Вирус

Бессмертные

Бессмертные

Станция «Эхо»

Год три тысячи сто девяносто третий

День шестьдесят шестой

Вдоволь насладившись впечатлениями возвращения в это весьма приятное место, он спустился вниз по широкой, каменной лестнице и прошёл по одной из дорожек вглубь парка. По пути ощутил просто зверские голод и жажду. Так всегда случалось с Рамом после перелёта, но чувство, вопреки всему, было настолько приятным, что он специально позволял застать себя врасплох. Посланник действовал по памяти своей маски, но сам восторгался жизнью побольше Рама Севера.

Вот и первая площадка с рядом машин и столиками, большинство из которых уже заняты. Старики и старушки в белом облепили это место, словно мухи навозную кучу. Ничем не отличающийся от них седовласый старик спокойно присел за свободный столик. Начал с изучения богатого меню красочных витрин. Здесь всё неизменно, но ему нравится сам процесс — представлять, что он тут впервые. Посланнику не нужно представлять, ведь он на самом деле попал на станцию в первый раз в своей странной жизни. Но он вспоминает, неосознанно, ведь часть его сознания — сущность беса. Давно испробованы все напитки и блюда, а выбор почти очевиден. Однако он колеблется между освежающим и бодрящим, между сытным и полезным. Всё это лишь условности, но такие жизненные! Прекрасно зная, чем заправляют эти ящики, Рам не перестаёт удивляться результатам. Из множества заложенных внутрь странного вида субстанций, после набора нужной цифры на панели и совсем недолгого и почти неслышного гудения, в открывшемся окошке появляется твой заказ.

Солнечный свет, падающий на витрины, помогает лучше разглядеть детали цепляющей рекламы. Всё подобрано так идеально, что столики, в отличие от тех же машин, постоянно остаются в полутени. У ряда призывно раскрашенных, щедро раздающих желающим еду и напитки автоматов продолжают толпиться терзаемые голодом и жаждой гости. Большинство из них конечно самые нетерпеливые, из тех, которые прилетели только что. Не желая или будучи просто не в состоянии терпеть, они остановились подкрепиться. Хотя хватает и тех, кому не хочется покидать приносящее столько радости место. Их ждёт бездонное чрево космического гиганта, дабы вернуть в мир спокойствия и пустоты. Понятно, что насколько охотно покидают корабль одни, настолько же неохотно туда возвращаются другие. Он терпит, наслаждаясь, как это ни странно, даже чувством голода и жажды. Позже это позволит ему в полной мере насладиться насыщением.

— Убедительная просьба ко всем, чьё время пребывания на станции истекло, вернуться в здание космопорта! — вновь звучит тот самый приятный голос. — Поторопитесь, рейс должен уйти по расписанию! Помните, те из вас, кто по любым причинам не появится в зале космопорта к сроку, станут преступниками. Наказание за срыв сроков доставки клиентов крайне суровое. Будьте благоразумны и совсем скоро вам предоставят возможность для нового путешествия! Настоящее время — восемнадцать часов двадцать две минуты.

— Рам, Рам, ты уснул что ли? — переключает внимание Посланника на себя каким-то непостижимым образом вдруг оказавшийся рядом старик с кустистыми бровями.

Столик занят ещё двумя бесами, на землянистых лицах которых играют подобия улыбок. Вся троица явно собралась поиздеваться над давним знакомцем.

— Не устал от крови, Рам? Сколько кукол собираешься уложить в этот раз? — прохрипел другой старик, с абсолютно лысым, без единого волоска черепом. — Анарит намного прекраснее в мирное время.

— Ну же, первый, хоть на пальцах нам покажи, недалёким, — затараторил третий шутник, коротышка, уши которого казались столь большими, особенно на фоне его маленькой головы, что создавалось впечатление, что при желании он может с лёгкостью взлететь.

— Хе-хе! Молчит, только с корабля, перед наслаждением кровью должен ублажить свой желудок, — многозначительно задвигались кустистые брови первого старикана. — Он всегда здесь сидит, доводя себя до крайней надобности.

— Всегда сидит и молчит, — прохрипел лысый, сделав нелепый жест рукой, словно поправляет упавшую на морщинистый лоб чёлку.

— Жаль, нам уже пора на корабль, — с весёлым сожалением вздыхает коротышка, — А то составили бы ему компанию.

— Это да, сидеть и молчать — это так увлекательно… — важно взлетают вверх кустистые брови первого шутника.

Все трое, разом, начинают хохотать, да так, что у лысого брызжет слюна, у первого ходуном ходят кустистые брови, а коротышка и вовсе валится со стула. Это состояние эйфории, смешанной с разочарованием, продлится до самого погружения в капсулы. После посещения станции, и особенно секторов Купола, у бесов пробуждаются чувства, их захлёстывают эмоции. Во всяком случае так кажется им самим. Это конечно же имитация, но не зная правды, легко верить. Купол несомненно выдаёт им порцию жизненной энергии, но эмоции лишь побочный эффект.

Остальные бесы, а тем более слуги, не обращают на компанию внимания, сосредоточившись на своём. Посланник продолжает хранить молчание, просто повторяя немое презрение Рама Севера. Он почему-то не уважал эту троицу, возможно за их навязчивость.

«Как странно, — подумалось ему, — они должны держаться друг друга, быть одним целым, а вместо этого стремятся к самолюбованию. Я представлял их как друзей, но вижу толпу одиночеств. В воспоминаниях беса немало лжи. Вероятно, самообман — это неотъемлемая часть их существования. Эту троицу объединили мимолётные эмоции, но уже на корабле никто из них не захочет и рта открыть. Они вернутся в пустоту, ставшую им домом. И лишь в следующий раз, по возвращении на станцию, давным-давно угасшие чувства вновь пробудятся.»

Троица, продолжая шутить и громко смеяться, наконец-то удаляется в сторону космопорта. Рам вспоминает об автоматах. Крайняя машина с напитками свободна. Он вскакивает и шагает к ней столь резво, словно помирает от жажды. Быстро жмёт на панели любимую цифру одиннадцать и терпеливо ждёт. Всего несколько мгновений и окошко машины открывается. Рам бережно, словно некую ценность, берёт стакан с зеленоватым напитком. Отходит в сторону, чтобы не мешать очередному клиенту. Подносит стакан к губам и, ещё до первого глотка, наслаждается стреляющими в нос весёлыми пузырьками. Медленно, зажмурившись, опустошает его, и, с блаженной улыбкой, опускает тот в стоящий тут же ящик-утилизатор. Стакан будет очищен и вернётся в одну из машин. В отличие от остальных гостей станции, Рам знает об этом процессе в мелочах. Самое время поесть. Стоящий слева автомат с аппетитными блюдами занят. Впрочем, как и остальные. Старуха, подобная скатившейся по ступенькам парковой лестницы, никак не может выбрать. Её иссохший, больше похожий на шило палец тянется то к одной кнопке, то к другой. За ней очередь, но пускающие по подбородкам слюни бесы терпеливо ждут. Палец продолжает дразнить Рама, а голод становится нестерпимым. Автомат, устав от ожидания, высвечивает на циферблате настоящее время станции — девять минут восьмого. Слегка отодвинув старуху в сторону, он быстро жмёт одну из кнопок. Ему без разницы что там выдаст автомат, ведь в любом случае это будет еда. Столь неожиданно грубый и неординарный поступок вызывает удивление остальных стариков. Заметно, что они пребывают в лёгком шоке. Посланнику всё равно, хотя сущность Руди взывает к осторожности. Небольшой, дымящийся ароматами поднос из окошечка переходит в руки Рама. Дабы не испытывать на себе чрезмерного интереса толпы, он удаляется вглубь парка. Находит одинокую скамейку, где и приступает к трапезе. Картофель, овощи, несколько сортов мяса — всё это приятно оседает в желудке его маски. Поднос отставлен в сторону, а седовласый старец, с довольным лицом разглядывает упавший ему на колени кленовый лист. Тот настолько реален, что Рам не только подносит его к носу, но и касается сухой плоти языком. Затем сжимает лист в кулаке, и он рассыпается на части. Поднимает руку вверх, разжимает кулак, а мелкие, тёмно-жёлтые элементы декорации разлетаются на ветру. Это впечатляет его даже больше, чем залитый солнечным светом парк. День угасает и совсем скоро ослепительно яркий диск закатится за стройный ряд небоскрёбов на западе станции.

«Запад, юг, восток, — улыбается старик, — день, ночь. Я помню…»

Настроенный на философский лад Рам замечает сметающую с дорожки листья уборщицу. Немолодая женщина бодро помахивает метлой, не обращая внимания на сидящего на скамье гостя. Сущность беса ненадолго перехватывает контроль над Сферой. Лишь потому, что Стэн не расслаблен прелестью Купола и не сопротивляется.

— Какой смысл сметать их в траву, если совсем скоро всё повторится вновь? — опять нарушил инструкции Руди Посланник.

— Вы меня спрашиваете, господин? — неуверенно переспросила застывшая с метлой женщина.

— Я и не спрашиваю вовсе, — хитро усмехнулся старик. — Ты метёшь их каждый день, снова и снова. Приходишь по утру, а листья уже на дорожках. И если бы вы хоть собирали их и утилизировали, так нет же. Вы просто не понимаете, что они бесконечны. Бесконечны для вас, болтов и гаек огромного механизма. У тебя есть цель в жизни?

— Цель? — растерялась она.

— Да, мечта, — продолжал Рам. — Чего ты хочешь от этого мира? Я вот мечтаю снова стать молодым. А ты? Как там тебя?

— Я? — зависла уборщица, стараясь найти ответ на необычный вопрос. — Кая, господин. Я просто работаю, как все. Работаю, чтобы… чтобы…

— Чтобы что? — повысил голос Рам. — Чтобы гости вышагивали по чистым дорожкам? Чтобы чем-нибудь занять свои руки? Чтобы не подохнуть с голоду и иметь крышу над головой? Чтобы не думать ни о чём? Одни мечтают о семье, о высокой должности, о богатстве и славе. Другие грезят о путешествиях по вселенной, своём собственном корабле, заглянуть за горизонт. Где похоронена твоя мечта?

— Я… я… — уже испуганно озиралась по сторонам женщина.

— Ладно, неважно, — вдруг зло пробурчал старик. — Мети дальше, Кая. Продолжай думать ни о чём, жалкое создание.

Ненависть на какое-то время перекрыла все прелести Купола. Выцветшие, неопределённого цвета глаза на мгновенье сверкнули серебром. Возможно из-за захлестнувшей его волны эмоций вернулась терзавшая прежде тело беса боль. Суставы пальцев на руках выкручивало, а сами кисти трясло. Рам прижал скрюченные ладони к груди, боль нарастала.

«Не попадись медикам, придурок! — яркой вспышкой пронеслось в голове предостережение Руди. — Не попадись им в руки!»

Он поспешно вскочил и излишне резво поковылял в сторону пруда. Она проводила его взглядом, в котором страх смещался с интересом и удивлением.