Ташкент - Москва 2016-1939

Глава 27. Институт начинает работу.

Очередной, тяжелый рабочий день заканчивался. Надо только, чтобы хватило сил добраться до столовой, попить чайку и, дойдя до постели – упасть и поспать хотя бы до шести утра. Только такие мысли крутились в голове Ахмерова, когда он «на автомате» шел за стройной фигурой лейтенанта Иванова в сторону расположения.

Сколько сейчас времени он посмотрел на телефоне, но понял, что не осознал. Пришлось сделать «мозговое» усилие. Слегка за полночь. В Ташкенте уже далеко за полночь. В столовой, тем не менее, был весь состав путешественников во времени.

- Ну что там? Как там? – задал мучавший всех вопрос Владимир Иванович.

- Пока в порядке – ответил Ахмеров.

- Устал? Кушать будешь? – Владимир Иванович побеспокоился об усталом друге.

- Я бы даже выпил.

- Ха! Щас будет – и налил в граненый стакан на три пальца живительной коричнево золотистой жидкости.

«С этими беседами элементарно спиться» - подумал Фарид Алимжанович, но героически принял на грудь вечернюю дозу коньяка.

Утро, тем не менее, было прекрасным. За ночь выпал снежок и украсил начинающий уже блекнуть под весенним солнцем пейзаж. Небо очистилось от облаков, и солнечный свет струился в единственное окно комнаты. Проснуться, совершить «утренний намаз» (так он называл санитарно-гигиенические процедуры), побриться и одеться заняло мало времени. Все вечерние беспокойства типа правильно ли вождь понял слова, стоило ли вмешиваться в область идеологии и еще много чего, отодвинулись, куда-то, под напором солнечного утра. Только одна глупая фраза вертелась в голове «Коль пропала моя шапка – пропадай и голова». Но настроение, тем не менее, было хорошим.

С такими ощущениями он шел в сторону столовой и постепенно к нему присоединились четыре человека его группы. А пятый, кроме него, сотрудник – Богдан Алексеевич, был уже на своем «боевом» посту, как будто и не уходил. Не успели даже попить чай после завтрака, как в дверь в столовую распахнулась, и вошел Семен Израилевич и сопровождающие его лица, лица потому что кроме упоминавшегося уже в прошлый раз молодого человека с незапоминающейся внешностью были еще два «добрых молодца» в которых трудно было признать помощников местного «кутюрье». В руках у них были аккуратно сложенные комплекты командирской форменной одежды.

-Товарищи командиры! Я вас буду вызывать, вы будете по одному получать форму. Вы будете переодеваться у себя, а потом, я вас умоляю, еще раз спуститесь в столовую, чтобы Семен Израилевич смог убедиться еще раз что мастерство и талант не пропьешь и не проживешь – Семен Израилевич закончил свой «спич» и приступил к раздаче одежды. В комплект одежды входил китель, брюки, белая хлопчатобумажная рубашка и нижнее белье (в просторечии-кальсоны). Венчал весь набор головной убор – фуражка с малиновым «НКВДшным» околышком.

- Шинели и ботинки будут позже – заявил мастер иглы и наперстка.

Через пятнадцать минут переодетые и практически изменившиеся до неузнаваемости члены группы собрались вместе вновь. Теперь эта компания специалистов стала больше похожа на военное подразделение.

Все с восхищением оглядывали друг друга, свои и чужие стройные фигуры в ладных костюмах военного кроя.

- Спасибо, Семен Израилевич. Только зачем столько ваты в плечах и на груди и такие высокие пояса на брюках, как корсеты? – огласил общее мнение начальник группы.

- Вы меня, конечно, извините, но боже ж ты мой, вы будете учить Семена Израилевича, как делать русских богатырей? – ответил мастер.

- Семен Израилевич, меня зовут Фарид Алимжанович, где я и где русские богатыри.

- А вы думаете, бывают какие-то другие богатыри? – вопросом на вопрос ответил Семен Израилевич.

Для большего соответствия военной форме каждый надел вместо кроссовок ботинки. Черные или коричневые, как кому понравилось – вернее у кого что было.

На петлицах увсех были соответствующие званию знаки. Точнее у всех были шпалы – так назывались в 30-е годы прямоугольники в петлице. Различалось только количество – от одной у Богдана Алексеевича (соответствует общевойсковому капитану) до четырех у Владимира Ивановича – полковник.

Раздав одежду и полюбовавшись на свои труды, Семен Израилевич с компанией удалился, пообещав еще вернуться.

Как по расписанию, следующим пришел Лаврентий Павлович Берия и тоже с сопровождающими лицами. Подав команду «Смирно» руководитель группы теперь уже с полным основанием подошел строевым шагом к наркому и громко рапортовал передуспевшими встать в строй соратниками. На приветствие наркома строй дружно и громко прокричал «Здравия желаем, товарищ народный комиссар».

-Вольно, разойдись, - скомандовал Берия. Он не очень любил все эту военную суету, но сейчас остался доволен. Только немного резало ухо «Здравия желаем, товарищ народный комиссар» вместо принятого сейчас «Здраст». Хотя, если подумать, «Здраст» это идиотизм. Надо будет посоветовать, вернуться, как встарь, к полному приветствию.

Пришедшие с наркомом военные стояли в сторонке. Кроме лейтенанта госбезопасности Иванова (тоже с новенькой шпалой в петлице) можно было узнать комбрига Чкалова. Чуть сзади стоял пожилой сержант госбезопасности с холщевым мешочком и толстой «амбарной» книгой.

Как люди опытные, «битые» специалисты не спешили выполнять команду «разойдись». Да и расходиться было некуда в не очень большой столовой. Слава богу, встать в одну шеренгу вшестером было куда. Поэтому команда «Становись» никого не застала врасплох. Команду подал комбриг Чкалов. Слово взял Берия. Он сообщил об организации Научно-технологического института перспективных разработок в составе Центрального Управления НКВД, зачислении всех пришельцев в штат института. Начальником института назначен комбриг Чкалов, и что сейчас будет раздача удостоверений сотрудников НКВД и удостоверений сотрудников института группе специалистов из Ташкента.

Пожилой сержант вызывал по одному из строя сотрудников, Чкалов вручал удостоверение НКВД и удостоверение института, Берия жал руку и поздравлял с присвоением звания и зачислением в штат института, потом каждый расписывался в четырех местах в «амбарной» книге у сержанта.

После раздачи все вернулись в строй, Берия еще раз поздравил новых сотрудников НКВД, попросил Фарида Алимжановича помочь начальнику института войти в курс дела, пообещал вновь навестить ближе к обеду и ушел. Единственно, он попросил Чкалова и других товарищей составить к завтрашнему дню общий «черновой» план работы института и предоставить ему на утверждение.

Проводив наркома, Чкалов в очередной раз дал команду «разойдись», и теперь уже все разошлись и даже сели за столы, обратив свои взгляды на нового начальника института.

Валерий Павлович еще раз поздравил сотрудников вновь созданного института и выразил надежду, что коллектив НТИ Пер Раз, как сокращенно называется учреждение по моде того времени, оправдает доверие высокого начальства и своей работой укрепит РККА и повысит обороноспособность СССР.

«НТИ Пер Раз - непи…с.» - пронеслась в головах рифмованная шутка и сотрудники переглянулись невольно улыбаясь.

- А теперь, когда все формальности соблюдены, прошу вас, товарищи ташкентцы, обращаться со мной по-простому, по имени отчеству, тем более все вы старше меня, - продолжил Чкалов, но посмотрев на Джамилова, поправил, - почти все. И звания наши почти одинаковые – и вновь глянув на одинокую шпалу в петлице Богдана Алексеевича, - почти.

- Валерий Павлович, - начал помогать комбригу входить в курс дела Ахмеров, - пока мы будем обсуждать план работы и другие сопутствующие проблемы, я предлагаю вам посмотреть документальные и научно-популярные фильмы на тему использования военной авиации во второй мировой войне. Вот еще две книжки, в которых разбираются вопросы тактики применения авиации на уровне эскадрилья-полк и авиадивизия.

Чкалов сел за одно из рабочих мест за ноутбук Ахмерова и с помощью Фарида Алимжановича надел наушники и приступил к просмотру фильмов из серии «Авиация во второй мировой войне» канала «Звезда» имеющиеся на компьютере ташкентца.

А сами новые сотрудники НТИ Пер Раз собрались вокруг одного из столов. И началась нормальная умственная работа. Дым- коромыслом. В выражениях, оспаривая не устраивающее мнение, никто не стеснялся. В итоге пришли к выводу, что до плана, даже чернового, еще далеко. Потому что, не определившись со структурой, с тем, кто, чем будет заниматься, брать на себя какие-то задачи не серьезно. Это провальная стратегия. После недолгих, но бурных обсуждений было решено зафиксировать следующие,основополагающие моменты деятельности института:

- основная цель института – максимальное доведение до сведения соответствующих структур СССР 1939 года информацию о технологиях конца 20-го века и начала 21-го века и способствование внедрению этих технологий

- иновременное происхождение информации (так называемое «послезнание») тщательно скрывать – пока

- для прикрытия использовать авторитет немногих местных товарищей, которые в курсе катаклизма (например, в вопросах организации Красной Армии и тактики и стратегии – начальник генштаба Шапошников)

-использовать институт как канал создания информационного поля, обеспечивающего максимальное освоение в СССР 1939 года технологий конца 20-го века и после

- максимально способствовать поиску специалистов на территории особой экономической зоны Узбекистан, обладающих компетенциями конца 20-го века и обеспечить использование специалистов по существу

- учитывая широкий спектр видов деятельности и соответствующих компетенций структура института должна быть разделена на сектора, по компетенциям

-деятельность института будет считаться оправданной, если по состоянию оснащения и обучения Красная Армия 1941 года будет примерно соответствовать Красной Армии 1944 года в реальности Узбекистан 2016.

После того как все пришли к общему выводу, изложенному выше и отвлеченный от экрана ноутбука Чкалов в принципе сказал, что ему все понятно и он одобряет основополагающие моменты деятельности института, было решено прерваться на обед и после обеда приступить к формированию секторов по видам деятельности. Тем более девушки официантки всем видом показывали, что война войной, но обед по распорядку. Наспорившиеся и наоравшиеся во время рабочих дискуссий участники расселись по одному за столик и стали ждать, пока накроют обед. Каждый хотел остаться в одиночку, хотя бы за столом. А чтобы не было скучно и для отвлечения, почти все достали свои «наладонники» и каждый занялся любимым видом развлечения. Кто-то решал кроссворды, кто-то играл любимую игру. Владимир Иванович рассматривал в экран своего телефона фотографии своих «девочек» - дочки и внучки. Фарид Алимжанович надел наушники и включил свою любимую музыку. Каждый попытался хоть немного расслабиться и хоть на время снять груз ответственности, навалившийся на всех. Девочки не успели разнести блюда с обедом, как раздалась команда «товарищи командиры», все встали смирно, повернувшись в сторону двери и положив «наладонники» на столы. Наушники снялись почти автоматически. В дверном проеме, как и обещал, появился Лаврентий Павлович Берия. Всесильный нарком принял рапорт от Чкалова и направился к столу Ахмерова, жестом показав, чтобы все садились, и пригласил Чкалова последовать его примеру. Чкалов и Берия почти одновременно подошли к столу, Берия сел, приселии остальные. Лаврентий Павлович посмотрел на наушники, из которых раздавалась музыка, чуть слышная в притихшей комнате. Он (Берия) вопросительно посмотрел на Ахмерова и, получив разрешение, надел наушники на голову. Минуты полторы он с любопытством слушал, а потом, сняв наушники, спросил:

- Товарищ Ахмеров, а что такое Лабутены? Это и есть та музыка, о которой вы говорили с товарищем Сталиным?

- Что вы, товарищ народный комиссар? Это наша российская группа «Ленинград». Они поют исключительно по-русски и на злободневные темы, а то, что используют ненормативную лексику, что делать – какие времена такие и нравы. А мы все были им современниками. Да и не всем творчество группы нравилось. Я товарищу Сталину говорил об иностранной музыке, так сказать «импортной», но как мне кажется, не смог донести свою точку зрения о важности этой «мягкой силы».

- Смогли, товарищ Ахмеров, смогли. Товарищ Сталин попросил меня ознакомиться с образцами этого творчества. А все же что за лабутены упоминаются в песне?

- Это вид обуви в основном женской, модельной, так называемые элитные бренды. Они отличались высоким качеством и опознавательным признаком были подошвы, окрашенные в красный цвет. А образцы музыки, Богдан Алексеевич, поставьте сборную «солянку» из той музыки, что мы подбирали для обеда, только не громко, пожалуйста.

Обед, в том числе и для Лаврентия Павловича, был накрыт. Поэтому все приступили к приему пищи. Из колонок звучала приятная спокойная музыка, из произведений второй половины 20-го века. Как говорил Печорин, известный «герой нашего времени» - способствующая пищеварению.

Все приятное, когда-то кончается, кончился и обед. Девочки официантки быстро убрали посуду, и продолжился разговор. Берия ознакомился с бумагами, которые успели подготовить до обеда. Внимательно прочитав, он спросил:

- Товарищ Ахмеров, вот вы здесь написали, что «послезнание» надо тщательно скрывать – пока. Почему пока и сколько это должно длиться?

- Пока – потому что, скрывать, вечно не удастся. Я думаю, через некоторое время нашим «дорогим зарубежным друзьям» удастся получить информацию о междувременном катаклизме. Для освоения технологий конца 20-го века придется привлечь огромную массу народа. Те же зарубежные посольства, имеющиеся в Узбекистане, некоторые из них, я думаю, разрабатывают планы бегства своих шпионов на родину, например, в Америку или в Англию. Из Узбекистана путь только через Афганистан. Допустим, побег удастся. Допустим, это займет месяца полтора, два, учитывая отсутствие дорог, недружественное отношение местных жителей и путь до английских колоний. Потом пройдет, какое то, время на объяснение, кто ты, откуда ты. Передача информации по телеграфу не даст полной картины, потребуется отправка шпиона в Англию, в начале. Это еще три недели – минимально. Потом будут разбираться основательно секретные службы в метрополии. Еще две недели. Итого – четыре месяца. То есть к первому сентября.

Значит, это не помешает началу войны. А там всем будет не до нас. И потом, вечно скрывать – это тратить огромные ресурсы. А они у нас не лишние. Тем более, круг осведомленных о катаклизме людей кратно расширяется.

- Спасибо, товарищ Ахмеров, я тоже, примерно так и рассчитывал. Теперь хотелось бы поговорить о стратегическом оружии, которое как вы советуете, придется срочно разработатьСССР.

- Я понял, товарищ нарком. Для начала давайте посмотрим научно-популярные фильмы на эту тему. А потом следует вам ближе познакомиться с Гарником Камоевичем Карапетяном – нашим главным специалистом по ядерной физике.

Полтора часа ушли на просмотр трех фильмов о ядерном оружии, истории возникновения, способах применении и результатах действия оружия.

Товарищ нарком был впечатлен.

- И вы говорите, что все это было создано под моим руководством? –слегка ошарашенный увиденным, произнес он после просмотра.

- Почему только это? Не только это, а еще и средства доставки, авиационные и ракетные. А так же всю промышленность по добыче и переработке радиоактивных материалов. И атомную энергетику – горячо включился в обсуждение Гарник Камоевич.

- Товарищ народный комиссар внутренних дел, разрешите представить – Гарник Камоевич Карапетян, единственный специалист нашей группы, имеющий образование по специальности ядерная физика. Наверное, первое время вам придется общаться с ним по вопросам стратегического оружия. Кроме того, я думаю временно, как носители можно будет использовать имеющиеся в Узбекистане реактивные пассажирские самолеты. После соответствующей доработки, они еще долго будут недосягаемыми для средств ПВО любого противника.

- Да, видел я самолет ваш на аэродроме в Жуковском – с восхищением вспомнил экскурсию по Ан-12 Лаврентий Павлович.

- Ну, что вы, Лаврентий Павлович? Значительно быстрее и выше и дальше летающие машины есть на наших аэродромах. Например, «Аэрбасы» могут летать со скоростью 900 километров в час на дальности 10 000 км, на высоте 10 000 метров и выше. Представляете, через два года, когда под вашим руководством, товарищ Берия, советские ученые создадут это оружие, и мы сможем нанести неприемлемые потери любому противнику в любой точке мира. Если он задумает что-либо против нас.

- Представляю, товарищ Ахмеров, но как говорит наш народ «курочка в гнезде, а яичко… еще вон где», не будем предаваться бесплодным мечтаниям.

- Почему бесплодным? Две с половиной тысячи тонн урана в Узбекистане есть, ядерный реактор работает, энергия (электрическая) – есть. Все теоретические наработки имеются. Кадры грамотные – есть – опять горячо включился товарищ Карапетян.

«Да. Знакомство с творчеством Шнура повлияло на Берию не лучшим образом в плане выражений» - подумал Фарид Алимжанович.

Владимир Иванович вспомнил, что на заводе по переработке урана в городе Чкаловск, который до развала СССР находился на территории Таджикской ССР, в Ленинабадской области были даже центрифуги по обогащению, жаль, что остались в прошлом.

- А вот и нет. Ленинабадская область перенеслась вместе с нами, - уточнил Фарид Алимжанович.Так что вопрос с сырьем был не самым главным. Берия внимательно слушал, и в голове у него уже складывалась комбинация, как начать организовывать это трудное дело.

- Хорошо, товарищи. Я забираю с собой товарища Карапетяна, и мы с ним после доклада товарищу Сталину, скорее всего, приступим к разработке этого проекта. Так что, на Гарника Камоевича можете не рассчитывать и его работы в план института не включайте. Гарник Камоевич, у вас с собой материалы по проекту, хотя бы в разрезе того, что я видел на экране?

- Так точно, товарищ народный комиссар внутренних дел. Даже больше.

- Отлично. До свидания, товарищи. Будьте здоровы.

- До свидания, Лаврентий Павлович, - за всех ответил подполковник Ахмеров.

По тому, как быстро народный комиссар покинул расположение вновь созданного института, было понятно, что ему не терпелось доложить эту новость Сталину. Как инженер по образованию и талантливый организатор Лаврентий Павлович прекрасно понимал, что дело предстоит труднейшее. Единственно, что вселяло оптимизм это то, что справились с этим в 1946-1949 годах в разоренном войной СССР реальности гостей из Узбекистана, значит, придется справиться и сейчас и здесь. Другое дело, что тогда очень помогло то, что разведке удалось получить все секреты американцев и оставалось только повторить. Сейчас же придется быть впереди, идти не проторенным путем. Хорошо хоть теоретическая база есть в Узбекистане, и как говорит Карапетян, есть и материальная база в виде добычи урана и первичного его обогащения. Есть с чего начать, есть.

Тем временем сотрудники института, немного отдохнув после обеда, вернее после визита наркома, собрались продолжить свои труды.

Валерий Павлович Чкалов подсел к столику Ахмерова, видно было, что его распирали впечатления от знакомства с материалами по действию ВВС Красной Армии, и ему срочно надо было с кем-нибудь обменяться. В сумбурной от эмоций речи директора института было все: и недоумение неготовностью авиации к явно приближающейся войне, и огорчение огромными потерями в самолетах на земле в первые дни нападения немцев, и удивление отставанию боевых характеристик наших предвоенных самолетов от немецких, и много еще чего другого, включая восторг от новой техники, появившейся к концу войны.

-Как же мы все это предотвращать будем, товарищ Ахмеров – спросил Валерий Павлович у подполковника, надеясь, что у пришельцев из будущего есть ответы на все вопросы.

- Вот сейчас и начнем, - ободряюще сказал Фарид Алимжанович – товарищ комбриг, а сколько часов налета имеет сейчас красный военлет, как раньше называли летчиков РККА?

- Часов 100 в год, наверное, имеет, - неуверенно ответил Чкалов.

- А вот статья из нашего времени говорит совсем о другом и это частично объясняет то, что происходило в 1941 году нашей реальности – и Ахмеров протянул Чкалову статью, в свое время скопированную из интернета заранее распечатанную на принтере.

Учебная подготовка пилотов советских ВВС

Советские пилоты до Великой Отечественной войны в основной массе получали не более30-40 часов общего учебного налета в учебных учреждениях и частях ВВС. Из них обычно 5-8 часов составлял налет в аэроклубах и авиашколах на самолетах типа У-2 и УТИ-4; 10-30 часов на боевых самолетах (обычно И-15 и И-16) в авиашколах и училищах (в училищах налет был больше); остальное в частях ВВС - кому как повезет. Некоторым удавалось налетать до 100 часов, иногда и более.

Летчик-истребитель Козлов Н.А., обучаясь в Чугуевской авиашколе в 1937-1939гг., получил на И-16 налета 25 часов. Клименко В.И. закончил Чугуевское военно-воздушное училище в сентябре 1940 года, освоив четыре типа самолетов и имея налет 40 - 45 часов. Закончивший в 1939г. Качинскую авиашколу Покрышкин А.И. налетал на И-16 10 часов 38 мин. Летчик Баевский Г.А. в Серпуховской авиашколе налетал на И-15бис 22 ч. 15 мин. Выпускники Качинской школы в 1940г. Амет-хан С., Гаранин В.И., Долгушин С.Ф. получили 8-10 часов налета на боевом самолете. Сравним: немецкие летчики в своих учебных заведениях получали в среднем 200 часов учебного налета, плюс еще 150-200 часов в частях Люфтваффе. У американцев набиралось около 450 часов.

Согласно "Приказа об установлении системы подготовки и порядка комплектования вузов военно-воздушных сил и улучшения качества летного и технического состава" №080 от 3 марта 1941 года устанавливалась норма для курсантов летных школ - 30 часов налета, а для курсантов училищ - 150 часов.

Это было уже неплохо, однако до войны оставалось всего лишь 3 месяца и этот приказ не смог серьезно усилить подготовку летчиков. К тому же нормы, установленные приказами, очень часто не соблюдались из-за нехватки кадров преподавателей, ГСМ и учебно-тренировочных самолетов. По данным доктора исторических наук Ф. Б. Комала, на 1 января 1941г. школы и училища ВВС были обеспечены преподавателями на 44,1%, горючим - на 41,4% от потребности; остро не хватало учебных самолетов - имелась половина, иногда и меньше от необходимого количества.

Что характерно: согласно прочно укоренившейся практике никто не наказывал командиров частей ВВС и летных школ за несоблюдение норм налета пилотов и курсантов, за их плохую подготовку. Зато активно наказывали за аварии и катастрофы, которые чаще всего были именно следствием слабой обученности пилотов. Таким образом фактически стимулировалось проведение полетов по самой элементарной схеме: взлет, полет по прямой или по кругу, посадка.

Из Приказа наркома обороны СССР о мерах по предотвращению высокой аварийности в частях Военно-Воздушных Сил РККА номер 070 от 4 июня 1939 г. "Об авиашколах": "С целью поднятия воинской дисциплины в частях ВВС... ввести со всем летно-техническим составом строевые занятия по два часа два раза в шестидневку... Самостоятельный налет на боевом самолете в школах ВВС увеличить до 30 часов... Из программы школ исключить воздушные стрельбы и высотную подготовку..."

После очередной крупной катастрофы в апреле 1941г., когда разбилось сразу несколько бомбардировщиков в районе Донбасса, помощник начальника ВВС по бомбардировочной авиации И.Проскуров написал письмо Сталину: "...Авиация... является самым запущенным родом войск в нашей армии, и могу смело утверждать, что и теперь в своей подготовке наша авиация не отвечает требованиям борьбы с сильным противником. Главным недостатком в подготовке авиации считаю неумение в массе своей... надежно действовать в сложных метеоусловиях и ночью, низкий уровень огневой и разведывательной подготовки. Большинство экипажей не умеет отыскивать цели даже в крупных населенных пунктах... Ведь летают же немцы на приличные расстояния десятками и сотнями самолетов и в плохих метеоусловиях. Ведь летают же англичане сотнями самолетов на сильно защищенные объекты в плохих метеоусловиях... Когда же наша авиация станет способной надежно выполнять подобные полеты массово? Что же, наши летчики или самолеты хуже заграничных?.. Всем понятно, что без настоящей подготовки драться с серьезным противником мы не сможем... Дорогой тов. Сталин, у нас в истории авиации не было случая, когда бы судили командира за плохую подготовку подчиненной ему части. Поэтому люди невольно выбирают из двух зол для себя меньшее и рассуждают так: «За недоработки в боевой подготовке меня поругают, ну в худшем случае снизят на ступень в должности, а за аварии и катастрофы я пойду под суд». К сожалению, так рассуждающие командиры не единичны. Такие настроения имеют, и будут иметь место до тех пор, пока за боевую готовность подчиненной части не будут предъявлены такие же требования и ответственность, как и за аварийность".

Проскуров просил в своем письме Сталина повлиять на сложившуюся в авиации драматическую ситуацию. Ответ последовал 27 июня 1941г., когда Проскуров был арестован. Его обвинили во вредительстве, увеличении аварийности в ВВС и расстреляли. Жену Проскурова арестовали, а затем вместе с дочерьми отправили в ссылку.

В рамках общей кампании репрессий комсостава РККА были казнены: командующий ВВС КОВО Герой Советского Союза Е.С.Птухин; арестованный 30 мая 1941г. на должности заместителя командующего ВВС Орловского военного округа Герой Советского Союза Эрнст Шахт (его жену тоже расстреляли); начальник ВВС дважды Герой Советского Союза Яков Смушкевич; начальник ГУ ПВО Герой Советского Союза Григорий Штерн; начальник Академии ВВС Феликс Арженухин; начальник НИИ ВВС РККА А.И.Филин, который перед войной требовал принятия на вооружение только полностью доведенных конструкторами боевых самолетов, боролся за их радиофикацию и осмеливался неоднократно спорить на эти темы с самим Сталиным (в частности, во время своего доклада на совещании 7 мая 1941г. в Кремле); и другие видные руководители советской авиации.

Герой Советского Союза Павел Рычагов тоже позволял себе спорить со Сталиным. Когда речь пошла о часах налета, Рычагов заявил: "30 часов хватит разве для того, чтобы лётчик разбился. А ему ещё воевать нужно уметь. 120 часов требуется как минимум!" Описывают еще одну стычку Рычагова со Сталиным в апреле 1941г. на заседании Военного совета на тему высокой аварийности в ВВС. Во время доклада Маленкова Рычагов неожиданно бросил реплику: "Разбиваются, потому что вы заставляете нас летать на "гробах"! Сталин, который в это время прогуливался по комнате, подошел к Рычагову и промолвил: "Вы не должны были так говорить". После этого Сталин закрыл совещание. Как видим, такие вопросы, как определение количества часов учебного налета пилотов ВВС, и многие другие важнейшие проблемы авиации решались в Кремле на уровне высшего руководства государства.

Как сегодня ясно, несмотря на пристальное внимание членов политбюро, яростные споры, многословные приказы и расстрелы "вредителей" ничего, по сути, в подготовке советских летчиков до войны не изменилось. Они так и продолжали получать крайне слабую летную практику. Трудно в это поверить, но многие советские летчики до начала войны, ни разу не вели огонь в воздухе! В 126 ИАП 9-й смешанной авиадивизии Западного военного округа большинство пилотов (по воспоминаниям летчика Германа Г.И.) ни разу не стреляли, ни по наземным, ни по воздушным целям; никто из них ни разу не участвовал в учебном воздушном бою.

Естественно, с началом войны советские ВВС стали нести большие потери. В воздушных боях в 1941 году на 1 сбитый немецкий самолет приходилось 6 советских. При этом надо учитывать, что немецкое командование держало на Восточном фронте весьма ограниченное количество истребителей, которые по численности всегда значительно уступали советским. Множество немецких истребителей были задействованы в ожесточенной воздушной войне с британскими ВВС, ведь британские пилоты практически не уступали в подготовке немецким. Так, на 22.06.1941 на юго-западном направлении всего 99 немецким истребителям противостояли 1009 советских: 10-кратное превосходство! Из-за острого дефицита истребителей немцам часто приходилось отправлять свои бомбардировщики на задания совершенно без истребительного прикрытия. Однако воспользоваться таким огромным количественным преимуществом и установить господство в воздухе истребительная авиация ЮЗФ не смогла. Не лучше была ситуация и на других фронтах.

Чтобы замещать высокие потери в 1941 - 1942гг. курс летной подготовки советских пилотов был значительно снижен. Сержант Попков В.И. весной 1942 прибыл на Калининский фронт в 5-й ИАП с налетом 3 часа на боевом самолете. Осенью 1942 во время критического положения в Сталинграде туда прибывали пилоты с налетом... 2 часа.

Лишь в 1943 году положение с низкой подготовкой советских пилотов стало постепенно улучшаться. Был введен новый порядок подготовки: после окончания авиашкол выпускники от двух до шести месяцев проводили в запасном авиационном полку. Оттуда их еще могли направить в учебный полк, который имелся в каждой воздушной армии. Основной задачей учебного полка являлось дополнительное обучение и ознакомление летчиков с теми типами самолетов, которыми располагала воздушная армия. В результате младший лейтенант Громов Н.И. из 129-го ИАП 205-й ИАД 5-й воздушной армии к моменту совершения 1-го боевого вылета имел уже 122 часа налета, в том числе 32 часа на современном истребителе Bell P-39 Aircobra.

Именно в 1943 году советские ВВС смогли начать серьезную борьбу за превосходство в воздухе с немецкими пилотами. Особенно яростные воздушные сражения разгорелись в небе Кубани и на Курской дуге. А к середине 1944 советские пилоты уже добились практически полного господства в воздухе. Вся страна знала фамилии великолепных советских асов Покрышкина, Кожедуба, Речкалова, Гулаева, Евстигнеева, сбивших по несколько десятков немецких самолетов. Фантастические результаты показывал прирожденный истребитель Николай Гулаев. В начале июля 1943 года четверка истребителей, ведомая Гулаевым, провела внезапную и почти безумную атаку на группу немецких самолетов численностью до 100 машин. Расстроив боевой порядок противника четверка героев сбила 4 бомбардировщика, 2 истребителя, после чего благополучно вернулась на свой аэродром. В самом результативном своем бою 30 мая 1944г. Николай Гулаев сбил два Me-109, по одному Hs-129, Ju-87 и Ju-88. При этом он был серьезно ранен, но дотянул до аэродрома и потерял сознание только после посадки самолета.

Однако следует учесть, что и во второй половине войны на фронте воевало большое количество недостаточно обученных советских пилотов. У немцев учебный налет к этому времени уменьшился, но их летное мастерство в общей массе продолжало оставаться более высоким, чем у летчиков советских ВВС. В целом за всю войну соотношение боевых безвозвратных потерь истребителей составило 19600 (советские): 3220 (немецкие). Основой советского господства в воздухе во 2-й половине войны стало количественное превосходство над противником одновременно с ростом мастерства советских пилотов.

Было видно, как меняется лицо Чкалова с прочтением каждого абзаца этой статьи. Заиграли желваки на крупном, породистом лице великого летчика.

- Товарищ комбриг, прошу вас обратить внимание, что статья заказная, я так думаю, и многие трагические места в ней показаны специально мрачнее, чем было на самом деле.

- Это как? – спросил комбриг, не осведомленный в политических играх России 21-го века.

- В Российской Федерации 21-го века имеется несколько политических партий, в том числе и Коммунистическая партия Российской Федерации, и она не является руководящей и правящей. Так вот перед каждыми выборами для того чтобы уменьшить влияние КПРФ на избирателей начинают писать статьи, что коммунисты в СССР были во всем неправы, Сталин – кровавый тиран и войну выиграли не благодаря руководству компартии и Сталина, а наперекор. Потом проходят выборы, начинается патриотическая накачка населения и товарищ Сталин вновь герой-победитель в войне, коммунисты провели величайшую в мире модернизацию общества и т. д. Так что давайте возьмем из статьи только первую часть с фактами по недостаткам подготовки пилотов. А делами, кого и за что расстрелять, пусть компетентные органы разбираются. Мы можем посочувствовать невинно пострадавшим, если такие есть, но как мне говорит мой опыт, и со слов почетного сидельца Варлаама Шаламова, в будущем известного писателя, каждый знал за что он сидит. Нельзя сейчас в обществе чесать языком, так пусть помалкивают. А то потом торопятся друг на дружку донос написать, а виноват во всем Сталин. Внутривидовой борьбой за существование заниматься не хотелось бы, а как говорил старик Дарвин, внутривидовая борьба более жестокая, чем межвидовая. Социально политический дарвинизм, причем самый вульгарный. Теперь, если мы осознали объективные причины болезни, будем, как врачи, намечать стратегию лечения. Товарищ комбриг, разрешите изложить мое мнение по этому вопросу, а потом вы поправите или внесете свои аргументы в пользу того или другого решения.

- Первое, по тексту статьи, нехватка преподавательского состава. Из десяти тысяч с лишним пилотов ВВС РККА можно набрать необходимое количество преподавателей, особенно инструкторов. Надо будет, только, провести тщательный отбор по морально-волевым и профессиональным качествам. А с началом войны этих инструкторов нужно будет использовать как качественный резерв кадров ВВС. Как пример, товарищ Кожедуб Иван Степанович, окончил училище в 1940 году, до 1942 года был инструктором в училище. А потом, попав на фронт, стал самым результативным пилотом ВВС. Так что, первый вопрос решить можно.

- Второе, недостаток ГСМ уже решается, к выпуску авиационного бензина подключились все нефтеперерабатывающие заводы, перенесенные из 21-го века. Есть, конечно, некоторые вопросы по адаптации продукции этих заводов к моторам нынешнего времени. Например, автомобильный бензин с октановым числом 95 нужно проверить на возможность использования в современных моторах. Но этим пусть занимается институт авиационных материалов.

- Третье, недостаток учебных самолетов. В настоящее время на вооружении ВВС стоит несколько сотен самолетов типа Р-5, Р-Zи прочее подобное, боевые свойства и ценность которых явно недостаточна для нашего времени. Наличие у них второй кабины, я думаю, позволит нетрудно и быстро переделать их в учебные машины и использовать для подготовки летчиков. Поэтому надо большинство из них снять с вооружения и передать в военные училища. Заодно и пилотов этих самолетов перевести в инструкторы. А те, которые не смогут быть инструкторами пусть будут направлены на авиазаводы, например, Харьковский, где сейчас выпускается хороший ударный самолет ББ-1, несколько сотен грамотных, заинтересованных специалистов авиаторов пригодятся на производстве. Заодно изучат машину, на которой им придется воевать. Поучаствуют в производстве самолета, освоят его там же на заводском аэродроме и, получив ее, пойдут в войска. Примерно так делали во время войны танкисты. Остальных можно будет направить на другие заводы. Кто-то может стать и заводскими летчиками испытателями. Тоже хороший резерв на случай войны.

- Четвертое, время полетов зависит от погоды. Это тоже достаточно просто решается переносом летных училищ в зоны, где количество летных дней больше, чем в среднем по стране. Это развитая аэродромная сеть в Южно-Казахстанской области, в Ленинабадской области и практически по всему Узбекистану. Наши гражданские аэропорты, в настоящее время загружены очень слабо, а это очень большие взлетно-посадочные полосы, в основном с твердым покрытием. На них без труда можно разместить хоть все училища СССР. Заодно и ГСМ не надо будет далеко возить.

- Пятое, сразу после нападения, в первую неделю, мы потеряли на земле около двух тысяч самолетов. Кроме всего прочего, мне кажется, они там были лишними. Этому способствует и громоздкость организационно-штатной структуры наших частей. Полком в составе 60 самолетов, что является общепринятым составом, очень трудно управлять. Товарищ Чкалов, за какое время можно поднять такой полк истребителей в воздух в полном составе?

- За полчаса, может за сорок пять минут – ответил Чкалов.

- В скоротечном воздушном бою сорок пять минут это огромное время. За это время можно два раза разгромить этот полк. Война показала, что тридцати самолетный состав оптимален, для базирования на одном аэродроме. За одно, большее количество командиров пройдут экзамен на руководящие должности. Война потребует огромное количество руководителей всех уровней.

- Шестое, тактико-технические характеристики наших самолетов. В нашей реальности товарищ Сталин проведет совещание с конструкторами по поводу отставания наших машин в октябре или ноябре 1939 года. И даст задание по организации десятка конструкторских бюро по созданию современного истребителя.

Из всех машин, участвовавших в конкурсе, выберут три модели. Вы их видели в тех фильмах, которые мы вам показывали. Теперь можно не организовывать конкурса, а сразу дать задание выбранным конторам и как минимум дать им итоговые общие виды создаваемых самолетов. А если повезет, и найдутся чертежи машин в наших технических библиотеках на ремонтных заводах или в летных училищах, то процесс производства можно будет ускорить почти на год. Это значит - будут сэкономлены средства и главное время, которого очень не хватило для успешного отражения нападения немцев. Еще один момент. Товарищ Чкалов, как вам новый самолет товарища Поликарпова И-180? Вы ведь, покалечились, испытывая этот самолет, пять месяцев назад.

- Хорошая машина, лучше, чем И-16. Быстрее, маневреннее в вертикальной плоскости и освоить ее легче.

- Она сейчас осваивается в производстве на заводе № 21 в городе Горьком. Там, кроме обычных технологических проблем, всегда сопутствующих освоению новой техники, есть и конфликт интересов. Руководство завода вместе с конструктором Пашининым разрабатывает свою машину И-21, но по сравнению с И-180 она отстает на год, как минимум и в серию не пойдет, но и И-180 не пустит. А ТТХ, практически аналогичное. Надо как-нибудь заинтересовать коллектив завода и руководство ускорить освоение И-180. Тогда мы получим к началу войны несколько сотен освоенных в войсках машин, качеством лучше, чем И-16, производимых заводом нынче. Пообещать им Сталинскую премию, например, за успешное освоение новой машины. Но это не в моей компетенции. Не хочу включатьсяв бои бульдогов под ковром, как у нас это называется.

Чкалов понимающе посмотрел на Ахмерова и сделал мысленную пометку в своей голове, прикидывая через кого можно было бы пробить этот вопрос.

-На заводе № 81, в Тушине, конструктор Яценко разработал истребитель И-28 с ТТХ аналогичном с И-180. Первый полет будет в июне 1939 года. На испытаниях в ноябре 1939 года летчик Стефановский в пикировании превысит скорость 750 км в час. Произойдет разрушение капота двигателя. Летчик спасется, а самолет разобьется. Это будет одной из причин, почему его не пустят в большую серию. Будет постановление о запуске этой машины в серию на заводе «Саркомбайн» в Саратове, но вместо 30 машин, успеют выпустить только 5 самолетов. И опять в дело вступит бой бульдогов под ковром. Машину снимут с производства. А это опять не выпуск сотен машин классом лучше, чем И-16. Хотелось бы, чтобы на время пока Яковлев, Лавочкин и Микоян совершенствуют свои машины, выпускались не И-16 и И-153, а машины более совершенные и уже сконструированные. Кроме того, я надеюсь, что найдем чертежи цельнометаллического самолета Як-11. Это учебный самолет, выпущенный после войны, но его основой был боевой самолет Яковлева в цельнометаллическом исполнении, аэродинамика которого аналогична лучшему легкому истребителю войны Як-3. А может, удастся найти и сам самолет живьем.

В крайнем случае, можно посмотреть на цельнометаллические, учебно-тренировочные Як-50, или Як-52 - Як-55. Они в училище Узбекистана имеются.

И наконец, по этому поводу последнее. В городе Чирчик имеется военный авиаремонтный завод. Он ремонтировал реактивные самолеты и вертолеты (геликоптеры) для Туркестанского военного округа. Там до сих пор остались специалисты по ремонту реактивных двигателей, а значит, они разбираются и в производстве запчастей для них. А в Харькове над изобретением реактивного двигателя работает товарищ Люлька. Если совместить их возможности и возможности технологии Узбекистанского машиностроения, реактивный двигатель можно сделать быстрее, в разумные сроки до начала войны. Имея опыт построения первых реактивных самолетов СССР, можно надеяться, что к 1941 году можно будет наладить выпуск реактивных боевых машин. А это будет скачек, который западу трудно будет догнать. Хорошо бы привлечь к этому делу и товарища Ивченко Александра Георгиевича, он сейчас в Запорожье работает.

- Седьмое, бомбардировочная авиация. Сейчас в ЦКБ-29 работают Туполев и Петляков. Туполев – делает двухмоторный бомбардировщик с нагрузкой до двух тонн. Петляков – двухмоторный тяжелый истребитель. В нашей реальности самолет Туполева окончательно поставят на серию только в конце 1943 года, а в войска он попадет только в 44 году и в небольших количествах. А из самолета Петлякова сделают пикирующий бомбардировщик. Машина, конечно, получится хорошая, но с особенностями. Вот если бы остался в серии Ту-2, это была бы лучшая машина. Потом, в это время Архангельский работает над большой модернизацией СБ и у него получится неплохая машина, ее будут выпускать под маркой Ар-2. К началу войны, в связи с выпуском Пе-2, Ар-2 снимут с производства. Хотя, по мнению некоторых аналитиков нашего времени (так называемые «диванные аналитики»), со снятием Ар-2 поторопились. По некоторым характеристикам он был лучше, чем Пе-2. Товарищ Яковлев сейчас сделал хороший самолет – разведчик. В январе он впервые поднялся в воздух. Сейчас это самый скоростной самолет СССР. Но как с радостью докладывал товарищ Ворошилов, разведчики в СССР резко уменьшились в количественном отношении. И хороший разведчик превратится в плохой ближний бомбардировщик. И это, как я думаю, неправильно. Разведка нужна будет как воздух, а специализированного самолета не будет.

- И восьмое, насчет репрессий. Все перечисленные в статье люди, попавшие под репрессии, были не простыми людьми в ВВС. Я точно не знаю, но мне кажется именно они, и привели авиацию к тому состоянию, в котором она оказалась к 1941 году. Так что нечего валить свои ошибки на товарища Сталина. Теперь последнее, насчет тактических приемов. Этого в статье, почему-то нет, но это очень важно. Вы уже посмотрели научно-популярные фильмы об использовании нашей авиации и книги у вас, я вам передал недавно. Там везде пишут о том, что трех самолетное построение звена, как первичной тактической единицы – не рационально. Немцы использовали звено из четырех самолетов, две пары. Причем пара используется как минимальное тактическое построение. В течении войны пришлось и нашим переходить на аналогичное построение и полеты истребителей в разомкнутых строях. Вот, пожалуй, и все, что я хотел бы, чтобы вы доложили товарищу Сталину.

- Чего, чего вы хотели доложить товарищу Сталину? - раздался уже знакомый голос с чуть уловимым акцентом. На пороге рабочей комнаты, она же столовая, стоял лучший друг спортсменов и пионеров. И как долго он там стоял – никто не знает.

Товарищ Сталин умел произвести впечатление на присутствующих. Все попытались встать смирно, но Иосиф Виссарионович жестом показал всем, что можно сидеть спокойно. Сам же он подошел к столу, за которым сидели Чкалов и Ахмеров, подвинул стул и сел.

- Продолжайте, товарищи. Я пришел к вам пообедать, но смотрю, у вас работа кипит. Продолжайте, пожалуйста. Так что вы хотели сказать, товарищ Чкалов?

Чкалов пересказал вождю, с чего начался разговор с Фаридом Алимжановичем, начиная с просмотра документального видео о разгроме ВВС Красной Армии. И с вопроса, знают ли потомки причины этой катастрофы, на что Ахмеров привел спорную статью аналитика конца 20-го, начала 21-го века и привел, по его мнению, план предотвращения случившегося. Чкалов протянул Сталину статью, с которой начался весь разговор. Сталин быстро, но внимательно прочитал статью и вопросительно посмотрел на Чкалова.

Валерий Павлович сосредоточился, встал и почти дословно передал суть разговора его с «потомком». Сталин внимательно выслушал и кивнул Чкалову, чтобы он садился.Наступило напряженное молчание. Потом Сталин встал и произнес:

- Хорошо, товарищи. Вы проделали большое и нужное дело. А мы постараемся, чтобы того, что было в вашей реальности - не повторилось в нашей. Товарищам Рычагову, Проскурову, Штерну и другим, мы постараемся, чтобы они не допустили трагических ошибок. До свидания, товарищи.

Сталин развернулся и ушел.«Да, аппетитау товарища Сталина не прибавилось» - промелькнуло в голове Фарида Алимжановича.