СуперХерой

Глава 11. Цепь с крестом

Люба попал на сходку медицинских работников. К такому выводу его подтолкнули изображения черепов, костей и прочих анатомических элементов на спец-одежде собравшихся людей. Все они выглядели странно и в какой-то степени устрашающе: косматые бороды, татуировки, много пирсинга и кожи, цепи на шеях. Почти все в черном.

Но это и логично — на черной одежде не видно крови.

Они сидели вдоль высокого и узкого стола, разговаривали и что-то пили из огромных кружек. Многие дымили, и из-за этого казалось, что мрачное помещение объял туман. Напротив длинного стола находилось возвышение, на котором стояли, наверное, музыкальные инструменты — огромный цилиндр, что-то клавишное и струнное.

— Вечером на нас находит грусть порой, порой, — гремело со всех сторон.

Люба просочился к стене, и, стараясь казаться тенью, отдышался. Паника почти прошла, и до него дошло, что он напрасно боялся все белые автомобили. Наверняка не на каждом сбоку было написано "Звери". Теперь от безумного бега болели ноги и сильно хотелось пить.

К счастью, с питьем в заведении проблем не наблюдалось. Прозрачные запотевшие кружки с пенной янтарной жидкостью стояли на всех плоских поверхностях. Люба протянул руку, взял одну с низкого столика и крупными глотками осушил до дна — прохладный напиток с солодовым привкусом быстро утолил жажду.

— Слышь, ты, гопота! — неожиданно один из бородатых громил отвлекся от беседы и возвысился над ним. — Это мое пиво!

Громила отшвырнул столик и, схватив Любу за шиворот, оторвал от пола.

— Е-е, врежь ему! — хихикнул черноволосый человек.

"Да что же я опять им сделал!?" — повиснув, он сжал ладонь в кулак, чтобы нанести удар.

— А ну тихо! — по ту сторону высоко стола возмутился щуплый и тощий человек, зычный голос которого, однако, перекрыл все звуки. "Бармен" — гласила надпись на его футболке. — Четверг! А с четверга по пятницу, — он ткнул пальцем в доску, на которой белым мелом было написано: "Чт-пт — драки запрещены; пн — выходной".

— И чё делать? — озадаченный громила поставил Любу на пол. — Как разрешить конфликт? Он вылакал мое бухло. И кружку осквернил!

— Что делать, что делать. Цивилизованно надо уметь вопросы решать, а не крушить заведение к чертовой матери, — бормоча, Бармен вышел из закутка и поставил столик на место, после чего выдвинул два стула. — По традиции, армрестлинг. Победишь ты — он возместит затраты.

— А если он? — указал на Любу кто-то из фемин.

— Он? Ах-ха, Ань, не смеши, — с этими словами громила толкнул Любу на стул. — Кого он может победить? Слабак. Сюда смотри, — бородатый закатал рукав и напряг рельефные мышцы.

Толпа, заинтересованная происходящим, тесно сгрудилась вокруг стола. Люба совершенно не понимал, что происходит, и затравленно озирался: много людей, по большей части крепких и рослых. Замкнутое помещение. Все плохо. Очень.

Громила, что-то ехидно говоря, сел напротив и поставил на стол руку, упираясь в твердую поверхность локтем.

— И? Зассал? — несколько пар глаз выжидающе уставились на Любу; он намек понял и повторил позу соседа.

— А ну, раз, два! — скомандовал Бармен.

Громила ладонью обхватил его ладонь и потянул руку к столу. И стало ясно, что происходит — предки затеяли игру. Он баловался так раньше, с Вэрой, но редко, потому что всегда проигрывал бывшему партнеру. Догадка принесла такое облегчение, что захотелось плакать и смеяться.

Игра! Не связывать, не догонять, не бить — они хотят всего лишь поиграть!

Когда громила почти прижал его предплечье к столу, Люба опомнился и без особого труда перетянул руку соперника обратно.

— Да ну! — у бородатого вытянулось лицо.

— Серьга, кажись, ты облажался!

— Серьга не смог уделать гопоту-у, — заулюлюкала толпа.

— Он читерил, я видел, он другой рукой за стол держался! — разнервничался бородатый. — Так, хорошо. Давай еще!

— А ставки? — нахмурился Бармен.

— Да хрен с ним, ставлю пятихатку! — громила достал мятую бумажку из кармана и небрежно бросил ее на стол, после чего размял шею, насупился, напыжился, и стал чем-то напоминать быка. Поставил руку в стойку — Люба повторил за ним.

— Раз, два! — прозвучала знакомая команда.

Бородатый напрягся так, что на покрасневшем лице выступили вены; пытаясь одержать победу, он привстал со стула, что, разумеется не помогло — с некоторыми усилиями и намеренно чуть-чуть поддавшись, Люба придавил руку противника к столу.

— Ух, — под едкий смешок своих громила утер со лба обильный пот. — Что, угораете? А ты, Черный, сам попробуй!

Он, явно раздраженный, уступил место другому игроку, в сравнении с которым громила смотрелся маленьким ребенком. Напротив Любы разместилась безмятежная гора, с каменным лицом.

— Сотку, — на стол легла еще одна бумажка.

— Сто на сто! Итак, раз, два!

Ни единый мускул на лице горы не дрогнул, когда он проиграл.

— Нет, парни, это гон! — на освободившийся стул приземлился юркий человек с огромными усами и в очках. — Ставлю полтешок!

— Ух ты! — радовался он же, смотря на собственную руку, прижатую к столу. — А давай-ка, дружок, левой?

— Фраер, ты здесь не один! — возмутилась выстроившаяся в очередь толпа.

Скоро Люба заскучал. Он быстро расправился с желающими поиграть, но встать и уйти не получалось, потому что среди людей нашлись особо упертые индивидуумы, которые никак не желали примириться с поражением.

— Черт, денег больше нет, — один из них вывернул карманы. — Ставлю косуху против твоей толстовки!

Через минуту Люба сидел в коже, а человек напротив — в зеленой кофте.

— Нет, тут дело принципа. Ставлю телефон!

— Угомонись, Каштан. Бивис тебя до нитки обдерет.

Так перед ним выросла внушительная кучка: бумажки, кепка, темные очки, цепь с крестом, прямоугольный кнопочный девайс, пачка чего-то с надписью "Дирол" и круглые пластины из металла. Вот за стол опять приземлился какой-то человек — Люба машинально подготовил руку. Напротив сидел кто-то из фемин. Длинные черные волосы обрамляли его раскрашенное лицо — глаза жирно обведены черным, а губы красным.

— Нет, я просто так, — улыбнулся он. — А ты тоже на концерт пришел?

На всякий случай пришлось кивнуть и улыбнуться.

— Спрячь, а то растащат, — черноглазый по-хозяйски сгреб выигранное добро и рассовал Любе по карманам. Себе оставил бумажку с цифрой пятьсот. — Я нам возьму чего покрепче. Скоро начнется, а нас еще не прет!

— Михалыч, дело срочное. Александр по ошибке вместе с другими образцами передал на экспертизу тот осколок с витрины, из вещевого магазина, где утром сперли манекен, — в отдел влетел коллега и хлопнул увесистой папкой об стол.

— Какой ещё, ять, Александр? — мужчина нехотя отвлекся от бумаг.

— Стажер твой.

— А, придурок-то. Дебил. Все понял, я с ним разберусь.

— Нет, Михалыч, ты не понял. В крови рыжего обнаружены подвижные элементы искусственного происхождения. Их назначение пока не выяснено, образец перенаправлен в центр, но есть предположение, что это нанороботы, обеспечивающие дополнительный иммунитет, о чем свидетельствует их специфичное поведение. Есть вероятность, что наш тип почти бессмертен.

Мужчина застыл с открытым ртом, а коллега продолжил говорить:

— Рыжий уже объявлен в розыск. Со СМИ связались, ориентировки разосланы по точкам. На улицах выставлены посты. От вас требуется прочесать все заведения, подвалы, крыши, проверить каждый куст. И, запомните! Мы не знаем, насколько он опасен. Но он нужен нам живым!