Стажировка юной магини

Гл. 1. Ночь в лесу

Клубочек, наверное, чересчур залежался. Он так быстро набрал скорость, что мы едва за ним поспевали. Пока наш путь пролегал через опушку, было еще терпимо, но поначалу реденький лесочек незаметно превратился в глухую чащу. В полумраке я с трудом различала стволы деревьев, между которыми петляла хилая тропинка. То и дело она пропадала в траве, но тонкая золотистая нить безотказно светилась, указывая дорогу.

Снова мы брели неведомо куда, надеясь лишь на волшебного поводыря, однако, на сей раз, волочили за собой тяжеленный груз. Огромный сундук я, естественно, не бросила, а повесила себе на спину, благо у него имелись длинные ручки. Сумки с моими личными вещами, которые с некоторых пор поневоле стали нашими общими, взяла подруга. Ей пришлось нести и корзину со всем остальным запиханным туда добром, потому что мои руки были заняты наматыванием нитки на посошок.

Ноша с животными доставляла особые хлопоты. Голубки тревожно ворковали и хлопали крыльями, а уж как вопила золотая рыбка, и передать трудно! Она просто-таки орала:

— Нет, вы только подумайте! Среди ночи, вместо того, чтобы мирно почивать в кроватях, вскакивают и несутся в несусветную глушь! Скажите на милость, чего ради? У меня, между прочим, слабая нервная система, и я требую немедленных объяснений!

Мне было не до нервов чешуйчатой привереды — на плечи давил злополучный мамин кофр, а карманы оттягивали камни. К тому же мы то и дело проваливались в глубокие ямы, каждый раз недоумевая, откуда они здесь взялись. Я ныряла в них первой, так как тропинка оказалась слишком узкой, и нам приходилось идти друг за другом. Поэтому золотая рыбка не дождалась ответа, но, как ни в чем не бывало, продолжала высказывать свои бесконечные претензии:

— И кому доверились? Безмозглому мотку сученой пряжи! А хоть кто-нибудь подумал об опасностях, подстерегающих на каждом шагу? Кто-нибудь предпринял против них какие-то меры? Вот-вот, можете не отвечать, сказать-то все равно нечего. И я, владычица морская, вынуждена участвовать в таком безобразии! Так вот, уважаемая э… Лалинта! Довожу до вашего сведения: пока мне не будут предоставлены мало-мальски сносные условия существования, ни о каких желаниях и не заикайтесь!

Силона, нагруженная до предела, шагала сзади и тяжко вздыхала в промежутках между воплями разгневанной рыбки. Я ничем не могла помочь подруге, не в силах даже остановиться — неугомонный клубочек на всех парах несся к незримой цели. Зюзи не было видно, волшебная птица резвилась где-то высоко над сомкнутыми кронами, совмещая прогулку с ловлей зазевавшихся насекомых, а возможно и кого-то покрупнее. Время от времени сверху раздавались то грозное "Му-у", то восторженное "Ха-хау!" Оставалось лишь надеяться, что в пылу охотничьего азарта выпь нас не потеряет.

— А говорят, коровы не летают… — пошутила Силона, выбираясь из очередного земляного обвала, однако, веселее ни ей, ни мне не стало.

Так мы и шли. Шуршали камни, вскрикивала выпь, клокотали голубки, ругалась золотая рыбка. И когда она, в который уж раз окончательно предупредила меня о том, что дорожные катаклизмы плохо сказываются на ее исключительных способностях, послышались новые, весьма странные звуки.

Почему странные? Да не к месту они были. Чужеродные какие-то. Глухие удары, не очень громкие, но от того не менее жуткие. И, что самое ужасное, мы неминуемо к ним приближались.

Золотая рыбка тоже услышала стук. На миг умолкнув, она разразилась новой порцией справедливых упреков. Голубки от страха забились в истерике, я чувствовала, как встревожена моя бедная подруга, да и сама здорово перепугалась. Но о том, чтобы остановиться или хотя бы свернуть в сторону, не могло быть и речи.

"Клубочек не поведет опасным путем!"

Я мысленно повторяла заученную фразу, но так и не смогла убедить саму себя в справедливости данной версии.

Тут клубок перепрыгнул через глубокую яму, и мы с Силоной, чудом не переломав ноги, выскочили следом за ним на широкую поляну. Местечко оказалось не совсем мрачным, а даже худо-бедно освещенным — повсюду на кустах висели маленькие ручные фонарики. Смущало лишь одно обстоятельство. Возле свежевырытой ямы стоял некто с лопатой. Человек-не человек, звероподобный тип какой-то. Вроде бы и с руками, и с ногами, и всем прочим, в брюках и в рубашке с засученными рукавами, но… уши длинноваты, на ослиные здорово смахивали. Да и лицо. Такое только в кошмарном сне могло привидеться — косматые брови, горящие глаза, нос крючком, а изо рта, который незнакомец открыл, глядя на нас, торчали два желтых клыка. И уставился же как оглушенный, страшилище несусветное!

"Ну, копай же, копай себе дальше, урод, — чуть не вслух крикнула я, — стучи своей лопаткой, разбивай корни, их тут хватает. Нечего на прохожих таращиться!"

Видимо страх затмил мне разум. Вступать в перепалку со свирепым землекопом было бы, по меньшей мере, опрометчиво. К счастью этот полоумный продолжал сверлить нас своими пылающими глазищами, стоя в той же позе и с тем же тупым выражением на безобразном лице. Из чего я заключила, что он понятия не имел о телепатической связи. Да и смотрел скорее с удивлением, чем с угрозой. Мы, наверное, и впрямь выглядели необычно: две запыхавшиеся девицы, с множеством сумок и корзиной, наполненной зверьем, беспокойно воркующим и яростно вопящим, во весь дух пронеслись мимо незнакомца, держась за ниточку сумасшедшего клубочка.

"Сам хорош! — подумала я уже больше с обидой, чем со страхом. — Взрослый мужчина, хоть и с ослиными ушами, а копается в земле ночью в чаще леса!"

Пробежав чуть ли не перед самым носом диковинного землекопа, мы скрылись в спасительной тени деревьев настолько быстро, что не успели даже как следует испугаться. Человек-зверь так и не сдвинулся с места. Словно оцепенев, он не заметил, как выронил лопату. Она упала в яму и громко звякнула, вероятно, ударившись обо что-то металлическое.

Не давая нам ни минуты отдыха, клубочек мчался только вперед, к одному ему известному убежищу. Возможно, он и обходил опасные участки, но я того не заметила. Вскоре нас вновь вынесло на поляну, еще более широкую и очень светлую. К счастью, шерстяной поводырь, наконец, остановился и обвязался вокруг толстого пня, на котором было установлено осветительное устройство.

Мы с удовольствием и сами на пень присели бы, но не нашли свободного места и кое-как пристроились рядом, на моем сундуке. Поерзав на его колдобинах и отдышавшись, я снова невольно взглянула на лесной светильник, а потом еще и еще. Ничего особенного, хоть и знакомый как будто предмет… Поляны что ли такими штуками положено освещать? Правда, я никогда раньше не слышала о том, чтобы в лесу устраивали иллюминацию. И тем не менее… Из тысяч тоненьких трубочек струились и разбегались в разных направлениях дребезжащие лунные дорожки. Матовые полоски света исчеркали все вокруг, каждая травинка утопала в них и, казалось, была напоена покоем и миролюбием. Забыв недавние страхи, мы удивленно оглядывались, любуясь молочно-зелеными тонами пейзажа.

— Как такое получается? — спросила Силона.

— Видишь вон те удлиненные лампочки под колпачками? Абажуры у них такие, воронки напоминают. Они колеблются и… Ну, в общем…

Колпачки, воронки, беспорядочное нагромождение невесть чего… Что-то очень знакомое. Я ошарашено смотрела на здоровенную бандуру-раскоряку, раскинувшую витые трубочки как дерево ветви. И вдруг в памяти всплыла ясная картина: Яга заворачивает невероятную конструкцию в пергаментную бумагу, а чудаковатый толстяк запросто засовывает огромный сверток в карман. Ну конечно же! Перед нами стояло то самое нелепое устройство. Именно его купил несуразный маг в огромных роговых очках, которого мы встретили в Домике На Курьих Ножках.

Да уж, только этого еще и не хватало для полного удовольствия!

Гл. 2. Пристанище

Поляна, которую избрал клубочек, была значительно просторнее той, предыдущей, на которой мы чуть не столкнулись со страшным копателем. В зыбких лучах осветительного прибора вырисовывались нечеткие контуры приземистого строения. Сначала я приняла его за берлогу, но, присмотревшись, решила: нет, пожалуй, человеческое жилище. Через круглые окна лесной лачуги пробивались пятнышки света, а прямо на покатой крыше росли земляничные кустики, сплошь усыпанные красными ягодами. Среди плотных грядок зияла внушительная проплешина… Никак моя пронырливая выпь здесь уже побывала!

Мы приволокли кофр и остальную поклажу, свалили все в кучу у входа и постучались в обросшую мхом дверь. Ответа не последовало. Я заглянула в окошко, но не увидела ничего, кроме кружевных занавесок, но и того было достаточно: мне улыбались вышитые шелком сказочные птицы и звери, отважные царевичи, прекрасные царевны и прочие любимцы Яги. Приятно увидеть что-то родное так далеко от дома! Осмелев, я надавила на дверь, и она легко поддалась. За ней оказалась небольшая, но уютная комната.

Мы замерли на пороге, не решаясь войти. Занавески занавесками, но хозяев-то не было! И тут над нашими головами пронесся перьевой вихрь — невесть откуда взявшаяся Зюзя пулей влетела в логово и важно уселась на подлокотнике широкого старинного кресла.

— Похоже, нам сюда…

Силона отнюдь не разделяла моей убежденности и с опасением оглядывалась по сторонам:

— Я туда ни за что не войду! — заявила она. — А вдруг владельцем избушки окажется тот жуткий хмырь с лопатой?

— Ну и что? Даже если и хмырь. Лучше посмотри на выпь. Она чувствует себя здесь, как дома. Стало быть, и нам бояться нечего.

— А золотая рыбка, слышишь? Все еще возмущается.

— Нашла, кого слушать! — сказала я насмешливо, на всякий случай прикрыв банку ладонью. — Вспомни как она из лазурного пруда, словно ошпаренная, выскочила, а потом весь вечер вопила, будто бы мы на ее драгоценную жизнь покушались. А выпь уже была здесь, землянику с крыши воровала. И ничего, никто ее за то не убил.

Чуть не падая от усталости, моя упрямая подруга стояла на своем:

— Пусть даже и так, но нехорошо входить в дом без приглашения хозяев.

— Зюзя все равно уже вошла! Да ты сама посмотри, видно же, что нас ждали. Дверь не заперта, и свет горит.

У Силоны не осталось доводов в свою пользу, и она покорилась обстоятельствам. Втащив свои многочисленные пожитки, мы сразу направились к креслу, на котором уже дремала выпь, и с облегчением плюхнулись на мягкие подушки. Почувствовав тепло и уют лесной хижины, голубки успокоились, и лишь золотая рыбка еще некоторое время причитала, но больше для проформы. Вскоре и она затихла, и тишину нарушал только ставший давно привычным скрипучий шепот говорящих камней.

Приютившая нас каморка напоминала то ли гостиную, то ли прихожую. Возле двери из стены сиротливо выглядывала суковатая палка, похожая на вешалку для одежды. На ней, однако, ничего не висело — неудивительно, раз хозяева куда-то отлучились. В углу примостилась закопченная печурка. Перед нами стоял невысокий стол, накрытый расписной скатертью, а вокруг него расположились такие же низенькие пуфики. В полу имелась еще одна дверь, круглая, как и окна дома. Под ней наверняка что-то было — какое-нибудь помещение типа подпола. А иначе, для чего дверь?

— Откроем, если не заперто?

— Зачем? — Силона снова затряслась от страха.

— Надо же знать, вдруг там кто-нибудь притаился.

— Ну и пусть себе сидит, лучше не лезть. Может, тогда и он… или оно нас не тронет.

— А если оно ждет, чтобы мы уснули?

— Я здесь точно не усну!

— Я тоже… точно.

Договорившись бодрствовать до прихода хозяев, мы успокоились. Я вспомнила о письме от родителей и вскрыла помятый конверт. Чтоб мама не написала в подробностях обо всех возможных и невозможных опасностях, какие только можно было предположить с большой натяжкой? Быть такого не могло! И действительно, на большом листе бумаги была нарисована Долина Фей со всеми горными и водными угодьями, а рядом лес с извилистой тропинкой и полянка, на которой стоял человечек с большими ушами и лопатой. Но, самое главное, на схеме имелась похожая на берлогу хибарка с земляничными грядками на крыше. Отчаянно мигавшая стрелочка-челнок бегала по маршруту, который мы только что отпахали, упиралась в обросшую мхом дверь и возвращалась обратно, повторяя все снова и снова.

— Ну, слава богу, хоть пришли, куда надо!

Силона, отгоняя сон, внимательно рассматривала картинку вместе со мной и одновременно следила краем глаза за круглой дверью в полу, но, несмотря на все предосторожности, довольно быстро задремала. Я тут же решила, что хотя бы одна из нас должна бодрствовать, и перевернула лист на другую сторону. Там меня ждали многочисленные наставления — а как же иначе! От уже известных по тетрадке с инструкциями они мало чем отличались. И клубочку известны все на свете дороги, и волшебная птица предупреждает об опасностях, и надо присматриваться к ее поведению, особенно, если оно, это поведение, вдруг покажется необычным, и клубочков у меня на всякий случай не один, а два. И так далее, и тому подобное. И зачем отсылала письмо, а не телепатировала? Зря надеялась избежать нотаций!

"Эх, что-то непременно случится", — подумала я, засыпая где-то на середине пространных маминых излияний.

Гл. 3. Знакомый незнакомец

Меня разбудили булькающие звуки — рядом закипала вода в чайнике. Однако то, что я увидела, открыв глаза, уж никак не походило на чайник, а скорее на самовар, но и то слишком экзотический. На столе перед нами стояло абсолютно неудобоваримое сооружение, и в его нутре, в бесчисленных матовых трубочках пенились горные потоки, бурлили речные пороги и низвергались многоступенчатые водопады. Когда водная стихия полностью перемешалась с воздушной, по бокам устройства открылись четыре конуса. Из них в подставленные чашки полилась горячая душистая жидкость, да так стремительно, что в какой-то момент мне показалось, что напиток вот-вот потечет на скатерть. Но нет: дзинь, колпачки резво прыгнули на воронки, и все стихло. И только тут до меня дошло, откуда взялся невероятный самовар. То была все та же бандура-раскоряка. Почему-то ей надоело освещать поляну, и она перебралась в комнату с твердым намерением напоить нас чаем.

Впрочем, искусственное освещение уже и не требовалось. Наступило утро, и в маленькие круглые оконца логова сквозь задернутые занавески проникал солнечный свет. Силона тоже проснулась и с изумлением наблюдала за процессом разливания чая. Вдруг ее глаза радостно заблестели: она заметила толстую бадейку, до краев наполненную медом, и большое блюдо с лимонными дольками. Обе посудины, словно поняв немой намек, сразу же направились в нашу сторону. Неуклюже переваливаясь и чуть не опрокинув все свое содержимое на расписную скатерть, они кое-как приковыляли на ножках-колесиках и с готовностью застыли неподалеку. Настроение подруги изменилось.

— Зачем… эти… ко мне подошли?

— Не только к тебе. К нам обеим.

— Ко мне ближе!

— Наверное, догадались, что ты к ним хорошо относишься.

Силону мое объяснение не обрадовало. Она недовольно поежилась:

— Пусть бы лучше на прежнем месте оставались.

А меня, наоборот, услужливые до умиления плошки успокоили, напомнив подопечных Ядвиги, таких же невинно приставучих. И ко мне наконец-то пришло ощущение полной безопасности. Но отчего? Вроде никаких крепостных стен не наблюдалось. И, тем не менее, чувство защищенности было.

Не хватало только самой Заламеи, на помощь которой я очень надеялась.

Мы сидели все в том же кресле, на тех же мягких подушках, так коварно усыпивших нас ночью. Сидели и не знали, что же нам делать дальше. Не мешало бы позавтракать, но две лишние чашки… Они ведь для кого-то предназначались. Я даже догадывалась, для кого. Зюзя уже куда-то унеслась, голубки, которым надоело ждать, когда же их, наконец, покормят, занялись чисткой оперения, изрядно посеревшего в дороге. Даже золотая рыбка молчала, видимо опасаясь, что нам вдруг снова приспичит покинуть гостеприимное жилье. И только говорящие камни не прекращали шушукаться о чем-то своем, непонятном.

— Гав! — торжественно произнесла палка, которую я приняла за вешалку.

Дверь тихо скрипнула. На пороге, освещенный ярким дневным солнцем, с двумя большими мисками в руках стоял тот самый незнакомец, с которым мы повстречались в Домике На Курьих Ножках. Почему-то сейчас он не показался мне ни тучным, ни жалким. Более того, я узнала настырного хулигана, недавно прозвонившего мне все уши! Расплывчатое ранее изображение приобрело четкость, хоть глаза по-прежнему затмевали туманные стекла уродливых очков. Нам улыбался высокий и стройный молодой человек. Давно не стриженные светло-каштановые волосы весьма безалаберно развевались на ветру. Очень изменившийся, все-таки это был он, тот самый нелепый покупатель, которого так ждала Ядвига, старательно задерживая нас. Зачем-то ей было нужно, чтобы мы друг друга увидели.

— Доброе утро! — обратился к нам юноша, войдя в дом. — Давайте знакомиться. Меня зовут Андрис. Как насчет чая?

Мы закивали головами. Назвав имя подруги, я застряла на первой букве своего: почувствовала, что зря стараюсь — как нас зовут, ему уже давно откуда-то известно.

Наш старый-новый знакомый вошел, присел на пуфик и поставил на стол миски. Одна была наполнена лесными ягодами и орехами, другая самыми тривиальными домашними пирожками. Следующие минут двадцать мы наслаждались всей этой снедью, удивляясь ее обыденному вкусу, так отличавшемуся от моментально таявших во рту разносолов Фавеи. Теперь, когда выяснилось, кто слал мне бесконечные позывные в Долину Фей, я поняла, почему не смогла разобрать слов. Ужасные очки, похожие на маску для подводного плавания, в них-то и было все дело. Мне так ни разу и не пришлось увидеть самое главное, что нужно для телепатической связи, — глаза молодого мага без матовой пелены толстых линз. Неужели он не знал простых вещей? Да и вообще, сам на себя не похож стал… Или, наоборот, тогда, в магазин черт знает, в каком виде заявился.

Словно уловив мои мысли, Андрис вдруг сказал:

— Куртка у меня такая, объемная, с бездонными карманами. В ней за покупками ходить сподручнее.

— Что, действительно с бездонными?

— С надувными секциями. И надувать их можно до бесконечности. Удобно. Мало ли чего прикупишь, а сумки я не люблю, с ними руки заняты. Рюкзак тоже мешается. Надо ж вещь рассмотреть, прикинуть, на что она годится.

Смерив взглядом "самовар", я мысленно согласилась с доводами молодого мага — такая громадина даже в мой кофр не поместилась бы.

— Вид в той куртке, конечно, экстравагантный, — виновато добавил Андрис, — но я же не знал, что вас встречу. Яга хитра, ничего толком не разъяснила. Все лишь намеками да загадками… Я в тот день уже был в магазине, а она второй раз зазвала.

Он снова улыбнулся. И от его улыбки мне стало как-то не по себе. Не то чтобы плохо, но неуютно. Да и чересчур точное совпадение наших мыслей несколько озадачивало. Я уж начала подозревать, что кое-кто чересчур много знал и не просто так о куртке вспомнил. Ведь никакой телепатической связи не было! Или из-за перешептывания камней я не расслышала позывные?

— Болтунов надо бы залить животворным эликсиром, — изрек Андрис.

— Кого залить?

— Болтунов, камни ваши.

Нет, это уж слишком!

— Тебя что-то смущает?

Я молчала, потупившись. Да, меня смущало! Телепатия взаимна, и невозможно услышать мысли другого человека, не поймав тонкую ниточку хрупкой безмолвной связи. И если кому-то с кем-то общаться не хочется, он просто отключает связь… Впрочем, мне уже все объяснили еще в Долине Фей. Никак мой настырный абонент владел какой-то тайной, неким магическим ключом, благодаря которому мог беспардонно влезать в чужие головы без всякой телепатии. Но подобное поведение просто бестактно!

Животворным эликсиром оказалась вода из Золотого озера. Она хранилась в большой бутыли, которую Андрис достал из подпола. Оттуда же он притащил хрустальную чашу, и мы высыпали в нее говорящие камешки, а затем залили их сияющей золотистой жидкостью. Болтуны сразу же замолчали, и разговаривать стало гораздо приятнее. Да уж… А ведь и я совсем недавно подумала о том же! Волшебная интуиция у меня, несомненно, имелась, но… надо было к ней прислушаться.

Мы покормили животных. Голубки умяли по целому пирожку с рисом, а золотая рыбка на удивление послушно и, главное, молча, позавтракала пурпурными хлопьями. Я кивнула в сторону ожившей "вешалки", усердно вилявшей сучком-хвостиком:

— Сторожевой пес?

— Привратник. Он совсем не злой, но свое дело знает.

— Почему же не выступал, когда мы вошли?

— Чтобы вас не пугать.

— А что за страшилище такое по лесу ходит, с лопатой? — Силона, наконец-то, убедилась, что никто здесь не собирался на нее нападать, осмелела и решила поддержать беседу.

— Так то Дрын, вечный кладоискатель.

— Ясно… И нашел что-нибудь?

— По мелочи, а в сущности ничего. Мечтает отрыть старинный сундук, набитый сокровищами. У него где-то семья есть — жена, дети. Кажется, четверо. Поначалу он ради них из дому уехал, чтоб разбогатеть, а потом и забыл обо всем на свете. Как начал искать клад много лет тому назад, так и копается. Прожигает человек свою жизнь зазря.

Мы помолчали. Я взглянула на хрустальную чашу и поразилась. Воды в ней стало намного меньше, камни поглощали ее с невероятной скоростью. Молодой маг потянулся за эликсиром.

— А дети у него тоже, как он, ну… с ослиными ушами? — снова спросила Силона.

— Не, уши просто маскировка, — усмехнулся Андрис, подливая воду в чашу. — И все остальное тоже. Такое лицо я ему сделал. По его просьбе. Временно, но получилось, что навсегда. Хочет выглядеть пострашнее, а то ходят здесь всякие. Боюсь, он никогда уж не перестанет копаться в земле, даже если и найдет клад.

— Зачем же тогда искать? — изумилась моя расчетливая подруга.

— Как сказать… Просто он этим живет.

— Ну и ладно, бог с ним, — вставила я, опасаясь, что тема ночного диггера неисчерпаема. — Нам Заламею найти надо, старшую сестру Ядвиги. Она ведь здесь живет? Судя по занавескам.

Молодой маг посмотрел на меня сквозь матовые стекла своих нелепых роговых очков. Удивительный, пронзительный, прожигающий взгляд! Так смотрит лампочка, ватт эдак в триста, не меньше, да, пожалуй, еще рентгеновский аппарат… Или мне померещилось будто через мою несчастную голову только что пропустили небольшой поток лучистой энергии?

— Бабуля отлучилась ненадолго.

— Ты ее родственник?

— Не совсем. Видите ли, у Заламеи никого нет, она всех потеряла. Так ведь нельзя жить, верно? Вот я и стал навещать ее вместо внука.

— А заодно здесь стажируешься?

Наш собеседник казался удивленным:

— Зачем?

— Принято же. Все маги должны проходить стажировку. Впрочем, как знаешь… Нам Заламея нужна. Для очень важного дела. Пропала моя наставница…

— И только-то? Это бабуле раз плюнуть. А для другого важного дела она тебе не нужна? — спросил молодой маг с улыбкой.

Меня такая вопиющая осведомленность снова не обрадовала. Неужели ему известно и о тайном задании, которым нагрузили нас с Силоной? Но откуда? Ризэлла не сболтнула бы лишнего. Может, Яга? Опять же, не ее стиль. Насупившись, я рассеянно рассматривала рисунки на скатерти. Они были не менее чудными, чем все остальное в лесном логове, — диковинные животные, разноцветные горы, а дома… Да дома ли?

— Дома, не сомневайся, — подтвердил Андрис, проследив за движением моих глаз. — В них маги живут.

— Понятно. Так это и есть та самая карта?

"Ну-ну, посмотрим, насколько тебя проинформировали!" — подумала я не без злорадства.

— Нет, что ты! — нареченный внук Заламеи лишь чуть призадумался. — Вовсе не та. Здесь Волшебная страна изображена, ее маги на Феерии построили.

Видя, что его не понимают, Андрис пояснил:

— Думаю, Ядвига имела в виду карту всей Феерии. Планета такая есть. Там, кстати, Зюзя родилась.

Я не успела выяснить, откуда ему известна история рождения моей выпи. Раздался стук в дверь, и привратник вновь подобострастно тявкнул. Вошел Дрын, вечный кладоискатель, которого мы недавно так сильно испугались. Он кивнул Андрису и опасливо покосился на нас с Силоной.

— Все в порядке, Дрын, садись завтракать, — пригласил его молодой маг и представил гостей друг другу.

Гл. 4. Предание о древней карте

Кладоискатель тяжело опустился на свободный пуфик, поставил локти на стол и уперся подбородком в мозолистые ладони. На его руках красовались бесчисленные ссадины, длинные ослиные уши опустились вниз, полосатая рубашка, сшитая из грубого полотна, была во многих местах порвана и небрежно заштопана, — вид, мягко выражаясь, невзрачный. Тяжко вздохнув, он придвинул к себе самую большую чашку. До сих пор никто из нас не пожелал ею воспользоваться, именно по причине очень уж солидного объема.

— Всю округу, кажется, это самое, перерыл то есть. А теперь вот, как план получил, узнал, что не там копал. Только сегодня и узнал. Сразу как бы и начал все заново.

Голос у страшноватого землекопа оказался на удивление приятным, хоть и говорил он с трудом и путано — наверное, редко с людьми общался.

— А тут еще осыпалась порода. Пришлось укреплять и потом уж ход как бы это, прокладывать. Так вот.

— И что, нашел?

— Какое там! Можно сказать, ничего не нашел. Но то я самые маленькие, как их там, крестики проверял. Надо было сразу, в общем, за большие браться, да то место сложное, гористое, не успеть за утро. Решил вот перерыв сделать. После завтрака то есть и начну.

— Да брось, — махнул рукой Андрис, — на плане что-то другое.

— А клад в земле, что ль останется? Нет, так не пойдет. Не другое, а то самое. Посмотришь на чертеж, и сразу как бы видно. Золотыми, как их там, крестиками то есть, помечено, где клады запрятаны. Я за этот план все старинные монеты отдал. Все-все до единой, что ночью отрыл. В кои веки повезло как бы, и вдруг бросить?

Молодой маг нахмурился:

— Сам подумай: золотые крестики что угодно означать могут. Мало ли кто чего прячет! Нет здесь никаких сокровищ. Во всей округе нет, уж поверь!

— Ты и раньше говорил, будто нет, а вот нашлись же! Хоть и немного как бы, а нашлись монетки-то. Настоящие, старинные то есть.

Андрис подлил еще немного воды в чашу с камнями и произнес как-то очень задумчиво, словно и сам не особенно вникал в смысл сказанного:

— Бывает, феи очаровывают клады. Тогда их не найти, сколько ни копай. Твой ночной из того же разряда, из очарованных. Но тебе почему-то отдали. Еще неизвестно, почему. Разобраться бы надо.

Уж не знаю, дошло ли до Дрына, но я точно ничего не поняла, А он, если и понял, никак не отреагировал на слова молодого мага, лишь шумно отхлебнул чай из своей гигантской чашки. Из загадочной беседы двух приятелей мне удалось уловить лишь то, что кладоискатель нашел прошедшей ночью сундук со старинными монетами. Мы с Силоной как раз пробегали мимо, даже слышали стук лопаты о металлический предмет. Зачем же Дрын отдал клад, который так долго искал, за какой-то план с крестиками? Мне очень хотелось узнать, за какой. Видать, он того стоил. Скорее всего, указывал места, где были спрятаны несметные сокровища. Они меня не интересовали, но среди них могли оказаться и камни. Те самые, понятно. К сожалению, заядлый ночной землекоп, в отличие от Андриса, не отличался способностью ловить мысли на лету и продолжал спокойно поглощать пирожки, густо намазывая их медом и сдабривая лимонными дольками. Неожиданно он произнес без всякого вступления:

— На этой, как ее там, на Феерии то есть, наверняка что-нибудь есть. Вот бы ту, древнюю карту, добыть!

— Мы как раз о ней говорили, когда ты вошел. Лалинта тоже ее разыскивает.

Дрын вновь посмотрел на меня. Его звероподобное лицо выражало явное неодобрение.

— Да нет, клады ей не нужны, — поспешил вмешаться молодой маг.

Взгляд нашего чудаковатого собеседника заметно потеплел:

— Ну, тогда ладно… Глюкос, вот, кто нам нужен. Слыхал я про него одно, как бы это сказать, ну, предание что ли. По рассказам выходит, будто бы он, Глюкос то есть, прячет древнюю карту, на которой тайный маршрут начерчен, что по этой, по планете Феерии то есть, проходит. Да уж так бережет, из виду как бы совсем не выпускает. Много веков ее хранит и никому, даже своим же этим, как их там, вассалам, в общем, не то, что взглянуть, а и дотронуться до нее не дает.

— Глюкос… Никогда не слышала этого имени. Кто он такой? — спросила я.

— Ну, вроде главный дух, король там у них, у духов этих, — кладоискатель безучастно разглядывал остаток чая на дне гигантской чашки, — опаснейшее, в общем, привидение, повелитель страны Безумия. То есть повелевает он этими, такими же духами, которые в ней водятся. Но не совсем как бы такими, как все духи, а необычными что ли. Их еще называют странными призраками.

— И где же та страна находится?

— Ну, известно, где, в этих, в фиолетовых горах Феерии то есть. Сам-то я не был там никогда. Феерия, она же в этой, как ее там, в общем, в волшебной галактике. Некогда мне туда мотаться, работы много. А человек, которого Глюкос как бы принял, вернулся и…

— А разве был такой? — искренне удивился Андрис.

— Рассказывают, будто был. А то как бы я о древней карте узнал? Ну вот, тот, кто ее у Глюкоса видел, другим вроде бы как поведал, а те еще кому-то. Так и до меня дошло. По преданию, карту ту кто-то как бы это, ну, подарил что ли Глюкосу. А духи, они любят все припрятывать что ли да охранять. Может, потому ему и дали. Вот так все, в общем, и происходило.

Дрын замолчал. Видимо длинный разговор вконец его утомил, и он отрешенно уставился на золотистые пузырьки, струившиеся вверх по хрустальной чаше, вновь наполовину опустевшей. Болтуны все так же усердно поглощали водные запасы молодого мага.

— Что ж, — непринужденно произнесла я, — хоть мне в волшебную галактику пока и не нужно, как-нибудь при случае туда загляну, выясню, что за карта такая хитрая. Горы нам с моим змеем — дело привычное, пусть хоть фиолетовые, хоть бордовые! Где там обитает этот ваш непонятно чей повелитель, в каком конкретно месте?

— Ха! Кто ж его знает! Говорят, королевский дворец все время вроде бы как движется куда-то, места меняет. Хозяин тоже без конца где-то это самое, ну, блуждает что ли. Их, духов, разве поймешь? Может, он и ее, карту то есть, за собой как бы это, таскает. Глюкос, тот вам еще Глюкос! — повторил кладоискатель и снова умолк.

Не так уж много удалось мне вытянуть из землекопа. Как добраться до неведомой планеты Феерии, да залезть в фиолетовые горы, да разыскать короля странных призраков, который, похоже, ни с кем встречаться не собирался, так и осталось неизвестным. Из сбивчивого повествования мало что прояснилось, больше запуталось. Может, Зюзя знала? Если, конечно, она действительно там родилась. Но у нее, понятно, ничего не выяснишь. Да я нисколько и не расстроилась. Эка невидаль — волшебная галактика с волшебной же, естественно, планетой, пусть даже и самой замечательной! Волшебства везде хватает. И карта вашей расчудесной Феерии мне не нужна. Ядвига нас с Силоной в антимир послала.

Молодой маг явно был не в курсе, при всей своей напускной осведомленности. Глядя мне прямо в глаза, он медленно, чуть ли не по слогам, проговорил:

— Так вот где она, древняя карта Феерии! Во дворце короля страны Безумия.

Вечный кладоискатель допил чай и встал из-за стола:

— Спасибо за угощение. Пойду еще это самое, поработаю.

Я поняла, что больше ничего от него не добьюсь.

У самых дверей Дрын остановился и, словно вспомнив что-то важное, обернулся и спросил:

— А куда это Фавея как бы это, спешила что ли, не знаете случайно? Пролетела надо мной ночью до того быстро! — он удрученно покачал головой. — Еле заметил в этом, ну, зеленом таком вроде бы как балахоне.

Андрис, погруженный в раздумья, молчал.

— Ее же похитили! — спохватилась я. — Вы видели? Кто-то нес мою фею?

— Да нет. Одна она как бы была.

— А колибри, стрекозы и все прочее?

Кладоискатель рассмеялся:

— Какие еще там эти, стрекозы ночью? Ничего такого не было. Только ее, в общем, одну я и видел. И то мельком. Так спешила, даже это, не поздоровалась то есть. Пронеслась, словно вихрь! А я хотел поблагодарить ее, спасибо как бы сказать за подсказку, да куда там! Ладно уж, сегодня зайду.

— Некуда заходить, — очнулся молодой маг. — Замка нет. Не вернется фея.

— Жаль, — кладоискатель опять вздохнул. — А замок я и не заметил. То есть, чтоб при ней он как бы был, не увидел. Пропустил вроде как. Да и шут с ним, с замком этим. Хорошая была фея, заботливая. Указала мне местечко на поляне. В общем, как обычно они это делают, молнией как бы пометила. Вскопал я там землю, гляжу, и впрямь этот, тайник что ли. Какой-то чудак зарыл под сосной сундучок с этими, как их там, — он забавно повел ослиными ушами, — с золотыми монетами. Радости-то с того как бы и немного было, этих, денег то есть, уж совсем мало оказалось, в основном всякие письма и прочие бумажки бесполезные. Только и хватило, что купить план.

— Раз птичек и насекомых не было, значит, не она над вами пролетала! — уверенно заявила я. — Вы, наверное, какую-нибудь другую фею за нее приняли, ведь Фавея все время преображается.

Очень уж мне не хотелось верить тому, что напрашивалось само собой, но Андрис нисколько не засомневался в сообщении Дрына:

— Ее любой узнает, — с усмешкой произнес он. — Сколько ни переодевается, а все как на корове седло.

Ой, какие все мальчишки противные!

Молодой маг, глядя на меня, нахально улыбался. В ответ я изобразила на лице столько негодования, столько решимости до конца отстаивать честь несчастной повелительницы воды, что не требовалось даже воровать мысли, чтобы о том догадаться.

— Правильно, не будем об отсутствующих, — согласился Андрис.

— Как-то мы с ней вроде бы заболтались что ли о том, о сем, — продолжал Дрын. — Она мне как бы и поведала это самое, о хозяине того сундучка то есть. Что-то такое, в общем, мудреное, говорила, да не понял я ничего.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась я к Дрыну, прервав никому не нужные объяснения, — кто-нибудь преследовал Фавею?

— Да нет же. Говорю ж я вам, одна она была, да пролетела как бы больно быстро. Видать, это самое, торопилась что ль куда. Небось, по делу, потому что какой-то длинный этот, как его там, футляр несла. Ну, и, в общем, больше никого я и не видел тогда. То есть до вашего как бы появления.

Гл. 5. Прогулка в прошлое

Наверное, у меня был очень удрученный вид. Я изо всех сил старалась изобразить безразличие и даже занялась уборкой Зюзиного гнезда, чего никогда прежде не делала по причине полной бесполезности, но мое притворство быстро раскусили. Молодой маг смотрел на меня как-то слишком уж сочувственно, даже матовые стекла уродливых очков не могли скрыть его огорчения. Силона поглядывала исподлобья и быстро опускала глаза, встречаясь со мной взглядом. Она-то знала, что жалость не лучшее утешение для будущей великой магини. Вероятно поэтому они оба довольно быстро "спелись" и о чем-то перешептывались. Мне же не хотелось ни с кем разговаривать.

Дрын давно ушел, а я все никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что меня просто-напросто банально обокрали. Гораздо легче было бы поверить в козни злых волшебников. Тем не менее, произошло то, что произошло: Фавея скрылась в неизвестном направлении, прихватив с собой единственно стоящую вещь из всего набора магических приспособлений, который на меня навьючили рачительные родственники. И никто из них не смог того предугадать. А еще мнили себя непревзойденными ветеранами магии! Конечно, я сама была виновата, не разыскала Долинку, но все равно злилась на Ягу, уславшую нас к наставнице-воровке, и на Андриса за беспардонное чтение мыслей.

Молодой маг полез на крышу за новой порцией земляники. Оставшись наедине с подругой, я тут же выложила ей все свои обиды.

— Да как ты не понимаешь! — воскликнула Силона. — Не нахал он, а… Например, если зрячий человек придет к слепым, что ж ему, глаза закрыть?

Ничего себе! Мы с ней, значит, слепые, а нахальный внук Заламеи зрячий! Положим, она поняла его лучше меня, и все же… Нет, что-то надо было срочно делать с моим испорченным настроением. И, как только наш новый друг вернулся с полной миской спелой земляники, я набросилась на сочные ягоды. Это помогло на какое-то время. А потом еще на какое-то. Молодой маг наведывался на крышу не один раз, и, в конце концов, жизнь стала казаться не такой уж скверной.

Мы наелись земляникой до отвала, и, когда Андрис вызвался принести еще, дружно отказались. Вот если б пирожки так быстро не закончились… Но от них остались лишь ошметки — вечный кладоискатель постарался.

— Тогда идемте гулять, — предложил молодой маг.

Силона его поддержала. Нетрудно было догадаться, что заботливые друзья заранее договорились о прогулке. Хотела я им подсказать, что великие магини не нуждаются в утешениях, но, подумав, решила промолчать. Все-таки великой мне еще только предстояло стать, а обыкновенным магиням иногда и проветриться невредно. Тем более что Заламея где-то задерживалась, и никто меня не обязывал дожидаться ее появления, сидя на одном месте.

Перед уходом мы снова покормили животных и долили золотую воду в чашу с камнями.

— А хватит?

— Хватит. Они только поначалу много выхлебали. Теперь насытились, меньше будут пить.

Андрис собрал крошки, оставшиеся от завтрака, и открутил от торшера-самовара трубчатую лампочку. День был в самом разгаре, ясный, солнечный. В общем, света хватало…

— Как думаешь, — спросила я тихонько у Силоны, пока мы дожидались молодого мага, скучая у дверей, — зачем ему эта штука? Чаепитие вроде закончилось.

— Так ведь она ж не только греет, но еще и освещает.

— Понятно, что и освещает, но солнце-то как шпарит! В какую же глушь он собирается нас завести?

Однако, вопреки моим опасениям, мы все время шли по широкой тропе и в темные заросли не сворачивали. Часть леса, через которую повел нас молодой маг, была очень светлой. Снопы солнечных лучей падали на траву сквозь радужную сетку веток, выхватывая и расцвечивая изумрудные лоскуты. От наших ночных страхов не осталось и следа. Забыв о трубчатой лампочке, я вдыхала ароматы пышной зелени и наслаждалась птичьими трелями.

— Хотите, расскажу о Феерии? — спросил Андрис.

Давай, валяй! Одна из планет волшебной галактики. Небось, любимая тема молодого мага. Возможно, Феерия и впрямь стоила того, чтобы узнать о ней. Все-таки Зюзина родина. И магов чем-то привлекла, раз они сотворили на ней свое государство. Ризэлла туда не поехала, захотела свой мир создать, но Волшебную страну все хвалили. Каждый уважающий себя маг хоть раз там побывал, а некоторые оставались навсегда. Мои познания о волшебной галактике на том и заканчивались. Я собиралась в те края, но как-нибудь потом, позже, а пока мне предстояли более важные дела. И по-настоящему интересовало лишь одно место на свете — антимир.

— Тогда начнем с Земли, — сказал наш новый друг и улыбнулся в ответ на мой безмолвный вопрос: — Заглянем в ее далекое прошлое, и вы скоро поймете, почему.

Его улыбка… Опять она не дала мне сосредоточиться. Силона могла думать об Андрисе все что угодно, я же не могла позволить бессовестному надменному мальчишке вмешиваться в мои планы. Подумаешь, вешалка у него живая дом охраняет! Интересно, что еще там окажется не тем, чем представляется. Пока остальные предметы вели себя пристойно — стол не рычал, стулья не мяукали. Но почему-то не очень верилось, что они так и останутся молчаливыми свидетелями нашего присутствия в лесной хижине.

Поэтому я никак не ожидала, что мне захочется слушать молодого мага. И даже очень понравится. Но, к моему удивлению, у него оказалась необычная манера рассказывать: о чем бы он ни говорил, мы видели все, словно воочию. И не только видели, но и слышали, и ощущали, словно сами участвовали в воображаемых событиях.

— В давние времена Земля выглядела совершенно по-иному, — начал Андрис, и передо мной вдруг возникли древние пейзажи.

Я пронеслась над кривыми буграми грязно-серого цвета. Ни лесов, ни рек, ни морей, ни гор не было и в помине. И всего остального тоже. Только унылые каменистые пустыни. Да и камни ли это? Что-то не очень похоже… Кое-где копошились гномы, встречались эльфы, летали феи. И повсюду бродили целые полчища драконов всех мастей. Зато нигде не было видно ни людей, ни даже самых обыкновенных животных.

— Они еще не появились, — послышался знакомый голос рядом со мной.

И тут же я снова ненадолго очутилась в лесу, по которому, как оказалось, мы все еще шли, и услышала шум деревьев и пение птиц. И увидела, как крохотная птаха поспешно склевала хлебные крошки с ладони Андриса. Через мгновение она взмыла вверх и скрылась в густой листве.

— Однажды, — продолжал наш друг, — известный вам Самый Старый Старейший, как всегда, торчал в обсерватории. Гномы народ дотошный. Если за что возьмутся, колупаются и колупаются, не жалея ни времени, ни сил. Правитель их, естественно, такой же, потому и сидел сиднем сотни лет подряд, не отрывая глаз от телескопа. И стал свидетелем необыкновенного явления.

Мне не понравилось, как пренебрежительно отозвался молодой маг о маленьких бородачах. Их трудолюбие вызывало у меня лишь симпатию. Шутка ли, столько камней понаделать! Увлеченность гномов любимым делом, порой, действительно доходила до фанатизма, но в хорошем смысле слова…

"Не бывает такого! Фанатизм он и есть фанатизм. И доходит только до маразма". — "Это почему же? Да ты… Да они…"

Пока я размышляла, как бы покруче ответить на наглое телепатическое вторжение, произошла смена декораций. Лес снова исчез, и мы оказались неизвестно где, в полной темноте. Сырой холодный воздух — вот и все ощущения. Похоже, мои недавние опасения насчет глухомани подтверждались. Как-то сразу расхотелось о чем-либо спорить. Главное, не было понятно, с кем.

— Ой! — раздался голос подруги за моей спиной, — Жуть, какая темень! И, надо заметить, несколько прохладно.

Слабый свет матовой трубочки осветил склизкие стены, и стало тепло. Оглянувшись по сторонам, я поняла, что мы в Пещерии. Так как нас занесло в далекое прошлое, когда подземное государство только начали строить, то и все здесь выглядело иным — коридоры короткие, потолки низкие, и стояла необычайная тишина. Тем не менее, сомнений у меня не оставалось: совсем недавно мы с Силоной в сопровождении маленьких бородачей пробирались где-то здесь по холодному лабиринту. Тогда гномов было много, они несли факелы, и отовсюду слышались веселые песни и звуки горна.

Молодой маг приложил палец к губам и повел нас вглубь пещеры. Светлый кружок выхватывал из кромешной тьмы кусочки неровного пола и покатых стен, и казалось, будто мы карабкаемся по склонам гор, и то были самые первые каменные сооружения. После поворота впереди засияло зарево. Я не решилась спросить вслух, что там такое, а безмолвной речью не воспользоваласьпринципиально, чтобы не давать кое-кому повода думать, будто меня устраивало беспардонное чтение мыслей.

Становилось все светлее и светлее. Вскоре надобность в лампе отпала, и молодой маг ее выключил. Он остановился перед распахнутой настежь дверью и знаком пригласил нас войти. Едва ступив на порог небольшого помещения, я зажмурилась, такой яркий свет полоснул по глазам. Силона закрыла лицо руками.

— Тут что, первозданное солнце прячут? — спросила она шепотом.

Из-за слишком мощного освещения мы ничего не видели, и пришлось довольствоваться объяснениями Андриса. Выяснилось, что в пылающей каморке горел немеркнущий факел. Охранный талисман гномов, словно скромный одинокий цветок, торчал из некоего подобия вазы, которая стояла на полу. Ни витражной колонны, ни мозаики на стенах, ни соляных косичек на потолке не было. Их тоже еще не сделали.

Мы двинулись дальше, но почему-то на цыпочках и, снова погружаясь в темноту, прокрались к следующему закутку, где и притаились перед еще одной таинственной комнатушкой, у которой и вовсе не было двери. Как видно хозяева, если, конечно, таковые имелись, не считали нужным от кого-либо прятаться.

"Не от кого", — прожужжало в ушах, но я сделала вид, будто нечестные телепатические приемы меня не касались.

Молодой маг включил осветительную трубочку, но опустил ее очень низко, да вдобавок прикрыл рукой, так что свету почти не прибавилось. От кого мы скрывались? Ведь окружающее было просто рассказом. Ну, или кинофильмом.

Новая комната оказалась темной и к тому же узкой и вытянутой ввысь. Мы не вошли в нее, а только заглянули. Почти все свободное пространство занимал какой-то громоздкий прибор. Его длинная труба тянулась вверх и терялась из виду, пропадая в беспроглядном мраке тесного пещерного свода.

"Обсерватория", — снова промелькнуло у меня в голове.

Это сообщение я тоже проигнорировала — и сама, без подсказки, догадалась, ведь Андрис уже упоминал о телескопе. Правда, то, что мы увидели, больше походило на изрубленную каменную глыбу, но откуда мне знать, как выглядели древние астрономические приборы! На округлом валуне буквально в обнимку с трубой сидел гном в колпаке и робе, перепоясанной широким ремнем. Несмотря на сумеречное освещение, узнать прилежного астронома не составило особого труда — Самый Старый Старейший нисколько не изменился за сотни веков, разве что борода была чуть короче.

И тут у меня вдруг возникло странное чувство: если я сейчас поздороваюсь, мне ответят. От неожиданной догадки даже закружилась голова — мы не простые зрители, нас тоже можно увидеть и услышать! То есть все вокруг было настоящим, молодой маг действительно затащил нас в далекое прошлое… И в то же время — кто б сомневался? — мы шли по лесной тропинке, а он просто рассказывал. Необычно, красочно, но рассказывал. И в таком случае окружающее могло быть лишь иллюзией.

"Не то и не другое, — донесся до меня немой ответ. — Не реальность и не кино, а воссозданные образы. Они настолько натуральны, что реагируют на малейший шум".

Подземный ученый муж не отрывал глаз от окуляра и время от времени озадаченно похмыкивал.

"Чему он удивляется?"

Я сама задала безмолвный вопрос, не сомневаясь, что меня услышат. И тут же невидимой волной нас вынесло из пещеры.

Гл. 6. Зеркала Вселенной

Мы плавно опустились в какой-то глубокий колодец и, стоя на мокром полу, увидели, как наверху за нами захлопнулась крышка. Вновь все погрузилось во тьму, и мне опять стало немного страшно. Хоть я и уговаривала себя, что просто слушаю увлекательный рассказ, или, вернее, присутствую на своеобразном спектакле, но уж очень все было натурально. Подруга схватила меня за руку, вероятнотоже от страха.

"Почему он не включает свою трубку?" — подумала я с некоторой толикой раздражения, и в то же мгновение потолок над нами осветился, и мы увидели звезды.

— Еще одна обсерватория?

— Планетарий. Он не на Земле, а на Феерии, в потаенном месте. Здесь находится осколок одного из Зеркал Вселенной.

— Каких зеркал?

— Зеркал Вселенной. Они разбросаны по галактикам и запоминают все, что в них происходит. С запозданием, но точно. Отыскать Зеркало сложно, зато тот, кто его найдет, становится свидетелем событий, когда-либо происходивших, хоть миллионы лет назад. Изображение можно прокручивать словно кинопленку.

— Надо же, и тут зеркала!

— А что в том плохого? По-моему, удобно.

Я мысленно прикинула, сколько же всяких волшебных зеркал повстречалось на нашем пути. Получилось не так уж и много, всего-то три — черное, золотое и малютка. Теперь к ним добавилось еще одно, правда, почему-то не целиком, а всего лишь осколок. В общем-то, он мне понравился. Силоне тоже, судя по ее восхищенному взгляду. А посмотреть было на что! Наверху, на потолке Планетария сияли причудливые созвездия. Они поблескивали, словно живые огоньки, кружились и водили хороводы.

— Хороши, да? Таких сейчас уж нет.

Я промолчала, потому что к своему стыду не особенно преуспела в астрономии. Только о том и знала, что нашла в волшебной книге, но она выдала мне полную белиберду про какие-то сумасшедшие астероиды и рождение комет. Подруга тоже не поддержала разговор и, видимо, по той же причине. Андрис улыбнулся:

— Заметьте, нет в волшебной галактике, то есть там, где находится Феерия. Ваши знания тут ни при чем, ведь вы никогда не были в той части Вселенной и вряд ли могли достать атласы.

Молодой маг смотрел на меня, и с его лица не сходила въедливая улыбочка, в колдовской силе которой мог усомниться только полный профан. Сглотнув кислый комок, застрявший в горле, я спросила:

— Выходит, каждое Зеркало показывает прошлое той галактики, в которой запрятано?

— Именно. Но, к сожалению, Зеркало волшебной галактики кем-то разбито. Пока нашелся только один осколок, в него мы сейчас и смотрим. Поэтому многого не увидим. Вот если найти и собрать воедино все мельчайшие кусочки, можно узнать намного больше.

— И все-таки в этом обломке отразилось прошлое волшебной галактики, так?

— Да, но не полностью. На осколке осталось только несколько событий. Представь, что будет, если отрезать кусок кинопленки. Почти так же и здесь. Но хоть что-то. Например, гибель звезд. Если не боитесь, посмотрим, как все происходило.

Я возмутилась. Подумаешь, испугал! И с улыбкой твоей вредоносной худо-бедно справилась, а уж с каким-то кинофильмом на обрывке вселенской пленки и подавно разберусь! Силона ничего не сказала — ни за, ни против.

— Тогда смотрим.

Мы снова подняли головы. Я ожидала увидеть звездные войны, взрывы сверхновых или еще что-нибудь в том же духе, но в Зеркале проявилось какое-то черное пятно с щупальцами. Больше всего оно напоминало гигантскую амебу. И это недоразумение со страшным ревом носилось по древнему небосводу, хватало кривыми ложноножками звезды и отправляло их в свою прожорливую пасть. Там же исчезали планеты и всякая мелочь типа астероидов. Черное пятно разрасталось, а танцующих созвездий становилось все меньше и меньше. И в колодце, на дне которого мы притаились, сгущалась тьма.

— Оратуз, самая большая черная дыра волшебной галактики, — пояснил Андрис.

Затемнение в Планетарии действовало мне на нервы ничуть не хуже, чем улыбка молодого мага. И ничего интересного в сумрачном кино я не находила.

— Она что, так все и поглотит?

— Не все. Скоро подавится.

Что-то мне в такой финал не верилось, так лихо расправлялась Оратуз с небесными кушаньями.

— Никогда бы не подумала, что черные дыры могут так бегать, — сказала Силона. — Бойкая она была!

— Была. А теперь растолстела до безобразия, с места сдвинуться не в состоянии. И приходится ей довольствоваться космическими песчинками, которые иногда пролетают мимо.

— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что эта ужасная Оратуз и в наше время существует?

— Куда ж она денется?

Мы примолкли. Я подумала, что, пожалуй, вряд ли теперь кто-нибудь когда-нибудь затащит меня в волшебную галактику. Даже в Волшебную страну. Кстати, как она там?

— Пока нормально. Оратуз и повернуться-то сложно, не то что бегать.

В ожидании обещанных изменений мы не отрывали глаз от небосвода. И вдруг черная амеба, заглотнув очередную светящуюся жертву, задрожала и задергалась. Чудовищу было явно не по себе и становилось все хуже и хуже. Оратуз билась в конвульсиях, исходя волнами, а затем вывернулась чуть ли не наизнанку и изрыгнула какой-то округлый предмет, окутанный облачной дымкой. И то, что она выплюнула, грациозно поплыло в сияющий остатками созвездий космос.

— Так родилась Феерия, — сказал молодой маг и добавил: — Дикая планета.

— Откуда она взялась? — изумилась Силона. — Черная дыра проглотила звезду. Точно, я видела!

— Никто не знает. Что-то случилось в утробе Оратуз, и с тех пор она хворает. Думаю, бывшая звезда отхватила у нее немалый куш магии, потому и превратилась в планету. Потом уж, позже, ее нарекли Феерией.

— Красивое имя. А почему ты назвал ее дикой?

— Не приручили пока!

— Все же маги построили там свою страну.

Андрис задумался. Я осторожно взглянула на него. Слава богу, он уже не улыбался, а наоборот, выглядел очень серьезным, даже как будто удрученным.

— Волшебная страна… — наконец выговорил молодой маг. — Она слишком мала. Жалкая точка среди необъятных первобытных лесов, непроходимых болот и еще много чего непонятного. Такая планета неизведанная. Ее рождение и наблюдал наш дорогой гном.

Теперь и я удивилась:

— Как ему удалось? Его обсерватория на Земле, а Феерия в волшебной галактике. И между ними преграды, ты сам говорил!

— В те времена, когда происходило все, что мы видели, чары рухнули, и Вселенная на какое-то время вновь стала единой. Потому мифическим существам и удалось бежать из резервации. Жаль, преграды вскоре восстановились, кто-то, видать, постарался.

— Фу, правильно! Вспомнила. Нам о том же старые эльфы рассказывали. Ну и прекрасно, что восстановились! По крайней мере, к нам эта прожорливая дыра не заявится!

Мне как-то сразу расхотелось и в антимир тоже. Во всяком случае, я решила, что через Оратуз туда не полезу. Пускай и дальше сидит себе в своей волшебной галактике, где уж и звезд-то, небось, не осталось. У нас и собственных, нормальных черных дырок хватает!

— Как знать… — молодой маг все так же грустил. — Миры соприкасаются, между ними есть порталы, туннели, врата и прочие переходы. Некоторые из них перекрыты, но не все. И запертые иногда открываются.

— Чего бояться? — рассмеялась Силона. — Оратуз тяжело больна, и с перемещением у нее проблемы. По причине пережорства!

Андрис решил нас доконать:

— Перемещаются и не сдвигаясь с места… А Оратуз не так уж бессильна. Черной магии в ее утробе не меряно.

Подруга как-то сразу приуныла.

— Раньше я знала только о двух мирах, — сказала она. — Об антимире и нашем, обыкновенном. Потом Лалинта рассказала мне о волшебной галактике, где вроде бы полным-полно разных миров — кто хочет, может свой сделать. А по твоим словам получается, будто их намного больше.

— Я бы не назвал наш мир обыкновенным. Просто мы к нему привыкли.

— Хорошо, пусть так. И все-таки, сколько их, миров этих?

— Один, — Андрис опять улыбнулся. — Сложный, переменчивый, перегороженный на множество разнообразных миров, но все равно один. Мирозданием называется.

Гл. 7. Тени неизвестности

Мы шли по лужайке, залитой ярким солнечным светом, но все еще находились под впечатлением от увиденного. Прожорливая Оратуз из далекой волшебной галактики словно следовала за нами по пятам. Ничего особенного в ее облике не было, просто черная клякса вроде того мерзкого озера, которое чуть не засосало нас в свои глубины. Но их сходство поражало. Силона молчала, наверное, вспоминая о том же. А у меня из головы не выходили слова молодого мага, будто бы Оратуз могла каким-то образом протиснуться сюда к нам. Вряд ли он шутил.

Просторная тропа превратилась в узкую стежку. Неожиданно сворачивая то в одну, то в другую сторону, она виляла вокруг многочисленных ям, вырытых вечным кладоискателем, и в какой-то момент мне померещилось, что, кроме него, в них побывал еще и кто-то другой. Смешное предположение, навеянное страшными рассказами! Ну кому придет в голову копаться здесь после Дрына? Он явно не производил впечатления человека, способного оставить что-либо ценное.

Вдруг путь нам перегородила огромная ямища. Мы с Силоной разом остановились и посмотрели вниз. Со дна тянуло холодом и сыростью, а по склизким стенам словно витали невидимые тени, чуждые и враждебные. И эта зияющая дыра с неровными краями походила на Оратуз ничуть не меньше, чем колдовское озеро. А раз так показалось мне, почему бы и еще кому-нибудь их неперепутать? Андрис нахмурился, а моя вмиг помрачневшая подруга, стараясь не показать и виду, как она напугана, заявила безразличным тоном:

— Ух ты, какая махина! Мост будем строить или по деревьям попрыгаем?

Молодой маг быстро преодолел препятствие и помог сделать то же самое нам. Опираясь на сильную руку нового друга, я вдруг почувствовала, что стала легкой, как пушинка или, пожалуй, еще легче, и плавно перелетела на другую сторону. Мы двинулись дальше, и я еще не раз ощутила незнакомое прежде чувство невесомости. Жаль, все заканчивалось слишком быстро — мгновенный подъем над пропастью, и тут же посадка. Останавливаясь у края очередной ямы, Андрис замолкал, и причудливые декорации послушно растворялись в воздухе. И всякий раз, после того как мы приземлялись, они вновь благополучно возвращались, ничуть от того не пострадав.

Полеты отвлекли меня от тревожных мыслей, но полностью избавиться от вновь нахлынувшего чувства опасности не получалось. Моя бедная голова была напичкана разрозненными сведениями опрожорливой Оратуз, дикой планете Феерии и Зеркалах Вселенной. Каким-то боком сюда же прилагалось раздробленное кем-то Мироздание с порталами и прочими переходами. Кстати, абсолютно бесполезными, потому что, если верить Андрису, вполне возможно и перемещение без движения. Вроде пора было увязать все в стройную картину!

— Когда мы останавливались на ночлег у эльфов, они рассказывали нам о Властелине Черных Чар, — начала я издалека. — Будто это он разделил мир на части, чтобы разобщить непокорных магов. Вроде бы тогда сила их уменьшится.

— Правильно, так и было, — охотно отозвался наш друг. — Но вышло все наоборот. Тем магам пришлось в одиночку сражаться с врагами, и они не ослабли, а стали сильнее. К сожалению, ни один из них не дожил до наших дней.

— Черный властелин тоже погиб?

— Так думают эльфы. Вместе с другими мифическими существами они сидели в резервации в волшебной галактике. Их туда согнали, чтоб не мешались. Потому и не знали, что делалось в остальнойВселенной. И никто до сих пор не знает. Можно лишь догадываться, что Властелин Черных Чар бился с магами.

Я была разочарована — надеялась все прояснить, но услышала лишь повторение рассказа двух милых стариков-эльфов, мечтавших о волшебной корове.

— Эльфы говорили, что не нашли свою планету и поселились на Земле.

— Да, я тоже слышал. Они помнят другой мир, но не знают, куда и почему он исчез. По их словам, Вселенная изменилась.

— Полагаешь, они все придумали?

— Ни в коем случае! Эльфы очень честны и к фантазиям не склонны.

Андрис задумался. Я его не прерывала, все равно он ничего не знал.

— Вопросов много, — вздохнул молодой маг. — А ответы в утерянных осколках Зеркала, поэтому его и разбили. Если б не наяды, мы никогда ни о чем не догадались бы.

— Наяды, нимфы рек и ручьев? Так и что они? — нетерпеливо спросила я, потому что Андрис снова погрузился в раздумья.

Лес тут же исчез, и вокруг нас зажглись звезды. Мы уже не шли, а летели, словно три космических корабля, а вдали пылали кометы, сияли туманности и сверкали квазары.

— Что там так красиво светится? Какие-то синие шары и полосы мелькают.

— Нимфы, только не тех рек, о которых ты подумала, а космических. Наяды, самые неугомонные создания. Они подобны молниям и снуют повсюду. Одна из них видела, как Властелин Черных Чар в сопровождении своих головорезов скрылся в чреве Оратуз.

И мы тоже это увидели! Почему-то сразу стало понятно, кто пронесся мимо нас первым, закутанный в темный плащ. За ним спешили другие. Их было немного, всего человек пять или шесть. Они промелькнули так быстро, через мгновение слившись с огромным черным пятном, что точно подсчитать я не успела. Зато хорошо разглядела кривые щупальца Оратуз и невольно от нее отшатнулась.

— Вот и прекрасно! — засмеялась Силона, которая опять, было, затосковала. — Она их слопала!

— Многие на то надеялись, но оказалось, Оратуз их приняла.

— Значит, они теперь в антимире?

— Да нет же! Просто Оратуз приняла их почему-то. Очень на нее непохоже. Обычно она только заглатывает все подряд без разбору. Как видно, главарь шайки что-то ей пообещал. Поначалу он, вероятно, пытался скрыться в волшебной галактике. Но там неудачливого бандита ждали друзья магов — феи, эльфы и прочие его заклятые враги, которых он сам же туда и засадил. И ему пришлосьспасаться в черной дыре.

Я подумала, что наш новый друг зря отказался от стажировки. Хоть какие-нибудь умные книжки почитал бы! Ведь каждому ясно, для чего существуют черные дыры. А молодой маг, похоже, и понятия не имел, что они ведут прямиком в антимир.

— Спасаться, говоришь? И, конечно, опять никто не знает, что сталось с Властелином Черных Чар и его спутниками в антимире? Проникнуть туда они сумели, а как выбраться, не разобрались, ведь там все наоборот перевернуто.

Молодой маг снова улыбнулся, но я почти не пострадала — и без того хватало развлечений.

— Так. Значит, вы их не видели.

— Кого?

— Я мог рассказать проще, но специально подвел вас к осколку Зеркала. Когда старый гном наблюдал рождение Феерии, он заметил, как вслед за планетой из черной дыры вылезли некие существа. Очень внешне похожие на Властелина Черных Чар и его приспешников, только прозрачные. Обычные люди не в состоянии такое разглядеть, да и не каждый маг может, но у гномов зрение по-иному устроено. Прозрачные полетели за новой планетой. Возможно хотели вернуть Феерию в чрево черной дыры, не знаю. Что-то она оттуда прихватила, не без того. Старикан поведал об освобождении бывших врагов только старейшинам, и произошедшее долго оставалось тайной.

— Тогда откуда же ты узнал?

— Из того же осколка, в Планетарии.

— У тебя тоже зрение по-иному устроено?

— А ты этого еще не заметила?

Неутомимый Дрын поработал на славу. Ямы были повсюду, и наша беседа без конца прерывалась. Поэтому мы с Андрисом могли еще долго спорить о том, по какой причине обесцветились злодеи. Я не сомневалась, что виною тому был антимир, а молодой маг в ответ смеялся и сыпал непонятными терминами. Словно сговорился с моей волшебной книгой! Из его слов получалось, будто антимир вовсе не таков, каким мне представлялся, и выжить там невозможно.

— Давайте сменим тему, — взмолилась Силона. — Оставим пока антимир и Властелина Черных Чар с его загадочным исчезновением и появлением в новом образе в покое. Меня больше интересует Волшебная страна. Почему ее построили именно на Феерии?

— То была идея одного моего знакомого, — охотно подхватил наш друг. — Он изучал жизнь мифических существ, интересовался камнями и многим другим. Несколько лет тот ученый муж прожил в Пещерии, познавая науку неугомонных трудяг, и так подружился со старейшинами, что те доверили ему тайну рождения дикой планеты. Тогда-то ему и пришла в голову мысль построить на ней прекрасную страну, где всем будет хорошо. По его понятиям, конечно. Феерия как раз для того подходила. О ее существовании почти никто не знал, и находилась она далеко от остальных, "испорченных" миров.

Как я понимала того, незнакомого мне человека! Ведь и моей мечтой было сотворить такую страну. И тоже по своим понятиям. А как же иначе? Но в отличие от подруги меня больше всего интересовало именно удивительное превращение грозного властелина. Мне, во что бы то ни стало, надо было попасть в антимир, но совсем не хотелось обесцвечиваться и превращаться в прозрачное подобие человека.

— Просто ученый, пусть даже и гениальный, и построил Волшебную страну? — изумилась Силона.

— И что? Магов тогда не было, все они погибли. А новым откуда взяться? Мой знакомый теперь старый стал и чуть ленивый. А тогда прямо-таки горы воротил. Конечно, в одиночку он не справился бы, ему помогли друзья, которые тоже загорелись его идеей. Никто из них понятия не имел, как попасть в волшебную галактику. И, чтобы осуществить свою мечту, им пришлось постичь магию.

— Как у тебя все просто! Взяли да постигли!

— Если чего-то очень захотеть, то вполне возможно. Теперь тот ученый большая знаменитость в волшебном сообществе, профессор магии хаоса. Его друзья тоже стали великими магами. Все они живут на Феерии, в Волшебной стране.

— Выходит, первыми магами, ну, после тех, прежних, которые погибли, были самые обыкновенные люди? — снова спросила Силона.

— Мы и сейчас ими остаемся, — засмеялся Андрис. — Видишь ли, разных волшебников много — феи, эльфы, гномы и прочие. А маги только люди.

— Здорово!

— Не очень, — наш рассказчик снова стал серьезным. — Нас не понимают, а то и ненавидят. И многие великие предпочитают уединяться или отправляются в дальние края. Например, в ту же Волшебную страну. Ее для того и создали, чтобы снова объединить магов, но вышло иначе. Жалко их.

Тут уж я решила вмешаться:

— Кого ты жалеешь? Все у них отлично. Ризэлла там бывала и не раз, друзей навещала. Им неплохо живется, никто не собирается возвращаться. А если кому вдруг наскучит сытая жизнь, в его распоряжении вся дикая планета.

— Думаешь? — молодой маг опять улыбнулся. — Что-то охотников путешествовать по ней маловато.

И почему я терялась и сразу же умолкала, когда он улыбался… так?

Гл. 8. Загадки Феерии

— Исследован только Север, — наш друг снова рассказывал, а мы слушали, удивленно озираясь по сторонам. — Пустыня, царство вечной мерзлоты. Примечательного здесь мало, кругом лишь сверкающие льды.

— Знаю, — прервала я Андриса, мчась над ледяными просторами. — Мои родители как-то залетали сюда и привезли мне в подарок вечную сосульку.

— Их тут полно! — небрежно обронил молодой маг. — Кое-кто экспериментировал. Когда-то на северном полюсе Феерии не было ни снега, ни льда. Холодное безжизненное пространство и все. Как-то два чудака раздобыли ледышку. Выудили ее на Земле, в Северном Ледовитом океане и притащили сюда. А она вдруг стала вечной. Они и не ожидали такого чуда. Тогда те же парни еще льда приволокли, и весь он превратился в такой же вечный. Но и что с того? Север дикой планеты похорошел, да и только. Одним словом, баловство!

Вокруг нас раскинулось необозримое снежно-ледяное поле. Жаль, крупа с небес не сыпалась, и никакого тумана, хоть и все было в серебре. Но я и не надеялась увидеть здесь заветные камни, ведь Андрис показывал нам Феерию, а она находилась в волшебной галактике, где антимир можно было отыскать разве что все в той же психованной Оратуз.

— Сколько ж надо льдинок понатаскать, чтоб такое получилось! — изумлялась Силона. — Может, прихватим несколько штучек? Привезем домой, покажем друзьям, тоже кому-нибудь подарим.

— Ты забыла? Я ведь просто рассказываю, — улыбнулся Андрис. — Да и кому они нужны, ледышки эти? Есть кое-что поинтереснее!

— Разве? — от обиды, что моя чудесная сосулька не произвела на высокомерного мага никакого впечатления, я почти не заметила обаяния его магической улыбки. — Ты же сам сказал, будто Феерия неизведанна. Бедненькие жители Волшебной страны! От тоски, небось, совсем зачахли.

— Их такое состояние вполне устраивает, шевелиться не надо. Я ж говорил, жалкие бедолаги. Не все, есть надежда на юное поколение. Но и им не так-то просто по дикой планете разгуливать. Здесь повсюду ловушки расставлены. Чтобы нормально путешествовать, древняя карта нужна.

— Та, которую Глюкос прячет? Значит, он и устроил ловушки!

— Или прозрачные. Мы же не знаем, какой они силой обладают и зачем вслед за Феерией полетели. Да и сама планета недаром дикой прозвана. Пойдешь от Волшебной страны на запад, наткнешься на Болото. Я его вам не покажу, мне и самому мало что о нем известно, и узнать не у кого. Там же и Слепое Побережье недалеко, тот еще подарок! На восток двинешься — горы, южнее — Неизведанные Земли, через которые пока никому не удалось пройти. Болото тоже непроходимое, а горы неприступные, — уточнил Андрис, заглянув мне в глаза. — Вон они.

Мы уже увидели вдали череду голых ярко-фиолетовых скал. Над ними тянулась к небу тонкая черно-белая струйка дыма. И, хоть была она очень далеко от нас, я почувствовала неприятный едкий запах и поморщилась. Где-то там, за многократным заслоном молчаливо сиявших гигантов, скрывался дворец Глюкоса, повелителя призраков, которых нарекли странными.

— Почему их так назвали?

— Ведут они себя странно, не как призраки, а как люди.

Смрад усилился — мы уже парили у самых стен скалистой крепости. Закашлявшись, я указала на струившиеся вверх двухцветные зловония:

— Что там дымит?

— Своеобразный маяк. Приглашает "на огонек".

— А почему черный дым перемешан с белым? — робко поинтересовалась Силона.

— Цвета такие у Глюкоса в фаворе — белый, черный да фиолетовый.

Мы повернули на юг. Андрис объяснил, что нам все равно не удастся пробраться в королевские апартаменты. Ему самому не пришлось там побывать, потому и рассказать он ничего не сможет.

— Ты был на Феерии и не перелетел через какие-то горы? — спросила я с усмешкой. — Для этого летучие корабли существуют.

У нашего друга было иное мнение:

— Те же чудаки, что с сосульками забавлялись, тоже так думали. Они отправились в путешествие по дикой планете и полагали, будто все им по силам. Сунулись и к Глюкосу, но, едва повстречавшись с его стражами, сразу же драпанули прочь.

Тут я заметила вдалеке двоих смельчаков на воздушных змеях. Они улепетывали в противоположную от фиолетовых скал сторону. Лиц парней разглядеть не удалось, их словно заволокло густым туманом. Судя по всему, Андрис не был с ними знаком и понятия не имел, как выглядели "чудаки".

Проводив их грустным взглядом, молодой маг удрученно вздохнул. Силона снова спросила:

— Почему они убегали? Ведь за ними никто не гнался.

— А то и не нужно. Достаточно разозлить странных призраков, тогда и до потери рассудка недалеко.

— Значит, те парни вовсе не трусы, какими ты их представляешь!

Андрис, казалось, пропустил мою реплику мимо ушей:

— Единственно, что их оправдывает — сказал он, — они не знали, что у короля странных призраков хранится древняя карта Феерии. Ради нее можно было бы и рискнуть. Карта уникальная, на ней изображены все расставленные по планете ловушки. Включая те, которые перегораживают проход к таинственному южному полюсу.

— И что ж в нем такого таинственного? Мы тоже хотим посмотреть.

— Ничего не выйдет. Я могу рассказать только о том, о чем мне самому известно. В уцелевшем осколке Зеркала Вселенной он выглядит таким, каким был миллионы лет назад, при рождении планеты. Смотришь — просто пустыня, вроде Севера, покрыта льдами. Но есть подозрение: либо с тех давних пор кое-что изменилось, либо мы не замечаем главного. Слишком уж южный полюс хорошо охраняется. Чтобы его увидеть, надо для начала перебраться через Пустой океан. Есть тут такой бассейн огромный. Вот на него, если хотите, можете полюбоваться, он сейчас как раз под нами.

Мы уже парили над необозримыми водами, безликими и монотонными. Андрис что-то рассказывал, но мне сразу стало скучно. Словно нам читали книжку без картинок, я с детства такие не люблю. Наверное, все, что сейчас изображал молодой маг, он тоже никогда не видел собственными глазами, а лишь слышал от кого-то. Возможно от тех отчаянных путешественников, над которыми насмехался. Если, конечно, они все-таки были знакомы.

— Чего только ни попадается в Пустом океане, — долдонил наш гид. — Есть там и чудовища, и каменные люди, и опасные течения. Может, и еще что-то. Не пролезть незаметно. Добавьте к тому и бури, они тут на редкость неистовые. И что дальше к югу, неизвестно. Может, материк, может, другой океан. Но, несомненно, непроходимый.

— А те двое разве не пытались разгадать тайну южного полюса? Раз уж они такие любознательные.

— Пытались, но их запала хватило только до середины Пустого океана. Там горе-путешественники повстречались с неудержимым драконом и снова позорно бежали. А ведь до цели оставалось совсем немного, дикая планета невелика.

— И на Феерии есть неудержимый дракон? — удивилась я.

— Теперь есть.

— Какие отважные юноши! — с уважением произнесла моя подруга, словно не заметив пренебрежительного тона рассказчика. — Нам гномы рассказывали о неудержимом драконе. Если здешний такой же, то с ним никто не сможет справиться.

Молодой маг ничего не сказал, лишь усмехнулся. Но Силона не унималась:

— Да они же герои, те двое смельчаков! — продолжала она, строго взглянув на нашего надменного друга. — Ведь никто, кроме них, не решился отправиться к южному полюсу. И к Глюкосу прорывались, и еще куда-нибудь, да?

Я понимала подругу. Самонадеянность Андриса и меня раздражала. Он критиковал двух смелых парней, дерзнувших проникнуть в такие страшные места, а сам-то ничего подобного даже и не попытался совершить! Ладно уж вечная мерзлота, предположим, мальчики просто развлекались. Но все остальное заслуживало лишь похвалы.

— Куда только они не совались! — молодой маг не оставил насмешливый тон. — Как-то раз чуть не увязли в Болоте. Разгуливали и по пустыням, и по океанам. А что толку? Ничего особенного не добились. Пожалуй, только одно и сделали: у них не было древней карты, и они решили составить свою.

— И как, получилось?

— Начеркали чего-то. Не ахти что, но все же. Больше всего там белых пятен и вопросительных знаков. В результате, вместо одной получилось несколько разрозненных карт.

— Ты их видел? Небось, и с ребятами беседовал?

— Пришлось как-то, — уклончиво ответил молодой маг.

Я так злилась, что решила "добить" его до конца:

— Прекрасно! Тогда показывай нам половину Пустого океана. Те пареньки ведь до его середины дошагали, не так ли?

— И вместе с неудержимым драконом, — добавила подруга.

Гл. 9. Драконьи овраги

Может, мы и застали Андриса врасплох, но, скорее всего, он умышленно подвел нас к заветной черте. Ему наверняка и самому не терпелось рассказать о страшном чудовище, но таким образом, чтобы инициатива исходила от нас. Так или иначе, но я добилась своего, и вскоре почувствовала, что мои ноги обдало жаром. Из-за дыма видимость была плохой, но мне все же удалось разглядеть потоки пламени, изрезавшие синюю гладь воды. Океан горел!

— Что это? — воскликнула перепуганная Силона. — Разве такое бывает?

— Драконьи овраги, — ответил наш друг. — Вам гномы о своих подвигах рассказывали? Как они поймали и заперли в темницах драконов. Всех, кроме неудержимого. Потом чудовища странным образом исчезли. Так вот, они появились здесь, на Феерии, и сразу же принялись уничтожать воду. До недавнего времени Пустой океан был буквально испещрен огненными ямами. Собственно, за то его и прозвали Пустым.

— Огнедышащие существа должны, наверное, испытывать сильную жажду.

— Им совсем пить не нужно. Они жили на Земле в те времена, когда воды еще не было и в помине. Просто она им не нравится, потому что тушит огонь.

Андрис почти кричал, но мы все равно еле различали слова, так шумело пламя. Вокруг каждого из костров, разбросанных по океанским просторам, неподвижно стояли высокие стены воды. Они были похожи на огромные круговые водопады, вдруг застывшие, словно заколдованные таинственным чародеем. Вода с них не стекала и не боролась с пламенем, а пламя не пожирало воду, — или так только казалось? Невидимая война, растянутая во времени… Кто кого? Похоже, проигрывал великий океан.

— Маленькие бородачи уверены, что драконов кто-то убил. А они, стало быть, сбежали?

— Такие громилы незамеченными не убегают. Представьте, выходят драконы из темниц. И что же они в первую очередь делают? Поливают огнем всю округу на сотни верст. А насчет того, будто их кто-то убил, — молодой маг усмехнулся, — тут гномы в точку попали. Парни, которые через Пустой океан пробирались, всех их перебили. Кроме одного, самого главного.

Андрис лишь мельком показал нам битву. Расплывчатые силуэты смельчаков и огромных огнедышащих чудовищ, с которыми они сражались, мы едва заметили за несколько секунд. И тут же только что полыхавшие в океане драконьи овраги прямо на наших глазах потухли и почернели. Вопреки моим ожиданиям, водяные стены не обрушились, а продолжали громоздиться вокруг пепелищ. Молодой маг заверил нас, что вода опустится, но не скоро, так как она действительно заколдована.

"Ну и ладно, — подумала я, — опустится ведь когда-нибудь".

— Океан это не спасет.

По всей видимости, оставался еще один пылающий овраг, на что и намекал рассказчик. Но мне почему-то казалось, что бесстрашные друзья обязательно вернутся и разделаются с чудовищем. Все-таки с одним драконом легче справиться, чем со многими. Моя подруга считала так же:

— Ну вот, смотри, какие молодцы! Ты несправедливо к ним относишься. Да они просто подвиг совершили!

Силона аж раскраснелась, защищая смелых парней, лиц которых мы, к сожалению, снова не увидели. Андриса, однако, ее тирада будто и не касалась:

— Позже горе-путешественники поняли свою ошибку. Нет никакого смысла убивать обыкновенных драконов, оставив неудержимого. Вон, любуйтесь.

Мы пронеслись вперед и зависли гораздо южнее, где-то на середине Пустого океана. Здесь стоял такой нестерпимый жар, что нам пришлось вознестись чуть ли не к облакам, но и оттуда я не увидела краев огромного огненного котлована, вклинившегося в водную гладь. Середина его уже не горела, и дно покрывала серая дымка, видимо пепел. Возможно, там и еще что-то оставалось, по крайней мере, оплавленные камни, но с такой высоты разглядеть их не удалось. Нетрудно было догадаться, откуда взялся самый большой драконий овраг. Его чудовищного хозяина мы не заметили, но не расстроились. Как-то расхотелось встречаться с ним, даже и с поддельным.

— Вот так нынче выглядит Пустой океан. С одним драконом. И нет силы, способной его остановить. Неудержимый монстр уничтожил всю воду от Слепого Побережья на западе до Неизведанных Земель на востоке и теперь уминает остатки океана на севере и юге. Огонь неминуемо приближается к южному полюсу. Уж не знаю, сможет ли он его сожрать, но перегородит основательно.

Я, не отрываясь, смотрела на бушевавшее далеко внизу пламя. Талантливый маг представлял любые зрелища так натурально, что сомнений в их реальности не оставалось. Он словно воссоздавал подлинные картины, и они жили своей, пусть короткой, но самой настоящей жизнью. А ведь где-то там, на загадочной Феерии, в объятом пламенем логове без устали поглощало воду самое настоящее огнедышащее чудовище, которое наш друг решил нам не показывать. Видимо, слишком уж страшным и огромным был неудержимый дракон. Намного страшнее и больше тех, которых мы видели. Интересно, закрывал ли он крыльями небо, когда летел? Вполне возможно, учитывая размеры оврага.

— И кому помешала обыкновенная вода? — спросила Силона.

Ей никто не ответил.

Гл. 10. Дорога в страну магов

— А теперь о перемещении без движения, — скомандовала я.

Рассказ Андриса не поколебал моей решимости выяснить все до конца, тем более что вокруг уже снова шумели деревья и пели птицы.

— Нелишнее искусство, — улыбнулся молодой маг. — На космическом корабле в волшебную галактику не прилетишь, только магический переход и годится. Да и в другие отдаленные места по нему перенестись удобнее. Ничего особенного делать не надо, просто закрываешь глаза, прижимаешь веки пальцами и напряженно всматриваешься. Вскоре перед тобой начнут крутиться разные цветные картинки. Если хорошо приглядишься, увидишь, что они связаны тонкими извилистыми канальцами. Это мировой лабиринт. Он полон перекрестков, тупиков, ложных разметок и прочих "удовольствий". К тому же и многомерный. Понадобится предельная внимательность, чтобы в такой запутанной сети отыскать путь, который приведет в нужную часть Вселенной. Самое сложное — распознать его, а дальше все произойдет само собой. Течение мысли подхватит тебя и понесет по назначению. Лишь кое-где дорожки могут переплетаться, а бывает, они завязываются в узлы. Нообычно все справляются.

— Вернуться так же легко? — поинтересовалась за меня Силона, которая всегда очень осторожно относилась к разного рода авантюрам.

— Гораздо проще. Повторяешь все то же самое, и находишь дорогу домой. Ее-то уж ни с чем не спутаешь.

Мы миновали цветущую лужайку и вошли в молодую рощу. В эти места Дрын, видимо, не успел добраться, или они не были помечены золотыми крестиками на его чудесном плане, — нам не встретилось ни одной ямы. Солнечные лучи свободно проникали сквозь рыхлые кроны и падали на извилистую тропу. С деревьев по-прежнему слетали птицы — подкормиться остатками наших пирожков. Мимо прошмыгнул и сразу же исчез в траве какой-то трусливый полосатый зверек. Казалось, на всем белом свете так же ладно и покойно. Картины гибнущих звезд и горящего океана потускнели и представлялись неправдоподобными. Может быть, Андрис все это насочинял?

Однако, как ни убеждала я себя в обратном, думала теперь только об одном — о тайне, запрятанной на южном полюсе дикой планеты. Не зря он так хорошо охранялся, не зря, молодой маг прав. И почему бы ни воспользоваться магическим переходом и ни заглянуть туда на часок-другой? Просто так, для интереса. Для этого вовсе не надо тащиться через полпланеты над пылающим океаном и встречаться с неудержимым драконом, можно сразу очутиться на южном полюсе, достаточно только определить нужную дорожку в мировом лабиринте.

— Ничего у тебя не выйдет! — Андрис снова совершил набег на мои мысли. — Высадиться на южном полюсе невозможно, все доступные врата Феерии перекрыты. Свободными оставили только самые опасные. Одни балансируют в Болоте, но туда лезть не советую. Другие, разодранные на мелкие части, повисли над владениями Глюкоса. Да то и неважно, его горы все равно непроходимы. Остается единственный путь, через Волшебную страну.

Можно было и самой догадаться. Победители драконов тоже владели искусством перемещения без движения, иначе они не попали бы на Феерию, и все-таки они выбрали долгий и трудный путь через Пустой океан, напичканный ловушками и чудовищами.

— Жаль. И кто же все это устроил? Твой ученый маг постарался?

— Да нет, зачем же? Феерия околдована кем-то другим, а он, наоборот, сделал все возможное, чтобы освободить проход хотя бы в свое государство.

— Ну, тогда Глюкос. Но ты, конечно, считаешь, что Властелин Черных Чар.

— Как раз и нет. Не производит он впечатления сильного волшебника. Думаю, кто-то из его свиты.

— Ладно, неважно. Все равно отпадает.

Я огорчилась, но не очень. Недосуг мне было разгуливать где попало для собственного удовольствия, Яга меня в антимир отправила.

— Я что-то не поняла, — вмешалась в нашу перепалку Силона. — О чем вы? Кто-то собрался в Волшебную страну? А я как будто и ни при чем! А меня, между прочим, больше вас обоих она интересует.

— Ты все неправильно поняла, — успокоила я подругу. — Как раз никто туда и не собирается. Мне хотелось заглянуть на южный полюс Феерии, но оказалось, что сразу там оказаться нельзя. А пробираться через кучу препятствий мне некогда, сама знаешь, камни искать надо. Да и тебя побыстрее домой вернуть.

Силону мое объяснение как будто не обрадовало. Что-то с ней случилось в последнее время, даже о шатре отдохновения почти не вспоминала. Я уж не раз замечала: с некоторых пор не торопилась моя подруга возвращаться. Изменения начались после происков второго черного озера, результат которых оказался неожиданным — мы с ней научились управлять летучим кораблем. А затем она уже довольно сносно выдержала разочарование Долиной Фей и стойко перенесла гонку с препятствиями по ночному лесу. Ее родители, конечно, волновались, но им, по крайней мере, передали. Любимый горшочек был надежно упрятан. Что там еще — брат-разгильдяй? Так каникулы же.

— Жаль… — вздохнула Силона. — Интересно чем страна магов от обычных государств отличается.

Я предложила:

— Если хочешь, могу пересказать то, что от Ризэллы узнала.

Подруга согласно кивнула, и, погладив очередную храбрую птичку, я начала:

— Главное в Волшебной стране — всякие диковинки. О фонтанах с живой и мертвой водой да разбросанных повсюду дивных лучинах — ну, помнишь, это такие одноразовые волшебные палочки — обо всем таком и говорить не стоит. Только о самом-самом. Все там устроено для удобства людей. Например, сидишь дома на диване, хоть всю жизнь никуда не выходишь, а то, что тебе нужно, само собой является. Или, скажем, устраиваешь свое житье-бытье, как пожелаешь, и ни с кем ничего не надо согласовывать. И все остальные так же поступают. Даже если их понятия о бытие прямо противоположны твоим, все равно никто никому не помешает. Ну и, само собой разумеется, деньги тамошним жителям не нужны, все бесплатно, и продукты, и напитки с неба, словно осадки, выпадают.

Андрис молча слушал и лишь кивал головой, из чего я заключила, что хотя бы в этом вопросе он осведомлен не лучше меня.

— Хотелось бы мне посмотреть на последнее, — сказала Силона, выражение лица которой уже достигло предела изумления. — Никогда не видела, как еда падает. А вдруг кому-нибудь на голову шмякнется?

— А… ты, когда дождь идет, зонтик раскрываешь? Вот и там так же.

Тут я немного сфантазировала, потому что сама не догадалась спросить у Ризэллы, как спасаются жители Волшебной страны от подобных сюрпризов. Мне вот тоже недавно довелось испытать нечто подобное. Проснуться с лимоном на носу — то еще впечатление!

Моя импровизация вроде удалась. Молодой маг снова промолчал и даже не улыбнулся. Не ожидая подвоха, я продолжала перечислять диковинки. Далеко не все, но некоторые из них понравились Силоне, и она, уже не надеясь когда-нибудь воочию увидеть вожделенную страну, требовала новых и новых подробностей. И вот, в самый разгар обсуждения, Андрис вдруг заявил:

— Опасные они, диковинки те. Как думаете, почему маги, уехавшие жить в свое расчудесное государство, никогда не возвращаются домой? Волшебная страна их не выпускает. Более того, они перестают быть магами.

С минуту я не могла вымолвить ни слова, а затем выпалила с негодованием:

— Неправда! Моя сестра вернулась! Значит, можно выбраться. И она по-прежнему великая магиня.

— Наверное, я неточно выразился. Насильно никого не удерживают. Они сами остаются, когда понимают, что потеряли чудотворную силу. Где им тогда еще жить, как не в Волшебной стране? А тот, кто не поддается мании диковинок, надежно от них защищен.

Силона тоже недоумевала:

— Как же так? Чудеса, наоборот, должны делать магов более могущественными.

— Диковинки обладают тайным свойством. Они незаметно высасывают из своих хозяев магическую силу. Только очень сильный волшебник способен им противостоять. Я знаю лишь одного такого. Великий маг, который придумал Волшебную страну, живет там уже много лет и все еще достаточно силен. Без конца что-то изобретает, изменяет, совершенствует. Чего нельзя сказать о его друзьях. Нет, они не плохие, но… Только благодаря ему все и держится.

Дорога пошла чуть вверх, все чаще стали попадаться сосны и кедры. Я подумала, что, наверное, горы недалеко, а там Дрын собирался устроить свои главные раскопки. Интересно, нашел ли он, наконец-то, настоящие старинные сокровища?

— Что-то расхотелось мне в вашу Волшебную страну, — сказала Силона. — Лучше уж в антимир податься. Будем с Лалинтой камни искать.

А я-то думала-гадала, как ей об этом помягче сообщить!

Гл. 11. Сумасбродная кукушка

Подруга знала только о том, что я ищу волшебные камешки. Ну, а она якобы оказалась на летучем корабле по чистой случайности и пока не могла вернуться. И, конечно, ей не приходило в голову, что нас не зря услали вместе из-за той самой угрозы "всем нам", о которой вещала Ядвига. Правда, это было лишь моей догадкой, но прояснить ситуацию у наставницы не получилось, и все пока оставалось по-прежнему.

И вот Силона сама изъявила желание составить мне компанию в сложном и опасном мероприятии. А ведь слышала, как Андрис заявил, будто бы в антимире выжить невозможно, и знала, в каких жалких существ превратились бывшие могущественные маги, разделившие Мироздание. Если уж они пострадали, что же ожидало нас?

"Пожалуй, прогулка затянулась, — подумала я. — Пора бы уж вернуться и хотя бы волшебную книгу еще раз полистать. Может, что в ней и отыщется".

Андрис, по обыкновению подслушавший мои мысли, с опасением произнес:

— Надо посоветоваться с Заламеей.

До него, наконец-то, дошло, что мои намерения серьезны. И, чтобы отвлечь меня, он даже пошел на хитрость:

— Хотите взглянуть на Сумасбродную кукушку?

Не дожидаясь ответа, молодой маг круто свернул в сторону. Мы помчались за ним, боясь потерять его из виду. Кто бы спорил! Мне и самой хотелось посоветоваться с опытной волшебницей. Затем сюда и пришла.

Бежали мы не очень долго, до соседней лужайки. Здесь, на высоком дереве, сидела самая обыкновенная на вид кукушка и, как и положено особям ее вида, куковала. Наш друг объяснил, что прозвище свое она получила за своенравный характер. Вроде бы с готовностью отвечала на вопросы, но пользы от того было немного, а то и никакой. Например, захотелось кому-то узнать, сколько он проживет, пожалуйста — свой век. Что, как известно, понятие растяжимое. Нужно выяснить расстояние или вес, тоже можно, в метрах и в килограммах соответственно. Годы, сантиметры, граммы и тому подобные мелочи Сумасбродная кукушка не признавала, и о столь незначительных дополнениях каждому приходилось догадываться самому.

Откуда Андрис обо всем этом знал? Просто он понимал птичий язык. Да, просто… Чего мне никак не давалось. И волшебный характер лесной прорицательницы молодой маг использовал по-своему. На ее беду… Подсовывал ей предметы, которые весили несколько граммов, заставлял рассчитывать глубину бездонного озера или задавал философские вопросы.

Вот и теперь наш друг приготовил каверзу "на злобу дня": возможно ли добраться до южного полюса Феерии и остаться в живых. Мы стояли возле дерева, на ветке которого сидела Сумасбродная кукушка, и старались уловить хотя бы интонацию ее голоса. Кроме "ку-ку" ни мне, ни Силоне ничего не удалось услышать, и пришлось поверить на слово знатоку. Ответ меня озадачил. По мнению кукушки, путешествие к южному полюсу было равносильно самоубийству, но отказ от него приводил к тому же результату. Вот уж точно — сумасбродка!

— Может быть, ей известны наши судьбы, записанные в Долине Фей?

И на этот вопрос мы получили ответ и снова ничего не поняли. Кукушка заявила будто чудесный цветочный ковер непостоянен. Он, мол, слишком быстро обновлялся. Одни цветы отцветали, другие расцветали, а вместе с ними менялось и будущее.

— Так что ж получается, — огорчилась Силона, — мы напрасно разыскивали клумбы с нашими судьбами?

— Конечно! — Андрис широко улыбался. — Тем более с вашими. Сами же все перевернули. Долинку не искали, в Золотую гору полезли. Зачем? Я ведь напоминал.

Подруга удивленно взглянула на меня:

— Когда?

Я опустила глаза, но молодой маг пришел мне на помощь. Он вдруг стал увлеченно рассказывать, какой незаменимой помощницей считал Дрын Сумасбродную кукушку. Используя Андриса в качестве переводчика, он то и дело выяснял у нее расстояние до бесценного клада. Естественно, возникали некоторые неточности. Потому-то бедняга и перерыл всю округу, надеясь хоть где-то напороться на недостающие миллиметры. Дрын не сомневался: старинных кованых сундуков, доверху заполненных драгоценностями и золотыми монетами, повсюду закопано немало, надо лишь места знать. И находил… алюминиевые консервные банки, дырявые медные котелки, обугленную фольгу и другие подобные "ценности". Кукушка всерьез считала их сокровищами, он же был уверен, что находки оставлены более расторопными кладоискателями, очередной раз его опередившими.

— Узнай у нее про антимир, — попросила я.

Прослушав монотонную трескотню, молодой маг выдал:

— Дорога туда идет через Волшебную страну. И далее где-то по Феерии. Трудно перевести точнее.

— Да антимир мне нужен, как вы все не понимаете! — расстроилась я. — Антимир, а не волшебная галактика!

Сумасбродная кукушка удивленно таращила на меня круглые желтые глазки и упрямо молчала. Похоже, мы ей порядком надоели.

Гл. 12. Порождения Тьмы

Я предложила оставить Сумасбродную кукушку в покое — сколько можно издеваться над животным! Андрис согласился, но возвращаться в хижину и не думал и продолжал развлекать нас новыми видео-постановками. И чего опасался? В конце концов, не ему, а нам с Силоной предстояло лезть в черную дыру!

И тогда я решила хотя бы выяснить, на что могут сгодиться говорящие камешки:

— Мы так много Болтунов отобрали, но стоит ли за ними возвращаться, не знаем. Они лежат в пещере Золотой горы.

— Ты хочешь снова туда спуститься?

Я мотнула головой — ну что за вопрос! Не зря же старались. Если б наставница не сбежала, мы обязательно вернулись бы за нашими Болтунами.

— Разве тебя не предупредили? Нельзя залезать в недра Золотой горы. Особенно по ночам. Тот, кто завел вас туда, надеялся, что вы никогда оттуда не выйдете. Возможно, не знал, но вряд ли.

Вряд ли? Конечно, не знал. Я даже сказала бы "не знала".

Слова Андриса меня ошеломили. Из памяти еще не стерлись ни тягучий заунывный вой, ни фосфоресцирующие янтарные глаза в глубине черного коридора. Жутковатые воспоминания… Но был еще и магический карандаш, пресекший нападки неведомых существ.

— А что такого? Там вовсе и не страшно. Так только, в первый момент.

— До того как мой карандашик стену пробил?

Так вот кто нашим благодетелем оказался!

— Значит, стрелял ты?!

— Да. Потому вам и разрешили.

— Кто, что разрешил? И вообще, откуда тебе всегда все известно, в конце концов?

Моему возмущению не было предела, но приходилось признать — молодой маг спас нас. И мне очень хотелось знать, от чего.

— Ну… — Андрис замялся. — Когда я понял, что ты мои предостережения то ли не слышишь, то ли не желаешь слушать, решил действовать. Тут как раз и ваша Зюзя принеслась, вся взъерошенная. Я и швырнул карандаш, чтобы хтоноров приструнить.

— Хто… Кого приструнить?

— Ты никогда их не видела? И не надо. Расскажу, не показывая. Хтоноры — подземные чудовища, уродливые и беспощадные. Как и гномы, они живут под землей, в пещерах и разломах, но ничего не строят, только разрушают. Воруют волшебные вещи, прячут и ревностно охраняют. И того, кто позарится на их добро, утаскивают под землю. Прекрасно владеют гипнозом и так заманивают жертв. Боятся солнечного света, и днем не вылезают, только по ночам промышляют.

Мы долго шли молча. Я вспоминала недавние события. Как Фавея убеждала меня будто в "драгоценной шкатулке" найдется все — и антимир, и заветные камешки. Как она тянула время до позднего вечера и только тогда повела нас к Золотой горе. И как затем неожиданно и быстро убежала. Чудесные камни действительно нашлись, хоть и не те, но на том исполнение обещаний и закончилось. Нас ждало кое-что иное… Вот, значит, какие секреты глубин Земли хранила шкатулка первой феи!

— Первоначально вход в пещеру был перекрыт, — снова заговорил молодой маг, — но потом кто-то снял преграды. Нет, не повелительница воды, — опередил Андрис мой вопрос. — Ни одна фея не способна уничтожить сделанное ее предшественницей. Так только, слегка изменить и подпортить может, но не более того.

Возвращались мы другой, короткой дорогой. Солнце светило по-прежнему ярко, и, хоть крошки от пирожков закончились, маленькие пташки не отставали от молодого мага. Они садились ему на плечи и беспрерывно о чем-то щебетали, видимо сообщали последние лесные новости. Хорошо знать птичий язык!

— А как же Дрын? — вдруг спохватилась я. — Ему грозит опасность?

— Нет, он драгоценности ищет. А хтоноры ценят только волшебные вещи. Болтунов, например.

Силона с укором посмотрела на меня. Все было ясно без слов, ведь тогда, в пещере, она предлагала уйти, а я уговорила ее остаться и собирать этих самых Болтунов! И мы их собирали, легкомысленно расхаживая у самого логова жутких чудовищ.

— Кто ж они такие… хтоноры ваши? — спросила подруга дрожащим голосом.

— Порождения Тьмы.

— Да и что с того! — нарочито засмеялась я. — Они ведь даже не вылезли. След магического карандаша никогда не стирается. Мы можем спокойно туда вернуться, ничего нам больше не грозит.

Молодой маг рассматривал и покусывал сосновую иголку, которую притащила в клювике маленькая птичка, и, казалось, не слушал. Но возразить не преминул:

— Хтоноры слизывают защитную черту. Не сразу, за какое-то время.

— А маленькие бородачи в курсе?

— Ты же знаешь, — Андрис продолжал теребить сосновую иголку, — они рассчитывают на неугасаемое пламя. И, в данном случае, правы. Почти. Хтоноры никогда не забираются слишком глубоко, потому что жар Земли губителен для них. И в Пещерию не суются, из-за факела. Но выслеживают и вынюхивают, а значит, всегда существует опасность, что передадут информацию кому-нибудь другому. Еще вопросы имеются?

Наш друг радостно улыбался. Как будто веселые байки рассказывал! И как же мне надоела эта сосновая колючка, которую он совсем уж измочалил!

— Имеются. Бумажный самолетик тоже твоя работа?

— Мне показалось… Тебе ведь было грустно? Думал, может, ты умеешь читать мысли.

— Конечно, умею. При нормальной телепатической связи, взаимной.

— Нет, — Андрис, казалось, не понял мой намек. — Мне не удалось вызвать тебя на обычную связь, и я оставил свои мысли на крыльях самолетика.

— Значит, все-таки письмо. Но там ничего не было!

— Видишь ли, можно читать не только по отпечаткам букв, но и по следам мыслей.

Я промолчала, не зная, что и сказать. По следам мыслей он читает! То есть просто смотрит на бумагу и думает. И писать ничего не надо. Послал другу такое письмо, и всякие неумехи ничего не разберут. Удобно. Все хорошо, кроме одного… Я тоже к неумехам относилась.

— Ладно, пусть. А почему хтоноры так плохо спрятали говорящие камешки? Кто захочет, войдет в пещеру, очертит защитную линию и заберет их.

Андрис переломил то, что осталось от иголки, пополам, зачем-то понюхал вконец истерзанные обломки и снова пожевал.

— С точки зрения человека, может, и плохо, а для хтоноров в самый раз. Да я вас совсем запугал! Лучше расскажу о моем старом знакомом, профессоре магии хаоса. Ведь именно он сотворил Болтунов, когда постигал древнее волшебство. Вот и посмотрим, как это происходило.

Гл. 13. История говорящих камешков

Я поняла, что время еще раз сдвинулось назад. Не так далеко, как тогда, когда мы наблюдали рождение дикой планеты, а всего лишь на несколько десятков лет. А может быть, сотен. Сумасбродная кукушка в чем-то права, порой подобные тонкости не различишь. Мы снова очутились в Пещерии, но теперь превратились в серых мышей и прошмыгнули мимо чьих-то огромных ног. Забившись в щель между каменными плитами, я посмотрела наверх и поняла, кого приняла за великанов. То были маленькие бородачи. Они привычно трудились — перетаскивали с места на место мешки и сортировали камни. Под сводами гудело эхо, подхватывая разноголосые оклики гномов и скрежет каких-то недюжинных инструментов.

— Поднимите головы повыше, — пропищал мышь-Андрис, — увидите профессора.

Я не сразу смогла разглядеть человека гигантского роста, на которого указывал наш друг. Ощущение было такое, словно сидишь в первом ряду кинотеатра, у самого экрана, но все же мне удалось различить черты лица исполина, явно кого-то напоминавшего. Рядом с нами над грудой блестящих камней склонился не почтенный, удрученный годами мэтр, как можно было бы ожидать, а жизнерадостный юнец. Его красивое лицо лишь немного портил чуть толстоватый нос. Поглощенный каким-то важным делом, юный маг не обращал внимания на суетившихся вокруг гномов и без конца дергал себя за начавшую пробиваться бородку — тоже знакомая смешная привычка. В руках он держал… Нет, не волшебную палочку, а самую обыкновенную кисточку. Будущий профессор магии хаоса раскрашивал камни! И они словно оживали под его руками.

Хоть он и предстал перед нами совсем юным, я узнала этого человека.

Его звали Модерст. Он был другом моих родителей и раньше частенько навещал нас. А потом куда-то исчез. В последний свой визит старый маг, тогда еще молодой, показался мне странным, и грустным, и веселым одновременно. Он без конца со всеми прощался, словно собирался отправиться в вечное странствие. Впоследствии выяснилось — всего-то в Волшебную страну.

— Профессор познакомился с твоими родителями уже в более зрелом возрасте, — сообщил Андрис. — А сейчас он еще совсем юн, живет в Пещерии, изучает быт неугомонных трудяг и творит Болтунов. Точнее, придает новые свойства обычным камням. Тогда Модестр мечтал сделать Землю доброй. По его замыслу говорящие камешки должны были поведать людям все ее секреты. Скажем, где ценные минералы запрятаны, как предотвратить катастрофы и так далее. Вовремя одумался. И дал Болтунам особый язык. С тех пор они нас понимают, а мы их нет.

— Добрая планета, — запищала Силона, — то есть которая без землетрясений, торнадо и всего подобного? И что ж в том плохого?

— Не может она такой быть.

— Почему же?

— Земля не одна во Вселенной. Чтобы нам выжить, постоянная встряска нужна. Кое-кто, гномы, например, думают, будто мир стабилен и ничего в нем не менялось со времен оных. Великие наблюдатели! Все подмечают, оценивают, обсуждают, но с места не сдвигаются.

Поспорить я не успела, мы уже перенеслись в Золотое озеро, перевоплотившись в крохотных рыбок, и ползали по дну, устланному Болтунами. Совсем как моя золотая привереда! Она, когда обижалась, всегда рылась в грунте своего дорожного аквариума. Мне не пришлось долго пробыть в ее чешуйчатой шкурке, нас вскоре вынесло на поверхность, и, обернувшись кузнечиками, мы прыгнули в траву.

— Почему говорящие камешки в озере? — сразу же застрекотала Силона.

— Их там спрятал профессор. Думал, в воде они будут молчать, и никто ни о чем не догадается. Он и гномам ничего не рассказал. На всякий случай, ведь, чем больше посвященных в тайну, тем меньше у нее шансов таковой остаться. Только мне признался, но позже, когда я потерю обнаружил. Но смотрим дальше и не шумим.

Взобравшись на высокий цветок, мы внимательно следили за тропинкой.

— Не туда, выше. И наблюдайте за озером.

В нашу сторону действительно кто-то летел. Я разглядела стройную девичью фигурку, завернутую в разноцветное сари. Она приближалась, и вскоре стали видны многоярусные бусы и браслеты. Только сережек не было, их место заняли миниатюрные наушники.

"Это ж моя наставница!"

Удивительно, я не увидела ни канатов, ни светящейся росы, ни колибри, ни насекомых! Фавея опустилась у бордюра и взмахнула волшебной палочкой. Болтуны тут же выпрыгнули из озера. Повелительница воды подняла один из камешков и довольно долго его рассматривала. А потом вдруг заговорила… сама с собой. Голос у нее тоже был другим, не таким, к которому я успела привыкнуть, а самым обыкновенным, не журчал и не убаюкивал.

— Волшебный? — спросила фея.

В ответ лишь прогудел ветер.

— Вероятно. Но что он может?

И снова молчание.

— Хорошо, я проверю.

Видимо успокоив саму себя, повелительница воды положила несколько камешков в корзинку, а на дно озера набросала драгоценных каменьев. Затем она удалилась, не забыв переодеться в костюм королевского пажа.

Мы не последовали за феей в замок, но что-то мне подсказывало, что и он не был похож на известный нам с Силоной. Скорее всего, настоящее жилище моей несостоявшейся наставницы походило на дом маленькой феечки, некогда жившей в Долинке.

Так как больше, по словам Андриса, ничего интересного не должно было произойти, мы спокойно очнулись на лесной тропе.

— Она догадалась, что камни необычные?

— Не сразу. Подсохнув, Болтуны заговорили, но, как использовать их чудесный дар, Фавея не додумалась. Собрала все остальные камни и отдала им.

— Хтонорам?

— Нет, их она боится, — молодой маг вздохнул. — Надо было следить за озером, я же говорил, а вы искали стрекоз и канаты. И снова пропустили самое интересное. Повелительница воды беседовала с Властелином Черных Чар.

Гл. 14. Охранная диадема

— Я подсмотрел этот эпизод случайно, незадолго до вашего прибытия. Хотел проверить, к кому направили Лалинту. И застал такую картину. Фавея встречалась с Властелином Черных Чар. У прозрачных, в отличие от призраков, есть тела, но увидеть можно только их отражения в воде. Зеркала, как вы поняли, не всем помогают…

— Постой, — прервала Андриса Силона. — Понятно, что мы не смотрели в озеро и потому того типа не увидели. Но почему не услышали?

— По той же причине. Люди, побывавшие в утробе Оратуз, многое потеряли. Они, хоть и отлично слышат, но не могут нормально разговаривать и общаются с помощью Ушей. У прозрачных еще осталась возможность телепатировать своим, древнейшим способом, но феи, как и гномы, не сильны в телепатии.

Я догадалась, что Ушами молодой маг назвал наушники, которые напялила на голову повелительница воды. Удобный приборчик, бесспорно, но нам с Силоной он не понадобится. Так же как и знание древнейшей телепатии. Уж кто-кто, а прозрачные меня не волновали, будь они хоть все властелинами чар любого цвета. Моя дорога лежала известно куда — в антимир, откуда этих типов, по всей видимости, изгнали. Зато меня очень заинтересовало, о каком свойстве Болтунов не догадалась Фавея, и я ждала, что Андрис о нем расскажет. Конечно, о возвращении в пещеру Золотой горы не могло быть и речи, хватит с нас и того, что успели унести. Но хотелось все-таки знать, что делать с говорящими камешками, за обладание которыми мы чуть не поплатились жизнями.

И почему меня отправили именно к повелительнице воды? Яга часто поступала нелогично и, тем не менее, по неведомой причине всегда оказывалась права. Но в моем случае явно напортачила! Вот, если бы Фавея не была воровкой, если бы она не связалась с прозрачными, если бы я стажировалась в Долине Фей, если бы… Да, но тогда, подобно гномам, не сдвинулась бы с места! Тут, пожалуй, молодой маг прав.

Мы так много всего обсуждали, что до загадочного свойства Болтунов никак не могли добраться. И меня, и Силону гораздо сильнее волновали черные дыры, ведь в одну из них нам предстояло в скором времени забраться. Правда, сначала надо было найти ее, такую безвредную и доступную. Спрашивать Андриса, который забраковал мою идею, было бесполезно, но молодой маг мог хотя бы подсказать, годится ли для того мировой лабиринт.

Наш способный друг, вне всякого сомнения, прослушал мои мысли, но, хоть и шел рядом, почему-то весьма непочтительно отвернулся. Когда я коснулась его руки, чтобы напомнить о себе, он вздрогнул, обернулся и удивленно взглянул на меня своим особенным, насквозь проникающим взглядом. Крайне неприятное ощущение, будто все ясно и без слов, и мы оба прекрасно понимаем, что ни в какую черную дыру мне не залезть. Нет, это уж слишком! Выудить самые сокровенные мысли, в которых я и самой себе не признавалась… Проклятые очищи! И что за устройство такое коварное, никуда от его всевидящих лучей не спрячешься! Теперь и я отвернулась, чуть не плача от обиды.

— Прости, — сказал молодой маг, — не хотел, чтобы тебе было неприятно. Очки тут ни при чем. Видишь ли, у меня слишком стремительные глаза. Порой я не успеваю их обуздать — посмотрел, значит, увидел. Старался не смотреть, но не вышло. Хочешь, соорудим тебе защиту?

— То есть?

— То есть я отвечаю на твой вопрос о свойстве Болтунов. Они лучшие в мире охранники и будут защищать тебя, но только от нападения людей. Прозрачные, как ты понимаешь, в эту категорию не входят, но твои мысли им украсть не удастся. И никому другому тоже.

Я вспомнила черное озеро, которое чуть не довело нас до самоубийства, высосав все мысли, но вслух говорить ничего не стала. Зачем? Андрис и так уже узнал…

— Ну и ну! — поразилась Силона. — Балаболки Болтуны и вдруг охранники!

— А почему бы и нет? Они все-таки камни и молчат, если их напоить. Подойдет любая волшебная вода, а не только животворный эликсир. Так что берем Болтунов и мастерим из них, скажем…диадему. Как вам?

Перед нами плавно проплыли ювелирные изделия. Кокошники, короны, колье, ожерелья и прочая бижутерия подобно манекенщицам на подиуме по очереди появлялись, кружились и растворялись в воздухе. Маленькая тоненькая диадема понравилась мне больше всего. Однако кое-что все же смущало:

— Без конца поливать себя водой и ходить с мокрыми камнями на голове?

— Мы прикрепим к ним капсулы, и ни одна капля на тебя не упадет. Но придется эликсир регулярно подливать. Потренируешься в искусстве скрывания мыслей и сможешь обходиться без помощи диадемы.

— Здорово! А почему бы ни сделать два охранных устройства, для меня и Силоны? Камней хватит.

Моя подруга испуганно замахала руками:

— Уж спасибо, не надо! Мне скрывать нечего.

Надо же! Оказалось, она до сих пор побаивалась волшебных вещей. Что ж, а мои мысли очень даже нуждались в сокрытии. В основном, от излишне способного мага. Пусть Болтуны послужат благому делу! А то получилось как-то совсем уж нехорошо — профессор сделал их с добрыми намерениями, а завладели ими отнюдь не дружелюбные личности.

— И все-таки, — не унималась Силона, — если Фавея отдала Болтунов прозрачным, то почему они оказались у хтоноров?

— Мне тоже не все тут ясно, — признался наш друг.

Мы почти дошли до дома Заламеи, и Андрис доканывал то, что осталось от еловой иголки.

— Еще один вопрос, — сказала я ему. — Мы кое-что забрали из маленькой Долинки. Возможно, наши отражения. Как думаешь, надо их вернуть на обратном пути?

Доставать из кармана и показывать неваляшку не потребовалось — она тихонько звякнула, словно тоже почувствовала пронзительный взгляд молодого мага. Но моя подруга, которая нисколько не сомневалась в том, что возвращать якобы безобидные игрушки нельзя, вытащила белокурую куклу:

— Смотри, как похожа!

— Небольшое сходство есть, — согласился Андрис. — Не вижу ничего страшного в отражениях, но ваши давно исчезли, задолго до того, как вы подошли к опережающему зеркальцу.

— Куда мы подошли?

— Зеркальце-малютка предугадывает главные события в Долине Фей. Но мелочи могут отличаться. Например, все феи обожают кукол, но творят их каждая по своему вкусу.

— Выходит, Долинка там главная, а Долина Фей от нее зависит?

— Именно так.

— Ну и зеркала у вас, у волшебников, — подивилась Силона. — Что-то отражают, что-то нет. Какие раньше времени, какие позже. Запутаешься!

Тут мы, наконец, вышли на знакомую поляну и сразу же почувствовали соблазнительные ароматы.

— Никак Заламея вернулась и уже успела приготовить обед, — обрадовалась я.

— Да она никуда и не отлучалась.

— Как? Ты нас обманул?

Андрис смущенно смотрел на меня:

— Перед встречей с бабулей надо было вас немного подготовить.

— Это еще зачем?

— Затем… Как ты относишься к змеям?

— Ну, по-разному. Стараюсь, конечно, близко не подходить.

Молодой маг повернулся к Силоне:

— А ты?

— Не знаю. Я их только в зоопарке и видела, за двойным стеклом.

— Так вот, моя нареченная бабка — змея.

Мы стояли, буквально раскрыв рты. Никто из моих дорогих родственников, без сомнения, осведомленных о внешнем облике Заламеи, даже не посчитал нужным сообщить мне столь любопытные сведения. Старшая сестра Ядвиги оказалась змеей! Нам предстояло встретиться с ней прямо сейчас, сидеть рядом, говорить, советоваться. Ну и дела…

Гл. 15. Завеса тайн приподнимается

Андрис первый вошел в избушку-логово. Я с опаской проследовала за ним. Суковатая палка на сей раз весело поприветствовала нас троих по очереди, и молодой маг ласково потрепал привратника по загривку. Силона тоже зашла, но очень уж осторожно, стараясь держаться позади всех.

В большом кресле, в котором мы так беспечно проспали остаток суматошной ночи, свернулась клубком огромная черно-зеленая кобра с желтым брюхом. Ее голова была приподнята, и блестящие сапфировые глаза внимательно смотрели прямо на меня. Вокруг гигантской кастрюли, стоявшей на столе, обвился кончик полосатого хвоста. Видимо Заламея использовала его вместо руки. Странно, но я не почувствовала ни капельки страха, наверное потому что у настоящих змей таких глаз не бывает, а может быть потому что они были добрыми и печальными. Моя подруга, напротив, продолжала прятаться за нашими спинами.

— Не бойся, деточка, зубы у меня волшебные, но не ядовитые, — произнесла змея низким мелодичным голосом, оглядывая вошедших, и мне показалось, что при этих словах она грустно улыбнулась. — Давайте-ка, пообедаем, а потом уж и расскажете о своих злоключениях.

Молодой маг придвинул к столу три пуфика, и мы сели. Обед оказался отменным: щи, жареное мясо с картофельным пюре, салат и ягодный компот. Все перечисленное я поглотила в один момент, остальные тоже не отставали. Только Заламея ела мало, больше ухаживая за нами, и лишь пила чай, чашку за чашкой. Посматривая на изголодавшихся повелителей магии, она неустанно подкладывала и подливала, каким-то непостижимым образом догадываясь о наших желаниях, тщательно скрываемых под масками приличия. Гостеприимство хозяйки лесного логова сдабривалось причитаниями о "детках", малых и несмышленых, но почему-то, произнесенные устами старой волшебницы, они не воспринимались как обидные. Наверное, виной тому была слишком большая разница в возрасте — Заламея была старше даже самой Ядвиги!

После обеда Андрис пригласил Силону ознакомиться с его коллекцией окаменелостей, и они спустились в подземную часть логова, куда вела круглая дверь в полу. Всем было ясно, что нам с Заламеей надо поговорить. Мне тоже хотелось полюбоваться на редкостные экспонаты, но я понимала: дело прежде всего.

Едва дверь за моими друзьями захлопнулась, старшая сестра Ядвиги принялась расспрашивать меня обо всех безрадостных эпизодах предыдущих дней. Неприятности, то и дело настигавшие нас в пути, нисколько ее не удивили. Казалось даже, что она давно о них знала и теперь лишь уточняла подробности. Выслушав мой спутанный рассказ, Заламея предложила свою версию событий.

По ее словам выходило, что Фавея соткала замок, его утварь и многочисленную живность из мельчайших капелек воды Золотого озера. Мы с Силоной думали, будто все предметы и насекомые окутаны гирляндами волшебной росы, теперь же выяснилось иное — они сами были просто-напросто водой. Лазурный пруд, в который я так опрометчиво выпустила золотую рыбку, почти целиком состоял из пузырьков воздуха, и моя подопечная запросто могла погибнуть. Настоящими оставались только цветы, горы с озерами и ручьями, ну и, разумеется, опережающее зеркальце Долинка.

Предугадав коварный план повелительницы воды, маленькая феечка собралась улетать, что должно было указать мне на скорый побег хозяйки Долины Фей. И тогда обманщица сделала все возможное, чтобы скрыть улики — на тот случай, если я все-таки разыщу Долинку. По утверждению Андриса, ни одна фея не способна уничтожить творение своей предшественницы, но может его испортить. Так и поступила Фавея.

Когда мы приземлились, повелительница воды следила за моей реакцией из-за полупроницаемых стен специально для нас сотворенного дома, готовая в любую минуту исчезнуть, если я вдруг что-нибудь заподозрю. Без ее ведома нам не удалось бы проникнуть в хитро устроенное здание. Надо же, могущественная волшебница опасалась меня! И стремилась как можно надежнее заморочить головы двум восторженным девицам, для того и придумала разнообразные чудеса-однодневки. Светящиеся пузырьки, мелькавшие перед глазами насекомые и беспрерывно поющие птички искусно маскировали мнимое изобилие, мешая мне прислушиваться к голосу интуиции. Тающие во рту фрукты, прохладные напитки и прочие шедевры волшебной стряпни, которыми Фавея нас старательно потчевала, также представляли собой смесь воздуха с водой. Животворный эликсир помог нам продержаться без еды и тепла целый день. Хорошо, хоть переодевания избежали, а то в чем бы проснулись после исчезновения замка?..

Лишь Золотая гора не поддалась чарам собственного озера, и Фавея смогла сотворить светильник из волшебной росы только в мрачной пещере хтоноров.

Однако времени у моей несостоявшейся наставницы было не так уж и много, ведь опережающее зеркальце, даже порушенное, диктовало свои условия. Да и изделия из чудодейственной воды недолговечны и сохраняли форму лишь в прохладном климате. Малейшая оплошность, и кто-нибудь из гостей мог ненароком нарушить тщательно выстроенную иллюзию. Потому-то фея-обманщица позаботилась о том, чтобы облачные шторы не разлетались, и упорно не желала разогревать пищу.

Водянистая броня искусно скрывала цветочные композиции, по которым можно было легко разгадать замысел Фавеи. Когда мы шли к Золотой горе, чудодейственные цветы пытались предупредить нас об опасности, но сделать это им не позволили. Именно тогда я впервые заметила, как светлая и беззаботная Долина Фей постепенно превращалась в темную и мрачную. Мне даже показалось, будто фея тоже недовольна поблекшим пейзажем, но не в силах что-либо изменить. В ночь бегства наставницы ее волшебство настолько ослабело, что парк начал рушиться подобно строениям в маленькой Долинке. Роса таяла, канаты исчезали один за другим, и вскоре ветер разогнал облака. Повелительница воды спешила, и ей было уже не до фонтанов и скульптур. Все свои силы она положила на сохранение эфемерного замка, и он продержался бы, возможно, до утренней зари, но горячий чай его доконал. Нам с Силоной приспичило напиться им перед сном, и нежное сооружение не выдержало и испарилось.

Я молча слушала старшую сестру Ядвиги. Она уверяла, будто колдун тоже был, но черным озером он не ограничился. Таинственный незнакомец подбросил ядовитых космических гадюк к ДомикуНа Курьих Ножках, устроил ненормальный ураган, заблокировал вход в Пещерию и каким-то образом договорился с Фавеей. Наш враг строил планы новых козней — вот почему клубочек так стремительно несся по ночному лесу. Хозяйка логова не захотела назвать имя колдуна, чтоб не запугать меня окончательно. Но тут она просчиталась… Не так уж и трудно было догадаться, столько раз ее нареченный внук твердил мне об ужасном Властелине Черных Чар.

Моя знаменитая собеседница, несомненно, знала и о том, где прятались заветные камешки, но я не решалась ее о них расспрашивать. По известной причине… Ведь тогда пришлось бы признаваться, каким путем добыты секретные сведения. Хорошенькое впечатление произвела бы на почтенную волшебницу неприглядная картина: будущая великая магиня, подслушивающая у дверей!

— Камешки, говоришь? — вдруг изрекла змея, рассматривая кривой потолок логова.

Я растерялась, не зная, что и сказать. Ничего себе, все они здесь что ли читали мысли без всякой зримой связи с собеседником? Общение с Андрисом и его "бабулей" разбило мои представления о телепатии в пух и прах.

— Мало ты еще можешь, — продолжала между тем Заламея, — да в одиночку и не справиться. Придется твоей подруге остаться.

Я с изумлением смотрела на громадную змею — вот она, передо мной, старейшая и мудрейшая полномочная представительница Гильдии Волшебников, отправляет меня за чудесными камешками. Необходимость совершать подвиги условно-секретно отпала, мне уже не тайно, а вполне определенно дано ответственное поручение. Приятно, когда тебя наконец-то признают взрослой и способной. Однако остался открытым все тот же вопрос о Силоне. Так ли уж велика опасность, чтобы и далее задерживать подругу? И как быть с ее родителями, которые беспокоились о дочери, но вряд ли всерьез задумывались о судьбе мира?

— Ситуация сложилась необычная, — откликнулась хозяйка лесной хижины, — и ныне не в моих силах что-либо менять. Фавея, и та покорилась могущественному покровителю. Поверить трудно… Великая повелительница воды предпочла превратиться в жалкую служанку! Яга ее хорошо знала. Небось, такого и представить себе не могла, иначе обязательно посоветовала бы найти Долинку.

Я потупила взор. Чего уж теперь, все равно догадается…

Наша беседа затянулась, но кое-что так и осталось неясным. Каждое лето мои сверстники спокойно отправлялись на стажировку, и никому до того не было никакого дела. Чем же мы с подругой помешали прозрачному типу?

— Ядвига замахнулась на страшные силы, — тихо промолвила Заламея. — Боюсь, тяжко будет, да нельзя отступать. Нужно беленький камушек искать, серенький-то уже летит…

— Вы знаете, где он? — обрадовалась я.

Змея посмотрела на меня, и мне снова привиделась ее мимолетная улыбка, сверкнувшая на миг золотыми искрами волшебных зубов и сразу же погасшая в пучине какой-то непостижимо великой вселенской печали. Во взгляде добрых сапфировых глаз осталось лишь недоумение:

— Мы с сестрой любим выражаться образно, — сказала Заламея. — Фамильная привычка. Серый камень велик, очень велик! Камень тот — астероид, брошенный из волшебной галактики великаном Бобоа. Швырять камни его любимое развлечение. Некоторые из них иногда проникают сквозь порталы. Нам стало известно об одном таком. Огромная глыба разрушительной силы направляется сюда. Если астероид не остановить, не избежать катастрофы. И тогда никто не сумеет предугадать судьбу Земли. Когда-то, миллионы лет тому назад, уже происходило подобное. Многие тогда пострадали.

Змея замолчала и вновь уставилась в полукруглый потолок, как будто только там и могло отыскаться желанное спасение от злобного исполина. Ничего себе, какими монстрами населена волшебная галактика! А мне-то казалось, что самой страшной была Оратуз.

— Никогда бы не подумала, — прошептала я, — что великан может причинить столько вреда. Будь он хоть с многоэтажный дом, хоть с гору…

— С гору, говоришь? — Заламея опять улыбнулась, и я уже хорошо разглядела сверкающие волшебные зубы. — Эх, детки, малые детки! Бобоа больше. Намного больше. Бобоа — планета. И астероид для него — всего лишь небольшой мячик.

Гл. 16. Таланты молодого мага

Все утро следующего дня мы занимались важным делом: мастерили корабль для Силоны. Раз уж ей предписано и дальше меня сопровождать, пусть летит со всеми удобствами. Узнав содержание беседы со старшей сестрой Ядвиги, подруга преисполнилась энтузиазма и без конца выпытывала подробности. Вскоре обнаружилось, что мне не так уж и много известно. Например, я понятия не имела, как попасть в антимир. Молодой маг заявил, что перемещение без движения тут не поможет, оно якобы рассчитано только на нормальные миры.

— Но это же самое первое, что следовало выяснить!

— А что я могу поделать? Даже Яга, и та в сомнениях, с ней уже связались. Что-то где-то увидела, чего-то почувствовала. Знаешь, как это бывает? И все, ничего конкретного. Заламея в замешательстве. Обещала посоветоваться со своими старыми друзьями.

А между тем, медлить было нельзя, ведь серый "камень" уже летел. И хоть теперь нам оставалось добыть всего-навсего один, беленький "камешек", его предполагаемые размеры смущали. Искать подобную махину в пещере горы, даже Золотой, просто смешно. И кто знал, каких еще сюрпризов можно было ожидать от Бобоа, этого неуемного великанища, которого даже трудно представить себе в полный рост? Такой не остановится, потерпев неудачу.

Честно говоря, летучим кораблем занимался только Андрис, а мы с Силоной лишь наблюдали. Он же приладил шатер отдохновения, но ради экономии времени загрузил его копиями музыкальных сказок, которые нашлись в моем запаснике. Благодаря Ризэлле, их там хватало — слушать, не переслушать. Герметичный купол молодой маг устанавливать не стал, так как сам никогда его не использовал, считая малодейственным.

— Не переживай из-за Бобоа, — успокаивал меня наш друг. — Подумаешь, кинул тупой исполин мячик и попал в отворенные кем-то врата. Все образуется, вот увидишь.

— Астероид из волшебной галактики чем-нибудь отличается от обычного? — спросила я.

— Разумеется. Он обладает магической силой, но не в руках такого увальня, как Бобоа. Подобные типы не любят разбираться с премудростями. Им бы что попроще. Метнуть, раздолбить — самое для них оно! Тем легче будет с ним совладать.

Меня интересовало и еще кое-что:

— У Заламеи тоже такие же стремительные глаза, как у тебя?

— Нет, она телепатирует по другой причине. Змеи не слышат, а осязают языком. Вот бабуле и приходится ловить мысли во время беседы. Для непосвященных такое поведение выглядит некорректным.

Да уж, точно — по другой… Старшая сестра Ядвиги узнавала лишь о том, о чем думала я, Андрису же каким-то образом удавалось выяснять больше, гораздо больше!

Поддержка молодого мага одновременно и приободрила и возмутила меня. Опять ему стало известно обо всем, о чем я говорить не собиралась. Он, как и обещал, смастерил для меня охранную диадему, но к новой защите еще надо было привыкнуть и не забывать вовремя подливать воду в капсулы. Одно успокаивало: необходимость скрывать мысли в скором времени отпадала, не сегодня-завтра мы с подругой намеревались распрощаться с талантливым юношей и отчалить. А за свои самые сокровенные мечты я не волновалась. Хоть в дневнике, несомненно, имелись следы мыслей, он был надежно спрятан в моем дорожном сундуке. Его запоры оказались не слишком надежными, но Андрис не стал бы подобно Фавее взламывать замочки и рыться в чужих вещах.

Покончив с воздушным змеем и перекусив, мы решили напоследок снова прогуляться по лесу. Заламея отправилась советоваться с друзьями, и нам пока все равно нечем было заняться.

По дороге я молчала, знала уже: стоило только задать вопрос, и на тебя обрушивался шквал рассуждений об известных и неизвестных научных, магических, житейских, высоких и не очень материях. А пытаться угнаться за неистовым потоком многогранных мыслей молодого мага все равно что сплавляться в хилой лодочке по бурной реке — опрокинет, вытряхнет и утащит за собой, как ни старайся удержаться самостоятельно.

Силона начала было выяснять, мог ли белый камень затаиться в какой-нибудь черной дыре, но я не поддалась на провокации. И Андрис, сразив мою подругу очередными аргументами, сразу же перешел на другую тему. Вероятно чтобы поднять нам настроение перед предстоящими тяжелыми испытаниями, он рассказывал о своих повседневных развлечениях, заменявших ему стажировку. Например, как-то ему пришло в голову сотворить бесконечно светящуюся краску и выкрасить ею хвосты хищников во всей округе. С тех пор бедным животным приходилось поджимать эту часть тела во время охоты, чтобы не обнаружить раньше времени своего присутствия. Как ни удивительно, но рядом с бесчисленными изобретательскими талантами молодого мага в нем прекрасно уживалась отчаянно беспечная, почти детская неугомонность.

Раз десять, не меньше, мы бегали проведать Сумасбродную кукушку. Наш веселый друг что-то у нее спрашивал и подсовывал ей остатки изжеванной сосновой иголки, которую, как оказалось, он так и не выбросил. После беседы, состоявшей сплошь из однотипных "ку-ку", нас повели на поляну, где мы с подругой повстречались ночью с землекопом. Никакого желания туда возвращаться и опять ощущать тени неизвестных, рыскавших в ямах Дрына, я не испытывала, но не хотелось спорить с Андрисом перед скорым с ним расставанием. К тому же мне все больше и больше нравился этот умный жизнерадостный юноша. С ним было весело и интересно, я многое узнала и за многое была ему благодарна. А теперь даже могла скрывать от него свои мысли. И в то же время… Хорошо ему рассуждать о природе антимира и о том, насколько опасен громила с астероидом в руках! Нам же с Силоной предстояло как-то отбиваться от сумасшедшей планеты.

А ведь поначалу мне и в голову не приходило, что придется спасать Землю. Я собиралась сделать совершенно другое — создать чудесную страну для всех несчастных, калек и обездоленных, для тех, кому просто не повезло в жизни. В общем, осчастливить мир. Но необузданный великан Бобоа неожиданно встал на моем пути.

Гл. 17. Раскопки вечного кладоискателя

Из глубин леса донеслись короткие лающие звуки:

— Кьяк-кьяк!

Кто-то словно предупредил об опасности и сразу же замолчал. Потом еще и еще, и снова жуткое молчание.

— Беркут, — поспешил сообщить молодой маг.

— Тогда понятно, — подруга вздохнула с облегчением. — Территорию охраняет, чужаков отпугивает.

— Возможно, и так…

Мы вышли на знакомую поляну, и я увидела, как большой черно-бурый беркут взлетел и уселся на ветке сосны, искореженной молнией.

— Не улетает, — удивилась Силона. — Наверное, дрессированный, с людьми когда-нибудь жил.

— Думается, этот жил с кем-то другим. Дерганый больно.

Меня не тронула оценка Андриса, и вообще, интерес к птице мгновенно пропал, настолько вопиющей была представшая перед нами картина разрухи. Когда мы с подругой пробегали здесь в полутьме, я ничего особенного не заметила в слабом свете ручных фонариков, которые Дрын развесил на ветках. Тем более что следила исключительно за кладоискателем и думала лишь об одном — как бы побыстрее смыться от звероподобного диггера, пока он не очухался. Теперь же воочию увидела, как феи помечают клады. Огромная обугленная сосна накренилась и застряла, упершись верхушкой в другое дерево. За землю она держалась двумя-тремя корешками, остальные торчали наружу. Почерневший ствол раскололся, а пожухлая трава вокруг него была усеяна сухими иглами.

Рядом с пострадавшей от молнии сосной, на краю глубокой ямы сверкал ржавыми петлями небольшой сундучок с откинутой крышкой — видимо тот самый, когда-то наполненный стариннымимонетами. Кладоискатель отдал их за план с золотыми крестиками, которые якобы отмечали места, где были зарыты ломившиеся от несметных сокровищ клады. Я, как и Андрис, в том сильно сомневалась, но все могло быть…

Содержимое сундучка представляло собой кучу полуистлевших бумаг, кем-то уже разворошенных. Теперь я знала, кем, и со смехом вспоминала свои недавние страхи, вызванные смутным ощущением присутствия в ямах незнакомцев. А в них, как оказалось, рылись звери и птицы, возможно, даже и тот самый беркут, что внимательно наблюдал сейчас за нами с ветки поверженного дерева.

Мы склонились над находкой. Вечный кладоискатель оказался прав — пожелтевшие клочки чьих-то старых записей с расплывшимися чернилами вряд ли могли представлять какой-то интерес. Что бы ни было на них написано, никому уж о том не узнать. Разумеется, Дрын забрал самое ценное.

Молодой маг увлеченно ворошил бумажную груду. Он что-то искал, и мы вежливо стояли рядом. От нечего делать я рассматривала беркута. Очень большой, с загнутым крючком клювом и огромными крыльями, черно-бурые перья которых растопырились веером подобно холеным пальцам. Голову и шею красавчика венчало золотое оперение. Ну прямо птичий король! Или, по крайней мере, вельможа из венценосной свиты. Точно такой же украл у меня тетрадь с инструкциями. Потом, наверное, обронил, а Зюзя подобрала, и мое имущество возвратилось ко мне, лишившись лишь одного листочка. Впрочем, все беркуты были для меня "на одно лицо", и нынешний — не исключение.

— Как тебе коллекция окаменелостей? — спросила я у скучающей подруги.

— Интригующая, — ответила она неопределенно.

Андрис, наконец, вытащил почти целый лист бумаги с жалкими остатками былого письма, и грозная птица, следившая за нами, осуждающе вскрикнула. Я прекрасно понимала беркута. В кои веки найдешь столько мягкой подстилки для благоустройства гнезда, а тут на тебе — пришли и мешают! Наш друг, казалось, не обратил на птицу никакого внимания, он задумался, уткнувшись в несуществующие записи. Тут я вспомнила о следах мыслей и спросила:

— И что там?

— Послание кому-то.

— Кому?

— Вроде нам.

— Как?

— Предназначено тому, кто найдет. Так тут написано.

Силона, приподнявшись на цыпочках, заглянула через плечо увлеченного чтением юноши, но увидела только блеклые закорючки.

— Везет тебе! — вздохнула она. — Можешь любое письмо прочитать, даже если буквы стерлись.

— Гораздо больше, ведь человек пишет не обо всем, о чем при этом думает.

Мрачный конвоир долго сопровождал нас и, перелетая с ветки на ветку, недовольно косился на желтый листочек, который люди нахально уносили с собой. Мы, конечно, поступили как бессовестные воришки, но и он хорош, крохобор пернатый, в сундучке еще столько всего осталось!

Наконец, беркут отстал, разочарованно протявкав понятные только одному из нас демарши. По-видимому, дошло: у Андриса не отнимешь.

Всю дорогу к дому Заламеи меня распирало любопытство. Что же там такое важное было когда-то написано на полуистлевшем листке бумаги? Мы с Силоной тоже попробовали прочитать загадочные следы мыслей, вертели и щупали послание, адресованное нам, но так ничего и не обнаружили. Следы кого только я ни нашла — и лап давешнего беркута, и птичек поменьше, и всевозможной ползающей и летающей мелюзги. Ну и, разумеется, там повсюду маячили отпечатки пальцев, наших и Дрына вперемешку. Впечатление создавалось такое, словно на старинном послании побывали все, кому не лень, но только не мысли.

Молодой маг улыбнулся, и я поспешно удобрила диадему золотой водой, которую с некоторых пор повсюду таскала за собой в маленькой бутылочке. Смешно ему, видите ли! Подумаешь, высмотрел какие-то сомнительные следы мыслей. Зато у меня была волшебная книга, а она куда как интереснее. Правда, сведения, вытянутые из нее чуть ли не клещами, оказались полной галиматьей, но я и не собиралась показывать кому-либо старинный фолиант с облетевшей позолотой. А вот намекнуть на то, что и у меня имелось кое-что уникальное, очень хотелось.

— Как только узнаем у Заламеи, что посоветовали ее друзья, достанем волшебную книгу и выясним, в какой черной дыре искать антимир. Не возражаешь?

Я обращалась к подруге, но откликнулся Андрис:

— Ты ведь уже все выяснила однажды. Тогда еще, на корабле. И что изрек сказочный том?

И откуда догадался? Интересно бы знать, где прятался! Разве что на Луне. И все-таки меня порадовало, что молодой маг каким-то непостижимым образом подсмотревший, чем я занималась как-то ночью на палубе, не слышал ответов волшебной книги. Далековато, видать, сидел.

Наш друг не улыбался. Убедившись, что он, по крайней мере, не собирался надо мной насмехаться, я призналась:

— Волшебная книга очень старая и, наверное, не поняла вопроса. Ей про антимир, а она про звездные аномалии, сумасшедшие астероиды и рождение комет. Ерунда какая-то.

— Все правильно она ответила. По крайней мере, один не вполне нормальный астероид мы уже имеем. И строптивую звезду тоже.

Да, пожалуй, кое-что совпало… Как же я сама не догадалась! И о чудесном превращении звезды в планету, и о происках великана Бобоа — все необходимое мне, оказывается, давно сообщили. Ну неужели нельзя изъясняться попонятнее! Уж эти примитивные старинные волшебные вещи! Вроде бы все скажут и сделают, но ты еще пойди, сообрази, что к чему!

— А насчет черных дыр… — продолжал наш друг после некоторого раздумья. — Вы ведь видели одну такую. Забраться в нее не проблема, боюсь, выбраться будет нелегко. Все равно что залезть вмясорубку. В антимиры ведут другие пути, так называемые Переходы. Но и они нам недоступны. В них абсолютная Тьма, в которой нет места жизни. Никто еще не проходил по ним. Но тебе и не надо их разыскивать, потому как имелось в виду иное. Ядвига, и сама того не осознавая, говорила о дикой планете.

— Но она в волшебной галактике!

Сколько можно повторять! Нам с подругой волшебная галактика не нужна. К сожалению, но не нужна. Магия, чудеса, парадоксы — обычные дела. Это вам не мудреный антимир, где все наоборот или, по представлениям молодого мага, даже еще хуже. И хоть с Оратуз и Бобоа мне не хотелось встречаться, но таинственная Феерия вполне меня устраивала, тем более что я уже выяснила, как на нее попасть. И почему Ядвигу зациклило на антимире?

— А древняя карта? — напомнил Андрис. — Она и о ней вещала.

— Да мало ли карт на свете! Та, которая у короля странных призраков, просто чертеж поверхности дикой планеты и все. Ядвига ясно сказала: "в антимир проникнуть надобно".

— Послушай, Феерия уже проделала за тебя половину твоей работы — побывала в пекле, в котором погребены обломки многих миров и антимира в том числе.

И как я не подумала о такой возможности! А все потому, что снова не прислушалась к голосу интуиции. И почему он такой слабый? Ведь хотелось мне на Феерию, и даже очень!

— И карту Глюкос хранит. Два совпадения — уже много. К тому же что-то спрятано на южном полюсе. Чего ж тебе еще-то не хватает?

— Значит, считаешь, надо искать белый камень там?

— А где же еще? Путь один — через страну магов на дикую планету, затем в фиолетовые горы за картой, а потом уж и далее.

— Кладоискатель говорил, будто дворец все время движется, — вспомнила Силона, которая до сих пор молча шла рядом, но, услышав про Волшебную Страну, оживилась. — И Глюкос постоянно куда-то уходит. Наверняка с картой.

Андрис улыбнулся:

— Дрына не интересуют нюансы, ему лишь бы клад отыскать. Никто никуда не убегает. И призраки не таскают за собой свое добро. Дворец ходит по кругу и повелитель страны Безумия там же сидит. Одновременно странный король бродит, где ему вздумается. Он может находиться в нескольких местах сразу, но, разгуливая по мирам, всегда остается и в главной резиденции тоже, потому как должен охранять заветную карту.

Мы уже дошли до лесного логова и просто стояли у входа и беседовали. Из круглого окошка высунулась черно-зеленая голова с сапфировыми глазами:

— И к кому ж ты их посылаешь? Мании безумия опаснее драконов и каменных людей!

Сварливое высказывание "бабули" Андрис понял по-своему:

— Вот и я говорю, вместе нам надо туда лететь. Мой змей всегда наготове!

Такого поворота событий не ожидала, похоже, даже сама Заламея при всей своей проницательности. Ничего не ответив, она убралась обратно в избу, откуда послышалось невнятное бормотание:

"Уж чего-нибудь да придумает! И, как всегда, прав… Досталось на старости лет… Эх, детки, малые детки!"

Молодой маг попросил нас подождать, и один вошел в дом своей нареченной змеиной родственницы. Некоторое время оттуда доносились неясные возгласы, но вскоре все стихло.

— Полный порядок! — сказал сияющий Андрис, выглянув из-за двери, и мы с Силоной тоже прошли в логово.

Гл. 18. Послание

Молодой маг пообещал прочитать вслух добытое им таинственное письмо. Однако сначала пришлось пообедать, против чего, впрочем, никто не возражал. Затем мы спустились в подпол.

Нижняя часть логова была прямо-таки напичкана небольшими комнатушками. Одну из них вероятно уже давно переделали в рабочий кабинет для Андриса. Другая предназначалась Заламее, две отвели нам с Силоной. Об остальных помещениях — а их еще оставалось предостаточно — хозяйка не рассказывала, а мы учтиво не спрашивали, хоть и слегка побаивались. Одного взгляда на плотно закрытые двери было достаточно, чтобы понять: никакими ключами их не отопрешь. Может быть, и здесь держали взаперти драконов?

Наш друг развеял необоснованные страхи. Оказалось, что в запретных комнатах раньше жили родственники волшебной змеи, которых она безвременно потеряла. И Заламея хотела, чтобы все там оставалось так, как было прежде. Больше мы этой темы не касались, ведь вряд ли расспросы доставили бы удовольствие старой волшебнице. Она и без того выглядела плоховато — расстроилась после переговоров с неведомыми друзьями. Никто из них не смог посоветовать ничего существенного.

Когда мы вошли в апартаменты молодого мага, из воздуха материализовались три стула, на вид вполне устойчивые. Силона уселась первой. Она уже побывала здесь до меня и успела освоиться. Заметив мою нерешительность, Андрис улыбнулся. Как-то сразу появление мебели показалось вполне обыденным делом, и я тоже присела, забыв о зловредности магической улыбки. Любопытство пересиливало все остальные ощущения, но хозяин кабинета не спешил. Из стены вылезла невероятно разбухшая конструкция, предположительно шкаф. Молодой маг достал из него большую черную коробку, водрузил ее на стол, столь же неожиданно выросший из пола, и открыл крышку.

— Ой, что это?

— Окаменелости.

Чего только я не увидела! Зуб циклопа, золотые семена сицилийского бессмертника, застывшая капля древней смолы с погребенным в ней строптивым духом и множество других подобных редкостей, может быть, и могли кого-то восхитить, но у меня вызвали только неприятное покалывание в горле. Доисторические останки смотрели на нас из обшитых бархатистой тканью ячеек, зло посверкивая, словно маленькие уродливые глазки, и мне почудился их злорадный немой глас: "Сейчас нас, а потом и вас!"

Уловив, какое впечатление произвела на меня его коллекция, Андрис быстро засунул угрюмые экспонаты обратно в шкаф, который тут же убрался, по всей видимости, туда же, откуда заявился, закрыв за собой безропотную стену. Сразу стало легче дышать.

Затем нам показали Уши — такие же маленькие аккуратные наушники, какие мы видели на повелительнице воды. Молодой маг успел соорудить их между делом, на случай, если встретим прозрачных, и по своему обыкновению несколько усовершенствовал. Модернизированные Уши не только позволяли общаться обычным образом, но и улавливали скрытые мысли собеседника. Примеряя и рассматривая изящное изделие, я радовалась, что предусмотрительно спрятала все свое неприглядное волшебное добро в сундуке. Старинный кофр с непроницаемыми стенками, хоть и тоже не блистал элегантностью, все же был понадежнее головы и дневника. По крайней мере, мыслями не разбрасывался.

Дожидаясь, когда, наконец, дойдет очередь до таинственного послания, я успела несколько раз оглядеть комнату, которую до сих пор толком и не рассмотрела. Светящийся потолок, точно такой же как в Домике На Курьих Ножках, мягко освещал небольшое помещение, напоминая о незримой связи двух великих сестер. Со стен свисали и изгибались во все стороны длинные стебли с листьями и иголками. Вели они себя совсем не так смиренно, как "привратник", пихались и то и дело пытались испортить мою прическу.

— Почему твои растения пристают ко мне? — возмутилась я. — У Силоны волос не меньше!

— Зато у меня на голове нет капсул с золотой водой, — догадалась подруга.

Андрис кивнул. Он, похоже, обрадовался, что можно еще потянуть время, открыл одну из бутылей с животворным эликсиром и вылил ее содержимое прямо на пол. Комната наполнилась золотистым туманом, и воздух вокруг нас заискрился. Зеленые воришки, посягавшие на мою диадему, вдруг тихо запели. Пели они по-своему, подражая то шуму деревьев, раскачиваемых ветром, то хрусту веток под ногами, и казалось, будто мы снова шли по лесной тропинке, увлекаемые рассказами молодого мага.

И тогда Андрис, поглядывая на нас исподлобья, начал читать.

Некоторое время мы слушали, ничего не понимая. Потом Силона прошептала:

— Да там о каких-то убийствах…

— Что-что? — опешила я, все еще находясь под влиянием растительной музыки. — Начни сначала, пожалуйста.

Наконец, и до меня начал доходить смысл послания.

— "Люди убивали друг друга и сами себя…", — прочитал молодой маг и добавил: — Далее описывается как, кто и кого… Думаю, пропустим кое-что…

Мы промолчали.

"…Жители деревни сошли с ума, и наш отряд прислали их утихомирить. Нам досталась сложная работа — связывать несчастных, дабы они не причинили вред себе и оставшимся в живых соседям, но безумцы супротивились. Им повсюду виделись призраки, весьма странные призраки. Оборотившись к пустоте, бедняги говорили с неведомыми созданиями, коих никто, кроме них, не видел. Из путаных реплик мы поняли, что горемыки чаяли себя избранниками короля по имени Глюкос, но один господь ведает, кто он такой и коим государством правит. Безвестный монарх якобы приказал людям умереть во имя высших целей, недоступных человеческому разуму, и посулил счастливцам, согласившимся добровольно уйти из жизни, беззаботное существование. Яко станут они его подданными, иначе говоря, призраками. Тем же, кои воспротивятся воле жестокого венценосца, в равной мере предстояла кончина, но их жалким теням были уготованы вечные скитания по мирам, без надежды обрести пристанище.

Нормальному человеку того никак не понять. Я выбрал бы побродить по свету, поглядеть, что там да как, а не служить взбалмошному тирану. Некоторые солдаты думают, будто в безумцев вселились бесы, другие винят дурное снадобье. Я же теряюсь в догадках. Слыхал, вроде есть где-то диковинный колдовской напиток, сдвинутым зельем зовется. Тому, кто его отведает, являютсяпризраки, но не те, что обитают в старых замках, а иные. Да правду ли болтают?

Эти сведения и свои небольшие сбережения я сохраняю для потомков. Кто-нибудь, даст Бог, сыщет мой сундучок и сумеет разобраться в том, что нам неведомо…"

Гл. 19. Колдовские штучки

Андрис отложил в сторону пожелтевший листок, но мы молчали, потрясенные услышанным. Казалось, зловещие странные призраки витали вокруг нас в насыщенном золотыми пузырьками воздухе, незаметные и от того еще более страшные.

Человек, написавший послание, как видно, не был лишен чувства юмора, и я прониклась симпатией к этому незнакомому очевидцу кошмарных событий, который наверняка давно умер. Осуществилась ли его мечта побродить по свету или ему пришлось подчиниться разъяренному тирану и стать одним из подданных Глюкоса? Во всяком случае, незнакомец боролся, как мог, и сделал все возможное для разгадки тайны. Но из единственной странички его к нам обращения мы почти ничего не узнали.

Что же произошло много лет назад? Сундучок, после того как его отрыл невезучий кладоискатель, простоял в лесу долгое время без всякого присмотра. Кто угодно мог утащить документы с более важными сведениями. Наверное, Силона думала о том же. Она робко напомнила:

— В сундучке еще немало всего осталось. Может быть, там?..

Андрис махнул рукой:

— Все остальное пересказы, фотографии, способы общения с духами и прочая чепуха.

— Это должно быть интересно!

— Ну что ты! Автор письма добросовестно собрал все сведения, имевшие маломальское отношение к событиям, и детально описал пустые домыслы. Но, к сожалению, ничего стоящего. Да он и сам сомневался, видно же.

Я рассеянно слушала друзей. Мне не давало покоя ощущение удивительного несоответствия: призраки такими не бывают. Не бывают и все! Моя сестра не раз встречалась с ними и кое-что рассказывала. Ничего страшного, кстати. Наоборот, Ризэлла смеялась: попробуйте-ка, мол, поймайте бесплотные тени! Обычно они проявляли полное безразличие к земным проблемам. Бывали, конечно, исключения. Время от времени какие-нибудь неприкаянные привидения пытались выжить новых владельцев из своих фамильных замков, пугая их заунывными воплями или нахально прохаживаясь туда-сюда, закутавшись в саваны. Однако тем, как правило, и ограничивалось все их злодейство. Судя же по содержанию послания, странные призраки вели себя совсем не так. Онидаже не убивали, а заставляли убивать. Да такое не пришло бы в голову ни одному нормальному призраку! А вот человеку, да, запросто.

Впрочем, призраки, о которых шла речь в послании, не были нормальными. По словам молодого мага, их поведение как раз и напоминало человеческое.

— Автор почти нащупал разгадку, — заметил молодой маг. — Сдвинутое зелье, иначе ненормальное… Вероятно прозрачные опоили им тех людей, и они потеряли рассудок.

Предположение друга показалось мне смешным. Подозревать каких-то жалких существ, неспособных даже разговаривать, когда есть грозный Глюкос, которого опасалась сама Заламея!

— То, что зелье ненормальное, и так понятно. Написано же, что за эпизодом стоит король страны Безумия. Зачем же приплетать сюда еще кого-то?

Андрис смотрел непонятно куда, не иначе как сквозь стену, и молчал. Вместо ответа он лишь неопределенно покачал головой. Силона забрала у него послание и так внимательно разглядывалажелтый листок, будто надеялась найти что-то еще, скрытое даже от нашего выдающегося друга. Все мы думали об одном и том же, но не осмеливались высказаться вслух. И тогда я решилась, раз уж больше некому было:

— Теперь ясно, от кого исходит главное зло. В фиолетовых горах затаились действительно очень странные призраки, и их жестокий король крайне опасен. Он околдовал Феерию и расставил на ней ловушки. И крестьян травил своим убийственным пойлом тоже он. Хоть мы и не знаем, чего добивается Глюкос, но последствия могут быть ужасными. Только подумайте, ему ничего не стоит заставить умереть всех людей на свете! Мы должны, нет, обязаны заставить его рассказать правду о событиях, о которых только что узнали. А заодно и обо всех остальных злодеяниях. У него наверняка их немало. Никто не возражает?

— Спросить стоит, — сосредоточенно глядя все в ту же сторону, откликнулся молодой маг. — Зелье, несомненно, принадлежит Глюкосу, но использовать его мог кто угодно.

— Да кто же еще, как не он? То есть, конечно, и другие странные призраки участвовали, ведь о них в послании тоже написано. Но приказы отдавал, разумеется, король.

Андрис не возразил. Он снял очки, устало потер покрасневшие веки и, наконец-то, взглянул и на меня. Я впервые увидела его глаза — прекрасные, пылающие, страдающие и сияющие внутренним светом. Одного их взгляда оказалось достаточно, чтобы заставить меня позабыть обо всем на свете, в том числе и о вредном характере Глюкоса. Неописуемый вихрь смешанных ощущений подхватил все мои шесть чувств, закружил и потащил куда-то, в сладкую бездонную глубину. А молодой маг смотрел и радостно улыбался. Ему, видите ли, весело было!

Что меня и разозлило. И помогло довольно быстро выбраться из пропасти, в которую я столь безотчетно рухнула. Подумаешь, магический взгляд! И не с такими справлялись. Мне вообще безразличны твои стремительные глаза!

Я обо всем этом подумала без диадемы — специально сняла, как Андрис очки. Играть, так на равных. Не возьмешь меня колдовскими штучками, хоть лучезарно улыбайся, хоть сверли энергетическим взглядом!

— Точно ты подметила, — сказал молодой маг, улыбнувшись, но улыбка у него получилась грустная и потому почти совсем безобидная. — Очки моя защита. У меня необычные глаза. Они видят сквозь стены и землю, читают мысли и многое другое, но почти совсем не переносят света. Солнечные лучи для них и вовсе погибель. Только здесь, в подвале, и могу без отражателя обходиться.

Что-то подобное я когда-то слышала. Великие волшебники, перед которыми трепетали миры, опасались самых невинных вещей.

— Но почему?.. — спросила я виноватым тоном, уже сожалея о своих глупых фантазиях. — И ничего с этим нельзя поделать?

— У магов всегда что-нибудь не в порядке. Известная истина: "нет в мире совершенства". Разве ты не замечала у себя чего-нибудь эдакого?

— Пока нет… Наверное, я не очень хорошая магиня?

— Если хочешь знать мое мнение, прекрасная! Просто тебе немного не повезло из-за серого камня.

Я уже не сердилась на Андриса — не он виноват в том, что его глаза подействовали на меня таким необычным образом. Вполне возможно, в том и состоял дефект, который обязана иметь всякая великая магиня. Вот у Силоны, например, ничего подобного не имелось. Она не падала в бездну, а спокойно сидела, все еще рассматривая загадочное послание из прошлого, и чарующий взор молодого мага нисколько ее не взволновал. Подруга, даже как будто и не поняла, что творилось в моей душе, и продолжала размышлять о содержании письма.

И все же он улыбался…

А мне, так вовсе было не до смеха. Видит сквозь стены! Не слишком ли? Пропала последняя надежда что-либо утаить от излишне талантливого юноши. Ну, положим, скрывать мысли я в скором времени научилась бы, но дневник уже не чаяла спрятать даже в сундуке. Как и все остальное его нищенское содержимое, которое мне совсем не хотелось выносить на всеобщее обозрение.

И тогда я решила: раз скрывать что-либо бесполезно, наоборот, открою! Вытащу фотографию, завернутую в скатерть-самобранку, и положу ее на самый верх кофра — пусть молодой маг глазеет на красивого и преуспевающего мужчину. Наткнется на него, и разглядывать остальное содержимое авось и расхочется.

Гл. 20. Отчаяние Дрына

В тот же вечер я связалась с Ризэллой. Просто так, захотелось поделиться некоторыми мыслями. О любви, например. Мы и раньше говорили с сестрой о подобных вещах. У нее-то с любовью все было в порядке — со своим мужем она расставалась всего лишь один раз, и то ненадолго, когда меня отправляли в Долину Фей. Тогда он не смог составить ей компанию и страдал в одиночестве, поджидая любимую супругу. В результате наше с ней общение сводилось к прерывистым коротким репликам, и мне оставалось лишь изнывать от скуки, пока милые наслаждались нескончаемыми позывными.

"Я так полагаю: идеальных людей нет, — мои трезвые рассуждения неслись по телепатическим проводам, радуя своей четкостью и правильностью, — у всех свои недостатки. И любить человека, значит, мириться с некоторыми из них. Есть, конечно, недостатки, с которыми ну никак не смиришься. Тогда такой тип не подойдет, лучше и не начинать его любить, прочного союза все равно не получится. Но бывают и незначительные недостатки, и их можно терпеть. Скажем, твой избранник занят очень важным делом. Очень-очень важным и нужным делом. И ему пока нельзя мешать, но потом, когда он… В общем… А ты как считаешь?"

Я вдруг так ясно представила себе, как улыбнулась Ризэлла, словно она находилась где-то рядом. Умеют же некоторые пересылать улыбку на огромные расстояния!

"Когда любят, недостатками умиляются".

Моя сестра, как всегда, была немногословна.

— Как выглядело озеро? — спросил молодой маг.

— Какое озеро?

— Второе черное. В которое вы чуть не врезались, если б Зюзя не вмешалась. Слава богу, успела.

Уже наступило утро, и мы стояли на поляне перед тремя приготовленными к полету воздушными змеями и обсуждали детали грядущего мероприятия.

— Так ты и это видел?

— Да, и представить не мог, что ты не умеешь управлять кораблем.

Наверное, я должна была умилиться: за нами нахально подглядывали! Интересно, с какого момента, уж не с самого ли начала путешествия? Во всяком случае, молодой маг был осведомлен о двух черных водоемах, один из которых находился глубоко под землей, в жилище гномов.

— Обыкновенное озеро. Не лучше и не хуже первого.

— То, которое в Пещерии, я почти не видел. Слишком много преград, — признался Андрис. — Да и второе не очень отчетливо, из-за того же.

"Ага, значит, и на тебя управа имеется!" — подумала я не без злорадства.

— Меня не только озеро интересует, но и его окрестности. Есть идея.

Мы насторожились, так как, памятуя Сумасбродную кукушку и светящуюся краску, не ждали ничего хорошего от фантазий преуспевшего во многих начинаниях мага.

— Под черным озером должен быть склад волшебных вещей. Дрын его открыл, но так расстроился, что начисто забыл туда дорогу. Помните, он купил план с золотыми крестиками? Ими, как оказалось, помечены входы в засекреченное хранилище, и самый большой, главный, и есть озеро. Заколдованное, если кладоискатель не ошибся. Вроде бы кто-то применил древнейшие заклинания, и получилась почти настоящая черная дыра.

— Но там колдун! — вспомнила я объяснения Заламеи.

— Подозреваю, что он прозрачный, — усмехнулся наш друг, — но надо уточнить. Дотошный землекоп забрался туда и видел семимильные сапоги.

Ну и сдались они нам! Правда, озеро действительно оказалось черной дырой. На всякий случай заглянуть в нее не мешало бы, ведь полной уверенности в том, что антимир ждал нас на Феерии, отнюдь не было. Но я вовсе не горела желанием снова встретиться с "зеркалом наоборот" и, особенно, с колдуном, который в нем сидел.

— А зачем тебе семимильные сапоги? Мы же летим на кораблях!

— Надо в Гренландию смотаться…

— Куда?!

— В Гренландию, — спокойно повторил Андрис. — Прихватим с собой одного парнишку. На воздушных змеях туда недели две тащиться будем.

— А это обязательно? — вмешалась Силона. — Может, не стоит тратить время?

Моя подруга буквально спала и видела, как мы разгуливаем по Волшебной стране, о которой она столько слышала и так долго и безнадежно мечтала. И всякие непонятные задержки ее отнюдь не радовали.

— В таком серьезном деле подмога не помешает. А за парня ручаюсь. Это мой лучший друг, Владар.

"Интересно, у кого можно стажироваться в ледяной пустыне?" — подумала я.

— А ни у кого. Он там сам по себе.

Мне как будто удалось изобразить взгляд Мантикоры, вознамерившейся позавтракать.

— Извини, но тренируйся! — засмеялся молодой маг.

Поправляя диадему, съехавшую набок, я почувствовала что-то вроде умиления, но относилось оно не к Андрису — мои подопечные Болтуны, подсохнув на солнце, ворчливо перешептывались.

— У Владара большой опыт работы в условиях Крайнего Севера, — продолжал между тем наш друг.

— Ты забыл, мы собираемся на юг дикой планеты.

— На ее южный полюс, — улыбнулся молодой маг. — А там довольно-таки прохладно.

Чтобы снова не попасть впросак, я решила помолчать и сосредоточилась на диадеме.

— Красть нехорошо, — Силона продолжала сражаться в одиночестве.

— Не красть, а одолжить. Слетаем туда и обратно и вернем сапоги на место. Хотя… думаю, не стоит их возвращать. Вещи явно ворованные.

— Хранилище открыл кладоискатель, значит, он и должен им распоряжаться!

— Ему все равно, кто воспользуется плодами его трудов. Дрын теперь в таком отчаянии, что и передать трудно. Который уж раз вместо сокровищ находит всякое непотребное барахло! От расстройства он там же, возле склада, и план бросил. Так и сказал: ищите, мол, его сами и делайте и с ним, и с хранилищем вашим все, что пожелаете.

Как я и предполагала, спорить с Андрисом оказалось абсолютно бесполезным занятием. Одно успокаивало: молодой маг не знал точно, где находилось озеро, да и над ним ли пролетали мы с подругой или над похожим. Мало ли озер в горах! А у меня и сомнений не было. Слишком хорошо помнила, как погружалась в пучину безразличия и безуспешно боролась с ней за остатки сознания.

И, опять забыв, что, находясь рядом с нашим новым другом, надо постоянно быть начеку, я задумалась и не заметила, как недовольно зашептались говорящие камешки. Жарковатый выдался денек, и они снова подсохли с одного бока. Андрис не преминул тут же воспользоваться моей очередной оплошностью:

— Черное и излучающее древнейшие заклинания? И вы видели свои блеклые отражения. Значит, зеркало, — проговорил он, глядя куда-то вдаль. — В горной котловине недалеко от Пещерии. Вполнеподходит под описание Дрына.

На сей раз, молодой маг не соизволил извиниться и сразу же бросился к своему змею. Нам с Силоной не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.

"Когда любят, недостатками умиляются".

Но я-то не любила! Почему же? Почему?!

Наши летучие корабли быстро разыскали черное озеро. Всю дорогу рядом летела Зюзя, и я была ей за это благодарна.

— Хороша птичка! — Андрис притормозил перед посадкой, провожая взглядом выпь, взвившуюся в поднебесье.

— Ну уж! Не Феникс и не жар-птица. Так, не поймешь кто.

— Не скажи!

Молодой маг замолчал, потому что мы уже приземлились в котловине на берегу опасного водоема. Со всех сторон нас окружали скалы, и знакомый шуршащий оркестр заунывно исполнял, казалось бы, бессмысленное рокотание. Все те же ощущения неприятия мира, уже испытанные нами однажды, с новыми силами набросились на незваных гостей.

— Зеркало Безразличия, — чуть слышно прошептал Андрис. — Оно недавно появилось, раньше я его здесь не видел. Да и вообще на Земле таких никогда не было.

— А где были? — так же тихо спросила я.

Молодой маг приложил палец к губам, да у меня и у самой уже пропало желание что-либо выяснять. В голове гудело, а в воде в такт сумбурной музыке беспомощно трепыхались три наших блеклых отражения. Я уже могла недолго обходиться без чудесных камней и, едва прибыв на место, сразу же отдала диадему подруге. Но зловещее озеро не сдавалось, и мне становилось все хуже и хуже. Андрис, напротив, казалось, не испытывал никаких неудобств. Ему как будто даже доставляла удовольствие борьба с неведомыми чарами. Лучше всех устроилась Зюзя — парила высоко в небе. Хотя, как знать, мой змей тоже когда-то летел примерно на той же высоте. Тем не менее, нас и там достали.

Мы с Силоной постояли некоторое время возле черного зеркала, то и дело передавая друг другу спасительный головной убор, но вскоре, не выдержав, отошли подальше и прикрылись чахлым кустарником, каким-то чудом примостившимся на голых камнях. Вот когда моя подруга пожалела, что отказалась от второй диадемы!

Оставшись в одиночестве, Андрис подошел поближе к воде, присел и принял облик точно такого же кустика, за которым притаились мы. Наблюдая за его опрометчивыми действиями, я замерла от страха, но промолчала — давно поняла, какое это неблагодарное занятие возражать моему новому другу. В любой ситуации он находил веские доводы в свою пользу.

Пришлось набраться терпения. Неподвижная черная поверхность озера чуть поблескивала под лучами солнца, но ничто не прерывало гнетущей тарабарщины, многократно отражавшейся глухим эхом от скалистых стен. Вдруг раздался плеск, водная гладь замутилась, и на берег выскочило хорошо знакомое мне водоплавающее животное.

"Полая выдра! — протелепатировал Андрис. — Очень интересно… Эту живность завел в волшебной стране Модерст. Кто ж притащил сюда магическую лодочку? Прекрасно, используем ее по назначению!"

Догадавшись, что сейчас произойдет, я крикнула, забыв про осторожность:

— Ни в коем случае! Мы же не знаем, что там, внизу.

— Вот и узнаем!

Мои отчаянные протесты ничего не дали. Молодой маг схватил выдру за хвост, развернул ее, словно рулон бумаги и забрался внутрь. Живая плоскость мгновенно свернулась, и концы цилиндрического тела сомкнулись. Раздался слабый щелчок, глаза полой выдры зажглись подобно фарам автомобиля, и в следующую секунду, изящно изогнувшись, она прыгнула в воду.

— Да, бедовый молодой человек, — задумчиво произнесла Силона, провожая взглядом осваивавшую новые фигуры пилотажа Зюзю. — Тяжело тебе с ним придется…

— Это как понимать, мне с ним? — возмутилась я. — На что ты намекаешь?

— Ни на что. Просто прекрасно видно, что вы оба без ума друг от друга. Как говорится, от судьбы не уйдешь. И придется тебе терпеть его выходки.

— Знаешь что? — я решительно прервала бесцеремонные разглагольствования подруги. — Мне нравится другой человек, и тебе о том хорошо известно. Можешь при случае заглянуть в сундук и полюбоваться на фотографию в золоченой рамочке. Да знаю! Ты считаешь его самовлюбленным эгоистом. А он такой… такой… В общем, особенный! Ну, уехал… пока. Некоторых надо уметь понимать. И принимать такими, какие они есть. И он еще изменится, вот увидишь! Доделает свой мир и вспомнит о любви. Ладно-ладно, не хмыкай, мы еще посмотрим, каким окажется Владар!

— А при чем здесь он? — Силона в недоумении широко раскрыла свои и без того огромные глазищи. — Мы его даже еще и не видели.

— Неважно, — уверенно заключила я. — У волшебников ничего просто так не происходит. А два плюс два равно четыре, и с этим не поспоришь!

Гл. 21. Склад волшебных вещей

Пока мы столь мило переговаривались, вода в озере вновь помутнела, и на берег выпрыгнула полая выдра. На сей раз что-то сильно отбросило ее в сторону, и несчастное животное со всего размаху плюхнулось на камни неподалеку от нас. Живой рулон развернулся, и молодой маг, сгибаясь под тяжестью четырех пар громадных сапог, вылез наружу.

— Неплохое транспортное средство придумал Модерст! — прошептал он, мотнув головой в сторону выдры, которая, опасаясь нового нападения, торопливо отползала к озеру.

Мы постарались как можно быстрее убраться из мрачной котловины. Я теперь знала: чтобы оторваться от Зеркала Безразличия, надо на него не смотреть, и легко справилась с управлением. Подруга тоже не оплошала, но Андрис подстраховал нас на всякий случай. Стремительно снявшись с места и развив порядочную скорость, наши змеи без труда преодолели несколько горных хребтов. Вскоре они уже парили на любимой Зюзиной высоте — чуть ниже облаков — и безропотно ждали, пока молодой маг определял площадку, наиболее подходящую для старта в Гренландию на похищенной спецобуви.

На мой взгляд, таковых было полным-полно вокруг и даже более удобных, но нам понадобился остроконечный как шпиль сторожевой башни утес. Для полного соответствия не хватало только развивавшегося на ветру флага. Пришлось приземляться на крутом горном склоне, сворачивать змеев и взбираться на вершину. Вынужденное восхождение отняло у нас немало сил и времени. Когда же мы, наконец, присели, чудом разместившись на почти идеально остром штыре, Андрис объяснил свой выбор:

— Вид отсюда отличный. От прозрачных не спасет, но если выдра всплывет, заметим.

Что ж, я уже начала привыкать к фортелям нового друга и почти не удивилась тому, что площадки бывают похожими на пирамиды. Хорошо, хоть видимость устраивала только его одного, а от нормальных глаз черное озеро надежно загораживали ближайшие скалы.

— Кто такой Модерст? — спросила Силона, отдышавшись.

— Профессор магии хаоса, великий маг, придумавший Волшебную страну, в которую ты так хочешь попасть, — ответила я и добавила: — Помнишь, мы видели его у гномов? Он камни раскрашивал, Болтунов творил. Давно, правда. Теперь ему уж много лет, старый совсем.

— Понятно. А почему он профессор? Потому что раньше был ученым или какой-то магический университет закончил?

— Наоборот, проигнорировал все магические каноны, — пояснил Андрис. — И завел соответствующие порядки в Волшебной стране, которой, впрочем, неплохо правит. Правда, правитель там — кто-то вроде дворника. Но у него еще куча других званий. Он и укротитель элементалей, и созидатель сервиторов, и специалист по фамильярам, и много еще кто.

Разобравшись с Модерстом, наш друг, наконец, рассказал о том, что видел.

Как я и предположила когда-то, Зеркало Безразличия было связано с подземным озером, которое находилось в Пещерии. Выдра перенесла молодого мага в жилище гномов, но самих хозяев он там не застал. Маленькие бородачи исчезли, а на месте их бывшего пребывания кто-то устроил хранилище волшебных вещей. Оно занимало все опустевшее горное государство и простиралось глубоко под землю, где ветвилось и разделялось на ярусы. Наш разведчик обнаружил множество входов, которые охраняли хтоноры, и ему пришлось потратить немало магических карандашей.

— Как же попал туда Дрын? — удивилась я.

В моем сознании никак не укладывался образ кладоискателя, ныряющего в омут или сражающегося с чудовищами.

— Разумеется, он не воспользовался Зеркалом Безразличия, а прорыл туннель где-то неподалеку от него.

— Значит, теперь у склада появился еще один вход?

— Да, причем свободно проходимый. Пока… Хорошо бы его найти. На плане он не обозначен, крестиками отмечены только охраняемые проходы. Но есть надежда на следы мыслей землекопа. И конечно, остается Зеркало Безразличия. Меня никто не задержал, видимо его чары считаются непреодолимыми.

— Сапоги уже у нас, — вмешалась Силона. — И никакие входы больше не нужны.

Андрис засмеялся:

— Ты бы видела, сколько там еще всего! Стоило бы выяснить, кто и зачем прячет столько добра. Вернее, уточнить. Кое-какие предположения у меня есть. Ладно, как-нибудь потом.

Несмотря на способность молодого мага видеть сквозь стены бесчисленные коридоры гигантской кладовой, разделенные многократными заслонами, не позволили ему рассмотреть все подземелье, включая подкоп Дрына. В нижних ярусах хранилища хтоноров не было — слишком глубоко для них. Тем не менее, наш друг туда не спустился. Он спешил, боясь быть обнаруженным.

— Кем?

Вопреки своему обыкновению, Андрис не показывал нам склад, а только рассказывал, так же нудно и неинтересно, как о Пустом океане. И я потребовала подробностей:

— Ты что-то не договариваешь! От маленьких бородачей мы узнали о каком-то Нижнем Подземелье под коренным ярусом. Проходы туда затворяли и охраняли гномы. Понятно, не от хтоноров, раз они боятся глубины. И вряд ли от драконов, которых уже поймали. Ну, по крайней мере… И вот теперь, когда сторожить подвалы Пещерии некому, неизвестные чудовища могли вырваться на свободу. Не о них ли речь?

— О них, — признался молодой маг. — С одной лишь поправкой. Не очень-то хорошие охранники твои любимые бородачи. Чудовища не разгуливали на свободе по другой причине. Они были скованы древней магией Земли, но их освободили, причем давно. А гномы того и не заметили. За небесами наблюдали, а у себя под носом ничего не видели. За что и поплатились.

— Кто же освободил, опять прозрачные? — спросила я с усмешкой. — А Глюкоса ты вообще игнорируешь? Властелин Черных Чар у тебя единственный злодей!

— Не только у меня, у Заламеи тоже. И теперь выгонять гномов ему помогали подземные чудовища. Вряд ли из благодарности, им такие чувства незнакомы. Скорее расчет, что говорит о взаимном доверии. Бородачи вели записи чуть ли не до последней минуты, и обрывки их мыслей сохранились в папирусах. Бумаги разодраны на мелкие клочки, но мне хватило. Надо признать, гномы храбро сражались, даже не ожидал от них. Но силы оказались неравны.

Хоть молодой маг опять ничего не показал, представить картину трагедии, разыгравшейся в горном государстве, не составило труда. Наши маленькие смелые друзья, которых недооценил Андрис, боролись как герои. На них напали не только неведомые чудовища из Нижнего Подземелья, но и еще более жуткие невидимые существа. Вот только какие из них? Я не сомневалась, что то были слуги Глюкоса.

— Неужели все гномы погибли?

— Нет, ушли в горы, в неизвестном направлении.

Не самый худший вариант. Может быть, Глюкос убивал только людей? Или вечный огонь, на который так полагались маленькие бородачи, действительно помог? В любом случае, с этим зарвавшимся королем надо было что-то делать.

— Глюкос не уймется, если его не остановить. И чего ему не сидится в своих фиолетовых горах? И не улыбайся, знаю, у тебя другое мнение. Как всегда.

— Да ты подумай сама. Помнишь, Зюзя раздобыла крысу в упряжке? Вход в жилище гномов оказался запертым, а потом ты заметила полую выдру в подземном озере. Мало? Прозрачные уже тогда вовсю хозяйничали в Пещерии. Лишь ваше прибытие несколько отсрочило изгнание бородачей. Вероятно кое-кто забеспокоился, не зная, чего можно от вас ожидать. И когда мы шли по лесу, разве не явно чувствовали, будто какие-то неизвестные обследовали ямы Дрына? Никак искали волшебные вещи, чтобы пополнить ими хранилище. Кладоискатель не причисляет их к разряду драгоценных ивполне мог что-нибудь оставить.

Может быть, ощущения молодого мага и впрямь были такими уж ясными. Я, так еле-еле их улавливала. Правда, и мне казалось, будто кто-то рыскал в ямах, а самая большая из них здорово смахивала на черную дыру, но чего не померещится после рассказов об Оратуз! И как раз напрашивался совсем другой вывод.

— Клады! В них-то и дело. Кому они нужны как не Глюкосу? Призраки иногда охраняют сокровища, которые спрятали при жизни.

— Бывает. Только вход в Пещерию был не просто заперт, а заварен. Жаль, я тогда не смотрел в сторону ворот. За вами следил, Зюзе помогал. Но призраки, даже и странные, такими методами не действуют. Зато у черного властелина в распоряжении космические лучи.

С подобным доводом трудно было не согласиться. О призраках, орудовавших сварочными аппаратами, я никогда не слышала. Да и полая выдра бестелесным созданиям вроде бы ни к чему. А прозрачные, если верить Андрису, обладали телами, хоть и невидимыми, которые отражались в воде и в Зеркалах Вселенной.

— Постой, а почему Дрын ничего не нашел? — я вдруг ясно представила себе подземные коридоры, по которым вели нас маленькие бородачи. — Мы же видели самоцветы.

— Точно, точно! — подхватила подруга. — Прямо в стенах. Их там полно было! И других драгоценных каменьев навалом. В изумрудных кубках, между прочим.

— Разве всего этого недостаточно?

— Все забрали чудовища из Нижнего Подземелья. Они считают минералы достоянием Земли. Так что Дрыну опять ничего не досталось.

— Бедные бородачи! Как долго и тщательно они делали камни!

Что ж, так или иначе, нам оставалось лишь надеяться, что с бывшими хозяевами Пещерии не приключилось ничего более страшного, чем просто изгнание. Все-таки у них был волшебный факел.

Гл. 22. Ощущение счастья

Лицо подруги вытянулось и побелело сразу же, как только она поняла, что жуткие обитатели Нижнего Подземелья уже давно безнаказанно шастали по окрестностям. И чем дольше она об этом размышляла, тем больше мрачнела.

— Помнишь ту крысу, которую притащила Зюзя? — приставала она ко мне со своими страхами. — В упряжке, как у лошади. Ужас какая громадина! Я еще тогда подумала, что таких не бывает. Так и оказалось, что из Нижнего Подземелья. Кто на ней ездил, как думаешь?

— Откуда я знаю? Только тот жуткий всадник уж точно не больше собаки. Да, великовата крыса попалась, но и не так уж. Рядом с вулканами какие только не встречаются.

— Так ведь тот, что у гномов, не работает. А других там нет!

Андрис очень просто разрешил наш спор:

— Надо начать действовать как можно быстрее, — сказал он. — Разберемся с астероидом, глядишь, и остальное прояснится.

Кто бы возражал, но некоторым приспичило в Гренландию! Мне же, после того как молодой маг так легко преодолел заклинания коварного озера, казалось, что начинать нужно с него.

— Ты ведь не просто так назвал Зеркало Безразличия черной дырой? — спросила я. — Значит, в нем и антимир есть?

— И не надейся. Сходство чисто внешнее и поддерживается силой древнейшей магии. Более древней, чем та, которая усмиряла чудовищ в Нижнем Подземелье. Я даже не представляю, как защищаться от таких старых чар. Если мы найдем на них управу, подобие на черную дыру рассеется как дым.

Может, уничтожить опасную ловушку и впрямь не мешало бы, но меня больше устраивало именно наличие черной дыры с антимиром и белым камнем где-то там внутри. И, хоть нам с подругой пришлось худо, но Андрис, что бы он ни говорил о своей беспомощности, прекрасно справлялся с древнейшими чарами. Как я хотела тому же научиться!

— Шутишь? Мы и с помощью охранной диадемы еле боролись с озером, а ты прекрасно с ним управлялся!

— А, это? Ничего особенного. Вспомни, что происходило тогда, когда вас чуть не засосало в пучину. За плохие мысли ты держалась до последнего, зато хорошие отдала с легкостью! Почему?

— Ну, не знаю… Наверное, они слабее. То есть менее стойкие. Вообще-то я всегда стараюсь удерживать хорошие мысли, но там, у Зеркала Безразличия, ничего не получается. Оно их поглощает.

— Все правильно, почти. Надо не защищаться, а наступать — известный принцип для победы. Например, вызвать ощущение счастья. Насильно, даже если не хочется. Сначала потренируйся вдали от озера, вспомни какие-нибудь счастливые моменты, например из детства. Что ты тогда чувствовала? Вот и воссоздай такое же ощущение и не отпускай его, несмотря ни на что. В самых тяжелых ситуациях не отпускай. Если научишься, тебе и диадема не понадобится.

Мы беседовали, уже примеряя серебристые панцири — очередное изобретение молодого мага. Я сразу же приступила к тренировкам, чтобы на обратном пути быть в форме и успеть до отлета на Феерию нырнуть в черное озеро. Проверить наличие антимира в нем все же не мешало — а вдруг?

Поначалу мне никак не удавалось выбрать нужное ощущение. Впечатление от прекрасного замка Фавеи, лопнувшего, словно мыльный пузырь, очень напоминало счастье, но, к сожалению, оно оказалось фальшивым. Заветная фотография в золоченой рамочке тоже ничем не помогла, и все, что удалось вызвать при воспоминании о ней, было лишь глубоким разочарованием. В конце концов, я, по совету Андриса, представила картинки ярких детских воспоминаний: какую-то мимолетную листву, стучавшую в окно, встречи и праздники, просто солнечный день. Вроде получилось.

Имелась, впрочем, и еще одна загвоздка, о которой мне пока не хотелось думать. Преодолев озеро, я оказалась бы все в той же Пещерии. Никакого белого камня там раньше не было и антимира с серебряной крупой тоже, и если б они вдруг появились теперь, после захвата подземелья неизвестными, молодой маг это непременно почувствовал бы. Да и полая выдра проделывала тот же путь неоднократно и, как видно, никуда, кроме хранилища, не попадала. Во всяком случае, прозрачной она не сделалась.

Вскоре выяснилось, что Андрис не признавал не только сумки, но и все остальные емкости, имевшие ручки. Рюкзак у него все-таки был, но летающий, вроде моей птичьей клетки. Молодой маг уложил в него воздушных змеев и пару сапог для лучшего друга. Мы натянули на ноги чудо-обувь и помчались, что называется, "с ветерком".

Золотая рыбка, почтовые голубки и почти все мои вещи остались у Заламеи, но не пожелавшая на сей раз расставаться Зюзя, путешествовала с нами, забравшись в рюкзак нашего предводителя. Ее любопытная голова время от времени выглядывала и осматривала окрестные пейзажи, мелькавшие с молниеносной быстротой.

Семимильные сапоги оказались изумительным приобретением. Они неслись вперед до того стремительно, что без защитных костюмов нам пришлось бы довольно туго. Серебристые панцири, изготовленные Андрисом, которые он выдал мне и Силоне, не пропускали ни холода, ни ветра, а карманы у них были такие же бездонные, как на памятной куртке молодого мага, в которой он заявился в волшебный магазин.

Новая одежда не понравилась Силоне, и я знала, почему: она уверена, что капюшоны ей не идут. У нее якобы лицо круглое.

— Ну что тут может идти или не идти? Все равно голова целиком закрыта, лишь глаза видны! И то через специальную матовую вставку.

После долгих уговоров, подруга все-таки согласилась "напялить полное уродство" и "только ради вас".

Так мы и летели, неуязвимые и всевидящие, обгоняя самых быстрых птиц. И это тоже было ощущением счастья, и я тренировалась и тренировалась. Сапоги поднялись не очень высоко, но из-за скорости разглядеть что-либо никак не удавалось. Под нами блестели необъятные просторы океана, освещенные щедрыми лучами солнца. Острова, изредка проносившиеся мимо, моментально исчезали. Бешеная гонка продолжалась недолго, и вскоре показались высокие заснеженные горы и скалы, усеянные кричащими полчищами птиц — нас приветствовал восточный берег Гренландии.

Мы приземлились, вернее, приледнились, потому что угодили на скользкое ледяное плато. Молодой маг резко затормозил. Не удержав слишком резвые сапоги, мы с подругой проехали далеко вперед. Оглянувшись, я увидела, что моя верная Зюзя, ловко выбравшись из рюкзака, уже мчалась к нам.

— Андрис задумал покататься на катке, — посетовала Силона. — Во всяком случае, другого объяснения не видно.

И в самом деле, все пространство вокруг нас состояло из гор, снега и льда — ни малейшего намека на человеческое жилье.

Откинув капюшоны, мы поплелись назад, навстречу нашему другу, который замешкался, запихивая в рюкзак разбросанные выпью вещи. Сапоги так и норовили снова взлететь, и их приходилось придерживать за специальные поводки. Чтобы не упасть, подруга наклонилась вперед и внимательно смотрела под ноги. Я перемещалась таким же образом, скользя по безупречно гладкой площадке и стараясь удерживать равновесие, а заодно и ощущение счастья. Очень мешала не вовремя подоспевшая Зюзя. Никак от радости встречи она выдирала своим острым клювом серебристые чешуйки из моего чудесного панциря. Однако, несмотря на бурное проявление птичьей любви, мне все же удалось сохранить эйфорию — не зря столько времени тренировалась!

Вдруг Силона замерла на месте, тупо уставившись себе под ноги. Я тоже посмотрела в том же направлении и обомлела. Прямо под нами, во льду, словно манекен за стеклянной витриной магазина, неподвижно лежал юноша. Его бледное красивое лицо с закрытыми глазами было обращено к нам. Длинные черные волосы разметались и застыли в ледяном плену.

— Наверное, замерз, — пролепетала подруга, еле шевеля губами от ужаса.

Ситуация для тренировки была самая подходящая, но как ни пыталась я удержать ослабевшее ощущение счастья, оно мгновенно улетучилось.

Гл. 23. В летнем домике

Мы простояли в одном положении, боясь пошевельнуться, до тех пор, пока не подошел наш гениальный спутник. Зюзанна, которой наскучило потрошить мою одежду, изучала окрестности, полностью игнорируя происходящее. Приблизившись к страшному месту, молодой маг сначала с удивлением на нас взглянул, а затем расхохотался. Такое поведение показалось мне верхом неприличия, от негодования я даже не смогла найти нужных слов. Зато Силона возмущенно воскликнула:

— Тут такое! Человек замурован, а ты!

Ничего не говоря, наш друг опустился на колени и приложил ладонь к прозрачной ледяной тюрьме над головой незнакомца. Я невольно зажмурилась: из-под рук молодого мага поднялся столб водяной пыли. Какое-то время ничего не было видно, кроме искрящихся в солнечных лучах капель. Затем пар рассеялся, рассыпавшись жемчужным градом, а незнакомец, которого мы посчитали погребенным в льдине, сел и протер глаза.

— Владар, — представил его Андрис.

— Да, он самый, — сонным голосом подтвердил неожиданно оттаявший юноша.

Мы назвали свои имена и по очереди пожали ему руку. Она оказалась на удивление теплой. Воскресший молодой маг смотрел то на меня, то на Силону с нескрываемым изумлением. Вероятно наши белые от ужаса лица говорили ему о многом.

— Не ждал вас так скоро. Сообщение получил, но думал, успею… — произнес он виноватым голосом. — Жалко. Хотелось встретить гостей по-хозяйски, да вот, незадача, две недели не спал! Пришлось тут побегать…

Владар не рассказал, за кем так долго гонялся, а мы не спросили, потому что еще не совсем очухались от знакомства с лучшим другом Андриса.

Молодые люди минут пять обсуждали преимущества семимильных сапог перед воздушными змеями и феномен появления полой выдры на Земле. Потом нас повели в апартаменты хозяина снежных просторов.

Это был самый потрясающий дом из всех, какие мне когда-либо довелось видеть. Наш новый знакомый устроил жилище в обширном гроте, высеченном в скале. Дверью служило тщательно отполированное ледяное зеркало. Когда мы с Силоной подошли к нему, оно ворчливо зашипело и воспроизвело только два наших отражения. Остальные его как видно не заинтересовали и остались без внимания. Отворялась дверь тем же способом, которым Андрис разбудил своего приятеля, и так же легко воссоздавалась и затворялась — одним движением руки.

Мы вошли в довольно прохладное даже для этих суровых мест помещение и остановились, пораженные представшим зрелищем. Потолок и стены, покрытые толстым слоем льда, вряд ли могли обеспечить уют необыкновенной обители. Пол был засыпан снегом, и узорчатые снежинки сверкали и переливались ликующими холодными огоньками. Прямо перед нами высился огромный обледенелый валун, а около него громоздились горбатыми сугробами груды не менее обмерзших камней разных размеров. Ну и друг у Андриса, даже Фавею переплюнул!

Владару, видимо, мое мысленное сравнение не понравилось, и он поспешил дотронуться до одной из длиннющих сосулек, свисавших с потолка. Она тут же вспыхнула ярким пламенем, стало светло и тепло, и уже знакомые нам жемчужины, искрясь, посыпались со всех сторон.

Когда драгоценные осадки благополучно растаяли, мы с удивлением обнаружили, что ледяная пещера превратилась в большую светлую комнату. На полу лежал пушистый ковер, на потолке светилась люстра, валун переформировался в стол, покрытый скатертью, которая почему-то оказалась цветной. Да и все остальные вещи — стулья, кресла и диван, расставленные кое-как — не были белыми. Яркие расцветки радовали глаз, одновременно ошарашивая полным несоответствием друг другу. Повсюду в жутком беспорядке возлежали стопки книг, валялись инструменты, в углу сверкал невероятным количеством носиков погнутый металлический чайник, на стене висел сложенный воздушный змей. Несколько внутренних стеклянных дверей, как я легко догадалась, вели в соседние ответвления грота.

— Вот и моя скромная халупа, — оправдывался сконфуженный владелец несусветного скарба, разгребая завалы, чтобы гости смогли присесть. — Временное жилье. Летний домик.

Мы уже не удивлялись, когда на наших глазах небольшие снежки и ледяные кубики начали превращаться в продукты питания. Они и близко не напоминали обеды, приготовленными Заламеей, так как представляли собой самые разнообразные, но совершенно не совмещаемые съестные припасы. Закадычный друг Андриса питался чипсами, конфетами, жвачками, фруктовыми коктейлями и минеральной водой. К сожалению, на сей раз, у меня не было с собой скатерти, и нам пришлось довериться вкусам хозяина.

За трапезой мы узнали, что предмет, который я приняла за чайник, обладал множеством полезных свойств и был особо уважаем своим владельцем. Он одновременно являлся дрелью, телескопом, прожектором, орудием моментальной защиты и пылесосом. Я долго переворачивала его и восхищалась, наблюдая за тем, как многочисленные носики чудного прибора то удлинялись, то укорачивались, в зависимости от того, какое из его волшебных качеств меня интересовало.

Владар предупредительно отворил для нас все имевшиеся в доме двери. Пока мы с Силоной изучали соседние помещения "халупы", заполненные подобным же барахлом, два друга беседовали.

— С чего вдруг Бесцветному вздумалось устроить склад? — донеслось до моих ушей. — Никак, воевать собрался!

Говорил Андрис. Его слова прозвучали столь непринужденно, словно обсуждались права вздорного соседа, установившего гараж на общественной детской площадке.

— Дед сказал, будто им велено красть волшебные вещи, — последовал ответ.

— Зачем? Они и без того достаточно преуспели в искусстве колдовства.

— А лишить магов силы? Чтоб никто не смог противостоять замыслу бесцветного придурка? Не расспросил я Деда как следует, не до того было. Как раз подоспел охотничий сезон на хищных и ящериц. Видел? Изловил вот…

— А Дед знает, что замыслил Бесцветный?

— Чего-то знает, о чем-то догадывается.

— Думаешь, ему можно доверять?

И, после паузы:

— Предполагаю, да… Другого выхода у нас все равно нет.

— Не аргумент.

— Ну, хорошо. Можно доверять.

Некоторое время было тихо, затем Андрис сказал:

— Во времена, когда Бесцветный числился Властелином Черных Чар, он признавал только магическое оружие, а все остальное и в расчет не ставил. Видать, изменился не только внешне.

Тут уж я решила вернуться и присела рядом с собеседниками. Силона с сожалением отложила склеенное из множества мельчайших осколков зеркальце и последовала моему примеру. Молодые маги продолжали рассуждать о том же, но называли теперь обесцветившегося властелина бездарным императором. Послушав немного и ничего не поняв, я потребовала:

— Может, объясните, что к чему?

Владар, как будто только того и ждал. Он сразу же стал рассказывать.

Гл. 24. Притязания Бесцветного Императора

— А речь вот о чем, — начал хозяин дома, разложив на столе очередную порцию сластей. — Живет здесь неподалеку один старик. Мы зовем его Дедом. Так уж повелось. Стар он, очень стар. Трудно и представить-то, как стар. Знал он Властелина Черных Чар еще в те времена, когда тот был нормальным человеком. И даже служил ему, и в утробу Оратуз с ним нырял. Не по своей воле, по принуждению. Расскажу как-нибудь, почему. Сейчас важно, что у Деда можно многое узнать, а нам, прежде чем на Феерию отправляться, информация нужна. Вы, конечно, помните, что случилось после того как прозрачные покинули черную дыру? Все же повторюсь для ясности. Феи, эльфы и гномы, которые на нашу планету переселились, уже вовсю на ней орудовали, красоту наводили. По своему, ясное дело, разумению. Порой у них не совсем то получалось, я бы даже сказал, глупость одна выходила. Взять хотя бы Долину Фей…

При этих словах мы мгновенно перенеслись на древнюю Землю. Все там происходило примерно так же, как у Андриса, но окружающее предстало перед нами в ином ракурсе. Повествование нашего нового друга напоминало черно-белое кино, причем персонажи были набросаны весьма небрежно, у иных явно не хватало кое-каких важных частей тела, а некоторые и вовсе удостоились лишь нескольких штрихов. Зато кадры мелькали с неимоверной скоростью, заменяясь следующими, не успев толком и начаться. Порой казалось, будто мифические существа охотились друг на друга, сражаясь за место под доисторическим солнцем. В итоге, общая картина складывалась весьма впечатляющая, а иногда и комичная. Вот одна из фей попыталась, было, посадить цветок, но не смогла — на лужайке, которую она облюбовала, выросла гора, и правитель Пещерии заглянул в трубу телескопа. Однако и он ничего не успел там увидеть, так как мы уже сидели в колодце, уставившись в осколок Зеркала Вселенной.

Как ни странно, сжатость повествования помогла мне, позволив охватить всю историю событий. И я вдруг заметила важное несоответствие, которое раньше, из-за разрозненности и отрывочности сведений, благополучно от меня ускользало…

— Короче, — комментировал рассказчик, — Властелин Черных Чар вылез из Оратуз в очень непрезентабельном виде. Его и прежде-то никто за мага не принимал, а теперь и подавно. Все же ему худо-бедно удалось восстановить преграды между мирами. Не без помощи, ясно. Ну а он, разумеется, все заслуги себе приписывал и вздумал именоваться, ни много ни мало, как императором. Видать, такая у него мечта была издавна. А государство-то где взять, преданные народы и все прочее? Подданных — раз, два и обчелся. Да еще и мифические существа под ногами мешаются!

Я увидела маленьких бородачей. Они мастерили каменные темницы и тут же заталкивали в них драконов, а рядом феи заливали водой огненные реки.

— Вон как усердствуют! Все потушили. А сколько воды сотворили! О-го-го! И потекли другие речки… Ах да, Лалинта правильно подсказывает, — подмигнул мне Владар, — не все потушили. Один огненный ручеек оставили под присмотром Ядвиги. Но я вот чего хочу сказать. Новоявленный самодержец наш — а его сразу же прозвали Бесцветным Императором, так и прилепилась к нему эта кличка — приступил к исполнению некоего плана. И есть подозрения, что по договоренности с Оратуз. Деду известно лишь одно условие: уничтожить все живое на Земле. Обесцветившемуся монарху такое пришлось как раз на руку. Он ведь теперь, после купания в черной дыре, в новом статусе пребывал, и цветущая планета ему и самому была не по нраву. Так-то оно так, но оружие, которое помогло победить древнейших магов, исчезло вместе с оными, а другого такого же еще не сделали. Потому-то господин бывший властелин и задумал привлечь Бобоа…

Владар снова посмотрел на меня, уже более внимательно, но продолжил свой рассказ.

"Как же так? — думала я. — Властелин Черных Чар боролся с древнейшими магами и, по-видимому, победил. То есть всех их убил… Тем не менее, он и его слуги зачем-то побежали прятаться в волшебную галактику. От кого? Ну, предположим, нашлось, от кого. Но, кроме предводителя гномов, никто не видел, как затем прозрачные покидали Оратуз. И все потому, что людей еще не было, а значит и магов тоже. Нигде не было, ни на каких планетах. Мифические существа, пожелавшие обосноваться на Земле, только начали ее облагораживать. Откуда же те, древнейшие, маги вообще взялись?"

— Подожди, подожди… — прервала я увлекшегося рассказчика. — Ты что-то путаешь! Не рановато ли Властелин Черных Чар войну затеял? Ведь она не могла даже и начаться! По той простой причине, что никаких магов не было.

Оба друга смотрели на меня с виновато-кислыми минами на лицах и молчали.

— Вы что, не понимаете? — возмутилась я. — В те доисторические времена на Земле не было ни воды, ни растений, ни тем более людей. Мы только что видели, как феи творили реки и заливали лаву, а гномы бились с драконами. На других планетах и вообще во всей Вселенной — только космические наяды, мифические и им подобные существа. О каких же магах можно говорить?

— О тех, которые жили до всего этого.

— До всего этого был Большой Взрыв!

— Вот до Большого Взрыва они и жили.

Владар улыбнулся: слишком уж у меня было лицо несчастное.

— Да, Большой Взрыв — не только начало, но и конец. В той, первой, Вселенной свои планеты имелись. Одна очень Землю напоминала. На ней люди жили. Ну и маги, ясное дело, среди них были. Величайшие маги, сильнейшие. Колоссального мастерства достигли. И, конечно же, враждовали, боролись за власть. Все, как у нас… Самые могущественные объединились в некий блок. Мы называем его Первым Кланом. Так получилось, что организацию возглавил человек, которого лишь с большой натяжкой можно признать волшебником. Поднаторел в некоторых простеньких заклинаниях, научился варить кое-какие зелья, и только-то. Властелин Черных Чар — высокопарное звание, не правда ли? Им же придуманное. Но какое там чернокнижие! Он совсем ничего не мог. Почему его выбрали? Между великими магами шла скрытая борьба за власть. Кто только не стремился возглавить блок, но силы были равны. И решили избрать самого никчемного. Каждый надеялся, что сумеет повлиять на решения главного мага. А он, хитрый, изворотливый, умело вел интриги…

Владар уже почти не говорил, только показывал. Огонь, резня, кровь… Первый Клан постоянно воевал с одинокими магами, не пожелавшими вступить в объединение и подчиниться Властелину Черных Чар. Их объявляли энерговампирами, обвиняли в порче, сглазе и высасывании жизненной силы. И мы воочию наблюдали беспощадные бои, но насколько мощное оружие было в них задействовано, могли только догадываться. Наверное, если бы рассказывал Андрис, все выглядело бы намного натуральнее и страшнее, но в интерпретации хозяина летнего домика даже Большой Взрыв походил на новогодний фейерверк. Может, то и к лучшему…

…Жестокие баталии охватили всю планету. Убивали не только противников, но и тех, кто не дрался на стороне сурового властелина. Поэтому даже не желавшие воевать люди не смогли избежать схваток и тоже гибли. Противостояние накалялось, Первому Клану требовалось все более мощное оружие, и маги его творили. Некоторые из них понимали, что война зашла в тупик, и пора ее заканчивать, но с ними расправлялись как с предателями. Оставшиеся в живых снова и снова совершенствовались в силе волшебства. И вот, наконец, она достигла предела, и Мироздание не удержалось, обрушилось под натиском сверхмощной магии. Так произошел Большой Взрыв. Все погибли, лишь главарю и нескольким его приближенным удалось спрятаться в волшебном убежище…

Гл. 25. Нечто

Пока мы слушали, Андрис невозмутимо подкреплялся переслащенными карамельными петушками, больше напоминавшими павлинов, от которых наотрез отказалась даже сладкоежка Силона. Он словно не замечал пресыщенности десерта, явно думая о чем-то своем.

— Почему Оратуз такое странное соглашение заключила, — рассуждал Владар, — чем ей жизнь помешала? Мы с Дедом так прикинули: она волшебников боится и больше всего магов, то есть нас, людей. Надеется, как видно, похудеть когда-нибудь и снова на охоту двинуть. А мы помешать ей можем. Мифических существ бывший властелин "прохлопал", но тут он не виноват, они уж были. Но вдруг Бобоа перестал швырять камни на Землю. Кто-то припугнул его, а кто, неизвестно. И великан отказался участвовать в замыслах черной дыры. Она бесновалась и грозила поглотить ослушника, как только сумеет сдвинуться с места, но ничего не помогло. И, пока с ним волынились, новые маги появились. Оратуз, видать, того новоявленному императору простить не может.

Владар засыпал стол шоколадными пирожными, и я не устояла, так аппетитно они выглядели. И сразу же поплатилась за неосторожность — новые кулинарные изделия ничуть не уступали предыдущим по содержанию сахара. Сам хозяин дома, вероятно, считал их верхом кондитерского искусства и, довольный, вернулся к прерванному повествованию:

— Бесцветного Императора могу так охарактеризовать. Своенравный, мстительный, любитель театрализованных представлений типа: посмотрите, какой я несчастный, как меня все предают и обижают! А я, мол, хочу лишь блага непонятливым глупцам. И при том он еще и трус, каких поискать. Открыто действовать боится, прячется да выжидает подходящего случая, обманывает и юлит. А если что и вытворит, то исподтишка, чужими руками. Потому и запрятал эльфов и прочих в резервацию, чтоб не мешались. Собирался позже, после магов, с ними разделаться да не успел. Ну, и без помощи Бобоа ему, конечно, не удалось предотвратить появление людей. А теперь, когда уж мы есть, он задумал уничтожить воду. Без нее, ясное дело, жизни нет. Прозрачные похитили драконов прямо из-под носа правителя Пещерии. Легко похитили, силой древнейшей магии Первого Клана, о которой гномы и понятия не имеют. Потом чудовищ перетащили на Феерию. Ха! Где, как известно, им и конец пришел. Кроме одного, как вы знаете.

Наверное, только мы с Силоной ощутили жар драконьего оврага, единственного, но огромного. Хорошо, что он был далеко, на Феерии.

— Вот-вот, — подтвердил Владар, — проба пера. Затем все то же самое планируется перенести на Землю. Но, что говорить, время упущено, феи и маги могут заново воду сотворить. И Бесцветный — не стану я его больше Императором называть, чести много — все силы положил, чтоб дознаться о причине неповиновения Бобоа.

…Слуги рыскали повсюду, подслушивали, подсматривали, выпытывали. В ход шли любые методы. Ходили слухи, будто кто-то крепко поколотил великана, да так здорово, что насмерть его перепугал. Преступников, посмевших пойти наперекор воли Оратуз, поймать не удалось, но властелину донесли — они использовали Нечто. Император потирал руки. Жаль, он не выяснил всего и не наказал мерзких тварей, но зато и Бобоа больше нечего опасаться, и с ним можно будет заключить новое соглашение. И астероид, который великан зашвырнет на Землю, положит конец ненавистной жизни…

Только я собралась прервать Владара, чтобы выяснить, что еще за Нечто такое, но меня опередил Андрис. К моему сожалению, заговорил он совершенно не о том:

— Хтоноры падки на волшебные вещи и готовы вечно хранить их в пещерах, — вдруг изрек он отрешенным голосом, словно высказывая мысли вслух. — И как Бесцветный с ними договорился, мне понятно. Драконы и сами ненавидят воду, здесь тоже все сходится. А вот почему ему согласились служить чудовища Нижнего Подземелья? Загадка. Наверняка у Оратуз было и другое условие, с ними как-то связанное. И очевидно оно касалось Феерии. Недаром прозрачные, едва выбравшись из черной дыры, бросились вдогонку за дикой планетой. Эх, если б знать все пункты договора!

— Поподробнее, пожалуйста, о тех, которые под землей водятся, — попросила Силона не менее безучастным тоном.

Мне сразу стало ясно: она так и не забыла об обитателях Нижнего Подземелья. Даже мое предположение, что всадники, скачущие на крысах, отнюдь не большого роста, ее нисколько не успокоило. Однако молодые маги не спешили знакомить нас с чудовищами, как с подземными, так и со всеми остальными, и постарались увести разговор в иное русло:

— Главное не в них. Они всегда там были и никого не трогали. И не тронут, если к ним не лезть. Вопрос в том, почему самые опасные и независимые из творений стихий согласились помогать кому-то. Неважно, кому. Не свойственно им такое поведение. И если мы ту загадку разгадаем, узнаем еще одно условие Оратуз. А его, несомненно, надо узнать.

— У них цель одна, против нас, — уверенно заявила я. — Глюкос тоже, точно, в той же шайке.

Мои слова убедили разве что Силону. Оба молодых мага остались при своем мнении.

— Не верится мне, чтобы Глюкос кому-либо прислуживал, — все так же задумчиво произнес Андрис. — Два самодержца сразу — чересчур много.

Честно говоря, новая информация о чудовищах Нижнего Подземелья и меня не оставила равнодушной. Творения стихий… Мысль о них дошла до самых глубин моего сознания и всколыхнула какие-то первобытные страхи. Я даже отложила на время расспросы о неведомом Нечто. Драконы, хоть и страшны, но как-то привычны. Хтоноров — вообще проехали, пусть они и были порождением самой госпожи Тьмы, ведь мы больше не собирались спускаться в пещеру Золотой горы. Подземных чудовищ Андрис считал более серьезными противниками, чем всех остальных наших врагов, а для меня его мнение уже кое-что значило. Забыв о вкусовых ощущениях, я запивала переслащенную конфету таким же беспредельно насыщенным сиропом и слушала продолжение повествования с еще большим вниманием.

Хватило меня ненадолго, уж слишком сладко было. Владар, не замечая, что гости начали бессовестно отворачиваться от угощения, выложил на стол следующую горсть шоколадно-карамельного изобилия, но даже Силона, известная любительница сладостей, больше не смогла съесть ни одной самой маленькой конфетки. Оба закадычных приятеля, напротив, будто бы и не замечали пресыщенности десерта и уминали все подряд. Я попробовала апельсиновый сок, заманчиво сиявший в хрустальном стаканчике, однако и он оказался не в меру сладким. Пришлось довольствоваться минеральной водой.

— Без древней карты не пройти дальше середины Пустого океана, — говорил между тем Владар, — а в страну Безумия и подавно не пролезть, сам знаешь!

— Прибудем на Феерию, посоветуемся с друзьями. Глядишь, и на Глюкоса управа отыщется. Зато теперь мне ясно, почему Бесцветный вредит Лалинте всю дорогу. Он опасается, что кто-либо разгадает тайну его первого поражения, найдет и отнимет Нечто. Если, конечно, оно у него.

— Но она ищет белый камень.

— Думаю, Нечто как-то с ним связано.

Радетельный хозяин не возразил и лишь пополнил слегка похудевшую кучку на столе разноцветными леденцами. Я с трепетом взглянула на бутылку с минералкой, уже почти опорожненную. Она была единственной моей спасительницей в борьбе с кулинарными творениями еще одного очень способного мага. И что же будет со всеми нами, если вся вода на Земле исчезнет? Доживем ли, пока новая появится? Да и вряд ли ее много сотворят, той новой воды.

К сожалению, рассказ Владара породил лишь вопросы. Спасительный камешек еще не нашелся, а к нему уже прибавилось загадочное и очень важное Нечто. И, стало быть, его следовало отобрать у наших врагов. Но что же мне искать? Что испугало злобного колосса Бобоа много миллионов лет назад, да так сильно, что он веками не осмеливался вступить в драку, несмотря на гнев черной дыры? И почему Оратуз послала своих бывших пленников вслед за Феерией? Может быть, Нечто там? Или белый камень? А возможно, и то, и другое, раз уж они связаны. Иначе говоря, мне ничего не было известно, совсем ничего!

Я с надеждой посмотрела на Владара, но он рассуждал о чем угодно, только не о Нечто:

— Обычно кланом называют родственное объединение. Но маги Первого Клана не родственники, а последние представители людей той Вселенной. А мы, получается, Второй Клан. Наверное… Кто ж знает, сколько их всего было.

— Слушай, давай, вернемся к тайне, до которой дознался Бесцветный Император.

— Так о ней уже все. Больше и рассказать не о чем. Дед не знает. И, что удивительно, прозрачный тип тоже.

Тут уж я совсем запуталась.

— Как? Ты же только что утверждал, будто бы он выяснил причину своего поражения!

Хозяин летнего домика с сожалением окинул взглядом нетронутую гору цветастых сладостей — наконец и Андрис отказался от новой порции сахарных творений друга — и вместо ответа предложил:

— А не навестить ли нам Деда? Пусть сам все и объясняет.

Гл. 26. Тайна южного полюса

Мы опустились перед довольно странным круглым сооружением. Я ожидала увидеть скромную хибарку старого эскимоса вроде бревенчатой хижины, обложенной камнями и дерном. Но дом, в котором жил знакомый Владара, больше походил на блокгауз. Перед нами высились глухие бетонные стены с маленькими окошками-амбразурами. Только что пулеметы не торчали! Ну и Дед, прямо генералиссимус какой-то!

Зюзя не пожелала последовать за нами в оборонительную башню и с важным видом бывалого сторожа уселась на моем змее.

Внутри было темно, и я еле различала силуэты друзей. Смешанный запах сухой травы и соленой рыбы свидетельствовал о том, что хозяин не всегда воевал и иногда занимался собственным бытом. Тем не менее, мною завладели тревожные ощущения. Словно я попала в чужой дом. Он и был таковым, этот наглухо закрытый дом — что ж в том особенного? И все же… совсем чужой. Силона тоже приуныла.

Постепенно глаза привыкли к слабому освещению, и мы увидели Деда. Нет, не старика, а лишь какой-то чуть подсвеченный контур, напоминавший человека. Он неподвижно сидел на низенькой скамеечке и смотрел прямо на нас, не мигая и плотно сжав губы, будто находился во власти скрытых от постороннего взора оков.

Владар втащил в дом обтесанное чьей-то умелой рукой бревно и накинул сверху шкуру тюленя. Получился неплохой диван, удобный и вместительный. Мы с подругой сели и вопросительно посмотрели на своих спутников, не зная как приступить к процедуре знакомства.

По дороге сюда нас предупредили:

— С Дедом придется беседовать на его волне.

Раньше я и не представляла, что существуют разные способы телепатии, и уж конечно не различала нужные частоты. Меня тут же уверили, будто в том нет ничего сложного, надо только научиться пользоваться своими же способностями. Хорошо хоть Силона сразу же простодушно заявила, что она-то уж точно полностью бездарна и никогда не сумеет уловить ни одной мысли. Благодаря этим ее словам, мне было не очень стыдно.

Промучившись некоторое время, я не продвинулась ни на йоту. Тишину нарушали лишь грозные окрики Зюзи за стеной — за неимением похитителей, выпь предупреждала о своем присутствии бескрайние ледяные просторы. К сожалению, Уши остались у Заламеи, мы не предполагали, что они понадобятся нам так скоро.

"Ты настроена на одну волну, а их много. Ищи", — услышала я Андриса.

Легко сказать! А где и как? В общем, пришлось поискать, куда деваться… И вдруг до меня донеслись мысли Деда:

"Как поживают старые эльфы? Знавал я их… до всего".

Оказалось, беседа уже вовсю шла. Причем с участием Силоны, у которой появился личный переводчик. Владар охотно пересказал воспоминания моей подруги о нашей ночевке в лесной хибарке и даже довольно смешно поморщился, пытаясь передать горьковатый привкус падевого меда.

"Молодильные яблоки растят? Молодцы, молодцы. Старой закалки ребята!"

Я не стала вмешиваться и описывать бедственное положение двух пожилых эльфов. И об их несбыточной мечте, корове с золотыми рогами и серебряными копытами, тоже ничего не сказала. Впрочем, Дед явно не был любителем болтать попусту, и очень скоро мы перешли к разговору по существу. К сожалению, загадочное Нечто, которое больше всего меня интересовало, так и не прояснилось:

"Оно из рода незримых вещей и доступно лишь ощущениям. Все мы, ныне прозрачные, лишены интуиции".

"Но ведь это — самое главное в магии!" — подумала я.

Слава богу, на своей волне подумала…

"Выходит, склад устроен с единственной целью — найти и спрятать Нечто?" — спросил Андрис. — "Так и есть. Возможно оно уже там, но Императору не дано определить его". — "Почему же тогда Бобоа осмелел и принялся за старое?" — "Властелин великий обманщик и самонадеян без меры. Ему донесли, что и людям неведомо предназначение Нечто".

Далее мы узнали, где искать белый камень. Этим своеобразным прозвищем, опять-таки по наитию, Ядвига нарекла комету. Нам следовало всего-навсего запустить ее таким образом, чтобы она отвела от Земли астероид, брошенный великаном, а заодно попала и в самого метателя. Именно так все и происходило однажды, в те давние времена, о которых рассказывали Заламея и Владар.

Ну да, конечно… О том, что комета как-то связана с сумасшедшим астероидом и Феерией, мне уже было известно. Причем давно, из волшебной книги… Но почему она говорила о рождении комет?

"Кто же добился наказания вселенского хулигана?" — "То давняя история… Очень давняя".

…На дикую планету явились древние жители Земли. Мы не стали допытываться, кто они такие, так уклончиво упомянул о них хозяин блокгауза. Но уж точно не маги — в те времена людей еще не было, если не считать оставшихся в живых немногочисленных представителей Первого Клана. Волшебную страну, естественно, тоже еще не построили, и, как проникли на околдованную Феерию наши таинственные земляки, осталось неизвестным. Дед знал лишь, что направились они на юг и во время своего длительного пути составляли карту дикой планеты, рисовали и подробно описывали препятствия, расставленные прозрачным властелином. Спасатели добрались до южного полюса, где один раз в год, с наступлением полярного дня открывались двери Вселенной, и крошечные как мушки крылатые ваятели комет слетались отдохнуть на ледяном острове.

Космические кузнецы, узнав о деяниях Бобоа, послали к нему комету, и она его здорово поколотила. После хорошей взбучки злобный великан отказался от дальнейших покушений. Свершив благое дело, древние спасатели почему-то отдали карту Глюкосу. Она и сейчас хранилась в его дворце. Нам повезло, на южном полюсе дикой планеты как раз заканчивалась полярная ночь, то есть близилось время прилета мушек-кузнецов. Но отдыхали они недолго, всего несколько часов, а затем возвращались в свое родное Облако, где ковали кометы из космической пыли и рассылали их по мирам. И если мы успеем попасть на остров вовремя, Земля снова будет спасена, а великан наказан…

"Может, стоит поискать тех мушек в облаках?" — обратилась я к Андрису, уже ловко маневрируя телепатическими волнами. — "Речь не о простом облаке, а о галактическом скопище звездных осколков и разных других обломков. Там рождаются кометы", — пояснил молодой маг.

Ну, понятно, не зря же волшебная книга твердила о рождении комет.

Все бы хорошо, но Дед никогда не общался с небесными кузнецами и понятия не имел, согласятся ли они помогать нам.

"Однажды кто-то сумел уговорить их".

Вот и весь сказ. Найти незримое Нечто, отобрать карту у злобного Глюкоса, сразиться с неудержимым драконом и договориться с ваятелями комет. Только-то и всего!

Едва мы покинули необыкновенного собеседника, я спросила:

— Так значит, прозрачных все же можно увидеть без всякого отражения в воде или зеркале?

Андрис улыбнулся:

— Лишь одного из них. Дед сотворил волшебный светящийся состав, специально для бесед с людьми. Никому из его соплеменников такое не под силу, а он смог. Помните разбитое Зеркало Вселенной? Оказалось, тоже его работа.

— Недаром Бесцветный крепко заарканил старика и без конца использует в своих целях! — подхватил Владар.

— Интересно, как можно заарканить такого могущественного мага?

— Можно. Кого угодно можно при желании.

— Ну и как же Бесцветный исхитрился?

— Он украл его дочь.

— У Деда есть дочь?! И ее тоже можно увидеть? Хотя бы с подсветкой…

— Даже и без.

— Да? И как она выглядит — красивая?

Силоне никто не ответил, оба мага молчали, потупив взоры. Опять недомолвки, как же они мне надоели!

— Не совсем обычно она выглядит, — все-таки заговорил Владар. — Вроде даже не слишком-то красиво…

— Скажи уж, уродливо! — помог другу Андрис.

— Придется объяснить…

Что ж, к объяснениям нам не привыкать. Объяснения куда лучше, чем новые загадки, которых и без того уже предостаточно.

Гл. 27. Батта — дочь Деда

Вот каким оказался Властелин Черных Чар — вовсе и не страшным! Тем более показывал его Владар, составивший лишь приблизительный портрет со слов Деда. С виду обыкновенный человек, ничем не примечательный, не высокий и не маленький, не толстый и не худой, не красивый и не безобразный, а так, средненький. Впервые я увидела его в каком-то блеклом балахоне, спешившим на очередное собрание Первого Клана в окружении заискивающей свиты, и отметила, что походка у главного мага тоже не соответствовала сану. Властелин семенил, суетливо оглядываясь, кому-то кивая и выборочно отвечая на комплименты неостроумными шуточками.

…Собрание проходило в здании, как две капли воды походившем на блокгауз нашего нового знакомого. Военное положение обязывало, никто и не мысли строить иные дома. Мы не услышали ни выступлений оппонентов, ни жарких прений — их просто не было. Единственный оратор, Властелин Черных Чар, говорил долго, выразительно жестикулируя и призывая в свидетели чуть ли не весь мир. Его речь, эмоциональная и проникновенная, на что указывали отрывистые, но достаточно колоритные картинки, которые нам представили, видимо, глубоко тронула слушателей. Солидные мужи посидели, покивали головами и, перед тем как разойтись приняли судьбоносное постановление. А относилось оно вот к чему.

Властелину нужны были только слуги. Он не признавал само понятие любви, считал ее надуманной глупостью, а потому женщин и детей рассматривал как обузу. Воины из них получались никудышные, лакеи слабоватые. Одним словом, балласт. Маги Первого Клана владели эликсиром вечной молодости, поэтому не старели, не болели и вполне могли обойтись без потомства. И было решено избавиться от лишних людей. Жестокий маг не пощадил и собственных детей. Более того, опасаясь предательства, он их первыми отправил на тот свет.

Несмотря на все предосторожности, Властелин Черных Чар все же проиграл войну и устроил Большой Взрыв. Спасаясь, он взял с собой в убежище только нескольких самых надежных приспешников. В том числе и Деда, хоть тот и не отличался раболепием, но зато владел высшей магией, недоступной оставшимся в живых пособникам воинствующего предводителя.

Главный маг полагал, что расправился со всеми женщинами и детьми, но осталась одна маленькая девочка по имени Батта — Дед успел спрятать свою дочь. Никто не знал о ее существовании. Она росла взаперти в блокгаузе, еще более закрытом и укрепленном, чем тот, в котором мы только что побывали. Росла, не видя дневного света, не встречаясь ни с какими людьми, кроме отца. Предвидя, что придется скрываться в черной дыре, Дед обратил Батту в гусеницу, поместил ее в магический Кокон и засунул в волшебный Кристалл, составленный из нескольких камней, обладавших чудесным свойством — они отталкивали темную энергию. Под такой защитой маленькая затворница могла пережить мясорубку Оратуз и не превратиться в прозрачное существо. Чтобы вернуться к человеческому облику, ей предстояло повторно родиться в обновленной Вселенной — стать бабочкой, а затем, сбросив крылья, снова девочкой.

Главарь все-таки узнал об обмане и сначала хотел убить Батту. Однако вовремя одумался. Что ждало их там, внутри, не представлял никто. Никто, кроме Деда. Расчет оказался верным, они выжили и даже договорились с черной дырой. Но надо было исполнять условия договора, и обесцветившийся властелин надеялся на дальнейшую помощь великого мага. Чтобы держать его в страхе и заставлять работать на себя, предводитель Первого Клана использовал все свое умение вести интриги и, заручившись поддержкой Оратуз, завладел Кристаллом.

Покинув черную дыру и оказавшись на Феерии, Бесцветный Император пристроил добычу в надежном месте — в Каменном Мешке, который обнаружил на дикой планете на побережье огромного океана. В том мрачном форте, зажатом среди серых скал, жили каменные люди-великаны, и властелин грозился оставить Батту навсегда в ее кристаллической тюрьме под охраной злобных изваяний, если Дед вдруг откажется помогать ему…

— Она и теперь там?

— Да, спит в куколке, но скоро превратится в бабочку, а потом… Бесцветному наплевать на последствия, Кристалл для него только возможность манипулировать Дедом.

Мы собирались возвращаться обратно тем же способом и, сидя на высокой горе, натягивали семимильные сапоги и подсчитывали, когда примерно наступит полярный день на дикой планете. Однако услышанное не давало покоя Силоне, и она снова и снова возвращалась к судьбе несчастного Первого Клана:

— Ну и маги тогда были! — сокрушалась подруга. — Всех поубивали, детей, и тех не пожалели и превратили мир в маленький шарик! А ваш хваленый Дед во всем этом участвовал, значит, того же хотел. И чего же он ожидал? Мне только девочку и жалко, она ни в чем не виновата.

Андрис вступился за Деда:

— Да, именно он и сотворил ту роковую бомбу, но насчет хотел… Где-то хотел, а где-то не смог. Никто никогда ничего не делает для себя, разве что ненадолго и то редко. К сожалению, о том часто забывают, и плодами трудов гения пользуются другие. Любая вещь, созданная человеком, даже если тот величайший из магов, начинает жить собственной жизнью, по законам Мироздания. И, порой, управляет своим же незадачливым создателем. Ну а потом, в последний момент, Дед сделал все, что мог, ради спасения дочери, и мы не можем осуждать его за это. И, уж точно, не желал он гибели мира.

…Совсем не того хотел Дед. Считалось, что никто не рискнет воспользоваться сверхмощным оружием, и война прекратится. Но великие маги не доверяли друг другу и единодушно передали управление супербомбой Властелину Черных Чар. Никто и не представлял, что никчемный волшебник сумеет разобраться в магической системе управления. Как потом оказалось, она была устроено гениально просто — пожелал и все. Он и пожелал. Конечно, только ради уничтожения противников, не осознав всей силы разрушения…

Пока мы летели над океаном, я продолжала выяснять у Андриса подробности о девочке-бабочке. Она и меня, как и Силону, волновала больше всего остального. Объяснялись мы на своей волне. Древнейший метод телепатии был более удобным, он позволял различать цвета, запахи, оттенки голосов и эмоции. Однако молодые маги старались не использовать его без крайней нужды, ведь прозрачные в любой момент могли подслушать нас.

Что ж, меня интересовала только конкретная информация, без дополнительных нюансов. Я узнала, что Батта превратится вовсе не в прекрасную бабочку, а в некое ее подобие с длинными рожками-антеннами, магнитными иглами и прочими выростами, явно не красившими бедняжку. Все эти пристройки и теперь у нее имелись — они понадобились Деду для связи с дочерью в черной дыре. Кристалл со временем должен был распасться на составлявшие его камни, чтобы облегчить выход девочки на свободу.

"Сначала на его стенках появятся трещины, — объяснял мой друг, — которые будут медленно расширяться, а затем бабочка вылетит. Едва взмахнув крыльями, она погибнет. Деду нужно получить Кристалл до того как он расколется". — "И когда это случится?"

Молодой маг вздохнул. Я уж, было, подумала, что мой друг не знал, или вообще никто не знал, включая Деда. Как расколется, так, мол, и расколется. Но, несмотря на возможный грустный финал, мне почему-то в него не верилось. Вероятно из-за того что солнце ярко светило и отражалось серебряными бликами в рябой синеве, бежавшей под нами. Ощущение счастья, уже полузабытое, и вызывать не требовалось. Оно вернулось само собой, вопреки всем услышанным и увиденным ужасам.

"Тянуть можно до полярного дня, не дольше", — почувствовала я мысли Андриса.

"Мы еще не вернемся, даже если у нас получится…" — "Дед кое-что предпринял. Недалеко от Каменного Мешка, на жемчужных скалах, живут белые каменные птицы. Одна из них обещала помочь. Она выкрадет Кристалл и передаст его нам. Дед дал мне точно такой же, но новый, чтобы перенести в него Батту". — "Ты сумеешь?" — "Не уверен, слишком сильная магия в тех камнях. Но есть запасной вариант. Нужно исхитриться и каким-то образом удержать каменные стенки старого Кристалла, не дать им раздвинуться. Но если мы не доберемся до южного полюса, ничего и вовсе не потребуется…"

— Мы доберемся! Обязательно доберемся, вот увидите! — крикнула я седым барашкам, сновавшим по океану.

Мой друг улыбнулся, а Силона удивленно оглянулась, словно услышала. Или почувствовала?..

Наконец, нас вынесло на опушку знакомого леса. Здесь мы пересели на летучие корабли, так как не были уверены, что сапоги опустятся точно перед дверью жилища Заламеи, а не пронесутся далее на лишние два-три километра. Зюзя, презрительно фыркнув, полетела самостоятельно. Я помахала ей рукой. Чисто символически — зазнайка даже не взглянула на меня.

Все были настроены на решительные действия. Кроме одного человека, у которого, как всегда, имелось свое, особенное мнение. И, тоже как обычно, всем остальным пришлось с ним согласиться:

— Прежде чем отбыть на Феерию, заглянем на склад и найдем Нечто. Надеюсь, оно там. Наши волшебные вещи тоже с собой возьмем. Пригодятся.

Понятно, без неведомого Нечто на ледяной остров и соваться нечего. Но зачем тащить все остальное? В моем кофре уж точно не хранилось ничего такого, что могло бы подкупить ваятелей комет. Другое дело, новый дом для Батты, его, конечно, стоило захватить ради крохотной надежды на спасение девочки-бабочки.

Я взяла в руки Кристалл. Он был похож на маленький гладкий камешек, будто отполированный морскими волнами, и своей формой напоминал куклу-неваляшку. Никаких дверок или окошек, даже запертых. Недаром мой способный друг, и тот сомневался, сумеет ли перенести сюда Батту. К сожалению, ее отец не мог отправиться вместе с нами — за ним следили слуги Бесцветного Императора.

— Жаль, выдра нам не поможет, — вздохнул Андрис. — Вход через Зеркало Безразличия взят под усиленную охрану.

Значит, у нас оставалась единственная возможность проникнуть в хранилище — туннель Дрына. Если еще не поздно. Новость, однако, никого, кроме меня, не встревожила. Подруга обсуждала с Владаром как долго можно прогуливаться по Волшебной стране, прежде чем стартовать к ледяному острову. Похоже, их интересовали исключительно развлечения! А между тем оперативности наших врагов можно было лишь подивиться. Они времени зря не теряли. Только Глюкоса проблемы магии не волновали, по крайней мере до того пока мы не заявились к нему во дворец со своими требованиями. Андрис, наконец-то, добился своего, убедил меня.

Так что нам предстояло отбиваться всего-навсего от властелина Первого Клана, по приказу которого в бывшее жилище гномов стаскивали весь магический скарб подряд, уповая на то, что в общую кучу случайно попадет и незримое Нечто. Тяжелое и неблагодарное дело.

И я мысленно пожелала удачи прозрачным работягам.

Гл. 28. Зюзя находит вход в туннель

Мы вернулись к Заламее уже вчетвером и первым делом, естественно, поужинали, а затем сбегали проведать Сумасбродную кукушку. Заодно зашли и к Дрыну.

Вечный кладоискатель жил на опушке леса в походной палатке. Он пребывал в весьма дурном настроении, о чем нас уже предупредил Андрис. Вожделенные сокровища не поджидали невезучего старателя ни в одном из пунктов, помеченных золотыми крестиками на бесполезном плане. Казалось, деньги хозяина старинного сундучка пропали даром.

Как ни усердствовали мы, расспрашивая несчастного, Дрын так и не смог вспомнить, в каком месте вырыл проход в злополучное подземелье. До того ли ему? Понимать надо, он не просто так сидел, а размышлял, где теперь землю копать. А маги и магини, чем глупостями заниматься, могли бы и местечко подсказать!

Потратив время впустую, мы решили пуститься на поиски наугад, полагаясь на всевидящие глаза Андриса. Не самый лучший вариант, но выбирать не приходилось. До открытия дверей Вселенной оставалось не более недели. "Смотаться" в Гренландию быстро не получилось, день все-таки ушел. Надо признать, прошел он небесполезно, но сил на новые достижения ни у кого не было. Поэтому добывание Нечто пришлось отложить до утра.

Силона отправилась в свою комнату, я в свою, но уже через пять минут подруга явилась ко мне. Проболтали мы до поздней ночи. Известно о чем — о любви.

Утром, покопавшись в кабинете, Андрис вынес оттуда несколько бутылей с золотой водой, трубчатую лампочку и какой-то музыкальный инструмент с неимоверным количеством струн разной толщины. С Кристаллом мой друг и так не расставался. И все, больше он ничего не взял. Громоздкий агрегат с колпачками и воронками оставался у Заламеи. Но почему? Ах, якобы она, бедненькая, не могла обойтись без чаепития! Я прекрасно понимала, что истинная причина крылась в слишком большом размере осветительно-нагревательного устройства, и молодой маг попросту не захотел с ним таскаться.

Другие члены экспедиции тоже не перегрузились. У моей подруги кроме абсолютно не волшебной белокурой куклы просто ничего не было. В карманах панциря Владара легко поместились всего две вещи — многофункциональный "чайник" да пятнистая шкурка неведомого хищника, того самого, за которым он гонялся две недели. Еще наш новый друг прихватил склеенное из кусочков зеркальце, которое очень понравилось Силоне, и тут же его ей и подарил. Ужасно опрометчивый поступок!

Итак, все они быстро управились, и подошла моя очередь доставать неподъемные сумки. Габариты кофра ничуть не смутили Андриса. Я неуверенно намекнула:

— Не великоват?

— В самый раз!

— Он тяжеленный.

— Ничего, змеи довезут.

Пока мой друг волочил огромный баул, заполненный старинным барахлом, я по-настоящему страдала. Если бы молодой маг пожелал заглянуть вовнутрь своим проникающим взглядом, можно было бы сразу провалиться сквозь землю. Но, слава богу, он смотрел только вперед, потому что тащил еще клетку с голубками, банку с золотой рыбкой и Зюзину корзину вместе с кучей серебристых чешуек, которые выпь безжалостно повыдергивала из моего панциря. И для чего нам все это на Феерии? Ни Марго, ни Ритка не способны к перемещению без движения и не смогут доставлять письма из волшебной галактики на Землю и обратно! Или, может быть, их понесет по мировому лабиринту сила птичьей мысли?

"Лучше бы свою нелепую бандуру-раскоряку взял, — думала я. — Хоть чай пили бы. А то ведь придется костер разводить. Скатерть ни за что не достану! Силона меня поймет…"

Наконец все было уложено. Не особенно надеясь на удачу, мы привязали змеев друг к другу, чтобы лететь слаженно, и отправились в горы. Красивая, наверное, получилась картина: целый кортеж летучих кораблей с развивавшимися на ветру атласными ленточками плыл в ясном голубом небе. Однако любоваться ею могла одна только Заламея, которая смотрела нам вслед, грустно покачивая головой и утирая скупые слезы кончиком хвоста.

Со слов Дрына мы знали, что туннель он вырыл где-то неподалеку от черного озера. Чтобы не наткнуться на охрану, было решено сначала обследовать окрестности вдали от Зеркала Безразличия.

Вечно отсутствовавшая Зюзя, как ни странно, пристроилась поблизости. Вскоре лес остался позади, и начались горы. Мой друг внимательно их просматривал и одновременно управлял общим полетом, но пока не находил ничего, напоминавшее вход в туннель. Ему снова мешали многочисленные заслоны, что теперь меня отнюдь не радовало. Мы все собрались на его палубе, и стоя у бортика, я смотрела вниз. Просто так смотрела, не надеясь разглядеть с такой высоты небольшой лаз в одном из горных склонов. Зато вид отсюда, с краю кортежа, был отличный. Мимо проплывали то сопки, покрытые буйной растительностью, то голые каменистые скалы. Солнце по-прежнему ярко светило, и расцвеченные им горы отражались в зеркально чистых озерах. Силона, поглощенная изучением собственного зеркальца, по сторонам не смотрела и природой не восхищалась. Необычное для нее состояние! И я думала лишь о том, под каким бы благовидным предлогом забрать опасный предмет из рук подруги. Владар сидел рядом, что мне очень мешало.

— Как ты познакомился с Дедом? — спросила у него Силона, не отрываясь от зеркальца.

— Представь комплекс старика, пережившего всех, кто был его моложе. И дочь отняли. С кем ему общаться? Все вокруг чужое, даже сама жизнь. Вот я и стал у него поверенным.

— Да уж, не позавидуешь такому долгожительству!

Подруга лишь ненадолго нахмурилась, но вскоре снова повеселела. Удивительно… Силона смотрелась в зеркало и улыбалась!

— Дай взглянуть, — попросила я. — Что-то в глаз попало…

Ах вот в чем дело — говорящее сказочное зеркальце. Владар склеил его из крохотных кусочков. Отражение то еще получалось! Зато милый вкрадчивый голосок беспрерывно нашептывал одну и ту жеслащавую скороговорку: "Ты на свете всех милее, всех румяней, и белее…" Вероятно, после несчастья, случившегося с ним в далеком прошлом, поумневшее стекло ублажало теперь не кого попало, а исключительно свою персональную владелицу. Ну наконец-то моя подруга заимела правильное зеркало!

Успокоившись, я отдала Силоне ее игрушку и села рядом с Андрисом.

— Жемчужные скалы ты нам не показывал.

— Они много дальше середины Пустого океана.

Понятно, значит, до них не добрались даже смелые знакомые молодого мага. Нам же надо было каким-то образом туда добрести. И не только туда.

— Представляю, как летят белые каменные птицы! — мечтательно произнесла Силона. — Наверное, красиво, да?

Владар только пожал плечами, и ответил Андрис:

— Они гордые и свободолюбивые. А насчет красоты… Не знаю. Как кому, думаю.

— И почему же они, такие независимые, согласились помогать Деду?

— Каменные люди их убивают. Отрывают от скал огромные глыбы и швыряют в них. Хотят занять все побережье. Да и птиц не любят. И вряд ли кого-нибудь любят. Друг с другом и то не ладят, живут поодаль поодиночке. Потому-то им и тесно в Каменном Мешке.

— Какой все-таки ушлый Бесцветный Император! — поморщилась подруга. — Даже с такими необщительными злобными существами сумел договориться, заставил их Кристалл охранять! И как ему все удается?

Я думала о том же. Кто только не служил прозрачному самодержцу — и Фавея, и хтоноры, и неудержимый дракон, и чудовища из Нижнего Подземелья, и каменные люди. Действительно странно, особенно если учесть, что все они явно превосходили его по силе магии.

— У исполинов имеется одна серьезная проблема, — пояснил Андрис. — Они сродни троллям и не могут двигаться при ярком свете. Их каменные тела оживают, лишь когда наступают сумерки. А у Феерии есть своя звезда, вроде нашего Солнца. И шпарит она о-ой как! Бесцветный пообещал великанам привести к ним туда черную дыру, которая якобы проглотит бессовестное светило. И, естественно, умолчал о том, что Оратуз, эта ненасытная прореха Вселенной, если уж припрется в те края, сожрет заодно и дикую планету вместе со всем ее населением.

Теперь я, кажется, поняла, откуда у императора-самозванца столько могущественных слуг. Наверняка он и остальным тоже что-то подобное наобещал. И верили ведь, вот что поражало!

Беседуя, мы уже довольно долго осматривали горы, заглядывая в каждую лощинку, и успели несколько раз облететь вокруг черного озера, постепенно к нему приближаясь. Такую тактику придумал Андрис после того как дальнее обследование ничего не дало. Однако поиски затягивались, а туннеля все не было.

"Что-то Зюзя опять куда-то запропастилась", — подумала я.

И тут она появилась, но не одна.

— Кьяк!

— Му-у!

— Клюх!

Ох, нет, только не это!

— Зюзя, ты что?! — заорала я, забыв что выпь меня не понимает. — Улетай скорее, спасайся!

На нас посыпался ворох черно-бурых и золотых перьев, и огромный беркут тяжело плюхнулся на соседнюю горную вершину. А выпь безмятежно спланировала Андрису на плечо. Несколько минут они радостно переговаривались. Свист ветра заглушал голоса, но по оживленному поведению своенравной птицы было видно как она довольна — нашелся-таки человек, который ее понимал. Мне стало ужасно обидно: все же это моя Зюзя!

Ну почему так? Кому-то все — и чудесное зрение, и следы мыслей, и птичий язык. А кому-то ничего…

"Твоя Зюзя нашла план. Везет тебе — и волшебная книга, и чудо-птица! Что бы мы без нее делали?"

Я согласно кивнула. Слишком согласно, опустив голову как можно ниже. Никто кроме говорящих камешков не должен был узнать, что и у магинь глаза иногда оказываются на мокром месте. Но слезы быстро высохли, толком и не появившись, ведь вход в туннель нашел не кто-нибудь, а Зюзя. Моя Зюзя!

Выпь уверенно летела вперед. Она обогнула черное озеро и направилась к крутому склону, покрытому редкой растительностью. И я невольно вздохнула, попрощавшись с мифом об антимире, который еще совсем недавно лелеяла. Эх, только зря тренировалась, вызывая чувство счастья…

Возможно, на горе, на вершину которой привела нас Зюзя, когда-то росли зеленые травы и кустарники, но теперь повсюду зияли внушительные ямы — вечный кладоискатель изрядно поработал в этих местах. Выпь опустилась на груду вывороченной земли, а мы сели поблизости на относительно ровной площадке. Я окинула взглядом оскудевший пейзаж, но ни плана, ни, тем более, туннеля не увидела.

Опять помогла Зюзанна. Она ткнула клювом большой валун, из-под которого торчал уголок белой бумаги. Общими усилиями нам удалось сдвинуть громадный камень, и мы достали скомканный лист пергамента. По-видимому, Дрын оставил его тут временно, но затем, после великого разочарования, и думать о нем забыл.

Схема залегания несуществующих кладов выглядела впечатляюще. Она напоминала поле, усеянное золотыми крестиками. Один из них, самый большой, был аккуратно обведен в кружочек.

— Зеркало Безразличия, — пояснил Андрис, — главный вход в хранилище. Туннель где-то поблизости. Да вот же он!

— Где? — удивилась Силона. — На плане его нет.

— А следы мыслей, забыла? Дрын собирался копать вон в том ущелье.

Мы спустились по склону, поднялись на вершину соседней горы и подошли к краю обрыва. Я заглянула вниз. Ущелье оказалось настолько узким, что с первого же взгляда стало ясно: летучим кораблям здесь не пролезть. Стены отвесных скал выглядели идеально вертикальными и безупречно гладкими, словно их специально для нас обтесывали и полировали. У самого дна пропасти, чернела дыра — вход в туннель, прорытый кладоискателем.

— Дрын не так прост, как кажется, — усмехнулся Владар. — выбрал самое недоступное место из всех возможных. Скалы его надежно прикрывают.

— Так и что с того? — разочарованно произнесла Силона. — Ни один змей сюда не протиснется. Летать будем, как над ямами в лесу?

— Тесновато, — возразил Андрис. — Можем не вписаться. Есть более простой способ.

Гл. 29. Похищенные вещи

— Ясное дело, — сказал Владар, — вход в туннель остался незамеченным, но, пожалуй, не мешает проверить его на предмет каких-нибудь колдовских уловок. Сбегаю-ка я на разведку.

Так как никто ему не возразил, он достал из кармана пятнистую шкурку и накинул ее себе на плечи. Перед нами вдруг возникло неизвестное науке животное — конгломерат сервала, варана и голубого песца Немыслимое существо, разноглазое, разношерстое и кривобокое, с мощным чешуйчатым носом и когтистыми лапами, проворно юркнуло в расщелину и быстро побежало вниз по отвесной стене, помахивая пушистым хвостиком.

— Что за чудо такое? — спросила Силона у Андриса. — Неужто оно в Гренландии водится?

— В самых разных концах света, в лесах, горах и пустынях, — ответил мой друг, наблюдая за тем, как ловкий зверек, зависнув над входом в туннель, прощупывал его своим раздвоенным языком. — Для изготовления магического облачения одного животного маловато, минимум три-четыре требуется. И желательно из отряда хищных. Ящерицы тоже подходят, но только как дополнение.

Диковинному зверьку понадобилось на "разведку" всего несколько секунд. Затем он так же ловко выскочил из ущелья и сбросил шкурку. Перед нами снова стоял Владар.

— Все в порядке, можно заходить, — сообщил он.

Силона долго разглядывала волшебную одежду, но надеть ее все же не решилась. А я мучилась сомнениями, ведь в моем неподъемном кофре среди прочего убогого хлама лежала лягушачья кожа. И мне тоже ничего не стоило так же лихо… Впрочем, не так, конечно. Ведь мое магическое облачение всего из одного животного и далеко не хищного. И даже не из ящерицы. Возможно по болоту старинная квакушка еще и прошлепала бы с горем пополам, но по гладкой вертикальной стене вряд ли. Припомнив к тому же, в каком она состоянии, я и вовсе оставила эту мысль. Пришлось вместе с остальными воспользоваться обыкновенной альпинистской веревкой.

Спустившись в ложбину, мы подошли к черному отверстию и заглянули вовнутрь. Там не было ничего, кроме беспросветной темени, но мне почудился чей-то тяжелый взгляд. Словно кто-то невидимый, явившийся из недр самой Оратуз, смотрел на меня равнодушными пустыми глазницами. Примерно такое же ощущение исходило от ям Дрына после того как в них побывали неизвестные, но нынешнее было во сто крат сильнее. Наверное, только теперь, перед входом в подземелье, я по-настоящему поняла, куда мы лезли — во владения прозрачных существ, посланников зловещей космической ловушки, которую Андрис очень метко обозвал прорехой Вселенной.

Тем не менее, никому из нас не захотелось остаться, чтобы охранять вход, и ответственный пост по обыкновению заняла Зюзя. Первым, по молчаливому уговору, в туннель проник Андрис, как самый зрячий. За ним проследовала я, а за мной Силона. Замыкал вторжение Владар, с "чайником" наготове.

Проложенный Дрыном путь не отличался удобством и больше всего напоминал узкую одиночную катакомбу. Мы ползли по ней в кромешной темноте, стараясь не задевать за непрочные стенки, осыпавшиеся при каждом прикосновении. По мере нашего продвижения становилось все прохладнее, о чем я лишь интуитивно догадывалась — холод совершенно не чувствовался благодаря чудесным панцирям.

В конце концов, узкий проход закончился, и мы очутились в бывшем государстве гномов, но в другой, незнакомой его части. Мой друг запустил магический карандаш, который, пройдясь по стенам, описал вокруг нас светящуюся линию. И все-таки откуда-то из глубин подземелья раздался протяжный вой — тот самый…

— Там хтоноры, да? Они что, предыдущие следы уже слизали? Андрис вчера тут был!

Силона, к сожалению, не отличалась тугоухостью, хоть это, порой, ей только вредило.

— Ничего страшного — успокоил ее Владар. — Им удаются подобные фокусы, но не очень быстро. Успеем слинять.

Едва войдя, мы чуть не задохнулись, таким тяжелым оказался воздух подземелья. Никак новые хозяева теперь уже законопатили не только главные ворота гномов, но и все остальные входы и выходы, включая и вентиляционные отверстия прежних владельцев. Прозрачные, свободно перемещавшиеся по космосу, конечно же, нисколько не беспокоились о том, что кому-то необходимо постоянно дышать. Поэтому мы немного задержались — наш запасливый предводитель объяснил как пользоваться кислородными баллончиками, которые он предусмотрительно прикрепил к внутренним карманам панцирей.

Вокруг было так же темно, как в туннеле, потому что ярко сверкавший след от магического карандаша ничего, кроме самого себя, не освещал. Андрис включил трубчатую лампочку — специально для нас, сам-то он прекрасно обошелся бы и вовсе без освещения.

Понемногу отдышавшись и привыкнув к полутьме, я начала различать очертания каких-то предметов, свисавших со стен и потолка. От бывшей милой доброй Пещерии не осталось и следа, она действительно превратилась в склад. Не только залы, но и коридоры были заставлены ящиками и мешками. Осуществилось желание Силоны: мы снова то и дело летали, как недавно в лесу, только теперь парами — она со своим другом, а я со своим.

Преодолевая завалы, Андрис тащил меня куда-то дальше по запутанным переходам, повсюду оставляя магические следы. Силона и Владар покорно следовали за нами. Я старалась не прислушиваться к жуткому вою, не прекращавшемуся ни на минуту, но порой невольно вздрагивала и оборачивалась, когда сзади из темноты раздавался особенно громкий и жалостливый стон. Тогда молодой маг чуть сильнее сжимал мою руку. И страх уходил.

Пройдя таким образом множество переходов, заваленных непонятно чем, мы вошли в огромное помещение, своими облупившимися, но по-прежнему разноцветными стенами напомнившее мне наше первое посещение подземного государства. Здесь тоже господствовала разруха. Пол был усыпан осколками мозаики, кое-где валялись разодранные гроссбухи. Со сводчатого потолка, как и прежде, свисали пестрые соляные косички — единственно, что осталось от былого великолепия. Я с трудом узнала Каменную залу. По-видимому, именно в ней прошла главная битва гномов с подземными чудовищами. Сам Бесцветный Император вряд ли воевал в открытую, скорее использовал своих страшных прислужников.

На больших плоских валунах, на которых еще совсем недавно покоились драгоценные чаши, наполненные камнями, восседали громадные тюки, набитые под завязку чем-то угловатым и острым. И повсюду вокруг висели на стенах, витали под потолком или просто валялись на полу какие-то причудливые фигуры. Некоторые медленно двигались и в полутьме казались живыми существами. Андрис поднял лампочку повыше, и мы их увидели… Чего здесь только не оказалось!

Летающие метлы, ковры-самолеты, зеркала путешествий, огненные колесницы, крылатые сандалии, всевозможные магические мантии, шкафы, сундуки, кубки, дырявые кружки, маховики времении еще много-много всякого. Они медленно кружились и плыли в слабом дрожащем свете матовой трубочки, и оттого зрелище представлялось нереальным, словно лишь слегка намеченным кистью художника-фантазера. Несметное количество волшебных вещей, казалось, собрали со всего света! Да уж, то действительно был настоящий клад, неоцененный Дрыном.

Пока мы обходили Каменную залу, осторожно протискиваясь вдоль рядов неимоверного богатства, я призывала всю свою волшебную интуицию, но никак не могла определить, что же следовало забрать в первую очередь. Унести за один раз все магические вещи, запрятанные только в этом помещении, а тем более в подземелье, нам, конечно, было не по силам, а вот взять всего одну из них ничего не стоило. Но какую? Возможно, в ящиках и тюках хранилось что-то особенное, но о том мог знать только Андрис. А он проходил мимо, не оглядываясь и как будто ничем не интересуясь. У меня даже возникло подозрение, тут ли чудесное Нечто. Ведь Дед уверял нас, будто Бесцветный Император не сможет его определить.

Молодой маг и здесь не пожалел карандашей, потому что хтоноры совершенно обнаглели. Казалось, еще немного, и они, забыв о защитной линии, попрут прямо на нас. Их голоса раздавались со всех сторон одновременно, а в дальних углах мелькали знакомые фосфоресцирующие янтарные круги. Если бы в зале было чуть больше света, мы наверняка увидели бы и самих чудовищ, но, слава богу, темень нас не покидала.

Обойдя огромное помещение, я так ничего и не выбрала. Да и остальные лишь тупо восхищались достоинствами краденых вещей. Пещерия велика, можно было и в других местах поискать, однако Каменная зала, помрачневшая, но каким-то чудом сохранившая свою притягательность, почему-то меня не отпускала.

— Не смотри внимательно, — подсказал Андрис. — Просто подойди и возьми.

— А что взять-то?

— Тебе виднее.

В самом центре, где раньше возвышалась витражная колонна, зияла широкая черная воронка, а рядом с ней на полу блестел маленький цветной осколок. Я подошла, подняла его, вытерла налипшую грязь и спрятала находку в карман. Зачем, и сама не знала. Вполне зримая вещь. Зато больше меня здесь ничего не держало.

Гл. 30. Похождения глиняного горшочка

Все произошло как-то само собой. В потемках Пещерии наша дружная компания невольно распалась на пары. Мы с Андрисом намного опередили Силону и Владара. Уж не знаю, чем они там занимались под покровом темноты, до нас доносились лишь отрывочные фразы и смешки. Нашли, где веселиться! Хтоноры словно их уже и не касались, а между тем, вой только усиливался. Мне было совсем не до смеха, наоборот, я предпочла бы не шуметь. Повсюду сновали неведомые предметы, некоторые из них свободно перелетали с места на место, другие медленно ползли по пещерным залам. Кто угодно мог спрятаться за любым из блуждавших тюков и, возможно, преодолеть таким образом защитную линию.

Оба молодых мага игнорировали многоголосое созерцание из тьмы. Возможно, опасность и впрямь была невелика, но гнетущая неизвестность давила всей тяжестью горных лабиринтов, окружавших нас и нависавших над нашими головами. И мне хотелось лишь одного — поскорее найти Нечто и покинуть мрачный склад.

— Самое время вызвать чувство счастья, — посоветовал Андрис. — Прекрасное место для тренировок.

Заботливый друг, конечно же, понимал мое состояние. Нехитрую технику скрывания мыслей в каменных бусинках диадемы я уже освоила, но о чувстве счастья не могла и думать. И тогда всевидящий маг попытался отвлечь меня другим способом. Как уж умел… Пришлось ему напомнить, для чего, собственно, мы сюда явились.

Вдруг Андрис остановился. Некоторое время он напряженно всматривался в темноту и, дождавшись, когда подошли наши друзья, прошептал:

— Удивительно.

— Ты что-то увидел? — догадался Владар.

— Глиняный горшочек. Он в коренном ярусе, но, пожалуй, мы туда не пойдем. Не стоит рисковать.

— Надо же, — удивилась Силона, — и здесь глиняный горшочек! Но уж, небось, не лучше моего.

— Не лучше и не хуже, — усмехнулся Андрис. — Тот же самый.

— Как тот же самый? Мой у меня дома, в очень надежном месте спрятан.

— Даже интересно, что за место такое надежное?

— Ну… Достаточно надежное. Под кроватью стоит. Я сама его туда поставила.

Некоторое время все молчали. Молодые маги явно перекидывались мыслями, решая, как лучше поступить. И опять без нас решали!

— А с чего ты взял, что горшочек именно тот? — обратилась я к Андрису, наверное, излишне громко. — В Домике На Курьих Ножках никого вокруг не замечал, а какой-то горшок разглядел!

— Ты же знаешь, я хорошо вижу, — улыбнулся мой друг. — Можешь не сомневаться, тот, со всеми царапинами и рисунком на боку. Потешная рожица с косичками перочинным ножом вырезана, а на донышке две буквы, Д и С.

— Нет, постойте! — не унималась Силона. — Не мог горшочек второй раз пропасть. У меня уже однажды его украли, а теперь, что же, снова? Это уж слишком!

Вот уж точно, слишком. Все последнее время мы с подругой о нем не вспоминали. Не до него было. А он успел исчезнуть повторно и неожиданно объявиться в самом неподходящем для того месте.

— В первый раз понятно, как он пропал, — пояснил Андрис. — Ядвига купила горшок у одного парня. Его Серж привел. В тот же день, перед вами. Помню, белобрысый такой мальчишка был и весь в наушниках.

— Это мой брат! — почти крикнула Силона, забыв про осторожность. — Вспомнила! Ему позарез понадобилась очередная компьютерная игра. И он, значит, вон чего устроил! Знала, что разгильдяй, но не представляла, что до кражи докатится.

Я задумалась. Удивительные дела… Сначала продавец антикварной лавки, а подруга с самого начала не сомневалась в том, что то был Серж, подарил ей невзрачную глиняную посудину. Потом он повел себя еще более странно: разыскал ее брата — маленький "разгильдяй", при всей любви к электронным играм, никогда в жизни не нашел бы лесника — и выкупил у него горшочек, который сам же недавно отдал даром. Ядвига приняла никчемный предмет, поставила среди волшебных товаров и, когда пришли мы с подругой, нам снова подарили тот же горшок. Далее, впрочем, все было вполне объяснимо. Как видно, хозяйка лесного магазина своим загадочным поведением ввела Бесцветного Императора в заблуждение, и, решив, что вещь волшебная, он приказал ее выкрасть.

— Может быть, мой горшочек незримый, потому и пропадает все время? — спросила Силона, с какой-то туманной надеждой глядя то на меня, то на молодых магов.

Андрис был неумолим:

— Как же ты в нем мясо с грибами запекала, на ощупь?

Наши голоса гулко отдавались от каменных стен, и в какой-то момент мне вдруг снова стало страшно.

— Кое-что не сходится, — сказала я, пытаясь заглушить внезапно нахлынувшее тревожное чувство. — Почему прозрачные не утащили горшочек прямо из магазина, а нас дожидались?

— У Яги? Утащить? Да ты что! Не каждый и купить-то может. Она же хитрая бестия, продает или дарит лишь тому, кому хочет, и только то, что сама пожелает. А из обыкновенного дома украсть несложно, владея древнейшей магией. Даже из самого надежного места… Вспомни как незаметно похитили драконов. Но меня другой вопрос интересует. Отчего такую суматоху развели вокруг какого-то ничтожного…

— Нормальный горшок, — перебил приятеля Владар. — Уверяю тебя, при случае он не подведет.

— Риск слишком велик, можем нарваться на неприятности.

— Мы должны восстановить справедливость. Нечестно лишать Силону ее собственности. Волшебной.

— Ну, уж и!

— Спорим?

Андрис рассмеялся. И только тогда я поняла, в чем дело. И тоже поддержала подругу, ведь ей так хотелось, чтобы ее горшочек оказался волшебным! Если и не тянул на Нечто, то, по крайней мере, просто был бы самой обыкновенной волшебной вещью. Раньше Силона всего такого опасалась, но то раньше, теперь же — другое дело.

— Ладно, так и быть, рискнем, — согласился мой друг.

Больше никто не произнес ни слова. Мы понимали, что слишком расшумелись, и, направляясь в коренной ярус, сохраняли тишину. Многослойные светящиеся линии сверкали повсюду, защищая нас от хтоноров, и им оставалось только настырно выть. Но внизу могли затаиться еще более страшные чудовища, порождения стихий, которые так тревожили мое воображение. Впрочем, по словам Андриса, ранее запертые монстры давно свободно разгуливали по горам.

"Ты их увидишь, если что?" — спросила я мысленно у нашего зоркого проводника. — "Мы не полезем ниже коренного яруса". — "Как туда пробраться?" — "Здесь есть лестница".

Все снова пошли за Андрисом. Одна Силона не поняла, почему он свернул в самый узкий коридор, но подчинилась общему безмолвному решению и не нарушила молчания.

Лестница оказалась не короче той, по которой мы с подругой когда-то впервые спускались в Пещерию, и такая же мокрая и скользкая. Единственное отличие — прежняя состояла из множества маленьких ступенек, теперешняя же всего из одной, большой и покатой. Проще сказать, у данного приспособления, которое назвать лестницей можно было, лишь имея непомерно богатое воображение, ступенек и вовсе не имелось. Мы по очереди скатились вниз по крутому склону. Юноши съехали первыми, чтобы подстраховать нас с Силоной. Андрис поймал меня, ухватив за руки, и наши взгляды встретились. В темных лабиринтах подземелья он обходился без защитных очков. Наверное, я чересчур поспешно отвела глаза в сторону и очень уж пристально уставилась в абсолютно непроницаемую пещерную стену.

"Что-нибудь обнаружила?" — спросил всевидящий маг.

Оказалось, мне все еще страшно заглянуть в бездонную глубину его сияющих глаз. Зато не требовалось и смотреть, чтобы почувствовать лучезарную улыбку друга. Вероятно, в другом месте… Но обстановка была далека от романтичной, и, высвободив руки, я ответила:

"Ничего, кроме черной космической пучины".

И, действительно, мы очутились в маленьком сыром помещении с низким потолком. Кромешный мрак словно пожирал исходивший из трубчатой лампочки тощий лучик света, и лишь узенькая его полоска смогла пробиться к щербатым камням коренного яруса. Здесь, в почти полностью замкнутом пространстве, как нигде в другой части подземелья, ощущалось хладное дыхание Оратуз. И мне вдруг отчетливо представилось, будто прозрачные существа вовсе не бывшие люди и не древнейшие маги Первого Клана, а ее длинные уродливые щупальца, дотянувшиеся до Земли.

Чего-то не хватало. Вскоре я поняла, чего — мы больше не слышали душераздирающего воя. По словам Андриса, хтоноры на такую глубину не забирались, поэтому карандашом он не воспользовался. Как будто, кроме них, других чудовищ не было! Из Нижнего Подземелья, например, которое, если мне не изменяла память, находилось прямо под нами.

Как и в прошлый раз, Силона сразу нашла свое любимое глиняное изделие в огромной свалке таких же старых и потертых котлов, тазов, казанов и прочих магических кастрюль. Пока она радовалась и показывала Владару пометки на стенках и днище горшочка, я рассматривала остальные предметы, освещенные скупыми лучами света. В самую темную каморку свалили, казалось, всякий хлам. А может быть, и наоборот, наиболее ценное с точки зрения прозрачного властелина. В общую кучу попали дощечки проклятий, амулеты, серебряные мечи, жезлы, камни, кольца, монеты и даже сухие шкурки летучих мышей. И здесь тоже как будто не было ничего незримого.

Андрис не искал Нечто, а как-то очень уж напряженно смотрел на люк в каменном полу. Впервые за последнее время я видела своего друга серьезным.

"Что там?" — поинтересовался Владар, оторвавшись от глиняного шедевра. — "Не заперто". — "Ну и ладно, мы уже уходим". — "Ладно бы ладно, но к нам ползет Земляной Червь".

Оба молодых мага выглядели такими озабоченными, что мне стало смешно:

"Вы испугались дождевого червяка?"

Вместо ответа Андрис снова схватил меня за руку и потащил обратно, к "лестнице":

"Он уже близко". — "Кто?" — мне тоже передалось волнение друга. — "Чудовищный червяк. С ним еще и Крысандра". — "Мы успеем?" — "Должны. Земляной Червь длинный и с трудом разворачивается в узких проходах". — "А та, другая?" — "Она запрягает своих пещерных лошадок и не так скоро вылезет".

Я не спросила, почему молодые маги не вспомнили ни о магических карандашах, которых у нас еще оставалось предостаточно, ни о "чайнике" с его моментальной защитой. Мы спешили покинуть ставшую негостеприимной Пещерию. И надо было устраивать балаган из-за никчемного глиняного горшочка, когда нам доверили судьбы миллионов! Теперь участь Земли зависела от того, удастся ли ее беспечным спасателям удрать от неповоротливых чудовищ.

По пути Андрис прихватил в одном из коридоров шапку-невидимку, а Владар перо жар-птицы.

"Иногда интуиция срабатывает в критический момент", — объяснил мой друг.

Ага, значит, и у меня должна сработать! И, воодушевившись, я осматривала на бегу укромные уголки. Без сомнения, Нечто было особенным и как-то дало бы о себе знать. Но кое-что мне здорово мешало… Очень хотелось найти свою волшебную палочку, которая тоже где-то тут хранилась, ведь повелительница воды наверняка похитила ее по приказу Бесцветного Императора.

Однако в огромной подземной кладовой оказалось слишком много волшебных палочек. Андрис видел их в ящиках, которыми заставили чуть ли не все подземелье. Я попробовала вскрыть один из них, но молодой маг махнул рукой:

"Не трать зря время, она тебе не нужна".

Наверх мы снова поднимались по веревке.

Гл. 31. Слуги прозрачного властелина

В наши планы, безусловно, не входили ни встречи, ни тем более сражения с чудовищами. Мы собирались отлететь от опасного места как можно дальше и спокойно заняться перемещением в Волшебную страну. Но, к сожалению, все без исключения воздушные змеи, даже магические, ужасно капризны и не любят взлетать, откуда попало. Им, чтобы сразу набрать большую скорость, видите ли, требуются крутые скалы! А нам надо было сразу и побыстрее. Поэтому молодые маги подтащили летучие корабли к самому краю отвесной скалы, за которой начиналась обширная низменность. Осталось лишь покидать в сумки вещи, похищенные из хранилища, и можно было стартовать. За тем и застал нас Земляной Червь.

Первой его заметила Силона, позеленевшее лицо которой вынудило меня прекратить бесполезное занятие по заталкиванию Зюзи в корзину и оглянуться. На краю глубокой расщелины, из которой мы только что вылезли, показалась огромная голова с раскрытой круглой пастью. Имелись ли у чудища глаза, нос или уши я не разглядела, потому что видела лишь ужасное разверзнутое ротовое отверстие.

Было что-то мучительно притягательное в его черной бездне. Все мои попытки избавиться от навязчивого чувства ни к чему не привели, и оно овладевало мною все сильнее и сильнее. Губы расплылись в дурацкой улыбке, как недавно в пещере Золотой горы.

— Ерунда! Подземный гипноз, — небрежно бросил Андрис, и сразу все прошло.

Однако страшилище не собиралось сдаваться. Жуткая пасть с шумом втянула в себя воздух, и нам стоило немалых усилий удержаться на месте. К счастью, мы уже успели пристегнуться, а перегруженные воздушные змеи, заваленные походным снаряжением, были плотно прижаты к горному плато. С ходу сдвинуть всю эту махину даже и порождению стихий оказалось невмоготу. Правда, и наши корабли никак не могли покинуть взлетную площадку. А молодые маги ничего не предпринимали. Совсем ничего!

— Магические карандаши! — крикнула я. — Скорее! Или чайник ваш. Он же для защиты вроде бы…

— Бесполезно, — откликнулся Андрис. — От чудовищ Нижнего Подземелья такими слабыми средствами не отделаешься.

Ничего себе! Уж ладно непонятное изобретение Владара, но главное оружие магов слабое средство? А между тем Земляной Червь, забыв про выдох, продолжал свой нескончаемый вдох. Мощность вихря все увеличивалась. В огромную пасть полетели комья разворошенной Дрыном земли и мелкие камни. Теперь я поняла, как подземным чудовищам удалось утащить из Пещерии все самоцветы — этот бешеный шланг их просто-напросто засосал.

"У тебя в сундуке гребенка!" — услышала я мысли Андриса.

Ах так, подглядывать! Мои надежды на то, что дотошный маг не поинтересуется содержимым старинного кофра, не оправдались, но времени на обиды и выяснения не было — ненасытный пещерный пылесборник тарахтел без устали. Ни на что не надеясь, я все-таки достала волшебный гребень и бросила его в сторону расщелины. В ту же секунду перед нами возник частокол из стометровых елей, и сразу стало тихо.

"Вперед!" — скомандовал наш предводитель, и воздушный кортеж послушно рванул со скалистого склона.

Некоторое время мы летели спокойно, но неожиданно за нашими спинами раздался громкий хруст. Посмотрев назад, я увидела, как из леса, выращенного старой маминой расческой, высунулась огромная уродливая морда, чем-то напоминавшая крысиную. В следующую минуту показалась и сама ее обладательница, гигантская тварь, лязгавшая зубами, каждый из которых мог бы соперничать размерами с небольшой скалой.

Вторая подземная фурия вряд ли умела перемещаться самостоятельно, о чем говорили ее непомерно короткие лапы, и, видимо, поэтому ехала в повозке, в которую были впряжены не менее сотни гигантских крыс. Мы с Силоной сразу узнали "пещерных лошадок" — вдоволь налюбовались одной такой благодаря Зюзе. Теперь нам, наконец, довелось увидеть и самого всадника. То есть всадницу, вернее возницу, которая оказалась явно больше собаки.

— О, — изумленно воскликнул Владар, — знакомые крысята! Их ведь Модерст выращивал. Для себя, как будто… Или я чего-то недопонимаю?

— В первый раз что ли? — ответил Андрис вопросом на вопрос. — Вспомни выдру и Болтунов.

Мы с подругой ничего не поняли из короткого разговора молодых магов, но не до понимания было. Я вдруг ощутила такую тяжесть, словно меня придавило каменной глыбой. Движения давались с трудом, стало трудно дышать. Остальные чувствовали себя не лучше, а корабли летели все медленнее и опускались все ниже. Чудовищная пассажирка стегала несчастных животных пучком тонких хлыстиков, и довольно быстро нас догоняла. И с ее приближением громадина, навалившаяся на меня, тяжелела.

— У гребенки, небось, зубчиков недоставало. Вот Крысандра и прогрызла ограду.

Я с трудом мотнула головой, кое-как вздохнула и еле выговорила:

— Поднимемся… как можно выше… там давление ниже…

— Не поможет, сюда уже спешит Земляной Червь.

И в самом деле, в образовавшемся отверстии показалась круглая пасть свирепого "пылесоса".

— Доставай полотенце, — снова подсказал мой друг.

Крышка сундука показалась мне стопудовой. С помощью Андриса я приподняла ее, вытащила расшитый разноцветными крестиками рушник и сбросила вниз. Послышался отчаянный крысиный писк — на месте падения полотенца потекла широкая река.

Мы неспешно удалялись, с удовольствием ощущая вернувшуюся легкость. Под ударами хлыстиков своей подземной повелительницы длиннохвостые кобылки, визжа от страха, забрались в воду и поплыли. Но речка оказалась не простой, а бездонной, да еще и с соответствующим всем волшебным вещам характером — бушевала, пенилась и закручивалась водоворотами. Вскоре тяжелая телега с Крысандрой потащила всю процессию вниз. Слишком уж быстро поглотив наших преследователей, река стихла и лишь разочарованно урчала у берегов.

Земляной Червь, длинное тело которого уже полностью вылезло из разрушенного частокола, как видно не отличался большим умом. Не задумываясь, он тут же отправился вслед за своей подружкой.

— Не надейтесь, что они утонут, — остудил наш пыл Андрис, когда мы опустились на небольшой полянке. — Порождения стихий выживают в любых условиях, им не нужен воздух и не страшен огонь.

— Так я и знала! — воскликнула Силона. — Не надо было к ним лезть, вы же сами говорили. А теперь они выплывут и догонят нас.

Неуязвимость подземных чудовищ и меня не радовала. Так все волшебные вещи растеряешь безрезультатно. Владар нас успокоил:

— А что, кто-то собирается их дожидаться? Мы вроде бы куда-то отбываем. Благодаря Лалинте, кстати! — добавил он, многозначительно взглянув на друга.

— А я и не спорю, — откликнулся тот. — Иначе нам туго пришлось бы. Просто предупреждаю, что убить подземных чудовищ в принципе невозможно.

Мне было приятно слушать их маленькую перепалку. Даже осечка с гребенкой выглядела уже не столь скверно, и она сыграла свою роль — мы успели отлететь от входа в хранилище и не затопили его вместе с уникальным магическим содержимым. Оказалось, не такие уж плохие вещи волокла я за собой все это время!

— Помнится, профессор и правитель Волшебной страны, некий Модерст, — сказала Силона. — Нельзя ли побыстрее очутиться рядом с ним? А то вдруг чудовищам надоест купаться.

— Не волнуйся, — заверил ее Андрис, — им еще не скоро удастся выбраться. Жаль, я один вижу, как они кувыркаются. Бездонное творение Лалинты петляет и, видимо, проходит через центр планеты. Крысы уже сдохли, остались только двое наших красавчиков. По моим расчетам, река выбросит их на поверхность где-нибудь в прериях Америки, и им еще придется добраться до ближайших гор. Так что на какое-то время они останутся на том полушарии.

— Вот уж подарочек кому-то! — Владар скорчил виноватую мину.

— Ненадолго. Бесцветный вернет своих стражей обратно.

"Интересно, — думала я, — во что же превращается бездонная река, протекая через раскаленное нутро Земли? Или расплавленное?"

Даже Андрис не знал правильного ответа, опять же из-за множества преград. И все равно мне стало смешно — я представила себе, какие катаклизмы ожидали чудовищ во время незапланированного круиза. Пусть им и не страшна огненная баня, но так ли уж приятна?

Беседа затянулась. После всего пережитого нам хотелось немного отдохнуть перед стартом. Тем более преследователи уплыли на другой континент. И отправила их туда я, что было особенно приятно. Смущало лишь одно обстоятельство: уютную полянку, на которой мы пристроились, кто-то изрезал огромным ножом. Или совсем недавно тут прошло землетрясение, но такое предположение казалось еще более неправдоподобным. Так или иначе, но громадные кривые трещины испещрили всю округу. Молодые маги не заинтересовались пробоинами, и я вскоре про них забыла.

Гл. 32. Порождения Тьмы

Лежа на теплой палубе, я думала о том, что шапка-невидимка вполне годилась на роль незримой вещи, но и только. Мало ли всякого незримого на свете! А Нечто одно. Неужели с помощью старомодного приспособления, годного разве что для детской игры в прятки, мой друг собирался воздействовать на ваятелей комет? В то же время, ничего иного, более подходящего, пока не нашлось.

— Как же шапка туда попала?

— Случайно, как мы и предполагали. Вместе с другими украденными вещами.

— А космическим кузнецам она зачем?

— Не знаю… На месте надо смотреть.

На своем воздушном змее мне отдохнуть не удалось: выдержав очередную серию попреков золотой рыбки, которая от пережитых страхов даже начала заикаться, я попыталась ее утешить. Мол, скоро "весь этот маразм" закончится, и мы благополучно перенесемся в волшебную галактику. А там уж, бесспорно, все будет нормально. Но куда там! Мои обещания чешуйчатая привереда не слушала и не переставала перечислять перенесенные потрясения:

— Н-нет, подумайте, до чего до-дошло! Мало того, что но-носятся туда-сюда, невесть ради какой на-надобности, так чуть в утробу чудовища не за-залезли! Из-за какого-то ста-старого горшка и пера жа-жар-птицы! Да кто она такая, эта жа-жар-птица, кому ее отрепья нужны? Ими только подушки на-набивать, и то не годится — ночью светиться будут! Или, мо-может быть, они исполняют желания? Ха-ха-ха!

В конце концов, негодующая владычица морская объявила голодовку, опустилась на дно банки и затихла. У Силоны лучше получалось ее урезонивать, но с некоторых пор подруга предпочитала проводить досуг с Владаром. Поэтому, повоевав с рыбкой и ничего не добившись, я высыпала в кормушку горсть пурпурных хлопьев и перебралась на корабль Андриса.

— Хорошо, хоть хтоноры за нами не побежали!

— Они активны только по ночам, не выносят солнце. Им бы мои очки, — усмехнулся молодой маг. Нет, пожалуй, еще и панцири.

— Значит, опасаться нечего?

— Как сказать… — мой друг махнул головой куда-то в сторону. — За нами следят, но напасть, думаю, не решатся, слишком светло еще. Если только…

Наши с Силоной воздушные змеи располагались в центре кортежа, а корабли молодых магов прикрывали нас по бокам. Поначалу, издалека, я лишь обратила внимание на сомнительные трещины в земле, теперь же, сидя рядом с Андрисом, увидела их совсем близко. Так близко, что взгляд невольно задержался на одной из них. И оттуда на меня смотрели огромные фосфоресцирующие янтарные глазищи.

— Что, если только? — спросила я, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Вроде бы мы не успели совершить ничего такого, чтобы стоило доносить на нас прозрачному властелину. Кстати, интересно, кто у них этим занимается? Только не порождения Тьмы. Слишком замкнутые они существа. Наверное, он сам к ним приходит. Или кого-нибудь посылает.

— По-моему, не столь важно, кто кому и о чем докладывает. Главное, нападут на нас хтоноры прямо сейчас или нет.

— Без помощи Бесцветного не нападут, у них судороги от солнечных лучей. А до него еще добежать надо. Но зачем? Глиняный горшок порождениям Тьмы и задаром не нужен, шапку-невидимку они, как и прозрачные, не заметили, на утопленных чудищ им наплевать. Что там еще — перо жар-птицы? Ну, может быть, да и то…

— А осколок витражной колонны?

Молодой маг не успел ответить — наступила ночь.

Конечно, день был еще в самом разгаре, но небо вдруг заслонили черные мохнатые тучи, да так быстро, будто кто-то задернул гигантскую занавеску. Стало темно, впору снова включать осветительную трубочку, но Андрис почему-то медлил. Он схватил меня за руку и потащил в свой шатер. Туда уже бежали и Силона с Владаром.

— Посветил бы лампочкой! — споткнувшись, я поняла, что меня уже несут на руках.

— Пожалуйста! Фонарей, сколько угодно. Они еще и поют!

И действительно, все свободное пространство вокруг летучих кораблей пестрело фосфоресцирующими янтарными кругами, а уши заложило от жуткого воя.

Хтоноры полезли, казалось, отовсюду. Я впервые их увидела, правда, не очень отчетливо, в тусклом сумрачном свете. "Фонари" фосфоресцировали, но проку от того было мало. Впрочем, мне вполне хватило… Порождения Тьмы походили на длинные скелеты, покрытые острыми шипами словно щетиной, и передвигались на крючках-конечностях, ритмично покачивая узкими мордами с такими же роговыми выростами. Полянка теперь напоминала огромную колышущуюся щетку, но все новые и новые клешни высовывались из земляных щелей. Членистые тела окружили наш кортеж, подступая все ближе и высвечивая янтарными глазницами каждую травинку. Подползая, чудовища повисали на бортах палуб, и воздушные змеи то и дело смахивали их оттуда, орудуя ушами, словно метлами. Однако количество подземных стражей увеличивалось, и задние теснили передних, выдавливая их из общей массы.

— Ага, значит, Бесцветному все-таки донесли! И мы, никак, ему поперек горла встали! Это радует.

Нашел повод для веселья! У меня, между прочим, животные на корабле остались. Зюзя, положим, улетит, и клетка с голубками тоже. А как же золотая рыбка? Она, хоть и вредненькая, но все равно моя. А стало быть, я была за нее в ответе. Единственно, что меня немного утешало — совершенно не чувствовалось никакого гипноза. С тех пор как мой друг высказался о нем пренебрежительным тоном, он перестал действовать.

— Что-то жалко мне карандашей на такую ораву, — сказал Андрис — Включай прожектор.

Владар поднял "чайник". Один из носиков многопрофильного орудия вытянулся, и из него словно потекло молоко. Яркий белый свет залил поляну. Что тут началось! С жуткими воплями, от которых закладывало уши, хтоноры ныряли в щели и исчезали в земле. Зюзанна им помогала — торжествующе мыча, она клевала страшных тварей во всевозможные части их щетинистых тел.

Гл. 33. Долгие сборы

Когда вокруг, наконец, воцарилась тишина, а на небе показалось солнце, Силона сказала:

— Нет, все, пора отправляться пока кто-нибудь еще на нас не напал! Давайте-ка, вещички сложим и в путь.

И то было очень кстати — последние несколько часов летучие корабли трясло, как в хорошую бурю, и некоторые вещи вывалились. В том числе и фотография в золоченой рамочке.

Никто, кроме меня, не обратил внимания на валявшуюся на палубе фотокарточку, а Андрис и вовсе чуть на нее не наступил. Вот неловкий какой! Словно снова превратился в того нелепого покупателя, с которым мы повстречались в Домике На Курьих Ножках. Тогда он тоже поскользнулся и едва не упал. Странная какая-то неуклюжесть у преуспевающего мага! Возникала она крайне редко, за все время нашего знакомства всего два раза, зато действовала безотказно.

Выхватив буквально из-под ног друга свою драгоценность, я задумалась. Ну и рожа! Наглая до предела. Мой бывший возлюбленный обожал фотографироваться, но чего мне-то приспичило таскать за собой его портрет?

Я отнесла в шатер банку с золотой рыбкой, которая, забыв об объявленной голодовке, благополучно умяла пурпурный корм. Моя привереда вновь перестала заикаться — новый приступ страха помог — и, естественно, сразу же высказала все, что думала обо мне и моих, "таких же безалаберных", друзьях. Ну и славно, не так уж и сложно пропускать мимо ушей ее занудство. Главное, чтоб жива была. Вслед за рыбкой под покров шатровых ковриков отправились и голубки. Обрамленное золотом фото разместилось на самом дне кофра, лицом вниз. Я завалила его шмотками — не выбрасывать же, подарок все-таки! Ну, кажется, готово. Осталось только найти выпь, она опять исчезла.

Однако Андрис, похоже, никуда не торопился. И такой довольный ходил! Наверняка предвидел нападение хтоноров. Более того, не исключено, сам же его и спровоцировал. Лично мне эксперименты веселого друга порядком поднадоели. Хотелось бы хоть иногда как-то их контролировать…

— Ах, вот ты где, красавица моя!

Я застала свою телохранительницу за увлекательным занятием: она пыталась выудить из земляной щели зазевавшегося хтонора, что ей никак не удавалось — клюв был занят крысой, которую выпь успела отловить в новоявленной речке. Чудовищный еж, освещенный яркими лучами солнца, громко выл, его тело сотрясалось в судорогах, но цепкие лапы волшебной птицы не выпускали добычу. Уж не знаю, по какой причине, но почему-то теперь подземный страж не показался мне страшным, скорее жалким.

— Оставь, сдался он тебе!

Зюзанна и сама, видать, поняла бесполезность своей затеи и отпустила пленника, мгновенно скрывшегося в родных катакомбах. А выпь взмыла на вершину ели, откуда сразу же послышались звуки борьбы — рев бешеного быка перекрывал отчаянное хриплое карканье. Подвиги моей отважной защитницы уже меня не удивляли, и я не сомневалась в исходе битвы. Не прошло и минуты как посыпались черно-бурые и золотые перья, и противник Зюзи, тяжело хлопая крыльями, поднялся в небо и вскоре скрылся из виду.

— Пожалуйста, вот вам и связной! — сказал подоспевший Владар.

Подбежали остальные, они тоже слышали гвалт, устроенный птицами.

— Ябедничать полетел! — Андрис пнул ногой золотое перо.

— Кто, куда полетел? — не поняла Силона.

— Беркут, к Бесцветному, так называемому, Императору.

— И он тоже ему служит? Но ведь это самая обыкновенная птица! И вода ему нужна, и все прочее.

— Но тетрадь у Лалинты украл. Потому что глупый и злой. Надеется тоже стать королем. Птичьим, естественно. А о том, что и сам погибнет вместе с остальными землянами, не догадывается. Вернее, рассчитывает на помощь хозяина, и зря.

— Украл? — не поверила я. — Да просто поймал. В гнездо, наверное, унес. Зачем ему магические инструкции, он что, читать умеет?

— Именно украл. По заданию своего прозрачного властителя. Потом твоя чудо-выпь отобрала, но кое-что пропало. Один лист, если помнишь. Неокрашенный господин получил его в очень непрезентабельном виде. Птицы, пока дрались, разодрали. Уж и не знаю, что Бесцветный там прочитает. Следы мыслей из области интуитивных ощущений и ему неподвластны.

Мне уже давно стало ясно, что мой друг наблюдал за нами с самого начала путешествия. И теперь мы услышали еще одно тому подтверждение. Некоторым магам явно нечего делать!

— Хорошо хоть послание незнакомца не успел унести.

— Или специально оставил.

— Это еще зачем?

— Чтобы направить нас по ложному следу.

— Нелогично. Бесцветному неизвестно содержание послания. Ты же сказал, что он не различает следы мыслей.

— Но наверняка присутствовал при тех событиях и знал, о чем мог написать владелец сундучка, — парировал Андрис.

Я не стала спорить. Во всей этой истории больше всего меня озадачило другое. Повелителю Первого Клана, а может быть, и самой Оратуз для чего-то понадобилась мамина тетрадка. Не волшебные вещи из моего кофра, что было бы вполне логично, а именно невзрачная тонкая ученическая тетрадь в линеечку, исписанная инструкциями, рекомендациями и наставлениями. Неужто прозрачный властелин решил понабраться уму-разуму? Вряд ли, судя по тому, что мы о нем узнали. Тогда, возможно, он хотел уточнить, тащу ли я чего-нибудь стоящее? Фавее предписывалось похитить у меня все, имевшее отношение к магии. Казалось бы, проще украсть сундук, не разбираясь, что там в нем и зачем, но Бесцветный Император, так и не завладев инструкциями, понадеялся на повелительницу воды. Она же признала за волшебную лишь одну вещь во всем моем огромном багаже, а остальные посчитала никчемными тряпками. Вполне логичное объяснение. Не совсем гладкое, но хоть какое-то. Только одно непонятно…

Тот исчезнувший листочек.

— А если незримое Нечто — разодранный птицами тетрадный лист? Ведь его как будто и нет. В то же время, на нем остались следы мыслей.

— Не исключено… — Андрис был сама неопределенность. — Не знаю, как насчет Нечто, но чувствую, что пропавший листок здесь как-то замешан.

Однако беркут улетел, кому бы он ни служил, и нам тоже пора было улепетывать. Прозрачный преследователь отстал от нас на некоторое время, но надолго ли, никто не мог предугадать. Да и полярная ночь на Феерии не бесконечна. Но об угрозе опоздания, казалось, беспокоилась только я одна.

Владар, лежа на траве, веселил Силону. Словно невзначай он прикасался пальцами к золотым перьям, разбросанным вокруг, и те мгновенно покрывались тонкой корочкой льда. Подруга, обычно достаточно серьезная, беззаботно смеялась. Поразительно! Никто никуда не торопился. Напротив, молодые маги еще и завели беседу:

— Если мы вернем Батту ее отцу, Бесцветный лишится своей самой мощной поддержки.

— Не думаю, что Оратуз не снабдила своего посланника черной магией, — возразил другу Андрис. — Правда, устраивая космический шторм, он почему-то не использовал ее лучи.

— Ничего удивительного, вполне в духе маломощного мага.

— Да, примитивная игра. И, как ни странно, на многих действует.

Мой друг, несомненно, имел в виду ненормальный ураган, который напал на нас с Силоной, когда мы летели в Долину Фей. Тогда он и мне показался низкопробным представлением, но не из-за того же мы задерживались, чтобы рассуждать о живучести обмана! Наверняка у Андриса имелись на то другие, более веские причины. Но он, переговариваясь с Владаром, вроде бы бесцельно прохаживался. И вдруг я почувствовала загадочную фразу:

"И что же мы им скажем? И как?"

— Ты про кого?

— Про космических кузнецов. Надо решить, как с ними общаться.

— А Уши? Ты же их для чего-то делал.

— Чтобы подслушивать мысли прозрачных. Для людей тоже годится, но подозреваю, что вселенские мушки устроены иначе и вряд ли воспринимают обычную телепатию. Я составил текст, но очень приблизительный. Надо бы его отредактировать и выучить наизусть. Всем. Объясниться с ваятелями комет должен суметь каждый из нас. Мало ли как разложится… Так что задержимся немного.

Что ж, мы задержались. Но не немного, а долго и нудно разбирались с многочисленными методами телепатии. Заодно выудили у Андриса секрет чтения писем по следам мыслей. Выяснилось, не такой уж он особенный — читай себе между строк и все! Только птичий язык я оставила на потом, чтобы не забивать голову трелями и пересвистами. Как ни странно, Силона без особых затруднений освоила магическое общение. И тут Андрис заявил:

— В общем-то, нужен только универсальный межгалактический язык. Он самый элементарный и понятный всякому. Думаю, и волшебным насекомым подойдет.

Да уж, так называемый "элементарный" дался нам несколько сложнее всех предыдущих вместе взятых. Настраиваться на какую-либо волну было бесполезно. Зато, когда мы поняли, что от нас требовалось, все пошло, как по маслу. Универсальный межгалактический язык действительно оказался до примитивности простым, он обходился без премудростей типа слов и эмоций, которыми люди обычно пытаются описать увиденное. Мы лишь передавали друг другу готовые образы, точно так же, как молодые маги, когда рассказывали нам историю мира.

Оставалось еще одно дело, самое главное и трудное — текст, предназначенный для космических кузнецов. Мы правили его много раз. О том, что он должен был собой представлять, никто из нас не знал. Всевозможные доводы, выраженные в ярких образах, казались неубедительными, а картины гибнущей жизни нереальными.

— И с какой стати они будут нам помогать?

Силона, отчаявшись, демонстративно уселась в свое пилотское кресло:

— Уж лучше поедем скорей. Ночь уж скоро! Пусть этот ваш Модерст придумывает. Все-таки он профессор какой-то там магии…

— Хаоса, — напомнила я.

Молодые маги только усмехнулись и промолчали, но мне, умудренной новыми знаниями, ничего не стоило поймать витавшие в воздухе мысли:

"Станет он придумывать, как же! Хорошо, если вообще поверит".

В конце концов, у нас все-таки что-то получилось — что-то, слегка наивное и немного громоздкое, но вполне приемлемое. Когда сгустились сумерки, текст послания стал нравиться даже Андрису, а это уже было хорошим признаком. Больше нас ничего не задерживало, разве что отсутствие Зюзи, которая в очередной раз пропала. Но, памятуя слова Ризэллы: "мудрая птица знает, что делает", я не очень-то волновалась.

Гл. 34. Три желания Дрына

Старт в Волшебную страну пришлось отложить на утро, так затянулась подготовка. Зато все чувствовали себя намного увереннее. Выучив наизусть свое многочасовое творение, мы вдруг вспомнили, что с утра ничего не ели. Владар предложил, было, свои услуги, но ни конфет, ни чипсов никому не захотелось. Тут уж опять наступило время моего триумфа, и я торжественно развернула скатерть-самобранку.

Фотографии там уже не было — валялась где-то на дне кофра. Надоел мне самодовольный тип, которого я почему-то считала другом. По крайней мере, другом. А ведь виделись мы всего лишь несколько раз, но за короткое время он успел наговорить и наобещать мне кучу всякого разного. Вот глупенькая девчонка и возомнила, будто у нас с ним любовь. А мой герой спокойно отправился созидать свой особый мир. Так с тех пор и созидал. Даже ни разу не удосужился поинтересоваться, как дела у бывшей возлюбленной.

За ужином нас снова развлекал Андрис — объяснял, как стихии порождают неуязвимых монстров, способных пролезать в узкие щели и нырять в бурлящую лаву. И что спастись от них можно, только чем-то или даже кем-то пожертвовав. В нашем случае мы обошлись малым — потеряли волшебные вещи, как раз по одной на каждое чудовище. Но бывают, мол, и значительно худшие ситуации. Иллюстрировать страшный рассказ молодой маг не стал, и нам, наверное, пришлось бы прослушать скучную лекцию до самого конца, но тут из-за деревьев показался человек.

По длинным ушам и сутулой осанке я узнала Дрына. Подойдя к нашему временному лагерю, он остановился в нерешительности, видимо не зная, с чего начать разговор. Его перепачканное землей страшноватое лицо уже давно меня не пугало. Наоборот, вкупе с разбитыми ладонями, вызывало жалость.

— Теперь что же, это… ну… на ту сторону не перебраться что ли? — наконец, спросил кладоискатель, обращаясь почему-то ко мне.

Я растерянно посмотрела на Андриса, и он опять меня выручил:

— Платок!

К счастью, я давно изучила мамины инструкции. Волшебный платок не требовалось бросать, надо было лишь махнуть им в нужном направлении. Раз — и большой красивый мост с резными блестящими перилами перекинулся через реку.

Новшество, казалось, не обрадовало Дрына. Он сразу перешел к следующей теме:

— Вы уж это, ну… Если карту как бы отыщете, про меня не забудьте. Сам-то я не могу это самое… ну, отлучаться вроде как пока. Дел много.

Вдохновленная предыдущими успехами, я предложила:

— Послушайте, Дрын, у меня есть золотая рыбка. Она исполняет желания.

Землекоп смотрел с недоверием и улыбался.

— Не смейтесь! Исполняет, — моя убежденность, кажется, подействовала, и в глазах Дрына промелькнула заинтересованность. — Просто поймайте рыбку и загадайте три желания, например, клад, любовь и здоровье. Вот увидите, все сбудется.

— Ладно, — согласился вечный кладоискатель и смешно тряхнул ослиными ушами. — Загадаю. Тогда и посмотрим на что ваша рыбка как бы это самое, способна, что ли.

Я подала ему волшебный сачок, и он довольно ловко зачерпнул им воду из банки — три раза, как положено. Попавшись, естественно, на последней попытке, золотая рыбка быстро произнесла дежурную фразу и, презрительно прыснув, нырнула на дно. Очень уж она не любила работать!

Полосатая рубашка Дрына некоторое время мелькала за деревьями. Потом он исчез из виду, и вскоре послышался знакомый стук лопаты.

— Спорим, он загадал найти три клада? — спросил Андрис.

— Но зачем? — удивились мы с Силоной.

— Ему больше ничего не нужно.

Что ж, пусть и так, я сделала для Дрына все, что могла. Мне нравился этот угловатый невезучий ямокопатель. Очень хотелось помочь ему стать хоть чуточку счастливей. Мой необыкновенный друг мог и ошибаться — бывают же чудеса на свете! И тогда, найдя несметные сокровища, Дрын непременно повезет их домой. Получив то, что хотел, он перестанет копаться в земле и останется со своей семьей навсегда.

"Увидим, кто окажется прав!"

Догадываясь, что меня, как обычно просвечивали слишком стремительные глаза, я не воспользовалась охранной диадемой. В общем-то, нам с Андрисом уже и нечего было скрывать друг от друга.

Сигналом к отправлению послужила Зюзя. Она опустилась на палубу как раз в тот момент, когда я почти смирилась с мыслью о неизбежности разлуки. Выпь устроилась как королева, ее корзина сверкала и переливалась под лучами солнца, потому что с некоторых пор была заполнена не соломой, как прежде, а серебристыми чешуйками. Среди этих драгоценностей посверкивали и другие, хорошо мне знакомые, но полузабытые — к предыдущим жертвам волшебной птицы добавились длинные и тонкие неоновые трубочки.

— Космические гадюки, — подтвердил мой друг. — Те же, которых Серж ловил, помнишь? Бесцветный не дремлет.

Перемещение в Волшебную страну и далее по ней все снова единодушно доверили Андрису, полагаясь на его безотказную интуицию. Наш воздушный кортеж взвился вверх и повис, паря над лесной поляной. Мы с Силоной удивленно переглянулись: ничего себе перемещение без движения!

— Избавляемся от балласта, — объяснил Владар. — Не тащить же лишний груз на Феерию.

Мы подошли к борту и посмотрели, что за балласт такой. На земле поблескивали те же змейки. И все новые и новые неоновые трубочки отрывались от днищ кораблей и летели вниз. Вскоре поляна покрылась сверкающим алым ковром.

— Чего ж они не расползаются? Дохлые что ли?

— Заледенелые, — Андрис мотнул головой в сторону друга. — Большой специалист по замораживанию разных тварей! Жаль, эффект недолог. Как оттают, разбегутся. Но далеко им не уйти. Уж Заламея с ними разберется!

Наш капитан снял очки, закрыл глаза и прижал к ним пальцы.

Мы с Силоной притихли и напряженно ждали, что будет дальше. Наверное, страх отразился на наших застывших лицах — все-таки не каждый день стартовали в волшебную галактику! Андрис, поглощенный поиском магической стези, ничего не замечал.

— Ну что, к главному уборщику Волшебной страны? — подмигнул нам Владар, и мы нырнули в мировой лабиринт.