Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Глава 8

— Со мной хочет поговорить генеральный директор? — удивился я. — С чего бы вдруг Ямамото-сан говорить с рядовым терапевтом?

— Ну, Кацураги-сан, я бы не сказал, что вы — рядовой терапевт! — усмехнулся Акихибэ Шотаро. — Хоть меня и не было в клинике последние полгода, но я уже наслышан о вас и ваших подвигах. Вы не подумайте, я не хочу вас перехвалить или расположить вас по отношению к себе посредством такой беседы. Просто констатирую факты.

— Хорошо, допустим, — кивнул я. — А на какую тему хочет поговорить со мной Ямамото Ватару?

— Этого я сказать не могу. Лучше давайте созвонимся с ним и всё разузнаем. Я, признаться, тоже заинтригован тем, о чём новый генеральный директор хочет с вами побеседовать.

— Тогда давайте не будем терять времени, — ответил я. — Звоните.

Что из себя представляет новый генеральный директор корпорации «Ямамото-Фарм» — это самый непонятный вопрос для меня. И через тему, на которую он хочет со мной побеседовать, я смогу много о нём узнать.

Тот, кто владеет корпорацией, напрямую влияет на главного врача, а значит, и на всю клинику. Именно поэтому отец Ватару — Ямамото Мифунэ ушёл со своего поста после того, как вскрылись все проделки предыдущего главного врача. Наверняка старик решил, что на него скинут вину за все происки Ягами Тэцуро, а потому избавил себя от позора и ушёл добровольно.

Хотя в Японии в такой ситуации принято делать сэппуку или харакири — вспарывать себе живот. Правда, думаю, что в современности это уже не практикуется. Разве что только у чересчур консервативных членов якудза.

— Алло, — Акихибэ Шотаро приложил телефон к уху. — Ямамото-сан, добрый день. Прошу прощение за беспокойство! Вы просили, чтобы я свёл вас с Кацураги Тендо, — Акихибэ выдержал паузу, слушая ответ генерального директора. — Да-да, тот самый терапевт. Угу. А… Вот как? Ладно, Ямамото-сан, я передам ему и скину вам СМС-сообщение, чтобы лишний раз не беспокоить звонками, хорошо? Да, и вам всего доброго. До встречи.

Акихибэ положил трубку и повернулся ко мне.

— Кацураги-сан, Ямамото-сан передумал. В смысле — не хочет говорить по телефону. Генеральный директор предложил поужинать вместе с ним в ресторане сегодня вечером. Он приглашает нас с вами, чтобы обсудить все накопившиеся деловые вопросы. Что скажете?

А вот это уже особо интересный поворот событий. Ямамото Ватару мог просто приказать нам выполнить то, что ему нужно. Хоть прямой власти над врачами он и не имеет, но уж убедить в своей правоте главного врача ему точно не составило бы труда.

Значит, разговор действительно очень важный. Либо этот Ватару не совсем такой человек, какого обычно ожидают увидеть на месте генерального директора. Одним словом, он меня заинтриговал.

— Разумеется, я присоединюсь к вам, Акихибэ-сан, — улыбнулся я.

— Отлично, Кацураги-сан! — довольный моим решением, главный врач хлопнул здоровой рукой по столу. — Я боялся, что вы откажетесь.

— Я редко отказываюсь от таких предложений. Особенно, если это связано с моей работой, — ответил я. — А теперь, если позволите, я вернусь в профилактическое отделение. Мне нужно продолжить работу над планом вакцинации сотрудников корпорации.

— Не позволю, Кацураги-сан, — усмехнулся Акихибэ Шотаро.

— Что? — удивился я. — Почему?

— Я официально отпускаю вас домой. Наша встреча с Ямамото Ватару назначена на шесть вечера. Мне бы не хотелось, чтобы мы опоздали на неё. И уж простите, что я сую свой нос не в своё дело. Но полагаю, что вам не стоит являться на встречу с генеральным директором в халате или рабочей одежде, которую вы носите под ним. Вернитесь домой, передохните и подготовьтесь к предстоящему вечеру.

— Заманчивое предложение, Акихибэ-сан, но касаемо вакцинации… — решил поспорить я.

— Кацураги-сан, это одна из тех тем, которые мы будем обсуждать на встрече, — прошептал Акихибэ Шотаро. — Только — «т-с-с»! Я вам этого не говорил. Не торопитесь с составлением плана. Для начала нужно узнать, что нам скажет Ямамото-сан.

— Убедили, Акихибэ-сан, — кивнул я. — К какому ресторану нужно подойти?

— Даже не думайте, — махнул рукой Акихибэ. — Мой водитель заедет за вами. Напомните, где вы проживаете?

— В служебной квартире от нашей клиники.

— О, в таком случае я знаю, где это, — улыбнулся главный врач. — Прекрасное здание. Раньше там был великолепный отель для туристов с целой курортной зоной. Надеюсь, вы хорошо расположились, Кацураги-сан.

Даже чересчур хорошо, если учитывать, что прямо в моей квартире находится место силы.

Я послушался совета главного врача и отправился домой сразу после окончания приёма. Затем принял душ и приступил к подготовке своего парадного костюма. Пока я гладил брюки, мой взгляд то и дело переключался на стену между гостиной и спальней. Туда, откуда бил поток жизненной энергии.

Странно. Магическая интуиция ведёт себя очень странно. Каждый раз, когда я пытаюсь подумать о чём-то другом или переключить внимание, моё зрение ещё сильнее притягивает к стене, как магнитом. Из-за этой аномалии я несколько раз чуть не прожёг утюгом брюки, а после и пиджак.

Время уже приближалось к шести часам. Скоро должен был подъехать Акихибэ Шотаро, но стена не давала мне покоя. Что может быть там — за ней?

Очень хочется верить, что в моей квартире не замурован какой-нибудь труп могущественного монаха или древнего целителя. Такого сюрприза я точно не хотел бы обнаружить в этой квартире. С одной стороны, я — врач и трупов повидал немало. Не вижу в них никакой сверхъестественной опасности. Но всё же обнаружить нечто подобное мне совсем не хочется.

Проклятье… Я взглянул на часы и обнаружил, что с момента, когда я начал всматриваться в эту стену, прошло уже двадцать минут.

Время пролетело слишком быстро. Что это только что было? Помутнение сознания? Я будто на какое-то время лишился способности воспринимать время.

Мне пришлось запустить «самоанализ», чтобы убедиться, нет ли у меня каких-либо нарушений в головном мозге. К счастью, их там не оказалось. Жив-здоров.

Но я готов поклясться, что полчаса назад у меня произошёл мощный гормональный выброс, либо изменение состава нейромедиаторов — веществ, которые влияют на передачу нервного импульса.

Если так и дальше продолжится, мне придётся вскрыть эту стену и проверить, что там внутри.

На мой телефон пришло сообщение от Акихибэ Шотаро.

«Выходите, Кацураги-сан».

Я запер квартиру и покинул свою новую обитель. Пока брёл по приятно поскрипывающим деревянным полам в окружении светильников в форме традиционных японских фонарей, будто впервые осознал, что живу в Японии.

Всё-таки квартира, которую я арендовал у семьи Канамори, уж очень напоминала обыкновенную русскую однушку. Но в здании, где находилась моя служебная квартира, я ощущал себя настоящим самураем.

Я сел на заднее сидение автомобиля рядом с Акихибэ Шотаро.

— Вечер добрый, Кацураги-сан, — улыбнулся одним уголком рта старик. — Надеюсь, вам удалось хотя бы немного отдохнуть.

Акихибэ всегда улыбался лишь одним уголком рта. Видимо, слабость лицевых мышц не позволяла ему показывать весь спектр человеческих эмоций.

— Обратили внимание на мою улыбку, Кацураги-сан? — усмехнулся главный врач.

— Не обижайтесь, — попросил я. — Это профессиональное. Сами понимаете.

— Конечно, понимаю, — кивнул он. — Какая может быть обида? — главный врач легонько стукнул по водительскому сидению, тем самым дав сигнал своему шофёру — трогаться.

Я активировал «анализ» и осмотрел головной мозг Акихибэ Шотаро. Да… Следы кровоизлияния в левом полушарии были очень хорошо заметны. Интересная всё-таки штука — наш головной мозг. Страдает его левая половина, но парализует при этом правую сторону тела. И наоборот. Причин для этого очень много. Бытует мнение, что левое полушарие головного мозга отвечает за правую половину тела, правое — за левую. Но всё несколько сложнее.

Наша нервная система устроена очень хитрым образом. Волокна, которые идут из головного мозга в спинной, много раз путаются и переплетаются. Для студентов-медиков настоящий геморрой — запомнить, в каких местах и какие пучки образуют перекрёст.

В этих перекрёстах волокна разных нервных путей смешиваются друг с другом. Это сложная структура существует для того, чтобы обезопасить организм от травм.

То есть, к примеру, если повредить правую половину спинного мозга, часть волокон, которые до участка повреждения ушли в левую сторону, продолжат выполнять свою функцию.

Иногда мне кажется, что наш мозг и вся нервная система — это настолько сложный механизм, что силы природы не могли бы в одиночку создать нечто подобное. Хотя я и не могу назвать себя верующим человеком, но порой задумываюсь, что над этими структурами поработал некий высший разум.

Несколько минут мы ехали молча. Я позволил себе внимательнее рассмотреть повреждения, которые пережил Акихибэ Шотаро. Мышцы его правой половины тела сильно изменились. Атрофия в них началась, но тонус свой они сохранили.

— Если вам интересно моё мнение, Акихибэ-сан, я очень впечатлён вами, — нарушил молчание я. — То, как вы смогли восстановиться после пережитого инсульта — внушает уважение.

— Это всё реабилитация, Кацураги-сан, — улыбнулся он.

— Не только, — помотал головой я. — Вряд ли вы будете со мной спорить, если я скажу, что реабилитолог делает, грубо говоря, половину работы. Вторую обязан делать пациент. Если человек не будет бороться и превозмогать свой недуг, то никакая лечебная физкультура и другие методы реабилитации ему уже толком не помогут.

— Думаю, это касается любой сферы медицины. Кацураги-сан. Не только реабилитации, — ответил Акихибэ Шотаро. — Если человек не хочет выздороветь, то ему никакие таблетки не помогут.

— Выздороветь хочет каждый, — подметил я. — Просто не каждый верит, что сможет. Особенно те, кто пережил тяжёлые нарушения в организме и был на грани смерти. Инсульты, инфаркты, онкология, инвалидизирующие травмы — пациенты с этими заболеваниями переживают лечение особенно тяжело.

— Не стану спорить с вами, Кацураги-сан, — кивнул главный врач. — Вы абсолютно правы. Знаете, я проходил реабилитацию так рьяно, как тренируется будущий олимпийский чемпион перед соревнованиями. Меня мотивировали всего две вещи. Моя работа и моя дочка — Акико.

Хотя мне даже в этом разговоре трудно представить, как Акико может кого-то мотивировать.

— Я очень хотел вернуться на клиническую должность, — признался Акихибэ. — Но меня, как на зло, суют всё выше и выше — на руководящие должности, которые ничего общего не имеют с медициной. Я подумываю сочетать работу кардиологом с управлением клиникой. Хотя бы на половину ставки.

Я внимательно слушал Акихибэ Шотаро и пришёл к странному умозаключению. Ни один человек в здравом уме не скажет такое, но я считаю, что по мышечной массе нового главного врача можно определить, как он любит медицину и свою дочь. Говорить такое вслух точно не стоит, но это — факт.

Когда нервные волокна теряют свою функцию, участки тела, потерявшие полноценный контакт с мозгом, претерпевают очень серьёзные изменения. Сосудов становится меньше и кровоснабжение в целом сильно скуднеет. Питательные вещества перестают поступать в мышцы, и те начинают атрофироваться.

Организм решает, что эта часть тела уже не нужна, а значит, и тратить на неё драгоценные материалы попросту не надо. Вот здесь и должна подключаться сила воли. Сознание должно преодолеть подсознание. Постоянные тренировки доказывают организму, что эта часть тела ещё не потеряна и её можно восстановить. Мышцы медленно растут и крепчают, кровообращение улучшается, и утерянная функция к человеку в той или иной мере возвращается.

Ироничная выходит ситуация… Чтобы выздороветь, нужно победить собственный организм, который уже сдался.

Наш автомобиль остановился около ресторана с длинным неказистым для русскоязычного человека названием «Якеникутей Роккасен Синдзюку Нишигучи». Даже обладая навыками прежнего Кацураги Тендо мне было сложно правильно прочесть и уж тем более перевести это название.

Единственное, что я мог сказать наверняка об этом заведении — оно было крайне дорогим, и готовили в нём традиционные японские морепродукты и барбекю.

Акихибэ Шотаро с большим трудом выбрался из машины и упёрся трясущимися руками о свою трость. И я, и водитель предлагали ему помощь, но мужчина наотрез отказался ею воспользоваться.

Сотрудник ресторана встретил нас в дверях и поинтересовался, заказывали ли мы столик. Достаточно было упомянуть имя Ямамото Ватару — и все вопросы тут же прекратились. Нас проводили на третий этаж ресторана, откуда открывался великолепный вид на огни никогда не засыпающего района Токио — Синдзюку.

Ямамото Ватару сидел за столиком около окна. Он оказался куда моложе, чем я ожидал. Разительно моложе. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять, но уж точно не больше. И это при том, что его отцу Ямамото Мифунэ в августе стукнуло восемьдесят лет.

Да и на генерального директора Ямамото Ватару походил очень уж отдалённо. Длинные волосы, совсем не подходящие даже рядовому сотруднику корпорации; яркий малиновый костюм вместо классического смокинга или любого другого аналога корпоративной формы.

Новый генеральный директор «Ямамото-Фарм» больше напоминал голливудского актёра, но уж точно никак не одного из самых влиятельных фармакологов на Земле.

— Кацураги-сан! Акихибэ-сан! — он поднялся с кожаного диванчика и улыбнулся нам, прищурив глаза. — Очень рад вас видеть! Присаживайтесь, пожалуйста.

Он указал нам на диван, что располагался напротив него. Прежде чем присесть, Акихибэ Шотаро низко поклонился генеральному директору. Хоть я и не горел желанием делать то же самое, но показать более сдержанный поклон не мог. Тогда бы я показал, что считаю себя выше, чем главный врач. Японский этикет сложен для понимания не только русскому уму, но и любому жителю запада. Как говорится: «Восток — дело тонкое».

И смысл этой фразы я начал понимать только после перерождения в Японии.

Ямамото Ватару поклонился после нас и вернулся на своё место.

Мы присели напротив Ямамото Ватару. Генеральный директор произнёс:

— Прежде чем начнём разговор, прошу, давайте закажем что-нибудь. Лично я умираю от голода уже сутки напролёт. Новый пост вытягивает из меня все соки.

Ох и зря же он это говорит… Я бы на его месте не стал выставлять напоказ эту слабость. Хотя есть вероятность, что это вовсе не слабость, а очень хитрый стратегический ход. Может быть, Ямамото Ватару хочет показаться слабым и легкомысленным для того, что одурманить потенциальных конкурентов или прямых врагов. Хоть я и не поддерживаю такие методы, не стану спорить, что действуют они очень эффективно.

Я открыл меню и пролистал несколько страниц. Цены были просто невероятные. Одно блюдо могло стоить от пятидесяти до ста тысяч иен. Практически, как сумма моей арендной платы в прошлой квартире. Переводя на привычные русские рубли, в этом ресторане мне предлагали отведать мясо за тридцать или пятьдесят тысяч рублей.

Чёрт меня раздери! Будучи врачом, я готов поклясться, что нашему организму достаточно качественных деревенских продуктов, которые можно купить, грубо говоря, за копейки. К чему такие суммы? Только ради того, чтобы показать свою статусность? Оценить, что может дать тебе роскошь?

Я никогда не верил, что такая пустая трата денег может на что-то повлиять. Но ради эксперимента всё же решил заказать якинику — мясо на гриле. Заплатить за это блюдо придётся около шестидесяти тысяч иен, но моя нынешняя зарплата могла мне позволить рискнуть и испробовать, что предложат мне в одном из самых дорогих ресторанов Токио.

Блюдо принесли очень быстро. Причём в Японии было положено подавать на стол вместе с портативным грилем. То есть посетитель мог контролировать процесс готовки и выбрать для себя наиболее приятную степень поджарки.

Так же эта черта японской кухни могла позволить поддерживать еду горячей, пока компания беседует и не спешит доедать оставшуюся пищу.

— Итак, — улыбнулся Ямамото Ватару. — Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас обоих, что согласились поужинать со мной. Для меня это очень важно.

Мы с Акихибэ Шотаро сдержанно кивнули.

— Могу предположить, что вы сейчас недоумеваете, Кацураги-сан, — рассмеялся он. — Думаете — что же этому парню от меня надо, верно?

Он и общался совсем не как генеральный директор крупной корпорации. Что ж, это — его дело. Я продолжу общаться, как того подобает ситуация.

— У меня много вопросов, Ямамото-сан, — сказал я. — И главный вопрос — это тема, о которой вы хотите поговорить со мной лично.

— Ага! — воскликнул он, взмахнув палочками чуть ли не перед моим лицом. — Я безумно рад, что смог вас заинтриговать! Что ж, Кацураги-сан, я никак не мог проигнорировать вас и не позвать на этот ужин. Вы выявили ошибки в моём препарате. Вы ведь тот самый терапевт, который расписал разрушительный отчёт по «Онкокура», верно?

— Я бы не назвал его разрушительным, — ответил я. — Моим долгом было изложить то, как работает препарат — и я это сделал. Надеюсь, вы не сочли это личным оскорблением, Ямамото-сан? Ведь вы тоже работали над «Онкокура», насколько мне известно?

Я прекрасно понимал, что Ямамото Ватару к «Онкокура» даже не притрагивался. Права на этот препарат выкупил его отец. Над самим веществом трудилась семья Канамори, Эитиро Кагами и группа вирусологов.

— Я ничуть не оскорблён, Кацураги-сан, — ответил он. — Как раз наоборот. Я понял, что вы — один из тех специалистов, с которым стоит познакомиться поближе. Не подумайте, я не хочу заручиться вашим влиянием для того, чтобы в дальнейшем вы подделывали документы, как этого желал Ягами Тэцуро. Нет!

Ватару выдержал паузу, отпил из фужера, а затем продолжил разговор.

— Вы — один из тех врачей, которые выполняют свою работу крайне добросовестно, а потому имеют мощный авторитет, — добавил Ямамото Ватару. — Именно поэтому я хотел бы, чтобы вы лично занялись проектом глобальной вакцинации!

— Я уже начал готовить план, Ямамото-сан, — пожал плечами я. — Ничего сложного в нём нет, если вы сможете убедить директоров этажей и остальных сотрудников корпорации, что вакцинация необходима для увеличения сил иммунитета.

Ямамото Ватару хитро улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

— Кацураги-сан, я вижу, что вы меня совсем не поняли.

Мы с Акихибэ Шотаро переглянулись. Главный врач почти не участвовал в этом разговоре, а потому был в полном недоумении оттого, куда нас вёл генеральный директор.

— Ох, но всё же мне не хочется рассказывать вам об этом слишком рано, — рассмеялся он. — Позвольте ещё подержать интригу. Иначе весь смысл этого вечера быстро испарится.

Он точно — игрок театра или кино. Ватару совсем не похож на своего консервативного строго отца.

— Хорошо, Ямамото-сан, тогда я задам тему для разговора, если Акихибэ-сан не станет возражать, — произнёс я.

— Конечно! — почти в один голос воскликнули Ямамото и Акихибэ.

— Мы с Акихибэ-саном обсуждали важность реабилитации, Ямамото-сан, — начал я. — Мы подумываем открыть новое отделение в нашей клинике. Верно, Акихибэ-сан?

— Да, это так, — кивнул главный врач.

Акихибэ Шотаро удивлённо покосился на меня. Кажется, он начал понимать, к чему я веду, но ещё не решил, стоит ли остановить меня, пока не поздно.

— Реабилитация? — нахмурился Ямамото Ватару. — Вы про помощь инвалидам?

— Не только, Ямамото-сан, — помотал головой я. — Это очень широкое направление, которое могло бы помочь огромному количеству пациентов и, в частности, сотрудникам «Ямамото-Фарм» вновь почувствовать себя здоровыми и полноценными людьми даже после того, как некоторые из функций их организма пострадали или полностью отключились.

— О… — пропел Ямамото. — Я очень хорошо понимаю, о чём речь. Вижу, вы с Акихибэ-сан очень хотите это отделение?

Глаза главного врача горели. По одному его взгляду можно было понять, как Акихибэ Шотаро желал, жаждал внедрить новые специальности в нашу клинику.

Мы оба кивнули.

— Значит, вы хотите, чтобы я профинансировал открытие нового отделения, — сразу же перешёл к делу Ямамото Ватару. — Верно?

Я не стал отвечать. Общаться на эту тему имеет право только Акихибэ Шотаро.

— Мы были бы очень признательны, — сказал главный врач.

И, кажется, именно этого ответа генеральный директор ждал от нас. По его хитрому взгляду я понял, что всё это время Ватару искал то, за что сможет зацепиться.

Взять с нас просьбу, чтобы взамен предъявить требование.

— Я с радостью предоставлю вам такую возможность, господа, — сказал он, склонившись над столом. — Профинансирую этот проект. Но тогда Кацураги-сан должен помочь мне в одном деле.

Интригам настал конец. Ямамото Ватару был готов сказать о том, что пришло ему на ум.

— Я только что сказал, что вы неправильно поняли суть понятия «глобальная вакцинация», — сообщил Ямамото. — Речь не о корпорации «Ямамото-Фарм», а обо всей стране.

— Что вы имеете в виду, Ямамото-сан? — уточнил я.

— Я хочу, чтобы вы, Кацураги-сан, выступили со мной перед СМИ, — заявил Ямамото Ватару. — Вакцинируйте одного из самых важных людей Японии перед камерами. Что скажете? Готовы стать знаменитостью, Кацураги-сан?