След менестреля

Глава 11

Глава одиннадцатая

- Она будет жить, - сказал Даэг ан Грах, выйдя из шатра, где лежала Уитанни. В руке у него была фляжка. Эльф поднес ее к губам, сделал глоток и передал мне. Крепкий душистый самогон ударил в небо и теплом разлился по моим внутренностям, согревая и успокаивая.

- Я верю в это, - я вытер рот рукой и отдал фляжку эльфу. – Но я боюсь неожиданностей.

- Гаттьены живучи, - ответил Даэг. – Их жизненная сила кроется в животворной магии Алиль, которой щедро напитана наша земля. Но в этот раз ее спасло чудо. Ты вовремя извлек пулю. Еще немного, и магия серебра убила бы ее.

- Вот она, - я протянул ему пулю, извлеченную из тела Уитанни. Старый эльф взял ее двумя пальцами, поднес к глазам.

- Даже не предполагал, что серебро может быть таким смертоносным, - произнес он. – Но все логично. Дух разрушения последователен во всем. Ты передал нам секрет альдорской стали, а наши враги узнали об убийственном воздействии серебра на гаттьен. Вполне предсказуемый поворот событий.

- Это из нашей мифологии, Даэг. В моем мире считается, что оборотня можно убить только серебряной пулей или серебряным клинком.

- В твоем мире есть оборотни?

- Иногда мне кажется, что их даже больше, чем хотелось бы. Только не все могут увидеть их истинное звериное обличье.

- Я понимаю, о чем ты говоришь, - старый эльф вернул мне пулю. – Подари ее Уитанни. Пусть носит на шее, как талисман.

- Это все Маргулис, - со злобой сказал я. – Даже не сомневаюсь в этом. Он их просветил.

- Маргулис?

- Человек, из-за которого я попал в ваш мир. Но я вернул ему долг с процентами.

- Может быть, ты ошибся, убив его, - неожиданно сказал эльф. – Но я не могу тебя осуждать. Это был бой, а в бою мы мыслим иначе.

- Да, - сказал я, - точнее, не мыслим совсем. У меня был исцеляющий посох, а я даже не вспомнил о нем. И чуть не погубил Уитанни.

- Это было замешательство. Не вини себя, Ллэйрдганатх.

- Даэг, я хочу видеть ее.

- Успокойся, во имя вечности. Она в порядке. Но уж если не веришь мне, то иди. Я буду в своем шатре.

Уитанни лежала на койке, укрытая меховым одеялом до подбородка, и была в сознании: увидев меня, он улыбнулась и попыталась поднять голову, но я жестом велел ей лежать неподвижно. Придвинул табурет, сел рядом, взяв ее теплые пальчики в свою ладонь.

- Уитанни не мрать, - сказал я, чувствуя, что у меня опять закипает в горле. – Все хорошо, солнышко мое.

- Уитанни а-тарр круанн, - ответила она слабым голосом.

- Да, немножко болеешь, но ты обязательно поправишься. И мы снова будем гулять вместе по дорогам Элодриана. Ты и твой ллеу.

- Йенн, - сказала она, и у меня сжалось сердце. Наклонившись, я поцеловал ее в губы.

- Ты меня так больше не пугай, ладно? – шепнул я ей на ушко. – Я чуть с ума не сошел от горя.

- Ллеу прирр, - хихикнула Уитанни.

- Милая, - решился я, - Алиль говорила со мной. Она пришла, когда ты была без чувств там, у святилища. И она сказала мне, что…

- Аи? – В глазах Уитанни появился заинтересованный блеск.

- Вобщем, ты же ее жрица, верно? Она сможет сделать так, что у нас с тобой будут дети, - я покачал на руках воображаемое дитя. – Ллеунен. Наши, Уитанни.

Она не ответила, лишь улыбнулась, и на щеках у нее появился слабый румянец. А после выпростала из-под одеяла правую руку и положила горячую ладошку мне на запястье.

- Уитанни, я… - Я замолчал, потому что внутри у меня все дрожало, и горло сдавил спазм. – Я пойду, хорошо?

- Ллеу найр-а-крау аин слеарр нарр, - ответила она.

- Да, мне надо поспать. Ты права. Я люблю тебя.

- Уитанни нье мрррать, - она улыбнулась. – Ллеу енн вутарр Уитанни лларр.

- Спи, любимая моя, - я еще раз поцеловал ее и встал. – Я буду рядом.

Даэг сидел в шатре. Один, за столом, положив ладони на столешницу. Он даже не сменил позы, когда я вошел.

- Успокоился? – спросил он.

- Немного. Дай мне свою фляжку.

- Ты так переживаешь за Уитанни, что это даже кажется мне странным.

- Наверное, ты никого никогда не любил, Даэг.

- Отчего же? Всю свою жизнь я любил и продолжаю любить свою жену. Я люблю Зендру, она слишком похожа на мою Маэри.Но порой мне кажется, что моя душа очерствела, и меня это пугает. Наверное, я просто стал старым. Но хватит говорить о чувствах, давай поговорим о деле. Расскажи мне о том, что случилось с тобой за эти дни. Я горю желанием узнать, как тебе удалось сбежать из Вальфенхейма и убить Вечного.

-Запечатывание рунами, Даэг. Если бы не твое колдовство, меня бы изжарили, как цыпленка на вертеле. И еще Уитанни привела в замок гаттьен, которые защитили меня.

- Ага, значит, моя наука пригодилась тебе! Хорошо, я этому очень рад. А Вечный?

- Наверное, мне опять очень повезло, как тогда, в катакомбах Роэн-Блайн. Эта тварь уселась на приготовленный для меня костер, начиненный пушечным зельем. Я при помощи руны «Джель» смог взорвать порох.

- Ты хорошо усвоил мои уроки, Ллэйрдганатх, - с удовлетворением в голосе ответил эльф. - Я горжусь тобой. Однако я не услышал главного: тебе удалось напасть на след де Клерка?

- Орденцы последнее время держали его в замке Вальфенхейм, но за день до моего прихода увезли оттуда вместе с Вероникой. Я лишь примерно знаю, куда.

- И куда же?

- В место, название которого начинается со слова «Волчье». Волчье ущелье, Волчье логово, Волчье урочище, что-то такое. Так мне сказал один из охотников, что напали на нас с Уитанни.

- Странно, что простой охотник мог знать такие вещи.

- Мне показалось, он не лгал.

- До меня доходили слухи, что у Ордена есть тайное убежище где-то на севере, именно там они создают своих фьорнатваргов. – Эльф сверкнул глазами. – Я не знаю, где оно находится, но можно посмотреть по карте.

Он встал, развел руки и прочел какое-то заклинание. На моих глазах над столом повисла призрачная, но вполне четкая и подробная карта всего Элодриана, от Саратхана до Брегенда, от Вортинора и до ледяных пустынь Драганхейма.

- Вот горы Доль-Кригиан, - сказал старый эльф, обведя ладонью на карте область в правом верхнем углу. – К востоку и к югу от нас земли Брутхаймы, занятые вальгардцами, на юго-западе – Вокланские пустоши, на запад – Саратхан. Место, о котором ты говоришь, может находиться только здесь, севернее Блиболаха.

- Почему ты так решил?

- Это дикий край, гористая местность, изрезанная ущельями и пересеченная бурными руками. Там почти нет человеческих поселений, но зато есть древняя дорога, которую когда-то построили ши. Вот она, - Даэг показал на карте дорогу, начинающуюся в Виссинге, проходившую через Блиболах и заканчивающуюся у отметки, обозначенной на карте как Даннамут. – И Блиболах, и Виссинг построены на месте древних городов ши, и дорога некогда соединяла их. Ей пользуются и ныне, однако севернее Блиболаха дорога была так и не достроена, потому что началось вальгардское нашествие.

- Погоди-ка, Даэг, я уже однажды слышал это название, - сказал я, показав на место под названием Даннамут. – Это гора, на которой вальгардский король Хлогьярд когда-то провозгласил себя владыкой завоеванных земель, ведь так?

- Верно, - Даэг с интересом посмотрел на меня. – Это самая высокая гора в Доль-Кригиан, и когда-то близ Даннамута находилась пограничная крепость ши Арк-Даир. Вальгардцы захватили ее в самом начале нашествия.

- И тогда логично предположить, что захваченная крепость стала форпостом для дальнейшей агрессии вглубь Элодриана, - добавил я. – Не сомневаюсь, что вальгардцы превратили Арк-Даир в мощную цитадель. И учтем, что рядом находится гора, с которой связаны очень важные моменты в истории Вальгардского королевства. Интересно.

- Думаешь, это и есть то место, где держат де Клерка?

- Подумай сам, Даэг: места дикие, только одна дорога, и то недостроенная – ее очень легко взять под контроль. Наверняка за все эти века Орден превратил бывшую пограничную заставу ши в неприступную крепость. Лучше места для тайного логова не найти. Как бы это проверить?

- Это будет совсем непросто, - заметил эльф. – Риск слишком велик.

- Я понимаю. Но, может быть, есть какой-нибудь способ?

- Способов много, но у всех у них один недостаток – даже если мы выясним, что де Клерк там, у нас не хватит сил освободить его.

- Сил хватит, - уверенно сказал я. – Герцог Джарли готов заключить с вами союз хоть сегодня. И еще, по дороге сюда я узнал, что восстал Набискум.

- Неужели? – Даэг взмахнул рукой, и карта исчезла. – Это хорошие новости. Почему ты раньше не сказал?

- Ты не спрашивал.

- Вальгардцы крепко держатся за де Клерка. Он для них важнее десяти тысяч воинов. И они будут защищать его до последнего. Лучшие воители Ордена будут охранять его, маги и Белые монахи. Много крови прольется в битве за орденскую крепость.

- Но это будет последняя битва, Даэг.

- Всякий раз, когда Зендра уходит с воинами Холавида на вальгардские земли, сердце мое сжимается, - сказал старый эльф. – Мы платим и продолжаем платить жизнями наших детей за свободу Саратхана. Много лет мне приходилось совершать последний обряд над теми, чьи жизни унесла эта война. Я, старик, хоронил молодых, многие из которых выросли на моих глазах. Это было горько вдвойне, потому что я видел, что их великая жертва ничего не дает, и Тьма продолжает наползать на наши земли. А потом появился ты, Ллэйрдганатх. Может быть, это всего лишь совпадение, но с твоим появлением в земли Элодриана пришла надежда. То, что ужасало нас своей неодолимостью, несокрушимостью, звериной мощью и жестокостью, начало трещать и рушиться на наших глазах. Последняя битва, говоришь ты? Может быть, ты прав. Если мы поразим дракона в самое сердце, его челюсти и когти уже не будут страшны нам. Но спроси себя, Ллэйрдганатх – какую цену ты готов за это заплатить?

- Ты говоришь об Уитанни?

- Я видел, какую боль ты испытывал сегодня, когда привез ее в Лиден-Мур. Ты дал мне урок, Ллэйрдганатх. Никогда не думал, что могу еще чему-то научиться, но у тебя научился. Я имею в виду вашу с Уитанни любовь. Я всегда видел в гаттьенах всего лишь животных – красивых, умных, благородных, но животных. Ты разубедил меня. И сейчас мне больно: я знаю, что невозможно вернуть тех, кого мы теряем. А я за эти годы только терял. Не только ты и я пойдем в эту битву, Ллэйрдганатх, рядом с нами будут наши любимые, и не все из них увидят восход в утро победы.

- Зачем ты мне все это говоришь, Даэг?

- Прости меня, - эльф склонил голову. – Долгие годы я ждал услышать то, что услышал сегодня от тебя. И чувства переполняют меня. Я говорю с тобой, а перед моими глазами проходят лица всех, кто не дожил до этого дня. И я не хочу больше навечно закрывать глаза молодым. Я пойду в бой с тобой рядом, Кириэль.

- А если ты погибнешь?

- Тогда Сестры Ши исправят мою ошибку. – Даэг оперся руками на столешницу, тяжело вздохнул. - Иди, Ллэйрдганатх, поспи, у тебя красные глаза. И мне надо отдохнуть. Завтра мы продолжим разговор…

***

Уитанни крепко спала. Я заглянул ей в лицо и повернулся к стоявшему у входа лекарю Уларэ.

- Я побуду с ней, - сказал я. – Иди, отдохни.

- Доброй ночи, Ллэйрдганатх, - эльф кивнул мне и вышел в ночь.

Я лег на соседнюю с Уитанни койку, накрылся плащом и закрыл глаза. Ужасно ныли натруженные спина и ноги, в голове шумело от выпитого самогона, но спать не хотелось. Мысли прыгали, перескакивали с одного на другое, но почти все они были об Уитанни.

Сегодня я понял, что моим спутником стал страх. Я боюсь потерять Уитанни. Боюсь, что ее не станет.

Страшно не то, что может убить тебя, а то, что может сделать навеки несчастным.

Думая об Уитанни, я вспомнил о родителях. В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году тетка по отцу позвонила нам из Москвы и сообщила, что отец скоропостижно скончался. Его тело нашли в лаборатории московского НИИ, где он работал последние годы. Может быть, и тут приложил руку Маргулис. Теперь-то, конечно, я знаю, что это была не смерть, а новый виток странствий – отец вновь нашел способ вернуться в Элодриан и стать самим собой, Уильямом де Клерком. Это звучит, как бред, но это так. Я сам через это прошел, погиб в нашем мире и возродился в этом. Странно, но я так за эти годы ни разу не был на его могиле. Будто знал, что он жив. И если я все же смогу найти его, - а мне очень хотелось верить, что смогу, - ощущения меня ждут особенные. Подойду к нему и скажу: «Ну, привет, тень отца Гамлета! Каково это – быть бессмертным?» Скорее всего, он просто не узнает меня. Ведь в последний раз мы виделись, когда мне было всего десять лет.

А если узнает, придется ему сказать о том, что мамы больше нет. Она пережила отца на десять лет, умерла зимой девяносто шестого. Несколько дней жаловалась на боли в левом боку, потом не смогла утром встать. Я помню, как ее увозили в реанимацию, и она пыталась мне улыбнуться. Я навсегда запомнил, какими глазами смотрела она на меня, какие свет и боль были в них. Через четыре дня мне позвонили и сказали, что все кончено. Остановка сердца, а ведь мама никогда не жаловалась на сердце. Все случилось быстро, очень быстро, за какую-то пару недель.

О чем еще я ему расскажу? О пустой скучной жизни в провинциальном городе, о работе, которая мне никогда не нравилась, о попытках найти себя, о том, что я стал детективом? О Наташе, с которой мы прожили в законном браке аж четыре года, пока не поняли, что нам лучше расстаться и не мучить друг друга дальше? Как я пытался уехать за границу на ПМЖ? О том, что мне идет тридцать девятый год, а детей у меня до сих пор нет? И что моя судьба очень похожа на его собственную, потому что только здесь, в Элодриане, я понял, что же такое настоящая жизнь – непредсказуемая, опасная, необыкновенная? Что в этом мире я с ужасом вспоминаю ту, прежнюю жизнь прежнего Кирилла Москвитина, этот один сплошной, бесконечный «День сурка»: подъем в шесть, душ, фаст-фуд на завтрак, чашка кофе, сигарета, двадцать минут по маршруту Матросова - Комсомольская – Московская – Жукова, работа в офисе, фаст-фуд на обед в ближайшей забегаловке, работа в офисе, двадцать минут по маршруту Жукова – Московская – Комсомольская – Матросова, вечер у телевизора, фаст-фуд на ужин и отбой, а наутро – все сначала? О том, что в этой цепи серых монотонных событий все реже появлялось светлое звено? Что меня с каждым годом все сильнее охватывало чувство бесполезно, бездарно и бессмысленно проходящей жизни?

Моему агентству было месяца три от роду, когда ко мне за помощью обратился один бизнесмен – пожилой, вальяжный, денежный армянин, владелец нескольких продуктовых магазинов в Н-ске. Я разобрался с его делом, получил неплохой гонорар и предложение обмыть нашу дружбу в хорошем ресторане. И вот этот очень веселый, успешный и жизнелюбивый человек выдал мне за столом фразу, которую я никогда не забуду.

- Знаешь, Кирилл, - сказал он, разливая по рюмкам отличный «Ах-Тамар», - я тебе так скажу: главное у тебя и у меня – это наша жизнь. Деньги-шменьги, машины-пашины – это мусор, труха. Сегодня есть, завтра нет. А жизнь проходит быстро, ара. Мы даже не замечаем, как быстро бегут года, и как быстро мы сами меняемся. Когда мне было пятнадцать лет, я подходил к зеркалу и говорил: «Вай, у меня на носу опять прыщик!». Когда мне было двадцать, я говорил: «Надо побриться, а то она опять скажет, что колючий». Когда мне было тридцать, я говорил: «Ара, нельзя пить столько, опять под глазами мешки!». Когда мне было сорок, я говорил: «Ты мужчина в самом расцвете». А когда мне исполнилось пятьдесят, я подошел к зеркалу и сказал: «Рожа, я тебя не знаю!» Поэтому давай выпьем за то, чтобы мы с тобой и в шестьдесят, и в семьдесят, и в восемьдесят лет жили на пределе, и не менялись душой, что бы жизнь с нами не делала!

А потом в моем офисе появилась Вероника, я был уверен, что теперь все будет по-другому. Но я не успел распробовать это «по-другому». Я знаю, еще немного, и я бы, скорее всего, сделал все, чтобы Вероника стала для меня не только сотрудницей и помощницей. Но этого не случилось. Потому что был звонок Маргулиса, а дальше…

Дальше был Элодриан. Мир, в котором ко мне после стольких лет вернулись вера в себя и счастье. Но вместе с ними пришел страх, что маленький кусочек серебра может отнять самое лучшее, что у меня есть – Уитанни.

Алиль сказала мне о моем возможном будущем, уже наверняка зная, какой я дам ответ. Я не смогу расстаться с Уитанни. Никто мне ее не заменит, особенно после всего, что мы с ней пережили за последние дни. Я сделал свой выбор.

Мне будет тяжело, знаю. Мой мир, вся прошлая жизнь останутся только воспоминаниями. Мое детство, моя юность, молодость. Двор, в котором я вырос, маленький, уютный, с тенистыми кленами и прилепившимися друг к другу железными гаражами, с хоккейной коробкой, в которой я днями напролет гонял шайбу с соседскими пацанами. Парадный вход университета, куда я заходил по утрам столько лет, лица профессоров, однокурсников и однокурсниц, «стекляшка», где пиво казалось особенно холодным и вкусным. Моя квартира, маленькая и уютная, где каждый предмет имеет свою историю и напоминает мне о прошлом. Могила мамы на городском кладбище.

Странно, но мне сейчас кажется, что я снова стал ребенком. Одиннадцатилетним Кирюшей Москвитиным, который приехал к бабушке в деревню. На дворе чудесный летний солнечный день, мама и бабушка возятся на грядках, а у меня есть замечательная идея. Вообще-то я сказал маме, что собираюсь поиграть с деревенскими мальчишками, но моя истинная цель – железная дорога, которая проходит совсем недалеко от домов. Славка, наш сосед, сказал мне, что если положить на рельсы гвоздь, проходящий поезд превратит его в прикольный ножик. Именно это я и собираюсь сделать, у меня есть новенький гвоздь - «сотка», и я иду через неглубокий овраг к рельсам.

Гвоздь несколько раз падает на жирный, черный от мазута гравий, но я его, наконец, пристраиваю, как надо. А вон и поезд – пока далеко, но он быстро приближается. Я закрываю глаза ладонью от слепящего солнца и смотрю вперед. Интересно, машинист меня видит, или нет? Наверное, еще нет, расстояние очень большое. И тут…

Впереди меня, метрах в двадцати, прямо между рельсами сидит что-то. Подхожу ближе и вижу, что это котенок. Маленький такой, серенький, пушистый. Чего он тут забыл?

- Кыс-кыс! – подзываю его, присев на корточки.

Котенок смотрит на меня с недоумением и продолжает вылизывать лапу.

- А ну, пошел! – кричу я.

Котенок сидит, как сидел. И я бегу к нему, чтобы убрать с рельсов, пока поезд не раздавил эту кроху в лепешку. И вдруг замечаю, что нисколько не приближаюсь к нему. Бегу, и не могу сдвинуться с места.

- Уходи! – ору я во все горло, продолжая бежать на месте. – Уходиииииии!

Котенок спокойно умывается и не обращает внимания на мои крики. Земля под ногами наполняется глухим грохотом. Поезд совсем рядом, он несется с бешеной скоростью. А я в ужасе понимаю, что не могу сойти с колеи, что ноги мои будто отнялись, и между мной и приближающимся стальным чудовищем, которое неминуемо подомнет меня, размочалит в куски своими колесами, превратит в кровавое месиво - толькоэтот котенок. Но почему он тоже не убегает?

- Уходииииииииииииии!

- Эй, drannac!

Я проснулся с ощущением кошмара. Надо мной стоял Уларэ.

- Уже утро, - сказал он. – Даэг велел тебя разбудить.

- Где он?

- Все в шатре Холавида, ждут тебя.

Я кивнул, посмотрел на Уитанни. Она спала. Я осторожно, чтобы не разбудить, коснулся губами ее волос, кивнул лекарю, вышел на мороз, глубоко вдыхая наполненный ледяной пылью воздух.

Вокруг командирского шатра уже собрались эльфы, весь маленький гарнизон Лиден-Мур. Мы поприветствовали друг друг, и я откинул полог шатра. Даэг, Холавид,Зендра, командиры боевых групп Ардир, Ллианар и Саронир уже расселись вдоль стен шатра и, видимо, ждали только меня. И был еще один, незнакомый мне ши, сухопарый, одетый во все черное, как и Холавид, с зачесанными наверх белоснежными волосами и глазами цвета вороненой стали.

- Наш брат Арсельн прибыл сегодня на рассвете из Саратхана, - представил его Даэг. – Давайте начнем наш разговор.

Я поклонился Арсельну (эльф ответил мне церемонным поклоном) и сел на предназначенное мне место.

- Арсельн, поведай всем то, что сказал мне, - предложил Даэг.

- Я привез плохие известия, - сказал седой эльф. – Армия вальгардцев подошла к Рискингу. Наши лазутчики говорят, что у короля Готлиха почти сорок семь тысяч воинов и четыреста фьорнатваргов, и каждый день в Рискинг прибывают все новые отряды наемников из Виссинга и центральных провинций Вальгарда. Пока они только копят силы, наводят переправы через приграничные реки и ждут, когда лед станет достаточно прочным, чтобы выдержать их закованных в латы всадников и повозки с пушками. На наше счастье, лед пока тонок. Некоторые их отряды, тем не менее, уже появляются на нашей стороне. Мы разбили несколько таких групп, но и сами понесли потери. Но это не все. Несколько ночей подряд над Саратханом видели Дикую Охоту Вечных. Ее появление сопровождалось снежной бурей и сильным ветром, который срывал крыши с домов и выворачивал с корнем деревья. А утром, после их появления, все затягивал густой туман, в котором многие слышали вой и крики.

- Дешевый трюк, - сказал я. – Они просто хотят напугать вас, посеять панику.

- Сестры Ши считают так же, - ответил Арсельн, - но есть немало малодушных. Даже в Нильгерде многие боятся выходить из домов.

- Что скажешь, Ллэйрдганатх? – спросил Тейо.

- Сначала я хотел бы выслушать Арсельна и узнать, что собираются предпринять Сестры, - сказал я.

- Выбор у нас невелик, - сказал Арсельн. – У нас слишком мало воинов, чтобы дать Готлиху большое сражение и оборонять наши города и селения. Многие говорят, что нужно уходить в леса Лоннорна и там переждать нашествие.

- То есть, отдать вальгардцам страну без боя?

- Нет, спасти наших женщин и детей от истребления. А потом вести с захватчиками партизанскую войну. Уничтожать их повсюду.

- Это не спасет вас, - ответил я. – Пока де Клерк в руках Ордена и вальгардцев, победы не будет. Вальгардцы не оставят вас в покое. Даже если вы укроетесь в чащах Лоннорна, они найдут способ покончить с вами. Они вырубят и выжгут леса на корню. Будут охотиться на вас с вильфингами, как на диких зверей. Они уничтожат ваши святилища и города. Их цель – покончить с вами, как с расой, потому что независимые ши сегодня последнее напоминание о великом прошлом Элодриана. Если вы сейчас отдадите Готлиху Саратхан без боя, вас в будущем не спасут ни оружие, ни магия.

- И что же нам делать? – Голос Арсельна дрогнул.

- Сражаться. Никогда у нас не будет такой удобной возможности покончить с вальгардским потопом раз и навсегда. Против них восстал Набискум. В Брутхайме отряды герцога Джарли продолжают сопротивление. Я говорил с Джарли – он готов объединиться с ши во имя общей победы. Но главное – нам надо освободить де Клерка и отправить его обратно в свой мир. Только тогда все будет кончено, и Элодриан вновь станет прежним.

- Мы долго говорили с Ллэйрдганатхом этой ночью, - подал голос Тейо. – Мы предполагаем, что Орден содержит де Клерка в своей крепости недалеко от Арк-Даира под охраной боевых магов.

- Откуда это известно?

- Так сказал вальгардский охотник, напавший на Ллэйрдганатха и его спутницу. Название места начинается со слова «Волчье».

- Арк-Даир? – откликнулся Холавид. – Это почти триста лиг на восток.

По землям, занятым вальгардцами.

- Если бы это было легко и просто, я бы сам отправился туда, - сказал я. – Вдвоем с Уитанни.

- Ты хочешь напасть на орденскую цитадель? – спросил Арсельн.

- У нас нет другого выхода. Надо отбить де Клерка.

- Я поддерживаю! – звонко воскликнула Зендра.

- Молчи! – одернул ее Тейо. – Вам, молодым, лишь бы в драку побыстрее. Мы могли бы послать несколько групп к Арк-Даиру и попытаться выяснить, что там происходит. Но у нас очень мало воинов. Нам нужно подкрепление.

- И ты просишь о подкреплениях сейчас, Тейо? – удивился Арсельн. – Зная, как мало у нас воинов?

- Я не просил бы, если бы не великая нужда. Штурмовать крепость, которую защищают лучшие воины Ордена и вильфинги, имея под рукой полсотни лучников – задача непосильная.

- У нас будут подкрепления, - произнес я. – Думаю, мне удастся уговорить Джарли присоединиться к нам.

- Надежен ли он? – спросил Тейо, словно в душу мне заглянул.

- Любой союзник может струсить и оставить поле боя, - ответил я. – Любому из нас ведом страх и личные интересы. Но вариантов все равно нет. У нас нет времени на подготовку. Нужно действовать, пока ситуация складывается для нас благоприятно.

- Это ты называешь благоприятной ситуацией, Ллэйрдганатх? – с удивлением спросил Арсельн.

- Да. Готлих собирает под руку все силы, которые у него есть. Он знает, что непобедим. И потому совершил роковую ошибку. Он пошел на поводу у Ордена. Считает, что надежно упрятал де Клерка в отдаленной крепости, и нам до него не добраться. И еще, если мы нанесем удар по Арк-Даиру вальгардцы не успеют перебросить туда подкрепления. Слишком далеко.

- У нас нет сведений о точном местонахождении де Клерка, - заметил Холавид. – Только слова охотника, которому ты так и не дал договорить до конца.

- Верно. Если перебирать все варианты, де Клерк может быть где угодно. Его могут содержать в Блиболахе. Его могли отправить в Виссинг или еще куда-нибудь. Но придется рискнуть. Я убежден, что выбора у нас все равно нет. В конце концов, если окажется, что де Клерка нет в орденской крепости близ Арк-Даира, мы, возможно, сможем найти в крепости информацию, где его содержат. И у нас будет еще одна попытка.

- Да есть ли она вообще, эта крепость? – недоверчиво спросил седой эльф.

- По косвенным доказательствам – да. – Я почесал переносицу. – Всего два вопроса, Арсельн. Подтверждают ли ваши лазутчики нахождение в войске Готлиха Золотой хоругви?

- Никто из них этого не говорил, - ответил эльф.

- Хорошо. Второй вопрос: с Готлихом ли Белые монахи?

- Я этого тоже не могу сказать наверняка. Но наши люди наверняка бы сообщили, будь они в лагере Готлиха.

- Вот видите, - сказал я. – Когда я пришел в Вальфенхейм, меня поразило, что огромный замок охраняет всего три десятка воинов и пара вильфингов. Объяснение этому простое: бывший магистр Валленхорст, давший мне орденский перстень, скрыл, чтопригласил меня в замок. Я понял это по реакции человека, с которым неожиданно для себя встретился в Вальфенхейме. Он был поражен моим визитом, он этого явно не ожидал. От него же я узнал, что де Клерка накануне отправили в другое место, и руководил конвоем сам Лёц, новый гроссмейстер Звездоносцев. Он забрал с собой большую и лучшую часть воинов из замка – Золотую хоругвь, прежде подчиненную Валленхорсту, и магов, возможно, тех самых Белых монахов, о которых однажды рассказывал мне Тейо. Вот почему мне удалось так легко отделаться. И куда, спрашивается, они пошли? К Готлиху в Набискум? Но Готлих к тому времени уже покинул Набискум со всей армией – стал бы Лёц догонять его, перевозя такого важного узника через мятежную Брутхайму? Нет, нет и нет! Они увезли де Клерка на север – там затерялся след нашего менестреля. Давайте найдем его, и раз и навсегда покончим с этой войной!

***

Арсельн уехал сразу после военного совета. По его лицу я понял, что седой эльф очень разочарован нашим решением. А чего бы он еще ожидал?

- Битва? – спросил меня Тейо, наблюдая, как посланник Сестер скачет по ведущей в долину дороге.

- Битва.Но сначала я поеду к Джарли. Надо, чтобы кто-нибудь сопровождал меня, как представитель вашего народа.

- Я пошлю Зендру, - Тейо слабо улыбнулся. – Она до сих пор вспоминает, как спасла тебя от дханнанов.

- Позаботься об Уитанни.

- Ты простишься с ней?

- Я очень хочу, но, боюсь, она меня неправильно поймет.

- Гаттьены умные, - сказал Тейо, похлопав по плечу. – Иногда мне кажется, что они умнее нас с тобой. Уитанни все правильно поймет, поверь мне. И пожалей нас, Ллэйрдганатх - я боюсь даже представить, что она сделает с нами, если узнает, что ты ушел без нее.