Шаг в неизбежность

71

К трём часам дня Герхард с полными едой и одеждой пакетами вернулся к овощному отделу городского рынка, отыскал среди собиравших товар продавцов знакомого фермера, облегчённо вздохнул, опуская ношу на землю:

— Уф, наконец-то суматошный день кончился. Может помочь? Ящики там погрузить, или с прилавка убрать?

Фермер закинул ящик с кабачками в машину, вернулся к штабелю аккуратно уложенной тары. Видно его продукция сегодня шла на «Ура!», полных ящиков осталось всего несколько штук, а на прилавке кроме кучки капустных листов и пары забытых яблок ничего не было.

— Нэт, дарагой, нэ нада. — Вартан подхватил ящик с капустой, пошёл к машине. — Я сам сдэлаю, ты отдыхай. Вижу, тэбэ изрядно досталось. Много по магазинам хадил, да? — Ящик с грохотом опустился на пол кузова. Фермер толкнул его ногой, железные накладки на уголках заскрежетали. Герхард поморщился, звук стоял такой, будто гвоздём царапали по стеклу. — Вон как товаром нагрузился, да и обновку прикупил. Харашо выглядишь.

— Спасибо. А скоро поедем?

— Скоро. Видишь эта? — Вартан показал на штабель из десяти ящиков. — Как погружу, можно домой собираться.

— Так давай помогу, быстрее будет.

— Ай, ты какой, — фермер покачал головой. — Ну давай, раз такой неуёмный.

Вдвоём они быстро загрузили оставшиеся ящики, потом Герхард забросил пакеты с покупками в кабину, забрался следом и терпеливо ждал. У фермера было ещё много дел: рассчитаться с директором рынка за торговое место, получить квитанцию и тогда уже двигать к воротам. Без квитанции охранники с торгашами даже не разговаривали.

Через пять минут Герхард увидел фермера в зеркале заднего вида, тот ковылял от здания администрации, смешно переваливаясь с боку на бок. Вартан подошёл к пассажирской двери, дёрнул за ручку, надавил плечом, стукнул. С третьей попытки скрипучая дверь открылась.

— Выхади, дарагой, пешком пойдёшь.

— Почему? — удивился Герхард, продолжая сидеть, как ни в чём не бывало.

— Патаму! Директор с кассиршей пропал. Опять у них трали-вали. Что за люди?! Падаждать не могли, да? Лубов у них панимаешь. Тэмпература у неё поднялась, дэтэй дэлают. — Фермер покачал головой, снял кепку-аэродром, почесал в затылке. — Ты, эта, можешь падаждать, я от своих слов не отказываюсь. Обещал, значит, отвезу, но я честно нэ знаю: сколько они будут там этот трах-тибидох дэлать. В прошлый раз два часа пропадали.

— Нет, спасибо, — Миллер спрыгнул на землю, подхватил пакеты. — Я уж как-нибудь сам доберусь. Где здесь поблизости стоянка такси?

— Зачем такси? Я брату позвоню, он тебя мигом домчит, — фермер достал телефон, затыкал волосатым пальцем в круглые кнопки. — Слю-юшай, а эта, как его, вызов такси считается добрым дэлом?

Герхард пожал плечами, поудобнее перехватил пакеты. Тот, что с едой всё время норовил выпасть, видно головке сыра не терпелось почувствовать себя футбольным мячом.

— Думаю да, считается.

— Тихо! — фермер выставил руку и быстро заговорил в трубку на незнакомом языке. При этом он сильно жестикулировал, и всё время норовил растопырить пальцы. Герхард с интересом наблюдал за ним, но вот фермер спрятал телефон в карман и подмигнул:

— Вот и всё, дарагой, сэйчас Фарух приедет, дамчит тэбя быстрее вэтра. Ты, эта, извини, так палучилось. Если б не эти тибидошники я бы сам тебя отвёз.

Герхард хотел сказать, что ничего страшного, всё хорошо, но отвлёкся на пакет с едой, тот опять чуть было не вывалился из рук. В этот момент за воротами рынка раздался грохочущий рёв, глухие удары, уханье, какое-то повизгивание, затем хрипло закрякал клаксон.

— А вот и Фарух, дэжурил неподалёку, — Вартан блеснул золотыми зубами, хлопнул солдата по плечу. — Ну, давай. Понадобится в город, нэ стэсняйся, график ты знаешь. Только, эта, тэперь за дэньги ехать придётся.

— Да не вопрос, — улыбнулся Герхард.

За воротами снова простуженно крякнули.

— Иди, — фермер помахал рукой. — Фарух — парень агонь, нетэрпэлывый. Всегда таропится. Наверно уже и счётчик включил.

Миллер кивнул на прощание, потопал к выходу. До выезда с рынка было метров триста, не больше. У ворот стояли охранники в чёрной форме с жёлтыми нашивками, в загоне из сетки заходились лаем собаки. Они бросались на рабицу, волоча за собой длинные цепи.

Когда Герхард поравнялся с охранниками, те не сказали ни слова, только один посмотрел как-то по-особенному. А может просто показалось, у парня немного косили глаза и он всё время старался развести их в стороны.

Миллер вышел за пределы рынка. В тридцати метрах от ворот дымил старый тонированный «Седан» непонятного цвета с рваными дырами понизу крыльев и пятнами ржавчины на дверях и капоте. Рядом с машиной стоял водитель, чем-то похожий на Вартана, только в два раза моложе.

Хозяин развалюхи подпирал дверь спиной и каблуком остроносого ботинка, накручивая в руке деревянные чётки. Приблизившись, Герхард понял, что сближало продавца овощей и лихого наездника. У обоих крупные носы, чёрные усы и огромные кепки на головах.

В машине по-прежнему громко ухало и долбило, словно в багажнике кто-то лежал и сильно бил в стены и крышку.

— Здарова, брат! — закричал водитель, заметив Герхарда. — Друг Вартана — мой друг. Куда поедем?

— Двадцатый километр семнадцатого шоссе… Миллер изогнулся, чтобы не выронить пакет с едой.

— Дарогу покажешь? — Герхард кивнул, подтолкнул бумажное дно коленом. — Тогда поехали.

Фарух оттолкнулся от машины, пнул рядом с замком, дверь отскочила с ужасным скрипом. Брат Вартана уже схватился за руль, когда Герхард окликнул его:

— Эй, мне бы пакеты в багажник убрать.

— Палажи в салон, в багажник нэкуда, там дэдушкин колонка лежит, такой бальшой, всё место занимаэт.

— Тогда помоги открыть дверь. Видишь, у меня руки заняты.

— Пни сильнее — сама откроется, — Фарух показал крепкие зубы. — Нэ бойся, нэ развалится.

Герхард сделал, как сказал хозяин хламиды: пнул по центру двери.

— Куда пинаешь, а? — закричал Фарух. — Ты мне так весь двэр испортишь. Бей аккуратно, прямо по замку.

Герхард пнул и снова безрезультатно, если не считать крупной вмятины на исцарапанной и побитой двери.

— Кто так делает, а? — Продолжая накручивать чётки в руке, Фарух обошёл тарахтящее чудовище. — Смотри, — он ударил носком ботинка в замок. Дверь подпрыгнула и отскочила, чуть опустилась вниз. — Бросай пакеты-шманеты назад. Паехали, зачем зря бензин жечь?

Герхард поставил пакеты на заднее сиденье, сел в продавленное кресло пассажира. Динамики внутри машины хрипло изливали восточные завывания, в багажнике надрывался сабвуфер, в салоне сильно пахло какими-то благовониями. Он потянулся к ремню безопасности, но не увидел его на привычном месте.

— А где ремень?

— Зачэм он тебэ? — прохрипел Фарух, усаживаясь за руль в самодельной оплётке. — Это нэ самолёт. Ты лучше двэр покрепче держи, а то вылетишь на повороте.

Фарух прибавил звук старой магнитолы, с хрустом включил передачу, топнул по педали газа. Двигатель громко зафырчал, прогнивший глушитель выстрелил и трескуче затарахтел под днищем. С ужасными скрипами «Седан» тронулся с места, отравляя воздух вонючими выхлопами.

Всю дорогу по городу Фарух громко ругался. От него доставалось всем: другим водителям, пешеходам, животным и птицам, а если насекомое разбивалось о стекло, тут уж его красноречие не знало границ. Сбрызнув из омывателя, Фарух включал щётки и те со скрипом размазывали жёлтые кляксы по стеклу.

На перекрёстках таксист нещадно газовал, глушитель стрелял длинными очередями, «Седан» рычал двигателем и плевался чёрными облаками.

— Чтобы «ласточка» нэ заглохла, — повторял Фарух, давя на газ. Разумеется, это мало нравилось другим участникам движения. Водители громко ругались, сигналили. В ответ брат Вартана газовал ещё сильнее и сыпал словами на странном языке.

Смена сигнала светофора была для Герхарда радостным событием. Он радовался как ребёнок, когда очередной перекрёсток оказывался позади. Голова трещала от постоянного грохота, хотелось поскорее оказаться дома и каждая заминка на пути казалась мучительным испытанием.

Наконец они выехали на «финишную прямую». Так Герхард называл дорогу к заброшенному пригороду. Здесь Фарух чуть не налетел на размеренно кативший «Сириус», обругал водителя с пассажирами и сильно перегазовывая ушёл в отрыв. Миллеру показалось лицо шофёра знакомым, но он не придал этому значения. Ещё и не такое привидится за тёмными стёклами развалюхи.

Герхард испытал прилив радости, едва машина Фарида остановилась возле километрового указателя.

— Сдачи не надо, — он запихнул в смуглую ладонь смятую двадцатку, с облегчением выскочил из пропахшего чем-то приторно-сладким салона и с первой попытки открыл заднюю дверь. Стоя с пакетами у обочины, понаблюдал за манёврами старого «Седана». Не жалея покрышек, тот прочертил колёсами два полукруга, чуть не столкнулся со встречным «Табаско» и громко стреляя глушителем покатил в город.

72

Герхард стоял до тех пор, пока трескучие очереди не затихли вдали. Лишние свидетели ни к чему. В свободное время он читал детективы и знал, как полицейские находят преступников с помощью таксистов. Конечно, он не считал себя и товарищей преступниками, но раз за ними идёт настоящая охота, зачем облегчать преследователям задачу?

Улучив момент, Герхард перебежал шоссе. В ста метрах отсюда узкая тропинка ныряла в лесозащитную полосу, за которой в отдалении виднелись крыши заброшенных домов. Петляя между деревьев, тропа выбегала на заросшее жёлтыми и голубыми цветочками поле. Постепенно забирая влево, она пересекала растрескавшуюся дорогу, по которой во время строительства ездили автобусы с рабочими и строительная техника, ныряла в заросший бурьяном овраг, перепрыгивала через ручей, взбиралась на склон и бежала к рассыпавшемуся на пригорке пригороду.

День уже плавно приближался к пяти часам, когда Герхард подошёл к дому 59 по Коттонвуд стрит. Его появление не осталось незамеченным. Стивен и Мэтью увидели товарища, ещё в начале улицы и прикрывали всю дорогу.

Джонсон распахнул перед Герхардом дверь, едва тот ступил на крыльцо.

— Напрасно ты так, мы вроде как на войне, а ты идёшь прямо по центру дороги и даже не пытаешься прятаться.

— Зачем? — Герхард опустил пакеты на пол, подмигнул пилоту, стоявшему в глубине дома. — У тебя и Мэтью пушки, всё равно бы прикрыли.

Стивен хмыкнул, закинул автомат на плечо.

— Ты в курсе, сколько здесь мёртвых зон? Я из окна не видел и половины дворов. В каждом мог прятаться враг.

— Да здесь кроме бродячих кошек и собак никого нет. Я даже ни одного бомжа не видел. Мёртвый город, — Герхард передёрнул плечами. — Брр-р, жуть какая-то. Мне всю дорогу в каждом доме призраки мерещились. Хотя может это от ароматизатора. Я думал в такси коньки отброшу, так надышался этой дряни.

— Ты в пригород на такси приехал?

— Нет, конечно, остановился на трассе, а сюда пешком топал. Ладно, потом расскажу. Держи одежду, — он бросил пакет Стивену, — а я на стол соберу. Сил нет, как жрать охота.

— Погоди, — Джонсон опустил пакет на пол. — Ты сержанта видел?

— Видел. Мы обо всём договорились.

— Вот, что ты за человек такой, а? — покачал головой Стив. — Когда не надо так у тебя словесный понос, а по делу каждое слово приходится клещами вытягивать.

— Так говорить особо не о чем. Сержант жив и здоров, всё это время ждал нас. Спутниковый передатчик разбился, со шлемофоном, возможно, всё в порядке. Сегодня ровно в девятнадцать часов, он попробует выйти с нами на связь. Если сеанса не будет, утром поеду в город за рациями. Вот и всё. Давайте уже примеряйте обновки или я зря по городу полдня мотался?

Стивен и Мэтью отправились в одну из комнат, а Миллер подхватил пакет с едой, поднялся на второй этаж. За время его отсутствия, приятели благоустроили пункт временного обитания. Пол чисто выметен, собранный мусор вынесен в соседнюю комнату. Только окна остались в пыли и паутине. Протёртые стёкла — явный сигнал, а привлекать постороннее внимание солдаты не собирались. Кто знает, сколько им здесь просидеть придётся.

Едва Герхард закончил сервировать стол из перевёрнутого и накрытого газетами ящика, как на лестнице послышались шаги. В комнату вошли Стивен и Мэтью. Оба в подходящей по росту одежде.

Герхард прищёлкнул языком, удовлетворённо кивнул:

— Вот это другое дело и Мэтью на человека похож. Можно спокойно идти куда вздумается.

— А обувь ты брать не стал? — спросил Стивен, оглядывая себя со всех сторон.

— Да там везде ерунда какая-то. Я подумал, лучше наших ботинок не найти.

— Это верно. Уж очень они удобные.

— Хорош трепаться, парни, — сказал Мэтью, глядя голодными глазами на импровизированный стол. — Давайте поедим. Итак, время обеда давно прошло.

— Вот навязался на нашу голову, — хмыкнул Стивен. — Только и знает, как бы пожрать.

— Зря ты так, он дело говорит. С голодным пузом много не навоюешь. А мы находимся в условиях максимально приближённых к боевым. Забыл о главном правиле солдата: война — войной, а обед по расписанию?

— Ладно, уговорили, но, заметьте, я уступаю воле большинства, — Джонсон повернулся и как бы нехотя пошёл к столу, где на картонных тарелках лежал нарезанный хлеб, овощи, сыр, копчёное мясо, колбаса и фрукты.

— Иди уже, профессор, — Герхард шутливо подтолкнул его в спину. — Хватит тут из себя изображать.

С весёлым гомоном солдаты расселись вокруг стола. Несколько минут в доме кроме торопливого хрумканья и залетавшего с улицы птичьего пения ничего не было слышно.

Слегка утолив голод, Стивен подцепил кончиком ножа хлеб, положил на него кусок мяса и, привалившись к стене, посмотрел на жующего Миллера.

— Герхард!

— У-у, — отозвался напарник, запихивая в рот пучок свежей зелени.

— Пока тебя не было, я обо всём подумал и решил уйти из армии.

Миллер так и застыл с торчащей изо рта веточкой петрушки, потом торопливо сжевал, проглотил и вытер губы.

— То есть, как уйти? Совсем?

— Ну да, — Стивен положил бутерброд на тарелку. — Понимаешь, я всегда мечтал закончить университет. Ты знаешь мою историю, я не раз её тебе рассказывал. — Герхард кивнул, машинально потянулся к бутерброду, поднёс ко рту, откусил. Между тем, Стивен продолжил: — Теперь, когда у меня появились деньги, я могу реализовать заложенный во мне потенциал, стать тем, кем я всегда хотел быть: учёным-биологом. Ты видел, как я разглядывал каждую букашку в джунглях?

Герхард опять кивнул, запихнул в рот остатки бутерброда, схватил со стола помидор, впился зубами. Сочная мякоть брызнула в стороны. Несколько капель упали на газету, пара семечек угодила в лицо Стивену. Тот смахнул их рукой, заговорил с усилием, выталкивая каждое слово:

— Это последнее задание. Вернусь на Атлантис, подам рапорт и буду готовиться к вступительным экзаменам.

Мэтью молча переводил взгляд с одного на другого.

— Вот значит как? — Герхард доел помидор, провёл рукавом по губам. — Ты это твёрдо решил, не передумаешь? — Стивен помотал головой. — Тогда и говорить не о чем.

Миллер порывисто поднялся с перевёрнутого ящика, подошёл к окну, встал сбоку, чтобы с улицы его не заметили.

— Подожди! Это важно для меня. Я хочу добиться в этой жизни нечто большего, чем просто стрелять из автомата и убивать людей.

— Ты же сам говорил: тебе нравится служба в спецназе. Забыл? Так я могу напомнить. Армия сделала меня человеком, дала возможность посмотреть мир, многому научиться, работа в пыльном кабинете не для меня, — передразнил он Стива.

— Ну чего ты взъелся? Я передумал. Судьба подарила отличный шанс, — Джонсон тоже встал с ящика, сделал шаг к напарнику. — С такими деньгами я могу начать всё заново.

— Не подходи ко мне, — вытянул руку Герхард. — В новой жизни старые друзья ни к чему. Ты же станешь учёным, профессором, зачем тебе невежественный солдат? Ты меня потом стесняться будешь.

— Герхард, ты не понял…

— Всё я понял. Хочешь учиться — учись, а меня оставь в покое. — Миллер резко повернулся, удивлённо окинул взглядом комнату. — Эй, а где Мэтью?

Пока друзья выясняли отношения, пилот незаметно выскользнул в коридор. Ему не хотелось присутствовать при «семейной ссоре». В армии, как и в полиции, такое часто происходит: напарники так привыкают друг к другу, что становятся почти родными людьми. Порой отношения между близкими родственниками хуже, чем между напарниками, ведь этому человеку ты доверяешь жизнь, подставляешь ему спину и знаешь: он никогда не подведёт, всегда придёт на помощь, спасёт в роковую минуту.

Стивен оглянулся по сторонам.

— Не знаю, может, спустился на первый этаж?

— Может. Эй, а это кто? Ну-ка посмотри. — Стив молнией метнулся к окну, осторожно выглянул. К дому подъехал серебристый «Сириус», притормозил у раскрошившегося бордюра. — Я уже видел его сегодня. Таксист чуть не врезался в него на выезде из города.

В это время на лестнице послышались торопливые шаги, до приятелей донёсся громкий шёпот:

— Ребята, к нам гости.

— Тащи сюда автоматы, — прошептал Стивен, повернувшись к пилоту.

Мэтью бросился в угол комнаты, где лежали сумки с бронёй, оружием и боеприпасами.

— Отбой, парни, — хохотнул Герхард. — Это сержант в гости пожаловал. Ого, да он не один.

Стивен осторожно выглянул в окно. Возле машины стояла женщина в лёгком платье, а у раскрытого багажника вертелся подросток. Он доставал оттуда чемоданы и ставил их на асфальт. Сержант в это время топтался на газоне, оглядывая фасад дома. Стивен показался в окне, махнул рукой и побежал к лестнице, по которой уже дробно стучал ботинками Герхард.

Мэтью бросился за спецназовцами. Те неоднократно рассказывали о сержанте, и он хотел с ним познакомиться. Да и правила требовали предстать перед командиром, если по какой-то причине попал в другое воинское подразделение.

73

Первой через порог переступила Глория, за ней Тим, последним в дом вошёл Уилкис. Все трое остановились в обширной прихожей, мужчины поставили сумку и чемоданы на пол и теперь оглядывались по сторонам.

— Как, в первый раз и с гостями, сержант? — Миллер вышел на свет. За его спиной маячили Джонсон и Даймонт.

— Сержант? — миссис Робинсон обернулась и недоумённо посмотрела на бывшего постояльца.

— Сержант! — радостно воскликнул Тим. — Я так и знал.

Уилкис встал между ними, обхватил Тима за плечи, повернул голову к Глории.

— Я всё объясню, но чуть позже. Перекусить не хотите?

— Никак нет, сэр! — крикнул Тим, вытянув руки по швам.

— Совсем оглушил, — улыбнулся Джон и потрепал парня по голове. — Ты, может, и не голоден, а вот мама твоя, думаю, немного проголодалась. Я прав, миссис Робинсон?

Глория кивнула, поджав губы. Она до сих пор пребывала в шоковом состоянии. За каких-то полдня на неё обрушилось столько событий. Непонятные грабители, торопливое бегство, взрыв дома, да и постоялец оказался не тем за кого себя выдавал. Это же надо — сержант! Понятно, почему он так её упрашивал отдать сына в армию.

— Джонсон, накорми гостей, и размести со всеми возможными в нашей ситуации удобствами, — услышала она голос сержанта, а потом вздрогнула от его прикосновения к локтю. — Глория, пожалуйста, следуйте за ним и не волнуйтесь, всё будет хорошо.

— Сэр, а можно я останусь с вами, я не хочу есть, — Тим пожирал Уилкиса обожающими глазами. В них было столько неприкрытого восторга и восхищения, что сержант почувствовал себя не в своей тарелке.

— Нет, ты нужен матери, не отходи от неё ни на шаг, пусть она успокоится и придёт в норму.

Тим заметно сник и повесил голову. Ему так хотелось остаться рядом с настоящими солдатами, а теперь он пропустит столько всего интересного.

Желая его подбодрить, Уилкис сказал:

— Не переживай, я обязательно позову, когда ты понадобишься. Даю слово — это будет очень скоро, а сейчас иди к маме, она в тебе очень нуждается.

— Есть, сэр! — Тим козырнул, взял пару чемоданов и, следуя за Джонсоном и матерью, поднялся на второй этаж.

— Хороший парень, — услышал сержант незнакомый голос. Во время его разговора с Тимом к нему подошёл светловолосый незнакомец, он видел его за спиной Миллера и сразу понял кто это.

Джон повернулся. Заметив на себе взгляд сержанта, незнакомец подобрался, приложил руку к виску:

— Разрешите представиться, рядовой истребительного полка АБН — Мэтью Даймонт.

— Вольно, рядовой. Ступай к Джонсону, посмотри, чем там надо помочь.

Пилот метнулся к лестнице. Вскоре сержант услышал дробный перестук ботинок, спустя несколько мгновений заскрипели половицы пола, над головой протопали шаги.

«Не верю я ему, — подумал он. — Хотел бы, да не могу».

Между могущественными спецслужбами Федерации давно шла необъявленная война. Каждый год происходило по нескольку случаев, когда гэбисты подставляли АБНщиков и наоборот. История с нападением на корабль Паркера была, по мнению сержанта, очередным эпизодом в затянувшемся противостоянии.

«Кто знает, зачем этот парень влился в наши ряды? Может его послали с целью провалить задание?..»

Додумать мысль до конца ему помешал Герхард:

— В чём дело, сэр, кто эти люди?

— Это моя хозяйка и её сын. Я жил у них в доме, до налёта грабителей.

— Ясно, а зачем вы их сюда привезли?

— Затем, что это были не простые воры. Они пришли за этим, — сержант достал из кармана КПК. — Тим сказал, там какие-то схемы, таблицы и непонятные записи. Разобраться бы, но скорей всего, внутри стоит какой-то маячок и начинает работать при каждом включении мини-компьютера. Другого объяснения нежданному визиту у меня нет. Парень включал КПК утром, а после полудня за ним уже пришли. Есть какие-нибудь соображения?

Миллер взял прибор в руки, повертел, разглядывая со всех сторон. Обыкновенный мини-компьютер с тремя кнопками на передней панели и сенсорным экраном. Таких везде пруд пруди.

— Можно попробовать, когда-то я работал с подобными вещицами, знаю кое-какие секреты.

— Попробуй, по крайней мере, мы сможем отбиться, если у тебя не получится.

Герхард перевернул КПК задней стороной вверх, снял крышку, вынул батарею питания и выдернул из зажимов пластинку с металлическими полосками на оборотной стороне.

— Посмотрите сюда, сэр. — Сержант подошёл ближе, встал сбоку от Миллера. — Видите контакты на карте памяти? Два крайних отвечают за её работу, средний замыкает цепь на маячок, но если стереть вот эту перемычку, маяк не включится. — Герхард несколько раз провёл кончиком ножа по ниточке металла между тремя контактами, пока не добрался до пластика, вставил модифицированную карту памяти в слот, вернул аккумулятор на место, щёлкнул зажимами крышки. — Пожалуйста, сэр, работайте спокойно — не засекут.

Сержант взял из его рук прибор, нажал кнопку включения. КПК завибрировал в ладони, экран засветился. Из глубины дисплея выплыл вписанный в окружность треугольник с нарисованным внутри глазом. Вокруг композиции вращалась сфера, сплошь усыпанная буквами «А», «G», «S» и восьмиконечными звёздочками.

— Эй, да это же символика нашего Агентства! — воскликнул Миллер, заглянув сбоку в КПК.

— Совершенно верно, — пробормотал сержант, наблюдая за медленно исчезающим изображением. — И это всё?

В ответ на вопрос на глянцевой поверхности экрана один за другим появились текстовые файлы, какие-то схемы, таблицы, исчёрканные красными и синими стрелками карты входящих в состав Федерации звёздных систем.

Прошло десять минут. Всё это время Уилкис внимательно изучал документы, пока его не отвлёк Герхард:

— Что это, сэр?

— Бомба, Миллер, и она в наших руках. Скорей всего мы прилетели сюда за этим КПК. Помнишь приказ лейтенанта? Прибыть на место, сообщить и ждать дальнейших распоряжений. Наверное, в центре не знали, где он находится и ждали, когда его включат. Мы должны были получить информацию, взять компьютер и вернуться на базу.

— Но тот, кто хотел нас уничтожить, отправил людей за ним, а вы случайно спутали им карты.

— Молодец, хорошо соображаешь, надо срочно связаться с лейтенантом и сообщить о находке.

Уилкис бросился к одиноко стоявшему чемодану, сумку он отдал Джонсону перед тем, как тот повёл на второй этаж миссис Робинсон.

— Нашли украденные государственные секреты, сэр? — спросил Герхард, наблюдая, как сержант выкладывает рации на пол.

— Хуже. Здесь хранится план свержения действующей власти. Насколько я понял за этим стоит вице-председатель и, судя по всему, до переворота осталось мало времени. Мы должны опередить Йодли. Если начнётся мятеж, война с аркаимцами окажется меньшим из зол. С внешними врагами можно договориться, а с внутренними — никогда. — Уилкис достал из чемодана спутниковый передатчик, поставил на пол, почесал подбородок. — На испытания времени не хватило, будем проверять на ходу.

Миллер видел, как сержант, что-то бормоча под нос, колдовал над пластиковой коробкой с десятком кнопок, каких-то ручек, переключателей и небольшим дисплеем. Он с интересом наблюдал за его действиями, а сержант попеременно жал кнопки, крутил ручки тонкой настройки, из-за чего на экране постоянно менялись цифры.

Вскоре на дисплее высветились координаты Атлантиса, а внизу зашифрованной абракадаброй горел номер вызываемого абонента. Сержант нажал кнопку соединения. Несколько секунд передатчик нудно пищал, внезапно писк оборвался, и спецназовцы услышали голос лейтенанта:

— Хадсон на связи. Это закрытый канал, немедленно назовитесь и скажите код доступа.

— Сержант Уилкис, сэр, код: вербена — тридцать.

— Ну, наконец-то! — загромыхал передатчик. — А я грешным делом подумал, вы, ребята, того — погибли при исполнении. Почему не выходили на связь в положенное время? И что за странный тип сигнала? Мой «Магнифик» никак не может его определить.

Спецназовцы переглянулись. Нелегко сейчас придётся лейтенанту, столько новостей за раз обрушится на голову, того и гляди мозг не выдержит.

— Сэр, нам здесь очень обрадовались и встретили с огоньком, штатный передатчик разбился при десантировании, я смог его починить, но внёс кое-какие изменения, поэтому поток данных не определяется. За Джонсоном и Миллером гонялись наёмники, мне пришлось немного повоевать, а ещё мы нашли у себя под кожей маячки. Думаю, их ввели под видом прививок.

— Вот как?! — искренне удивился лейтенант. Его реакция не скрылась от сержанта, тот весело подмигнул Миллеру: мол, Хадсон на их стороне, а значит, не всё ещё потеряно. — Поня-я-тно. Ну, как вы там? Освоились на месте?

— Да, сэр. Мы добыли ценные разведданные и приняли пополнение.

— Какое пополнение? Я никого не посылал.

— А это не от вас подарочек, сэр, — хмыкнул сержант. — Это АБН постаралось. Их корабли устроили нам тёплый приём на орбите. Хорошо у Паркера для таких случаев сюрпризы имеются. Один из сбитых пилотов теперь в нашей команде.

— Интересно дела закручиваются. Так, а что с разведданными?

— Сэр, нам посчастливилось найти КПК одного из наших агентов с копиями плана государственного переворота…

Уилкис подробно рассказал лейтенанту о ключевых моментах заговора, сообщил координаты основных баз по производству наркотиков. Помимо Низебула существовало ещё как минимум семь подобных планет в пяти галактических секторах. В КПК содержались маршруты доставки товара, схемы размещения перевалочных пунктов, названия фирм-подрядчиков, реквизиты покупателей. Ещё там подробно описывался состав мятежных армий, количество и типы вооружения, боеприпасов, военной техники на каждой из участвующей в перевороте планет, карты размещения войск и много другой ценной информации.

— Благодарю за службу, сержант. Перешли мне файлы с КПК, я постараюсь помочь, но придётся немного подождать. Думаю, ты понимаешь: в сложившейся ситуации я не могу обратиться за помощью к руководству. Я ещё не выяснил, кто напал на вас на Атлантисе, да и с вмешательством АБН неплохо бы разобраться. Придётся подключить старые связи и действовать в обход начальства. Рекомендую вам затаиться и ждать от меня сообщений.

— Так точно, сэр. Ловите посылку.

Сержант настроил беспроводную связь КПК с передатчиком, выбрал файлы, включил перекачку данных. На дисплее «Спайворд-мини» появилась пустая шкала, которая заполнялась голубоватым свечением по мере передачи файлов. Оба прибора тихо урчали, помаргивая индикаторами, таймер отсчитывал оставшееся время, а процент передачи всё увеличивался.

Как только шкала заполнилась синевой, передатчик удовлетворённо пискнул и перешёл в режим ожидания. Уилкис коснулся пальцами экрана КПК, отключил беспроводное соединение, сунул компьютер в карман и выдохнул:

— Всё, больше от нас ничего не зависит.

74

Агентство Галактической Безопасности располагалось в одном из самых высоких зданий Атлантик-Хиллз. Зеркальные стёкла могли давно покрыться толстым слоем пыли, сажи от автомобильных выхлопов, птичьим помётом, если бы не самоотверженный труд мойщиков окон. Два раза в месяц служащие клининговых компаний поднимались на крышу небоскрёба и в специальных люльках спускались вниз, до блеска отмывая окна.

Случалось, чистильщики устраивали внеплановые рейды. Обычно так происходило в конце отчётных периодов, когда оставались неосвоенные средства. Вот и сейчас за окнами восемьдесят седьмого этажа штаб-квартиры АГБ болталась люлька с двумя мойщиками в синих спецовках.

— Вот это да! — Боб Штиман убрал палец от уха. На высоте трёхсот пятидесяти метров гулял сильный ветер, пришлось прижимать наушник, чтобы лучше слышать, о чём говорил полковник Бэйли в своём кабинете. — Только поставили «жучок», а уже всё узнали.

Давний друг и напарник Тедди Брахман кивнул и продолжил водить скребком, он даже высунул язык от усердия, так ему понравилось это занятие.

— Да ты достал уже, Тедди, убери эту штуку, — Боб вырвал из рук приятеля скребок, бросил в ведро с водой. — Я и так боюсь, что запись не получилась.

— Я обеспечиваю прикрытие, — невозмутимо сказал Брахман и взялся за инструмент. Мокрая резина со скрипом поползла по стеклу, сгоняя вниз белые островки пены. — Записи разговоров тебе всё равно не помогут, суды не рассматривают их как доказательство, а Бэйли всегда найдет способ вывернуться, даже если судья припрёт его к стенке.

— Интересно, как он это сделает, если вот здесь, — Боб постучал по нагрудному карману, на котором красовалась пчела с ведром и мочалкой в руках, — хранится его признание в продаже государственных секретов?

— Элементарно. Скажет, делал это в интересах Федерации: сбывал незначительную информацию, надеясь потом захватить врага с поличным.

— Ага, и брал деньги за свои услуги. Это уже продажей государственных секретов попахивает, совсем другая статья.

— Ерунда. Ты Бэйли не знаешь? Скажет, намеревался использовать их на перевербовку вражеских агентов. — Брахман окунул скребок в ведро и повёл по стеклу. Мутные капли потекли вниз, соревнуясь, какая быстрее докатится до алюминиевой рамы. — У тебя ещё есть вопросы без ответов?

Штиман помотал головой:

— Нет, ты всё равно найдёшь тысячу доводов против честного суда над этой мразью.

— Ты до сих пор веришь в справедливое правосудие? — изумился Тедди. Он даже перестал мыть окно, так его удивили слова напарника. — Даже после стольких лет службы в полиции, когда ты не раз видел, как судьи отпускали убийц и маньяков несмотря на неопровержимые улики? А знаешь, почему преступники оказывались на свободе? У них были деньги, на которые они подкупали всех вплоть до свидетелей, а тех, кто не продавался — убивали.

— Да я верю, — твёрдо сказал Боб. — Потому что, если я не буду верить, ты не будешь, они не будут, — он указал вниз, где люди маленькие как муравьи, спешили по делам, а машины размерами с жуков тарахтели моторами, — не останется никакой надежды на справедливость, а я так жить не могу.

В каньоне между небоскрёбами показался патрульный вертолёт. Машины воздушной полиции постоянно шныряли по городу, помогая наземным экипажам в поимке преступников. С недавних пор летающим полицейским добавилось работы. Несколько месяцев назад в Атлантик-Хиллз появилась банда дерзких налётчиков, которые проникали в офисы крупных компаний снаружи, используя как прикрытие костюмы и оборудование мойщиков окон.

Бело-голубой вертолёт с буквенно-цифровым номером на борту, прожектором на носу и колпаком лазерного сканера под днищем завис напротив приятелей. Лопасти винта подняли настоящую бурю, подъёмник опасно закачался, норовя ребром зацепить стекло. Друзья прижались к перилам, крепко вцепились в поручни, опасаясь выпасть из люльки.

— Предъявите жетоны, — пролаял громкоговоритель.

— У нас всё в порядке? — прокричал Тедди не поворачивая головы, чтобы полицейский не понял по губам, о чём он говорит.

— Не дрейфь, этим занимались проверенные люди, — таким же способом ответил Штиман. — Лучше повернись, пока эти ребята не включили шокер.

Приятели повернулись лицом к вертолёту, сквозь стёкла кабины увидели пилота и полицейского. Оба в комбинезонах со шлемами на головах и в тёмных солнцезащитных очках на пол-лица. Мельком глянули на торчащие под короткими крыльями ребристые стволы, из которых в любой момент могли вылететь парализующие заряды.

Ураганный ветер по-прежнему раскачивал подъёмник, трепал одежду, заставлял жмуриться. Сквозь слёзную пелену Боб видел, как из тёмного колпака сканера вырвался веер зелёных лучей. Тонкая полоска, изгибаясь на каждой складочке одежды, проползла сверху вниз по Тедди, скользнула по висевшему на левой стороне груди жетону с номером и кодом.

Сканер отключился сразу, стоило лазерным лучам добраться до ботинок Штимана. Полицейский приник к экрану в ожидании информации. Друзья неотрывно следили за вертолётом и направленными на них стволами шокеров.

Наконец полицейский терминал пискнул и выдал на экран досье мойщиков шестого разряда Петера Брауна и Юргена Шмульке.

— Всё в порядке, продолжайте, — прохрипел громкоговоритель.

Помаргивая сигнальными огнями, вертолёт полетел дальше патрулировать улицы мегаполиса, оставив люльку болтаться из стороны в сторону. Когда она успокоилась, шум винтов уже давно растворился в музыке города, а полицейская вертушка едва различалась на фоне зеленоватого неба.

— Включай лебёдку, поехали, — сказал Тедди. — Не хватало, чтобы эта хреновина рухнула. Тогда никто не накажет Бэйли, не ты, не я и не твоё хвалёное правосудие.

Боб усмехнулся, но на кнопку нажал. Ему тоже не хотелось испытывать на собственной шкуре прочность стальных тросов, уж очень тонкими они были на вид.

Лебёдка заурчала, медленно наматывая трос на барабан, люлька дрогнула и со скоростью черепахи полезла вверх.

75

Добытая сержантом информация пролила достаточно света на запутанную историю с массовой гибелью тайных агентов Галактической Безопасности. География загадочных смертей отлично увязывалась с теневым бизнесом вице-председателя. Погибшие агенты работали в подконтрольных ему структурах или проживали на планетах, где полным ходом шла подготовка к мятежу, размещалось производство и сбыт наркотиков.

Попавшая в руки лейтенанта информационная «бомба» ждала своего часа. Рой Хадсон твёрдо решил оповестить Председателя о готовящемся заговоре, хотя ключевой момент так и остался невыясненным: лейтенант не знал, кто сдал большую часть гэбистов Генриху Йодли.

Не зная кому можно доверять из непосредственного руководства, а кому нет, Хадсон действовал по своему усмотрению. Не понаслышке зная о царившей всюду бюрократии и неизбежном затягивании любого дела, он решил обратиться напрямую к армейскому командованию. Проведение полномасштабных войсковых операций не входило в компетенцию Галактической Безопасности, а без вмешательства военных раковая опухоль мятежа грозила разрастись до немыслимых размеров.

Но перед этим требовалось выявить предателя в рядах Агентства, а Боб Штиман как сквозь землю провалился. Уже несколько дней от него не было никаких известий, а он обещал выйти на связь сразу, как узнает о роли полковника Бэйли в этой истории.

На столе неожиданно завибрировал телефон. Лейтенант мельком взглянул на дисплей. Звонил Штиман.

— Ты как всегда лёгок на помине, — ответил на звонок Хадсон.

— Надо встретиться. Срочно. Есть важная информация. Разговор, как ты понимаешь, не по телефону.

— Это защищённая линия, Боб, можешь не волноваться…

— Ага, ты это своему сержанту скажи. Помнится, там тоже был о-очень закрытый канал связи. По мне так нет ничего лучше, чем переданное с глазу на глаз слово.

— Хорошо. Назови время и место. Лейтенант был не в настроении, чтобы подтрунивать над старым следователем и его неприятием прогресса. Слишком много в последнее время произошло досадных неприятностей с вроде бы абсолютно надёжной связью.

— В доме гусениц, когда мать перестанет печалиться.

— Договорились.

Рой сбросил звонок, переоделся в гражданскую одежду, торопливо вышел из дома. Железнодорожный вокзал находился на другом конце города, а до четырёх часов пополудни, когда под лучами Анукабиса витражи старинного собора начинали сиять, оставалось не так много времени.

Город привычно стоял в пробках. Дрожащий воздух струился над горячим асфальтом, машины продвигались с черепашьей скоростью. Хотя большая часть многомиллионного населения сейчас сидела в прохладе офисов, тысячи пешеходов спешили по улицам. Одни заходили в дома, кафе, магазины, другие выбегали из них, торопливо шли дальше. Очумевшие от жары водители провожали завистливыми взглядами людей на тротуарах, в отличие от них они не могли передвигаться также легко и свободно. Им приходилось париться в стальных коробках, жать на клаксон и ругаться друг с другом.

По счастью Рой знал о старых улочках, таких узких, что там с трудом мог проехать автомобиль. Кое-как свернув с забитой машинами авеню его трёхдверный «Маринер» медленно продирался городскими задворками. Казалось, на этих улицах нашли себе пристанище все бомжи, наркоманы и проститутки Атлантик-Хиллз.

Лейтенант то и дело останавливался, джип громко ревел сигналом, разгоняя сонных обитателей городского дна. Бездомные в заношенной одежде лениво вставали с наваленного на дорогу картона, прижимались к грязным стенам, равнодушно глядя вслед помаргивающему стоп-сигналами «Маринеру». Рядом с пожарными лестницами, мусорными баками, парящими люками канализации кучковались ярко накрашенные шлюхи в коротких платьях, мини-юбках и облегающих блузках. Визгливые голоса летели вдогонку лейтенанту, когда он проезжал мимо, даже не взглянув на жриц любви. Несколько раз какие-то наркодилеры пытались втюхать пакетики с белым порошком. Хорошо в джипе был кондиционер, лейтенант ехал с закрытыми окнами и торговцам ничего не оставалось, как провожать автомобиль злобными взглядами.

Наконец путешествие по кривым улочкам кончилось, Хадсон вывернул на Десятую авеню. В двух кварталах отсюда находился городской вокзал, его сводчатая крыша, сверкающие нитки путей, проносящиеся быстрее ветра поезда виднелись в просветах между жавшимися к дороге жилыми домами.

Возле вокзала пробки заметно рассасывались. Может потому, что поездами пользовалось не так много людей, хотя это были скоростные ультрасовременные составы на магнитной подушке. За час такой поезд преодолевал почти тысячу километров и мог за сорок минут добраться до пригородов столицы.

Через двадцать минут движения с остановками лейтенант припарковался на почти пустой стоянке перед зданием вокзала. Белое с тёмными стёклами по всему фасаду оно возвышалось над широкой площадью. В десяти метрах от него в заботливо оставленных квадратах земли росли аккуратно подстриженные деревья. Площадь делилась на равные части широкой полосой газона. Высаженные чьей-то рукой цветы благоухали ароматами, над ними роились насекомые, наполняя воздух лёгким жужжанием.

Вдоль газона тянулись пешеходные самодвижущиеся дорожки, по две с каждой стороны. Они двигались в разных направлениях. Лейтенант ступил на ту, что бежала к вокзалу.

По соседней полосе в сторону остановки общественного транспорта величаво плыли две полных женщины в платьях и шляпах в сеточку с упитанным мальчуганом в костюме матроса. Рядом с ними возвышалась гора из сумок, коробок и чемоданов. Мальчишка держал в пухлой руке вафельный конус и облизывал широким языком оплывающий на жаре шар кремового цвета. Его нос и щёки давно испачкались в мороженом, а он продолжал самозабвенно лакомиться, не замечая, как со дна конуса капает на одежду.

Хадсон проводил упитанную троицу взглядом, дождался, когда дорожка принесёт его к входу и ступил в автоматически распахнувшиеся перед ним двери.

Внутри вокзала веяло прохладой, под высоким потолком весело чирикали пищухи, на подоконнике у широкого окна лениво умывался кот. Робот-уборщик катался по мраморному полу, собирая пыль, фантики от конфет, использованные билеты.

Редкие посетители сидели в креслах вдоль стен, несколько человек толпилось у газетного киоска, молодая пара целовалась рядом с прилавком торговки булочками. Продавщица недовольно ворчала на влюблённых, а те не обращали на неё никакого внимания.

Справа за стеклянной дверью находился зал ожидания, там Хадсон заметил пятнадцать человек, слева у билетных касс он насчитал ещё пятерых. Всего на вокзале в этот час набралось около пятидесяти пассажиров.

Рой свернул налево, спустился по лестнице и вышел на перрон. Здесь в тени вокзала было не так жарко. На пятом пути стоял длинный магнитоплан. Зализанный с обеих сторон с прямоугольниками зеленоватых окон он походил на спящую змею.

В раскрытые двери заходили пассажиры. Вот подбежал ещё один, с ходу запрыгнул в последний вагон. Одновременно захлопнулись двери, мелодично проиграли динамики оповещения, диспетчер объявила приятным голосом об отправке.

На месте соединения трёх путей в один зажёгся синий семафор. Поезд бесшумно тронулся, быстро набрал скорость. Рой так и не увидел, как он вкатился в тоннель из магнитных ферм. За спиной раздался окрик: «Дорогу!» Лейтенант обернулся, увидел почтовый кар и отскочил к стене за несколько секунд до того, как перед ним промчался электромобиль.

— Привет, — услышал он слева и повернулся. Рядом стоял Боб в традиционном пальто и шляпе. — Я всё узнал. Пойдем, сядем вон туда, — Штиман кивнул в сторону привокзального кафе, пустого в это время суток. — Там нам никто не помешает, да и мы не привлечём чужого внимания. Закажем по чашечке кофе с булочкой, там я всё расскажу.

Они решили не заходить в помещение, а расположились на открытой террасе под зонтиком. Едва посетители уселись в удобные кресла, как подле них объявился официант.

— Чего изволите? — расплылся он в широкой улыбке, держа полотенце на согнутой руке.

— Пару кофе и два круассана, — заказал Рой.

— А мне, пожалуйста, картофель фри, порцию жареного бекона и кофе со сливками, — Боб снял шляпу и положил её на стол рядом с собой.

— Одну минуточку, — официант закончил строчить в блокноте, поклонился и побежал выполнять заказ.

— Да, ещё булочку с кунжутом и розетку сгущенного молока, — крикнул вдогонку Штиман. Официант махнул рукой: мол, всё слышал и скрылся в кафе. — Ты за всё платишь, — объявил Боб. Рой только хотел возразить, но старый следователь его опередил: — Информация денег стоит, а я сегодня ещё толком не ел.

В это время из дверей выплыл официант с полным подносом в руках. Приблизившись к столику, мигом расставил заказ, пожелал приятного аппетита и так же быстро исчез.

— Ну и что ты узнал?

— Вкусный бекон и картошка на редкость удачная, — промычал Штиман, уплетая обед за обе щеки. — На, попробуй, — он протянул наколотые на вилку две полоски картофеля с маленьким кусочком мяса. Хадсон помотал головой. — Раз не хочешь, дай мне спокойно поесть. Боб Штиман склонился над тарелкой, быстро заработал вилкой, исподтишка наблюдая за лейтенантом.

Рой понял: следователь что-то задумал, решил не торопить его и принялся медленно поедать круассаны с горячим кофе. Игра в молчанку продолжалась несколько минут. Он перехватил пару взглядов Боба, но не подавал виду. Наконец Штиман отодвинул тарелку, промокнул салфеткой губы, достал маленькую коробочку и положил на стол.

— Здесь хранится запись телефонного разговора Бэйли с неким господином Йодли. Я был прав: полковник и есть твоя крыса. Он сливал информацию за очень большие вознаграждения.

— Спасибо, — Рой накрыл кристалл ладонью, стащил со стола и спрятал в карман. — Ты выяснил кто такой этот Йодли?

— Нет ещё. Я как только добыл информацию — сразу бросился к тебе. Дай мне сутки я всё узнаю.

— Сутки?! Зачем так много?

Штиман оглянулся по сторонам, поманил Роя пальцем. Тот наклонился ближе.

— Ты знаешь, сколько людей с такой фамилией в Федерации? — Рой помотал головой. — Порядка десяти миллионов. Их только в этом городе больше трёх тысяч. Думаешь, так легко найти тёмную песчинку посреди белого пляжа?

— Понятно. А так навскидку можешь выбрать кого-нибудь?

— Некогда мне догадки строить, — буркнул Штиман. — Я работаю, а не на кофейной гуще гадаю. Кстати о гуще. Не пора ли выпить кофе? — он отломил небольшой кусок булочки, макнул в розетку с молоком, сунул в рот и зажмурился от удовольствия. — Вкуснотища! — выдохнул он после большого глотка кофе. — А ты я, вижу, что-то знаешь и молчишь?

— Не хочу, чтобы ты подавился, — сказал Рой, наблюдая как Штиман возит булочкой в сгущёнке.

Боб съел насквозь пропитавшийся кусок.

— Валяй, не бойся, меня трудно удивить. Он отломил ещё кусочек, макнул в сладость, сунул в рот и облизал пальцы.

Хадсон пожал плечами:

— Сам напросился. Загадочный мистер Йодли — это наш вице-председатель. Он финансирует войска мятежников и задумал устроить государственный переворот…

Штиман подавился, услышав новости, похлопал себя по груди, откашлялся.

— Откуда информация?

— Сержант Уилкис добыл. Не зря их не пускали на Низебул.

— Что будешь делать?

— Сперва нейтрализую Бэйли, потом возьмусь за бунтовщика. Есть у меня кое-какая задумка, надеюсь, поможет.

Боб взял остаток булочки, повертел в руках и целиком засунул в рот.

— Председатель знает?

— Нет. Пока Бэйли на свободе у меня нет доказательств, а без них какой смысл идти к Скиннеру?

— Ситуация, — Боб задумчиво почесал переносицу. — Слушай, а если привлечь директора Агентства по Борьбе с Наркотиками? Ему Председатель и так поверит.

— Да вот не знаю можно ли на него положиться, — Рой сцепил пальцы в замок, положил руки на стол. — Сержант сказал, на орбите Низебула их обстреляли корабли АБН. Может Боткинс заодно с полковником?

Штиман крякнул, посмотрел на лейтенанта, развёл руки в стороны.

— Ладно, мне пора, — он встал, опираясь на стол. — Тут от меня ничего не зависит. Звони, если что, я всегда рядом.

Рой пожал следователю руку, проводил взглядом. Не успел тот спуститься с террасы, как к столику подскочил официант с красной книжицей в руках. Лейтенант расплатился по счёту, дал щедрые чаевые и двинулся к вокзалу. Там в прозрачных кабинках стояли телефоны, а ему сейчас требовалось срочно позвонить.

76

Когда лейтенант подошёл к вокзалу на первый путь прибыл магнитоплан. Из него высыпали сотни людей, шумной толпой потекли в распахнувшиеся двери. Навстречу им ринулся поток отбывающих. В дверях возникла давка, послышался многоголосый шум, женщины визгливо ругались, громко плакали дети, мужчины ожесточённо пихались локтями.

Рой не полез в толпу, а в сторонке привалился к стене, наблюдая за охватившим пассажиров безумием. Милые до того люди с прибытием транспорта сходили с ума. Они лезли напролом, давились в дверях вместо того, чтобы встать в очередь и спокойно войти в салон поезда.

Пока шла ожесточённая битва, диктор объявила об отправке. Маглев захлопнул двери и, с немногими успевшими заскочить в него счастливчиками, укатил на восток. Опоздавшие пассажиры мгновенно успокоились, пробка на выходе рассосалась. Люди расселись по местам в зале ожидания и стали ждать следующего поезда.

Оказавшись внутри здания, лейтенант направился к таксофонам. Пять из девяти кабинок были свободны. Рой выбрал первую от угла стены, вошёл внутрь, и нацепил на трубку скремблер. Сначала он решил позвонить бывшему сослуживцу, теперь тот занимал высокий пост в армии, а потом, в зависимости от результата, связаться с сержантом и определить с ним дальнейшие действия.

Спутниковый передатчик в его квартире ожил, на дисплее высветился длинный ряд цифр и загадочных символов. Сигнал вонзился невидимой спицей в небо, замаскированный под метеорологическую станцию спутник принял его на параболическую антенну, преобразовал в сжатый поток фотонов и «выстрелил» в заданном направлении.

Гудки шли один за другим, а заместитель командующего войсками Седьмого галактического сектора Федерации всё не отвечал.

«Уснул он что ли?»

Лейтенант посмотрел на часы, соотнося время Атлантиса со временем в штаб-квартире главкома армии сектора.

— Слушаю! — раздался в трубке громкий голос Билли Кинга на фоне интенсивного шума. Судя по характерному звуку взлетающих челноков, давний приятель лейтенанта находился не в кабинете, а на космодроме.

«Вот почему он так долго не брал трубку, звонок проходил переадресацию», — догадался Рой.

— Привет, Билли, это я. Тебя не дождёшься, решил сам позвонить.

— Прости дружище, некогда. Как раз надумал навестить твою подружку на Джаватерре. Готовлюсь с десантниками к вылету.

— Спасибо, Бил, но всё изменилось…

В этот момент один из челноков пошёл на взлёт. Вал горячего воздуха достиг защитных экранов, мелкие камушки забарабанили по прозрачным щитам, оставляя на них глубокие царапины. Стены из термостойкого стекла затряслись, завибрировали от ударных волн, катившихся друг за другом как морской прибой.

— Что ты сказал? — закричал Кинг, поворачиваясь спиной к экранам. — Говори громче, ничего не слышу.

— Нужна твоя помощь, — заорал лейтенант в трубку. В пяти метрах от будки на мягкой скамейке вдоль стены сидела пожилая дама. Она одарила Роя недовольным взглядом, а маленькая собачка у неё на коленях громко тявкнула. — Посылаю файлы, сам разберёшься, — уже тише сказал Хадсон.

В зале появился патруль, полицейские посмотрели по сторонам, скользнули взглядом по таксофонным будкам и вышли на перрон.

Рой достал из кармана кристалл памяти. В паре со скремблером он позволял передавать любой объём шифрованной информации. Получив данные от Уилкиса, лейтенант записал их и всюду носил с собой. Дома он боялся оставлять ценную информацию, держал всегда под рукой, и настроил кристалл на самоуничтожение, если отпечаток пользователя не совпадёт с имеющимся в базе.

Коробочка с мнемокристаллом легла в специальное углубление, лейтенант нажал кнопки на скремблере и начал пересылку.

Кинг опустил забрало шлема, на внутреннем дисплее замелькали схемы, таблицы, какие-то карты и текстовые файлы, отражаясь на лице цветными всполохами. Бортовой компьютер космодесантной брони начал обработку и систематизацию цифрового потока.

— Охренеть, откуда Рой черпает информацию? Это же просто бомба какая-то, — пробормотал Билли, следя за быстро двигающейся полосой приёма.

Жужжа моторами экзоскелета, топая магнитными подошвами, космодесантник в антрацитово-чёрной броне приблизился к командиру.

— Взлёт через две минуты, сэр, — сказал боец, проверяя сочленение броневых щитков. Чёрные пластины разом приподнялись, потом, пощёлкивая, опустились одна за другой.

— Спасибо, капрал, — кивнул подполковник Кинг. Со стороны это смотрелось так, будто одна громада чуть наклонила вершину к другой. — Командуйте посадку.

Десантник повернулся, ладонь в массивной перчатке взмыла над шлемом, указательный палец сделал несколько круговых движений.

— По машинам!

Пилот заметил жест капрала, запустил двигатели. Горячий воздух вырвался из опалённых дюз, находившиеся подле корабля десантники ощутили, как вздрогнула земля под ногами. Гудение усилилось, продольные пластины регулируемых сопел чуть раздвинулись, появилось голубоватое свечение, послышался лёгкий свист.

Дверь десантного отсека медленно поползла вверх, из специальной ниши высунулась аппарель. Она ещё не коснулась бетона, а тяжёлые ботинки космических десантников уже стучали по резиновым накладкам трапа.

Компьютер скафандра закончил приём сигнала, о чём тут же оповестил подполковника длинной трелью и вывел на внутренний дисплей боевой приказ. Кинг считал отсортированную информацию и не преминул смачно выругаться с загибом на три колена. К такому повороту событий он явно был не готов.

Билли повернулся, зашагал к ревущему шаттлу, похожему на гигантское насекомое. Струи белого пара поочерёдно вырывались из-под обшивки на носу и корме судна — это автоматика стравливала избыточное давление в испарительных магистралях, чередуя контуры системы охлаждения.

Командир заскочил в полутьму десантного отсека, увидел сидевших вдоль стен бойцов отряда. Стальные трубы фиксаторов плотно прижимали солдат к жёстким креслам, в специальных отсеках рядом с сидениями стволами вверх стояли плазмоганы. Их жидкокристаллические счётчики боекомплекта поблескивали чёрным, широкие коробки магазинов выступали вперёд, а обтекаемые корпусы электронных прицелов плотно охватывали ствольные коробки с обеих сторон.

Пилот до предела сдвинул регулятор мощности. Стальная туша напрягла механические суставы, технические жидкости быстрее побежали по трубам, железное сердце забилось в тысячи раз быстрее. Из дюз вырвалось яркое пламя, земля задрожала, клубы бурого дыма вместе с потоками раскалённого воздуха покатились в разные стороны. Рёв двигателей сменился пронзительным свистом, провисшее брюхо высоко поднялось, опоры оторвались от бетона. Балансируя на столбе дымного пламени, тяжёлый корабль по дуге вскарабкался в красное небо, волоча по земле густую тень.

При взлёте сгоревшие газы проникли в отсек и плавали по нему серыми слоями. Впустую гудели фильтры регенерации, до полной герметизации дверей ядовитый дым струйками проникал в салон. Надрывно выла сирена оповещения, моргали красные маячки, но никто не обращал на это внимания.

С начала войны с аркаимцами пилоты поднимали машины в воздух, не дожидаясь полной герметизации. Все десантники носили скафандры с автономной системой регенерации воздуха, их не волновала загазованность атмосферы. Зато быстрый старт обеспечивал возможность уйти от обстрела и спас сотни, если не тысячи жизней.

К моменту выхода в стратосферу двери плотно закрылись, утих ревун, погасли проблесковые маяки. Десантный отсек постепенно очищался от ядовитых примесей. Через пятнадцать минут, когда челнок затрясло при проходе зоны турбулентности, зажёгся зелёный индикатор.

Один за другим десантники подняли забрала, вдохнули очищенный воздух. Подполковник обвёл взглядом молодые лица солдат.

— Операция на Джаватерре отменяется, туда идёт звено орбитальных бомбардировщиков, мы летим на Низебул. — Он протопал в кабину пилота. — Ковальски, передай десантным кораблям новые координаты и следующий приказ: одновременный переход в подпространство через тридцать минут. По прибытии на место, провести массированный спуск в точку «альфа». Высадку десанта и командование операцией беру на себя. Подполковник Билли Кинг. Записал?

— Да, — кивнул пилот.

— Включай передачу.

Подполковник вернулся на место, а Ковальски защёлкал тумблерами направленной связи. На панели приборов заморгала лампочка с изображением спутниковой тарелки. Десантники услышали гудение, с каким сдвинулась тяжёлая плита верхнего отсека, над головами что-то зажужжало. Это свёрнутая антенна выезжала по направляющим. Едва она приняла обычную форму, лампочка престала моргать, зато рядом засветилась кнопка с пиктограммой параллельных волн. Пилот вдавил клавишу, и приказ подполковника кодированным сигналом помчался к двадцати десантным челнокам незадолго до этого стартовавшим с поверхности Андайна.

77

Миссис Робинсон жевала хлеб с сыром не чувствуя вкуса. Шок постепенно отступил, на смену ему пришла апатия и нежелание что-либо делать. Зачем стараться, если за тебя всё решил какой-то сержант? Сначала устроил бойню в доме, а потом и вовсе взорвал его. Теперь у неё и Тима нет крыши над головой. Им негде жить, сыну некуда вернуться после трудового дня.

«А как он будет добираться до работы? Здесь нет общественного транспорта, магазинов, аптек, здесь вообще ничего нет!»

Глория тряхнула волосами, встала на ноги, недоеденный кусок шлёпнулся на газету. Джонсон поднял голову, увидел сверкнувшее в глазах гостьи бешенство и невольно отшатнулся.

— Где ваш сержант? — прозвенел голос миссис Робинсон. — Я хочу немедленно поговорить с ним.

— Мама, не надо! — Тим подскочил к ней, схватил за руку, успокаивающе провёл ладонью по загрубевшей от постоянной работы коже.

На лестнице раздались шаги, Глория посмотрела в ту сторону, сначала увидела чёрные волосы Уилкиса, затем в проёме появилось его лицо, плечи, грудь. За ним поднимался второй солдат. Прошло несколько секунд и оба полностью предстали перед раскрасневшейся миссис Робинсон.

Когда сержант поднялся на второй этаж, он застал следующую картину: Тим стоял возле матери, за самодельным столом, привалившись спиной к стене, сидел пилот, а чуть в стороне от него Джонсон расположился вполоборота к лестнице.

— Потрудитесь объяснить, сержант, что всё-таки происходит, — потребовала Глория. Тим по-прежнему держал её за руку.

От Джона не укрылся его взгляд. В нём явно читалось желание быть вместе с солдатами, но и оставить мать в таком состоянии он не мог. Ей скоро потребуется его помощь, когда гневное возбуждение сменится душевной болью и опустошением.

Сержант мгновенно просчитал ситуацию. Пришло время открыть карты. Недавний приказ лейтенанта звучал предельно кратко: мобилизовать имеющиеся силы для обеспечения высадки десанта и проведения войсковой операции.

— Миссис Робинсон, ваш сын нашёл мини-компьютер с важной информацией и случайно активировал его. Грабители оказались не просто ворами, они охотились за ним…

— За моим сыном?!

— Нет, за этим КПК, — сержант достал из кармана прибор, показал Глории, убрал обратно. — Я сожалею, что взорвал ваш дом. Так я пытался замести следы. Тот, кто подослал убийц, а это были они, можете не сомневаться, не остановится ни перед чем. Ему нужны данные из памяти компьютера. Взрыв и последующий пожар задержит его, но ненадолго. Скоро он разберётся, что КПК там не было и снова начнёт искать. Поэтому, сейчас вы отправитесь в магазин престижной одежды, потом поселитесь в самую дорогую гостиницу Генусбурга, а мы в это время найдём и устраним опасность.

— У меня нет денег на вещи от кутюр и элитные отели. Я обычная женщина, а не модель с обложки и горжусь этим, — с вызовом сказала Глория.

— Об этом не беспокойтесь, все расходы мы берём на себя.

— Хорошо, Тим, бери вещи мы уезжаем. Глория сбросила руку сына, шагнула к лестнице.

— Мама! — крикнул ей в спину Тим. — Я бы хотел остаться с ними.

Уилкис перегородил дорогу, широко расставил ноги, сцепил руки за спиной.

— Не спешите. В гостиницу вы поедете без сына. Тим нужен здесь. — Глория хотела возразить, но взгляд сержанта заставил её замолчать. — С него началась эта история на нём она и закончится. Без него нам не справиться, он прекрасно ориентируется в городе, знает все закоулки и потаённые места. Его охрану и безопасность я беру на себя. Обещаю, Тим вернётся целым и невредимым. Доверьтесь мне.

В комнате повисло напряжённое молчание. Миссис Робинсон понимала, сержант говорит правду: без Тима им, в самом деле, придётся не сладко. Но рисковать собственным сыном… Какая мать добровольно согласится на это?

Глория снова посмотрела на Уилкиса. Открытое мужественное лицо, глаза полные решимости и отваги. Такой не предаст, не бросит в трудную минуту, будет до конца бороться за её сына. Вот только где и с кем?

В памяти всплыл давний разговор на кухне. Она рассказывала сержанту о муже, тот работал на заводе по производству минеральных удобрений и погиб при взрыве конвейера. В тот раз Джон обронил одну фразу: «Удобрения производят в огромных количествах далеко от фермерских планет». Тогда Глория не обратила на неё внимания, зато сейчас всё стало на места.

— Я знаю, кто охотится за КПК, — сказала она, не сводя глаз с сержанта. — Вам нужен Витторио Ди Чинелло. А теперь, пожалуйста, разрешите пройти.

Миссис Робинсон обогнула Уилкиса, застучала каблуками по деревянным ступеням.

— Так я не понял, мне с ней идти или с вами остаться? — спросил Тим.

Уилкис пожал плечами, повернулся к пилоту:

— Даймонт, возьми деньги, проводи миссис Робинсон к трассе. Там поймаете машину и отправитесь в город. Пусть она купит самую лучшую одежду, ей нельзя выделяться на фоне других постояльцев. В «Плазе» снимешь для неё обычный номер, так ей меньше заинтересуется управляющий отеля. Обычно повышенное внимание привлекают те, кто селится в пентхаусе или президентском люксе. Остальные на их фоне выглядят невидимками. Всё понял?

— Так точно, сэр.

— Джонсон, помоги ему собраться. Миллер, Робинсон ко мне.

Тим первым бросился к сержанту. Наконец его мечта сбылась, он будет участвовать в настоящей операции.

Когда Уилкис отвернулся, Стивен сунул рацию Мэтью.

— Возьми с собой и будь на связи. Сержант не доверяет тебе, я это понял сразу, как его увидел, но ты нам очень нужен. — Джонсон вынул из сумки пачку денег. — Десяти штук тебе хватит?

— Наверно, — Мэтью спрятал деньги в карман. — Я тоже почувствовал недоверие сержанта, но я не в обиде. Трудно сохранять лояльность к парню из противоборствующей конторы, хотя, что нам делить — не понимаю. Это начальники пускай дерутся за тёплые места и ассигнования, а мы должны держаться друг за друга, помогать, дело-то у нас одно.

— Точно, — Джонсон ударил пилота по плечу, обнял, похлопал по спине. — Ну, давай, брат, до встречи. Долго не задерживайся, как освободишься — сразу сюда.

Мэтью улыбнулся, помахал рукой Миллеру и Тиму, кивнул сержанту. Вскоре его ботинки затопали по лестнице. К тому времени, как он спустился на первый этаж, к звуку тяжёлых шагов добавился цокот каблучков Глории. Хлопнула дверь, в доме стало тихо.

Джонсон проскользнул к окну, осторожно выглянул. По растрескавшемуся тротуару мимо заброшенных домов и ржавых автомобилей шла Глория под ручку с пилотом. Они о чём-то разговаривали, ветер играл её волосами, трепал платье. Ей приходилось придерживать его руками при каждой попытке невидимого озорника взметнуть подол. В такие мгновения сумочка на тонком ремешке падала с плеча и болталась на локте до тех пор, пока Глория не возвращала её обратно.

— Джонсон, — позвал сержант. — Эй, Джонсон, — окликнул он чуть громче.

— Да?! — отозвался Стивен.

— Ты там уснул что ли? Иди сюда, надо составить план действий.

Джонсон отошёл от окна, вернулся к самодельному столу, сел.

— Двадцать минут назад со мной связался лейтенант, — сказал Уилкис, когда перестал скрипеть ящик под Стивеном. — По его словам к Низебулу выдвинулся корпус космической пехоты. Мы должны обеспечить высадку десанта, встретиться с подполковником Кингом, передать ему КПК и на этом всё. — Сержант обвел взглядом рядовых, заметил неприкрытый восторг Тима и усмехнулся. — Как только на орбите появится армада, здесь все станут на уши. Нужно определить места дислокации зенитных комплексов и вывести их из строя. До начала мятежа осталось менее суток, вряд ли тут будут церемониться с десантом. Пожгут корабли и дело с концом.

Тим поднял руку, как на уроке.

— Сэр, я знаю, где находится комплекс ПКО.

Солдаты повернулись к нему, внимательно ожидая продолжения. Тим оробел, слова застряли комом в горле. Справиться с волнением помог сержант, он подстегнул Тима строгим голосом:

— Ну, говори, чего замолчал.

— Это старый орбитальный форт, — выпалил Тим и проглотил вязкую слюну.

Миллер и Джонсон заулыбались, сержант недовольно поморщился:

— О чём ты говоришь? Я знаю об этой рухляди. Он уже сто лет как заброшен, его лазерные пушки давно заржавели, а система обнаружения превратилась в хлам. Да если бы форт работал, нас бы превратили в атомы за тысячи километров от Низебула, а мы, как видишь, сидим здесь и слушаем всякий бред.

— Я сам читал заметку в газете, — выкрикнул Тим, чувствуя, как покраснели уши. — Его запустили в строй три дня назад.

На краткий миг наступила тишина, потом за Робинсона вступился Стивен:

— Сэр, а парень дело говорит. Если здесь готовятся к мятежу, значит, ждут ответа со стороны Федерации. А как можно доставить сюда войска и вооружение? Только с помощью космических кораблей. Чтобы этого не допустить…

— Надо восстановить форт, — закончил сержант. — Тем хуже для нас. Даже если я предупрежу лейтенанта, он не сможет связаться с командующим операцией. Через семнадцать часов десантные корабли выйдут из подпространства и превратятся в космический мусор, если мы этому не помешаем. Тим, что там ещё было написано?

— Больше ничего, сэр. Я и эту заметку случайно прочитал, газета вывалилась из контейнера, я нагнулся за ней, увидел фотографию и увлёкся.

— Хреново, — сержант встал с места, зашагал по комнате, заложив руки за спину и о чём-то размышляя. — Миллер.

— Да, сэр! — Герхард подпрыгнул как на пружинах.

— Ты сможешь войти в планетарную сеть через КПК?

— Теоретически да.

— Действуй, нужно всё узнать об этом форте. Кто его восстановил, с какой целью, работают там люди или он управляется в автоматическом режиме? От тебя зависит успех операции.

Уилкис достал из кармана КПК, бросил Миллеру. То поймал его, включил и склонился над экраном.

— Теперь другой вопрос: где взять оружие для штурма? — сержант сел за самодельный стол. — С нашими автоматами мы много не навоюем. Нам нужны пулемёты, взрывчатка, рокетбоксы. Неважно есть в форте люди или нет, коды на запуск ракет поступают из командного центра. Если нам удастся его уничтожить, мы решим все, ну или почти все проблемы. Джонсон, сходи за моей сумкой.

Стивен направился в соседнюю комнату.

Уилкис повернулся к Тиму:

— А этот Ди Чинелло, о котором говорила твоя мама, он кто такой?

— Хозяин завода минеральных удобрений. Говорят, он раньше занимался криминалом и был простым гангстером. Потом связался с химическим бизнесом и его дела пошли в гору. Он стал самым богатым и влиятельным человеком на планете, — сказал Тим, обводя пальцем газетную фотографию довольного толстяка в шортах, короткой рубахе, соломенной шляпе и сланцах на босу ногу. Тот позировал на фоне белоснежной яхты, а рядом висела огромная остроносая рыбина, подвешенная за хвост. Надпись под фотографией гласила: «Новый рекорд!» Чуть ниже шла короткая заметка: «Мистер Аригато Годзаимасу выловил куанира весом восемьсот килограмм двести грамм. Старый рекорд превзойдён на кило триста. Если в течение недели не объявится новый счастливчик, Аригато Годзаимасу станет обладателем приза в сто тысяч лардо и владельцем прекрасной яхты «Катцуки».

Джонсон притащил сумку, поставил у ног сержанта. К тому времени, как ящик снова заскрипел под ним, Уилкис распахнул «молнию», сунул руки по локоть и стал копаться, позвякивая обоймами. Когда он извлёк наружу сложенную вчетверо карту, послышался голос Миллера:

— Нашёл!

Все вскочили на ноги, подошли ближе к нему.

— Вот здесь. Читайте, — Миллер провёл пальцем по экрану, фотография форта уплыла вверх, таща за собой мелкий текст. Герхард приложил пальцы, раздвинул. Буквы увеличились, позволяя легко прочитать: «Заброшенный форт вернулся в строй. Наша планета под надёжной защитой, благодаря усилиям Витторио Ди Чинелло. По настоянию инициатора проекта и главного спонсора центр управления боевой станцией расположен в горах в тридцати километрах от «Дрим сити». На случай внештатной ситуации система контроля над орбитальным фортом продублирована. Запасной центр управления находится на территории виллы мистера Ди Чинелло. Где именно, нашему корреспонденту узнать не удалось. В ближайшее время ожидается подписание контракта между представителем министерства обороны и мистером Ди Чинелло на оказание услуг по содержанию и эксплуатации форта в интересах Низебула и всей Федерации».

— Ну как? — Герхард оглядел столпившуюся возле него команду.

— Ещё не легче, — сказал сержант. — Этот гусь заодно с Йодли, раз вбухал столько денег в восстановление ржавого корыта. Найди все, что сможешь по его вилле и центру в горах: план, подъездные пути, количество человек в охране… ну ты сам знаешь. А мы займёмся кое-чем другим.

В руках сержанта зашуршала карта города, он расстелил её на столе поверх газет и вместе с Тимом и Джонсоном приступил к изучению.

78

Покинув здание вокзала, лейтенант вернулся в машину и отправился к казармам спецназа АГБ. Бэйли требовалось обезвредить в ближайшее время, а сделать это в одиночку Хадсон не мог. Без пары десятков крепких парней за спиной нечего и мечтать об аресте полковника.

Рой его не боялся, справиться с Бэйли он мог и в одиночку, просто кто-то должен взять на себя остальной персонал Агентства. Да и вид спецназовцев в броне отрезвляюще действует на буйные головы. Мало кому захочется испытать на себе хлёсткие удары шокера или в последние секунды жизни почувствовать, как заряд плазменной винтовки выжигает внутренности.

Поначалу он хотел последовать совету Штимана и обратиться за помощью к директору АБН. Тот и в самом деле мог доложить Председателю о предательстве полковника без всяких доказательств. Скиннер знал о необъявленной войне между спецслужбами и разветвлённой сети тайных агентов в обеих конторах, поэтому мог поверить Боткинсу на слово.

Лейтенант целиком погрузился в размышления и не обращал внимания на царившую вокруг суматоху большого города. Он чудом избегал столкновений с другими автомобилями, притормаживал в самый последний момент, сворачивал там, где надо, краем сознания отмечал смену сигнала светофоров и останавливался на перекрёстках, когда для него загорался красный.

В такие минуты перед ним мелькал поток вечно спешащих машин и пешеходов, но он не замечал их, словно те находились в параллельной реальности, а в его мире кроме него и полковника никого не было.

Когда дружелюбно загорался зелёный, Рой на автомате двигался с места, проезжал в нетерпеливо фыркающем потоке мимо напряжённо застывших машин и опять никого не видел.

«Может быть, АБН здесь и не при чём. Возможно, столкновение виверов с кораблём Паркера чистая случайность. Хотя не много ли случайностей в этой истории? Нет, рисковать нельзя. Единственно на кого я могу полностью положиться — это бойцы из моего подразделения».

Приняв решение, лейтенант будто сдёрнул подушку с головы. Мир засиял яркими красками, в уши ударил шум города. Хадсон сориентировался на местности. До казарм оставалось ещё пять кварталов.

Впереди застыла вечерняя пробка. Ждать когда она рассосётся — означало провести в ней пять, а то и больше часов. Конечно, можно бросить машину и пойти пешком, а можно…

Ревя двигателем, «Маринер» выскочил на тротуар, помчался снося всё на своём пути. Кафе выставили на улицу столики?.. Бумс! И сбитые зонтики с поломанными креслами разлетаются в стороны. Цветочные магазины устроили выносную торговлю?.. Бах! И вёдра с цветами уже кувыркаются в воздухе.

Какая-то девушка в пёстром платье по колено и туфлях с широким ремешком широко распахнула от страха глаза, кинула в машину стаканчик с мороженым. Огромная жёлто-розовая клякса расплылась по стеклу. Замелькали чёрные полоски дворников, ещё больше размазывая липкую массу «Маринер» едва не налетел на фонарный столб, взял правее и чуть не проехал по ногам спавшего на разобранных коробках бомжа.

Поездка по тротуару не осталась незамеченной. Из плотного потока машин вывернул полицейский «Гвидо», включил сирену и бросился в погоню. Рой заметил в зеркале заднего вида поочерёдно мигающие фары, тёмный капот, белую крышу, над которой от центра к краям бегали красно-синие огни. По лобовому стеклу преследователя проносились отражения домов, мелькали вывески магазинов, за которыми проглядывал силуэт полицейского в тёмно-синей форме с фигурной фуражкой на голове.

Тротуар кончился. «Маринер» вылетел на перекрёсток, чудом проскочил между пикапом и заскрипевшей тормозами фурой, подпрыгнул на бордюре и снова помчался по пешеходной зоне. Полицейскому так не повезло. Его «Гвидо» сходу врезался в затормозивший тягач и теперь парил разбитым двигателем, уткнувшись в колесо грузовика.

Сразу возник затор. К месту аварии подтянулись зеваки, из автомобилей вышли водители. Некоторые достали телефоны, защелкали встроенными фотокамерами, выкладывая в сеть фотки с места происшествия.

Когда поток машин несколько сократился, Рой вернулся на дорогу и последний квартал проехал как все, соблюдая правила движения. Через десять минут потрёпанный джип остановился перед глухими воротами. Рой предъявил часовому удостоверение, подождал, когда зелёная стена из железа с лязгом и грохотом сдвинется в сторону и плавно вкатился на охраняемую территорию.

По расчерченной белыми линиями дороге «Маринер» плавно катился к выстроившимся рядами кирпичным казармам. За стеной из деревьев мелькала полоса препятствий, где будущие спецназовцы занимались чуть ли не до потери сознания. Вот и сейчас там бегал отряд из тридцати человек во главе с инструктором. Стажёры давно вымазались с головы до ног, но с прежним упорством атаковали яму с грязью, забегали в горящий дом, карабкались по отвесным стенам, ползали под колючей проволокой. Весь этот марафон сопровождался взрывами пиротехники и страшным грохотом.

Наконец «Маринер» развернулся перед одной из казарм. Лейтенант заглушил двигатель, вышел из машины и скрылся внутри красного здания с полукруглыми окнами.

Через пятнадцать минут возле джипа затормозил чёрный автобус. Из казармы выскочили двадцать закованных в бронекостюмы бойцов. Огромные, неуклюжие с виду, но на самом деле очень проворные они напоминали роботов. В руках у каждого плазменное ружьё, за плечом стволом вниз повисла тяжёлая пушка, на спине ранец с аккумулятором для сервоприводных двигателей. Шлемы наглухо закрыты, автономная система регенерации всегда обеспечивает чистым воздухом, не страшно ни химическое, ни биологическое, ни ядерное оружие. В таких скафандрах хоть в ад — не подведут.

Скрипя шипами на стальных ботинках спецназовцы погрузились в транспорт. Зашипел сжатый воздух, двери захлопнулись. Автобус развернулся на пятачке перед казармой и размеренно покатил к выезду с базы.

79

Директор Агентства по Борьбе с Наркотиками Фил Боткинс вторую неделю работал без выходных. Он давно занимал этот высокий пост, пережил несколько выборов на пост Председателя, но такого в его профессиональной карьере ещё не было.

Обычно после выборов все затихало, почти все обещания претендентов забывались. Выполнялись только безобидные посулы, не требовавшие больших финансовых и политических затрат. Да и то выполнялись — громко сказано. Делались абы как лишь бы не будоражить попусту электорат.

А теперь что? Впечатление будто мир сошёл с ума. Выборы закончились победой действующего Председателя, недавние политические соперники принародно помирились и объявили себя союзниками. Тут бы и пустить дела на самотёк, так нет, Председатель как с цепи сорвался. Получил карт-бланш и давай доказывать Федерации, какой он мудрый, заботливый и успешный политик. Прямо-таки отец родной.

Кипучая деятельность Альберта Скиннера охватила не только внешнюю, но и внутреннюю политику звёздного государства. Прекрасно понимая, как общество устало от политических дрязг и затянувшейся войны с Аркаимским союзом, он требовал от Боткинса впечатляющих результатов в борьбе с наркомафией. А где их взять, скажите, пожалуйста? Раньше донесения от агентов сыпались как из рога изобилия, а сейчас тишина. Преступники тоже не дураки. Месяц назад им хорошо пощипали пёрышки, так теперь они затаились, выжидают, что дальше будет.

Боткинс прекрасно понимал: после серии удачных операций по разгрому караванов с наркотиками, ему вряд ли удастся удержать планку на достигнутой высоте. Последнее столкновение виверов с конвоем сухогрузов можно без преувеличения назвать катастрофой. Истребители Агентства случайно наткнулись на караван и, будучи изрядно потрёпанными в бою у Низебула, бесславно погибли, не нанеся сколь-нибудь значимого урона противнику.

Сообщать о провале как об удачной операции не имело смысла. Председатель не глупый человек, его подобной липой не проведёшь. Напротив, стоит доложить о мнимых успехах и можно смело ставить крест на карьере. Хотя, что греха таить, если дела не выправятся — позорная отставка станет вопросом времени.

Боткинс откинулся на спинку кресла, потёр покрасневшие глаза. Эту ночь он провёл на работе и только на час прикорнул на диванчике в приёмной.

«Пожалуй, выпью сто грамм коньяку и крепкого кофе».

Не успел он вдавить кнопку коммуникатора, как тот запел приятной трелью.

— Слушаю, — отрывисто бросил Боткинс, удерживая моргающую клавишу.

— Сэр, докладывает куратор операции «Сосед». Мы проверили донесение «Синицы». Наш клиент тесно сотрудничает с полковником Бэйли, — прорвался сквозь треск помех голос капитана Ендольцева.

— Не может быть?! — не удержался от удивлённого возгласа Боткинс. — Вы уверены?

— Абсолютно, сэр. Мы проверили несколько раз, всё сходится. Дин Бэйли — предатель.

— Кто-нибудь знает об этом? — сухо осведомился Фил.

— Нет, сэр, — хрипло рявкнул динамик коммуникатора.

— Благодарю за службу, капитан. В следующий раз, когда «Синица» выйдет на связь, передайте ей мою устную похвалу.

— Есть, сэр! Служу Федерации!

Капитан ушёл с линии. Из динамика полился треск, какие-то хрипы, унылое завывание. Боткинс убрал палец с клавиши, посмотрел на затихший коммуникатор, побарабанил по столу. Новость взбодрила лучше любого коньяка с кофе.

«То, что нужно. Все провалы надо свалить на Бэйли. Главное, заставить его замолчать до того, как им заинтересуются следователи внутренней безопасности».

Глава АБН сложил пальцы в замок и невидяще уставился в настенную карту Федерации. В кабинет заглянула секретарь, увидела шефа в задумчивом состоянии, осторожно прикрыла в дверь.

Боткинс думал долго, проигрывал в уме все возможные варианты, пытался просчитать последствия каждого шага, вероятность успеха и степень риска. Судьба редко разбрасывается подобными шансами, если хочешь выжить и процветать — умей выбрать верное решение. В таких играх нет права на ошибку. Стоит оступиться — и тебя сожрут.

Пока Боткинс думал, солнечный зайчик на стене сдвинулся на десять сантиметров в сторону. Наконец Фил шевельнулся, выудил телефон из кармана, порылся в адресной книге и набрал номер.

80

Полковник Бэйли в очередной раз за последние двадцать минут измерил кабинет шагами. Пять метров от стола до напольных часов, что каждый час играют гимн Федерации. Двадцать шагов разделяют гостевой диван от дубового шкафа с книгами до потолка. Сорок семь от замаскированного под глобус бара до входной двери.

Привычка думать на ходу часто выходила полковнику боком, но он никак не мог с ней справиться. Когда он просто сидел или стоял, дельные мысли не приходили в голову, стоило сделать шаг — неудержимый поток идей затапливал разум. Оставалось из всего многообразия выбрать одну наиболее подходящую.

На этот раз Бэйли не мог решить, на что потратить вознаграждение от вице-председателя.

Как только в голове забрезжила дельная мысль, во внутреннем кармане кителя бравурно запел телефон.

«Как ты не вовремя», — определил Бэйли звонившего по звуку рингтона, вынул телефон. На дисплее светилась фотография Боткинса в парадной форме. Полковник нажал пиктограмму звонка, приложил трубку к уху:

— Привет, как дела?

— У меня для тебя плохие новости, — услышал он глухой голос. — Я звоню из чувства старой дружбы, рискую всем, давая тебе последний шанс…

— Какой последний шанс? О чём ты?

— Я всё знаю о твоём предательстве и предупредил Председателя. Пойми меня правильно, Дин, я должен был сообщить Скиннеру. Да он и так бы узнал, не от меня так от другого. После того как мои люди выявили твой сговор с Йодли — огласка стала вопросом времени. У тебя ещё есть возможность с честью выйти из игры.

— К-какая возможность? — моментально посерел лицом Бэйли.

— Ты должен застрелиться, — вкрадчиво прошептал Боткинс. — В этом случае Скиннер не предаст дело огласке, ему твоё предательство выйдет боком, если об этом узнает пресса. Покончив с собой, ты обеспечишь матери безбедную старость, ей сообщат о твоей скоропостижной смерти от сердечного приступа и будут платить пенсию по утере кормильца.

— А если я откажусь? Скроюсь где-нибудь, залягу на дно. Денег у меня достаточно.

— Не обманывай себя, Дин. Тебя всё равно найдут и приговорят к высшей мере, а перед этим конфискуют имущество. Твоя мать останется без денег и крыши над головой. Подумай, что раньше убьёт старуху: голод или осознание кем являлся её сын на самом деле?

Боткинс специально давил на чувства Бэйли. Он знал, как тот любит престарелую мать. Её дорогие капризы и прихоти ежегодно обходились ему в круглую сумму, но он не жалел денег. Кроме неё у полковника никого не было.

— Сколько у меня времени? — севшим голосом поинтересовался Бэйли.

— Не знаю… не больше часа. Я предупредил тебя сразу, как позвонил Председателю. Думаю, за тобой уже выехала группа захвата…

Боткинс откровенно блефовал. Откуда ему было знать, что в это время автобус спецназа уже подъезжал к штаб-квартире АГБ.

— Спасибо, Фил. Прощай!

Бэйли положил телефон на стол, повернул маленький ключ, выдвинул ящик. На дне под кипой бумаг лежала лакированная коробка из ценных пород дерева.

Полковник схватил стопку ненужных теперь листов, бросил. Полимерная бумага разлетелась по ковру и паркету. Несколько листков нырнули под диван, ещё два зацепились кончиками за металлическую полоску на дверце шкафа, да так и остались висеть.

Дин Бэйли откинул крышку. Изнутри коробку выстилал красный бархат, в специальном углублении лежал старинный револьвер, а под ним в отдельных ячейках отливали золотом шесть маленьких патронов. Дрожащие пальцы коснулись холодного металла, в памяти мгновенно всплыли события пятилетней давности.

Торжественный вечер в Дворце Федерации, зал полон красивыми женщинами в длинных платьях, мужчинами в чёрных костюмах. Десятки телекамер смотрят на полковника и Председателя. Оба стоят на сцене, освещённые яркими лучами софитов. По залу гуляют мерцающие вспышки фотоаппаратов. Звучит торжественная музыка, стройная девушка в облегающем красном платье до пят с глубоким декольте выносит плоскую коробочку, передаёт Председателю в руки, поворачивается и идёт за кулисы походкой модели. Несколько мгновений всё внимание мужчин в зале приковано к вызывающему вырезу до низа спины, но вот Председатель открывает шкатулку, наклоняется к микрофону. Музыка стихла, в тишине слышен голос Скиннера:

— Этот старинный револьвер я хочу подарить честному человеку, профессионалу своего дела. Благодаря ему мы можем спать спокойно и не беспокоиться за наше будущее…

Снова гремят фанфары, зал взрывается бурей аплодисментов, а Председатель продолжает говорить о самоотверженной преданности, честности и чувстве долга директора АГБ, просит всех быть такими же, добиваться поставленных целей и ставить интересы государства выше собственных.

Полковник ничего не слышит, он как будто отгородился от мира прозрачной стеной, пропускающей свет, но гасящей звуки. Оружие всецело завладело им, манит к себе, притягивает взгляд. Кровь стучит в ушах, шумит в голове, а перед глазами стоит прекрасный револьвер, произведение искусства, поэзия в металле, способная дарить смерть или эстетическое наслаждение. Кому как повезёт.

Видение исчезло, полковник вынул из коробки револьвер, откинул барабан, зарядил патрон в камору.

«Порою жизнь глумится над нами, — усмехнулся он про себя. — Скиннер наградил оружием за беспорочную службу, а я стреляюсь из него, разоблачённый в предательстве».

За дверью послышался топот множества ног, раздался какой-то шум и крик. Это кричала секретарь. Преданная до мозга костей, безнадёжно влюблённая в начальника Маргарет Бланш верещала, что полковник не принимает, и она никого не впустит в кабинет без его разрешения. Её мало интересует: двадцать ли вооружённых спецназовцев топчутся в приёмной или вся армия ждёт за дверью.

«Это за мной!»

Бэйли крутанул барабан, взвёл курок и поднёс револьвер к виску в тот момент, когда солдаты ворвались в кабинет.

— Полковник, вы арестованы по обвинению в шпионаже, — громко объявил лейтенант. — Сопротивление бесполезно. Бросьте оружие и следуйте за нами.

Дин Бэйли зажмурился, нажал на спусковой крючок. Щёлк! Щёлк! Щёлк! Вопреки ожиданиям полковника револьвер ни разу не выстрелил.

— Бросьте оружие! — ещё раз скомандовал Рой и, не видя реакции, повернулся к спецназовцу: — Сержант, отберите у арестованного револьвер и наденьте наручники.

Боец бросился выполнять приказ.

Полковник взвыл, снова согнул палец. Оружие два раза сухо щёлкнуло, но только спецназовец протянул руку, громыхнул выстрел. Пуля насквозь пробила череп самоубийцы, застряла в стене. Голова полковника ударилась об стол, а из ослабевшей руки на пол выпал дымящийся пистолет.

В приёмной завизжала секретарь, послышалась какая-то возня. Это Бланш схватила нож для бумаг и бросилась на спецназовцев. Её не остановил ни вид нацеленного в грудь оружия, ни прочная броня. Она кинулась на ближайшего солдата, ударила ножом. На грудной пластине доспеха не осталось намёка на царапину, зато кончик ножа сразу погнулся, а после очередного удара лезвие отвалилось от ручки.

Подвергшийся нападению боец осторожно отодвинул от себя плачущую женщину, посадил на диван. Маргарет закрыла лицо руками, беззвучно заплакала. Только подрагивающие худые плечи выдавали её рыдания.

— Опоздали, — лейтенант подошёл к столу, взял телефон и проверил, с кем полковник говорил перед смертью. В списке входящих звонков последним числился номер директора АБН.

«Интересно о чём они говорили, если полковник знал о нашем приходе? Неужели Боткинс с ним заодно?»

Он бросился к двери.

— За мной! Не отставать!

Спецназовцы затопали стальными ботинками, по одному протиснулись в приёмную и уже оттуда организованно вышли в коридор.

81

Дзинь! Двери лифта распахнулись, выпуская отряд спецназа. Бойцы ровными колоннами шагали по холлу, царапая гранитные плиты острыми шипами. Взгляды сотрудников Агентства сопровождали каждый шаг роботоподобных солдат. Слухи распространились по штаб-квартире со скоростью лесного пожара. Тело полковника ещё не успело остыть, а многие уже знали, как он погиб.

Некоторые из подчинённых Бэйли смотрели на группу Хадсона с сожалением, другие с завистью. Были и такие, кто откровенно радовался смерти начальника, примеряя на себя освободившуюся должность. Зато с полной уверенностью можно сказать: в тот день в Агентстве не осталось ни одного равнодушного. Трагедия Дина Бэйли в той или иной мере задела каждого, кто работал под его началом.

— Какие будут приказания, сэр? — спросил сержант, едва отряд оказался на улице.

— Едем в резиденцию Председателя.

Рой оглянулся по сторонам. Столпившиеся зеваки восторженно глазеют на огромных солдат в броне. Мальчишки показывают пальцами на плазменные винтовки с моргающим индикатором заряда и светящимся окошком счётчика боекомплекта, взахлёб обсуждают пробивную мощь наплечных пушек, спокойно дремавших в походном положении.

— Все слышали? — крикнул сержант. — Тогда чего встали, девочки? Бегом в автобус. Быстро! Быстро!

Топая тяжёлыми ботинками, жужжа моторами сервоприводов, солдаты с необычайной проворностью забегали в автобус и рассаживались по местам. Правда, за тёмными стёклами окон зеваки их не видели, поэтому со стороны казалось, будто спецназовцы бесследно исчезают в чёрной коробке.

Лейтенант последним вошёл в автобус. Перед этим он подмигнул мальчугану, чем вызвал его радостный смех. Зеркальное забрало опустилось, мальчишка увидел в нём своё отражение, улыбнулся и помахал рукой.

Двери захлопнулись, автобус отъехал от тротуара и покатился, набирая скорость.

Водитель в такой же броне как у всех крутил руль, почти не убирая ногу с педали газа. Тонированная громада летела посередине дороги, скрипела тормозами, резко выскакивала на встречку, если по ходу движения возникал затор. Встречные машины еле уворачивались и, огрызаясь длинными сигналами, проносились мимо многотонной махины.

Благодаря виртуозности водителя и счастливой звезде, под которой он родился, отряд добрался до точки назначения менее чем за час, чудом избежав двух крупных и более десяти мелких аварий.

Едва автобус затормозил перед резиденцией Председателя, двери распахнулись и на асфальт, бряцая бронёй и оружием, посыпались спецназовцы. Они ворвались в ворота, протопали по дорожкам и зелёным лужайкам, выворачивая шипами комья земли, взбежали на крыльцо и быстро рассредоточились по фойе, перекрывая пути возможного отступления или контратаки.

Лейтенант последним вышел из салона, неторопливо проследовал к колоннам, за которыми виднелся вход в белое здание с куполом на крыше. Когда он переступил порог резиденции, охрана уже лежала на полу, под прицелом пяти спецназовцев. Остальные бойцы поднялись на второй этаж и заняли позиции, позволяющие контролировать многочисленные коридоры и одновременно удерживать фойе в поле зрения.

Пронзая шипами ковровую дорожку, Рой поднялся по широкой лестнице, за ним шагали трое спецназовцев с оружием наготове. Четвёрка преодолела ступени, прошла в украшенный картинами коридор, и остановилась напротив двери в Овальный кабинет.

Председатель услышал тяжёлые шаги за стеной, отложил проект закона и посмотрел на белую дверь с позолоченным декором. Внезапно она распахнулась, Скиннер увидел четырёх огромных солдат в тёмной броне с опущенными забралами.

Гигант с лейтенантскими звёздами шагнул через порог, закрыл за собой дверь, поднял руки к голове, повернул шлем и снял его. Потом отцепил проводок от разъёма скафандра, зажал шлем под левым локтем и сделал несколько шагов по кабинету.

— Что это значит? — спросил Председатель спокойным голосом. Он старался держать себя в руках, не показывая, каких усилий ему это стоит. — Вы бунтовщики устроившие государственный переворот?

— Всё не так, господин Председатель, мы те, кто помогает вам в трудный час.

— А разве он уже наступил? — Скиннер позволил себе слегка улыбнуться, чувствуя натренированным чутьём, что его жизни ничто не угрожает. Организм моментально отреагировал на перемены, уменьшил пульс и интенсивность дыхания. — Пока я ничего не заметил, кроме вашего вторжения, разумеется.

Рой подошёл ближе к столу, поставил на него шлем.

— Господин Председатель, вы окружены предателями и врагами. Федерация под угрозой, как и ваша жизнь…

— Стоп! — Альберт Скиннер поднял руку, призывая к тишине. Рой замолчал, в этот момент за дверью раздался бой часов. Когда затих последний отзвук колокола, Председатель заговорил: — Что за бред вы несёте? Сейчас я вызову полковника Бэйли, он всё расставит на свои места.

Скиннер занёс руку над пультом, нацелился пальцем в квадратную кнопку.

— Сэр, пожалуйста, выслушайте меня, — Рой нажал на грудную пластину, та подалась вперёд и сдвинулась в сторону, открывая доступ к небольшому тайнику. — Попросите доставить сюда кристаллофон.

Пока Рой извлекал из ниши телефон полковника и кристалл с записью его разговора с Йодли, Председатель нажал на кнопку.

— Зиберт, принесите, пожалуйста, кристаллофон и чашечку чая. — Отдав распоряжение, Скиннер посмотрел в глаза лейтенанту: — Вам я не предлагаю.

Рой кивнул и пододвинул телефон.

— Что это? — Председатель посмотрел на аппарат, не решаясь взять его в руку.

— Телефон полковника Бэйли. Час назад он застрелился у себя в кабинете при попытке ареста.

— Это вы его хотели арестовать?

— Да.

— А за что, позвольте спросить?

— За измену Федерации, сэр.

В этот момент открылась потайная дверь, в кабинет вошёл Зиберт с подносом в руках, составил на стол электронный прибор, чашку чая, сахарницу, блюдце с тонко порезанным лимоном и вышел с невозмутимым видом, словно и не заметил солдата в бронекостюме.

Рой протянул на раскрытой ладони коробочку с кристаллом.

— Сэр, послушайте запись, многие вопросы отпадут сами собой…

— Как бы не появились другие, — пробормотал Скиннер и указал взглядом на кристаллофон.

Хадсон вставил носитель в углубление, коснулся кнопки с чёрным треугольником. Кристалл засветился голубоватым светом, из динамиков полилась запись телефонного разговора. Чем ближе она подходила к концу, тем мрачнее становился Председатель.

Когда кристалл потух, а из динамиков послышалось какое-то шипение, Скиннер повернулся к лейтенанту:

— Как давно вы это узнали?

— Сегодня, сэр, и сразу же принял меры. К сожалению, Бэйли уже предупредили о нашем визите.

— Кто это сделал?

Председатель взял чашечку чая, Рой заметил, как дрожали его руки. Немудрено, не каждый день узнаёшь такие новости. Он и не знал, что тот не доверял Йодли и отдал приказ тайно следить за ним. Заговор вице-председателя не стал для него открытием, а вот предательство Бэйли было как удар ножом в спину. Председатель ожидал это от кого угодно, только не от него. Скиннер доверял полковнику как самому себе, а тот, оказывается, строил козни у него за спиной.

— Интересный вопрос, сэр. Последний с кем говорил Бэйли — это полковник Боткинс. Можете сами убедиться в этом, если просмотрите список входящих звонков. — Рой потянулся к телефону полковника: — Вы позволите?

— Не надо, я верю, — Председатель поставил чашку на стол, так и не попробовав чаю, откинулся на спинку кресла, прикоснулся обеими руками к вискам. — Значит, они были вместе. Мерзавцы! Неблагодарные! Я всё для них делал, а они так мне отплатили.

— Поэтому, сэр, я и решил после самоубийства полковника предупредить вас о грозящей опасности.

— Молодец, лейтенант. — Альберт Скиннер поднялся с кресла, обогнул стол, подошёл к спецназовцу. — Тебя как звать, сынок?

— Рой Хадсон, сэр!

— Спасибо, Рой, — Альберт пожал твёрдую как камень перчатку бронескафандра. Хадсон не смел шевельнуться, стоит ему чуть сдвинуть пальцы и рука Председателя окажется в могучих тисках. — Если бы все были такие как ты, — Скиннер ударил лейтенанта по плечу, с шипением затряс отбитой ладонью. — Я и забыл о твоей броне…

— Извините, сэр.

— Тебе не за что извиняться. Ты и твои ребята герои, такие подвиги нельзя оставлять без внимания.

Председатель вернулся к столу, нажал кнопку коммуникатора:

— Зиберт, немедленно принеси сюда… — Скиннер вдавил соседнюю клавишу. Она удерживала вызов, но не позволяла помощнику слышать, о чём говорят в кабинете. — Сколько вас всего, лейтенант?

— Со мной двадцать два, сэр.

Председатель убрал палец с кнопки удержания.

— Двадцать два ордена «За честь и доблесть» и пять… нет семь бутылок канторианского вина из моих запасов.

— Слушаюсь, — прошелестел динамик и кнопка погасла.

— Зови сюда орлов, лейтенант. Пришла пора отметить ваши заслуги перед Федерацией.

Рой не стал надевать шлем, а просто вышел за дверь и передал приказ сержанту. Тот оповестил всех по внутренней связи. Через минуту двадцать бойцов стояли за спиной лейтенанта. Только водитель остался в автобусе. По правилам он всегда должен быть за рулём, даже если вокруг камни сыплются с неба.

Вскоре в кабинете появился Зиберт. Пока Председатель вручал ордена в сафьяновых коробочках, он открывал бутылки и разливал вино по бокалам.

Когда церемония награждения закончилась, а коробочки с орденами заняли места в нагрудных тайниках спецназовцев, Скиннер поднял бокал с пузырящейся жидкостью золотистого цвета.

— За вас, моих верных и преданных солдат.

Бойцы дружно крикнули: «Служу Федерации!» и пригубили драгоценный напиток. После этого по знаку патрона секретарь устроил небольшой фуршет. Бойцы мгновенно образовали стихийные кучки по интересам, а Рой подошёл к Председателю.

— Сэр, пожалуйста, ознакомьтесь с этими документами, — он протянул распечатки с найденного Уилкисом КПК. — Здесь подробный план захвата власти.

Председатель бегло просмотрел бумаги.

«И почему плохие новости всегда приходят в последний момент? Через пять часов Йодли объявит о начале войны. Я не успею перебросить войска к мятежным планетам. Имеющиеся там гарнизоны уничтожат в считанные дни, почти треть Федерации выйдет из-под контроля. Это конец».

Он почувствовал, как ноги стали ватными, ещё немного и они откажутся держать его. Стараясь не допустить возможный конфуз, залпом выпил вино, потребовал ещё. Рядом тут же возник Зиберт, наполнил бокал и вернулся к фуршетному столу.

Рой заметил произошедшие с Председателем перемены, придвинулся ближе и прошептал:

— Сэр, я предпринял кое-какие шаги сразу, как узнал о надвигающейся катастрофе. По моей просьбе сейчас бомбят базу мятежников на Джаватерре, а корпус космических десантников уже на подлёте к Низебулу. Там находится основная ресурсная база Йодли, если верить этим документам, — Рой указал взглядом на распечатку.

— Какой молодец! Уже второй раз ты приносишь хорошие новости. Решено! Только такой человек мне нужен на этом месте.

Рой недоумённо посмотрел на Председателя, а тот взял его за локоть, приблизился к уху и зашептал:

— Ты не хочешь стать директором Галактической Безопасности?

— Сэр?! — Хадсон на миг задержал дыхание: — Я не могу принять ваше предложение.

— Почему? Впервые вижу человека, добровольно отказывающегося от блестящей перспективы. Значит, я не ошибся в тебе и повторяю: ты согласен стать директором АГБ?

— Простите, сэр, но я вынужден отказаться. Лейтенант не имеет права занимать высокий государственный пост.

— Всего-то? — Скиннер отпил из бокала, поставил на стол. — С получением ордена, согласно его статуту, вы все автоматически перешагнули через одну ступень. Поздравляю, майор. Теперь, пользуясь правом верховного главнокомандующего и учитывая непростое положение, в котором мы оказались, я досрочно произвожу тебя в чин полковника.

Председатель оставил ошарашенного новостью Хадсона, повернулся к секретарю:

— Зиберт, неси гербовую бумагу. Я буду писать высочайший рескрипт.

Помощник тенью выскользнул из кабинета. Через несколько секунд он притащил коробку из сверхпрочного политана с цифровым замком. Председатель набрал код, замок щелкнул, и крышка резко отскочила.

Рой вытянул шею от любопытства. Внутри коробки лежала стопка кремовой бумаги с водяными знаками. Вверху каждого листа стоял герб Федерации, а внизу оттиск цифровой печати и личная подпись Председателя.

Скиннер достал один лист, сел за стол, взял в руки световое перо и стал водить им по бумаге. На покрытой специальным составом поверхности медленно проявлялись буквы. Они как будто выжигались, их нельзя было смыть химическими растворами, стереть или соскоблить. Закончив писать, Председатель приложил к печати кольцо на правой руке, активируя уникальный цифровой код. Теперь этот лист обладал всеми признаками государственного документа и попал в единый федеральный реестр законов, указов и назначений.

— Ну вот, — Председатель пожал руку молодому полковнику, — поздравляю со вступлением в должность директора АГБ.

Находившиеся в кабинете солдаты радостно закричали, а Рой, смущённо улыбаясь, вытянулся по стойке «смирно»:

— Служу Федерации!

— Вольно, — улыбнулся Председатель. — Служи на новом посту, как и раньше, а я в долгу не останусь, ты в этом смог убедиться. А теперь, господин директор АГБ, не пора ли за работу?

Рой схватил со стола шлем, в считанные мгновения прикрепил к скафандру, козырнул:

— Так точно, сэр! Отря-я-д, слушай мою команду. Кру-у-гом. На выход шаго-о-о-м арш!

Бойцы выполнили перестроение, но выходить строевым шагом не стали. Шипы на ботинках и так нанесли изрядный ущерб паркету. По всему полу валялись выбитые щепки, а на досках остались глубокие царапины.

— Что делать с Боткинсом, сэр? — спросил полковник Хадсон, оставшись наедине с Председателем.

— Арестовать и поместить в одиночную камеру тюрьмы для смертников. После отправляйтесь за Йодли.

Хадсон кивнул, резко опустил забрало и вышел из кабинета.

«Отличный парень, — подумал Скиннер сразу, как за полковником закрылась дверь. — И почему таких людей не было со мной, когда я начинал политическую карьеру? Глядишь, не стал бы тем, в кого превратился. Кто я есть на самом деле? Старый лгун и пройдоха, заботящийся о собственном благополучии».

Он вернулся за стол, снял трубку телефона.

— Начальник службы безопасности жилого комплекса федеральных служащих слушает, — представился абонент.

— Немедленно задержите вице-председателя и его секретаря без объяснения причин. Доложите по мере исполнения.

— Да, господин Председатель.

В трубке послышались короткие гудки. Скиннер вернул её на рычаг, опёрся локтями о стол и запустил пальцы в седеющие волосы.

82

В тот день удача окончательно отвернулась от Боткинса. С везением всегда так, оно то сыплется как из рога изобилия и тогда всё идёт, как по маслу, то превращается в пшик. Ну, это как хочешь воды напиться, открываешь кран, а оттуда доносятся хрипы и шипение. Вот и у Фила также получилось, хотя он всё сделал правильно: мотивировал Бэйли на самоубийство, потребовал доставить ему доказательства его измены, выждал положенное время и с ощущением будущего триумфа отправился на доклад к Скиннеру. Только одного не учёл Боткинс: вмешательства третьих сил. Он даже не подумал, что кому-то ещё может быть известно о сговоре директора АГБ с вице-председателем.

В предвкушении будущих почестей и наград, Боткинс вышел из служебного лимузина, мельком глянул на тёмный автобус, поправил фуражку, одёрнул китель. Взял с сиденья красную папку с документами, сунул подмышку и быстрым шагом направился к входу в резиденцию.

Когда он приблизился к крыльцу, широкие двери распахнулись, выпуская двадцать солдат в боевой экипировке. Боткинс сделал шаг в сторону, стал боком к входу. Тяжело топая, тёмные гиганты проходили мимо, один остановился, повернул голову. Полковник увидел в забрале собственное отражение: глаза усталые, на лице сильнее прорезались морщины, из-под фуражки выглядывает непокорный вихор. Фил поднёс руку, чтобы спрятать его под околыш и в это время услышал: «Взять его!»

Он повернулся на голос. На площадке крыльца возвышается командир отряда, вытянутая рука указывает ему в грудь. Полковник попятился, но уже через мгновение оказался на холодном асфальте.

Дальше всё произошло с молниеносной быстротой. Железные руки схватили его, он ощутил рывок и легко взлетел в воздух. С головы упала фуражка, неровно покатилась, наскочила на низкий бордюр, воткнулась козырьком в траву.

— По какому праву? Что вы себе позволяете? — закричал Боткинс. Ему заломили руки за спину, согнули так, что кроме дороги, своих ног и ботинок спецназовцев он больше ничего не видел и потащили.

Через какое-то время полковник услышал скрежет металла, увидел в асфальте часть радиальной полосы.

«Вытащили за ворота», — догадался он, затем услышал звук работающего двигателя, в нос ударил запах сгоревшей солярки. Спустя мгновение раздалось негромкое шипение и хлопок, полковник почувствовал, как взлетает в воздух. Носки остроносых ботинок застучали по ступенькам, потом краткий миг полёта, резиновый коврик прыгнул навстречу и узкие полоски больно впечатались в лицо. В глазах поплыли разноцветные круги. Перед тем как потерять сознание, полковник услышал топот ног, почувствовал сильное раскачивание, ощутил толчок и по нарастающей тряске понял — его повезли.

Боткинс не знал, сколько времени провёл в беспамятстве. Очнулся он уже на улице, запнулся и повис в железной хватке твёрдых рук. Впрочем, похитителям это не помешало, они и так его волокли как мешок с землёй.

Директор АБН не видел, куда его притащили. Определить примерное местонахождение помогла дорога. Вместо асфальта ботинки спецназовцев топтали округлые булыжники. Фил знал только одно место, где в городе сохранилась старинная мостовая. Его привезли в федеральную тюрьму строгого режима, здесь ждали наказания приговорённые к смертной казни и отбывали срок те, кому высшую меру заменили на пожизненное.

Тяжёлая ладонь убралась с затылка, Фил почувствовал лёгкость, поднял голову, увидел уходящее к небу здание тюрьмы, высокие ворота из сверхпрочной стали. Темница располагалась в старинной крепости, стены из огромных блоков достигали в толщину трёх метров, а узкие бойницы окон пропускали в камеры минимум света.

Боткинс услышал рёв сирены, грохот с каким толстенные ворота сдвинулись в стороны. Его втащили на территорию «Энглин Рок» и мир для него перестал существовать. Сердце сжала костлявая рука страха, холодный пот выступил на лбу, в животе предательски заурчало. Боль скрутила внутренности, словно кто-то связал кишки прочным узлом. Горячая волна подкатила к горлу, он сделал несколько глотательных движений, но не в силах бороться с мощным потоком изверг содержимое желудка на ботинок спецназовца.

Конвойные тащили Боткинса не обращая внимания на конфуз. Они проволокли его через весь внутренний двор, мимо гулявших за толстыми решётками арестантов, за которыми следили с вышек десятки автоматчиков, держа под прицелом каждый метр тюремного двора.

Двери темницы отворились, в лицо пахнуло сыростью и спёртым воздухом. Наступил судьбоносный момент. Боткинс напрягся, перестал дышать. Если его поведут наверх — шансы ещё есть. Обычно в надземной части тюрьмы размещали тех, кому долго оставалось до приговора. Если потащат в подземелье, значит всё уже решено и до смертельной инъекции в руку остались считанные часы.

Боткинса поволокли влево, к уходящей в сырую тьму спиральной лестнице. Полковник взвыл, задёргался, заверещал, но уже через миг обмяк на руках конвойных от сильного удара по затылку.

Бесчувственного полковника тащили по лестнице, ярус за ярусом опускаясь всё ниже. Толстые змеи электрических кабелей соединяли вместе тусклые лампы с плафонами из ржавой сетки. Сочившаяся из стен вода скапливалась на железных ступенях маленькими лужицами, в которых отражались огни светильников. Они вздрагивали при каждом громыхающем шаге спецназовцев и дрожали до тех пор, пока ступеньки не успокаивались.

Когда Боткинс пришёл в себя, долгий спуск почти завершился. В последний раз его ботинки гулко стукнулись о железо лестницы, острыми носками прочертили глубокие борозды в полу. От времени и сильной влажности верхний слой камня превратился в пыль.

Лязгнул замок, толстая дверь с ужасным скрипом провернулась на ржавых петлях. Полковника втолкнули в каменный мешок с маленькой лампочкой вверху, узкой лежанкой вдоль сырой стены, с прикрученными к полу табуреткой и полусгнившим столом.

За спиной заключённого захлопнулась дверь, ключ два раза провернулся в замке, послышались удаляющиеся шаги. Вскоре они стихли и в наступившей тишине раздался отчётливый звук падающих капель.

83

Мистер Сэмюель Блэкмор не ожидал подобной удачи. Дела в «Десятом выстреле» шли из рук вон плохо, и он серьёзно подумывал о продаже магазина. Вот и сегодня за весь день заглянул один человек, приобрёл пять патронов для «Вессона» и пузырёк оружейной смазки. В кассе кроме мятой двадцатки и горсти мелочи вторую неделю ничего не было.

Устав ждать покупателей, Блэкмор отправился в кладовую, проверить всё ли в порядке с товаром. Это уже вошло в традицию. Бывший военный обожал запах ружейного масла, мог часами смотреть на блеск патронов и строгие формы дремлющего до поры оружия.

В тот миг, когда он дотронулся до промасленного брезента, каким были укрыты ящики с короткоствольными пистолетами-пулемётами, в торговом зале раздался звон. Кто-то нетерпеливо бил по кнопке звонка.

Сэмюель Блэкмор зацепил большие пальцы за подтяжки, вышел из кладовой, в щель между плотными шторами заметил двух мужчин в замшевых куртках, джинсах и надвинутых на глаза бейсболках. Рядом с ними отирался юнец в тёмно-синей рубашке, плащевой курточке и коричневых брюках.

Уилкис снова ударил по кнопке звонка. Шторы распахнулись, и он увидел владельца магазина — высокого человека в тёмных штанах на подтяжках и красной рубахе в зелёную клетку. Короткие волосы окаймляли блестящую лысину, коричневая родинка с тремя жёсткими волосками пряталась под нижней губой, а твёрдый подбородок с ямочкой энергично выступал вперёд.

— Здравствуйте, мы бы хотели купить оружие, — сказал сержант, не вынимая руки из карманов.

Блэкмор подошёл к прилавку, нащупал прикреплённый к столешнице дробовик. В случае опасности он легко мог сорвать его с креплений, передёрнуть подвижное цевье и пустить заряд дроби в грудь любому засранцу.

— Что вас интересует? — спокойно спросил Блэкмор, наблюдая за посетителями. Мальчишка чуть сдвинулся в сторону и вертел головой, разглядывая выставленные в витринах ружья. Особенно его внимание привлёк двухметровый «Винсент» с прикладом из орехового дерева.

Мистер Блэкмор улыбнулся кончиками губ. Дилетантов всегда притягивала эта игрушка. Наверно она покоряла их размерами и величиной патронов. Двадцатисантиметровые, толщиной в два больших пальца они слёту пробивали лобовую пластину панцирного медведя — четырёхтонного животного с мощным черепом и длиннющими когтями на могучих лапах. Одним ударом медведь мог опрокинуть небольшой грузовичок. Если охотнику не удавалось завалить зверя с первого выстрела, он автоматически переходил в разряд жертвы.

Другое дело спутники мальца. Чутьё профессионала сразу подсказало Блэкмору — это не простые покупатели. По тому, как они скользнули взглядом по витринам он сразу понял — эти на барахло не поведутся.

Сэмюель убрал руки с дробовика, положил на стекло прилавка. Теперь он не ждал опасности со стороны клиентов. Такие люди не будут мараться ради мятой двадцатки и пары плюющихся огнём безделиц. Им подавай настоящее оружие.

В подтверждение его мыслей сержант, а Блэкмор сразу определил звание гостя по манере держаться и вести разговор, спросил:

— У вас есть серьёзная продукция или вы торгуете только дамскими моделями?

Тим посмотрел на Уилкиса. Чего ему ещё надо? Неужели его не устраивают эти прекрасные пистолеты и автоматы? Вон их тут сколько, хватит на целую армию. Да с таким количеством оружия они всех бандитов в городе перестреляют.

— Приятно видеть разбирающегося человека, — Блэкмор сложил на груди мускулистые руки. — А у вас есть деньги? Нужный вам товар дорого стоит.

Уилкис посмотрел на Стива, тот вынул из кармана перетянутую банковской лентой пачку, положил на прилавок.

Блэкмор взял деньги в руку, порвал упаковку, провёл пальцем с торца. Проходимцы часто делали «куклу», нарезали простой бумаги, клали сверху и снизу несколько настоящих банкнот и перетягивали банковской лентой. Лохи постоянно попадались на эту уловку, но Сэмюель Блэкмор не входил в их число.

— Хорошо, — он бросил пачку на стекло витрины. — Что вас конкретно интересует? Есть роторные пулемёты «Мичиган» — прекрасные машины, безотказные, дают двенадцать тысяч выстрелов в минуту и подстригают кусты лучше любого садовника. Есть барабанные пушки Вильсона — обладают поразительной кучностью стрельбы. Из восьми зарядов семь ложатся в яблочко и лишь последний выбивает девятку. Барабан отлетает сразу после выстрела, потому и результат хуже. В руке немного дёргается, — пояснил Блэкмор. Уилкис кивнул с видом знатока. — Есть две ракетных установки на четыре заряда каждая, ручной миномёт «Флай», три комплекта мин к нему, лазерный дистрактор для ослепления оптических приборов, снайперская винтовка «Верена», — Сэм наклонился ближе к покупателю: — Ограниченный выпуск, ствол приспособлен под стрельбу бронебойными патронами, а прицел позволяет видеть сквозь стены. Бонусный режим.

Сержант повернулся к Джонсону, словно спрашивая: «Что будем брать?». Тот пожал плечами.

— Мы возьмём всё, — объявил Уилкис.

Блэкмор схватил с прилавка пачку денег, сунул в карман и скрылся в подсобке.

В кладовой раздался какой-то грохот, похоже, продавец снимал ящики с оружием, добираясь до нелегального товара.

Сержант подошёл к двери с табличкой, на которой с одной стороны было написано «Закрыто», а с другой «Открыто». Сейчас табличка приглашала покупателей в магазин, но редкие прохожие проходили мимо, даже не обращая внимания на поочерёдно загоравшиеся в окне десять патронов. Уилкис выглянул наружу, сомнительно осмотрел припаркованный у входа автомобиль.

— Джонсон, в «Сириус» всё не войдёт, нужна ещё машина.

— Сэр, я видел за углом белый фургон. Наверно принадлежит хозяину магазина.

— Ладно, вернётся у него и спросим.

За шторами послышалось громкое пыхтение, шаркающие шаги, редкие удары. Сержант подумал: торговец навешал на себя всё оружие разом и теперь еле передвигает ноги, собирая углы по дороге.

Он не ошибся, мистер Блэкмор обвешался деревянными коробами на ремнях и напоминал носильщика со сдельной оплатой труда. Те тоже грузились по самое не хочу и едва не падали под тяжестью чемоданов.

При выходе в зал, продавец зацепился коробом за штору, карниз слетел со стены, больно ударил по голове и грохнулся на пол.

— Ай, чтоб тебя! — Сэм отодвинул карниз под прилавок, туда же запихал шторы. Потом сгрузил короба, снял с шеи две металлических коробки с патронами для «Мичигана» и пять заряженных барабанов от пушки Вильсона. — Сейчас схожу за ракетными установками и миномётом, позже принесу дистрактор и винтовку. К ней патронов всего сто пятьдесят штук. Хватит?

— Больше всё равно нет, зачем спрашивать? — усмехнулся Уилкис.

— Тоже верно, — кивнул торговец, утёр выступивший на лысине пот и скрылся в подсобке.

Пока он ходил, сержант с Джонсоном открыли короба, извлекли на свет пулемёты и пушки Вильсона. Оружие поблёскивало смазкой и выглядело ухоженным, затворы ходили чётко, барабаны легко прокручивались.

Снова появился Блэкмор. В этот раз на нём висели два длинных прямоугольника с четырьмя отверстиями, из которых выглядывали красные наконечники ракет. В руках он держал длинную тубу миномёта. Складные ноги прижаты к стволу, опорная пята в походном положении. Стоит сдвинуть её вниз, развести опоры и «Флай» готов к стрельбе. Знай только мины закладывай.

— Хорошая штука, — Сэм положил миномёт на прилавок. — Дальность боя полкилометра, мины осколочные, при взрыве осколки разлетаются на тридцать метров. Края осколков зазубренные, просто так не достанешь. Кто от взрыва не погибнет, умрёт от потери крови. Испытано на аркаимцах. Как-то произошёл со мной случай…

— Простите, мистер… — прервал его Уилкис.

— Блэкмор, Сэмюель Блэкмор, уорент-офицер пятого мотострелкового батальона двести седьмой дивизии тринадцатой армии девятого сектора. Продавец резко кивнул и, как показалось сержанту, прищёлкнул каблуками.

— Мы очень спешим, мистер Блэкмор, давайте вы расскажите нам о себе в другой раз.

Блэкмор поджал губы, поморгал глазами, а потом расплылся в широкой улыбке:

— Чего не сделаешь ради хороших клиентов. Я за дистрактором и винтовкой. Он по-военному повернулся и повторно исчез на складе.

Сержант осмотрел миномёт, затем нажал кнопки включения ракетных установок. В боковых дисплеях зажглась зелёным цифра «4», с лёгким жужжанием выдвинулись экраны наведения.

Уилкис закинул один из рокетбоксов на плечо, направил на улицу, посмотрел в экран. Стоило прохожему или автомобилю появиться в поле зрения прицела, как два светлых круга сужались до размеров объекта и двигались вместе с ним. Через три секунды круги вспыхивали зелёным, что означало можно запускать ракету.

Джон деактивировал установки незадолго до появления торговца. Тот притащил длинный короб шириной сантиметров двадцать, три картонных коробки с пятнами масла и небольшой ящик с полусферой из дымчатого полистекла.

— Уф, загоняли меня. Каждый бы день так, а то уже почти месяц нет покупателей. Те, кто приходит за патронами не в счёт. Покупают поштучно, как сигареты, — пожаловался Блэкмор.

Пока клиенты осматривали дистрактор и примерялись к «Верене» продавец спросил:

— Намечается большая охота?

— Угу, — кивнул Уилкис, — на крупного зверя. Он передёрнул затвор винтовки, прижал приклад к плечу, посмотрел в прицел. Покрутил колесо настройки. Блэкмор не обманул, один из режимов позволял видеть сквозь стены. Правда, люди выглядели как на рентгеновских снимках, но для выстрела и так сойдёт.

— Скажите, а это ваш фургон за углом? Сержант положил винтовку на прилавок, одну за другой открыл коробки с патронами. Все сто пятьдесят штук были на месте и маслянисто поблёскивали донышками с красными кружочками капсюлей.

— Мой, а вы хотите купить? — оживился Сэм. Сегодня деньги так и плыли к нему в руки. К чему бы это?

— Да. Три тысячи хватит?

Блэкмор чуть не подпрыгнул на месте. Эта развалюха стоила максимум тысячу, а её покупают в три раза дороже.

«Ну точно сегодня открою бутылку шампанского, такую удачу нельзя не отметить».

Он выложил ключи на стол:

— Забирайте. Бак почти полный, вчера заправил, документы под козырьком.

Уилкис взял ключи, бросил Тиму.

— Подгони фургон к входу.

Парнишка выскочил за дверь, скоро на улице громко зарычал мотор. В окно магазина сержант увидел, как фургон выехал из-за угла, развернулся на пятачке перед входом и встал боком.

Тим выпрыгнул из кабины, подбежал к боковой двери, откатил в сторону. Спустя несколько секунд вернулся в магазин и вместе с Джонсоном понёс коробки с оружием и патронами.

— Сколько с нас вместе с машиной? — повернулся к продавцу Уилкис.

— Шестнадцать семьсот, — без запинки ответил Блэкмор и почесал кончик носа.

«Тысяч на пять обманул», — подумал сержант, но вынул из кармана пачку денег, сорвал банковскую ленту и отсчитал недостающую сумму.

Сэм посмотрел, как покупатель считает деньги, перегнулся через прилавок и зашептал:

— В двух кварталах отсюда хозяйственный магазин, там торгуют железом и сварочным оборудованием. Купите конвертер, уголок, сварите рамы и поставьте на них «Мичиганы» с пушками Вильсона. У меня есть два комплекта дистанционного управления. Один поставьте в машину, к другому подключите оружие. Стопроцентный вариант. Пока машина атакует с фронта, вы с ракетными установками заходите с флангов и заканчиваете разгром противника.

— Так мы вроде как на охоту собрались на этого, как его…

— Панцирного медведя, — подсказал Тим, таща к выходу короб с «Вереной».

— Во-во, в лес на медведя пойдём.

— Ну так а я о чём?! — взмахнул руками Блэкмор. — Фургон перегородит выход из берлоги, а вы медведя ракетами нашпигуете. Нести контроллеры?

— Сколько?

— Пятьсот за штуку.

Уилкис бросил всю пачку на стол:

— Сдачи не надо, мистер Блэкмор, это вам за совет и молчание, чтобы медведь раньше времени не услышал.

Продавец сгрёб деньги, ловко спрятал в карман, потом провёл по губам, будто застегнул «молнию» и снова скрылся в подсобке.

К тому времени как он вынес коробки, где лежали джойстики с выдвижным экраном и рычажками, камеры с инфракрасной подсветкой, комплекты приводных устройств и приборы беспроводной связи помощники Уилкиса уже загрузили фургон. От прежней горы оружия в магазине осталось лишь несколько пятен смазки на полу и стекле витрины.

Сержант быстро проверил комплектацию контроллеров, сложил коробки друг на друга и вышел на улицу. Обе машины стояли с работающими двигателями и включёнными габаритами. Уилкис сел за руль фургона, передал дистанционные устройства Тиму, подождал, когда Стивен выедет на дорогу и следом за ним отправился в заброшенный пригород.

84

Пока Хадсон решал судьбы некогда всемогущих Боткинса и Бэйли правая рука вице-председателя Йоган Шнитке приближался к госпиталю.

Его чёрный, поблёскивающий лаком лимузин степенно катился по улицам города, любуясь собственным отражением в окнах домов. Столько гордости, столько аристократизма было в этом произведении автомобильного искусства. Никакого намёка на дешёвые материалы. Только всё самое лучшее, самое дорогое, самое красивое. Полная противоположность суетившейся вокруг машинной мелюзге.

Сам Генрих сейчас мчался в комфортном купе магнитоплана со скоростью пятьсот километров в час. К прибытию поезда Йоган планировал забрать из госпиталя Элтона и Карлоса и вместе с ними встретить начальника на перроне.

Лимузин важно подъехал к перекрёстку. Моргая оранжевым указателем поворота, пропустил встречную «Берту», казавшуюся по сравнению с ним уродиной, и повернул налево. Ещё с километр он катился мимо жёлтых домов с зелёными крышами, выстроившихся вдоль дороги фонарных столбов, каких-то ларьков с длинными хвостами очередей, изуродованных неумелой обрезкой деревьев.

Облепленная маленькими листочками поросль тянулась к ниткам проводов тонкими вицами. Молодые ветки не прикрывали изувеченные стволы, а потому деревья напоминали парад инвалидов.

«Руки оборвать за такое», — подумал Йоган, сворачивая в узкий проезд.

Лимузин прокатился ещё сотню метров и въехал на территорию госпиталя. Заранее предупреждённый главврач уже стоял у входа.

Когда представительский автомобиль затормозил перед гранитом крыльца, доктор сбежал по ступеням, обогнул сверкающий хромом бампер и распахнул водительскую дверцу. Йоган всегда ездил один. Он просто обожал водить машины, тем более такие, как этот прекрасный «Малинетти».

— Добрый день, сэр. У нас уже всё готово. Мистер Санита и мистер Голдмахер скоро появятся. Остались небольшие формальности.

Шнитке вышел из машины. Левое колено опять заболело, сказывалась давняя травма. Посидишь в одном положении и оно начинает ныть. Чтобы унять боль, нужно несколько раз присесть или просто немного походить.

— А ты чего такой серый, где твоя борода и усы? — спросил Йоган, едва ноющая боль отпустила.

Доктор зашевелил губами, сцепил руки внизу живота, как-то странно улыбнулся.

— Я, это, спортом решил заняться, а под растительностью лицо чешется, когда вспотеешь. Вот я и сбрил.

— Понятно. А серый-то почему?

— Так я и говорю — спортом решил заняться. Тяжело с непривычки.

Йоган похлопал доктора по спине:

— Ну, дерзай только смотри не переусердствуй. Нам хорошие доктора во как нужны, — он провёл ногтем большого пальца по горлу.

В этот момент двери центрального входа распахнулись и на крыльцо высыпали довольные жизнью Голдмахер и Санита. Лечение в госпитале пошло им на пользу, потому как выглядели они отдохнувшими, бодрыми и полными сил.

— Здравствуйте, герр Шнитке! — осклабился Элтон, окидывая Йогана насмешливым взглядом. — Мистер Йодли сказал, чтобы мы вас во всём слушались и выполняли любые приказы.

— Здрасьте! — пробасил Карлос. — Мы готовы. Куда садиться?

— Назад, куда же ещё? — сухо сказал Йоган. — Где сумки?

— А у нас всё на себе. — Элтон открыл заднюю дверь и чуть ли не запрыгнул в салон. Лимузин качнулся. Йоган поморщился, но промолчал. — Карлос, тебя долго ждать? Не видишь, герр Шнитке торопится? — высунулся из машины Голдмахер.

— Сейчас, — крикнул громила и повернулся к доктору:

— Значит, делаешь по три подхода каждый день и не вздумай отлынивать, если не хочешь ходить со вставной челюстью. — Главный врач посерел ещё сильнее, мелко затряс головой. Санита хлопнул его по плечу, показал двумя пальцами на свои глаза, потом на глаза доктора: — И помни — я слежу за тобой.

Карлос с улыбкой забрался в салон, развалился на кожаном диване, посмотрел на врача и скорчил злобную физиономию. Доктор икнул и отшатнулся, чем вызвал довольное ржание амбала.

Одновременно хлопнули обе двери: водительская и пассажира. Йоган повернул ключ, негромко прожужжал стартёр, почти бесшумно зашелестел двигатель. Лимузин плавно тронулся с места. Карлос помахал лапищей, показал крепкие зубы. Доктор поднял руку, пошевелил пальцами и стоял так до тех пор, пока автомобиль не свернул на улицу.

85

Йоган оказался на привокзальной площади за семь минут до прибытия магнитоплана. Этого времени с лихвой хватило, чтобы опустить гривенник в раструб монетоприёмника, проехать под взлетевшим к небу шлагбаумом и остановиться напротив «зелёного коридора». Так назывался вход на вокзал для статусных пассажиров: высокопоставленных дипломатов, генералитета, элиты бизнеса и всех, кто мог себе позволить билет в индивидуальный вагон. В среднем стоимость километра для таких путешественников начиналась с тысячи лардо, куда там первому классу с их сотней за километр и тем более третьему с его тридцаткой за всю дорогу.

Едва Йоган появился в элитной зоне, к нему подошла красивая девушка в чёрных туфлях на шпильке, голубой блузке с вырезом на объёмной груди, тёмно-синей обтягивающей юбке и такого же цвета пилотке на светлых волосах. Посетителей в ВИП-зале было немного, и девушка явно скучала без работы.

— Добрый день, сэр, компания «Рэйл Трэвел» рада приветствовать вас. Вы отправляетесь в путешествие, решили приобрести билет или кого-то встречаете? — она чуть склонила голову набок и мило улыбнулась ярко накрашенными губами.

— Встречаю, — коротко бросил Йоган, не обращая внимания на красотку.

— Тогда могу предложить на выбор виски, диетическую колу, энергетики, «таблетки хорошего дня», орешки вуку-вуку, шоколад, чипсы.

Девушка щёлкнула пальцами над головой. Диск со стеклянным колпаком с лёгким гудением подлетел откуда-то сбоку. Одна половина полусферы спряталась под другую, протяни руку и дотронешься до запотевших бутылок, жестяных банок, цветных упаковок со съедобной мелочью.

Йоган нетерпеливо отмахнулся, летающий официант захлопнул сферу и взмыл к потолку, помаргивая красным огоньком на антенне.

Сотрудница «Рэйл Трэвел» сложила руки перед собой, согнула одну ногу в колене, слегка изогнулась.

— У нас есть комнаты расслабляющего массажа. Прекрасные девушки помогут вам сбросить груз проблем…

— И приобрести новые, — пробормотал Йоган. — Спасибо, не надо, — громко сказал он. — Когда прибывает магнитоплан из Вирджин-сити?

В это время под стеклянной крышей, на которой в изобилии сидели воркующие сизари, мелодично пропели громкоговорители:

— Рейс триста семь «Вирджин-сити — Атлантик-Хиллз» прибывает к первому пути. Повторяю, рейс триста семь прибывает к первому пути. Проход к перрону через первый этаж вокзала. Магнитоплан с первого пути будет следовать в депо.

Йоган повернулся спиной к девушке, направился к выходу на перрон. Сквозь широкие окна увидел, как с запада подкатил магнитоплан, протянул бело-синий состав до таблички «Остановка первого вагона» и остановился. Двери с прямоугольными окнами распахнулись, на перрон высыпали пассажиры. Чуть меньше десятка из первых пяти вагонов и почти двести человек из трёх последних.

В самом первом вагоне ехал Генрих. Один. Вагон-люкс предназначался для высших лиц государства и тех, кто не поскупится выложить миллион за проезд. Дороговато, зато в этом вагоне было всё: начиная от сауны с бассейном, заканчивая небольшим рестораном.

Генрих вошёл в распахнувшиеся двери и тут же увидел Йогана. Тот стоял чуть в стороне в таком же синем с отливом костюме как у него и широко улыбался.

— Ну, здравствуй, рад тебя видеть. Как доехал, всё хорошо? — Шнитке по-дружески обнял Генриха, похлопал по спине. — Пойдём, устал с дороги? Ничего, домой приедем, отдохнешь, как следует.

Невзирая на протесты президента компании, вице-председателя и компаньона в одном лице, Йоган забрал у него дипломат и направился к выходу.

Обернувшись в дверях, Шнитке сказал:

— Ты прости, но в салоне сейчас Элтон с Карлосом, я хотел их вчера забрать из госпиталя, да не успел. Дел столько навалилось, ты не поверишь.

— Ерунда, — улыбнулся Генрих. — Я с тобой в кабине посижу. Нам о многом надо поговорить, сразу и начнём, не будем время терять.

— Вот и хорошо, — обрадовался Йоган. — Ну что — пошли?

— Пошли.

Вице-председатель с помощником покинули вокзал. Генрих сел в лимузин сразу, а Шнитке сначала положил дипломат в багажник, а уже потом уселся за руль.

Лимузин развернулся широким полукругом, проехал вдоль ряда дорогих машин и остановился перед заграждением. Снова брякнулся четвертак о сетчатый конус автомата, шлагбаум с прежней проворностью взмыл вверх. Поблёскивая лаковыми боками «Малинетти» покинул пределы элитной парковки и, медленно набирая скорость, покатился по городу.

Генрих говорил всю дорогу, рассказывал о произошедших в командировке событиях, о визите на Лайту — планету, где сила тяжести настолько мала, что каждый шаг превращается в гигантский прыжок. Чуть сильнее оттолкнёшься и паришь по воздуху как птица.

Во избежание подобного губернатор Лайты подарил Генриху специально изготовленную обувь. В подошвы ботинок добавили столько свинца, что на Атлантисе они не оторвались бы от земли. А там ничего, только ноги слегка пружинили потому, как с количеством утяжелителя немного ошиблись. Грамм бы на двести больше в каждый ботинок и нормально.

Хорошо визит был короткий — тридцать часов среднефедерального времени. Всего одна ночь в гостинице. Там-то в ботинках не походишь, а жаль. Генрих со смехом рассказал, как утром собрался в туалет, шагнул и сразу в стенку впечатался. Не рассчитал спросонья.

— А если б я там неделю прожил? Представляешь, сколько бы шишек набил?

— Да, впечатлений на всю жизнь, — Йоган посмотрел в боковое зеркало, перестроился из ряда в ряд и на перекрёстке Бостон и Ривер стрит свернул направо.

— Куда мы? В старый особняк? — Генрих повернулся к окну. За стеклом медленно двигались дома с декоративными колоннами по фасаду и портиками над крыльцом, степенно прогуливались красиво одетые люди. Породистые собаки с аристократическим достоинством гуляли на длинных поводках, не обращая внимания на случайных кошек. Даже птицы и те, казалось, имели долю снобизма. Сидя на деревьях, они свысока посматривали на катившиеся мимо автомобили.

— Да, захвачу кое-какие бумаги. Пока ты мотался по космосу я прожил в особняке несколько дней. В моём прежнем кабинете работается намного лучше, чем в этих суперсовременных апартаментах Дома Правительства.

— Постой, а как же Олдингтон? Ведь я его рассчитал. Как ты там жил без него?

— Нормально. Я почти всё время работал, а ужинать ездил в «Континенталь».

Йоган свернул к ажурным воротам из металла. Они распахнулись сами, стоило автомобилю оказаться в поле зрения специального датчика.

Лимузин въехал на территорию особняка, прошуршал колёсами по дорожке и остановился возле крыльца. Шнитке заглушил двигатель, повернулся к Йодли.

— Пойдём, я покажу тебе кое-что. Ты должен увидеть это первым, — он опустил перегородку:

— Идёмте со мной, понадобится ваша помощь.

Элтон хмыкнул и посмотрел на Генриха. Тот кивнул и первым вышел из машины.

86

Все четверо поднялись на крыльцо. Йоган извлёк из кармана бронзовый ключ, три раза провернул его в замке и потянул на себя тяжёлую дверь. Коротко звякнул колокольчик. Генрих вошёл первым, глубоко вдохнул так полюбившийся ему запах. В особняке пахло слабо уловимым дыханием времени. Здесь всё пропиталось вечностью, от столового серебра на кухне до портретов далёких предков бывшего хозяина дома.

Этот особняк напоминал ему далёкое детство, родительский дом, где он провёл столько счастливых лет и… брата-близнеца, погибшего при набеге торговцев живым товаром на родину Генриха.

Сам Йодли тогда чудом избежал смерти. В тот день они с Карлом играли в прятки. Генриху выпало прятаться, и он убежал в подвал, где знал несколько тайных мест, откуда прекрасно просматривался внутренний двор.

Генрих подбежал к слуховому окну в тот момент, когда высокие ворота из толстых досок с грохотом рухнули на землю и в облаке серой пыли в имение ворвались железные великаны. Первыми выстрелами они положили охрану. Прячась в укрытии, Генрих видел как падали стражники в кожаных доспехах с нашитыми поверх стальными пластинами. Вместо привычных стрел и арбалетных болтов нападавшие метали из странных ружей голубые шары. Те с треском пролетали по воздуху и, врезавшись в тело, дерево или камень оставляли огромные дыры с оплавленными краями.

Воздух наполнился запахом палёного мяса и гари. Красное зарево поднялось над деревянными постройками имения. Лошади рвались с привязи. Те из них, кому удалось спастись, с испуганным ржанием носились по двору, остальные заживо горели в охваченной пламенем конюшне.

Железные великаны хватали женщин за волосы, тащили к стальной повозке. Тех, кто сопротивлялся, убивали на месте, другим подносили к боку какую-то палку. Раздавался сухой треск, короткая молния вонзалась в тело и пленница без чувств валилась на землю. Потом несчастным вязали руки, заклеивали рты и как дрова забрасывали в колесницу.

Обезумевший от страха Генрих молча наблюдал за тем, как убили его мать, гордую женщину посмевшую дать отпор захватчикам. Она бросилась с вилами на перевес на одного из великанов и упала с дымящейся дырой в груди. Видел он и гибель отца — седовласого барона фон Йодли, крупнейшего землевладельца во всём западном Аррасе. Площадь принадлежавших ему земель равнялась совокупной площади трёх королевств Восточного Тимора — материка за Бенгойским морем. Сам высокородный герцог Арраса сир Гилберт IV — Заносчивый позволял Манфреду фон Йодли не снимать шляпу в его присутствии. Потому как кроме него столько денег в казну герцогства больше никто не приносил.

А ещё Генрих видел гибель брата. Вернее слышал. Смотреть, как убивают Карла, было выше его сил. Когда один из налётчиков поднял оружие, Генрих закрыл глаза, сполз на пол по стенке и, кусая ладонь, глотал душившие его слёзы. В уши ворвался треск вылетевшего заряда, короткий вскрик повис в воздухе и звенящим стеклом обрушился на голову.

Весь день Генрих просидел в подвале, боясь выбраться наружу. Ему везде мерещились призраки погибших. Пересилив страх, он выбрался из укрытия, запасся кое-какой провизией в амбаре, пересёк разгромленный двор и бросился прочь от разграбленного имения.

Здесь ему делать нечего, отец находился в состоянии необъявленной войны с жестоким соседом Эриком фон Нейманом. Тот наверняка уже собрал армию и выдвинулся на захват обширных земель Йодли, как только получил известие о нападении.

Генрих не сомневался насчёт собственной судьбы. Нейман не оставит его в покое. Живой наследник — помеха на пути к землям барона. Герцог не отдаст ему поместье, если узнает об оставшихся в живых потомках Манфреда фон Йодли.

Генрих не знал, что Эрик фон Нейман разделил печальную судьбу его родителей. Торговцы живым товаром разграбили и сожгли не только поместье Йодли, они прошлись по всему западному Аррасу, собирая богатый урожай молодых рабов и наложниц.

Ещё в подвале Генрих подслушал разговор двух налётчиков. Они говорили на понятном языке, только с каким-то акцентом, часто употребляя незнакомые слова. Главное, он уловил суть: небесная колесница пришельцев стоит возле Ригийского леса и будет там ещё два дня.

Когда Генрих немного отошёл от пережитого ужаса, в голове забрезжил план: сбежать вместе с налётчиками. Ему не впервой путешествовать «зайцем». Как-то раз он два месяца провёл на галере отца и ни разу не попался на глаза матросам, что мешает ему сейчас выкинуть подобный трюк?

После стольких кошмаров, судьба повернулась к нему лицом. В километре от разрушенного дома он встретил сбежавшего коня — верного Тристана, на котором часто ездил на охоту за дичью и местными красавицами. Сколько раз верный конь пасся возле заброшенной мельницы, пока хозяин находил утешение в объятиях очередной красотки.

Далеко за полночь Йодли добрался до Ригийского леса и сразу нашёл гигантскую колесницу. В километре отсюда столбы яркого света били в звёздное небо и в стороны, пронзая тьму длинными клинками.

Он отпустил коня, стук копыт мог привлечь чужое внимание. Скользя по пояс в густой траве, осторожно подкрался к летающей крепости. Несмотря на ночь на площадке перед опущенным трапом царил белый день. Стальные великаны в два раза больше тех, что ворвались в имение, топали между штабелями каких-то ящиков, брали их в крепкие руки и скрывались в тёмном провале трюма. В поле громко тарахтели железные повозки, похожие на коробки с торчащими из них длинными трубами.

На глазах Генриха пять из таких повозок внезапно остановились, повернули угловатые надстройки, подняли трубы и выпустили из них светящиеся шары. Те с рёвом умчались в северном направлении, через несколько секунд на горизонте загрохотали разрывы. Генриху показалось, будто в одной из вспышек промелькнули кувыркающиеся фигурки людей и лошадей.

А потом из летающей колесницы высыпали люди в серо-зелёных мундирах, высоких ботинках, с металлическими горшками на головах. В руках каждый держал чудные палки с коротким бруском спереди и маленькой рукояткой сзади, так непохожие на ружья железных великанов, неподвижно стоявших неподалёку.

Один из людей повесил палку на плечо, подбежал к великану и… через секунду исчез внутри спящего гиганта. Несколько мгновений ничего не происходило, затем великан ожил, два ярких луча вырвались из груди, упали широкими пятнами на землю. Железный монстр взял висевшее до этого ружьё наизготовку и с лёгким жужжанием направился в поле.

Земля содрогалась под его ногами, Генрих ощущал её дрожь, впитывал вибрацию телом и продолжал наблюдать. Остальные пришельцы тоже забрались внутрь шагающих машин и двинулись прочь от летающей крепости.

Наверняка и в тех, что носили ящики, сидели люди, да и в стальных коробках тоже. Все они на поверку оказались просто машинами, которыми управляли такие же люди, как и он сам.

Желание улететь с захватчиками усилилось, как много он мог узнать, оказавшись в новом мире. Вряд ли там все такие, как эти налётчики. В Аррасе тоже хватает мерзавцев, насильников и душегубов, но ведь по ним нельзя судить обо всех жителях герцогства.

Генрих сумел незамеченным забраться внутрь колесницы. Когда из похода вернулся очередной отряд, все устремились к повозкам, посмотреть на богатый урожай пленников. В этот момент, прячась за штабелями, Йодли подбежал к трапу, вскарабкался на него и нырнул в пахнущий механической мастерской проход.

Длинный тоннель со светящимися полосами на потолке и стенах уходил вниз, там разветвлялся на несколько круглых коридоров. Вдоль стен тянулись какие-то трубы, металлические тяги, торчали вентили. Струи пара с шипением вырывались из наростов на железных магистралях, Генрих проскочил под одной из них и с удивлением отметил, что пар не горячий.

После блужданий по коридору беглец забрался в какую-то каморку под лестницей на верхний ярус, наскоро перекусил и заснул. Проснулся он от нарастающего грохота и ощущения тяжести во всём теле, будто спустился на дно глубокого моря, и вся толща воды давит на него со всех сторон. Стенки каморки тряслись, производя непрерывный шум, ужасно болели уши, голова грозила лопнуть в любой момент, но к счастью скоро всё прекратилось и на смену тяжести пришла лёгкость.

Генрих на миг ощутил себя легче воздуха, оторвался от пола и взлетел, но чувство полёта продлилось недолго. Нормальный вес вернулся через мгновение, грохот затих, и только лёгкая вибрация стенок говорила о работавших где-то машинах.

А потом был долгий перелёт, посадки в космических портах каких-то планет. Генрих несколько раз пытался сбежать с корабля. С третьей попытки ему это удалось, он устроился юнгой на торговый барк и несколько лет бороздил просторы галактики.

Он многому научился во время этих путешествий, узнал о тысячах обитаемых миров, многие из которых входили в так называемую Федерацию. Оказалось, Тантар сильно отстал в развитии. В то время как тантариане пользовались луками, копьями и арбалетами люди с других планет давно освоили космос. Теперь Генрих знал: железные великаны — это боевые роботы и научился пользоваться многими из них. Стальные повозки на самом деле оказались танками и бронетранспортёрами, а небесная колесница налётчиков — обыкновенным космическим кораблём.

Живой от природы ум и врождённая тяга к знаниям помогли ему построить карьеру космического торговца. Через год он стал помощником капитана, а ещё через два совладельцем компании «Персиваль и сыновья». Мотаясь по галактике, торгуя всяким барахлом, Генрих сколотил небольшое состояние и на вырученные деньги основал компанию по доставке медикаментов. В различных уголках необъятного космоса постоянно вспыхивали конфликты, и такой товар как лекарства всегда был в цене.

После многих лет неустанного труда маленькая компания переросла в корпорацию «Фарм Гэлакси», а её основатель снова взял себе полное имя — Генрих Клаус фон Йодли.

87

Генрих окунулся в прошлое, пока поднимался за Йоганом по широкой лестнице, шёл по коридору вдоль запертых комнат. Двери из морёного дерева скрывали от глаз старинную мебель, витые подсвечники, хрустальные люстры, обои из натуральной ткани, бесценные гобелены и картины прославленных художников. Прежний хозяин обладал редким вкусом и чутьём на истинные произведения искусства. Его стараниями особняк превратился в музей и, если бы не обстоятельства, Генриху вряд ли удалось когда-нибудь купить этот дом.

В течение нескольких лет он заваливал Редрикера письмами с просьбой продать особняк, но старик не сдавался. Только внезапная смерть дочери на одном из окраинных миров и отсутствие денег на билет в один конец вынудили потомка древнего рода уступить настойчивым просьбам. Взамен Генрих не только отвалил старику баснословную сумму, но и обеспечил комфортабельный перелёт на одном из лучших круизных лайнеров Федерации.

Йоган Шнитке дошёл до конца коридора, остановился перед дверью, отпер и первым шагнул в кабинет. Генрих вошёл следом, а Элтон и Карлос остались за порогом. Йоган велел им ждать здесь, на что Карлос как обычно похлопал глазами, а Элтон скорчил недовольную гримасу. Не будь с ними босса Голдмахер давно бы навешал этому Шнитке, но Генрих души не чаял в помощнике и Элтону пришлось подчиниться.

— Ну, и что ты мне хотел показать? — спросил Генрих, когда за ним захлопнулась дверь.

— Подойди ближе, — махнул рукой Йоган.

Генрих сделал несколько шагов, остановился напротив широкого стола на коротких ножках, встал спиной к шкафу, доверху заполненному книгами в старинных переплётах.

— Ты помнишь Тантар, Генрих? Наше имение в Аррасе, строгого отца и добрую мать?

Йодли смотрел на Шнитке широко раскрывшимися глазами. Откуда тот узнал о его прошлом и почему он говорит «наше имение»?

Генрих так и спросил, но вместо ответа Йоган выхватил пистолет.

— Значит, помнишь. А день, когда почти все погибли накрепко врезался в твою память? Не забыл Карла Густава фон Йодли — близнеца и товарища во всех твоих начинаниях?

— Ты знаешь о нём? Он жив? С ним всё в порядке?! — Генрих сделал шаг вперёд.

— Стой на месте или я выстрелю, — Йоган навёл пистолет в лоб Генриху. Тот остановился, будто наткнулся на прозрачную стену. — Вернись назад. Ну!

Йодли отступил на шаг, посмотрел в холодные глаза Шнитке. Пистолет в его руке не дрожал. Чёрный зрачок дула застыл в предвкушении выстрела и уверенно глядел прямо между бровей Генриха.

— Хочешь знать правду о брате?

Генрих кивнул, чувствуя нарастающую дрожь и пробудившиеся мурашки. Он не боялся, ну если только чуть-чуть, всё-таки неприятно чувствовать себя на мушке. Просто так его организм реагировал на любые изменения, неважно какие они: хорошие или плохие. Первый поцелуй — дрожь внутри тела и мурашки. Гибель родных — опять они же. Пистолет направлен в лоб — ну как тут без них обойдётся.

— Карл жив! — раздался как гром среди ясного неба голос Шнитке.

Йодли опешил, глаза округлились, лицо вытянулось, а рот приоткрылся.

— Но как такое может быть? Я сам… слышал, как его убили.

— А ты тело нашёл? Ты видел останки? Как ты мог меня бросить, Генрих?

— Так ты… — Йодли медленно поднял руку, да так и застыл с выставленным указательным пальцем. — Ты… мой брат? Ты Карл Густав фон Йодли?

— Да.

— Но как? Почему? Твоё лицо… Ты совсем не похож на него.

— Лицо?! — Йоган схватился за подбородок, сильно рванул, кожа натянулась, ещё рывок и она лопнула. Шнитке потянул и уже через несколько секунд стоял с маской в руках. — Что теперь ты скажешь о моём лице? — он бросил фальшивую кожу к ногам Генриха.

Йодли смотрел и не верил глазам. Перед ним стоял его двойник, точная копия, как будто он смотрелся в зеркало. Это на самом деле его брат-близнец или?.. Пластические хирурги творят и не такие чудеса, а ну как это розыгрыш или подстава?

Генрих использовал последний шанс узнать правду:

— А как же твоя родинка в форме девичьей головы?

На левой руке Карл носил небольшое родимое пятно, по которому и различали близнецов. Когда слуги заставали одного из мальчишек за какой-нибудь шалостью, первым делом закатывали рукав, чтобы знать на кого жаловаться барону или баронессе.

— Ты о ней? — Карл перебросил пистолет из руки в руку, сильно дёрнул рукав пиджака. Нитки лопнули с громким треском, он рванул ещё раз — рукав повис наполовину оторванный. Ещё рывок и он оторвался совсем. — Ты об этой родинке? — Карл Густав фон Йодли порвал рукав рубашки.

Генрих посмотрел на левое плечо брата. Коричневое пятнышко находилось там, где ему положено быть.

— Карл, как я рад, что ты жив! — воскликнул он, порываясь сделать шаг.

— Стоять! Или я спущу курок, — Карл вернул пистолет в правую руку. — Надо было идти ко мне на корабле, а не сейчас. Я звал тебя, Генрих, кричал, а ты ни разу не повернулся.

— Так это ты?! А я думал, мне показалось, ведь я никого не чаял увидеть из родных. На моих глазах убили папу и маму, а когда работорговец навёл на тебя оружие я не смог на это смотреть и сполз на пол. Мне хватило звука выстрела и твоего крика.

— Я кричал от страха. Знаешь, каково это видеть, как сгусток раскалённой плазмы летит на тебя? — Генрих помотал головой. — А я знаю. Тот урод хотел меня напугать и у него это хорошо получилось. Я упал на землю без сознания, а очнулся уже в трюме в железной клетке. Я видел все твои попытки сбежать с корабля, и каждый раз звал тебя, а ты мне так и не помог. Меня продали на рудники Кантории, семь долгих лет я гнил на этой поганой планете заживо, пока туда не привезли группу каторжников. С ними мне удалось сбежать. Я давно решил тебе отомстить, ещё на корабле, когда ты бросил меня, потом судьба подарила мне шанс, и я им воспользовался. Я навёл о тебе справки, узнал, чем ты занимаешься, где живёшь, что стало для тебя смыслом жизни. Тогда и появился в твоём окружении Йоган — верный друг и помощник, с которым тебе было хорошо как с родным братом. Не правда ли забавная история?

Генрих становился бледнее с каждым словом Карла. Кровь отлила от лица, стала густой как мёд, и сердце с трудом прокачивало её по сосудам. Возможно, всё было не так, и кровь осталась такой как прежде, но внутренние ощущения говорили сами за себя. В ногах нарастала слабость, очень хотелось сесть, но решиться на это означало получить пулю. Умереть, не дожив до сорока — к этому Генрих не был готов. Он планировал жить до ста двадцати, а если повезёт, то и до ста пятидесяти лет, но, похоже, его планам не суждено сбыться.

— Что ты хочешь сделать со мной? — спросил он, стараясь унять дрожь в голосе. — Убить прямо сейчас?

— Ну нет, это слишком просто, — усмехнулся Карл. — Если ты испытаешь перед смертью хоть тысячную долю моих страданий я посчитаю себя отомщённым. Для начала у тебя на глазах я стану тобой. Ты увидишь, как все примут меня за тебя, будут ко мне обращаться, как к тебе, а ты станешь для них пустое место. Только надо избавиться от улик.

С этими словами Карл поднёс пистолет к родинке и спустил курок. В кабинете прогремел выстрел, пуля чиркнула по руке и врезалась в деревянную панель обшивки. Карл бросил оружие к ногам Генриха, упал на колени с криком:

— Помогите!

Дверь с треском сорвалась с петель, в кабинет ввалились Элтон и Карлос, застыли на пороге глядя на двух одинаковых боссов.

— Хватайте его! — закричал Карл. — Это Шнитке, он хотел меня убить!

Генрих выставил перед собой руки, попятился назад. В тот же миг Элтон бросился на него, мощным прыжком сбил с ног, коленом придавил к полу. Чуть позже подбежал Карлос. Вдвоём они скрутили хозяина, связали за спиной руки, засунули вместо кляпа рукав от пиджака и поставили на ноги.

— Босс, можно я ему врежу? — попросил Элтон. — Всю жизнь ненавижу этого Шнитке.

— И я, — пробасил Карлос.

— Только не перестарайтесь, — разрешил Карл Густав фон Йодли, перевязывая раненую руку и наслаждаясь поселившимся ужасом в глазах брата.

Генрих громко замычал, но тут же согнулся от сильного удара в живот. Потом голова взлетела от сильного рывка за волосы, перед глазами мелькнул кулак, сыпанули искры, и наступила тьма.

88

Генрих очнулся, почувствовал связанные за спиной руки, попробовал пошевелить ими. Бесполезно. Стянуты туго, просто так не освободишься. Он заёрзал на стуле, завертел головой, в попытке определить место.

По бликам на стенах и потолке, насыщенному влагой воздуху понял, он в подвале особняка. Прежнего хозяина мучали боли в позвоночнике, врач прописал ему ежедневное посещение бассейна, вот он и сделал его у себя в доме. Не любил ходить в общественные места, была у него такая фобия. К тому же бассейн под боком это не только престиж, но и удобство. В любое время спустился в подвал, и плавай сколько душе угодно.

Генрих и сам не раз пользовался бассейном, даже сделал трёхметровый трамплин, очень ему нравилось прыгать в воду. Вот и сейчас оказался на нём, сидел на самом краю, спиной к стене.

Внизу слева раздались гулкие шаги. Генрих повернул голову, опустил взгляд. У края бассейна стоял Карл с дистанционным пультом и пакетом в руках.

— Ну что, брат, как себя чувствуешь? Хочешь искупаться? — Генрих замычал, кляп всё ещё находился во рту, замотал головой. — Жаль, я для тебя сюрприз подготовил, старался успеть к твоему приезду. — Карл нажал кнопку пульта. Послышался металлический скрежет, словно где-то поднималась решётка. — Посмотри вниз, там тебя ждут.

Генрих чуть наклонился вперёд, заглянул за край. Увидел дрожащее отражение трамплина, свою голову и тёмные тени в толще голубоватой воды. Вечно голодные гарпиды, маленькие рыбки с непомерно большой головой и острыми зубами, рыскали в поисках добычи, молниеносно меняя направление.

Карл Густав достал из пакета кусок мяса, бросил в бассейн. Гарпиды набросились на угощение и расправились с ним в мгновение ока. От вкуса свежей крови голодные монстры ещё больше распалились, движения стали более резкими, более стремительными.

Генрих понял, его ожидает та же участь, почувствовал, как бросило в холодный пот. Сердце застучало быстро-быстро, дыхание участилось, зрачки расширились. Он несколько раз сильно дёрнул за спиной руками. Вроде бы путы чуть-чуть ослабли.

— Зря стараешься, — усмехнулся Карл Густав. — Не успеешь. К тому времени как ты освободишься, стул окажется в воде.

Он повернулся спиной к брату, пошёл к белеющей двери. Звонкое эхо шагов заметалось от стены к стене, повисло под потолком и оттуда дразнилось, искажая звуки. Генрих замычал, задёргался, под ним громко заскрипел стул, запрыгал по резиновой дорожке трамплина.

В это время Карл подошёл к двери, взялся за ручку, повернул и замер, будто что-то забыл и теперь мучительно пытается вспомнить. Генрих, не оставляя попыток освободиться, смотрел ему в спину с болью и отчаянием. Словно чувствуя его взгляд Карл обернулся:

— Ах да, совсем забыл. Ты помнишь, когда в твоей новой жизни начались первые проблемы? — Генрих помотал головой. — Ну как же? Вспоминай! Ни с того ни с сего пошли нападения на твои караваны, тобой тесно заинтересовались власти, посыпались обвинения в организации преступного бизнеса. Ты справился с этим и даже выдвинул свою кандидатуру на выборы. Молодец! Так это я, — Карл постучал себя по груди, — я под видом тебя организовал заводы по производству наркотиков, я распространял их на твоих кораблях по всей галактике и подставлял безобидные караваны с медикаментами. Это я сделал тебя вице-председателем, пока ты мотался по планетам собирая голоса избирателей.

Генрих слушал и не мог поверить. Вот откуда Йоган, он же Карл, он же Генрих… фу, запутаться можно — всё знал и был на шаг впереди. Вот почему он первым поздравил его с новой должностью, вот как прогнозировал возможные атаки на сухогрузы корпорации. Он сам сливал информацию властям и под шумок воротил тёмные дела.

Между тем Карл продолжил:

— А знаешь, для чего я занялся производством наркотиков? — Генрих что-то промычал, незаметно елозя связанными руками. — На деньги от продажи я финансировал мятежников с периферийных миров, создал хорошо вооружённую армию и через… — Карл поднёс к глазам руку, посмотрел на циферблат. — Через два с половиной часа объявлю о начале гражданской войны. Любое государство не может долго сражаться на два фронта. Я договорюсь с аркаимцами от имени вице-председателя, заключу мирный договор, по которому получу половину планет Федерации и на их базе создам собственную империю. Я не хочу быть таким как ты и пользоваться малым, я хочу единолично править всей галактикой и моя империя первый шаг в этом направлении.

Генрих с ужасом осознал, в какое чудовище превратился его брат, какие цели он перед собой поставил и к чему это приведёт. Мечты Карла — полный идиотизм. Скиннер так просто не даст разрушить Федерацию, скорее он сам пойдёт на любые уступки аркаимцам, заключит перемирие и сосредоточит все силы на новой угрозе. А это, значит, война, миллионы ненужных смертей, сотни разрушенных планет, десятки уничтоженных миров. Ради чего? Пустых амбиций и непомерного самолюбия?

Генрих хотел крикнуть: «Остановись! Одумайся, пока не поздно!», но вместо этого издал бессмысленное мычание.

Карл усмехнулся:

— Хочешь отговорить или умоляешь простить тебя? Бесполезно. Ты выбрал между мной и собственной жизнью, а я принесу тебя в жертву новому богу. Мне!

Он поднял руку с пультом, нажал кнопку. Воздух наполнился гудением. Выносная доска трамплина двинулась назад. Она состояла из нескольких секций, которые складывались друг на друга в специальную шахту.

Громко лязгнуло. Генрих почувствовал толчок — это первая секция спряталась внутри стойки. Он глянул вниз, под ним медленно проплывал бассейн, гарпиды по-прежнему шныряли в воде, предчувствуя скорую добычу.

Хлопнула дверь. Генрих посмотрел туда, где ещё недавно стоял Карл и никого не увидел. Снова раздался лязг, опять толчок. Сколько их ещё будет? Три, пять, восемь?

Йодли запрыгал вместе со стулом, повернулся лицом к стене, так хотя бы видно, сколько ему осталось, да и падать спиной в воду проще, легче психологически. Как же хочется жить! Жить!! Жи-и-ить!!! Он злобно замычал, отчаянно заёрзал руками. Всегда боролся и сейчас так просто не сдастся. Будет пытаться до конца.

Карл стоял за дверью и слушал. Оказалось, грезить о смерти брата это одно, а видеть, как он умирает — совсем другое. Да он жаждал мести, жил ею, мечтал об этом дне и вот он настал, пришёл час расплаты, а удовлетворения нет, напротив какая-то пустота поселилась в душе. Жизнь потеряла для него всякий смысл. Всё стало каким-то пресным, даже мысль о собственной империи не приносит прежней радости.

За дверью раздавался размеренный лязг, словно гигантские часы отмеряли последние мгновения. Карл ясно представил, как медленно двигается трамплин, как секции складываются друг на друга внутри шахты, как брат мучительно пытается спастись, кричит, а слышит только безвольное мычание. Каково ему там сидеть и чувствовать, как из-под тебя уходит жизнь, а вместе с ней и надежда?

Карл едва не бросился обратно, чтобы отключить механизм, развязать Генриха и сжать его в объятиях. Огромным усилием воли он заставил себя остаться на месте. Назад пути нет!

Лязгнуло в последний раз, послышался приглушённый вопль и громкий всплеск. Карл вообразил, как забурлила вода от бросившихся на жертву гарпид, как быстро окрасилась кровью. Представил, как острые зубы вонзаются в плоть, рвут на куски, обгладывают мясо до костей.

Ещё немного и белый скелет опустится на дно, через несколько дней рядом с ним окажутся рыбьи кости. Гарпиды начнут пожирать друг друга, пока не останется самая сильная. Потом и она умрёт с голоду, будет долго плавать кверху брюхом, разлагаться, отравляя воду гниющей плотью.

89

Совершив казнь, Карл Густав отныне и навсегда ставший для всех Генрихом Клаусом фон Йодли, поднялся на первый этаж. В небольшой кладовой возле кухни его дожидались Элтон и Карлос.

Во время разборок босса с предателем, они не теряли времени даром. Элтон обыскал выставленные вдоль стены три стола-тумбы и ничего не нашёл, кроме кастрюль и сковородок. Тогда он принялся за настенные шкафчики, в одном из них лежали рыбные консервы, а в другом упакованные в целлофан стопки пресных лепёшек. Карлос притащил с кухни консервный нож и вилки, вскрыл обе жестянки, одну сунул приятелю в руки, другую взял себе и принялся за еду.

Сквозь открытую дверь Йодли за несколько метров до кладовой услышал металлическое шкрябанье, почувствовал запах консервов. Желудок громко заурчал, настоятельно требуя еды.

При виде босса охранники вскочили на ноги, убрали подальше с глаз наполовину пустые банки. Элтон проглотил не разжёванный кусок сразу, а Карлос продолжал жевать, но старался делать это не так заметно.

— Что едите? — Йодли пошевелил носом. — Консервы из скумбрии?

— Нет, — Карлос закончил жевать, протолкнул рыбную кашицу в пищевод. — Это макрель… в масле… двести сорок грамм, — зачем-то уточнил он. — И не из скумбрии, а из океана.

Элтон ткнул его в бок, а Карл Густав усмехнулся и покачал головой.

— Понятно. Запомни, дубина, макрель и скумбрия — это разные названия одной и той же рыбы. Там ещё есть?

Карлос протянул полупустую жестянку.

— Вот. Немного осталось.

Йодли так и остолбенел.

— По-твоему я должен питаться объедками?!

Элтон подбежал к шкафчику, достал банку консервов, схватил со стола тряпку, протёр крышку и быстро вскрыл консервным ножом.

— Пожалуйста, босс, приятного аппетита. Лепёшки? — он протянул распечатанный пакет.

Йодли взял пару лепёшек.

— А есть я буду руками?

Карлос метнулся на кухню и через несколько секунд три вилки скребли по жестяному дну банок.

Карл Густав быстро расправился с рыбой, накрошил в масло куски лепёшки, подождал, пока они пропитаются и съел. Повторил процедуру несколько раз, вычищая дно банки до блеска. Глядя на босса охранники сделали также, а Карлос ещё и крышку зализал, так ему понравились эти консервы.

После короткого перерыва на обед все трое покинули особняк, уселись в лимузин и покатили в сторону правительственного комплекса, откуда Карл планировал забрать кристалл с ультиматумом Председателю и Брунгильду.

К ней он давно питал нежные чувства, правда, безрезультатно. Утешало одно: женщины часто меняли гнев на милость, когда к их ногам повергали миры. Возможно, титул императрицы прельстит гордую Брунгильду Майерс, и она добровольно станет его женой, а если нет, он возьмёт её силой, так даже лучше. В извращённом понимании Карла женщины являлись такой же добычей, как военные или охотничьи трофеи, а, значит, на них тоже распространялись власть и желание победителя.

Лимузин катился по городу в плотном потоке. Йодли нажал кнопку кристаллофона. На этот раз он не стал слушать классическую музыку, а переключился на радиоканал. Новости в прямом эфире — вот, что интересовало его в данный момент.

«И последняя новость выпуска, — лишённым эмоций голосом объявила диктор. — По непроверенным данным позиции мятежников на Джаватерре подверглись массированной атаке с орбиты. Сведений о жертвах и разрушениях нет, но эксперты предполагают высокий процент потерь среди бунтовщиков. О погоде…»

Карл Густав резко нажал на тормоз, сзади раздался гневный гудок. Фиолетовый «Седан» обогнул внезапно остановившийся автомобиль, притормозил напротив. Водитель покрутил пальцем у виска и смачно выругался. Йодли по губам прочитал адресованное ему слово. В другой раз он обязательно бы натравил охранников, чтобы те разобрались с наглецом как следует, но сейчас не до того.

«Началось, — подумал он, крепко сжимая руль в оплётке. — Тем лучше. Не нужно искать повод для объявления войны».

Йодли посмотрел в боковое зеркало, включил передачу, лимузин плавно тронулся с места. До часа «Х» оставалось не так много времени, а путь ещё предстоял неблизкий. Правительственная резиденция располагалась за городом. От шумного Атлантик-Хиллз её отделяло почти тридцать километров лесов и полей.

Петляя по густой паутине городских улиц Йодли вспоминал, как работал почти круглые сутки, выдавая себя за пропадавшего в разъездах вице-председателя. Напряжённый график работы дал о себе знать, проявились заработанные на рудниках Кантории болячки, но результат стоил того.

Почти на всех периферийных мирах мятежники получили новое вооружение, не только стрелковое оружие и артиллерию, но и танки и даже самолёты. Единственно, чем Карл не сумел снабдить армию — так это космическими штурмовиками. Этот пробел он планировал восполнить в ближайшее время.

По плану первые звенья штурмовиков должны поступить в распоряжение мятежников сразу, как те получат контроль над Фарландом — одной из планет, где скоро разгорится пожар гражданской войны. С пилотами проблем не возникло, их уже завербовали в достаточном количестве.

Отслужившие срок федералы с радостью шли на службу к мятежникам. Сложно устоять, когда тебе предлагают тройное жалование. На военную пенсию особо не разживёшься, а здесь столько денег, да и цель благородная: бороться с аркаимскими агрессорами. Рекрутёры втирали пилотам, что нанимают их для уничтожения заброшенной в тыл космической дивизии врага. Мол, аркаимцы создали отряд из захваченных в плен кораблей и под видом своих шныряют во внутреннем космосе Федерации нападая на гражданские и торговые суда.

Одновременно с поставками оружия и провианта мятежникам, Карл Густав срывал доставку горючего в войска рядом с периферийными мирами, а также вносил сумятицу в транспортные потоки военных грузов. Пользуясь неограниченными полномочиями, он сломал отлаженную систему под видом модернизации транспортной сферы и сделал это так тонко и виртуозно, что со стороны его вмешательство было незаметно. Всегда и во всём оказывались виноваты исполнители на местах.

Ему хватило даже того малого времени у кормила власти, чтобы привести транспорт и энергетику в состояние коллапса. Настал подходящий момент для объявления войны. Начавшаяся паника и неразбериха ещё больше усугубит положение. Несколько точных ударов в спину и Федерация рухнет под тяжестью накопившихся проблем.

90

В последнее время Карл Густав активно рассылал эмиссаров с одним единственным заданием: посыльные должны добиться встречи с руководством Аркаимского союза и передать предложение о сотрудничестве. Широко раскинутая сеть принесла плоды. За день до убийства Генриха с Карлом связался высокопоставленный военный из генштаба аркаимцев.

Переговоры длились недолго. Йодли предложил выгодные условия. По его плану армия мятежников отвлекает на себя часть вооружённых сил Федерации, в это время союзные войска наносят серию сокрушительных ударов на всех фронтах и окончательно побеждают в затянувшейся войне.

Предложение Карла понравилось, устроила и цена: треть из общего числа аннексированных у Федерации планет не так и много за такую услугу. К тому же затребованные нежданным союзником планеты не представляли для Аркаимского союза никакой ценности, они находились далеко от торговых путей и не содержали в недрах значительных запасов полезных ресурсов.

Зато для Карла эти планеты станут ядром будущей империи. Впоследствии он мечтал расширить её до границ современной Федерации, а там присвоить и часть земель аркаимцев. Но это потом, сейчас надо сделать решительный шаг на пути к державе Генриха Первого.

Карл Густав усмехнулся. По нелепому капризу судьбы новое государство создаёт он, а история сохранит имя брата. Несправедливо?! А это как посмотреть. Мёртвым не место среди живых. Раз для всех бедняга Карл погиб много лет назад, так пусть навеки там и остаётся.

Лимузин по-прежнему двигался в западном направлении. Мелькнули и остались позади десятиметровые буквы из бетона «Атлантик-Хиллз». Йодли ещё долго видел их, когда бросал взгляд в зеркало заднего вида.

В салоне, развалившись на кожаных диванах, Карлос и Элтон смотрели в окно, за которым мелькали двухэтажные дома частных застройщиков. Здесь в основном селились менеджеры и клерки средней руки с доходом около двухсот тысяч в год. За тонированным стеклом проносились аккуратные коттеджи за белыми заборчиками, ухоженные лужайки перед домами. Вечером родители возвращались с работы, дети приходили из школы, наполняя зелёные площадки весельем и жизнью.

Вот и в эту минуту на одной из таких лужаек резвятся дети, а на другой, через два дома отсюда, отец учит сына играть в бейсбол. Он кидает мяч, а мальчишка ловит его новой пахнущей кожей ловушкой. Возле них с лаем носится пёс, весело подпрыгивает, помахивая хвостом.

Ещё через пять домов кто-то устроил шумную вечеринку. Хозяин колдует возле барбекю, его жена обходит гостей с подносом полным стаканов с прохладным лимонадом, чуть в стороне столик с напитками покрепче. Громко звучит музыка, несколько пар танцуют под навешанными на верёвку цветными фонариками. Начинает смеркаться и от этого под разноцветными пятнами света кажется намного уютней.

«Малинетти» проехал по трассе ещё с полкилометра, дома кончились, за окнами потянулись усыпанные цветами поля, а впереди чуть правее показалась тёмно-зелёная гряда леса. Пока ещё маленькая, она росла с каждым километром, обещая со временем превратиться в высокую стену.

Сумерки быстро надвигались. Карл Густав включил фары, два светлых пятна побежали перед лимузином, высвечивая пятнышки масла, трещины в асфальте, серые и белые камушки, чёрные следы шин.

Когда лес вырос наполовину, а подсвеченные красным облака зацепились за верхушки тёмных елей, слева показалась группа зданий за высоким забором. Йодли свернул на заботливо размеченную дорогу, дал газу. Белые отрезки помчались навстречу, ныряя под колёса автомобиля. Появляясь сзади, они уносились вдаль, сливаясь на горизонте в сплошную линию.

Лимузин катился со скоростью сто километров в час, плавно покачиваясь на неровностях дороги. Анукабис окончательно скрылся в чащобе леса, и над планетой сгустилась ночь. На подступах к правительственному комплексу зажглись яркие фонари. Прожектора на сторожевых башнях зашарили по сторонам, выхватывая из тьмы куски бетонной стены с рядами колючей проволоки поверху, ровно подстриженную траву, низкие кустики с редкой листвой, за которыми нельзя спрятаться.

Приближающийся автомобиль заметили издалека. Два светлых кинжала вонзились в него с обеих сторон и долго удерживали в белом пятне. Как только лимузин остановился перед КПП, прожектора выпустили его из цепких объятий, направили столбы света в темноту, ощупывая каждый камушек невидимыми руками.

Лениво жующий жвачку охранник вышел из будки, поправил висевший на груди автомат, неспешно подошёл к машине и посветил фонарём в салон.

Стекло со стороны водителя опустилось, часовой увидел вице-председателя, перестал жевать и разом подобрался.

— Сэр, по правилам внутреннего распорядка посторонним запрещено проникновение вглубь закрытой территории без специального пропуска. Пожалуйста, предъявите разрешение на ваших пассажиров.

Карл Густав поманил охранника пальцем, тот наклонился к окну.

— Послушай, это мои друзья, — проникновенно заговорил Йодли. — Они недавно выписались из госпиталя, перенесли несколько серьёзных операций и нуждаются в постоянном уходе.

Услышав слова босса, приятели приняли страдальческий вид и развалились на диванах. Охранник снова посветил фонариком, луч света упал на мученические физиономии, а Элтон для убедительности закатил глаза и слабо застонал.

— Мы были в трёх кварталах от гостиницы, когда позвонила секретарь и сообщила о забытом мной проекте завтрашнего доклада. Я просил её подождать или отправить с нарочным. Бесполезно. Она вбила себе в голову: если я не заберу документы — случится вселенская катастрофа. Пришлось развернуться и ехать сюда.

Йодли улыбнулся охраннику: мол, нам ли не знать какими бывают женщины. Между тем часовой оставался крепким как кремень.

— При всём уважении, сэр, я не могу пропустить ваших друзей без письменного разрешения Председателя. У вас оно есть?

— Нет! Я уже объяснил и повторяю: они недавно выписались, им нужен постоянный уход. Ещё раз говорю: я приехал за секретарём и проектом доклада. В гостинице я буду готовиться к завтрашнему заседанию Совета, а Брунгильда обеспечит уход за моими друзьями. Чего тут непонятного?

— Я всё понимаю, сэр, но это против правил.

Карл Густав подумал пора проявить начальственный гнев и решил немного поиграть желваками.

— Ты мне предлагаешь идти пешком? — добавил он в голос звенящего металла.

— Никак нет, сэр, — равнодушно сказал часовой. — Высадите пассажиров за периметром и проезжайте. Они здесь немного постоят, вы вернётесь и везите их куда хотите.

— Ты в своём уме?! Они сидеть могут с трудом, а ты им стоять предлагаешь? Да я… да ты… — Йодли взглянул на происходящее со стороны, отметил, что неплохо справляется с ролью начальника-самодура, выпучил глаза и злобно проговорил: — Утром поедешь на фронт! Зажрались тут, сволочи!..

— Сэр… — охранник от неожиданности поперхнулся жвачкой. — Я… — он сглотнул, проталкивая внутрь кусок эластичной массы. — Понимаете… кхе… у меня приказ…

— Открывай шлагбаум!

Солдат нерешительно переступил с ноги на ногу. Понимая, что каждая потерянная секунда грозит провалом всей операции, двойник вице-председателя закричал:

— Бего-о-м!

Часовой заскочил в будку, с размаху ударил по кнопке. Шлагбаум плавно взмыл в небо, сверкающие в свете фар столбики медленно полезли под асфальт.

Когда преграда исчезла, «Малинетти» въехал внутрь охраняемого периметра. Часовой посмотрел вслед удаляющимся красным огням.

«Смена кончится — напьюсь», — подумал он и вернулся в каморку пропускного пункта.

91

Лимузин долго крутился по внутренним улочкам закрытой территории. Наконец, он затормозил возле двухэтажного корпуса, целиком выделенного под нужды вице-председателя.

Карл Густав до конца опустил прозрачную перегородку между салоном и кабиной, обернулся.

— Карлос, за мной. Элтон, достань автомат, как бы не пришлось обратно пробиваться с боем.

Почти одновременно щёлкнули замки дверей, Элтон сразу бросился к багажнику, а Санита стоял возле машины, ожидая, когда хозяин обогнёт лимузин. Вскоре он уже входил в особняк, следуя тенью за боссом.

Чувствуя дыхание Карлоса за спиной, Йодли пересёк холл, поднялся на второй этаж. Коридор заливал приятный свет от многочисленных бра и потолочных светильников. За кажущейся простотой отделки стен, напольного покрытия и направленного освещения скрывался отменный вкус дизайнера. Ничего лишнего, глаз радуют грамотно подобранные цвета, нет ощущения казёнщины так свойственной большинству государственных помещений.

Не обращая внимания на дизайнерские находки, Карл Густав шёл размашистым шагом мимо закрытых дверей, пока не остановился перед входом в кабинет.

— Найди Брунгильду, — бросил он через плечо, — вели незамедлительно собираться. Скажи — это мой приказ. Пусть берёт только документы, остальным я её обеспечу.

Карлос топтался на месте, ожидая продолжения инструктажа.

— Ты ещё здесь?! Бегом за девушкой!

Санита кивнул, резко развернулся и с необыкновенной для его габаритов быстротой побежал исполнять приказание.

«А этот доктор кудесник, — отметил про себя самозванец. — Раньше Карлос не бегал с такой скоростью. Если Элтон изменился подобным образом — мне вдвойне повезло».

Оказавшись в кабинете, Карл Густав не стал включать свет. Хватало и того, что попадал из коридора. В серых сумерках он зацепился рукавом пиджака за ручку книжного шкафа, больно ударился щиколоткой о ножку стула, налетел животом на стол. Изрядно пострадав от мебели, зашарил по столу в поисках лампы. Бдзинь! Стеклянный абажур ручной работы вдребезги разбился об пол. Где-то рядом с осколками валялся и сам светильник.

Обозвав себя последними словами, Йодли вынул из кармана телефон, посветил дисплеем. Вот он заветный ящик. Так, сейчас достать ключи из кармана, отпереть замок, забрать коробочку с кристаллом и ходу отсюда. Слишком долго судьба благоволила ему, наверняка задумала какую-нибудь подлость вот и пытается усыпить бдительность.

Карл Густав фон Йодли вставил ключ, повернул до тихого щелчка, взялся за ручку, потянул. Бумаги из ящика полетели на пол, исписанные мелким почерком они не содержали значимой информации. Обычная мелочевка: куда зайти, с кем встретиться, что сделать. Другое дело документы в сейфе, их бы тоже забрать, но сначала кристалл.

Карл чуть нажал, сдвинул двойное дно, в небольшом углублении лежала плоская коробочка. В ней хранилась «бомба» для Председателя: запись обращения к гражданам Федерации. Йодли планировал запустить его в эфир сразу же, как окажется за пределами Атлантиса.

Когда футляр с кристаллом перекочевал из ящика в карман, он посветил себе телефоном, достал из шкафа пуленепробиваемый кейс.

Сейф с документами стоял под столом в специальной нише. Чтобы до него добраться требовалось повернуть в разные стороны верхние части левых ножек. Карл Густав заказал стол с секретом сразу как поступил на службу к брату под видом Йогана. С тех пор он возил его за собой при каждом переезде. Не стало исключением и выполнение воли Председателя. Стол оказался единственной мебелью привезённой свитой Генриха в правительственный особняк.

Ножки сдвинулись, стенка ниши поднялась. Йодли набрал код на цифровой панели, приподнял утопленную ручку, открыл дверь. Маленькая лампочка осветила нутро сейфа. На полках лежат две папки. С виду обычные канцелярские принадлежности, на самом деле — надёжные хранители ценной информации. Магнитные замки открываются простым нажатием большого пальца, но если отпечатки не совпадут, вшитая капсула с кислотой взорвётся, полностью уничтожив содержимое папки.

Йодли вынул документы из сейфа, положил в кейс, захлопнул крышку и вышел в коридор, где столкнулся с Карлосом. Тот нёс на плече Брунгильду. Руки и ноги девушки безвольно болтались, кончики длинных волос волочились по полу.

Карл Густав выронил кейс из рук, обогнул наёмника, схватил девушку за руку в попытке нащупать пульс. Потом присел, осторожно приподнял её голову, приоткрыл веко, увидел закатившиеся глаза и закричал:

— Ты что натворил?!

Санита резко повернулся, ноги девушки слегка приподнялись и чуть не ударили Карла по лицу.

— С ней всё в порядке, босс. Скоро очухается. Я её немного придушил…

Самозванец медленно выпрямился.

— Что ты сделал?

— Придушил и чуть-чуть пристукнул. Она не хотела идти, царапалась как кошка, — Карлос вытянул руку, показал несколько глубоких царапин от локтя до ладони.

— Ещё раз так сделаешь — убью, — прошипел лжегенрих, наступая на Карлоса. — Это мой секретарь, а не портовая шлюха!

— Хорошо, хорошо, босс, я всё понял, — попятился Санита. — Просто вы мне велели доставить мисс Майерс, а она и слушать не хотела…

— Ладно, проехали, — отмахнулся Йодли, понимая, что сболтнул лишнее. Ещё не хватало, чтобы Карлос догадался о его чувствах к этой девчонке. Он хоть и тугодум, но иногда и на него снисходят озарения.

92

Как только босс и напарник скрылись в доме, Элтон достал из багажника штурмовой автомат с интегрированным глушителем и подствольным гранатомётом, отстегнул магазин. Золотистый бок патрона маслянисто блеснул в свете уличного фонаря. Обойма со звонким щелчком встала на место, Голдмахер провёл ладонью по стволу, полюбовался блеском воронёной стали, положил палец на спусковой крючок и слегка нажал, чувствуя упругое сопротивление.

Оставив автомат на крыше лимузина, он склонился над багажником, вынул бандольер полный гранат, повесил через плечо, чтобы мгновенно извлечь боеприпасы из кармашков.

Когда Карл Густав и Карлос с бесчувственной девушкой на руках показались на крыльце Элтон стоял сзади машины, опираясь левой ногой о бампер. Одна рука на поясе, в другой автомат, смотрит стволом вверх. Этакий герой, воин-профессионал, один пойдёт против целой армии и окажется победителем. Весь его вид кричал о том, как ему не терпится вступить в бой.

— Элтон, открой дверь. Карлос, размести Брунгильду на заднем сиденье. Смотри мне!.. — Йодли погрозил кулаком и направился к месту водителя.

Голдмахер распахнул дверь аккурат перед напарником. Карлос осторожно положил девушку на диван, сам залез в салон, сел на сиденье напротив.

— Двигайся, ты здесь не один.

Санита окинул напарника взглядом, но всё-таки подвинулся. Элтон забрался в лимузин и уже собирался захлопнуть дверь, как вдруг услышал:

— Ноги!

— Чего ноги? — не понял Элтон.

— Ноги подвинь, а то сломаешь. Карлос показал на длинные ноги Брунгильды в туфлях на высоком каблуке. Начиная от щиколотки, они находились на улице и могли пострадать, если бы Карлос не обратил на них внимания приятеля.

Элтон осторожно подогнул ноги секретарши, воткнул каблуки в обшивку и пока шпильки не соскользнули быстро захлопнул дверь.

В это время завыла сирена, с вышки возле КПП в небо с шипением рванула сигнальная ракета. Прожектора на сторожевых башнях резко изменили направление и вместо подступов зашарили по внутренней территории комплекса.

«Началось», — подумал Карл Густав и, резко обернувшись, бросил:

— Элтон, займись снайперами и пулемётчиками на вышках. На всё три минуты. Встретимся за периметром.

Голдмахер кивнул и выскочил из машины.

— Теперь ты, — Йодли повернулся к другому наёмнику. — Делай, что хочешь, только освободи проезд от зануды.

Карлос расплылся в хищной улыбке, сжал кулаки и исчез также быстро, как напарник за мгновенье до этого.

93

Растворившись в ночи, Элтон усилием воли поменял настройку микрочипа. Мир мгновенно стал серо-белым. За время тренировок в госпитале Голдмахер полностью овладел модернизированным зрением и легко обходился без приборов ночного виденья, тепловизоров, оптических прицелов, дальномеров и прочих приспособлений для усиления слабых возможностей человеческого глаза.

Дорога, по которой они сюда приехали, находилась в поле зрения трёх вышек. Остальным перекрывали обзор здания и высокие деревья. Элтон выбрал удобную для стрельбы точку — холм в окружении фигурно подстриженных кустов с обелиском на вершине. Прячась за широким основанием монумента, он за минуту поразит все цели. Хорошо автомат с глушителем и пламегасителем. Пока они там сообразят, откуда идёт огонь, он уже со всеми разберётся и скроется в ночи.

Элтон включил режим оптического прицела. Перед его взором появились два круга: один большой с частоколом светлых чёрточек в окружении пиктограмм и окном дальномера, второй в несколько раз меньше с четырьмя направленными к центру зубчиками и белым крестиком внутри. Тихо щёлкнув переключателем, он перевёл автомат на стрельбу одиночными, прижал рубчатый затыльник к плечу, прицелился. Белый крестик оказался по центру фигурки солдата, внутренние зубчики маленького круга зажглись красным.

Элтон сделал небольшое усилие, кратность прицела увеличилась. Цель выросла в размерах, но не настолько, чтобы видеть детали. Ещё один мысленный приказ и он разглядел лицо жертвы. Дальномер справа от большого круга показывал шестьсот метров. Почти предел прицельной дальности для этого типа оружия.

Голдмахер выровнял дыхание, замер и плавно нажал на курок. Автомат дёрнулся. Во лбу снайпера появилась чёрная точка. Солдат выронил винтовку из рук и кулем свалился с вышки. Стоявший ярусом ниже пулемётчик повернулся на звук стукнувшегося о заграждения тела и рухнул на пол с пробитым затылком.

Элтон выдохнул, переместился к левому углу квадратного основания, набрал воздуха в грудь. Оружие в его руках щёлкнуло с задержкой в пару секунд и ещё двое отправились за товарищами.

Настало время менять позицию. Он задумал выстрелить по третьей вышке из подствольника, а у того дальность стрельбы вполовину меньше автоматной.

Элтон сбежал с холма, нырнул в кусты, улучив момент, когда снайпер и пулемётчик повернулись в другую сторону, перебежал через дорогу и спрятался за углом какого-то здания.

Над горизонтом показалась луна. Бледный свет залил округу, мешая незаметно подобраться к вышке. Время идёт. Скоро закончится вторая из трёх выделенных боссом минут. Больше медлить нельзя. Он вскинул автомат, положил палец на спуск подствольника. Ещё мгновение и граната по крутой дуге умчится к цели, как невесть откуда взявшиеся облака закрыли луну.

Не мешкая ни секунды, Элтон рванулся в тень, присел едва дальномер в глазу показал нужные двести пятьдесят метров. Раздался глухой хлопок, мгновение и на ярусе пулемётчика грохнул взрыв. Стрелок краем сознания отметил сорвавшееся вниз тело и сосредоточился на другой цели. В следующую секунду на железный настил вышки рухнул снайпер с выбитыми мозгами.

По-прежнему выла сирена, лучи прожекторов метались по территории комплекса. Со стороны казарм послышался топот множества ног, раздались автоматные очереди. Это солдаты стреляли вслепую в надежде случайно задеть невидимого противника.

Облака выпустили луну из плена также внезапно, как и захватили. Элтон оказался посреди освещённой площадки. По счастью рядом никого не было, и он спрятался в густой тени здания до того, как к полыхающей вышке подбежала рота караула.

94

Карлос немного опоздал. Он подобрался к КПП после пиротехнического шоу напарника и увидел будку с опущенными на окна бронированными жалюзи.

В это время солдат внутри бетонной коробки натягивал на голову шлем с дисплеем, на который транслировалась картинка с установленных по периметру пропускного пункта камер наблюдения. Настроив изображение, часовой бросился на крышу, где в просветах между прозрачными пулепоглощающими щитами торчали пулемётные стволы.

Пулемёты смотрели в разные стороны, на двести семьдесят градусов перекрывая сектор возможного проникновения за охраняемую территорию. Боец поочерёдно передёрнул рукоятки затворов, дослал патроны в патронники и встал в центре крыши, отслеживая поступавшую на дисплей картинку.

Беспорядочная пальба из глубины комплекса постепенно приближалась. Из темноты во все стороны летели трассеры, выбивали щепу из деревьев, чиркали по камням, рикошетили от асфальта и бетонных стен.

Часовому померещилось какое-то движение возле раскидистого куста на северо-западе. Он бросился к прикрывавшему тот сектор пулемёту, довернул ствол и вдавил гашетку. Оружие задёргалось на массивной треноге, тяжёлые пули вонзились в центр густого кустарника. Перебитые ветки брызнули соком, на землю посыпались рваные листья и содранная кора.

Азартно поливая кусты из пулемёта, охранник не заметил, как от огромного валуна на востоке отделилась тень и шмыгнула к пропускному пункту.

Оказавшись возле будки, Карлос присел, напряг синтетические мышцы. Искусственная плоть распрямилась с энергией сжатой пружины, мгновенно закинула его на крышу.

Услышав позади себя грохот, часовой прекратил стрелять и обернулся. В центре глубокой выбоины, от которой во все стороны ползли глубокие трещины, сидел какой-то человек, опираясь на кулак и колено. Охранник мог поклясться, ещё минуту назад здесь никого не было, а крыша не имела повреждений.

Внезапно незнакомец распрямился. Высокого роста, широкоплечий, он на две головы возвышался над солдатом.

Часовой потянулся к пистолету в набедренной кобуре, но наёмник оказался быстрее. Хрясть! Стальной кулак вмял в череп солдата сверхпрочное забрало, которое не могли пробить пули и шальные осколки.

Карлос переступил через труп поверженного врага, мощным прыжком взвился в ночное небо, описал длинную дугу и приземлился в двадцати метрах от пропускного пункта. С первой половиной задачи он справился, осталось ворваться внутрь здания и разблокировать проезд.

Ревущий двигателем «Малинетти» вылетел из проулка на центральную дорогу сразу, как затих пулемёт на крыше КПП. Держа стрелку тахометра у красной зоны, Йодли вёл машину прямо на гребёнку из полосатого шлагбаума и стальных столбиков. Он бросил беглый взгляд в зеркало, увидел отражение огней БМД. Этот монстр развивал приличную скорость для тяжёлой махины, имел на вооружение две кассеты с неуправляемыми ракетами, спаренный пулемёт и стодвадцатимиллиметровую пушку. Один прицельный выстрел и от лимузина останутся горящие обломки.

Позади сильно жахнуло. Осколки разорвавшегося снаряда, кусочки выбитого асфальта забарабанили по машине, чудом не задев колёса. До сих пор Карлу везло, но так не может долго продолжаться. Стоит наводчику пристреляться и всё — амба!

«Где же Карлос? Чего копается?»

Шлагбаум и частокол блестящих в свете фар столбиков стремительно приближался. Двойник вице-председателя снова глянул в зеркало, увидел вспышку, окутавшее БМД дымное облако и бросил машину в сторону. Колёса запрыгали по красно-белым поребрикам.

НУРС промчался в опасной близости от лимузина, опалил лакированные бока огненным шлейфом, врезался в забор возле заграждения и взорвался ярко-жёлтым шаром с красными сполохами. Тучи серого дыма рванулись в стороны вместе с бетонной крошкой и обломками.

Не сбавляя скорости Йодли влетел в дымное облако; что есть силы вцепился в руль, зажмурился в ожидании металлического скрежета и мощного удара о столбики, но ничего такого не произошло.

Как потом выяснилось, Карлос нажал кнопку разблокировки за несколько секунд до взрыва. НУРС врезался в забор в тот момент, когда преграда уже наполовину скрылась в асфальте. К счастью, механизм от ракеты не пострадал и втянул цилиндры за мгновение до того, как лимузин проскочил через КПП.

Ожидая новых выстрелов и погони, Карл Густав сильно удивился, увидев в зеркале заднего вида, как БМД остановился и задымил двигателем. Оказалось, Элтон попал гранатой из подствольника в узкую щель воздухозаборника, а после добавил сумятицы в ряды отставших от броневика пехотинцев, один за другим выбивая командиров и заместителей.

Выскочив за периметр, Йодли ударил по тормозам. В свете фар наискось машине проскочил чей-то силуэт, спустя мгновение сзади раздался сильный удар. Машина качнулась на пружинах, дверь слетела с петель, и через образовавшееся отверстие в салон заскочил Карлос. Чуть позже в лимузин влетел Элтон и закричал:

— Ходу!

Йодли услышал треск автоматной очереди, почуял запах сгоревшего пороха, до упора нажал на газ. Задние колёса с визгом провернулись, выбросили бетонную крошку с тучами пыли. Машина рывком прыгнула вперёд и помчалась прочь от высыпавших за пределы периметра солдат из полка охраны.

95

После ареста Боткинса полковник Хадсон отправился с отрядом спецназовцев к правительственному комплексу, где он надеялся перехватить бывшего вице-председателя.

Рой заметил машину беглеца в нескольких километрах от охраняемой территории. Лимузин мчался в полях, то исчезая из поля зрения, то появляясь вновь. Ножницы фар резали темный бархат ночи, увлекая за собой автомобиль. Всякий раз, когда изрядно потрёпанный «Малинетти» подскакивал на ухабах, расширяющиеся кверху световые мечи вонзались в чёрное брюхо неба, разрезали его вдоль, а потом втыкались в сладко пахнущую пряностями землю. Высыпавшиеся из небесной прорехи звёзды ещё долго кружили позади умчавшейся машины, пока, успокоившись, не гасли в шуршащей под лёгким ветром траве.

— Давай быстрее, гони! — торопил водителя Хадсон, вглядываясь через бронированное стекло в мелькающие впереди светлячки габаритных огней.

Шофёр и так давил с такой силой на педаль, что удивительно как не проломил пол в кабине. Фургон гнался за лимузином, выжимая из стальных мускулов всё до последней крохи. Двигатель возмущённо орал, грозя в любой момент перейти на предсмертный хрип, подвеска отчаянно скрипела и дребезжала на каждой рытвине и колдобине. Бойцы едва не летали по салону, с трудом удерживаясь в жёстких креслах.

Внезапно ударил ослепительный свет, даже через тёмные стёкла в фургон проникли ярчайшие лучи. Спецназовцы зажмурились, прикрыли забрала шлемов руками в массивных перчатках. Пронзительно завизжали тормоза, Хадсон полетел вперёд, приложился шлемом о лобовое стекло, отскочил и грохнулся на спину в проход между сидений.

Снаружи ворвался оглушительный грохот, толстые стенки фургона завибрировали, словно были из картона, а не из прочной стали. Тяжёлую махину потащило назад, с такой силой в неё ударила тугая волна от стартовых двигателей космической яхты. По стёклам и корпусу забарабанили мелкие камушки и комья земли, сквозь дверные щели в салон проникли ядовитые газы. Мгновенно сработала автоматика шлемов, включились встроенные фильтры, очищая воздух от вредных примесей.

Грохот усилился, фургон задрожал, поскрипывая стальными рёбрами. Интенсивность света нарастала, пока не стала почти нестерпимой. Казалось, свет проникал даже сквозь металл. Наконец, лучи изменили направление, теперь они падали под углом сверху вниз и с каждой долей секунды становились отвеснее.

Когда тяжёлая туша яхты поднялась на достаточную высоту, пытка светом прекратилась. И хотя грохот был ещё довольно силён он уже не так сильно бил по ушам.

Полковник выскочил из фургона. Вокруг дымилась выжженная земля, в небе горели синим четыре ярких звезды. Через мгновение к ним потянулись длинные цепочки трассирующих пуль.

— Отставить! — высыпавшие за командиром спецназовцы опустили оружие. — Нечего зря патроны жечь. Возвращаемся.

Бойцы по одному погрузились в фургон, последним туда забрался полковник. Шофер с третьей попытки запустил двигатель и повёл хватившую лиха машину в обратном направлении.

96

В это же время в заброшенном квартале Генусбурга отряд Уилкиса заканчивал приготовления к штурму. Следуя советам торговца оружием, сержант и его люди купили железа, сварочный инвертер, защитили основные узлы машины толстыми стальными листами, соорудили добротные конструкции. Две разместили внутри фургона, как раз за сдвижными дверями, а третью закрепили ближе к кабине.

Миллер вырезал в крыше люк, через который выезжала ферма с оружием, соорудил хитроумные механизмы из роликов и стальных направляющих. Маскируя отверстие с воздуха, приспособил заплатку из выкрашенного в цвет машины картона.

Испытания провели сразу, как закончили с монтажом. По сигналу контроллера боковые двери автоматически сдвинулись, рамы с оружием шумно выкатились по рейлингам. Пока они катились на исходную, «Мичиганы» раскрутили стволы. Пушки Вильсона и так всегда стояли на боевом взводе. К моменту, когда ролики попали в стопоры, оружие было готово к бою. Одно нажатие кнопки на джойстике и шквал огня обрушится на охрану Ди Чинелло.

По плану сержанта фургону отводилась основная роль. Он должен протаранить ворота виллы и биться до последнего патрона или до уничтожения либо его, либо противников. В это время Уилкис и Джонсон обстреливают из ракетной установки забор и через проломы проникают на территорию имения. Отвлекая на себя часть внимания, они обеспечивают второй команде возможность незамеченными пробраться к ангару.

Там Миллер вызывает огонь на себя, а Даймонт угоняет штурмовой вертолёт «Хьюго», добирается до командного пункта в скале и разрушает станцию управления орбитальным фортом.

Всё это время Тим на последнем этаже недостроенного здания в ста метрах от виллы, управляет фургоном, а после уничтожения машины помогает спецназовцам огнём из «Верены» и рокетбокса.

Сержант не зря решил доверить винтовку Робинсону. Парень оказался прирождённым снайпером. Хватило десяти патронов, чтобы убедиться в этом. Тим чувствовал оружие, понимал его, был с ним наравне. Ни один выстрел не пропал зря, пули поразили все десять мишеней. Такого результата у новичков Уилкис ещё не видел.

Миллер сел за руль фургона сразу, как определились с диспозицией и распределили между собой боевые задачи и номера. Джонсон вызвался ехать с ним. Даймонт, сержант и Тим Робинсон отправились на дело в «Сириусе».

Город только просыпался. В столь ранний час на улицах кроме мусоровозов, поливальных машин и дворников никого не было, если не считать бродяг и нищих. Те, похоже, никогда не спали. Ночью они грелись возле костров в бочках, а днём побирались у кафе, кинотеатров, ресторанов и других присутственных мест. Бомжи попадались Уилкису на глаза всякий раз, как он приезжал в Генусбург. Вот и сейчас без них не обошлось.

Сонное спокойствие города нарушило несколько нарядов полиции. Завывая сиренами, помаргивая цветными огнями на крышах, патрульные машины обогнали спорткар с фургоном на въезде в «Дрим сити», так в народе называли квартал богачей, свернули на перекрёстке и умчались в сторону виллы Ди Чинелло.

Предчувствуя недоброе, сержант настроил рацию на полицейскую волну. Оказалось, Витторио обратился к начальнику полиции за подкреплением сразу, как истекающий кровью Соул Калибур добрался до виллы после взрыва в клубе «Розалия». Мистер Ди сразу понял — это сделали спецназовцы, за которыми гонялся Родригес. Они же напали на его людей, когда те явились за выручкой в заброшенный пригород.

Начальник полиции мгновенно откликнулся на просьбу близкого друга мэра, почётного жителя Генусбурга и просто хорошего человека, но Витторио Ди Чинелло предпринятые меры показались недостаточными, пришлось вызывать подкрепление из соседнего мегаполиса. На эти машины и наткнулся сержант со своими людьми.

Жизнь внесла коррективы в казавшийся безупречным план. Полицейские заблокировали въезд на виллу. Фургон уже не мог протаранить ворота, он бы попросту до них не добрался.

Коротко посовещавшись с солдатами, Уилкис принял решение: Тим всё-таки отправляется в недостроенное здание.

«Сириус» притормозил в трёх сотнях метров от виллы. Робинсон выпрыгнул из салона, проскользнул за стеной из кустов, спустился в глубокую яму с заросшими травой и молодыми деревцами склонами, откуда по траншее добрался до нужного дома.

Поправив сползающий ремень модуля, Тим ступил в дверной проём. Из глубины стройки пахнуло сыростью и прохладой, под ногами скрипнула кирпичная крошка.

Робинсон выждал несколько секунд, чтобы глаза привыкли к царившей в здании полутьме. Когда на полу стали видны крысиные дорожки и чёткие отпечатки больших и маленьких следов, он сделал первый шаг. Облако седой пыли поднялось в воздух, плавно закружилось серыми клубами, пока не осело на ботинки и низ брюк.

Тим сделал другой шаг, потом ещё один и ещё. Он шёл по бетонному полу, пыль клубилась за ним, закручивалась широкими завитками, коварно щекотала в носу, першила в горле и толстым слоем покрывала одежду и обувь. Гулкое эхо отражалось от холодных стен из крупных блоков со следами застывшего цемента, дробилось, утраивая шаги. Тиму казалось, он идёт не один, за ним следует целая армия и скоро она вступит в бой.

Свернув в одну из комнат, Робинсон двинулся к скрывавшейся в полутьме лестнице. Проникавшего в окна без рам и стёкол утреннего света хватало, чтобы не тыкаться слепым котёнком и не идти на ощупь. Хватаясь одной рукой за железные перила, Тим поднялся на верхний этаж; хрустя каменными крошками, пробрался к выходящей на виллу Ди Чинелло стене. Половины перекрытий не было и на полу вместе с какими-то железяками, битым кирпичом и ошлёпками строительного раствора белели птичьи кляксы.

97

Тим встал сбоку от окна, со вздохом облегчения снял с плеча ракетный модуль, отогнул ворот рубашки. Грубый ремень сильно натёр кожу, до покраснения и водянистых волдырей.

Потом пришла очередь короба. Тим щёлкнул замками, открыл крышку. В специальном углублении фанерного ящика лежала «Верена». Он извлёк на свободу винтовку с непомерно большим прицелом, выдвинул сошку в боевое положение, осмотрелся. Сержант учил: «Снайпер никогда не поставит оружие на подоконник, так его сразу вычислит наблюдатель по высунувшемуся стволу. Лучше всего поставить винтовку в глубине помещения и оттуда вести огонь».

Поблизости не нашлось ничего подходящего. Тим вспомнил о ящике на втором этаже, с сомнением посмотрел на высоту окна. Должно хватить.

Через две минуты фанерная тара из-под какого-то строительного инструмента оказалась в нужном месте. Для этого пришлось немного повозиться: объёмный ящик никак не хотел пролезать в лестничный проём, но выбитая стенка привела к желаемому результату.

Едва он установил ящик в метре от окна, подрегулировал высоту телескопических стоек сошки, как рация заговорила голосом сержанта:

— Готов?

— Так точно, сэр! — Тим откинул защитную крышку с окуляра снайперского прицела, объектив решил не трогать. Уилкис советовал открывать его непосредственно перед прицеливанием, чтобы не привлекать внимания случайными бликами. — Можно начинать?

— Давай, как договаривались.

Тим схватил ракетный модуль, спустился этажом ниже, где было угловое окно, откуда хорошо просматривался участок высокого забора вдали от въездных ворот. Это место сержант выбрал для прорыва на территорию виллы.

Мягкий бугорок кнопки упруго прогнулся под пальцем. В боковом индикаторе высветилась зелёная «четвёрка», с лёгким жужжанием выдвинулся экран наведения. Тим закинул железный прямоугольник на плечо, встал в двух метрах от окна. В жидкокристаллическом дисплее показался забор, отчётливо просматривался каждый кирпичик, фигурные решётки между невысоких башенок.

Тим навёл изображение на экране прямо в центр пролёта, выждал несколько секунд и нажал кнопку вибросигнала на рации.

Чуть позже загромыхало эхо взрывов, это сержант выпустил ракеты по затору из полицейских машин. Тим представил, как бело-синие автомобили с мигалками на крыше взлетают на воздух, как тянутся за ними клубящиеся хвосты яркого пламени. Машины переворачиваются, кувыркаются, с грохотом падают на крышу, а вокруг всё горит, трещит, громко бабахает, люди разбегаются кто куда.

Он глубоко вдохнул, выдохнул и вдавил «Пуск». Рокетбокс дёрнулся на плече, плюнул облаком красно-серого дыма, из которого шумно вылетела ракета с утолщённой боевой частью. Только сейчас Тим понял, почему сержант запретил подходить к окну. При выстреле ракетный модуль с обоих концов далеко выбрасывал языки дымного пламени.

Грохнул взрыв. Реактивный снаряд вспыхнул ослепительным шаром с чёрно-жёлтыми краями. Как только яркая вспышка погасла, а дым и пыль немного рассеялись, глазам Тима предстала огромная дыра в заборе, возле которой горой валялись битые кирпичи.

Первым к пробоине подбежал Миллер с пушкой Вильсона в руках, автоматом и двумя сменными барабанами за спиной. За ним туда нырнул Даймонт с «хорнетом» наперевес.

Тим бросился на верхний этаж, слегка полегчавший модуль больно бил по бедру. В несколько прыжков Робинсон преодолел лестничный пролёт, подбежал к ящику с винтовкой, сбросил рокетбокс, снял крышку с объектива и припал к прицелу. Территория виллы приблизилась, отчётливо просматривались садовые скульптуры, посыпанные битым кирпичом дорожки, замаскированные под кустарники сторожевые штуцеры. Теперь они были не опасны.

Незадолго до нападения Миллер с помощью найденного Тимом КПК запустил вирус в компьютерную систему охранного комплекса. Вредоносная программа избирательно действовала только на автоматическое управление штуцерами. Герхард специально так сделал, чтобы не привлекать внимания охранников. Если бы вышла из строя вся система, шум поднялся бы ещё до атаки, а так никто не заметит. Когда узнают, уже поздно будет, потребуется час на диагностику и отладку.

К этому времени спецназовцы надеялись сломить сопротивление и завершить операцию. Корпус космического десанта через сорок минут должен выйти из подпространства. Если бойцы Уилкиса не уничтожат станцию управления орбитальным фортом, лазерные пушки космической крепости пожгут десантные корабли до того как те войдут в атмосферу, а этого сержант допустить не мог. Лучше погибнуть самому и положить весь отряд, но дать десантникам закончить работу.

Тим ловил в перекрестье прицела головы охранников Ди Чинелло. Так учил сержант, ведь враги могли носить бронежилеты. Хотя какой от них прок? Этой винтовке любая преграда нипочём, её бронебойные патроны пробивают навылет тридцатисантиметровую кирпичную кладку, чего уж там говорить о какой-то пятимиллиметровой броне.

Безотказная «Верена» строчила как швейная машинка, с такой скоростью жал на курок молодой снайпер. Десять выстрелов — короткая передышка, снарядил магазин патронами — снова в бой.

Охранники метались по изрытому воронками саду, пытаясь найти укрытие от беспощадных пуль и воющих в воздухе мин. Повсюду в небо взлетали обломки статуй и фонтаны земли — это сержант прохаживался из миномёта по территории виллы. Он переключился на него, едва самодельный броневик исчерпал все боеприпасы и замер в стороне от развороченных пушками Вильсона ворот.

В метре от Уилкиса рядовой Джонсон фигурно подстригал кусты из «Мичигана». Щепки, поломанные ветки, сорванная листва летели во все стороны, когда раскалённые пули вгрызались в зелёные скульптуры.

С третьего этажа долгостроя Тим без сожаления уничтожал прислужников Ди Чинелло и полицейских. Это они виноваты в гибели отца, в бессонных ночах мамы, её горьких слезах в подушку. Они отобрали у него возможность нормально жить и учиться, они залезли к нему в дом в поисках КПК.

Тим так увлёкся, что чуть не пропустил троих охранников с рокетбоксами. Те заскочили в какое-то длинное здание в глубине сада и готовились открыть огонь по сержанту и Джонсону. Их вычислили по дульному пламени пулемёта и дымным следам миномётных выстрелов.

Тим включил рентгеновский режим, стена сарая мгновенно исчезла, проступили зеленоватые очертания предметов внутри здания, словно те проявились сквозь какую-то дымку. Легким движением пальцев молодой снайпер подправил настройку. Картинка стала чёткой. Тим разглядел сваленную в кучу мебель, причём ножки кухонного стола отчётливо виднелись сквозь спинки наваленных горой стульев. Какие-то шкафы со спецодеждой, садовыми инструментами, бухтами шлангов, ручными распылителями. Тут же стояли две газонокосилки, одна без мешка для сбора травы, другая с треснувшей у основания ручкой.

Ближе к распахнутым воротам Тим заметил колёсный трактор, рассмотрел отдельные шестерёнки в двигателе, застывшие в разных положениях поршни и клапана, сиденье в кабине, руль, педали, рычаги.

Возле трактора притаились враги. Тим видел их согнутые скелеты, окружённые едва заметной оболочкой из мышц. Отчётливо проступали внутренние органы, они будто парили в клетках из костей.

Один из скелетов забросил на плечо длинный прямоугольник с четырьмя трубками внутри, где ждали своего часа остроносые ракеты.

Тим подкрутил нониус. Сердце наёмника очутилось в центре красного круга с двумя треугольниками по бокам. Миг и прицельный круг сжался до размеров мелкой монеты. Робинсон видел, как бьётся сердце жертвы, ему казалось, он слышит звук биения, чувствует дыхание противника.

Он положил палец на спусковой крючок, чуть надавил, ещё одно небольшое усилие и «Верена» сильно ударила прикладом в плечо. В прицеле мелькнула вспышка, появился спиральный след пули, через долю секунды сменившийся маленьким взрывом на стене. Бронебойный сердечник прошёл сквозь кирпичи, пронзил человеческое сердце и застрял в цилиндре двигателя.

Тим чуть повёл стволом, поймал в прицел второго наёмника, выстрелил. В последний момент противник упал на земляной пол, и пуля злобно вонзилась в несчастный трактор.

Видно охранники смекнули, откуда ведётся огонь, потому что снайпер потерял их из виду. Они спрятались за сельхозтехнику, даже рентгеновский прицел не мог определить их местоположение. Один из них случайно сдвинулся в сторону от заднего колеса трактора. Тим тотчас заметил его ноги в армейских ботинках, задержал дыхание и плавно спустил курок. Охранник упал, схватившись за перебитую голень. Вторым выстрелом Тим оборвал его мучения.

С третьим противником пришлось повозиться. Пока Робинсон проявлял милосердие к раненому, последний охранник выскочил из-за трактора и бросился вглубь сарая. Тим повернул винтовку, но малый угол обзора не позволил выстрелить. Надо или оставить в покое наёмника с рокетбоксом, или перебираться к подоконнику и оттуда достать мерзавца.

Снайпер не мог отпустить врага с модулем в руках. Если он не убьёт противника, тот рано или поздно накроет ракетами позиции спецназовцев. Тим рванулся к подоконнику, высунул винтовку в окно, выстрелил. Пуля вонзилась наёмнику в бок. Робинсон через прицел увидел, как того швырнуло об стену, сверху посыпалась какая-то утварь, а на месте, где он был ещё мгновенье назад остался лежать ракетный модуль.

Тим оторвался от прицела и заметил смешанный отряд из полицейских и наёмников Витторио. Те зигзагами бежали в сторону заброшенного здания, стреляя по дому и пригибаясь после каждого взрыва мины. Несколько человек упало, нарвавшись на осколки и шальные пули, остальные заметно ускорились, расстреливая магазины один за другим. Похоже, снайпера задумали взять живьём, пули попадали в стену далеко от оконного проёма.

Тим открыл по нападавшим огонь, снял пятерых, потом кончились патроны. Пока перезаряжал, противники ворвались в дом, топот множества ног заметался громким эхом в цементном колодце лестниц.

Робинсон вогнал последний патрон, вставил магазин, клацнул затвором и выстрелил от бедра. Целиться некогда, самый прыткий уже наполовину высунулся над бетоном перекрытия.

Полицейский с пробитой головой покатился вниз, увлекая за собой всех, кто стоял за ним. Остальные с воплями кинулись на третий этаж.

За несколько секунд Робинсон сжёг патроны, отбросил бесполезное оружие, сорвал с пояса гранаты. Хорошо сержант дал ему парочку из собственных запасов на всякий случай. Вот он и наступил.

Тим размахнулся и бросил боеприпасы в центр лестничного марша. Внизу два раза громыхнуло, из лестничного проёма вырвалось облако серого дыма, послышались стоны и крики. Несколько осколков прожужжали в опасной близости от головы Тима, один всё же чиркнул по уху, кровь брызнула на лицо и шею.

На лестнице опять послышался топот. Робинсон забросил рокетбокс на плечо.

«Прости меня, мама».

Три ракеты вырвались одна за другой, дом задрожал от мощных взрывов, часть стен и перекрытий рухнула. Тучи седой пыли поднялись над горой из кирпичей, кусков бетона и гнутой арматуры в которую превратился этаж.

98

Пока сержант, Джонсон и Тим воевали, Миллер и Даймонт пробрались на территорию виллы. Прячась за кустами, они благополучно избежали встречи с шестью охранниками, те бежали в сторону грохотавших взрывов и пулемётной трескотни.

Вертолётный ангар находился в стороне от основных зданий имения, в дальнем углу обширного участка. В обычное время его охраняли две группы по десять человек, сейчас их количество наверняка сократилось до трёх, максимум до пяти. На это очень рассчитывал сержант, когда планировал операцию.

Расчёты Уилкиса не оправдались. Ди Чинелло не только не сократил охрану, он ещё и усилил её отрядом полиции. Видно он сообразил к чему вся эта заварушка, или его предупредил тот, кто всё время вставлял палки в колёса спецназовцам. Во всяком случае, солдаты насчитали четыре десятка вооружённых пистолетами и автоматами охранников и полицейских.

Определившись с количеством врагов, Миллер отпустил ветку кустарника, та с лёгким шуршанием встала на место, закрыв недавнюю брешь сочной листвой. Спецназовец удобнее перехватил пушку Вильсона, тяжёлое оружие сильно оттягивало руки, повернулся к пилоту:

— Как видишь, планы изменились. Время не ждёт, будем пробиваться с боем. Я их отвлеку, а ты беги в ангар к вертолёту. На всё тебе пара минут, на большее у меня боеприпасов не хватит. Успеешь?

Даймонт пожал плечами, немного подумал и резко кивнул.

— Я тоже так думаю, должен успеть. Иначе там, — Герхард показал глазами на небо, — всем крышка. Давай, я пошёл.

По-прежнему не разгибаясь, Миллер побежал прочь от ангара, выскочил на посыпанную красной кирпичной крошкой дорожку в тридцати метрах от затаившегося Мэтью, не целясь, выпустил пару снарядов по кучке куривших охранников и сиганул в кусты по другую сторону от садовой тропинки.

Группу незадачливых курильщиков накрыло первым же снарядом, осколки второго добили раненых и проделали в металлической стене ангара множество дырок разного размера.

Мэтью наблюдал из засады за возникшей паникой. Полицейские и охранники бестолково бегали по обширной площадке с кое-где пробившимися сквозь толстый слой битого кирпича пучками жёсткой травы. Автоматы в их руках тявкали без остановки, но большинство пуль летело в никуда. Только малая часть сохранивших самообладание стреляла на глухое покашливание пушки Вильсона, остальные палили в белый свет, как в копеечку.

Миллер прохаживался по защитникам ангара из ручной артиллерии не задерживаясь подолгу на одном месте. Вражеские пули вонзались в кусты, когда его там уже и след простыл. К тому времени, как сбитые ими ветки и сорванная листва падали на землю, Герхард атаковал из соседних кустов или перебирался на другую позицию.

Взрывы грохотали с почти равными интервалами и сильно перепахали землю. Уцелевшим охранникам приходилось то и дело смотреть под ноги.

Когда взорвался последний снаряд из запасов Миллера, Мэтью передёрнул затвор «хорнета», выскочил из засады и бросился на штурм ангара. Где-то слева громко заговорил автомат — это спецназовец заметил бросок пилота и поддержал огнём. К несчастью, артподготовка не дала тех результатов, на которые он рассчитывал. Удалось уничтожить лишь две трети противников, остальные уцелели и теперь поливали свинцом петляющего между кустов Даймонта.

Не только чувствуя, но и слыша поддержку напарника Мэтью бежал, то и дело нажимая на курок. Вот из раскрытых ворот ангара выскочил полицейский с длинноствольным пистолетом в руках. Короткая очередь и он свалился с тремя распустившимися на груди кровавыми бутонами. Лёгкие пилота не успели прочиститься от попавших туда пороховых газов, как новые выстрелы добавили очередную порцию сгоревшего пироксилина. Ещё два полицейских и охранник упали рядом с товарищем.

Мэт полностью расстрелял магазин, на ходу заменил обойму и с разбегу заскочил в ангар. Широкий прямоугольник света с длинной тенью Даймонта посередине тянулся по бетонному полу, постепенно теряясь в сумерках длинного здания. Два ряда вертолётов разных форм и размеров застыли вдоль полукруглых металлических стен.

Бронированный штурмовой монстр, слегка расслабив стальные мышцы, застыл в самом конце вертолётохранилища. Под короткими крыльями тяжёлым грузом повисли кассеты с самонаводящимися ракетами, роторные пулемёты торчали двумя направленными вперёд бивнями, прозрачный кокпит напоминал вытянутую морду какого-то хищника. Лопасти разновращающихся винтов тускло поблёскивали, слегка покачиваясь от гуляющего в серой прохладе ветерка.

Мэтью бросился к вертолёту, в последний момент заметил отделившуюся от тёмной стены тень, повалился на бок и выпустил длинную очередь, прокатившись по бетонному полу. О холодный цемент звонко грохнулся тяжёлый автомат, гулко шлёпнулось чьё-то тело.

Даймонт встал на ноги, в несколько прыжков добрался до винтокрылого чудища и в следующую секунду карабкался в сверкающую стеклянной бронёй кабину.

Короткая лесенка осталась позади, спустя мгновение пилот плюхнулся в удобное, плотно обжимающее с боков сиденье, за доли секунды разобрался с управлением. Ничего сложного, подобная система в стандартных «Спейсах» — атмосферных перехватчиках с возможностью кратковременного перелёта в орбитальном пространстве. Есть кое-какие нюансы, но всё это мелочи не стоящие внимания.

Хищно клацнули никелированные зажимы страховочного ремня, пальцы привычно запорхали по многочисленным рычажкам, кнопочкам и переключателям на потолочной, передней и боковых панелях.

Вертолёт вздрогнул стальным телом, турбины одобрительно заворчали, постепенно наращивая гул. Лопасти винтов двинулись в разные стороны, плавно заскользили по воздуху, сначала промелькнула одна, за ней другая. С каждым оборотом они крутились всё быстрее и быстрее, пока раздельное мельтешение не слилось в сплошные сверкающие диски.

Мэтью отключил блокировку шасси, направил «Хьюго» к светлому прямоугольнику ворот. Неожиданно просвет начал сокращаться. Видно Миллеру не удалось полностью уничтожить охрану, или его убили, а может к врагам неожиданно пришло подкрепление. В любом случае для Даймонта это стало неприятной неожиданностью.

Вертолёт плавно катился по холодному полу, а створки ворот всё ближе сдвигались друг к другу.

— А вот хрен вам, — выругался сквозь зубы Мэтью, откинул защитную крышку с пусковой кнопки, занёс палец над красным грибком, но в последний момент передумал. Щёлкнул по прозрачному прямоугольнику, возвращая его на место, обхватил рычаг управления обеими руками и нажал на гашетку.

Роторные пулемёты огрызнулись огнём, гильзы посыпались рекой, запрыгали золотистыми искрами по серому бетону. Толстое железо ворот будто вскрыли консервным ножом. Рваный металл торчал во все стороны, дыры размером с кулак здорового мужчины красовались по периметру широких полотен. «Хьюго» выплюнул ещё несколько очередей и выкатился на улицу немного погодя после упавших ворот.

Оказавшись на свободе, Мэтью добавил оборотов, турбины усилили гудение, ураганный ветер покатился в стороны от напрягшегося вертолёта. Спустя мгновение летающая машина прыгнула в небо.

Оторвавшись от земли, Даймонт сделал круг над виллой. Уилкис с Джонсоном по-прежнему окучивали кусты в саду Ди Чинелло, Миллер отбивался от наседавших со всех сторон противников, а возле недостроенного дома Мэтью насчитал с десяток развалившихся в разных позах тел. Тима на третьем этаже долгостроя не было, а сам этаж представлял собой груду развалин.

Пытаясь помочь товарищам, пилот прошёлся свинцовым ливнем по группкам бегущих охранников и едва успел увернуться. В опасной близости от «Хьюго» промчалась ракета, оставив за собой изогнутый белый след. Не желая испытывать судьбу, Даймонт направил вертолёт к скрытому в глубине скалы центру управления орбитальным фортом.

99

Миномёт выплюнул последнюю мину и затих, глядя дымящимся стволом в курчавое облако. Сержант подхватил с земли автомат, не разгибаясь, попятился к Джонсону, отстреливаясь короткими очередями. Через минуту откуда-то сбоку послышался свист разрубаемого воздуха, а потом спецназовцев накрыло вытянутой тенью от вертолёта.

В небе завизжали роторные пулемёты, длинные, толщиной в два пальца пули помчались к земле. Они вонзались в нее, словно навсегда хотели спрятаться в чуть влажной, прохладной глубине густо пронизанной корнями растений. Пули, стремясь укрыться в лоне земли, пронзали всё на своём пути, будь это люди, деревья или кирпичи стен.

Поддержка с воздуха оказалась кстати. Едва закончились мины, враги осмелели, усилили натиск и сержант испытал первые сомнения в успехе операции. С тем количеством боеприпасов, что остались на руках им долго не продержаться. Несколько полных магазинов на двоих да кучка гранат — вот и весь арсенал.

Пока Даймонт прореживал ряды врага, сержант налаживал с ним связь. Как назло рация забарахлила и никак не хотела настроиться на нужную частоту.

В это время Стивен заметил краем глаза какое-то движение, резко повернулся в ту сторону и дёрнул спусковой крючок. Автомат глухо тявкнул, сверкнувшая на воздухе гильза упала в траву, закатилась под широкий лист лопуха, да так и осталась там лежать. Присевший на колено охранник с тубой ракетного модуля на плече упал на спину с дыркой во лбу. Выпавший из рук рокетбокс валялся рядом, а выпущенная им ракета крутой дугой умчалась в небо. Стив мельком глянул на дымную саблю чуть не полоснувшую вертолёт по носу и сосредоточился на новых противниках. Глотая пороховой дым, зажмурив один глаз он метко выбивал охранников и полицейских, стреляя одиночными в ответ на безостановочную пальбу.

Слева неожиданно заорал сержант:

— Даймонт, Даймонт, как слышишь меня?

Рация захрипела, но слов Стивен не разобрал, их заглушило выстрелами из автомата.

— Оставайся на связи, докладывай каждый шаг, чтобы я всё видел так, будто смотрю на это собственными глазами, — надрывался Уилкис. — И грохни эту долбаную станцию управления, парни должны высадиться на планету.

Сержант включил громкую связь, зацепил зажим рации за край нагрудного кармана, схватил автомат. Оба «хорнета» заговорили дуэтом.

А в это время Даймонт взял курс на скалу, включил форсированный режим и держал обороты двигателей вблизи красной зоны. Полчаса подобного хода и турбины можно списывать на свалку. За такие эксперименты с техникой полагалась пожизненное отстранение от полётов, но кто здесь будет следить за состоянием машин? Хорошо бы выполнить задание до того как из подпространства вынырнет корпус десантных кораблей.

Внизу закончились цветные крыши богатых домов, потянулись крупные шары деревьев, амёбы кустарников беспорядочно разбросанные на травянистом ковре. Вдали показалась серо-голубая полоса скал. Под одной из них прятался центр управления орбитальным фортом, где смена операторов сидела перед компьютерами, управляя нажатием клавиш могучими лазерными пушками. Установленные внутри вращающихся башен форта орудия ждали с земли сигнала, готовясь в любой момент послать смертоносный луч.

Мэтью бросил взгляд на монитор системы наведения. Тонкие зелёные линии делили тёмный фон на одинаковые квадратики, внизу экрана тянулась зеленоватая зубчатая масса. Под одним из больших пиков моргала красная точка — индикатор ненавистной станции.

Скрытый глубоко в скале пункт управления являлся настоящей крепостью, но «Хьюго» имел весомые козыри в виде пары сверхмощных ракет с термическими боеголовками способными проплавить дыру в сорокаметровой каменной толще.

Вертолёт по-прежнему шёл к цели, до заветной скалы оставалось чуть больше трёх километров, когда Мэтью выпустил первую ракету. Длинный сноп дымного пламени вырвался из-под правого крыла, летающую машину слегка тряхнуло, рычаг управления дёрнулся в руке пилота, стоило реактивному снаряду вырваться на волю.

Удерживая лазерный луч в основании скалы пилот «подсвечивал» ракете цель, двигаясь в прежнем направлении. Конечно, можно зависнуть на месте и оттуда наводить «гостинцы», но Мэтью привык всё делать наверняка. А ну как ракеты не дадут результата, придётся пускать в ход боеприпасы попроще, а здесь расстояние играет большую роль. Чем ближе к цели, тем меньше рассеивание и больше эффект.

— Дал первый залп, — сообщил Даймонт в рацию. — После контакта запущу второй.

— Понял, — прохрипел исцарапанный динамик и зашёлся автоматной трескотнёй.

Чуть поморщившись, пилот посмотрел на монитор, где светло-зелёная чёрточка, помаргивая, приближалась к пульсирующей точке. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем она вонзилась в центр красного пятнышка.

Посреди сильно выросшей гряды скал вспухло огромное ослепительно-яркое облако, прогремел взрыв такой силы, что даже сквозь толстые стёкла в кабину проник оглушающий грохот. Не дожидаясь, пока вспышка окончательно погаснет, Мэтью запустил вторую ракету.

Вертолёт снова тряхнуло, на этот раз сильнее из-за ощутимой потери в весе. Реактивный снаряд помчался к цели, теперь всё зависело от того насколько точным окажется выстрел. Если ракета угодит в то же место — задание будет выполнено, а если нет — операция окажется под угрозой. С обычными боеприпасами тут долго провозишься, да и не факт, что получится.

Станция оказалась хорошо укреплённым местом. Замаскированные под скальные выступы зенитные башни выпустили пристрелочные заряды, а потом заговорили наперебой, создавая перед вертолётом плотный заслон.

Мэтью настойчиво вёл ракету к цели, удерживая лазерный луч в центре глубокой воронки от первого взрыва. Его не смущал ответный огонь, рвущиеся по сторонам снаряды. Бортовая броня дрожала от сыплющихся горохом осколков. Несколько штук чиркнули по колпаку кокпита, оставив на нём молочно-белые следы. По счастью ни один из них не угодил в редуктор, и винты по-прежнему вращались, всё глубже увлекая «Хьюго» в самую толщу зенитной обороны.

Незадолго до попадания ракеты в скалу один из снарядов угодил прямо в воздухозаборник турбины. Машину сильно тряхнуло, заморгали тревожные лампочки, разноголосо завыли биперы. Мэт повернулся, увидел чёрный дым, тот валил клубами из-под винта и широким хвостом тянулся за вертолётом. «Хьюго» заметно потерял в управляемости, он так и норовил уйти в сторону, но Мэтью упрямо держал его на прежнем курсе.

Через несколько секунд ракета влетела в проделанное предшественницей отверстие и взорвалась внутри убежища. Адское пламя мгновенно превратило всех, кто там находился в пар, оставив на стенах отпечатки человеческих тел.

«Хьюго» заперхал двигателями, из подбитой турбины вырвался огонь. Рыжие проблески то появлялись, то исчезали в чёрном дыму, будто любопытные белки высовывали мордочки из дупел старого дерева. Вертолёт накренился, каменистая земля с силой потянула к себе, словно всегда ревновала его к небу и окончательно решила прибрать к рукам.

— Даймонт, что происходит? Ты как? — хрипло закричала рация.

— Всё нормально, падаю, центр уничтожен, — Мэтью, рыча сквозь зубы, потянул рычаг на себя. «Хьюго» чуть приподнял нос, но тут же свалился в неконтролируемое вращение. Рисуя чёрные круги, вертолёт стремительно приближался к земле. Перед глазами Мэта всё закружилось, затряслось, приборная панель моргала разноцветными лампочками, пищала на разные голоса. Совершив несколько оборотов, машина задела хвостом горный склон и рухнула на отрог скалы, превратившись в огненный гриб.

100

— Твою мать! — сержант в сердцах сорвал с груди зашипевшую рацию, зашвырнул далеко в кусты.

— Граната! — раздался там чей-то крик, потом послышался треск. Видно кто-то из нападавших повалился ничком, приняв безобидную штуковину за смертельный гостинец. Сержант выстрелил на звук, в кустах раздался протяжный стон, какие-то хрипы, кашель.

— Джонсон, сколько патронов осталось? — Уилкис поймал в прицел голову полицейского, нажал на спусковой крючок. Автомат отстучал короткую очередь, полицейский споткнулся и рухнул лицом в стриженую траву.

— Сменил последний магазин, сэр, — выкрикнул рядовой, сбив метким выстрелом выбежавшего из соседних кустов охранника.

— И у меня последний. Готовь гранаты, устроим фейерверк на прощание.

Сержант закусил губу, стоя на одном колене он расстреливал врагов как мишени на полигоне. Один выстрел — одна смерть и так до сухого щелчка.

Уилкис забросил опустевший «хорнет» за спину, разложил перед собой гранаты: две осколочных слева, по центру свето-шумовая и три дымовых справа. Если память ему не изменяет у Стивена такой же набор. Хватит для громкого «хлопка дверью» напоследок. Как говорил его отец: «Помирать так с музыкой», а с этим количеством гранат вполне можно устроить небольшой концерт.

— Готов? — сержант повернулся к рядовому Джонсону. Тот кивнул, сжимая в руке наступательную гранату. — Тогда начали, маэстро.

Почти синхронно спецназовцы рванули стопорные кольца, два тёмных шара прочертили длинные дуги и упали в кусты, откуда доносилась какая-то возня. Один за другим раздались взрывы, кусты закачались, на землю упали срубленные осколками ветки, посыпалась сорванная листва. За кустами раздалась громкая ругань, вопли, кто-то закричал, на голову спецназовцев посыпались отборные проклятия.

Не успело отгреметь эхо взрывов, как ещё две гранаты взлетели в небо и спустя несколько секунд взорвались, щедро разбрасывая по сторонам осколки вместе с землёй.

Теперь пришло время свето-шумовых гранат. Сержант показал пальцем на группу подстриженных в форме оленей кустов на северо-западе. За ними раздавались крики наступавших противников, сухо трещали автоматы охранников, хлопали длинноствольные «люгеры» полицейских.

Джонсон выдернул чеку, несколько раз подбросил гранату на руке, примеряясь к весу, глянул на командира. Когда тот размахнулся для броска, запустил «слеповуху» и упал в траву. Через долю секунды рядом с ним повалился сержант. Оба лежали не отрывая лица от земли пока не прогремели взрывы.

Выскочившие из кустов противники нарвались на яркие вспышки и полоснувший по ушам грохот. Одни на время потеряли ориентацию, другие упали, зажимая кровоточащие уши руками, несколько охранников бросили автоматы и с воплями убежали назад в кусты.

В ушах спецназовцев тоже звенело от близких взрывов, пришлось пойти на такой риск, иначе гранаты могли пропасть в пустую. Взорвались бы не там, где надо и всё — нет нужного эффекта. А так почти вся группа наступавших на время выведена из строя, можно передислоцироваться.

— Отходим к забору, — громко крикнул Уилкис, плохо слыша свой голос. — Бросай все «дымовухи» попробуем прорваться.

Они запустили дымовые гранаты одну за другой. Вращающиеся в воздухе цилиндры полетели в разные стороны, оставляя за собой хвосты бурого дыма. Через несколько секунд прилегающую территорию затянуло плотной дымовой завесой. Спецназовцы оказались за клубящейся стеной, нерушимой до первого порыва ветра.

Взяв наизготовку ножи, солдаты попятились к пролому в заборе. Пуля, конечно, быстрее ножа, но когда все патроны расстреляны и нет гранат — холодная сталь лучше, чем ничего.

В дыму раздавались крики невидимых противников, громыхали отдельные выстрелы. Завеса медленно расползалась по сторонам, как перестоявшее тесто, ещё немного и она клубящимися щупальцами дотронулась до ботинок спецназовцев, поглотила ноги сначала до середины голени, а потом и до колена.

Раздвигая дым словно воду, Уилкис и Джонсон добрались до пробоины, нырнули в дыру с неровными краями битого кирпича и оказались за пределами виллы. Завеса полезла за ними, будто какая-то призрачная субстанция попыталась проникнуть через портал из другого измерения, но набежавший ветерок разорвал её эмиссаров в клочья.

По внутренней стороне забора ударил заряд. Кто-то из охранников кинул гранату, думая, что солдаты ещё там и она впустую растратила смертельную мощь, выбив осколками тучи пыли и кирпичной крошки.

В небе раздался ужасный грохот, спецназовцы подняли головы, увидели оплывающие огнём десантные корабли.

— Получилось, у него получилось! — закричал сержант, потрясая ножом. — Джонсон, у него получилось!

Он с размаху воткнул клинок в землю, сграбастал рядового в объятья, захлопал по спине, переступая ногами. Стивен, щурясь, растянул губы в улыбке и смотрел на несущиеся к земле челноки с грозно торчащими по сторонам ребристыми пушками.

101

Корабли шли тремя звеньями. Первое — самое большое ушло в сторону индустриального района Генусбурга, где располагался завод по производству наркотиков. Второе, чуть меньше, приближалось к вилле Ди Чинелло. Носовые орудия дали залп и спустя миг земля задрожала под ногами спецназовцев. Султаны земли вперемешку с обломками деревьев и вырванными с корнями кустами взметнулись к небу. Несколько зарядов угодили в дом. Когда осела пыль и развеялся дым от некогда красивого здания остались одни руины. Только бассейн не пострадал, если не считать упавшие на дно каменные обломки и множество плавающих деревяшек.

Разгромив имение, звено отправилось за первой группой. Суда пронеслись так низко, что спецназовцы разглядели сварные швы обшивки, технологические люки, задвижки и другие мелкие детали. Обдав солдат жаром, корабли помчались на звуки разгорающегося боя. Первое звено уже высадило десант и теперь там шло настоящее сражение. Оттуда доносились раскаты взрывов, а свист плазмоганов, чередовался с отрывистой дробью крупнокалиберных пулемётов.

Последнее звено из трёх кораблей зависло в стороне от растревоженного «Дрим сити».

Сержант и Джонсон с интересом наблюдали, как большой челнок с командирскими знаками отличия медленно садился на дорогу. Суда прикрытия обладали скромными размерами, но имели вооружение не хуже штабного корабля. Они садились немного дальше летающей штаб-квартиры.

Тормозные двигатели работали на полную мощность. Балансируя на столбах раскалённых газов, суда приближались к широкой ленте дороги. Не приспособленный к подобным испытаниям асфальт не выдержал высоких температур и начал плавиться.

Земля задрожала под ногами бойцов, грохот всё нарастал, в стороны от шоссе понеслись жгуты горячего воздуха, гоня перед собой пыль и растительный мусор. Суда выдвинули посадочные опоры, телескопические штанги коснулись поверхности и глубоко ушли в расплавившийся асфальт. Заскрипели мощные амортизаторы, корабли тяжело осели, почти касаясь днищем чёрной хлюпающей массы. Один за другим раздались громкие хлопки, дюзы окутались шапками белого пара — это мгновенно образовались облака углекислого газа при соприкосновении раскалённых стенок с карбонатными шашками.

В наступившей тишине послышались звуки далёкого боя, но уже в основном звучало оружие федералов. Из открывшихся шлюзов появились левитационные платформы с десантниками в боевых скафандрах, выстроились треугольником и с лёгким гудением двинулись к спецназовцам.

Первой плыла платформа из штабного шаттла. Среди остальных десантников на ней выделялся гигант чуть ли не на голову выше других. Как только левиторы приблизились к спецназовцам, десантники спрыгнули на землю. Опустевшие платформы заметно приподнялись над поверхностью и, не разворачиваясь, поплыли обратно, следуя к судам на автопилоте.

Почти весь отряд кроме гиганта и двух человек бросился в зияющий в заборе пролом. Негромко бряцая оружием, десантники по одному исчезали в дыре и сходу приступали к зачистке. Сержант крикнул им, что там находится Миллер, мол, будьте внимательнее ребята, не прикончите своего, а если он ранен — помогите выбраться.

В это время гигант подошёл ближе к спецназовцам, тёмное стекло забрала сдвинулось вверх, открыв лицо молодого военного. Он оглядел чумазых от пороховой гари солдат, губы расплылись в широкой улыбке, в глазах сверкнули весёлые искорки.

— Подполковник Билли Кинг, рад встрече. Сержант Уилкис, я так понимаю?

— Да, сэр.

Джон сделал шаг вперёд, заметил сильно торчащие в стороны уши подполковника и тоже улыбнулся. Кинг протянул руку в стальной перчатке, поздоровался сначала с ним, потом со Стивеном.

— Говорят, у вас для меня что-то есть.

— КПК с копиями важных документов, — Уилкис достал из кармана прибор, передал командиру десантников. — А можно вопрос, сэр?

— Валяй, — разрешил Билли, просматривая файлы. Большую часть документов он видел впервые, но встречал и те, что передал ему Рой вместе с просьбой смотаться на Низебул.

— Почему вы сели здесь, а не в порту и как прошла высадка? Трудности были?

Подполковник оторвался от изучения файлов, взглянул с лёгкой усмешкой.

— Говорил вопрос один, а сам вон сколько задал. Ну, давай по порядку, — он спрятал КПК в тайнике бронескафандра. — Сели здесь, потому как тут и хотели высадиться, посадка прошла почти в штатном режиме, потеряны транспорты с машинами поддержки и роботами.

Улыбка сошла с лица подполковника, взгляд стал серьёзен, а в голосе Уилкис уловил нотки усталости.

— Спасибо, парни, вовремя загасили этот форт. Задержись вы на минуту и от нас ничего бы не осталось. Мы только вышли из подпространства, перестроились в походный режим, как пушки форта дали залп. Первыми выстрелами транспорты распылило в атомы, мы уж думали: хана всем пришла, как всё прекратилось. Мы так и поняли, кто то из своих постарался. Рой предупреждал о вас, говорил вы надёжные парни, так оно и оказалось.

Джонсон кивнул, молча пожевал губами, а Уилкис сказал:

— Да, надёжные, только это Даймонт сделал, пилот из АБН. Хороший парень, хоть я ему и не доверял сначала. Жаль, погиб бедолага.

— Не дождётесь, — услышал он из рации Джонсона. — А за добрые слова спасибо, сержант.

— Кто это? — спросил подполковник.

— Даймонт, зараза, живучим оказался, — сержант провёл испачканной в пыли и саже рукой по лицу, чем ещё больше размазал грязь, улыбнулся. Зубы сверкнули жемчужным блеском на фоне чумазой кожи. Подполковник спросил частоту, на которой работали рации, настроил шлемный передатчик и включился в разговор:

— Даймонт, говорит подполковник космодесанта Билли Кинг. Как ты смог отключить пушки форта?

— А разве ребята ещё не рассказали? — с неподдельным удивлением спросил Мэтью.

— Нет.

— Мы устроили небольшую войну, чтобы украсть штурмовой вертолёт с термическими ракетами. Пока парни отвлекали врага, я угнал «Хьюго», добрался до центра управления и спалил его. Всё как всегда, сэр, нам дают задание — мы выполняем.

— А как ты уцелел? — хором спросили спецназовцы и переглянулись.

— Говорите, сэр, — Джонсон протянул рацию сержанту. Тот сначала отказался, но позже выхватил её из рук рядового и прижал сетку микрофона к губам.

— Ты же сказал: «Падаю!» Я сам слышал, как взрывались зенитные ракеты, а осколки барабанили по кабине. А потом связь прервалась, я думал, вертолёт разбился.

— Так он и так разбился, вдребезги, а я катапультировался сразу, как только вторая ракета попала в цель.

— Даймонт, ты же угнал вертолёт, разве там есть кресла-катапульты? — вклинился в разговор подполковник.

Рация хрипло сказала голосом пилота:

— Сэр, «Хьюго» удивительная машина, только он имеет систему отстрела несущих винтов. Если бы не эта особенность, я бы с вами не говорил.

В это время из дыры в заборе по одному выбрались десантники. Зачистка кончилась, так толком и не начавшись, после удара с воздуха не осталось никого живого из охранников и полицейских.

Двое десантников тащили Миллера, тот был живой, но без сознания. Один из выпущенных кораблями снарядов взорвался не так далеко, осколки прошли стороной, а вот ударной волной спецназовца сильно приложило о соседнее дерево. С тех пор Миллер так и не приходил в себя.

Сержант поставил рацию на громкую связь и вместе с Джонсоном бросился к Герхарду. Пощупал пульс, раздвинул пальцами веки, проверил реакцию зрачка.

— Вот оно как. Чего только не узнаешь. Ты можешь определить свои координаты? — поинтересовался Кинг.

— Да, сэр.

— Хорошо, как определишь, передай сержанту и оставайся на месте, я пришлю за тобой людей.

Подполковник ушёл с волны и обратился к Уилкису:

— Молодец, сержант, хорошую команду подобрал. Живой? — он указал взглядом на Миллера.

— Да, только без сознания.

Кинг отдал несколько приказов. Десантник в бронескафандре иного вида с подобием ранца на спине и длинными выпуклостями на руках и ногах, склонился над Миллером. Спецназовцы с интересом наблюдали за ним. Медик прикоснулся пальцем к бугру на правой руке. Раздалось шипение, бугор треснул по длине, из трещины вырвалось слабое свечение, повалил лёгкий дым. Створки сдвинулись в стороны, открывая мобильный кейс с медикаментами.

Эскулап извлёк наружу небольшой шприц-пистолет с ампулой заполненной розовой жидкостью, поднёс к шее Герхарда. Пистолет негромко щёлкнул, иголка воткнулась в кожу и через пару секунд ампула опустела. Прошло ещё несколько мгновений, которые показались спецназовцам вечностью. Но вот Миллер широко раскрыл глаза, сел и втянул ртом воздух.

— Ну всё, жить будет. Медик спрятал шприц в кейс на руке, легко дотронулся до неприметной кнопки рядом с перчаткой. Створки двинулись навстречу друг другу и спустя секунду плотно сомкнулись.

Всё ещё громко дыша, Миллер вертел головой не до конца понимая, где находится и кто это рядом с ним. Наконец он увидел сержанта и Джонсона и слабо улыбнулся.

— Значит, вы вчетвером провернули такое дело? Герои! Подполковник взглянул на десантников. Те мгновенно подтянулись, громко ударили стальными перчатками по груди. Так они отдавали дань уважения подвигу спецназовцев.

— Нас было пятеро, сэр. Пятый совсем ещё мальчишка, но с задатками настоящего снайпера, — сказал Уилкис.

— И где он? Почему я не вижу здесь этого чудо-стрелка?

Сержант не успел ответить, рация захрипела и выдала голосом Даймонта:

— Сэр, диктую координаты…

Когда передача данных закончилась, Кинг отправил платформу с пятью бойцами за пилотом и вернулся к прерванному разговору:

— Где сейчас этот парень, сержант?

— Сэр, в задачу Тима входило прикрытие нашего отряда с крыши вон того здания, — Уилкис махнул рукой в сторону видневшегося в отдалении долгостроя. — Во время боя отряд противника бросился штурмом на его позицию, я слышал несколько взрывов в той стороне, много раз пытался выйти на связь, но… — сержант покачал головой.

— Всё равно надо проверить. — Подполковник повернулся и посмотрел из-под ладони на серую коробку недостроенного здания. — Лайтинг, возьми пару парней и прочеши этот дом сверху до низу.

Рослый десантник козырнул, выкрикнул имена двоих бойцов. Уже в следующую секунду эта троица быстрыми скачками двигалась в нужном направлении.

Неожиданно шлемный передатчик подполковника ожил и все, кто находился рядом с ним, услышали:

— Сэр, докладывает капрал Доггинс: сопротивление подавлено, объект полностью находится под нашим контролем.

— Отлично, Доггинс, закрепитесь на местности и ждите. Я свяжусь с вами сразу, как прибудут новые транспорты с роботами и машинами поддержки.

Вдруг один из десантников поднял руку и воскликнул:

— Смотрите!

Все обернулись. По дороге к «Дрим сити» мчалось жёлтое такси. Шаттлы перегородили ему путь, маленькая машинка бесстрашно свернула с дороги, пропылила по обочине, скатилась по склону и, петляя между деревьев лесополосы, обогнула космических скитальцев. Когда препятствие осталось позади такси вернулось на дорогу и, громко сигналя и моргая фарами, покатило к военным.

Машина остановилась метрах в пятидесяти от бойцов. Пассажирская дверь распахнулась, из салона выскочила растрёпанная Глория в длинном шёлковом платье голубого цвета без рукавов с глубоким декольте и вырезом на спине. Туфли на высоком каблуке сильно мешали, она скинула их и побежала босиком.

Подполковник повернулся к сержанту:

— Это кто?

— Мама Тима, — сказал Уилкис и глубоко вздохнул. — А если он погиб, что я скажу?

— Отставить панику я всё беру на себя.

В это время Глория подбежала к солдатам.

— Где мой сын? Джон, вы обещали следить за ним. Где он?

— Миссис Робинсон, — начал Уилкис, но замолчал после выразительного покашливания Билли Кинга.

— Мэм, прошу вас, пожалуйста, успокойтесь, — подполковник сделал шаг к Глории. Двигатели сервоприводов его бронескафандра слегка загудели, металлические подошвы стальных ботинок негромко стукнули об асфальт. — Я отправил группу за вашим сыном. Всё хорошо, перестаньте нервничать, на вас даже лица нет. Разве можно так?

Подполковник как мог, тянул время. Ему не первый раз приходилось сообщать родным и близким о гибели братьев, отцов, мужей и сыновей, он знал, как подготовить родственников к неприятным известиям, но всё равно это было для них тяжёлым ударом. «Хорошо бы парень остался жив, — подумал Кинг и в тот же миг оборвал себя: — чудес не бывает».

В опровержение этой мысли включился передатчик:

— Сэр, мы нашли его. С ним всё в порядке, серьёзных ранений нет, так пара царапин. Сейчас достанем из-под обломков и будем у вас.

— Ну, что я говорил? — облегчённо выдохнул подполковник. Скоро вы получите сына целым и невредимым.

Глория радостно вздохнула и пошатнулась. Ноги отказывались её держать. Невидимый стержень внутри надломился, ей показалось: ещё миг, и она рухнет на чёрный асфальт. Не подоспей вовремя Уилкис так бы всё и произошло.

Пока Глорию приводили в чувство, Лайтинг с товарищами извлёк Тима из-под завала и притащил к подполковнику. На самом деле Робинсону повезло: окажись он в десяти сантиметрах левее места, где его засыпало кирпичом, рухнувшее перекрытие размазало бы его по бетону, а так отделался малым испугом, парой ушибов и лёгким сотрясением мозга. Сущие пустяки по сравнению со смертью.

Когда Глория пришла в себя, Тим уже стоял перед ней и широко улыбался.

— Мама, как я рад тебя видеть!

— Сынок, живой!

Они бросились друг к другу и обнялись под радостные возгласы солдат. Глория гладила Тима по волосам, а он всё хватал её руки и прижимал к губам. Но вот мать отстранилась от сына, посмотрела на него как-то по-иному.

— Я долго думала, Тим, метаясь из угла в угол в номере «Плазы». Я была неправа, запрещая тебе служить. Такие люди как сержант Уилкис и его солдаты очень нужны. Без них нам не знать счастливой жизни. Я дала себе клятву: если ты… — её голос дрогнул, она сглотнула, сдерживая невольно навернувшиеся на глаза слезы. — Если ты… останешься в живых… я не буду за тебя решать. Ты достаточно взрослый и можешь сам выбирать свою судьбу.

Глория замолчала, вместе с ней молчали и другие. Каждый из собравшихся здесь понимал, сколько мужества потребовалось этой женщине для такого решения.

— Что скажешь, Тим? — Уилкис положил руку ему на плечо. — Дело за тобой, мама не против, сбылась твоя мечта.

Тим опустил голову. Он смотрел под ноги и не решался поднять глаза. Наконец, он вздохнул и тихо сказал:

— Сержант Уилкис, сэр, простите меня, и поймите правильно. Я не испугался, нет, напротив, только сегодня я понял как это трудно и вместе с тем интересно служить в армии. Я очень хочу посвятить себя военной службе, но не могу.

Он подошёл к матери, взял её руку, прижал к сердцу.

— Мама, я останусь с тобой, заработаю денег на новый дом, обставлю самой красивой мебелью и лишь тогда подумаю о себе.

— О! — только и смогла произнести миссис Робинсон и чуть не расплакалась.

— Сэр, — Джонсон дёрнул сержанта за рукав. — Давайте отдадим им все наши деньги. Я тут подумал: зачем они нам? Что мы будем с ними делать? А Робинсонам они нужней, парню за всю жизнь не заработать и половины стоимости приличного дома. Всё-таки вы их лишили крыши над головой.

Сержант хмыкнул и криво усмехнулся.

— Ну да, а ты как думаешь, Миллер?

— Я «за». Стивен, ты же хотел закончить обучение и стать этим… как его…

— Магистром, — подсказал сержант.

— Во-во, им самым. А теперь, что с тобой случилось? Как и меня приложило взрывной волной?

— Нет, просто я понял — это не моё. Я солдат, а не учёный. Надо будет, так я бабочек и на задании изучать буду.

— Лучше после, — сказал сержант. — А как же Даймонт.

— Мы его уболтаем, — пообещал Герхард. — Раз Стивен никуда не уходит, вдвоём мы его быстро уговорим.

— Хорошо. — Сержант повернулся к Тиму и Глории. Десантники во главе с подполковником стояли чуть позади мамы и сына. — Тим, мы тут посовещались с ребятами и решили отдать вам все наши деньги. Их там хватит на прекрасный дом в тысячу раз лучше той лачуги, где вы проживали. Прошу прощения, миссис Робинсон, — сержант слегка поклонился Глории, — но вещи надо называть своими именами.

— Не стоит извиняться, мистер Уилкис, вы абсолютно правы, тот дом был не из лучших, но мы и его содержали с трудом.

Тим стоял и не верил ушам. Щедрое предложение сержанта открывало перед ним огромные перспективы. Пока он лежал наполовину засыпанный грудой обломков он о многом передумал: о матери, о собственном будущем, о том, как ему поступить. Решение остаться дома далось нелегко, он знал, мама примет его желание служить и отпустит в полную опасностей армейскую жизнь. Но если он уйдёт и оставит её одну без жилья с кучей нерешённых проблем, то как примирится со своей совестью? Как он сможет жить с таким грузом на сердце?

Пришлось выбирать между мечтой и счастьем матери. Разумеется, мечта проиграла и ушла в тень, а решение остаться и заботиться о маме твёрдо закрепилось в душе. И вот теперь такой неожиданный поворот.

— Спасибо, сэр, — негромко сказал Тим, глядя в глаза сержанту. — Я вас не подведу, стану настоящим солдатом.

— Ну, раз всё так хорошо разрешилось я с вашего позволения, господин подполковник, отойду в сторону, — козырнул Уилкис. — Сообщу лейтенанту Хадсону о завершении операции.

102

Вызов Уилкиса застал полковника в коридоре возле Овального кабинета. Хорошие новости оказались к месту, с их помощью Рой надеялся скрасить горечь неприятной пилюли.

Невзирая на поздний час, Альберт Скиннер не спал, он ждал директора АГБ и дождался. Переступив порог, Хадсон только открыл рот, как в кабинет стремительно вошёл Зиберт.

— Сэр, вы должны это видеть, — сказал он, не обращая внимания на негодующий жест начальника.

Секретарь схватил пульт. Экран на дальней стене засветился, помощник Скиннера защёлкал клавишами, настраиваясь на новостной канал «Гэлакси вижн».

Наткнувшись на нужную программу, Зиберт положил пульт на стол.

— Что это значит? — Председатель посмотрел на экран, где кроме герба Федерации ничего не было.

— Не знаю, сэр, я увидел предупреждение бегущей строкой о перерыве в трансляции для экстренного сообщения и подумал, как это важно ведь подобного ещё не случалось.

— И что?! Мало я видел нашей символики? — фыркнул Альберт Скиннер.

В этот момент изображение на экране затряслось, раздался звук бьющегося стекла и герб, покрывшись трещинами, осыпался как разбитая витрина. Сразу после этого появился Генрих Клаус фон Йодли, он сидел за столом и держал в руках лист с отпечатанным текстом.

— Добрый вечер, господин Председатель, — поздоровался бывший соратник Скиннера. — Я знаю, вы меня сейчас внимательно слушаете, как и миллиарды граждан Федерации.

Генрих опустил глаза в бумажку и начал читать:

— Я хочу спросить всех свободомыслящих людей: вам не надоела бесправная жизнь, на которую вас обрекают? Вы и дальше хотите участвовать в карикатурных выборах, которые меняют декорации, оставляя главных действующих лиц? Вы хотите для себя и своих детей другой доли, чем та, которую определили вам свыше?

Вас заставляют работать на удовлетворение ежедневно возрастающих потребностей правящей верхушки, отбирая право самим решать, что делать и как поступать. Вас растят как послушное стадо, ведут на убой в ненужных вам войнах. За счёт пролитой вами крови власть решает собственные проблемы. Я предлагаю всё поменять.

Вы думаете Федерация — это единственно верная форма существования государства? Вы ошибаетесь! Ваши лидеры доказали нежизнеспособность демократии. Да её и нет на самом деле. Они вас просто дурачат, заставляя поверить, что вы реально управляете государством. Невозможно здраво руководить таким многослойным и растянутым в пространстве образованием, как Федерация, меняя политиков через каждые несколько лет. Даже если придёт толковый руководитель, он всё равно будет думать о том, как сохранить за собой место на следующих выборах. Когда ему радеть о народе, если голова занята другими мыслями?

Вам нужен постоянный и бессменный лидер, при котором не будет никаких политических шоу. Следовательно, Федерацию надо упразднить, а на её месте создать Великую Империю.

Я, Генрих Клаус фон Йодли, готов стать первым Императором и взять на себя тяжёлое бремя создания нового и справедливого государства.

Ренегат сделал глоток воды из стоявшего рядом стакана, отложил бумагу в сторону и посмотрел в камеру. От его взгляда по спине Председателя побежали мурашки, и он внутренне напрягся в ожидании худшего.

— Скиннер, я выдвигаю ультиматум! У вас есть ровно двадцать четыре часа по среднефедеральному времени, чтобы добровольно сложить с себя полномочия и заявить о роспуске Совета. В противном случае я развяжу гражданскую войну и начну массовое наступление мятежников на центральные миры Федерации. Подумайте, сможет ли ваша истощённая длительными боями армия воевать на два фронта? Хватит ли у неё сил противостоять натиску боевых частей Аркаимского союза и преданных мне войск? Вы способны ввергнуть Федерацию в пучину междоусобиц ради удовлетворения собственных амбиций? Вы и сами прекрасно знаете о неотвратимости перемен. Любое решение — это шаг в неизбежность. Только от вас зависит, каким он будет и что принесёт народу.

Экран погас, в кабинете повисла гнетущая тишина.

— Это конец, — тихо произнёс осунувшийся Скиннер. — Что делать? — спросил он, с отчаянной надеждой глядя на полковника.

— Не поддаваться на провокацию и не вступать в переговоры, — твёрдо сказал Хадсон. — Этот «император» не на тех напал, он ещё не раз хлебнёт горя, это я обещаю. Не забывайте, у нас есть его планы, к тому же корпус подполковника Кинга уже захватил Низебул. Разгром ещё одной базы мятежников будет вашим ответом на ультиматум, сэр.

— Хорошо если так, — прошептал Председатель, — но чутьё мне подсказывает: нас ожидают трудные времена.

В стороне раздалось негромкое покашливание Зиберта.

— Прошу прощения, сэр. — Председатель и полковник повернулись к секретарю. — Наша организация давно ведёт неусыпную борьбу с врагами Федерации…

— Минуточку, Зиберт, какая организация? — спросил Скиннер.

— Тайная, сэр, вы позволите?

Председатель кивнул, а Хадсон подался вперёд, словно боялся пропустить хоть одно слово.

— Мы давно следили за вашим э-э… оппонентом. Теперь, когда партия разыграна, я могу сказать: у нас есть туз в рукаве. — Зиберт поднёс манжет рубашки к губам и произнёс в запонку:

— Входите.

Двери в Овальный кабинет распахнулись, Председатель от изумления раскрыл рот, а Рой подумал, что повредился рассудком. На пороге стоял… объявивший гражданскую войну изменник.

Секретарь подошёл к нему, положил правую руку на плечи, а левую протянул в сторону Скиннера.

— Знакомьтесь, господин Председатель, ваш верный соратник — Генрих Клаус фон Йодли.

— А-а… э-э… ага… — Альберт кивнул, на лице появилась кривая улыбка и сразу исчезла. — А кто тогда был там, на экране? Он посмотрел на полковника, словно ища у того поддержки.

— Да, Зиберт, потрудитесь объяснить: кто был на экране и кого я сегодня пытался арестовать?

— Он сам вам всё объяснит, — секретарь повернулся к соседу:

— Прошу вас.