Шаг в неизбежность

36

Солдаты торопились уйти от места недавней стоянки. Преследователи сидели у них на хвосте, на это указывал шум вертолётных винтов, отдалённый грохот взрывов и драконий рык автоматических пушек. Видимо пытаясь облегчить работу наземной команде, пилот выкашивал в джунглях широкие просеки. Другого объяснения стрельбе и взрывам у спецназовцев не нашлось.

Уводя «звёздных людей» вглубь леса, Чан старался выбирать такие места, где сквозь раскинувшиеся над головой ветви проглядывали голубые заплатки неба. Так он пытался придерживаться верного курса, хотя куда им идти он точно не знал. Так, на глазок определил направление и примерно выдерживал его, надеясь на удачу и помощь лесных духов.

Хорошо зная природу джунглей, крестьянин заранее уводил солдат от гнездовий кабато — живой сигнализации тропиков. Эти птицы всегда селились рядом с определённым видом кустов. Мать кормила вылупившихся птенцов похожими на лодочки листьями этого растения, чтобы те смогли выработать иммунитет к яду краснозобых лягушек — основному блюду взрослых птиц.

Спецназовцы послушно шли за ним, в точности копируя движения. За время совместного путешествия они убедились на собственном примере: без его полезных советов и практической помощи им вряд ли бы удалось здесь долго прожить. Наскоро почерпнутых во время перелёта сведений хватило бы до первого знакомства с представителями местной флоры и фауны, ведь солдаты не имели с собой никакого противоядия. Удивительно как они вообще остались в живых до встречи с проводником.

По-прежнему удаляясь в джунгли, Чан всё время молил духов послать ему и его спутникам лёгкой дороги. Сегодня духи оказались благосклонны, возможно, напились жертвенной крови или решили проявить участие; главное, на пути у беглецов не попалось крупных завалов и непроходимых зарослей. А то в джунглях как бывает: идёшь себе, идёшь, прорубаешь тропинку и на тебе — глухая стена. И хотел бы пройти, а не пробиться, так густо заросло всё лианами. Обогнуть тоже проблема: такие заторы обычно тянулись на сотни метров вширь и в глубину.

Прошёл почти час с того момента, как спецназовцы нашли и уничтожили маячки. За это время они проделали немалый путь. Уже не различался шум вертолёта, не раздавалась стрельба, ничто постороннее не вклинивалось в размеренную жизнь тропического леса.

Шедший впереди крестьянин неожиданно остановился, Стивен чуть не налетел на него, сжал руку в кулак, давая Герхарду знак остановиться.

— Ты чего? — спросил он проводника и тут же замолчал. Впереди, за пятнистыми листьями самбукового дерева проглядывало что-то белое. Спецназовец вышел вперёд, сунул ствол автомата в щель между широкими листьями, сдвинул в сторону. Из пряно пахнущей полутени выглянул пустыми глазницами оскалившийся череп на длинной узловатой палке.

Стивен повернулся к Чану:

— Что это?

— Граница племени тапианов. Так они отмечают свою территорию. В деревне про них говорят, будто они похищают людей. Одних приносят в жертву богам, других пожирают во время ритуального обеда…

— Что за бредятина?! — скривился Стивен. — Разве такое бывает в современном мире?

— Не знаю как там у вас, господин «ангел», — Чан указал пальцем в небо, — а здесь возможно всё.

Стивен подошёл ближе к черепу, наклонился, изучающе разглядывая выбеленные временем кости. На правом виске виднелась круглая дырочка с ровными краями, похожая на след от пули. Он просунул в отверстие мизинец.

— А чем вооружены эти тапианы?

— Копья, луки со стрелами, а что?

— Да так, ничего. Видишь дырку? — Стивен показал на пробоину в кости. — Стрела или копьё могут оставить такой след?

Чан Кай-Ши подошёл ближе, внимательно осмотрел височную долю черепа.

— Вряд ли, каменные наконечники несколько больше, да и следы от них остаются неровные, с трещинками.

Пока проводник с напарником разглядывали находку, Герхард утолял разбушевавшийся голод. Помня обещание не трогать кусты, он сорвал с небольшого деревца аппетитные с виду орешки в мягкой скорлупе. Надкусив один из них, разжевал передними зубами, попробовал кончиком языка. Орешки оказались приятными на вкус, хотя и немного кислыми.

Не обращая внимания на друга, Стивен расспрашивал проводника:

— Ну и куда пойдём? На территорию тапианов?

— Да, господин «ангел», другого пути у нас нет. Мне самому не охота туда идти, но делать нечего. Надеюсь, нам удастся пройти незамеченными.

— А почему в твоей деревне тапианов считают людоедами? Кто-нибудь это видел?

— Нет, ни один из наших не возвращался оттуда. Да это и так понятно. Откуда они могли взять столько черепов для отметки границ?

Слегка закусив орешками, Герхард присоединился к беседе спутников:

— Чан, а ты знаешь язык дикарей?

— Да, господин, — поклонился Чан Кай-Ши, — мне известно несколько слов, хватит для короткой беседы.

— Ну да, — усмехнулся Стивен, — судя по твоим словам, долго с ними разговаривать не получится. Ладно, пошли к тапианам. Надеюсь, услуги переводчика не понадобятся.

37

Отряд отправился вглубь земель таинственного племени. На враждебной территории Чан вёл себя намного осмотрительнее. Он и раньше ходил почти без шума, а теперь и вовсе плыл над землёй как привидение.

Спецназовцы не уступали крестьянину в мастерстве скрытного передвижения. Ни одна ветка не шелохнулась, не хрустнул ни один сучок. Птицы не прекращали петь, а ведь им достаточно малейшего повода, чтобы испуганно замолкнуть или, напротив, поднять невообразимый гвалт, предупреждая всех об опасности.

Неожиданно у Миллера скрутило живот, он схватился за него руками, суетливо забегал глазами по сторонам.

— Ты чего? — заметил Стивен странное поведение напарника.

— Да, понимаешь, надо бы товарный состав отправить, — сморщился Герхард, переживая очередной спазм.

— Не понял?

— Я говорю: балласт скинуть надо, кишки болят.

Миллер скорчил жуткую гримасу, присел, поглаживая руками живот и чуть слышно постанывая.

Чан заметил, что спутники отстали, вернулся и услышал последние слова Герхарда. Что-то едва уловимое промелькнуло по его желтому лицу. Он наклонился над сидящим на корточках солдатом, заглянул в глаза.

— Прошу прощения, господин «демон», вы что-нибудь ели недавно? Ягоды там, орехи или плоды какие?

— Нет… — простонал Герхард, чувствуя, как в животе поднимается буря. Спустя несколько мгновений Стивен и Чан Кай-Ши услышали какое-то урчание внутри Миллера, а потом сморщились от ударившего в нос неприятного запаха.

— Фу! Так и задохнуться недолго! — отступил на шаг назад Стивен.

— Ай-я-й! — покачал головой Чан Кай-Ши. — Обманывать не хорошо.

— Так ты ел или нет? Говори! — строго потребовал Джонсон, помахивая перед носом ладонью.

— Да, какие-то кисловатые орешки. Ой, как больно! Герхард упал на колени, согнулся до земли, держась за живот руками.

— Ты же не хотел есть с кустов. Мало тебе истории с моей пчелой? А если ты отравился?

Стивен заметил в траве бегущую к другу полуметровую сороконожку, подцепил носком ботинка, закинул в заросли папоротника. Укус этой твари за сорок минут отправлял человека на тот свет, если у того не было противоядия.

— Так то кусты, а это дерево. Я думал, обойдётся.

— Думал он, — пробурчал Джонсон. — Я вижу, как ты думал.

Герхард застонал, постукивая головой об землю и поглаживая живот.

— Это чернильный орех. Из его мякоти у нас в деревне делают чернила. Он умеренно ядовит, при правильном приготовлении его можно употреблять в пищу. Главное найти корень травы бегумбе, не то…

Чан Кай-Ши не успел договорить, Миллер негромко проскулил и снова выдал порцию удушающего газа. Тут даже крестьянин не выдержал, отступил следом за отпрыгнувшим в сторону Джонсоном.

— А здесь растёт эта твоя бегумбе, или как там её? Помочь бы придурку, а то ещё ласты склеит.

— Дайте нож, — потребовал Чан Кай-Ши. Джонсон вынул клинок из ножен, вложил в ладонь проводника. — Я сейчас, — сказал крестьянин и нырнул в ближайшие кусты.

Едва он исчез, Стивен повернулся к постанывающему Миллеру:

— Поделом тебе, будешь знать, как тащить в рот всякую гадость. Хуже ребёнка.

— Я не специально, есть очень хотелось, — жалобно проскулил Герхард.

— Дурень, чему тебя только учили? Сколько раз инструкторы говорили: нельзя пробовать незнакомые плоды, а если бы ты отравился? Молись теперь, чтобы Чан нашёл эту бегумбе.

Прошло сколько-то времени. Наконец появился проводник с длинным желтоватым корнем в руках. Он соскоблил с него кожицу, прополоскал в скопившейся на дне широкого листа луже воды, протянул Герхарду.

— Ешьте, господин, корень бегумбе поможет избавиться от орехового яда.

Герхард начал грызть корень, чем-то напоминающий по вкусу морковь. Примерно через три минуты живот опять прихватило, но уже по-другому. Резь исчезла, зато появилось ощущение переполненного кишечника. Не стесняясь чужого присутствия, Миллер стянул штаны, присел над заранее вырытой приятелем ямкой.

Не желая присутствовать при этом процессе, Стивен сказал пыхтящему другу:

— Мы с Чаном пойдём потихоньку, как управишься — двигай за нами. Только убрать за собой не забудь, оставлять любые следы — значит упрощать преследователям задачу.

— Да понял я, не дурак, — прокряхтел Герхард, содрогаясь от судорог.

— Как всё закончится — выпейте немного воды, она ослабит побочное действие корня, — посоветовал Чан Кай-Ши. — Глотка два, не больше, иначе снова пронесёт.

— Включи шлемный передатчик, только громко не кряхти, а то оглохну, — хохотнул Джонсон, уходя за проводником в джунгли.

— Тоже мне шутник, — сморщился Герхард, переживая очередной мучительный приступ.

38

Стивен и Чан Кай-Ши шли не торопясь. По всем правилам требовалось дождаться Герхарда, в джунглях легко затеряться в одиночку, но кому охота присутствовать при малоприятном процессе? С лихвой хватало постоянной радиосвязи: кряхтение, стоны, вздохи, другие сопутствующие звуки давали полное представление о происходящем.

Вынужденный слушать этот «радиоспектакль» Стивен завидовал Чану: тот спокойно передвигался по джунглям, наслаждаясь природой.

Пять минут спустя Джонсон услышал в шлеме облегчённый вздох и голос Миллера:

— Ну, кажется всё, вроде как отпустило.

— Воды хлебнуть не забудь, глотка два не больше, — напомнил Стивен и, сморщившись от неприятного запаха, перешагнул через торчавший из-под куста труп обезьяны. Полуразложившаяся плоть буквально шевелилась от обилия на ней чёрных слизней, насекомых и сухопутных крабов. Почти сразу в наушниках раздался звук скручиваемой крышки, послышалось приглушённое бульканье, чуть позже снова зашоркало.

— Эй, Стив, ты меня слышишь? — позвал повеселевший Герхард, живот ещё немного крутило, но мучительной боли уже не было.

— Да слышу, слышу, — отозвался Джонсон, обходя стороной кучу опавших листьев. Обычно в таких местах прятались плюющиеся пауки. Они никогда не плели паутину, а охотились, выстреливая из брюшка капельки токсичного вещества. По словам Чан Кай-Ши, яд этого паука мог убить даже человека.

— Ямку я забросал, сверху накидал прелой листвы, вроде как незаметно. Пальмовые листья, на которые ты ссыпал землю, запрятал в кусты. Можно выдвигаться, — доложил Миллер. Обычно сдержанный, сейчас он испытывал потребность говорить, наверно так проявлялось побочное действие бегумбе.

— Ну так и выдвигайся, мы недалеко ушли.

Говоря с напарником, Стивен не сводил глаз с проводника. Тот осторожно вышагивал, стороной обходя кусты и причудливые конструкции из лиан и ветвей деревьев. Иногда он замирал как собака на охоте, то ли чего-то чувствовал, то ли принюхивался, так сразу и не поймёшь, потом опять шёл по одному ему понятному маршруту.

Иной раз после «собачей стойки» крестьянин ворочал головой как сыч, приседал, трогал землю руками, нюхал пальцы. В общем, вёл себя как полоумный с точки зрения обывателя и как опытный разведчик на взгляд военного.

Стивен шёл за ним, внимательно вглядываясь в деревца с широкими листьями. За ними что-то скрывалось. Теперь он это чувствовал и поразился необычайному чутью проводника, заметившему неладное задолго до него.

Возможно там прятались какие-нибудь животные, или подкрадывались тапианы, гадать было некогда. Стивен приготовил автомат для стрельбы, поправил мешавшуюся сумку.

Продолжая осторожно идти в двух шагах впереди спецназовца Чан что-то заметил, слегка пригнулся, вытянул руку назад. Стивен замер с приподнятой ногой, положил палец на спусковой крючок и осмотрелся.

Осторожно опустив ногу, Джонсон ждал сигнала. Проводник постоял ещё какое-то время, сделал маленький шаг, потом ещё один и ещё. Неожиданно он взлетел и закачался в воздухе, болтаясь вниз головой, размахивая руками и громко крича. Спецназовец кинулся на помощь, но тут же остановился, наткнувшись горлом на каменный наконечник копья.

Из кустов мгновенно высыпали темнокожие дикари. С татуировками по всему телу, с цветными полосами на тёмных лицах, они оттягивали нижнюю губу, показывая жёлтые зубы. Наверное, пытались запугать чужаков.

Стивен никогда не видел дикарей, зато теперь мог вдоволь насмотреться. Туземцы носили юбки из пальмовых листьев. У нескольких воинов с ожерельями из когтей и клыков волосы были густо помазаны белой глиной, у остальных — красной, скорей всего так подчёркивалась разница в статусе. Он услышал странные звуки, скосив глаза, увидел, как Чан Кай-Ши строил ужасные гримасы, извлекая из себя эту пародию на речь.

Дикари прекратили скакать, переглянулись, самый рослый подошёл к пленнику, несколько раз провёл наконечником копья по верёвке из тонких лиан. Натянутая бечева лопнула, крестьянин с треском рухнул в кусты. Туземцы с воплями вытащили его оттуда, поставили рядом со Стивеном и, подталкивая в спины древками копий, повели к себе в деревню.

39

Герхард бросился вдогонку за товарищами, но не успел выйти в зону прямой видимости, как в наушниках шлема раздались дикие вопли. Он тенью преодолел последние метры и резко присел, чуть не наткнувшись на одного из дикарей. По счастью тот смотрел в другую сторону и не заметил спецназовца.

Сдвинув один из овальных листьев в сторону, Герхард в образовавшемся окне увидел, как туземцы вытащили Чана из кустов и вместе со Стивеном куда-то повели.

«Потащили в деревню», — догадался он, следуя за возбуждённо гомонившими аборигенами.

Миллер осторожно крался за тапианами, стараясь не выпускать их из виду. Это оказалось трудной задачей. Дикари ловко передвигались по джунглям, то и дело скрываясь за кустами и раскидистыми деревьями. Он прилагал недюжинные усилия, чтобы не отстать от первобытных воинов и не потерять их след.

Иногда Герхард надолго замирал в самых неудобных позах, стараясь не дышать и не двигаться. Один из диких охотников всё время оборачивался и всматривался в пейзаж, пытаясь что-нибудь разглядеть среди буйной зелени.

Но вот гонка по джунглям кончилась. Дикари вышли на большую вытоптанную поляну, на которой в беспорядке стояли тростниковые хижины с крышами из пальмовых листьев.

По деревне сновали вислогрудые туземки, нося на головах плоские деревянные тарелки с наваленными на них колосьями. Они собирали урожай с разбитых в лесу полей, унося его в общинный амбар — самое большое строение деревни.

Между хижин бродили тощие куры, трясли головами с заваленными набок красноватыми гребнями и выискивали в пыли зёрна. Иногда между ними вспыхивали ссоры из-за неразделённой добычи. Кудахча и хлопая крыльями, курицы налетали друг на друга, норовя выклевать глаза. Проходившие мимо женщины пинками разгоняли драчуний. Возмущённо вереща, птицы разлетались в стороны и принимались за поиски, зорко следя за товарками.

Голопузые ребятишки тут же мешались под ногами мамок и тёток. Временами они тыкались носом в землю, получив невзначай пинок от какой-нибудь дикарки, и принимались громко орать. Мать бросалась на помощь ребёнку, а потом выясняла отношения с виновницей. При этом поднимался ужасный шум, напуганная криками малышня ревела, пока всё не затихало само собой до нового происшествия.

Ребята постарше бегали по деревне, гоняя слонявшихся без дела облезлых собак. Устав от беготни те и другие еле переставляли ноги, лениво вывалив языки, но после короткого отдыха всё начиналось сначала до нового приступа усталости.

Примитивные хижины расходились кругами от мощенной грубо отесанными кусками камня площади, в центре которой возвышались четыре потемневших от времени столба.

К одному из них был привязан человек в форме пилота АБН. Выглядел он неважно, одежда местами разорвана, лицо в синяках, короткие светлые волосы торчат в разные стороны.

«А вот и наш пропавший пилот», — подумал Герхард, прячась за кустом с загнутыми листьями и длинными ползучими побегами. Каждый побег заканчивался фиолетовой розеткой с красноватыми наростами.

Неожиданно один из наростов лопнул, из него вылез скользкий змеевидный росток, извиваясь, подполз к соседнему дереву, обвился вокруг ствола и выпустил тысячи полупрозрачных волосков. Щупая кору, они полезли в стороны, отыскивая мельчайшие трещинки. Найдя лазейку, волоски мгновенно залезли внутрь, чтобы питаться живительными соками обречённого растения.

Герхард перебрался в другое укрытие, хлопки, с какими лопались наросты, сильно отвлекали, к тому же в центре куста-паразита какие-то насекомые устроили гнездо. Они постоянно летали туда-сюда, раздражая гудением и мельтешением перед глазами.

На соседнем пригорке Миллер спрятался за свисающими до земли фигурными листьями невысокого дерева и принялся наблюдать за туземцами.

В это время толпа гомонящих дикарей привела пленников к площади. Заметив добычу охотников, женщины и дети в радостном предвкушении потянулись к столбам.

Когда Стивена и Чан Кай-Ши вытолкнули на лобное место, самый рослый из тапианских воинов подошёл к спецназовцу, жестами велел бросить на землю сумку и автомат. Под вопли и улюлюканье Джонсон опустил на землю тяжёлый баул, рядом положил оружие.

Дикарь повернулся к соплеменникам, что-то прокричал, потрясая копьём. Толпа взорвалась криками, воины запрыгали на одной ноге, женщины подёргали себя за соски, затрясли бёдрами, издавая ухающие звуки.

Стивен смотрел на эти пляски с глубоким спокойствием, тогда как крестьянин дрожал от страха и тихонько поскуливал. Его жёлтое лицо побледнело и стало отливать лёгкой синевой.

Туземец пролаял что-то ещё, племя ответило дружным рёвом, он резко повернулся к Стивену, перевернул копьё и сильно ударил пленника древком в грудь. Раздался глухой звук, толпа взревела, дикарь повторно ударил в бронежилет, потом указал на шлем.

Джонсон помотал головой, плюнул туземцу под ноги и отвернулся. На мгновение над площадью повисла тишина, затем одна из женщин завизжала и тапианы разразились громкими криками.

Дикарь зарычал, коротким тычком древка ударил Стивена в плечо. Тот зашипел и, не собираясь больше терпеть, врезал туземцу. Дикарь завопил как ненормальный, запрыгал на месте, прикрывая подбитый глаз. Остальные воины что-то залопотали и, угрожая копьями, двинулись на обидчика.

Сбоку от Джонсона заверещал Чан. Женщины завопили ещё громче, дети поддержали матерей плачем, даже собаки и те стали выть. Поднялся ужасный шум. В этот момент за спинами наступающих воинов раздался оглушительный грохот.

Дикарки бросились врассыпную. Дети постарше с рёвом цеплялись за юбки, едва поспевая за ними, а малыши, заливаясь радостным смехом, тряслись в плетёных рюкзачках на спинах молодых мамаш.

Ещё недавно грозные мужчины и подростки побросали копья и, негромко поскуливая, сидели на корточках, прикрыв курчавые головы руками. За их спинами Стивен разглядел чумазого мальца, тот сидел на голой земле, возле брошенного автомата. Видно играя с оружием, он случайно нажал на курок, чем и спас чужака от расправы.

40

Прячась за ширмой из листьев, Миллер видел происходящее в деревне как на ладони. Прошло несколько минут, прежде чем тапианы оправились от случайного выстрела. Осмелев, они вытолкали из тесной кучки побитого дикаря, бросили в спину верёвку. Воин поднял моток с земли, осторожно обошёл Стивена и быстро привязал крестьянина к столбу.

С наблюдательного пункта Герхарду хорошо было видно, как изменилось лицо тапианина, когда тот приблизился к Стиву. Дикарь отступил на шаг, обернулся к столпившимся сзади охотникам. Те поддержали его громкими криками, послали на помощь ещё двоих. Ободрённый туземец залопотал, показывая на столб между пилотом и крестьянином.

Стивен молча отступил, вытянул назад руки. Дикарь юркнул за столбы. На время Герхард потерял его из виду, но вот абориген выскочил перед пленниками и что-то закричал, показывая на глаз.

— Сможешь перевести, — услышал в наушниках Герхард, наблюдая за попытками товарища увидеть проводника. Столбы стояли неровной линией, и Джонсон сильно выворачивал шею, чтобы краем глаза зацепить Чана.

Сидя в засаде, Миллер не мог слышать крестьянина, но тот наверняка перевёл, потому что в шлемофоне раздался голос напарника:

— Во как, скажи ему: пусть не рыпается, а то совсем окривеет.

Ветер подул в сторону Герхарда, донося до него обрывки непонятных слов.

Как только Чан Кай-Ши замолчал, на площади поднялся дикий рёв. Тапианы затопали ногами, громко заухали, ударяя копьями в землю.

Стивен, не обращая внимания на дикарей, повернул голову к пилоту.

— Ты со сбитого истребителя? — услышал Герхард в наушниках шлема.

Пилот поднял лицо — распухшее, в жёлто-синих пятнах, с полосками запёкшейся крови. Еле шевеля губами что-то сказал.

Миллер не вслушивался в его ответ, он всё внимание сосредоточил на дикарях. Те прекратили кричать и по одному расходились с площади.

Какое-то время со стороны деревни доносилась только собачья брехня, да редкое кудахтанье тощих куриц. Миллер осторожно пошевелился, пытаясь убрать надоедливый сучок. Тот упирался в бедро, и всё время мешал, покалывая острым кончиком.

Спустя несколько минут дикари повторно собрались на площади. Вместо юбок из пальмовых листьев теперь на них были сплетённые из вьющихся трав набедренные повязки. Каждый воин на левой ноге носил браслет из сушёных ягод и пушистых веточек какого-то растения, а у женщин в сосках появились кольца.

Туземцы с ожерельями повязали на шею пёстрые тряпки, на некоторых из них ещё читались отдельные слова. Чаще всего лейблы известных фирм.

«Сняли с таких же, как мы», — подумал Стивен, разглядывая вопящую толпу.

— Что за маскарад? — спросил он у Чан Кай-Ши. Тот помотал головой и попытался пожать плечами.

— Эти с тряпками вроде знати… — прохрипел пилот Мэтью Даймонт.

Стивен повернулся к нему, хотел узнать ещё кое-что, но не успел. Мэтью стало плохо, глаза закатились, голова упала на грудь, а изо рта потянулась тонкая ниточка слюны.

— Значит, я дал по морде местному князьку, — ухмыльнулся Джонсон. — Хорошо.

— Ничего хорошего, — заскулил Чан, — теперь они нас точно съедят.

Стивен покосился в его сторону:

— Чего заныл? Они хоть и дикари, сырое мясо не едят. Ты видишь костёр поблизости?

Как по заказу из леса потянулась вереница женщин, таща на спинах огромные вязанки хвороста. Чан Кай-Ши снова завыл, задёргался в попытках освободиться.

— Заткнись! — с неожиданной злостью крикнул Стивен. — Лучше послушай, о чём они говорят.

Пока переводчик вникал в разговоры дикарей, Джонсон внимательно следил за их действиями. Туземцы в стороне от столбов проворно составляли шалашик из веток.

— Что-нибудь понял? — спросил Стивен, когда закончилась последняя партия дров.

— Да, господин, они говорят о каком-то ритуале, — Чан швыркнул носом, затягивая свесившуюся каплю. — Это как-то связано с вождём, его женой или дочерью. Не могу разобрать.

— А ты постарайся, может, от этого зависит наша жизнь.

— Хорошо, — кивнул Чан Кай-Ши, — я попробую.

Стивен попытался расслабиться. Пот градом катился по лицу, бронежилет и шлем создавали дополнительные проблемы, мешая нормальному теплообмену. Понемногу кружилась голова, перед глазами появились фиолетовые круги.

«Терпи! — мысленно приказал он себе. — Теперь вся надежда на Герхарда. Где он, почему не помогает?»

— Спокойно, приятель, я здесь, — прошелестел голос Миллера. Оказывается, очумев от жары, Стивен произнёс последние слова вслух. — Ситуация под контролем, придёт время — освобожу.

— А ты не мог бы сделать это сейчас?

— Нет, момент не подходящий. Расслабься и жди.

Побитый Стивеном туземец всё время вертелся неподалёку, наверное, ждал возможности отомстить. Услышав, как чужак заговорил на два голоса, дикарь с жуткими воплями убежал в амбар.

Пленники услышали грохот и звон бьющейся посуды, внутри амбара что-то захрустело, раздался громкий треск. Туземцы загомонили, несколько мужчин бросилось к общинному складу. Не успели они подбежать к заменявшей двери циновке, как та отлетела в сторону, выпуская дикаря с глиняным сосудом в руках.

Прижимая к себе пузатую баклагу, тапианин подбежал к уложенным дровам, выдернул зубами деревянную пробку и в несколько приёмов облил хворост сильно пахнущей маслянистой жидкостью. Потом прижал пустую посудину к груди, указал на Стивена, провёл пальцем по горлу и пролаял:

— Бара кадапотонго муви.

— Вузебе до-до би! — закричал другой дикарь, тряся над головой палкой с костяным набалдашником.

Услышав команду, знатные воины выстроились друг за другом от площади до хижины, стены которой были украшены рисунками.

— Бери му багада ичи! — провыл дикарь с костяной погремушкой. Знать упала на землю, образуя живую дорогу из согнутых спин.

Как только в проёме хижины появилась толстая женщина в одежде из плетёной юбки и нескольких ожерелий, остальные жители деревни бухнулись на колени. Они ударились лбами о землю и забормотали нараспев что-то вроде: «Ангула такита мина!»

За женщиной показался тщедушный старик, по-видимому, вождь. Его одежда несколько отличалась. На нём кроме юбки и бус из костей и сушёных лапок древесных крыс красовалась корона из разноцветных перьев. В руке старейшина держал кривую палку с птичьим черепом наверху.

Его дочь, она же верховная жрица племени, ступила на живую дорогу. Каждый шаг сопровождался ужасным хрустом и стонами, невзирая на это дочь вождя уверенно шла вперёд и особенно сильно давила на тех, кто был ей неугоден, когда-то косо посмотрел или неосторожно высказался в её адрес.

Лёгкий как пёрышко отец невесомо скользил следом, стараясь не ступать на особо пострадавших. Он почти всю дорогу прошёл по земле, лишь иногда взбегая на спины соплеменников.

Очнувшийся Мэтью увидел жрицу, забился в верёвках и застонал:

— Начинается! Не хочу, не хочу, нет! Не-е-т!

— Что начинается? — Стивен посмотрел на пилота. Глухие стоны несчастных туземцев раздавались всё ближе и ближе, дочери вождя оставалось недолго топать по спинам знати, чтобы оказаться возле первого столба.

— Отбор жениха для этой мымры, — проскулил пилот. — Она выбирает его из числа пленных, проводя по нескольку ночей с каждым из них. Самый подходящий остаётся игрушкой для сексуальных утех, остальных заживо сжигают, принося в жертву духам.

— Так они, значит, не людоеды? Джонсон иначе посмотрел на вождя и его дочь. Те уже сошли с живой мостовой, за их спинами медленно поднимались дикари, постанывая, гнулись во все стороны. Остальные туземцы тоже встали с колен, их лица оказались выпачканы в пыли и светлыми пятнами выделялись над эбонитовыми телами.

С правой стороны донеслись глухие удары, Стивен повернул голову к бившемуся в истерике Даймонту:

— А как ты об этом узнал?

Пилот с размаху треснулся головой о столб, сухое дерево ответило глухим звуком. Мэтью сморщился от боли и прошипел сквозь зубы:

— Мне рассказал её последний жених, ты бы видел, что она с ним сделала. Да на нём живого места не осталось, одни засосы. А прошлой ночью я всё испытал на себе. Это кошмар какой-то. Уйди, тварь! — заорал он на приблизившуюся толстуху.

Жрица протянула к нему толстую руку, собираясь схватить за подбородок. Даймонт задёргался, несколько раз стукнулся затылком о столб, дерево громко зазвенело. Дикари подхватили ритм, двинулись по кругу и завыли племенную песню, хлопая и притопывая ногами.

Дочь вождя решила ничего не предпринимать, вид дёргающегося пленника доставлял ей огромное удовольствие. Она опустила руку, оскалилась и громко сказала, показывая на ширинку пилота:

— Ма-ак ратака бу!

Дикари радостно взвыли, а Мэтью, забился ещё сильнее. С каждым ударом головы Даймонта столб звенел всё громче и громче пока отдельные звуки не слились в сплошной гул. К этому времени аборигены вошли в транс, движения ускорились, отдельные выкрики соединились в ужасный рёв, а на губах у большинства запузырилась белая пена.

41

Дикари продолжали петь, но теперь к ним присоединился вождь. Он выкрикивал тонким голосом отдельные слова, племя подхватывало их десятками глоток и нараспев повторяло по нескольку раз.

Стивен услышал хриплый, полный отчаянья крик, сменившийся каким-то мычанием. Это жрица схватила Даймонта пухлой пятернёй за хозяйство и впилась поцелуем. Толстые щёки туземки заткнули нос несчастному пилоту, он посинел и стал задыхаться.

Заметив, что Мэтью вот-вот отправится на тот свет, Стивен заорал и плюнул в ненасытную дочку вождя. Толстуха отпрянула от жертвы, её жирные губы влажно блестели, глаза горели ликованием и предвкушением удовольствия, тогда как Даймонт хрипло дышал и хватал воздух синими губами, постепенно приобретая нормальный цвет лица.

— Ну ты дал, — прошуршал шлемофон голосом напарника, — смотри, как бы она из тебя все соки не высосала.

— Отстань, — огрызнулся Джонсон, не сводя глаз с дикарки. Та буквально ощупывала его поросячьими глазками, особо задерживаясь взглядом ниже пояса.

— Вот ещё! Я не до конца насладился зрелищем, хочу увидеть, как милашка тебя приголубит.

— Ты бы лучше помог, чем всякую чушь нести, — рявкнул Джонсон, дёргая за столбом связанными руками.

Жрице ещё никто не оказывал сопротивления. Влажные губы расплылись в похотливой улыбке, ей понравился этот чужак. Смелый, вон как глазами сверкает, сильный, раз её не боится, такой в постели будет очень хорош. Она что-то сказала, причмокнула, шагнула к странному пленнику, потянувшись толстыми сосисками пальцев к его штанам.

Стивен бросил попытки освободиться и, глядя в ненавистное лицо, угрожающе произнёс:

— Только тронь, сука, и всё твоё племя будет валяться у моих ног, умоляя о пощаде.

Дикарка застыла на месте, она не поняла ни слова, но интонация и выражение лица чужеземца говорили сами за себя.

Стивену показалось, будто немой поединок между ним и жрицей продолжался целую вечность, на самом деле прошло не больше секунды. Дочь вождя запрокинула голову, издала каркающие звуки, чем-то похожие на смех, приблизила к Стивену изрытое оспинами лицо и, глядя ему прямо в глаза, медленно поднесла руку к ширинке.

— Чан, быстро переведи ей всё, что я недавно сказал, — сквозь зубы потребовал Джонсон, сжав за столбом кулаки.

Запинаясь и коверкая слова, Чан Кай-Ши перевёл. Жрица опустила руку, удивлённо посмотрела на переводчика, на Стивена, опять уставилась на толмача.

— Сонго дакоибуку туси, — сказала она и от души врезала крестьянину по лицу. Чан Кай-Ши вскрикнул, дёрнул головой, из разбитого носа тонкой струйкой потекла кровь.

— Ну держись, гнида черномазая, — Стивен сплюнул на землю. — Герхард, ты меня слышишь?

— Слышу, не глухой.

— Пора взяться за них по настоящему, взорви здесь что-нибудь, пусть эти твари испугаются, как следует.

— Не боись, дружище, всё будет нормуль. Скажи Чану — пусть зажмурится. На счёт три. Раз…

— Чан, закрой глаза, — что есть мочи крикнул Стивен и плотно сомкнул веки.

Жрица увидела, как странный пленник зажмурился, торжествующе рассмеялась.

— …Три!

Герхард пальнул «слеповухой» из подствольника и ткнулся головой в землю не желая схватить «зайчика». Граната взорвалась в кругу туземцев, произведя переполох, они прекратили пляску, в страхе упали на колени. Из всех дикарей только вождь и жрица остались на ногах.

— Молодец! — прохрипел шлем голосом Стива. — Видишь большую кучу дров?

— Вижу.

— По моей команде разнеси её нахрен.

— О'кей!

Герхард перезарядил гранатомёт, навёл оружие на мишень и приготовился к стрельбе. Неожиданно в перекрестье прицела появилась верховная жрица. Наполовину оглохшая и ослепшая от взрыва она неровно шла, щупая воздух перед собой.

На площади стоял страшный гомон. Испуганные дикари выли на разные голоса, бились головами о землю, рвали на себе волосы, посыпали пылью. В ушах пленников тоже непрерывно звенело. Стивен повернулся к проводнику, закричал:

— Чан, быстро объясни этой суке: или она отпускает нас, или я разметаю дрова по округе.

— Слушаюсь! — расплылся крестьянин в довольной улыбке. Не прекращая улыбаться, он перевёл ультиматум, громко выкрикивая каждое слово.

Туземка остановилась, повернулась на звук. Щупая воздух, пошла к переводчику, сильно топая толстыми ногами. Широко раскрытые глаза почти ничего не видели, только расплывчатые пятна вместо пленников и темные, уходящие в голубоватую муть полосы столбов.

Не отрывая голов от земли, дикари завопили ещё громче, умоляя отпустить ужасного колдуна. Насмерть перепуганный отец с хриплыми воплями бросился наперерез дочери, на ходу размахивая посохом.

Жрица с ужасным рёвом оттолкнула вождя, тот пушинкой отлетел в сторону, плюхнулся в пыль костлявым задом. Птичий череп сорвался с палки, закатился за столб Стивена и застыл с задранным кверху клювом. Корона из перьев съехала набок, потная лысина оголилась. Бусы порвались, теперь на худощавой старческой груди болталась пустая нитка из сухожилий, а по земле вперемешку рассыпались кости и сушёные лапки древесных крыс.

— Давай! — негромко сказал Стивен.

Герхард нажал на курок, автомат дёрнулся в руках, выплёвывая гранату. Она описала длинную дугу и упала в центре шалашика из дров. Грохнул взрыв, политые маслом деревяшки разлетелись в стороны, рисуя в воздухе дымные следы. Гранатные осколки защёлкали по стенам хижин, несколько кусочков металла чиркнули по камням в опасной близости от пленников, ещё один пролетел рядом с широким задом туземки, срезав острым краем часть юбки.

Дикари взвыли от ужаса, поползли к ополоумевшей дочери вождя, непрерывно повторяя:

— Кудо си-си бенуси!

— Господин «ангел», получилось! — радостно закричал Чан Кай-Ши. — Они просят нас отпустить!

Между тем дикари завопили громче, Чан едва успевал переводить:

— Они боятся вашего гнева, говорят: вы умеете управлять громом и молниями, просят у вас прощения и молят жрицу дать вам великие дары.

Жрица рыкнула на испуганных соплеменников, прыгнула к одному из отмеченных тряпицей воинов, сильно пнула в лицо. Тот упал набок, прикрыл голову руками, заскулил и сжался в комок. Она добавила ему ещё несколько раз, врезала соседям для острастки и повернулась к Стивену.

Злобно щуря покрасневшие глаза, скаля жёлтые зубы, верховная жрица медленно наступала. Толстые пальцы подрагивали, из перекошенного рта вырывался какой-то хрип.

— Мало тебе, стерва? — холодно сказал Джонсон. — Тогда я разломаю твою долбанную хижину. — Не поворачивая головы, бросил короткое:

— Переведи!

Чан перевёл. Жрица зарычала от злости, прыгнула к Чан Кай-Ши, замахнулась. В мгновенно возникшей тишине звонко щёлкнула оплеуха.

Стивен дёрнулся, будто засветили ему, верёвки сильно врезались в запястья. Не чувствуя боли в онемевших руках, он рявкнул со злостью:

— Не понимаешь, да? Герхард, раскидай по деревне это размалёванное убожество.

— Да не вопрос, — прошуршало в шлеме, — мне эта хрень тоже не нравится, рисунки слишком примитивны. Я пейзажи люблю.

Стивен услышал слабый хлопок, увидел, как из кустов вылетел тёмный цилиндр. Граната пролетела по воздуху, легко пробила соломенную крышу, упала на земляной пол.

Раздался оглушительный грохот, на месте хижины вспухло облако пыли, из которого вылетели пучки соломы, куски глины с тростниковыми палками. Обломки посыпались на спины вопивших от страха дикарей, забарабанили по земле, беспорядочно валясь с неба. Вместе с ними на площадь обрушился дождь из кровавых ошмётков куриц, некогда принадлежавших вождю.

Когда пыль немного осела, дикари на месте лачуги увидели дымящуюся кучу с торчащими во все стороны деревяшками. Повсюду валялись перья, несколько штук ещё кружилось в воздухе, снежинками падал птичий пух.

Туземцы взвыли пуще прежнего, вождь заорал громче всех и без чувств повалился на землю. Часть дикарей тоже упала в обморок, остальные поползли к жрице, умоляя отпустить пленников, пока ужасный колдун не разрушил все дома в селении.

Ей ничего не оставалось, кроме как уступить мольбам соплеменников и требованиям чужестранца. Она повернулась к жителям деревни, что-то лающе прокричала. Побитый Джонсоном туземец заскочил в ближайшую хижину, выбежал оттуда с каменным ножом в руках.

Стивен почувствовал, как верёвки ещё больнее врезались в кожу, а потом онемевшие запястья закололо от притока свежей крови. Вынув руки из-за столба, он с удовольствием потёр оставшиеся от пут следы и бросился к Мэтью. Как оказалось, вовремя. Опоздай он на долю секунды и тот с размаху бы приложился носом о камни площади.

Опустив на землю бесчувственного пилота, Стивен ударил его по щекам. Даймонт застонал, приходя в себя.

— Пить, — слабо попросил он, облизывая сухие губы.

— В джунглях попьёшь. Вставай, уходим отсюда. — Стивен помог пилоту подняться. Тот приник к столбу, обхватил руками, чтобы не упасть. — Стоять можешь? Помощь не нужна?

Мэтью помотал головой. Сознание ещё мутилось, но это не мешало ему держаться на ногах.

— Дай мне пару минут, и я готов.

— Хорошо, немного времени у нас есть. — Стивен повернулся к проводнику:

— Чан, переводи. В награду за освобождение я посылаю в джунгли людей, внешне похожих на меня, но без магических способностей…

— Эй, приятель, скромнее надо быть, — услышал он голос Миллера.

— С ними можно делать всё, — продолжил Стивен, — главное поймать их до того, как они выберутся из леса. Если вы не справитесь, я разрушу деревню, а каждого жителя превращу в камень. Я всё сказал. Он сложил руки на груди, надменным взглядом окинул столпившихся перед ним дикарей.

Чан Кай-Ши закончил переводить. Над площадью повисла тишина, только шумела листва джунглей, да слышалось редкое кудахтанье куриц.

Наконец туземцы взорвались радостными криками. Ещё бы! Великий колдун не сердится на них, наоборот, вместо наказания он дал возможность ублажить ненасытную жрицу новыми пленниками.

Охотники похватали копья и с улюлюканьем ринулись на поиски. Никому не хотелось испытывать на себе её домогательства. В отсутствие пленников мужчины племени разделяли с ней ложе. После подобных утех они несколько дней не могли ходить на охоту, так их выматывала любвеобильная толстуха.

Когда тапианы скрылись в лесу, дочь вождя что-то крикнула женщинам, показывая на развалины хижины. Дикарки разделились на группы и побрели в разные стороны за тростником, глиной и соломой, обходя стороной вождя. Тот с кряхтением и стонами ползал по земле, собирая рассыпавшиеся бусы.

Жизнь в деревне понемногу входила в прежнее русло.

42

Пока рядовые блуждали по джунглям, Джон Уилкис не терял времени даром. Он не зря поселился в доме миссис Робинсон. Прежде чем выбрать место временного пристанища сержант долго приглядывался, повреждённый передатчик требовал ремонта, а запасные части к аппаратуре можно взять либо в специализированном магазине, либо на свалке.

Магазин отпадал сразу по двум причинам: во-первых, все покупатели комплектующих для специфической техники заносились в особый реестр, а во-вторых, аппарат для которого покупались запчасти, автоматически ставился на государственный учёт. Интересно, как сильно вытянулось бы лицо продавца, зайди сержант в магазин со спутниковым передатчиком в руках и со словами: «Здравствуйте, мне, пожалуйста, пару вон тех микросхем, чип микропроцессора, и пять резисторов для шифрогенератора «Спайворд мини» девятой серии». Наверное, пришлось бы менять витрину. Несчастный случай — отпавшей челюстью разбило стекло.

Значит, раз нельзя воспользоваться услугами магазина — остаётся свалка.

Определившись с источником снабжения, сержант приступил к поискам нужных людей. Кто может обеспечить доступ на свалку? Правильно, мусорщик.

Найти подобного человека в многомиллионном городе — пустая затея? Для тех, кто не знает где и как искать — да, для других — плёвое дело. Надо лишь внимательно смотреть и слушать.

Первая часть операции прошла успешно. Джон поселился в доме миссис Робинсон и сразу понравился ей. Осталось войти в доверие к её сыну и через него добыть необходимые детали. Но вот здесь случились непредвиденные трудности: Тим Робинсон никак не хотел идти на контакт. Любую попытку сержанта завязать разговор он воспринимал в штыки и уходил в другую комнату, да и вообще лишний раз не попадался на глаза.

Впрочем, сержант не собирался сдаваться так просто. Он искал пути к юноше и это ему удалось.

Как-то вечером, возвращая к жизни перегоревший радиоприёмник мистера Персиваля, добродушного старичка из соседнего дома, сержант услышал осторожный стук в дверь.

— Войдите, — крикнул он, и дунул на блестящую каплю припоя.

Дверь негромко скрипнула, в образовавшуюся щель просунулась голова Тима:

— Можно?

— Конечно, заходи, чувствуй себя, как дома. Уилкис усмехнулся, в его устах банальная фраза звучала двусмысленно, ведь до того, как он здесь поселился — комната принадлежала мальчишке.

Тим вошёл, втянул носом необычный запах. Когда-то нормальная комната превратилась в мастерскую. Из привычных вещей в ней остались только кровать вдоль стены, шкаф в углу, сундук и стол возле окна.

По всему полу громоздилась неисправная техника, электродвигатели, блоки питания. На столе россыпью лежали детали, инструменты, пучки разноцветных проводов. Даже на кровати валялись какие-то электронные штуки.

За столом сидел мистер Уилкис, в одной руке он держал зелёную пластину с серебристыми цилиндриками, синими и красными квадратиками, чёрными прямоугольниками, а в другой включенный в сеть паяльник с дымящимся жалом.

— Сэр, извините меня за грубость при нашей первой встрече, — сказал Робинсон, топчась у порога. — Когда я увидел в коридоре армейские ботинки, вдохнул аромат куриного супа, у меня сердце от радости чуть не выскочило. Я подумал: мама согласилась с моим решением и пригласила домой военного рекрутёра, а оказалось… — он сокрушённо махнул рукой.

— Так ты поэтому на меня взъелся? Фу, а я-то думал, — сержант улыбнулся, ткнул паяльником в баночку с канифолью. Раздался негромкий пшик, струйки белого дыма потянулись к потолку, в комнате запахло сосновой смолой. Джон подцепил жалом немного припоя, поднёс к ножке конденсатора, подержал пару секунд. — Ну, чего встал у порога? Проходи, садись.

Тим шагнул к столу, вытянул из-под него стул, сел напротив сержанта.

— Значит, хочешь служить в армии? — Уилкис положил паяльник на подставку.

— Да, сэр, очень хочу, только мама против. Она говорит: меня отправят на какую-нибудь войну, и я там обязательно погибну.

— С такими мыслями только в гроб ложиться, — хмыкнул Джон, проверяя перепаянную схему. Едва коснулся платы кончиками щупов — стрелка прибора отклонилась вправо. Он отложил тестер в сторону, взял отвёртку, вставил плату в крепления и принялся закручивать болтики.

Тим с интересом следил за ним. Ему всегда нравилось копаться внутри электрических приборов. В детстве он разобрал много различных устройств, за что не раз получал нагоняи от родителей.

— Вот и всё, — Джон убрал отвёртку в сторону, взял другую, побольше. — Дай мне, пожалуйста, вон ту штуку.

Тим подал пластиковую крышку, Уилкис быстро прикрутил её на место, перевернул приёмник, нажал кнопку включения. Старый, потрёпанный жизнью прибор ожил, подмигнул жёлтым глазом индикатора питания, хрипло заперхал.

Сержант покрутил ручку настройки, красный квадратик двинулся с места. Чем сильнее он смещался в сторону, тем громче хрипели сетчатые динамики. Впрочем, иногда хрипы сменялись голосами, обрывками мелодий, другими звуками.

— Отлично! — Джон отложил выключенный приёмник в сторону, взял замызганную тряпочку и стал вытирать руки. — Так ты, значит, хочешь служить в армии, а мама тебя не отпускает?

— Да, сэр, очень хочу… а вы служили? — неожиданно спросил Тим, вертя в руках какую-то плату.

— Конечно, иначе, откуда бы у меня взялись военные ботинки, — усмехнулся Уилкис, убирая тряпку в ящик стола.

— Я вас серьёзно спрашиваю, без шуток.

— А я и не шучу. Хочешь, поговорю с твоей мамой, объясню, что к чему. В армии не всех посылают на войну, а те, кто воюют, не обязательно должны погибать. Я, как видишь, живой остался.

Тим от удивления выронил плату из рук.

— Вы на самом деле воевали взаправду?

— А разве можно воевать понарошку? Ладно, об этом позже поговорим. Ты мне лучше скажи: на свалку каждый день ездишь?

— Да, — кивнул Робинсон, — по нескольку раз.

— А там есть сломанные рации? Я нашёл у тебя одну, починил, надеюсь, ты не против?

— Спрашиваете?! Конечно, не против! А вам этих раций много надо? Там их много, штук тридцать, если не больше. Я одну взял, перед девчонками похвастаться. Хотел сам отремонтировать, да не получилось, — вздохнул Тим.

— Хватит шести, — сказал Уилкис, на всякий случай удвоив нужное количество.

Он очень обрадовался, найдя неисправную рацию. Ещё на корабле Паркера спецназовцы обговорили время и место встречи, если бы что-то пошло не так. Каждое утро с девяти до десяти Уилкис посещал мясные ряды городского рынка. До сих пор его люди не появились в Генусбурге, но рано или поздно это произойдёт и как тогда держать связь? Ходить в шлемах по городу? Так им вряд ли удастся долго оставаться незамеченными.

Для связи с товарищами полицейские рации подходили лучше всего. В умелых руках они легко настраивались на недоступные городским службам каналы, сохраняя возможность принимать сигналы на рабочей частоте. Так можно и с командой общаться, и полицейские разговоры прослушивать. Полезное свойство при любой заварушке.

— Хорошо, мистер Уилкис, я завтра вам привезу, если их не растащили, или случайно не разломали. У нас на свалке ездят огромные бульдозеры, — заговорщически прошептал Тим, наклонившись к постояльцу. — Высотой с наш дом, если не больше, мусор в карьеры сваливают. Говорят, после того как оба карьера доверху заполнятся, их засыплют землёй и посадят лес, а новую свалку в другом конце города сделают. Мне это бригадир по секрету шепнул.

Сержант молча кивнул, подмигнул одним глазом: мол, всё понял и сохранит информацию в тайне.

— А туда посторонних пускают? Там наверно много полезных вещей найдётся. Мне бы там побывать, — мечтательно сказал он, — хочу кое-что собрать, да вот деталей не хватает.

— Я видел, туда многие приезжают. Сторожа за деньги пропускают каждого, кто хочет забрать что-нибудь дельное.

— Вот как? И сколько просят?

Тим пожал плечами, взял со стола проволочку, накрутил на палец.

— Не знаю. Думаю, всё зависит от объёма… больше сотни вряд ли возьмут.

— Всего-то? Пфе! Ерунда! — Джон положил ладонь на руку Тима: — Слушай, а ты не мог бы меня на мусоровозе до свалки добросить, а?

— Нет, сэр, у нас с этим строго, — Тим высвободил руку, убрал со стола. — Нам категорически запрещено перевозить пассажиров, сразу могут с работы выгнать.

— М-да, — сержант почесал кончик носа, — плохо дело, а на такси до полигона можно добраться?

— Думаю, да — только не каждый согласится туда ехать, пахнет там не очень хорошо. — Тим помолчал, а потом еле слышно обронил: — А у нас в гараже машина.

Сержант вскинул голову:

— Что ты сказал?

— Машина в гараже, — повторил Тим, теребя сложенные на коленях руки.

Уилкис резко вскочил, больно стукнулся о ножку стола, зашипел, схватившись за ушибленную ногу.

— Чего ты раньше-то молчал?

— Так она не работает, поломалась незадолго до смерти папы, он хотел её починить, да не успел.

Джон похромал к двери:

— Пошли скорей, я посмотрю, может там ничего серьёзного.

43

Гараж встретил прохладной полутьмой с запахами машинного масла и бензина. В первые несколько секунд Уилкис ослеп и ориентировался на звуки. Тим шёл впереди, и каждый его шаг сопровождался разнообразными скрипами лестницы от лиричного сопрано до колоритного баса.

Едва глаза Джона привыкли к темноте, раздался негромкий щелчок выключателя. Под потолком мигнули и загорелись две трубчатые лампы, равномерно освещая окрашенные в зелёный цвет стены.

Уилкис зажмурился, несколько раз поморгал и осмотрелся. В углу пыльный плафон прислонился к ровному штабелю колёс. Чуть левее и выше к стене прибит фанерный щит с многочисленными крючками, на которых висят инструменты всяких размеров и функций. Вдоль длинных стен тянутся стеллажи. Расставленные по ним в художественном беспорядке какие-то канистры, коробки, высокие и низкие банки отдалённо напоминают контуры современного города. Посреди гаража снулой черепахой застыл серебристый «Сириус». Выпуклые глаза фар равнодушно смотрят на широкие створки ворот, а хромированная решётка радиатора напоминает искривлённые в усмешке губы.

Сержант даже присвистнул от удивления, этот автомобиль являлся одним из тринадцати тысяч эксклюзивных экземпляров, выпущенных к столетнему юбилею завода «Мартин Мюллер». Неуклюжий с виду, он творил на трассе настоящие чудеса, ведь его сердце — это сверхмощный турбированный двигатель, способный разгонять «Сириус» до сотни за две с половиной секунды.

Неизвестно как этот гоночный монстр оказался у Робинсона старшего. Автомобиль до сих пор стоил бешеных денег, даже сейчас спустя тридцать лет со дня выпуска за рабочий экземпляр просили минимум двести тысяч лардо.

Уилкис дотронулся до сдвижной крыши автомобиля, смахнул с краю лёгкий налёт времени. Пылинки закружились в воздухе, а на покрытом пылью металле остались следы.

— Ничего себе! У вас в гараже такая машина стоит, а ты на ней никуда не ездишь. Да ты знаешь, что это за автомобиль?

— Знаю, — Тим прикоснулся к изгибу крыла, — это папина гордость и страсть. Я же говорил: она поломалась, а починить я её не могу, плохо в машинах разбираюсь. Да и прав у меня нет.

— Понятно. Ну, давай посмотрим. Открывай.

Тим заглянул в салон, потянул на себя скрытый под приборной панелью рычаг. Звонко щёлкнул замок, Джон поднял крышку капота, склонился над моторным отсеком.

Внутри под кожухом находился компактный двигатель, от него к разноцветным бачкам тянулись резиновые шланги, куда-то вниз уходили гофрированные патрубки. Сбоку из глубокой ниши выглядывала аккумуляторная батарея, а спереди за конусовидным щитком прятались лопасти вентилятора.

— Эй, Тимми, дай-ка мне свечной ключ и вон тот с плоской головкой, — попросил Джон, внимательно осмотрев двигатель.

— Эти да? — Тим показал на изогнувшийся коброй ключ и на длинную трубку с восьмигранником на конце.

— Угу!

Робинсон подошёл к щиту, снял инструменты:

— Держи.

Джон ловко поймал ключи, склонился над двигателем. Через минуту защитная крышка оказалась на полу. Тим заглянул через его плечо, удивлённо присвистнул. Оказывается, под пластиковой равниной прятался целый мир с его металлическими горами и впадинами, змеящимися каналами резиновых рек, поблёскивающими в искусственном свете стальными тоннелями.

Тим внимательно следил за действиями нового приятеля. Тот сдёрнул высоковольтные провода, вставил в отверстие восьмигранной трубки отвёртку и поочерёдно выкрутил свечи.

— Контрольный щуп.

Тим подскочил к стеллажу, в одной из банок нашёл похожий на складной ножик набор щупов, бросил Уилкису. Тот выдвинул подходящую пластинку, померял зазор. Когда очередь дошла до последней свечи, Джон спросил:

— Слушай, а как тебя без прав на работу взяли?

— Не знаю, — пожал плечами Робинсон. — Да там о них и не спрашивали, машину водить умею и то хорошо. Директору всё равно кого нанимать, лишь бы кто-то работал. Из «Трэшсервис» люди постоянно увольняются, работа грязная и тяжёлая.

Джон внимательно осмотрел свечу, нагара нет, электроды в прекрасном состоянии, щуп, как и положено, проходит с лёгким усилием. «Значит, дело не в свечах, придётся искать причину в другом месте», — подумал он, а вслух произнёс:

— Да уж та ещё работёнка не позавидуешь.

— Ерунда, — махнул рукой Тим, — главное, деньги платят. Хорошо вы у нас поселились, хоть какой-то доход, кроме моей зарплаты…

— Так, хватит мне выкать, я не настолько старше тебя, чтобы выслушивать: «сэр», «вы», «ваше» и тому подобную дребедень, — Джон вкрутил последнюю свечу, положил ключ на верхнюю полку стеллажа, потёр руки, скатывая налипшую грязь в колбаски. — Цепляй наконечники, а я займусь аккумулятором.

Он обхлопал ладони, обошёл машину, встал с другой стороны моторного отсека. Здесь тоже есть чем заняться. Неприкрученные провода болтаются в стороне от покрытых белым налётом клемм. В аккумуляторной нише и подкапотной полке валяется растительный мусор. Видно «Сириус» когда-то стоял на улице, под деревом или на открытом месте, где часто гулял ветер, другого объяснения обрывкам листьев, мелким семенам и чешуйкам почек у него не нашлось.

— Мама будет против такого обращения. Вы… ты наш гость, я должен соответственно к тебе относиться, — Тим, надел наконечник провода на изолятор свечи.

Уилкис усмехнулся, хмыкнул.

— Шкурку дай.

Тим протянул кусочек наждачной бумаги. Джон согнул его пополам, зачистил клеммы аккумулятора, надел на них провода и протянул руку:

— Ключ на десять.

Робинсон снял с щита «трещотку», вложил в испачканную ладонь. Сержант склонился над мотором, Тим услышал лёгкое потрескивание, с которым головка ключа скользила вверх-вниз.

— Говоришь, мама против? — ухмыльнулся Джон, возвращая инструмент. — Но сейчас её с нами нет, значит, можно обращаться ко мне как угодно. Правильно? — Тим кивнул. — Ну вот, другое дело.

Он вернул защитную крышку на место, просунул болты в отверстия, затянул крест-накрест. Вытер руки какой-то тряпкой, подмигнул Робинсону:

— Закрывай, пора погонять малышку.

Тим вынул фиксатор из крепления, опустил капот, раздался негромкий хлопок.

— Молодец! Где ключи от машины?

Робинсон снял со стены связку ключей, протянул сержанту, спустя несколько секунд услышал стрёкот стартёра, сменившийся басовитым рокотом двигателя.

— Ну, что я говорил? — Джон расплылся в довольной улыбке, поиграл педалью газа, слушая рычание «Сириуса».

Гараж постепенно наполнялся сизоватым дымом и запахом сгоревшего топлива, под потолком щёлкнуло реле вытяжки, загудели вентиляторы, выбрасывая отработанные газы на улицу.

Уилкис махнул рукой:

— Садись в машину, покатаемся по городу, проверим, на что она способна. — Тим забрался в салон, хлопнул дверцей. — Запомни, приятель, — повернулся к нему Джон, — ещё не появилась такая техника, с которой бы я не справился!

Словно издеваясь над ним, двигатель фыркнул и заглох.

— Что за… — сержант повернул ключ зажигания, стартёр зажужжал, прокручивая маховик, но двигатель не заводился.

— Вот и у папы такое было. Он так и не смог найти причину, чего уж говорить о нас с мамой. Я предлагал ей продать «Сириус» уже и покупателя нашёл, но она отказалась.

— А за сколько ты хотел его продать?

Уилкис выбрался из машины и снова склонился над моторным отсеком.

— За три тысячи. Покупатель сказал эта рухлядь не стоит большего.

— Сам он рухлядь! Твоя мама молодец, тот мошенник хотел вас облапошить, за эту машину можно целое состояние получить. Странно, вроде всё в порядке. Ну-ка сядь за руль.

Тим перелез на водительское сиденье, посмотрел на Джона.

— Что сидишь? Заводи.

Он повернул ключ, машина вздрогнула и довольно заурчала. Двигатель работал ровно, без перебоев.

— Вылазь, я поведу, — скомандовал сержант, захлопнув крышку капота. — Никогда ещё не управлял спортивным автомобилем.

Едва он подошёл к водительской двери, как «Сириус» заглох.

— Да чтоб тебя! — Джон просунул руку в окно, дёрнул за рычаг замка, опять полез к двигателю отыскивать неисправности.

— Папа говорил: машина издевалась над ним, как чуть прогреется — сразу же глохнет…

Уилкис резко разогнулся:

— Что ты сказал?

— Машина издевается, как прогреется — глохнет, — повторил Тим.

— Ну конечно! Вот оно решение, на поверхности, а я сразу не догадался. — Уилкис сорвал крышку с коробки предохранителей, раскачивая, выдернул из гнезда реле бензонасоса. — Жди меня здесь, я скоро!

Тим ещё ни разу не видел постояльца в таком возбуждении. Тот в несколько прыжков преодолел десяток ступеней, толкнул дверь и скрылся в коридоре. Какое-то время оттуда доносился топот шагов, но потом всё стихло. Он постоял на месте, слушая размеренное гудение потолочных ламп, затем сел в салон «Сириуса».

Спортивное кресло приняло его в объятья, плотно обхватило с боков, ноги сами нашли педали, пальцы крепко сжали оплётку руля. Тим передвинул рычаг коробки в положение «Ход», глубоко вдохнул знакомый запах кожаной обивки, закрыл глаза и тут же перенёсся на десять лет назад.

В тот день папа повёз их на море. В городе «Сириус» плёлся с черепашьей скоростью в плотном потоке автомобилей. Улицы пылали жаром, дорожное покрытие буквально плавилось под колёсами, в раскрытые окна вместе с раскалённым воздухом врывался чавкающий звук липнущего к покрышкам асфальта.

Дрожащее марево плавало над городом, впитывая в себя недовольные возгласы очумевших от жары людей и гневное бибиканье машин. Испытание километровыми пробками длилось долго, Тим изрядно устал, закапризничал. Мама пыталась успокоить его, давала воды, придумывала смешные истории — бесполезно, Тим не унимался до тех пор, пока они не выехали за город.

На трассе всё сразу переменилось: папа опустил крышу, до упора вдавил педаль газа. «Сириус» резво помчался вперёд навстречу морю и новым приключениям.

Наверное, Тим задремал, погрузившись в воспоминания, потому что вздрогнул от резкого хлопка, с каким Уилкис закрыл капот.

— Хорош спать, — улыбнулся Джон, заглядывая в салон. — Сними передачу и заводи машину. Не бойся, больше не заглохнет, — ответил он на немой вопрос Робинсона.

Тим сдвинул рычаг на себя, повернул ключ в замке зажигания. Двигатель бодро зарокотал, отвечая на каждое нажатие педали громким рыком.

— Нравится? Слышишь, как чисто работает, просто песня какая-то. Ладно, я открою ворота, а ты перебирайся на соседнее кресло.

Сержант отправился к воротам. В это время Тим переполз на пассажирское сиденье. Прошло уже несколько минут, а двигатель работал по-прежнему.

Зафиксировав створки ворот специальными упорами, Джон вернулся к работающему «Сириусу».

— Ну что, не заглох? — улыбнулся он. — А я тебе говорил: не сделали ещё такую технику, с которой я бы не справился.

44

Автомобиль плавно выкатился из гаража, остановился на асфальтированной площадке перед дорогой. Тим бросился к воротам, а Джон опустил складной верх и покрутил ручки магнитолы. Едва он добился ровного звучания, хлопнула дверца автомобиля, в соседнем кресле завозился Тим, коротко вжикнул ремнём безопасности, щёлкнул фиксатором замка.

— Я готов, — сказал он, глядя в улыбающееся лицо Джона.

— Тогда поехали!

«Сириус» выкатился на дорогу, в это время суток она пустовала. Уехавшие утром на заработки владельцы автомобилей ещё не вернулись, а муниципальный транспорт сюда отродясь не заглядывал.

Путь до автострады занял пятнадцать минут, ровное гудение двигателя навевало дрёму, Тим прикрыл отяжелевшие веки, клюнул носом.

— Не спи, приятель, всё самое интересное пропустишь, — толкнул его Джон.

Тим дёрнулся, распахнул глаза и увидел как легко, не меняя тональности двигателя, машина набрала скорость. Она мчалась по автобану, обгоняя попутные автомобили как стоячие один за другим. Тим приподнял руку, в то же мгновение её с силой отбросило назад. Не желая больше экспериментировать, он положил ладонь на колено, скосил глаза и ужаснулся: на электронном табло спидометра ярко горела цифра «320».

— Куда мы едем? — спросил Робинсон, почти не напрягая голос. Несмотря на открытый верх, в салоне было на удивление комфортно.

— Скоро узнаешь, — бросил Джон, не отрываясь от дороги. Движение на таких скоростях требовало внимания и полной концентрации, при малейшей ошибке «Сириус» в любой момент мог оказаться в кювете.

Тим немного помолчал, послушал льющуюся из динамиков музыку, поглазел по сторонам. Скукота. Деревья мелькают с невообразимой быстротой. Смотришь вперёд — ещё куда ни шло, но стоит повернуться и всё сливается в сплошной зелёный поток. Машины проносятся со скоростью метеора, только что маячила впереди, раз — и позади виднеется чёрная точка. Только и слышно короткое «вжиу», с каким они пролетают мимо.

— А что всё-таки было? — решился на очередной вопрос Тим. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Отец сколько раз пытался отремонтировать машину и ничего, а тут пришёл человек, что-то поделал, покрутил, повертел и на тебе — движок заработал как миленький.

— Ерунда! Микротрещины на плате реле бензонасоса. Я пропаял дорожки и устранил проблему. Понимаешь, на холодном двигателе всё работало, но только реле нагревалось, микротрещинки в пайке расширялись, контакт пропадал и всё — машина глохла. Как только плата немного остывала, проблема исчезала сама собой до нового скачка температуры.

— Так просто? Во всём виновата маленькая коробочка?

— Ну да, мелочи губят любое дело, запомни это и уделяй им пристальное внимание. Никогда не думай о них свысока. Возьмём, например, обыкновенные болты, да хотя бы те, что крепят колёса этой машины. Вроде бы обычные железки никакой ценности из себя не представляют, таких повсюду сотни тысяч, да что там, миллионы, но стоит им открутиться и беды не миновать.

— Да уж, хороший пример. Тим ясно представил себе, что произойдёт, если на такой скорости у них отлетит колесо и передёрнул плечами.

Примерно час они ехали молча, слушая музыку, гул мотора и лёгкий посвист ветра. Но вот «Сириус» постепенно сбавил ход, деревья замедлили бег, а машины перестали почти мгновенно исчезать за бортом. Спустя какое-то время Тим смог разглядеть сидевших в соседних автомобилях людей, настолько упала скорость. Прошла ещё пара минут, теперь попутные машины обгоняли кабриолет с рёвом проносясь мимо почти затормозившего «Сириуса».

Тим повернулся, он только хотел спросить, почему они останавливаются, как Джон резко вывернул руль, сворачивая на неприметную дорогу.

С десяток километров они пылили по грунтовке. Навстречу им приближалась густая стена леса. Налетающий ветер приносил влажное дыхание джунглей, сладковатые запахи прелой листвы, медовый запах цветов.

Тим видел, как из леса то и дело вылетали радужные кочипи. Они делали небольшой крюк, усаживались на ветви деревьев и, раздувая покрытые красно-синими перьями зобные мешки, зазывали самок весёлым пением. Свесив длинные хвосты, птицы наперебой хвастались красотой зоба, иногда раздуваясь до немыслимых размеров. В такие моменты они походили на воздушные шарики, перевязанные цветной ленточкой.

Наконец скрипнули тормоза, «Сириус» остановился, почти уткнувшись бампером в густо усеянный шипами кустарник. Джон вышел из машины.

— Побудь здесь, я ненадолго, скоро вернусь.

Тим проводил его взглядом. Уилкис прошёл несколько метров по высокой траве вдоль джунглей, а потом неожиданно исчез, словно растворился в воздухе. Робинсон даже вскрикнул от неожиданности. Он мог поклясться, что не моргал, не закрывал глаза и не отворачивался, но факт оставался фактом: Уилкис как будто испарился.

Сержант нырнул в джунгли сразу, как заметил приметный ориентир из повалившихся крест-накрест деревьев. Проведя после высадки на планету ночь в лесу, он устроил наутро тайник под корнями вывернутого дерева, замаскировал его палой листвой и отправился в город.

Пришло время вернуться за оружием. По всем подсчётам его люди должны были вот-вот добраться до Генусбурга, а если они и погибли в лесу, в чём сержант сильно сомневался, задание никто не отменял, пусть в одиночку, но его нужно выполнить.

Он прошёл ещё несколько шагов, обогнул высокий куст папоротника, спрыгнул в глубокую яму, над которой страшным осьминогом растопырились корни поваленного гиганта. Подобрал суковатую палку с земли, подошёл к сваленным в кучу листьям, зашебуршил, разгребая толстый слой по сторонам.

Под листьями оказалась взрыхлённая земля. Сержант рыл яму, пока палка не стукнулась обо что-то твёрдое, он покопал ещё немного, присел над тайником, ухватился за уложенные сверху ручки, дёрнул.

Тяжёлый баул грохнулся возле ног, внутри что-то негромко звякнуло. Уилкис присел на корточки, смахнул с матерчатой крышки остатки земли, потянул за бегунок. Вжикнула молния, длинный язык прорезиненной ткани откинулся в сторону.

Джон покопался в сумке, спрятал нож за отворот ботинка, снарядил пистолет обоймой и передёрнул затвор. Раздался негромкий щелчок, сержант поставил оружие на предохранитель, сунул за пояс. С безотказным «Фальконом» он чувствовал себя намного увереннее.

Снова вжикнула молния, Джон рывком перенёс на край углубления наглухо закрытую сумку, закидал тайник землёй, сверху насыпал листвы. Вооружившись палкой, придал жёлто-коричневому ковру естественности, сам выбрался из ямы, заровнял оставшиеся следы, повесил баул на плечо и зашагал обратно к машине.

45

Попутчик отсутствовал несколько минут. Всё это время Тим искал объяснение необычайному феномену. От поисков истины его отвлёк резкий хлопок и неожиданное содрогание кузова. Тим обернулся, позади кабриолета, опёршись рукой на крышку багажника, стоял Джон.

— Эй, ты кого там высматривал? — Уилкис пошёл в обход машины.

— Тебя, а ты как здесь оказался? Ты же недавно там был, я за тобой наблюдал, ты шёл, шёл, а потом раз и… и всё.

— Испугался? — усмехнулся сержант, легко запрыгивая в машину.

— Я?! Да ты что!.. Есть немного, — сознался Тим под насмешливым взглядом. — Слушай, а как ты это сделал? Я глаз с тебя не сводил, но не заметил, как ты исчез. Научи меня, а?

— В армии научат, поехали домой. Джон завёл двигатель, развернулся широким полукругом, оставив на траве следы от колёс.

— Скажешь тоже, — хмыкнул Робинсон, глядя в зеркало на удаляющиеся джунгли. Место, где исчез сержант, манило его как магнит, казалось средоточием волшебной силы. На мгновение ему даже почудилось, будто и с ним могло произойти то же самое, окажись он там. На самом деле он прекрасно понимал: исчезновение Джона — результат многолетних тренировок.

Когда джунгли превратились в узкую полоску на горизонте, Тим повернулся к водителю:

— Твои слова да маме в уши. Она только об армии услышит, как с ней сразу истерика приключается.

— Не паникуй раньше времени, я обещал поговорить с твоей матерью? Обещал. Вот и всё, расслабься, думай о другом, нечего всякой ерундой голову забивать.

— Хорошо, не буду. — Тим помолчал, покачиваясь в кресле. «Сириус» пылил по грунтовке «сглатывая» подвеской неровности дороги, лишь попадая на глубокие выбоины, колёса проваливались, издавая негромкий стук. — А ты из леса контрабанду принёс? Здесь было место закладки тайника, да?

Джон посмотрел в горящие от восторга глаза:

— Не те вопросы задаёшь, парень. У тебя есть проблемы со сном?

— Нет, а почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому! Меньше знаешь — крепче спишь. Понял?

Тим ощутил нарастающее чувство обиды, с ним разговаривали как с ребёнком, с глупым младенцем не знающим жизни. Нижняя губа непроизвольно выпятилась, ноздри затрепетали, дыхание усилилось, а на щеках появился слабый румянец.

«Ну и подумаешь! Тоже мне герой! Не хочешь говорить так и скажи, нечего тут из себя строить!» — чуть не выкрикнул он в лицо Уилкису, но вовремя сдержался.

— Ладно, не обижайся. Это мои личные вещи. Большего я не могу сказать, правда. Но я обещаю: придёт время — и ты всё узнаешь. Без обид? — Тим кивнул. — Вот и хорошо. Значит, мир?

Робинсон пожал протянутую руку:

— Мир! Но ты мне обещал, не сдержишь слово — берегись! Я тогда сразу расскажу маме, кто съел без спроса её черничный пирог.

— А это уже шантаж, — засмеялся Джон, — удар ниже пояса. Твоя мама изумительно готовит, я никогда в жизни не ел с таким удовольствием и аппетитом.

— Да, она у меня супер, — с гордостью в голосе сказал Тим. — Хорошо бы успеть к ужину, мама не любит повторно разогревать еду, она говорит: это портит вкус и качество пищи.

— Правильно, я так же думаю. Держись!

Джон резко вывернул руль, добавил газа. Свистя покрышками «Сириус» выпрыгнул на шоссе, промчался перед гудящим грузовиком, проскочил в промежутке между двумя машинами, проехал по заросшему травой разделителю и вклинился в попутный поток транспорта.

Опешившие водители ещё жали на клаксоны, а спортивный автомобиль, помаргивая стоп-сигналами и перестраиваясь из ряда в ряд, уже вовсю мчался к далёкому городу.

Понемногу сгущались сумерки, Джон включил фары и сбросил скорость, в условиях ухудшившейся видимости только сумасшедший или самоубийца будет лететь, выжимая из движка три с лишним сотни километров в час.

Домой они вернулись затемно. «Сириус» свернул на подъездную дорожку, свет фар выхватил из темноты фигуру миссис Робинсон, та стояла у ворот гаража в неизменном халате и в тапочках с розовыми помпонами. Усеянная крупными бигуди голова прикрыта прозрачной косынкой, на груди висит переброшенное через плечо кухонное полотенце, расставленные в стороны руки упираются в бока.

— Молодые люди, я хотела бы знать, где вы пропадали всё это время? — прозвенел голос Глории.

Тим выскочил из машины, бросился к матери.

— Мама, не ругайся, пожалуйста, мистер Уилкис починил «Сириус», мы просто решили немного покататься.

Щёлкнул замок двери, Джон неспешно выбрался из салона, хлопнул дверцей.

— Миссис Робинсон, прошу вас, простите меня. Это я во всём виноват. Тим несколько раз просил меня вернуться, но я не мог этого сделать. Понимаете, — он подошёл к Глории, взял за руку, заглянул в глаза, — я никогда не ездил на таком превосходном автомобиле. Ощутив его динамику и мощь я не мог удержаться. Мы ехали до темноты, только тогда я очнулся от магии «Сириуса» и повернул обратно. Ещё раз прошу прощения и обещаю: больше такого не повторится.

Джон учтиво поклонился, слегка прикоснулся губами к руке женщины.

— Мой муж тоже любил эту машину. Он в ней души не чаял и очень расстроился, когда она поломалась, — всхлипнула Глория, высвободила руку и отвесила сыну шутливый подзатыльник:

— Учись, оболтус, хорошим манерам у мистера Уилкиса. Я хотела задать ему трёпку за остывший ужин, но не могу: он обладает странной способностью переводить мой гнев в другое русло.

Хозяйка повернулась к Джону:

— Но вы сами виноваты, мистер, мне придётся разогревать мясной пирог и если он вам не понравится — пеняйте на себя, нечего к ужину опаздывать.

Миссис Робинсон вздохнула, покачала головой и, бормоча под нос, удалилась на кухню.

— А ты боялся, — прошептал Джон на ухо Тиму. — Я же сказал, всё будет тип-топ.

— Ничего я не боялся, — фыркнул Тим. — Скажешь тоже.

— Не надо, я всё видел. Слушай, а почему твоя мать с полотенцем ходит?

— А-а, — махнул рукой Тим, — это у неё фишка такая, если что не по ней она им махаться начинает. Тебе повезло, ты удачно прогнулся, а то бы огрёб по шее за опоздание. Мне пару раз прилетало, то ещё удовольствие.

— Да ладно?! Не врёшь?

— Не-а, кулинария для неё святое. Так что поторопись вымыть руки и сесть за стол, если не хочешь получить волшебный пендель, — засмеялся Тим.

— Ну, если так обстоят дела, не будем испытывать мамино терпение. Сейчас загоним «Сириус» и пойдём ужинать.

46

После ужина Джон спустился в гараж, достал из багажника сумку. Стараясь не попадаться на глаза хозяевам, поднялся к себе в комнату. Первым делом запер дверь, потом достал из сумки повреждённый спутниковый передатчик и шлем.

«Вдруг Миллер с Джонсоном оказались в радиусе действия радиостанции», — подумал он, готовясь выйти на связь. Но все его попытки оказались безуспешными, на позывные никто не отвечал.

«Хорошо, попробуем в другой раз».

Джон снял шлем с головы, положил в сумку. Теперь предстояло спрятать вещи так, чтобы никто не смог их найти. Он огляделся. Шкаф не подходит, под кроватью тоже не спрячешь, сундук, так тот меньше сумки будет. Сундук!

Уилкис прошёл в дальний угол, сдвинул потрёпанную временем утварь в сторону, достал из ботинка нож. Присев, подковырнул кончиком лезвия паркетную дощечку, чуть приподнял. Удерживая большим пальцем левой руки, глубже просунул лезвие, надавил. Планка хрустнула, подалась, ещё одно маленькое усилие и она выскочила, оставив в паркетном квадрате зияющую дыру.

Работа пошла намного быстрее, планки вылетали одна за другой. Скоро образовалось достаточное по величине отверстие, Джон просунул в него руку, пошевелил пальцами в воздухе. Чтобы дотянуться до чернового потолка первого этажа пришлось лечь на пол, только тогда кончики пальцев коснулись шершавых досок.

Сержант разобрал ещё один фрагмент пола, спрятал сумку в тайник, заложил отверстие дощечками. У одной из них пришлось срезать нижнюю кромку паза, иначе планка не вставала на место.

Когда паркету вернулся первозданный вид, а сундук снова переместился в угол, сержант приступил к ревизии передатчика. Повреждения оказались не настолько критическими, найти бы необходимые запчасти, заменить и можно выходить на связь.

«Завтра съезжу на свалку и сам покопаюсь, — подумал он, пряча «Спайворд» в шкафу. — Лейтенант наверно на сироп изошёл, все разумные сроки вышли, а от нас ни слуху, ни духу. Не хотел бы я оказаться на его месте. Так, что тут у нас?..»

Джон довольно потёр руки, подсел к заваленному электронным хламом столу. Почти все соседи Глории оказались людьми достаточно пожилыми. У них накопилось много неисправной техники, старики не хотели расставаться с нажитым за долгую жизнь барахлом, поэтому прознав о постояльце миссис Робинсон, принесли всю эту рухлядь ему на ремонт. Уилкис восстановил старинные приборы за бесценок, довольные соседи рассказали об этом знакомым, и теперь реликтовая техника валила к нему со всего квартала.

Сержанта это нисколько не огорчало, ему нравилось копаться в электронной начинке различных устройств, это было его хобби, грозившее со временем стать призванием.

«Если меня не убьют», — подумал он и трижды прикусил язык, чтобы не накликать дурную судьбу.

47

Лейтенант спецотдела Агентства Галактической Безопасности Рой Хадсон действительно не находил себе места. Давно уже вышли все разумные сроки, а отряд спецназа так и не вышел на связь. В гибель ребят верить не хотелось, но факты упрямая вещь. Раз от них до сих пор нет весточки, значит, с ними что-то случилось: или погибли в космосе, или при десантировании на планету. Правда, есть ещё вариант с поломанным передатчиком, за него лейтенант держался, как за спасительную соломинку, но с каждым днём уверенности в благополучном исходе становилось всё меньше и меньше. Жаль, конечно, терять отличных парней, но такова специфика службы.

Рой Хадсон встал с кресла, пригладил смоляные волосы, прошёлся по кабинету. Остановился возле мазни современного художника в пластиковой раме, выкрашенной под дерево. Скользнул живыми тёмными глазами по разноцветным линиям, издали складывающимся в лицо молодой женщины, с шумом втянул широким носом воздух, сцепил за спиной жилистые руки в замок, качнулся на носках, повернулся и зашагал к окну.

Ему с самого начала не нравилась затея с отправкой отряда на Низебул, но приказы, как известно, не обсуждаются. Директору Агентства лучше знать, кого и куда направлять и с какой целью.

Рой нарезал ещё несколько кругов по кабинету, вернулся в кресло. На лбу появились глубокие морщины. В последнее время в Агентстве происходили странные вещи. На первый взгляд никак не связанные друг с другом события при здравом размышлении выстраивались в одну цепочку.

Лейтенант погладил гладко выбритый подбородок, взял в руки карандаш, положил перед собой лист бумаги. Начертил в центре треугольник, а по бокам от него разместил несколько квадратов, каждый из которых обозначал одно из произошедших недавно событий.

Постепенно фигур становилось всё больше, между ними проявлялись внутренние связи. Схема становилась всё сложнее и запутаннее, квадраты соединялись не только друг с другом, но и с удалёнными соседями, причём не опосредованно, а через загадочный треугольник.

Рой нарисовал внутри него жирный знак вопроса, бросил карандаш на стол. Судя по схеме, в Агентстве появился крот, но кто он и где окопался? Откуда ведёт подрывную деятельность? Срочно нужны доказательства, факты. Нельзя идти на доклад к полковнику Бэйли с этой бумажкой и кучей домыслов. Он даже слушать не станет.

Рой скомкал схему, поджёг и положил в пепельницу. Огонь быстро превратил бумагу в тёмный комок пепла с пробегающими по нему дорожками искр. Лейтенант размял пепел, высыпал в самодельный конверт, тщательно упаковал и спрятал в карман.

«Надо встретиться с Бобом, — подумал он, вставая из-за стола. — Может, ему удалось что-нибудь раскопать. Эх, сержант, сержант, как же ты мне сейчас нужен. Лишь бы ты и твои ребята оказались живы».

Лейтенант вышел из кабинета. Звонить Штиману с рабочего телефона всё равно, что сказать вслух: «Я иду искать!» Внедрившийся в Агентство шпион наверняка имеет доступ к системам связи.

«Лично я занялся бы этим в первую очередь», — сказал про себя Рой и шагнул в распахнувшиеся перед ним двери лифта.

Хадсон позвонил следователю отдела внутренней безопасности АГБ с уличного таксофона. Договорившись о встрече в павильоне дендропарка, лейтенант пришёл туда чуть раньше назначенного срока.

Сидя на скамейке, он наблюдал за наводнившими парк людьми. Влюблённые парочки кормили слетевшихся на угощение птиц, мамочки внимательно следили за резвящимися неподалёку детьми, одинокие мужчины гуляли вдоль осыпанных цветами кустов, приглядываясь к миловидным девушкам без пары.

Как обычно, Штиман постарался подойти незамеченным. Услышав позади лёгкий шорох, Хадсон произнёс, не поворачивая головы:

— Привет, Боб! Стареешь, походка уже не та.

Штиман в неизменном сером пальто, такого же цвета фетровой шляпе, тёмных брюках и ботинках на толстой подошве обогнул скамейку, сел рядом с лейтенантом. Снял шляпу, положил слева от себя, достал из кармана расчёску и тщательно причесал редеющие волосы. Старый следователь не следил за модой, и круглый год ходил в одном и том же. Менялись только головные уборы. Летом он носил шляпу, ранней весной и поздней осенью — кепку, ну а в зимние морозы не брезговал шапкой.

— Здорово! Думаешь, решил тебя проверить, так ни на что не гожусь?

— Ну, конечно, решил проверить, кто бы спорил, — усмехнулся Рой, отметив, что у Боба на щеках и носу добавилось звёздочек от лопнувших сосудов.

— Ладно, проехали. Ну, говори чего звал. Или просто соскучился? Захотелось со старым другом повидаться?

С первых секунд встречи Боб сканировал окружающее пространство. От его с виду рассеянного легко скользящего по сторонам взгляда ничто не ускользало. Всё было в порядке, пока он не увидел сидевшего на третьей справа скамейке человека. Вроде бы одет как все, но что-то не так. Ага! Время от времени дотрагивается пальцем до уха… Поправляет микронаушник?!

— Не успел ещё соскучиться, времени мало прошло. Боб, у меня на душе кошки скребут, о сержанте с ребятами до сих пор ничего не известно…

— Хреново! Но ты погоди панику наводить. Может, приземлились непонятно где, а у передатчика батареи сели, — предположил Штиман, незаметно наблюдая за незнакомцем. Тот вёл себя довольно странно: шумно говорил, жестикулировал, всячески привлекал к себе внимание и время от времени дотрагивался до уха.

— Да я и не паникую вовсе. Ты мне лучше скажи: вы с Тедди узнали что-нибудь?

— Угу, тебе подробно рассказывать или как?

— Или как, подробности оставь для мемуаров. Тебе до них недолго осталось, — усмехнулся Рой.

— Очень смешно, — скривился Боб и покосился на странного человека. Тот внимательно смотрел в их сторону, одна рука спрятана за отворот пиджака, другая нервно подрагивает на колене.

«Сейчас стрелять будет», — мелькнуло в голове Штимана. Он только хотел столкнуть Роя со скамейки, как в павильон вкатилась тележка мороженщицы.

— Покупайте мороженое! Пломбир, сливочное, эскимо. Мороженое, кому мороженое? Вам какое? — подкатила торговка тележку к филеру.

Тот вынул руку из-за лацкана пиджака, приложил к уху:

— Что? Говорите громче, я плохо слышу.

«Так он глухой! Тьфу ты, совсем нервы расшатались. Хорошо Роя со скамейки не спихнул», — подумал Штиман и почувствовал лёгкий удар по плечу.

— Эй, Боб, ты уснул что ли? Долго молчать будешь?

— Да я так, задумался немного, — он повернулся к лейтенанту. — На чём мы остановились?

— Ни на чём. Ты даже рассказывать не начал. Давай коротко, в двух-трёх словах обо всём, что узнал.

Хадсон откинулся на спинку скамейки, закинул ногу на ногу, сцепил руки на колене и покачал носком ботинка.

— Ладно, — Боб соединил пальцы в замок, тоже откинулся на спинку скамейки. — Бэйли шпион.

— Что?! — Рой чуть не подпрыгнул на месте. — Ты в своём уме? По-твоему директор Агентства Галактической Безопасности работает против своей же конторы?

— Тихо, сядь спокойно, — прошипел Боб. — Не привлекай постороннего внимания.

Хадсон принял прежнюю позу, несколько раз глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок.

— С чего такая уверенность? У тебя есть доказательства?

— Ещё нет, но будут. Мы хотим установить прослушку в его кабинете. — Рой дёрнулся, но Боб жестом приказал молчать. — Когда Тедди обнаружил «жучки» в отделе криптологии мы проникли в серверную, просмотрели записи и узнали, кто их установил. Это некто майор Хантингтон. Мы начали его искать и выяснили: он физически не мог этого сделать, к тому времени его уже не было в живых. Получается, кто-то убил майора, под его видом проник в зал шифровальных устройств, установил жучки и собирал информацию.

— Ты хочешь сказать — это сделал Бэйли?

— Нет, сам он этого не делал. Зачем пачкаться, если есть исполнители?

— Тогда откуда вам пришла в голову эта бредовая идея? — Хадсон поставил обе ноги на асфальт, наклонился вперёд, опираясь локтями о бёдра.

— Не кипятись, Рой. Разве ты сам не видишь, что происходит в Агентстве? Кто мог отдать приказ капитану дредноута кроме Бэйли? Никто. Это раз. — Штиман загнул палец. — Только у полковника есть доступ к засекреченным сведениям об агентах и что мы видим? На некоторых мирах агентурная сеть уничтожена подчистую. Вырезали не только действующих, но и добрались до «спящих», ещё никуда не внедрённых агентов. Это два. Кто отдал тебе приказ отправить парней на Низебул к месту пропажи последнего агента? Полковник. А на чём они туда полетели, на ведомственном корабле? Как бы не так! Кто, по-твоему, приказал коменданту космопорта отказать твоим парням в наряде на судно? Это три…

Боб выкладывал козыри один за другим. Лейтенант слушал его вполуха, разглядывая выступающие из асфальта камушки. Всё это и многое другое уже нашло отражение в его схеме. Неужели старый следователь прав и вопросительный знак в треугольнике это и есть полковник Бэйли? В голове не укладывается. Разве так можно?

Боб толкнул лейтенанта в бок:

— Эй, ты меня слышишь? — Рой кивнул, повернул голову к следователю. — Хорошо, а то мне показалось — ты уснул. Так вот, незадолго до смерти Хантингтон звонил невесте предупредить, что не придёт на свидание. Он сказал, — Штиман достал из кармана блокнот, раскрыл на нужной странице и прочитал: «На сегодня всё отменяется, старый козёл отправил меня в командировку».

— Кто отправил? — переспросил лейтенант.

— Старый козёл, — повторил Боб, засовывая блокнот обратно в карман. — Угадай, как звали начальника этого майора?

— Полковник Бэйли, — буркнул Хадсон. — Всё это хорошо, но у нас нет никаких доказательств, у нас вообще ничего нет кроме домыслов! Может это не он, вдруг его кто-то подставил?

— Вот поэтому мы и хотим установить прослушку в его кабинете. Только так мы докажем виновен он или нет.

— Но как вы это сделаете? — Рой откинулся на спинку скамейки, сложил руки на груди. Мимо проходили две девушки в коротких платьицах и туфлях на высоких каблуках. Заметив недурного собой лейтенанта, они улыбнулись. Девица с короткой стрижкой что-то прошептала подруге, та стрельнула глазками, прыснула и весело засмеялась.

— А это уже не твоя забота. Ты вообще сиди и не вмешивайся, жди сведений от Уилкиса. Я уверен с ним всё в порядке, такие парни просто так не сдаются. Собирай любую информацию, узнаешь что-нибудь дельное — сообщи. Всё понятно?

Рой кивнул, встал со скамейки, одёрнул сбившуюся штанину.

— Хорошо, Боб, на том и порешили. Появятся доказательства — дай знать. Я пошёл, а ты выжди пять минут и дуй в другую сторону.

48

Став вице-председателем, Генрих развернул активную деятельность по подготовке мятежа. Осторожно перенаправляя транспортные потоки, он доставлял мятежникам необходимое оборудование, вооружение, медикаменты и боеприпасы. Действовать приходилось с большой осмотрительностью, не привлекая постороннего внимания, но дела всё равно шли в гору. Решая свои проблемы, Генрих заботился и о делах государственных. Делал он это не потому, что чувствовал в этом потребность, просто так ему было легче проводить махинации с переброской стратегических грузов.

Несмотря на плотный график работы и массу новых обязанностей, Генрих Клаус фон Йодли не спешил передавать управление корпорацией в другие руки. Почти каждый день он наведывался в штаб-квартиру «Фарм Гэлакси», выслушивал отчёты, подписывал важные бумаги, давал новые указания и не только.

Не до конца доверяя Скиннеру, вице-председатель предпочитал вести тёмные дела из офиса корпорации. Там, в этом он был уверен на сто процентов, его никто не мог подслушать, а значит, все секреты и переговоры оставались в тайне.

На сегодня как раз намечался один из таких важных разговоров. Время, данное Витторио Ди Чинелло на поимку диверсантов, истекало, и Генрих ожидал получить отрадные известия.

Отправка группы спецназа на Низебул явилась для него неприятным сюрпризом, хорошо Бэйли успел вовремя предупредить. Правда, несмотря на все усилия Генриха, им всё-таки удалось добраться до места назначения и теперь всё зависело от Ди Чинелло. Он должен остановить их любой ценой, иначе тщательно выстроенная операция провалится, и казавшаяся такой близкой цель станет недостижимой.

Автомобиль плавно притормозил возле парадного крыльца штаб-квартиры. Первым вышел водитель. В тёмно-синей форменной одежде и фуражке с лакированным козырьком он сильно смахивал на пилота гражданской авиации, не хватало нашивок на рукавах и «крылышек» на пиджаке. Шофёр обогнул чёрный лимузин, распахнул дверь.

— Прош-у-у вас, сэр, — протянул он.

Генрих покинул комфортный салон, посмотрел на убегающий в небо зеркальный фасад здания. Высоко вверху горели неоновым светом пятиметровые буквы «Фарм Гэлакси» и вращался символ компании — восьмиконечная звезда в овале из змеи, кусающей себя за хвост.

— Жди меня здесь, — бросил вице-председатель и двинулся к стеклянной карусели, сквозь которую проходили возвращавшиеся с обеденного перерыва служащие. На крыльце его обогнала стайка весело щебечущих девушек в светлых блузках и серо-голубых юбках и несколько клерков в такого же цвета костюмах. Они немного потолкались возле роторной двери, поочерёдно проходя в здание.

Когда Генрих подошёл к входу, возле него уже никого не было. Он толкнул одну из четырёх створок с жёлтым кругом по центру. Дверь медленно провернулась, увлекая за собой в просторный холл с декоративным водоёмом посередине.

Генрих зашагал к искусственному пруду, в центре которого пузырился маленький фонтан. Задержавшись на мгновение у водоёма, с наслаждением втянул насыщенный освежающей прохладой воздух, полюбовался большими красно-белыми рыбинами с выпуклыми глазами и похожим на полупрозрачную вуаль хвостом. Они величественно плавали в голубоватой воде, лениво шевеля плавниками. Из усеянного камнями дна вырастали кустики подводных растений, рыбы иногда подплывали к зелёным веточкам и, выпуская изо рта редкие пузырьки воздуха, откусывали кусочки листьев.

У дальней стены наполненного светом холла царила шумная суета. Обед вот-вот должен был кончиться, а потому возле лифтов образовалась настоящая свалка. Сумевших пробраться в кабины осаждали орды наступающих клерков. Женщины визжали, царапались и кусались, мужчины пускали в ход кулаки, иногда награждали друг друга пинками. Под каблуками хрустели стёкла очков, одежда трещала по швам, лифты дзинькали в безуспешных попытках закрыть двери.

Свара длилась до медного звона гонга под пятиметровым потолком. Опоздавшие разом сникли, створки лифтов наконец-то захлопнулись, кабины покатились вверх, развозя счастливчиков по этажам. Оставшиеся в фойе приводили себя в порядок, одни прилаживали оторванные рукава, другие занимались пострадавшими в бою брюками. Женщины возвращали растрёпанным причёскам прежний вид, поправляли юбки, некоторые судорожно прижимали к груди блузки, поскольку пуговицы потерялись во время драки.

Генрих строго оглядел столпившихся.

— Что происходит? Почему вы здесь, а не на рабочих местах?

Застигнутые врасплох клерки повесили головы, все знали его пунктик насчёт дисциплины, даже секундное опоздание каралось увольнением с работы. На этот раз им повезло, сегодня директор оказался в хорошем расположении духа. Это было видно по его довольному лицу, с каким он рассматривал потерпевших поражение в битве за лифт.

— До конца квартала забудьте о премиях и дополнительных выплатах, пусть каждый напишет объяснительную. — Генрих заметил облегчение, промелькнувшее в глазах некоторых служащих и добавил с нотками лёгкой угрозы: — И не надейтесь улизнуть, у меня хорошая память.

Йодли хотел сказать что-то ещё, но в этот момент двери персонального лифта распахнулись, он вошёл в кабину, оставив сотрудников наедине со смешанным чувством радости и тревоги.

Скоростной лифт за сорок секунд доставил его на сто двадцатый этаж, где располагался офис президента корпорации.

В приёмной Генрих застал привычную картину: затянутые в блестящую лайкру ножки Брунгильды Майерс покоились на полированной столешнице, сброшенные туфли небрежно валялись под столом. Сама секретарша сидела спиной к занавешенному вертикальными жалюзи окну, перелистывая глянцевый журнал и слушая гремевшую в наушниках музыку.

Напольный вентилятор гонял по приёмной потоки воздуха. Когда он поворачивался к девушке, искусственный ветер шаловливо заглядывал под блузку, играл длинными волосами, шуршал уголками страниц. В такие мгновения полоски жалюзи осуждающе перешептывались, пока ветер, устыдившись, не убегал в сторону. На какое-то время воцарялся покой, но вентилятор поворачивался, и всё начиналось сначала.

Генрих с минуту любовался стройными ножками Брунгильды. Он любил её и надеялся когда-нибудь добиться взаимности, хотя врождённая скромность и робость по отношению к девушкам практически не оставляли шансов на счастье.

Вдоволь насмотревшись, Генрих бесшумно приблизился и пощекотал пальцем розовую пяточку. Брунгильда Майерс вскрикнула, отброшенный журнал прошелестел страницами, шлёпнулся на пол и раненой птицей замер в углу.

Спустя мгновение она уже стояла на ногах, сорванные наушники болтались на шее, а серо-зелёные глаза выразительно смотрели на босса. Ноздри точёного носа трепетали, вишнёвые губы слегка приоткрылись, показывая жемчужную полоску ровных зубов.

Генрих услышал под столом негромкую возню. Сначала на его лице отразилось недоумение, затем одна бровь поползла вверх, а губы искривились в лёгкой усмешке. Он понял: девушка наощупь надевала туфли.

Не желая ещё больше смущать секретаршу, Генрих Клаус фон Йодли шагнул к двери с табличкой «Президент».

— Брунгильда, приготовьте мне, пожалуйста, кофе. Ко мне никого не впускать, я буду занят в ближайшее время.

Майерс кивнула. Как только начальник скрылся за дверью, прошла к небольшому шкафчику, достала баночку кофе и стала колдовать над кофеваркой.

49

Девушка вплыла в кабинет, неся на подносе чашечку ароматного кофе, молочник со сливками и хрустальную сахарницу с кусочками колотого сахара. Всё время пока секретарша крутилась возле стола, Генрих молча наблюдал за ней. В те редкие моменты, когда она наклонялась, он замирал от восторга. Брунгильда не всегда носила бюстгальтер и сегодня, вот счастье, как раз был такой день.

Помощница закончила хлопотать, улыбнулась и, придерживая поднос у обтянутого короткой юбкой бедра, вышла в приёмную. Едва за ней закрылась дверь, Генрих вышел на связь с Низебулом. Ему не терпелось услышать приятные новости о поимке диверсантов.

Интерком коротко пискнул, извещая об устойчивом сигнале. На экране появилось изображение Ди Чинелло, тот не мигая смотрел в объектив камеры.

— Как твои дела? — Генрих добавил в кофе сливки, кусочек сахара, перемешал.

Меж тем Витторио собирался с мыслями, не зная с чего начать. Услышав стук ложечки о край чашки, он заговорил:

— Не очень хорошо, бывало и лучше.

Йодли сделал маленький глоток.

— А поподробнее. Или мне из тебя слова клещами вытягивать?

— Нет, сэр, не надо. Просто у меня несколько новостей и все не очень хорошие. С какой начинать?

— С любой, — хмыкнул вице-председатель. — Раз они все плохие — нечего и выбирать.

— Хорошо, сэр, — кивнул Витторио и отвёл глаза в сторону.

— В камеру смотреть! Я должен видеть твои глаза, чтобы знать обманываешь ты или нет.

Витторио снова кивнул, провёл рукой по безупречно уложенным волосам и уставился в глазок объектива.

— Сэр, на днях очередной караван подвергся нападению. Есть потери среди сухогрузов и судов сопровождения, но в целом груз почти полностью доставлен покупателям.

Генрих звякнул дном чашечки о блюдце.

— Та-а-к. И кто слил информацию о маршруте?

— Не могу знать, — Витторио опустил голову, но уже через мгновение пожирал глазами миниатюрную камеру. — Судя по расшифрованным сообщениям капитана каравана, виверы АБН появились неожиданно. Они вынырнули из ниоткуда и сразу атаковали суда конвоя и сухогрузы. Ответным огнём большую часть нападавших уничтожили. Капитан отметил одну странность: почти все корабли имели повреждения и атаковали из пушек, не применяя ракет. Я думаю, они случайно наткнулись на караван, возвращаясь на базу после тяжёлого боя.

Витторио замолчал, сложил руки на стол и как порядочный школьник ждал реакции на ответ.

— Понятно, — Генрих допил кофе, поставил чашечку с блюдцем на стол. — С этим я сам разберусь. Что со спецназовцами? Твои люди их взяли?

— Нет. Пока нет, — быстро поправился Ди Чинелло, заметив как сжались кулаки таинственного начальника. — Но мы работаем над этим вопросом и скоро сообщим приятные новости.

Генрих вышел из-за стола. В последнее время его немного донимала боль в левом колене. Он не мог долго сидеть, приходилось вставать и делать небольшую разминку. Камера повернулась за ним, но будучи настроена под определённым углом выдала на экран Витторио узор дорогого ковра и ноги в стильных ботинках. Один ботинок то исчезал, то появлялся в кадре, из чего мафиози сделал вывод: его покровитель делает какие-то упражнения.

Словно в подтверждение из динамиков интеркома вырвался слегка сбивающийся голос:

— Скоро — это когда уже будет поздно?

— Нет-нет, ни в коем случае. Обещаю, мы поймаем их до того, как они успеют вам навредить.

Зная, что патрон наверняка наблюдает за ним, Витторио решил выказать усердие. Он резко поклонился, но не рассчитал расстояние и с размаху треснулся лбом о столешницу.

— Молодец! — усмехнулся Генрих, следя за происходящим по экрану интеркома. Тот всегда поворачивался вместе с камерой, чтобы владельцу было удобно общаться с собеседниками. — Продолжай в том же духе. Можешь убиться головой об стену, но спецназовцы должны быть обезврежены.

— Будет сделано, — Ди Чинелло ощупал появившуюся на лбу шишку.

Вице-председатель вернулся за стол. Камера повернулась за хозяином и на экране Витторио опять появились руки патрона.

— Хорошо, надеюсь, мы поняли друг друга, и ты всё сделаешь как надо. Да, забыл поблагодарить за нападения на мои офисы. Всё вышло намного лучше, чем я ожидал.

— Спасибо, сэр, — расплылся в улыбке наркоторговец. — Я рад, что мои действия принесли вам реальную пользу…

Генрих отключил интерком, заглянул в чашку, где кроме коричневого полумесяца на дне ничего не осталось. Побарабанил по столу, размышляя, вызвать Брунгильду или нет, но после короткого раздумья решил не беспокоить девушку. Гораздо важнее чашки кофе сейчас разобраться с неожиданно возникшими проблемами.

Новости Ди Чинелло и впрямь оказались безрадостными. По-видимому, эффект от ликвидации агентов АГБ закончился и всё началось сначала. Опять пойдут нападения на караваны, он будет получать сводки о потерях сотен тонн груза, возрастут расходы на боевое охранение.

— Ну уж нет! — Генрих треснул кулаком по столу, чашка подпрыгнула на блюдце, бдзынькнула и распалась на две неравные части. — Что за фигню делают эти чинайцы?! Наводнили Федерацию дешёвым дерьмом! Стоит дорого, а проку никакого, ломается от простого щелчка. Эх, то ли дело была посуда в моём детстве… — он смахнул обломки в урну для бумаг, мечтательно закатил глаза к потолку, вспоминая бабушкин трёхсотлетний фарфоровый чайно-кофейный сервиз. — Так, о чём это я? Ах да! Не для того я потратил столько времени и средств, чтобы стоя на пороге безграничной власти терпеть подобные унижения. Где этот мерзавец? Да я его в бараний рог согну!

Вице-председатель достал из внутреннего кармана пиджака телефон, нажал кнопку быстрого вызова. В трубке раздались длинные гудки, потом послышался бодрый голос директора Агентства Галактической Безопасности — полковника Дина Бэйли:

— Слушаю.

— Что всё это значит, полковник? — накинулся на него Генрих, даже не поздоровавшись.

— А-а, это вы, мистер Йодли, и я рад вас слышать, — скорчил недовольную гримасу Бэйли. Хорошо, вызов шёл не по видеоканалу, можно делать, что угодно, всё равно никто не увидит.

— Перестаньте паясничать! Вы забыли наш уговор? Я за что вам плачу огромные деньги?

— Да что случилось?! Потрудитесь объяснить сначала, а уж потом осыпайте упрёками.

— А чего тут объяснять? Снова действуют какие-то тайные агенты, вы не до конца выполнили условия сделки, полковник! — крикнул в телефон Генрих.

Дин Бэйли почувствовал, как по спине пробежал холодок. Эта новость стала для него неожиданностью. Нападение на караван Йодли означало одно — в его Агентстве появился кто-то, кто работает против него. Тревожный сигнал. В любой момент его могут подсидеть, значит, надо держать ухо востро, чтобы не потерять нагретое местечко.

— Но я сдал всех, кто был в моём подчинении, — сказал полковник, лихорадочно просчитывая в уме, кто из его окружения мог бросить ему вызов. — Мне даже пришлось давать пояснения специально созданной комиссии по расследованию массового провала агентурной сети. Ваши упрёки не по адресу, господин вице-председатель. А кто напал?

— Судя по расшифрованным данным, нападение совершила группа виверов Агентства по Борьбе с Наркотиками.

— Ха! Тем более я ни при чём, — заявил полковник, с чувством огромного облегчения. — Вот если б это мои корабли общипали ваш караван, тогда другое дело. Вы ищете не в том месте, мистер Йодли.

Генрих услышал в трубке короткие гудки, нажал на кнопку сброса, спрятал телефон в карман. В мозгу беспрестанно вертелась оброненная полковником фраза: «Вы ищете не в том месте».

Он достал из ящика стола электронный планшет, вынул из гнезда стило с оптическим наконечником и начертил таблицу. В левой колонке записал названия планетных систем, с которыми вёл торговлю наркотиками, а в правой — имена и фамилии всех, кто знал о его тайных делах на каждом из миров. Заполнив таблицу, вице-председатель открыл новый файл, где изобразил схематическую карту маршрутов и условными знаками пометил места нападений на его караваны.

Пока он пытался выявить закономерности, Брунгильда, предварительно заперев дверь в приёмную, набрала на плеере цифровой код. На самом деле это устройство было настоящей шпионской машинкой, позволявшей не только прослушивать разговоры объекта, но и передавать зашифрованные сообщения координаторам операции.

Когда на дисплее высветилась комбинация цифр, означавшая, что установлен зашифрованный канал связи, Брунгильда склонилась над маленькой дырочкой в боку плеера и зашептала:

— Ястреб, Ястреб, я Синица. Код два-тринадцать-сорок семь. Приём.

Через пару секунд на дисплее появилась какая-то несуразица из непонятных слов. Прошло ещё несколько мгновений, во время которых буквы в словах постоянно менялись. Но вот они выстроились во вполне понятную фразу: «Синица, я Ястреб. Есть контакт. Приём».

— Ястреб, мой клиент подкупил какого-то высокопоставленного полковника, — прошептала Брунгильда, прикрывая плеер рукой. — Тот за вознаграждение сдал ему информацию обо всех тайных агентах его ведомства. Предположительно речь идёт о гэбистах, личность предателя не установлена. Приём.

Минули томительные секунды ожидания, буквы прекратили чехарду и секретарша прочитала: «Вы уверены? Обвинение серьёзное и требует весомых доказательств. Приём».

Майерс обхватила гаджет руками.

— Уверена. Поднимите личные дела всех полковников, недавно допрошенных спецкомиссией, проверьте каждого из списка, вряд ли их там будет очень много. Один из них «крот». Приём.

Наблюдая за быстроменяющимися буквами, Брунгильда краем глаза следила за дверью в кабинет начальника, тот мог выйти в любой момент. Главное перевести устройство в стандартный режим, до того, как Йодли заметит неладное. Впрочем, он уже привык к секретарше с плеером в руках и вряд ли его заинтересует её занятие. Но, как известно, лучше перебдеть…

Наконец на дисплее высветилось новое сообщение: «Принято. Благодарим за службу, Синица, конец связи». Плеер слегка завибрировал в руках, дисплей моргнул и выдал длинный список с названиями и хронометражем песен. Из лежащих на столе наушников полилась негромкая музыка. Это означало: объект ни с кем не ведёт переговоров и не пытается общаться с помощью сервиса мини сообщений. В противном случае умный прибор сразу бы их зарегистрировал и выдал информацию агенту Синице.

50

После чудесного освобождения из плена удача повернулась к путникам лицом. Каким-то чудом Чан вывел их к руслу широкой реки, по одному ему понятным признакам определил, если следовать вдоль него можно добраться до границ деревни. Выбора всё равно не было, кроме проводника никто не знал дорогу, поэтому отряд доверился ему и двинулся вниз по течению.

Едва ступили на берег, крестьянин предупредил:

— Близко к воде не подходите, речные демоны монунгу очень коварны, они могут напасть на вас и утащить с собой.

— А как они выглядят? Зелёные, с глазами и чешуёй как у рыбы и пахнут тиной? — усмехнулся Стивен.

— Нет. У них когтистые лапы, зубастая пасть и длинный хвост. Вон они.

Крестьянин показал на песчаную отмель посреди реки. На небольшом островке грелась пара огромных монунгу. Они лежали как брёвна, расставив мощные лапы в стороны. Вдруг один из гигантов повернул плоскую голову, зубастая пасть распахнулась и путешественники услышали утробный рёв.

Приглядевшись, путники увидели: вся река буквально кишела этими тварями. Их зеленые, покрытые костяными щитками тела полностью скрывались в воде, на поверхности оставались только выступающие части морды.

— Смотрите, — прошептал Чан Каши, взял плоский камешек и, размахнувшись, запустил «блинчики». Камень запрыгал по реке как пытающаяся взлететь птица. Неожиданно вода забурлила, несколько чудовищ бросились за приманкой. Самый крупный монунгу первым догнал обманку, заглотил и, кувыркнувшись, ушёл на глубину.

После впечатляющего представления у солдат пропало всякое желание идти рядом с водой, но поскольку выбора не было, Герхард и Стивен взяли оружие наизготовку и двинулись в путь.

Со временем бойцы успокоились и перестали коситься на реку. Ящеры оказались не любопытны и довольно ленивы. Они не обращали внимания на людей, предпочитая спокойно плавать в воде, загорать на покрытых травой и выброшенной тиной островках, да изредка зевать, оглашая окрестности ужасным рёвом и глухими стуками захлопываемых пастей.

Прогулка вдоль берега пошла Мэтью на пользу. Он с удовольствием шёл по мокрому песку, подставляя лицо лучам Циката и набегающему ветерку. Несколько раз Даймонт порывался взять сумку у одного из новых товарищей, но получал отказ.

— Ты ещё не совсем окреп, — как-то сказал ему Джонсон, перешагивая через упавшее дерево. Негромкий всплеск привлёк его внимание. Он посмотрел на реку, держа автомат перед собой, вдруг какой-нибудь монунгу решил подобраться поближе. Возле притопленных ветвей вода бурлила от множества мелких рыбёшек. Серебристо поблёскивая чешуёй они лакомились колониями тлей, густо облепившими листья поваленного дерева. Судя по количеству поражённой листвы, рыб ждало долгое пиршество.

— Но я себя нормально чувствую, дай мне сумку, — Мэтью тоже перешагнул через дерево, догнал Стивена, ухватился за ремень.

— Нет, — Джонсон убрал его руку, перевесил тяжёлый баул на другое плечо. — Свалишься — нам тебя не дотащить. До вечера набирайся сил, а завтра понесёшь сумки по очереди. До обеда мою, после — Миллера.

— А чего это сразу твою? — спросил шедший последним Герхард. — Может, моя сумка ему больше нравится, и он захочет понести её первой. Я прав, Мэтью? — Пилот кивнул. — Вот видишь, это ему решать.

Джонсон отмахнулся, сорвал с пояса фляжку и сделал маленький глоток пальмового энергетика. Силы сразу прибавилось, жара как будто немного спала, даже броня вроде как убавила в весе.

Он обернулся к пилоту:

— Будешь?

Мэтью взял фляжку, пригубил чудо напиток. Он уже успел с ним познакомиться и знал его удивительное действие на организм.

— Чан, долго ещё? — крикнул Герхард. Близкое соседство с рекой доставляло ему больше неудобств, чем пользы. Ноги вязли в сыром песке, москиты постоянно толклись возле лица, донимали укусами и раздражающим писком. Яркие блики на воде слепили глаза, мешая следить за речными ящерами. Кто знает, что у них на уме? Это сейчас они тихие и спокойные, а потом возьмут да и утащат под воду. Чан ведь неспроста предупредил.

Стивен тоже не особо радовался. На открытом месте Цикат жарил немилосердно. В лесу не так сильно ощущались его обжигающие лучи, да и какое никакое, а укрытие от посторонних глаз. А здесь они как на ладони, любой возьмёт на мушку и снимет, даже понять ничего не успеешь.

— Нет, господин. Видите поворот? — Чан показал на изгиб реки в трёхстах метрах отсюда. В том месте лес вплотную примыкал к воде. Выступившие из джунглей невысокие деревья и кустарники низко клонились к реке, словно хотели напиться. — Как дойдём до него ещё пара километров туда, — Чан махнул рукой в джунгли, — и мы в деревне.

— Хорошо бы, — буркнул Герхард. Его уже изрядно достало блуждание по лесу, хотелось быстрее оказаться в городе, найти сержанта, если он там и приступить к заданию. — А что это за шум? — он приставил ладонь к уху, прислушиваясь к далёкому грохотанию.

— Это гремящая вода, — пояснил проводник. — Там река разбивается о камни и превращается в пыль.

«Водопад», — понял Герхард и немного помрачнел: он-то надеялся — это доносится шум автострады.

Вскоре путники добрались до поворота и с облегчением вздохнули. Оказалось, сородичи Чана часто ходили к этой реке. Они даже проделали в джунглях просеки и регулярно прочищали их, поддерживая в проходимом состоянии.

Теперь отряд двигался по тропическому лесу, как по ухоженному городскому парку. Не надо было продираться сквозь густые заросли, внимательно смотреть по сторонам, опасаясь атаки ядовитых насекомых. Рай для туристов, да и только. Проблемы могли доставить жители деревни, но за весь путь по просеке им не никто не попался навстречу.

Чем ближе странники подходили к селению, тем явственнее до них доносились звуки и запахи деревенской жизни. Лениво брехали собаки, наперебой горланили петухи, слышалось протяжное мычание и звон колокольчиков.

Не желая попасть на глаза местным жителям, солдаты свернули в джунгли. Вместе с ними с открытого места ушёл Чан. Он тоже не спешил встретиться с соплеменниками.

Когда в просветах между деревьями показалась деревня, крестьянин повернулся к солдатам и низко поклонился в пояс.

— Господин «ангел», могу ли я попросить об одолжении?

— Чего тебе? — спросил Стивен. Присев на колено, отодвинув мешавшую ветку в сторону, он искал незаметные подступы к деревне. Сбоку от него этим же занимался Герхард, а Мэтью просто сидел на земле, привалившись спиной к искривлённому стволу дерева.

— Я хочу, чтобы вы покарали жестокого старосту. Пожалуйста, примените колдовство ещё раз, накажите Сяо Ляна, избавьте нас от него. Вы могущественный колдун, что вам стоит?

— Колдун, твою мать, — сплюнул Миллер. — Чан, ты в своём уме? Какое колдовство?! Да ты знаешь, кто всё это устроил?

Джонсон положил руку на плечо друга:

— Тихо, Герхард, остынь. Пора тебе пустить в ход магию. В деревню вместе с Чаном пойдёшь ты, а мы с Мэтью останемся здесь и будем наблюдать за вами. Только шлем не снимай, а то волшебство не получится, — сказал он с усмешкой.

— А-а, ну если так, то конечно, — с важным лицом кивнул Герхард. — Я тебе, Чан, такого наколдую, до смерти не забудешь. Согласен?

— Да, господин «демон», — поклонился Чан Кай-Ши, потом посмотрел на Герхарда узкими щёлками глаз, просительно улыбнулся: — А вы не могли бы надеть красные глаза?

— Это можно, это я запросто. Отчего ж не помочь хорошему человеку? — забормотал Миллер, вынимая из сумки ноктовизор.

Закрепив прибор на шлеме, он передвинул маленький рычажок. В отличие от большинства подобных устройств, этот ПНВ мог использоваться не только ночью, но и днём, как бинокль-тепловизор. Стивен с улыбкой наблюдал за его действиями.

— Чего ржёшь? — Герхард водрузил шлем с прибором на голову.

— Ничего, просто так. Джонсон попытался сделать серьёзное лицо, но не выдержал, и улыбка расползлась от уха до уха.

— Не, я не понял, что смешного в том, чтобы помочь человеку, если он об этом просит? — Миллер с укоризной посмотрел на приятеля.

— Да ничего, расслабься. Всё нормально. Верно, Мэтью?

— Абсолютно, — подтвердил пилот, старательно пряча взгляд.

— Да ну вас, — отмахнулся Герхард. — Вам бы только поржать, да позубоскалить, а человек, вон, в помощи нуждается.

— Угу, ты только сильно не увлекайся, а то всякое может получиться. Наколдуешь ещё что-нибудь не то, — прыснул со смеха Джонсон.

— Очень смешно, — огрызнулся Миллер и повернулся к Чану, терпеливо поджидавшему в стороне:

— Давай, веди меня к старосте.

51

Крестьянин и спецназовец, направились в сторону деревни. Внимательно глядя под ноги, они бесшумно скользили между деревьями. Над их головами порхали пичуги, выискивая в поражённых вредителями плодах вкусных червячков. Обычно осторожные и очень пугливые, на этот раз птички не обращали внимания на двигавшихся как привидения людей. Возможно, если бы хрустнул под ногами сучок или треснула сломанная ветка, они бы подняли шум, но Чан и Герхард были предельно осторожны.

Вскоре диверсанты добрались до края леса, засели в кустах и стали наблюдать. В деревне готовились к какому-то торжеству. Нарядно одетые жители выносили из домов различную утварь и тащили её куда-то в центр селения.

Герхард дёрнул крестьянина за рукав:

— Что происходит, Чан? У вас ожидается праздничный ужин?

— Нет, господин «демон», — помотал головой Чан Кай-Ши. — Я сам не понимаю. До праздника урожая ещё целый месяц, а кроме него у нас никаких торжеств нет. Всей деревней мы отмечаем только свадьбы, похороны и день рождения старосты, но его мы уже отпраздновали.

— Значит, кто-нибудь женится или умер, — предположил шёпотом Герхард и придавил Чана к земле. Тот, пытаясь разобраться в происходящем, случайно высунулся из кустов и мог выдать место засады. По счастью снующие по деревне жители занимались приготовлениями к торжеству и не смотрели в сторону джунглей.

— Это не похороны, — Чан сплюнул прилипшие к губам кусочки полуистлевших листьев. — На проводах умершего женщины ходят в чёрных платках, а мужчины повязывают на руку траурные ленточки. В деревне готовятся к свадьбе, но обычно их играют после праздника урожая. Как-то всё это странно. У меня дурное предчувствие, господин «демон».

Миллер посмотрел на проводника. В его раскосых обычно весёлых глазах он увидел боль и отчаяние, видно тот и впрямь чувствовал что-то нехорошее.

— Ладно, слушай сюда, — Герхард приблизил губы к уху крестьянина и что-то зашептал.

— Думаете, получится? — Чан Кай-Ши, с сомнением посмотрел на спецназовца.

— Можешь не сомневаться, я колдую не хуже «ангела». — Герхард порылся в сумке, достал из неё дымовую гранату, сунул в руку проводнику. — Действуй, как я сказал и ничего не бойся. Давай!

Миллер буквально вытолкал крестьянина из кустов. Тот спрятал гранату за пазуху и, не оглядываясь, зашагал к деревне.

После того, как Герхард и Чан Кай-Ши ушли, Стивен повернулся к Мэтью. Тот всё ещё сидел, привалившись спиной к дереву, и что-то высматривал в тёмно-зелёной листве. Стивен поднял голову, присмотревшись, увидел чёрные бусинки глаз, мокрый смешно шевелящийся нос и дрожащие усики на вытянутой мордочке. Сгорая от любопытства, древесная крыса могамбе высунулась из-под прикрытия резных листьев и с интересом наблюдала за людьми.

Любознательность этих животных часто играла с ними злые шутки. Мясо могамбе отличалось отменным вкусом и охотно употреблялось в пищу местными жителями. Они делали ловушки с различными приспособлениями, которые крутились на ветру, или производили разные звуки. Пытаясь узнать, что происходит, любопытные животные сначала попадали в клетки, а потом оказывались на столе в качестве главного блюда. Но поскольку солдаты не собирались её ловить, могамбе могла спокойно удовлетворять любопытство, сколько ей влезет.

— Скажи мне, Мэтью, ты ведь служил в АБН? — спросил Стивен, потеряв к древесной крысе всяческий интерес.

— Да, — кивнул пилот и посмотрел на спутника.

— А как ты сюда попал?

— Нам передали приказ уничтожить судно с крупным грузом наркотиков. Мы бросились в атаку. Сначала всё шло хорошо, затем контрабандист скинул капсулы с грузом и скрылся, применив неизвестное оружие. Ты бы видел, какие разрушения нанёс всего лишь один залп, он почти все корабли вывел из строя. Удивляюсь, как мы вообще остались живы.

Стивен обрадовался, но не подал виду. «Сообщу сержанту при встрече», — подумал он, хотел продолжить расспросы, но решил повременить. Одного взгляда на пилота оказалось достаточно, чтобы понять: тому не до разговоров.

А Мэтью сидел с закрытыми глазами, заново переживая космический бой. Он снова на орбите в кабине истребителя, прочно пристёгнут к удобному креслу. Перед ним панель управления с множеством различных рычажков, кнопок, переключателей и разноцветных лампочек, в руках джойстик, палец нервно подрагивает на гашетке.

Огоньки на панели весело перемаргиваются, бортовой компьютер монотонно объявляет дистанцию до цели. А вот и она — маячит на фоне приближающейся планеты, пытаясь сбросить преследователей с хвоста. Виверы неотступно следуют за вражеским кораблём, повторяя за ним каждый манёвр. Звёзды мечутся как сумасшедшие, они то прыгают вверх-вниз, то стремительно уносятся в стороны. Планетный диск появляется в разных углах экрана, а то и вовсе исчезает из виду.

Компьютер продолжает отсчёт, расстояние сокращается, ещё чуть-чуть и можно открыть огонь. Мэтью давит на кнопку, на экране появляется прицельный круг. Он пульсирует красным. Мэтью ждёт, когда в промежуток между четырьмя сходящимися к центру линиями попадёт вражеский корабль. Есть! Палец сильно жмёт на гашетку.

Зелёные трассы лазерных импульсов тянутся к обречённой цели. Счётчики показывают стремительный расход энергии, ещё немного и пушки затихнут, израсходовав накопленный боезапас.

Прошедшие секунды показались вечностью. Ни один из импульсов не попал в увёртливый корабль. Тот каким-то чудом умудрялся в последний момент уходить от верной гибели.

Как только пушки замолкли, Мэтью почувствовал лёгкую вибрацию от заработавшего нагнетателя. Он бросил взгляд на небольшой экран посреди панели управления. Два из четырёх столбиков медленно заполнялись зелёным свечением.

Напарники Мэтью открыли огонь. К удирающему судну потянулись сгустки энергии. Они почти нагнали его, но в последний миг корабль провалился вниз, туда, где под защищённым броневыми пластинами брюхом проносятся стальные коробки орбитального форта.

Мэтью толкнул штурвал, вивер послушно бросился в погоню, нырнул под фермы, промчался мимо каких-то труб, непонятных цилиндров и ребристых шаров. Бипер издал серию отрывистых сигналов: накопители полны — можно стрелять.

Пушки огрызнулись серией импульсов. Мимо! Мэтью только нажал на гашетки, как неуловимый корабль свечой взмыл вверх, крутанул петлю и помчался к планете, занявшей половину обзорного экрана.

Мэтью увеличил скорость, но перед тем, как он пустил залп, от преследуемого корабля отделилось три десантных капсулы, а потом экран ярко вспыхнул и погас. Заполошно завыла система оповещения, панель управления заморгала десятками огней, а приборы будто сошли с ума…

Мэтью Даймонт открыл глаза. Он словно вынырнул с глубины: перед глазами плавали фиолетовые круги, грудь высоко поднималась. Рядом на корточках сидел Стивен и молча ждал, прекрасно понимая, что испытывает пилот.

В кроне дерева раздался короткий писк, послышалось какое-то копошение. Могамбе надоело наблюдать за людьми, и она отправилась по крысиным делам. Может, решила перекусить или ей захотелось прогуляться, заодно и территорию проверить, вдруг наглые соседи вздумали похозяйничать в чужих угодьях.

Не отвлекаясь на крысиную возню, Мэтью продолжил рассказ:

— Почти все корабли звена получили повреждения. У моего истребителя вышла из строя система навигации и дальнего обнаружения, один из двигателей оказался повреждён. Командир приказал сесть на планету. Я кое-как приземлился, пошёл в лес, там меня схватили дикари, а дальше ты и так знаешь.

— Хорошо, а кто отдал приказ? И почему решили, что судно перевозит наркотики?

— Я не знаю, — пожал плечами пилот. — Приказы получает звеньевой, только на его корабле есть станция связи дальнего радиуса действия.

— Понятно, что ничего не понятно, — Стивен встал с корточек, поглядел в небо, которого, почти не было видно сквозь густую зелень, помолчал, вслушиваясь в шум джунглей и деревенские звуки.

Над головами людей послышалось шуршание, дрогнула потревоженная листва. Вернувшаяся с прогулки могамбе прошмыгнула по ветке, нырнула в дупло. Свернувшись калачиком на мягкой подстилке из травы и собственной шерсти, древесная крыса решила немного отдохнуть, чтобы ночью отправиться на охоту за вкусными жуками. После целого дня полётов, те прятались под камнями, корягами, зарывались в прелую листву. Умные животные находили их по запаху и, схватив насекомых передними лапками, пожирали с головы, сочно хрустя хитиновым панцирем.

— Мэтью, а хочешь правду? — спросил Стивен, когда могамбе исчезла в дупле, и ему стало не за кем наблюдать. Даймонт кивнул. — Мы и есть тот груз наркотиков, за которым вы охотились.

— Как вы? — обалдел пилот. — Не может быть!

— Ещё как может, — усмехнулся Стивен. — Странно да? А вот и боеприпасы от неизвестного типа оружия, — он вынул из кармана стальной шарик и протянул его Мэтью.

— Это что — обыкновенные шарики от подшипников? Гениально! Дёшево и эффективно!

— Кто бы спорил, — Стивен посмотрел в сторону деревни. По всем подсчётам Герхард и Чан должны уже добраться до селения, оглядеться на месте и принять решение. Скоро Миллер выйдет на связь, доложит, что к чему, а там уж видно будет — идти к нему или оставаться на месте. Он вздохнул, сел рядом с пилотом, тоже опёрся спиной о дерево.

— Всё это хорошо, Мэтт, только вопрос остался без ответа: кто хотел уничтожить спецназ АГБ?

— Так вы из Галактической Безопасности? — повернулся к нему Мэтью. Стивен увидел восторженные глаза, радостную улыбку и невольно улыбнулся сам. — Вот здорово! — пилот схватил руку Стива и сильно затряс. — Я давно хотел с вами познакомиться… не с вами конкретно, а с АГБэшниками вообще… ну ты понял меня.

— Вот и познакомился, сбылась мечта, — улыбнулся Стивен. Мэтью всё ещё тряс его руку, потребовались некоторые усилия, чтобы освободиться. — Но я никак не могу понять: зачем сталкивать лбом две спецслужбы? А главное для чего?

— Ну да, мне тоже непонятно. Слушай, я видел, как перевозчик отстрелил три капсулы, а вас всего двое. Неужели третий погиб?

— Не знаю. Самому интересно.

В это время в наушниках шлема раздался голос Миллера:

— Чан из деревни не вернулся. У местных ожидается какое-то торжество, наш приятель не в курсе событий. Перебирайтесь ко мне.

— Понял тебя, дай привязку.

— Как пройдёте просеку, возьми курс на запад. Через сто метров увидишь надломленное дерево, возле него поверни на север, ещё десять метров и ныряйте в кусты. Там и встретимся.

— Хорошо, скоро будем.

Джонсон встал на ноги, снял автомат с предохранителя, подхватил сумку и лихо забросил на плечо.

— Вставай, Мэтт, пора выдвигаться. Понесёшь сумку Герхарда.

Он уже собрался обойти кусты и двинуться в сторону просеки, как Даймонт остановил его:

— Дай мне пистолет или нож. Случись чего, у меня даже палки в руках нет.

Стивен щёлкнул замком кобуры, вынул пистолет, протянул пилоту.

— Держи. А где твоё оружие? Или пилотам его носить не положено?

— У дикарей осталось, — буркнул Мэтью, сунул пистолет за пояс и пошёл за спецназовцем.

52

Солдаты обогнули кусты, поднырнули под лианы и оказались перед странным деревом. Одни его листья были зелёными и выглядели вполне здоровыми. Другие напоминали смятые тряпки, третьи вовсе состояли из одних прожилок. По ещё не тронутым порчей листьям медленно ползали чёрные слизни. Они оставляли за собой поблёскивающий след и дырки в тех местах, где останавливались на обед.

Слизни непрочно держались на глянцевой листве. Даже лёгкое дуновение ветра горстями сбрасывало их на землю. Не желая попасть под лавину склизких тварей, солдаты обошли обречённое дерево стороной, прошли небольшую полянку высоких папоротников и оказались у просеки.

Осторожно выглянув из-за травянистой пальмы, Джонсон посмотрел в сторону деревни. В конце широкого коридора виднелись маленькие домики под изогнутыми крышами. Стивен быстро перебежал просеку, встал с той стороны, глянул на деревню. У выхода из зелёного тоннеля никого из местных не было. Он помахал рукой. Мэтью выскочил на открытое пространство, в два прыжка преодолел его и встал рядом с Джонсоном.

— Куда дальше?

— Сто шагов на запад, у поломанного дерева меняем курс, ещё десять метров на север и ныряем в кусты.

Джонсон бесшумно пошёл впереди. За спиной топал и громко дышал Даймонт, цеплялся сумкой за ветки и вообще сильно шумел.

— Тихо! — шикнул на него Стивен. — Будешь так идти, всю деревню на уши поставишь. Старайся передвигаться незаметно, ноги ставь вот так, — он показал, как надо идти. — Дыши негромко и смотри куда ступаешь.

Мэтью правильно воспринял советы и стал внимательно следить за тем, как шагает. Результат не заставил себя ждать, но всё равно по сравнению со спецназовцем он производил много шума.

Впереди показалось сломанное дерево с отпечатком удара молнии. Там, где в него вонзился заряд небесного электричества, навсегда осталось обугленное пятно, а на выходе торчали пожелтевшие пучки размошившейся древесины. Чуть выше ствол переломился, и теперь зелёный гигант стоял, воткнувшись некогда курчавой вершиной в землю.

Длинные полосы свернувшейся в трубки коры тянулись в стороны от обнажённого исполина, прятались в траве, служа домом для множества насекомых. Сюда часто совершали набеги муравьи из ближайших муравейников. После жестокой битвы они уходили домой, нагруженные богатыми трофеями. Какое-то время квартиры из коры пустовали, потом в них поселялись новые жильцы и счастливо жили до нового нашествия.

Возле дерева солдаты повернули на север, прошли ещё с десяток метров и оказались рядом с кустами, где их дожидался Герхард.

— Ну, что там интересного? — спросил Стивен, улёгшись на землю рядом с напарником.

Чуть в стороне Мэтью опустил сумку. Она шумно бухнулась в кусты. Спецназовцы шикнули на него, а Стивен показал кулак. Мэтью виновато развёл руками, постарался бесшумно лечь, но зацепил ногой ветвь кустарника. На головы солдат посыпались листья, зрелые ягоды забарабанили по шлемам и бронежилетам. Миллер повернулся к пилоту, состроил страшное лицо, чиркнул ногтем большого пальца по горлу, а Стивен просто закатил глаза и покачал головой.

По счастью никто из суетливо бегавших по деревне жителей не обратил внимания на затрясшийся куст.

— У них какой-то незапланированный праздник, — сказал Герхард, когда град из ягод закончился, а листва перестала шуршать над головой.

— Всё непривычное наводит на размышления, — прошептал Даймонт. Спецназовцы повернулись к нему, ожидая продолжения. — Ну, если праздник есть, а его не должно быть, значит, тут что-то не так.

— Тоже мне, кассандр хренов, — фыркнул Джонсон, порылся в сумке, достал бинокль и, сфокусировав изображение, стал наблюдать за деревней.

Белые домики под бамбуковыми крышами тесно жались друг к другу. На первый взгляд они казались хаотично разбросанными, но, присмотревшись, взгляд улавливал определённую закономерность: кривые, с заломами, улочки тянулись к старой пагоде. Мощный фундамент из булыжников высоко поднимал её к небу, широкие каменные лестницы вели к раскрашенным причудливыми узорами дверям. Круто загнутые кверху концы восьмиугольных крыш венчали деревянные головы драконов. Их нарисованные глаза зорко следили за жизнью в деревне, а ужасные пасти распахнулись в немом рыке.

В дождливый сезон драконьи головы извергали на деревенскую площадь потоки воды, но сейчас им нашли другое применение: почерневшими от времени зубами они удерживали пылающие факелы. Просмолённая пакля весело трещала, огненный дождь капал на каменные плиты. Вокруг пагоды уже скопились тысячи крохотных костерков, а пасти драконов всё исходили горящей слюной и не собирались останавливаться.

Спецназовцы так и не поняли: зачем жечь факелы днём, но раз в чужой монастырь со своим уставом не ходят, то и они не стали заморачиваться. Может, у местных так принято, обычай такой. Да и какая им разница, они сюда не за тем пришли, чтобы в крестьянских традициях разбираться.

Метрах в двадцати от пагоды возвышался красивый дом. Его крытая черепицей круто изогнутая крыша покоилась на резных колоннах, накрывая собой не только залы дома, но и просторный внутренний двор. Солдаты, не сговариваясь, решили: этот дом принадлежит старосте. Вряд ли у бедного крестьянина хватит денег на строительство такого дворца.

Вся деревня утопала в зелени. Фруктовые деревья, ягодные кустарники стеной росли возле каждого дома, мешая Стивену вести наблюдение. В отличие от него Герхард не испытывал трудностей. С помощью тепловизора он прекрасно видел даже сквозь листву. Белые фигурки людей ходили по тёмно-серой земле, забегали в чёрные провалы дверей, появлялись в тёмных дырах окон, проглядывали светлыми пятнами за серыми громадами растений.

Крестьяне выносили из домов блюда с горами еды, пузатые кувшины с вином и пивом, корзины с фруктами. Они снашивали их к расставленным возле пагоды столам под полотняными навесами, обходя стороной деревянный подиум, где на обтянутом красным шёлком возвышении стояло тростниковое кресло.

«Для старосты», — подумал Стивен, безуспешно выглядывая проводника среди суетливых крестьян.

Закончив сервировать столы, жители выстроились в шеренги и побрели на другой конец деревни. Уходя за дом старосты, они поодиночке исчезали из виду наблюдателей. Через минуту последняя пара скрылась за углом и на улочках не осталось никого, кроме лениво брехающих собак.

Лёжа в кустах, солдаты терпеливо ждали развития событий. Десять минут ничего не происходило, потом они услышали какой-то шум, похожий на тот с каким симфонический оркестр настраивает инструменты перед концертом.

Из-за маленькой кучки столпившихся в конце деревни домиков вывернул невысокий упитанный человек с козлиной бородкой и тонкими свисающими книзу усами. В длинном до пят красном халате с вышитыми золотом драконами и нелепом головном уборе с десятком белых и красных шаров и двумя полутораметровыми цветными перьями. Перья свисали по бокам как усики насекомого и покачивались при каждом шаге, а шары на самом деле оказались колокольчиками, громко звеневшими при малейшем движении.

В метре от него важно вышагивала группа хорошо одетых людей с высокомерными лицами. За ними шли деревенские музыканты. Они отчаянно били в барабаны, натужно дули в длинные трубы, бренчали струнами непонятного вида инструментов.

Позади самопального оркестра плелась толпа местных жителей. Мужчины в одежде как у Чана, с такими же коническими шляпами на головах и в плетёных сандалиях. Женщины в длинных платьях с высокими воротничками и широкими рукавами семенили позади мужчин, негромко постукивая деревянной обувью. Собранные в пучки волосы крест-накрест проткнуты тростниковыми спицами, сильно накрашенные лица наполовину прикрыты бумажными веерами с нарисованными пейзажами.

— Тот впереди, вероятно, староста, — прошептал Герхард, разглядывая необычное шествие, — а эти позади него — «шестёрки».

— Скорей всего, — согласился с ним Джонсон.

По всему видно, жизнь в деревне казалась мёдом только для кучки самодовольной знати. Зато крестьянам жилось несладко. Их чисто выстиранная, штопаная одежда имела далеко не праздничный вид, в отличие от нарядов главенствующей верхушки.

Толпа местных жителей прошла мимо солдат, преодолела ещё несколько домов и, выйдя на выгнувшуюся коленом улочку, направилась к пагоде. Позади всех шли два дюжих молодца. Они волоком тащили по земле сильно избитого человека со связанными за спиной руками.

— Это же Чан! — воскликнул Мэтью, показывая на пленника.

— Не ори, — зашипел Герхард, а Стивен без разговоров заткнул рот пилота ладонью. Даймонт замычал, дёрнул головой, пытаясь освободиться, но спецназовец придавил его сверху локтем.

— Ещё раз вякнешь — придушу, — прошептал он. — Лежи молча и не встревай. Понял? — Мэтью кивнул. Стивен убрал руку, повернулся к Герхарду:

— А староста действительно редкая сволочь, если из-за какой-то коровы так уделал беднягу.

— Угу! — Миллер осторожно приподнялся. — Пойду, посмотрю, что там и как. Оставайся на связи.

Он выскользнул из кустов и, низко пригибаясь, перебежал к ближайшему дому. Стивен видел, как Герхард прижался спиной к стене, сделал несколько глубоких вдохов и выглянул из-за угла.

Церемония по прежнему двигалась к пагоде, никто из крестьян и не думал оборачиваться. Герхард рывком пересёк улицу, завернул за дом и выпал из поля зрения напарника.

53

Когда Миллер исчез из виду, Стивен сосредоточил внимание на толпе крестьян. К тому времени те уже добрались до площади. Староста отделился от общей массы, поднялся на возвышение, сел в кресло. Подчиняясь его жесту, молодчики вытолкали Чана вперёд, поставили на колени и заковали в грубые деревянные колодки.

Стивена отвлёк шёпот Мэтью:

— Дай и мне посмотреть.

— Поищи у Герхарда в сумке, — не отрывая глаз от бинокля, бросил Джонсон.

Мэтью завозился, забрякал запасными обоймами, загромыхал оружием. Стивен старался не обращать на него внимания. Пилот — что с него возьмёшь? Не привык на земле в разведку ходить. У них там, в космосе, не нужно часами тихариться в засаде. Налетел на неприятеля, пустил пару-тройку ракет и свободен.

Наконец Мэтью затих, наверное, нашёл бинокль. Джонсон облегчённо выдохнул, возня пилота его изрядно достала, и сосредоточился на Герхарде. Тот уже добежал до выступившего на площадь дома и снова попался на глаза напарнику.

Стивен оценил его выбор. К тому времени Цикат занял такое место на небосклоне, что Герхард находился в густой тени и мог видеть всё, сам оставаясь невидимкой.

В отличие от него, Стивен видел только часть площади с помостом, возле которого выстроилась кучка шавок Сяо Ляна. Они стояли в ряд перед корзинами, доверху набитыми отбросами и гнилыми фруктами. На площади что-то произошло, холуи старосты потянулись к корзинам и стали швыряться объедками.

— В чём дело? В кого это они? — спросил Стивен.

— Бросают в Чана, — прошуршало в шлеме. — Староста обвинил его в краже коровы. Сказал, он освежевал её в лесу, а мясо тайком передал матери.

— Вот сволочь! Я же сам её застрелил.

— Так пойди к нему и скажи. Может он тебя послушает и отпустит беднягу, — злобно скрипнул зубами Герхард. — Пора кончать с этим ублюдком. Найди у меня в сумке «Си-4» и заминируй дом старосты.

Стивен повернулся к пилоту:

— Эй, Мэтью, поищи у Герхарда в сумке взрывчатку.

Даймонт кивнул, отложил бинокль и приступил к поискам.

С площади долетел короткий свист, сменившийся глухим стуком. Потом опять свистнуло, и раздался звук, будто ударили по свёрнутому ковру.

— Чана бьют, — сообщил Герхард, — лупцуют палками почём зря. Поторопись, не то поздно будет.

Мэтью закончил копаться в сумке, вывалил на траву четыре брикета. Стивен схватил все, выбрался из кустов и, почти не таясь, побежал к деревне. Быстро преодолев открытое пространство, он запетлял как заяц, перебегая от дома к дому. Стараясь держаться в тени, пробрался к жилищу старосты.

К тому времени Сяо Лян прекратил экзекуцию пастуха и снова приступил к допросу. Дом находился близко от площади, до Стивена долетал каждый звук. Он слышал громкий голос старосты, обвинявшего Чана в преступлении против его собственности, приглушённый ропот крестьян, обидные выкрики прилипал, старавшихся угодить сюзерену.

Джонсон рывком преодолел последние метры, перемахнул через невысокое ограждение и оказался на террасе. Осторожно шагая по вощёным доскам, добрался до высокой двустворчатой двери с растительным орнаментом, сдвинул одну створку в сторону, шагнул в прохладную тень и сразу уткнулся носом в стену. Она перегораживала проход, не давая сходу попасть в дом.

Шёлковую драпировку стены украшали золотистые драконы. Свиваясь в тугие кольца, они злобно щерили зубастые пасти, держа наготове лапы с изогнутыми когтями. Чудовища казались живыми, Стивену даже почудилось, будто драконы настороженно следили за ним, пока он украдкой шёл вдоль стены.

Обогнув неожиданную преграду, Джонсон вышел в длинный коридор. Одна из стен была целиком из бамбуковых решёток, оклеенных плотной бумагой. Они могли сдвигаться, открывая проходы в многочисленные комнаты.

Время поджимало, искать подходящее помещение, означало терять драгоценные секунды. Стивен доверился чутью, сдвинул решётку перед собой, шагнул в наполненную рассеянным светом просторную залу.

Большую часть комнаты занимал низкий стол, стулья без ножек окружали его со всех сторон. Циновки из рисовой соломы раскинулись длинными дорожками на полу, деревянные стеллажи с посудой тянулись вдоль бумажно-бамбуковых стен. В углу возле раскрытого окна стоял коренастый человек в кожаных доспехах. На голове у него был шлем с сеткой вместо забрала, а изогнутый меч в руке указывал на грудь пришельца.

Автомат мгновенно очутился в руках спецназовца, доля секунды и трескучая очередь разорвала бы тишину дома, но к счастью взломщик вовремя сообразил, что это манекен, закинул оружие за спину и полез под стол. Вынув из карманов взрывчатку, он прикрепил её книзу столешницы, воткнул радиодетонаторы и выбрался из дома старосты.

— Всё готово, — сообщил Стивен, оказавшись на террасе. — Я заложил «Си-4» под стол в обеденном зале.

— Спасибо, — шёпотом отозвался Миллер. — Давай обратно в лес, настал мой выход.

Получив сообщение от напарника, Герхард засёк время. Пяти минут Стивену должно хватить, потом можно приступать к исполнению плана. Он присел на колено, снял автомат с предохранителя и приготовился действовать.

Тем временем события на площади достигли апогея. Не выдержав издевательств над сыном, мать вступилась за него, за что была наказана шакалами Сяо. Они накинулись на бедную женщину, избили, связали за спиной руки и заткнули рот подгнившим яблоком.

Когда избиение закончилось, старушка с трудом поднялась на ноги. По её морщинистому лицу текли слёзы, седые волосы растрепались, голова тряслась, а порванное платье сильно испачкалось. Во время издевательств она потеряла деревянные сандалии и теперь босая стояла на холодных камнях.

Никто из жителей деревни не пришёл на помощь пожилой женщине. Все боялись жестокого старосту и его прихлебателей. Только сжатые в бессильной ярости кулаки говорили о кипевшей в сердцах людей ненависти.

После суда над матерью над площадью повисла тишина. Староста встал с кресла, сошёл с помоста, приблизился к закованному в колодки пастуху, навис как коршун над цыплёнком.

— Хочешь сказать что-нибудь напоследок?

— Я уже всё сказал, — прохрипел Чан и сплюнул под ноги узурпатору. Кровавая клякса расплылась на сером камне рядом с полой расшитого халата. — Ты прекрасно знаешь: в моих словах нет ни капли лжи, но боишься поверить и дёрнуть за магическое кольцо. Демон это ведь не кучка запуганных тобой крестьян. Он может убить или сделать тебя в тысячу раз могущественнее, но тебе этого никогда не узнать, потому что ты трус!

Чан Кай-Ши закашлялся, на губах выступила кровь, он опять сплюнул. В этот раз плевок угодил в цель.

Сяо Лян рассвирепел, выхватил из рук молодчика палку и несколько раз прошёлся по спине пастуха. Старая рубаха не выдержала, ткань порвалась в нескольких местах. Уцелевшие нити белыми штрихами перечеркнули багровые синяки, от которых россыпью разбегались тёмно-красные точки.

— Я не трус! — он отбросил палку. Та ударилась о камни, несколько раз подпрыгнула и покатилась к пагоде. — Я не трус! — повторил староста, схватил Чана за волосы, заглянул в полуприкрытый глаз: — И докажу это всем.

Он повернулся к приспешникам, требовательно протянул руку.

— Дайте сюда артефакт.

Один из подручных приблизился, почтительно согнулся в поклоне, держа перед собой серый цилиндр с проволочным кольцом. Сяо Лян взял незнакомый предмет, ощутил его холодную тяжесть. От него за километр несло потусторонней силой. В этом Сяо хорошо разбирался, все мужчины в его роду владели способностью общаться с духами.

Ему очень хотелось дёрнуть за кольцо, получить безграничную власть над миром, но он прекрасно знал о коварстве демонов. Сяо часто пользовался волшебным напитком для вызова духов. Они приходили, дарили ему лёгкость, ощущение могущества, чувство, что он способен совершить любое, даже самое безнадёжное дело. Так длилось всю ночь, но к утру духи покидали его, оставляя наедине с проблемами, бесконечной жаждой и головной болью.

Сжимая в руке магический артефакт, староста обвёл взглядом толпу, заметил среди крестьян красавицу Сунь Вэнь-Минь. Губы приоткрылись, сердце забилось часто-часто, он широко распахнул глаза и сильно дёрнул за кольцо.

В тот же миг из артефакта повалил густой дым. Сяо Лян вскрикнул, выронил дымящийся цилиндр из рук. Чан увидел, как тот упал на землю и покатился к нему.

Когда граната уткнулась в колени пастуха, на площади уже царила паника. Часть крестьян повалилась в обморок, другие упали на колени, умоляя ужасного демона пощадить их. С десяток бросились врассыпную, надеясь укрыться в домах и там спастись от выходца из подземного мира.

Герхард подбросил ещё пару шашек, для более плотной завесы, надвинул на глаза тепловизор и двинулся к пагоде. Он осторожно шагал между валявшимися на земле крестьянами, различая их светлыми пятнами в сером тумане. Ни на кого не наступив, ни разу не запнувшись о чьи-то руки и ноги, Герхард добрался до узника.

— Это я, — дотронулся он до Чана. — Потерпи немного, сейчас освобожу.

Миллер сбил тяжёлый замок выстрелом из автомата, чем ещё больше усилил панику среди обезумевших от страха крестьян.

— Дальше ты сам, — прошептал спецназовец и поискал старосту. Тот позорно скулил, прячась за опрокинутым стулом.

Герхард шёл к помосту, выпрямившись во весь рост. Сяо Лян увидел проступившую из тумана тёмную фигуру с большой головой на широких плечах. Полыхающие огнём глаза уставились на него, «демон» приблизился и Сяо услышал грохочущий до небес голос:

— Как ты посмел усомниться в словах моего слуги?

— Я думал, он лжёт! — взвизгнул староста, ощутив, как от испуга раскрылся сфинктер.

«Обделался засранец», — Герхард злорадно улыбнулся, почувствовав характерный запах, издал жуткий вопль и несколько раз выстрелил в воздух.

— Пощади! — завизжал Сяо. — Я буду служить тебе верой и правдой. Хочешь, забери в жертву всех жителей деревни, весь скот, только не убивай меня! Не убивай!

Жуткие глаза приблизились, Сяо почувствовал, как сердце прыгнуло к горлу и бухнулось куда-то вниз, угрожая остановиться в любой момент.

— Пожалуй, я пощажу тебя, — загрохотал демон. — Мне понравилась твоя щедрость. В награду я дам тебе ещё один артефакт.

Сяо Лян увидел, как из тумана высунулась рука с чем-то похожим на плод мангустина. Он посмотрел в немигающие глаза, захрипел, пытаясь выдавить застрявшие в горле слова. Демон схватил его за руку и Сяо ощутил в ладони холодную тяжесть артефакта.

— Эта вещь сделает тебя таким же, как я, — загрохотало чудище, растворяясь в дыму. — Ты обретёшь невиданное могущество. Беги домой, сядь на стол в обеденном зале, положи артефакт перед собой и дёрни за кольцо. Только так ты станешь равным мне. Не мешкай! У тебя мало времени, скоро артефакт превратится в камень, а ты развеешься в прах.

Герхард нёс всякую чушь, медленно отступая от подиума. Со стороны джунглей потянуло прохладой. Надвигался вечер, а вместе с ним и лёгкий ветерок. Пока завеса ещё держалась, но это ненадолго. Староста не дурак, первый шок пройдёт — сообразит, что к чему.

К счастью Сяо Лян, долго не раздумывая, соскочил с помоста и рысью бросился к дому. Испугавшись до полусмерти, уже распрощавшись с жизнью, он неожиданно заполучил бесценный дар и хотел как можно скорее использовать его. Он бы дёрнул за кольцо прямо здесь, но раз демон сказал дома, значит, дома. У них там свои заморочки: векторы магической силы, центры средоточия волшебства, потоки маны и прочая лабуда. Дёрнешь не там и вместо демона превратишься в какого-нибудь слизняка или жабу.

Староста бежал домой, не обращая внимания на липнущие штаны. В дыму он то и дело натыкался на скуливших крестьян, наступал им на руки и ноги, топтал спины. Длинный халат путался в ногах. Сяо на ходу развязал пояс, перекинул полы через свободную руку и в таком виде взбежал на террасу. Чертыхнулся, наткнувшись на стену, обогнул её и с треском вломился в обеденную залу. Топча обломки реек и обрывки бумаги, вскарабкался на стол, выдернул дрожащими руками кольцо, положил артефакт перед собой и принялся ждать.

54

Пока Герхард пугал Сяо Ляна, Чан пытался сбросить с себя оковы. Подручные старосты сильно избили его, при малейшем движении боль пронзала тело миллиардами острых игл. При каждой попытке скинуть тяжёлую доску, он приглушённо стонал, глотая навернувшиеся слёзы, но все усилия пропадали даром. Поэтому, когда Герхард вернулся к нему, он всё ещё оставался в колодках.

Не мешкая ни секунды, Миллер сбросил толстенную колоду, не обращая внимания на стоны, подхватил пастуха подмышки и потащил прочь от пагоды.

Как оказалось — вовремя. В двадцати метрах отсюда грохнул чудовищный взрыв. Дом старосты окутался облаком огня и дыма, из которого во все стороны полетели куски дерева. Взрывная волна догнала беглецов, накрыла пылью, осыпала градом острых щепок и сильно шарахнула об землю.

Герхард очнулся от шлепков по щекам. В голове гудели колокола, в лёгких першило. Он закашлялся, открыл глаза и увидел склонившегося над ним напарника.

— Живой?! — Стивен сорвал с пояса фляжку.

Раздался металлический скрип, с каким крышка крутилась по резьбе горлышка, Герхард почувствовал влагу на покрывшихся коркой губах, сделал глоток.

— Ты сколько взрывчатки заложил? — вытолкнул он из себя застрявшие в горле слова и снова закашлял. На зубах скрипнул песок, Миллер отхаркнулся, сплюнул серую от пыли слюну, потянулся к фляге.

Стивен поддержал голову друга, чтобы тому было удобнее пить.

— Четыре брикета.

— Ты что, совсем придурок? Одного бы с лихвой хватило, — Герхард оттолкнул фляжку, привстал, опираясь на руку. Лёгкие сотряс кашель, но уже не такой сильный. Голову ещё кружило, в ушах стоял слабый звон. «Контузия лёгкой степени», — поставил он сам себе диагноз и усмехнулся.

— Так я для надёжности, чтоб уж точно рвануло, — обиженно буркнул Стивен, восприняв усмешку в свой адрес. — Сам бы тогда делал, раз такой специалист.

— Ладно, сделанного не воротишь. Только взрывчатки у нас больше нет. Что с Чаном?

— Он в порядке, но без сознания.

— Хорошо, пусть полежит, не будем его трогать. Пойдём, посмотрим, как остальные. — Миллер протянул руку: — Помоги встать.

Стивен схватил его за ладонь, дёрнул. Оказавшись на ногах, Герхард согнулся, опираясь на колени. Мир заплясал перед глазами, тошнота подкатила к горлу. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, сглотнуть, удерживая желудок на месте.

Переждав приступ, Миллер повесил автомат на плечо и вместе с Джонсоном направился к пагоде. Мэтью уже бродил по площади, помогая крестьянам. По счастью никто не погиб и не получил опасных ран. Синяки, царапины и ушибы не в счёт, не велика цена за избавление от тирана.

Когда Мэтью добрался до Чана, тот уже пришёл в себя и, сидя в позе лотоса, смотрел в розовеющее небо. Неожиданно крестьянин повернулся. Мэтью увидел зрачки с радужку, услышал тихое бормотание:

— Что со мной? Я умер?

— Нет пока. Ты ещё долго проживёшь, в отличие от старосты. Вот он действительно умер, — присел рядом с крестьянином Мэтью.

От новостей о гибели Сяо Ляна глаза проводника приобрели осмысленное выражение, зрачки сузились. На избитом лице появилась слабая улыбка, но тут же исчезла.

— Мама, Сунь Вэнь-Минь как они? — Чан рванулся, собираясь встать на ноги, но сразу обмяк, зашипел, втягивая воздух сквозь зубы. Излупцованная спина отзывалось резкой болью на любое движение.

Мэтью пожал плечами.

— Не знаю. Дай помогу, — он осторожно обхватил пастуха подмышки, поднял.

Опираясь на руку пилота, Чан кое-как поковылял к пагоде. Там уже скопилась уйма народу. Крестьяне согнали в кучу приспешников бывшего старосты и не давали им разбежаться. Потеряв наглость и заносчивость, шакалы Сяо испуганно жались друг к другу. Они всё время растерянно улыбались и неумело кланялись.

Чан увидел мать, которой уже помогли освободиться от кляпа и развязали руки.

— Мама! — он бросился к ней и чуть не упал, но Мэтью вовремя подхватил его.

— Сынок! Живой!

Старушка подбежала к сыну, осторожно коснулась дрожащими пальцами синяков на лице, провела морщинистыми ладонями по непокорным волосам, прижалась к груди и зарыдала.

Чан обнял её худые вздрагивающие плечи, погладил седые волосы, что-то прошептал, отстранился, посмотрел в глаза и покрыл поцелуями сморщенное лицо.

— Где моя невеста? — спросил Чан, когда мать успокоилась.

— Я здесь! — раздался за его спиной звенящий голосок.

Чан Кай-Ши повернулся. Со стороны дымившихся обломков к нему спешила возлюбленная. В красном расшитом золотом халате поверх белого платья Сунь Вэнь-Минь была неотразима. Украшенная перьями, шёлковыми кистями и медальонами диадема покрывала заплетённые в косу тёмные волосы. На щеках играл лёгкий румянец, раскосые чёрные глаза светились радостью и счастьем.

— Плохая примета, — прокаркала какая-то старуха. — Нельзя видеть невесту в свадебном наряде, если обряд не состоится.

— А кто сказал, что свадьбы не будет? — Герхард окинул взглядом крестьян. — Разве зря вы готовились к празднику? Сейчас жениха умоем, приоденем, а там и свадьбу сыграем.

Толпа ответила радостными криками, Чан Кай-Ши расплылся в улыбке, а красавица Сунь зарделась ещё сильнее.

— А с этими что делать? — Стивен указал на подручных старосты.

Чан махнул рукой:

— Без Сяо они никто. Всыпать хорошенько, да и прогнать из деревни, а надумают вернуться — пусть пеняют на себя.

— Правильно! Так и сделаем! Чана в старосты! — закричали крестьяне и набросились на недавних обидчиков. Замелькали кулаки, послышались вопли, визги, треск рвущейся одежды.

Когда толпа расступилась, на камнях возле пагоды остался десяток тел. С минуту они лежали неподвижно, потом зашевелились. Те, кто смог подняться поплелись в лес, остальные поползли под обидные выкрики довольных крестьян.

Опрокинутые взрывной волной корзины щедро рассыпали содержимое по площади. Жители швыряли гнилые фрукты вдогонку бывшим тиранам. Каждое попадание вызывало взрывы хохота и меткие комментарии.

Чан решил не вмешиваться в самосуд, пусть крестьяне выпустят накопившееся недовольство, и повернулся к солдатам:

— Господин «демон», господин «ангел» и вы, господин Мэтью, я приглашаю вас на свадебный пир. Он хотел привычно склониться в поклоне, но сморщился от резкой, вонзившейся в спину боли.

— Тебе больно, любимый? — осторожно дотронулась до него Сунь Вэнь-Минь.

Чан обнял невесту за талию, прижал к себе.

— Ничего, до свадьбы заживёт.

— Не успеет, — заметил Стивен и все весело рассмеялись.

55

В последние дни Генрих работал без передышки, слишком много надо сделать за малый промежуток времени. Он прекрасно понимал: не в интересах Председателя долго разыгрывать дружескую карту. Скиннер наверняка уже готовился вонзить ему нож в спину.

Тем более надо озаботиться здоровьем Элтона и Карлоса. Они чудом выжили после перестрелки со спецназовцами, пытаясь задержать их на пути в космопорт, а теперь проходили курс медицинской реабилитации в одном из госпиталей «Фарм Гэлакси».

«Залижут раны — сразу в бой», — с этой мыслью Генрих вышел во двор правительственной резиденции.

Лимузин плавно остановился возле крыльца. Шофёр в форменной одежде покинул машину, открыл дверцу и ждал, пока босс расположится на удобном диване. Едва лакированный монстр перестал раскачиваться на амортизаторах, водитель захлопнул дверь, занял своё место и, включив передачу, направил автомобиль к пропускному пункту.

Правительственный комплекс находился за двумя высокими заборами. В пятиметровой полосе между бетонных плит располагались сторожевые башни с прожекторами и турельными пулемётами. Поверх ограждения в три яруса тянулась колючая проволока под током, а единственный въезд охранялся хорошо укреплённым КПП.

Притормозив возле шлагбаума над рядом полуметровых столбов, шофёр опустил окно. Солдат в форме полка охраны взял пропуск из его рук, сунул в щель терминала. На табло высветилась фотография Генриха, должность, личный номер и время выбытия.

Щёлкнуло. Столбы с тихим гудением полезли под асфальт, шлагбаум плавно взмыл вверх. Часовой вернул пропуск, наклонился, разглядывая пассажира. Козырнув Генриху, махнул рукой: «Проезжай!»

Блестящие крышки столбов легли в углубления, лимузин выпустил белесоватое облачко и, рокоча двигателем, выкатился за периметр. Генрих обернулся, в овальном окне увидел, как удаляющийся шлагбаум потянулся навстречу растущим столбикам и замер параллельно земле.

Напоминает гигантскую расчёску», — подумал он, вернувшись в прежнее положение.

Всю дорогу до госпиталя Йодли провёл в воспоминаниях. Он опять переместился в тот злополучный день, когда спецназовцы улетели на Низебул, а ему пришлось искать наёмников посреди поля, грузить их тяжелораненых в кузов пикапа, а потом гнать под дождём не разбирая дороги. Он так задумался, что не замечал взглядов водителя, которые тот бросал на него через зеркало заднего вида, не видел, как они въехали в шумный Атлантик-Хиллз и попетляв по улицам остановились перед госпиталем.

К реальности Генриха вернул шофёр, он открыл дверь и сказал с вопросительными интонациями:

— Сэр?!

Пока лимузин колесил по улицам, в городе прошёл дождь. Гранитные ступени крыльца влажно поблёскивали, в мокрых глазах стеклянного фасада отражался чёрный автомобиль. Вице-председатель покинул салон, шлёпая по лужам, направился к широкому крыльцу.

Отражение представительского авто, переламываясь, покатило из окна в окно. Вскоре оно исчезло в алюминиевом каркасе, моргнув на прощание красным огоньком.

Генрих поднялся на крыльцо, оглянулся. Колёса оставили на асфальте две чётких линии, от которых тянулась цепочка следов, прыгала по ступеням, пряталась под лакированными ботинками.

Вдохнув влажный, пахнущий мокрой пылью воздух, Генрих вошёл в распахнувшиеся двери. В светлом просторном холле царила ионизированная прохлада. Почти все кожаные диваны оказались пусты, только в дальнем углу сидела мама с девочкой, да возле торгового автомата на полдивана развалился какой-то старик.

За стойкой ресепшена Генриху улыбнулась очаровательная медсестра, хотела выйти к нему, но он жестом велел ей оставаться на месте, пересёк зал и скрылся за дверью с табличкой «Служебный вход».

56

Элтон Голдмахер очнулся в незнакомой комнате с персиковыми стенами, ослепительно-белым потолком и сильным запахом лекарств. В занавешенное прозрачной шторой окно лился дневной свет, образуя на полу тёплый прямоугольник. Лёгкий ветерок, заглядывая в раскрытую форточку, надувал занавеску как парус. Та, шурша, дотрагивалась до графина на столе и брякала кольцами о карниз.

Элтон сел, свесив ноги с кровати, пошевелил пальцами, огляделся.

Судя по мешковатой пижаме, он в больнице. У противоположной стены стоит кровать, на ней, завернувшись с головой в одеяло, лежит человек. Слева от стеклянной двери расположился шкаф-купе, а справа в угол втиснулся умывальник. Сбоку от раковины на стене висит квадратное зеркало с позолоченными заглушками, два весёленьких крючка с розовыми полотенцами и стеклянная полочка с гигиеническими принадлежностями.

Элтон хотел встать на ноги, прогуляться по нагретому полу, но в глазах появилась сильная резь. Он зажмурился, поморгал, посмотрел на шкаф. Дверцы задёргались, расплылись. В глазах зарябило, перед ними промелькнули какие-то цифры, значки, цветные фигуры, как в настроечной таблице головизора.

Элтон опешил, сильно потряс головой, постучал по виску. В поле зрения появились какие-то двигающиеся окружности. Одна большая с частоколом светлых чёрточек, окружённая какими-то пиктограммами, вторая в несколько раз меньше с четырьмя направленными к центру зубчиками и белым крестиком внутри.

Он сменил направление взгляда, маленький круг тут же переместился, а справа от большой окружности замельтешили какие-то цифры. Решив провести эксперимент, Элтон подошёл к окну, оно выходило на маленький парк, где прогуливались люди в полосатых пижамах, сдвинул штору. Выбрал невысокое деревце в стороне от беседки, присмотрелся. Дерево оказалось в центре маленького круга, в окошечке появились цифры 37,52. Тогда он посмотрел на забор, внутренняя окружность соприкоснулась с большим кругом, затем застыла посередине. Число поменялось на 69,47. Он снова глянул на дерево — высветилось прежнее значение. Посмотрел на цветы вдоль дороги — цифры застыли на отметке 22,15.

«Дальномер! — догадался Элтон. — Что с моими глазами, где я?»

Он шагнул ко второй кровати, сдёрнул одеяло. Его соседом оказался близкий друг и напарник — Карлос Санита.

Элтон потряс приятеля за плечо. Карлос промычал и повернулся на другой бок. Тогда Элтон схватил его за ухо, сильно ущипнул и отскочил.

Страшный вопль пронёсся по палате. Санита открыл глаза, хотел спрыгнуть с кровати, но вдруг пошевелил носом и оглянулся в недоумении.

— Чем это пахнет? — прохрипел он и глянул на Элтона. — А почему ты в пижаме?

— На себя посмотри, — огрызнулся Голдмахер, садясь на свою кровать. — Судя по запаху — мы в больнице. Ты помнишь, как сюда попал? Я нет. У меня вообще полный провал, будто всю память стёрли, — Элтон со вздохом погладил колени.

— А ты совсем ничего не помнишь? — Карлос уселся на кровати, поджав под себя ноги.

— Что значит ничего? Детство помню, как познакомились с тобой — помню, как вместе работали на мистера Ди, потом на мистера Йодли. Помню последнее задание, поле, как мы устроили засаду. Ты стрелял из базуки по броневику, а я из снайперской винтовки пытался прикончить спецназовцев. Шустрые ребята оказались, всё время с разных точек огонь вели. А потом вспышка и темнота. Всё, дальше провал.

— Тебе в голову попали. Я слышал перед тем, как потерять сознание. Очнулся я от телефонного звонка. Босс нас потерял, думал в борделе сидим, девок лапаем, — Карлос невесело усмехнулся, — а мы в поле валялись, как подстреленные куропатки. Я думал, ты умер, так ему и сказал, потом небо померкло. В следующий раз я пришёл в себя от сильной тряски. Помню — шёл дождь, я сильно промок и впал в беспамятство. Когда очухался — увидел яркий свет, каких-то людей в масках и белых халатах… всё.

Элтон посмотрел в угол. Умывальник очертили белые окружности, цифры показали расстояние десять метров и исчезли. Он вздохнул и повернулся к другу.

— Не густо. Ну ладно, я получил пулю в голову, а тебя куда ранили?

Карлос поднял глаза к потолку. Там подрагивали светлые пятна, это вода в графине отбрасывала солнечные зайчики. Он помолчал, заново переживая прошлое, собрался с силами и медленно заговорил:

— Ты исчез в траве, а я спрятался недалеко от броневика. Всё равно, думаю, кто-нибудь сюда забредёт и оказался прав. Минут через пять около машины появился сержант. Я выхватил нож, хотел напасть на него со спины, а он, зараза, обернулся и всадил в меня всю обойму из автомата. Пули попали в бронежилет, я надвигался на него как танк. Тогда он выхватил пистолет и расстрелял по рукам и ногам все патроны. — Санита облизнул губы, сглотнул. — Дай воды, — хрипло попросил он.

Элтон посмотрел на графин, уже привычно отметил расстояние.

«А ничего так, вполне удобно, хотя бы знаю, сколько идти».

Скрипнула кровать, босые ноги прошлёпали по нагретому полу, стекло графина тонко дзинькнуло о край стакана. Вода громко забулькала, выливаясь из узкого горлышка.

Всё время пока Элтон хозяйничал у стола, Карлос смотрел на дверь. Ему было неприятно видеть давнего друга в пижаме, в больничном наряде тот походил на старика.

Опять раздались негромкие шлепки.

— Пей! — услышал Карлос и увидел перед собой полный стакан.

— Спасибо, — он ухватился за прохладные грани, толстое стекло хрустнуло, разлетелось на тысячи сверкающих алмазами осколков. Вода брызнула в стороны, тёмным пятном расплылась по одеялу, растеклась лужицами на полу.

— Здоров ты!

— Я ничего не делал, только слегка к нему прикоснулся, даже ладонь сжать не успел. — Карлос посмотрел на руки. Рукава пижамы соскользнули, оголив багровые рубцы шрамов. — Что за хрень?

За дверью раздались приглушённые шаги. Они приближались. На матовом стекле появился двойной силуэт, дверь распахнулась и друзья увидели босса. За ним топтался главный врач со стулом в руках и фонендоскопом на шее. Он чем-то напоминал доктора из детской книжки. Сходства добавляли круглые очки на носу, бородка клинышком и соломенные усы.

— Ну, как вы себя чувствуете? — Генрих шагнул через порог, поправляя наброшенный на плечи халат. Под ногами хрустнуло битое стекло. — Что это? — он посмотрел на разбросанные всюду осколки.

— Я случайно раздавил стакан с водой, — пробубнил Карлос, пряча руки под одеялом.

— А у меня какая-то фигня маячит перед глазами.

Генрих повернулся к главному врачу:

— Что здесь происходит, милейший?

— Я сейчас всё объясню, мистер Йодли, присядьте, пожалуйста, — врач угодливо подставил стул.

— Уж постарайтесь, — Генрих опустился на круглое сиденье, закинул ногу на ногу, обхватил колено руками. — Ну-с, батенька, я жду.

Врач подошёл к кровати Элтона:

— Вы не против, мистер Голдмахер?

— Валяй, — махнул Элтон и сунул руки под голову.

Доктор присел на краешек, поправил очки, откашлялся и заговорил лекторским тоном:

— Думаю, для вас не секрет, мистер Йодли, оба пациента были в плохом состоянии. Задержись вы на десять минут и спасать было бы некого…

— Так это вы нас привезли сюда? — перебил врача Элтон. — Как вы нас нашли? Карлос сказал, меня ранили в голову. Это правда?

— Босс, расскажите ему, он мало что помнит.

Генрих мельком глянул на Карлоса, потом на Элтона, затем повернулся к доктору:

— Так и должно быть?

Главврач заговорил, поправляя очки:

— Понимаете, оба пациента пережили сильный травматический шок. К тому же характер раны мистера Голдмахера способствовал развитию краткосрочной амнезии. Мы провели ряд серьёзных операций и, к сожалению, а может быть к счастью, смотря под каким углом на это смотреть, нам пришлось несколько модернизировать их организмы…

Карлос приподнялся на локте:

— Эй, док, ты чё нам внутренности заменил?

— Э-э, не совсем так, мистер Санита.

Элтон вертел головой, переводя взгляд с одного на другого. Генрих молча следил за врачом, у того на лбу проступили капельки пота, глаза бегали за стёклами очков, чуть подрагивали сцепленные на животе руки.

— Внутренние органы мы не заменяли, — заговорил врач, дёрнув кадыком.

Карлос облегчённо вздохнул, упал на подушку. Палата закружилась. Она кружится всё быстрее и быстрее. Рядом никого нет ни Генриха, ни Элтона, ни доктора. Он снова ребёнок, бежит по улице, за ним летит бумажный змей. Карлос сам сделал его, целых два дня мастерил. Вдруг какой-то старик в рваном пальто, дырявых башмаках, с мятой шляпой поверх свалявшихся волос хватает его за руку, заглядывает в глаза. От него плохо пахнет кислятиной и ещё чем-то противным. Старик тычет жёлтым пальцем в новую куртку Карлоса, говорит скрипучим голосом: «Береги своё сердце, мальчик, не дай его украсть у тебя».

С той поры Карлос боится больниц, врачей, хирургических операций и всего, что связано с медициной. Ему часто снится один и тот же сон: хирург вырезает ему сердце без наркоза и с жутким хохотом вонзает в него острые зубы. На этом месте Карлос всегда просыпается с дикой болью в груди и долго не может уснуть. Стоит закрыть глаза, как появляется злобный доктор с запачканным кровью лицом и трепещущим сердцем в руках.

Наваждение прошло также внезапно, как наступило.

— …вживили биомеханические имплантаты, нарастили синтетическую плоть, — услышал Карлос и присмотрелся. Что-то не так. В последние минуты палата неуловимо изменилась. Вроде бы всё, как и раньше, но какой-то звоночек внутри тревожно позванивает, даёт сигнал. Карлос осмотрелся ещё раз. Ну конечно, это он! Всё-таки пришёл за сердцем!

Элтон чуть не свалился с кровати, когда Санита с диким рёвом бросился на доктора. Тот заверещал как поросёнок, резво метнулся к двери, но перепутал, в какую сторону она открывается. Послышался сильный удар, матовое стекло задрожало, но всё-таки осталось на месте. Голова доктора дёрнулась назад, отчётливо хрустнули позвонки.

За спиной Элтона раздался оглушительный крик: «Стоять!», что-то громыхнуло, сухо треснуло, и два проводка воткнулись Карлосу в спину. Тот кулем повалился на пол, впечатался щекой в обломки стакана и затих неподалеку от скулившего доктора.

— Давно хотел опробовать, да всё повода не было, — услышал Элтон и оглянулся. Рядом с опрокинутым стулом стоял босс с электрошокером в руке.

— С вами всё в порядке, доктор? — Генрих спрятал устройство в кармане. Главный врач издал какое-то бормотание, дотронулся до шишки на лбу. — Я так понимаю это связано с какими-то медикаментами? Почему Карлос набросился на вас? — Доктор что-то промямлил. — Понятно. — Генрих поднял стул, пристукнул об пол, сел. — Тогда хотя бы скажите — это всё не зря? Ему будет реальная польза от операции?

Доктор кивнул, поправил треснувшие очки.

— С-су… с-с-су…

Генрих возмущённо приподнял бровь:

— Но-но-но! Только не здесь! Идите… Куда вы там ходите?

Врач помотал головой, потрогал лоб, зашипел. Собравшись с силами, вытолкнул:

— С-супермен.

— Ах, вы об этом. — Генрих вытянул ногу, дотронулся до Карлоса:

— Тебя суперменом сделали, а ты скандал устроил вместо благодарности, — он покачал головой. — Плохо, очень плохо. Извинись перед доктором. — Карлос невнятно буркнул и попытался пошевелиться. — Не слышу!

— Ывывыте, — громко промычал Санита.

— Вот, другое дело. Доктор, вы довольны?

Главный врач выдавил из себя мученическую улыбку, дрожащей рукой ухватился за косяк, кое-как поднялся на ноги. Генрих наблюдал, как тот вынул из кармана платок, снял очки, щурясь подслеповатыми глазами, протёр стёкла. Левая линза хрустнула, распалась по трещинам, блестящими скорлупками вывалилась из оправы. Доктор смахнул осколки на пол, грустно вздохнул и нацепил очки на нос.

— Теперь расскажите, как обстоят дела с ним? — Генрих кивнул в сторону Голдмахера. Тот уже с полминуты тряс головой и стучал по лбу, производя впечатление неадекватного человека.

Услышав, что речь зашла о нём, Элтон перестал стучать, посмотрел на доктора. На миг вернулось нормальное зрение, исчезли вращающиеся круги, цифры, непонятные значки. Но скоро в глазах опять зарябило, побежали столбики каких-то чисел.

— С этим господином всё намного сложнее, — доктор сунул платок в карман, боком, будто краб, обошёл Карлоса и приблизился к койке Элтона. — Ранение в голову повредило зрительный центр. — Врач оттянул веко пациента, заглянул в бегающий глаз, пощёлкал пальцами перед лицом. Элтон прекратил шарить глазами по сторонам, сфокусировал зрение на расплывающейся фигуре врача. — Пришлось вживить в мозг микропроцессор, удалить хрусталики, а вместо них установить компактные камеры. Теперь он обладает тридцатикратным зумом и может без оптических средств разглядеть любой предмет на расстоянии до трёх километров. Процессор обработает и выдаст идеальную картинку. Конечно, чем выше зум, тем сильнее сужается поле зрения, зато он без труда определяет расстояние. «На глазок», так сказать, — нервно хихикнул доктор, покосившись на Карлоса. Тот понемногу отходил от электрошока, попытался встать, но у него не получилось.

— Ни хрена себе! — Элтон потряс головой, постучал ладонью рядом с ухом. — У меня компьютер в башке?! Я каждый раз буду видеть цифры, какие-то слова, рябь и прочую дребедень?

— Нет-нет, это временное явление, всё пройдёт едва микропроцессор закончит настройку.

— А если он никогда не настроится?

— Не беспокойтесь, уже завтра всё будет в порядке. Единственное неудобство доставит дальномер, но и это пройдёт, когда вы научитесь произвольно включать режим определения расстояний. В качестве дополнительного бонуса мы установили не простые камеры, а с режимом инфракрасного видения.

— Ого! Я буду ночью видеть как днём?

Доктор кивнул:

— Совершенно верно. Мистер Йодли сказал, вы отличный стрелок, поэтому мы постарались не только сохранить, но и улучшить ваши способности.

Элтон хотел спрыгнуть с кровати, отблагодарить доктора, но вовремя заметил предупреждающий жест босса. Получить удар током и валяться на полу вместе с Карлосом ему не хотелось, а потому он предпочёл остаться на месте.

— Благодарю вас, доктор, — Генрих встал со стула, вынул из кармана электрошокер. — Возьмите, если у Карлоса повторятся галлюцинации — стреляйте, не бойтесь, я разрешаю.

— Спасибо, — доктор взял шокер дрожащей рукой, с третьей попытки сунул в карман халата. — А я взамен оставлю вот это, — он достал из нагрудного кармана пару небольших книжек в картонных обложках. Одну дал Элтону в руки, а вторую бросил на кровать Карлоса. — Здесь краткие инструкции и рекомендации по освоению имплантатов. Если выполнять их со стопроцентной точностью процесс адаптации пройдёт в сжатые сроки.

— Ещё раз спасибо, — Генрих сжал холодную и влажную ладонь доктора. — Чуть позже я к вам зайду, а сейчас я хочу остаться с ними наедине.

Доктор кивнул и с выражением невиданного облегчения на лице выскользнул из палаты.

Как только за ним закрылась дверь, Генрих повернулся к Элтону и указал на Карлоса:

— Подними его и положи на кровать.

Элтон прошлёпал в тапках по обломкам стекла, подхватил компаньона подмышки с кряхтением поставил на четвереньки. Смахнул прилипшие к его щеке осколки стакана, сделал несколько глубоких вдохов, обхватил приятеля за грудь, рывком забросил на койку.

Голова Карлоса с пустым звуком ударилась о стену, а ноги так и остались на полу. Не просто справиться с почти бесчувственным стокилограммовым телом.

Со второй попытки Карлос полностью оказался на кровати, правда, лежа задом наперёд. Пришлось выдернуть у него подушку из-под ног и перенести под голову.

Кое-как разобравшись с транспортировкой приятеля, Элтон с выражением радости на лице плюхнулся к себе на матрас.

Генрих подошёл к полупарализованному Карлосу, сунул брошюру ему под руку:

— Значит так, в сжатые сроки ты должен овладеть новыми возможностям частично модернизированного организма… — его перебил сдавленный смех. Йодли повернулся к Элтону:

— Я сказал что-то смешное или это у тебя нервное?

— Простите, босс, я не над вами смеюсь. Карлос — ЧМО, — выдохнул Элтон и захохотал.

Генрих сжал губы, пытаясь сдержать улыбку. Он понял, что имел в виду Элтон и старался не рассмеяться, чтобы ещё сильнее не обидеть налившегося кровью Карлоса. Не удержавшись, Генрих хохотнул, но постарался замаскировать это кашлем.

— Хорошо, тогда ты ЭМО, если пользоваться твоей терминологией.

— С какой стати? — Элтон сразу перестал смеяться. Карлос скосил глаза, пошевелил пальцами и безуспешно попытался повернуться. Тело всё ещё плохо его слушалось.

— А с такой. Раз твой друг — ЧМО, то есть частично модернизированный организм, значит ты — ЭМО, потому как подвергся эксклюзивной модификации.

Карлос что-то радостно промычал.

— Заткнись, ЧМО, — огрызнулся Элтон, ища, чем бы кинуть в приятеля.

— Хватит! — прикрикнул Генрих. — Что вы как дети, в самом деле? Гордитесь тем, кто вы есть. Я уже для вас название придумал: ЧМО и ЭМО из ООН.

Элтон нахмурил брови, пытаясь расшифровать аббревиатуру.

— А что такое ООН?

Генрих хотел объяснить, но Карлос его опередил:

— Отвяд офобова нанаения, — промычал он, еле ворочая языком.

— Ого, да ты уже почти отошёл, — повернулся к нему Генрих. — Если не хочешь получить ещё, больше на доктора не набрасывайся. Я дал ему шокер вместе с разрешением применять в любое время и в любом количестве. Всё ясно?

Язык ещё плохо слушался Карлоса, последнее предложение забрало много сил, поэтому он просто моргнул.

— Молодец! — Генрих повернулся и пошёл к выходу из палаты. Остановившись возле двери, посмотрел на друзей:

— Поправляйтесь скорее, вы мне очень нужны. Доктор дал вам инструкции — занимайтесь освоением новых способностей. Не прохлаждаться! Времени и так мало. — Он взялся за ручку, дверь плавно распахнулась. Оказавшись одной ногой в коридоре, добавил: — Совсем забыл, из госпиталя вас заберёт Йоган — мой помощник. Слушайтесь его как меня и выполняйте любые распоряжения.

Как только Генрих вышел из палаты Элтон с Карлосом оказались в прошлом, они больше для него не существовали. Пока, по крайней мере. Теперь всё внимание и силы требовалось сконцентрировать на последнем рывке к близкой цели, а для этого нужен Йоган. Он будет заниматься делами корпорации, работать в Правительстве, прикрывая отсутствие босса.

Генрих не мог точно вспомнить, когда в его жизни появился Йоган Шнитке. Он возник из ниоткуда, пришёл, и всё завертелось само собой. С его появлением сверхприбыльные заказы посыпались на корпорацию как из рога изобилия. Вырос ассортимент производимой продукции, осваивались новые рынки сбыта, филиалы открывались один за другим. По совету Йогана «Фарм Гэлакси» активно внедряла производство во вновь присвоенные к Федерации миры. К тому времени как другие акулы бизнеса расшевелились, корпорация Генриха уже вовсю хозяйничала на необъятных землях периферии.

Шнитке всегда умудрялся быть на шаг впереди, знал многое из того, что оставалось для Генриха тайной за семью печатями. Он даже поздравил его со вступлением в должность вице-председателя раньше остальных. Ещё никто в Федерации не знал об этом, а он поздравил, причём сделал это с такой искренней радостью, словно Генрих был для него близким человеком.

Осведомлённость Шнитке иногда пугала Генриха. Казалось, только мистикой можно объяснить способности Йогана знать всё наперёд, предсказывать развитие событий и быть готовым к любому, даже неожиданному повороту. Но будучи человеком просвещённым, напрочь лишённым любых предрассудков Генрих прекрасно понимал, откуда растут ноги. Просто Йоган от природы обладал аналитическим умом или имел доступ к закрытой информации. Главное, он использовал эти способности или связи не во вред корпорации. Остальное не имело значения.

57

Прошло около часа с ухода Генриха. Карлос оправился от шока, мог нормально говорить и двигаться, только иногда по лицу пробегала нервная судорога. Всё это время Элтон ждал, когда его друг полностью оклемается, чтобы вдвоём приступить к изучению инструкций. Одному читать не хотелось.

— Ну что, займёмся освоением новых премудростей? — Голдмахер первым схватил книжонку, раскрыл и сразу понял: не выйдет. Он старательно пытался читать, но у него мало что получалось. Не до конца настроившийся микропроцессор двоил буквы, иногда перед глазами появлялась рябь, выскакивала какая-то таблица с цветными строчками, полными непонятных значков. Да ещё дальномер постоянно показывал расстояние до бумаги.

У Карлоса тоже были проблемы. Синтетические мышцы плохо слушались, движения выходили какими-то резкими, дёрганными. С третьей попытки ему удалось взять книжку в руки. Высунув язык от старания, он попытался раскрыть брошюру. Картонные корочки смялись, Карлос ослабил усилие, осторожно потянул в разные стороны. Раздался треск, обложка разорвалась пополам, брошюра плюхнулась на одеяло, а смятые корочки так и остались в скрюченных пальцах.

— Да ну её на хрен! — скомкал обложку Карлос. Секунду спустя картонный шарик шмякнулся о стену, отскочил и закатился под умывальник. Следом шуршащая страницами книжка описала красивую дугу, врезалась в шкаф и, распластавшись, скатилась по дверке. — Эй, профессор, а у тебя как дела?

— Никак. Задолбало всё! То цифры мельтешат, то ещё какая-нибудь муть нарисуется. Что они с нами сделали, Карлос?

— Не боись, дружище. Нам бы до спортзала добраться, там сразу видно будет.

— Точно, пошли дока найдём. Уж он-то наверняка знает, где у них тут можно позаниматься.

Друзья отправились на поиски доктора. Они впервые вышли из палаты и с интересом осмотрелись. Под ногами пружинило пробковое покрытие, почти полностью заглушая шаги. В окна широкими потоками лился дневной свет, кондиционеры гоняли охлаждённый воздух по просторному коридору, а невысокие пальмы в кадках создавали уютную полутень над кожаными скамеечками. В отделении для ВИП-пациентов заботились не только о физическом здоровье, здесь всё было направлено на создание иллюзии дорогого отеля. Только неистребимый запах медикаментов всё портил, напоминая о больнице.

Шлёпая тапочками, друзья прошли мимо одинаковых дверей с номерами палат, миновали отделённый раздвижной ширмой пятачок, где администрация устроила небольшой кинозал. Здесь по вечерам собирались элитные пациенты. Належавшись за день в просторных палатах, они рассаживались в удобные кресла перед круглыми столиками, смотрели фильмы на плазменном экране или просто болтали ни о чём, потягивая через трубочку витаминные коктейли.

Едва Карлос и Элтон вышли через двойную дверь из ВИП-отделения, как сразу же оказались в другом мире — отделении для бесплатных пациентов, где обследовались те, кто не мог выложить круглую сумму за квалифицированное лечение. За них платил муниципалитет, как всегда экономя на любой мелочи.

Здесь всё было не так. Вместо покоя царила шумная суета, с потолка лился резкий свет галогеновых ламп. Голый бетон даже через подошвы тапочек неприятно холодил ноги. Вдоль крашеных ядовито-зелёной краской стен толпились длинные очереди. То и дело над широкими дверями мигали лампочки. Люди поодиночке исчезали в кабинетах, проводили там несколько минут, затем выходили и занимали место в других очередях, проходя бесконечные обследования. У всех на руках были пухлые карточки. Некоторые пациенты их перелистывали, пытаясь разобрать врачебные каракули, но большинство тупо смотрели по сторонам.

«Фарм Гэлакси» не просто так нянчилась с бедняками. Учёные корпорации недаром ели свой хлеб, они с завидной регулярностью создавали прогрессивные формулы лекарств в закрытых лабораториях. Новые медикаменты проходили серьёзную проверку перед тем, как попасть на прилавки аптек, целая армия экспериментаторов ежедневно трудилась над тысячами анализов, опытов и проб. А где взять столько крыс, обезьян и кроликов?

Защитники природы постоянно устраивали пикеты перед офисами компании, ходили по лабораториям с проверками, проводили показательные акции спасения животных. С «зелёными» приходилось считаться, их поддерживали влиятельные люди, ими пользовались нечестные конкуренты в грязной борьбе. Зато никто не интересовался судьбой бедняков, за ними никто не следил и не отстаивал их права.

«Фарм Гэлакси» наткнулась на золотую жилу и тестировала лекарства на людях. За мелкое вознаграждение городская беднота подписывала любые бумаги, отказывалась от судебного преследования и позволяла проводить на себе разные эксперименты. Главное, за это платили деньги, да ещё и лечили. А что ещё надо?

Пробиваясь сквозь толпы уставших людей, приятели случайно столкнулись нос к носу с тем, кого искали.

— Рад вас видеть, господа. Осваиваетесь понемногу? — доктор посмотрел на часы, до начала приёма остались считанные минуты. Возле его кабинета уже выстроилась длиннющая очередь.

«Надо выписать кучу рецептов, просмотреть результаты анализов у тех, кто уже принимал, составить отчёт о побочных последствиях, а тут эти свалились на голову. Лежали бы у себя в палате да упражнялись в освоении новых способностей. Нет же, принесла их нелёгкая», — подумал главврач, нащупывая в кармане шокер.

— Док, понимаешь, ты дал нам абсолютную белиберду, — с мягкостью в голосе сказал Карлос, но доктору не стало легче, хватало одного вида громилы, чтобы почувствовать, как сердце рухнуло в пятки. — Элтон ничего разобрать не может, у него все буквы цифрами облеплены, я даже книжку раскрыть не сумел — она сразу порвалась. Ну не даётся нам книжная наука, мы больше по-простому, по-нашенскому привыкли. Нам бы потренироваться где-нибудь, тогда бы мы сами всему научились.

Карлос расплылся в дружелюбной улыбке, но врачу его оскал показался угрожающим. Он шумно сглотнул и немного посерел лицом.

— Эй! — хлопнул его по плечу Элтон. — Ты вообще слышишь, о чём тебе говорят? У вас есть здесь спортзал?

— А-а… э-э… — замычал доктор, глядя то на одного, то на другого пациента. Оба стояли с дурацкими улыбками, от которых ему становилось ещё хуже. Так в его представлении улыбались палачи, глядя на мучения жертвы. «Достал, прицелился, выстрелил. Достал, прицелился, выстрелил», — повторял он как заклинание, сжимая потной ладонью пластиковую рукоятку шокера. Наконец его губы шевельнулись, и Карлос услышал слабое: — Есть… в подвале… там и бассейн есть… если надо.

— Не, бассейн нам без надобности. Ещё заржавею, — усмехнулся Санита. — Ты же из меня киборга сделал.

Он шагнул к лекарю, тот инстинктивно отступил, запнулся о невысокий порожек, повалился назад. Карлос молниеносно выбросил руку, обхватил его и сильно прижал к груди.

— Отпустите меня… пожалуйста… — прохрипел главный врач. — Вы мне так грудную клетку сломаете…

— Ах да, прости, док, — Карлос ослабил хватку. Доктор хватил воздух ртом и часто задышал. — Разве твои книжки могут научить контролировать силу? Давай, веди в спортзал, там мы быстрее освоимся с теми штуками, что ты в нас впихнул.

— Док, а может у тебя здесь и тир есть? — медовым голосом поинтересовался Элтон, строя умильные глаза. Разве что ресницами не похлопал.

Главный врач испуганно покосился в его сторону.

— Сожалею, тира у нас нет, но у меня в кабинете дартс, — торопливо сказал он. — Если хотите — могу подарить.

— Спасибо, не надо, я его одолжу ненадолго, хорошо?

Доктор так резко кивнул, что очки чудом остались на носу.

— О чём речь, мистер Голдмахер, никаких проблем. Я сейчас сбегаю в кабинет за мишенью и дротиками, а потом провожу вас в спортзал.

Главный врач повернулся, собираясь бежать, но тут Карлос опустил руку ему на плечо:

— Давай пулей, док, а то меня ломает от безделья, давненько я хорошо не разминался, — он двинул шеей, громко хрустнул позвонками. Несколько людей возле кабинета офтальмолога посмотрели на него, но вскоре вернулись к прежнему занятию: бесцельному созерцанию стен.

Доктор во всю прыть побежал к себе. При виде его скопившаяся перед дверью длинная очередь оживлённо загомонила. Врач достал из кармана связку на большом кольце, начал перебирать, отыскивая нужный ключ. Дрожащие руки плохо слушались, ключи мелодично звякали, поблёскивая жёлтым. Неожиданно связка бухнулась на коврик, растопырившись металлическим осьминогом.

Доктор нагнулся, заскрёб негнущимися пальцами по резиновым пупырышкам, кое-как подцепил ключи, с третьей попытки попал в замок и скрылся за дверью. Толпа обрадовалась, заметно повеселела. Первый в очереди встал ближе к входу, готовясь войти в кабинет.

Внезапно дверь распахнулась, чуть не ударив пациента в лоб. Доктор выскочил в коридор и, не отвлекаясь на недовольные крики, бросился к людям Генриха.

— Видал, как рванул? — довольно ухмыльнулся Карлос.

— Ты нисколько не изменился, — поморщился Элтон. — Сколько раз я говорил: будь с людьми мягче, интеллигентнее. А ты? Как был грубияном, так и остался.

Карлос хотел ответить, но не успел. Запыхавшись от быстрого бега, возле них остановился доктор с мишенью подмышкой и дротиками в кулаке.

— А вот и я, — хрипло сказал он. — Идёмте.

Главный врач пошёл впереди, показывая дорогу. Чтобы добраться до тренажёров требовалось пройти через всё отделение для бедных, спуститься на цокольный этаж, пересечь закрытый на лето гардероб и через неприметную дверь выйти в спортзал.

— Эй, док, а ты сам-то занимаешься? — поинтересовался Санита, идя рядом с торопливо шаркающим врачом.

— Нет, мне некогда. Я всё время посвящаю работе.

— Оно и видно, вон как рожа у тебя посерела. Ещё немного и она позеленеет, — хохотнул он.

— А там беговая дорожка есть? — спросил Элтон, шагая с другой стороны от врача.

— Там много чего есть, — повернулся к нему доктор. — И беговая дорожка и комплекс силовых тренажёров, и ряд других приспособлений для занятий спортом.

— Ну вот, тогда ты с нами займёшься общефизической подготовкой. Тебе сколько лет?

— Тридцать пять, — выдохнул доктор, открывая дверь на лестничную площадку.

— А выглядишь на шестьдесят. Пора заняться собой и привести в порядок, — сказал Карлос, вслед за Элтоном переступая порог.

Две пары ног затопали по лестнице. Доктор немного задержался у двери. После того как в бойлерной чуть не случился пожар из-за какого-то пробравшегося туда мальчишки, персонал больницы тщательно запирал служебные входы и выходы.

За спинами друзей громко хлопнула дверь, скрежетнул замок, раздались шаркающие шаги. Доктор нагнал пациентов, боком проскользнул вдоль стены и пошёл впереди.

— Я не могу остаться с вами — у меня работа. И так план горит, а на очереди ещё серия тестов на лекарства…

— Забей на работу, док, она никуда не денется. Ты давно в отпуск ходил? — спросил Карлос.

— Два года назад, — ответил главврач и скрипнул калиткой гардероба.

Троица прошла мимо леса из вешалок, проскользнула в обитую железом дверь и застыла на пороге. Перед ними расстилалась тьма. Проникающий в дверной проём свет падал узкой полосой, вырывал из темноты блестящие трубы, тросы, какие-то металлические блины и кирпичи.

Доктор щёлкнул выключателем, по потолку побежали цепочки белых квадратов, несколько раз моргнули, прежде чем ярко засветиться.

Когда вспыхнуло освещение, приятели увидели десятки различных тренажёров, штанг, ряды гантелей в пирамидальных держателях. Карлос издал радостный вопль, подбежал к скамье, лёг, сорвал штангу со стойки и сделал жим лёжа.

Штанга легко взлетела, тогда он решил увеличить нагрузку, навесил «блины», попробовал. Опять показалось мало. Поскольку рядом дисков уже не осталось, Санита двинулся к соседнему снаряду.

Не обращая внимания на друга, Элтон повернулся к врачу.

— Когда ты, говоришь, был в отпуске?

— Два года назад, — повторил доктор, наблюдая за Карлосом. Стальной гриф уже прогнулся, а тот всё ещё добавлял веса, словно хотел установить новый мировой рекорд.

— Понятно. С этого дня идёшь в длительный отпуск, и каждый день занимаешься по четыре часа. — Доктор попытался возразить, но Элтон прижал палец к его губам: — С боссом я договорюсь, он уважает людей в отличной форме…

Сбоку раздался сильный грохот. Не выдержав тяжести, гриф переломился, и штанга домиком сложилась по сторонам от стойки. Удручённый Карлос стоял рядом, почёсывая в затылке.

— Я не виноват, — сказал он, перехватив взгляд Элтона. — Эй, док, ты зачем барахло взял? Не мог нормальную штангу купить?

Доктор промычал что-то невнятное, развёл руками. Карлос отмахнулся и стал выбирать подходящий тренажёр. С новыми мышцами ему любая нагрузка нипочём, хоть выходи на улицу и тягай грузовики.

Элтон вернулся к прерванному разговору:

— О чём бишь я? Ах да, — он поднёс кулак к носу врача, — только попробуй обмануть, Карлос тебе за это все кости переломает и шокер не поможет. Ты не думай, мы так просто это не оставим, вернёмся через два месяца и проверим хорошо ли ты занимался. Понял? — Доктор поспешно закивал. Этим ничего не стоит сдержать слово, они на самом деле вернутся и проверят. — Так-то и давай, не расслабляйся. Сначала разминка, затем силовые упражнения, беговая дорожка и бассейн. И так каждый день. Ну, чего встал? Начинай!

Доктор побежал на месте, высоко вскидывая колени, потом сделал наклоны в стороны. Когда дело дошло до приседаний, Голдмахер сказал:

— Ты, это, бороду сбрей, а то на козла похож, да и усы тебе не идут.

Он ободряюще улыбнулся, подмигнул и, захватив мишень с дротиками, пошёл искать место для тренировок.

58

Минуло двое суток со дня гибели жестокого Сяо Ляна. За это время солдаты успели погулять на свадьбе Чан Кай-Ши, поприсутствовали на его инаугурации в старосты, перетанцевали со всеми незамужними красавицами деревни и даже поучаствовали в состязаниях по стрельбе. Из лука они так ни разу и не попали, зато произвели фурор выстрелами из автоматов. Такой меткой и кучной стрельбы в деревне ещё не видели.

Охотник Ли Хай Су, жилистый человек с цепкими раскосыми глазами, волевым скуластым лицом и чёрной косичкой на затылке, попросил разрешения выстрелить из «железного лука стреляющего золотистыми стрелами». Стивен вызвался ему помочь, показал, как целиться и что делать, чтобы «железный лук» поразил мишень.

Ли кивал со знанием дела, слушая объяснения наставника, потом вскинул оружие к плечу, навёл на мишень и нажал на курок. Прогремел выстрел, гильза золотистой искрой пролетела по воздуху, звякнула о камень площади, закатилась в щель между булыжниками. Пуля насквозь пробила плетёную мишень, срикошетила о стену дальнего дома и расщепила потемневшую от времени раму окна.

Ли Хай Су вернул оружие:

— Хороший лук, только громкий, одного зверя убьёшь — другие разбегутся.

Против такого замечания Стивен не мог возразить, он просто поставил автомат на предохранитель и убрал от греха подальше.

Ночью Герхард устроил гостеприимным крестьянам сюрприз. У него в сумке завалялась ракетница с десятком сигнальных ракет, он решил, что в городе они ни к чему и запускал их одну за другой.

Громко хлопал пистолет, светящиеся шары с шипением уносились в небо, косые тени домов пробегали по деревне, прятались в шелестящих джунглях. На мгновения из леса выступали зелёные мазки листьев, коричневые штрихи стволов, извилистые нити лиан, но вот падающая звезда угасала и тьма укрывала всё тёмным одеялом до новой вспышки.

После фейерверка крестьяне разошлись по домам. Солдаты разместились у Чана, с твёрдым намерением завтра отправиться в путь.

Наутро Чан Кай-Ши сдержал слово и дал солдатам проводника. Знающим дорогу до «каменной реки» оказался всё тот же охотник Ли Хай Су. Для него было большой честью отправиться с почётными гостями старосты в далёкий путь.

Несмотря на ранний час в деревне никто не спал. Все хотели проститься с освободителями и просто хорошими парнями. Крестьяне принесли с собой свежей воды, фруктов, вяленого мяса и рисовых лепёшек. Каждый хотел, чтобы взяли его продукты, а потому набралось несколько полных мешков.

— Ну вот, Мэтью, и тебе работа нашлась. Понесёшь мешки с провизией, — прошептал Стивен, пока Герхард, улыбаясь, принимал гостинцы.

Последними к солдатам подошли стройные красавицы и повесили им на шеи гирлянды из цветов. Следуя обычаю, гости расцеловали дарительниц. У той, что приняла поцелуи Стивена щёки окрасились румянцем, а тёмные глаза набухли влагой.

Жители уже давно разошлись по делам, а она всё стояла на границе деревни, глядя в поглотившие солдат джунгли. Слёзы катились по бархатистым щекам, падали на грудь, расплывались пятнышками на праздничной рубахе. Наконец она робко подняла руку, чуть заметно пошевелила пальчиками, навсегда прощаясь с тем, кто разбил её сердце.

Ли Хай Су на самом деле оказался лучшим из лучших. В кожаной одежде, с луком за спиной и кривым ножом в руках он разительно отличался от других крестьян. По всему было видно, он большую часть жизни проводил в лесу. Здесь Ли чувствовал себя как дома. Казалось, не будь с ним солдат, он бы полностью растворился в джунглях, слился с ними, умчался как ветер, не касаясь земли мягкими подошвами обуви.

В общем-то проводник так и делал. Он исчезал как призрак и также неожиданно появлялся, показывал дорогу и скрывался в неизвестном направлении. При этом солдаты шли как на прогулке. Если перед ними возникала стена из лиан — в ней оказывался аккуратный проход, перегораживали дорогу заросли — шаг в сторону и узкая просека позволяла спокойно пересечь преграду.

Похоже, охотник мог одновременно находиться в нескольких местах. Другого объяснения чудесам беспрепятственного путешествия через джунгли у солдат просто не нашлось. Или он вёл их по заранее заготовленным тропам, или обладал какими-то мистическими способностями.

Ближе к вечеру третьего дня пути солдаты услышали раскатистый шум. Ли Хай Су в очередной раз материализовался из джунглей, протянул руку в сторону кустов, откуда доносился рокот:

— Я туда не пойду. Там железные монстры, они постоянно ворчат и отравляют воздух. Я останусь здесь, посмотрю, как вы спускаетесь к каменной реке, а потом вернусь в деревню.

Стивен пожал его руку:

— Спасибо, ты нам очень помог. Не провожай нас, возвращайся домой, ты и так потратил много времени.

Охотник скрестил руки на груди, поклонился. Он только хотел скрыться в джунглях, как Стивен остановил его:

— Подожди.

На глазах Ли «звёздный человек» с негромким щелчком отломил кусок железного лука, вытолкнул оттуда золотистую стрелу.

— Возьми на память.

Охотник зажал «стрелу» в кулаке и снова поклонился. Стивен ответил ему тем же. Когда он выпрямился проводника уже след простыл, только качалась усыпанная цветами ветка высокого дерева с волнистой корой и длинными листьями. Стивен подумал это Ли задел её, но, приглядевшись, заметил зеленоватую птичку с длинным клювом. Она прыгала от цветка к цветку, высасывая сладкий нектар.

Джонсон защёлкнул магазин, повернулся к друзьям:

— Ну что, вперёд к цивилизации?

Солдаты пошли к дороге. Каждый шаг сопровождался громким треском — это взрывались семенные коробочки аметраладоры — ползучей травы с маленькими фиолетовыми цветами. Испугавшись трескучих очередей, нектарница сорвалась с ветки, полетела на поиски спокойного места, часто трепеща маленькими крыльями.

Шоссе проходило по глубокой лощине между ряда вытянутых холмов. Проводник вывел отряд к вершине одного из таких бугров, сплошь поросших папоротником и ползучими растениями. Цепляясь за жёсткие, усеянные мелкими листочками стебли, солдаты спускались к широкой дороге с бетонным барьером посередине.

По шести полосам с каждой стороны от разделителя степенно катились тяжёлые грузовики, мчались фургоны, из ряда в ряд шныряли проворные легковушки. Чем ближе бойцы приближались к шоссе, тем сильнее в воздухе пахло выхлопными газами.

Вдоль узкой обочины, тянулась полоса кустарника. За живым барьером следили, ветки носили следы обрезки, да и выглядел он вполне аккуратно. Солдаты спрятались за кустами, чтобы решить несколько неотложных вопросов. Пока обсуждали в какой стороне Генусбург и где раздобыть гражданскую одежду, на обочину скатился грузовик, остановился, не заглушив двигатель. Из кузова доносился поросячий визг, сильно пахло навозом.

Хлопнула дверь. В просвете между листьев Мэтью увидел ноги в джинсах и коричневых сапогах с металлическими заклёпками. Сапоги прошаркали по асфальту, пропылили по каменистой обочине, остановились чуть в стороне от пилота. Вверху вжикнуло, по листьям ударила тугая струя, язычок пенной жидкости потянулся к Даймонту, наткнулся на камешек, свернул в дождевую промоину и покатился вниз по склону.

Пока шофёр отливал, покачиваясь на носках, двигатель окуривал кусты сизым дымом. В горле першило от едкого запаха, сильно резало глаза и очень хотелось кашлять. Жмурясь и кусая рукава, солдаты держались изо всех сил.

Наконец шофёр застегнул брюки, опять заскрипели камни под сношенными подошвами, снова хлопнула дверь. Двигатель несколько раз рыкнул, грузовик выплюнул вонючие клубы дыма и вывернул на шоссе. За ним ещё долго тянулся светло-серый след, пока колёса не стряхнули всю пыль на дорогу.

— Ссыкун, мать его! — выругался Мэтью, справившись с приступом надсадного кашля. — Я уже хотел встать и врезать ему, да он уехал.

— Да уж, выбрали местечко, — Герхард отхаркнулся, плюнул в чахлый кустик травы. Здесь вблизи от дороги она выглядела какой-то болезненно-жёлтой. — Отдышались? Тогда пошли за одеждой.

Прячась за кустами, солдаты побежали к видневшемуся неподалёку дому. Тот стоял на расширении шоссе, живая изгородь огибала его с тыла и уходила вдаль, теряясь в голубоватой дымке.

Оказавшись вблизи, бойцы подробно рассмотрели здание. Два его крыла, соединённых широким балконом на стройных колоннах, протянулись вдоль трассы. Под навесом пряталась тенистая терраса с плетёными креслами вокруг невысоких столиков. Стены, обшитые досками внахлёст, давно облупились, сохранившиеся пятна грязно-жёлтой краски напоминали сыпь. Закрытые деревянными жалюзи окна выглядели подстать дому. Кое-где наклонных планок не хватало, местами они были сломаны и торчали обломками зубов. Крытая железом с рыжими потёками ржавчины четырёхскатная крыша возвышалась над строением. С дальнего края несколько листов отошли от обрешётки и громко хлопали при каждом дуновении ветра.

Судя по качавшейся на столбе вывеске это было придорожное кафе с автозаправкой и небольшим отелем на десять номеров. По счастливой случайности, хозяйка сегодня затеяла стирку. Она недавно развесила первую партию чистого белья и теперь шла за новой с пустой корзиной в руках.

Дождавшись, когда хозяйка скроется в доме, Стивен подбежал к натянутым между перекладин верёвкам и сорвал с них всё без разбору. Напихав тряпки под бронежилет, он прошмыгнул в кусты за пару минут до того, как в дверях появилась женщина с доверху нагруженной корзиной.

Не дожидаясь обнаружения хозяйкой пропажи белья, солдаты поползли на коленях за стеной из кустов. Движение сильно замедляли тяжёлые сумки и автоматы. Оружие так и норовило зацепиться за каждую ветку, а баулы казались набитыми свинцом. Переставляя сумки перед собой, отряд прополз несколько метров. Здесь узкая ложбинка разделяла холмы, а джунгли почти вплотную подбирались к обочине. Лучше места не найти для разбора украденных шмоток.

Едва они спрятались в зарослях, как возле дома раздалась отборная брань.

— Крепко выражается мамаша, — уважительно покачал головой Миллер. — Плотно, с чувством, толком и с расстановкой правильных междометий в определённых местах.

— Эй ты, любитель словесности, — хлопнул его по ноге Стивен, — ползи отсюда, а то нам не поздоровится.

В этот момент возле отеля грянул выстрел, над головами солдат промчался заряд картечи, пробил дырочки в листьях, и расщепил ствол тонкого дерева. Несколько дробинок сорвали кожицу с ветвей кустарника. Прозрачные слёзы растительного сока побежали по коричневой в крапинку коре.

— Ох, ё! Она видит нас что ли? — Мэтью распластался по земле и накрыл голову руками. В отличие от спецназовцев у него не было ни шлема, ни бронежилета.

Грохнуло ещё раз. Теперь дробь пронеслась далеко в стороне, перебив пучок сочных лиан. Они брызнули соком и с шумом упали в кусты.

Герхард прополз под склонившейся к земле веткой дерева.

— Наугад бьёт мамаша, на испуг берёт. Давай туда, — он переставил сумку в сторону свободного от буйной растительности пятачка. По какой-то причине здесь росла только трава, да невысокие кустики папоротника. — Там посмотрим, что ты украл.

— Я не украл! — возмутился Стивен, чуть не врезавшись головой в ботинок приятеля. — Я на время позаимствовал.

— Ага, так я тебе и поверил. Щас! Будешь ты сюда возвращаться, чтобы ношенные шмотки вернуть. Всё! — Герхард в последний раз передвинул сумку, подполз к ней и сел посреди небольшой полянки. Возле отеля опять грохнули выстрелы. Дробь улетела в джунгли, мелко шинкуя попавшиеся на пути листья. — Крепко мамаша разозлилась. Видно ты украл у неё что-то ценное. Решил примерить женское бельё?

Стивен вспыхнул как спичка, он даже изменился в лице, так его задела неудачная шутка. Неизвестно чем бы кончилось дело, может даже дошло бы до драки, но Мэтью резко понизил градус накалившейся обстановки.

— Хватит из-за всякой ерунды спорить, — он пролез между нахохлившимися спецназовцами. — Давайте уже посмотрим, чем Стивен нас обеспечил.

— Вот! Это всё, что было, — Джонсон вывалил на траву кучу разноцветного тряпья. — Давай, остряк, займись делом.

— Да не вопрос. Так, это мне, это тебе, это Мэтью. Это снова мне, это вообще какая-то фигня, — приговаривал Герхард, раскладывая бельё по кучкам и отбрасывая ненужные вещи в сторону. — Всё, парни, готово. Это куча Стива, это моя, а это Мэтью.

Солдаты стали переодеваться. Стивен щёлкнул замками бронежилета, с выражением бесконечного удовольствия на лице свалил его на землю. Шлем прокатился отрубленной головой и застыл недалеко от ноги пилота. Взъерошив мокрые волосы, Стив стянул с себя ботинки, снял форму и начал примерять новую одежду.

— Это что? — спросил он, стоя в коротких по щиколотку штанах и широкой рубахе с рукавами выше запястий.

— Твоя одежда, — Герхард невозмутимо пошевелил пальцами босых ног. — Рукава можно подвернуть, а брюки… из них мы сделаем шорты. Доставай нож.

— Да иди ты, — отмахнулся Стивен. — А ну-ка примерь шмотки.

Миллер одел отобранные для себя вещи, они сидели на нём как влитые.

— Совсем обнаглел?! Себе всё самое лучшее отобрал, а нам?

— Да тебе и то, что на мне надето, не подойдёт. Тебя никто не просил такой лыжей расти. Сам бы тогда шмотки выбирал.

— Эй, парни, кончай ругаться! — прикрикнул Мэтью. — Я вообще в женском платье стою.

Спецназовцы осеклись на полуслове, одновременно оглянулись на пилота. Тот и впрямь был одет в пышное платье ниже колена, с рукавами воланами и глубоким вырезом на груди.

— Мэт, ты чего? Я для тебя другую одежду отобрал. Ты зачем в это барахло вырядился? Мы вроде как в город хотим попасть, а не на бал-маскарад.

— Угу! Только в размерах немного промахнулся. Те вещи подростку в самый раз.

— Ну-ка повернись, — Герхард сделал пальцем круговое движение. Мэтью крутнулся на месте, платье взлетело выше колен, оголив слегка кривые волосатые ноги в ботинках. Кружевная оборка кокетливо выглянула из-под переливающейся ткани и снова спряталась под шуршащими складками.

— Хороша красавица, ничего не скажешь. — Герхард повернулся к напарнику:

— Что делать будем? В форме ему разгуливать — только лишнее внимание привлекать…

— А платье лучше что ли?

— Конечно лучше! Это же не форма пилота федеральной спецслужбы. Не так в глаза бросается.

— Ага! А мужик в женской одежде — естественное событие. Смотри, как бы его за ненормального не приняли.

— А ты что предлагаешь? Выбирать надо было, когда шмотки тырил.

— Сам бы и шёл тогда раз такой умный!..

— Эй, парни, парни, — встрял Мэтью, — всё нормально. По легенде я буду чья-нибудь сестра или подружка. Нам бы только до города добраться.

— Ладно, уговорил, — согласился Стивен. — Только есть здесь одна неувязочка: сестрица наша уж больно бородатая. Потому, наверное, до сих пор замуж и не вышла.

— Ты это с шутками-то полегче. Выбирай выражения, — повернулся к нему пилот.

— Да брось ты, это так, к слову пришлось. А вот побриться и в самом деле не мешало бы.

Мэтью выхватил нож, провёл лезвием по щетине, несколько жёстких волосков осталось на блестящем металле.

— Сейчас быстренько поскребусь и порядок. Эх, жаль мыльный корень не захватил, а ведь Чан предлагал, — сокрушённо вздохнул он и сдунул налипшие волоски. — Ладно, водичкой сполосну, не насухо же скоблить.

— Зачем водичкой? — удивился Миллер. — Мы когда от хозяйки прятались, я заметил недалеко от ложбинки пласт глины. Там ещё трава плохо растёт.

— Ну, а мне что от этого?

— Сходи туда, набери немного глины, размочи в воде и брейся на здоровье. Не хуже любого крема для бритья будет, только рожу потом хорошенько промой. Мы в учебке всегда так делали. У нас комендант тащил всё подчистую, там не только крема для бритья не было, в казарме коек для всех не хватало, приходилось спать по очереди.

Пока Мэтью ходил за глиной, спецназовцы спрятали в сумки броню, сложили туда же форму и лишнее оружие. При себе они оставили пистолеты, да Герхард сунул нож за отворот ботинка. Стивен при всём желании не мог так сделать. Во-первых, Мэтью ещё не побрился, а во-вторых, при ходьбе короткие штаны задирались выше края ботинок и могли зацепиться за рукоятку ножа.

Когда пилот вернулся с горсткой глины, солдаты уже сложили вещи и сидели на сумках как бабки на вокзале. В руках каждый держал по куску вяленого мяса и рисовой лепёшке. Поочерёдно откусывая, они старательно двигали челюстями, иногда запивая водой из фляжек.

Герхард показал куском мяса на плотный лист размером с поднос. Тот лежал на земле, а на нём как на столе была разложена порция Мэтью.

— Сначала побрейся, потом поешь. Возьми эту хрень под миску.

Мэтью посмотрел в направлении вытянутой руки Герхарда. Рядом с листом лежала половинка скорлупы ореха. Вся покрытая коричневыми волосками, она походила на обезьяний затылок.

Продолжая жевать, солдаты наблюдали за пилотом. Тот высыпал глину в скорлупу, плеснул немного воды, отломил тонкую веточку, и принялся перемешивать. Доведя раствор до густоты сметаны, Мэтью обмакнул пальцы, нанёс рыжую чачу на лицо.

Глиняная эмульсия плотно облепила волоски, лезвие скользило по ней как по маслу. Борода таяла с каждым движением ножа, наконец, дошла очередь и до усов. Мэтью Даймонт в последний раз скребнул клинком по коже, стёр с него остатки глины и посмотрелся как в зеркало.

В узкой полоске ножа отразилась желтоватая физиономия с едва заметными следами давних побоев. Мэтью сполоснул лицо, желтизна убавилась, но проявились новые синяки.

— Ну как? — он повернулся к товарищам.

Стивен проглотил последний кусок, поднял большой палец:

— Нормально, так хотя бы издали на бабу похож.

Герхард кивнул, запил лепёшку и сказал:

— Только тебе штаны снять придётся, а то они всю картину портят.

Перед тем как отправиться за глиной, Мэтью надел брюки. Ходить по джунглям с голыми ногами равносильно самоубийству. Того и гляди порежешься об острые края травы или напорешься на ветки. Во влажном климате любые инфекции быстро развивались, ранки загнаивались на глазах и без должного ухода могли привести к смерти.

— Выйдем к шоссе, тогда и сниму, — заявил Даймонт, приступая к еде. — Мало ли хозяева вещей за нами погонятся. Как-то мне не прёт без штанов по кустам мотаться.

Пока пилот удалял голод, солдаты наскоро прибрались. Зашвырнули скорлупу в кусты, туда же закинули пучки листьев со следами глины, ставшие ненужными тряпки.

Как только Мэтью осилил последний кусок, Герхард подхватил сумку.

— Отдохнули и будет, пора в дорогу собираться.

— Рано ещё, ты на Мэтью посмотри. Ничего не замечаешь?

— Девка, как девка, — пожал плечами Герхард, осматривая пилота с ног до головы. — Морда помята? Ну, так перепила — с кем не бывает.

Мэтью усмехнулся и покачал головой. Шуточки новых приятелей иногда ставили его в тупик, хотя он прекрасно понимал — они делают это не со зла. В подобных ситуациях, когда не знаешь: придёт ли подмога да и будет ли она вообще, юмор остаётся лучшим спасением.

Между тем, Генрих продолжал:

— Штаны снимет — вообще хорошо будет. Ботинки к платью не подходят, да тут уж ничего не поделать. Не босиком же ему идти.

— Да, не босиком, — поддакнул Даймонт, поправляя складки на рукавах.

Стивен шагнул к пилоту, указал пальцем на грудь.

— Неужели это так не заметно?

— Хм, ну да, — Миллер погладил колючий подбородок. — Как это я про сиськи забыл?

Мэтью полез в кусты, зашуршал. Несколько пожелтевших листьев упали ему на голову. Какое-то похожее на сухую ветку насекомое свалилось на платье, поползло к рукаву, медленно передвигая ногами-ходулями. Мэтью щелчком сбил гостя, запихнул оставшиеся вещи в декольте, повернулся к друзьям.

— Так нормально?

— Ага, — кивнул Стивен, — только сдвинь левую грудь чуть правее и выше.

Пилот поправил тряпки.

— А так?

— Во, класс, так и оставь, — прищёлкнул языком Миллер. — Вылитая девочка-подросток. — Он повернулся к Стивену. Тот широко улыбнулся, развёл руками в стороны: мол, претензии кончились. — Тогда пора выдвигаться, а то ещё одну ночь проведём в дороге.

59

Друзья углубились в лес. Лучше сделать приличный крюк, чем наткнуться в украденной одежде на хозяев отеля. Схлопотать заряд дроби в грудь без бронежилета на плечах — сомнительное удовольствие, вряд ли оно поможет скорее добраться до Генусбурга.

Ориентируясь на шум двигателей, солдаты почти час пробирались параллельно шоссе. Заросшая джунглями ложбинка быстро закончилась, пришлось карабкаться вдоль склона холма. К счастью он оказался не настолько крут, как тот с которого они спустились, а потому дорога не доставила больших трудностей.

Три раза Герхард выбирался к живой изгороди, посмотреть нет ли путевых указателей и как далеко остался отель. Последняя вылазка дала желанный результат, и он подал сигнал — затейливый свист.

— Снимай штаны, — сказал Джонсон, услышав заливистую трель и расстегнул сумку.

Плотная ткань зашуршала, кружева нижней юбки белой пеной облепили волосатые руки Мэтью. Коротко вжикнула молния.

Криво усмехаясь, Стивен наблюдал, как пилот снимал брюки, прыгая на одной ноге.

— Чего лыбишься? Лучше бы руку подал, — заявил Даймонт, кое-как стянув одну брючину.

— Прошу прощения, леди, — расплылся в улыбке Стивен. — Позвольте вашу ручку, мадам. Он схватил Мэтью за локоть, одновременно пытаясь изобразить старинный поклон.

— Очень смешно, — скорчил недовольную гримасу Даймонт, поднял ногу и дёрнул штанину. К несчастью он забыл опустить носок ботинка, тот застрял поперёк брючины, прочно удерживая её на месте. — Нате, пожалуйста. Дохихикался. Снимай теперь.

Он плюхнулся на траву, Джонсон взялся за брюки, потянул, осторожно подёргивая из стороны в сторону. Несколько попыток ни к чему не привели.

Так и не дождавшись товарищей, Миллер сам пришёл к ним, увидел развалившегося на земле пилота, Стивена верхом на его ноге со скомканной штаниной в руках.

— Эй, вы чего тут устроили?

— Да, понимаешь, Мэтью в брюках застрял, — поднял голову Стив. — Надоело мне, сам снимай, — он выпустил брюки из рук, перешагнул через ногу Даймонта и сел рядом с ним.

— Всё потому, что кто-то много ржал, — огрызнулся Мэтью, дёргая брючину.

Герхард присел с другой стороны от пилота.

— Будешь так дёргать, ничего не добьёшься. Выверни штаны обратно и сними ботинок. Так оно быстрее получится.

Мэтью так и сделал. Уже через несколько минут брюки лежали у Джонсона в сумке, а отряд из двух мужчин и «женщины» голосовал на обочине шоссе.

Видимо в этот день удача была на их стороне. В тридцати метрах от этого места стоял огромный голубой щит с указанием направления и расстояний. Первой в списке шла надпись «Генусбург — 420».

— Далековато забрались, — Стивен выставил руку перед проезжавшей машиной. Синий «Моро» промчался даже не сбросив скорость. Гнавшийся за ним ветер накинулся на приятелей, затрепал одежду и волосы, заглянул под пышный подол Мэтью, оголив армейские трусы до середины бедра.

— Саморез тебе в шину! — крикнул Даймонт, прижав платье руками. — Никакого уважения к женщине! Мужлан неотесанный!

Герхард ткнул напарника в бок, показал глазами на пилота и прошептал одними губами:

— Во разошёлся, прямо как баба.

Стивен кивнул и повернулся к Даймонту:

— Слышь, Мэтью, постой-ка один. Думаю, на молодую красотку быстрее клюнут.

— А давайте попробуем, — осклабился пилот. — Буду ловить на живца, заодно и свои чары проверю.

Спецназовцы нырнули в кусты, слегка раздвинули ветки и стали наблюдать. Сквозь узкие бреши в зелёной стене они видели, как преобразился Мэтью: он подбоченился, выставил чуть согнутую ногу вперёд, слегка поддёрнул подол платья.

— Ну и артист, — прошептал Джонсон, — прямо девица на выданье.

— Точно. Я бы мимо такой не проехал. Две-три минуты и у нас будет машина.

Герхард как в воду глядел. Ровно через пару минут перед Мэтью затормозил вместительный «Купер». С тихим жужжанием тонированное стекло опустилось, в окне показалось розовощёкое лицо водителя.

— Тебе куда, детка?

— До Генусбурга довезёшь? — фальцетом пропищал Мэтью.

— До Ге-нус-бурга? Тебе это путешествие обойдётся в три штуки, крошка.

— Три штуки?! У меня столько нет. Может, по другому договоримся? — кокетливо улыбнулся Мэтью, ещё выше задирая платье.

— О'кей! — довольно оскалился парень. — Сначала я на тебе покатаюсь, а потом ты доедешь до Генусбурга. Согласна?

— Ишь, какой, — стрельнул глазками Даймонт. — А ты ездить-то умеешь? Я в тебе не разочаруюсь?

Водила распахнул пассажирскую дверь, похлопал рукой по сиденью.

— Круче меня во всём мире никого нет. Да ты ещё умолять будешь, чтобы я остановился. Да я так тебя укатаю — ты сознание от счастья потеряешь. Готовься к путешествию в рай, крошка.

Неожиданно щёлкнул замок водительской двери, парень вздрогнул, почувствовав, как в спину воткнулось что-то твёрдое. Над ухом раздалось суровое:

— Сам готовься.

Но окончательно его добила «красавица».

— Специально так долго ждали? — грубо сказала она и почесала чуть ниже спины.

— Ага, наслаждались бесплатным шоу, — второй налётчик в коротких штанах и рубахе с закатанными рукавами откатил сдвижную дверь, махнул рукой шофёру:

— Ну, привет, соскучился? Вот мы тебе компанию и составим.

Быстро закинув сумки в салон, Герхард и Мэтью уселись в удобных креслах. Дверь прокатилась по направляющим, чуть слышно сработала защёлка замка. Между лопаток водителя перестало давить, послышались быстрые шаги. В следующее мгновение он увидел другого бандита. Тот обходил машину спереди, заметил перепуганное лицо хозяина минивэна и, широко улыбнувшись, показал пистолет. Им оказались пальцы правой руки.

Устроившись на переднем сиденье, Стивен хлопнул водилу по плечу, тот включил передачу, пропустил попутную машину и вывернул с обочины. Автомобиль быстро набрал скорость. Скоро он уже мчался в потоке, ловко лавируя из ряда в ряд, если впереди мешалась медлительная фура или другой большегруз.

— Извини за цирк, приятель, — обратился к шофёру Стивен. — Просто мы долго ловили машину. Все проезжали мимо, как так и надо. Тогда мы спрятались, а сестру оставили у дороги. — Водила посмотрел через зеркало на пассажиров в салоне. Те пялились в окна, разглядывая проносившиеся там автомобили. — А насчёт денег она не шутила, нет их у нас.

— Да какие деньги? Я считаю, люди должны безвозмездно помогать друг другу.

— Молодец! Это ты верно заметил. Мы тоже тебе помогаем. До Генусбурга путь не близкий, с попутчиками всяко разно веселее будет. Не так ли?

Водитель кивнул и нажал на клаксон, понуждая серебристый «Слэш» уступить дорогу. Компактная машинка нырнула в сторону. Минивэн прибавил ходу, легко обставил бюджетную модель с маломощным движком. Шофёр увидел в зеркале, как «Слэш» вернулся на полосу и с каждой долей секунды становился всё меньше и меньше.

— Мы бы тебе и песню спели, — продолжал куражиться Джонсон, — да вот боимся — не понравится: слуха у нас нет и голоса хриплые.

— Так я это… шансон уважаю, пойте сколько угодно, — водитель снова посмотрел в зеркало. Теперь вместо серебристого седана там маячил чёрный внедорожник. В отличие от «Слэша» он рос на глазах, пока с рёвом не обошёл «Купер».

— Да нет, мы лучше помолчим. Как долго нам ехать?

— Это шоссе скоростное, часа через два будете на месте.

— Хорошо. Высадишь нас в пригороде и свободен.

60

Минивэн затемно притормозил возле таблички с надписью «Генусбург». Солдаты выскочили на дорогу, достали сумки, хлопнули дверцами. Шофёр поспешил скорее убраться от незваных попутчиков, какие-то странные они были на вид. И эти сумки… Кто знает, что в них лежит?

«Надо предупредить полицию, — подумал водила, обгоняя фургон. — Но сначала в бордель, снять напряжение».

— Так, до города добрались, нужно найти, где переночевать, — сказал Джонсон, провожая взглядом минивэн. Тот быстро удалялся, потом мигнул красными фонарями, заморгал указателем поворота. До солдат донёсся визг шин. «Купер» вильнул в сторону, обошёл фургон и резво покатил дальше.

В трёхстах метрах отсюда с обеих сторон дороги темнели какие-то здания. Невысокие в два-три этажа они давно стояли заброшенными. Когда-то здесь жил средний класс Генусбурга. Мэрия поощряла покупку жилья в кредит, банки давали деньги под низкий процент и многие из центра переехали в пригород.

Агрессивная реклама побуждала покупать дома в этом районе, обещая неповторимую природу и свежий воздух. Так и было до строительства ультрасовременного шоссе. Шум и высокая загазованность резко обесценили недвижимость.

Большая часть домовладельцев продала дома за бесценок и переехала жить в другие районы. Оставшихся жильцов выселили банки. К тому времени экономику Низебула парализовал кризис, многие остались без работы, выплачивать проценты по кредитам стало нечем.

Банки безуспешно пытались продать конфискованное жильё, чтобы как-то вернуть потраченные деньги. Агенты недвижимости сбились с ног, подыскивая покупателей, но никто не хотел ехать в этот район.

Лишившись крыши над головой, бывшие хозяева домов жили тут же на улицах. Криминогенная обстановка ухудшилась в разы. Даже полиция сюда ездила с опаской, чего уж говорить о простых людях.

Постепенно заброшенный район облюбовал криминал. Ставших бомжами домовладельцев выдавили прочь, тех, кто не хотел уходить убили, остальные убрались сами от греха подальше. Теперь здесь частыми гостями были наркоманы, проститутки и прочая криминальная шушера, но иногда заглядывали действительно важные птицы.

Поиски жилища продолжались недолго. В первом здании решили не останавливаться, во втором и третьем тоже. А вот четвёртый дом солдатам приглянулся сразу. Немного в стороне и на возвышении, из окон прекрасный обзор во все стороны и подходы видны как на ладони.

К тому времени луны взобрались выше далёкой стены деревьев. Мертвенно-бледный свет залил пригород, придавая заброшенным домам жуткое очарование. Где-то поскрипывали открытые двери, хлопали рассохшиеся рамы, звякали уцелевшие стёкла. В ровный гул шоссе вплетался долетавший издалека собачий лай, да одинокий галдёж взбалмошных птиц. Видно некоторые из пернатых не успели выяснить отношения днём, или приснилось что-то не хорошее.

Герхард толкнул скрипучую дверь. Три длинных тени упали на заваленный мусором пол, уткнулись головами в лестницу. Друзья вошли внутрь, под ногами заскрипел песок, осколки стекла, зашуршали обрывки бумаги. Тени запрыгали по ступеням, добрались до середины лестницы и двинулись в стороны.

Солдаты разошлись по комнатам первого этажа, элементарные правила безопасности требовали всё осмотреть, прежде чем остановиться на ночлег. Сквозь неряшливо заколоченные окна проникал лунный свет, призрачными кинжалами пронзал плавающую в воздухе пыль, падал на пол неровными полосами. В углах темнели кучи всякого хлама от пустых бутылок до использованных шприцев и презервативов.

По всему этажу была разбросана разносортная мебель: старые кресла с рваной обивкой, колченогие стулья, стол без двух ножек, место которых занимали поставленные друг на друга ящики, развалившийся диван в углу с торчащими кое-где пружинами и ворохом грязного тряпья. Наверное, на нём отдавались за дозу шлюхи-наркоманки или ночевал какой-нибудь бомж.

Закончив с осмотром, солдаты поднялись по широкой лестнице. Второй этаж состоял из нескольких маленьких комнат и одной большой с окнами на три стороны. В отличие от первого этажа окна здесь не заколотили, большая часть стёкол отсутствовала, а уцелевшие покрывал густой слой пыли, сквозь который с трудом проникал молочный свет лун. Мебели не было совсем. Видно те, кто здесь хозяйничал до солдат стащили её вниз или вынесли из дома.

Наскоро посовещавшись, отряд решил переночевать в большой комнате, где расположение окон позволяло занять почти круговую оборону. Хотя от кого им тут обороняться? От бомжей, наркоманов и алкоголиков? Но отработанные до автоматизма принципы самосохранения и правила обустройства убежища взяли своё.

В дальнем углу гостевой залы солдаты расчистили приличных размеров пятачок от обрывков газет, содранных обоев, осыпавшейся штукатурки и прочего мусора. Закончив с приборкой, они договорились о времени дежурства и бросили жребий. Длинную палочку вытянул Мэтью. Стивен отдал ему автомат, а сам взял пистолет в руку, сел на пол рядом с посапывающим Миллером и опёрся спиной о шершавую стену. Спустя несколько мгновений Джонсон провалился в глубокий, но одновременно чуткий сон.

Ему показалось, он всего лишь на секунду закрыл глаза, как сквозь сон до него донёсся свистящий шёпот:

— Эй, Стивен, вставай, пора меняться, твоя смена.

— Сколько времени? — Джонсон растёр лицо руками, сильно потёр уши.

— Половина третьего ночи, я не разбудил тебя сразу, всё равно спать не хотелось.

— Спасибо, надо было сразу меня будить. Эй, а как там снаружи? — поинтересовался он, когда Мэтью уже устроился на его месте.

— Нормально, только иногда какие-то уроды шляются, — прошептал Даймонт не открывая глаз. Скоро он уже крепко спал, посапывая на пару с Миллером.

Стивен осторожно выглянул в окно. Маленькие луны тускло светили, заливая окрестности мертвенным светом и отбрасывая длинные тени от домов, невысоких заборчиков, кустов и деревьев. Легко шумел ветерок, играя листвой, где-то скребла по стеклу ветка, в небе кружила ночная птица, охотясь на расплодившихся грызунов. Стивен увидел, как хищник резко спикировал, раздался пронзительный писк, птица поднялась в воздух, сильно хлопая широкими крыльями и сжимая в когтистых лапах крупную тушку с длинным хвостом.

В разбитое окно залетел мотылёк, затарахтел крыльями над ухом, полетал зигзагами возле головы Стивена, шевеля усами-антеннами. Не найдя для себя ничего интересного, мотылёк резко метнулся в сторону и выпорхнул на улицу, в поисках самки и сладкой пищи.

Рваные облака скользили по небу, скрывая то одну, то другую луну, иногда прятались обе, и тогда за окнами становилось темно. Джонсон порылся в сумке, нашёл ноктовизор, надел на голову. Мягкие ремни приятно сжали затылок и виски, резиновый нарамник прижался к лицу.

В это время огромная туча приползла с востока и закрыла собой половину неба. Тьма поглотила пригород, стихли все звуки, даже ветер и тот перестал гонять мусор по вымершим улицам.

Осторожно выглядывая в окно, Стивен сканировал местность, переключаясь на различные режимы. Зеленоватые сумерки сменялись светло-серыми, потом всё становилось тёмно-синим. Иногда в этом калейдоскопе мелькали бордово-фиолетовые фигурки животных.

Джонсон перешёл к другому окну. Прижавшись к стене, переключил диапазон, высунул голову и тут же отпрянул назад. Резко присев, он переместился к другой стороне окна, и стал наблюдать за повисшими в воздухе жёлто-красными пятнами. Два из них, те, что поменьше, парили понизу, а одно большое сияло сверху, чуть в стороне.

Пятна шевельнулись, караульный поменял режим аппарата, увидел выступившую из-за тёмного ствола дерева светло-серую фигуру. Незнакомец постоял немного и двинулся в сторону облюбованного солдатами дома.

Стивен плавно передёрнул затвор, тенью выскользнул из комнаты, спрятался в коридоре во встроенный шкаф и принялся ждать. Вскоре скрипнула дверь, послышались осторожные шаги. Сквозь щелки деревянных жалюзи, часовой наблюдал, как пришелец крадучись пробирался по лестнице. На голове у гостя был прибор ночного видения первого поколения, без тепловизора и с малым разрешением, в руках тяжёлая сумка. Стивен определил это по тому, как тот склонялся в противоположную от ноши сторону, держа равновесие.

Чужак двигался прямо к шкафу. Сердце Стива заколотилось быстрее, руки крепче сжали автомат, палец лёг на спусковой крючок. Неожиданно визитёр повернул направо в бывшую спальню, провёл там несколько секунд и вышел без сумки.

Стараясь не дышать, Джонсон следил за ним, а тот будто бы проваливался под лестницу. Первыми скрылись ботинки, за ними ноги, сначала по колено, затем по пояс. Шаг за шагом исчезла спина, голова мгновение плыла над верхней ступенькой, но вот не стало и её. Шаги доносились ещё несколько секунд, потом хлопнула дверь, и всё стало тихо.

Стивен посмотрел на светящийся циферблат наручных часов, выждал пару минут и выбрался из шкафа. Первым делом он выглянул в окно, проверяя, где находится недавний гость. Тот быстро удалялся от заброшенного квартала. Словно желая ему помочь, туча выпустила луны из плена и те брызнули отражённым светом. Чужак сразу же ускорил шаги и вскоре скрылся из виду.

Джонсон снова взглянул на часы. Время дежурства подошло к концу. Он разбудил Миллера и отправился в спальню, где присел над сумкой, потянул за бегунок и чуть не присвистнул от изумления. Она оказалась доверху набитой пачками денег.

Стивен высыпал деньги на пол, проверил сумку на предмет маячков и прочих следящих устройств, быстро пересчитал пачки столардовых купюр. Всего сто пятьдесят штук. Получается, они в одночасье разбогатели на полтора миллиона. Тут уж он не сдержался.

Миллер услышал свист, держа пистолет перед собой, проскользнул в комнату, откуда пришёл звук. Там он заметил напарника, тот сидел на полу и что-то быстро складывал в лежавшую перед ним сумку.

— Ты что тут делаешь? — Герхард убрал пистолет на предохранитель.

Стивен вздрогнул, вжикнул молнией, поднялся на ноги, повернулся лицом к напарнику.

— Я хочу знать, что ты тут делаешь? — повторил Миллер.

— Пока вы смотрели десятые сны, к нам прилетела зубная фея, убедилась в чистоте наших зубок и оставила подарок.

— Что за бред ты несёшь? — скривился Герхард. — Какая зубная фея, какие подарки?

— Сам посмотри, — Стивен отошёл в сторону.

— Ну и на что мне смотреть? Я сумок не видал?

— Таких нет, — невозмутимо парировал Стивен. — Ты открой её, открой.

Миллер наклонился над сумкой, дёрнул бегунок и приглушённо выругался.

— Сколько здесь?

— Полтора миллиона.

— Сколько?! — округлил глаза Герхард.

— Полтора миллиона.

— Твою же мать, откуда они?

— Я же сказал, прилетала зубная…

— Да пошёл ты нафиг со своей феей. Я серьёзно спрашиваю.

— Да всё просто: пришёл какой-то чувак, поставил здесь сумку и свалил.

— Ох, не к добру это, ох, не к добру, — запричитал Миллер, нарезая круги по комнатке. — Наверно это криминальные деньги, а здесь место их передачи. Когда ты говоришь, он их принёс?

— Примерно полчаса назад, — прикинул Стивен.

— Быстро валим отсюда, — зашипел Миллер и кинулся будить пилота.

— Эй, подожди, давай пачку возьмём, — бросил вдогонку Стив.

Герхард остановился на пороге, обернулся через плечо.

— Ты с ума сошёл? Они же здесь все наперечёт.

— Ну и что? Им от одной не убудет, а нам это на руку. У нас вообще денег нет, а ведь надо одеться, еду покупать. Или ты предлагаешь воровать?

— Ладно, уговорил, — махнул рукой Миллер. — Но только одну пачку, не больше.

Джонсон вынул из сумки связку банкнот. Едва он вышел из комнаты, как услышал голос напарника:

— Не успели, дьявол их побери. Какого хрена им по ночам не спится?

Стивен подобрался к Миллеру, выглянул в окно. По дороге к заброшенному дому весело катили две машины. Перед ними прыгали лучи фар, освещая покрытый выбоинами асфальт.

— Придётся принимать бой.

— Не в первый раз, — пожал плечами Джонсон. — Ты Мэтью разбудил?

— Ага! Сразу же, как вышел от тебя.

— Вот и хорошо. Не зря мы этот дом выбрали. Смотри, какой хороший обзор.

Герхард не откликнулся, намечая рубежи обороны.

— Эй, Мэт, иди к нам, — позвал Стивен.

Пилот подошёл к спецназовцам.

— Держи ещё пистолет, — протянул оружие Джонсон. — Возьми в сумке гранату и заминируй входную дверь. Потом поднимайся сюда, будешь контролировать коридор. А мы с Герхардом займёмся окнами. Всё понятно? Тогда по местам.

Спецназовцы надели шлемы, бронежилеты, накинули сверху разгрузки. Вынули из кармашков запасные магазины, разложили перед собой, чтобы тратить меньше времени на перезарядку.

Мэтью сунул за пояс второй пистолет, схватил гранату. Спустившись, выдернул кольцо, вставил заряд между дверью и ручкой, скачками поднялся по лестнице и спрятался за выступом стены.

61

Скрипнув тормозами, машины остановились возле заброшенного особняка. Дверцы распахнулись, на заросший сорняками газон ступила группа из семи человек в кожаных куртках и тёмных штанах. Пятеро остались возле автомобилей, двое других прямиком направились к входу.

Тот, что шёл впереди дёрнул за ручку. Взрыв раскатисто прогремел в предутренней тишине. Дверь сорвало с петель, она пролетела несколько метров и застряла в кустах. Первого гангстера сильно нашпиговало осколками, он сразу отправился в бандитский рай, а второй, оглушённый и раненый в ногу, рухнул возле крыльца.

Бандиты выхватили пистолеты, рассыпались по улице и открыли по дому беспорядочный огонь. Пули вонзались в стены, выбивая из них фонтанчики пыли, оконные рамы брызгали щепой, каменная крошка сыпалась на головы и плечи солдат.

Не обращая внимания на шквал огня, Стивен и Герхард экономно стреляли одиночными. Через минуту всё кончилось, братки корчились на земле и стонали от боли. Стивен сделал ещё несколько выстрелов, колёса зашипели, а машины сразу стали чуточку ниже.

— Ты как хочешь, а я пойду за сумкой, — заявил он, скидывая с себя шлем и бронежилет. — После этой войнушки оставлять её здесь бессмысленно.

— Согласен. Мэтью, бегом сюда, помоги собрать пожитки. — Герхард тоже сбросил броню и теперь укладывал её в сумку. Пилот заскочил в комнату, чуть не столкнувшись на пороге с Джонсоном, присел над его сумкой, запихнул туда бронежилет, шлем и оружие.

— Пошевеливайтесь, парни, а то, не ровён час, ещё гости нагрянут, — крикнул из спальни Стивен.

В подтверждение его слов, вдали послышался заливистый вой полицейских сирен. Не желая связываться с копами, солдаты взвалили на себя ношу и направились к выходу. Первым шёл Мэтью с пистолетом в руках. Едва он шагнул с последней ступеньки, как просвистевшая возле его ноги пуля расщепила балясину широких перил.

— Сука! Ты на кого ствол поднял?! — Мэтью нажал на курок. Герхард увидел, как пистолет в руке пилота дёрнулся несколько раз. Бандит выронил оружие, глухо ударился головой о доски крыльца. Под ним появилась лужа крови, быстро увеличиваясь в размерах, она добралась до ступеньки и стала по капле стекать вниз.

— Молодец! — похвалил пилота Герхард. — Здорово ты его. Так держать!

Мэтью кивнул, перешагнул через труп и спрыгнул на землю. Во дворе раздавались громкие стоны раненых, приближался противный вой полицейских сирен.

Солдаты бежали в серой мгле зарождающегося утра. Они держались в тени домов и с каждым шагом всё больше удалялись от места перестрелки. К тому времени, когда расстояние увеличилось до ста метров, полицейская машина остановилась возле гангстерских автомобилей.

Спрятавшись за углом гаража, бойцы наблюдали за полицейскими. Двое зашли в дом, а третий с важным видом стоял среди стонущих подранков. Вот он выхватил пистолет, прицелился в кусты, затем навёл его на спецназовцев. Герхард подумал, их заметили, но в ту же секунду капрал повернулся в другую сторону. Какое-то время ничего не происходило, но вот на крыльцо выскочил молодой коп и подбежал к капралу. Солдаты прекрасно видели, как полицейские спорили друг с другом, потом начальник сорвал с пояса рацию и что-то сказал в неё. Рация захрипела в ответ, капрал внимательно выслушал, бросил ещё несколько слов и вернул передатчик на пояс.

— Как думаешь, что он там пролопотал? — спросил Стивен.

— Не знаю, может скорую помощь вызвал, — предположил Герхард, — или доложил начальству свои соображения.

— Да? А к какому выводу он пришёл?

— А я знаю? Чего ты ко мне привязался? Иди и спроси у него, если тебе это так интересно. Вон Мэтью стоит и молчит, и ты бери с него пример, вместо того, чтобы глупые вопросы задавать.

— И ничего в них глупого нет. Между прочим, от этого зависит наша судьба. Если копы всё спишут на мафиозные разборки — это одно, а если выяснится, что здесь замешаны другие силы, то это всё меняет.

— Слышь ты, профессор, кончай теории излагать. Ну откуда им знать, что там произошло? Конечно, они свалят на мафию, всё же просто как дважды два.

— Всё да не всё, — встрял Мэтью. — Налицо явные улики против нас: автоматные гильзы, гранатные осколки. Такое оружие используется только в спецподразделениях. Ты видел, из чего стреляли бандиты?

— Ну, видел. Из револьверов и что?

— А то! Либо у них нет другого оружия, либо это рядовые «шестёрки», но я сомневаюсь, что за сумкой битком набитой деньгами поедут обычные исполнители.

— А ты откуда знаешь про деньги? — насторожился Стивен.

— От верблюда! Вы орали как потерпевшие. Так что, хотите вы или нет, но я в доле.

— Ты о чём говоришь? Ты думал мы возьмём деньги себе? — удивился Герхард. — Они нужны для выполнения задания и только. Всё лишнее мы сдадим в Агентство…

— Мэтью прав, — остановил его Джонсон. — Бабки в контору сдавать не будем. Вместе с сержантом здесь на каждого приходится по триста семьдесят пять штук. Чтобы заработать такие деньжищи, нам десять лет нужно строевую лямку тянуть, да ещё не факт, что их тебе выплатят в полном объёме, вычтут за питание, медобслуживание и прочую байду. Ты как хочешь, а я бы деньги в банк положил и на пенсии прожигал их в своё удовольствие.

— Ты тоже так считаешь? — повернулся к пилоту Герхард. Тот кивнул. — Ладно, раз большинство так решило, я согласен. Главное живыми выбраться отсюда и найти сержанта.

62

Спецназовцы и не догадывались, что за свинью подложил им водитель минивэна. Проведя ночь в борделе, шофёр заехал в участок. Здесь ничего не изменилось с момента его прошлого визита. Те же грязные стены, мигающие лампочки, резиновые дорожки на полу, чтобы легко избавляться от нежелательной крови.

В это время суток металлическая дверь в основное помещение участка была заперта. В маленькой комнатке со стенами из решёток, спиной к коридору сидел дежурный капрал. В одной руке он держал надкусанный ломтик пиццы, а в другой распечатанную жестяную банку. Головизор на стене транслировал матч по эйрболу, капрал комментировал его, изредка откусывая пиццу и потягивая пиво.

— Господин капрал, сэр, — тихо позвал водитель. В это время в головизоре забили гол. Капрал закричал и на радостях сделал большой глоток. — Господин капрал, — чуть громче обратился шофёр, но дежурному было не до него. Показывали повтор. На экране нападающий с мячом в руках сделал кульбит, перевёл ранцевые двигатели в режим форсажа, прошёлся низко над полем, обходя защитников, одного, другого. Возле ворот сделал свечу, а когда вратарь рванулся к нему, поднялся ещё выше и в затянувшемся пике закинул мяч в кольцо ворот. Такой игры стадион Сан-Галапагос ещё не видел. Трибуны ревели от восторга, а вместе с ними и капрал Тэтчер. — Господин капрал! — закричал водитель, барабаня по решётке.

Полицейский нехотя повернулся к шофёру:

— Чего разорался, Сирин? Не видишь — я занят, эйрбол смотрю. Или ты по обезьяннику соскучился? Так я это мигом улажу.

Дежурный доел пиццу, поменял банку с пивом на дубинку и шагнул к двери.

— Господин капрал, я по делу, — шмыгнул носом Вольдемар Сирин и на всякий случай подвинулся ближе к выходу.

— Опять шлюха трепаком наградила? — хохотнул капрал.

— Нет, сэр, — покраснел Сирин, — на этот раз всё серьёзно.

— Ну, раз серьёзно — тогда ладно, — полицейский убавил звук головизора, сел за стол. Через решётку Сирин наблюдал за тем, как он перелистывал страницы толстого журнала, где регистрировались звонки и устные донесения. — Готов? — дежурный взял ручку и приготовился записывать.

— Господин капрал, мне кажется, в город приехали террористы, — сказал шофёр и покивал для убедительности.

— Кажется, или приехали? — Тэтчер посмотрел в крысиные глазки Сирина.

— Приехали, сэр. Я их высадил возле заброшенного пригорода. У них были огромные сумки, одежда какая-то несуразная, а ещё с ними ехала девка. Странная такая, на смертницу похожа.

— С чего так решил? — заинтересовался капрал.

Похоже, выгорало выгодное дельце. Если Сирин не врёт, поимка террористов сулила большой куш. Тэтчер давно засиделся в капралах, начальство его не замечало, а всё потому, что на его смены не выпадало стоящих дел. Когда он пришёл в участок, с ним начинали служить три капрала. Теперь они уже сержанты, один подал документы в офицерскую школу, а Тэтчер так и сидит внизу карьерной лестницы. Ну ничего и на его улицу пришёл праздник. Вот как он раскроет преступный замысел, как арестует террористов, посмотрим тогда, что скажет начальник участка.

— С чего ты решил? — повторил капрал.

— Так это… всё просто, сэр. Вы когда-нибудь видели женщину с волосатыми руками, ногами и синяками на лице? — капрал помотал головой. — Вот и я о том, — приободрился водитель. — Они так следят за собой, что каждый лишний волосок выщипывают на бровях, чего уж говорить о других частях тела. А эта вылитая обезьяна. Так может выглядеть только смертница. Будь я такой бабой, я бы тоже взорвался… Сэр, а мне награду дадут? — резко поменял тему разговора Сирин.

— Дадут, — Тэтчер посмотрел на него сквозь решётку и усмехнулся. — Ещё как дадут.

— А как вы думаете, сэр, это будет орден или медаль? Лучше орден. Я один по головизору видел, красивый такой… с камушками.

— Сирин, зачем тебе орден? Тебе бесплатной путёвки к шлюхам за глаза хватит, — хохотнул капрал. — Где ты, говоришь, их высадил?

— Семнадцатое шоссе, у въезда в город.

— Давно?

— Часов шесть-семь назад.

— Какая тебе награда, Сирин? — заорал дежурный, бросил ручку и вскочил со стула. Вольдемар видел, как полицейский бросился к шкафу, рванул на себя дверцы, сорвал китель с плечиков. — Ты почему сразу сюда не приехал? — кричал капрал, не попадая в рукава. — А вдруг они уже город минируют? Если что-то произойдёт, я тебя из-под земли достану!

Дежурный наконец-то напялил китель, нажал на кнопку экстренного вызова. С той стороны здания находилось помещение для дежурного наряда, где коротали смену ещё трое полицейских.

— Господин капрал, сэр, я не думал…

— Не думал он. Молись теперь, чтобы всё прошло как надо.

— А награда, сэр?

— Какая награда? Пошёл вон отсюда, чтоб я тебя не видел, — капрал треснул дубинкой по столу, схватил со стола ключи и ринулся к двери. Сирин не стал дожидаться, когда взбесившийся коп выберется из клетки. Он выбежал из участка, запрыгнул в «Купер» и с просвистом колёс рванул прочь от участка.

Когда Тэтчер выбрался из клетушки, Сирина уже и след простыл. Только жирные полосы на асфальте показывали направление, в каком он скрылся от гнева полицейского.

Капрал обошёл здание. В служебной машине его ждал водитель и двое полицейских на заднем сиденье. Заметив дежурного, водитель повернул ключ, бело-голубая «Сиеста» мелко затряслась. Тэтчер уселся вперёд, хлопнул дверью.

— Куда едем, господин капрал? — поинтересовался Бутч, остроухий двадцатилетний парень, недавно поступивший в полицию.

— Из проверенных источников поступил сигнал. В город приехали террористы. Мы должны первыми напасть на след, а то приедут федералы и отберут нашу награду. — Тэтчер повернул раскрасневшуюся морду к парню. В лицо Бутчу пахнуло колбасой с чесноком и дешёвым пивом. — А я не хочу быть капралом, не хочу! Это моё дело и я его раскрою. Ну, чего встал? Поехали! — рявкнул Тэтчер на водителя. Тот отпустил сцепление, включил сирену и «Сиеста» покатила к заброшенному пригороду.

63

Когда наряд прибыл на место, оказалось, они далеко не первые. Две машины с пробитыми колёсами стояли на дороге, а в небольшом садике перед домом стонали пять парней Ди Чинелло. Четверо с перебитыми берцовыми костями, а один с пулей в коленной чашечке. Ещё двоих нашли возле дома. Этим повезло гораздо меньше. Один лежал на крыльце в луже собственной крови, второй валялся чуть поодаль, нашпигованный гранатными осколками. Сорванная с петель дверь застряла в кустах, воткнувшись углом в землю.

«Жестоко, но эффективно, — подумал капрал поглядывая на корчившихся на земле гангстеров. — Сразу видно — террористы. Опасные ребята, с ними держи ухо востро».

Тэтчер представил, как он выслеживает преступников. Вот один из них прячется в кустах. Капрал выхватил пистолет, навёл на воображаемого преступника, изобразил губами звук выстрела. Один убит. Осталось ещё двое. Этих брать живьём. Тэтчер прицелился в темнеющий вдали дом. Бах! Бах! Убежали, сволочи. Ничего, так просто от меня не уйдёте, достану из-под земли и привезу к прокурору.

В мыслях капрал уже справился с преступниками. Его имя гремит во всех новостях, мэр за проявленную во время операции доблесть вручает ему ключи от новой квартиры и машины. Он пожимает ему руку и говорит: «Сержант Тэтчер… Нет, не так. Лейтенант Тэтчер. Да нет же. Вот! Майор Тэтчер, начальник полиции давно уже не справляется с обязанностями, город задыхается в железной хватке преступности. Я как выборное должностное лицо не могу смотреть на мучения моих избирателей. Прошу вас, полковник Тэтчер, примите на себя обязанности начальника полиции, освободите нас от тирании преступности. Город вас не забудет, мы поставим памятник генералу Тэтчеру, народному герою-освободителю…»

Противный голос Бутча вернул капрала на землю:

— Господин капрал, посмотрите, что мы нашли. Бутч протянул ладонь с горсткой автоматных гильз, кисло пахнущих сгоревшим порохом.

— Что это? — Тэтчер не до конца освободился из плена грёз и не совсем понимал, о чём говорит остроухий юнец. Суёт ему под нос какие-то гильзы, можно подумать он их никогда не видал. — Ты из-за этого отвлёк меня от важных дел? Да ты знаешь с кем я сейчас говорил? Да я только что ручкался с самим… — Тэтчер осёкся на полуслове, чуть не ляпнув Бутчу о своих фантазиях.

«Фу, внимательнее, господин Тэтчер, внимательнее. Этак недолго стать посмешищем участка. Этим зубоскалам дай повод, ославят так, всю жизнь не отмоешься».

— Отметил какую-то странность? — миролюбиво поинтересовался он, исподтишка наблюдая за реакцией Бутча. Тот вёл себя как обычно.

«Не заметил», — мелькнула обнадёживающая мысль.

— Да, сэр. Это необычные гильзы. Такими боеприпасами пользуются подразделения федеральных спецслужб. В полицейской академии на занятиях по криминалистике нас учили определять по гильзам тип оружия и его принадлежность силовым структурам.

— Ты уверен, не мог ошибиться?

— Никак нет, сэр! — Бутч вытянулся как на параде, разве что руку к фуражке не приложил. — Вероятность ошибки равна нулю.

— Равна нулю, — пробурчал Тэтчер. — А мне что прикажешь с этим делать? Выходит это не террористы. Плакала моя должность начальника полиции.

— Простите, что вы сказали, сэр?

— Дай сюда, — капрал вырвал гильзу из рук Бутча, схватил рацию, нажал кнопку приёма.

— Диспетчер слушает, — проскрипела рация.

— Козловский, соедини меня с мистером Ди Чинелло.

Пять дней назад начальник полиции Генусбурга дал установку искать в городе подозрительных лиц. Возможно двух или трёх, обращать внимание на любые странности и обо всём сразу же докладывать мистеру Ди Чинелло. Тот безвозмездно согласился помочь полиции. Все в городе знали о нехватке полицейских. Риск большой, зарплата маленькая, пособие по безработице и то больше, чем заработок рядового полиции. Правда, через три года выплата пособия прекращалась, а зарплата к тому времени вырастала на пятнадцать процентов, но до этого надо было дослужить.

Меж тем в рации раздавались какие-то щелчки, что-то хрюкало и негромко подвывало. Потом послышался сочный голос:

— Витторио Ди Чинелло слушает.

— Здравствуйте, сэр, это я, капрал Тэтчер.

— Доброе утро, капрал, что-то случилось?

— Да, сэр. Мы тут в заброшенном пригороде нашли группу ваших людей. Двое мертвы, остальные ранены в ноги. Похоже, по ним стрелял кто-то из спецслужб. У нас есть гильзы от… — Тэтчер посмотрел на рядового.

— Штурмовой автомат «хорнет», — прошептал Бутч.

— От штурмового автомата «хорнет», — повторил капрал.

— Ещё что-нибудь нашли?

— Да, сэр, три гильзы от пистолета…

— «Фалькон», — подсказал Бутч.

— «Фалькон», — как попугай повторил Тэтчер. — И кучу гранатных осколков.

— Я не об этом. Сумка где?

Капрал зажал рацию рукой, вытаращил глаза на Бутча:

— Ты сумку там видел?

Полицейский помотал головой. Тэтчер убрал руку с рации, сказал в чёрные дырочки динамика:

— Никакой сумки нет, сэр.

Рация замолчала, капрал слышал сопение Ди Чинелло. Так продолжалось довольно долго, пока передатчик не ожил:

— Спасибо за службу, капрал. Берите своих людей и уезжайте оттуда. Вы сделали всё, что могли.

— А как же раненые, сэр?

— Я сказал: уезжайте! — рявкнула рация и зашипела.

— Тэтчер, вы поговорили? — снова появился на линии Козловский.

— Да, можно отключать.

Тэтчер снял палец с кнопки приёма, повесил рацию на пояс.

— Обратно в участок, сэр? — спросил Бутч, пытаясь поймать взгляд капрала.

— Ты глухой? — накинулся на него Тэтчер. — Тебе по десять раз повторять? Зови этого идиота, поехали отсюда!

Капрал потопал к машине. Бутч пожал плечами. Он уже привык к резкой смене настроения начальника и не обращал внимания на подобные всплески. Сбегав за напарником, Бутч уселся на заднее сиденье.

Дождавшись МакНамару, водитель включил передачу, добавил газу. «Сиеста» сбила заборчик выпуклым бампером, заехала на газон. Выбрасывая комья земли из-под колёс, развернулась широким полукругом. Снеся ещё один пролёт, выскочила на дорогу и затряслась по выбоинам обратно в город.

64

Не дожидаясь окончания досмотра полицией места происшествия, солдаты ушли от дома, где они наблюдали за капралом и его людьми. Оставаться рядом с этим местом опасно, вдруг полицейским захочется прочесать окрестности. На всякий случай у гаража оставили Стивена, наказав ему предупредить товарищей, если что-то пойдёт не так.

Герхард осторожно шагал впереди с пистолетом в руках. К этому времени уже развиднелось. Дома перестали казаться серыми громадами. Всё же ночью они выглядели краше, не так бросались в глаза убогие фасады с выбитыми стёклами, отколоченной штукатуркой и разрисованными краской стенами.

Вдоль дороги тут и там стояли брошенные автомобили. В щелях между асфальтом и бордюрами росла чахлая травка, ветер гонял по улицам всякий мусор. Бродячие животные шныряли по каменным джунглям в поисках пищи. Весело трещали пищухи — городские птицы, похожие на маленькие серые комочки с крылышками. Одни скакали на тонких ножках с ветки на ветку, другие плескались в лужах, подставляя пёрышки тёплому ветерку. Даже здесь в заброшенном пригороде жизнь била через край. Не совсем такая, как планировали архитекторы и строители, но всё равно это была жизнь.

Герхард приглядел новое пристанище. Особняк почти такой же, как тот, где они провели ночь. Только вместо садика перед ним раскинулась свалка из пяти ржавых автомобилей. Покорёженные двери напоминают крылья раненых птиц, сломанные зеркала валяются рядом, шины спущены, ржавые диски стоят прямо на земле. Грустное зрелище.

Герхард вошёл в дом. В комнатах тот же бардак, что и в первом коттедже: мусор по углам, какие-то газеты, нашлась даже забытая кем-то кукла и несколько книг. В каждой не хватало страниц. В одной из комнат бомжи устроили отхожее место. Над кучками старого кала жужжали мухи, рядом валялись смятые страницы.

«Кто ведь с какой целью книги использует, — подумал Герхард, выходя из комнаты. — Для одних это источник мудрости, а для других туалетная бумага. Хотя бы так читают, прежде чем задницу подтереть».

К счастью бомжи гадили только в одном месте — в самой дальней и маленькой комнате первого этажа. Судя по тому, как мумифицировались экскременты последний раз сюда заходили месяца три-четыре назад.

Герхард обошёл весь дом, заглянул на второй этаж. Особняк был точной копией предыдущего. Видно район застраивался по типовому проекту.

— Остаёмся здесь, — заявил он, вернувшись к Мэтью после экскурсии по дому. — Надо бы перекусить, посмотри, что у нас осталось, а я за Стивеном схожу.

Герхард направился к выходу. Прежде чем выйти на крыльцо прижался к косяку, осторожно выглянул. Стивена он увидел сразу. Тот перебегал от дома к дому короткими перебежками, прячась за опрокинутыми мусорными баками и скелетами машин.

Миллер коротко свистнул, выставил руку и помахал. Через несколько секунд он увидел на крыльце тень, услышал дыхание, а потом и сам Стивен завалился в дом.

— А вот и я. Не ждали?

— Отнюдь, даже стол успели накрыть. Пойдём, перекусим, Мэтью уже, наверное, закончил сервировать.

Друзья поднялись на второй этаж. В гостевой зале пилот приспособил под стол перевёрнутый ящик, накрыл его найденными тут же газетами. Три других ящика стояли рядом. Они предназначались под стулья.

Герхард сделал широкий жест:

— Прошу! Не ресторан, конечно, но нам и так сойдёт.

Солдаты приступили к завтраку. Пока они подкреплялись, в разбитое окно залетела пищуха. Прыгая на тонких ножках, она поскакала к солдатам, иногда останавливаясь и стукая клювом по полу. Стивен отломил кусок рисовой лепёшки, раскрошил и насыпал перед собой. Птица подскочила к угощению, стала быстро клевать. При этом она не забывала следить за благодетелем. Вдруг тот задумал поймать её, потому и насыпал вкусных крошек.

Стивен с минуту понаблюдал за пищухой, откусил немного вяленого мяса.

— Какие у нас теперь планы? — спросил он, проглотив пережёванный кусок.

— Ждите меня здесь, — Миллер стряхнул с колен крошки. — Схожу на рынок, куплю одежду и немного продуктов, повезёт, увижусь с сержантом.

Он подошёл к сумке с наличностью, выдернул из первой попавшейся пачки несколько банкнот, сунул в карман. Мэтью и Стивен молча следили за ним. Говорить не хотелось, нового ничего не скажешь, а сыпать банальностями… не тот случай. Вот если бы Герхард не лез в логово зверя, тогда понятно, тогда можно и поболтать ни о чём. А сейчас лучше помолчать, чтобы не спугнуть удачу. Она девушка капризная. Чуть что не по ней взмахнула крылышками и поминай, как звали.

Герхард вынул нож из ботинка, достал из-за пояса пистолет, положил их на стол из ящика, подмигнул.

— Ну всё, я пошёл. К девяти буду на рынке.

Он махнул рукой и вышел из дома. Солдаты не стали его провожать. За время службы у Стивена и Мэтью выработались разные приметы. С какой ноги встать, в какую руку взять оружие, с какой стороны подойти к истребителю перед вылетом. Но одна примета была общей для всех родов войск: никогда не провожать на задание. Будто человек просто так вышел, погулять ему захотелось или за хлебушком сходить. Стоит проводить, или пожелать успеха в предстоящей миссии и всё — готовь горбушку и фронтовые сто грамм.

Герхард направился в город. Идти по заброшенным кварталам означало впустую тратить время. Да ещё, не ровён час, нарвёшься на коренных обитателей района: бомжей, наркоманов и проституток. Разумеется, Миллер их не боялся, он голыми руками легко мог справиться с бандой вооружённых отморозков, что ему какие-то бомжи и нарики. Просто с таким контингентом тесно работала полиция. Зачастую люмпены прекрасно знали о том, кто из новеньких появился в городе. Известны случаи, когда полиция брала гастролёров, а те ещё и ограбить никого не успели.

Не желая попадаться на глаза местной швали, Герхард вышел к трассе, где поймал старый грузовичок. За рулём сидел усатый фермер с большим носом и широкой кепкой на голове. Он как раз вёз на рынок свежие овощи и мясо.

За разговором время пролетело незаметно, Герхард узнал много нового из агротехники выращивания овощей, десять способов, как сделать производство мяса рентабельным, пятнадцать вариантов приготовления молочной каши для поросят и один рецепт сливовой браги. Страшно убойной штуки, если правильно её приготовить.

После десятка перекрёстков с жёлтыми светофорами и потоками транспорта фермерский грузовик подкатил к рынку. Торжище находилось в конце большого квартала сплошь застроенного приземистыми трёхэтажными зданиями. Они походили друг на друга как близнецы, только отличались формой окон, цветом и отделкой фасадов.

Рынок от города отделялся кирпичным забором и находился в низинке. Во время спуска с горы Герхард разглядел скопище торговых павильонов, они походили на стеклянные грибы и весело поблёскивали под утренними лучами. Несколько ярких бликов попали Герхарду в глаза, он зажмурился, прикрылся рукой, спасаясь от яркого света. Но вот фермер подъехал ближе к воротам, и глаза перестало слепить.

Въезд на территорию рынка строго охранялся охранниками с собаками. Псы лаяли на каждую машину, рвались с поводка. Охранники прилагали недюжинные усилия, удерживая хрипящих собак на привязи.

Не желая светиться лишний раз, а ну как потребуют документы, Герхард, попросил остановиться метров за сто от ворот. Фермер кивнул, грузовичок скрипнул тормозами, остановился и мелко задрожал, пофыркивая дребезжащим мотором.

Миллер протянул смятую купюру:

— У меня меньше нет, сдача будет?

Фермер взмахнул сложенными в щепотку пальцами перед его носом и заговорил с сильным акцентом:

— Что ти дарагой, убери эта. Зачем обижаишь? Я эта сдэлал от всей души, от чистого сердца, да. Вартан проиграл в карты дэсат добрых дел. Панимаишь? Это девятое, ещё одно и долга нэт. Слю-юшай, всэ люди братья, да? Будь другом, помоги дядюшке Вартану. Тебе домой нада? — Герхард кивнул. — Давай я тэбя отвезу.

— Давай. Только я не знаю когда домой поеду.

— Нэ бэда, дарагой, рынок работаэт до трёх. Приходи сюда к этому врэмени, я буду ждать. Дагаварились?

— Дагаварились, — передразнил Герхард. — Я приду, если планы не изменятся. Спасибо.

— Да нэ за что. Ты только нэ забудь.

Миллер выпрыгнул из машины, помахал дядюшке Вартану рукой, тот посигналил в ответ и поехал к воротам. Через десять минут его груз подвергся придирчивому досмотру.

Герхард отправился к центральному входу на рынок. Там вряд ли встречали покупателей собаки с охранниками. Забор тянулся почти километр. Весь покрытый граффити и различными надписями он представлял собой музей современного искусства под открытым небом. Наконец показался центральный вход — широченные металлические ворота. В это время суток он уже был открыт и толпы людей проходили через него в оба направления.

Герхард шёл мимо ларьков, торговых палаток, возле которых в изобилии крутились люди. Его путь лежал в главный торговый павильон посреди рынка. Огромное светло-зелёное здание под треугольной крышей из стекла и металла.

Толкаясь среди покупателей, он продвигался к условленному месту.

«Подходи, не зевай, выбирай каравай! Пустую воду не хлебай, покупай отменный чай! Купи халву, шербет, конфеток, порадуй утром жену и деток!» — бойко зазывали продавцы, наперебой расхваливая товары. Дородные дядьки и тётки в грязных халатах нависали над прилавками, отгоняя вездесущих мух замызганными картонками.

От пёстрой толпы, смешения различных запахов и гула голосов голова Герхарда пошла кругом. Он поспешил к мясным рядам, где его ждал сержант. Вернее, Миллер надеялся, что ждал.

Надежды разведчика оправдались. Не успел он подойти к первому торговцу мясом, как увидел Уилкиса в толпе покупателей. Герхард ускорил шаг и вскоре нагнал командира.

— Привет, Джон, — шепнул он ему на ухо. — Как видите, я чётко исполняю ваш приказ… э-э просьбу.

Сержант неторопливо обернулся. Ни один мускул на лице не выдавал той бури эмоций, что бушевала в его душе. Только радостные искры в глазах сказали Миллеру, как тот рад встрече с ним.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул Уилкис. — Выбрал что-нибудь? — повысил он голос, заметив, как один из торговцев странно посмотрел на них. Хотя может быть, это ему показалось. — Взгляни на этот кусок мяса, по-моему, он совсем не плох, — Джон указал пальцем на прилавок чересчур любопытного продавца. — Ты для чего хочешь взять? Для стейка или отбивной?

— Да я так-то за фаршем пришёл, — подыграл командиру Миллер.

Уилкис подхватил его под руку:

— Я знаю, где продают отменный фарш. Он даже сырой выглядит и пахнет так аппетитно, что я постоянно борюсь с искушением съесть его у прилавка.

Продавец проводил взглядом несостоявшихся покупателей, те потолкались в гомонящей толпе, а потом исчезли из виду. Покачав головой, он что-то пробурчал, смахнул назойливую муху с окорока и стал визгливым голосом расхваливать товар.

Сержант тащил Герхарда за собой, умело лавируя в разношёрстной толпе. Здесь были женщины в длинных накидках. У многих лица скрывались за тёмными платками, только сверкали глаза из-под накрашенных ресниц. Мужчины в балахонистой одежде с похожими на детские ведёрки шапочками на головах. Вездесущие подростки в лохмотьях и степенные дети, что пришли на базар с родителями или няньками. Барчуки клянчили сладости, а беспризорники тёрлись возле взрослых, норовя стащить кошелёк или украсть еду с прилавков.

— Ну вот, можно спокойно поговорить, — сказал сержант, когда они вышли из торгового зала и сели за столик какой-то забегаловки. Здесь было так же шумно, как и внутри павильона. Только там под потолком плавало эхо, а тут сизари хлопали крыльями, да беспрестанно ворковали, сидя на потолочных балках. — Тебе продавец тоже показался странным или у меня развилась паранойя?

Герхард не успел ответить. К столику подбежал официант в заношенном переднике. Несмотря на ранний час, он уже изрядно запыхался. Продавцы зачастую не успевали позавтракать дома, поэтому прибывая на рынок первым делом шли в это кафе за горячими чебуреками из собачатины и светло-коричневой бурдой, смело именовавшейся кофе.

Сержант приходил сюда каждое утро, официант уже изучил его привычки и тащил к столику поднос с кружкой пива, тарелкой варёных яиц и горсткой соли на клочке грубой бумаги. Выставив заказ на стол, он посмотрел на его спутника.

— Принесите мне то же самое, — попросил Герхард, взял с тарелки яйцо и треснул о край стола. Раздался негромкий хруст, чёрные трещины зазмеились по яйцу. Герхард подцепил одну из них грязным ногтем, отломил маленький кусочек скорлупы. Вскоре очищенное яйцо с фрагментами прилипшей плёночки лежало на столе.

Официант притащил ещё кружку светло-жёлтого пива с шапкой ноздреватой пены, тарелку с двумя яйцами, соль. Сгрузил всё на стол и убежал к новому посетителю. Тот недавно вошёл в пропахшее чебуреками заведение и сел за угловой столик, рядом с автоматом для продажи колы.

— Да я заметил, как он смотрел, но думаю, его больше привлекла моя одежда, — сказал Герхард.

Сержант окинул его придирчивым взглядом, сделал большой глоток пива, впился зубами в яйцо.

— Увасная бевкусица, — сказал он полным ртом, роняя жёлтые крошки на стол. Потом закончил жевать, проглотил и продолжил: — Бродяги и то лучше одеваются. Это что за маскарад? Где нормальная одежда?

— Не вынесла испытания джунглями, — хмыкнул Герхард и тоже попробовал пиво. Оно сильно пахло мылом и оказалось кислым на вкус. Герхард отставил кружку в сторону, очистил ещё одно яйцо и стал жевать с задумчивым видом. — Пришлось украсть эту в придорожном отеле. А что делать? — ответил он на немой вопрос. — В форме по городу гулять?

— Ну да, тоже верно, — сержант допил пиво, крякнул и посмотрел на рядового: — Будешь? — Тот помотал головой. — Тогда я допью? — Герхард кивнул. Уилкис подтянул кружку к себе и за один присест осушил наполовину. — Что со Стивеном? С ним всё в порядке?

— А что с ним будет? Он ещё всех переживет. — Герхард отодвинул тарелку с яйцами в сторону. — Джон, у нас пополнение.

— Какое пополнение? — Уилкис громко опустил кружку на стол и длинно отрыгнул. — У вас новобранцы появились?

— Точнее новобранец. Помните обстрел корабля Паркера? Мы нашли пилота со сбитого истребителя. Этим ребятам здорово досталось от Луи. Он врезал по ним картечью из стальных шариков. Вы бы видели, во что превратилась машина Мэтью, не истребитель, а сыр какой-то.

— Вот как? А вы уверены в этом пилоте? Он вообще из чьих будет?

— Даймонт из АБН. Он сказал, им приказали уничтожить судно Паркера, типа тот перевозил особо крупный груз сверхсильных наркотиков.

Сержант присвистнул, допил пиво и сдвинул вместе пустые кружки. Услышав, как звякнуло стекло, официант глянул на их столик. Сержант показал указательный палец. Быстро перебирая ногами, официант притащил полную кружку, составил на поднос опустевшую тару, смахнул грязной тряпкой на картонную тарелочку обломки скорлупы. Друзья молчали, пока он хозяйничал. Едва разносчик еды ушёл, сержант наклонился к Герхарду:

— Это нас, получается, к наркотикам прировняли?

Герхард кивнул:

— Получается так. Но это ещё не всё. За нами шла группа преследователей, мы чуть не попались, повезло, вовремя обнаружили маячки. Я вот что думаю, Джон, кто-то очень не хотел нас сюда пускать…

— А если бы нам удалось добраться до места, нам вкололи маячки, чтобы нас легче было отследить, — закончил за него Уилкис.

— Именно. По-моему всё указывает на саботаж.

— Так, приказ о полёте сюда и вакцинации перед заданием мне передал лейтенант. Вряд ли это его рук дело. Эх, мне бы с ним связаться, передать ему наши данные, уж он-то бы во всём разобрался.

— А что с передатчиком? — спросил Миллер, перекатывая по столу крупицу соли. — Разбился при посадке, как и рация в шлеме?

— Да, причём вдребезги. А о рации я бы не говорил столь категорично. Скорей всего нас раскидало далеко друг от друга. Вы где сейчас остановились?

— В заброшенном пригороде у семнадцатого шоссе. Дом 59 по Коттонвуд стрит. Это километров пятнадцать отсюда.

— Сегодня попробуем выйти на связь.

Уилкис поднёс к губам кружку. Герхард увидел, как дёрнулся кадык сержанта, услышал громкие глотки с какими тот пил жёлтую кислятину. Джон осушил кружку, треснул толстым дном об исцарапанный стол со следами от сигарет.

— Здесь так принято, — пояснил он и вытер мокрые губы. Миллер кивнул, сержанту лучше знать, он сюда не первый день ходит. — Я живу на самой окраине города. Это сокращает расстояние примерно на треть. Мощности сигнала должно хватить. Вечером в девятнадцать ноль-ноль устроим сеанс.

— Договорились. Тогда до вечера?

— Да. И не забудь прикупить для всех одежду. Думаю, ты не один такой забавный.

Герхард усмехнулся. Сержант ещё не видел Мэтью, вот уж над кем можно вволю позубоскалить.

— Денег надо? — Уилкис бросил на стол несколько мелких монет в оплату заказа.

— Нет, спасибо, у меня есть. Герхард достал из кармана кучу смятых столардовых купюр.

— Ого! И много их у тебя?

— Много, на всех хватит.

— Ну, парни, вы меня всё больше и больше удивляете, — покачал головой Уилкис. Под ним загрохотал стул, сержант встал на ноги, вместе с ним поднялся и Герхард.

— В нас много скрытых талантов, — улыбнулся он. — Ну, я пойду, а то мне ещё еды надо купить.

— Иди, конечно, вечером всё обсудим, а если сеанс не состоится, завтра встретимся здесь в это же время. Я передам полицейские рации, у них радиус действия больше, да и по городу с ними можно ходить.

Они вышли из кафе, пожали руки и разошлись в разные стороны.

65

Витторио в ярости метался по кабинету. После того как выяснилось, что на его людей напали неуловимые спецназовцы да ещё и ограбили его, он вызвал начальника охраны. Вот уже пять минут Соул Калибур — крепкий мужчина средних лет с коротким ежиком волос, бычьей шеей и сломанным в давней драке носом ждал, когда босс скажет что-нибудь дельное, а тот всё бегал из угла в угол, время от времени потрясая кулаками и изрыгая непристойности.

Наконец Витторио остановился, несколько раз открыл рот, собираясь что-то сказать. Начальник охраны уже решил, что так ничего и не услышит, как Ди Чинелло заговорил:

— А если там не было денег? Вдруг этот ублюдок вконец обнаглел? Мне этот Трапп давно не нравится, какой-то он мутный. Что скажешь?

Соул пожал плечами, давно зная привычку хозяина говорить с самим собой. В начале службы он как-то попался на эту удочку и ляпнул, когда босс вот также с ним «разговаривал». Хрустальная пепельница так врезала ему по губам, что он чуть не лишился трёх или четырёх передних зубов. Два так до сих пор шатаются.

Меж тем Витторио продолжал себя накручивать:

— Да что этот засранец о себе возомнил? Думает, если держит все злачные места Генусбурга, может так обходиться со мной? А где он будет брать товар, а? У кого? У Марты — этой шлюхи с Восьмой авеню? Да её дурь моей в подмётки не годится!

Соул промолчал. В последнее время босс часто заводился по пустякам, особенно с тех пор, как пропал в джунглях хвалёный наёмник Альваро Родригес. Начальник охраны невзлюбил его с первого взгляда: самоуверенный, заносчивый, ни с кем кроме своих не разговаривал и всегда смотрел с каким-то вызовом в чёрных глазах. На первом же серьёзном деле облажался, а сколько гонору было? Наша команда лучше всех, да вы тут дети против нас, да я, да мы! И что? Где он теперь? Валяется в джунглях под каким-нибудь кустом укушенный ядовитой тварью? Или попал на обед к дикарям? Босс говорил, он их серьёзно опасался.

Соул потерял над собой контроль и слегка усмехнулся. По счастью Ди Чинелло в это время на него не смотрел. Когда хозяин повернулся к начальнику охраны, тот снова был с каменным лицом.

— А вдруг этот Трапп со товарищи перестрелял моих людей, когда те явились за положенной выручкой? Тогда откуда у него специфические боеприпасы? Ну, что ты молчишь как истукан?

Соул пожал плечами, продолжая изображать немого.

— Немедленно возьми двух, нет, трёх самых лучших своих людей, и заставь этого гада говорить. Пусть он тебе всё расскажет: где были деньги, сколько, когда унёс, куда. Я хочу знать всё! А он пусть навсегда запомнит кто хозяин в этом грёбаном городе.

Начальник личной охраны тенью выскользнул за дверь и отправился в подвал. Там за толстой бронёй стен находился его штаб: вотчина с арсеналом на полсотни разнокалиберных стволов, сервером системы наблюдения и резервным генератором на случай внезапного отключения электричества.

Уязвимым местом любой обороны были системы коммуникаций и энергоснабжения. Соул знал это не понаслышке. Когда-то, ещё до работы на Ди Чинелло ЭсКалибур (так называли его сослуживцы, сокращая имя до первой буквы) служил в армии Федерации на забытой всеми планете Фарланд. Пятилетний контракт подходил к концу, когда на крепость напали аркаимцы.

Толстые пятиметровые стены не мог пробить никакой снаряд, даже орбитальным бомбам это было не под силу. Аркаимцы давно хотели разрушить форт, он мешал им как чирей в заднице, но солдаты крепости легко отражали любую атаку. Тогда враги взорвали бронированный кожух и перерубили питающий кабель. По какой-то причине военные архитекторы Федерации провели силовой кабель снаружи стены, а не изнутри.

Годами аркаимцы не могли взять крепость, а тут федералы ушли сами. Без энергоснабжения оснащённый самым передовым вооружением форт превратился в бетонную коробку. А если бы армейские чиновники озаботились и вовремя снабдили цитадель мощными генераторами, крепость до сих пор бы сдерживала натиск врага.

Сейчас там уже всё быльём поросло. Пока защитники форта, укрывшись в горах, ждали эвакуации, прогремела серия чудовищных взрывов и некогда неуязвимая цитадель превратилась в кучу бесформенных обломков.

С той поры ЭсКалибур трепетно относился к резервным системам обеспечения, а когда стал работать наёмным специалистом по безопасности, заставлял нанимателей раскошеливаться на круглые суммы, проводя модернизацию обороны за их счёт. Что самое интересное — это ему всегда удавалось, а если попадался какой-нибудь скряга, то спутниковые фотографии взорванного форта и рассказ очевидца быстро убеждали того принять правильное решение.

Спустившись в подвал, Соул поднёс магнитную карточку к замку. Дверь с тихим шипением плавно откатилась в сторону, волна горячего воздуха ударила в лицо. Кондиционеры работали на пределе возможностей, но всё равно не справлялись. Из-за огромного количества аппаратуры воздух в подвале сильно нагревался, и ЭсКалибуру всегда казалось, будто он спускается в преисподнюю. Сходства добавляли светильники. Они излучали красноватый свет, а падающие из открытых дверей тени плясали на стенах, напоминая заблудшие души.

Соул шагал по коридору, каждый шаг отдавался звонким эхом. Уже после десяти шагов в ушах начинало звенеть. Начальник охраны давно просил денег на резиновые плиты для пола, но хозяин всякий раз уходил от разговора, прикрываясь более важными делами.

В серверной коротал смену Тайгер. Голубоватые отсветы мониторов рисовали на его смуглом лице причудливые тени, тонкие пальцы порхали над клавиатурами, вертящееся кресло крутилось в стороны всякий раз, когда Тайгер поворачивался то к одному, то к другому монитору. От плотно обхвативших кудрявую голову наушников к губам тянулась тонкая ниточка микрофона. Тайгер отслеживал перемещения автомобилей, и время от времени координировал их маршруты. Половина людей Соула собирала дань с торговцев наркотиками и часа через три должна была вернуться с полными денег сумками.

Соул подошёл к диспетчеру, заглянул через плечо. Шесть мониторов из десяти показывали картинки с камер видеонаблюдения. Начальник охраны увидел комнаты виллы, коридоры, бассейн, сад с белоснежными скульптурами, ангар с прикорнувшими вертолётами, территорию за и перед высоким забором, кованые ворота, мощёную дорогу между высокими деревьями, фонтан и центральный вход. На оставшихся мониторах отображалась карта города с красными точками машин. Почти все двигались в разных направлениях, только две неподвижно стояли посреди серых прямоугольников.

ЭсКалибур положил руку на плечо диспетчера.

— Как дела?

— Нормально, сэр. Три бригады из десяти уже инкассировались, скоро вернутся на базу. Пора Блюмфонштейну расчехлять счётные машинки. Сегодня денег будет много, — белозубо улыбнулся Тайгер.

— Нечего раньше времени воздух сотрясать, приедут, тогда и расчехлит. Сваровски, Гилберт, Кузнецов на месте?

— А где им ещё быть? В карты режутся да пиво пьют. Эй, Пьюзо, почему отклонился от маршрута? — закричал Тайгер, поправляя микрофон. — Какие пробки в это время? Что ты мне мозги пудришь?

Начальник охраны не стал вслушиваться в перебранку. Приказ Ди Чинелло звучал ясно: взять лучших людей и вытрясти правду из Траппа. Чем быстрее он с этим делом разберётся, тем больше времени у него останется на «Виолетту».

Соул был без ума от этой винтовки. Крупнокалиберная, дальнобойная с огромным поражающим эффектом она имела на него магическое влияние. Каждый день по нескольку часов он полировал её до блеска, вдыхая аромат масла и ощущая исходящую от неё мощь.

Выйдя из серверной, ЭсКалибур прошёл с десяток метров по коридору и остановился у входа в кубрик. Так его люди называли комнату отдыха, где они коротали время между заданиями.

Он заглянул в раскрытую дверь. Половина двухъярусных кроватей пустовала, на остальных лежали его солдаты. Одни читали, другие смотрели телевизор, третьи так и вовсе спали. Нужная ему троица резалась в карты, пристроив табуретку вместо стола. Несколько пустых банок из-под пива валялись под кроватями, рядом стояли вскрытые упаковки.

В армейских штанах, ботинках и майках с пятнами пота на спине, груди и подмышками картёжники азартно шлёпали картами. Громкие взрывы хохота раздавались каждый раз, когда кто-нибудь из них сгребал карты с табуретки и пытался удержать их широким веером в руках.

— Сваровский, Гилберт, Кузнецов, — позвал Соул. — Хватит маяться от безделья, собирайтесь на задание. Встречаемся у гаража через три минуты.

— Оружие брать? — спросил Кузнецов. Длинный шрам тянулся от верхней губы к левому уху, отчего казалось, будто он всегда криво усмехается.

— А я позвал метнуться по бабам?

— Нет, сэр.

— Тогда что за вопрос?

Кузнецов хотел что-то сказать, но Гилберт толкнул его в бок. Соул одарил троицу строгим взглядом, постучал по наручным часам и направился в арсенальную комнату.

Ровно через три минуты боевики загрузились в чёрный автомобиль. С виду он ничем не отличался от обычных фургонов, только по толщине дверей и зеленоватому отливу стёкол можно было определить, что это танк на колёсах. В фургоне на специальных направляющих прятался совмещённый с миномётом крупнокалиберный пулемёт. В случае опасности крыша сдвигалась, оружие выкатывалось на исходную и один из пассажиров дистанционно управлял огнём, корректируя его с помощью джойстика и монитора.

Фургон прошелестел колёсами по аллее. Немного постоял возле ворот, дожидаясь, когда они распахнутся, а затем, помаргивая указателем поворота, выкатился на дорогу.

66

Гейл Ситчин очнулся после очередного провала в беспамятство. Продержаться столько дней ему помогла редкостная дрянь, купленная у уличного торговца на деньги застреленного почтальона. И хотя эта самопальная гадость выжигала вены изнутри, она дала возможность выжить в периоды ужасной ломки.

Ослабленный организм Кейси не вынес испытания самодельной «химией», она умерла, приняв седьмую дозу. На руки жены было больно смотреть. Они почернели в местах уколов, в стороны от локтевого сгиба тянулись чёрные реки сосудов. Ближе к плечу и кисти они приобретали сероватый оттенок, напоминая работу искусного татуировщика.

Окончательно придя в себя, Гейл почувствовал резкий запах. С трудом поднявшись на ноги, он обнаружил, что всё это время лежал в луже собственных нечистот. Ситчин подумал сначала переодеться, но потом отбросил эту идею и заскользил пустым взглядом по комнате. Выцветшие глаза наткнулись на Кейси.

Ноги с трудом держали его, пока он ковылял к кровати. Подойдя к телу жены, Гейл упал на колени, прижал к щеке холодную ладонь. Слёзы прочертили дорожки на пожелтевшем лице. Скользя между жёсткими щетинками, они скатывались к твёрдому подбородку, росли в размерах и не в силах удержаться падали на простыню, где расплывались тёмными звёздочками.

В памяти Гейла ярко вспыхнули события последних месяцев. Красочными комиксами они мелькали одно за другим, выстраиваясь в единую картину. Гейл вспомнил всё, что с ним произошло и кто повинен в смерти его жены.

Не в силах ни о чём думать кроме вендетты Ситчин побрёл на кухню, где кроме старой мебели, холодильника и дешёвой литографии на стене с изображением какого-то замка на берегу горного озера ничего не было.

Картина оказалась испорченной. Длинные трещины ползли во все стороны от заросшей лесом горы, пересекали озеро, замок, заползали на небо. Гейл снял эстамп со стены. С обратной стороны несколько широких полос бумаги в точности повторяли рисунок трещин.

На серых обоях в зелёную полоску посреди выцветшего прямоугольника зияла пробоина. Гейл сунул туда руку, вытянул продолговатую сумку и вывалил из неё на стол два десятка красных цилиндров с длинными хвостами и крупными буквами «Динамит» по всей длине картонных трубок.

Кто и зачем устроил здесь этот тайник, Гейл не знал. Он и Кейси случайно наткнулись на него, когда та во время очередной пьяной разборки запустила в него бутылкой. Вопреки ожиданиям поллитровка не разбилась, а застряла в стене горлышком вверх. Забыв о ссоре, супруги занялись исследованием и обнаружили целый склад взрывчатки. На следующее утро Гейл заклеил порванную картину, повесил на место и на несколько лет забыл о тайнике.

Пришло время привести находку в действие. Он разложил динамит на столе, взял из шкафа жены длинный шарф, обмотал вокруг себя. Вскоре взрывчатка опоясывала его как патронташ. Трясущимися руками Гейл кое-как сплёл фитили в косичку, застегнул рубаху и высунул наружу небольшой кончик запала.

Трапп ждёт от него возврата долга? Он его получит.

Вернувшись в комнату, Гейл побросал тряпки в сумку. Теперь она походила на саквояж набитый деньгами. Когда все приготовления остались позади, Гейл поцеловал жену в посиневшие губы и вышел из комнаты.

Город встретил его шумом и ярким светом. С трудом передвигая ноги, Ситчин поковылял в «Розалию», где его ждал бывший работодатель — Дональд Трапп.

Меньше года назад Гейл и Кейси приехали в Генусбург. Столица Низебула сразу невзлюбила приезжих. Прошло много дней, прежде чем Кейси случайно встретилась с Дональдом. Он предложил ей работать в её клубе, а она заодно притащила с собой мужа.

Трапп имел на Кейси далеко идущие планы, трудоустройство Гейла сильно мешало ему. Он инсценировал нападение на пару, но Гейл прекрасно справился с испытанием. Дональд взял на работу обоих, несколько месяцев спустя приучил Гейла и Кейси к наркотикам и почти добился желаемого, но Ситчин и в этот раз помешал его планам. Он ворвался в кабинет, когда Кейси ублажала начальника за бесплатную дозу.

Избив Дональда до полусмерти, Гейл украл дневную выручку школьных дилеров, стащил коробку с таблетками и сбежал с женой из города. Трапп послал за ними погоню, но всё оказалось зря. Похитители как сквозь землю провалились.

Потратив украденные деньги и наркотики, Гейл связался с бывшим начальником и ради Кейси попросил его о помощи, обещая взамен вернуть долг. Он всё правильно рассчитал. Каждый третий четверг месяца почта перевозила федеральные пособия. Почтовые фургоны без охраны колесили по городу битком набитые лёгкими деньгами. Одной ограбленной машины могло с лихвой хватить не только на погашение долга, но и на безбедную жизнь в течение нескольких лет.

Только одного не учёл Гейл: собственного здоровья. Третий четверг месяца он провалялся в беспамятстве, а когда вышел на дело, почтари снова перевозили газеты и письма, а деньги хранились в сейфах отделений почтовой связи.

Гейл смутно помнит день ограбления, всё было как в тумане. Вот он стоит на перекрёстке и ждёт. Почтовый фургон останавливается на красный, Гейл ждёт ещё несколько секунд, запрыгивает в машину, больно тычет пистолетом в бок почтальона и кричит: «Йоркширский тупик! И не вздумай!» А чего не вздумай он и сам не знает. Перед глазами пляшут фиолетовые круги, сердце готово выскочить из груди, руки трясутся. Как же ему плохо, кто бы знал.

Фургон катится по задворкам города. Гейл старательно избегает оживлённых улиц, там легко нарваться на полицейский патруль, а ему это ни к чему. Он даже не хочет причинить вред почтальону, так только припугнуть, чтобы деньги отдал.

А вот и Йоркширский тупик — длинная кривая кишка. Неожиданно стекло прыгает на Гейла. Он больно впечатывается в него лицом, пистолет громыхает и птицей выпархивает из руки. Фургон заскакивает на мусорные баки, подминает под себя и парит разбитым двигателем. Гейл слышит шипение, видит белый пар с силой бьющий из-под капота.

Слева сидит почтальон, ремень удержал его в кресле, но какой-то он бледный, рука лежит на животе, сквозь сжатые пальцы сочится кровь.

Гейл трясёт почтальона за грудки.

— Сколько денег везёшь?

— Каких денег? — блеет почтальон, его голова болтается как у игрушечного болванчика. Кровь так и течёт сквозь пальцы, расплывается липким пятном по одежде.

— Не ври мне! Я знаю: по четвергам почта перевозит пособия! — отчаянно кричит Гейл в позеленевшее лицо.

— Сегодня пятница… Ты облажался… ублюдок…

И всё! Мир перестаёт существовать. Кажется, небо упало на землю, так стало темно в глазах, но Ситчин быстро приходит в себя и бьёт почтальона по лицу. Оно превращается в кровавую кашу, рука ноет от боли, а он всё бьёт и не может остановиться.

Гейл всё равно не верит почтальону, берёт ключи от фургона и вскрывает каждый мешок. Плотная ткань рвётся с хрустом, на асфальт высыпаются письма, газеты, бандероли. Возле ног уже растеклось целое море бумаги, а денег всё нет.

Он в ярости обыскивает мёртвое тело, забирает всё самое ценное. С паршивой овцы хоть шерсти клок. А потом бредёт к уличному торговцу. Он обещал жене прийти с дозой и не может вернуться домой с пустыми руками…

Гейл очнулся недалеко от «Розалии». Оказалось, почти весь путь до клуба он прошёл на автопилоте. Повезло ещё, не привлёк внимание полиции. С таким грузом под курткой можно сразу схлопотать пулю в лоб. Никто и разбираться не будет, с террористами везде разговор короткий.

Ситчин оглянулся по сторонам. В пятидесяти метрах отсюда за углом небольшая дорожка между двумя домами. Когда-то он ходил по ней вместе с Кейси, а теперь она мертва. Умерла из-за этого Траппа. Ну ничего, сволочь, не долго тебе осталось радоваться жизни.

Он достал из кармана зажигалку, спрятал в рукаве, пошёл, нетвёрдо преступая ногами. Пешеходы шарахались от него как от прокажённого и виной тому был не только неприятный запах. Весь его вид вызывал одновременно жалость и омерзение: грязные спутанные волосы, небритое и помятое лицо, пожелтевшие белки глаз и тёмно-фиолетовые набрякшие веки. Мало кому захочется оказаться рядом с таким.

Ситчин завернул за угол, прошёл по естественному коридорчику. Эхо шагов уносилось ввысь и там как мячик скакало между стен, поднимаясь к синеющей высоко вверху узкой полоске неба с изменчивыми облаками и тёмными галочками птиц.

Гейл вышел из узкого коридора, двинулся к видневшемуся впереди зданию клуба с цепным псом Траппа на крыльце — злобным амбалом Гарри.

— Явился? — злорадно спросил тот, едва наркоман остановился у входа в клуб. — Никак боссу решил должок отдать? Фу, ну и воняет от тебя! — Гарри зажал нос, протянул руку и прогундосил: — Давай сумку.

Гейл с трудом разлепил ссохшиеся губы:

— Я сам.

— Сам так сам, — пожал плечами охранник. — Стой здесь и никуда не уходи.

Он распахнул дверь, Гейл увидел фрагмент барной стойки, высокие стулья на длинной блестящей ножке, часть танцпола, прожектора на стене. Сейчас они не горят, зато по вечерам изливают на головы посетителей целую феерию света.

Дверь закрылась, отрезая от него окно в прошлый мир. Он один остался на крыльце. Хотелось сесть или прислониться к стене, но Гейл не мог себе этого позволить. Ему нельзя расслабляться иначе апатия навалится на него, опутает слабостью и нежеланием, лишит воли. Тогда смерть Кейси останется без отмщения, а Трапп не получит по заслугам.

Сколько прошло времени, Гейла не интересовало. Оно потеряло для него всякую ценность. Зачем спешить, если впереди целая вечность? Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился Гарри.

— Тебе повезло, босс согласился тебя принять.

Гейл шагнул к входу. Прежде чем переступить порог, посмотрел на дорогу, проходившую в тридцати метрах от клуба. По ней проносились машины, фыркая моторами и оглашая воздух резкими сигналами. Один из автомобилей вырвался из общего потока, остановился возле бордюра. Двери распахнулись, на асфальт из фургона вышли какие-то коротко стриженые люди в военных штанах и кожаных куртках. Гейлу показалось, будто под одеждой они прятали оружие.

Он не сказал об этом Гарри, вошёл в прохладу клуба и направился к лестнице в конце танцпола. На втором этаже клуба располагался кабинет Траппа. Раньше ему часто приходилось бывать там по службе, да и Кейси за непристойным занятием он застал именно в этом кабинете.

Ситчин пересёк танцпол, ступил на первую ступень лестницы. За спиной пыхтел Гарри. Зак, его напарник, крутился возле барной стойки. Уборщик Румпель натирал пол. Каждый вечер в «Розалии» кого-нибудь тошнило. Клуб славился бесплатной выпивкой, за входной билет в сотню лардо в баре продавали спиртное без ограничений, пей, сколько влезет, пока не упрётся. Поэтому туалеты, сам клуб и стены на улице часто были сильно загажены.

Гейл поднялся по лестнице, трясущейся рукой толкнул дверь. Трапп сидел за столом напротив входа, сцепив узкие ладони в замок и поигрывая большими пальцами рук. Слева от него под стенным аквариумом протянулся белый диван. Гейл вспомнил, как лупцевал на нём бывшего хозяина, а удивлённые рыбы пучеглазо наблюдали за летающим кулаком и за тем, как лицо превращается в фарш.

— Принёс?

— Да, — прохрипел Гейл.

— Сколько?

Ситчин поставил сумку на стол:

— Всю сумму, ещё и с процентами.

Дональд щёлкнул пальцами, показал на баул.

— Проверь.

Гарри бросился к сумке. В это время Гейл спустил в ладонь зажигалку. Чиркнуло колёсико, маленький огонёк весело лизнул кончик фитиля.

— Ты что принёс? — заорал Трапп, когда Гарри вывалил тряпки на стол. — Совсем обдолбался, торчок? Где деньги?

Внизу послышались крики, ругань, хлёсткие автоматные очереди. Гейл рванул на груди рубаху:

— В аду!..

Взрывом вышибло дверь. Стеклянные стены разлетелись на миллионы осколков, шрапнелью посекли крепких парней в кожаных куртках и с оружием в руках. Из разбитого аквариума хлынула вода, обрушилась сверкающим водопадом по лестнице, вынесла на середину танцпола дорогостоящих рыб, вперемешку с пучками подводных растений, гладышами мокрых камней и твёрдыми рогаликами улиток.

67

Пока сержант ходил по рынку, пил с Герхардом пиво в забегаловке и договаривался о будущих встречах, произошло несколько важных событий. Тим всё-таки вскрыл загадочную бандероль. Там лежал КПК с секретными данными с завода, где когда-то работал его отец.

Конечно, Тим активировал находку и всё просмотрел, но ничего не понял. Зато о появлении в сети КПК пропавшего агента узнали в штаб-квартире Агентства Галактической Безопасности и сразу оповестили об этом полковника Бэйли. Тот связался с Генрихом и предупредил о возникших трудностях, заодно и скинул данные о частоте, на которой работал маячок устройства. Полковник честно отрабатывал вложенные в него деньги. Карточные долги росли как на дрожжах, а зарплаты директора АГБ давно уже не хватало для оплаты обязательств.

Генрих в свою очередь поставил в известность Ди Чинелло. Неизвестно зачем спецназовцы прибыли на Низебул, возможно их целью и было найти КПК Бёртона. В таком случае требовалось срочно отработать поступивший сигнал.

Когда Витторио узнал о КПК-призраке, то не на шутку перепугался. Его таинственный покровитель не знал о взломе сейфа. Ди Чинелло решил оставить это в тайне, ведь при убитом агенте ничего не нашли, а все документы хоть и были перерыты, лежали на месте. Теперь понятно, что с ними сделал Бёртон. Он переснял каждую страницу, а КПК с данными отправил пневматической почтой, благо её терминалы находились в каждом помещении завода.

Сообщение о находке пришло Ди Чинелло намного позже звонка из полиции. Соул уже уехал на разборки с Траппом, и Витторио пришлось лично набрать группу из оставшихся на вилле охранников.

К тому времени сержант уже вернулся с рынка. Робинсоны сидели на кухне, и пили утренний кофе. Обычно в это время Тим пропадал на работе, но вчера он получил первую зарплату и по этому случаю взял выходной.

Миссис Робинсон давно планировала совместный поход по магазинам, а Тим с первого дня работы лелеял мечту купить матери обновку. Так получилось, что их желания пересеклись и теперь они готовились осуществить мечты.

Джон поздоровался с хозяйкой дома, помахал рукой Тиму, отказался от вежливого приглашения отведать лимонный пирог с чашечкой кофе и по скрипучей лестнице быстро поднялся к себе в комнату. До вечера нужно чем-то заняться, так почему бы не скоротать время за любимой работой?

Сержант второй день работал над спутниковым передатчиком. Ему оставалось впаять несколько микросхем в плату прибора, как раз вчера Тим привёз недостающие детали, и можно приступать к испытаниям.

«Лейтенант наверное места себе не находит, — подумал Джон, включая паяльник в розетку. — Ничего, скоро выйду на связь, доложу обстановку и получу новые указания».

За дверью послышались шаги, заскрипели деревянные ступени.

«Это Глория, — привычно отметил сержант. — Только она ходит посередине лестницы. Тим всегда ступает по левой стороне, вдоль перил, там ступени скрипят по-другому. Интересно, а они знают, что если идти вдоль стены ни одна ступенька не скрипнет?»

В дверь постучали.

— Да-да, Глория, входите, — сержант с приветливой улыбкой на лице повернулся к отворившейся двери.

— Вы меня поражаете, Джон, — миссис Робинсон шутливо погрозила пальцем. — Иногда мне кажется, вы обладаете мистической способностью видеть сквозь стены. — Она помолчала несколько секунд, теребя подол платья, а потом сказала: — Мы с Тимом идём на рынок. Он у меня такой заботливый, обещал купить подарок с первой зарплаты.

Джон заметил лёгкий румянец на её лице. Глория очень любила сына и гордилась им. Она специально зашла в комнату постояльца, чтобы похвастаться приятной новостью, не каждой матери сын будет покупать подарки с трудовых денег. В бедных кварталах Генусбурга чаще было наоборот, зарплаты на жизнь не хватало, родители помогали детям, выделяя крохи из мизерных пособий по старости.

— Ваш сын замечательный молодой человек, — приветливо улыбнулся Джон. — Желаю приятно провести время. Надеюсь, подарок вам очень понравится.

Миссис Робинсон махнула рукой:

— Да мне ничего не надо, лишь бы он всегда был рядом со мной. Тим такой милый, воспитанный, настоящий джентльмен, весь в отца, — она прерывисто вздохнула, провела под глазами изящными пальчиками. — Ну какая ему армия? Из него там сделают грубого и чёрствого солдафона, которому чуждо всё прекрасное. Это мой ответ на вашу просьбу. Я обещала подумать, подумала и говорю твёрдое: «Нет!»

Сержант поджал губы, покивал. Несколько дней назад у него состоялся серьёзный разговор с Глорией, он пытался объяснить ей выгоды армейской службы. На гражданке молодёжь шляется без дела и без работы, а в армии всегда есть чем заняться. И думать ни о чём не надо, кроме задания. Всегда одет, обут, накормлен, занят настоящей мужской работой, да ещё и деньги платят. У Тима зарплата в несколько раз меньше, чем пособие начинающего солдата. К концу первого года службы он мог бы получать в месяц годовую зарплату мусорщика и это без учёта надбавок за боевые действия.

Как только Глория услышала о войне, она сразу запричитала: её сына непременно убьют. Джон пожалел, что ляпнул о боевых доплатах. До этого Глория почти согласилась с его доводами, особенно её слух радовали суммы ежемесячных пособий.

Даже обязательное страхование жизни военнослужащего не смогло её заинтересовать. Она втемяшила в голову: Тима убьют сразу, стоит ему оказаться на войне. Как Джон не пытался убедить её в обратном, она твёрдо стояла на своём. В конце разговора он всё же взял с неё слово подумать, и вот она пришла дать ответ.

— Может, всё-таки передумаете? — Глория энергично помотала головой. — Жаль. Тим так надеялся на меня, а я его подвёл. На вашем месте я бы так не рубил с плеча, может, этим вы испортите парню всю жизнь.

Миссис Робинсон сверкнула глазами. Неизвестно куда бы мог зайти разговор, но тут снизу донёсся голос Тима:

— Мама, ты где?

— Я здесь, милый, — крикнула Глория, — уже иду. До свидания, мистер Уилкис, надеюсь, вы не будете скучать в наше отсутствие? — язвительно спросила она.

— Ну что вы, миссис Робинсон, — в тон хозяйке ответил Джон. — Видите сколько работы? — он указал на заваленный деталями стол. — Разве тут успеешь соскучиться?

Глория тряхнула головой, длинные серьги чиркнули по щекам, закачались, ярко поблёскивая на свету. Капли радуги упали на лицо, растеклись разноцветными лучами по коже.

Сержант дотронулся до паяльника, тот уже достаточно нагрелся. Не обращая внимания на женщину, склонился над передатчиком.

В комнате раздались быстрые шаги, хлопнула дверь. Налетевшая волна воздуха скинула со стола несколько листов бумаги. Джон хмыкнул, прислушался к скрипу лестницы и стуку женских каблучков. Потом к цокоту добавились мужские шаги. Какое-то время они соревновались друг с другом, но вот звякнуло стекло входной двери и всё стало тихо.

68

Путь из элитного района до трущоб занял около часа. Синий «Универсал» с пятью боевиками покрутился по улицам центра, подрезал пару грузовиков и один автобус, чуть не въехал в фургон пожилой пары и, намотав ещё с десяток километров, затормозил возле нужного дома.

— Вроде здесь, — командир группы Уильям Гордон жилистый шатен с прищуренными глазами сверился с данными телефона. На экране пульсировала красная точка. Тут обнаружили КПК убитого агента, и босс велел разобраться, кто и зачем включил устройство. — Так, парни, — начал инструктаж Гордон, — стрелять только в случае крайней необходимости. Нам лишнее внимание ни к чему. Шеф сказал, мы должны разобраться без шума и пыли. Тихо пришли, взяли, что нужно, и так же тихо ушли. — Уильям обратился к водителю:

— Ты взял нервнопаралитический газ?

— Да, вот он, — боевик выдернул из-под сиденья баллон с газом, положил палец на кнопку, сунул под нос предводителю.

В тишине салона звонко щёлкнула оплеуха. Милко выронил баллончик, схватился за покрасневшую щёку.

— Ты что творишь, дурень? Хочешь нас отравить?

— Я просто показать хотел, — проскулил Милко.

— Не надо мне показывать, можно словами сказать, — Гордон повернулся к сидевшим сзади боевикам:

— Эй, а вы противогазы взяли? — Те помотали головами. — Молодцы! Милко, оставь газ в машине, как-нибудь без него управимся. По-старинке сработаем.

На самом деле Гордон тоже не взял противогаз. Просто забыл о нём и всё, но ведь не признаешься в этом перед подчинёнными. Проще всего выставить их дураками и дело с концом.

— Оружие взяли? — Гордон всем видом показывал, как недоволен группой. Боевики загалдели наперебой, а один попытался выхватить пистолет. — Не надо, я верю, — жестом остановил его Уильям.

Керби выставил руки перед собой:

— Хорошо, а так-то у меня ещё есть нож и гранаты.

Гордон покачал головой. Он недавно уволился из армии, больше трёх пятилетних контрактов подряд никому не разрешалось служить. Многие ветераны находили пристанище в частных охранных организациях, корпоративных армиях и полукриминальных структурах. Гордона прибрал к рукам Ди Чинелло, обещая высокую зарплату наравне с интересной работой. Уильям согласился и почти сразу понял какого свалял дурака: после службы с профессионалами находиться рядом с зелёными сопляками было смерти подобно. В них раздражало всё вплоть до манеры носить оружие и отвечать не по уставу.

— Так, заходим в дом, нейтрализуем жильцов, находим КПК и берём его с собой. Всё ясно?

— Мы их убьём что ли? — поинтересовался прыщавый юнец с вечно красными ушами и шмыгающим носом.

— Что ты, Стэнли, мы их попросим отвернуться к стенке, — мягко сказал Гордон и улыбнулся. Стэнли растянул губы в ответной улыбке. Уильям увидел неровные зубы в брекетах, недовольно поморщился. — Конечно, убьём! — неожиданно рявкнул он. Стэн вздрогнул и громко шмыгнул, уши сильнее налились краской и засветились как два огромных рубина. — Ведь вы, идиоты, даже не умудрились взять с собой противогазы!

— Э-э… а никого убивать не надо, — негромко сказал Милко.

Уильям резко повернулся к нему:

— Это ещё почему?

— А вон они из дома вышли.

— А если там ещё кто-нибудь есть?

— Нет. Я знаю этого парня, он работает на моего шурина. Они вдвоём с матерью живут, отец погиб полгода назад. Там такая история была…

— Заткнись! — Милко осёкся под взглядом Гордона, крепче вцепился в руль и уставился на дорогу. — Тем лучше. Быстро сделаем дело и обойдёмся без мокрухи. Так, выходим, и смотрите мне, на этот раз без косяков.

Щёлкнули замки, двери распахнулись, боевики высыпали из машины и быстро пробежали по газону к дому Робинсонов. Выстроившись цепочкой вдоль стены, они застыли с пистолетами в руках.

Гордон пропустил вперёд молчаливого парня с квадратной челюстью и татуировкой на лысом черепе.

— Тоби, окно.

Боевик сунул за пазуху пистолет, выхватил огромный нож с пилой на обухе клинка, сунул в щель между подоконником и рамой. Гордон мгновение понаблюдал за притаившимся на затылке парня пауком. Татуировка выглядела очень натурально, хотелось прихлопнуть мерзкое насекомое, ну или просто смахнуть его.

Пока Тоби возился с рамой, Гордон повернулся к пыхтевшим сзади боевикам:

— Надеть маски. В окно лезем по очереди. Тоби первый, Керби замыкающий. — Раздался тихий щелчок, Тоби подковырнул раму ножом, осторожно приподнял наполовину. — Давай, — толкнул его в спину Гордон и следом за ним забрался в дом.

69

Сержант почти закончил с последней микросхемой, как его внимание привлёк посторонний звук. Хозяева недавно ушли, домашних питомцев у них не водилось, шуметь некому. Странно. Джон прислушался. Вроде тихо. Пожал плечами, мало ли что послышится занятому делом человеку. Не успел поднести паяльник к ножке микросхемы, как раздался тот же звук: как будто кто-то осторожно двигал раму окна.

Он выключил паяльник, положил на подставку, снова прислушался. На этот раз более внимательно. Ему показалось, он различил чьи-то шаги.

Джон встал из-за стола, стараясь не шуметь, прокрался к двери. Приоткрыл ровно настолько, чтобы выскользнуть из комнаты, и выбрался в коридор.

Очутившись снаружи, Уилкис спрятался за угол, присел и осторожно выглянул. По первому этажу ходили какие-то люди в чёрной одежде и вязаных масках.

Джон осторожно проскользнул в комнату, достал из тайника нож, сунул пистолет за пояс и уже собрался выйти, как внезапно скрипнула лестница. Тяжёлые шаги приближались, сержант спрятался за кровать, дверь распахнулась и на пороге возник один из незваных гостей.

Десантный нож просвистел в воздухе, с хрустом вошёл в горло. Джон метнулся к грабителю, подхватил тело, осторожно опустил на пол. Вскоре нож снова оказался в его руке.

Быстрыми мазками Уилкис стёр кровь с клинка на рубаху грабителя, сорвал маску, машинально отметил лысый череп и массивную челюсть. Наскоро обыскал труп, вооружился трофейным пистолетом с глушителем и тремя полными обоймами.

Чуть приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Остальные грабители рыскали внизу. На всякий случай сержант проверил обе спальни, заглянул в туалет и ванную комнату. Чисто. Видно тот налётчик решил в одиночку проверить второй этаж и по случайности заглянул в его комнату.

Джон тенью проскользнул к лестнице, держа пистолет перед собой; осторожно выглянул из-за угла. В поле зрения не оказалось ни одного бандита. Они разбрелись по комнатам первого этажа и что-то там искали. Что именно Джон не понимал. Тим с матерью еле-еле сводили концы с концами.

Прижимаясь спиной к стене, Уилкис спустился вниз. Ни одна ступенька не скрипнула, ни один лишний звук не выдал его присутствия. Грабители уверились в отсутствии хозяев и, не таясь, переговаривались вслух.

«Дилетанты, — поморщился сержант, быстро перебежал к дивану и проскользнул на кухню. — Не могли рациями обзавестись?»

— Эй, Тоби, уснул там что ли? — крикнул один из грабителей.

«Наверно так звали того гада в моей комнате. Долго тебе придётся ждать от него ответа».

— Гордон, я посмотрю, чем он там занимается, — услышал Уилкис мальчишеский голос.

— В журнал с голыми бабами пялится, — сказал третий грабитель под взрыв весёлого хохота.

«Судя по голосам их трое, четвёртого я обезвредил», — отметил Уилкис, прячась за стойкой для приготовления пищи.

— Тихо! — прикрикнул командирский голос.

«Ого, вот и предводитель. Значит, вместе с ним их осталось четверо. Так, «шестёрок» в расход, главного взять живым».

— Милко, сходи наверх за Тоби. Ещё не хватало, чтобы он там точил карандаш на портрет какой-нибудь шлюхи. Мы и так здесь порядочно наследили.

— Хорошо, Гордон, будет сделано.

Выглянув из-за стойки Уилкис увидел, как Милко вышел из ванной. Грабитель протопал мимо дивана, завернул к лестнице. Едва он повернулся к сержанту спиной, тот выскочил из укрытия, в два прыжка догнал вора, обхватил его голову обеими руками и сильно рванул за подбородок.

Громко хрустнули позвонки, тело Милко обмякло, руки безвольно повисли вдоль тела. Подхватив труп подмышки, сержант утащил его на кухню, спрятал за метровой перегородкой, разделявшей зоны приготовления и приёма пищи.

Пистолет снова оказался у него в руках. Держа оружие перед собой, Джон осторожно пробирался в комнату, откуда доносились голоса. Неожиданно один из грабителей выглянул в коридор и тут же рухнул на пол с широко раскрытыми глазами. Посреди его лба аккуратно зияли две дырочки.

«Зараза! Как же ты не вовремя выглянул».

— Керби, твою мать, какого хрена на ногах не стоишь?! — прикрикнул один из грабителей и тут же истошно заорал: — Вот дерьмо!

— Заткнись, придурок, — услышал Джон строгий голос, притаившись на кухне.

— Г-гордон, м-мы не одни.

— Что ты мелешь?

— Кто-то у-убил К-керби, всадил ему две пули прямо сюда!

Джон представил, как испугавшийся бандит трясущейся рукой показывает себе на лоб и усмехнулся. С такими лопухами ему ещё не приходилось иметь дело.

— Не ори, я сказал, — услышал он злобный шёпот предводителя. — Встань! Хватит нюни распускать! Он один, а нас двое. Перевес на нашей стороне.

— С чего ты взял, Г-гордон? — шмыгнул невидимый грабитель. — Может их тут несколько.

— Ага, и прячутся они под кроватью. Успокойся, Стэнли, если б их было много, они бы уже себя проявили. А так у нас есть шанс, если ты перестанешь ныть и возьмёшь себя в руки.

— Хорошо, Гордон, я постараюсь, — грабитель опять шмыгнул носом. Послышалась какая-то возня, видимо, бандит поднялся на ноги.

— Эй ты, ублюдок, выходи с поднятыми руками, — услышал сержант голос предводителя. — У тебя против нас нет шансов. Сейчас я позову ребят, они спустятся и надерут тебе задницу. Милко, Тоби, скорей идите сюда! Керби убил какой-то засранец…

«Умный, гад, пытается вызвать на разговор, хочет определить по голосу, где я нахожусь», — подумал Джон, прикидывая куда бы перебежать. Из кухни комнату Тима не видно, а бандиты, судя по голосам, там и засели. Удобнее всего до туда добраться из гостиной, но там кроме дивана и журнального столика ничего нет. Случись перестрелка, нигде не спрячешься.

— А он умнее, чем я думал, — прошептал Гордон на ухо напарнику. — Молчит, сволочь, чтобы я не мог его вычислить. Слушай, Стэн, попробуй пробраться в ванную. Там есть окно на кухню. Ты сможешь туда пролезть и отомстить за смерть Керби, Тоби и Милко.

— А они тоже мертвы? — спросил Стэнли дрожащим голосом.

— Ну конечно, иначе давно бы уже пристрелили его. Давай, я тебя прикрою.

— Я боюсь, — заскулил Стэн, — он меня убьёт.

— А если ты не выполнишь приказ — я тебя убью, — Гордон передёрнул затвор пистолета, приставил холодный ствол ко лбу Стэна: — Выбирай.

— Хорошо, я пойду.

Стэнли провёл рукой под носом, шмыгнул, встал на четвереньки. Выглянул из комнаты и тут же отпрянул назад. Через несколько секунд выглянул снова. Осмотревшись и не заметив опасности, пополз, быстро перебирая руками и ногами.

Джон лихорадочно соображал, как ему добраться до засевших в спальне Тима грабителей. Краем глаза заметил какое-то движение, посмотрел на противоположную стену. Там в начищенной до блеска сковороде из нержавеющей стали маячила голова одного из преступников.

«Спасибо, Глория, за посуду в идеальном состоянии».

Меж тем бандит уже выбрался из спальни и теперь быстро полз в ванную комнату. Джон высунул оружие за угол, пистолет задёргался, выплёвывая свинец, и огрызался огнём до тех пор, пока затворная рама не застыла в заднем положении.

Расстреляв все патроны, Джон бросил взгляд на импровизированное зеркало. Результат его удовлетворил. Свинцовый дождь успокоил преступника, тот неподвижно лежал в луже собственной крови.

На пол брякнулась пустая обойма. Джон вогнал новый магазин в рукоять пистолета, передёрнул затвор и стал ждать ответного хода.

— Ах так, гадёныш! — крикнул Гордон, едва затихли плевки глушителя, а Стэнли застыл на полу. — А что ты на это скажешь?

Он сорвал с пояса гранату, бросил в сторону кухни.

Сержант нисколько не удивился, когда рядом с ним хлопнулась шипящая граната. Вполне предсказуемое развитие событий. Стоит на стандартном замедлении — четыре секунды, времени как раз хватит, чтобы швырнуть обратно. Он схватил гранату, метнул назад в спальню. В комнате раздался громкий взрыв, и в коридор выкатилось облако белой пыли.

Не дожидаясь ответных действий, Джон выхватил второй пистолет, выскочил из-за стойки и открыл огонь из обоих стволов. Пули вонзались в стены из гипсокартона, взрывались пылевыми фонтанчиками. На пол сыпалась гипсовая крошка, в воздухе плавала белая взвесь, а Джон продолжал терзать стены, идя следом за шквалом огня.

В затянутой пылью комнате он увидел Гордона. Тот полулежал на полу, опираясь головой на зеркальную дверь шкафа купе. Несколько пуль угодили в зеркало, оно выдержало, но по нему во все стороны от чёрных дырочек змеились трещины.

Гордон держал одну руку на животе, второй прижимал пистолет к нижней челюсти. Из ран на груди хрипло вырывались красные пузыри, тонкая струйка крови тянулась изо рта к подбородку.

— Говори, кто вас послал и зачем? — Джон сделал несколько коротких шагов, удерживая главаря на прицеле.

— Пошёл ты… — выдавил Гордон и нажал на курок. Громыхнул выстрел, кровавые ошмётки вперемешку с мозгами брызнули на нежно-розовые обои.

— Вот и поговорили, — сержант сунул оба пистолета за пояс. — Пока Тим с матерью не вернулись, доделываю передатчик и собираю вещи. Оставаться в этом доме опасно, грабители не просто так сюда наведались. Раз не получилось, явятся снова, но уже в большем количестве и лучше вооружённые.

70

Продолжая говорить сам с собой, сержант утащил труп Стэнли в комнату, свалил рядом с Гордоном, туда же приволок тело Керби. Потом поднялся к себе. Паяльник уже остыл, пришлось нагревать его снова.

Внизу хлопнула дверь, сержант вышел из комнаты, встал наверху лестницы.

— Что здесь происходит? — Глория поставила сумки с продуктами на пол, понюхала воздух. — Почему в моём доме такой странный запах? Откуда вся эта пыль?

Сержант поправил полы расстегнутой рубашки, пряча оружие от посторонних глаз.

— Это я вас хочу спросить, что здесь происходит? Не успели вы с Тимом выйти из дома, как в него забралось пятеро злоумышленников. Они всё здесь переворошили, видно что-то искали.

— Но у нас нет денег и драгоценностей, мистер Уилкис.

— Я пытался им это объяснить, но они не слушали. Пришлось их успокоить.

Тим быстро связал появление грабителей с находкой, решил проверить на месте ли КПК и сделал шаг к своей комнате.

— Не ходи туда, — резко бросил сержант и спустился на несколько ступеней. Полы рубашки распахнулись, миссис Робинсон увидела рукоятки пистолетов, указала на оружие:

— Вы их убили, мистер Уилкис?

Сержант быстро преодолел остаток лестницы, подошёл к Глории.

— А вы думали, они меня послушались и вышли вон?

— Нет, но что теперь делать?

— Бежать. Вряд ли это случайный визит. Глория, вы должны мне рассказать, что эти бандиты искали в доме. Зная, зачем они пришли, я придумаю, как нам быть дальше. Времени в обрез, думаю, часа три, максимум — четыре. Чем быстрее вы всё расскажете, тем лучше для вас и Тима.

— Но я не знаю… ума не приложу, что могло их заинтересовать.

Сержант повернулся к молодому человеку:

— Тим?!

— Я думаю, они искали бандероль. Я случайно нашёл её возле мусорных баков.

— Что в ней было?

— КПК. Я утром включал его, просто хотел посмотреть, что там есть…

— Ну, нашёл что-нибудь?

— Там какие-то схемы, непонятные значки, цифры… Я хотел показать тебе… вам, но не успел. Эти пришли раньше.

— Понятно, где КПК?

— Я его спрятал в спальне, сейчас принесу. Тим шагнул в сторону комнаты.

— Не спеши, парень. Сначала выслушай меня, хорошо? — Тим кивнул. Джон положил руку ему на плечо: — Войдёшь в комнату не пугайся и по сторонам не глазей. Возьмёшь КПК и сразу назад.

Робинсон выскользнул из-под его руки, медленно пошёл в комнату.

— Не смотри по сторонам, — напомнил сержант.

— Что там такое, мистер Уилкис? — забеспокоилась Глория.

— Пустяк по большому счёту: три трупа и мозги на стене. — Миссис Робинсон вскрикнула, зажала рот ладонью. — Хорошо, граната далеко взорвалась, никому руки-ноги не оторвало.

— Так у вас и граната была?! Откуда? Вы не перестаёте меня удивлять.

— Граната, кстати, как и оружие, не мои, — Джон немного покривил душой. Для пущего спокойствия миссис Робинсон он решил не открывать ей всей правды. — Мне повезло, она упала рядом со мной, и я успел вернуть её обратно. Потом хотел допросить раненого, но он застрелился. Придётся переклеивать обои, если вы с Тимом сюда ещё вернётесь.

Пока они разговаривали, Тим заскочил в комнату и сразу наткнулся взглядом на трупы бандитов. На мгновение ему стало дурно, тошнота подкатила к горлу, горячим комком уткнулась в зубы. Он сглотнул, глубоко задышал носом, с трудом удерживая в себе завтрак.

«Всё равно уйду в армию, если надо — сбегу из дома, но стану таким же, как Джон. — В том, что Уилкис военный Тим нисколько не сомневался. Разве может какой-то бродячий ремонтник так разобраться с грабителями? — Они вон какие крутые… были, а теперь лежат с дырками в теле, а он там, рядом с мамой, как всегда спокойный и невозмутимый».

Тим достал бандероль из-под матраса и, стараясь не смотреть на трупы и расплескавшиеся по обоям мозги, вышел из комнаты.

— Вот, — он протянул свёрток сержанту.

Джон достал КПК, мельком осмотрел его, сунул в карман. Потом сказал резким голосом:

— Быстро пакуйте чемоданы. Берите самое необходимое: деньги, документы, минимум вещей и продуктов. На всё тридцать минут.

— Куда мы поедем, мистер Уилкис? — спросила Глория.

— Сначала к моим друзьям, а там видно будет.

Он бегом взбежал по лестнице, преодолевая по две-три ступени за раз, ворвался в комнату. Горячий паяльник всё ещё лежал на подставке. Джон схватил его, быстро впаял микросхему, проверил тестером и наскоро собрал корпус передатчика.

Осталось сложить вещи и можно бежать из дома.

Кровать с визгом процарапала пол, следом отъехал сундук. Сержант выхватил нож, одну за другой выковырял несколько планок, сунул руки в зияющую дыру, дёрнул. Сухое дерево ломалось с азартным треском. Джон откидывал выломанные дощечки всё больше увеличивая отверстие в полу. Когда оно достигло полуметра, упал на пол и вытащил сумку из тайника.

Нож и оба пистолета исчезли в распахнувшейся пасти. Позже пришла очередь готовых раций, запасных деталей от них и от спутникового передатчика. Он сложил их в коричневый чемодан из шкафа. Туда же положил готовый прибор и ещё несколько электронных узлов. Закончив сборы, ещё раз осмотрел комнату, подхватил чемодан, сумку, вышел за дверь и быстро сбежал по скрипучей лестнице.

— Все готовы?

— Да, мистер Уилкис, — запыхавшаяся Глория, завела за ухо выбившуюся прядь. Пока постоялец хозяйничал наверху, она не теряла времени даром. У выхода стояли два чемодана, поблёскивая выпуклыми боками.

— Тогда поехали. Тим, беги в гараж, заводи «Сириус» и жди меня там. Глория, идите за сыном, я буду чуть позже.

Оставшись один, сержант вырвал питающий шланг из плиты, открыл кран. Газ с шипением повалил в кухню. Джон раскурочил звонок кухонного таймера, выдернул проводки, максимально сдвинул оголённые концы друг к другу и поставил время на пять минут.

Когда Уилкис спустился в гараж «Сириус» с опущенной крышей уже тарахтел заведённым двигателем. В открытые ворота ветер задувал опавшую листву, коричневые лодочки, шурша, перекатывались по бетонному полу, прятались под колёса, забивались в щели между коробками.

Джон бросил чемоданы в багажник, туда же запихнул сумку, хлопнул крышкой капота. «Сириус» качнулся, громко скрипнул пружинами. Не открывая дверей, сержант запрыгнул в машину, даванул на газ. Автомобиль басовито рыкнул мотором, под колёсами заскрипел песок, светлый прямоугольник раскрытых ворот двинулся навстречу. Через несколько секунд «Сириус» перевалился через бруствер дороги и покатился, плавно набирая скорость.

Не успел дом скрыться за зеленью стриженых кустов, как раздался грохот и огромный красный гриб взметнулся к небу. На дорогу посыпались дымящиеся деревяшки, щепки, строительный мусор. Несколько обугленных головёшек забарабанили по заднему бамперу и крышке багажника.

Миссис Робинсон коротко вскрикнула, прижала кулачок к губам. На глаза навернулись слёзы, но она не сказала ни слова. Раз мистер Уилкис взорвал дом, значит, так надо. Всё равно она бы не смогла там жить после всего, что случилось.

Джон прибавил газу, когда он повернул на перекрёстке, с той стороны улицы послышался вой пожарных сирен. Тим обернулся, но ничего не увидел, кроме широкого столба дыма над кустами.