Резервация монстров: Одна среди них (СИ)

Теперь же, благодаря несчастливой случайности, предстояло вновь взглянуть в эти глаза и увидеть в них…что? Ну уж нет, я сделала все, что могла! Черт с ней, с программой, пускай забирает ее назад, ибо моих моральных сил не хватит на то, о чем они просят. Сами заварили эту кашу, сами пусть и разбираются, а я спокойно вернусь к себе на дерево, и продолжу свою работу, как будто и не было никаких пришельцев. И вообще, сделаю вид, что никаких тсарнианцев, антроптериксов, и других подобных им субъектов вокруг просто не существует.

Гнев и растерянность, захватившие мои мысли совершенно отвлекли меня от реальности. И очнулась я лишь тогда, когда тарелка, зависнув над знакомым раскуроченным люком, уже плавно снижалась. С высоты половины птичьего полета тсарнианская база представляла собой всего лишь небольшую выпуклость в земле, маленький уютный холмик на круглой прогалине, обсыпанный золотистым осенним ковром. Его неестественность выявлял лишь темный зев металлического люка, подозрительно притаившегося на вершине холма и отдаленно напоминавшего кротовину.

– Я не пойду, – заявила я, намертво вцепившись в сиденье спасительного пуфика.

– Я. Не. Пойду! – Уверенно повторила я, когда меня, осознав невозможность отцепить, вместе с пуфиком конвоировали в зону спуска, очерченную красным точно по периметру.

– Да не пойду я никуда!! – Возмущенно вопила я уже возле люка, упираясь в его стенки всеми конечностями, и весьма достоверно изображая сцену из сказки, когда Баба Яга пыталась запихать Иванушку в печь. Царним, соответственно, в роли кровожадной старухи.

– Да будьте же мужиками, научитесь уже сами решать свои проблемы! – Злобно шипела моя голова, против воли увлекаемая в темный проем вслед за барахтающимся телом.

– Мы не мужики, – прошипел Шахр, – мы эр….

Но окончание я не услышала, уже скрывшись из виду.

Никто не внял моим просьбам, увещеваниям и угрозам. Коварные пришельцы молчаливо конвоировали мою горестную тушку прямо в неуютное логово себе подобных. За неимением адекватного выхода из ситуации, и кое как уговорив себя смириться с судьбой, я решила решать проблемы по мере поступления, и действовать максимально аккуратно. Чего мне терять, опять же? Хотя ничего терять всетаки не хотелось.

Как и предполагалось, мы застали изобретателей в полном сборе в общей комнате, куда только что спустились через отверстие в потолке. Взлохмаченный Дар крутился вокруг устало растянувшегося на диване Гера с компрессом на голове, и тут же вперившего мрачный взгляд в нежданных гостей.

И тут произошло неожиданное. Сопровождавшие меня братья, синхронно шагнув вперед, вдруг разом упали на одно колено, и покаянно склонили растрепавшиеся головы. Будь моя воля, я бы их еще и в пол носами потыкала, как шкодливых котов. А пока я забыла даже растеряться, недоуменно переводя взгляд с одного на другого.

– Явились, блудные дети, – ехидно прокомментировал Дар, даже не поворачиваясь в нашу сторону. Он привычным движением толок в чашке какую-то пахучую траву, в пол оборота покосившись на внезапно напрягшегося коллегу.

– Кто бы сомневался, – хмуро выдавил Гер, глядя на обращенные к нему макушки и побледнев еще больше, как будто это было возможно. – Когда?

Царним поднял было голову, но встретившись со взглядом ученого, не предвещавшим ничего хорошего, тут же уронил ее обратно.

– В скором времени, – глухо пробурчал Шахр, на секунду растерявший все свое высокомерие.

В следующий момент произошло несколько событий: Гер страдальчески возвел взгляд к потолку, и резким движением поднялся со своего лежбища, отбросив компресс. Дар, поймав его на лету, одновременно локтем задел свою ступку, отчего та полетела на пол, и, с дребезгом прокатившись, рассыпала по ковру пахучее содержимое. Я, не успев вовремя отвести глаза, поймала на своей скромной персоне ледяной взор старого друга и не успела открыть рот, как в следующую секунду задохнулась от резкой боли. Остальное осознавалось смутно. Помню лишь ощущение тупого ножа, внезапно и жестоко пронзившего тело в районе желудка, отчего ноги, да и все тело вдруг как-то сразу перестали слушаться свою хозяйку. Комната поплыла, промелькнул перед глазами потолочный люк, и резко и вовремя вскочивший с колена Царним успел удержать меня от падения, и как в следующий миг загудела рамка телепорта, сработавшая на оповещение. Помню, Герман что-то неразборчиво воскликнул, а затем я провалилась в спасительную темноту.

17.

Они так слаженно, с интервалом в какие-то доли секунды, шагнули из рамки телепорта, будто им ежедневно приходилось путешествовать между мирами, и их это нисколько не затрудняло. Всего прибывших было трое. Точнее сказать, она была одна, в сопровождении двух карателей.

Элегантная женщина в возрасте и двое мрачных мужчин, вооруженных до зубов. Они застыли на пьедестале возле портала подобно оригинальной скульптурной композиции, весьма странно смотрящейся в скромном интерьере лабораторной гостиной. Встречающие облегченно перевели дух, поняв, что ликвидаторов среди гостей на сегодня не предвидится. Умными, в сетке мелких морщинок живыми глазами, седовласая дама молча оглядела присутствующих, склонившихся в приветственном поклоне, и негромко произнесла низким тягучим голосом:

– Приветствую вас, ллоррх Тсарге.

Герман галантно склонился над протянутой к нему рукой в горчичного цвета кружевной перчатке.

– Рад встрече, ллоррие. Не так часто имею удовольствие видеть вас в своем скромном обиталище.

Женщина снисходительно улыбнулась поднявшему голову ученому.

– Скромность лучшая из добродетелей, ллоррх. Кому как не вам об этом знать лучше всех нас.

Она шагнула со ступеньки и, будто не замечая, прошла мимо застывших изваяниями склоненных мужчин к дивану, и величественно растеклась на мягком сиденье. Ее мрачная свита осталась стоять возле рамки телепорта, следя горящими взорами из темноты накинутых капюшонов.

– Мальчики могут расслабиться, – милостиво позволила высокопоставленная гостья, шевельнув пальцами, –присаживайтесь, и рассказывайте, что у вас тут стряслось на этот раз.

Гер мимоходом ободряюще хлопнул Царнима по напряженному плечу, и с вежливой полуулыбкой опустился на противоположный край дивана. Мужчины послушно рассредоточились по присутствующим стульям, пододвинув их в зону видимости прибывшей.

– Что конкретно бы вы хотели услышать, ллоррие? – Отстраненно поинтересовался ученый, не сводя глаз с широкого браслета сложного плетения, украшавшего ее правую руку поверх перчатки.

Женщина насмешливо проследила за его взглядом и ответила:

– Как продвигаются исследования, ллоррх? Как скоро можно ожидать годного результата?

Ее пальцы лениво разглаживали морщинки на тяжелой ткани коричневой юбки, хотя она в том особо не нуждалась, и без того идеальными складками стекая к ее ногам в изящных кожаных сапожках.

– На этот раз мне есть чем вас порадовать, ваша светлость, – быстрым движением Гер достал из нагрудного кармана тяжелую металлическую серьгу с красным камнем и, не глядя, лениво подбросил ее в сторону чернокосого. Тот ловко подхватил на лету жалобно звякнувшую побрякушку и вопросительно уставился на ученого.

– Примерь, – холодно отозвался Герман, – И попробуй приказать мне что-либо на свое усмотрение.

Надев серьгу, тут же привычно оттянувшую мочку левого уха, тот на секунду прикрыл веки, чтобы сосредоточиться. Затем опасно сверкнул заалевшими глазами со звериным вертикальным зрачком, которые могли испугать любого неискушенного зрителя, и напряженно уставился на ученого.

Гер спокойно поймал его взгляд и насмешливо поинтересовался:

– Что же ты хочешь, чтобы я сделал, Царним?

Во взгляде гостьи промелькнула лишь легкая заинтересованность, но не более того. Остальные же присутствующие, включая бесстрастную охрану, наблюдали за происходящим во все глаза.

Царним замешкался, его явно застали врасплох. Конечно, он очень многое хотел бы приказать Геру, но не в присутствии бывшей главы Клана Основателей и матери светлейшего правителя острова Тсарниан, от благосклонности которой полностью зависела его судьба. Он прекрасно знал, что Гер сейчас ничем не рискует, но все же, к чему-то он затеял весь этот спектакль. Серьга является всего лишь усилителем дара, она действует только при наличии источника дара, и сама по себе ценности не имеет. С полминуты он напряженно всматривался в ученого, как будто ожидая разглядеть на его лице подсказку о том, что именно тот хотел услышать. Но, так и не разглядев, нерешительно разлепил губы и произнес:

– Танцуй.

Гер снисходительно улыбнулся и перевел взгляд на гостью. В ярких глазах испытуемого отразилось недоумение, ненавистное чувство неуверенности начало подкрадываться к нему снова, а его руки готовились нервно сжаться в кулаки. Царним задумался. Но, с другой стороны, если дар перестал работать, возможно, ему разрешат вернуться домой быстрее. Ведь, помимо всего прочего, этот опасный дар также был причиной многолетней ссылки его и братьев. Несмотря на многочисленные попытки сбежать из изоляции, это было лишь проявлением его бунтарской натуры. Домой, на родную планету, хотели вернуться все.

Женщина поймала самодовольный взгляд Германа, недоверчиво склонила голову и негромко позвала:

– Дриан!

Легко шагнув с подпиравшего арку пьедестала, один из карателей остановился с трех шагах от женщины, подобострастно склонив голову в темном капюшоне.

– Попробуй то же с ним, – повелительно кивнула она Царниму.

Охранник развернулся, и слегка отбросил капюшон, позволяя юному дарованию увидеть свое лицо. Тот спокойно выдержал взгляд колючих черных, подозрительно сощуренных глаз на строгом жилистом лице, и повторил ранее высказанную просьбу.

Зрачки карателя остекленели, он плавно развернулся, и, воздев руки, закружился на носочках вокруг своей оси, будто юная балерина.

Гостья восхищенно выдохнула и засмеялась, откинувшись на спинку дивана.

Каратели, опасная тысяча, каста охранителей, на протяжении многих веков подчиняющаяся исключительно представителям правящего клана и обеспечивающая общественную безопасность, не подчинялась больше никому. Никто из них никогда не посмел бы обесчестить себя подобным образом.

– Хватит, – брезгливо отмахнулся очевидно воспрявший духом чернокосый, будто заподозрив подвластного ему охранника в коварном издевательстве.

Каратель повиновался и на этот раз. Когда он замер, ллоррие жестом послала его на исходную позицию, и с изумленной улыбкой повернулась к ученому:

– Порой вы меня просто удивляете, ллоррх! Что это было?

– Сыворотка, ваша светлость. На основе крови носителя. Надежно блокирует действие дара на того, кто эту сыворотку использует.

– Это прекрасная новость! – Гостья широко улыбнулась, едва сдерживаясь, чтобы не запрыгать от восторга, как маленькая девочка. Но принадлежность к правящему клану накладывало определенные обязательства, как и правила поведения, и не предполагало демонстрации излишних эмоций, неподобающих ее положению. – Однако логичнее было бы заблокировать дар непосредственно у самого носителя, чем прививать всех причастных, как вы считаете?

Гер кивнул.

– В первую очередь рассматривался именно этот вариант. Но у нас не было необходимых знаний. Сейчас же я могу уверенно составить верную формулу, исходя из уже открытой. Но ингредиенты… – Он задумчиво провел рукой по волосам, – Мне нужна кровь человека, на которого этот дар не может влиять по умолчанию, безо всяких сывороток. А это задача не их легких. Редкость подобного ингредиента общеизвестна. Его мы и искали с самого начала, чтобы решить нашу главную проблему.

С минуту висела задумчивая тишина, в которой каждый думал о своем. Гер о вышесказанном, Царним с братом о том, чтобы высшая не вспомнила об истиной цели визита, в мозгах карателей жужжали по одной одинокой мухе в каждом…

Тишину нарушил щелчок лениво расстегиваемого браслета.

– Так и быть, упрощу вам задачу, – задорно разъяснила ллоррик Фриа, протягивая слегка опешившему от такой щедрости Герману металлическую матово лоснящуюся кружевную манжету, минуту назад красовавшуюся на ее запястье.

Тот принял презент настолько бережно, аккуратно подставив обе сомкнутые ладони под бесценную вещь, будто это был новорожденный птенец.

– У меня нет слов, – восторженно прошептал ученый, не в силах оторвать взгляд от изящной вещицы, – Благодарю вас, ваша светлость!

– Пустяки, – снисходительно кивнула та, – Я удивлена, почему до сих пор в вашем арсенале его не было. Раз уж вы взяли на себя полную ответственность за этот зоопарк, то с моей стороны это меньшее, чем я могу помочь. Желаете опробовать?

Ученый коротко кивнул, и с помощью дарительницы застегнул на своей руке усовершенствованный тсарнианский вижнбраслет. Подобная разработка пока еще была недоступна для ученых острова Тсарниан, но благодаря вездесущему шпионажу, идея и способы воплощения были виртуозно изъяты у соседей по планете, эрботов, более продвинутых в производстве различных гаджетов. Их территория, куда бОльшая по занимаемой площади, находилась на соседнем острове. Собственно, вся суша планеты и была представлена всего двумя островами – Тсарниан и островом эрботов, разделенных пресноводным океаном.

Эрботами были существа, достигшие, по их пониманию, высшей стадии развития. Их продвинутые технологии позволили им слить воедино возможности человека и совершенного искусственного разума, создав своеобразный высокоинтеллектуальный симбиоз. Возможно, в какой-то мере они и являлись высшей ступенью техногенной эволюции и не только, поскольку на шпионаж соседей смотрели сквозь пальцы, как добрая хозяйка смотрит на голодную мышь, ворующую хлебные корки. А миролюбия и лояльности к окружающим им было не занимать. Возможно, они и безо всякого шпионажа поделились бы своими разработками, если бы соседи – тсарнианцы соизволили снизойти до подобной просьбы, кто знает?

Как только гаджет удобно уместился на германовой руке, гостья популярно объяснила метод работы. Нужно было активировать элементы связи, проведя крест-накрест тремя пальцами по трем продолговатым кнопкам, вписанным параллельно друг другу в орнамент металлической поверхности. Затем ввести биологические параметры искомого объекта, после чего браслет активизирует работу и выдаст нужный результат. Не откладывая в долгий ящик, мужчина скрупулёзно повторил весь вышеописанный алгоритм, и все присутствующие замерли в ожидании результата.

– Радиус действия около двух тысяч километров, – негромко произнесла высшая, – Надеюсь, этого будет достаточно.

Герман дернулся, по его коже из-под кружевного металла скатились и упали на пол две тяжелые алые капли. Изъятие крови являлось частью рабочего процесса данного гаджета. На другом топливе кровожадный чудо-артефакт работать не желал. Дело в том, что украденный образец так и не смогли перевести на палиатрис, или иное топливо, а повторить разработку не позволяли технологии, крайне отличные от оригинальных. И даже добыча дополнительных образцов не внесла ясность во все тонкости технологии этой разработки.

Прошла минута, две. Напряжение с каждой прошедшей секундой только нарастало. Царним сдержал в себе неосознанное желание заерзать, чтобы не привлекать к своей и без того провинившейся персоне ненужное внимание. Уж как не ему было знать наверняка, что двух тысяч километров хватит с лихвой.

Тишина прервалась мелодичным треньком со стороны эрботской аппаратуры. Аппарат прозвенел повторно и выдал голограмму, развернувшуюся прямоугольным листом прямо перед лицом ученого. Тот вгляделся в мудреные символы и застыл.

– Ну что – прервала чересчур затянувшееся молчание дарительница, – я смогла облегчить вам задачу?

– Более чем, – хрипло прошептал Гер, пытаясь унять нервное дрожание в вытянутой браслетом вперед руке.

– Тогда не затягивайте с результатом, – женщина элегантно поднялась и с чувством выполненного долга степенно двинулась в сторону рамки портала.

Герман в прострации поспешил следом.

– Я не стану портить впечатление от и без того редких встреч, – полуобернувшись, она скользнула взглядом по напряженным братьям, – Ллоррх Тсарге!

– Ваша светлость!

Он свернул голограмму и теперь стоял рядом с ней, склонившись в вежливом поклоне.

– Я жду результатов, – уже серьезно повторила она, – Если вам удастся реализовать проект в ближайшее время, то думаю вскоре после этого, мы сможем рассматривать возможность вашего возвращения на родину. И даже избавить некоторых оболтусов от дополнительных карательных мер.

Лица братьев посветлели, они сдержанно переглянулись, и сдержали улыбки. Точнее, сдержался птерикс, а улыбался один Царним, которому еще при рождении досталась вся эмоциональность, выделенная им с Шахром на двоих.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем приветственно зашелестела активировшаяся рамка телепорта. Ллоррие Фриа кивнула провожающим и покровительственно изрекла напоследок:

– В следующий раз я надеюсь видеть вас в полном составе.

Рамка телепорта плавно погасла, скрывая за собой ушедших гостей.

18.

Глупо думать, что питаясь одной лишь сладкой выпечкой два раза в день, можно сохранить здоровье и красоту. Еще глупее так думать, когда в медицинской карте уже давно стоит четкий диагноз по поводу не по годам измученной пищеварительной системы. Конечно, винить в произошедшем кого-то, кроме себя, было некого. Конечно, живя стабильной городской жизнью в удобной квартире с устоявшимся режимом дня очень легко соблюдать здоровую диету, питаясь по правилам изо дня в день. Но иногда, когда в жизни происходят события настолько захватывающие, порой забываешь просто поесть, не то что подумать о качестве перехваченной в свободную минуту скудной трапезы.

В мою студенческую бытность, когда я только начинала худо-бедно зарабатывать, живя самостоятельно, приходилось питаться не очень качественно, отдавая предпочтение удобному фастфуду, сухомятке или перекусам на ходу. Не придавая этому особого значения, я все свободное время посвящала учебе, работе, и стрессу, с ними связанному, не задумываясь о последствиях. Но однажды они всетаки напомнили о себе, коварно оповестив меня жуткими болями в самый неподходящий момент. Потом пару недель пришлось проваляться в лечебном учреждении, подставляя заднюю часть под уколы, и покорно давясь таблетками перорально. За эти две недели я полностью осознала свое беспечное поведение, и железно обещала себе начать, наконец то, беречь, холить и лелеять свое незаменимое здоровье. И с честью его сдержала. Продержалась таким образом я несколько лет, ровно до сегодняшнего момента. Ох, как же не вовремя он наступил. Хотя, кто его знает…

Придя в себя, я нерешительно открыла глаза и даже попыталась перевернуться на бок. Но жажда движения мигом купировалась, едва малейшее шевеление отозвалось резкой болью в подреберье. Я страдальчески поморщилась, не сумев сдержать тихий стон.

Кто бы только знал, как я не люблю болеть подобным образом… Одно дело подхватить легкую простуду, и тогда сидишь себе дома, грея ноги под теплым пледом на мягком диване, прихлебывая горячий напиток, и смотришь хороший фильм. И совсем другое дело проклятый гастрит. Когда ходишь исключительно в положении четвертого знака зодиака, не в силах разогнуться, ступая как можно более аккуратно, потому как боль жестоко отзывается на каждый твой неловкий шаг. Положение слегка налаживается после недели жесточайшей диеты с обязательным дополнением в виде фармакологических изысков. Короче, счастлив и блажен неведающий хворей индивид.

Еще несколько минут я боялась пошевелиться, обреченно уставившись в потолок странной комнаты, куда меня видимо, принес Царним. Я подняла руку, и пальцы уперлись в невидимое стекло. Подобно телу мертвой принцессы, мое собственное пока еще живое, покоилось в аутентичном стеклянном гробу. Испугаться было трудно, поскольку я догадалась, что меня, возможно, поместили в биосканер, регенератор или же местную версию подобного аппарата, для того чтобы выяснить причину обморока.

Проведя рукой вдоль тела, я уверилась в этой мысли наверняка: мое обнаженное туловище плотно обвивали, деликатно скрыв все самое интересное, эластичные тканевые полоски, конспиративно сливаясь с цветом кожи. В теории, после того, как в аппарат загружается объект, тот сканирует его, решая, какие манипуляции с ним сотворить. Если объект нуждается в лечении, умная машина затемняет стекло, отшелушивает больного от одежды, заворачивает его в полоски, и начинает процесс регенерации. На данный момент, я испытывала теорию на себе. Тканевые ленты позволяли сканеру и регенератору работать без помех одежды, лишая объект сканирования неприятного чувства стыда за свою оголенную тушку. Идеально.

Вслушиваясь в тишину пустого помещения, мои уши всетаки вычленили посторонние звуки, исходящие предположительно, из общей комнаты. По количеству голосов нетрудно было догадаться, что карательная делегация слегка обманула ожидания антроптерикса, решив явиться незамедлительно. Среди эха отдававшихся в коридоре знакомых голосов я с удивлением вычленила знакомые мужские, и, как мне показалось, даже один женский.

По истечении времени с невероятным облегчением почувствовав, как боль начала постепенно утихать, я неуверенно поерзала, устраиваясь поудобнее, и напрягла свой слух до предельных отметок. Но среди неясных глухих звуков трудно было различить хоть что-либо членораздельное. Поэтому пришлось расслабиться и ждать завершения процесса регенерации, или кого-нибудь, кто освободил бы меня из заточения. Повезло, что долго ждать не пришлось, едва смолкли звуки разговоров в общей комнате, как я расслышала приближающиеся шаги. Прикрыв глаза, решила делать вид, что еще не очнулась, дабы не чувствовать себя неловко из-за своего недоодетого вида. Приглушенно прошуршала открывающаяся дверь, и в комнату вошел кто-то, остановившийся в дверном проеме. В этот момент я вспомнила свои старые занятия по медитации, на которые сходила в свое время пару раз для расширения кругозора, которые, в принципе, только сейчас и пригодились. Стараясь не моргать, я слегка приподняла ресницы. Посетитель заслонял собою свет, поэтому я различала лишь смутный темный силуэт на светлом фоне.

Странно, но в этот момент меня посетило неясное чувство опасности, которое заставило мои веки неконтролируемо распахнуться навстречу резко вспыхнувшему свету, Но я увидела лишь свет, который закружил, засасывая меня целиком в яркую головокружительную воронку. Разглядеть человека в комнате я так и не смогла, его очертания размазались вместе с внезапно расплывшейся реальностью. В последний момент, пытаясь схватить ускользающую опору, я царапнула ногтями по стеклу и ощутила, как оно мягко истаяло под моими пальцами. Утопая в новой реальности, я зажмурилась, защищая глаза от вышибающего слезу резкого света и услышала донесшийся до меня испуганный возглас, переросший в гулкое шипение воздуха в ушах. Мое тело будто провалилось в туннель, растворившись в воронке нетипичного портала.

Проболтавшись в невесомости несколько жутких секунд, тщетно пытаясь уцепиться руками за воздух, я наконец шмякнулась на что-то липко-холодное, перевернулась на спину, судорожно вдохнула сырой воздух, мигом продрогнув, и огляделась.

Путешествовать телепортом за время нахождения здесь мне приходилось не раз. Но одно дело, когда ты морально готов к этому необычному процессу, и совсем другое, когда тебя без спросу выдергивают из привычной окружающей обстановки, и подвергают подобным перегрузкам совершенно неожиданно.

Липкая масса подо мной оказалась всего лишь мокрым ковром из опавших листьев, а над головой понуро склонились полуоблетевшие ветви сонных деревьев. Сквозь их озябшие перекрестья я смогла разглядеть хмурое небо, скупо поливавшее сверху редкими каплями промозглого дождя. Моя кожа мигом покрылась мурашками. Я резко подскочила, неловко мазнув головой по низким ветвям, и опрокинула на себя весь их запас дождевых капель, усугубив ситуацию. Мое полуголое тело не было готово к таким закаливаниям. В прорубь я ни разу не ныряла, обливаниями не занималась, контрастный душ был мне крайне чужд, и сейчас я почувствовала себя сродни несчастным пассажирам Титаника, по воле судьбы оказавшимся в ледяных атлантических водах.

Жутко замерзнув в первые же секунды, я старалась согреться хоть как то, растирая озябшее тело руками, щипая кожу, и прыгая на каждой ноге по очереди. Помогало не очень, учитывая достаточно некомфортную для раздетого человека температуру около десяти градусов тепла.

Обхватив себя руками, я резво оббежала вокруг гигантского ствола какого-то хвойного, осмотрев мимоходом место, куда меня так внезапно занесло. Как ни странно, это был лес. Сумрачный октябрьский лес с кучей грустных деревьев и мертвой листвы без намека на цивилизацию и наличие хоть какого-то теплого укрытия. Беспощадный ветер трепал ветки, под босыми ступнями мокла скорбная трава, цивилизацией вокруг даже не пахло. Перспективы намечались не самые радужные. Я не смогла вспомнить, когда в последний раз так мерзла. Даже пару лет назад зимой, поссорившись в очередной раз с Гером, сбежала из его машины на мороз в легкой куртке, и шла пару километров, пока он ехал рядом и читал мне проповедь о том, что так делать нельзя. Но, в конце концов, я проявила благоразумие, и вернулась в транспорт, только там осознав, что промерзла насквозь. Позже дома он заботливо посадил меня в кресло, обернув теплым пледом, сварил какао и даже набрал мне тазик горячей воды для озябших ног. Мда, сейчас бы мне всего этого очень не помешало.

Проклиная все внезапные телепорты, и надеясь на то, что Гер каким то чудесным образом меня все же отсюда вытащит, пока не замерзла насмерть, я нарезала очередной круг вокруг дерева в тщетной попытке согреться, или в слабой надежде на то, что вдруг также неожиданно вернусь обратно, когда вдруг смутно почувствовала чье-то присутствие.

Сделав еще пару неуверенных шагов, я осторожно прислушалась. Тишину разбавлял лишь свист ветра в верхушках деревьев да ненавязчивый шум редких дождевых капель. Зубы стучали, тело потряхивало от холода, однако каким-то шестым чувством я понимала, что здесь находится кто-то еще.

Вглядываясь во мрак между могучими стволами, я не сразу заметила постороннее движение. Смутные силуэты замаячили между дальними деревьями, заставив меня сжаться от нахлынувшего чувства опасности. Животные? Та самая агрессивная местная фауна? Или может люди-полулюди типа Шахриана? Здесь был возможен любой из представленных вариантов. Идти им навстречу и проверять как-то не хотелось, и я резво шмыгнула за гигантский ствол, спрятавшись среди переплетенных между собой корневищ, и плотно вжалась в кору. Возможно, они пройдут мимо и не заметят? Хотя кого я обманываю. Мое тело, яркое человекообразное пятно в сумерках, сияло приклеившимся к стволу дерева светляком. Как вариант, можно было притвориться своей. Хотя, скорее всего, местные обитатели как раз-таки уже в курсе, что я совсем не «с их района», поэтому и идут разбираться с непрошенной чужеродной формой жизни.

Как назло, вокруг не было ничего более пригодного для пряток, кроме исполинских высоток – местной вариации деревьев. Ветки начинались высоко, не допрыгнуть…

Ни одного чахлого куста, или иной мало-мальски пышной растительности, в ветвях которой можно было скрыться. Конечно, был вариант попробовать убежать. Но где гарантия, что в стороне предполагаемого побега меня не ждут с распростертыми объятиями коллеги предыдущих преследователей. Пришлось закрыть глаза и приготовиться к худшему. От страха я даже перестала чувствовать холод. Шуршание листвы под чужими ногами (или лапами?) я слышала все явственней по мере их приближения. Дождь усилился, холодные капли стекали по лицу, смешиваясь со слезами.

Откуда-то сбоку спасительного ствола послышался низкий утробный рык, от которого волосы на моей голове ощутимо зашевелились. Я судорожно всхлипнула, и не успела даже выдохнуть, как меня вдруг схватили чьи-то руки и со страшной силой потащили куда-то вверх.

***

Я пришла в себя почти мгновенно, сразу же, как только оказалась бережно усажена на теплый деревянный пол. И, подняв глаза, увидела своего спасителя.

Существо определенно было в родстве с рептилойдами. Оно было похоже на ящерицу, или даже на динозавра. С одной стороны. Но с другой его смело можно было принять за весьма человеческого мужчину. С небольшими оговорками, конечно. К оговоркам относились, например, глаза, прозрачные желто-зеленые с вертикально суженными зрачками, слегка светящиеся в полумраке. Тело, по форме кажущееся человечески пропорциональным, было покрыто сетью сложного плетения из мельчайших, янтарно переливающихся и плотно прижатых друг к другу чешуек, а внушительные мышцы его торса казались отлитыми из некоего блестящего металла. И позади, о боже, извивался невероятно длинный гребенчатый хвост – цепкий и подвижный. На самом деле, очень трудно было оторвать взгляд от подобного зрелища. Шахриан примерно так же притягивал внимание своей звериной уникальностью, но этот… Этот казался куда опаснее, и уникальней.

Мы изучали друг друга с минуту. Я с живым интересом. Существо же глазело на меня с бесстрастием сытого крокодила, высокомерно, как мне показалось, задрав квадратный подбородок. Ситуация могла бы показаться опасной, если бы нижнюю часть тела моего внезапного спасителя не украшали милые бриджики горчичного цвета с оранжевыми прямоугольными заплатками на коленках.

Ухмыльнувшись про себя, я невольно расслабилась. Вряд ли существо, одевающееся подобным образом, сможет осознанно причинить вред кому-либо. Ну разве что людям с тонким чувством стиля.

Усевшись поудобнее, я смогла наконец выдавить из себя логичное:

– Вы кто?

– Меня зовут Ктиаран, для друзей просто Кти, – отозвался незнакомец низким хриплым голосом. Либо недавно он переболел ангиной, либо где-то посадил голос, либо ему просто давно не представлялось возможности с кем-либо разговаривать. Ну да, будь я человекообразной ящерицей, тоже наверняка испытывала бы определенные трудности в общении.

Так, это он сейчас мне предложил дружить? Вообще то, я ему теперь обязана за спасение. Если не от непонятных преследователей, то от обморожения точно. Нужно быть в меру благодарной, и, собственно, дружелюбной. Мои губы растянулись в приветливой улыбке.

Рептилойд неторопливо шагнул ко мне и протянул руку, чтобы помочь встать. Противиться подобной вежливости было бы глупо. Его ладонь оказалась холодной и гладкой как стекло, с не очень длинными, но довольно-таки опасными на вид когтями.

– Это твой дом? – Поинтересовалась я, ненавязчиво переходя на ты, разглядывая окружающее пространство вместо того, чтобы докучать разглядываниями его гостеприимному хозяину.

«Нет, я тут арендую помещение», – ты это хотела услышать, Рин? Ну что за вопросы? Что мешает сначала думать, потом спрашивать?

– Вроде того, – прохрипел в ответ чешуйчатый джентльмен, и подал мне невесть откуда взявшийся теплый плед. Я и не заметила, как неосознанно продолжаю стоять, обхватив себя руками как будто все еще находясь при минусовой температуре. Да и вид у меня был отнюдь не для приватной беседы с малознакомыми рептилойдами. Хотя может и для нее, но желания пока не возникало.

Замотавшись в приятную на ощупь ткань, я присела в ближайшее кресло, спросив разрешения взглядом. Ктиаран кивнул и удалился. Многословием он явно не отличался. Тем лучше. Не люблю болтунов.

Комната, в которой мне посчастливилось находиться, казалась весьма уютной за счет небольших размеров и незамысловатой меблировки, состоявшей из пары мягких кресел, журнального столика, и пушистого ковра на полу. Освещалось все теплым светом двух витиеватых бронзовых бра по обе стороны от кресел. Этакий аутентичный ретро стиль.

Это все очень напомнило мне верхний этаж не так давно покинутого мною рабочего места – моей древесной базы. За одним нюансом – в моем верхнем блоке мебель отсутствовала напрочь.

Интересно, сколько подобных жилых деревьев существовало неопознанными в этом бескрайнем лесу. Было бы крайне забавно, вдруг окажись, что все.

Данное дерево могло быть похожим и в тоже время непохожим на мое. Устройство, как я поняла, было примерно одинаковым. Хотя сложно принципиально по-разному расположить комнаты в искусственном дереве. Понятно, что это будут этажи, с логично уменьшающейся вверх площадью комнат. Вот отделка была иная, это да. Вместо ненавязчивого пластикового покрытия – натуральное фактурное дерево, покрытое чем-то блестящим, видимо, для консервации. Как будто настоящее дерево и правда избавили от определенного количества древесины, чтобы устроить там человеческое жилье. Или не совсем человеческое? Хм…

Хозяин жилплощади вернулся через минуту, и поставил на журнальный столик поднос с двумя дымящимися кружками и металлической тарелкой, доверху наполненной ароматными печеньями. Я прислушалась к организму. После недавнего приступа не хотелось даже глядеть на противопоказанные продукты, дабы не спровоцировать новый. Хотя есть, несомненно, хотелось. Чтож, попрошайничать манную кашку в данной ситуации могло показаться невежливым, поэтому я потянулась за кружкой.

Предупреждая мои вопросы, Ктиаран, растянувшись в соседнем кресле с такой же кружкой, выдал:

– Это я выдернул тебя от Гермиана.

С интересом ожидая продолжения, я грела руки об емкость с липовым чаем и терпеливо помалкивала, дабы не спугнуть новую информацию.

– Если бы был иной способ, я не заставил бы тебя испытать подобный дискомфорт, прошу простить.

Блаженно сощурясь, он отхлебнул горячего напитка. В моих глазах явно читался невысказанный вопрос.

– Чтобы обломать его планы относительно твоего использования, само собой. Он пожал плечами, и вернул полупустую емкость на поднос.

– В смысле? – Есть как-то определенно расхотелось, и я поставила свою кружку рядом с его. Тело все никак не желало согреваться, но я не хотела обижать хозяина залезая в гостеприимное кресло вместе с ногами, лишний раз пачкая чистый плед грязными ступнями.

– Так, – я попыталась абстрагироваться от мыслей о холоде, – Можно конкретнее? Кто такой Гермиан, и что подразумевается под словом «использование» могу я узнать?

Тот пожал плечами, мол, странный гуманойд, не понимает очевидного. Честно говоря, я ожидала, что при таком движении чешуйки на его теле затрещат, соприкасаясь. Но ничего подобного не произошло, и я сощурилась, вглядываясь в непривычную кожуру собеседника. Рептилойд поймал мой взгляд, ухмыльнувшись, насколько крокодил бывает способен ухмыляться, и ироничным жестом оттянул двумя пальцами кожу на плече.

В одно время была у меня в гардеробе очень недешевая, разумеется, подарок Германа, сумка из натуральной крокодиловой кожи. Она выглядела достаточно жутковато, поэтому я ее практически не носила. Так вот, если бы я была знакома с Ктиараном в то время, как мне ее подарили, то наверняка была бы уверена, что сумка сшита именно из него. Из филейной части, например.

– Гермиан это оригинальное имя Германа. Оно звучит несколько чужеродно для этих мест, поэтому он называет себя иначе. – Пояснил этот носитель ценного сырья для сумок, продолжая мирно разглядывать меня поверх своей кружки, ожидая реакции.

Так вот оно что оказывается. Даже имени его точного я не знала. Досадно. Если это правда, конечно…

– Кровь, – лаконично ответил Кти на второй вопрос, прервав мою зарождающуюся депрессию.

– Кровь, – согласилась я машинально, завороженно разглядывая, как крокодиловая кожа, выпущенная из когтистых пальцев, неспешно разглаживается, обтягивая выступающую мышцу. – Кровь? Стоп, какая кровь, вы о чем?

– Тво - я, – по слогам, как для слабоумной, произнес всезнающий полуящер.

– И что с ней? – Продолжал тормозить мой замерзший мозг.

– Ну, – он снова пожал плечами, будто издеваясь, – она обладает для них всех определенной ценностью.

– И в чем же ее ценность?

– Возможно, она поможет бороться с вирусом, – он вздохнул, затем лениво потянулся к подносу, и снова наполнил свою чашку из металлического чайника.

Моя голова медленно начинала опухать от чрезмерного шевеления извилин, пытавшихся сложить всю информацию воедино. Однако сведений все же не хватало, а адекватно оформить вопрос я пока не могла, как ни пыталась. Хотелось поинтересоваться: Да какого черта?! Кровь? Почему моя? Вирус? Какой еще вирус? Рептилойды? Что тут происходит, леший вас всех раздери?! В звуковом эквиваленте это все вылилось в низкоинтеллектуальное :

– Ээээ…

– Как давно ты знаешь Германа? – Мой чешуйчатый просветитель решил идти по своему пути.

Легкий вопрос.

– Около четырех лет.

Он кивнул.

– И все это время он не расставался с курительной трубкой?

Я задумалась. Ну да. Так все и было. За все время нашего общения я ни разу не видела его без нее. Кроме последнего дня перед отъездом. Да и на базе он практически не курил. Вообще, Гер ассоциировался у меня с трубкой, а трубка с Гером. И еще ванильный дым. Это совсем не редкость в наш век курильщиков-эксперементаторов, но этот горько-ванильный дым и Герман за все время нашего общения стали для меня практически неотделимы друг от друга. Все его вещи им пахли.

И тут до меня вдруг дошло, к чему он ведет.

– И что в ней было?

Уголки его абсолютно человеческих губ слегка дернулись от сочувствующей полуулыбки, и он начал свой небольшой рассказ.

Несколько сотен лет назад с Земли в космос был отправлен секретный исследовательский шатл. Пассажиров, не считая экипажа, было около пятиста человек, мужчин, женщин, и даже детей. По тем временам это был крупномасштабный проект по поиску планет, сродных их собственной… Несколько лет болтаясь в вакууме, в определенный момент они поняли, что что-то пошло не так. Путешественники потерялись в бескрайнем пространстве, откуда не было возможности не то что вернуться, но и двигаться дальше не представлялось возможным. Единственным выходом из положения казалось пытаться сесть на ближайшую планету, что они и сделали. Новоприбывшие были встречены нейтрально настроенными местными жителями – эрботами, которые милостиво выделили гостям лишний остров для существования и мирного развития, поделившись при этом частью собственных технологий. С тех пор прошло достаточное количество лет, и сменилось множество поколений, чтобы новая цивилизация укоренилась и расцвела на новой земле, и планета Тсарниан, как, в частности и одноименный остров, стали для пришельцев настоящим домом.

Около двадцати лет назад Гермиан Тсарге был одним из Клана Основателей на новой планете. Это говорило о том, что там он был далеко не последним человеком. Но со временем мужчина отдалился от управленческих дел, пожертвовав всего себя науке и изобретениям. Высшим достижением считалось даже не сравняться в чём то, а хотябы скопировать любой мельчайший успех куда более развитых соседей по планете. Свою домашнюю лабораторию он расширил до крупнейшей на острове, где корпел над разработкой различных полезностей.

Благодаря результатам его исследований, не только высшим членам Клана Основателей, но и не столь привилегированным обычным людям, стала невиданная доселе доступна возможность продления жизни и молодости. Многие были безгранично благодарны ученому за практическое избавление от смертельных болезней за счет изобретения регенератора. Причем именно Гер настоял на том, чтобы аппарат был доступен для всех. Это было выгодно по причине уменьшения смертности, упрощало здравоохранение, и решало проблему невысокой рождаемости.

Около тридцати лет назад на острове произошла очередная смена власти, и новое правительство сразу же решило править по-новому жестко, проведя череду неудачных реформ и подняв налоги, дабы укрепиться в своем положении и запугать людей. Соответственно те, у кого была возможность их платить, скрепя сердце платили. У кого же ее попросту не было, не увидели иного выхода, как уйти в тень, организовав преступные сообщества, целью которых был саботаж действующей власти. Количество группировок стало расти в геометрической прогрессии с каждым днем, и правящий клан был вынужден принять меры. Это сыграло свою роль, некоторые реформы отменили, налоги снова смягчили, но преступность осталась.

В одно время были задержаны основатели преступного движения. Царним и Шахриан. Когда братья были схвачены, остальные разбежались, и преступность, потеряв своих идейных вдохновителей, резко сошла на нет. Метод наказания долго обсуждался среди высших, было предложено множество вариантов, различных по своей кровожадности. Победителем дискуссии, как и следовало ожидать, вышла мудрая Фриана, тогдашняя глава клана. Она предложила отдать неудавшихся революционеров в лабораторию Гермиана в качестве очередных подопытных кроликов, для испытания нового вируса-мутагена.

Уже множество несчастных, имевших несчастье примкнуть к преступным группировкам и поплатившиеся за это, испытали на себе действие жуткого вируса. По наивысшему повелению ими было указано заполнить специально построенный для этого парк увеселений, или, скорее устрашений. Заключенные, подверженные действию вируса, молниеносно, буквально на глазах мутировали в некую смесь с представителями местной фауны, а некоторые даже флоры, и вскоре парк наполнился невиданными доселе экспонатами. И одними из них предстояло стать двум провинившимся представителям бывшей преступной элиты.

Однако что-то пошло не так. Заключенные вдруг стали стремительно умирать, а вирус научился распространяться самостоятельно, но этому не придавали особого значения, пока зараза не перекинулась на рядовых островитян.

Только тогда объявили чрезвычайное положение, и всех, кто имел несчастье контактировать с зараженными, изолировали. Гермиан в своей лаборатории начал плодотворную работу по снижению вирусной активности. Но все, чего ему удалось добиться, это лишь остановки его действия на зараженных. Иного прогресса ждали несколько лет, пока очередной умник от власти не предложил депортировать якобы основного виновника событий – Гермиана, вместе со всеми зараженными в отдаленную резервацию, в надежде, что в тех условиях у него появится мотивация работать более плодотворно, а также дабы оградить островитян от новых вспышек вируса. Идею поддержали большинством голосов, и в скором времени Сектор Т, а иначе, резервация Тсарниан пополнилась новыми обитателями.

Здесь Герман, теперь, когда уже ничьи тяжелые взгляды не мешали работе, опытным путем выяснил, что чересчур активно прижившийся мутаген может изгнать лишь инъекция особого вида крови, чьи клетки способны уничтожить его подчистую… Поэтому был начат поиск носителей нужного материала. За много лет случайным образом были найдены лишь двое, чья кровь оказалась похожа на искомую, но увы, далека от эталона. А потом появилась Рин.

– Кровь, – устало пробормотала я, – почему именно моя и почему именно кровь? – Я бы с удовольствием нацедила им другой биологической жидкости стакан-другой.

Но может не все так плохо? Кровь — это возобновляемый ресурс, можно поделиться, если хорошо попросят. Хотя хочется верить, что им нужна только кровь, а не кости, например. Чтобы натереть из них порошок и заваривать вместо заварки. А что? Целебный антивирусный чай.

Рассказчик усмехнулся. Видимо, до этого уже успели опробовать идею с биологическими жидкостями.

– И сколько им нужно моей крови? – Почему-то очень хотелось заплакать. Возможно, от осознания своей нужности людям только лишь в качестве биологического сырья.

Ктиаран уловил мое настроение и понизил голос:

– Думаю, достаточно.

– Достаточно для того, чтобы мне ничего не осталось? – Усмехнулась жертва ложной дружбы, в очередной раз осознав всю эфемерность бытия.

– Вовсе нет, – осчастливил Кти, – это было бы крайне расточительно с их стороны, поскольку из носителей нужной крови за столько лет нашлась только ты одна.

– А вы, – встрепенулась я, – вам тоже нужна моя кровь?

Он отрицательно покачал головой.

– Я изначально был против этого метода. Поэтому и покинул своих товарищей по несчастью. Зачем избавляться от вируса, если можно неплохо сосуществовать? Он давно не опасен и на самом деле наличие его в организме дает многие преимущества.

Он слегка приосанился. Я не смогла скрыть своего скептицизма.

– Это какие же?

Можно не тратиться на парикмахера, потому что нет волос? Или кончиком хвоста удобно спину чесать?

Он негромко рассмеялся над моим тоном.

– Ну, например, иные болезни носителей вируса не касаются. Любые раны заживают крайне быстро даже без регенератора. Тело приобретает свойства того животного, чьи клетки были взяты за составные в основной массе вирусной инъекции. Например я, – он демонстративно оглядел свой чешуйчато блестящий торс, – могу понижать свою температуру до смертельно низких для обычного человека отметок, или допустим хвост – незаменимая вещь для лазания по деревьям.

Поглядев на эту самодовольную человекообразную ящерицу, я не смогла больше себя сдерживать и рассмеялась в голос. Это звучало скорее нервно, чем весело, но все же вызвало ответную улыбку.

– Вот видишь, мне итак неплохо. Я не переживаю за свой внешний вид, поэтому мне вовсе незачем строить из себя кровососа.

– И что теперь, – продолжала веселиться я, – Оставишь меня тут, будем звонить Геру по видеосвязи и дразниться?

– Можно и так, – невозмутимо отозвался Ктиаран, но у тебя же есть свое дерево, работа, и вряд ли ты захочешь проводить время в компании такого существа как я. Думается, в последнее время тебе в полной мере хватило подобного общения.

Он всезнающе улыбнулся на мой вопросительный взгляд. – И я с удовольствием поставлю у тебя блокатор порталов, и никто не сможет попасть к тебе в гости без приглашения.

Я благодарно улыбнулась, вспомнив, что один мутант уже пытался раньше оказать мне подобную помощь. Жаль, как оказалось, не бесплатно. Но похоже, не все было еще потеряно.

– Спасибо, – пробормотала я смущенно.

– Не за что, – милостиво отозвался ящер.

– Так значит вы…

– Ты

– Так значит ты тоже изобретатель, вроде Гермиана?

– Ну, вроде того…

– И вы…ты тоже работаешь с вирусом?

– Нет, я по другой части. Вот например, тебя я вытащил с помощью одного из своих изобретений – генератора стихийных порталов, вот только он несовершенен, – рептилойд досадливо потер висок, – Однако хорошо, что ты переместилась рядом с деревом, а не впаялась в него на молекулярном уровне.

Я побледнела. Он хрипловато рассмеялся:

– Я шучу. Может, желаешь съесть чего-то более питательного?

Да, этот индивид определенно знал подход к девушкам.

Через полтора часа, после восхитительной рисовой каши на молоке (неужели у тсарнианцев водится что-то иное кроме сладостей!) и горячего душа с ароматным яблочным гелем (как же они здесь его любят!), я уютно свернулась калачиком в мягкой кровати, которую по доброте душевной уступил гостеприимный хозяин, и задумалась о своей дальнейшей судьбе.

Герман. Друг. Почти пять лет не выпускал из поля своего зрения, подпитывая чувство собственной незаменимости психотропным ванильным дымом. Потом заманил…Стоп. Не он ли всеми силами пытался меня отговорить от этой работы? Ну да, так и было. Но, с другой стороны, зная меня, это выглядело скорее намеренной подпиткой моего желания сделать наперекор. Наверняка сам же и порекомендовал мою кандидатуру старому другу. Интересно только, как вычислил. И как теперь собирается использовать? Честно говоря, я уже слегка устала разочаровываться в Гере. Особых иллюзий на его счет я никогда не питала. Но последние новости заставили меня серьезно обеспокоиться насчет собственной безопасности. Одно дело ходить по лезвию, уверенной в том, что тебе ничего не грозит. Сейчас же…

Я представила себя, сидящую в тесной камере за непробиваемой прозрачной стеной, худую и обескровленную, и Царнима, тайно передающего мне шоколадные круассаны через форточку в прозрачно-непробиваемой стене. Перспектива вырисовывалась не самая радужная. Ну и как же теперь жить дальше? Допустим, на пару лет удастся избежать печальной судьбы стать бесплатным донором до конца дней. Но как быть потом, если беличий контракт не продлят? Прятаться всю жизнь, бояться быть найденной каждую секунду. Это не было бы жизнью. Даже со всей моей социопатией, приятно было чувствовать определенную свободу в передвижениях, не ожидая ежечасного нападения из-за угла давнего знакомца с мешком для моей драгоценной тушки. Следовало оперативно придумать выход из этой крайне запутанной ситуации. Но мой мозг настолько устал ото всех этих переживаний, что, не успев даже пожелать ночи самому себе, отпустил меня в мир снов.

19.

Утро началось странно. Действительно, это на самом деле довольно необычно, когда за завтраком встречает самый настоящий мутант. Да и сама я выглядела не лучше после вчерашних злоключений, еще и в непонятного кроя хозяйской футболке в роли пижамы, доходившей почти до коленей. Сам полуящер скрывал одеждой только нижнюю часть туловища, ибо перегрев ему не грозил в принципе, но нынешнее соседство не располагало к излишнему нудизму.

В милой кухне с плетеной мебелью и металлической посудой находиться было довольно приятно, из односторонних иллюминаторов пробивались нерешительные солнечные лучи, рисуя хаотичные узоры на деревянных стенах и тонули в чашке с молоком. Ктиаран угощал овсянкой с изюмом и липовым чаем с шоколадными пряниками. Я с удивлением поймала себя на мысли, как же это, оказыватся, просто и естественно - завтракать в компании чешуйчатого рептилойда. Забавно было представлять, как он в кружевном передничке помешивает в кастрюле булькающую кашу, стоя у плиты. Он не добавил туда ваниль, и я была ему за это признательна.

Кто бы знал, какое невероятное удовольствие может доставить чашка ароматного травяного напитка с медом и в приятной компании, когда пьешь ее маленькими глотками после полной тарелки вкуснейшей каши, забравшись с ногами на плетеный стул, и смеешься над забавными рассказами гостеприимного хозяина. Ни одна кружка зеленого чая с настоящей клубникой, который я так любила пить дома, еще не доставила мне подобной радости. О вкусе мятного чая у Германа не хотелось и вспоминать.

Было невероятно лениво и уютно, и я щурилась от солнца и от вкусного пара, поднимавшегося от полупустой емкости с напитком. Вчерашние переживания отступили как-то разом, как будто утонув вместе с солнечными лучиками в чашке с прозрачной жидкостью. Размышлять о предстоящем пока не хотелось. Даже подумалось вдруг, что было бы неплохо встречать каждое утро подобным образом. Ощущение одиночества тут казалось утраченным, будто бы рядом, вытеснив его одномоментно, возникло крепкое дружеское чешуйчатое плечо.

Сегодня мой хозяин практически уже не вызывал вчерашней брезгливости. При дневном освещении я смогла разглядеть, что на лице у него почти нет чешуи, и оно довольно приятной мужественной формы с твердым подбородком и ямочками на щеках. Его зрачки, подобно кошачьим, могли расширяться и сужаться вплоть до незаметной вертикальной линии. Когда я поймала его на нормальной человеческой форме зрачков, подумалось, что выглядит он очень даже ничего, даже независимо от отсутствия волос, и несмотря на странную, по-змеиному сглаженную форму носа. Я была благодарна ему за спасение, за то, что он расставил все по полкам своим рассказом, и за бесхитростное, по-человечески доброе отношение к моей скромной персоне. Хотелось сделать ему что-то приятное в ответ.

– Знаешь, – улыбнулась я, – я еще никогда так чудесно не завтракала. Ты варишь эту кашу с помощью волшебства?

Он с усмешкой собрал со стола пустые тарелки, и загрузил в посудомойку. Достав с полки рыжую картонную коробку, он мягко шлепнул ее на столешницу передо мной и подмигнул желтым глазом: – Растворимая, три в одном по акции, и при этом съедобна – вот настоящее волшебство!

Я рассмеялась, и неожиданно для себя предложила:

– Я буду ждать тебя в гости в любое время, как тебе захочется.

Он улыбнулся с набитым пряниками ртом, и кивнул в сторону моей пустой кружки:

– С термосом и пряниками, конечно же?

– Разумеется, и кашу тоже можешь захватить, – снова засмеялась я.

– Меркантильная женщина!

На том идиллия и закончилась. Раздался переливчатый звук вызова по видеосвязи. Я вздрогнула от неожиданности, едва не расплескав остатки чая. Кти покачал головой в знак того, чтобы я не переживала, и неспешно двинулся к лестнице вместе со своей кружкой, на ходу дожевывая пряники. Я поспешила следом.

Герман не был похож на себя обычного. Никогда раньше он не был замечен мною в таком нехарактерном настроении. Изменился ли он, или просто стал, наконец, собой? Губы, сжатые в полоску, выдавали его внутреннее напряжение. Он сидел прямо, явно сдерживаясь, чтобы казаться спокойным. Создавалось ощущение, что он вот-вот выйдет из себя, протянет руки из монитора, и с особой жестокостью придушит Ктиарана.

Полуящер же лениво развалился в кресле напротив и не сдерживал довольной, почти издевательской ухмылки. Я стояла в стороне, вне обзора камеры, не желая попадаться на глаза в очередной раз бывшему другу.

– Верни то, что тебе не принадлежит, – сквозь зубы процедил Гер. Я смотрела на него во все глаза, с изумлением разглядывая новую грань этого человека.

– Когда же ты успел получить свои права на нее? – Невозмутимо поинтересовался Кти, отхлебнув из кружки. – Я полагаю, сначала принято поприветствовать собеседника.

Герман только что не заскрипел зубами, проигнорировав вопрос. – Если через час ее не будет на базе, я приду за ней сам.

У меня внутри поднялась горячая волна возмущения.

– А ты не хочешь узнать непосредственно мое мнение, хочу ли я возвращаться? – Выйдя на свет, я присела на подлокотник к Ктиарану. Тот сделал вид, что так и задумано.

Гер минуту сверлил меня безумными черными глазами, и я воистину гордилась собой за то, что выдержала это испытание.

– Рин, - наконец выдавил он, – Ты его не знаешь…

– Тебя я тоже не совсем знаю, Гермиан! – Парировала я, скрестив руки на груди. К моей досаде, не удалось избежать обиженной нотки в голосе. По-видимому, от Гера это не ускользнуло.

– Прошу, вернись, я расскажу тебе все.

Это казалось невероятным. Либо Герман скрывал от меня не только мотивы своей дружбы, но и великий актерский дар. Я даже почти поверила в его искренность, если бы не знала его с совсем иной стороны.

– Что мешало тебе рассказать раньше, не выдумывая альтернативных историй?

Он опустил голову, и из-за этого его слова прозвучали глухо.

– Я боялся тебя напугать.

– Я тебе больше не верю, и на этот раз это окончательно – произнесла я медленно, по слогам, глядя, как его руки, сложенные на столе, сжимаются в кулаки.

Он поднял на меня блестящие глаза. Я не могла разглядеть подробностей, а из-за лишних бликов казалось, что они полны слез, но взгляд был нехорошим.

– Прости, Рин, – прошептал он осипшим голосом, и по его мрачному тону стало ясно, чтобы мужчина не задумал совершить, раскаяния он не испытает.

Соединения оборвалось.

Я в прострации поднялась с подлокотника. Ну и что это сейчас такое было… Кти, похоже, был совсем не удивлен.

– Ты знаешь, – он ловко раскрутил пустую кружку на столешнице, – если бы я его не знал так хорошо, я бы подумал, что он расстроен.

Мы вернулись на кухню, и мою голову затопили мысли. Солнечные лучи пропали, а с ними мое хорошее настроение, прекрасное утро закончилось. Усевшись обратно в плетеное кресло, я понадеялась было вернуть хоть толику тех ощущений, что несколько минут назад делали меня такой счастливой. Напрасно. Хотелось до боли сжать голову руками и закричать. Моя жизнь до недавнего времени казалась такой спокойной, но теперь же… Удивительно, до чего же обидно было осознавать, что Гер, тот самый Гер… Ну в чем проблема была сказать: «Рин, я пришелец-ученый, и мне нужна твоя редкая кровь, чтобы сделать лекарство от инопланетного вируса. Поделись, а?»

Вот бы вернуться обратно в уютную постель, и заснуть, укрывшись с головой пушистым одеялом. И чтобы за время моего сна все решилось само собой. Чтобы Герман успокоился, и нашел себе другой объект для опытов. А я бы спокойно вернулась на работу в свое дерево и наслаждалась одиночеством и изредка компанией Ктиарана. Распутывать этот жуткий клубок не было и малейшего желания. В конце концов, кто виноват в сложившейся ситуации? Точно не я. Так вышло само собой, по независящим от меня причинам. И решать это снова не мне. Может быть, хоть Кти посоветует что-то дельное.

Я подняла голову и в надежде поглядела на полуящера. Тот разглядывал меня слегка насмешливо, и где-то даже снисходительно, лениво опершись руками о столешницу, будто не замечая причины моей депрессии.

Ну да, его то никто не пытался пустить на опыты, и даже если Гер до нас доберется, Кти просто отделается устным замечанием, максимум, парой зуботычин, а вот я… Хотя, чего это я… Ведь Ктиаран и есть жертва опыта, причем весьма жестокого. Но не пытается вызвать жалость к себе, и не депрессует по этому поводу, стараясь всеми способами поднять настроение своей унылой гостье. Он улыбнулся. Широко, во весь рот, показав белоснежные клыки, так, что невозможно было не ответить на это уникальное явление. Улыбающаяся ящерица, это нечто. Я усмехнулась, еле сдержав рвущийся наружу нервный смех, чтобы не показаться совсем уж глупой.

– Ну вот, другое дело, – он обошел вокруг стола и занял стул напротив. – А теперь слушай мой план.

– Ты уверен, что это сработает? – в сотый раз поинтересовалась я жалобно, лежа на платформе медпроцессора.

– Да, – в сотый же раз подтвердил этот железного терпения человек. – Мы дадим ему то, что он хочет, и обезопасим тебя от дальнейших преследований.

– Но… – проблеяла я, исчерпав адекватные аргументы.

Кти отвернулся от рабочей панели и подошел ко мне, слегка погладил по голове, и осторожно, не касаясь кожи, убрал с моего лба растрепавшуюся прядь.

– Поверь мне.

И я поверила. Может и зря, но не хотелось думать о плохом. Просто пока еще никто в моей жизни не вызывал к себе такого доверия, как этот полуящер. Недочеловеком назвать его не поворачивался язык. На мой взгляд, он был больше человеком, чем все обитатели этой резервации вместе взятые, включая меня. И это притом, что ничего психотропно-ванильного не курил. Да даже если бы у него был особый дар, как у Царнима, подействовал бы он на меня? И вдруг я с удивлением осознала, что даже используй он против меня пресловутый дар, любые вещества для влияния на подсознание, или иные средства их инопланетного арсенала, я бы доверилась ему все равно. И вовсе не потому, что у меня не оставалось другого выбора. Мои зрачки сфокусировались на спине ученого, и я наконец увидела по-настоящему, как будто мираж, скрывавший его раньше, полностью растворился, обнажив истинную сущность.

Не было ни чешуи, ни хвоста, ни опасного вида когтей. Спиной ко мне, работая с приборной панелью, рассчитывая дозу синтетической крови для переливания, стоял обычный человек. Человек со смугловатой кожей, черноволосый, с красивой формы руками и волнительно широкоплечий. А в момент, когда он повернулся, среагировав на мой внезапно участившийся пульс, я разглядела его потрясающие зеленые глаза. И ямочки на щеках.

Стало ясно как день, что ящер, занявший большую часть его сущности, это всего лишь болезнь или вроде того. Мутагенный вирус, созданный Гермианом. И в моих силах было ему помочь.

Кти подошел и хмуро уставился в показатели на виртуальном планшете возле моей платформы. Он был так близко, что я могла коснуться рукой его светлого халата, если бы только могла ей пошевелить. Мое тело обвивали провода, исключающие любое движение. Под десятками датчиков, хаотично прикрепленных к коже, как-то неприятно зудело. Хотелось сорвать их разом и блаженно почесаться, но приходилось терпеть все это ради моего же блага.

– У тебя есть семья, Кти? – Поинтересовалась я тихо, абстрагируясь от неприятных ощущений, глядя в потолок.

– Была, – так же тихо ответил он, не отрываясь от приборов, – Нет возможности узнать, как она сейчас. Ты знаешь.

– Да, прости, – я досадливо закусила губу.

– Не тебе извиняться, – отозвался он, беззвучно перебирая пальцами по экрану. – Скоро начнется. Не волнуйся, я рядом, если что.

Если что?

– Мы можем поговорить в процессе, или лучше тебя не отвлекать?

– Конечно, – он присел на высокий табурет рядом с моей лежанкой, и чуть наклонился вперед, облокотившись подбородком о сложенные руки. Я задал нужные параметры. Все автоматизировано, не переживай. Это займет пару часов, не больше.

Он ждал, когда я дам наконец свободу рвущимся из меня вопросам. И дождался.

– Ты бы хотел вернуться обратно?

Ктиаран пожал плечами, и я невольно залюбовалась блеснувшими от движения переливами чешуек на его шее.

– Я думал об этом. Но это не тот мир, в котором мне хотелось бы жить. Хотя сравнивать особо не с чем.

Он улыбнулся одними губами. – Но хотелось бы увидеть семью, узнать, как они там, без меня, без братьев. Мне хочется верить, все в порядке…

Без братьев? И где же остальные? Вслух свои вопросы я озвучить все же не решилась. Может, потом…

– А как ты представляешь свою дальнейшую жизнь? Теперь, когда тебе не дадут жить спокойно из-за меня.

Он улыбнулся уже более жизнерадостно и тряхнул головой, как будто откидывая прядь со лба.

– Ну, я сам сделал свой выбор, и ни о чем не жалею. Я рад, что удалось надрать зад Геру, он мне никогда не нравился.

Я захихикала.

– А если еще и удастся помочь тебе в полной мере, то я буду просто счастлив.

Несмотря на прохладный металл, холодивший мою спину, мне вдруг стало поразительно жарко.

Трубки вокруг меня наполнились живительным теплом моей и синтетической крови, постепенно ее заменяющей. По плану Ктиарана, мы оставим мою кровь в хранилище и отправим Геру послание, где ее искать. Сами же покинем гостеприимное дерево и направимся в аналогичное, правда чуть поменьше, убежище, которое Кти создал на всякий случай, и о котором Герман не имел понятия. И вот такой случай настал. Позже, когда Гер, получив желаемое, уберется восвояси, возможно, и с этой планеты вовсе, мы наверняка придумаем, как быть дальше.

– А ты, Ктиаран…

– Кти, – мягко поправил он.

– Кти…,– я отвела глаза, делая вид, что изучаю недоступную для моих глаз панель с непонятными данными,– не хотел бы ты поменяться обратно? Избавиться от вируса и жить обычной жизнью нормального человека.

Он задумался.

– Возможно, когда-нибудь, кода я пойму, что настал такой момент, и можно не опасаться удара в спину, я может и решусь на этот шаг, если ты будешь где-то поблизости.

– Но моя кровь…

– Полностью восстановит свои свойства чрез пару лет, может раньше.

– Как ты думаешь, тогда Герман…

– Нет, – снова угадал он мою мысль. – Мы оставим ему достаточно материала, чтобы он смог воспроизвести лекарство в лабораторных условиях и с триумфом вернуться домой.

– Но Царним и Шахр, – вспомнила я, – они же не могут вернуться просто так, их снова посадят за решетку.

– Не факт, – полуящер со вкусом потянулся, отчего пуговицы на его халате затрещали, угрожая разлететься по всей лаборатории. Наверняка им разрешат остаться здесь, где они могут причинить меньше всего вреда. Тем более в своем человеческом обличье. Да и какое тебе до них дело. Как и им до тебя.

Я попыталась было пожать плечами, но вспомнила о проводах и вовремя остановилась. И правда, какое мне до них дело, они мне не угрожали. И их судьба для меня особого значения не имела. Как и моя для них, надеюсь. В общем, Кти рассуждал весьма здраво, и я склонна была с ним согласиться.

– Как насчет тебя, Рин?

– А что насчет меня? – Недоуменно переспросила я и перевела взгляд на собеседника. Удивительно, но я не привыкла, чтобы кто-то специально интересовали мои планы.

– Что после всех этих событий будешь делать ты?

А что я могу делать? Ничего сверхъестественного. Вернусь в свою квартиру, быть может заведу кота. Устроюсь на постоянную работу по специальности… А может брошу все, плюну на обыденность и уеду волонтером в дальние страны, стану жить одним днем. Так или иначе, у меня ничего нет, а когда ничего нет, нечего и терять.

– Не думала еще, – озвучила я свою неопределенность. – Знаешь, будь у меня иная, насыщенная жизнь или иного типа темперамент, я бы никогда не согласилась на эту работу.

Ситуация нее особо располагала к откровенности, хотя… в последний раз я говорила с кем-то по душам… никогда, и именно сейчас появилось острое желание высказаться, не опасаясь, что не поймут, покрутят пальцем у виска, или оборвут на полуслове. А Кти…сидел так близко и глядел так проникновенно, что моя душа сама захотела развернуться перед этими нечеловеческими чуткими глазами. И я рассказала все. Про настоящего отца, которого никогда не видела в своей жизни. Про мать, которая, сплавив меня в приют однажды, больше никогда не интересовалась моей судьбой. Про Гера и наши так называемые отношения, и даже про соседского кота, которого я подкармливала колбасой, когда недовольная хозяйка в очередной раз выкидывала его в подъезд «погулять». Я не пыталась разжалобить или представить себя не тем, кем была на самом деле. Я всего лишь доносила информацию для того, чтобы он хоть немного понял меня и мою жизнь, все, чем я жила до этого, все, чем мне хотелось с ним поделиться. Я лишь хотела найти отклик в его глазах, нотку заинтересованности. Это был своего рода тест.

Если бы он отвел взгляд, или перебил меня посторонней темой, то сразу стало бы понятно – я постучалась не в ту дверь. Но он этого не сделал. Ктиаран как будто почувствовал важность момента, выслушав до конца всю мою нехитрую историю, ни разу не прервав наш зрительный контакт. Будто бы запоминал каждое слово, каждый эпизод, впитывал все, что я пыталась донести. И я прониклась. Раскрыв кусочек души, я будто протянула руку этому человеку, которого я практически не знала, и он принял ее, хотя и он меня тоже до этого совсем не знал. И с этого момента мы стали негласно, неуловимо ближе. Ближе, чем кто-то когда-либо был мне вообще.

Я не помню, когда и как мне удалось заснуть. Возможно, меня сморило во время рассказа, или уже после него. Смутно вспоминались ощущения бережно отдираемых с кожи датчиков. Очень хотелось почесаться, но видимо моему уставшему мозгу больше хотелось спать, нежели посылать какие-либо импульсы конечностям, и он решил отложить это на потом. Но спала я недолго. А пробуждение было жестким.

Я ощутила, как меня подбросило на кровати мощной волной пронзительного звука. Дерево стонало и сотрясалось, будто кто-то пытался его вырвать с корнем. Пол ходил ходуном, подкидывая тяжелую кровать, стены дрожали и изгибались. Почти одновременно с волной в спальне появился Кти. Он был максимально собран и решителен. Без лишних слов подхватив меня вместе с одеялом, он кинулся вниз по лестнице, в гостиную, к сиренево сверкающей рамке портала.

– Что происходит? – Пропищала я из одеяльного кокона, не надеясь быть услышанной. Но я ошиблась.

– Твой друг, – хрипло донеслось до меня сверху. – Ну хоть извинился заранее.

Бережно переложив меня, как закутанного грудничка, в левую руку, Кти набрал на панели портальной рамки нужные координаты, и шагнул внутрь. Все исчезло в темноте.

20.

Ночью ударил мороз, и дождь превратился в снег, к утру укрыв лес белым покрывалом.

Гер мрачно возвышался посреди заснеженного поля. Тонкий слой ледяного песка покрывал все пространство, растворяясь в воздухе сизым туманом. Пар мужского дыхания вихрился причудливыми узорами и медленно таял в солнечных лучах. Прибор, прикрепленный к запястью, упрямо указывал на колоссальный дуб, упиравшийся мощными корневищами в мерзлую землю, будто пытаясь подняться еще выше. Дар уже заканчивал установку акустики, и вскоре оказался рядом. Его светлые глаза лихорадочно блестели от предвкушения шоу. Еще бы. Он наверняка теперь даже благодарен Ктиарану за то, что тот разбавил его серые будни подобным приключением.

– Нужно отойти подальше, – предупредил он, победно ухмыляясь раньше времени.

Герм кивнул, жестом подозвав остальных.

Шахр неуклюже подпрыгивал боком, как подстреленный стервятник, оставляя жутковатые следы на снежном одеяле. Царним явно был заинтригован происходящим, но вида особо не показывал. В последнее время оба опасались Германа и его нового облика. В последние дни тот изменился до неузнаваемости, став злым как черт и не менее раздражительным. Если над изменением более слабого человека в подобную сторону можно было только снисходительно посмеяться, то такая реакция по поводу Гера могла быть чревата проблемами. Четыре темных мужских силуэта напряженно застыли в двух сотнях метров от предстоящего зрелища. Гер обнажил запястье с вижнбраслетом и придавил пару сенсорных кнопок.

– Алеее, – прохрипело оттуда саркастично.

На челюстях Германа нервно заходили желваки.

– Я предупреждал? – Злобно выдохнул он в морозный воздух.

– А кто это? – продолжал издеваться обладатель хриплого баритона. Шахр с Царнимом переглянулись, еле сдержав улыбки. К их обоюдному везению, это осталось незамеченным.

Гер яростно ударил костяшкой по сенсорной панели, оборвав связь и рявкнул Дару:

– Давай!

Тот только этого и ждал, мгновенно набрав комбинацию на крошечном пульте управления. Земля под ногами задрожала. Снежный покров стал медленно проседать, трескаясь и осыпаясь в просветы. Воздух раскололся от жуткого скрежещущего перепонки вопля. С гигантского дерева призрачным облаком одномоментно слетел весь снег. Ветви задрожали, и кора хлопьями посыпалась с них на землю вслед за снегом. Дерево заметно шатало и корежило в жутковатой амплитуде, будто ломая изнутри. Звук мучал воздух раз за разом с интервалом в несколько секунд, не достигая, впрочем, ушей наблюдателей. Дар все предусмотрел.

– Ну как акустика? – Самодовольно поинтересовался он.

Гер поджал губы, – Молодец, – отозвался он.

– Уйдёт порталом, – констатировал Шахр.

Гер смерил его выразительным взглядом, и наконец выдавил:

– Им некуда, и ты сам это прекрасно знаешь.

«Я больше переживаю за Рин. Она может пострадать от этого перфоманса.» – Подумал Царним, но озвучивать не стал, ибо чревато, да и бесполезно.

Воздух зазвенел от тишины также внезапно, как внезапно до этого он ее лишился. Мужчины бросились к вожделенной двери, резко распахнувшейся под неправильным углом и зиявшей теперь черным провалом где-то посередине объемного ствола.

Внутри царил жуткий бардак. Гер достал из-за пояса планшет, и активировал функцию поиска.

– Ушли, – определил Дар, разглядывая экран из-за его плеча. Шахр самодовольно усмехнулся. Вместо ответа Герман сверился с браслетом на запястье. Золотистый луч упрямо указывал на предмет поиска, находившийся, по-видимому, за блестящей металлической дверью, находившейся ровно напротив них в захламленной комнате. На лице Царнима читалось откровенное недоумение.

– Не стоит его недооценивать, – настороженно отозвался Дар из-за его спины, – это может быть ловушка.

Гер, игнорируя коллегу, направился прямиком к двери, нервно пнув с дороги перевернутое кресло. Как только он оказался совсем рядом, на ней ярко вспыхнула сенсорная панель, и чуть угасла, оставаясь все же заметной.

– Пароль?! – Мужчины за спиной Германа переглянулись.

Чуть выше панели засветилась продолговатая, на всю ширину двери, рамка, в которой ровным строем отобразились четкие буквы.

«Привет Гер!», едва появившаяся строчка тут же угасла, уступив место другой: «Ну ты и ты мудак!»

За спиной Германа звенела гробовая тишина. Все понимали, что на долгую и мучительную казнь рептилойд себе уже заработал.

Последняя строчка продержалась чуть дольше, и наконец, вспыхнула очередная: «Запомнил? Это и был пароль».

И рамка потухла.

Медленно, скрупулезно, с немой яростью, мужчина давил на виртуальные кнопки, представляя, что это глаза Ктиарана.

*

Повсюду был снег. Выглядывая из теплого кокона, я видела лишь белую плену, да смутные силуэты деревьев над нами. Мы шли уже долго. Точнее, шел Ктиаран, я была лишь в роли пассажира. Но в данной ситуации меня это положение весьма устраивало, учитывая то, что под одеялом я была в одной футболке с чужого плеча. Для ходьбы по снежному лесу такая одежда вряд ли годилась, поэтому я ехала, лишь изредка отвлекая полуящера разговорами. И, видимо, он совсем не уставал от своей ноши. Его руки были твердыми и сильными, так что в них сложно было сомневаться.

– Кти?

– Ты хочешь, спросить, почему нас занесло в поле, а не в убежище?

Я согласно угукнула.

– Потому что траекторию портала можно с легкостью отследить. Очутись мы сейчас в моем секретном дереве, Гер тут же бы постучался в гости.

– А что ему мешает последовать за нами сейчас?

К своему удивлению, я услышала лишь хрипловатый смех.

*

Обнаружив в хранилище емкость, полную заветной жидкости, прибор на запястье Германа радостно пикнул и его золотистый луч тут же погас. Мужчина с минуту ощупывал глазами помещение, думая о чем-то своем, затем развернулся к остальным, столпившимся у входа.

– Царним, Дар, доставь на базу, – он ткнул пальцем в единственный предмет посреди пустого помещения с металлическими стенами. – Шахр, – он встретился полубезумными глазами с антроптериксом, – остаешься со мной. Никто не посмел возражать.

Рамка портала мягко пульсировала сиреневым. Только что в ней исчезли двое мужчин, подхватив с двух сторон ценную ношу.

– Каков план? – Флегматично поинтересовался антроптерикс.

Гер зло усмехнулся: – Найти пропажу.

– Для чего? – в голосе Шахра засквозило искреннее недоумение, – разве ты не получил, что хотел? – Он поводил мощными полотнами крыльев, лениво озираясь по сторонам.

– Есть одна проблема, – уточнил Гер.

Собеседник вопросительно поднял бровь. В ответ мужчина двинул по рамке портала так, что она загудела:

– Не тот сосуд!

– Были эксперименты с кровью близкой по составу к крови Рин, – продолжил он, бросив беглый взгляд на пернатого собеседника – Она не убивает мутаген до конца. Только подавляет на время. Позже весь эффект сходит на нет.

В ответ антроптерикс лишь пожал плечами, – Возможно, с этой кровью будет иначе, раз она эталон.

Герм лишь упрямо качнул головой. – Посмотрим, – мрачно выдавил он, и шагнул к выходу.

– Твою же маа…, – окончание обескураженного возгласа слилось с порывом ветра, который дерзко заглянул в распахнутую дверь, и тут же заполоскал полы его темного плаща. Издалека, при определенной фантазии, Гера вполне можно было принять за нецензурно воющую банши.

Шахр с любопытством выглянул из дверного проема, и изумился. Их катер был залит некой темной субстанцией до такой степени, будто его целиком макнули в эту жижу. А ветер услужливо донес специфичный аромат.

– Пожалуй, я на своих двоих, – изрек он, высунувшись наружу полностью и расправив крылья, мягко оттолкнулся от ветки и, спланировав вниз, продолжил полет, плавно набирая скорость и высоту.

Рамка портала, как выяснил Гер чуть позже, пришла в негодность от его излишней эмоциональности.

21.

– Еще немного, – подбодрил Кти, почти пришли.

Да я и не жаловалась особо.

–Ты сделал …что?! – Уточнила я, не веря собственным ушам, – сломал портал и испортил канализацию??

– Ну да, – его ехидная невозмутимость искренне поражала. – Могу же я позволить себе немного развлечься, если есть такая возможность.

– Неужели это Герм в минуты раскаяния докладывает тебе все свои планы, иначе откуда ты знаешь обо всех его телодвижениях?

Полуящер лишь хмыкнул: – Не Гер, и он не раскаивается, надеюсь. Хм.

Пошел снег. Крошечные снежинки таяли на моих щеках, освежая, ибо в одеяле было более чем тепло.

Последнюю фразу Кти произнес уже остановившись. Прижав меня покрепче к твердой груди, мужчина вскинул голову вверх:

– Похоже, у нас гости.

Темная точка в небе плавно увеличивалась, приближаясь. Я искренне порадовалась про себя, что резервация не кишит такими существами, как Шахриан. Хорошо, что коровы не летают, как говорится. Глядя на завораживающее зрелище распустившихся над твоей головой хищным цветком исполинских крыльев, начинаешь невольно ассоциировать себя с мелким ушастым зверьком под нацеленной пастью удава. Я сжалась, надеясь, что Кти в курсе происходящего. В том, что рядом с ним мне нечего опасаться, я уже не сомневалась.

Уж что что, а впечатление Шахриан производить умел. Но только в полете. Эфффектно приземлившись, взвихрив снежный покров, он по-вороньи неуклюже допрыгал пару шагов, остававшихся до нас с Ктиараном, и этим все испортил, вызвав у полуящера сдержанную улыбку.

– Кти, – прокаркал пришелец.

– Шахр, – кивнул мой носильщик.

Немного задело то, что мне приветствий не досталось. Однако, помня мерзкий характер антроптерикса, на это можно было не обращать отдельного внимания.

– Труп? – Кивнул пернатый дознаватель на кулек из одеяла.

Я даже не знаю, что возмутило меня больше, сам вопрос или ответ на него.

– Пока нет, – насмешливо отозвался Кти.

Чуть позже до меня дошло, что рептилойд ведет свою игру, в которой нет места лишнему проявлению эмоций. С рыбой нужно быть молчаливым, со зверем – столь же опасным, рядом с Шахром нужно соответствовать, будучи таким же отменным поганцем.

– Для чего она тебе? – Проскрипел пернатый гость.

Я на всякий случай задержала дыхание и затаилась в своем кульке.

Кти едва пожал плечами: – Заготовки сделаю на зиму, или чистильщикам оставлю, если не получится. Кругом выгода.

Шахриан переступил с ноги на ногу, приминая снег в форме куриной лапки семидесятого размера.

– Девушка нужна Геру.

– Я в курсе, – отозвался Кти, – перебьется. Он слегка напрягся в ожидании реакции. Но Шахр не подвел. Видимо, все же он был чуть лучше, чем я о нем думала.

– Я могу сказать, что видел, как ее труп рвали чистильщики, – равнодушно выдал он, поразмыслив секунду.

Кти впитывал предложение считанные мгновения.

– Рин, – тихо позвал он.

– Мм? – ожила я.

– Что тебе дороже, прядь волос или твоя милая маечка?

Антроптерикс нахально ухмыльнулся, явно надеясь на бесплатный стриптиз. Я обломала его ожидания, выпрастав из одеяла руку с прядью, зажатой в кулаке. Еще раздеваться не хватало в такой холодине и в сомнительной компании. Осталось только каким-то образом отделить нужное количество от общей массы. Кти, не тратя лишнее время на раздумывания, мягко перекусил прядь острыми зубами в паре сантиметров от моей ладони, и волосы невесомо легли, свернувшись упругим колечком в его подставленную ладонь.

– И еще кое-что, Рин, – попросил он снова мягко, но настойчиво, но я и сама уже догадалась. Расцарапав самое уязвимое место на запястье, не успевшее еще зажить после вчерашних манипуляций, я выдавила несколько капель своей новой крови.

Кти аккуратно стер их свежеоткушенной прядью, и протянул Шахриану. Тот цапнул доказательство моей псевдокончины, и тут же развернулся, расправляя крылья.

– До связи, – бросил он через плечо, удаляясь.

– Спасибо тебе, – отозвался полуящер, но птерикс его уже не услышал, стремительно разбегаясь, чтобы взлететь. А может и услышал, кто его знает, эту хитрую морду.

Кти укутал меня поплотнее, укрыв мою голову от падающих снежинок, и резво зашагал прочь. Снег усилился. К вечеру он наверняка заметет наши следы.

Из своего укрытия я могла наблюдать подбородок и кусочек шеи полуящера. Интересно, если не знать, что наблюдаешь за мутантом, можно представить, что находишься в объятиях обычного мужчины. У него даже подбородок слегка отдавал синевой, будто Кти не брился пару дней. Загвоздка в том, что дальше этой стадии его небритость не развивалась. Думаю, в моем мире этот вирус раскупался бы за бешеные деньги как исключительно эффективное средство для депиляции. Можно будет как-нибудь подать Геру идею для стартапа. Хотя, скорее всего, теперь он вряд ли станет ждать от меня вестей. Я отогнала дурацкие мысли, и, устроившись поудобнее, поинтересовалась:

– Кти, а кто такие чистильщики?

Ответ не заставил себя долго ждать:

– Это бывшие островитяне. Те, кого Герм так и не смог вылечить до конца. Они не умерли, но трансформировались в зверей, и теперь бродят по резервации.

Я сглотнула.

– Это от них ты меня спас тогда?

Он кивнул.

– Зачем он их выпустил? – Прошептала я в ужасе.

– А что он мог с ними сделать, – удивился Кти, – убить? Во-первых, это его вина, что они стали такими. Они имеют столько же прав на жизнь, как и мы с тобой. Возможно теперь, когда у него есть лекарство, Гер вспомнит об этих страдальцах.

Я осознала справедливость его суждений, но страх перед неведомым никуда не делся.

– А где они сейчас?

– Далеко, – утешил Кти, – Не переживай, мы скоро будем в безопасности.

– Я итак уже там, – подумала я, устраиваясь поудобнее га его груди. Она уже не казалась такой холодной, как раньше. Может, нагрелась от моего тепла, а может Ктиаран не был настолько недочеловеком, насколько хотел думать.

Наше новое обиталище оказалось почти таким же уютным, как и предыдущее. Было заметно, что полуящер обустраивал его со всем старанием, видимо, пытаясь воссоздать обстановку своего утерянного дома. А может просто дизайн интерьера был его вторым призванием.

Дерево оказалось совсем небольшим, почти вполовину меньше предыдущего, и всего в три этажа. Кти проворно вскарабкался на самый верх со мной на руках, и я малодушно порадовалась, что не имею возможности глядеть по сторонам, в частности, вниз. На двадцатиметровой высоте было чуть ветренее, но мужчина быстро справился с отмыканием дверей, и мы скоро очутились внутри.

Верхний этаж нынешнего дерева оказался точной копией предыдущего, с такими же деревянными стенами, пушистым ковром, и мягкими креслами. Интересно, где Ктиаран успел обзавестись таким количеством мебели? Возможно, им разрешили взять со своей планеты все что угодно. Я представила караван разномастных мутантов, разгружающих фуру с креслами, коврами и посудой на межпланетный корабль. Забавно. Но скорее всего, их доставили сюда вместе с порталом. А мебель…может, сделали на месте? Труд облагораживает и все такое…

– Кти, – я зябко поежилась в мягком кресле. После теплых объятий полуящера, даже вдалеке от морозного воздуха мне отчего то стало проладно. – У тебя здесь есть какая-нибудь одежда?

Он явно ожидал этого вопроса, но не нашел того ответа, который бы меня удовлетворил. Нет, я, конечно, была не против разгуливать при нем в его же собственной футболке. Но не постоянно же. Во-первых, подобное зрелище вскоре приедается, а во-вторых, стирку никто не отменял. Я задумалась. Видимо придется озадачиться по поводу вылазки в свое рабочее дерево за чемоданом.

– Даже не думай, – напрягся Кти, угадав мои мысли – Герм сразу узнает, что ты была у себя. Там везде понатыканы его ловушки и жучки.

– Что же делать? – Я досадливо потерла лоб расцарапанной рукой. – Вообще то, чернокосый вроде убрал все следилки еще в прошлый раз…

Кти характерно без предупреждения исчез в люке, затем вернулся с металлическим кейсом и большой сиреневой простыней. Я приняла ткань с благодарной улыбкой. Сойдет на первое время. На крайний случай, будем представлять себя древними греками и устроим олимпийские игры по поеданию шоколадных пряников на скорость.

Мужчина сноровисто обработал все мои раны, не упустив ни одной самой незначительной царапины материалами из принесенного вместе с простыней кейса. Сложно сказать, что я почувствовала, наблюдая за его стараниями по максимуму сократить контакт своей кожи с моей. Проще говоря, мне показалось, что ему неприятно ко мне прикасаться. Стало крайне досадно. Я поспешила укутаться как можно плотнее в новоиспеченную тогу, и молча двинулась в сторону ванной, оставив Кти в легком недоумении.

В душе я с остервенением терла себя жесткой мочалкой, как будто вода с мыльной губкой могли смыть горечь неоправданных ожиданий. Хотя, на что я, собственно, надеялась? Ктиаран ясно дал понять, что главная его мотивация — это месть главному виновнику всех его злоключений. А меня он хотел порадовать лишь для того, чтобы я согласилась поддержать его план. В общем, так оно и вышло.

Но, как я ни старалась себя в этом убедить, моя интуиция кричала об обратном. Ведь я прекрасно помнила, как он смотрел на меня тогда, во время замены моей крови на синтетическую. Еще бы, Рин, как может смотреть на полуголую тебя нормальный мужик, который не видел женщины без малого десяток лет? Он бы и от соседских бабушек, лежи они вместо меня живописным штабелем в его лаборатории, утыканные трубками и датчиками, вряд ли смог оторвать бы взгляд. Хотя, на такое зрелище и я бы невольно залюбовалась.

Как обычно, мои мысли понесло далеко не в ту степь, и через десять минут размышлений я уже не могла вспомнить толком, с чего все началось.

Ктиаран встретил меня на кухне, этажом ниже. Из общей тарелки поднимался аппетитный гречневый дух. Я облизнулась. Все мысли мгновенно вытеснило желание сейчас же затолкать в себя побольше этой распрекрасной каши с молоком. Тем более, что мужчина не пожелал составить мне копанию за столом, и также отправился смыть с себя «дорожную пыль».

Когда он вернулся, свежий, ожидаемо пахнущий яблочным гелем, я уже лениво вылизывала свою тарелку.

– Знаешь, – предложила я, – мы могли бы готовить по очереди, если хочешь.

– Доставать из хранилища, ты хотела сказать, – усмехнулся тот, открывая тяжелую металлическую дверь в стене, выпуская оттуда светлое облако ледяного пара. – Или разогревать? – Достав свою тарелку из подобия гигантской микроволновки, он уселся напротив меня и стал с аппетитом истреблять свою порцию каши.

Вычеркнув очередную строчку из списка занятий на досуге, я без особого энтузиазма в голосе поинтересовалась:

– Так что же мы тогда будем делать целыми днями?

– Есть, – иронично отозвалась ехидная ящерица с полным ртом гречневой каши, – гулять, отдыхать, предаваться праздности. – Я думаю, ты в полной мере заслужила отпуск.

Хм, честно говоря, я надеялась на большее разнообразие.

– И что теперь с моей работой? – Подумалось вслух. Хотя вопрос был скорее риторическим.

– Ты серьезно все еще в это веришь? – С округленными глазами и с полной ложкой каши во рту Ктиаран выглядел весьма забавно. Я улыбнулась. Кти довольно кивнул и соскреб остатки каши со дна металлической тарелки.

***

Рин… Рин… Виринея…

Я пробовала отогнать как муху навязчивый шепот, который становился все громче. Бесполезно помахав рукой на досадный звук, я поняла, что он звучит в моей голове. Смутно знакомый голос повторял мое имя бесконечное количество раз, играя тональностями, будто смакуя каждый вновь произносимый слог. Я лениво поворочалась, с досадой осознав, что выспаться мне в очередной раз не грозит, открыла глаза и с изумлением уставилась на человека, сидевшего на краю моей кровати.

Он выглядел слегка уставшим, с синяками под нездорово блестевшими глазами, но явно был рад тому, что видит. Его пепельные волосы, казалось, отрасли еще больше за те несколько дней, что мы не виделись. Они падали ему на глаза, но он не пытался убрать докучливые пряди. С грустной улыбкой мужчина бережно гладил мое запястье поверх тонкого одеяла, как некое хрупкое сокровище, едва касаясь. Я растеряла все гневные слова, попытавшиеся было сорваться с губ, и мою грудь затопила щемящая жалость. Тело, казалось, внезапно обессилело, чтобы сделать еще хоть одно лишнее движение. Я бы смогла объяснить причину этого явления только поздними последствиями переливания крови. Или вялотекущим шоком? Однако говорить я пока еще могла.

– Как ты меня нашел, Гер?

Он поднял взгляд, и сердце екнуло. В этих глазах не было той пугающей черноты, что портила их цвет в последнее время. Они были прежними, цвета дождливых облаков, сквозь которые изредка пробивалось теплое золотое солнце. Слегка осунувшееся лицо казалось таким родным, что захотелось коснуться, утешить, сказать что-то теплое, что-то, что стерло бы это выражение тоскливой обреченности.

– А как могло быть иначе, – снисходительно улыбнулся он моему сонному недоумению и слегка пожал плечами.

– Как ты могла подумать, что я смогу сделать тебе больно, Рин?

Его печальные серые глаза глядели с легким укором. Слишком широкие для лабораторного труженика плечи, плотно обтянутые черной тканью длинного плаща, мрачно поникли, щедро осыпанные жемчужинами капель растаявшего снега.

– Но ты же врал мне, Гер, постоянно врал, – тихо напомнила я, безрезультатно пытаясь прогнать наваждение.

– Не больше, чем себе, – призрак улыбки скользнул по бледным губам, и моя рука ощутимо нагрелась под его широкой ладонью. На одеяло с темного плаща редко капали бывшие снежинки. И я, к своему замешательству, не смогла найти слов, чтобы возразить.

– Именно поэтому я молчал о многих вещах, которые ты вправе была знать.

Я напряглась, внимательно рассматривая его лицо, полускрытое рассыпавшимися прядями.

– О чем ты?

– О тебе, о твоей настоящей семье, о том, откуда ты на самом деле и где твой дом.

Мои глаза округлились, еле удалось подавить в себе горячее желание вцепиться в него и хорошенько потрясти, чтобы перестал тянуть кота за хвост и выкладывал уже все начистую.

Мужчина легко сжал мое запястье, прощаясь, и бесшумно поднялся.

– Куда? – Я вздрогнула, невольно ощутив резкий прилив сил, и потянулась вслед за удаляющейся фигурой в темном плаще, неловко обронив сиреневую простыню у порога. Мучительная недосказанность не позволила мне оставаться на месте. Ногам нужно было идти, чтобы ощущать возможность движения. Мне совсем не понравилось быть парализованной собственным бессилием. Неужели это и все, для чего он приходил? Хотелось, чтобы он остался, ведь еще столько вопросов, столько недоразумений между нами. Меньше всего я желала остаться врагами, чтобы это чувство висело дамокловым мечом над нами обоими всю оставшуюся жизнь.

Гермиан удалялся, преодолевая пролет за пролетом, и я молча следовала за ним, бесшумно ступая по деревянным ступеням. Возможно, еще удастся задержать его на пороге, ведь чтобы уйти требовалось некоторое количество времени, чтобы открыть дверь, и мне вполне должно было его хватить.

Но ноги постепенно снова переставали слушаться. Я шла словно по эскалатору, движущемуся в обратном направлении.

– Стой, – воскликнула я обескуражено, поняв, что у меня ничего не выйдет. – Подожди! Расскажи мне всё!

Он застыл в пол оборота, и свет из распахнувшейся двери контрастно обрисовал четкий профиль. Я сфокусировала взгляд на его губах, и скорее поняла, чем услышала:

– Прощай, Рин.

Горячие дорожки слез обожгли мое лицо. Я вырвалась из оцепенения, и бросилась к нему, яростно не желая бросать все вот так, со вкусом горького сожаления о незавершенном.

Словно в замедленной съемке я бежала, делая один шаг в три секунды, и только успела протянуть руки, как он исчез, и я схватила лишь пустоту на том месте, где мужчина стоял секунду назад. Бледно сиреневый всполох сработавшего портала мягко истаял у моих босых ног. Опоздала. Не чувствуя морозного ветра, я вышла сквозь овальный проем и огляделась. Секунду помедлила, и резко сорвалась на бег. Горячее чувство решимости стремительно загорелось где-то в районе груди. Я должна догнать его, найти, несмотря не на что. И пускай тогда объяснит мне, расскажет все, что не рассказал, чтобы не осталось больше никаких секретов между нами.

Но не пробежав и нескольких десятков метров, я со страшной силой впечаталась в невидимую стену так, что мое тело должно было отбросить на землю, критично нарушив костную целостность. Но, к собственному изумлению, я к ней прилипла. Она обхватила меня холодными руками и захрипела в ухо громовым голосом:

– Отпусти, Рин, отпусти его. Проснись, проснись!

Я с усилием разлепила мокрые ресницы и ошеломленно уставилась в нависшего надо мной полуящера.

– Кти…– Медленно осязая глазами каждый элемент, я оглядела знакомую комнату, и вернулась к его лицу, медленно осознавая сучившееся.

– Что это было?

В круглых иллюминаторах отражалась глубокая ночь. Тихую сумрачную кухню освещала единственная лампа с милым абажуром в виде цветка мальвы. Невольно хотелось быть поближе к ее теплому свету, чтобы не позволить темноте утянуть себя обратно в странный до ужаса сон.

Все еще подрагивающими руками я приняла от Кти кружку с теплым липовым чаем, и попыталась поднести ее к губам. Удалось далеко не с первого раза. Полуящер пытался казаться спокойным, но его всегдашняя безмятежность, похоже, дала ощутимую трещину. Он заметно нервничал, изредка совсем по-кошачьи подергивая хвостом. Интересно, знает ли он о том, что самостоятельный отросток живет своей жизнью, или стоит его просвятить? Пожалуй, сейчас не лучшее время для этого.

Чешуйчатый мужчина сел напротив, и серьезно вгляделся в мое лицо солнечного цвета зрачками.

– Что именно ты видела?

Я плотно сжала кружку обеими руками, согреваясь. Всетаки как-то надо добыть себе одежду. Непривычный наряд в виде простыни на голое тело значительно усугублял и без того скомканное состояние.

– Это был Герман, – я отставила полную кружку.

Ктиаран терпеливо ждал продолжения.

– Он пришел ко мне, и был такой… такой печальный и измученный, что мне стало его так невероятно жаль, а он что-то сказал мне про мою семью, что я должна что-то знать, и потом просто ушел. Мне захотелось его догнать, чтобы объясниться наконец. Но он просто исчез в портале… Догнать не получилось.

Подняв глаза на своего внимательного слушателя, я переспросила:

– Так что это было, Кти?

В ответ тот с силой потер висок и ненадолго задумался.

– Похоже, я несколько ошибся в своих ожиданиях по поводу твоего друга. Не так уж он прост.

– И что это значит?

Кти скривился, будто от внезапной зубной боли.

– Это значит, что наш пернатый друг долетался.

22.

Полет по ночному небу был лучшим из того малого количества удовольствий, что он мог себе позволить. Привычно зависнув в безвременье между небом и землей, можно было максимально расслабиться и не думать ни о чем, отдав себя во власть воздушной стихии. Исполинские крылья без труда выдержали бы еще пару таких же тел, и единственное, за что Шахр был благодарен вирусу, сделавшему его монстром, так это они.

Абстрагироваться от всего земного, ощущать лишь теплый ветер, играющий его волосами, подобно любимой женщине. Когда-то она у него была.

Расслабленное сознание послушно материализовала перед мысленным взором уже полустертый от времени образ. Плавный овал лица в обрамлении рыжеватых волос, спокойный взгляд пронзительно синих глаз, милая ямка на подбородке… Его жена… Или уже давно не его.

Чувствовать себя хозяином мира, в сонной истоме раскинувшегося под ногами, без возможности чего-либо сделать для себя. Это было счастьем, и проклятьем одновременно. Ни одна птица не может чувствовать свободу в кандалах.

Резкая вибрация браслета на предплечье заставила вернуться в реальность. «И чего ему не спится», – досадливо поморщился Шахриан, закладывая крутой вираж. Безмятежность растаяла где-то позади, лишь только туманный призрак рыжеволосой девушки проводил его печальным взглядом.

Гермиан восседал в широком кресле посреди общей комнаты рядом с пультом, как древний император, грозный и беспощадный, готовый вершить кровавое правосудие. Потемневшие глаза и сжатые в полоску губы красноречиво свидетельствовали о его внутреннем состоянии. В нескольких шагах перед ним присмирели двое обвиняемых. Дар настороженно замер рядом, бросая растерянные взгляды то на коллегу, то на двух братьев. Он явно не понимал происходящего.

– Ну, – мрачно начал Гер, – сами расскажете, или оказать квалифицированная помощь?

Царним вопросительно покосился на Шахра. У того жестко обозначились желваки на щеках, но он ожидаемо промолчал. Тогда Царним, слегка обескуражено вопросил:

– С чего ты решил, что мы знаем больше твоего?

Мужчина нервно мотнул головой, отбрасывая со лба назойливую прядь.

– Шахриан! – Зло позвал он сквозь сомкнутые зубы.

Антроптерикс поднял голову и вернул ученому его тяжелый взгляд. Создалась отчетливая иллюзия заискрившегося между ними воздуха. Гер напряженно разглядывал оппонента ровно пару секунд, затем резко вскочил, отшвырнув кресло в стену, и зашагал навстречу. Птерикс дрогнул, явно представив себя на месте того кресла.

Дар в изумлении разглядывал коллегу-изобретателя, после нескольких десятков лет открывавшегося с абсолютно новой стороны. Мужчину было не узнать. Будто флегматичный кот, ранее весьма довольный жизнью, внезапно превратился в тигра и решил показать, на что способен в гневе, если у него вдруг отнять любимую кость.

– Ты солгал! – Прошипел мужчина в лицо напрягшемуся мутанту, – Она живо, и ты знал об этом!

– Знал, – не стал отпираться тот. – Вот только какой тебе от этого прок, если ее новая кровь теперь бесполезна.

Резко развернувшись, Гер стал мерить шагами корабельную гостиную.

– Дело не только в этом!

Пройдя комнату вдоль туда и обратно, он вновь остановился перед Шахрианом.

– Она одна из нас!

– Что? – Хрипло удивился Дар из своего угла.

Гер едва удостоил его взглядом.

Он обескуражено опустился на диван с видом безумно уставшего человека, вцепившись пальцами в растрепанную шевелюру.

– Это долгая история. И после того, как вы узнаете, что к чему, может поймете наконец, что никого ни от кого не надо спасать. Тоже мне, избавители нашлись. Однако, виноват во всём этом идиотизме только я сам.

Он горько усмехнулся и тяжело вздохнул. Напряжение слегка угасло. Царним неспеша подобрался к дивану, и уселся недалеко от Гера. Шахр гордо опустился на пол, а Дар так и остался стоять, до сих пор с трудом вникая в происходящее.

Гер начал свой рассказ, и по ходу его речи всем невольно пришлось вернуться на двадцать лет назад, чтобы вновь попасть в гущу событий смутных времен своей родной планеты.

*

– Тсарге!

Гермиан, совсем молодой, тогда еще совсем коротко стриженый, и с не настолько мрачным взглядом, наблюдающий за погрузкой межгалактического лайнера, оглянулся, и с изумлением уставился на окликнувшего. Высокий черноволосый мужчина в богато расшитом серебряными нитями бордовом плаще приветственно махнул ему рукой с безопасной платформы, делая знак приблизиться. Гер нерешительно оторвался от наблюдения, и двинулся в сторону подъемника. Было крайне любопытно, что же от него понадобилось Вестиану Хоррсге, первому заместителю своего брата и правой руке главы Клана Основателей. Они никогда не общались ранее. Гермиан в то время уже был космически далек от дел государственных, пересекаясь с власть имущими лишь по острой необходимости, хоть и знал лично почти каждого из них. Даже высшее решение по судьбе несчастных революционеров, зараженных вирусом, ему передали в виде виртуального сообщения на вижнбраслет. Поэтому здоровое любопытство при виде живого примера властей грозило вылиться через край.

– Ллоррх Хоррсге, – они обменялись обоюдными приветствиями, слегка склонив голову, и резко прижав кулак к левой стороне груди.

– Ллоррх Тсарге…– Проникновенно начал вновь прибывший, – Я бы хотел кое о чем попросить вас от имени нашего общего знакомого. Он многозначительно покосился на ученого, и тот понял, что подобная просьба потребует крайне деликатного отношения с его стороны. Нечасто особы столь высоко положения снисходят до подобных просьб. Поэтому он повторно приложил закрытую ладонь к груди в знак готовности исполнить любую волю приближенного к главе клана.

Тот удовлетворенно кивнул, и продолжил.

– Он просит вас взять с собой одного пассажира. Это будет женщина.

Гер не высказывал ни удивления, ни лишней эмоциональности, поэтому гость вкрадчиво продолжал:

– Следует доставить ее в целости в резервацию, и там позаботиться должным образом. Полный список рекомендации в отношении этой особы я передам вам одновременно с ее посадкой на корабль. Надеюсь, эта ситуация не доставит вам определенных неудобств.

– Что вы, – покривил душой изобретатель, – всегда рад быть полезным вам и вашему непосредственному руководству.

Вежливо откланявшись, ллоррх величественно отчалил, подметая платформу дорогой тканью плаща, и даже со спины излучая самодовольство. Поспешная кратковременность этого визита говорила о том, что брат будущего главы Клана Основателей не желал лишний раз светиться в людном месте свыше приличествующего.

Геру не пришлось долго гадать над ситуацией. За несколько минут до отлета к нему в каюту ввалился приснопамятный ллоррх, уже в черном, но не менее дорогостоящем плаще, под руку с миловидной женщиной, явно ниже его по положению в обществе. Ибо такой забитый взгляд бывает только у людей, привыкших всю жизнь смотреть снизу вверх. Несмотря на жару, женщина зябко куталась в толстую шерстяную накидку, но даже под ней было не спрятать ее интересного положения.

Ученый-изобретатель горько усмехнулся про себя, нисколько не подав вида внешне, и вежливо приветствовал гостей.

Несмотря на несовершенство тсарнианской законодательной системы, некоторые ее правила для власть имущих были крайне строги. За внебрачные связи грозило наказание куда хуже ссылки. Женщину, дерзнувшую вступить в подобные отношения, ждала адская жизнь под гнетом общественного порицания. Несчастную вполне можно было понять в том, что она предпочла новую жизнь на новой земле вместо подобной кары, попросив помощи у родственника своего высокопоставленного любовника.

Несчастная пассажирка сносно перенесла полет, скрывшись в выделенной для нее каюте. За весь путь до места назначения Гер видел ее едва ли больше двух раз. По прибытии она горячо поблагодарила за помощь, и поспешно скрылась в портале, уже заранее зная, куда направится. Гермиану оставалось лишь пожать плечами и вернуться к своим обязанностям, начать организовывать и распределять, возводя на пустом месте среди весенней грязи реликтового леса достойное место для существования десятков человек и приличную лабораторию.

О той женщине, незначительным событием промелькнувшей в его жизни, он больше и не вспоминал. Было попросту не до этого. Она растворилась среди восьми миллиардов коренных жителей новой планеты, что стала теперь и его домом тоже.

Однако через определенное количество времени настал момент, когда всетаки пришлось потревожить свою память.

По прошествии шестнадцати плодотворных лет со дня высадки, когда Гер, превратившийся к тому времени в Германа, что для местных было куда привычнее Гермиана, уже вовсю сотрудничал с некоторыми представителями коренного населения планеты, в которых был заинтересован для решения актуальных на тот момент материальных проблем. Одним из таких людей был некто Ивар, руководитель научной Организации, и профессор института по совместительству. Они быстро нашли общий язык. Профессор был заинтересован в получении определенных материалов для своей организации, а Гер мог ему эти материалы предоставить в обмен на услуги со стороны, собственно профессора.

И в один день, придя на встречу с Иваром в его институт, ученый, к своему изумлению, увидел удивительно знакомое лицо из прошлого. И эта встреча тогда запомнилась ему на всю жизнь.

Маленькая девушка медленно шла вдоль освещенного солнцем коридора ему навстречу, изучая весенний пейзаж сквозь шеренгу близкорасположенных окон. Поэтому она не заметила пристально разглядывающего ее мужчину.

Юное создание казалось очаровательным, но не это привлекло изобретателя. Ее лицо. Золотисто русые, чуть вьющиеся волосы, круглая мордашка с маленьким упрямым подбородком, светло карие глаза, характерная линия губ с резко очерченной верхней впадинкой, знакомый разлет бровей и родинка. Маленькая, но заметная крапинка на скуле под правым глазом. По направлению к нему неспешно двигался женский вариант нынешнего правителя северного острова планеты Тсарниан – Алексиана Хоррсге, брата приснопамятного Вестиана, что шестнадцать лет назад обезопасил далекой ссылкой его беременную любовницу. Гермиан впал в легкий ступор, и едва сдержался, чтобы не застыть с открытым ртом посреди коридора. Он почувствовал острую необходимость узнать о ней все, каким то образом задержать тонкую фигуру в поле своего зрения.

Какое счастье, что он никогда не расставался с полезными гаджетами, и преобразователь воздушных потоков на основе палиатриса, вместе с кучей других полезных штук, находился во внутреннем кармане его плаща вместе с несколькими настолько же полезными его изобретениями. Именно сегодня он удачно захватил их для демонстрации местному профессору.

Резко стукнула о противоположную стену отлетевшая металлическая щеколда, не выдержав возросшего воздушного натиска на хлипкую оконную раму. Распахнувшееся окно гостеприимно впустило шустрый ветер, который не привык ходить в гости с пустыми руками, и поэтому щедро осыпал застывшую от неожиданности девушку горстью розоватых яблоневых лепестков. Она приходила в себя несколько секунд, оторопело глядя то на отлетевшую деталь, то на распахнутые створки, то на себя в лепестках, затем заметила его, единственного свидетеля необычного происшествия. Мужчина улыбнулся выражению ее лица. Девушка в ответ смущенно стряхнула с волос неожиданный подарок ветра, смела в ладонь светлые кружочки с плаща, и, проходя мимо, демонстративно осыпала ими Германа.

Он открыл было рот для приветствия, но резкая трель звонка, оповещавшего об окончании занятий, грубо воспрепятствовала его словам. Коридор наполнился топотом десятков ног, девушка зашагала дальше, и мужчина с досадой разглядывал исчезающую в толпе золотистую макушку.

– Кого высматриваем? – Вкрадчиво поинтересовались из-за спины.

За общим шумом появление профессора осталось незамеченным. Гер не захотел терять свой шанс.

– Кто эта девушка? – Он указал поверх голов на заворачивающую к выходу фигуру. Ивар подслеповато прищурился вслед его руке.

– Та, что в плаще с длинными волосами?

Гер нетерпеливо кивнул. Девушка исчезла, и мужчина уставился на профессора в немом ожидании.

Тот сделал вид, что задумался, затем неторопливо раскрыл пластиковую папку, которую держал в руках все это время, и зашуршал файлами.

– Пока еще не студентка, только ходит на подготовительные курсы, но задатки неплохие.

Найдя, наконец, нужный файл, он подслеповато сощурился на мелкие строчки в таблице с именами.

– Хоррсге.

– Что-о? – Изумился Гер.

– Да, фамилия довольно необычная, – согласился профессор, вчитываясь.

– Хоррсге Виринея, шестнадцать полных лет. Могу я поинтересоваться, – он оторвался от папки и ехидно прищурился, – Для чего вам эта информация?

– Нет, – огорошил Гер, – не можете, и без приглашения направился к кабинету, служившему им с Иваром переговорным пунктом. Тот невозмутимо пожал плечами, и двинулся следом.

Тогда Гермиан интуитивно решил, что к девушке стоит приглядеться более тщательным образом. Ибо кто знает, как может повернуться жизнь. Возможно, подобное знакомство окажется редким козырем в ее непредсказуемой игре. Подсознание твердило ему найти внебрачную дочь правителя, и держать ее в поле своего зрения. Быть может, девушка окажется ключом к их возвращению на родную планету. Ученый решил заняться этим основательно. Позаимствовав с информационной доски расписание подготовительных курсов, уже на следующий день он ждал ее в тени цветущих яблонь в аллее, ведущей ко входу в учебный корпус.

Устроившись на металлической скамейке и делая вид, что копается в телефоне, мужчина искоса поглядывал на проходящих мимо студентов, выискивая знакомый силуэт. Наконец его ожидания увенчались успехом. На ярко освещенной солнцем гравийной дорожке показалась она. Солнце запуталось в ее длинных волосах, переброшенных через левое плечо. Милое светло-бежевое платье и тяжелая ученическая сумка, набитая торчащими наружу учебниками, такой она запомнилась ему во вторую их встречу. Залюбовавшись видением, мужчина едва не упустил момент, но вовремя опомнился. Воистину, палиатрис в умелых руках призван демонстрировать чудеса науки. Убеждаясь в этом в очередной раз, Гермиан восхищенно следил, как неожиданный порыв ветра взметнул ее волосы, заставив вцепиться в юбку свободной рукой, и вновь осыпал ее щедрой порцией сезонных яблоневых цветов.