Пир попрошаек

12

Здание штапельного склада, напоминающее по форме куб, выделялось среди других складских сооружений своей ухоженностью. Оно было аккуратно оштукатурено и выкрашено в приятный голубой цвет. Большие окна с белыми ставнями выходили на все четыре стороны света, пологую черепичную крышу венчала высокая башенка. Над ней посверкивала позолотой фигурка женщины. Богиня Урис смотрела в море, прикрываясь одной рукой от солнца и держа лист бумаги в другой. Парадное крыльцо здания веером разбегающихся ступеней выходило к некоему подобию маленькой площади, обжатой громоздкими коробками складов.

Название этого строения казалось не очень обычным, но у него имелась своя история, и Лайам, со слов Кессиаса, ее знал. Герцоги Южного Тира издревле владели монополией на продажу шерсти во всем своем герцогстве, и каждый вывезенный из города тюк с этим товаром должен был быть учтен и помечен красной штапельной лентой длиною в один фут. В давние времена тут находился большой склад, набитый шерстью и красными лентами. Чиновники герцога неустанно помечали тюки. Но торговые обороты с тех времен возросли, и шерсть, проходившая через Саузварк, в одно здание уже не вмещалась. Для нее был отстроен целый ряд просторных хранилищ, и когда лет пятьдесят назад старый Штапельный склад сгорел, на его месте возвели новое здание, в котором никакой шерсти уже никто не держал. Там размещались агенты герцога, следившие за соблюдением правил торговли, но большая часть помещения отводилась торговцам для деловых встреч. Сделки, которые заключались в Штапельном складе, обеспечивали грузом большую часть кораблей Саузварка. Лайам с лордом Окхэмом поднялись на крыльцо склада, прошли через главный вход в небольшой вестибюль, а потом спустились в торговый зал. Именно спустились — потому что пол торгового зала находился ниже уровня мостовой. Площадь помещения делили на неравные части ряды массивных белых колонн, поддерживавших сложное переплетение брусьев, служивших опорами для стропил. От этих колонн к стенам тянулись деревянные перегородки, они, пересекаясь, образовывали что-то вроде отдельных кабинок. Многие из них сейчас были пусты, но в некоторых посиживали торговцы, ожидая клиентов, а возле иных стояли небольшие группки людей. Внутри здания было ненамного теплей, чем снаружи, поэтому во всех занятых кабинках тлели жаровни. Какие-то хорошо одетые горожане в теплых зимних плащах толклись в центре зала, но не похоже было, что они заняты делом. Один что-то рассказывал, прижимая к груди кувшинчик с вином, остальные смеялись. Некоторых из этой компании Лайам узнал, он их видел вчера вечером у Герионы. В западном конце помещения на ступенях широкой лестницы сидел человек в форме герцогской стражи. Он охранял вход на закрытую галерею верхнего этажа. Свою пику стражник отставил и прислонил к перилам.

— Что-то его не видать, — оглядевшись, сказал озабоченно Окхэм. — Надо зайти к Дэнби и спросить у него, Дэнби все знает.

Нахмурившись, Лайам пошел вслед за лордом. Ему следовало сообразить, что никаким Кэвудом здесь не должно и пахнуть — ведь на дворе зима. Лайам доверился Окхэму, но лорд, по-видимому, спутал сезоны и, встретив раз-другой в порту Кэвуда летом, решил, что тот здесь бывает всегда. Однако Окхэм шагал уверенно и больше не казался обеспокоенным и угрюмым. Он подошел к одной из конторок, занятой одиноким торговцем, и широко улыбнулся.

— Господин Дэнби! Как ваши дела?

Высокий, худой и сутулый мужчина почтенного возраста встал со стула и поклонился лорду. Лайаму показалось, что от сухости и ветхости старик вот-вот переломится пополам.

— Милорд Окхэм!

— Господин Лонс Дэнби, — занялся Окхэм церемонией представления. — Господин Лайам Ренфорд — торговый партнер моей тетушки, госпожи Присциан.

Дэнби подслеповато моргнул и пожелал торговле господина Ренфорда процветания. Лайам поблагодарил и пожелал господину Дэнби успехов в делах.

— Мы ищем Рейфа Кэвуда, — сообщил старику Окхэм. — Я рассчитывал, что он покажет господину Ренфорду Штапельный склад.

— Здесь сейчас особенно показывать нечего, — сказал Дэнби, снова моргнул и с важным видом поковырял пальцем в ухе. — И вряд ли господин Кэвуд сможет вам тут что-нибудь показать. Разве что в другой раз, а не сегодня.

— Но почему? — с любезной улыбкой осведомился лорд.

— Потому что он сейчас там, — сказал Дэнби. Он на какое-то время оставил свое ухо в покое и указал пальцем в небо. — Разбирается с агентами по шерсти.

— Они настолько ужасны?

Дэнби пожал плечами и снова моргнул.

— Да нет. Но Кэвуд задержался с оплатой двух грузов, а корабли его до сих пор не вернулись.

Сердце Лайама замерло, но он постарался придать своему лицу безразличное выражение.

— Не вернулись?..

— Нет, не вернулись, — подтвердил Дэнби и для убедительности кивнул. — А с теми, кто им не платит, люди герцога очень суровы.

— Наверняка это простая задержка, — наиграно-бодрым тоном произнес лорд. — Такое случается сплошь и рядом. Все уладится, когда придут корабли.

— Герцог нетерпелив, он ждать не станет, — заявил господин Дэнби с таким важным видом, словно изрек вселенскую мудрость. — А задержка длится уже больше месяца. Агенты герцога полагают, что корабли пропали.

Последняя фраза была сказана так, что Лайам понял — сам Лонс Дэнби нисколько не сомневается в том, что корабли Кэвуда уже никогда не вернутся. Утонули они или их захватили пираты — неважно. Факт тот, что в порт Саузварка эти суда не придут. Если герцогские агенты хоть на десятую долю исполнены той же уверенности, то они сейчас требуют с Кэвуда деньги за пропавшую шерсть, и начат этот процесс не сегодня и не вчера. А это в свою очередь означает, что Кэвуду срочно нужны деньги, — и, следовательно, причина похитить камень у торговца была. Что очень отрадно, ибо такую причину Лайам мог, по крайней мере, понять и знал, как действовать в подобных случаях дальше.

— Когда Кэвуд спустится, — продолжал Дэнби, вновь вернувшись к промерам глубины своего слухового канала, — вряд ли у него будет настроение показывать господину Ренфорду Штапельный склад.

— Скоро ли он вернется? — спросил Лайам. — Я надеялся расспросить его кое о чем.

Дэнби пожал плечами.

— Кто его знает? Он может выйти прямо сейчас, а может проторчать там еще пару часов. Но если хотите, спрашивайте у меня. Возможно, я смогу ответить на ваши вопросы?

— Вряд ли, господин Дэнби, — сказал Окхэм. Новости о состоянии дел приятеля явно его не обрадовали. Он снова стал прятать глаза. — Мы надеялись переговорить с господином Кэвудом лично.

— Мы ведь можем чуточку подождать, милорд, — возразил Лайам, несколько разозлившись, — а заодно и воспользоваться любезностью господина Дэнби.

Лорд неохотно кивнул, и Лайам принялся расспрашивать старика о том, как функционирует Штапельный склад, и о торговле в целом. Как выяснилось, основным занятием старика являлось посредничество при сделках. Кроме всего прочего, он торговал мидландскими гобеленами, винами из Альекира и рудой из небольших шахт около Кэрнавона. Лайам особенно заинтересовался шахтами — в одном из портов, куда он намеревался направить корабли госпожи Присциан, остро нуждались в любых металлах.

Окхэм в продолжение разговора нетерпеливо топтался на месте и дергал себя за кончик уса.

— Наверное, нам лучше пойти прогуляться, — не выдержал он наконец. — Не стоит отрывать господина Дэнби от дел.

Предлог для ухода был откровенно надуманным, поскольку до их появления господин Дэнби, кроме ковыряния в ухе, ничем особенным не занимался. Однако старик только пожал плечами и несколько раз моргнул.

— Как будет угодно милорду.

Лайам недовольно покосился на Окхэма и сказал:

— Я был бы рад побеседовать с вами еще, если это возможно. Вы здесь часто бываете?

— Каждый день. — Дэнби пожал плечами, словно недоумевая, а где же еще ему быть.

— Извините, Ренфорд, — сказал Окхэм, когда они отошли от конторки подальше. — Я был не в силах выслушивать весь этот вздор. Сейчас мои мысли заняты совсем другими вещами.

Лайам поспешил заверить лорда, что все в порядке. Хотя его временами и раздражало поведение Окхэма, он старался не забывать, кто в этом деле — пострадавшая сторона.

— Зато теперь мы выяснили, что у Кэвуда имеются финансовые затруднения.

— Он мне о них никогда не рассказывал, — удрученно сказал Окхэм. — Два корабля! Это — большая потеря!

— Деньги, вырученные за камень, могли бы с лихвой покрыть все убытки подобного рода, — заметил Лайам и подождал, пока до Окхэма дойдет смысл сказанного. — Мы просто обязаны заподозрить Кэвуда в краже.

Окхэм тяжело вздохнул, потом вдруг напрягся, глядя в дальний конец зала. Стражник встал со ступеней, давая сойти вниз по лестнице человеку в обтягивающих рейтузах и коротком плаще. Лицо незнакомца было багровым от гнева. Он яростно комкал в руках мягкую шляпу.

— Кэвуд, — прошептал Окхэм.

— Ступайте к нему, — потребовал Лайам. Он взял лорда за локоть и легонько подтолкнул в нужную сторону. — Договоритесь встретиться с ним — сегодня к вечеру или завтра с утра.

— Но зачем?

— Просто сделайте то, о чем я прошу вас, и все, — настойчиво сказал Лайам и усилил нажим руки. Кэвуд уже шагал через зал. Окхэм, метнув в Лайама гневный взгляд, громко окликнул приятеля.

Кэвуд остановился и не сделал больше ни шага. Он просто стоял и ждал, когда к нему подойдут.

— Как дела, Кэвуд? — сказал Окхэм.

— Не слишком-то хороши, — проворчал торговец. Он был высок, мускулист и обладал такой мощной шеей, что казалось, будто голова его растет прямо из плеч. Мрачно оглядев подошедших, Кэвуд выпятил подбородок. — Извини, Этий, но я сейчас для компании не гожусь.

Лайам, потупив взор, состроил скорбную мину, а Окхэм сказал:

— Мы слышали, у вас неприятности… Это весьма печально.

— Еще бы! — Кэвуд определенно не хотел продолжать разговор.

— Разрешите представить вам Лайама Ренфорда, хорошего знакомого моей тетушки.

Купец сдержанно поклонился.

— Господин Ренфорд.

Лайам поклонился в ответ. Окхэм между тем продолжал:

— Я надеялся, что вы покажете Ренфорду Штапельный склад, но у вас, наверное, нет настроения. Ничего, это может и подождать.

— Да, боюсь, я ничем не смогу вам помочь. — Кэвуд нервно мял в руках шляпу, явно желая поскорее уйти.

— Понимаю, — кивнул Окхэм. — Но послушайте, Рейф! Давайте сегодня встретимся — например, в банях. По-моему, раунд-другой хорошего бокса — как раз то лекарство, которое вас подбодрит.

Кэвуд вздернул голову, собираясь ответить отказом, но потом тяжело вздохнул.

— Вы правы, Этий. Наверное, хорошая трепка — как раз то, чего мне сейчас не хватает. Хотя сегодня я не поручусь за то, что и вам не достанется на орехи.

Лорд рассмеялся.

— Я надену два шлема, — пообещал он. — Значит, в банях?

— Хорошо, но попозже, — сказал Кэвуд, потом мрачно добавил: — Мне нужно еще разобраться с кое-какими делами.

Они договорились встретиться в восемь, и Кэвуд ушел. Лайам и Окхэм тоже не спеша двинулись к выходу. На улице лорд повернулся к спутнику.

— Зачем вам понадобилось, чтобы я назначал ему встречу? — В голосе Окхэма зазвучала сдержанная угроза.

— Боюсь, вам мой замысел не понравится, — признался Лайам.

— Говорите, Ренфорд.

Лайам вздохнул и принялся объяснять:

— Я хочу, чтобы вы сказали Кэвуду… как бы случайно… что сейчас в Саузварке находится чародей, который хотел бы приобрести реликвию Присцианов. Вы должны подать это как слух, который кем-то вам пересказан. И назовете гостиницу, в которой живет упомянутый чародей.

— Вы хотите, чтобы я заманил своего друга в ловушку!

— Лорд Окхэм, — сказал Лайам, собирая все свое терпение в кулак. — Это будет ловушкой только в том случае, если Кэвуд украл камень. Но тот, кто украл у вас камень, вам вовсе не друг. Если же Кэвуд ничего такого не делал, он пропустит сплетню мимо ушей.

— Тогда почему вы сами ему этого не сказали? — спросил гневно Окхэм. — Он же стоял рядом всего минуту назад. Вы запросто могли забросить наживку!

Лайам покачал головой.

— Нет. Я пока не знаю, в какой гостинице поставить капкан.

Разъяренный лорд схватил его за руку и заставил остановиться.

— Что это значит, Ренфорд? Разве в городе мало гостиниц? Выбирайте любую и дело с концом!

— Я не могу. Загвоздка в том, что в Саузварке сейчас действительно находится чародей, который выражал желание ваш камень купить.

Окхэм встревожился и побледнел.

— Что?

Не упоминая о Грантайре, Лайам пересказал лорду все, что знал о Дезидерии, в том числе сообщил ему и о походе того к известному ювелиру.

— Теперь вы понимаете, что наобум гостиницу выбрать нельзя! Надо прежде узнать, где поселился харкоутский маг, и люди Кессиаса это сейчас выясняют.

И все-таки Окхэм не успокоился. Взволнованно схватив Лайама за руки, он сбивчиво заговорил:

— Вы уверены, что камень все еще находится в Саузварке? А вдруг его уже увезли! Вы должны, слышите, вы должны немедленно найти этого человека!

— Эдил уже висит у него на хвосте, — заверил Лайам, стараясь держаться невозмутимо. — Мы знаем, что этот маг еще в городе и что камень в его руки пока не попал.

В глубине души Лайам понимал, что камень мог уже попасть к Дезидерию, а тот мог давно уехать из города, но сам он ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь успокаивать и обещать.

Но лорд успокаиваться никак не желал, он неистово дергал и грыз кончики своих роскошных усов.

— Боги, Ренфорд!.. Великие боги!.. — бормотал красавец в волнении. — Неужели камень уже увезли?..

Они расстались неподалеку от городской площади. Лайаму было неловко оставлять лорда в таком смятенном состоянии духа, но его извиняла необходимость увидеться с Кессиасом и, кроме того, стенания Окхэма стали ему надоедать. Аристократ вел себя, как ребенок, пугаясь самых обычных вещей.

Лорду не стоит так волноваться, а ему самому не стоит принимать близко к сердцу чужие заботы. Он же не виноват, что Окхэмы плохо разбираются в людях и водят дружбу с ворьем!

Осознавая несправедливость такого суждения, Лайам попробовал упорядочить все сведения, какие успел собрать. Нужно было составить из всех фактов, подозрений, предположений, намеков и слухов более-менее стройную картину произошедшего и подвергнуть ее проверке вопросами типа «Почему это так?» или «А что вышло бы, если?..» Подобная методика обычно приводила к неплохим результатам, но сегодня дело почему-то не шло.

Имеющаяся у Лайама информация упорно отказывалась укладываться в какую-либо картину. Разрозненные детали головоломки вертелись у него в голове, не желая смыкаться в единое целое, и он подошел к казарме городской стражи ужасно недовольный собой.

Кессиас находился на месте. Он тут же влез в свою куртку и предложил приятелю прогуляться до Хелекина.

— Сказать по правде, Ренфорд, мне до смерти надоела моя работенка. Свобода, простор и что-нибудь горячительное — вот вещи, необходимые такому человеку, как я.

Лайам не стал спорить, и они двинулись через площадь к таверне. На половине пути Кессиас остановился, вдохнул полной грудью морозный воздух, довольно поколотил себя кулаками по ребрам и заявил, что жизнь — хороша. Но Лайам заметил, что взгляд раскрепощенного и отрешенного от всех забот человека с профессиональной цепкостью обшаривает толпу. Этот увалень счастлив и безмятежен только тогда, когда безмятежны и счастливы опекаемые им горожане, подумалось вдруг ему.

Все столики в зале первого этажа были заняты, но важных гостей пригласили наверх, и сам содержатель таверны провел их к окну с видом на площадь. Объемистый животик его прикрывал кокетливый фартучек немыслимой белизны.

— Он что, никогда не отдыхает? — спросил Лайам, когда толстячок ушел, препоручив клиентов заботам расторопной служанки.

— А?

— Когда ни придешь — Хелекин всегда тут как тут.

Кессиас улыбнулся и наклонился к Лайаму.

— Открою вам небольшой секрет, Ренфорд. Видели его фартук? Чистехонький, правда?

— Да.

— Значит, наш Хелекин только что пробудился от сна. Минут через пять этот фартук будет — так перепачкан, словно в нем провернули гору работы. Он жуткий неряха. Однажды он при мне выгреб рукой угли из потухшего очага, а потом вытер грязную пятерню о белоснежную скатерть. Его женушка просто рыдала!

Мужчины расхохотались, служанка хихикнула.

— Что будут заказывать веселые господа?

— Саузваркский пирог и пиво, что же еще?

Кессиас, согласно кивнув, шлепнул хихикающую девицу.

— И тащи все это — скорей!

— Впрочем, работать наш толстячок не очень-то любит, — продолжал он, посмеиваясь и провожая служанку взглядом. — Зато принять озабоченный вид лучше него не умеет никто. Но… мы ведь с вами пришли сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать качества Хелекина. У вас, Ренфорд, тоже весьма озабоченный вид. Что, наше дельце продвигается не слишком успешно?

Лайам покачал головой.

— Нет. Оно вообще не продвигается. Никуда. У меня есть пара задумок, однако…

— Однако они вас не устраивают? — подсказал Кессиас.

— Да как вам сказать…

Служанка принесла кружки с пивом и, скромно потупившись, сообщила, что пироги скоро будут готовы. Она явно ожидала в ответ какой-нибудь шутки, но мужчинам уже было не до нее.

Когда разочарованная девица ушла, Лайам окинул взглядом зал. Он был заполнен больше чем наполовину, но Хелекин заботливо усадил его и эдила за столик, достаточно обособленный от остальных. Убедившись, что никто из посетителей не может подслушать их разговора, Лайам наклонился к эдилу и начал рассказ.

Сначала он повторил известные вещи. Кто-то (кого надо вычислить и как можно скорее) впустил в дом Окхэмов посредника-побирушку и профессионального взломщика. Взломщик вскрыл замки, неизвестный взял камень, а потом перерезал посреднику глотку.

— Мы, как мне кажется, можем предположить, что это был сильный мужчина. Потому что он не только убил нищего, но и выбросил тело с балкона. К тому же, по моим сведениям, взломщик очень боялся его.

Лайам не называл имен, а эдил их не уточнял, он только кивал и слушал.

— Ну так и что же?

Лайам описал Кессиасу Фурзеусов, и тот согласился, что подозрения с них можно снять.

— Остаются торговец, граф и барон. Что вам о них известно?

— То, что мало о чем говорит. Физически каждый из них достаточно развит. Однако ни граф, ни барон не испытывают недостатка в деньгах. Граф, во всяком случае, наверняка, — Лайам коротко рассказал об игре в альянсы. — Барон весь вечер играл на свои, хотя, по словам лорда, продувается он регулярно. Его, как мне показалось, больше расстроил сам факт проигрыша, а не размеры потери. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Возможно, он играл на последние деньги?

Девушка принесла горячие пироги. Пока она ставила блюда на стол, мужчины молчали. Они продолжили разговор только после того, как служанка ушла.

— Мне так не показалось. И потом, вряд ли кто-то решится на такое крупное преступление только потому, что у него временно опустел кошелек. На большие дела толкают большие долги, и никак не иначе.

— Когда кончаются карманные деньги, человек поджимается, а не идет воровать, — кивнул согласно эдил. — Значит, вы не очень-то подозреваете барона и графа? — Кессиас радостно хмыкнул, ибо вывод, который напрашивался, был очевидным. — Ну, тогда остается только торговец. Готов поклясться, он-то как раз в долгу как в шелку!

— В общем-то, да, — признал Лайам. — Пара его судов сильно задерживается с прибытием, и герцогские агенты уже на него наседают. То есть он действительно задолжал крупную сумму — настолько крупную, что стоимость реликвии Присцианов с ней каким-то краем соизмерима.

Кессиас выразительно пошевелил бровями, поскольку руки его были заняты пирогом.

— Послушайте, Ренфорд, чего же вам еще надо? Я вижу, вы не решаетесь сделать ставку на Кэвуда — хотя и не пойму почему.

— Да, это так. Он подозрителен, но не более, чем остальные двое, и это заводит меня в тупик. — Лайам отрезал кусок пирога и понял, что страшно проголодался. Он накинулся на еду, одновременно рассказывая эдилу о графине Пинелле — о ее страстном желании заполучить этот камень и о заявленной ею в определенных кругах готовности пойти ради него на все.

— На все! — повторил он, оросив очередной кусок пирога добрым глотком пива. — Вы ее когда-нибудь видели? — Кессиас покачал головой. — А мне довелось. Графиня Пинелла из тех женщин, чья готовность на все очень даже способна вызвать ответную готовность в мужчинах…

— Значит, первым подозреваемым вновь становится ее супруг — Ульдерик?

— Определенно известно, что он уже пытался выкупить камень у лорда. Но Квэтвела тоже нельзя сбрасывать со счетов.

Кессиас перестал жевать, вопросительно вздернул кустистые брови и посмотрел на собеседника. Лайам кивнул и рассказал о замечаемом многими интересе молодого барона к графине, о холодности графини к нему при явном неравнодушии ко многим другим мужчинам и что в ссоре между бароном и графом, скорее всего, поставит точку только дуэль.

— Надо же, тут еще и дуэль! — Эта новость как будто не слишком обеспокоила стража порядка. Герцог одобрял поединки чести, и эдил предпочитал относиться с философским спокойствием к тому, к чему благоволил его господин. — Значит, барончик все же сумел перейти графу дорожку. Однако выходит, что они оба снова подпадают под подозрение.

Лайам вздохнул.

— Именно так. И мотив у обоих — один. Однако вот вопрос: почему никто из них не поспешил с добычей к графине? Разве карточная игра может служить заменой вожделенной награды? А они преспокойно резались в карты, потом потащились развлечься кровавым зрелищем в какой-то загородный сарай. Честно скажу вам, их поведение сбивает меня с толку. Если камень украден, чтобы оплатить благосклонность дамы, то зачем выжидать?

Лайам не стал рассказывать Кессиасу о записке, лежащей в его нагрудном кармане, хотя она, более чем что-либо другое, удостоверяла, что приз, обещанный графиней Пинеллой тому, кто добудет желанную драгоценность, все еще остается при ней.

К удивлению Лайама, эдил рассмеялся — искренне, от души.

— Слушайте, Ренфорд, у вас, видно, в голове деревяшки вместо мозгов! Если никто из этих двоих не сунулся к даме с добычей, значит, никто из них камня не крал! Это же яснее ясного!

Глядя на веселящегося эдила, Лайам подумал: а вдруг этот увалень прав? Он пудрит себе мозги, пытаясь свести концы головоломки с концами, а разгадка лежит на поверхности. Ни Ульдерик, ни Квэтвел до сих пор не вручили камень графине, потому что у них его нет! Все очень просто, настолько просто, что Лайам отверг эту версию, даже не потрудившись как следует поразмыслить над ней…

Кессиас, вполне довольный собой, хитро ему подмигнул.

— Значит, похититель — торговец! У него самый солидный мотив преступления — деньги, и равная со всеми возможность этот камень украсть. Главное теперь — добыть доказательства вины этого молодца. Когда они у нас будут, толстосумы из городского совета с радостью нам его отдадут. Того, кто неудачлив в делах, норовит подтолкнуть к яме всякий. Итак, Ренфорд, оставьте свои сомнения и выкладывайте, с чего мы начнем? У вас ведь наверняка есть какой-нибудь план! Не может быть, чтобы у вас не было плана!

И план у Лайама был, и все свои сомнения он решил до поры оставить. В конце концов, любая дорожка к чему-нибудь да приводит. Он вздохнул и сказал:

— Да, план у меня есть. Агенты герцога не любят шутить, и денежки Кэвуду нужны очень срочно. Но вот незадача — ни у кого в Саузварке нет средств, чтобы этот камень купить. Я правильно рассуждаю?

— Ну да… Может, Годдарды и наскребли бы такой капитал, если бы продали все, что имеют, но они ведь не дураки. Так что можно сказать, вы правы.

— И потом — никто в городе не стал бы покупать реликвию, украденную у известной семьи, даже за десятую часть ее стоимости… За исключением разве что барона и графа, но о них мы на время забудем. Мой план заключается в следующем. Если кто-то, допустим, торговец, доведенный до крайности, решился украсть камень Присцианов, чтобы поправить свои дела, ему ведь захочется выручить за него деньги как можно скорее, разве не так? И если похититель узнает, что в Саузварке появился некто, способный выложить за краденое нужную сумму и желающий совершить эту сделку, разве он не ухватится за такой шанс?

— Вы имеете в виду заезжего чародея? — с сомнением в голосе спросил Кессиас.

— В некотором смысле — да. Но не именно Дезидерия, а человека, о котором известно, что он — чародей, приехавший издалека с намерением приобрести этот камень. Далее мы даем Кэвуду знать, что в городе появился такой человек, намекаем, где можно его найти, а сами ждем птичку около клетки.

Кессиас засиял.

— Мне нравится ваш план, Ренфорд, прямо даже не знаю как нравится! Замечательная ловушка. Теперь я понимаю, зачем вы просили меня узнать, в какой гостинице остановился этот маг из Харкоута. Небось для того, чтобы мы по случайности не устроили нашу засаду поблизости от местечка его обитания?

— Ваши люди нашли Дезидерия?

— Пока еще нет, — эдил небрежно махнул рукой. — Найдут, уже к вечеру найдут, не волнуйтесь. Что действительно важно, так это то, каким образом мы будем забрасывать нашу наживку? Ведь тут надо вести себя осмотрительно, чтобы Кэвуд не почуял опасности и не сорвался с крючка. А еще любопытно, кого вы прочите на роль пришлого чародея?

Лайам сказал, что подкинуть торговцу нужную информацию согласился сам лорд.

— Надеюсь, он сумеет справиться с этим. А что касается вашего второго вопроса, то… поначалу я собирался сыграть эту роль сам. Все в Саузварке и так уверены, что я — маг… Но точно так же все знают, что я вожу дружбу с вами, а это может вора и отпугнуть. У меня есть на примете хорошая кандидатура, но… она может и заартачиться, и тогда в клетке засядет кто-нибудь из ваших солдат.

— Вы хотите уговорить свою гостью?

Лайам в очередной раз подивился проницательности эдила.

— Хотел бы. Она внесла бы изрядную долю правдоподобия в наш маскарад.

— Возможно, возможно… Впрочем, излишнее правдоподобие нам вроде бы ни к чему. С умным видом посиживать в клетке сумеет любой чурбан. Итак, можем ли мы полагать, что дело близится к завершению?

Лайам вяло ковырнул вилкой пирог.

— Надеюсь, что да.

Кессиас снова расхохотался, несмотря на то, что рот у него был набит.

— Слушайте, Ренфорд, а вы, часом, сами не втюрились в эту графиню? Иначе зачем бы вам цепляться за бросовый вариант?

Лайам покраснел от смущения и сказал:

— Видите ли, Квэтвел и Ульдерик ведут себя очень странно, а на чем эта странность основывается, я пока не могу уяснить…

— Послушайте, да какая нам разница, странно или не странно ведут себя эти типы? — заговорил уже серьезно эдил. — Мы попробуем провернуть ваш план. Если ловушка сработает, значит, во всем виноват Кэвуд, и дело благополучно закончится. Если не сработает, мы будем знать, что камень либо у Квэтвела, либо у Ульдерика. Главное, мы выяснили, что реликвия — в Саузварке и что нам за ней не придется гоняться по всему королевству. Чем же вы недовольны?

— Да нет, все в порядке. Я, видимо, просто волнуюсь. И потом, складывать в одну корзинку все яйца представляется мне не очень-то дальновидным…

— Вот оно в чем дело… Вам не нравится, что у следствия нет запасных вариантов? — догадался эдил. — Ну что ж, развивайте тогда вашу версию себе на здоровье. Берите в оборот графиню Пинеллу, разговорите Фурзеусов. Сходите, наконец, к Герионе — ей кое-что известно об Ульдерике, да и об остальных тоже. В ее сети заплывает всякая рыба, она поможет вам разобраться, где чья оставлена чешуя…

Лайам только кивнул, решив не упоминать, что он так и так собирался всем этим заняться. Его несколько разочаровал результат разговора, ибо эдил ничего новенького ему так и не предложил.

Мужчины умолкли, и Лайам вернулся к своему пирогу. Тарелка Кессиаса давным-давно опустела, да и кружка его была почти что пуста.

— Я виделся со Скорохлебом, — сказал вдруг эдил.

— А?

— Поначалу он стал возникать, но лишь поначалу. Потом призадумался и сказал, что его люди будут какое-то время вести себя тихо. Если никто их не станет трогать. — Эдил с деланным безразличием заглянул в свою кружку, потом спросил: — Он сдержит слово, как вы думаете? Этот ваш человек?

— Да.

До завтрашней ночи, но эдилу знать об этом не нужно. Кессиас удовлетворенно кивнул. Лайам решил переменить тему.

— Когда примерно вы рассчитываете узнать, где живет Дезидерий?

— Если он поселился в обычной гостинице, то через час или два. Я смог отрядить на поиск меньше людей, чем хотелось бы, потому что пришлось усилить патруль, и еще ведь приходится разыскивать пропавших детишек.

— Каких детишек?

— Паренька и девчонку, — сказал Кессиас. — Их родичи сильно на меня наседают, и это можно понять.

— А… — Лайам кивнул, смутно припоминая, что утром эдил что-то такое ему говорил. Башенные колокола пробудились, оглашая округу размеренным звоном. Когда замерло эхо последнего, четвертого по счету удара, в голове его сформировалась мысль:

«Мастер, берегись, поблизости — магия!» От неожиданности Лайам дернулся, чуть не перевернув кружку с пивом. Кессиас удивленно уставился на него.

— Что это с вами?

— Так, ничего… Просто примерещилось что-то…

Лайам ошалело потряс головой. Эдил пожал плечами и, отвернувшись к окну, стал разглядывать площадь. Лайам сосредоточился и послал фамильяру вопрос:

«Что ты имеешь в виду?»

Ответная мысль прилетела мгновенно:

«Кто-то поблизости творит заклинания».

«Возможно, Грантайре?» — предположил Лайам.

«Нет. Это не на Макушке. Это здесь, и магия направлена на тебя!»

Лайам поспешно вскочил, вытряхнул из кошелька пару монет и бросил на стол. Пальцы его внезапно сделались вялыми и непослушными.

— Мне надо идти, — сказал он эдилу и подхватил свой плащ.