Отдел дознания.

Глава 19

Глава девятнадцатая.

Сентябрь 1993 года.

Рабочие трения.

- Привет, девчонки! –я широко улыбаясь, ввалился в кабинет, где сидели мои блондинистые коллеги и положил на ближайший сто, за которым сидела дознаватель Марина Филатова, шоколадку: - Все хорошеете?

Ну да, я такой. Периодически, раз в неделю, примерно, захожу в кабинеты своих знакомых, минут пять зубоскалю, отвешиваю женщинам комплименты, выслушиваю свежие сплетни, и иду дальше, так сказать, демонстрирую флаг. Зато у меня со всем РОВД хорошие, приятельские отношения -покойные опера и беглец Князев были редким исключением, причем обоюдным, которое ни одна из сторон не пыталась исправить. Ну а дружить с девочками из отделения дознания мне сам бог велел, вот я и дружил, время от времени занося им недорогую шоколадку для совместного чаепития. Только сегодня девочки были явно не в духе, причем, что характерно, все трое одновременно. А Филатова, известная сладкоежка, вынужденно ограничивающая себя в сладостях, жертвуя их в пользу двух своих детей, на импортную плитку в яркой обложке даже фыркнула.

Не знаю, чем я успел за ночь провинится перед дамами, вчера прощались вполне сердечно, но ведь в эту игру можно играть и вчетвером.

- Понимаю, понимаю… - я приложил руку к сердцу: - В «такие» дни не то, что шоколад противен, даже жить не хочется. Прошу меня простить.

Я, под тоскливым взглядом Филатовой прихватил шоколад в письменного стола, сунул в карман и вышел из кабинета – спину мне просто испепелили три гневных взгляда. Может быть, коллеги решили, что я поступаю не по-мужски, забрав свой презент обратно, но, чтобы на меня дулись за мои же деньги, это, по-моему, перебор.

- Громов, зайди в приказе распишись! – окликнула меня из кабинета любезная начальница.

- Доброе утро, Ольга Борисовна! – я лучезарно улыбнулся и положил на стол, перед капитаном милиции белую, с золотом, упаковку шоколада: - Что тут, выговор очередной?

Моя ручка зависла в воздухе, и я вопросительно уставился на начальницу.

- Что застыл? Подписывай. - Ольга Борисовна сделала нетерпеливый жест ухоженной рукой с свежим маникюром.

- Да я просто был ослеплен красотой и блеском ваших ноготочков. – я написал, что ознакомлен с приказом о исполнении мной обязанностей старшего дознавателя с сегодняшнего дня: - То есть, теперь «за секретность» я надбавку получать не буду?

- Вместо того, чтобы спасибо сказать, ты еще о этих копейках спрашиваешь… - как давеча в соседнем кабинета Филатова, фыркнула начальница: - Ты же у меня капитана выпрашивал? А как я могу капитана тебе выпросить, если ты даже не «старший»? Вот Яков Рувимович медицинскую комиссию пройдет, в отпуск сходит, потом на пенсию уйдет, я через полгодика на тебя представление и напишу.

- Вообще-то я, если что, давно старший оперуполномоченный, и чтобы дать мне капитана такую сложную схему выдумывать не надо было. Если не знаете, как – спросите у меня. – погрозил я пальцем начальнице, и она схватилась за голову.

- Ой, я дура! А я то думаю, что Дронов на меня так странно смотрит, когда я ему проект на подпись подавала. А все ты виноват! – абсолютно «логично» обрушила на меня свой гнев симпатичная женщина: - Не мог сразу сказать. И шоколад свой забери, я на диете. С вами, иди… такими сотрудниками, скоро в дурдом угодишь!

Я пожал плечами, подхватил многострадальную шоколадку и двинулся в сторону подвала, раздумывая о неадекватности поведения моих коллег противоположного пола. Либо у них у всех единовременно наступили «критические» дни, но в их возрасте это должен быть повод для радости… Или кто-то планировал занять место старшего дознавателя, а я, по девичьему мнению, активно путаюсь у достойного кандидата под ногами.

В глубоком раздумье я порвал упаковку у шоколадной плитки, отломил дольку, угостил такой-же порцией, сунувшегося на запах, Демона, который мгновенно смахнул сладкий кусочек с моей ладони… Идиллию утреннего чаепития нарушило негромкое покашливание у двери, где, подняв глаза от газеты бесплатных объявлений, я обнаружил Филатову.

- Что-то хотели, Марина Федоровна? – я отломил от шоколадной плитки еще одну дольку и отправил в рот, после чего вновь уткнулся в газету.

- Павел, мне твоя помощь нужна… - растерянно протянула коллега: - Надо человека одного допросить, он на вызовы не приходит, а у меня сроки горят…

- Так оформите принудительный привод, как положено, отнесите в дежурную часть, и вам этого человека привезут в течении пары дней. – очередной кусочек шоколада, провожаемый взглядом молодой женщины, исчез у меняя во рту.

- Да не везут мне его! – психанула Марина: - Я две недели постановления пишу, а они мне справки отдают, что дома никого нет. А я точно знаю, что он дома, просто двери не открывает.

- Ну а я тут при чем? – пожал плечами я, потянулся к шоколадке, но, в последнюю минуту, передумал – уже рот свело от сладости, даже чай не помогал, да и смотреть на скорбные глаза нашей сладкоежки надоело.

- Паша, ну ты единственный мужчина в отделе, да и к кому я должна обратится? Если мы, в своем коллективе, не будем помогать друг другу, то …

То есть- помогать? – я посмотрел в глаза «помогайке»: - А мне кто-то хоть раз помог? Когда я болел, «развели» на поездку за «ценными лекарствами»? Я два часа рулил с температурой под сорок, для того, чтобы кто-то себе дефицитные таблетки купил, и за это мне таблетки дали, которые я мог за десять рублей купить в аптеке через дорогу? А сегодня что вы мне устроили? Нет, девчонки, так дело не пойдет. Теперь вы сами по себе, а я сам. Мне, к примеру, от вас ничего не надо…

- Ну и пошел ты! – Марина показала мне, что у дознавателей есть собственная гордость, и ушла, фыркая и громко стуча каблуками по бетонным ступенькам…. Но через пятнадцать минут в подвал спустились все трое.

- Паша! – почти хором пропели обесцвеченные блондинки: - Прости нас, мы больше так не будем.

- Ладно, замнем для ясности. – я уже пять минут думал, как извинится перед Филатовой, не потеряв лица, но барышни меня опередили: - Но все вам последнее предупреждение. Марина, куда надо ехать? И что там вообще за ситуация?

Филатова на память назвала адрес, на что я предложил ей встретится в семь часов утра у дома подозреваемого.

- Паша, но это же Нахаловка. Мне до этого дома час под дождиком идти. Я думала, мы на твоей машине, от РОВД поедем…

- Ладно, но ты лично, Марина, будешь должна… - я обвел сочную фигуру молодой матери и алчно облизнулся, на что девки жизнерадостно заржали и покинули мою обитель, на прощание крикнув, что если что, они за Маринку отработают. В довершении истории я обнаружил исчезновение шоколадной плитки со стола.

Вечер того же дня. Где-то в Городе.

- К сожалению, ничем не могу вам помочь. - симпатичная девица на ресепшене подтолкнула в мою сторону лист бумаги, снабженный казённой печатью: - У нас в клинике «Зоркий глаз» строго придерживаются понятия медицинской тайны.Это была третья клиника, которая работала с контактными линзами, из списка, что передал мне медицинский представитель, и до сих пор никаких проблем с получением данных людей, покупающих линзы с диоптриями "-9, 50" не было, а вот здесь... Возможно, что эту симпатичную девочку в белом халатике в детстве пугали, что злой дядька - милиционер ее заберет, если она не будет есть кашу, а может быть она, по окончанию рабочего времени, из прилежной сотрудницы превращается в развязную подругу мелкого рэкетира, я не знаю, но вижу, что меня пытаются загнать на какой-то шесток.- Девушка, вы обязаны предоставить мне эти сведенья... - миролюбиво потыкал я в строки запроса: - Вот здесь ссылка есть, на основании каких норм права вы обязаны...- Анатолий Васильевич! - даже не слушая меня, барышня набрала номер телефона: - Тут какой-то молодой человек пришел, говорит, что из милиции, требует с нас данные на наших пациентов. Мы же не обязаны посторонним ничего давать? Правильно сформулированный вопрос есть уже половина дела. Если девица за стойкой просит подтвердить правильность ее действий, неведомому мне Анатолию Васильевичу психологически проще произнести короткое слово "да", тем более вопрос подан так, что с уважаемое заведение пришел какой-то хмырь с улицы, а не сотрудник милиции с официальным запросом. Судя по торжествующей моське девушки, именно это ее собеседник сделал.

- Оставляйте вашу бумажку... - пренебрежение в голосе девицы прозвучало очень отчётливо: - Директор будет в понедельник, посоветуется с нашим юристом и напишет вам ответ. Если у вас все, то я займусь работой.Я на секунду "завис", раздумывая, как получить нужные мне сведения и, заодно, поставить на место наглую девицу. Первым желанием было выволочь ее из-за стойки, прямо так, в коротком медицинском халатике доставить в РОВД и держать там за неповиновение законным требованиям работника милиции, пока неведомый Анатолий Васильевич не привезет мне необходимые сведения. Но я преодолел в себе это прямолинейное желание, с улыбкой попрощался и вышел, чувствуя спиной торжествующий взгляд красотки.Сегодня на работу я взял с собой Демона, больно тоскливо он скулил, когда я выходил из дома. Вот его я притащил ко входу в медицинский центр и схоронившись в небольшом предбаннике, не просматриваемом со стороны ресепшена, начал стимулировать на поисковые мероприятия. - Демон, ай., хороший мальчик! Где кошка? Ищи, ищи кошку! – Демон равнодушен к соседским котам, приходящим на наш участок, пока они не начинают наглеть – вырывать растения или гадить по углам. Но, раз хозяин сказал искать кошку, будем искать кошку, ведь это такая увлекательная игра.

От толчка по холке, пес рванул вперед, скользя влажными с улицы лапами по свежевымытому линолеуму и чутко поводя носом в поиске кошачьего запаха.

- Ты куда, подлец по мытому! – выскочив на шум когтей из кабинета, разозленная уборщица попыталась ударить пса новомодной пластиковой шваброй, от чего Демон пришел в неописуемый восторг. Ухватив зубами за перекладину с мокрой модной тряпкой, черный кобель, уперевшись в пол лапами, с грозным рычанием потянул «палку» на себя. Уборщица, громко матерясь, попыталась вырвать свое орудие труда их крепких челюстей, но руки соскользнули с гладкого пластика, и дама шлепнулась на попу, а Демон торжествующе зажав свой трофей зубами, неспешно потрусил по длинному коридору, кося одним глазом назад, в ожидании погони и нового этапа увлекательной борьбы за «палку». Уборщица, матеря всю родню и хозяина четвероного твари, погналась за черным зверем, из-за стойки ресепции выскользнула стройная красотка и побежала ей на помощь, а из кабинетов выглядывали встревоженные врачи и пациенты.

Зная по совместным играм, когда мы с Демоном упорно боролись за обладание какой-нибудь коряги, найденной в лесу или на берегу речки Оружейки, что борьба будет долгой и упорной, я, никем не замеченный, прошел в ресепцию и взялся за оптическую «мышку» включенного компьютера.

Список клиентов медицинского центра я нашел почти сразу, вывел его на экран, ввел в поиск «-9.50», в результате чего получил результат из шести фамилий. который и отправил на печать. Когда я выходил из-за стойки с горячим листом бумаги в руке, борьба в дальнем конце коридора, судя по звукам, шла с переменным успехом. Я громко свистнул и вышел на улицу через входную дверь. Торжествующий Демон появился возле машины через пару минут, прыжком заскочил на заднее сидение через открытую дверь, рыча от возбуждения, попытался втащить в салон свой законный трофей – согнутую в середине ручки швабру, но не сумел, после моей команды «Фу!», с недовольством разжал зубы. Я захлопнул дверь, сел за руль и тронулся. С зеркало заднего вида успел заметить несколько фигур в белых халатах, растерянно стоящих на углу здания медицинского центра.

Следующее утро. Нахаловка. Улица Катерная.

- а нет его, паразита. – на наш стук из калитки высунулась худенькая женщина «без возраста», с пожелтевшим старым синяком под глазом. На руке, что теребила конец завязанного по-деревенски, платка, фиолетовые отпечатки чьих-то пальцев были совсем свежие. Судя по бумагам, Марина пыталась безуспешно допросить кухонного боксера, а перед нами стояла потерпевшая.

- Он на лодку пошел, на рыбалку собрался… - тем временем объясняла Марине, тревожно оглядывающаяся по сторонам, жертва домашнего насилия: - Вон, если в тот проулок свернете, доедете за кустов, а там тропинка на берег, там его лодка и стоит, синяя такая.

Проулок был совсем коротким и через минуту я уже остановился – перед мордой машины встала плотная стена молодой поросли.

Марина вылезла на улицу, а я начал разворачивать автомобиль – в таких местах лучше не терять время при необходимости быстро смыться. Поставив машину капотом в проулок, я вылез из салона, сделал пару шагов в сторону коллеге, нетерпеливо потоптавшись в узком проходе к реке, после чего почувствовал явный дискомфорт. Судя по вони, разлившейся в свежем, прибрежном воздухе, я умудрился наступить в чье-то гавно.

- Черт! –я приподнял вверх подошву: - Марина, подожди меня, мне тут надо…

- Догоняй! – девушка махнула рукой и исчезла из поля зрения, очевидно, стоять под моросящим дождем ей не нравилось, а я, чертыхаясь начал возить подошвой ботинка по прелым листьям. Мокрая листва помогала плохо, нога скользила по ним, так что пришлось воспользоваться веточкой, чтобы избавить глубокий рисунок протектора от вонючей субстанции.

- Сейчас в воду зайду и все остатки гавна смоет…- с этой мыслью я выбежал на песчаный берег…

От дикого пляжа медленно отходила синяя, потрепанная «Казанка». На передней лавке сидел худощавый мужик в телогрейке на голое, в синих наколках, тело, который обнимал за плечо съежившуюся Филатову, тиская ее пухлое плечо и что-то весело объяснял, широко разевая рот, полный стальных «фикс». На корме стоял угрюмый чернявый парень, тоже в телогрейке, но с зимней тельняшкой с черными полосами, что, с натугой, отталкивался от дна длинным веслом.

- Это этот что ли твой охранник? – широко разевая рот, как конь, заржал уголовник: - Ну пусть на бережку подождет, пока мы с тобой, красотка, покатаемся!

Филатова попыталась вскочить, но цепкие пальцы с силой впились в плечо, и дознаватель осела на лавку.

- Не скучай, мент! – махнул кепкой стальнозубый: - Мы тебе рыбки привезем!

- Ага! – согласно кивнул я: - Скучать не буду.

Хорошо, что я на днях выписал пистолет на «постоянку». Увесистая тушка «Макарова» привычно скользнула в руку, я присел на, широко расставленных ногах, подхватил руку с пистолетом, снизу, левой рукой.

- Не боись, Андрюха, он стрелять не…

Миллиметровый борт лодки, склепанный из дюралюминия, соприкосновения с девяти миллиметровой пулей не выдержал, и на крашенном борту, ближе к носу, появилась аккуратная дырочка.

Как два мужика умудрились спрятаться за невысокой Филатовой, я не знаю, но это они сделали, и теперь «фиксатый» истерично орал:

- Ты что творишь, сука! Ты же марамойку свою завалишь, сам сядешь.

Лодка медленно дрейфовала вдоль берега, грозя минут через десять удалится на стремнину, и надо было что-то решать.

- Давай к берегу греби! – заорал я, но жулики к веслам не кинулись, напротив, молодой, опустив голову ниже обреза борта, полез назад, очевидно, пытаясь завести «движок» и оставить меня с носом. Я прицелился в черный кожух мотора, где, на синем фоне, белели буквы «Ветерок 8М», и выстрелил снова.