Новый старый 1978-й. Книга седьмая

Глава 2

«Если в воскресенье вы не проснулись, а воскресли, значит суббота удалась»

Да, суббота удалась. Если ещё один такой переворот кто-нибудь у нас в стране устроит, я тогда точно на пару лет с Солнышком в Ниццу улечу. Там уж, однозначно, никто ничего переворачивать не будет. А пока есть время, то можно поваляться на кровати и посмотреть на спящую невесту. На две вещи в мире можно смотреть бесконечно: на маленьких детей и на спящую любимую девушку. Глядя на них, в душе наступает умиротворение и покой. Детей у нас, пока, нет, значит будем смотреть на Солнышко. Ей вчера досталось серьёзно. Уснула она спокойной, но вот ночью спала очень беспокойно. Даже несколько раз вскрикивала во сне. Я её сквозь сон целовал и она, обняв меня, засыпала.

Конечно, вчерашняя жуть на даче Брежнева в Завидово ей будет ещё долго и часто сниться. Успокоить и убаюкать я её могу, а вот со сном пока ничего у меня не получается. Да и боюсь я ей лезть в голову. Если бы там застряла пуля, я бы смог её вытащить оттуда. А как купировать сны? Этого я не знаю и даже лезть в это дело не хочу. Да и зарок себе дал, что в подсознание к своим девушкам я никогда заглядывать не буду.

Так. Полежал немного, а теперь пора браться за дело. Скоро нам ехать на прослушивание нашей новой музыкальной группы. Если девушки нормально споют одну из наших песен, например машину «Осень», значит надо им что-то сразу включить в их репертуар. Я решил, что пусть сначала в Союзе научаться выступать, как и мы. А потом уже представлю их Западу. У нас в начале второй декады августа пройдёт советско-английский музыкальный фестиваль на Красной площади. Вот там они у меня должны будут уже петь на английском языке. А пока пусть поют по-русски, практику выступлений на сцене нарабатывают.

А тогда что? Правильно, пишем песню, которая сразу станет хитом. И такая есть у меня в запасе. Это песня группы «Мираж» под названием «Музыка нас связала». Она станет ещё одной музыкальной бомбой. Весь Советский Союз будет плясать под мою песню, а наш продюсерский центр станет знаменит на всю страну. И на моём счету уже будет не одна подготовленная звезда, а две: Маша и группа «Серебро».

Я опять тихонько, чтобы не разбудить Солнышко, пробрался в комнату с синтезатором. В песне два куплета, поэтому две из трёх девушек споют по одному из них. Ну а припев уже все вместе. И что для меня хорошо, там есть красивый и длинный проигрыш на гитаре, который я виртуозно исполню.

Сначала я напечатал слова на своей печатной машинке под две копирки, чтобы было сразу в трёх экземплярах и хватило для всех девушек. А затем я сел за синтезатор и легко сыграл мелодию, так как в прошлой жизни я её исполнял раз двадцать. Только я её играл чуть быстрее, чем это было в варианте, когда её пела Татьяна Овсиенко в 1989 году на «Песне года». Я её всегда играл в более быстром темпе, как в исполнении Екатерины Болдышевой. Ну и спел её потом тихонечко.

Вещь просто потрясающая. Недаром всех, кто её исполнял, она сделала знаменитыми на весь Союз. Как я тихо не пел, но мою подругу я всё равно разбудил.

— Доброе утро, любимый, — поприветствовала меня Солнышко и поцеловала в щеку. — Я так поняла, что ты опять нечто потрясающее придумал. Песня просто улёт. Ты её для группы «Серебро» написал?

— Да, дорогая, — ответил я и нежно похлопал её по аппетитной попке, — для них. Я хочу сразу их сделать супер популярными, чтобы все поняли, что наш продюсерский центр выпускает только звёзд первой величины.

— С такой песней это будет несложно. Мне даже самой захотелось её исполнить.

— Ох уж эти женщины. Да напишу я тебе ещё кучу песен. Ты пойми, у нас должна стоять очередь из желающих только просто попасть к нам на запись. И чтобы нам платили за это и много. А для этого я должен показать, что я почти волшебник.

— Ты и так волшебник и можешь сотворить всё, что угодно. Ладно, я в душ, а ты приготовь, пожалуйста, завтрак.

Да без проблем. Я решил на этот раз удивить и поразить Солнышко своим кулинарным искусством. Ещё в Лондоне я купил ручной электрический миксер и стал готовить нам омлет. Там сложного ничего не было. Я в прошлой жизни такие делал к завтраку на раз. Яйца, молоко, соль и сковородка у нас были. Пока Солнышко плескалась в душе, я всё приготовил и красиво разложил на две тарелки. Выйдя из ванной, Солнышко сразу учуяла запах и удивлённо спросила:

— А чем это у тебя так вкусно пахнет?

— Я приготовил нам на завтрак омлет из шести яиц, — ответил я и приглашающим жестом позвал её к столу.

— А что я о тебе ещё не знаю?

— Ну ты же сама пятнадцать минут назад сказала, что я волшебник и всё могу. Вот я и смог.

Мы сели за стол и Солнышко сначала с некоторой опаской попробовала первый кусочек. После чего её опаска сменилась довольной физиономией.

— Очень вкусно, — сказала она, уплетая моё первое приготовленное мной блюдо в нашей семейной жизни. — Значит, ты не только хорошо поешь и пишешь замечательные песни. Ещё ты метко стреляешь и вкусно готовишь. А в постели ты вообще непревзойденный любовник.

— У тебя есть с кем меня сравнивать?

— Мне достаточно было послушать своих подруг, чтобы понять, что все их парни даже рядом не стояли с тобой. Значит, я сделала очень правильно, что выбрала именно тебя.

— Ну это спорный вопрос, кто кого выбрал.

— У меня было в школе много поклонников, так что не только ты один добивался моего расположения.

— А добился первым я, потому, что я лучше всех пел и, пообещав сделать из тебя звезду эстрады, сделал.

Вот так, шутя и подкалывая друг друга, мы умяли всю сковородку. Большую часть, конечно, съел я, но и Солнышко старалась от меня не отставать.

— Кстати о классных любовниках, — сказала моя подруга, высоко задрав вверх подбородок. — Я вчера была не в форме, но сегодня вечером тебе придётся отработать и за вчера, и за сегодня.

— Это что, сразу десять раз подряд? — спросил я в притворном ужасе и мы вместе рассмеялись. — Я согласен только на половину, вторую половину отработаешь ты. Ты вчера не могла, вот сегодня и отдувайся.

— Согласна. Я с тобой на всё согласна.

И мы поцеловались через стол. Я вот никогда раньше не обращал внимания, сколько раз в лень целуются молодожены. А в этом времени я стал за этим внимательно наблюдать и у меня один раз вышло, что мы с Солнышком поцеловались в течение одного дня аж сто двадцать пять раз. Вот такая вот статистика с арифметикой для влюблённых у меня получилась.

С ребятами мы договорились, что встретимся сразу в Центре на Калужской. Мы приехали туда чуть раньше назначенного времени, чтобы ещё раз осмотреть зал. У меня появилось большое желание его немного расширить, поэтому я смотрел, как это было лучше всего сделать. Да, где-то до тысячи мест, по моим скромным прикидкам, его можно увеличить. Во вторник прилетят из Лондона ещё десять специалистов по монтажу звукозаписывающих студий и я тогда с ними по этому поводу посоветуюсь. А вот и наши пожаловали. С Машей мы расцеловались, а Серёге и Димке с пятью фанатами я пожал руки.

— Серега, — обратился я к своему клавишнику, — настраивай свою аппаратуру и прибамбасы, которые ты в Париже вместе с Женькой купил. Кстати, скучаешь по ней?

— Очень, — ответил тот. — Мы с ней уже пять раз по телефону разговаривали.

— У меня есть одна очень интересная для тебя идея. Так как Женька работает сейчас в EMI и занимается музыкальными группами, то я могу попросить Стива вызвать её в Лондон и она будет работать там с нами. Расходы оплатит наш Центр или, в крайнем случае, я сам.

Если бы вы видели в этот момент счастливую физиономию этого Ромео, то стало бы сразу понятно, что мою идею он очень одобряет и считает её просто гениальной. Остальные тоже заулыбались, а Солнышко даже чмокнула меня за такое моё креативное мышление.

— Спасибо, — ответил Серега. — Я её сегодня обрадую.

Вот так, всего лишь одним предложением, можно легко ввести человека в радостное состояние. Теперь он будет считать дни до момента, когда он увидит свою француженку в Лондоне. А осталось уже меньше недели до их встречи. Только нам в Штаты перед этим на пару дней надо будет слетать. Я мечтаю все три «граммофона» получить, но это если очень повезёт. А так, на один я рассчитываю стопроцентно. Солнышко считает, что мы точно получим два. В общем, по этому вопросу у нас мнения разошлись. Вот так бы всю жизнь было у нас, что наши точки зрения не совпадали бы только по вопросам о количестве наград, которыми нас осыпям.

— Дим, — обратился я к своему заместителю по парти, партии наших уже многочисленных фанатов, — отправь двоих наших на вход. Чтобы встретили трёх девушек и проводили их к нам

Пока мы с Солнышком и Машей распевались, подошли и обещанные нам Лидией Петровной три будущие вокалистки группы «Серебро». Что я могу сказать о них. Если коротко, то одна лучше и краше другой. Особенно выделялась девушка из Казахстана своей восточной красотой и светло-коричневым оттенком кожи. В ней была гремучая для любой половозрелой особи мужского пола смесь русских и восточных кровей. Если я правильно помнил, то зовут её Ирина Ким. Фамилию Ким можно было расшифровать как Коммунистический интернационал молодежи, но может быть и просто это была часто встречающаяся корейская фамилия. Восток — дело тонкое.

Девушки смотрели на нас с восхищением и это было приятно. Даже Димка сделал охотничью стойку на одну из этих трёх нимф. Надо будет потом спросить его, кто ему из них так понравился. Инициативу знакомства и представления друг другу взяла на себя Маша, так как именно она договаривалась о встрече. Мы все поздоровались друг с другом за руку, так как целоваться нам было ещё рановато. Но судя по девушкам, они бы от этого не отказались. Да, хороши, чертовки. И все с разным цветом волос. Восточная красавица была, естественно, с чёрными волосами. Жанна была блондинка и волосы у неё были натуральные, а не крашенные. Наверняка её любимой нашей песней была «Стюардесса по имени Жанна». Ну а Ольга была брюнеткой.

Про фигуры я вообще молчу. Даже наш влюблённый Ромео спустился с небес на грешную землю и обратил свой взор на девушек. Как говорил один герой из известного романа о попаданцах: «Если я на диете, то почему я не могу ознакомиться с меню». После чего он всегда добавлял, что есть он, всё равно, будет дома.

Ладно, пора работать.

— Так, девушки, — обратился я сразу ко всем трём, — вы все знаете песню, которую исполняет Маша? Она называется «Осень».

— Да, знаем, — ответили они и посмотрели с завистью на Машу, что было вполне нормально, так как они и пришли сюда, чтобы стать такими же, как она, знаменитыми.

— Отлично. Тогда немного распойтесь, после чего, по очереди, исполните куплет и припев. А потом припев споёте все вместе.

Серега уже настроил свою аппаратуру, я достал свой Gibson из футляра и мы были готовы работать. Первой вызвалась подняться на сцену Ирина, как самая смелая. Я люблю смелых. Не в том смысле, в котором вы подумали, а в смысле, что смелость города берёт. Хотя девушка была очень даже ничего и в первом смысле. Ну что ж, очень неплохо. Я спросил кивком головы Машу с Солнышком, устроившихся в креслах в зале, и они тоже подтвердили моё мнение. Я хоть и главный здесь, но мнение своих подруг я тоже всегда учитываю.

Потом спели Жанна и Ольга. Получилось, что все исполнили песню на отлично и припев тоже спели замечательно.

— Молодцы, — похвалил я раскрасневшихся девушек, которые от этого стали ещё симпатичнее. — Первый экзамен вы успешно прошли. А сейчас отдыхайте. Я специально для вашей группы написал сегодня песню и она очень понравилась Светлане. Мы над ней поработаем, а вы пока поболтайте.

Девчонки, они везде девчонки. Новенькие сразу расселись в зале рядом с Солнышком и Светланой и стали о чём-то разговаривать. А мы на сцене продолжили свою работу. Я наиграл Серёге свою утреннюю песню «Музыка нас связала». Серега схватил её влет и мы уже через пятнадцать минут выдавали замечательную танцевальную мелодию. Пять девушек внимательно следили за нашей работой и было видно, что она им очень нравится.

— Ну как вам мой шедевр? — спросил я их.

— Потрясающе, — ответила Маша за всех. — Мы с трудом смогли усидеть на месте. Ты гений. С таким хитом девушки сразу станут знаменитыми.

— Вы ещё слов не слышали. Я сейчас постараюсь её спеть женским голосом, а вот тогда и будете меня хвалить.

— А как вы назвали нашу группу? — спросила Жанна.

— «Серебро». И даже придумал вам костюмы для выступлений за границей.

— Не удивляйтесь, девушки, — сказала с довольной улыбкой Солнышко. — Андрей талантлив во всём, даже в женской моде.

Я ей благодарно кивнул, а потом мы с Серёгой её исполнили так, как должны её будут исполнять наши три новые девушки. Спел я тоже неплохо, даже голосом почти попал в тональность Болдышевой. Все наши девушки не удержались и запрыгнули на сцену и начали танцевать. А потом громко зааплодировали мне и Серёге.

— Это потрясающая песня, — сказала Ольга. — Неужели вы её специально для нас придумали?

— Да, — ответил я, улыбнувшись. — И давайте все обращаться друг к другу на «ты». У нас у всех возраст, практически, одинаковый.

Возражений не последовало и я раздал три листочка со словами песни всем новым участницам.

— Поёте по очереди, а мы с Серёгой играем. Начали.

Все получилось практически отлично. Девушки петь умели, но вот вместе они этого никогда не делали. Но это дело времени.

— Очень хорошо, — сказал я и спросил Солнышко и Машу их мнение.

— Нам понравилось, — ответила Солнышко. — Но их три, а куплета два.

— Значит, первый куплет поёт Жанна. Она у нас блондинка. А второй — Ирина. Сделаем некое смешение белого и чёрного. Ольга выступает в роли бэк-вокалистки. Когда будут вызывать исполнить её на бис, будете меняться. Очередность решите между собой. Все согласны?

Против, как и ожидалось, никто не выступил. Все трое новеньких находились под впечатлением от увиденного и услышанного, поэтому они были просто счастливы. Пока они такие «на всё согласные», надо будет контракт с ними подписать от лица нашего центра. Что бы защитить в будущем мою интеллектуальную собственность и всё это тщательно прописать. У меня уже был готов набросок, поэтому дома я его доделаю и мы сегодня же его подпишем. После чего я зарегистрирую его у нотариуса. А то потом может всякое случиться. Знаем, проходили.

— Так, поехали, — скомандовал я.

Ну вот, более-менее получилось и даже с первого раза. Девушки сияли. Солнышко и Маша из зала, выступая в роли судей, кивали довольные. Наши фанаты с Димкой даже хлопали, выступая в качестве зрителей.

— Давайте ещё три раза и перерыв, — крикнул я, понимая, что железо надо ковать, пока горячо.

В третий раз получилось ещё лучше, чем в первые два. Девушки, приободрённые моими похвалами и хлопками невольных свидетелей в лице наших фанатов, старались во всю. Вот так, не зря я заставил их спеть несколько раз. Они сами это поняли, да и слушаться меня готовы были беспрекословно. Это был самый лучший и плодотворный период для нашей совместной работы. Вот я этим и буду пользоваться на всю катушку.

— Ещё лучше получилось, — сказал я, когда мы закончили, и все были с этим согласны. — Вы хотите уже завтра стать звёздами Советского Союза и чтобы вас услышал весь мир?

— Хотим, — дружно ответили девушки, обалдевшие от такой скорости производства эстрадных звёзд.

— Тогда вас сейчас отвезут к метро, а потом к восьми часам вы подъедите на Новые Черёмушки и мы вас запишем в нашей домашней студии. Настоящие студии будут готовы только через десять дней, а пока будем работать по старинке.

Девушки были и на это согласны, понимая, что завтра они могут стать известными и популярными на всю страну. Мы попрощались до вечера, а потом я сказал Маше:

— Ну что, подруга, теперь настала твоя очередь. Ты слова выучила?

— Да, — ответила Маша, поднимаясь на сцену. — Утром даже успела немного перед зеркалом повторить все танцевальные движения и спеть песню.

— Хорошо. Серега, вот эта песня, которую Маша будет в Лондоне исполнять.

И я уверенно её всю проиграл, так как мы в пятницу с Машей и Солнышком довольно долго репетировали мою «Baby One More Time».

— Я понял, — сказал мой друг. — Слушай.

И он повторил её почти точь в точь, даже чуть улучшив звучание ударных.

— Отлично, — ответил я. — Тогда работаем. Солнышко помогаешь Маше, как ты делала это дома.

Солнышко всегда была готова поучаствовать в репетициях. А Димка с фанатами замерли, понимая, что они присутствуют при рождении нового английского хита и они услышат его первыми. Серега ещё что-то там подхимичил и мы выдали идеальный вариант в стиле Бритни Спирс. Даже танец, который исполнила Маша, был очень похож на танец американской певицы.

— Совсем другое дело, — похвалил я Машу с Солнышком. — Танец получился хорошо, только надо добиваться резкости и четкости движений рук. Вот смотри, я показываю тебе ещё несколько танцевальных па. Особое внимание к движению рук к сердцу и от него. Повтори все новые жесты подряд. Так, хорошо. Чётче работай.

Фанаты сидели просто заворожённые. При них рождался легендарный танец, который станет прародителем многочисленных его разновидностей.

— Пробуем ещё раз, — сказал я всем. — Маша, ты танцуешь танец полностью. Поехали.

И мы поехали ещё два раза. Маша танцевала всё лучше и лучше. Природное чувство ритма и врожденная пластичность позволяли ей всё мгновенно схватывать, усваивать и перерабатывать очень быстро, выдавая на выходе то, что я хотел.

— Молодец, — крикнул я Маше, когда мы закончили. — Солнышко, в Лондоне выступаем также, как делали сейчас. Теперь отдых и едем к Серёге записывать Машу.

Маша была на седьмом небе от счастья. Солнышко радовалась вместе с подругой. А я думал о том, как убить двух зайцев одновременно. И на королевский концерт песню написать и потом её исполнить в стиле Eurodance. И тут я вспомнил один такой замечательный вариант. В 1986 году британская рок-группа Cutting Crew выпустит прекрасную песню «(I Just) Died in Your Arms», написанную их вокалистом Ником ван Иде. Вот её мы исполним на концерте в Букингемском саду. А потом я её переработаю в стиле группы Savage и мы её танцевальный вариант сыграем на дискотеке на футбольном стадионе «Stamford Bridge».

Димка и фанаты помогли собрать нам аппаратуру и мы поехали домой к Серёге. Как только мы выехали с территории Центра, зазвонил телефон. Чую, что это опять Андропов. Ну конечно, легок на помине.

— Привет, Андрей, — начал разговор Андропов. — Занят?

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — поздоровался я, понимая, что такие люди просто так по воскресеньям звонить не будут. — Выполняю распоряжение Михаила Андреевича и готовлю новую группу, песня которой завтра завоюет миллионы сердец наших граждан.

— Молодец. Как идёт подготовка к концерту в Лондоне?

— Мы, как раз, сейчас едем писать песню в качестве подарка на юбилей королевы. Так что в сроки полностью укладываемся.

— Это хорошо. Мне сегодня медики звонили. Про тебя рассказывали и про Василия, который уже может передвигаться, правда, пока на костылях. Ты ничего не хочешь мне рассказать о странностях, связанных с твоим и Василия выздоровлением?

— Готов рассказать хоть сегодня. Я к пяти еду на аэродром под Кубинку, там я встречаю свою типографию, прилетающую прямым рейсом из Парижа.

— Знаю я прекрасно про твою типографию. Ты мне скажи, сможешь мне помочь?

— Я это делал только два раза.

— Понял тебя. Значит, все правда. Хорошо, я рискну. Жди меня на аэродроме.

Солнышко и Маша сидели притихшие. Хорошо, что Димка и Серёга поехали в «рафике». Лишние уши мне ни к чему, а Маша уже как член семьи.

— Андропов звонил? — с тревогой спросила Солнышко. — Проблемы с типографией?

— Нет. Андропову нужна консультация по вчерашним делам. Он хочет подъехать в «Кубинку» и обсудить со мной этот вопрос. Видимо, остались какие-то непонятки.

— Ну и хорошо. А то я уже заволновалась. Мы сразу к Серёге?

— Нет. Заедем сначала домой и пообедаем. Маш, ты с нами пообедаешь?

— С удовольствием, — ответила Маша и облизнулась, видимо, вспомнив о наших многочисленных вкусностях, которые у нас всегда есть в холодильнике.

— Ну и отлично. А мне нужно песню написать для лондонского концерта. Я там одну штуку интересную придумал. И ещё надо над контрактом с новыми девушками поработать. Так что вы быстро накрываете на стол, мы все вместе едим и я после обеда займусь делами. А вы можете потом поваляться в спальне и поболтать.

Девушкам такой расклад понравился и они, когда мы приехали домой, за десять минут всё сделали. За столом Солнышко решила похвалиться перед Машей, какой я хозяйственный и сказала:

— Андрей сегодня утром на завтрак приготовил омлет и очень вкусный.

— Повезло тебе, подруга, — сказала Маша без всякого чувства зависти. — Вот мой Олег ничего делать не умеет, только на мотоцикле может гонять с утра до вечера. А у тебя Андрей просто золото.

— Он так и сказал недавно, что мы с ним золото и поэтому назвал группу из трёх новых девушек «Серебро».

— Кстати, о золоте, — сказал я, доедая второе. — С тобой, Маш, я тоже подпишу контракт от лица нашего Центра. Это же мы тебя готовим в звёзды, поэтому всё должно быть оформлено официально.

— Я на всё согласна. Главное, чтобы я могла петь со сцены сногсшибательные песни. А они у тебя, Андрей, всегда такие.

— В понедельник я поеду в ВААП и буду продавать англичанам наши новые песни. Сколько бы ты хотела получить за своё исполнение моей «Baby One More Time»?

Мы с Солнышком переглянулись и улыбнулись друг другу. Солнышко знала, сколько стоят мои песни и поэтому ей было интересно, во сколько Маша оценит свой труд.

— Я бы очень хотела получить, ну скажем, пятьсот рублей, — ответила она мечтательно.

Я понимал, что англичане мне больше ста-ста двадцати тысяч фунтов за неё не заплатят. Да, это была моя песня, но исполняла её никому неизвестная певица, которая только начинала свою музыкальную карьеру. Вот если бы её исполнила Солнышко, то тогда да. Хотя играет группа «Demo», да и Солнышко участвует на подпевках. Но ничего не поделаешь, придётся пока немного потерять в гонораре. Хотя у меня мелькнула одна идея, которая поможет решить этот вопрос в положительную сторону.

— По контракту с нашим центром ты будешь получать первый год двадцать пять процентов от чистой выручки. Поэтому я постараюсь выторговать для тебя три с половиной тысячи… чеков.

— Сколько? — ахнула Маша. — И это всё мне? Вот это да!

— Вот так, — сказала довольная произведённым эффектом Солнышко. — А ты думала, откуда у нас столько всего: и шикарная квартира, и дорогие вещи, и продукты из «Берёзки».

— Да я такие деньги лет семь бы в каком-нибудь Мосгоргеотресте после института зарабатывала.

— Ты подожди. Вот когда твоя песня в виде сингла выйдет в Англии, то потом будешь ещё и за неё дополнительные деньги получать. И это будет продолжаться всю жизнь и даже твоим детям достанется.

— Спасибо, девушки, за обед, — сказал я и поцеловал каждую в щеку, как положено было обычно делать в небольшом советском гареме. — Я пошёл работать, а вы отдыхайте. Минут через тридцать я к вам приду.

Я ушёл к синтезатору и стал записывать слова «(I Just) Died in Your Arms» для завтрашней регистрации. А потом стал наигрывать мелодию, которую исполняли Cutting Crew. Получилось хорошо. Видимо, сегодняшняя активная репетиция в этом мне здорово помогла. А потом я исполнил её кавер-версию или, если говорить по-русски, сложную музыкальную обработку, которую сделал в 1989 году Роберто Дзанетти, итальянский исполнитель, более известный под псевдонимом Savage. Это было, как раз, в жанре Eurodance. Закончив, я вышел из комнаты и прошёл в спальню. Эти две болтушки валялись там на кровати и горячо обсуждали трёх новеньких девушек.

— Ну и какая из них лучше? — спросил я, плюхаясь между ними.

— Да все нормальные, — ответила Солнышко и забросила на меня ногу, как она это любила делать во сне.

Маша посмотрела на свою подругу и тоже сделала также, но со своей стороны. А я лежал и балдел. Дальше, как ни в чем не бывало, они продолжали обсуждать Ирину, которая приехала в Москву из Казахстана.

— По-моему, она лучше поёт, чем Ольга и Жанна, — сказала уверенно Маша.

— Это вы у меня самые лучшие, — ответил на это я и, сграбастав их обеих в охапку, потащил в другую комнату. — Пошли слушать ещё один мой шедевр.

Девчонки завизжали и залились смехом. Им было, видите ли, щекотно. Когда они услышали первый вариант песни, они ахнули.

— Вот это песня, — сказала Маша. — Её Величеству, точно, понравится. Правда, Свет?

— Да, — ответила довольная Солнышко. — Значит, подарок для Елизаветы II у нас готов.

— Помимо этого, я сделал её кавер-версию в стиле Eurodance для нашей дискотеки. Там вы будете выступать вдвоём на подтанцовках. Чтобы было понятно, разъясняю. Подтанцовка — это танец, исполняемый специально подобранными людьми во время выступления музыканта. Для этого я и просил вас мои танцы вместе репетировать.

После чего я им исполнил второй вариант песни. Второй им даже больше понравился. Они стали приплясывать, когда я играл и пел. Вот ведь заводные у меня подруги. Значит, и на дискотеке в Лондоне публика стоять в сторонке и пить пиво не будет.

— Ну что, — спросил я, очень довольный результатом, — отдохнули? Значит, едем к Серёге и записываемся. Пока вы тут мне отплясывали, я придумал ещё одну танцевальную песню. И ещё у меня родилась идея песни для Солнышка. Но эту я завтра утром додумаю.

Солнышко чмокнула меня за то, что и про неё я не забыл, и мы стали собираться. У Сереги дома всё было попрежнему. Машину песню «Baby One More Time» мы записали быстро. Маша просто горела желанием поскорее её записать. То ли потому, что очень мечтала о Лондоне, то ли денег хотелось заработать, чтобы обновить гардероб перед поездкой в Англию. С песней «(I Just) Died in Your Arms» в двух вариантах мы тоже провозились недолго. Пока Серега писал ноты, я решил до кучи записать песню «Goodbye» той же группы Savage. Вот с ней мы провозились дольше. Серёге пришлось потрудиться, чтобы добиться идеального звучания и смикшировать всё, как я хочу. Но, в конце концов, и она у нас получилась.

Забрав кассеты с песнями и ноты, мы поехали домой, где я дал задание своим подругам ещё поработать над танцами.

— А можно я вечером к моим родителям съезжу? — спросила меня Солнышко. — Они часов в восемь с дачи приедут. Я же им так и не смогла вчера похвалиться своими наградами. Они с пятницы на дачу уехали. Ты же в это время будешь работать с новенькими девушками у Серёги.

— Хорошо, — ответил я. — Вот с Машей и съезди. Мы вернёмся из Кубинки и Димка или я вас отвезём. А я потом сам за вами заеду и заберу.

— Ты переживаешь за меня после вчерашнего?

— Да. Я теперь, пока мы не улетим в Штаты, буду за тебя волноваться, оставляя одну.

— Ну я же не одна буду, а с Машей. Да и у родителей мне ничего не угрожает.

— Лучше это время быть более внимательной. Мало ли что.

— Спасибо, что волнуешься за меня.

— Да, — встряла Маша в наш с Солнышком разговор, — веселая у вас жизнь. Но, всё равно, это настоящая жизнь. Надоело в эту школу каждый день ходить. Вот стану звездой и тоже буду сдавать раз в год школьные экзамены экстерном.

— Ты сначала ею стань.

— Вот увидишь, обязательно стану.

— Завтра твой паспорт с английской визой будет готов. Солнышко, ты не забыла, что мы летим в Штаты двадцать четвёртого?

— Конечно, нет. Ещё три дня осталось.

— А Маша прилетит с Вольфсоном в Лондон двадцать шестого. Стив говорил, что мы из Америки прилетим позже них, поэтому они нас будут все вместе встречать в аэропорту Хитроу.

— Вот здорово, — обрадовалась Маша. — А как я узнаю Стива?

— Он будет стоять с листом бумаги, на котором будут написаны ваши с Александром Самуиловичем фамилии на английском языке, — объяснила Солнышко этот вопрос Маше.

— Ну всё, я поехал. А вы без меня занимаетесь танцами. Только дурака не валяйте.

Поцеловав обеих на прощание, я поехал встречаться с Наташей. Ещё утром я позвонил Вольфсону и договорился с ним, что он тоже подъедет в Кубинку и займётся организацией транспортировки типографского оборудования к нам в Центр. Помещение для неё мы подобрали согласно спецификациям. Так что будем ждать, когда её сдадут нам под ключ. Нас с Вольсфсоном в это время не будет, поэтому заниматься всем этим будут Игорь и Наташа.

Вот вспомнил про неё и, как раз, подъехал к назначенному месту встречи. Да, хороша. Все мужчины вокруг на неё посматривали, даже некоторые оглядывались. Мне самому приятно стало, что она любит только меня. Увидев мою «Волгу», она помахала мне рукой и легко подбежала к машине.

— Привет, любимый, — сказала мне Наташа и поцеловала меня в губы. — Я так рада, что опять тебя увидела.

— И я рад, — ответил я, чувствуя, что это действительно так. — Но ты, по-моему, больше.

— Так я же люблю тебя больше.

— А мне кажется, что это мои нескромные подарки так на тебя подействовали.

— И это тоже. Я вчера весь день твою книжку читала и представляла, что мы с тобой это вместе всё делаем. Ну, то, что на картинках в «Камасутре» изображено.

— Ну и ты не удержалась, достала «игрушки» и…

— Да, не удержалась, — смущенно ответила Наташа.

— Вот и правильно. Я их тебе для этого специально и привёз.

— Я всего только один раз.

— Да хоть пять. Ты же меня в этот момент представляла?

— Да. Мне даже показалось, что ты лежишь рядом.

— Мне это очень приятно слышать. Поэтому пользуйся на здоровье. Они ведь для этого и предназначены.

Наташа меня ещё раз поцеловала и мы поехали в Кубинку на аэродром. По дороге мы обсудили, что будем делать с французами. Наташа заказала десять одноместных номеров и их уже ждут в гостинице. На КПП аэродрома у меня проверили документы. Старший лейтенант козырнул и приказал открыть ворота. По глазам было видно, что он меня узнал. Теперь будет, что ему рассказать сослуживцам за обедом в офицерской столовой. Я его ещё попросил пропустить, под мою ответственность, моего заместителя по фамилии Вольфсон и ещё сотрудника из Министерства иностранных дел. Пропуск для проезда на поле аэродрома для «рафика» с Димкой и его двумя заместителями я заказывать не стал. Подождут нас около КПП. Итак старлей напрягся от двоих лишних визитеров, но ничего не сказал.

Мы приехали за десять минут до прилёта нашего Локхид C-130 «Геркулес». Аэродром был большой, но только простая бетонка. То есть бетонные плиты, ангары и диспетчерская вышка. И никакой дополнительной инфраструктуры, присущей пассажирским аэродромам. Сегодня полетов не было, поэтому было тихо, тепло и пусто. А вот и Вольфсон подъехал.

— Здравствуйте, Андрей. Привет, Наташа, — поздоровался он с нами. — Я завтра еду за билетами. Вашу певицу Марию когда ждать?

— Добрый день, — поздоровались мы в ответ. — Машин паспорт с визой я получу часов в одиннадцать. Подъезжайте к этому времени к ВАППу, я тогда сразу отдам вам её документы. Заготовьте ещё письмо от нашего Центра, что она летит с вами в Лондон в служебную командировку. Доверенность от родителей на вас она вам позже сделает и передаст. На всякий случай, я сделаю бумагу из ЦК КПСС за своей подписью с печатью, чтобы таможня и пограничники вам оказывали всяческое содействие.

— Спасибо. Такая бумага нам не помешает.

Вот появилась «копейка», из которой вышел молодой парень и передал мне десять виз на прибывающих французов. Без них их бы в гостиницу не поселили.

Поблагодарив курьера, я обернулся и увидел, как огромный американский четырёхмоторный винтовой самолёт появился над полем и стал садиться. Вот это махина. Когда он остановился, то к нему сразу подъехали машины аэродромных служб и грузовики. Мы стояли и смотрели, заворожённые этим зрелищем. Я даже не заметил, как появился «ЗиЛ» Андропова в сопровождении двух машин охраны. Вот так, вольготные времена, когда шеф КГБ мог в парике и с одним водителем-охранником тайно разъезжать по Москве, закончились с моим появлением в этом времени.

Я передал визы Наташе, а сам пошёл к машине Андропова. Выскочившая охрана меня пропустила, так как знала в лицо.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — поздоровался я первым, приоткрыв дверцу и заглянув внутрь.

— Здравствуй, Андрей, — ответил Андропов. — Заходи и присаживайся. Стекло водителя полностью поднято, так что можно говорить спокойно. Прежде всего, вот твои Беретта и Вальтер. И вот тебе твоё разрешение на ношение и разрешение на Светлану.

— Большое спасибо. Теперь я за невесту буду спокоен.

— Наши специалисты их почистили и смазали. Ну и в качестве ответного небольшого подарка за ваш пятничный концерт, передали тебе по две коробки патронов на каждый ствол.

— И им спасибо передайте за это.

— Передам. А теперь к делу. Я так понял из слов медиков, что тебе удалось вылечить себя и Василия. Не переживай, они про это не знают. Это я знаю, что ты у нас необычный человек, поэтому сразу сопоставил что к чему. Давно это у тебя появилось?

— Во Франции.

— А не в Ницце, случайно?

— Именно там.

— До меня дошла информация о гибели оставшихся девятерых боевиков из «Бригады Пайпера». Твоя работа?

— От вас ничего не скроешь, Юрий Владимирович. Да, моя.

— И как ты это сделал?

— Две машины шли на большой скорости и я сумел отвлечь внимание водителя первой. Она перевернулась, а в неё врезалась вторая. И обе свалились с моста в овраг, на дне которого протекает речка.

— Ну да, так мне и докладывали. Интересные у тебя способности проявились. А потом что?

— А потом я смотрел на лежащие внизу машины и увидел ауры тех, кто находился внутри. Я видел, что большая часть из них мертва, а у живых я заметил места, где находились полученные на теле травмы. И я понял, что их можно не только видеть, но и лечить. И вчера я это попробовал сделать сначала на себе, а потом на Василии.

— Вот даже как. А мне сможешь помочь?

— Если вы согласны, то попробую.

— Что для этого надо сделать? Наши доктора ничего сделать не могут, только на короткое время купировать боль.

— Ничего специально делать не надо. Повернитесь ко мне спиной и я вас продиагностирую. Можете и не поворачиваться, но мне так будет проще и удобнее.

Андропов сделал, как я сказал. Я внутренним зрением осмотрел его почки и увидел, что там уже не только почки, но и целый букет сопутствующих болезней появился. Чернота постепенно захватила почки уже процентов на семьдесят и начала расползаться дальше, как раковые метастазы. Хорошо, что я на это насмотрелся в моём будущем, в интернете. А то бы сейчас сидел весь бледный и испуганный. Видеть «сморщенные» почки — это точно не для слабонервных.

— Всё, можете сесть нормально, — сказал я, закончив обследование. — У вас интерстициальный нефрит, нефросклероз, вторичная гипертония, сахарный диабет, осложнившийся почечной недостаточностью.

— Ты прямо, как по истории моей болезни, которую видели только несколько врачей, шпаришь. И каков вердикт?

— Если бы вы были лет на тридцать моложе, я бы, как Василия, вас на месте вылечил. Но теперь это будет долгий процесс. Но если вы готовы попробовать, то я постараюсь с этим справится за полгода.

— А быстрее никак?

— Возраст. Я не рискну усиливать воздействие на ваш организм, так как он может просто не выдержать. Лучше всё делать постепенно, тогда через шесть-семь месяцев должно получиться.

— Понятно. Сколько сеансов в месяц для этого необходимо?

— Два-три, не больше. И вы должны будете вести дневник. Всё, что будут вам говорить врачи по поводу ваших анализов, заносить туда. А я потом буду это смотреть. И ещё, резкое улучшение вашего здоровья вызовет ненужные слухи. Вам это надо?

— Точно, нет. Ты правильно сказал. Выздоровление должно быть медленным и постепенным. Тогда врачи будут уверены, что именно их лечение мне и помогло. Когда и где начнём?

— Прямо сейчас, если вы готовы. Первые изменения в лучшую сторону вы почувствуете уже сегодня вечером. Обязательно запишите в дневник, что вы в этот момент ощущали.

— Я готов сейчас. Мне нужно будет снять пиджак?

— Нет. Опять повернитесь ко мне спиной и когда почувствуете тепло, скажите.

И я приступил к лечению. Лечение — это, конечно, громко сказано. Первым делом я стал работать над тканью почек, которая уже была наполовину заменена соединительной тканью. Необходимо было запустить обратный процесс и я стал вливать свою энергия сначала в одну, а потом в другую почку. Мгновенных изменений я не заметил, но мне показалось, что серый цвет почек стал чуть более светлым.

— Чувствую тепло, — сказал удивленный и до конца не верящий в мои способности Андропов.

— Значит, процесс пошёл, — ответил я, параллельно наблюдая за еле заметным зелёным свечением своих рук. — На сегодня этого достаточно. Дома замотайте махеровым шарфом спину и даже ночью его не снимайте.

— А лекарства мне продолжать принимать? Я почувствовал некоторое улучшение моего состояния и приём лекарств этому не повредит?

— Не проредит. Лекарства продолжайте принимать, как вы это всегда делали. Завтра утром позвоните мне и скажите, как прошла ночь. Мы из Лондона вернёмся 4–5 июня и тогда повторим сеанс.

— Спасибо тебе. Я даже сейчас сомневаюсь, что это всё можно вылечить даже за год. Но тебе верю полностью.

— Я так понимаю, что Леониду Ильичу о моих новых способностях знать не нужно?

— Ты всё правильно понимаешь. В этом аспекте историю я менять не собираюсь. А вот потом, когда я стану Генеральным секретарём, мы с тобой её, точно, будем менять.

— Понял. Значит, лечу только вас. Больше, в таком случае, никого лучше не лечить, иначе информация уйдёт на сторону.

— А моей жене сможешь помочь?

— Не знаю. Я пока не пробовал. Вот месяцев через семь, когда мы с вами полностью закончим ваше лечение, можно будет тогда и ей заняться.

— Хорошо, не будем забегать вперёд. А к леди Ди присмотрись. Не в постельном варианте, а на перспективу.

— Я думал об этом. Она скоро должна будет выйти замуж за принца Чарльза. Вот тогда и поработаем.

— Да, ты просто кладезь информации и ещё, к тому же, настоящий лекарь. Рад, что ты на моей стороне, а не на стороне моих врагов.

После этих слов мы тепло попрощались и я вылез из машины. Ух ты, прошло пятьдесят минут с того момента, как я сел в «ЗиЛ» к Андропову. А разгрузку самолёта и погрузку ящиков уже закончили. Нам помогли военные и предоставили для этого свои грузовики и солдат. Они же помогут и выгрузить их у нас в Центре, а потом вернутся на аэродром. Надо будет солдатикам и их командиру, который поедет с ними, наших фотографий с автографами подарить, а лейтенанту дополнительно ещё два наших диска. Думаю, все будут довольны таким обменом.

Наташа отвела к КПП французов, где их принял Димка и усадил в наш микроавтобус. Андропов сразу после того, как я покинул его машину, уехал и никто не видел, с кем я разговаривал. Значит, об этом даже Наташе с Вольфсоном лучше не говорить. А они молодцы, со всем хорошо справились. «Геркулесу» разрешили взлёт и он плавно ушёл в небо. Вот и всё. Частичка Франции улетела домой, даже не помахав на прощание крыльями. Я хотел пообщаться с пилотами, но не судьба. Но, зато, вместо этого пообщался с Андроповым.

Мне пришлось выбирать между ним и Брежневым. И я выбрал Юрия Владимировича, так как я изначально сделал ставку на него. Ещё от отца я слышал о нём много хорошего, поэтому целенаправленно помогал именно ему. Ну и остальным, если в этом требовалось моё непосредственное участие. Да, вероятно, я мог бы вылечить и Брежнева. И что бы мне это дало? В принципе, ничего. Порулить страной мне сейчас особо не дадут. Молод я для этого и неопытен. А вот через четыре года я наберу солидный номенклатурный вес. К тому времени, как я войду в полную силу, не станет Суслова, Брежнева и Черненко. А будет здоровый Андропов и никаких перестроек в стране не будет. Не будет Афганистана и пройдет полноценная Олимпиада. Главное, не будет кошмарных 90-х. Поэтому начнётся совсем другая история, в которой я стану непосредственным участником. И не просто участником, а тем, кто вместе с Андроповым изменит её в лучшую сторону.

Колонна машин двинулась в сторону Москвы и мы с Наташей последовали за ней. Наташа мне эмоционально рассказывала, как шла разгрузка и погрузка нашей типографии и как она встретила французов, а я всё думал о нашем разговоре с Андроповым.

— Ты меня совсем не слушаешь, — сказала обиженным голосом Наташа.

— Извини, — ответил я и поцеловал это обидевшееся чудо, — задумался.

От поцелуя она вновь заулыбалась и сказала:

— Мне стыдно признаться, но я очень тебя хочу.

— И что ты предлагаешь? — спросил я, расплывшись в довольной улыбке, потому, что любому мужчине очень приятно, когда женщина ему говорит такие слова. — В машине этим заняться?

— Да хот в кустах у дороги. Мы же за городом и машин сегодня мало. Но лучше, конечно, в салоне твоей «Волги».

Вы наверно подумали, что я стал говорить, что у меня болит голова и мне не хочется? Вот и ошибаетесь. Я остановил машину у обочины и завалил смеющуюся Наташу на заднее сидение. Наташа меня действительно очень хотела. Три её оргазма следовали один за другим в течение двадцати минут, а я успел разгрузиться только один раз. Заниматься в машине любовью — это, я вам скажу, то ещё удовольствие. Тесновато, да и острых углов полно.

Зато Наташа лежала счастливая и умиротворенная. Насмотрелась вчера на ночь «Камасутры» и ей, небось, после этого сны всякие эротические снились. А я ей помог и, можно сказать, излечил от этой напасти. Потом мы, довольные друг другом, привели себя в порядок и Наташа сказала:

— В теле даже некая легкость появилась.

— И как ты до меня жила без секса? — спросил я её.

— Да никак. Конечно, мне иногда хотелось, но я себя нагружала работой.

Я от этих слов улыбнулся и вспомнил, как я нацелевавшись с Солнышком при первой нашей встрече у меня дома, готов был идти рубить дрова, подобно Челентано в фильме «Укрощение строптивого». И зачем укрощать плоть, когда вокруг меня три такие замечательные женщины есть? Тут не укрощать, а правильно рассчитать надо свои силы, чтобы на всех трёх хватило. И ведь в Лондоне их у меня опять столько же будет. Получается, что число три для меня счастливое.

А потом мы догнали и обогнали нашу колонну. Я отвёз Наташу в гостиницу «Салют», куда Димка привёз следом французов. Александр Самуилович отправился сопровождать колонну в наш Центр. Я ему сказал, что именно надо подарить солдатам и лейтенанту за их помощь. Потом отправил Димку к метро «Новые Черёмушки», где он должен был позже забрать наших трёх новых девушек и отвезти к Сереге домой. А я подбросил Наташу до метро и, после нежных поцелуев на прощание, отправился домой. Надо было перекусить и проверить, как там мои другие две жены разучили танцы.

Дома меня ждал вкусный ужин по случаю того, что я отпустил Солнышко с Машей на два часа к родителям. Вот поесть я люблю и после вкусной еды я сразу добрею. А когда я добрый, из меня модно веревки вить. Но это делать из меня никто не собирался, так как всё уже давно свито. Но танцы я оценивал строго. Эти две хитрюги надели на себя облегающие и полупрозрачные леггинсы, которые Солнышко купила ещё в Лондоне. Нет, соблазнять они меня не собирались, а просто решили подразнить. Хорошо, что меня Наташа выручила и сняла часть сексуального напряжения, а то бы я им показал, кто в доме хозяин.

Но танцевали они хорошо, это я признал. Что одна, что вторая.

— Уже намного лучше, — сказал я, чувствуя себя падишахом, перед которым танцуют две наложницы одна другой краше. — Вижу, что дурака без меня не валяли. Тогда собирайтесь. Солнышко, ты награды заранее прикрепи к платью, чтобы зразу поразить ими маму с папой.

— Хорошо, — ответила моя довольная невеста, — я поеду в синем от Christian Dior и колье надену.

— Надевай. Маш, мы пойдём с Солнышком пообщаемся на кухню, а ты начинай собираться.

Солнышко пошла на кухню, понимая, что я ей хочу сказать что-то важное, не предназначенное даже для машиных ушей. А сама Маша, когда Солнышко скрылась на кухне, развернулась ко мне спиной и резко стянула леггинсы с попы и моим глазам предстал вид абсолютно голой машиной пятой точки. Она думает, что этим она меня удивила. Я сразу заметил, что трусиков на моих подругах под леггинсами не было. Вот поэтому-то я еле себя и сдерживал, когда они танцевали.

На кухне я вручил Солнышку пистолет и разрешение на его ношение.

— Андропов мне сегодня оба вернул, — сказал я удивлённой подруге. — И выдал к ним по пачке патронов. Я твой уже зарядил, так что будешь носить его всегда с собой.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

— Ничего не случилось. У Брежнева на даче тоже ничего не случилось, а он и тебя, и Викторию Петровну спас.

— Поняла. Спасибо Андропову за патроны.

Она чмокнула меня и стала собираться. Когда они были готовы, то из них двоих особенно выделялась сияющая Солнышко с орденом и медалью на груди. Правда, она перед самым выходом дополнительно накинула на себя плащ из легкой синей ткани под цвет платья, чтобы скрыть медали и бриллиантовое колье. Маша смотрела на Солнышко восхищенными глазами, ведь такого сверкающего богатства она ещё не видела.

— Скоро и себе такое колье купишь, — сказал я ей. — Солнышко, сумочку не забудь.

Мы вышли из подъезда и сели в машину. Дома у родителей Солнышка нас встретила Нина Михайловна, которая обрадовалась нам всем, особенно дочери. Сергей Павлович ещё не вернулся, так как пошёл ставить свою «ласточку» в гараж. И тут Солнышко сняла плащ и повернулась к маме лицом. Нина Михайловна охнула и всплеснула руками.

— Как? — только и смогла она сказать.

— Теперь, мама, — сказала Солнышко, — у нас в семье два Героя Советского Союза.

— А рассказывать им что-либо об этом строжайше запрещено, — добавила Маша.

— Да, Нина Михайловна, — подтвердил я. — Ваша дочь давала подписку о неразглашении. Но в грамоте Президиума Верховного Совета СССР всё написано. Сам Леонид Ильич Брежнев подписал.

Нина Михайловна всё причитала и радовалась одновременно. А я сказал Солнышку и Маше:

— Я поехал. В десять часов за вами заеду.

— А ты, Андрей, разве не останешься? — спросила меня мама моей невесты.

— У нас сейчас запись. Надо торопиться. Двадцать четвертого нам в Штаты лететь, а потом в Лондон. Необходимо всё успеть сделать.

Я простился с Ниной Михайловной и поцеловал своих двух подруг. Мама Солнышка была удивлена, что я тоже целую Машу в щеку, но виду не подала. Знала бы, чем мы кроме поцелуев с ней занимаемся, упала бы в обморок. Но тёщу надо беречь и не расстраивать разными плохими новостями. Но для меня-то они были очень хорошие, вот поэтому и молчу, как партизан.

Домой к Серёге я доехал быстро. Наши новые три девушки уже были там. Серёгина домашняя студия сразу стала тесной. Ира, Жанна и Оля внимательно рассматривали то музыкальное оборудование, благодаря которому мы стали знаменитыми. Блондинка Жанна задавала кучу вопросов Серёге и я видел, что ему это приятно. Ах ты, бабник. Так ты скучаешь по своей Женьке. А я сам-то тоже хорош. Развёл, понимаешь, гарем и в ус не дую. Ладно, пора начинать работать.

— Так, красавицы, — обратился я девушкам, так как они ими, действительно, были. — Всё более-менее с оборудованием вам понятно. Мою гитару вы видели и знаете. Теперь мы повторим всё, что делали сегодня утром, только без танцев.

Трио хором закивало головами и мы начали запись. Да, немного тесновато было. Я постоянно кого-то из девушек касался то рукой, то ногой. И самое интересное, им это было приятно. Особенно Ире. Я сразу, ещё утром, почувствовал её симпатию к себе. Да и Оля старалась все время оказаться рядом со мной. А вот Жанне больше нравился Серега. И он это тоже заметил, хотя с детства был толстокожим в этих вопросах. Видимо Ирка и Женька чему-то его, всё-таки, научили.

Мне тоже было приятно, когда девушки касались меня. А в будущем все говорили, что советские девушки были очень скромные. И сразу вспомнился на эту тему припев знаменитой песни Александра Колкера:

Пришли девчонки,

Стоят в сторонке,

Платочки в руках теребят,

Потому что на десять девчонок

По статистике девять ребят.

Да ничего подобного. Девушки всегда вели себя активнее в поисках парней, это просто не бросалось в глаза. Но вот количество, указанное в песне, практически, всегда совпадало. Нас с Серёгой в этот раз тоже было двое, а девушек три. Получалось на одну больше, нём было нас. И мы были уже звёздами, а они ещё тольк-только начинали свою музыкальную карьеру, причём именно с нашей помощью. Мы для них были кумиры или, как говорили на Западе, поп-идолы. И им было очень приятно находиться так близко рядом с нами. У меня создалось такое впечатление, что девушки заранее поделили нас между собой и строили глазки уже выбранным ими. И мне опять досталось больше. Мне две, а Серёге одна. Правильно, я же лидер группы и всё такое прочее.

С песней мы провозились больше полутора часов. И не потому, что мы всё время флиртовали друг с другом. А потому, что звук в зале на концерте и звук в студии — это очень большая разница. Я никогда не слушал и не покупал концертные альбомы популярных музыкальных групп. Там очень много лишнего шума. Поэтому Серега долго подбирал звук, но всё-таки я добился от него наилучшего звучания. Мне вспомнились английские и французские звукоинженеры в студиях, которые во время записи гоняли нас до посинения. Вот я, видимо, тоже из их породы оказался.

Потом Серега делал свою бумажную работу, а мы пошли на кухню подышать свежим воздухом. Серегиной бабушки дома не было, она сидела в гостях у соседки. Воскресенье же. Только вышли мы на кухню вдвоём. Жанна осталась с Серёгой помогать ему писать ноты. А мы стали… целоваться. Мне показалось, что девчонки об этом давно мечтали. Ещё мы немного пообнимались, но дальше этого я не заходил, хотя девушки были явно не против. У меня сегодня Солнышко в планах стояла. Во, дожил. Женщин уже в план стал ставить. Ира и Ольга были, конечно, хороши и всё было при них, но это уже для меня перебор. Я воспользовался моментом и достал заготовленные заранее контракты. Первым делом бизнес, а потом уже всё остальное. Ира с Ольгой их подписали, даже не читая.

Девушки поняли, что сегодня дальше поцелуев дело не дойдёт, но не обиделись на меня. Вот люблю я женщин, которые не обижаются. Но по глазам я видел, что они постараются добиться своего в следующий раз.

— Так, — сказал я им, — пора собираться. Я вас подброшу до метро и поеду за Светланой. Одевайтесь, а я схожу за Жанной.

Я зашёл в нашу студию, а наш молчун и тихоня в этот момент тоже целовался с девушкой. Так, всё понятно. Мы едем втроём. Видимо, Жанна ещё немного «порепетирует» с Серёгой. Так и оказалось. Но контракт с моим Центром Жанна подписала сразу и тоже не читая.

— Я ещё задержусь, — сказала смутившаяся Жанна. — Сергей просил помочь.

— Да, — только и смог сказать безотказный, в плане женщин, Серега.

— Учти, завтра вечером опять пишем, — предупредил я своего товарища, забирая со стола ноты со словами песни.

Мы вышли на улицу втроём и я спросил девушек:

— Жанна что, влюбилась в Серёгу?

— Да, — ответили они, нисколечко не смутившись. — Он ей давно нравится.

— А я, значит, нравлюсь вам двоим?

— Да, — опять односложно ответили Ира и Оля, но уже смущенно.

— Ну вот и разобрались. Но вы, наверняка, знаете, что я живу со Светланой Соколовой.

— Знаем, но сердцу не прикажешь.

— Хорошо. Вы очень красивые девушки и я бы с вами с удовольствием остался, но у меня ещё куча дел.

Ира и Оля обрадовались, что у них всё ещё впереди, и не только музыкальная карьера, и повисли у меня на шее. То Солнышко с Машей висли, теперь эти туда же. Но грудь и у той, и у другой хороша. Когда они прижались ко мне этими своими упругими частями тела, у меня аж мороз по коже от удовольствия покалывал.

— Ну всё, девчонки, — сказал этим двум, действительно, красавицам. — Мне пора ехать.

Мы сели в машину и я их довёз до метро. Они успели всё в салоне внимательно осмотреть и даже потрогать мой «Алтай-3М». Я имею в виду телефон, а не то, что многие могут подумать. У нас до этого ещё не дошло. Свой «алтай» я с первой встречи никому не доверяю.

Подъезжая ближе к дому Солнышка, я стал испытывать всё возрастающее чувство беспокойства. Нажав на педаль газа, я мгновенно доехал до их подъезда и, не закрывая переднюю водительскую дверь, выскочил из машины. Было уже темно и на моих часах стрелки показывали ровно десять. Я приехал минута в минуту, тогда что меня так всполошило. Я подбежал к подъездной двери и вдруг увидел на бетонном полу какой-то промелькнувший отблеск. Посмотрев внимательнее вниз, я заметил в свете двух лампочек, располагавшихся на козырьке подъезда, свежие пятна красной краски. Нет, это явно никакая не краска. Это чья-то кровь.

А рядом со следами крови, на ступеньке, я увидел маленькую гильзу, которая и отражала верхний свет. И потом я заметил вторую. Я поднял их обе и вздрогнул. Это были гильзы от Вальтера, который я только два с половиной часа назад лично отдал Солнышку в руки. А около водосточной трубы, которая была забетонирована в стену дома, я увидел ещё один блестящий предмет. Это был сам пистолет, валяющийся на траве. Я его подобрал, вынул магазин и проверил, выщелкнув патрон из ствола. Точно, не хватало двух патронов. И стрелянные гильзы были точно такие же, к эксперту не ходи. Убрав Вальтер в карман пиджака, я стал лихорадочно искать решение создавшейся ситуации.

Так, спокойно. Надо сосредоточиться. Кровь на бетоне была ещё свежей, значит прошло минут пять после того, что здесь произошло. Поэтому, ищем Солнышкину ауру внутренним зрением. Я и Машину хорошо запомнил, на всякий случай. Вот этот случай и настал, не прошло и двух дней. На пределе своих возможностей я засёк удаляющиеся от меня две такие знакомые красно-желтые точки.

Я бросился в машину и рванул с места так, что задымились покрышки и в салоне завоняло жжёной резиной. Точки удалялись в сторону посёлка «Коммунарка». Значит, надо выскочить сначала на Профсоюзку, а потом на Калужское шоссе. Очень похоже на ограбление. Видимо, грабители увидели на Солнышке колье и позарились на него. Но она успела достать из сумочки пистолет и два раза выстрелить в одного из них. Если стрелять в упор, выстрелы из такого маленького пистолета никто вообще не услышит. А потом его у неё выбили из руки и её с Машей увезли.

От МКАД «Коммунарка» была расположена в четырёх километрах и я гнал на всех парах. ГАИшник на посту хотел уже меня тормознуть, но видимо, узнал номера на моей «Волге». Они не были какими-то особыми, но мне мои охранники рассказали, что когда я стал членом ЦК, их внесли в специальную базу ГАИ. Поэтому я был для ГАИшников как бы невидим. И, действительно, сотрудник автоинспекции замер, опустив свой полосатый жезл, и сделал вид, что хотел остановить следующую машину, хотя в зеркало заднего вида я прекрасно видел, что других машин на трассе в этот момент не было.