Неукротимая

Глава 2

Кровь равномерно капала на пол.

Кап. Кап. Кап.

Он наблюдал за каждой каплей, что, падая, оставляла рябь на растущей лужице. Если бы Трей постарался, то, вероятно, смог бы коснуться ее пальцами ног, размазывая ее по грубым, грязным камням, как краску.

В своем бредовом состоянии юноша очень хотел написать: «Я скучал по тебе». С его ослабленным зрением и раскалывающейся головой было бы невозможно написать сообщение разборчиво, но, черт возьми, он просто хотел бы увидеть реакцию этого ублюдка.

Его хриплый смех эхом разнесся в тишине, отскакивая от стен и впиваясь в его грудь снова. Она бы тоже нашла это забавным.

Трей не знал, который был час. Черт, учитывая, как редко его кормили и как часто он терял сознание, юноша даже не знал, сколько дней пробыл здесь, внизу.

Последнее, что он помнил, – это то, что его привязали ремнями к столу, а пара голубых глаз смотрела на него сверху вниз, оправдывая каждый крик, будто он заслуживал каждой толики причиненной ему боли.

Трей старался, боги, как же он старался сдерживаться. Но в ту секунду, когда боль сосредоточивалась в его глазах, он терял всякий контроль. Потеря сознания была спасением.

Голова раскалывалась, но его разбудила мучительная боль в плечах и запястьях. Его руки были прикреплены к стене над ним достаточно высоко, чтобы ноги едва доставали до пола, и, судя по уровню страданий, которые Трей испытывал, он находился в таком состоянии по меньшей мере час.

Его Королевское Высочество развлекался и с оружейным мастером тоже? Трей сплюнул. Его гребаное Королевское Высочество. Он никогда больше не назовет этого демона по титулу. Этот человек был воплощением безумия, и хуже всего было то, что никто этого не знал.

Внешняя оболочка Итана была создана совершенно. В его маскировке не было ни единого изъяна. В течение многих лет Трей равнялся на него, верил, что он мог бы стать будущим императором, таким, какого заслуживал Алерон.

Трей бы с радостью отдал за него жизнь, если бы все это не было жестокой ложью.

Он знал, что потерял доверие Итана, знал, что не выполнил свой долг, когда поддержал бегство Вэры, но это? Итан мучил его не потому, что считал, будто Трей это заслужил. Он без колебаний признался, что предпочел бы убить его.

Нет, Итан делал это с единственной целью – удовлетворить свои больные, извращенные желания. И судя по тому, что Трей слышал из соседних камер, он был не единственным, с кем Итан так играл.

Звук шагов вывел юношу из задумчивости, и сердце забилось быстрее, пульсация в голове усилилась. Он не смог совладать со своей инстинктивной реакцией. Каждый раз, когда Трей слышал эти шаги, он в итоге истекал кровью и кричал.

В своем фантастическом мире, где он пережил это, ему никогда больше не пришлось вздрагивать и ожидать боли, если он слышал звук ботинок, шагающих по камню. Трей снова мог жить нормально.

Тишину нарушил голос, заставивший желудок скрутиться. Желчь подступила к горлу.

– Я вижу, ты, наконец, проснулся.

Трей проигнорировал его, продолжая смотреть в пол. Он начал считать камни, отчаянно стараясь делать что угодно, лишь бы не трястись как осиновый лист.

Итан цокнул языком, словно отчитывая капризного ребенка.

– Знаешь, Гибсон, все это закончится, если ты просто расскажешь мне то, что я хочу знать.

Трей кипел от злости. Лжец. Он уже рассказал ему больше, чем когда-либо рассказывал, будь он в здравом уме, а Итану все было мало.

Они спутники!

Предательские слова вырвались у него во время одной из их последних «игр», и вернуть их было невозможно.

Трей ненавидел уколы совести, которые испытывал из-за этого. Чувство вины. Он не должен был переживать по поводу того, что рассказал о Вэре. Она практически сама во всем призналась, когда защищала Джарена в тот день.

И, честно говоря, если бы Трей действительно захотел, то мог бы свалить всю вину за то, что с ним происходит, на нее. Это она должна была чувствовать себя виноватой, а не он.

Если бы Вэра не сбежала, или даже если бы она просто не сопротивлялась возвращению, он не был бы здесь. У него были бы оба его гребаных глаза, и он все равно был бы гордым членом гвардии.

Ему хотелось разозлиться. Он хотел возненавидеть ее. Но не мог найти в себе сил чувствовать ни то, ни другое.

Может быть, поначалу Трей и ненавидел ее, но, узнав больше об истинной натуре Итана, юноша не ощутил ничего, кроме облегчения, от того, что она сбежала.

Трей и представить себе не мог, каково это – быть женой этого монстра.

Каковы были его предпочтения в спальне?

– Я уже рассказал тебе все, что знаю, – наконец произнес он. Трей не мог собраться с силами, даже чтобы поднять голову. Он просто продолжал смотреть в пол, наблюдая за колеблющейся тенью под собой.

Язык Итана снова скользнул по нёбу, затем последовало звяканье ключей и скрежет петель.

Непроизвольная дрожь пронзила Трея, и он сильно прикусил язык, ненавидя то, как быстро этот ублюдок всколыхнул страх в его теле. Он больше не владел собой.

– Я не верю тебе, Гибсон, – сказал Итан, его голос был ближе, чем раньше. – Вы путешествовали вместе, и мы оба знаем, что она доверяла тебе. Я хочу узнать больше о душевной связи, которая, по твоим словам, у нее есть с этим магики.

– Я ничего не… знаю, – выдавил он. Усилий, затраченных на разговор, было почти достаточно, чтобы снова вырубить юношу.

Итан шагнул вперед, и его начищенные черные ботинки оказались в поле зрения Трея. Он почувствовал, как кто-то резко дернул его за запястья, а затем рухнул на пол, и капли крови потекли по его ногам.

– Все в порядке, – сказал Итан, медленно приседая, будто у него в распоряжении было все время мира. Он улыбнулся, наклоняясь вперед, пока его бледное лицо не оказалось всего в нескольких дюймах от лица Трея. – Я тебе помогу.

Дом.

После нескольких недель отсутствия он наконец-то был дома. Вид горизонта всегда заставлял Джарена чувствовать трепет, но подходить к причалу с Вэрали рядом – это было нечто совершенно иное. Это было настолько правильно, что даже не объяснить словами. Ни один язык мира бы не помог.

Они прибыли в Окридал, рыбацкий городок, который был на удивление чистым, несмотря на ужасный запах, пьяниц и сквернословцев. Такая жизнь нравилась Джарену больше, чем столичная, и обычно он проводил несколько дней, наслаждаясь ее привилегиями, прежде чем отправиться вглубь страны. Это место, где легко можно было забыться и снять напряжение, которое всегда возникало во время его вылазок.

Но на этот раз все будет по-другому: Джарен не собирался оставаться здесь дольше, чем на одну ночь. Ему не терпелось увидеть свою семью, но дело было не только в этом. Чем дольше они будут на одном месте, тем больше взглядов будет приковано к Вэрали и тем выше вероятность, что кто-нибудь заподозрит, кто она такая.

Джарен бы вообще не рисковал оставаться, если бы в этом не было крайней необходимости, но даже он не смог бы продолжить путешествие, не отдохнув и не поев нормально.

Им предстояла двухдневная поездка верхом из Окридала в столицу Нарису, и если бы Джарен хотя бы заикнулся о том, что придется провести еще два дня без ванны, его айтанта наверняка снова сломала бы ему нос.

Он усмехнулся. Нет, со всеми этими мелкими ссорами, которые постоянно возникали в последнее время, и усталостью, которая, как юноша чувствовал, росла внутри нее, Вэрали, скорее всего, задушила бы его собственными кишками, чем нанесла быстрый удар.

Боги, юноша не мог дождаться, когда его семья увидит Вэру. Если они думали, что в детстве с ней было нелегко, то взрослая она уж точно даст жару. С Джеросом она прекрасно поладит, но с Дэдрином? Они будут ссориться еще больше, чем Джарен ссорится с ним.

Вэрали думала, что ее прошлый наставник был чопорным и угрюмым, но Джарен был уверен: он ничто по сравнению с Дэдрином. Благодаря стоическому поведению отца Джарен на его фоне казался милым и нежным.

К счастью, у его отца был Джерос – одновременно вспыльчивый и сострадательный, он сглаживал острые углы. Они были полными противоположностями.

Но, независимо от их характеров, они оба с ума сойдут, когда увидят Вэрали. Возможно, она прожила с ними всего несколько лет, но они приняли ее как родную ровно так же, как приняли его самого несколькими годами ранее.

Джерос, вероятно, плакал бы, готовя какое-нибудь смехотворно экстравагантное блюдо, в то время как Дэдрин выпытывал бы у нее информацию о времени, проведенном на Алероне. Информацию, которую Джарену самому не терпелось узнать.

И когда они, наконец, отправились бы спать, он забрал бы ее обратно в свою комнату и растворил в себе. Отдал бы ей свое тело, свою одежду, свою постель. Он бы буквально задушил ее собой.

Вэрали резко повернула голову в сторону Джарена, юноша даже удивился, как она не сломала себе шею. Он плотно сомкнул губы, борясь с внезапным желанием рассмеяться.

– Какие-то проблемы?

Вэрали раскинула руки, разминая их.

– Ты планируешь заняться чем-то полезным, или я должна делать все сама, пока ты стоишь и мечтаешь?

Он наклонил голову, скользя взглядом по ее телу.

– Если ты хочешь, чтобы мы занялись тем, о чем я мечтаю, все, что тебе нужно сделать, это попросить, звездочка.

Ее ноздри раздулись, и Вэра отвернулась, бормоча что-то о нелепых мужчинах, отходя на другую сторону палубы. Пульс Джарена участился, когда он наблюдал за ней, наслаждаясь тем, как девушка реагирует на его возбуждение.

Вэрали может бояться их связи и глубины их единения, но она в силах бороться с этим не больше, чем он сам. Они спутники – две части одного целого. И после бессонной ночи, которую Джарен запланировал для них в Нарисе, они будут переплетены навсегда.

Он напевал себе под нос, наблюдая, как ее гибкое тело изящно двигается и растягивается во время работы. Как долго Джарен сможет прятать ее, трогать и пробовать на вкус, прежде чем кто-нибудь неизбежно начнет ее искать?

Королю Весстану, очевидно, понадобится время, чтобы получше узнать дочь, которую он оплакивал. А что бы сказал король об их связи? Ни одна королева до Вэрали никогда не имела спутника, включая ее родителей. Королевские пары всегда создавались на основе политических интересов.

Джарен хотел бы стать отцом ее детей, если бы Вэра была не против, но ему нечего было предложить ей. У него не было имени. Узы спутников чтились превыше всего остального, но, учитывая, что юноша не смог защитить ее много лет назад, он не был уверен, как отреагирует король Весстан.

Неизвестность вызвала мрачное волнение в груди Джарена. Неважно, каково было его положение, кто она такая, – Вэрали принадлежала ему. Король Весстан мог проводить с ней столько времени, сколько хотел, но неважно, что он король: если он попытается разлучить их, у него будут большие проблемы.

Джарен никогда не встречался с ним лицом к лицу, даже несмотря на то, что много раз путешествовал по Алерону по приказу Весстана, но за эти годы он подслушал достаточно разговоров, чтобы знать, что тот любит все контролировать.

Учитывая то, что случилось с его женой и дочерью во время восстания, Джарен не винил его, но плохо представлял, что король будет делать, когда поймет, что его дочь не смирится с этим.

Ему было так же весело наблюдать за тем, как Вэрали таращится на фигуры под ними, как ей было весело наблюдать, как они суетятся вокруг причала. Ее глаза расширились, губы были приоткрыты, а руки вцепились в перила так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Даже несмотря на ее покрытые шрамами уши и странные манеры, которые служили постоянным напоминанием, иногда было легко забыть, что до сих пор она находилась среди людей.

Вэра перегнулась через перила.

– Почему они все так паникуют?

Джарен не стал смотреть вниз, будучи слишком занят разглядыванием ее постоянно меняющегося выражения лица.

– Они знают мой корабль.

Вэрали оторвала взгляд от рабочих, чтобы искоса посмотреть на него.

– Ты такой важный человек? Я думала, ты просто разведчик.

– Я не просто разведчик, – сказал он, прищурившись. – Но нет, думаю, дело в моей семье. Скорее всего, они отправили сообщение в Окридал, чтобы здесь внимательно следили за мной, ведь я не вернулся в назначенное время. Я думаю, что посыльный уже на пути домой, чтобы сообщить о моем прибытии обратно в Нарису.

– Ты сказал, что они советники короля Весстана, верно?

Джарен приподнял бровь, но ничего не сказал. Не его дело поднимать тему ее семьи, пока Вэрали не будет готова об этом говорить. Она так долго не знала правды, а теперь ей предстояла встреча с отцом.

– Дэдрин – советник, да. Он был им еще до моего рождения. Джерос тоже, но, скорее, неофициальный. Он занимается этим только для того, чтобы поддержать Дэдрина.

– И король это позволяет?

– Вроде того. Джероса знают и уважают.

– Тогда почему он не настоящий советник?

– Он не благородной крови. Его родители были поварами во дворце. На самом деле так он и познакомился с Дэдрином. Советую как-нибудь спросить его об этом, это целая история.

Вэра нахмурилась.

– Я даже не думала, что благородная кровь здесь так важна. Вы все – магики с одинаково одаренной кровью. Какое значение имеет семейное древо?

Джарен оттолкнулся от перил, жестом веля девушке следовать за ним, и направился к веревочной лестнице, которую ранее бросил за борт. Ему так хотелось встать обеими ногами на твердую землю.

– Мы. Ты должна перестать думать о магики как о ком-то другом. Мы одинаковые, Вэрали.

Она прыснула у него за спиной, но оставила ответ при себе, когда перекинула ногу через борт и последовала за Джареном вниз.

– Басура – не варварское государство, – продолжил он, ступая на причал и протягивая руку, чтобы помочь ей. – В отличие от Алерона, мы не недооцениваем наших женщин, и всем магики предоставляется свобода зарабатывать на хорошую жизнь. Но не думай, что наше общество совершенно.

Притянув девушку к себе, он наклонил свое лицо к ее, и в груди екнуло от удовольствия, когда она без сомнения поддалась. Ее глаза закрылись, и Вэра чуть откинула голову назад, приоткрыв губы.

Джарен улыбнулся, зная, что она этого не видит, и провел ладонями по ее рукам. Ее кожа покрылась мурашками под его прикосновениями, когда Джарен двигался вдоль ее плеч и скользил пальцами по затылку.

Приблизившись к ее рту, юноша подождал, пока его дыхание коснется ее губ, прежде чем схватить капюшон девушки и натянуть его ей на голову.

Серебристые глаза Вэры распахнулись, и она оттолкнула Джарена, раздражение отразилось в ее сверкающем взгляде, а щеки вспыхнули.

– Ты такой осел.

Джарен ухмыльнулся, игнорируя вызов. Сейчас было не время для ссор, как бы ему ни хотелось поддеть Вэрали.

– Я буду целовать тебя, сколько захочешь, когда мы останемся одни, звездочка, но сейчас нам нужно идти. Постоялый двор, в котором я обычно останавливаюсь, недалеко отсюда.

Джарен потянулся, чтобы натянуть край ее капюшона на глаза, но Вэрали ударила его по руке, отступая назад.

– Здесь все знают, кто ты. Наши плащи не сделают нас невидимками, – отрезала она, и голос ее звучал скорее устало, чем рассерженно.

– Я не о себе беспокоюсь.

– Никто меня не узнает, Джарен. Ты не узнал.

Его губы скривились от напоминания. Еще одна причина, по которой он до сих пор был не более чем просто дерьмовым спутником для нее.

– Возможно, нет, но мы не будем рисковать. Мы оба слишком истощены, чтобы иметь дело с толпой, благосклонно настроенной или нет. Ты сможешь снять капюшон, как только мы доберемся до нашей комнаты, – добавил юноша, указывая на ее голову.

Глаза Вэры сузились, и он напрягся. Джарен был готов поспорить на что угодно: девушка раздумывала о том, что будет, если она сбросит капюшон прямо сейчас.

Проведя рукой по отросшим волосам, которые теперь заслоняли глаза, Джарен откинул спутавшиеся пряди с лица и вздохнул.

– Боги, почему ты такая упрямая? Чем быстрее перестанешь спорить и пойдешь, тем быстрее сможешь принять ванну.

Она скрестила руки на груди, наклонила голову и оскалилась.

– Чем быстрее я разденусь, тем быстрее смогу принять ванну. Может быть, я упрощу задачу и сорву с себя всю одежду прямо здесь?

Джарен сократил расстояние между ними и, прижавшись к Вэрали, обвил руками ее талию. Ее тело идеально покоилось в его объятьях.

– Давай, звездочка, мне понравится.

Вэра усмехнулась, и Джарен с удовольствием отметил, что она не отстранилась.

– Ты блефуешь. Мы с тобой оба знаем, что ты захочешь убить любого, кто взглянет на меня.

– Могу пообещать тебе, что не стану.

– Правда?

– Правда, – сказал он, приподняв уголки губ. – Потребуется слишком много времени, чтобы убрать столько тел.

Ее глаза сузились, девушка не верила ни единому его слову, и Джарен усмехнулся, опуская руки ниже, поглаживая ее бедра.

– Я с радостью позволю каждому магики здесь полюбоваться твоим обнаженным телом, чтобы они увидели, как чертовски хорошо моя метка смотрится на твоей коже.

Дыхание Вэры сбилось, и юноша притянул Вэрали ближе, наблюдая, как ее глаза темнеют в такт пьянящему ощущению, исходящему от его сердца.

– Затем, пока ты будешь нежиться в ванне, о которой так мечтаешь, я выслежу каждого из них и вырежу им глаза теми самыми кинжалами, на которых написано, что ты моя.

Вэрали моргнула, глядя на него из-под капюшона, на этот раз потеряв дар речи. Джарен нагнулся, не в силах сопротивляться желанию коснуться ее губ своими.

Она была так близко впервые со времен Алерона, и его тело умоляло о большем, отчаянно нуждалось в ней. Джарен хотел почувствовать, как ее язык скользит по его. Но он заставил себя отступить. Позже. У них будет достаточно времени после того, как они поедят, помоются и останутся наедине.

– Тиойл?

– Да… да, я готова, – ответила она, еще больше расширив глаза.

Юноша щелкнул языком, оставляя между ними столь необходимое пространство, и прикоснулся двумя пальцами к ее губам. Она застонала и оттолкнула его руку, но повторила:

– Йе мипоак тиойл.

– Хорошая девочка, – сказал Джарен, поворачиваясь и направляясь к пристани, ожидая, что Вэра бросит что-то ему в затылок. Но после тяжелой паузы, во время которой, он был уверен, девушка обдумывала именно это, она зашагала за ним, бросив красочное ругательство.

Юноша ухмыльнулся. По крайней мере, она выругалась на тьябати.

– Я этого не понимаю, – сказала Вэра, пока они шли, продолжая говорить на их родном языке. Она говорила медленнее, чем обычно, но в целом Джарен был впечатлен тем, как быстро девушка восстановила речь, всего за несколько недель.

Правда, Джарен не счел нужным ее похвалить.

Он опустил взгляд, отчасти ожидая, что Вэрали ударит его, но ее глаза были прикованы к магики вокруг них.

– Не понимаешь чего?

Вэра вертела головой из стороны в сторону, разглядывая рабочих, мимо которых они проходили.

– Все эти люди из штанов выпрыгивали, чтобы подготовиться к прибытию твоей высокомерной задницы.

Боги, ему хотелось прикусить этот гребаный острый язычок.

– И что?

Она сомкнула и разомкнула губы, издав тихий причмокивающий звук, который привлек его внимание.

– У меня такое чувство, что все нас избегают. Никто не кажется особо приветливым.

– Я не любитель светских бесед. Я сделал это общеизвестным фактом.

Джарен пожал плечами, неохотно отводя глаза как раз вовремя, чтобы уловить легкое волнение публики.

Джарен замедлил шаг, протянув руку к груди Вэрали и закрыв ее своим телом.

– Итак, по сути, ты хочешь сказать, что ты… Подожди, что ты делаешь? В чем дело, Джарен?

Он едва слышал ее; его внимание было приковано к мужчине, проталкивающемуся сквозь последнюю шеренгу уличных зевак и целеустремленно бегущему к причалу.

Джарен остановился как вкопанный, отказываясь моргать, неуверенный, было ли то, что он видел – кого он видел – реальным.

Пальцы Вэрали ласкали его спину, когда она выглядывала из-за него, отчего по его коже пробежала дрожь.

– Кто это, Джарен?

Он сглотнул, каждый нерв и чувство были на пределе.

– Джерос.

Юноша мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз видел, как кто-либо из его семьи покидал столицу. Что же случилось, что привело его в Окридал?

Пальцы Вэрали замерли.

– Что? Мне казалось, ты говорил, что они остались в Нарисе?

Джарен ничего не сказал. У него не было ответа. Повернувшись, чтобы встретиться с ней взглядом, он протянул руку и мягко сжал ее подбородок.

– Стой здесь.

Вэрали моргнула, явно застигнутая врасплох этой просьбой. Вытащив из ножен один из своих кинжалов – тот, что был у нее все эти годы, – Джарен протянул его ей, наблюдая, как мозолистые пальцы девушки обхватывают рукоять.

– Пожалуйста, Вэрали.

Удивительно, но она кивнула, засовывая кинжал за пояс и отодвигаясь, чтобы не мешать толпе. Значит, она все-таки была способна слушать. Джарен запомнит это, чтобы подразнить ее в следующий раз, когда девушка начнет спорить, что, Джарен не сомневался, случится очень скоро.

Заставив себя отвернуться от нее, он трусцой направился к Джеросу. Мужчина не замедлил шага, когда увидел приближающегося Джарена. Он ускорился, едва успев остановиться, чтобы не врезаться в отца.

– Будь прокляты боги, – сказал Джерос. – Я думал, ты умер.