Нет, мы не ангелы…

Глава 16

Локи тоже не пропустил зашедшего в Мавзолей лысого старикана в длинном кожаном плаще, которого, по всей видимости, здесь уже ждали.

— Сто рогатых Бегемотов мне в зад! — экспрессивно выругался он, а его рыжие волосы под кепкой начали рдеть, как затухающие угли в прогоревшем костре. — Это же чертов батюшка Феофан! Хрен мы теперь вытащим нашего дохлого дебила из его лап! Все пропало, Велес! Все пропало!

— Не мороси, мелкий! — Резко осадил подельника суровый старик, похлопав широкой, словно лопата ладонью, по макушке парня. — Будешь кипятиться — кепка на башке вспыхнет!

— Ох, ёп! — Спохватился бес, сдергивая дымящуюся восьмиклинку с головы. — У меня с этим гребаным мракоборцем связаны не самые веселые воспоминания, — произнес он, хлопая кепкой по колену, чтобы прекратить её тление. К тому моменту растительность на его голове вновь превратилась в обычные волосы.

— А у кого они веселые? — философски хмыкнул Велес. — Батюшка Феофан за свою длительную службу единому успел основательно досадить нашему брату. А кое-кого, вообще помножил на ноль!

— У-у-у, Борода, а ты, оказывается, не чужд точным наукам? — По давней привычке не удержался, чтобы беззлобно не уколоть напарника Локи. Хотя его шутки не всегда бывали беззлобными. — И вообще, какого хрена он столько лет небо коптит? Он же обычный смерт?

— Я тоже так думал, когда повстречал его впервые, — недобро ухмыльнулся Велес. — Лет четыреста назад… Он меня тогда знатно потрепал… Обычный смерт, но я едва уцелел… — будто выдавливая из себя слова, неохотно признался старик — горькие воспоминания о разрушенном «сибирском ирие» до сих пор жгли его ноющее сердце.

— Тебя? — удивленно уставился на Велеса рыжеволосый бес. — Четыреста лет назад? Ты никогда не рассказывал…

— Я не люблю об этом вспоминать. — Нахмурился бородач. — Поначалу я принял его за смертный сосуд одного из восьми[1] архангелов Яхве. Но, вновь повстречавшись с ним на узкой дорожке через полтора века, понял, что это не так — смертные сосуды не выносят длительного нахождение в себе бессмертных ангельских сущностей. К тому же их сознание в момент подселения гаснет навсегда, отправляясь в небесные чертоги…

— Да знаю я это, — отмахнулся от Велеса Локи. — А с этим стариканом я сам сталкивался лет сорок назад, но так и не раскусил, кто он есть. За это время он ни капли не постарел.

— Никто из наших не знает тайны его происхождения, — произнес Велес, нервно теребя пальцами седой длинный ус. — Но он не из бывших, иначе его место было бы рядом с нами — «ложным» богам, сиречь бесам, место лишь в преисподней — процитировал он строки «священного писания» победившей веры. К ангельским чинам он тоже не имеет никакого отношения. Он — человек…

— Тогда с хрена ли он еще не помер? — возмущенно выругался Локи. — Не верю я, что ему сам Яхве годков немеряно отсыпал. Он к «своим созданиям» не сильно-то с небес нисходит.

— Не знаю, мелкий! — Мотнул лобастой головой Велес. — Не знаю, но предпочитаю больше не связываться с этим отбитым иноком[2]. До поры… И хватит об этом! У меня есть идея, как нам выкрасть нашего подопечного из рук батюшки Феофана.

— И как? — Локи подался поближе к своему седому подельнику. Отчитываться о проваленном задании повелителю ада ему абсолютно не хотелось.

— Отвлечем его, — невозмутимо ответил Велес, — и большую часть его команды.

— Есть идеи, старый, как это провернуть? — поинтересовался Локи. — Так-то под рукой батюшки Феофана собрались опытные волкодавы. Их на мякине не проведешь!

— А мы и не будем, — усмехнулся старик. — Все будет очень и очень серьезно. Едем!

Убравшись с Красной площади, взбудораженные происшествием бесы добежали до проезжей части и запрыгнули в первый припаркованный у обочины автомобиль с водителем, дремлющим за рулем.

— Э-э-э! Кюда, уважаемый! — Громко возмутился длинноносый и чернобровый грузин-водитель, обнаружив на заднем сидении хмурого седобородого старика в заношенном до дыр плаще. — Совсэм слэпой, да? Видишь, какой авто? Новий! Чорний! Ответственного товарища вожу! Панимаешь, бабуа[3]?

— Не кипишуй, братишка! — На сиденье рядом с водителем расслабленно плюхнулся Локи и легонько стукнул водителя большим пальцем в середину лба.

Глаза водителя неожиданно осоловели, и он мгновенно заткнулся, преданно глядя в глаза бывшего повелителя огня.

— Куда едем, старый? — поинтересовался Локи.

— Дровяной переулок восемь, — назвал адрес Велес.

— Опять к этим гребаным сектантам? — Презрительно сморщился бес. — И чего мы там на этот раз забыли, Борода? Не нравятся они мне, — недовольно скривил он тонкие губы, — мутные какие-то субчики! Кроме этой, ведуньи рыжей — предводительницы их… Как там её? — Локи наморщил лоб, пытаясь припомнить имя понравившейся сектантки. — Я бы поженихался с этой кралей на досуге!

— Кому и кобыла — невеста, после женушки-то твоей — Ангробы… — Когда черная «Эмка» сорвалась с места, хохотнул Велес, припомнив Локи, покрасневшему от ярости до самых корней рыжих волос, о происхождение Слейпнира[4]. — Ах, да! Попутал я, мелкий: там ведь ты невестой[5] был?

— Ты же знаешь, гад бородатый, как на самом деле было! — Шевелюра Локи вновь полыхнула жгучими лепестками пламени, которые на этот раз мгновенно спалили многострадальную кепку и прожгли обивку салона над его головой. — Что стояло на кону?

— Ладно-ладно! Не горячись! — Попытался успокоить в прямом смысле вспыхнувшего бога Велес. — Спалишь же сейчас и нас, и машину с извозчиком! А нам еще до места доехать надо!

— От, тля! — Шевелюра Локи погасла, однако обшивка потолка над его головой продолжала тлеть, заполняя салон автомобиля вонючим дымом.

Бывший повелитель огня, картинно прищелкнул пальцами, и обшивка тут же погасла. Дым прекратил куриться, и его остатки вынесло из машины сквозь открытые дверные окна. Как бы то ни было, даже с утратой божественного статуса Локи не до конца растерял свои способности управления огнем.

— Больше так не делай, мелкий! — по-отечески произнес Велес. — Держи себя в руках.

— Так, а я чё делаю, Борода? Только этим и занимаюсь! — нервно отозвался паренёк, стряхивая с волос невесомый пепел — все, что осталось от многострадального головного убора. — Все время держу себя в руках!

— Оно и видно… — Криво усмехнулся в бороду Велес. — В следующий раз держи крепче! А то спалишь всю округу к еб.ням собачьим, как Москву в сентябре 1812-ого года!

— Ну, ты вспомнил, старый! — Отмахнулся от напарника Локи. — Подумаешь, случайно вспылил…

— Не вспылил, а натурально так вспыхнул, — «поправил» бога огня старикан, — как в былые благословенные времена. Только всю ответственность, отчего-то, на Кутузова свалили. Хотя, по-другому и быть не могло — ты еще тот хитрожопый ублюдок!

— На том и стоим, Борода! — Довольно осклабился Локи.

Наконец автомобиль, в салоне которого все еще ощутимо попахивало гарью, остановился у резного парадного крыльца дома по адресу Дровяной переулок восемь. Перед выходом рыжеволосый паренек еще раз ткнул пальцем в лоб водителю.

— Возвращайся назад. Ты ничего не видел и не слышал, а нас так и вовсе не существует… Да, — неожиданно вспомнил он, уже выйдя из салона, — и не кури больше в машине — сгоришь нахрен! И так обшивку прожег!

— Ну, ты и жук! — недовольно качнув большой головой, произнес Велес. — Понимаю, за что тебе прилетало постоянно…

— Ой, да ладно тебе! — Беспечно отмахнулся Локи от нравоучений «старшего товарища». Однако, покопавшись в карманах своих широких штанов, он выудил горсть смятых денежных купюр, которые небрежно бросил на пассажирское сидение. — Тут на починку с лихвой. Да еще и обмыть останется. Теперь все, старый? Или, может быть, мне в ноженьки этому смертному поклониться? — Ехидно прищурил он один глаз.

— Теперь все, — удовлетворенно пробасил Велес.

— И в кого ты такой правильный, Борода? — фыркнул рыжеволосый пройдоха, захлопывая за собой дверь. — Че же ты на небушко-то к Яхве не попросился? Он тоже, вроде как за «правильные ценности» ратует. Не убий там, не укради. Был бы себе сейчас святым Власием — и в ус бы не дул!

— Много ты понимаешь, мелкий! — Нервно дернул щекой бывший бог изобилия и богатства. — Помнишь, как у него сказано: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное? А я нищету презираю! Свободный смерт, зажиточный, куда как больше пользы своему богу принесть сможет, нежели убогий нищеброд! И еще я рабство презираю, а у нашего всеблагого — сплошь рабы божии!

— У-у-у! Да у нас прям диспут богословский наметился: чья же вера сильнее и крепче? Свободных и богатых, либо рабов и нищебродов? Но, скажу тебе так, Борода, рабы нас пока начисто уделывают!

— Тем горче это осознавать. — Вздохнул седой здоровяк. — Ладно, почесали языки — и будя! — Поднимаясь на крыльцо особняка, буркнул напоследок Велес. — От этого не изменится ничего.

Подойдя к двери, седобородый бес начертил пальцем на массивных двустворчатых дверях какой-то угловатый знак, на мгновение вспыхнувший насыщенным изумрудным светом. По штукатурке рядом с дверьми пробежала какая-то быстрая «волна», осыпав бывшего бога белесой пылью. Внутри стены двигалось явно нечто живое, и это нечто так реагировало на выписанный Велесом символ. Двери, тихонько скрипнув, приоткрылись, словно приглашая бывших богов пройти внутрь здания.

— Пошли, убогий! — Распахнув дверь пошире, произнес старик, решительно заходя в мрачный коридор. — Привратник нас узнал.

— Вот не нравится мне эта адова отрыжка, — слегка втянув голову в плечи, произнес Локи, проходя следом за своим крепким приятелем. — У нее ведь ума, как у глиста! А дури немеряно…

Словно в ответ на его слова стены помещения слегка затрещали, вновь пошли волнами. В одном месте оштукатуренная поверхность лопнула и наружу высунулось мерзкое черное щупальце, снабженное острым загнутым когтем. Щупальце метнулось к рыжеволосому богу огня и замерло, покачиваясь, у самого его носа, грозя впиться крюком когтя в его лицо.

— Отвянь от меня, падлюка такая! — Остановившись, как вкопанный, прошипел Локи. Его лицо медленно багровело, словно под кожей разгорались лишь тлеющие прежде угли.

— А ну остынь! — тихо рыкнул повернувшийся к напарнику Велес. — Чего несчастную зверушку пугаешь? Она, хоть и адова тварь, но огня не любит. А от тебя гарью за версту несет! Спокойно, малыш, спокойно! — Старик положил на щупальце свою сильную мозолистую ладонь и легонько погладил Привратника.

Щупальце судорожно вздрогнуло от прикосновения скотьего бога, но вскоре неподвижно замерло, перестав покачиваться. А через мгновение и вовсе исчезло, втянувшись обратно в стену.

— Малыш? — возмущенно воскликнул Локи. — Как же вы мне дороги, любители гребаных зверушек! Будь моя воля — всех таких тварей на фарш пустил бы!

— Зря ты так, мелкий, — довольно улыбнулся старик. — Ко всякой, даже самой злобной нечисти свой подход найти можно! — наставительно произнес он.

— Пошли уже, старый! — Поторопил Велеса огненноволосый. — Пока опять не началось…

Пройдя по темному коридору, бывшие властители человеческих судеб уперлись в небольшую, но массивную дверь, проклепанную металлическими ржавыми полосами. Велес, толкнув дверь рукой, ступил на лестницу, начинающуюся за низенькой притолокой, и не спеша принялся спускаться в подвал.

— Как думаешь, старый, — спросил напарника идущий следом Локи, — может к этой рыжей яйца подкатить? Давненько я ведьмам не впендюривал…

По мере спуска в подвал на лестнице становилось все темнее и темнее. Пару раз оступившись, кряжистый старик остановился.

— Ты бы лучше о деле думал! — проворчал Велес, в руках которого из ниоткуда появился крепкий резной посох. — Чай, не сопливый пацан! Яйца он собрался подкатывать, когда у нас такое говно творится…

— Так я не прямо сейчас, — хохотнул никогда не унывающий Локи. — Вот сделаем дело, а там и впендюрить можно. Так-то она сладенькая, эта, как её… — Он пощелкал в воздухе пальцами, но вспомнить имя предводительницы сектантов так и не сумел.

— Заткнись, уж, прохиндей! — В навершие посоха загорелся яркий огонек, освещающий узкую винтовую лестницу, стены которой были отделаны диким камнем. — Апраксией её кличут. А так-то да — хороша чертовка! Даром, что не суккуба[6]!

— Ага, — сально ухмыльнулся рыжеволосый бес. — Гляжу, тоже оценил эту кралю, старый? Нет, завершим дело — точно впендюрю! Пусть оценит мою благосклонность!

Наконец лестница закончилась, уткнувшись в очередную закрытую дверь. Старик, не останавливаясь, ткнул в нее окованным металлом кончиком посоха. Пригнув голову — проход вновь оказался низковат для его внушительного роста, прошел в большой и ярко освещенный подвал старого особняка.

В отличие от убогого и тесного лестничного прохода, подвал оказался весьма просторным. Высокий сводчатый потолок уходил вверх и терялся в темноте. Посередине подвала был расположен большой жертвенник-алтарь пятиугольной формы, возле которого суетилось несколько смертных в широких балахонах. Неподалеку от жертвенника было установлено большое зеркало в литой чугунной раме, изображающей распахнутый зубастый рот какой-то демонической твари.

Однако, его гладь, блестящая в лучах электрического света, ничего не отражала — в зазеркалье словно бы клубился какой-то розовый туман, заполняя все «внутреннее пространство» стеклянной поверхности. Обычного человека, наверное, смутил бы, а то и серьезно напугал подобный мистический феномен, однако, появившиеся в подвале бесы прекрасно знали, чем является это зеркало. Ведь именно с помощью такого же артефакта они и появились из ада в мире смертных. Переходной портал, связующий два пласта тройственного мироздания — вот что это такое.

Завидев пришельцев, подручные рыжеволосой колдуньи мгновенно бухнулись на колени, почувствовав довлеющую ауру, идущую от бывших повелителей Прави. Не такую, как встарь, но еще вполне себе внушающую трепет различным магическим тварям и смертным, не чуждым оккультных и магических талантов. На ногах осталась стоять лишь статная рыжеволосая девица, склонившаяся в глубоком почтительном реверансе.

Локи плотоядно охватил взглядом её стройную подтянутую фигуру, крепкие груди и рассыпавшиеся по плечам шикарные рыжие волосы, которые своим жгучим оттенком вполне могли составить конкуренцию его собственной огненной растительности.

Вдоволь насладившись униженными позами сектантов и тягучими волнами страха, захлестывающих смертных с головой, Локи снисходительно произнес:

— Достаточно! У нас мало времени!

Разогнувшаяся девица одним плавным движением забросила за спину густую гриву своих шикарных волос, и одарила томным взглядом бывшего бога, выгнув спину, словно грациозная кошка.

— Приветствую Великих Патриархов Ада! — произнесла она бархатным грудным голосом, в котором сквозила волнующая сексуальная хрипотца. — Что привело вас опять в нашу обитель?

— А она точно не суккуба? — наклонившись к уху своего бородатого спутника, едва слышно прошептал Локи. — А то у меня привстал только от одного её взгляда…

— Уймись, недоносок! — Незаметно шевельнул губами Велес. — Иначе вломлю, чтобы прежде о деле думал!

— Всё-всё, Борода! Умолкаю! — заверил напарника рыжеволосый бес, но пожирать взглядом красотку он так и не перестал. — Но как хороша, бесовка! Точно впендюрю…

Девица, которой на первый взгляд можно было дать лет двадцать-двадцать пять, радушно улыбнулась бывшим богам своими пухлыми коралловыми губками, и развернула плечи, отведя локти назад. Тонкий шелковый плащ, надетый, по всей видимости, прямо на голое тело девицы, обтянул её крепкие налитые груди, призывно качнувшиеся из стороны в сторону. А возбужденно напрягшиеся соски едва не прорвали тонкую ткань, вызвав очередной приступ вожделения и слюноотделения у бога огня.

— Оставьте нас, братья и сёстры! — В голосе девицы лязгнул металл, когда она обратилась к своим подручным, все еще продолжавшим стоять на коленях перед пришельцами. Сектантов как ветром сдуло, настолько стремительно они покинули подвал. — Что привело Владык Подземного Мира в моё скромное жилище? — Обворожительно улыбаясь, повторила она свой вопрос, сверкнув белоснежными острыми зубками.

[1] В Православной церкви встречается упоминание о восьми архангелах: Михаиле, Гаврииле, Рафаиле, Урииле, Салафииле, Иегудииле, Варахииле и Иеремииле.

[2] Инок — православный монах.

[3] Бабуа — дедушка (грузинский).

[4] Слейпнир («скользящий» или «живой, проворный, шустрый») — в скандинавской мифологии восьминогий конь Одина, порождение Локи.

[5] В скандинавской мифологии отцом восьминогого жеребца Слейпнира является жеребец Свадильфари, а матерью — бог Локи, пребывающий в виде кобылы.

[6] Суккýб, cуккýбус — в средневековых легендах — демон похоти и разврата, посещающий ночью молодых мужчин и вызывающий у них сладострастные сны, персонаж низшей мифологии народов Европы.