Млечный Путь № 2 2021

Пролог

Интересно, часто ли случается врачам лечить самих себя? Это я к тому, что мне однажды пришлось расследовать историю, в которую я угодила по собственной глупости. Впрочем, дело, скорее, не в глупости, а в тщеславии. Оказалось, живет и во мне этот порок. Не всегда порок, но, тем не менее, нельзя его выпускать из-под контроля. В этом я убедилась.

А началось все с моих литературных проб.

Я стала записывать наиболее интересные случаи из своей практики. Получалось что-то вроде детективных рассказов. Так мне казалось.

Мой друг Дэвид, журналист, который часто тоже становился героем этих незатейливых опусов, однажды попросил один из моих рассказов для опубликования в своей газете, в тему пришлось. Я с радостью выполнила его просьбу, поскольку всегда надеялась, что мои творения будут однажды напечатаны на бумаге. Я прекрасно понимала - мои рассказы не блещут литературным талантом, но считала, что увлекательность сюжетов в какой-то мере компенсирует шероховатость авторского стиля.

Рассказ был напечатан, и удовольствие, которое я получила, оказалось не таким уж долговременным. "Да, - подумалось мне тогда, - рано еще становиться профессиональным литератором". И, возможно, я бы действительно не скоро вернулась к мысли о писательской карьере. Но появление моего рассказа в "Интерньюс" имело последствия.

Глава первая, в которой я рассказываю о том, как чуть не стала автором детективных романов, написанных для иностранного издательства.

- Детективное агентство Мэриэл Адамс, - привычно произнесла я в телефонную трубку и невольно вздохнула. Этот звонок был, кажется, тринадцатым за прошедшие полдня.

Ари не было, и мне пришлось взять на себя то, от чего он меня обычно избавляет. Мой секретарь попросил на этот день дополнительный выходной, и, поскольку такое бывает нечасто, я не могла ему отказать.

- Здравствуйте, очень рад это слышать, - прозвучал несколько необычный ответ, произнесенный приятным баритоном. По произношению я поняла, что говорю с иностранцем. - Надеюсь, что со мной говорит сама госпожа Адамс?

- Да, - коротко подтвердила я.

- Мое имя - Филипп Салихов, я главный редактор издательства "Вольфганг"

- Очень приятно, - отреагировала я. - Насколько я догадываюсь, ваше издательство не в Сент-Ривере?

- Да, - подтвердил мой собеседник и продолжил. - Моя редакция находится в Москве, в России, а я вам звоню из гостиницы "Корона".

- Вот как?! - не удержалась я от удивленного возгласа.

- Я понимаю, что вы, вероятно, заинтригованы, но мне бы не хотелось продолжать наш разговор по телефону. Я, собственно, позвонил вам, чтобы назначить встречу. Когда я мог бы с вами поговорить в подходящей обстановке?

- Да хоть сейчас, если это совпадает с вашими возможностями. Вы знаете, как добраться до моей конторы?

- Улица Фарадея, 22?

- Да.

- Я найду вас. Думаю, что дорога займет у меня не более пятнадцати минут.

Господин Салихов оказался не очень похожим на русского, по крайней мере, по моим представлениям. Он был смугл, темноволос, но не это главное. Мне почему-то всегда казалось, что у людей, живущих в России, даже если они жили там не с рождения, но достаточно долго, грустные глаза, словно чуть отрешенные, наблюдающие нечто скрытое от других людей. Впрочем, об этом я судила по фильмам и телевизионным программам о России, так что не уверена, что мои впечатления отражают истинное положение вещей. У сидевшего напротив меня человека лицо светилось весельем. Улыбка не только отражала его сиюминутные эмоции, она была неотъемлемой частью его человеческой сущности, я это почувствовала сразу. Эта особенность внешности моего собеседника оказала влияние и на наше последующее общение, и на то, с какой легкостью я вошла в невероятный калейдоскоп странных, порой нелепых, порой трагических событий.

- Так что же привело вас ко мне? - даже не притворяясь серьезной, спросила я, будучи абсолютно уверенной, что господин Салихов - не клиент.

- Ваши рассказы, - ответил он и замолчал, видимо, ожидая моей реакции.

- Они заинтересовали вас или ваше издательство? - решила уточнить я.

- На данном этапе, меня, но я - главный редактор, и от меня зависит очень многое, хотя и не все. - Его улыбка приобрела подтекст, но какой именно, я не очень в тот момент разобралась, а потом надолго забыла об этом.

- Так чего же вы хотите? - спросила я и, честное слово, вдруг почувствовала, что мне это небезразлично, во мне стал не просыпаться, нет! Во мне в тот момент только вздрогнул автор.

- Я хочу, чтобы вы написали для нашего издательства несколько произведений. Небольших, но все же не рассказов, - он на несколько секунд задумался, - пятьдесят-шестьдесят стандартных страниц.

- А вы в курсе, что я не совсем писатель? - осторожно напомнила я.

- Конечно, но у вас ведь, получается, - уверенно произнес мой собеседник, а мне было приятно думать, что он прав. - Материалов вполне достаточно, и придумывать ничего не нужно. Наверняка даже есть некоторый запас.

- Но это все небольшие истории, а вы сказали, что вам нужно...

- А почему бы вам не попробовать, - не дал господин Салихов мне договорить, - рассказать те же истории чуть подробнее? Добавить ваши размышления, психологические подтексты?

Ему удалось-таки меня смутить. Он в тот момент одержал оглушительную победу над моим здравым смыслом.

- А если у меня получится написать то, что вам нужно, вы это напечатаете? - уже вполне заинтересованно спросила я.

- Это я смогу сказать только тогда, когда прочитаю ваш первый текст. Не потому, что сомневаюсь в ваших способностях, а потому, что решение будет принимать редакционный совет. Но меня сюда командировали, так что от вас и меня зависит очень многое, можете мне поверить.

- Хорошо, - решительно заявила я, - попробую.

- Вот и прекрасно. - Господин Салихов произнес это так, что было понятно, главная его цель в нашем разговоре достигнута. - Я сегодня улетаю в Москву, а через неделю жду файл с вашим произведением. Вот адрес.

Он достал из своего бумажника визитную карточку и протянул мне.

- Вольфганг, - задумчиво произнесла я, - странное название для русского издательства.

- Оно не совсем русское, - заметил Салихов, - скорее созданное для российского рынка, а владелец - ваш соотечественник. Вольфганг Эркер. Наше издательство - филиал вашего крупного медиа-холдинга.

- Какого? - полюбопытствовала я.

- Сандилайн - ответил Салихов.

- О! - отреагировала я именно так, как рассчитывал мой собеседник.

С этого момента я была обречена. Конечно, Сандилайн - не издательский комплекс "Папирус". Но среди компаний, работающих на рынке СМИ, это крупнейший поставщик медиа-услуг. Я тогда еще не очень понимала, что мои предполагаемые шедевры будут выходить не на том языке, на котором я собираюсь их писать. Что мое имя не станет синонимом слова литератор ни для моих соотечественников, ни для далеких русских читателей, и мне отводится лишь скромная роль почти безымянного автора в коммерческом проекте. Почти, поскольку на обложках будет обозначено, что автором текста является некая Мэриэл Адамс, но кто в России знает это имя? А в Сент-Ривере моих творений никто не сможет прочитать, в том числе я сама. Но все это меня не остановило даже тогда, когда я поняла всю ущербность своей литературной деятельности. Почему? Да не знаю я! Где-то в глубине души я надеялась, что лиха беда начало. Что, вполне вероятно, этот первый шаг даст мне возможность предложить свои произведения и издателям на родине. Ведь у меня останутся рукописи, которых без этого странного предложения, скорее всего, не было бы. Пожалуй, последняя часть моих рассуждений была самой разумной.

Решение я приняла слишком быстро, чтобы его можно было назвать обдуманным. Нужно заметить, что такое со мной бывает все же не часто. Видимо, поэтому я стала испытывать беспокойство, едва редактор издательства "Вольфганг" покинул мой кабинет. Конечно, мне ничего не мешало отказаться от впопыхах принятого решения.

Я позвонила Дэвиду и рассказала о том, что сделала, и что еще собираюсь предпринять.

- А почему бы и не попробовать? - Сказал мой друг, - интересных историй у тебя действительно достаточно, а научиться их излагать ты вполне в состоянии. Но это не помешает твоей основной работе?

- Постараюсь сделать так, чтобы не помешало, - не очень уверенно ответила я. - А ты будешь мне помогать?

- С удовольствием, если это окажется возможным. С чего начнешь?

- Еще не думала. - Я вдруг еще больше запаниковала, но Дэвид вряд ли это заметил.

- Начни с истории старика Стонера, там действительно есть материал для целого романа.

- Пожалуй, - согласилась я.

Я была рада тому, что Дэвид не стал меня отговаривать, но не без волнения задумалась о реакции своего секретаря.

Глава вторая В ней я рассказываю о попытке написать текст необходимого объема и приличного качества и о неожиданном визите комиссара полиции.

Как я и ожидала, мои первые шаги по пути к писательской карьере были не такими простыми и приятными. Но некоторые мои страхи оказались напрасными. Например, меня очень беспокоила реакция моего секретаря. Ари узнал о моих планах, видимо, от Дэвида.

- Это правда, что вы решили заняться написанием романов? - спросил он, заглянув в мой кабинет в конце рабочего дня и застав меня, таким образом, именно за работой над первой страницей будущего творения.

- Мне предложили, и я решила попробовать, - я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал спокойно и обыденно.

- Странно, - отреагировал мой секретарь и удалился.

Я не очень поняла его реплику, но была рада, что Ари ограничился коротким замечанием.

Делами в этот период я не была завалена. С одной стороны, это хорошо, я могла уделить больше времени литературным экспериментам, но была и другая сторона. Деньги на нашем счету стремительно таяли, а платежи по финансовым обязательствам еще никто не отменял, да и другие расходы напоминали о себе каждый день. Гонорар от издательства "Вольфганг" вряд ли мог решить наши проблемы, поэтому я ждала от своего секретаря более сложной и менее нейтральной реакции.

Я продолжила работу над текстом, но полный недоумения взгляд Ари не выходил у меня из головы.

В качестве начала будущего романа я взяла первый свой рассказ, его можно было сделать прологом, но я никак не могла найти ключевые фразы, необходимые для подобного превращения. Ну, нет у меня соответствующего опыта. В общем, мой оптимизм съеживался стремительно с каждой новой попыткой довести текст до нужного состояния.

Я уже стала подумывать о том, чтобы отказаться от этой затеи, и тупо смотрела на последнюю корявую строчку, отпечатанную минуту назад, перебирая в уме вежливые, но решительные, выражения для письма господину Салихову.

Но почему он сказал "странно"? Эта навязчивая мысль отвлекала меня от работы, и я, наконец, не выдержала! К счастью, мой секретарь еще не ушел, и я могла адресовать свое недоумение ему непосредственно, не пользуясь телефонной связью.

- Почему странно?! - без всякого предисловия выпалила я.

- Видите ли, - спокойно и без тени удивления стал объяснять Ари, - о подвигах детективов обычно рассказывают их друзья, на худой конец, потомки, а вы решили сделать это лично? Не знаю, не знаю... У господина Сомса это получилось бы лучше, впрочем, это всего лишь мое мнение.

Я вернулась в свой кабинет и с чувством захлопнула за собой дверь. Да, я злилась, потому что прекрасно понимала - все сказанное моим секретарем - правда!

И тут мои невеселые мысли были прерваны появлением комиссара Катлера.

В наших взаимоотношениях с Эриком существует несколько неписаных, но соблюдаемых правил, среди которых есть и необходимость предварительного телефонного или присланного по электронной почте предупреждения о предполагаемом визите.

Приход комиссара без соблюдения этой условности свидетельствовал лишь об одном - случилось нечто неординарное, или комиссару срочно понадобилось именно мое участие в его расследовании. Впрочем, в этом случае, как выяснилось, все было не совсем так.

- Приветствую вас, коллега, - привычно проговорил Эрик и остановился возле кресла для посетителей, словно заскочил на минутку, чтобы сказать пару слов.

- Здравствуйте, комиссар, рада вас видеть, - ответила я, не показывая удивления.

- Вам знакомо имя Лори Паттерса? - Похоже, никто и не предполагал услышать положительный ответ, и за этим вопросом последовал еще один: - А с Мигелем Кортесом вы знакомы?

- Ни о каком Лори Паттерсе я никогда не слышала, - ответила я. - О Мигеле Кортесе я, понятно, этого сказать не могу, он слишком известен, но лично с ним не знакома.

Эрик, наконец, устроился в кресле у моего стола и заговорил, как мне показалось, более спокойно.

- Лори Паттерс - журналист. Впрочем, он не работал на какое-либо конкретное издание. Он готовил свои материалы, а затем искал для них покупателя.

- И это занятие его кормило? - удивилась я.

- Конечно, поверьте мне, очень даже неплохо кормило. Каждая его статья была сенсацией и нередко сопровождалась скандалом. Иногда подобный материал ему попросту заказывали, неужели вы не знакомы с подобной практикой? Дэвид вам никогда не рассказывал о таких профессионалах? Впрочем, "Интерньюс" вряд ли хоть раз пользовался услугами Паттерса или его коллег.

- Я не настолько наивна, чтобы не знать о существовании такой специализации, просто не подумала. Но почему вы решили, что я могла быть знакома с этим папарацци?

- У него в записной книжке было ваше имя и номер телефона.

- Вы его арестовали? В чем его обвиняют?

- Его уже ни в чем нельзя обвинить. Он умер вчера вечером.

- Что значит "умер"? Его убили?

- Скорее всего, да.

- То есть, вы пока в этом не уверены?

- Вы же знаете, коллега, что для того, чтобы быть в этом уверенным, необходимо заключение доктора Франка, а его у меня еще нет. Но не думаю, что это самоубийство. Вряд ли можно предположить, что, выстрелив себе в голову, человек способен потом аккуратно стереть с оружия отпечатки пальцев. Перчаток на его руках не было.

- Может, вы мне расскажете какие-то подробности? А что случилось с Мигелем Кортесом? - вспомнила я начало нашего разговора.

- С ним как раз ничего не случилось, просто на той же странице в той же записной книжке было и его имя, адрес и номера всех его телефонов, - ответил комиссар.

- И вы подозреваете, что убийство этого журналиста как-то связано...

- Не торопитесь, Мэриэл, - остановил меня Эрик Катлер, - нет еще никаких версий. Просто я подумал, что этот Паттерс, возможно, успел вам позвонить.

- Должна вас разочаровать, нет, он мне не звонил. Но зачем убийца оставил на месте преступления оружие? Неужели он надеялся, что полиция сочтет случившееся самоубийством?

- Не думаю, что все так просто, однако, пистолет принадлежал покойному журналисту. Возможно, убийца растерялся и действовал, не слишком представляя себе последствия, а возможно, просто побоялся, что любой другой вариант будет еще хуже. Он ведь понимал, что полиция обязательно займется поисками оружия. Во всяком случае, это еще предстоит осмыслить, а пока нужно выяснить хотя бы то, что практически лежит на поверхности. Возможно, Лори Паттерс хотел обратиться к вам за помощью?

- Может быть, но тогда будет естественно предположить, что он знал о том, что его могут убить. Впрочем, его род деятельности часто сопряжен с риском, и этот пистолет он, скорее всего, всегда держал при себе.

- Несомненно, но именно поэтому у него должны были быть серьезные основания для обращения к детективу.

- Пожалуй, вы правы. И все же странно. Папарацци - не шантажист, у него всегда можно просто выкупить компрометирующий материал, зачем же его убивать? - высказала я вполне, как мне казалось, обоснованное сомнение.

- Его могли убить и по причинам, совсем не связанным с его работой, да и шантаж вовсе не исключается, - вздохнул комиссар.

- Вы считаете, что мое участие в расследовании этого убийства было бы полезно? - решилась спросить я, поскольку прекрасно понимала, что выбросить из головы все, что я сейчас услышала, мне не удастся.

- Мне некого предложить вам в клиенты, но не скрою, что был бы очень рад поработать с вами, - с улыбкой ответил комиссар, не хуже меня понимая, что никуда я от этого расследования не денусь.

- Тогда жду от вас детали, - вернула я наш разговор к его деловой части.

- Вы правы, - согласился Катлер, затем начал рассказывать. - Тело было обнаружено рано утром в Сент-Стоуне на берегу озера. Его увидел с дороги господин Георг Ренке, который ехал в это время в свою контору, он агент по торговле недвижимостью.

- Он позвонил в полицию из машины? - уточнила я.

- Не совсем, - стал объяснять комиссар. - Он подъехал поближе, вышел из автомобиля и подошел к лежащему человеку. Он ведь не знал, что тот мертв, просто ему показалось неестественным то, что он увидел.

- Это понятно, - кивнула я, - кроме того, Паттерс, видимо был одет в приличный костюм?

- О, да. Ему вообще было свойственно некоторое пижонство.

- Значит, этот господин...

- Ренке, - подсказал комиссар.

- Да, он дождался приезда полиции?

- Конечно. Увидев тело Паттерса вблизи, не трудно было понять, что произошло, да и оружие, брошенное рядом с телом, не оставляло сомнения в неестественных причинах смерти.

- Вам не кажется комиссар, что место для убийства выбрано не слишком удачное? - заметила я.

- Его убили, скорее всего, в другом месте. - По уверенному тону Эрика Катлера чувствовалось, что это уже не предположение, а факт, подтвержденный экспертами.

- Странно, что убийца, кажется, сделал все, чтобы тело как можно быстрее обнаружили. Насколько я помню, там с шоссе берег озера прекрасно виден, - продолжила я размышления вслух.

- Да, я тоже об этом подумал, факт любопытно характеризует преступника. Я склоняюсь к мысли, что мы имеем дело не с хорошо продуманным замыслом, а с какой-то человеческой драмой.

- Ох, комиссар, который раз прихожу к выводу о вашем несомненном литературном таланте, - не удержалась я от замечания. - Надо было мне перенаправить господина Салихова к вам.

- А кто это такой? - последовал удивленный возглас моего собеседника.

Я совсем забыла, что комиссар еще не в курсе моих внезапных проблем и планов, и мне пришлось все рассказать: и об издательстве Вольфганг, и о предложении, которое от имени издательства было мне сделано его главным редактором.

- Думаю, что этот господин попал по нужному адресу, - улыбаясь, заявил Эрик, после того, как я закончила повествование. - Я читал ваш рассказ в "Интерньюс", очень неглупо и интересно написано.

- Приятно слышать, - пришлось ответить мне, и я почувствовала, что мои щеки подозрительно потеплели, - но давайте вернемся к обсуждению более важных вопросов.

- Как скажете. Так что же вам так не понравилось в моем замечании? - Улыбка осталась в голосе комиссара, и это повлияло, видимо, на мой ответ.

- Почему не понравилось? Просто на первом этапе расследования воображение не всегда бывает полезным инструментом. Фактов еще, как мне кажется, недостаточно.

- Как сказать? Факты, в данном случае, уже с большой вероятностью указывают на возможность двух оценок действий преступника.

- Что вы имеете в виду?

- Либо убийца очень хитер, и специально хочет нам навязать мысль о своей неопытности, либо это было спонтанное, а то и случайное преступление.

- Для меня это не так очевидно, - произнесла я и задумалась, затем все же согласилась. - Но, может, вы и правы. Можно вполне думать в этом направлении, но отталкиваться стоит лишь от того, что знаем наверняка.

- Разумеется, а вы решили заняться этим делом, как я понимаю, даже не имея клиента?

- Если этот человек не успел ко мне обратиться, это вовсе не значит, что у меня нет перед ним обязательств, - важно произнесла я, хотя истинная причина моего вмешательства в расследование была гораздо проще.

- Что ж, я только могу порадоваться этому факту, - улыбнулся комиссар. Он и не ожидал от меня другого решения.

- Могу ли я посмотреть материалы, уже собранные по этому делу? - осторожно уточнила я, осознавая сложность этого вопроса.

- Вы же понимаете, - Эрик замолчал и посмотрел на меня, надеясь, что я прерву его, - пока не будет ясно, как ваше имя попало в записную книжку убитого, я не могу вам дать никакую информацию, кроме той, что мы предоставляем журналистам. Впрочем, ничего особенного мы пока и не накопали.

Глава третья, которая повествует о первых шагах в расследовании убийства моего несостоявшегося клиента.

Мы договорились с комиссаром, что он будет сообщать мне новые факты, разрешенные к публикации, по электронной почте, и всю информацию о Лори Паттерсе он пришлет мне сразу, как только доберется до своего кабинета. Ну, и о том, что официально введет меня в курс дела, лишь только получит соответствующее разрешение судебной палаты.

Предварительное рассмотрение материалов, полученных в ходе осмотра места происшествия, было назначено на следующее утро.

Первым и вполне естественным шагом в этом расследовании был звонок Дэвиду. Даже если учесть тот факт, что "Интерньюс" - респектабельное издание и оно не нуждается в скандальных материалах для повышения своего рейтинга, Дэвид вполне мог что-нибудь знать и о Лори Паттерсе. Как минимум, ему легко будет собрать об этом человеке некоторую информацию.

Не успела я додумать мысль до конца, как услышала призыв телефона, а затем именно тот голос, который был сейчас удивительно кстати.

- Комиссар был у тебя? - спросил мой друг без всяких предисловий, если не считать привычного обмена приветствиями.

- Да, только что ушел, а я как раз собиралась тебе звонить, - ответила я.

- Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о Паттерсе?

- Ты, как всегда, удивительно догадлив. Если бы ты не был так успешен в качестве журналиста, я бы уговорила тебя стать моим партнером.

- И я бы согласился, но что это изменит?

- Опять ты прав, - невольно вздохнула я. - Может, подъедешь в мою контору?

- Уже еду, буду у тебя минут через десять.

Дэвид действительно вскоре появился в моем кабинете, но продолжить наш деловой разговор мы решили у меня дома, поскольку был уже вечер.

Пока мы ехали, я коротко рассказала о своих первых литературных неудачах и авторских сомнениях. На что Дэвид заметил:

- Любому делу нужно учиться. По крайней мере, тебе стоит наработать опыт, а что из этого выйдет? Так ли уж это важно? Не понравится этому Салихову, как ты написала, так будешь знать, что это еще не тот уровень, который нужен для издания. На кусок хлеба ты пока этим не зарабатываешь. Захочешь - будешь пытаться дальше, а нет - так вся эта история останется приобретенным опытом и только. Что ты теряешь?

- Время, - ответила я, впрочем, чувствуя, что прав Дэвид.

- У тебя есть выбор, - усмехнулся он, - но ты ведь никогда не останавливаешься, если что-то решила.

О Паттерсе мы заговорили уже после легкого ужина, который приготовил для себя Дэвид. Причем он знал, что я не смогу устоять перед искушением, ощутив аромат моего любимого омлета с грибами, поэтому приготовил это замечательное блюдо без экономии продуктов. Разрешив себе ужин (ох, как я люблю эти поблажки) я, естественно, не стала отказываться и от кофе. В общем, вечер начался замечательно.

Мы устроились в моей крошечной гостиной. Я не спешила задавать свои вопросы, зная, что Дэвид все выложит и без них.

- Так уж получилось, что Лори Паттерс, - как я и предполагала, начал он первым наш разговор, - хотя и не входил в число моих приятелей, но и не был для меня незнакомцем. Однажды, это было пару лет назад, он даже помог мне, подкинув идею материала. Разумеется, я не стал бы с ним сотрудничать, это грозило бы мне потерей работы в "Интерньюс", но он чуть не стал моим родственником, так что избежать этого знакомства я попросту не мог.

- Что значит родственником? - удивилась я. - Была бы у тебя сестра, я бы еще...

- Но у меня есть кузина, она живет в Бельгии, а в позапрошлом году приезжала ко мне в гости. Она тогда хотела продолжить свое обучение после школы в Мэрвикском университете.

- Но, как я понимаю, от своих планов она отказалась. Кстати, получается, что она - весьма юная особа?

- Да, ей сейчас девятнадцать лет, а тогда едва исполнилось семнадцать. Учится в Париже на подготовительном отделении филиала Гринверского университета искусств, но через пару недель я ее опять буду принимать у себя, впрочем, ненадолго. На следующий день после прибытия в Сент-Ривер она отправится в Гринвер Д. При университете есть что-то вроде пансионата для студентов-иностранцев.

- Как зовут девушку? - наконец поинтересовалась я.

- Дэнни, Даниэла.

- Насколько я могу догадаться, была какая-то романтическая история?

- Да, Лори, между прочим, очень нравился женщинам, и, видимо, это ему помогало в работе. Ничего не могу утверждать наверняка, но малышка Дэнни, похоже, нужна была этому пройдохе, чтобы подобраться ко мне. Кто-то заказал Паттерсу материал о нашем главном. Я даже могу догадаться, кто, но ситуация не получила развития, поэтому все эти предположения сейчас вряд ли представляют для тебя интерес, разве что, тебе легче будет понять характер жертвы.

- Это тоже немало. Так что же помешало Паттерсу довести свой замысел до удачного финала? - спросила я. - Он, как я понимаю, вознамерился жениться на девочке?

- Не думаю, что он довел бы дело до свадьбы, хотя предложение сделал, ну и, поскольку из родственников будущей невесты рядом был только я, естественно, с первым визитом молодые нагрянули именно ко мне. Так мы и познакомились.

- Ты совсем исключаешь возможность искреннего желания Паттерса жениться на твоей кузине?

- Нет, конечно, - Дэвид задумался. - Выглядел он весьма убедительно. Он не пожирал Дэнни глазами, не стремился исполнить каждый ее каприз. Скорее был увлечен ролью старшего брата, мягко подшучивал над естественной в ее возрасте наивностью, возражал, когда она была в чем-то не права, но, уважая ее точку зрения, аргументировал свое несогласие. В общем, вел себя нормально, был обаятельным, но не подчеркнуто неотразимым. И даже я ему верил вплоть до момента, когда разразился скандал.

- Ты считаешь, что этот скандал был неизбежен или даже запланирован? - попыталась я додумать самостоятельно то, на что Дэвид лишь намекнул.

- Может быть, и так, во всяком случае, для Лори появление Эстерины Розано в ресторане, где он ужинал со своей невестой, не могло быть сюрпризом, - усмехнулся мой друг. - Он мог или даже должен был это предвидеть.

- Тебе виднее, - теперь уже задумалась я, - но я бы предпочла послушать, что мне могут рассказать обе женщины.

- Думаю, это несложно устроить.

- Тогда оставим этот эпизод в покое, расскажи мне все, что знаешь о Лори Паттерсе. Ты ведь кое-что узнал о нем? И тогда, когда он ухаживал за Даниэлой, и после того, как ты узнал о его гибели, верно?

- Разумеется. Я даже не похвалю тебя за проницательность. Но рассказывать почти нечего. Родился наш герой в Сент-Ривере. Семья была состоятельной, отец - преуспевающий дантист, мать занималась рекламой, и это занятие приносило ей неплохие деньги. Лори получил приличное образование. Учился в Сорбонне, затем в Мервикском университете на факультете "Журналистика и медиабизнес". Начинал свою карьеру в солидном издании, журнале "Коллекционер" Из журнала он ушел после неприятной ссоры с коллегами. Ты можешь себе представить, какие тайны и интриги связаны с подписчиками этого элитного издания. Публика там респектабельная, но весьма азартная. Лори, видимо, не смог удержаться в рамках, принятых в этой специфической среде. Подробности мне выяснить не удалось, известно только, что какое-то время Паттерса никто не хотел принимать на работу. Вообще, жизнь его в тот период скрутила не слабо. Родители Лори поехали на уикенд в Мервик, выбрав самый неудачный день, когда большое мервикское землетрясение унесло тысячи жизней, в том числе и жизни Стефании и Роберта Паттерсов. Лори остался один, он получил в наследство приличный счет в банке, квартиру в Сент-Ривере и виллу на острове Астра. Ну, еще несколько мелочей: два новеньких автомобиля, легкий спортивный самолет и яхту. Наследство было весьма приличным. Но деньги рано или поздно кончаются, если не думать о способах пополнения своего бюджета. Паттерс получил возможность немного осмотреться и выбрать свой путь. Его выбор, как мне кажется, был осмысленным. Тем не менее, его первая скандальная статья очень смахивала на месть. Разговоры ходили разные, но к тому времени Лори уже неплохо освоил, как минимум, азы своей будущей профессии. Он нанял толкового адвоката, что тоже говорило о его серьезном подходе к выбору специализации. Собственно, я всего лишь хочу подчеркнуть, что Лори не был таким уж милым оболтусом, каким его некоторые считали. Он знал, что делал, и все свои кампании тщательно продумывал. О том, что мое мнение о нем имеет под собой почву, говорит и тот факт, что он лишь однажды проиграл дело в суде, отстаивая законность предоставленного им материала.

- Как я понимаю, - не удержалась я от комментария, - ты предполагаешь, что его убийство связано с его профессией, с каким-то материалом, над которым он работал?

- Я считаю это наиболее вероятным, но именно потому, что я знал убитого лично, думаю, что прежде, чем ты разберешься в происшедшем, тебе предстоит разгадать пару, дополнительных тайн, как минимум.

- Ну, разбираться предстоит не только мне. Полиция тоже умеет кое-что. А мне, пожалуй, следует заняться именно тайнами.

- Наверняка тут сказать что-то будет сложно. Какие тайны ты имеешь в виду?

- Прежде всего, я хочу понять, зачем Лори Паттерсу понадобилась моя помощь?

- А почему именно помощь?

- А что еще? Я с ним не знакома. Вряд ли у нас с ним были и общие друзья. Он мог записать мой номер телефона только для того, чтобы воспользоваться моими профессиональными услугами.

- Но почему именно к тебе он решил обратиться? Ты считаешь, что это мог быть случайный выбор?

- Не исключен и такой вариант. Однако сейчас у меня мало информации, чтобы рассуждать об этом.

- Да информации в этом деле вообще маловато.

Глава четвертая, в которой я расскажу о моих встречах с теми, кто знал Лори Паттерса не в качестве журналиста.

Я была уверена, что увижу ослепительную красавицу, этакую современную Кармен. Согласитесь, что у меня были все основания думать именно так. Но Эстерина Розано оказалась совсем непохожей на роковую женщину. Она, конечно, была по-своему привлекательна. Но в ней не было и намека на экзотическую красотку, сошедшую с обложки глянцевого журнала. Среднего роста, чуть полноватая, смуглая, темноволосая, - вот, пожалуй, так можно было бы ее описать.

Но было бы несправедливо не упомянуть ее глаза, которые вызвали мое удивление и восхищение, едва я увидела эту женщину. Они были большими и красивыми, но не в этом дело, они были по-матерински добрыми. Все мои представления о событиях, связанных с личной жизнью Лори Паттерса развалились, не успев оформиться в нечто более или менее целостное.

Я была благодарна Эстерине за то, что она согласилась встретиться со мной и приехать для этого ко мне в контору, о чем и сказала ей в начале нашего разговора.

- Ой, что вы! - воскликнула она. - Мне самой интересно, у вас такая необычная профессия, для женщины, я имела в виду.

- Вы догадываетесь, о чем я хотела бы с вами поговорить?

- Нет.

- Очевидно, вы еще не знаете, у меня для вас плохие новости, извините. Думаю, что полиция вас тоже побеспокоит.

- Полиция? Что случилось?

- Вы ведь были неплохо знакомы с Лори Паттерсом?

- С ним что-то произошло?

- Его убили. Вы давно не заглядывали в газеты? Не смотрели новостные сайты?

- Я не читаю газеты. Новостные сайты? Вы говорите о компьютере? Боюсь, я не современна. Компьютером пользуюсь только на работе, новости всегда узнаю лишь тогда, когда о них невозможно не знать. Вы удивлены?

- Это ваш выбор, - ушла я от прямого ответа.

- Спрашивайте. Вы хотели, чтобы я рассказала вам о Лори?

- Вы хорошо его знали?

- Мы были знакомы с детства.

- Вот как? Расскажите все, что считаете возможным.

- Да что мне скрывать?

Несмотря на эти слова, заговорила госпожа Розано после довольно долгой паузы.

- Как я уже сказала, мы с Лори знали друг друга много лет. Наши родители были друзьями и родственниками. Стефания Паттерс, впрочем, тогда она еще была Ковальчик, и моя мать учились в одной школе. Я не знаю, как и насколько они подружились именно в детстве, но по окончании школы их судьбы переплелись. Моя мать вышла замуж за Энрике Розано, сына близкого друга семьи Ковальчик, а Стефания стала женой кузена моей матери Роберта. Семьи Паттерсов и Розано поселились по соседству, а когда появились мы с Лори, нас воспитывали как брата с сестрой. Собственно, Лори всегда и воспринимался мною как младший брат.

- Я до этого момента воспринимала ситуацию совсем не так, - не удержалась я от реплики.

- Догадываюсь, - Эстерина улыбнулась, - но хорошо, что вы захотели со мной поговорить, в смысле, не представляя официальное следствие.

- Я хочу, чтобы вы правильно оценивали ситуацию, - решила уточнить я, - да, в полиции я не служу, но комиссар, ведущий расследование, - мой друг, и мы обмениваемся информацией по тем делам, в которых пересеклись, разумеется, не нарушая закон и стараясь не мешать друг другу.

- О! Это мне известно и понятно, и все же с вами мне легче говорить о Лори. Но вы сказали, насколько я поняла, что тоже вовлечены в расследование. Кто-то, кроме полиции, заинтересовался? Я понимаю, что вы не откроете мне имя своего клиента, но он есть, ведь так? Или это тоже тайна?

- Нет, это не тайна. Я считаю своим клиентом господина Паттерса, который, судя по некоторым фактам, знал о грозящей ему опасности, собирался обратиться ко мне за помощью, но не успел.

- Вот как? Вы меня удивили. - Эстерина задумалась, словно ушла в какие-то свои воспоминания.

- Почему? - пришлось спросить мне свою собеседницу, поскольку, похоже, она забыла обо мне.

- Лори не любил делиться своими проблемами с кем бы то ни было. Он предпочитал справляться самостоятельно. Что же могло его настолько напугать? И вдвойне странно, что он решил обратиться за помощью к женщине. Может, вы все же ошибаетесь?

- Честно говоря, я пока не могу утверждать что-либо наверняка, расследование только начинается.

Мне не хотелось почему-то говорить Эстерине о записной книжке Лори.

- Извините, я слишком любопытна, - смущенно произнесла госпожа Розано, - но мне трудно пока осознать случившееся.

Я ждала несколько иной реакции от женщины, как мне казалось, любившей убитого журналиста. Я продолжала думать, что Эстерина была привязана к Паттерсу, пусть даже считала его младшим братом.

Ее спокойствие не могло не удивлять, а ее неумелая попытка получить от меня дополнительную информацию выглядела подозрительно. Впрочем, в момент нашего разговора я об этом не думала, но интуитивно почувствовала необходимость некоторой сдержанности и осторожности.

Уже после того, как мы расстались, мне подумалось, что я зря не надавила на свою собеседницу, вернее, не нашла того вопроса, который был бы главным. Несмотря на то, что в целом, госпожа Розано мне понравилась, я была уверена, что она так и не сообщила мне о неком очень важном факте или даже о фактах. Почему эта женщина вела себя именно так? Какую роль, на самом деле, она сыграла в судьбе Лори Паттерса? Я не могла не только ответить на эти вопросы, но даже высказать более или менее убедительные предположения.

Встретиться с кузиной Дэвида я смогла тогда, когда девушка ненадолго приехала в Сент-Ривер.

Разговор состоялся у меня дома. В этом были и свои преимущества, и свои сложности. Но изначально было понятно, что Дэнни не станет ничего от меня скрывать, и это было замечательно, однако, много ли она могла сообщить? Она воспринимала Паттерса вне его профессии. Если убийство не имело отношения к журналистской деятельности Лори, то впечатлениям Даниэлы имело смысл уделить максимум внимания. Но какие мотивы могли бы тут выйти на первый план? Ревность? Месть? Зависть? Не то, чтобы это было уж так невероятно, но казалось слишком банальным.

- Тебе очень нравился Лори? - спросила я Дэнни после того, как мы познакомились. Она уже знала о случившемся.

- Сейчас я уже не могу это сказать с полной уверенностью, - чувствовалось, что моя собеседница старается быть искренней.

- Я понимаю, что прошло время, ты повзрослела, да и последние события тоже немало влияют на твои чувства, но постарайся вспомнить историю ваших отношений, - попросила я.

- Хорошо, но я действительно сейчас все вижу несколько иначе. - Даниэла грустно, "очень по-взрослому", улыбнулась.

- Да, да, я это хорошо понимаю.

- Что ж, попробуем заглянуть в прошлое. Знакомство наше можно назвать случайным. Впрочем, не совсем. - Дэнни замолчала, вспоминая, видимо, обстоятельства своей встречи с Лори.

- Расскажи подробно, - попросила я.

- Это было в тот день, когда я улетала сюда, в Сент-Ривер.

- То есть еще во Франции?

- В аэропорту. Я прошла паспортный контроль, но до вылета оставалось больше часа. Решила выпить чашечку кофе, оказавшись прямо у входа в маленькое кафе. Очень маленькое, всего на два столика, за одним из которых сидел Лори. Впрочем, тогда я на него совсем не обратила внимания, поскольку увидела женщину, с которой он разговаривал, и просто неприлично вытаращилась на нее.

- Ты ее узнала, - предположила я.

- Да, узнала, это была Эмилия Сантэ, я тогда, как и многие, увлекалась романами этой писательницы, у меня были все ее книги, разумеется, с портретом автора на каждой обложке. Я замерла на пороге, забыв и о кофе, и обо всем на свете. Возможно, в какой-то другой ситуации она бы не стала обращать на меня внимание, поклонников и поклонниц у нее море, но, похоже, Лори на тот момент ее прилично достал. Она улыбнулась мне и пригласила присоединиться к ним.

"Вот, молодой человек, - сказала она, - интересуется секретами моего успеха у читателей. Я посоветовала ему обратиться непосредственно к тем, кому нравятся мои незатейливые опусы, я ведь не ошиблась? Вы читали мои романы?"

Сейчас мне кажется, что тон ее был насмешливым, но я не уверена. Не помню ни слова из того, что я тогда проговорила в ответ, но, кажется, я была очень убедительна. Лори записал все на диктофон и обещал связаться со мной, когда пристроит материал.

Дэнни вдруг замолчала. Мне показалось, что она наткнулась на какое-то воспоминание, возможно, очень важное. Я не стала ей мешать своими вопросами, и она действительно подтвердила мою догадку.

- Только сейчас я вдруг поняла, что Лори не записал номер моего телефона, даже не спросил...

- Ты хочешь сказать, что в тот раз вы толком не познакомились? - уточнила я.

- Да, именно так.

- А потом? Он тебе позвонил?

- Нет, он встретил меня возле дома Дэвида. Я к тому времени уже забыла почти о той встрече в аэропорту. Нет, я, конечно, помнила, что мне повезло пообщаться с известной писательницей, но журналиста я просто не приняла всерьез.

- Неужели? - удивилась я.

- А что вас так удивляет?

- Ну, мне было бы интересно, если бы обо мне написали в газете, ты ведь была школьницей, - усмехнулась я, представив себя на месте Дэнни.

- Я была не настолько глупенькой, чтобы поверить, будто мои слова напечатают в газете рядом с именем Эмилии Сантэ.

- При таком здравомыслии как же ты попалась на удочку Лори?

- А почему вы решили, что я попалась на его удочку?

- Вы были с ним помолвлены, не так ли?

- Это скорее говорит о том, что он попался на крючок, разве нет?

В ответ на ее реплику я рассмеялась. Впрочем, прозвучавшее утверждение, надо признать, было логичным.

Даниэла тоже улыбнулась, и мне показалось, что она была очень довольна собой, из чего я заключила, что ее отношения с Лори были непростыми, но она пока не готова ни в чем признаваться.

- Вы расстались из-за скандала в ресторане? - продолжила я свои расспросы.

- Нет, конечно. Скандал ведь не имел ко мне никакого отношения. Или почти не имел. Они говорили о деньгах, а обо мне Эстерина сказала странные, но вовсе не обидные слова.

- Какие именно? Можешь уточнить?

- Она сказала: "хочешь жениться на этой девочке - меняй профессию".

- Лори ответил ей?

- Да, сказал, что подумает. А расстались мы тогда... - она вдруг замолчала, и было похоже, что ей не слишком хотелось говорить на предложенную тему. Однако она закончила: - Так решил Лори, он не объяснил мне, почему. Да и не нужны мне были его объяснения, что бы это изменило?

- Значит, поразмыслив, он выбрал профессию, как думаешь?

- Я тоже так решила тогда. И, может, потому не слишком переживала.

- А сейчас ты думаешь иначе?

- Его убили.

- И что это меняет?

- Мне теперь кажется, что он знал об опасности. Возможно, хотел уберечь меня.

- От чего?

- Теперь мы вряд ли об этом узнаем.

- Может, ты и права, однако, я попробую выяснить и это.

Наш разговор потерял всякий смысл. Я понимала, что моей собеседнице еще было, что сказать, но что-то ее останавливало, чего-то она опасалась. А, может, просто хотела подумать и решить, стоит ли мне доверять.

Глава пятая, в которой у меня появляется клиентка.

Мои надежды не оправдались. Ни Дэнни, ни Эстерина не сказали ничего такого, что могло бы дать хоть какое-то представление о случившемся с Лори. Конечно, я не рассчитывала так вот сразу получить ключевую информацию и во всем разобраться, но надеялась, что смогу хотя бы выстроить версию событий. Не получилось. В каком направлении действовать дальше, я толком не представляла.

Быстро и невнятно поприветствовав Ари, я проскользнула в свой кабинет, надеясь, что мой секретарь достаточно занят и не станет обращать на меня внимания.

Но не успела я плюхнуться в кресло и включить кондиционер, как Ари проявился у моего стола.

- Звонила некая Эмилия Сантэ, я назначил ей встречу на два часа дня.

- Повтори, как ее имя?

- Эмилия Санте. Вы с ней знакомы?

- А разве ты не знаешь, кто она?

- Знаю, конечно, вот вы... Впрочем, вы теперь без пяти минут коллеги!

Естественно, я поняла подтекст этого замечания, но не отреагировала, поскольку меня в этот момент занимали совсем другие мысли.

В моей практике я не впервые встречалась с писательницей. Однажды мне пришлось искать рукопись, которую потеряла Джессика Карвер, я ее не нашла, вернее к моменту, когда все прояснилось, Джессика уже передумала издавать свой роман. Но удалось раскрыть сразу три тайны, на первый взгляд, никакого отношения не имевшие к злополучной рукописи.

Однако вряд ли госпожа Санте что-либо потеряла, - подумала я. Почему? Слава Богу, меня об этом никто не спрашивал. Интуиция? Возможно.

К приходу госпожи Санте я подготовилась как могла. В основном, просмотрела информацию о ней и ее книгах.

Писательница действительно была в числе самых читаемых авторов и не только женской аудитории. Читатели-мужчины отзывались о ней, как минимум, с уважением. В сети я нашла и пару прекрасных рецензий на ее наиболее популярные романы.

Даже пожалела, что эти книги прошли мимо моего внимания.

Прекрасное владение словом, необычайная образность, выверенные сюжеты, разумная сдержанность в описаниях, мастерство композиционного построения, - такие словосочетания встречались практически во всех публикациях. Подумалось мне и о том, что у меня-то всех этих достоинств нет, и вряд ли они появятся. Это был еще один аргумент в пользу сомнений, высказанных моим секретарем.

Внешность известной писательницы, как мне показалось, не совсем соответствовала образу, который нарисовало мое воображение под влиянием всего того, что мне удалось о ней узнать.

Высокая, спортивная, в легком льняном костюме, который сидел на ней идеально. Изрядно поседевшие густые волосы подстрижены коротко, но красиво. Глаза холодного серого цвета, взгляд спокоен и дружелюбен.

Она выглядела моложе своих лет, не столько за счет ухоженности, разумеется, и это имело место, сколько благодаря своему характеру. В ней чувствовалось неисчерпаемое жизнелюбие и некая внутренняя сила, позволявшая ей держать под контролем не только собственные чувства и мысли, но и все происходящее вокруг. Таково было мое первое впечатление.

- Я обратилась к вам по рекомендации моего издателя, он был вашим клиентом пару лет назад, Алекс Гирш, - объяснила госпожа Санте.

- Да, я его прекрасно помню, и расследование было любопытным, - ответила я.

Разговор начался несколько напряженно, и дело было не в сказанных словах. Впрочем, как только мы перешли к фактам, ситуация изменилась.

- Вы, очевидно, уже знаете, что я пишу романы, - Эмилия вопросительно посмотрела, и я утвердительно кивнула, отвечая на этот взгляд. - Мои романы имеют свою аудиторию, книги неплохо продаются, - я снова кивнула. - Это объясняет тот факт, что меня не слишком удивило предложение, поступившее от некого иностранного издательства.

- Вы мне можете сообщить, какого именно? - спросила я.

- Названия я не запомнила, могу только сказать, что оно находится в России. Они предложили перевести на русский язык наиболее популярные мои тексты.

- В этом предложении действительно нет ничего подозрительного, - заметила я.

- Конечно. Год назад два моих романа вышли в Китае, естественно, на китайском языке. Так почему бы не издать их на русском? Но как только я сообщила об этом предложении Алексу, буквально в тот же день я получила странное сообщение от Лори Паттерса. Мы были с Лори немного знакомы..

- Я знаю, - не понимаю, зачем я это сказала, вырвалось, но если Эмилия и удивилась, то не подала виду.

- Он написал, что если я не хочу быть замешанной в скандале, мне следует не связываться с этим издательством, постойте, оно называется Вольфганг!

- А имя редактора Салихов?

- Кажется, так мне представился человек, говоривший со мной от имени издательства. Не знаю, как бы я поступила, Алекс пообещал навести справки, но потом убили Лори, и... - она вдруг замолчала и посмотрела на меня так, словно ждала, что я продолжу начатую ею фразу.

- И вы испугались?

- Да.

- Но почему?

- Я, конечно, понимаю, что смерть журналиста может не иметь никакого отношения ни ко мне, ни к этому издательству, но мне не нравятся такие совпадения.

- И мне тоже, - согласилась я, думая в этот момент не только о проблеме клиентки. - Но чего вы ждете от меня? Расследованием обстоятельств смерти Паттерса занимается полиция.

- Да, - согласилась со мной Эмилия, - я не прошу вас ввязываться в это дело. Возможно, даже наверняка, оно не связано с моей проблемой, я упомянула о нем просто, чтобы объяснить. Я хочу, чтобы вы разузнали вашими методами, - она сделала паузу и как-то почти театрально посмотрела мне в глаза, - все об этом издательстве. Не в полицию же обращаться?

- Для этого действительно нет повода, - усмехнулась я.

- Повода нет, все выглядит в пределах нормы, но не кажется таковым, или вы со мной не согласны?

- У меня пока слишком мало информации, чтобы решать, согласна ли я с вами. Но я займусь этим делом.

Я не стала рассказывать клиентке о том, что меня саму связывало со странным русским издательством. Впрочем, оно ведь вовсе не русское. А найти издателя в Сент-Ривере несложно.

Глава шестая, в которой я знакомлюсь с владельцем издательства и выясняю некоторые любопытные факты.

Номер телефона Вольфганга Эркера я нашла за несколько минут. Но набрав нужные цифры, услышала лишь приятный женский голос, который предлагал мне назвать себя. Что мне оставалось делать?

Однако секретарь господина Эркера связалась со мной уже через час, а встреча была назначена на следующий день. Собственно, об этом попросила я сама. Мне нужно было подготовиться к разговору с издателем. Как минимум мне предстояло решить, насколько я буду с ним откровенна, объясняя причину своего визита.

Господин Эркер оказался человеком немолодым, но очень приятным. Среднего роста, худощавый, подтянутый, безукоризненно, хотя и несколько старомодно, одет и причесан. Говорил он негромко, но внятно. В общем, он мне понравился с первого взгляда, и я решила, что не буду особо скрытничать в разговоре с ним. Это было правильно, и уже в начале нашей беседы выяснились любопытные факты.

- Я сразу хочу извиниться за то, что мне придется занять ваше время вопросами, возможно, не имеющими к вам лично никакого отношения. - Мои слова вызвали легкую, едва промелькнувшую усмешку на лице моего собеседника, но и только.

- Говорит ли вам что-нибудь фамилия Салихов? - перешла я к делу.

- Да, я недавно познакомился с человеком, который именно так назвался.

- Разве он не работает в вашем издательстве? В русском филиале? - уточнила я.

- Нет, но я рассматривал такую возможность до начала нашего с вами разговора. С ним что-то не так? С этим Салиховым?

- Не знаю, давайте разбираться вместе. Для начала сверим факты, которые у нас есть, подозреваю, что здесь не все будет совпадать. Собственно, уже есть расхождения. Мне господин Салихов сказал, что он главный редактор в вашем московском филиале.

- Но это точно неправда! - воскликнул Эркер.

- Значит, и ни о каком издании моих скромных опусов тоже речи не было?

- Постойте. Салихов мне сказал, что он может получить право на переводы ваших романов для русского филиала, с этим он ко мне и обратился. На самом деле вы не давали своего согласия на участие в этом проекте?

- На самом деле, нет никаких романов, - честно призналась я.

- Но откуда тогда он взял эту идею?

- Он прочитал мой небольшой рассказ в газете, это был первый мой рассказ. Давайте я вам расскажу все.

- Да, так будет лучше.

Я рассказала действительно обо всем, включая свои попытки написать хотя бы один текст необходимого формата и приличного качества. Кроме того, я решила, что не стоит скрывать от моего собеседника и все, что мне стало известно из разговора с Эмилией Санте. Упомянула я и о загадочном убийстве Паттерса.

- Вот так сюжет, - воскликнул господин издатель и задумался.

Пауза явно затянулась. Я уже хотела напомнить о себе какой-нибудь репликой или вопросом, но Эркер неожиданно продолжил свою мысль:

- Просто детективная история, но где смысл?

- Если бы не смерть Лори, все бы выглядело хитрым способом устроиться к вам на работу, - предположила я.

- Можно было бы заподозрить и какую-нибудь финансовую аферу, - продолжил мою мысль Эркер.

- Конечно, - согласилась я, - это первое, что приходит в голову. Но зачем и кто убил журналиста?

- Шантаж?

- Я тоже об этом подумала. Лори что-то узнал. Он собирался встретиться со мной, но не успел.

- Вот даже как?

- Я, конечно, не могу это утверждать на все сто. Но в его записной книжке был записан номер моего телефона, что может оказаться и ничего незначащим совпадением, но Паттерс ухаживал некоторое время за кузиной моего друга. Не слишком ли странное стечение обстоятельств?

- Трудно с вами не согласиться, - тихо произнес Эркер. - История очень таинственная, на мой взгляд. Не знаю, как вам удастся связать все эти события даже на уровне предположений.

- Надеюсь, что разберусь, но пока мне нужны факты. Салихов должен же был оставить вам свои координаты?

- Да, естественно, как я не подумал! У меня есть номер его московского телефона. Попробуем ему позвонить?

- Погодите, я бы не хотела его спугнуть.

- Но информация о смерти Лори Паттерса наверняка уже есть в новостных лентах.

- Тем более. Пока у вашего российского коллеги нет оснований считать, что вы можете эти события связать. С какой стати? Даже если Паттерс успел пообщаться с Салиховым.

- Да, вы правы. Тем более, что русский через неделю должен прилететь в Сент-Ривер. Он еще вчера прислал мне сообщение, там есть номер его рейса, надо бы его встретить в аэропорту.

- Надо. Официально, видимо, лучше поручить эту встречу представителю вашего издательства, а мы организуем свое наблюдение. Не будем спешить.

- Да и, насколько я понимаю, вам пока нечего ему предъявить? То, что он назвался редактором, нельзя считать преступлением. Так ведь?

- Это не преступление. Но почему он так себя назвал? И зачем вообще ему все это понадобилось? Включая мои тексты.

- Почему бы вам и не написать их, кстати?

- Не факт, что у меня это получится, - усмехнулась я.

- Но рассказ вы написали?

- Вы же его не читали?

- Нет. А вы можете мне прислать этот текст?

- В адрес издательства?

- Лучше мне на личный адрес, возьмите мою карточку.

Эркер открыл ящик стола, достал визитку и отдал ее мне.

- Пришлите сегодня же, не забудьте. Я надеюсь, что мы еще поговорим об этом. Кстати, по этому номеру вы можете мне позвонить в любое время.

- Спасибо.

Глава седьмая, в которой события становятся все более запутанными и трагичными.

Наблюдение за Салиховым в день его прилета в Сент-Ривер мы с комиссаром не стали доверять никому. В аэропорт мы приехали за полтора часа до прибытия рейса из Москвы. Эрик договорился со службой паспортного контроля, что они сообщат нам, когда "клиент" подойдет к соответствующему окошку. Мы уже знали, что биометрического паспорта у него нет.

Но все произошло совсем не так, как мы предполагали. Комиссару позвонили из службы безопасности полетов и попросили подняться в салон только что прибывшего из Москвы самолета. Ему сказали, что один из пассажиров серьезно ранен. И мы подумали, что этим пассажиром мог быть Салихов. К сожалению, мы не ошиблись.

Я ждала комиссара в кабинете начальника аэровокзала. Не уверена, что правильно назвала должность господина Тодлта, но так мне запомнилось. Ждать пришлось почти час. Чего только ни напридумывалось моим воспаленным и лишенным надежной информации воображением за это время.

Однако Эрик несколько притормозил полет моих фантазий, сказав, что никаких признаков насильственной смерти у гостя из России не обнаружено. Он находится в больнице, велика вероятность того что у него сердечный приступ.

Очень неприятное стечение обстоятельств. Мы надеялись, что он выживет, но мы понимали: вряд ли с ним можно будет поговорить в ближайшее время

Конечно, я не стала бы об этом писать так подробно, если бы болезнь Салихова оказалась просто трагической случайностью. Результаты вскрытия не оставляли сомнений: потерявший сознание во время полета пассажир был отравлен. Яд был в кофе, который, скорее всего, был выпит в аэропорту в Москве примерно за час до вылета. Это создавало дополнительные трудности в нашем расследовании. Нам нужна была помощь коллег из России, чтобы прояснить некоторые детали. Очевидно, кто-то провожал Салихова, и весьма вероятно, именно этот человек все сделал для того, чтобы мы не смогли получить ответы на свои вопросы. Во всяком случае, такая версия казалась логичной.

- Готова полететь в Россию, если нужно, - предложила я.

- Оставим этот вариант на крайний случай, - возразил Эрик. - Что-то можно запросить официально, а в чем-то наверняка может помочь Эркер. У него же там есть филиал.

- Да, но захочет ли он нам помогать?

- А почему нет? - удивленно воскликнул комиссар.

Но как ему объяснить, откуда взялись мои сомнения? Не думаю, что Эркер сознательно лгал, но он мог заблуждаться. Не был Салихов похож на афериста. Вы мне скажете, что жулики никогда не похожи на жуликов, а зачастую очень обаятельны, иначе они не смогли бы проворачивать свои комбинации? Но все равно его обаяние было другим! Да что он мог получить от меня? Лишь коряво написанный текст, над которым ему еще пришлось бы хорошо потрудиться, чтобы передать его переводчику. Идея серии детективов, основанных на реальных моих расследованиях, выглядела заманчивой, но в тот момент она уже казалась мне безумной. Я не верила, что из этого могло получиться что-то стоящее.

- Давайте сначала спросим у него, - предложила я вслух.

- Это в любом случае придется сделать, - согласился Эрик.

Вольфганг Эркер принял нас с комиссаром в своем особняке в северном Сент-Ривере. Видно было, что он озадачен, расстроен, но и заинтригован тоже.

- Кому понадобилась смерть этого человека? Конечно, вы, комиссар, пока еще сами не знаете всего, но хотя бы предположить уже что-то можете? - спросил Эркер, как только мы расположились в одной из комнат его дома.

Комната была небольшой, с минимумом мебели: низенький чайный столик современного дизайна и три удобных кресла вокруг него. Очень светлые стены, я бы назвала их белыми, но, скорее, они были голубоватыми. Огромные окна, застекленные особыми стеклами и потому не нуждающиеся в шторах, создавали эффект и простора, и уюта.

- Нет, - мягко возразил Эрик, - у нас слишком мало пока фактов. Мы предполагаем, что могли бы что-то важное узнать в России, поэтому к вам и решили обратиться, ведь у вас там есть сотрудники, так?

- Да, - признал Эркер, - у нашего издательства есть филиал в Москве, но мы занимаемся изданием книг, сыщиков у нас в штате нет. Однако, если вы подготовите вопросы, готов поспособствовать тому, чтобы вы получили на них точные ответы.

- Для начала, мы бы хотели узнать все, что можно, о вашем русском филиале. Ведь Салихов наверняка не случайно воспользовался вашим брэндом?

- Эту информацию вы можете получить беспрепятственно. Завтра утром, например?

- Отлично. Если вы не будете против, то к продолжению нашего разговора мы бы хотели вернуться после ознакомления с этим материалом, - Эрик вопросительно посмотрел на издателя.

- Конечно, я не против, - согласился Эркер, - это понятно и логично.

Ничего особенного в тех материалах, которые получил комиссар в начале следующего дня, не было. Филиал в Москве был небольшой: он состоял из редакции, типографии и склада. В редакции было пять сотрудников: главный редактор, его помощник, художественный редактор, корректор и секретарь. Главным редактором там был некий Томас Йорген. Никакого Салихова, я думаю, там никто не знал. Что касается типографии и склада, то не думаю, что тех, кто там работал, вообще стоило беспокоить. Однако, почему Салихов разыграл передо мной эту комедию? Почему именно "Вольфганг"? И тут мне пришла в голову мысль, абсолютно неожиданная, но именно с нее мы потихоньку начали раскручивать этот странный клубок. Я не раз уже писала о своей нелюбви ко всякого рода совпадениям и подаркам судьбы. Я предложила комиссару начать с получения информации о том, какие вообще издательства есть в России. Эти сведения мы могли получить официально, что и было сделано сразу.

Салихов не обманывал, по крайней мере, меня. Почти. В Москве, оказывается, есть еще одно издательство с таким же названием, но российское. Существовало оно уже несколько лет и тогда, когда Эркер открыл в Москве свой филиал. Очевидно, русский знал об этом совпадении и как-то собирался его использовать. Но почему его убили? И как это связано с убийством журналиста? И связано ли?

Теперь история выглядела несколько иначе.

И мне казалось более вероятным, что смерть Лори не имеет отношения к тому, что затеял Салихов.

Однако расследовать нам с комиссаром пришлось оба этих происшествия. Как ни странно, именно я невольно оказалась связующим звеном для этих сюжетов. Лори собирался о чем-то со мной говорить, а Салихов обращался ко мне с деловым предложением. И это происходило, возможно, в один и тот же промежуток времени. Во всяком случае, так это выглядело тогда.

- Без поездки в Москву, боюсь, нам не обойтись, - заметила я, понимая в этот момент, насколько мне это не нравится.

- У меня есть дальний родственник, который сейчас там работает. Попробую с ним договориться. Нас ведь интересует все это только в связи с нашими загадками.

Я поняла, что имел в виду Эрик, была с ним согласна, но не могла отделаться от тревоги. Не нравились мне совпадения не только потому, что я их, в принципе, не перевариваю, но было у меня еще и связанное с этими совпадениями предчувствие, неспроста все так склеилось.

Все это я высказала комиссару. Он не стал со мной спорить, но заметил, что пока не собраны все факты, трудно понять, действительно ли это были совпадения. Эрик был абсолютно прав.

Глава восьмая, в которой мы постепенно вникаем в некоторые важные особенности издательского бизнеса

Через два дня состоялся наш второй разговор с Эркером, более предметный и, уж точно, более результативный.

- Кто ж мог знать, что все так повернется, - грустно заметил издатель, выслушав наше невеселое сообщение о судьбе коллеги. - Жаль, парень он был обаятельный.

- Кто-то, видимо, был о нем другого мнения, - ответил комиссар.

- Не обязательно, - возразила я. - Мотив этого убийства мог не зависеть от характера жертвы.

- Вы о чем-то догадались? Есть конкретная версия? - оживился Эрик.

- Боюсь, о версиях говорить пока рано, - ответила я, - но мне почему-то кажется, на месте Салихова мог оказаться кто угодно, если бы знал то, что стало известно этому действительно очень обаятельному парню.

- Вы считаете, что его убрали как опасного свидетеля? - спросил Эркер.

- Если не было более сложных причин, - ответила я, тогда еще не очень понимая, насколько могу оказаться права.

- Нам бы хотелось, чтобы вы рассказали сейчас все, что вспомните о русском редакторе, - попросил комиссар. - Начните с обстоятельств, при которых вы познакомились.

- Кстати, эти обстоятельства весьма любопытны, особенно, в свете последних трагических событий, - заметил Эркер.

- Было что-то необычное? - догадалась я. Впрочем, наш собеседник на это и намекнул.

- Все зависит от того, что мы будем считать обычным, - туманно ответил он.

- Расскажите, а потом уже разберемся, - сказал .Эрик.

- Вы знаете кафе "Пресс" в районе старого торгового центра?

- Смеетесь? Кто же его не знает, - усмехнулась я.

- Вы правы, - вернул мне улыбку издатель. - Там мы и познакомились. Я не часто бываю в этом районе, но тогда решалась судьба "Осколков", и мне нужно было кое-что уточнить.

- Неужели...

- Нет! - не дал мне сказать Эркер то, что я невольно едва не произнесла вслух. - Их редакция занимала очень удобные помещения рядом с маленьким офисом, где ютились сотрудники моего издания. Я хотел перехватить аренду этих комнат.

- Понятно, - невольно улыбнулась я. - Извините, что...

- Не извиняйтесь, реакция естественная. Репутация - это важно, особенно в нашем деле.

- А о каком своем издании вы упомянули? - спросил Эрик. - Для кого вы предназначали дополнительные комнаты под офис? - уточнил он.

- Журнал "Ин вектор", знаете?

- Моя жена его регулярно читает и называет лучшим среди изданий, пишущих о книгах.

- Это и в самом деле очень хороший журнал, - поддержала я точку зрения Иннес. - Но давайте вернемся к вашему знакомству с господином Салиховым. Ведь вы нам начали рассказывать именно об этом?

- Да. - подтвердил Эркер, - мы обсуждали в кафе "Пресс" условия аренды с представителем маклерской конторы, когда к нам подсел Салихов. Он ничего не сказал, даже не извинился. Естественно, мы решили, что у него на то были причины, и посмотрели на него, ожидая объяснений. А он, ничего не объясняя, подозвал официанта и заказал себе кофе. Тут мы поняли, что он иностранец, как минимум по его манере говорить. После этого продолжили свой разговор, не обращая внимания на непрошеного гостя. Но он вдруг обратился к нам со словами: "Извините, но я Филипп Салихов, мне назначена встреча в этом кафе, но я не видел никогда человека, звонившего мне, это не вы?" И он посмотрел на меня.

- Он не назвал того, кто ему звонил? - поторопился с вопросом комиссар.

- Назвал, но не в тот раз. Наше странное знакомство не закончилось тогда. Он сказал, что, если он правильно догадался, мы с ним коллеги, и ему есть, чем меня заинтересовать и удивить. Мы с ним договорились, что продолжим наш разговор у меня, я пригласил его к себе домой.

- Скажите сначала имя звонившего, - попросил Эрик.

- Он назвал себя Салихову журналистом Лори Паттерсом.

- Салихов знал об особой специализации Паттерса, как вы думаете? - спросила я.

- Он мне не говорил об этом, но думаю, что знал, - предположил Эркер.

- Они встречались? - оживился комиссар.

- Да, и это, я думаю, очень важно. Паттерс предложил Салихову сделать с ним интервью, сказал, что есть клиент, интересующийся развитием издательского бизнеса в современной России.

- У него, получается, был заказчик. Знал ли Паттерс о вашем московском филиале?

- Знал. Он считал, что Салихов работает в нашем филиале, как и вы, похоже?

- А это совсем не так? - уточнила я.

- Я думаю, что все не так просто. Какой смысл ему было притворяться моим редактором? По крайней мере, со мной он в эту игру точно не мог играть. А что ему это давало, в принципе? У меня нет ответа.

- Мы пока слишком мало знаем об этом человеке, чтобы понять, чего он хотел. Но я жду информацию из России, возможно, что-то прояснится. - ответил Эрик.

Глава девятая, в которой мы выясняем, что Салихов мне не врал

Вскоре мы получили некоторые факты, но их было не так уж много, недостаточно для понимания того, что произошло, но достаточно, чтобы осознать, насколько все сложнее, чем представлялось. Как выяснилось, Салихов в самом деле был редактором российского издательства, и оно носило имя "Вольфганг". И русских нельзя было обвинить в недобросовестном использовании чужого бренда. Дело в том, что их издательство было зарегистрировано за несколько лет до того, как Сент-Риверский холдинг открыл свой филиал в Москве. Мне подумалось, что этот факт Салихов собирался как-то использовать, ведь мне он ясно дал понять, что работает у Эркера. Но свои мысли я решила пока оставить при себе. Сначала надо бы еще раз поговорить с Эмилией Санте. И я позвонила ей. Мы договорились встретиться на следующий день.

Госпожа Санте выслушала мой рассказ не только внимательно и заинтересовано. Чувствовалось, что желание разобраться в происходящем уже вытесняет из ее мыслей опасения и тревогу, из-за которых она обратилась ко мне.

- Очень странная и загадочная история, - произнесла она медленно и настороженно, словно слова ее и мысли в этот момент были не так уж связаны между собой. Вы не будете возражать, если я задам вам пару вопросов?

- Спрашивайте. Постараюсь разрешить ваши сомнения. Надеюсь на ответную откровенность.

- Можете быть уверены, с этим не будет проблем. Мой интерес изменил окраску, вы ведь меня понимаете?

- Конечно, понимаю.

Я произнесла эту реплику уверенно, но у меня было неоднозначное понимание того, что пыталась так емко выразить моя собеседница.

- Собственно, мои вопросы пока носят практический характер, - произнесла Эмилия после довольно продолжительной паузы. - Вы не отказываетесь от расследования, которое начали по моей просьбе?

- Нет, конечно, но я должна вам сказать, что ваше поручение сейчас стало не только вашим. Я буду собирать факты о русских издателях не только в рамках нашего с вами договора, и было бы справедливо...

- Если вы о деньгах, то не беспокойтесь, - прервала Эмилия мою попытку как-то соотнести наш с ней договор с новыми обстоятельствами дела. - Я вам плачу за полученную мною информацию. Вы не обещали мне, что не будете использовать добытые вами сведения в рамках других дел. Все нормально. Возможно, вам окажется полезным и мое скромное участие в расследовании?

- Более, чем возможно, но пока я не знаю, как это реализовать, сама еще не достаточно четко представляю, как будет продвигаться моя работа. Есть несколько вариантов, из которых придется выбрать основной, но для того, чтобы сделать выбор, нужно кое-что прояснить, а этим сейчас занимается следственная группа комиссара Катлера.

- Нам придется подождать, насколько я вас поняла? - подвела итог нашей короткой беседы госпожа Санте.

- Подождать? Да, наверное. Но не только. Никто не может нам запретить воспользоваться нашим воображением. Не скрою, что тут я очень рассчитываю на ваш талант.

- Вы хотите, чтобы я предложила вам свою версию событий? Но достаточно ли у меня фактов, чтобы мой сюжет оказался хотя бы убедительным? - с сомнением в голосе произнесла моя клиентка.

- А давайте сделаем ревизию всего, что знаем, - предложила я.

- Отличная идея! - согласилась Эмилия.

Глава десятая, в которой мы обсуждаем факты, версии, мотивы и возможности.

Госпожа Санте предложила мне продолжить наш разговор в ее доме. Это было понятно, с точки зрения психологии, я ведь собиралась воспользоваться ее авторским воображением.

Кабинет известной писательницы был под стать хозяйке. Я могла ей позавидовать. Меня поразило, насколько упорядоченным оказалось творческое пространство автора романов о любви, пронизанных, как не раз отмечали и критики, и читатели, атмосферой романтики и чувственности.

Эмилия сама поддерживала порядок в этой части дома. Услугами секретаря она никогда не пользовалась. Она сказала, что так привыкла и не видит смысла в изменении своих привычек. Кофе она тоже варила сама и делала это великолепно.

Мы не сразу приступили к обсуждению, ради которого оказались здесь,. Нам предстояло заняться увлекательным, но не простым делом. И нужно было настроиться на совместную работу. Сначала обменялись несколькими вопросами личного характера. Это, естественно, было полезно, даже необходимо для дела, которым мы собирались заняться, но и простого любопытства я ничуть не исключаю.

- А знаете, ведь мне всегда хотелось написать роман с криминальной интригой, - неожиданно призналась Эмилия.

- На ловца и зверь бежит, - заметила я.

Похоже, мне удалось пошутить. Но как только мы взялись за дело, я поняла, насколько мне повезло.

- Давайте сделаем так, - деловито предложила госпожа Санте. - Разобьем нашу запутанную историю на отдельные эпизоды, исследуем на причины и следствия эти эпизоды, а потом попробуем собрать их в общий сюжет.

- Отличная мысль, - согласилась я.

- Тогда начнем с первого события, с чего все началось?

- Если расставить события по времени, - начала я свои нелегкие рассуждения, - то, наверное, стоит понять характер жертвы, почему он позволил себя убить? Ведь был человеком и неглупым, и опытным в своей профессии. Да и сама картина преступления...

- Насколько я вас поняла, вы предполагаете, что корни случившего надо поискать в его биографии? Вам не кажется, что это могло стать следствием его текущих дел?

- Все могло быть, но одно другому, как мне кажется, не противоречит. Если мы поймем мотив преступления, это уже будет практически путь к разгадке.

- Что ж попробуем составить жизнеописание Паттерса, - согласилась Эмилия.

Я не буду повторять то, что узнала о Лори от его подруги детства. Перечислю лишь те факты биографии журналиста, которые добавила госпожа Санте, и те вопросы, которые, возникли у нас в результате.

Рассказ Эмилии Санте:

До знакомства с Лори мне никогда раньше не приходилось иметь дело с журналистами такого профиля. Мне они были не нужны, а я им попросту неинтересна. Я вообще, если не считаться с мнением читателей моих опусов, человек скучный. И всегда старалась не давать повода для любопытства: ни любителям соваться в чужую жизнь, ни потенциальным шантажистам. И тут вдруг мне позвонил он и предложил сделать интервью для серьезного журнала, но не литературного и не о моих книгах. Он честно признался, что материал заказан. Мне предложили поговорить о судьбе книг вообще и рассказать, что я думаю о новых формах чтения, в частности. Мне показалось странным, что именно ему заказали такой материал, да и разговор наш тогда был не похож на привычное интервью. Он словно хотел и не мог, по какой-то причине, сообщить мне нечто важное, не имеющее прямого отношения к заявленной им же самим теме.

- Да, для журналиста подобной специализации такой заказ действительно выглядит странным, однако если учесть тему интервью, то в наше время все могло быть, - заметила я.

Моя собеседница только кивнула в знак согласия, затем продолжила свой рассказ.

- Однако вопросы он задавал, не отличающиеся оригинальностью. Как я отношусь к электронным книжкам? Кстати, что вы бы ответили на этот вопрос?

- Скорее всего, что-нибудь банальное, - усмехнулась я. - Что можно ответить на такой вопрос?

- Вот именно. Собственно, до определенного момента все вопросы были настолько стандартными, что ответы на них можно было написать заранее.

- А потом он задал вдруг неожиданный вопрос?

- Да, он спросил, писала ли я когда-нибудь детективы?

- Вот как? - прокомментировала я. - Почему-то мне кажется, что он попытался не столько получить от вас факты, сколько продать вам некую идею, я не права?

- Я тоже это заподозрила, когда он стал со мною так откровенен, - подтвердила Эмилия.

- И как же обстояли дела на самом деле? - спросила я, но, скорее, чтобы обозначить свой интерес участием в диалоге.

- Если бы я знала! - эмоционально воскликнула Эмилия. - Возможно, он был бы жив, - добавила она, задумавшись на несколько мгновений.

- Похоже, он завладел какой-то информацией, связанной с преступлением, - предположила я.

- Это понятно, - согласилась госпожа Санте. - однако он не мог или не хотел, по какой-то причине, обратиться в полицию.

- А для привлечения внимания к событиям, о которых получил, судя по всему, конфиденциальную информацию, решил использовать вашу популярность?

- Но есть столько популярных авторов, пишущих криминальные романы, - пожала плечами Эмилия.

- И кто бы стал обращать внимание на их очередной опус? - немного подумав, возразила я. - Он действительно, по-моему, хотел раздуть некую историю, но тогда логично было бы предположить, что это могло оказаться компроматом для кого-то известного широкой публике, и, возможно, именно большинству ваших читателей.

- Ну, скажем, скорее, читательниц, и очень далеких от политики, - справедливо уточнила Эмилия.

- Насколько я могу судить, как обыватель, мужчинам-политикам часто вредят грехи, не связанные с их текущей карьерой, - заметила я.

- Тут вы правы, - усмехнулась госпожа Санте. - Он не случайно выбрал меня для своего замысла. Надо бы просмотреть все упоминания в прессе того времени о моих книгах.

- И еще: проверить по источникам, не было ли информационных брожений в интересующий нас период. То есть, каких-нибудь шумных историй накануне вашего интервью с Лори. Возможно, даже назревал скандал, но не дошло до этого, как думаете? - спросила я

- Это великолепная идея, - оживилась Эмилия.

- Могу ли я попросить моего друга Дэвида Сомса помочь нам в сборе этой информации? Ему это сделать проще, - осторожно предложила я.

- Сомс? Он ведь журналист?

- Да, но ему вполне можно довериться. Он не один раз помогал мне в расследованиях, и он мой друг.

- Последний аргумент самый важный.

Глава одиннадцатая, в которой к нашему расследованию подключается Дэвид.

Я сразу позвонила Дэвиду, но он был занят разговором с начальством и обещал связаться со мной, как только освободится.

А мы использовали эту невольную паузу для приведения в порядок всего, что уже знали, отделив факты от предположений. Оказалось, что фактов в нашем распоряжении не так уж много.

Вот то, что мы знали наверняка: Лори был убит. Это не могло быть самоубийством и не могло быть несчастным случаем. Его убили выстрелом в голову, стреляли практически в упор. Нашли его тело быстро, оно находилось в таком месте, где не могло быть незамеченным долго. Все остальное, что мы знали о Паттерсе, могло быть и не связано с его убийством, по крайней мере, напрямую.

- Да, не густо, - прокомментировала Эмилия. - Мотивы непонятны, да и как такой опытный игрок мог допустить столь нелепое развитие сюжета?

- А не переоцениваем ли мы его опыт? - попыталась возразить я.

- Не думаю, - но, тем не менее, госпожа Санте задумалась. - Хотя я практически не была с ним знакома лично, а вы?

- Я бы его совсем не знала, если бы не Дэвид. Он..

Но рассказать о помолвке Дэни я не успела. К нашему расследованию подключился мой друг, который мог это сделать лучше и точнее.

Дэвид, коротко представившись, сразу включился в наше расследование, добавив новую информацию. И только потом, по моей просьбе, рассказал о своей причастности к делу, и как он это расценивал. Впрочем, полиция к его предполагаемым мотивам не проявила никакого интереса.

- Мне тоже кажется, что ваша семейная история прошла параллельно сюжету убийства Лори Паттерса. Может, он и по-настоящему был увлечен девушкой? Он, в конце концов, молодой мужчина. Был. А не только журналист, - уточнила Эмилия.

- Иногда приходили в голову подобные мысли, так что спорить не стану. - согласился Дэвид.

- Но мы столкнулись с убийством, именно мотив которого может вывести нас на подозреваемого, - осторожно предположила я.

- Давайте сначала рассмотрим наиболее вероятные мотивы, - предложил Дэвид.

Мы не стали возражать, но на несколько мгновений зависла пауза. Слишком мало мы были знакомы с убитым журналистом.

Получалось, что лучше всех его знал именно Дэвид, - подумала я.

О чем размышляла Эмилия, я не знаю. Но именно она предложила Дэвиду высказать свои суждения первым. Дэвид тоже принял это как должное, без лишнего кокетства, прекрасно понимая, что так будет разумнее. Да и логичнее, с какой стороны ни посмотри.

- Хорошо, я думал уже над этим, - сказал он. - Паттерс не случайно выбрал для себя такой вид журналистики. И не только из-за своей склонности к авантюрам. Вообще в профессии у него были свои правила и принципы. Не случайно столько лет действуя фактически на грани законов, он ни разу не оказывался за этой гранью.

- Да, - прервала моего друга Эмилия, - юридических норм, насколько мне известно, Паттерс ни разу не нарушил, но он часто вторгался в частные отношения людей, это может быть иногда очень опасно, там могут быть свои красные линии. Учитывал ли это Лори, и не сгубила ли его чья-то очень личная трагедия?

Дэвид сделал паузу, затем продолжил:

- Возможно, этот парень был не слишком отягощен нравственными принципами, но он был вовсе не глуп. Кроме того, он прекрасно владел всеми инструментами своей профессии. Из этого, мне кажется, можно сделать почти однозначный вывод: он получил очень опасную для кого-то информацию, но почему-то недооценил или саму опасность, или неожиданного противника. Хотя, возможно, и то, и другое. Только в этом случае, как мне представляется, он мог позволить, чтобы с ним так поступили. Он всегда был осторожен, даже в мелочах. И вдруг!

- Мы не спорим с тобой, - вмешалась я в поток его рассуждений, - но что ты предлагаешь? Или, что ты этим хотел сказать?

- У него были постоянные, относительно, конечно, клиенты, то есть издания, в которые он поставлял информацию более или менее регулярно. Я считаю, что хотя бы в одном из этих изданий могут нам сообщить нечто важное.

- Могут, - согласилась Эмилия, - но захотят ли?

- Сложно сказать, - не стал спорить Дэвид, - но попытаться стоит.

- Тогда давайте решим, к кому мы можем обратиться в первую очередь, - предложила я.

- Мне кажется, что надо попробовать встретиться с кем-нибудь из редакции "Светских новостей", не газеты, а журнала.

В этот момент у меня мелькнула мысль, настолько не связанная с нашим разговором, что я не стала ее озвучивать, но вечером, когда мы с Дэвидом вернулись домой, я посвятила его в свои неожиданные, в какой-то мере, размышления.

- Мы удивились, что кто-то пошел на убийство человека, которого гораздо проще и безопаснее можно было просто купить, так ведь? - спросила я.

- Да.

- Но почему мы не подумали, что кто-то мог даже не рассматривать этот вариант, кому-то эта простая мысль могла даже не прийти в голову.

- Ты хочешь сказать, что Паттерс таки нарвался на кого-то, кто не соблюдал правила затеянной им игры?

- Или вообще не знал этих правил.

- Это мог быть человек, - Дэвид задумался, пауза несколько затянулась, но он продолжил, - не принадлежащий ни к кругу общения самого журналиста, ни к тем слоям общества, которые были достаточно привычными для Лори. И только в этом случае, как мне представляется, он мог так промахнуться.

- Да, ошибка ценой в жизнь. - согласилась я. - Надо навести справки, выяснить, с кем и о чем договаривался Паттерс незадолго до смерти. Ну, насколько это окажется возможным.

Глава двенадцатая, в которой ситуация начинает проясняться, но появляются неожиданные проблемы.

Официально Лори Паттерс нигде и ни на кого не работал. Не было у него и собственного бизнеса. Не знаю, как он решал проблему с налогами, но в должниках по этому ведомству он не числился. Вы можете справедливо заметить, что в налоговом управлении должны были остаться какие-то следы того, чем он зарабатывал на жизнь. Мы, то есть, я, в качестве частного сыщика, и Эрик, как представитель полицейского управления, ведущего официальное расследование, могли запросить соответствующую информацию. Но в запросе мы должны были указать причину смерти и подтвердить криминальный характер происшествия. Это не придирки бюрократов, чисто финансовая необходимость. Кто будет платить? Кто будет подписывать заявки? То есть, мне нужен был официальный клиент, а комиссару, как минимум, заявитель.

Многие считали Лори Паттерса фотокорреспондентом журнала "Осколки". Это издание имеет репутацию скандального, причем, всячески способствует тому, чтобы ни в коем случае его не зачислили в число респектабельных и дорогих глянцев. Там своя аудитория, весьма своеобразная, но требовательная. Обсудив все известные нам на текущий момент факты, мы решили, что придется обратиться с просьбой именно к этому журналу.

Однако мой первый визит все же был в "Светские новости". Я считала этот визит необходимым, потому что было важно сразу отсечь все бесполезное, по нашему общему мнению.

Но именно в редакции этого журнала меня ждал сюрприз в виде запечатанного и не вскрытого конверта с письмом, адресованным комиссару Катлеру. Письмо было получено с утренней почтой, то есть фактически после смерти того, кто его отправил. Кроме письма в конверте было несколько фотографий.

Я могла бы передать конверт Эрику лично в руки, но не стала это даже предлагать. Я просто позвонила комиссару и рассказала, что в редакции "Светских новостей" он может получить интересные факты. Я не сказала, как эти факты упакованы, и промолчала о своей надежде на то, что он поделится со мной информацией, но очень на это надеялась. Как оказалось, не зря.

Комиссар пришел ко мне, как только получил послание.

Сначала я взяла фотографии. Мне вообще почему-то не хотелось читать письмо Лори. Нет, мне, конечно, надо было понять, что же на самом деле произошло с журналистом, но я чувствовала, что его посмертное откровение может только все запутать.

Снимки были ничем не примечательные. Какие-то здания: одно - недавно построенное, красивое и, я бы сказала, богатое, два этажа, большие окна, солидная двустворчатая дверь из темного дерева, невысокое крыльцо. Второе даже не здание, а домик, одноэтажный, но симпатичный и тоже новенький, вокруг деревья, возможно, парк или лес.

- Не знаю, поможет ли это нашему расследованию, - заметила я, - но неплохо бы разыскать эти дома и выяснить, кто их владелец. И тогда, возможно, мы получим ответы на вопросы, которые прямо вытекают из этой странной комбинации фактов.

- Я бы хотел, чтобы вы сформулировали эти вопросы, просто чтобы сравнить впечатления и выводы.

- Хорошо, - не стала возражать я и перечислила: - Во-первых, что это за строения? Где они находятся? Как эти снимки связаны с тем, что случилось с Лори Паттерсом? Да и связаны ли? Почему Лори отправил письмо, адресованное комиссару полиции, в редакцию журнала, с которым, насколько я понимаю, не так уж часто сотрудничал? И сам ли он это сделал?

- Это, что называется, вопросы навскидку, - усмехнулся Эрик Катлер.

- Я понимаю, что появятся и другие загадки.

- Вот именно, но в конверте есть еще кое-что.

Я настолько была уверена, что пара сложенных вчетверо стандартных листов почтовой бумаги - это письмо Паттерса, что, увидев вместо этого документ о купле-продаже дома и флигеля, не сразу сообразила, что я держу в руках.

- Ах, комиссар! - в сердцах воскликнула я. - Вы же все поняли. И зачем вы меня морочили так! У вас есть не просто улики, есть объяснения и доказательства. - В моем тоне, возможно, впервые за все время нашего сотрудничества и дружбы, ясно зазвенела обида.

- Не торопитесь с выводами, - спокойно возразил Эрик. - Объяснения и доказательства чего? Да, я могу, как и вы сейчас, с большой долей вероятности предположить, кем и как был убит журналист Лори Паттерс, но почему? Или зачем? Мотив! Я надеялся на вашу интуицию, на какую-то деталь, не упущенную вами, но не замеченную моим замыленным полицейским взглядом. Отбросьте свои эмоции и подумайте!

- Извините, Эрик, вы, конечно, правы. - Я задумалась, но буквально на несколько мгновений. - Перед нами не весь документ, а лишь его часть. Начало и конец договора отсутствуют, мы не знаем пока ничего о тех, кто этот договор заключил. Нет на этих листках и регистрационного номера. Не думаю, что убийца надеялся, что мы не получим эти сведения, но он, судя по всему, пытался выиграть время.

- Вы забываете, что конверт получен не от того, кто убил. Эти улики мы получили фактически от жертвы.

- Значит, Лори понимал, что рискует, но надеялся переиграть того, кого опасался, - предположила я.

- Именно так я сейчас и думаю, Паттерс был авантюристом. Но подстраховался, как ему виделось, на все случаи. Где-то он допустил ошибку, чего-то не учел.

- Достаточно ли у нас материалов, чтобы запросить у суда доступ ко всем его письмам, в первую очередь, к его электронной почте? - спросила я, уверенная, что подобный запрос полиция уже сделала.

- Над этим работают наши специалисты. Надеюсь получить отчет и заключения уже сегодня вечером, - ответил Эрик.

- Есть у меня такое чувство, что надо поторопиться. - заметила я, и комиссар кивнул в знак согласия.

Глава тринадцатая, в которой мы начинаем получать ответы на свои вопросы.

Первый важный факт мы получили уже через час. Комиссару позвонили из больницы, в которой находился после тяжелого сердечного приступа Салихов. Звонивший врач очень волновался и попросил полицию приехать как можно быстрее, но когда Эрик уже был перед дверью нужной палаты, врач заявил, что на разговор с пациентом он может дать не более десяти минут, впрочем, больше и не потребовалось.

Салихов был очень слаб, но речь его оставалась внятной. Комиссару показалось, что русский редактор продумал каждое слово. Он рассказал, что еще в Москве получил письмо из Сент-Ривера от господина Паттерса с любопытным предложением и обещанием солидного гонорара. Паттерс спрашивал в этом письме, не согласится ли Салихов перевести на русский язык его роман. И если текст ему понравится, не захочет ли он поспособствовать изданию этого произведения в России?

- Вы не путаете, речь шла о его романе? - уточнил комиссар

- Так я его тогда понял, - ответил Салихов

- И он прислал эту рукопись? - спросил Эрик.

- Да, она у меня в компьютере, и я, на всякий случай, скопировал ее и послал на свой электронный почтовый ящик. Все, что вам нужно, как я понимаю, это адрес. Запишите его. Я понял, как это важно, когда выяснил, что присланный мне файл является копией файла Рона Гилберта. Я думаю, что Паттерс не обнаружил этого, поскольку свидетельство об авторстве было зашифровано в средине текста, так делают молодые авторы, и знают это, в основном, издатели. Роман назывался "Калейдоскоп иллюзий".

Дальше все стало раскручиваться, как клубок шерсти, выпавший из бабушкиной вязальной корзинки. Мы получили заключение медэкспертов и данные камер наблюдения, установленных вдоль той части шоссе, по которой могли привезти тело Лори. Стало понятно, что только одна машина вызывает сомнения и подозрения. Это была машина Георга Ренке, того самого свидетеля, кто позвонил в полицию и сообщил о печальной находке.

Зачем он решил засветиться? А разве у него был выбор? Кто-то, возможно, предпочел бы выждать, но Ренке поступил так.

К тому же, у него, полностью отсутствовал мотив.

И, тем не менее, его попросили явиться в полицейское управление для дачи показаний.

На первый взгляд, он вряд ли мог что-то добавить к тому, о чем уже рассказал: и по телефону, и непосредственно тем, кто приехал по его звонку на место происшествия. Но Ренке понимал, что его показания необходимо оформить в виде протокола. Он знал, о чем его могут спросить, и был готов к любым вопросам, кроме того единственного, который ему был задан первым.

- Узнали ли вы убитого, обнаружив его тело? Были ли вы с ним знакомы раньше?

Этот вопрос застал его врасплох. Он не был к нему готов, он играл, как ему казалось, очень хорошо, но не ту роль, которую ему неожиданно предложил комиссар. Паника охватила его. Все ответы, которые он приготовил и тщательно продумал, были совсем не о том.

И он сказал правду.

- Да, я знал, кто этот человек, и чем он зарабатывает себе на жизнь.

Он побоялся бы выдать под протокол стопроцентную ложь, но не это было самым страшным для него, самым болезненным и позорным. Возможно, внутренне Ренке знал, что ему уже не выкрутиться, но он даже не подумал о защите. Он начал свой рассказ, не вступая в борьбу. Не вспомнив о возможности пригласить адвоката, не заботясь о том, что ему было выгодно сообщить сейчас, а что стоило бы придержать до судебного заседания.

Эрик Катлер ни разу до конца этой горькой исповеди не остановил Георга Ренке ни вопросом, ни репликой.

Естественно, я не присутствовала в кабинете комиссара, когда прозвучало это признание. Я имела возможность прослушать его в записи.

- Я очень рано женился. Катарина вошла в мою жизнь с такой страстью и таким ураганом... невозможно было противостоять этой почти безумной любви. И мы были счастливы, счастливы и безмятежны, какими могут быть только юные влюбленные. А когда она мне сказала, что у нас будет сын, ей уже сообщили, что будет мальчик, моя любовь и наше счастье представлялись мне безграничными. Я очень любил жену, я готов был ради нее на все! Но я был молод и неопытен, я просто не знал, откуда придет беда. Мне сказали, что она не перенесла тяжелые роды, я не сразу понял, о чем толкует доктор, не поверил ему и даже не поинтересовался, жив ли мой сын. Говорят, что такое бывает, и мужчины в этом случае иногда даже отказываются от ребенка, считая его виновником своей потери и своей боли. Мне тоже предложили решить, хочу ли забрать мальчика. Этот вопрос показался мне странным, я иначе воспринял случившееся. Всю свою любовь я отдал сыну, я хочу, чтобы вы поняли меня. Не знаю, зачем мне это. Мой сын Альберт. Я называл его Али, просто Али. Он был очень добрым и честным мальчиком. Нет, это не было результатом моего воспитания, он просто был всегда таким. Лет с пятнадцати он увлекся поэзией, сам писал стихи. Я не очень разбираюсь в этом, но мне его стихи нравились. Сразу после школы Али поступил в университет и стал подрабатывать в издательствах, в основном, в небольших и не очень успешных, но это был опыт. Говорят, он стал толковым редактором. Но творчество моего мальчика оказалось невостребованным. Может, время его не пришло, или так уж вышло, что писательского таланта ему не хватало, но написанные им рассказы не принимали ни в один альманах, а роман и вовсе никто даже до конца не захотел дочитать. Это, конечно, его огорчало. Ладно, что-то я сбился с мысли. Он неплохо зарабатывал, еще будучи студентом. Али даже приобрел некую известность среди литераторов в качестве редактора. К нему стали обращаться вполне состоявшиеся авторы. Все шло хорошо. Но однажды его попросил отредактировать рукопись бывший однокурсник. Али решил ему помочь.

Ренке замолчал, чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя. Очевидно, он подошел к самому трудному моменту в рассказе.

- Если бы Али пришел ко мне тогда, когда я мог бы его остановить, отговорить от необдуманного поступка, когда все еще можно было исправить! Но он не пришел, он все понимал, но не устоял перед искушением. Помните пару лет тому назад в аварии на большом Сент-Риверском мосту погиб мотоциклист? Это был Рон Гилберт, бывший однокурсник моего сына. Именно Рон написал роман "Калейдоскоп иллюзий". Роман вышел через полгода после гибели Гилберта. И вышел под авторством Альберта Ренке, в издательстве "Вольфганг". Мне кажется, что сначала это была именно ошибка. Рукопись принес в издательство Али, но он не утверждал, что это его текст, а на самой рукописи автор не был указан. Иногда так бывает: цепь нелепых случайностей. Но когда ему позвонил Эркер, главный редактор издательства, и назвал роман очень перспективным, считая, что говорит с автором, а не посредником, мой мальчик не устоял перед искушением. Я не собираюсь его оправдывать, но он был не просто моим ребенком, он был смыслом моей жизни.

В издательстве Али неплохо знали, поэтому Рон и попросил его об этой услуге: отнести рукопись редактору. А там подумали, что мой сын не только принес этот текст, но и написал его.

Наверное, он рассматривал эту случайную возможность как шанс, пропуск в тот мир, который его манил и который оказался на расстоянии одной лжи. Он знал, что эту рукопись никто, кроме него и Гилберта, не видел, а самому Гилберту эта возможность уже была ни к чему. Это не мое мнение, я просто попытался представить, что думал Али.

Я даже не представляю, откуда Паттерс мог узнать всю эту историю, но он стал звонить сыну Георга Ренке, уговаривая его встретиться и обсудить одну важную проблему. Они встретились. Скорее всего, Паттерс предложил Альберту заплатить некоторую сумму, чтобы он мог забыть все, что об этом знает. Но молодой Ренке вдруг, видимо, понял, что совершил ошибку, а, может, его оценка собственного поступка оказалась и более жесткой, поскольку он приговорил себя к высшей мере наказания. Он сказал отцу, что поедет в Германию отдохнуть и сменить обстановку. Там он снял небольшую комнатку на окраине Бремена и однажды ночью привел свой приговор в исполнение.

- Он оставил мне письмо, - после продолжительной паузы продолжил свой рассказ Ренке, - даже не письмо, а совсем короткую записку. Я помню и вряд ли смогу забыть этот текст: "Прости меня, папа, ты хотел, чтобы я стал просто порядочным человеком, я же хотел стать поэтом, у нас с тобой ничего не получилось"

Дальше все было настолько понятно, что можно было и прекратить тягостный допрос. Но все было проговорено до полной ясности. Ренке была невыносима мысль о том, что Паттерс будет жить, а его мальчик - нет. Ренке следил за Паттерсом, и ему удалось заманить журналиста в свой дом, пообещав компромат на владельца крупного издательства. Лори чувствовал, что может попасть в ловушку, но не устоял перед соблазном.