Метаморф. Том 1. Равновесный мир

Глава 8. Вопросы родства

— Здравствуй, девочка, — услышала Алёна, лишь на миг удивившись тому, что в квартире был кто-то ещё, кроме её и детей. Испугаться этому факту она уже не успела: что-то едва заметно укололо в ключицу, как укус крохотного комарика, и она неожиданно расслабилась.

Вроде, всё как положено? Она же сама пригласила сюда эту женщину, да ведь? Иначе, как она тут могла оказаться? Дверь была закрыта…

— Здравствуйте, бабушка, — вежливо поздоровалась девушка, до сих пор не уверенная в правильности такого обращения.

Её собеседница неуловимо перемещалась, меняя облики раньше, чем это мерцание форм отмечал человеческий глаз. Сознание предпочло остановиться на одном-единственном: облике невысокой старушки в шерстяной юбке и тронутыми сединой каштановыми волосами. Добрые, всепонимающие, светло-карие глаза ласково смотрели на Алёну. Под её взглядом, она расслабилась и поплыла по течению. Хотелось обнять добрую женщину, и уткнуться ей носом в плечо, взахлеб рассказывая обо всем, что волнует.

— Как тебя зовут, маленькая?

— Алёна, — робко ответила девушка.

— Со мной ты не знакома, — заметила собеседница, взяв девушку под локоток, — Но, пока мы идем, познакомиться успеем. Тем более, внука моего ты уже знаешь, хе-хе. Во всех видах знаешь, как я погляжу…

— Витю? — непонятно как, Алёна догадалась, о ком речь, и покраснела. Шагая вместе с доброй бабушкой из квартиры, она лишь на мгновение оглянулась в зал, где игрались дети.

— Не бойся, — успокоила её собеседница, — Я их тоже с собой возьму, на всякий случай. Давно знакома с Витенькой?

— Не очень, — сконфуженно опустила голову Алёна.

— Ха, небось, феромонами приложил тебя, красавица? Это мы, как говорится, умеем, знаем, практикуем. Осторожно переступай ногами! — неожиданно повысила голос собеседница, — Этот дяденька никому уже не повредит, но если ты об него споткнешься, то кто его знает? Тем более, ты в положении.

— Да? — непонимающе переспросила Алёна, замерев на месте.

— Ладно, — тяжело вздохнула добрая бабушка, — Сейчас уберу отсюда мусор. Не обращай внимание на щупальце. Оно, кхм… доброе. Сама погляди!

Пронесшийся неподалеку от головы девушки продолговатый отросток внезапно замер, остановившись прямо напротив её лица. На розовой, покрытой красноватыми трещинками плоти, проступило человеческое лицо, похожее на вытесанного из дерева идола. Лицо весело подмигнуло девушке, и улыбнулось, заставив ту облегченно рассмеяться.

— Весело тебе, да? — взглянула на неё бабуля, — Ну да, ещё бы. Столько гормонов впрыснули… Ты извини за бардак, девочка. Бесит, когда по твоей квартире бродит, кто ни попадя. Знаешь, сколько лет пенсию откладывать надо, чтобы квартиру купить?

— Нет, — удивилась Алёна.

— Я тоже не знала, и знать не хотела, — тяжко вздохнула бабушка, — Пришлось, э-э-э… по сусекам шуршать, ну да, хоть потомку чуть жизнь облегчила. Я, веришь нет, почти век работала над тем, чтобы мы детей иметь могли. Такими уж, нас создали.

— Почему?

— Ну, мало ли, — неопределенно махнула рукой бабушка, — Размножились бы, потом посчитали бы себя за высший вид, а там… сама понимаешь. Человечеству мы бы быстренько устроили карачун. Да не этому человечеству, которое на Земле, дуреха! — рассердилась она, уловив недоумение на лице собеседницы.

Впрочем, она тут же успокоилась.

— Я, конечно, не все это время работала, — призналась она, — Большую часть, вообще, проспала, если честно. Дожидалась, пока стихийные порталы каждые полгода открываться перестанут. Так и спала, а потом, что-то рядом, как бахнет!

— А?

— Ага, — довольно отозвалась бабуля, — Кто-то ядерные испытания проводил на острове. Я как из песка откопалась, сразу решила: всё, в этот мир Союз больше, ни ногой, и открывать его точно не будет. Обозналась, причем, дважды. Нет, трижды.

— Как? — удивилась Алёна.

— Первый раз, когда решила, что с деторождением разберусь. Двадцать лет работы, а появился детеныш-человек, обычный. Как, если я — метаморф?! Черт его знает… Думала, ликвидировать неудачный эксперимент, но рука так и не поднялась. У него уже даже сын родиться успел. Такой же, обычный. Ну, или мне так казалось, до недавнего времени. Как сын помер, только внук у меня и остался. С тех пор, так и кручусь неподалеку. Приглядываю.

— А второй раз?

— Когда решила, что мир уже не откроют, — вздохнула бабушка, — Открыли! Не дадут теперь нам покоя. Ну да ладно, придумаю что с этим всем, делать. Главное, потомство сохранить.

— Я беременна? — не на шутку удивилась Алёна, — Но как? Я же и вовсе, бесплодна.

— Ну, внучек-то об этом, похоже, не в курсе был, — на лице "бабушки" появилась странная усмешка, — Я уже сейчас чую. Нюхом чую: произошло успешное зачатие. Хорошо потомок поработал, ничего не скажешь. Раз-бац, с первой подвернувшейся самочкой-человеком, и ага. Тут, конечно, что-то с эффектами энтропии связано, но это теперь неважно. Главное, результат!

— Да? — Алёна чувствовал, что потеряла нить рассуждений, и уже ничегошеньки не понимала.

— Ладно, — устало произнесла бабушка, — Я не испытываю желание выяснять, способны ли метаморфы размножаться в неволе, если честно. Однако если в ближайшее время внучек не повторит такой же трюк на бис, то я буду вынуждена это проверить. Как же хорошо, что у меня внучек, а не внучка, ты не представляешь!

— Я тоже рада, что он ваш внук, а не внучка, — заметила Алёна.

— Ну, ещё бы, — рассмеялась бабушка, — Тебя сейчас всё радовать должно, ха-ха. А теперь давай, баиньки. Я тебя с собой заберу, детка. Ох и работы же мне привалило! Черт подери, эту жизнь.

— Виктор, проснись! Уже все закончилось. Никого нет. И похоже, нас даже не собираются закапывать. Свалили просто кучей с другими, и всё.

— Ко?

— Э-э-э? Виктор? Постарайся сосредоточиться. У тебя не весь мозг поврежден, я знаю — нужные функции должны были сохраниться. Остальное восстановим… я надеюсь.

— Посо! Двай грать!

— Хм, верхние отделы мозга вроде целы, — задумчиво пробормотала Нора, — А ствол мозга метаморфам, похоже, вообще не нужен. Морфокинез передает сигналы напрямую. Интересный эффект. Необходимо обновить модель с учетом новых данных.

— Нора! Ку-ку!

— Да мы точно идем на поправку, раз меня ты вспомнил, — воодушевилась Нора, после чего приказала, — А теперь выпрями ноги.

— Выноги?

— Выноги-выноги, — одобрительно повторила Нора, — Теперь шагай, левой, правой! И головой верти по сторонам! Мне нужно как-то ориентироваться на местности, пока ты не очухаешься.

— Гу!

— Выплюнь каку! Надеюсь, ты это потом не вспомнишь. Ох, и за что мне всё это?

Некоторое время спустя.

Я резко распахнул веки, и окружающий мир буквально придвинулся мне к лицу. Словно щелкнул невидимый выключатель, и пылающий свет разогнал заполнившую сознание тьму. Я очнулся разом, мгновенно. Без компромиссов и перехода. Без времени на подготовку.

Черный асфальт, покрытый каменными осколками и стеклянной крошкой. Выбитые окна домов, выброшенные из витрин манекены и их фрагменты. Белые, покрытые черной пылью пластиковые руки и головы, казались пугающе реальными, неотличимыми от живых. Я стоял на тротуаре какой-то узенькой улицы, меж двух домов. Красочная, разноцветная облицовка местами отстала, как ободранные от стен обои, обнажив голый кирпич.

— Нора, — воскликнул я, оглядевшись, — Что случилось?

— Что последнее ты помнишь? — спросила она.

— Выстрел… — медленно отозвался я, — Боль в черепе, вспышку перед глазами. Помню, как ты что-то мне сказала, и больше ничего.

— Наверное, это даже хорошо, — пробормотала Нора.

— Почему? — спросил я. Попытки что-то вспомнить о происходящем вызывали ноющую боль внутри черепа.

— Неважно, — отрезала Нора, — Самое главное сейчас — убедиться, что ты в порядке. Как тебя зовут?

— Виктор. Нора, достаточно, — я попросил, — Я в полном порядке.

— Какой у тебя домашний адрес? — спросила Нора.

Я открыл было рот…и вдруг понял, что не могу дать ответ. Точнее, что-то вертелось на языке, но никак не могло оформиться в мыслях. Что ещё я забыл? — лихорадочно принялся я перебирать память. Проклятье? Как проверить, забыл ты что-то или нет, если ты это, всё-таки, забыл?

— Телефон родителей? — я отрицательно покачал головой.

— Телефон твоей бабушки? Ты часто о ней вспоминаешь, — заметила Нора.

— Я точно помню, как до неё добраться, — ответил я, — Правда, толку сейчас от знания автобусных маршрутов? Главное, что я примерно представляю местоположение её дачи на местности. Смогу добраться пешком… или лучше сказать, бегом? Далековато будет пилить, уж проще найти машину с ключом внутри.

— Ты умеешь водить? — спросила Нора.

— Нет, — рассмеялся я, — Но Сергей основные моменты показал, и дал попрактиковаться. Если забить на ПДД, то доеду как-нибудь. Траффик-то нынче небольшой. Эх, Серега-Серега…

— Ладно, — вздохнула Нора, — Я вижу, ты в почти полном порядке. Какие у тебя планы, Виктор? Выбираемся к цивилизации? Поищем бабушку, дадим о себе знать?

— На самом деле, — вдруг произнес я, — Мне бы хотелось больше никогда в такой ситуации, как недавно, не оказываться. К черту людей, и места, где они встречаются! В каком направлении очаг энтропии? Мне нужна мана! Пока мы тут бродим, другие качаются. К тому же, у меня обнаружилась… гхм, фобия пуль, и психотерапия тут бессильна. Только панцирь! Потом о себе сообщим.

— На шесть часов, если тебе нужен указатель на эпицентр, — отозвалась Нора, — Но не советую приближаться близко. Для наших целей достаточно и окрестностей.

— Понял, — кивнул я, — Тогда, в путь? Думаю, в том районе найдется множество пустующих квартир. Мы легко разыщем еду, воду и место для сна. Сколько дней прошло?

— Три, — ответила Нора, — Никаких изменений не чувствуешь?

— Хм… — я затормозился, оглядывая себя со всех сторон. Что-то в тоне Норы мне сильно не нравилось. В первую очередь, тем что у неё было целых три дня, чтобы хозяйничать без моего контроля. У Ноосферы были весьма своеобразные представления о траектории развития метаморфа, просто потому, что человеком она не являлась. Но я-то им был! И мне совершенно не улыбалось неожиданно обнаружить у себя очень уж "функциональное", по её мнению, копыто в штанах.

— Да всё у тебя в порядке, — успокоила меня Нора, — Ну… не считая зубов.

— А что с ними? — испугался я.

— Их я не трогала, — отозвалась Нора, пока я испуганно трогал языком клыки. Вроде бы, действительно никаких изменений.

— Значит, всё остальное, наоборот, трогала? — понял я, покрывшись холодным потом. Улучив момент, заглянул себе в штаны. Вроде, ничего лишнего.

— Понемногу, — неохотно отозвалась Нора, — Но учитывай, заправлял всем именно ты. Кажется, на каком-то этапе выздоровления ты начал страдать от некоторой формы обсессивно-компульсивного расстройства личности, сменившейся легким аутизмом. Как известно, такие больные склонны зацикливаться на повторяющихся бессмысленных действиях.

— Что я делал? — охрипшим голосом произнес я.

— По мелочи, — уклончиво ответила Нора, — Лично у меня было в планах отрастить пару пахучих желез на запястьях, чтобы специальными выделениями не только отпугивать врагов, как скунс, но и временно ослеплять. Природа подбирает отпугивающий запах методом слепого перебора — у меня же, была идея получше. Для начала, просто что-то невыразимо мерзкое, а потом, нормальное химическое оружие… чтобы в радиусе километра всех… да-а. Кроме нас, конечно!

— Нора… — предостерегающе начал я.

— Но ты не довел дело до конца, — вздохнула Нора, — Ты отрастил мешочки, но наполнил их сладким сиропом и отрастил внутри рецепторы. Отличное достижение для метаморфа.

— Вкусовые, как на языке? — понял я, прислушавшись к себе, — Почему тогда я ничего не ощущаю?

— Ты потом отрастил там присоски, и всё съел, — осудила меня Нора, — Настоятельно прошу убрать это безобразие, прежде чем мы заполним мешочки выделениями вонючих желез. Они очень СИЛЬНО не понравятся тебе на вкус! Гарантирую.

— Гм.

— Я знала, что не следовало позволять тебе ловить того таракана, — неожиданно покаялась Нора, — Но в какой-то момент тебя стало невозможно остановить.

— Что?!

— Я объясняла, что дыхание в человеческом теле устроено более правильным образом, чем у насекомых. Как только размеры существа превышают определенный порог, старые схемы перестают работать. Вот, например, муравей поднимает вес, в десять раз больше собственного.

— Да кто угодно поднимет вес, в десять раз больше чем у муравья! Эка невидаль, — автоматически возразил я.

— Вот именно. Однако если муравей станет весом с человека, то и дышать не сможет, не то что, тяжести тягать.

— И причём здесь я? — опасливо спросил я.

— В общем, — закруглилась она, — Тебя чем-то привлекли системы трахей, с помощью которых дышат насекомые, поэтому ты умудрился вырастить довольно причудливую систему мельчайших сосудов, отчасти дублирующих кровеносные. Я до сих пор пытаюсь составить полную карту и понять смысл отдельных решений, которые ты сделал для построения этого лабиринта. Кажется, его нет. Смысла, я имею в виду.

— Это не самое худшее в жизни, я надеюсь, — побледнев, отозвался я.

— Согласна. К счастью, трахеи не мешают жизнедеятельности и чрезвычайно прочны. Также, они растягиваются и изгибаются без образования перегибов, так что ты сохраняешь свободу движения.

— Мда, — только и произнес я.

— У насекомых для подачи кислорода в трахеи применяются дыхальца по всему телу, — продолжила Нора, — Тебе это понравилось, так что поздравляю.

— Где они!? — закричал я, принявшись осматривать все свое тело, словно в поисках присосавшегося к нему клеща.

— Не волнуйся, — фыркнула Нора, — Не такие они и большие. Расширенные поры, только и всего. В любом случае, сократительные движения трахей для обеспечения диффузии газов, поразительно неэффективны в сравнении со стандартными дыхательными движениями в грудной клетке. Ты тратишь уйму энергии ни на что.

— Хоть какие-то преимущества есть? — спросил я.

— Ну, они всё же, прочные, — всё же, высказалась Нора, — Воспринимай их, как дополнительный слой брони из подкожных нитей. Представляю, что сказал бы патологоанатом, заглянув тебе внутрь. От такого переплетения маленьких черных тросиков под кожей, любому станет жутко… хотя, он запарится их резать. Под кожей головы, кстати, их больше всего. Думаю, если ты решишь проблему болевого шока, то пару минут сможешь побегать одной головой, без тела. Кислорода хватит.

— Любопытно, — заметил я.

— И крайне неэффективно, — осудила Нора, — Лучше наоборот: телом, без головы, а мозг спрятать в надежном месте. Голову, впрочем, всё равно стоит оставить, для маскировки. Также, в неё можно есть.

— Спасибо, — вздохнул я, — Нора, ты — просто фонтан идей. Веришь или нет, я тоже рассматриваю такую схему. Что-то меня бесит, что каждый норовит стрелять сразу в череп. Вот, уберу оттуда мозг, и пусть, хоть обстреляются. Козлы.

— В общем, — подытожила Нора, — Ты убил три дня на создание модификации, которая позволяет тебе дышать, как насекомое. В теории. Результат можно рассматривать, скорее, как дополнительный слой брони, но не очень качественный. Могло быть и лучше.

— Скажи лучше: меня сильно ранили? Чувствую себя, вроде, неплохо, — перевел я тему.

— Первый и второй выстрел в голову пробили череп, но до мозга не добрались, — сказала Нора, — Основной проблемой для тебя стал гидрокинетический шок. Третья пуля вошла в ствол мозга, но он не отвечает за высшую нервную деятельность, и твои свойства морфокинеза позволили тебе игнорировать ущерб. Пули в туловище пробили кожу и завязли, не достигнув внутренних органов. Не проблема. От пуль я давно уже избавилась, кстати.

— Если в меня сейчас пальнут из пистолета Каркарова, что будет? — спросил я, затаив дыхание.

— Будет очень больно, — строго сказала Нора, — Советую об этом серьезно подумать. Такой калибр теперь тебе череп не пробьет, но гидрокинетический шок, все равно, обеспечен. Укрепляй кожу. Укрепляй оболочку мозга. Я уже дала тебе ультимативное решение для изменения молекулярной структуры клеток.

— Хм! — громко возмутился я.

— Точнее, ультимативным оно будет через несколько сотен лет, когда я его рассчитаю, — со вздохом согласилась Нора, — До тех пор, работай над воплощением промежуточной схемы.

— Заметано, — вздохнул я, — Ладно, Нора. Пойдем, как ты говорила — на шесть часов? Твоё решение требует кучу маны. И времени. Даст бог, у нас оно будет, до следующего раза.