Кровосход. Том 1 (СИ)

Глава 6

Сколько я уже успел получить тяжёлых травм, несовместимых с жизнью, всего за один день пребывания в этом мире? Три? Четыре? Десять? Как жесток этот мир магической зоны к бедному мне. За столь короткое время испытать столько боли, сколько ни один в моём нынешнем возрасте не выдержит. А я то, что? бессмертие реально проклятие, нежели дар.

Интересно. Начинаю в последнее время замечать, что манера моего общения становиться уж больно красочней, чем в прошлой моей жизни. Даже когда я контракт сочинял, не чувствовал, что мне такая манера чужда. Наверное, это воспоминания бывшего Петра так на меня повлияли. С одной стороны, удобно, с другой, так витиевато разговаривать немного неудобно.

Башка болела нещадно. Не сам мозг болел, у него нет нервных окончаний, а череп, который точно был пробит или как минимум треснут. Монстр не убил меня, побоявшись подоспевших на помощь егерей. Да и как бы он смог? Меня почти полное обезглавливание и нож в мозг не убил, а тут какой-то камень.

Просыпаться от боли неприятно, хуже любого похмелья. Но когда я проснулся окончательно, то боль моментально исчезла, как ночной кошмар. Я осознал себя лежащим и укутанным в тонну тёплых шкур. Было очень жарко и хотелось в туалет, но терпимо. В помещении царил полумрак, но даже так было видно, что дом был совсем неновым. Потрескавшиеся и потемневшие брёвна стен и потолка. Пахло затхлостью и чем-то кислым. Справа обнаружилась печка, возле которой я и лежал. На неё варились горшки, от которых исходил не самый приятный запах варёного мяса.

Я сел, обратив внимание, что лежал на матрасе набитым сеном. Потрогал перебинтованную голову. Не болела, зажила. Тело тоже всё обмотано оказалось, но ран уже не было. Спасибо регенерации. Сквозь мутное стекло пробивался тусклый серый свет.

Встал, зашипев от адски холодного пола. Пришлось сесть обратно и, размотав бинты, всё равно они бесполезны, сматывать портянку. Никогда так не делал, тем более бинтами, поэтому получилось не ахти. Замотавшись в шкуры, подошёл к деревянному окну, с насквозь промёрзшими щелями. Увидеть почти ничего не смог из-за инея, но понял, что дом двухэтажный, находиться где-то в бескрайнем ледяном поле.

— Гостиница… Нет… Почтовая станция. — Любезно подсказала мне память.

Так называли в это время гостиницы. Они встречались каждые сорок вёрст, здесь путник мог отдохнуть и поесть. А почтовыми их назвали, потому что здесь можно было быстро сменить коня, когда надо срочно доставить донесение или назначить встречу или письмо оставить. Лошади не машины, к ним особый уход нужен.

Внизу промелькнула тень. Не знаю, кто это был, но он точно зашёл в дом судя по звуку скрипящей двери.

Пришлось запрыгнуть в кровать обратно и притвориться только что-проснувшимся. Услышал, как неизвестный поднимается на второй этаж и заходит прямо в мою комнату.

Я немножечко опешил, увидев вошедшую ко мне женщину. Эта была моя первая встреча с мутантом во всех смыслах. Прошлый Пётр вживую никогда их не видел, только слышал, и представление о них у меня сформировалось от него же, плюс мои личные богатые фантазии от просмотра аниме.

Но мои фантазии оказались далеки от реальности.

Огромная тучная женщина, типичная такая уборщица баба Валя, тётя зина и тому подобные. Одетая в простое светлое платье с грязным фартуком, на голове белая косынка, в руках поднос с чашкой и чистыми белыми тряпками. Но самое интересное лицо. Длинное, вытянутое, ну прям как у лошади, с подобием бакенбард, растущими на щеках. Волосы светло-коричневые, длинные, собранные в пучок, видно, что следит за ними.

Её лошадиные черты объяснимы и даже естественны. В этом мире, люди которые часто общаются с животными и находиться в пусть и слабом, но магическом месте, со временем приобретают их черты. А если животные сами мутанты магические, то и мутации гарантированны. Поэтому с недавнего времени, то есть примерное с прошлого века, пастухов, фермеров, конюхов и прочих на картинах стали изображать как мутантов. Как в нашем мире кузнецов, которые из-за работы с опасными ядовитыми металлами, сами приобретали различные болезни и дефекты тела.

Конкретно эта не сказать чтобы была страшной, но не привлекательной точно.

— Батюшки мои, небесные, очнулся! — Запричитала она, стала носиться как курица-наседка. — Лежи, лежи, хлопчик. Рано тебе вставать ещё. Только утром привезли, а уже проснулся.

— Утром? — Я, что проспал всего несколько часов?! — Бли-и-ин.

— Что блин? Кушать хочешь?

— Это тоже… — Одними сухарями вместо завтрака сыт не будешь.

— Блинов у меня, уж не серчай, но кушать дам щас. — Положив на стул рядом поднос, она отошла. — Тока эта! Воду не пей! Горячая она. — И закрыла дверь.

На подносе стоял деревянный стакан с чем-то горячим, от которого шёл сильный пар.

— Я только погреться. — Вспомнил свою прошлую жизнь, взяв стакан и став дышать кипятком. Ничего особенного в нём не было, обычная вода. — Если тут все такие… Плакали мои кошкодевочки.

Хозяйка, а, судя по всему, это была она, не заставила себя долго ждать, вернувшись с тарелкой мясного бульона и стаканом с кипятком, наверное, чаем.

— Я же сказала не пить! — Чуть не крикнула она на весь этаж.

— Да я и не пью.

— И не надо. — Забрав у меня стакан, положила обратно. — Кушай, кушай. Тебе нужнее. А то кости да кожа, совсем без мяса, даже собаке грызть нечего будет.

— Так, оттого я худой, чтобы зверьё грызть не хотело. — Сложно говорить, но хорошо хоть не попал на пару столетий назад, тогда учить заново язык пришлось бы.

Съесть суп оказалось тем ещё испытанием. Как выше про запах говорил, так к этому ещё прибавить почти полное отсутствие приправ и зелени, даже петрушки и укропа. Чай тоже оказался не чаем, а водой с мёдом и чем-то очень похожим на ель по запаху.

— Извиняй, что так приходиться кормить. — Видя мои кривляния, посетовала она. — Времена такие. Как горе-то с Графом случилось и нечисть из лесов повалила, всё снесли. Всё сожрали! Даже костей не осталось. Лесничие и охотники приехали и весь зимовник зараз схарчили. Это вот я вчера варила, последнее, цени.

— Благодарствую. — Допив остатки сладкой бодяги, проговорил я. — Где я?

— На почте милок. Повезло тебе, что тебя егеря наши нашли. Такая страхолюдина тебя чуть не урыла, да и ты сам видел. — Махнула на меня всего. — Давай я тебе бинты поменяю.

— Нет необходимости. — Попытался отмазаться, да куда там.

— Не огрызайся, молод ещё. — Стянув с головы повязку, она ахнула от удивления. — Ты смотри, даже шрама не осталось. Как это?

— Это у меня с детства так. — Воображение максимум, подбор нужных данных, построение логической цепочки. — Когда меня матушка к графу отвела, я ещё сиську у неё сосал.

— К графу? И он принял? — Даже не знаю, что удивило её больше. — Ты чей сынок, будешь-то?

— Марья Афдосьевны. Прислуги графа, ныне покойного. Они хорошо знали друг друга. Граф человек добрый был, правильный. Помогал по крайней нужде, а за службу хорошую вольную давал. Я больным уродился, выжить не должен был. Вот она к нему и обратилась. Граф меня взял и лично окрестил. Так, сразу после этого болезни все ушли и не болел более, и мор меня стороной обходил. Вот и спас меня бог от смерти и сегодня.

— Чудо небесное! — Пролепетала женщина, искренне вдохновившись моими словами. — И правда, помню я, как мне рассказывали наши мужики, что при графе служат, мол, кто с ним рядом находиться, тех проказы и напасти стороной обходят.

— Не врали, но не вечно всё. — Я сделал грустную мину, пытаясь выдавить из себя слёзы.

Женщина обняла меня, приговаривая, что всё будет хорошо. Уберёг меня бог от смерти, значит, нужен я ему, буду ещё. Мама моя святой человек и точно в царствие божие попала и смотрит на меня там.

— Истинно так и есть. — Ответил я, обнимая её.

— Мне идти надо. К ужину готовиться. — Отстав наконец от меня, ушла женщина. — Если нужно что будет, крикни, а лучше спустись.

— Спасибо вам. — Дверь захлопнулась, и я остался один, наедине со своими мыслями.

Как же легко удалось её обвести вокруг пальца. Неудивительно. Малообразованная крестьянка, набожная и суеверная, как и всё её сословие. По воспоминаниям, Граф, а точнее, мой отец, был хорошим и уважаемым во всех кругах человеком. Своим он не отказывал и помогал по крайней нужде, так и есть. Поэтому всё вышло довольно легко.

А теперь вопросы посложнее, что делать дальше.

Раскрывать, что я сын графа нельзя, по крайней мере, сейчас. Лучшее, что меня ждёт, женитьба на дочке какого-нибудь князя или графа, в лучшем случае, в худшем, на баронской или ближайшей помещице, учитывая, что из приданного у меня теперь ничего нет. Даже документов нету. По факту я сейчас по статусу беглый крепостной, хоть и выгляжу как сын дворянский. По только что придуманной легенде, моя мать всё же служащая, без вольной при жизни, значит, я тоже служащий.

Надо придумать способ, как остаться здесь, близ поместья. Я уверен, там есть скрытые комнаты, которые могли уцелеть. Подвал как минимум. И там есть нужные мне сведения, чтобы найти то, не знаю что. Пока же в академию я не попаду по причине отсутствия документов раз, и по возрасту если их найду на ближайшие два года.

— Надо умолять хозяйку остаться тут. Иначе замёрзну насмерть в крепостных хибарах. — План придуман, надо его исполнять.

Удивительно, как быстро я влился в этот мир. Я понял, что я воспринимаю его, как нечто ненастоящее, словно всё вокруг постанова, а я главный герой какого-то ролевого квеста. Даже моя смерть теперь выглядит как запланированный бой с первоуровневыми монстрами, несмотря на то, что по факту, они были ближе к высокому, чем к среднему уровню.

Кстати, а где мои вещи? Теперь у меня появилась мотивация встать и спросить это.

Вставать из такой приятной кровати было нелегко, тем более без нормальных носков и даже подобия тапок. Одежда оказалась на печке, вернее, только рубаха, штаны и те самые сапоги. Надо бы подрезать их потом, или сложить…

— Чёрт… — Я ведь реально тогда не догадался их просто сложить.

Сделал это здесь, что теперь поделать. Открыв дверь, через адский скрип вышел в коридор и найдя лестницу, спустился на первый этаж.

Первый этаж был таверной и баром, прямо как часто это изображают в фэнтези литературе. Вся мебель была старой, но крепкой на вид. Восемь столов, у каждого по три-четыре стула, вешалка, барная стойка, которую сейчас протирал молодой, даже по виду сильный парень.

Он был высоким, светловолосым, обладающий типичной славянской внешностью, но с немного вытянутым лицом. В отличие от матери это не делало его нелепым и карикатурным, а скорее добавляло силу и непокорность. По виду ему было лет девятнадцать-двадцать, но зная суровые местные реалии, он вполне может быть моим ровесником, или даже младше. Но это неважно, ведь даже по виду он гораздо крепче и шире меня.

"Жалко меня не в него перебросило." — Невольно подумал.

— Добрый день.

— Добрый. — Ответил он вежливо, внимательно меня разглядывая, с каким-то удивлением и даже… Неприязнью.

Странно.

— А это не ваша матушка ко мне заходила проведаться?

— Она самая. — Его голос был внушительным и громким. — Не пытайся уйти не заплатив. Бог покарает, а я по его велению.

— Да я и не думал. — Вот это я понимаю приветствие, вот это гостеприимность. — Мне, наоборот, задержаться бы у вас.

— Просто так не кормим. — Сказал как отрезал.

Чё он на меня так взъелся?

— Понимаю.

— Лукаш, не будь таким грубым с гостем. — Вышла мать парня из подсобки, держа в руках ящик с сеном. — Быстро же ты встал.

— Так, раны уже не болят. — Почесал грудь. — Я так и не узнал, как вас зовут.

— Ирина Витальевна я, голубок. — Улыбнулась женщина. — Чего надобно?

— Так, проведаться, не заходили ли люди, что меня привели. Отблагодарить надо бы.

— Скоро прийти должны. Места обезлюдили сильно, некуда им больше. Как нас не коснулась напасть, не представляю. Бог защитил.

— Истинно верно. — Подал голос её сын Лукаш. — Праведные мы люди, зла не причиняли, не обманывали. Вот и нечисть нас обошла.

— Да. — Не знал что ответить. Очень набожные люди мне попались.

— Ты, пока посиди, подожди, скоро прийти должны.

— Хорошо. — Я сел за ближайший столик у окна и смотря на метель, думал о будущем, о прошлом и настоящем.

Быстро стало скучно. Унылый пейзаж пустой таверны и двух людей наводил тоску. Очень не хватало какой-нибудь оживлённости, людей, стычек, споров и просто жизни. От нечего делать стал портить казённую мебель, царапая на ней всякие рисунки.

Прошло, наверное, часа два-три, или всего тридцать минут, часов у меня не было, когда в дом вошли два человека в серых мундирах и двумя мушкетами.

— Бррр. — Вытряхнулся один из них прям на пороге. — Такая пурга, хоть глаз выколи.

— Эй! На улицу труситься! — Закричала Ирина Витальевная через весь дом.

— Да чё мелешь? Щя выйду, опять заметёт. — Крикнул второй, ложа мушкет у двери. — Три дня уже метёт, засыпет скоро, гляди и… — Он осёкся, когда, снимая верхнюю одежду, заметил меня. — Руся, смотри, очнулся!

— Где? — Удивился и первый, заметив меня. — Батюшки мои, жив!

Они вдвоём принялись меня обнимать и трепать по голове. Было приятно, но в то же время больной.

— Отстаньте от парня! — Вновь крикнула хозяйка. — Лучше расскажите, что видали.

— Да ничего больше и не видали. Смерть и мор везде, на ближайшие полсотни вёрст. Трупы, кровь и разруха. Ещё еды принесли, что нашли. В санях лежит.

Недобро посмотрев на них, явно боясь за меня, и вышла за новым завозом.

— Рассказывай, как выжил-то. Стоп! Подожди. Лукаш! — Крикнул он парня. — Дай горячего на всех!

Отложив тряпку, с недовольной миной, ушёл выполнять заказ. Вернулся, впрочем, он быстро. Видимо, вода была заранее приготовлена. Снова это нечто сладкое, похожее на липовый мёд.

— Вот теперь и потрындеть можно. — Сделав глубокий глоток, начал первый. — Меня, кстати, Руслан Инокентьевич звать.

— А я Тихон. Просто Тихон. — Представился и второй.

— Меня Петром Васильевичем звать. — Представился и я.

— О! Прям как сына Графа! А ты случаем не… — Перепугались они вмиг.

— Неее. Меня матушка в честь сына господского назвала, после того как его милость меня спасла от смерти.

В общем, пересказал я им всё то, что ранее рассказал Ирине с небольшими уточнениями. Повезло, что бывший я, интересовался делами внутри поместья и знал многое о каждом его жителе. В конце эти двое егеря, так же как и Ирина, истово уверовали в мою божественность. Лукаш, стоящий за прилавком, слушая наш разговор, также о многом задумался, смотря на меня уже не так косо.

— Ну дела-а. — Заключил Тихон, потирая свои бакенбарды с усами. — Повезло тебе парень, что мы вовремя пришли. Та тварь была прям демоном!

— Ага. Никогда таких огромных не встречал. А я рядом с Уральской границей жил в детстве! — Добавил Руслан. — Откуда ж им тут взяться? Губерния то, солдатами, как муравейник полно.

— Бесы тёмные, кто ж ещё. — Ответил ему товарищ. — Граф-то был магом света. Самым сильным во всей нашей родине необъятной. Много нечисти он зубы ломал. Вот и мстить ему решились всем скопом, заодно и люд местный пожрать. Видел бы ты, как они бились! Прям Бородино вспомнил. Такая же мясорубка была.

— Какое Бородино? Тебе всего двадцать семь!

— Рассказы батьки вспомнил. — Оправдался Тихон. — Он мог и скрасить, но суть-то та же. Другие его однополчане также это вспоминали.

— А с твоим отцом, что случилось? — Спросил уже меня Руслан.

— Помер он, когда я родился. Сердце не выдержало мой болезненный вид, и удар хватил.

— Жалко батьку. Жизнь свою тебе отдал, считай. Цени.

Пить было уже нечего, поэтому все на минуту замолчали.

— А вы молодцы! Где только кофе достать смогли? — Таща мешок на "склад" спросила Ирина.

— Дык в доме старосты. — Гордо, словно сам его вырастил, ответил Тихон. — Там много чего было. Сейчас поедим и пойдём ещё, уж больно голод мучить начинает.

— Эт мигом. — Сказала Хозяйка.

— А ты, что будешь делать, хлопчик? — Спросил меня Руслан.

— Не знаю. — Демонстративно пожал плечами. — Надо зиму пережить, а дальше, куда нелёгкая приведёт.

— У тебя грамота вольная есть? — Помахал головой. — Плохо. Если кто из ахфицеров придёт, то запречь и продать могут. Грамоту хоть знаешь?

— Да. Могу прилично по слогам читать и писать. Арифметике обучен, геометрии, физике и точным наукам. Ещё французский знаю и немного Английский с немецким. Последний мне хуже всего даётся. — Долго перечислял свои достоинства, пока не понял, что начал болтать лишнего.

Все находящиеся в доме застыли в шоке. Ирина Витальевная так и стояла посреди прохода с вёдрами зерна. Лукаш застыл за стойкой, а двое солдат чуть глаза не потеряли.

— Vous ne nous trompe pas? (А не обманываешь ты нас?) — Нарушив тишину спросил по-французски Тихон.

— Si je voulais, n'a pas répondu (Если бы хотел, не ответил). — Ответил я также на французском.

— Ты на барском разговариваешь? — Удивился не меньше меня Руслан. — Откуда?

— Батя после войны учил. Говорил, будешь много знать, богатого барина привлечёшь, а там и жить лучше будешь. Они же как девки наши деревенские, кто умнее, на тех и смотрят. — Он вновь посмотрел на меня. — Стрелять из мушкета умеешь?

— Да, и из пистолета тоже.

— Откуда ты такой наученный вылез?! Говорил, что сын служанки простой. А знаешь больше наших прошлых баринов!

— Я с детства другом его сиятельства был, после того случая. Граф меня принял почти как сына, и с его родным мы хорошо общались. Я был для него, как оруженосец для рыцаря. Все вместе делали и постигали. И науку умную и воинскую.

— Ну дела-а-а. — Откинулся назад Руслан. — Этаж тебя очень дорого продать можно будет. Могут даже бароны выкупить и жить будешь у них в роскоши.

— Не надо мне к ним! — Взъерепенился я, тоже для вида. — Рабство золотое не хочу. Хочу здесь остаться и жить. У меня тут вся родня лежит, и с ними лежать буду.

— Понимаем тебя. — Подбодрил Тихон. — Но что делать будем? Где зиму-то переживать будешь?

Я опустил голову и поднял затравленный взгляд на хозяйку почтовой стоянки.

Расчёт мой был прост. Разыграть театральное представление, вызвать к себе симпатию и сопереживание и на наплыве эмоций попытаться заставить Ирину Витальевну меня если не усыновить, то купить уж точно. Даже если это не сработает, то остаётся вариант с усыновлением меня этими солдатами. Если уж и они откажут, то придётся ждать правительственных военных, пока они меня найдут и как-то с ними договариваться, чтобы меня оставили неподалёку. Последнее самое нежелательное, поэтому надежда на первые два варианта.

Ирина Витальевна, что-то увидев в моём взгляде и поняв намёки, очень тяжело вздохнула, положила вёдра и подошла ко мне вплотную.

— Не соблаговолите мне, многоуважаемая госпожа, чтобы я остался у вас? — Всем видом изображая неловкость, стал крутить пальцами. — Я отплачу за всю вашу доброту. У меня были некоторые вещи, они дорогие, если их продадите, то… — Закончить я не успел, оказавшись в ужасно крепких объятиях немолодой женщины.

— Да какие к чертям деньги! Оставайся сколько надо, милой мой! — Запричитала она, как самая настоящая мать. — Я же не тирана. Не каменное у меня сердце, чтобы выбросить умирать в снега. Конечно, оставайся. Будешь Лукьяше помогать, и мне со счетами. Глядишь, подружитесь.

— Я то, как надеюсь. — Блин, она не лошадь, а корова какая-то! Эти сиськи можно вместо тисков использовать.

— И мы тоже за! — Поднял руку Руслан. — Будешь с нами учиться охоте. Глядишь, подрастёшь, в армию отдать сможем. Там всяко лучше, чем не вольность помещичья. Те лет то сколько?

— Четырнадцать. — Выдохнул, оторвавшись от этих бидонов.

— О как! У меня Лукьяша на год младше всего. — Пробасила Ирина.

Так и думал, но вслух сказал другое.

— Значит, точно подружимся. — Сказал я, глядя прямо ему в глаза.

И смотря прямо в них, я понял, что с ним моё представление не проканало. Он прекрасно понял кто я на самом деле и откуда всё знаю.

Сделав жест головой, я понял, что он зовёт поговорить наедине.

Каждый ваш лайк, как термоядерная бомба, разогревает сердечко автора. А подписка с комментарием оставляет приятный осадок на его душе))))0