— Несколько вопросов… — стараясь держать самообладание, произнес я. — Возможно.
Неужели понял, подлец, что копаю под него? Догадался? Или использовал свои ментальные способности и все прочитал прямо у меня из головы? Этих арахнидов не разберешь какими они талантами обладают.
— Да брось! — произнес Кривощекин и хлопнул меня по плечу.
Тон его голоса заметно изменился, из напряженного, подозрительного, стал веселым.
— Ты же ведь сын Шпагина! Моего друга! Пошли ко мне в кабинет, поболтаем. Вижу, что ты похож на папку. Нормальный парень. Ты не серчай, я говорю прям в глаза, не за спиной и не скрываясь, остальная вся твоя родня — дрянь. Им от главы семейства только и нужно, что деньги. А на похоронах и не плакал даже никто.
Кривощекин вдруг опомнился, дернул плечами.
— Ладно, не будем о грустном. Пошли, заодно и коллекцию свою покажу.
Это была удача!
Мы прошли по коридору, зашли в кабинет главы рода. Помещение было большим, просторным. Богатое убранство было выдержано в одном строгом стиле. Кожаное черное кресло, такой же черный шкаф, на котором уместились книги с толстыми корешками — явно по магии, огромный дубовый стол. Удивительно, что нигде не виднелось ни одной головы животного, какие обычно любят вешать заядлые охотники — чучело оленя, кабана или медведя.
Вместо них на стене висели ружья. Хватило и одного взгляда, чтобы понять, что оно коллекционное и весьма редкое.
— «Нок Ган», первая модель, 1778 год, — сказал я, кивая на висящую по центру стены жемчужину коллекции.
— Верно, — приятно удивился Кривощекин. Знание мной модели и года выпуска заставило хозяина кабинета расплыться в довольной улыбке. — А ты понимаешь в хорошем оружии! Мне даже некоторые знатоки ошибочно называли другую модель.
— Ружье и в самом деле сильно похоже на «Гранаду» 1785 года, но в той модели механизм отвода искр немного другой. У «Нок Гана» много недостатков — тяжесть, сильная отдача, к тому же летящие искры могли поджечь паруса. Но при всех своих недостатках это классика.
— Верно! — почти выкрикнул Кривощекин, расплывшись в улыбке. — И я так говорю! Это — классика! Александр, почему я раньше не знал, что ты так хорошо разбираешься в оружии? Твой отец мне этого не говорил. Да он и сам не особо разбирался.
Я пожал плечами. Первый шаг сделан, в доверие удалось втереться. Теперь нужно действовать дальше.
— Да ты проходи, не стесняйся, — сказал Кривощекин, указывая на кресло.
Я сел.
Глава семейства подошел к шкафику у дальней стены, раскрыл его. Внутри находилась неплохая коллекция коньяков.
— Выпьешь? — спросил глава рода.
— Не откажусь.
Кривощекин довольно кивнул. Потом некоторое время требовательно выбирал напиток, что-то бубня себе под нос. Наконец, разлил по пузатым фужерам.
Мы выпили. Коньяк оказался вкусным и изысканным, Кривощекин не поскупился и налил лучшее из своей коллекции. Тонкий аромат пьянил и мне пришлось себя сдерживать, чтобы не скатиться в пьянство, а смаковать каждый глоточек.
Глава рода принялся рассуждать о достоинствах «Нок Гана». Я молчал, хотя про себя тут же эти самые достоинства и опровергал, выставляя множество аргументов против. Но вслух ничего не говорил и только согласно кивал. Потом Кривощекин начал говорить о том, какое ружье лучше подходит для охоты на лося, а какое — для куропаток, демонстрируя тонкости и глубокое знание науки. Слушать его было интересно, тем более что и я мог кое-что рассказать интересного и дополнить его. Но сейчас не это важное.
Нужно было понять каким боком во всем этом деле с Искариотом имеет Кривощекин. И даже версий у меня сейчас не было, что сильно злило. Нужно попробовать действовать более рискованно.
Я понимал, что беседа начинает уходить совсем не в ту сторону, которая мне нужна, поэтому решил брать дело в свои руки.
— А что скажете насчет Ерофеева? — произнес я, внимательно глядя на реакцию Кривощекина.
Реакция был довольно бурной.
— Что⁈ Ерофеев⁈ А причем здесь вообще он⁈
— Я слышал, он тоже очень хороший охотник.
Кривощекин сморщился, словно съел горькую пилюлю.
— Не упоминай при мне этого негодяя! Никогда!
Он поднялся, принялся ходить из стороны в стороны, лицо его покраснело, глаза засверкали, нижняя губа начала подрагивать.
— Это негодяй! Такой негодяй! И вся его семейка — отборнейшие негодяи!
— Извините, если задел вас чем-то. Я просто не знал…
— Да ладно, — немного успокоившись, ответил он. — Ты и в самом деле ничего не знаешь.
— Не знаю чего? — очень осторожно поинтересовался я.
Кривощекин был зол. А когда человек теряет контроль над своими эмоциями, им легче управлять. На это я сейчас и рассчитывал — выбить почву из-под ног хозяина и осторожно разузнать про свое дело.
— Хотя, наверное, это не мое дело…
— Этот Ерофеев вор!
Я сделал притворное удивление.
Кривощекин залпом выпил коньяк.
— Скажу по секрету, он украл у меня одну вещь. Не он лично, конечно, но его сынок.
— Он вроде умер на дуэли? — как бы невзначай добавил я.
— И поделом! — стукнул кулаком глава рода. — Кричевский его убил.
Верно. Он самый. Точнее, я.
Кривощекин налил себе еще, мне тоже плеснул. Я понял, что глава рода уже захмелел — сказался бал, на котором он встречал всех с шампанским и выпивкой. Да еще и коньяк сверху. Адская смесь.
— Вот этот сынок и спер! — продолжил возмущаться хозяин. А потом посмотрел на меня и добавил: — Кстати, вашу вещь и спер.
Это поставило меня в тупик.
— Не совсем понимаю…
— Отец не рассказывал тебе?
Кривощекин покачал головой.
— Когда-то давно был у нас с твоим отцом спор один, как раз про охоту. Говорит, что сможет белке в глаз с тридцати метров попасть. А я говорю, что не попадет, я же его знаю, ни раз стреляли. Я, правда, не такой стрелок, как он, но все же. И завелись, спорить начали не на шутку, хотя он первый начал. И поспорили. Но просто так аристократы не спорят, нужен кон. Я жеребца выставил, хороший жеребец, породистый, не раз на скачках побеждал. А отец твой Агхару поставил.
— Агхара? Что это?
Кривощекин окончательно захмелел и языка за зубами уже не держал.
— Тебе что, отец не говорил⁈ Ну дела! Агхара была украшением его коллекции камней. Мощнейший артефакт, исключительный, единственный. Мы иногда в шутку называли его Горящей Ведьмой, потому что сам он был желтого цвета, а внутри затемнение виднелось, жилка изгибом и красноватые ответвления. Если смотреть под правильным углом, то казалось, что будто ведьма на костре виднеется.
— Артефакт? — переспросил я, начиная догадываться, откуда мог его достать отец.
— Он самый, — кивнул Кривощекин. — Мощная вещь. Но до конца не изученная. Я в артефакторике слаб, а отдавать кому-то на сторону не рискнул. Все-таки, вещь важная, да и досталась мне, я считаю, не справедливо.
— Отец так просто проиграл этот камень?
Кривощекин улыбнулся. Потом сделал пас руками и прямо над нами в воздухе возникла картинка. Это была проекция того самого дня, когда они поспорили. Опушка леса, двое — Кривощекин и Шпагин. У обоих азарт и интерес. Спор сдержанный, увлеченный, дружественный. Ставки. Ударили по рукам. Принялись стрелять. Вместо белки — серебряная монетка, которую установили на ветку метрах в тридцати. Цель и в самом деле сложная. Оружие хоть и отличное, но ведь поправка на ветер, на изгиб… Много факторов.
Я — стрелок, чей дар стрелять без промаха. И я точно вижу попадет стреляющий человек или нет. Вот и сейчас я видел, как отец метиться в цель, и довольно точно. Правильная постановка руки, верный угол. И даже предусмотреть поправку на ветер и изгиб. Все идеально.
Но в самый последний момент рука едва заметно отклонилась. Не дернулась, не вздрогнула. А именно отклонилось. А это говорило лишь о том, что отец не собирался попадать в цель. Он намерено хотел проиграть спор.
Грохнул выстрел, и пуля ожидаемо ушла выше.
Кривощекин обрадовался, но без злости, по-доброму. Даже предложил отменить спор вернуть артефакт. Отец был тверд в своем решении и не согласился. И вручил Агхору победителю.
Зачем? Зачем он так сделал? Зачем нарочно промахнулся? Я не знал ответа на этот вопрос, но понимал, что в этом скрыт какой-то тайный и скорее всего очень важный смысл.
— Вот так я стал обладателем этой жемчужины, — произнес Кривощекин, вновь наливая коньяка. — Но я понимал, что не имею морального права на этот камень, хоть и выиграл спор. Поэтому несколько раз ходил к твоему отцу и предлагал отдать его обратно. Тот ни в какую не соглашался. Тогда я решил, что камень будет у меня, никуда его продавать или использовать я не буду. Так будет честно. В любой момент отец мог его забрать обратно — я это ему не раз говорил. Но он не забирал. И камень все это время хранился у меня. До одного неприятного момента…
— Камень выкрал Ерофеев? — вдруг догадался я.
Вся эта история про то, что Кривощекина якобы застукали в щекотливой ситуации с девицей легкого поведение — не более, чем прикрытие. Глава рода не хотел, чтобы о истинных мотивах дуэли кто-то посторонний догадывался (а я, как исполнитель, как раз-таки и был этим посторонним). Поэтому и придумал такую историю. Причем сделал ловко. Такая щекотливая ситуация, которую он придумал, прикрывает глаза очень сильно. Чем бредовей выдумаешь — тем правдивей кажется по итогу. Хитрец!
— Сын Ерофеева был у нас в гостях — заходил к Ирине. Тогда видимо и увидел камень и положил на него глаз. А потом выкрал его.
— Уверены, что именно он, а не кто-то другой?
— Конечно он! У меня же кругом камеры наблюдения!
— А почему не предъявили главе рода?
— Предъявлял, и ему, и его сыну. Только те открещивались. Говорят, видео с камер можно легко подделать, а самого камня как улики мне не найти. Да у него и связи на тот момент кое-какие были. Не победить мне его просто так было. В общем, глухое дело, что и говорить. Но я терпеть этого так не собирался!
Кривощекин стукнул по столу.
«Верно, — подумал я. — И потому нанял меня, чтобы я вызвал Ерофеева на дуэль».
— Камень так и не удалось вернуть? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Кривощекин. — Частный ищейка сказал, что камень на самом деле был у Ерофеевых, но потом исчез. Мутное дело. Я бы плюнул на все, даже на свою гордость, и не такое у меня крали. Но ведь это камень твоего отца, понимаешь? Он мне как память важен. Тем более умер Костя Шпагин, светлая ему память. Агхара — единственное воспоминание о нем и было у меня. А теперь и этого нет.
Я пристально смотрел на Кривощекина. Теперь он открылся мне совсем с другой стороны. Он был другом отца и действительно скорбел после его смерти. Но в чем ключ, о котором говорил Гезе? Где разгадка и связь с Искариотом? Странный артефакт Агхара? Про него нужно узнать подробней.
Я уже собирался было аккуратно уходить, как вдруг снаружи, на улице, послышался грохот и ругань. Кривощекин отвлекся от разговора, посмотрел в сторону окна.
— Что там происходит?
Вновь раздалась ругань, уже гораздо громче. Потом — звон разбитой посуды. Стало понятно, что происходит что-то не запланированное.
Мы поднялись с кресел, прильнули к окну. Часть бала организовали во внутреннем дворике имения Кривощекины — теплая погода позволяла. Были накрыты столы, по зеленой лужайке ходили гости, а оркестр играл приятным вальсы. Там же, на зеленой лужайке, среди столов и гостей, было оживление — какой-то гость буянил, верно перебрал. Я подумал, что ситуация ерундовая — на таких балах привычное дело, сейчас придет прислуга и аккуратно уведет буяна.
Но Кривоещикн так не считал, он пристально смотрел на гостя, хмурясь. Я понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее и потому присмотрелся к гостю.
Это было крепкий мужчина уже в годах, достаточно богато одетый, скорее всего глава какого-то рода. И едва он начал кричать, как я понял, что ситуация и в самом деле необычная.
— Кривощекин! Где ты спрятался? Выходи! Что ты тут устроил? Бал? Празднуешь смерть⁈ Веселишься на теле моего еще не остывшего сына.
— Это… — начал я.
Кривощекин кивнул и закончил за меня:
— Это — Ерофеев…
— Что он тут делает⁈ — возмутился Кривощекин, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос.
— Выходи! Где ты спрятался? Давай поговорим как мужчина с мужчиной! И не нужно мне говорить, что ты не причастен к смерти моего сына. Не отпирайся.
Ситуация накалилась до предела за считанные секунды. Оркестр продолжил играть, но сбившись на полтакта и уже не так уверенно, гости перестали разговаривать и уставились на пришедшего.
— Ну? Что ты спрятался в своем замке? Струсил? Ты всегда был трусом!
Гость был явно пьян, это ощущалось по шатающейся походке и замедленной речи.
— Вот ведь подлец! — выдохнул Кривощекин.
Я хотел успокоить его, но тот резко подскочил, развернулся на каблуках и рванул к двери. Он собирался встретиться с Ерофеевым.
Я выругался. Рванул за ним.
— Постойте! Не делайте глупостей! Охрана сейчас его уведет!
Кривощекин остановился на полпути. Я уже было обрадовался, что он прислушался к моим доводам. Но тот даже и не думал меня слушать. Он смотрел на стену и выбирал ружье. Вот ведь черт! Только стрельбы еще не хватало тут.
— Сейчас я разберусь с этим негодяем, раз и навсегда! — произнес Кривощекин.
И схватив ружье, выскочил в коридор.
Я последовал за ним.
Нагнать Кривощекина оказалось не так-то просто, только уже на улице я смог перехватить его. Но он оттолкнул меня, прорычал:
— Сашка! Не лезь в это дело!
И направился прямиком к Ерофееву, который только этого и ждал. Подскочила охрана, но Кривощекин махнул им — не лезьте.
— Готов ответить за смерть моего сына, подонок? — процедил сквозь зубы Ерофеев, доставая пистолет.
— Готов ответить за воровство вещи, которая не принадлежит тебе? — в тон ему ответил Кривощекин, заряжая оружие.
— Папа, не надо! — выскочила Ирина.
— Дочь, уйди!
Кривощекин махнул охранникам, и они отстранили девушку.
— Саша, они же поубивают друг друга! — в бессилии, всхлипывая произнесла она.
— Я готов застрелить тебя как собаку! — прорычал Ерофеев. — Но выше этого. Будем стреляться! Дуэль!
— Дуэль так дуэль! — тут же подхватил Кривощекин.
И я вдруг понял, что он эту дуэль не выиграет. Ерофеев, хоть и был пьян, оружие держал уверенно, в каждом движении чувствовалось, что с пистолетом обращаться он умеет. А вот Кривощекин, не смотря на свою страсть к коллекционированию оружия, пользоваться им умел весьма посредственно. Поэтом и в кабинете нет чучел животных — он просто ни в кого не попадал ни разу.
Ему не победить.
— Постойте! — уворачиваясь от охранников, я подскочил к Кривощекину. — Вам нельзя стреляться!
— У меня нет выбора, — ответил тот. — На кону честь семьи.
И в его глазах я вдруг увидел, что он тоже прекрасно все понимает — кто будет победителем.
— Нет, — сказал я и перехватил оружие Кривощекина.
Жест этот в обычной жизни мог считаться сильным оскорблением, но глава рода лишь удивился.
— Вы не пойдете, — ответил я на вопросительный взгляд Кривощекина. — Вместо вас на дуэль пойду я.