Каратели

Глава 40

POV Диана

Главное - не оглядываться назад, спрятать нос в куртке, склонить голову к асфальту, лишь бы не увидели бесполезных слез. Андрею на прощание махнула рукой, а он в ответ улыбнулся, как старому другу и коротко бросил теплое слово: «Удачи». Да, пожалуй, она пригодится в новой жизни.

И направилась сквозь тоннель, в котором буйные ветра сменяли погоду в округах, а потом через вторую границу со служащими Питера. Температура воздуха значительно выше, чем в Приаме, солнце немного подогревало разгоряченную толпу Клейменных. Многие из нас сняли верхнюю одежду.

Я предпочла скрыть тело одеждой, так было комфортнее.

После часа путешествий по теплым улочкам вскоре добрались до пятиэтажного здания из желтого камня, крыша представляла собой стеклянный прозрачный купол (там располагался конференц-зал для переговоров, вид на звезды ночью должен быть потрясающий).

При входе в здание Каратели из охранной будки допросили, выслушали и препроводили в кабинет отца.

Около двух часов вождь решал дела Клеймённых, меня принял последней.

Не было сильных, крепких объятий, даже банального поцелуя в щечку или пустых фраз-вопросов: «Давно не виделись. Как ты? Жива-здорова?»

Вместо этого дождался пока закроется дверь за последним Клеймённым, Карателей-охрану проводил прочь, открыл окно, чтобы свежий воздух проветрил помещение, в котором недавно побывало много народу. Передвигался отец не спеша, словно бесконечное время для нас. Теперь действительно много времени, я попала к нему в клетку, добровольно вошла и пищать больше не имела права. Он дарит мне охрану и спокойствие, я взамен – продолжаю быть подопытным зверьком.

Меня отец посадил в черное кожаное кресло, а сам бедрами уперся в стол, ноги скрестил буквой Х.

На одном ухе отца множественные серьги, наращенные волосы без седины значительно сбавляли лишние годы.

Не только я, но и отец провел молчаливый осмотр и прозвучал вопрос-рассуждение:

- Я говорил Гектору не портить тебя… так… - пальцем начал постукивать по воздуху, будто что-то решал, поспешно обогнул стол. Наклонившись к компьютеру, начал водить пальцами по матричной сетке экрана. – Займемся немедленно твоим здоровьем, отправим к врачу, я позднее посмотрю результаты. Подлатаем маленько, а то Гектор слишком попользовался тобой. У нас был иной уговор… буду на будущее знать, что слово Гектора –пустой звук.

- Не хочу врачей… - перебила, заставив отца оторвать внимательный взгляд от экрана и наконец, понять, что его слово -- не есть приговор. – Сейчас я хочу побыть одна в тишине и без опаски нарваться на неприятности. Это можно обеспечить?

- Конечно. Два-три денька хватит? - неожиданно спокойно отреагировал. – Кстати, показать твоего будущего Единственного?

Я лишь отвернулась от папаши и выдохнула огромное количество воздуха, заменяя крик и раздражение этим простым способом. У него мысли только об одном.

Папа развернул экран компьютера и показал фотографию неизвестного Карателя.

Окинув равнодушным взглядом облик потенциального единственного, какие выводы сделала? Не урод, вполне брутальная особь, брюнет.

На мгновение внешность будущего Единственного расплылась и соединилась с моим Карателем. Черты схожи. Серьезный мужчина, даже на фотографии впечатление, что выполнял важное задание, а не просто фотографировался на фоне океана и жилого трехэтажного дома.

Возможно когда-нибудь, спустя много лет, когда воспоминания-отрава о Гекторе уйдет из организма я позволю себе немного вновь кем-то отравиться. Вряд ли также сильно, но хоть немного попробую отравиться мужчиной, похожим на Гектора.

- Возраст? – спросила у отца.

На вид возраст приличный. Суровая красота, не пацанская.

- Тридцать один….

Ладонями бахнула по подлокотникам и потерла кожу, царапая ногтями обивку, чем сдерживала гнев. Общение с отцом давалось крайне трудно.

- Тринадцать лет разницы? А если его инфаркт хватит в ответственный момент? Не мог найти Карателя помоложе?

Несколько минут отец смотрел внимательно на новую дочь, недовольно нахмурив брови и соединив их в одну густую черную линию.

Раздраженно заметил:

- Ты изменилась.

- Совершенно верно, вождь. Как вы всегда и утверждали на собраниях на острове. Людской мир меняет нас, высасывает добро, а в ответ наполняет гнильем. Мы уже не те наивные дети, которые были на острове. А насчет твоей мечты… мы с Гектором создали пару, поэтому если сможешь оборвать нашу связь, то будет тебе счастье в виде внука или внучки неопределенного генома от «твоего» Карателя.

***

Отец выполнил обещание, дал отдохнуть, успокоиться. В самом конце Питера находился элитный поселок на берегу океана. Питер – это единственный из округов, имеющий прямой доступ к воде, в остальных - нет открытых водоемов, лишь подземные воды. Единственные места, в которых можно было поплавать – это Водный парк с горками, куда Гектор однажды привел на свидание.

Отец подарил домик, очень милый, двухэтажный. Эта прелесть полностью в моем распоряжении. Обещал немедленно заняться документами и оформлением меня, как гражданки округа. После переворота всем Клеймённым наравне с Карателями и людьми выдавали паспорта, наделяли общими правами. В Приаме пока такого не было, цивилизация не дошла до них.

Домик на берегу – это Рай, будто я вновь на острове: желтый песок на пляже, бирюзовый океан, свежий воздух. Уже двое суток, закутавшись в теплую куртку, сидела на полотенце и слушала океан. Я и спала на пляже, заходила в дом наскоро перекусить фруктами, которые в изобилии росли на территории дома.

Не знаю, о чем думала в то время…обо всем…вспоминала, думала и так не переставая. Переваривала произошедшие в Приаме события, с улыбкой - хорошие, и закрывая глаза – плохие. В первую ночь проснулась от кошмара, в котором главный герой Игорь вновь сковывал ремнем и привязывал к кровати. Больше я не засыпала, теперь попыталась отчетливо вспомнить кадры. Понять, правда они или сон, что было на самом деле, а что бред воспаленного страхом сознания?

Странная защитная реакция от насилия. Я договорилась сама с собой – плохие воспоминания решила считать сном. Втайне надеялась, а может Игорь не стал трахать припадочную? Зачем заниматься некрофилией? Я много времени была без сознания. Разве очень интересно просто трахать бревно? Хотя, наверное, это мои глупые мечты, надежды, чтобы не загнуться от жалости к себе и убрать отвращение к телу.

Осознанным враньем самой себе я пыталась защитить разум, лишь бы не сойти с ума. Представить, что Игорь - это сон, иллюзия. Между нами ничего не было.

Краснота-раздражение на теле спала, а подцепила или нет венерическую болезнь я пока не знала. Если подцепила – значит, все-таки было.

Приходил Артем -- неуверенный, молчаливый, бездушная кукла, не знал, с чего завести разговор, как утешить, поэтому мне приходилось улыбаться и изображать вселенское счастье. Потом явились Эля с Алиной посидеть на пляже и покушать фруктов. При виде Василия, прилетевшего с подругой, в голове заработало с десяток шестеренок одновременно. Я такого прилива вдохновения еще ни разу не испытывала с тех пор, как появилась в Питере. Как глоток воды среди засухи, открывшееся второе дыхание, щелчок, пинок для новой жизни. Не знаю почему, но слезы закрыли веки, пряча черное пятно птицы.

Связь с Приамом отсутствует, ее блокировал энергетический купол, но Вася спокойно перемещался над высокими стенами, защищавшими округа. И через него я могла отправить сообщение Гектору. Мы можем общаться друг с другом. Всего на секунду я усомнилась, прекрасно понимая, что ниточка-связь между мной и Гектором уничтожена, не надо ее снова протягивать. Но меня безумно тянуло. Я хотела его увидеть и очень сильно скучала. Будто действительно половину тела выдрали и без него совсем не жилось. Не дышалось. Плохо передвигалось.

Тем не менее на третий день я отправилась в центр на обследование. Перед разрывом связи с Единственным было необходимо удостовериться в здоровье организма и его способности перенести процедуру.

Пора было оставить Гектора в прошлом, окончательно освободиться от связи. Все воспоминания я просмотрела и надежно закрыла в тайничке внутри себя. Иногда буду с улыбкой открывать и вспоминать только хорошее, что было между нами. А теперь пора порвать связь с Гектором. Навсегда.

***

POV Илья

Осталось семь дней. Минус один день, который провел в больнице, восстанавливаясь после ножевого ранения. Остальное время провел, решая ряд проблем.

Произошла невероятная трагедия. Напоминал Игорю, что не стоит злоупотреблять алкоголем, прямо главный бич моей второй руки. А он вечно не слушал, а зря. Возвращался морозной февральской ночью после вечеринки, а погода отвратная, а дорожки скользкие, а на пути стайка молодежи. А молодежь не спокойная нынче, жестокая в силу нестабильной обстановки в округе. Ну и поскользнулся Игорь случайно на льду и сорок восемь раз упал на нож отморозков. Его кишки и член с яйцами выбросили в подворотне дожирать собакам.

По причине того, что Игорь был в невменяемом состоянии, к сожалению, огромная компенсация, которая следовала после смерти Карателя его семье, была утеряна. В трудовом договоре с Карателями четко запрещалось употреблять алкоголь и психотропные препараты во время службы. А у него и наркотики нашли в крови, поэтому я конечно, пообещал его родителям что-то сделать с этим пунктом, но против трудового договора не пойдешь? Ну как? Я против закона? Нет, конечно… Я исполняющий закон, контролирующий его соблюдение.

Вторая трагедия: и как так могло случиться буквально за одну неделю! Неудачная неделя. Моя любимая женщина, моя запечатанная по паспорту, так опозорилась. Ох, извинялась, а мне как…ну как смотреть в глаза женщине после всего? Была на какой-то вечеринке с подружками, помимо обычных процедур – прогулка на лимузине, распитие шампусика, танцев, перепила алкоголя и –о, позор! -- любимая возвращалась домой почти нагишом в одной голубой любимой куртке и в сапогах. Вот незадача, но по дороге она заснула по середине округа на фонтане, а затем появилась в таком виде у нас в квартире.

Мы с Лилей не проживали вместе, но любили друг друга просто до посинения (или позеленения) и я был не в курсе гулянок своей запечатанной. Но соседи-то добрые люди и видели, когда любимая заявилась домой с тремя лицами неопределенной криминальной наружности. Я понимаю, у нас связь, и чисто физически она не может изменить. Ну а с другой стороны, я так и спрашивал у дознавателя.

- Всякие есть способы удовлетворения друг друга. Может минет там…- предположил я задумчиво, потирая пальцами отросшую щетину.

А Каратель средних лет ходил по квартире и рассматривал следы «сексуального преступления». Широкая кровать с балдахином, мягкая, пуховая, в ней утонешь, а там на простыне в виде круга следы спермы. Я незаметно скривился от одного вида.

Работнику было необязательно знать, что я его высший начальник. Предположительно я -- обычный добропорядочный гражданин Приама.

- А может петтингом они баловались! – выдвинул новую версию, указывая в стороны открытой двери, откуда открывался вид на ванну.

Все джакузи заблевали, уроды пьяные!

– Мне даже представить очень больно. Понимаете, я ведь не каждый день появлялся. Примерно раз в неделю возвращался к любимой, и вполне возможно все последствия измен на ней уже исчезали. О, боже, -- пальцами помассировал кожу на лице. – А если, если она чем-нибудь больна… может все-таки изменяла и сейчас она больна, а если и меня она того…заразила. Господи, мне нужно срочно выпить.

Очень тихо демонстративно я прошел к барному шкафу с крепкими спиртными напитками. Достал два стакана, предлагая сотруднику выпить со мной. Конечно, поначалу тот отказался, но когда увидел, в каком я неадекватном состоянии, со временем согласился.

Я был в ударе, ведь «Свет моих очей, благоухающая роза из садов Эдема, муза моей жизни, прекрасная нимфа, ключик от моего сердца» обманула меня!!! В общем, словарная ересь из эпитетов лилась изо рта розовым фонтаном. Еще со слезами на глазах я процитировал стихи известного поэта, одновременно морщась от обжигающей текилы.

О, да, Каратель вошел в мое положение, вскоре присел со мной за столик перед открытым окном и закурил с грустным выдохом. Я конечно, глядел в окно, избегая смотреть на траходром перед глазами, где мне жестоко изменяли, был весь в грустных мыслях. А Каратель успокаивал меня, да, у него тоже был неприятный инцидент в жизни. Запечатанная попыталась изменить, понадеялась презерватив спасет и не подцепит болячку.

- А все равно сдохла от венерика, сука! Не помог презерватив. – засмеялся Каратель, шарахнув стопкой стакана по столу и хлопнув по колену, обтянутому черными штанами. Поглядел, как и я в окно, на открывающийся вид на серые монотонные многоэтажки.

Искренне удивленный бурной реакцией, я перестал делать из себя вид ценителя одиночества, и оскорбленной невинности, полюбовался за злорадством служащего.

– Ах, ты ж…сука…сука, -- продолжал тот причитать, задумавшись о чем-то и глядя на паркет. Будто видел там труп своей запечатанной.

А еще говорят…я – жестокий….

В результате посиделок мужчина очень помог. В крови Лили обнаружили психотропные препараты (в душе не знаю, откуда? Должны быть только снотворное и возбудитель) а я еще удивлялся, хрен ли она заснула на фонтане, похоже действие наркоты усилило эффект снотворного. Бедная сначала облилась в кафе, разделась чтобы посушить вещи в туалете (это надо догадаться, сука, только идиотка Лиля могла повестись на развод), а вещи кто-то спер. И каким-то образом эта пьяная дура в одних трусах, сапогах и шубе пошла по округу.

Видимо, она конченная совсем… либо алкоголичка, либо наркоманка, словила галлюцинации, и мне очень страшно находиться с «такой» женщиной рядом. Было решено по результатам обследования определить Лилю в психиатрическую клинику, меня на основании этого документа (УРА!) освободили от официальных обязательств. И мою фамилию больше не будет осквернять Лиля.

Теперь по паспорту я молод и холост и в случае непредвиденных обстоятельств всё имущество, накопленное мной, отцом и матерью, переходит ближайшим родственникам: Лене, Анжеле и тете с дядей.

Я пытался достать Люду, но отец неплохо скрыл ее от меня, поэтому банально не хватило времени.

Мог еще позаботиться об Игоре – Единственном сестры, но решил оставить проблему для Лены. Если захотят с Андреем, если примет его, моих денег вполне хватит для процедуры разрыва связи.

Даже Клеймённым в округе представлена возможность выживать. Они свободны.

Осталось последнее дело.

***

Февральский солнечный день снаружи, а внутри меня -- покой и уют. Встречу со знакомым назначил в кафе. Расположились за столиком с мужчиной в черном костюме, на его тонких закрученных усах остались капли кофе. Это худой и вышколенный рабочий юрист для моей семьи.

Пока я пил кофе и набирал сообщения на телефон, на стол легла кипа бумаг. Мужчина сверху похлопал ладонью.

- Илья Владимирович, подпишите. Проверьте…

- Я уверен, вы выполнили все указания точно.

Заулыбался, как и всегда. Я – это улыбка, общаюсь только посредством улыбок. Во мне же нет чувств? Я – робот из кожи и крови, и без сердца. Не умею чувствовать и мне не бывает больно. В груди никогда не болит, не сверлит зудящая, протяжная пустота одиночества. Пусть так и будет в дальнейшем.

Поднял кипу бумаг, скользнул взглядом по наиболее интересовавшим местам, которые исправил в документах. Всё в порядке. И принялся закорючками подписывать фамилию Смирнов. Смешная фамилия – Смирный. Я -- не смирный!

Дверь открылась, заставив отвлечься от подписания важных документов. Всего на секунду.

При входе показалась живая улыбчивая статуя Андрея, который остановился, пропуская выходящих мамочку с девочкой.

Его только не хватало.

- Здравия, господа! – поздоровался друг.

Я рукой махнул на приветствие и максимально быстро закончил подписывать документы. Лишь бы не заметил Андрей, а то не оберешься лишних вопросов.

- Михаил, всё готово! Спасибо за работу, - взял быстро кипу шершавых бумаг и буквально воткнул в руки мужчины, поторопил юриста, чтобы избежать лишних вопросов. Встал со стула. Нарисовал на лице эмоции радости и удовольствия.

– Михаил, мы вроде все вопросы решили. Будьте добры! – указал я в сторону двери. Юрист, как раз поднялся для рукопожатия с Андреем. Озадаченно посмотрел на меня, удивленный бестактностью, но прокашлявшись кивнул.

- Конечно, Илья Владимирович, здоровья вам и вашим близким.

Ноги в черных брюках (не мог Каратель появиться при мне в плохом виде, ниже его достоинства) прислонил друг к другу. И поклонился на раз-два. Строго взглянул, прочитал мысли и улыбкой ответил на мою фальшивую.

Андрей внимательно проводил взглядом уход юриста, повернулся ко мне с озадаченным вопросом на лице.

- Это кто? – плюхнулся на стул, растопырил ноги в разные стороны и закинул руки за голову.

- Дела, - отмахнулся я. Пришлось несколько минут, чтобы не вызвать подозрений, сидеть пить кофе и смеяться, изображая веселье. Хотя градус терпения упал до критической отметки.

– Слушай…давай сегодня бухнем…я замотался, как раб. Устроим полный отрыв? – предложил Андрюха.

- Конечно! – кивнул, отсчитал несколько купюр и швырнул на стол. Цвета перед глазами расплывались, всё стало серое, блеклое. Былые радужные краски Диана забрала с собой.

Медленно я обогнул стол и встал сзади Андрея. Положил ладони на его плечи, по-дружески твердо сжал и пообещал:

– Завтра в девять вечера. Сегодня не могу. Я по телочкам!

Андрей с удовольствием засмеялся, поддержал прекрасное настроение, которое я столь любезно изобразил.

- Заметано! А я думал, ты совсем сдох! – показал на меня пальцем будто обвинял в чем-то. А теперь помиловал -- опустил палец.

- Ты клевый! – сжал плечи Андрея, поддерживая его, ну и, в конце концов, иногда требовалось тепло родных и близких. А Андрей близкий. Самый близкий и единственный, терпящий всё друг. Я наклонился к нему, сжал по-дружески крепко его плечи, чтобы почувствовать нашу дружбу.

- Бл*, Илюх, ты пугаешь. Тебе всего лишь шины прокололи? Хрен с ним, я пару дней нас покатаю. Что ты так расстроился?

Я разогнулся резко, похлопал по плечу друга. Реального Карателя, который смотрел всегда в душу. Еще раз похлопал. Никак не мог оторвать ладоней от него. Как будто связь с миром через него. Без него давно бы сдох.

- Завтра бухнем. Позвоню в девять. Сегодня я занят. - шепнул. А голос не реальный, какой-то убийственно-тихий. Не мой. Не живой.

И ушел из кафе, где бежевые стены и цветы в горшках по периметру помещения. Где тепло и уютно посетителям, но только не мне. Мне уютно только с Дианой рядом. Как бы она себя не вела, я рад ее близости. Пусть кричит и недовольна, зато я доволен и рад за нас двоих.

Пешком добрел до родного дома, где родился и провел детство. Самое родное место. Было. А сейчас дверь отсутствовала, в доме - мрак и ветер беспрепятственно гулял в коридоре. Я не разулся, но свет при входе включил.

Сколько раз забегал сюда пацаненком, а мамка обнимала, а я вырывался. Считал это розовыми соплями. Отбрыкивался от близости, пожалуй, именно сейчас я хотел, чтобы мать обняла и прижала к себе.

Именно сегодня. И, пожалуй, даже отца хотел бы увидеть. Хотя не… Он бы сказал, как и всегда. Ты вырос дерьмом, мой сын. Ты должен быть не таким.

Я хотел, чтобы он гордился мной, но видимо, не получилось и уже не получится.

Зашел в кухню. Включил свет. Долго массировал виски пальцами, сидя на стуле, пока в окно, уцелевшее после налета Карателей не стукнулся неизвестный предмет. Что-то черное и тяжелое. Я повернул лениво голову в том направлении. Предмета больше не было.

Меня ничто больше не интересовало в жизни. Я считал дни…часы…минуты…секунды…

Странно, стук в окно прекратился, а через секунду что-то стучать начало в дверь на кухню. Я открыл дверь, успел пригнуться тогда же в кухню ворвалось черное пятно.

Ворона! Поганая птица! Черная тварь уселась на стол передо мной и повернула голову, будто подзывала к себе.

А на ее лапе углядел привязанную белую бумажку. Странно. Распечатал. Развернул и увидел на белом листе черные закорючки. Красивые закорючки.

Листок сантиметров десять на десять я долго читал. Читал и читал беспрерывно. И улыбался имбецильной улыбкой.

«Если захочешь, напиши мне, а Василий принесет ответ. Я бы хотела поддерживать с тобой связь.

Диана.»

Всю оставшуюся ночь аккуратно вырезал из альбомного листа квадрат ровно двадцать на двадцать. Нашел у Анжелы в комнате фломастеры и вырисовывал на квадрате огромное ровное сердце. Позднее разрисовал его кроваво-красным.

Под ним написал то, что не успел произнести. Не хотел осквернять Диану пустым признанием в любви.

На сердце написал.

«Мое сердце. Дарю. Обращайся бережно.»

Ладно, напоследок можно побыть романтичным. Пусть знает. Диана все же девочка и я уверен, что ей понравится.

***

В полуразрушенное здание Карателей вошел ближе к вечеру. В блестящий, некогда залитый золотым светом холл -- это единственное помещение, уцелевшее после взрыва. Верхние этажи рухнули, а здесь среди завалов камней осталась небольшая площадка. Затемненная, почти без света.

Под кроссовками хрустели камни, превращаясь под давлением в мелкую крошку. Со всех углов поднялись с корточек несколько теней и одна самая главная – огромная, размером с двух мужчин. Давид и Ден.

Звон ножа о камень, намеренно раздражал мои нервные клетки. Предостерегал или скорее угрожал, предсказывая что последует после этого звука. Дальше послышался звон шипов напульсников, которыми пренебрежительно провели по стене, сдирая побелку.

- Ребят, давайте без детского сада? Ваши методы запугивания для маленьких мальчиков очень сильно смешат.

Что я от души с огромным желанием и продемонстрировал, засмеявшись.

- Ох, насмешили, ребятки, насмешили! – вытер рукавом куртки мнимые слезы, выдохнул, раскинув руки в разные стороны сделал круг. Рассматривая мелькающие повсюду рожи Карателей, которые пришли по мою душу. Остановил верчение тела возле Дена и Давида.

- Мы тебя предупреждали, Гектор, - горечь в его голосе унизительно сейчас плюнула мне в рожу. Я почти физически ощутил этот плевок-жалость в рожу. Хотелось взять пальцами и содрать ногтями противное ощущение.

- Не надо меня жалеть…- предупреждающе проговорил шепотом.

- Народ Приама всего лишь требует отомстить за теракт, за жертв. Сколько их было? Сотни. А ты должен был казнить Клеймённых преступников – Твардовского или Абрамову. Но ты отпустил… Народ Приама готов жить отныне в мире с Клеймёнными, но жертва должна быть? Если не Клеймённые, то за них отвечаешь ты. Так что…

- А можно без прелюдий? Переходите, мальчики, к делу. – перебил демонстративно разглядывая сквозь полумрак маникюр. У меня под ногтями, наверное, въевшийся слой крови. Все руки прогнили от запаха крови.

После минут десяти побоев палками, кастетами и всяческими приспособлениями дали десять секунд восстановить дыхание. Я так и остановился, руки на колени поставил и согнулся.

- Вот это был удар! Давид прям в десяточку! – голову поднять не мог, но вот палец поднял в неопределенную сторону, где должен быть сиамский близнец.

- Это коронный удар по почкам! – гордо донесся ответ.

С трудом перевел дух, сплюнул кровь. Противный привкус металла жутко бесил.

- То-то я думаю поссать кровью захотелось… - пробубнил себе в ноги, а потом более громко. – А долго еще наша встреча продлится?

- Ровно в девять назначена казнь…

- Что будет прям эта клоунская казнь на площади? – кивком Ден подтвердил страшные догадки об моей участи. Я собрался с мыслями, привстал, указательным пальцем поманил ребятишек к себе.

-- Хрен вам, а не Абрамова, а от меня надеюсь отравитесь. Во мне полно яда.

А потом медленно прошел по внутреннему кругу, останавливаясь напротив каждого из Карателей, стоявших непроходимой стеной.

- И с каждым из вас, - улыбался каждому Карателю, пока еще хватало сил улыбаться. – Мы непременно встретимся в АДУ. И там-то я вас всех ВЫ-Е-БУ! Поехали…

Резким жестом рванул куртку на груди, сорвал ее и кинул на грязный пыльный пол.

POV автор

Казнь на главной площади состоялась в девять вечера. В былые времена там казнили Клеймённых в угоду бушующей ненавистью толпе. Та бесновалась, кричала, бросалась камнями в жертву, привязанную к столбу. Когда же гнев толпы стихал, то наступал черед сожжения. После чего хрипящее от страданий тело, сжираемое огнем, продолжали убивать. Два Карателя забивали колья в горло Клеймённого, чтобы тот перестал выплескивать боль и раздражать округу своим криком. А из раны жертвы кровь скатывалась на деревянный помост.

Когда Клейменный свешивал голову, огонь выключали, а обугленное тело скатывали на помост и оставляли валяться без права захоронения. Они недостойны покоиться в земле, их участь -- остаться пищей падальщиков.