Рассердившись за свой испуг, Уран срывающимся голосом спросил:
- Чего тебе надобно, старче,- при этих словах очи громовержца блеснули огнем.
Только калика перехожий совершенно не смутившись, тут же задал ему встречный вопрос:
- Я на своем веку повидал не одну сотню богов, богинь и божичей, и все хотел у вас спросить, что такое бог. Это состояние души? Образ жизни? Или работа?
Сказанное стариком смутило громовержца, он стоял и думал, прикидывая так и эдак, пытаясь сформулировать ответ:
- Э-у-ю-я-э.
А старик вроде и не слышал его Э-у-ю-я-э, продолжал говорить:
- Знаю,- он махнул рукой куда-то в сторону горизонта,- знаю, там многотысячные орды Ареев жгут свои города и движутся сюда, чтобы завоевать твои земли. А ты против них словно былинка на ветру, сомнут они былинку и не заметят.
Эти слова змей Офион расценил по своему, выдохнул облако недовольно-сажного дыма и готов был в один миг проглотить дерзкого в речах старика, только Уран окриком остановил змея.
А старик, как ни в чем не бывало, продолжал:
- Не бойся смерти. Смерть - есть рождение, а рождение сродни смерти. Поэтому остерегайся не их,- показал рукой в сторону горизонта, откуда двигалась Арийская орда, - их замыслы тебе известны, остерегайся того, кому судилось тебя низвергнуть, и кто в сердце своем вынашивает твою смерть.
Уран судорожно натянул поводья упряжи, да так сильно, что его драконы, задрав головы, затанцевали на месте, порываясь встать на дыбы.
Словно протрезвев от речей старца, Уран хмуро глянул на калику и говорит:
- Зачем ты мне все это расказываешь так долго и не понятно, неужели ты думаешь, что кому-то из демоносов может прийти в голову мысль поднять руку на своего царя и бога. Это же нонсенс, демоносы до такого никогда не додумаются, ибо их помысли чисты.
- Так было когда-то, - отвечал старик, - но теперь все изменилось. Посмотри вокруг, много ли демоносов помогают тебе ограждать свою землю, да и до войны охочих немного найдется, а все потому, что в продолжение многих поколений, демоносы вели праздный образ жизни, сытно ели, сладко спали и совершенно переродились. А ведь раньше все было по-другому. Демоносы жили в гармонии с окружающим их миром, трудились в поте лица, добывая себе пропитание, развиваясь духовно. Они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все кроме добродетели. Ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали, чуть ли не за досадное бремя - груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства. Но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что все это обязано своим возрастанием, общему согласию в единении с добродетелью. Пока демоносы так рассуждали, божественная природа сохраняла в них свою силу, а их достояние возростало, но когда унаследованная от природы добродетель ослабла, возобладал их звериный нрав. Вот тогда-то они и погрязли в своих пороках и роскоши. А наемный рабский труд превратил их в хилых и больных, не способных к сопротивлению.
Уран, словно протрезвев от речей старика, пытался что-то возразить, только никак не мог найти нужные слова.
- Я, бог неба, Уран-громовержец, сотворил этот мир, создал законы и уклад жизни, казалось бы я должен знать все и вся, но даже я не могу понять ход твоих мудреных мыслей.
- Неправда, божич, ты все понял, - и жабьи губы юродивого старика сложились во что-то похожее на улыбку.
Я вот по-другому тебе объясню, чтобы было понятней, только слушай, не перебивая. Полетела как-то оса искать пух, чтобы свить себе гнездо, и былинкой поранила себе ножку, потекла кровь, одна капелька упала в глаз воробью, который дремал в листве дерева. Испугавшись, воробей закричал, что было мочи. Услышала его крик ласточка, дремавшая в кустах лавра, полетела и ударилась головой о дерево, на котором спала обезьяна. Обезьяна с перепугу так трухнула дерево, что с него сорвалось несколько кокосовых орехов. Один из них угодил прямо в голову дракона, который спал в тени дерева, и он тутже умер от сотрясения мозга.
- К чему ты клонишь? Ответь, - спросил Уран.
- Наш мир напоминает паутину, достаточно прикоснуться к одной из ниток, чтобы задрожало все полотно.
- Какая паутина? Какое полотно? - пытался возразить Уран.
Глядь, а старика будто и не было вовсе. Вот только что стоял и нет его, растаял белым облачком. Где стоял - трава примята, куда ушел - следа не видно. Только слова «Алатырь камешек», «Алатырь камешек» повисли в воздухе и колышутся на ветру.
Урану стало не по себе даже от одной, из тысячи услышанных мыслей. Все, что говорил калика перехожий, он чувствовал всем своим нутром, ощущал каждой клеточкой своего тела, только не мог сформулировать.
А старик взял и разложил все по полочкам, четко и ясно.
- Да ну тебя, - крикнул он в пустоту, - я знаю, ты слышишь меня, и вот, что я тебе отвечу:
- Каждый норовит подколоть меня, побольнее задеть за живое, а помощи от вас, как от козла молока, самому приходится строить Змиев вал, ограждать свою страну от Гипербореев.
- Пху на вас всех,- сплюнул на руки Уран-громовержец, принимаясь за работу.- А то я и сам не вижу, что демоносы выводятся как класс. Но ведь не бросают же матери своих больных и хилых детей, вот так и я не могу бросить ойКумену и ее жителей, они мне дороги, как дети малые.
А тем временем богиня молвы Осса несла во все концы огромной страны воинственный призыв титана Крона:
- Вставайте, братья и сестры. Настали чёрные времена! Ваших мужей убивают! Жен уводят в плен! Скот угоняют! Встаньте под знамена титана Крона против Арийского нашествия! Поднимайтесь и защищайтесь!
-Хей-хо, Хей-хо,- пашет степь Уран-громовержец, посвистывает, бороздочки плугом попахивает, пенья, коренья вывертывает, большие камни в борозду валит, где борозда пройдет - там ров глубокий, где пласт отвалится –там холм высокий.
Но нет покоя пахарю, отвлекают оратая от дел его праведных, не успел он борозду протянуть от края горизонта до края, уж слышит за спиной речи:
- Божья помощь тебе, оратай - оратаюшка, орать, пахать да крестьянствовать.
Обернулся Громовержец, глядь, стоит его бывшая жена Гея - всей земли царица в сопровождении свиты воинственных Ализонок. Не успел еще Уран привести себя в порядок, смахнуть пыль степей, а она уже спрыгнула с золотой колесницы, ступила на землю босыми ногами. И казалось, будто не она идет по земле, а сама земля несет её зминое тело. Желтая туника из тонкой белоснежной ткани, скрепленная на левом плече золотой брошью, усеяна мелкой алмазной россыпью, да изумрудные серьги в ушах, подчеркивали ее красоту и грацию. Уран с восторгом смотрел на свою бывшую, пронесшую сквозь века неувядающую красоту. В последний раз он не успел рассмотреть ее красоту, тогда его глаза пылали гневом, взгляд мутился от крови. А теперь, всматриваясь в черты её лица, он невольно залюбовался, воистину, подумал он, красота этой женщины подобна драгоценному камню. Сколько раз он твердил самому себе, что любовь к Гее - это всего лишь любовь сына к своей матери и не более того, и вот, наконец, уже в зрелом возрасте он встретил другую, настоящую любовь.
Все это он хотел сказать ей, вроде оправдаться в своей измене, но с уст слетели совсем другие слова, которых он и сам не ожидал от себя услышать:
- Воистину прекрасны дочери и жены моего народа,- с гордостью произнес он, приветствуя богиню Гею и дев-воительниц. Они вершина того, что сотворила природа нашей планеты, а мы, мужчины, только пьедестал, созданный для того, чтобы служить им опорой.
- Раньше ты другие слова говорил,- отвечала она.
- Раньше и ты была мне верна и послушна,- ответил Уран. Я никогда себя не прощу, что не настоял, чтобы ты в мое отсутствие переехала жить в Сорочанск, на светлый Олимп.
Щеки Геи вспыхнули румянцем гнева, казалось, она ждала этого момента и готовилась высказать все, что накипело в ее душе, и вот теперь она обрушилась на бывшего мужа:
- Я тебе отвечу так: изменила тебе не я, ты сам изменился и стал другим. Ты первый бросил Алатырь камень измены себе под ноги, даже не подумав, что сам же через него и споткнешься.
- Зря ты ругаешь меня за то, что я полюбил по-настоящему,- отвечал Уран на упреки. Ты даже представить себе не можешь, насколько она прекрасна, моя ненаглядная Дивушка, верь мне - она предел совершенства.
- Я верю тебе,- отвечала богиня земли, - но и ты послушай меня. Когда-то, очень давно, жил один бедный демонос, и была у него очень красивая жена, увидал её царь и решил отнять у мужа. Напросился царь к бедняку на обед, и тому ничего не оставалось, как пригласить его к себе. А жена бедного демоноса была не только красива собой, но ещё и умница, догадалась, зачем царь в гости набивается. Поставила она на стол всяких горшков и больших и малых, и глубоких и мелких, только вместо еды сыпнула в каждый горшок горсть пепла и овса, а сверху позакрывала их тканью, куда шелк, куда парчу, куда атлас, куда льняную ткань. Одни куски материи были узорчатые, другие пестрые, третьи простые серенькие и почти незаметные. Одни были новенькие, другие почти истлевшие, которые чуть не разваливались от ветхости. И вот пришел царь со своей свитой, гордо уселся за стол, открыл один горшок, накрытый бархатной тканью, а там лишь горсть пепла, открыл все другие горшки, а там то же самое, разозлился, кричит. Что все это значит. А жена бедняка отвечает:
- О, великий царь, не гневайся, я не хотела тебя обидеть, я просто хотела тебе намекнуть. Вот на столе горшки, накрытые кусками материи, и все материи разные, одни новые, другие старые, а пыль во всех горшках одинакова, пройдет время и все куски материи даже самые дорогие и красивые сотлеют и станут пылью. И та, которая была красавицей, с годами состарится, и та, что была самой некрасивой, станет в старости не хуже той, что в молодости блистала своей красотой.
- На что ты намекаешь, - вспыхнул гневом пристыженный Уран.
- Я пытаюсь тебе объяснить, - молвила Гея. - Женщина, к которой ты прилепился, ничем не лучше меня, но все новое - сладко, а известное - кисло, вот тебе и вся мудрость.
Уран молчал, не зная, что ответить.
А Гея добавила с укором в голосе:
- Только верное сердце и в молодости, и в старости останется прекрасным. Вот, что я хотела тебе сказать, мой бывший муженек. Ты променял меня на молодую и красивую, но такой ли она останется на долго, как знать. А ты жизнь прожил, века пережил и не понял одного, что верная жена - украшение любого мужа, она есть его самое драгоценное сокровище.
- И все же зря я не настоял на твоем переезде на Олимп,- молвил Уран, сам не понимая, зачем он это говорит.
- Знай, я никогда не перееду жить в город Сорочанск и навсегда останусь в Ирии. Я хочу быть и буду свободной, и ты не сможешь упрекнуть меня в неверности, я всегда была и буду свободна в любви. Мы, Ализонки, позволяем любить себя до тех пор, пока мы любим сами, а сколько это будет продолжаться, никто не знает, часто любовь длится всю жизнь, но может и быстро закончиться.
- Зато у нас нет неразделенной любви. Мы вольны выбирать себе мужей сами, и от этого я горда за мой народ, посмотри вокруг и убедись, какие они женственные, красивые и одновременно неприступные, будто скалы. Им под стать их верные мужья Калипиды, пахари и земледельцы, взрастившие хлеб на бескрайних просторах Ирия.
Уран слушал свою жену, она была так же хороша, как и прежде, ему казалось, он расстался с нею только вчера, и в тоже время он не узнавал её. Она изменилась духовно, стала другой, более сильной и решительной, вольной в своих суждениях, все, о чем она говорила, было правдой и неправдой.
- Демоносы сильнее демониц, к томуже жена должна слушаться своего мужа, ведь он и воин, и добытчик - изрек в свое оправдание Уран.
- А разве мало среди демоносов подлецов и трусов,- парировала Гея.
- На что ты намекаешь,- вспылил Уран,- и вообще, зачем ты сюда пришла, чтобы лишний раз обидеть меня?
- Зачем обижать, наоборот поддержать,- хлопнув в ладоши, подала знак, и тут же девы Ализонки начали сгружать с арбы всевозможные кульки и пакеты, кратеры и амфоры с едой и питьем.
- Вот, подкрепись,- заботливо молвила богиня Гея,- труд твой нелегкий, а силы у тебя уже не те, что прежде.
- Спасибо, - отвечал тронутый заботой Уран-громовержец,- это правда - силы у меня уже не те, что раньше, и бремя царственной власти тяготит меня. Поэтому я решил уйти от дел, оставить престол нашей дочери Реи, если та не будет против. Только раньше времени никому не говори, пусть это останется в тайне, - просил Уран свою бывшую.
- Я подумаю, - ответила Гея, и ее колесница растаяла в бескрайней степи.
А тем временем богиня молвы Осса разносила трубный призыв титана Крона:
- Братья и сестры! Настали чёрные времена! Ваших мужей убивают! Жен уводят в плен! Вставайте под знамена титана Крона - он спасет нас от Арийского нашествия! Поднимайтесь! И защищайтесь!
Снова скрипит плуг, вспарывая брюхо земли. Пашет оратай степи Ирийские, где борозда пройдет - там ров глубокий. Где пласт отвалится - там холм высокий. Вдруг смотрит, пыль степью клубится.
- Боже правый и левый, неужто идут Арии, - смутной догадкой мелькнуло у него в голове.
А сердце так и екнуло, неужели не успел оградить свою землю валом Змиевым. Но к своей великой радости выяснилось, это идут колонны беженцев, старики, женщины, дети, скрипят колеса телег, груженные нехитрым скарбом. Мужчины с серыми запыленными лицами гнали перед собою стадо вечножующих свою жвачку овец, быков да верблюдов. Демоносы, непривыкшие к кочевой жизни, покорно сносили все невзгоды изнурительного пути, целые народы оставляли насиженные места и шли навстречу неизвестности. Уран несколько раз останавливал беглецов и разговаривал со старейшинами родов.
- Светлый боже, - если бы ты знал, что творится в нашей стране, ты бы ужаснулся,- жаловались старики Арийскому нашествию.
- К тому же на всех дорогах рыскают шайки разбойников, они расплодились во множестве и сделались не на шутку опасными, грабят, режут и убивают переселенцев, покарал бы ты их своими громовыми молниями,- просили они Урана.
- Сделаю все, что в моих силах,- обещал он - а что ваши воины? Почему они вас не охраняют?
- Наши воины, поймав разбойников, вешают их без суда и следствия, но и разбойники не остаются у них в долгу, когда случалось им поймать кого-то из нас.
Впрочем, не одни разбойники грабили на дорогах, нищие и голодные демоносы, застав под вечер плохо оберегаемые обозы, часто избавляли разбойников от хлопот. А вот купцам было хуже всего, их грабили и разбойники, и нищие, да и сами воины.
-Так,- отвечали старики, да и то неохотно.
Двумя, тремя словами обмолвятся с Ураном и все, больше молчат, ждут, что скажет им божич. А что он может им ответить, ему и сказать то нечего.
- Крепитесь,- только и мог успокоить их Уран, и снова берется за свой тяжкий плуг.
Пашет оратай степи Ирийские, где борозда пройдет - там ров глубокий, где пласт отвалится - там холм высокий.
- Когда же, наконец, прибудут землеройные машины,- думал Уран, всматриваясь вдаль,- быстрее бы Тельхины привезли технику, помогли вспахать сыру землю.
Но сколько не всматривается в бескрайнюю даль, нет помощи, видать мастера Тельхины еще не успели смастерить землеройные машины, которые Уран приказал изготовить в кратчайшие сроки. Была середина дня, жаркое солнце жгло немилосердно.
- Нужно отдохнуть,- решил он.
Выпряг своих змеев из ярма, и сам присел отдохнуть, погреть старые кости на солнышке.
- Это ж надо, как истерлись мои железные башмаки,- рассматривал он свою обувь и ноги, сколотые колючками в кровь.
Приложив к ранам листья подорожника, сидел на пригорке, обедал, смотрел на эти бесконечные степи, сплошь засеянные спелыми хлебами, думал:
- Большая часть моей страны утрачена,- и от этих мыслей ему становилось тяжело и горько на душе,- перевернулся мир, все перевернулось с ног на голову. И все-таки я должен спасти хоть часть своей страны, оградить её высокой непроходимой стеной для арийских полчищ. Эту новую страну я назову Гардарикой, что значит – огражденная, украинная страна. А город Гелон я сделаю столицей этой новой страны, город-крепость, город-воин, он грудью встанет на защиту всего, что осталось от ойКумены, да и я сюда перееду на постоянное место жительство, буду пахать, сеять, убирать – в общем крестьянствовать.
- Только бы не было войны,- размечтался он.
И вдруг за своей спиной слышит такие слова:
- Бозя помоць тябя, оратайя - оратаяюшка, пахать да крестьянствовать.
От неожиданности Уран как стоял так и обомлел:
- Неужели Арии,- мелькнуло у него в голове, и холодный ознобо, побежал у него по спине, аж до самых поджилок.
Оглянулся, утирая рукавом холодный пот, и тут же его рот отвис аж до подбородка, небо озарилось молниями, и раскат грома прошол от края до края земли.
- Бозя помоць тябя, оратая – оратаяюшка,- ласково здоровался с ним огромного роста детина, по виду чужестранец из далеких неведомых стран.
И до того вид этого чужестранца был необычен, что просто жуть. Будто и не руки у него вовсе, а змеи. Будто и не ноги, а ящерицы. А в межреберье вместо сердца птица стучится. Да еще в придачу ко всему, на груди незнакомца был привязан медный круг, он словно кривое зеркало искажал любое отражение. Отчего вид чужеземца, увешанного бананами, кокосами и пальмовыми листьями, выглядел зловеще.
- Кто ты? - только и сумел вымолвить громовержец, невольно любуясь своим зеркальным отражением, кривлявшемся в медном круге на груди чужестранца.
- Я твая родственника из далекой Гаваики. Гавайский божич Ранги—хуапапа пришел к тебе в ботиночках из кокосовой скорлупы, которые мне сделал мой папа Дьеж Ачилли, ты его знаешь - он твоя дальняя родственика.
- Да, да, теперь что-то припоминаю,- скреб виски Уран,- мне кажется, я даже узнаю тебя, только ты, наверное, перекрасился в другой цвет, и размерами стал больше, и хвост у тебя как будто стал длиннее.
- А ну-ка отвечай - уж не сын ли ты своего отца Дьежа Ачилли из далекой Гаваики?
- Это я и есть, Ранги - хуапапа,- радостно запрыгал на месте Гаваец.
- Тогда присаживайся,- любезно, предложил ему теплое местечко.
А тот не стал отказываться, присел рядышком на сырую землю.
Уран тут же, разлил нектар по кружкам:
- Пей, не стесняйся, закусывай,- угощал он гостя.
А когда тот выпил хмельного питья и закусил, чем бог послал, вид у него сделался добрый и ласковый. И только теперь Уран, привыкший к необычному виду Гавайца, начал его распрашивать:
- Скажи, сделай милость, что за наряд у тебя такой диковинный, кого хочешь, спроси у нас в ойКумене, а таких изысканных одежд днем с огнем не сыщешь.
- Правда нравится?- переспросил Ранги хуапапа.- Это я специально так оделся, вот, сам посмотри. Я большой, размером в три роста, а живот у меня маленький, совсем пустой, это для того, чтобы легче в пути с горы на гору карабкаться, а то с полным животом тяжело. Руки у меня змеями повиты - это для того, чтобы гибкими они были, если сами не согнутся, то змеи помогут. На ногах моих ботиночки из кокосовой скорлупы и кожи ящериц - это чтобы быстро бегать. Представь себе, сколько мне земель пришлось пройти, и не счесть, тридевять земель прошел - это на моем пути тридесятое царство-государство. В груди моей птица вместо сердца стучится - это для того, чтобы всегда чувствовать прелесть парения и никогда не знать покоя. Бывает, выпустишь перед сном свое сердце полетать и неизвестно - вернется оно или нет, а птица всегда к себе в гнездо возвращается. На груди моей укреплен круг медный, начищенный ярче солнца, без него вообще никуда выходить нельзя, в том медном круге все и происходит. Допустим, подкрадется к тебе незаметно враг, посмотрит в медный круг, увидит свое отражение, подумает, поразмыслит и, решив, что дома никого нет, раз везде только его дрянная морда видна, уйдет восвояси. А еще можно этим кругом заслепить врага, знаешь, какое у нас на Гаваике любимое занятие, кроме метания Бумеранга, заслеплять друг друга солнечными зайчиками.
Уран слушал и не переставал удивляться своему Гавайскому родственничку.
- Что такое бумеранг?.
- Бумеранг - это оружие богов, такой убойной силы, что с ним не сможет сравниться ничто на белом свете Гаваики.
- Да, ну,- удивился громовержец,- покажи.
Гость достал из своей переметной сумочки большую изогнутую палку:
- Вот, смотри,- и протянул ему бумеранг,- этим оружием можно одолеть любого противника.
- Эта кривая палка, наверное, волшебная,- удивился Уран,- у нас колдовство не в чести, за колдовство можно угодить на костер.
- Бумеранг - это божественное оружие. Я сейчас продемонстрирую тебе его убойную силу.
Ранги хуапапа отыскал в бескрайнем небе высокопарящую птицу, сильно размахнувшись, метнул Бумеранг, и тот, рассекая воздух, умчался, выискивая свою жертву.
- Ну и что,- улыбнувшись, молвил Уран,- пойди теперь, сыщи твой Бумеранг в бескрайней Ирийской степи.
- А ты не переживай, Бумеранги всегда возвращаются, они всегда с хозяевами ходят парами, бумеранг без хозяина - все одно, что хозяин без бумеранга. Пока он будет гоняться за дичью, я тебе поведаю дивную историю этого бумеранга. Он мне достался от великого героя Гаваики, охотника и рыболова по имени Йонди. Этот Йонди был очень умен. И вот однажды приметил, что к одному из источников приходят слабые и больные звери, пьют из него воду и тут же становятся здоровыми и сильными. Окунулся Йонди в источник и почувствовал, что его мускулы стали, как камень, а усталость исчезла. Удивился он этому, поглядел в воду и удивился еще больше, там на дне источника лежала палка, которую волшебная вода сделала твердой и прочной. Взял Йонди палку и ещё раз окунулся в чудесный источник, который он назвал источником непомерного роста. Вышел охотник из воды и стал расти все выше и выше, а палка тоже росла, увеличивалась в размерах. Стукнулся Йонди головой о небосвод, он у нас в то время был не очень высоким, мешает небосвод ему расти, начал он его отпихивать, напрягся, начал палкой отодвигать все выше и выше, пока не поднял небосвод к небесам. А вместе с небом взлетели вверх солнце, месяц и звезды, только были наши Гавайские звезды маленькими, мелкими и не очень крупными. Вода из того целебного источника поднялась вверх к солнцу, превратившись в тучи, и тут же между тучами засверкала цветная радуга. Стукнул Йонди радугу своим бумерангом, а она возьми и разбейся на сто тысяч кусочков.
- Не может такого быть!- воскликнул Уран, подливая в кубки хмельного питья.
- Еще как может,- подтвердил Ранги - хуапапа, закусывая,- эти кусочки превратились в чудесных птиц и зверей. На радостях звери начали петь и танцевать. А хвостатый Кенгуру так распрыгался, что разучился летать, и с тех пор только прыгает. А Глупый страус от испуга бросился бежать, и бегал до тех пор, пока его ноги не стали сильными и длинными.
- Какими, какими стали его ноги?- уточнил Уран.- И вообще, при чем тут ноги, ты вроде о Бумеранге рассказывал, а теперь несешь полную околесицу. То ноги страуса, то кенгуру у тебя прыгают, я совершенно потерял нить твоих рассуждений.
- А зачем тебе чтото понимать,- успокоил его Ранги - хуапапа,- ноги у страуса стали такими же длинными и крепкими как у меня, вот смотри, продемонстрировал он свои стройные ноги. А с Бумерангом там вообще невероятная история приключилась. Я ведь тебе уже говорил, что Бумеранги всегда возвращаются. Вот его история. Отодвинув небосвод, Йонди начал искать свою палку, которой он подпирал небо, смотрит, а палка эта изогнулась от напряжения и стала кривой, словно бумеранг. С тех пор демоносы Гаваики очень любят Бумеранг, ведь он помог поднять небо, и, самое главное, он всегда возвращается.
- Смотри, и правда возвращается,- молвил Уран, показывая пальцем в небо, где, словно орел, парил крылатый Бумеранг, высматривая своего хозяина.
Ранги - хуапапа свистнул ему, и тот приземлился рядом, держа в зубах парочку Дроф, тройку Бекасов и несколько перелетных уток.
Хозяин погладил его горбатую спину, и тот, по-собачьи виляя хвостом, вновь распрямил свои крылья, готовясь взлететь.
- Ты это куда?- окликнул его Гаваец.
- Я скоро,- гавкнул Бумеранг и воспарил в небо.
- Оставь ты его,- махнул рукою Уран,- пусть порезвится,- лучше расскажи о заморском житье - бытье. Я давно уже хотел съездить к вам в гости да все как-то времени не хватает.
- За морем житье не худо,- отвечал Ранги – хуапапа, но у вас, прямо скажем, мне больше нравится. Тут такие огромные земли, такие высокие горы, а сколько в ваших лесах водится зверья и всяких диковинок для глаза приятных - просто ужас. У меня дома в Гаваике тоже всякой нечисти хватает: есть и крылатые драконы Мао и Хокиои, но твои змеи Эврином с Офионом все же лучше наших. Я завидую своему названому брату Урану, что у него есть такие звери. Давай меняться - я тебе бумеранг, а ты мне своих драконов. Вот обрадуются на Гаваике, когда увидят меня на таких прекрасных драконах, которых они никогда не видели. Обещаю, что им не сделают ничего плохого, даже не съедят, а уж если и случится такое, то голову ни за что, есть не станут.
- Это еще почему,- весело улыбался Уран,- слушая нескончаемую болтовню гостя.
- А потому,- трещал неуспокоенный Ранги - хуапапа,- нам ведь нельзя головы обгладывать, даже думать об этом забудь. Голова – это же самая священная часть тела, и даже если кого-то хотят оскорбить до невозможности, ему желают: «чтобы твою голову сожрали без соли и перчика» - это очень большое оскорбление. А у вас разве не так?.
- Нет,- отвечает Уран-громовержец,- у нас голова ничем не лучше руки или ноги, мы всеядные.
- Что ты, что ты,- махал руками Ранги – хаупапа,- у нас приравнивание головы к обычной пище воспринимается, как угроза и тягчайшее оскорбление. Так что, ты если будешь у нас в Гаваике, знай это, и когда тебе придется съесть голову, ешь её с достоинством, но не хвали и не ругай кушанье.
- А что, братец, есть у вас где-нибудь уголок заповедной природы, чтобы я мог у вас поселиться и пожить век другой?- спрашивает Уран, наливая кубки пенным нектаром.- За твой приезд,- предложил громовержец.
Гость выпил и прослезился:
- Вкуснятина неописуемая.
- Пей, пей ещё,- подливает в кубки.
-А у меня тоже закуска имеется. Откушай и ты моей гавайской пищи – угощайся,- предложил горсть, доставая из своей дорожной сумки Таро-тропическое растение со съедобными клубнями, а также Куманику, ягоды которой по вкусу напоминают Ежевику,- попробуй,- протянул он Урану,- очень вкусно и, главное, полезно. Земли у нас свободной просто завались, можно поселиться на утесе Туа—маха—ауте, который находится в двух днях ходьбы от города Уагануи или поселиться на горе Тонгариро, которая находится на берегу озера Таупо.
Уран ел плоды Таро, заедал их плодами Куманики, внимательно слушал, а потом спросил:
- Почему ты мне все время горы советуешь, я бы хотел поселиться на равнине, возделывать сад, растить капусту, морковку, сеять и убирать хлеб, рожь и полбу, а какой же хлеб в горах, среди камней, это же нонсенс.
Ранге – хаупапа прямо даже обиделся:
- Я тебе, как брату, лучшие места предлагаю, ты ведь не забывай, что у нас находится мировая глотка, которую мы именуем чудовищем Те-Параты, она очень часто глотает в себя воду океана, а затем извергает ее из своего нутра.
- А зачем она это делает?- поинтересовался Уран.- Зачем нужно заглатывать воду, чтобы потом снова низвергнуть ее из своего чрева?
- Те Параты - это огромная впадина,- отвечал гаваец,- морская вода то всасывается в нее, то выбрасывается назад, так возникают в морях и океанах приливы и отливы. Дыхание Те Параты и есть чередование приливов и отливов на планете. А вот из-за того, что Те Параты иногда может поперхнуться и закашляться, у нас часто происходят цунами, образуются смерчи, и тогда лучшего места, чем высокая гора, на всей Гаваике не найдешь. Только ты не бойся - это бывает нечасто – и вообще Океан у нас тихий - тихий, я бы даже сказал ласковый.
- Все равно, я бы хотел жить на равнине.- мечтательно молвил Уран.- Я все время прожил на горе Олимп, а теперь хотел бы спуститься на бренную землю, своими руками растить сад, выращивать капусту.
- Наслышан, наслышан я о твоих славных деяниях!- восторженно молвил Ранги-хуапапа.- Уральские горы, Болканы, Кавказ и Альпы - все это твоих рук дело. Ты только представь себе, если бы ты жил у нас в Гаваике, сколько славных дел мог бы натворить. Соглашайся, поехали,- с мольбою в голосе просил Гаваец.
Уран категорически замотал головою:
- Не хочу тебя огорчать, только все заслуги, которые мне приписывают, это большое преувеличение.
Он махнул рукой куда-то в сторону и молвил:
- Они, глупцы, думают, что я вот этими самыми руками,- он протянул свои мозолистые руки гостю,- я вот этими самыми руками, хоть и грубыми, но никогда в своей жизни не державшими ничего кроме меча и кубка с пенным нектаром, взял и построил Уральские горы. Представь себе, высокие горы и меня, который вот этими самыми руками взял и положил одну глыбу гранита на другую, раз, два и построил.
Ранги-хуапапа критичиски смерял взглядом Урана, мысленно представил размеры гор, а затем сложил все это в месте и пришел к выводу, что ничего хорошего из этого не получается.
- Так это не ты строил Уральские горы, Болканы, Кавказ и Альпы?- все еще сомневаясь в чем-то, переспросил он.
- Я тебе битый час пытаюсь втолковать, что их сотворила сама земля. Где-то в ее глубинных недрах нарушилось равновесие взаимосдерживающих сил раскаленного вещества, от этого сдвинулись тектонические плиты земли, которые и подняли на поверхность высокие горы, которые в мою честь были названы Уральскими.
- Да ну, выдавил из себя гаваец,- а я думал это ты.
- Давай не будем об этом, это дело прошлое,- молвил Уран, смущаясь.
А затем, спохватившись, начал оправдываться:
- Ты меня извини, у меня дел по горло, мне пахать нужно, боюсь до срока не успею оградить землю Ирийскую.
- А зачем ты это делаешь?- спросил гаваец.- Наверное, решил воздвигнуть что-то такое - эдакое, на вечную память и в назидание потомкам.
- Если бы!- грустно вздохнул Уран-громовержец,- беда у нас, лезут по нашей земле захватчики Гипербореи, конь их ведет огненный, куда он бежит - туда и они движутся, все что им не сдается, не покоряется, они уничтожают. И нет от них спасения, только высокий Змеев вал сможет остановить этого коня Скифера, а я этим самым плугом ограждаю свою землю.
- Лучше сделай Текотеко,- посоветовал гаваец,- и дело с концом.
- А что такое Текотеко?.
- Текотеко - это резная фигурка, священная голова, которую обычно вешают в своем доме Гавайцы, и тогда никакая сила не сможет посягнуть на твое жилище.
Уран отвечает:
- Я не свой дом охраняю, вся эта земля - мой дом, вот этим самым плугом очерчиваю границы новой страны. Представляешь, я даже название для нее придумал, теперь она будет называться Гардарика - земля огражденная, окраенная, украеная плугом – как тебе название?
- Да, неплохо,- мотал головою гаваец,- но Текотеко все же лучше.
- Не хочу я никаких Текотеко,- категорически отвечал Уран-громовержец.- Этот метод уже проверенный, демоносы поднебесной страны Чин Мачин построили такуюже стену и теперь спят спокойно.
- Не хочешь Текотеко,- настаивал на своем гаваец,- тогда давай сделаю тебе Тики-тики – это вырезанное из дерева или из нефрита изображение священной головы, которое можно носить на шее, и никакая нечисть не коснется тебя.
- Как же тебе это объяснить,- злился на непонятливого гостя Уран,- что не о себе я беспокоюсь. Я хочу по примеру страны Чин мачин, оградивших свою землю высокой стеной из камыша и прессованной глины, уберечь свою землю.
- Раз дело обстоит так серьезно,- задумчиво сказал Ранги – хаупапа,- тогда я посоветую тебе последнее средство, но самое надежное - сделать Атуа – голову-убийцу.
- Пху ты,- сплюнул Уран,- обижаясь на гостя.
- Нет, нет, ты дослушай,- дергал его за рукав Ранго-хуапапа,- ты только умей слушать и все поймешь. У меня дома, в северной части Гаваики, жило когда-то злобное племя чудовищных демоносов – Танифу, способных принимать различные обличья. Их вожди в своей деревне хранили деревянную Атуа – голову-убийцу, и никто из посторонних к ним не ходил, ибо она сеяла смерть. Холм, на вершине которого находилась деревня, назывался Маунгатаку, и каждого, кто осмеливался приблизиться к деревне, ждала гибель от головы, несущей смерть. Злобные Танифы не раз совершали злодеяния, а затем скрывались в деревне. Отряды воинов не раз пытались напасть на злобных Танифу, уничтожить их деревню и избавить остров от страшного бедствия, только все их попытки оканчивались неудачей. Сраженные злыми чарами деревянной головы Атуа воины падали замертво прежде, чем успевали взяться за оружие. Они умирали, не сумев подойти к деревне, и вся местность вокруг холма побелела от их костей. Даже я не осмеливался там появляться. Только с каждым днем в моей душе все сильнее и сильнее зрело желание уничтожить злобных Танифу. Только я, и никто другой, должен отомстить за смерть храбрецов, умерших такой страшной смертью. Только я, и никто другой, должен уничтожить эту голову-убийцу. Я семь дней не ел, семь дней не пил, все сидел и молил наших гавайских богов, чтобы они ниспослали мне доброго Атуа-защитника. Так, медитируя, я погрузился в глубокий сон, и, представь себе, мне приснилось, что у меня появился Атуа – хранитель, он растет и через время его голова уже касалась облаков, а ноги по-прежнему стояли на земле. Этот сон предвещал, что я выйду целым и невредимым из битвы с деревянной головой злобных демоносов. Когда я рассказал об этом своим воинам, они мне не поверили, сказав, что все это мне приснилось, а вторые твердили, что я объелся хмельной Куманики. Не верите мне, ну и не надо, подумал я и взял своих верных друзей Унду и Барбарисаву и вместе с ним отправился в деревню. Многие уговаривали нас отказаться от этой затеи, но мы твердо ступали вперед и никого не хотели слушать. Когда мы подошли к селению злобных Танифу, дурные предчувствия так изменили лица моих спутников Барбарисаву с Ундой, что на них было больно смотреть.
- Нам страшно! Мы погибнем, если пойдем дальше!- шептали они в полголоса.
Только я не обращал внимания на уговоры, а веселыми речами подгонял их вперед. Но когда мы дошли до холма, на котором находилась деревня, запах разложившихся трупов едва не заставил нас повернуть назад.
- Это страшное место!- воскликнули мы одновременно и уже хотели повернуть назад.
- Неужели было так страшно?- переспросил Уран-громовержец, которого этот рассказ заинтересовал самым удивительным образом.
- Представь себе - кругом стоит чёрная ночь. Впереди - деревня злобных Танифу, сверху на нас смотрит деревянная голова-убийца, а вокруг - кости и черепа.
- Сочувствую,- пожалел гавайца Уран.
- Еще бы,- отвечал тот,- это был сложный момент в моей жизни, и если бы мне на ум не пришло самое могущественное заклинание, не знаю, чем бы все и закончилось. Прибегнув к заклинанию, мы с Барбаисаву и Ундой осторожно пошли вперед, с ужасом рассматривая мертвые тела, гирляндами висевшие на кустах. Когда я шел по этим горам костей, у меня было такое чувство, будто я нахожусь в чистилище. Каждую минуту мы ждали, что на нас обрушится неудержимый гнев злобных демоносов. Преодолев страхи, мы все же добрались до селения и присели на пенечке, чтобы получше разглядеть поле будущей битвы, и тогда я произнес древнейшее заклинание, призвал на помощь множество добрых Атуа. Одних Атуа я послал вперед и велел им напасть на невидимых воинов деревянной головы. Других Атуа я оставил на всякий случай охранять нас. После того, как я прибег к силе заклинания, тысячи духов явились нам на помощь. Небесное воинство блистало своими доспехами, а в руках каждый из них сжимал свое боевое оружие. Злобные духи, увидев моих светлых духов, выбежали за ограду селения и бросились в бой, размахивая своими боевыми палицами. И надо отметить, что атака злобных духов была столь стремительна, что моим добрым духам пришлось отступить. Злые духи деревянной головы, заранее торжествуя победу, погнались за ними, но я своими заклинаниями послал новый отряд своих духов в незащищенное селение. Добрые духи проникли в селение, и когда враги возвращались, они хватали их одного за другим и убивали. Странная это была битва - ведь ее не видел никто из жителей селения, они продолжали, как ни в чем не бывало стоять на сторожевых башнях. Как же они изумились, когда увидели меня и двух моих друзей Барбарисову с Ундой, которые, как ни в чем не бывало, шли по тропинке прямо на них. Мы были первые из живых и мертвых, кто прошел по этой тропе, за последние тысячелетия. Никогда еще жители не встречали демоносов, у которых хватило бы духа приблизиться к их селению, долгие тысячелетия чужестранцы не появлялись на холме, и злобные Танифу видели их только издали. Стражи в страхе покинули башни и побежали к своим вождям, вокруг которых уже толпилось столько демоносов, что в их доме было тесно, как в лодке Хоронщика. Воины в большой тревоге рассказали о незнакомцах и те удивились не меньше, чем дозорные, они побежали к деревянной голове Атуа и возопили не своим голосом:
- Чужие идут! Чужие идут! Защищай нас! - кричали они.
При этих словах из деревянной глотки всегда вырывался пронзительный крик, такой страшный, что от него леденела кровь и демоносы замертво падали на землю. Но сейчас деревянная голова издала лишь слабый стон, и злобные Танифу поняли, что их голова лишилась силы.
А мы уже стояли у ворот селения.
- Вас, наверное, встретили по нашему обычаю - водою и хлебом,- вставил реплику Уран.
- Да, да, встретили, только не водою и хлебом, а злыми чарами.
Это я понял, когда злобные Танифу начали кричать нам:
- Проходите через ворота, с вами ничего не случится, я сразу же почувствовал подвох и предложил своему бесстрашному Барбарисаву перелезть через их крепостное укрепление. А надо заметить, что весу в Барбарисаву было немало, когда он лез через укрепление, стены не выдерживали его тяжести и рушились.
В ужасе селяне заламывали руки и молили Барбарисова:
- Будь нормальным, пройти как все демоносы через открытые ворота. Но и Барбарисов был парень не промах, делал вид, что туг на ухо и продолжал лазить по стенам.
- Постой,- кричали ему в отчаянии жители деревни.
Только он был парень настойчивый, все лез и лез по стенам, пока и стен-то никаких не осталось.
- Хватит тебе по заборам лазить,- говорю я Барбарисову,- пошли как все - через дверь.
- Пошли,- согласился он и подошел к одиноко стоявшим воротам.
- Как только мы их открыли, послышался вздох и протяжный жалобный крик, деревянная голова лишилась своей чудодейственной силы, и в этот самый миг все поселяне взяли и умерли. А то, что потом наговорили завистники, будто бы мы с Барбарисаву и Ундой лишили жизни всю деревню, резали, мучили, пытали огнем и убивали - это неправда, мы никого не трогали. Они сами умерли, зарезавшись ножичком.
- Да,- согласился Уран,- удивительная история, невероятные деяния происходят у вас в Гаваике, вот бы нам хоть несколько тысяч таких голов, расставили бы мы их тогда на границах ойКумены, и спали бы спокойно. Только где набрать столько голов? Не рубить же своим демоносам головы, да и голов не хватит, чтобы бескрайнюю Ирийскую степь оградить.
- Зачем рубить головы?- не соглашался Гаваец.- Я тебе такую голову сделаю, что она одна всех твоих врагов повергнет в чистилище.
- Ладно,- согласился Уран,- попробуй, как говорится, утопающий хватается за соломинку, только головы рубить я тебе все равно не позволю. Нам теперь любая голова пригодится, видишь, какое время сейчас неспокойное, не до гостей нам теперь.
- Вижу,- отвечал Гаваец,- только я не в гости к вам пожаловал, а по делу пришел. Прослышали у нас в Гаваике, будто у вас звезды сами падают с небес, а демоносы ойКумены играются ими словно игрушками.
- Да, есть такое дело,- отвечал Уран-громовержец,- сейчас у нас время звездопада, и все, кому не лень, хватают звезды голыми руками. Если хочешь и ты можешь набрать их столько, сколько сможешь унести.
-Вот здорово,- самодовольно потирал руки Гаваец,- у нас звезд катастрофически не хватает, другой раз смотришь на небо, а там ни одной звездочки. Вот тогда и решил я украсить наш гавайский небосвод яркими звездами, взял с собой провизии на три дня и пустился в путь дорожку дальнюю. Я быстро дошел до конца своего мира и ступил в земли неведомые, в страну двух (американских) материков эль-ДО – ра-ДО. И скажу тебе - это такая великая и сказочно богатая страна, что просто жуть. Представляешь, там даже песок по берегам рек лежит не простой, а золотой. А в горах не сосчитать россыпей алмазов, рубинов, изумрудов и множества других драгоценных и полудрагоценных камней. А какой там Табак, а Какао, а Кукуруза, а Картофель!
- Расскажи,- просил Уран, с той стороны света из эль-До – ра-До вести поступают самые противоречивые, ведь мало кто там бывал.
- Я всего не видел,- отвечал Ранги - хуапапа, но то, что видел, привело меня в неописуемый трепет. Представляешь, такая огромная страна лежит в запустении, города стоят заброшенные, а (американские) демоносы Гуахейоке, Супайи, Ольмеки, Ручика, Исикус, Дсопоква, Вокеон, Жерараку, Канимиты и Укуку исчезли с лица земли, будто их и не было никогда. А кругом, куда ни глянь, зверствуют чудовищного вида жуки Скоробеи.
- Неужели ты их видел и остался жив?- опасливо оглядываясь по сторонам, спрашивал Уран у гавайского гостя.
- Вот как тебя я видел этих самых злобных Скоробеев.- отвечал Ранги хуапапа.- Они там не полностью черные, а такие полосатые, как ваши полосатые зебры. Хочешь, расскажу, как я с ними столкнулся нос к носу?
- Хочу.
- Добрался я, значит, до этой самой эль-До-ра-До, оседлал черную Ламу, которая родилась темной безлунной ночью среди чёрной - пречерной тьмы. Нагрузил на нее свои сумочки и поехал через чёрные джунгли, а когда устал, остановился отдохнуть в одном чёрном - пречерном ущелье. А в это самое время наступила чёрная - пречерная ночь. И тут мне показалось, будто чья-то чёрная - пречерная тень мелькнула под кустиком, смотрю, а там притаилось это полосатое чудовище с девятью головами, восемнадцатью руками и шестью ногами. Чёрный и мрачный ужас опустился на мою голову, ибо глаза этого полосатого чудовища мечут во все стороны красные молнии, раскаты грома вылетают из чёрных ушей, чёрные ветры дуют из ноздрей, чёрный град сыплется из чёрного - пречерного рта.
- Да ну,- выдавил из себя Уран.
- Вот тебе и ну,- подтвердил Гаваец,- подходит ко мне этот чёрный - пречерный Скоробей, и запах, исходивший от него, был чернее чёрной ночи, и до того тяжелый, что у меня в глазах все почернело и сделалось чёрным-черно. Увидел меня Скоробей и сразу же раскрыл свой чёрный рот, оскалил зубища и спрашивает:
- Что ты тут делаешь?
Я ему отвечаю:
- Я сам чёрный, и Лама у меня чёрная. Шел я через чёрные джунгли, поднялся на чёрную гору, зашел в чёрное ущелье и теперь хочу отдыхать, ибо настала чёрная - пречерная ночь.
А чёрный - пречерный Скоробей мне и отвечает:
- Это чёрное ущелье - моя собственность, если хочешь, то иди себе с миром, а если нет, то я тебя съем.
- Не уйду,- говорю я ему. А сам думаю, что я говорю - сматываться нужно пока не позно.
Чёрный - пречерный Скоробей помолчал, подумал, а потом, как скажет мне прямо в лоб:
- Ну, смотри, как знаешь, если утром я тебя здесь увижу - не обижайся, ибо я непобедимый сын великого Скоробея, это я в этих горах всех мелких зверушек пожрал, только ты и остался. В прериях я вгоняю в землю носорога, а бизона могу растоптать, как коровий кизяк,- сказав так, он ушел, только чёрные усища о камни стучат.
-Что мне оставалось делать? Как пустился я оттудава бежать, словно ветер выскочил из чёрного ущелья, днем шел без отдыха, ночью без сна, когда голоден был - грыз бамбук, когда пить хотел - росу с листьев слизывал, и вот, наконец, добрался к вам на светлый Олимп. Все смотрели на меня с нескрываемым любопытством, даже несколько демониц, увидав меня, разродились раньше времени. В общем, встретили меня радушно, накормили, напоили, а насчет звезд ничего вразумительного не смогли ответить, дескать, без твоего ведома ничего не раздаем. Узнал я, что ты в светлой Ирии крестьянствуешь, прямиком к тебе отправился, и теперь прошу у своего названого брата дать немного блесток, чтобы украсить небосвод Гаваики.
- Ладно,- согласился Уран,- будут тебе блестки, разве мне для братца чего жалко.
Встал Уран с земли, сложил ладони трубочкой, окликнул блесток. Окрикнул их таким громовым голосом, что небесный свод буквально содрогнулся, а оттуда, будто с гор, покатилась груда камней. Это блестки, услышав грозный окрик Урана-громовержца, покатились вниз по небосклону, падая где-то совсем рядом.
Уран поставил перед гостем ивовую корзину и говорит:
- А теперь беги и собирай их скорее, видишь, сколько нападало. Помчался Ранги - хуапапа собирать звезды. А Уран стоял и любовался небосводом, где в это время года срывались и падали сотни самых ярких звезд.
А про себя думал:
- Пусть Гаваец побегает, может грибов да ягод насобирает, а то совсем мне голову задурил своей говорящей головой - Атуа.
А тем временем богиня молвы Осса, будто сорока-белобока, на своем хвосте разносила трубный призыв титана Крона:
- Вставайте братья и сестры! Настали чёрные времена! Ваших мужей убивают! Жен уводят в плен! Встаньте под знамена титана Крона, он спасет нас от Арийского нашествия! Поднимайтесь и защищайтесь!
Первая мировая
Снова пашет оратай в поле, посвистывает, пенья-коренья вывертывает. У оратая драконы соловьи, гужики у них шелковые, сошка у оратая кленовая, омешики на сошке булатные, присошек у сошки серебряный, а рогачик-то у сошки красна золота. У оратая кудри качаются, как скатен жемчуг, рассыпаются. Пашет Уран землю, борозду очерчивает, думу думает: успеею оградить свою землю Змиевым валом или нет. Из печальной задумчивости его вывел топот сотни копыт, от их тяжести содрогнулась мать - сыра земля, и в тот же миг армада крылатых колесниц, будто стая черных птиц, заслонила собою красное солнышко.
- Хоть бы не варвары,- со страхом вглядываясь вдаль, думал Уран-громовержец.
Только его тревоги были напрасны. Это, подымая столб пыли, двигалось несметное воинство ойКумены, пехота и кавалерия. За ними на больших телегах везли землеройную технику и плуг небывалой величины, способный подымать глыбы земли высотой до десяти шагов, выворачивать с корнями деревья, подымать из земли валуны гранитной породы. А в небе, будто огромная туча, плыла армада летающих колесниц Обезьян и Крокодилов. Спланировав над бесчисленным воинством ойКумены, воздушные колесницы взмахнули крылом и тут же улетели в город Гелон, где была устроена специальная взлетно-посадочная полоса, там же находились склады с оружием, провизией, а также ремонтные мастерские. Крон одним из первых прилетел в город солнца Гелон и с головой окунулся во все хлопоты, связанные с подготовкой к военной компании. В этом нелегком деле ему помогал Сабскаба, который все время крутился у него под ногами, обустраивая быт воинов, проверял обмундирование, провизию и прочее…
Радость переполняла грудь титана от вида неисчислимого воинства, день за днем собиравшегося у Гелона. Он как истинный полководец не мог не ощущать гордость за демоносов ойКумены, ведь под его знамена стекались сотни тысяч пехоты и кавалерии. Многие прославленные титаны и демоносы, преодолев разногласия и гордыню, решились соединить свои силы, встать грудью против врага. На время были позабыты старые счета и распри, всех примирило гнетущее чувство страха и понимание того, что в лице Ариев на них надвигается сама смерть. Для предотвращения опасности, нависшей над страной, были призваны все, кто имел в себе мужество держать в руках оружие. Жителей Африканского континента представляли народности Гурру, Кинту, Доробо, Нгулве, Мулунгу, Гоаб, Тсуи, Гануба, Мбасы, Мвава, Интулва, Валумбу, Куикузи, Китута, Вариму, Шериша, Ирима, Шетаны, Валели, Вао, Амапози, Нфлопфу, Итонго, Ишбула, Чвана, Гарибы, Хлако, Ньена, Кабиа, Кент, Вымия, Идози, которых здесь было больше других. Их выдавал загорелый цвет лица, национальная одежда, которой они очень гордились, а также размеры тела, острые локти, широкие плечи и маленькая голова, увитая крупными рогами. Демоносы Тарона, Ливии и прочих Азийских стран были немногочисленны, в большинстве своем это добровольцы - горячие головы, ослушавшиеся негласного приказа царя Тартара - в войну не ввязываться. Они отличались от прочих демоносов своими длинными хвостами и маленькими копытцами. Девы, Пери, Джинны, Шейтаны, пустынные Адиты, Айшмы, Акваны, Шедуки в большинстве своем были пехотинцами, и лишь малая часть сидела на верблюдах. От Кавказа былы Ацаны, Албасты, Пари, Адарха, Аздаги, Юхва, Алкилы, Алы, Вишапы, Каджи, Шапсуги, Вашпалы, Абраки, Иныжи, Конаяки, Покотны, Девальны, Милки, Генивхи, Чхуруры, Кудиани, в большинстве своем они были кавалеристы, правившие резвыми Тарпанами. Их горячая кровь так и кипела, они рвались в бой. От Европы, как от самой необжитой части ойКумены, демоносов было меньше всего. Среди них встречались Ларии, Акко, Амфито, Морло, Аласторы, Ализонки, Аждахаки, Бебрики, Кабиры, Киконы, Калипиды. Они чувствовали себя здесь как дома, и на правах хозяев пытались указывать остальным, что и как нужно делать. К большому сожалению, демоносы Атлантиды наотрез отказались участвовать в этом походе, поэтому о них мы даже не будем вспоминать. Царь Киферон - правитель Родоса открыто не запрещал своим воинам участвовать в походе, но и не призывал народ подняться на борьбу с поработителями Ареями, считая, что помощь, оказываемая Тельхинами, и так очень велика, а моральная поддержка еще больше. А вот далекая (индийская) страна Ракшаси на удивление откликнулась на призыв и прислала ограниченный контингент своих войск, который пусть и был очень малочисленным - всего пару сотен воинов. Но все понимали, что это было связано с огромным расстоянием, отделяющим страну Ракшаси от Европы, а также скрытностью характера, образа жизни Ахуров, Цахуров, Аванов, Ракшаси, Рудра, Васу, Кагари, Ангирасы, Антиракша, Адитьи, Ашваны, Бхараты, Бхуты, Преты, Наты, Тхены, Кумкуруши, Кинары, Гухьяки, составлявших костяк ограниченного контингента. Вскоре все это многообразие форм и видов, образов и видений, различных народов и народностей, собравшихся в одном месте, настолько плотно переплелось в один тугой узел, что разобраться, кто из них был кем, не представлялось никакой возможности. Все рвались в бой, все ждали сигнала к выступлению. Но Крон медлил, выжидал, ибо денно и нощно в Гелон сползались и слетались, ползли и прыгали, скакали, бежали и летели сотни и тысячи воинов из самых отдаленных уголков ойКумены. Они прибывали и днем и ночью, и в один миг их стало столь огромное множество, что даже прокормить эту ораву было очень сложно, и это еще не все, ведь многие демоносы пришли безоружными, считая эту войну чуть ли не праздником. Многие демоносы до конца не осознавали всю опасность, нависшую над их головами, считая Ариев варварами, которые всегда обитали где-то на самом краю земли, жалкие и презираемые, а теперь вдруг оказались совсем рядом, угрожающие и неостановимые. Они шли на войну, как на увеселительную прогулку, предполагая, что варвары от одного только их демонического вида должны поджать хвост и убежать к себе в холодную Гиперборею. Еще большая часть демоносов проигнорировала призыв Крона выступить на войну, предоставив жителям материковой Европы и других стран самостоятельно изгнать дикие и кровожадные полчища Ариев с их земли. Но те, кто влился в ряды армии Крона, были готовы померяться своею силою с врагами, уничтожить ненавистного Скифера зверя, а царя Световита в железной клетке привезти в ойКумену, придать жестокой и мучительной казни. Все с нетерпением ждали, что в бой их поведет сам Уран-громовержец. Только старый божич отмалчивался, он, будто и не замечал колючих, упрекающих взглядов, продолжал ковыряться в земле, строить Змиев вал. Надо отметить, что он твердо решил довести задуманное до конца.
- Война - войной,- твердил он самому себе,- а я лично буду ограждать Ирийские степи, если не от Ариев, то от диких варваров, это давно уже нужно было сделать.
Теперь, когда сюда подвезли землеройные машины, старый божич мог вздохнуть спокойно. Медные быки рыли копытами землю, выворачивали валуны и каменья, от машин исходил огонь, молнии и страшное дрожание. Хотя землеройные машины двигались не быстро, но ползли вполне уверенно, каждое шло в свою сторону и никогда во время этого движения не оборачивалось. Лишь огромный ковш, будто гигантская клешня у краба, вгрызался в землю и схватив пригоршню, подымал её на высоту 10 шагов, укладывал в стену. Передние колеса этих гигантских машин больше напоминали зубастые шестерни, чем ободья простой телеги. А задние колеса представляли собою колесо в колесе, с высокими и страшными ободьями, движущимися во все стороны. Над изголовьем каждой машины было подобие хрустального свода, сходного своим видом с изумительным по красоте и чистоте кристаллом - Турмалина. Там же в неком сидении, больше похожим на престол, сидели зелененькие головастики Тельхины, которых этот прозрачный свод защищал от прямых солнечных лучей. Ведь всем известна нелюбовь жителей подземной страны к яркому свету и прочим прелестям земной жизни. Механики Тельхины все время поддерживали жаркий огонь в топках машины, которая работала от паров ртути. Медные котлы, в которых кипела ртуть, заставляли машину содрогаться. Создавалось такое впечатление, будто сотни духов, тысячи чудовищ наполняли ее внутренности, заставляя вращаться колеса и шестерни. Клокочет пламя котлов, извергая черный дым из своей утробы, крутятся шестерни, пищат и вертятся зубастые колеса, машина трясется, движется, подымая огромные глыбы земли на высоту до десяти шагов. Быстро спорится работа, день за днем растет Змиев вал, превращаясь в непреступное укрепление, то, что Уран наметил за несколько дней, железная машина проехала за несколько часов. Сперва машина рыхлила землю мотыгой, потом ковшом - лопатой подымала груз на растущую кучу земли и глины. Когда под слоем земли начинался камень, его дробили специальными отбойниками, подымали и складывали, укрепляя Змиев вал. И вскоре борозда, прочерченная Ураном, стала напоминать крепостной вал, перед которым образовался глубокий ров. Ширина крепостного рва достигала 10-12 метров, глубина рва до 5-6 метров, все это вместе представляло собою серьезное препятствие для нападавших. То есть высота Змиевого вала с учетом глубины рва, а именно из него должен был взбираться противник, достигала 15-16 метров - это высота пятиэтажного дома, что было довольно значительным препятствием на пути противника. И спорилась бы работа еще быстрее, если бы не бесчисленные поломки машины, еще не проверенные в деле, собранные на скорую руку и неотлаженные, они часто ломались, их приходилось ремонтировать. Многие поломки были столь значительны, что часть машин даже не поддавалась ремонту в поле, тогда предприимчивые и деятельные Тельхины устроили в городе Гелоне большие ремонтные кузни и наладили изготовление сломанных частей машины. Надобно отметить, что город Гелон за это время успел превратиться из провинциального, хотя и красивого городка, в современный, прекрасно обустроенный, индустриальный мегаполис, в котором день и ночь ковался щит будущей победы. В это самое время здесь в Гелоне, была заложена основа будущего торгового и политического могущества новообразованного государства Гардарики. Благодаря своему исключительно удобному положению, город превратился в настоящую твердыню-крепость. Со стороны суши он был защищен тройным рядом стен, со стороны реки Мерлы, где естественной защитой служила сама крутизна берега, достаточным оказалось и одной стены. Внутри города были устроены казармы на сто тысяч воинов и стойла для сотни боевых онегров, загоны для хищников и прочие подсобные помещения. В это время город стал одним из самых густозаселенных городов золотого века. Он отличался замечательной благоустроенностью, в частности, славился хорошим водоснабжением, мощеными улицами и канализацией. Город непрерывно разрастался, обзавелся двумя портами, речным и воздушным. В кратчайшие сроки была расширена взлетно-посадочная полоса, и появилась возможность принимать крылатые суда любого класса от примитивных прыгучих обезьян, до тяжелых грузопассажирских крокодилов. День и ночь пылали костры взлетно-посадочной полосы, откуда быстро взлетало и также беспорядочно приземлялось множество воздушных колесниц, доставляя технику, оборудование и прочее…. Прочее - это все то, без чего невозможно обойтись при подготовке к военной компании такого масштаба. В ночь перед выступлением титану Крону как главнокомандующему объединенных сил ойКумены, советовали хорошенечко выспаться, дабы он выглядел свежим и бодрым. Но ему, как это часто бывает в подобных случаях, не спалось, ноги сами несли его к войскам. Пол ночи он будто приведение бродил меж спящими воинами, пристально всматривался в их лица и мог различить каждого из спящих, ведь многих он знал лично. Закутавшись в плащи, воины спали, подстелив под голову солому, и сладко храпели. Он всматривался в их лица и видел там унаследованное от предков ящуров-пращуров нескрываемое мужество льва, доблесть дракона и бешенство носорога.
- Таким великанам в лапы лучше не попадаться,- решил про себя Крон. И, стараясь как можно тише переступать через спящих, взошел на крепостную стену. Посмотрел вдаль, где едва-едва пробивались первые лучики рассвета, а чернота ночи трещала и сыпалась на землю обломками мрака.
Нервно потрясая своим кулачищем, он грозил невидимому врагу:
- У, злобный Скифер-зверь, ты слышишь меня? Я уже иду.
И повинуясь его зову, пронзительно запели петухи, закудахтали куры, радуясь утреннему пробуждению. В это самое время над Гелоном и его окрестностями разнесся призывный удар колокола, заставив сердце Крона сжаться в комок.
- Неужели рассвет, неужели сегодня выступаем на войну?- мелькнуло у него в голове.
Хотя он давно готовился к этому, день за днем вынашивая в своей голове ход предстоящей военной компании. Все же не ожидал, что именно сейчас ему предстоит возглавить сотни, тысячи, воинов, идущих на смерть.
-Просыпайтесь, храбрые воины!- звонко и дробно выбивали боевые барабаны.
- Па-па-па-па, па-па,- выводили сигнал подъема звонкоголосые рожки и флейты.
Воинский стан пришел в движение, все ожило, зашевелилось, гремели ложки о тарелки, кружки об амфоры, воины завтракали, умывались, приводили себя в порядок. Спустя час по обычаям пращуров–ящуров жрецы принесли в жертву чёрных и белых ягнят. По жертве воины пили нектар с кровью, ели козий сыр, хлеб и сушеные сливы. А когда на востоке показалось светило дня, в городе Гелоне и в его окрестностях началось настоящее волнение, гарцевали боевые слоны, драконы грызли свои удила, чёрные онегры гремели нагрудными доспехами. Воины жгли костры, надувая горячим воздухом летающие обезьяны, грузили тяжелые Крокодилы провиантом и оружием. Хотя Крон не спал всю ночь, выглядел он на редкость бодрым и решительным, и многие, кто видел его в эти минуты, были уверены, что он, наверняка, приведет их к победе. А он в свою очередь долго решал, какого скакуна оседлать, рыжего или пегого.
Сабскаба как верноподданный слуга и советник, однозначно советовал:
- Седлай пегого, на его фоне военная форма смотрится эффектней. Верховный главнокомандующий объединенными силами восседал на боевом драконе, над его головой гордо развевался стяг ойКумены. Приподнявшись на стременах, он поднял свою руку и все увидели в ней боевой топор, выждав какой-то миг, Крон резко бросил топор. Свистящий пронзительный звук резанул по ушам, заставив всех встрепенуться и мимолетно взглянуть туда - куда он полетел. А полетел он именно в ту сторону, где в своем нескончаемом потоке двигались холодные Гипербореи. Они пожгли свои города и, снявшись с насиженных мест, растеклись, подобно полноводной реке, по бескрайним просторам ойКумены. Они должны пройти всю землю от края до края, и нет такой силы, которая сможет остановить их в своем движении. Карающая ипостась Скифера-зверя ведет их вперед. Крон прекрасно понимал, что сто тысяч всадников, триста тысяч пехотинцев да две тысячи воздушных колесниц было внушительным войском, но в целом - это было так мало в сравнении с Арийскими полчищами. И все же он выступил, он не мог не выступить, он был молод, горяч, полон честолюбивых планов.
- Будем бить врага на его территории, малой кровью и без потерь,- вскричал он срывающимся, почти писклявым голосом.
И его глас заставил вздрогнуть сотни онегров, которые пронзительно заржали, верблюды в свою очередь зайохали, тарпаны заохали, демоносы зарохали. Всколыхнулся и забурлил растревоженный лагерь, торжественно звучали трубы и раковины, пронзительно выбивали дробь большие и малые походные барабаны.
- Вперед, только вперед к полной победе,- призывали они воинов.
И в тот же миг огромная армада пришла в движение, тысячи всадников и пеших воинов двинулись в путь. Восхитительное зрелище являло собою это пестрое воинство ойКумены, стройные ряды всадников, нескончаемые толпы пехоты, тучи летящих обезьян с крокодилами выглядели очень эффектно, и Крон не мог не залюбоваться этим зрелищем.
- Вот бы увидел нас этот злобный Скифер-зверь, бежал бы без задних ног в свои холодные земли, а если бы не успел, то приполз бы на брюхе вымаливать пощаду,- думал он, рассматривая своих воинов.
И, правда, тут было чем любоваться: стройные шеренги, мужественные лица, развевающиеся знамена - все это восхищало, вселяло надежду на скорую и безоговорочную победу.
Так шаг за шагом пролетел первый день пути. Ночью жгли костры, готовили ужин, пели походные песни, а с рассветом снова двинулись в путь. Обоз груженный оружием, бочками с нектаром, медикаментами и провизией, растянулся по безбрежной степи, на больших телегах везли несколько сотен больших и малых метательных машин-катапульт, которые были способны метать во врага снаряды огненного зелья. Вместе с катапультами ехал и знаток этого грозного оружия - Сабскаба, облаченный в праздничный зеленый кафтан и боевые доспехи. Восседая на лопоухом муле, который грыз желтыми зубами удила и, щелкая хвостом, убивал злых черных мух, он сидел с таким достоинством, что одной только посадкой доказывал свое благородное происхождение.
- Ну что, одолеем мы врага?- выспрашивал у Сабскабы титан Крон противоречивым, неуверенным голосом.
- Ты еще сомневаешься, повелитель,- с нотками хвастовства в голосе отвечал верный слуга,- да с таким огромным войском разгромить Ариев нам раз плюнуть. Ты сам посмотри, с какими лицами идут в бой наши воины, - подбадривал полководца верный слуга,- где бы им не встретились враги: в поле или за городскими валами, они не оставят ни одного варвара в живых, вырежут их всех до единого. Даже если в сортире поймают, то и там замочат, запачкают.
- Да уж!- только и смог промычать титан Крон, осматривая колонну войск, растянувшихся в длину от края до края земли.
Так незаметно прошел еще один день пути, и наступила черная ночь. Ночью жгли костры, готовили ужин, пьянствовали, пели походные песни, а с рассветом снова двинулись в путь. Третий день пути выдался еще хуже двух предыдущих, чем дальше в степь, тем страшнее.
- Где же враги?- шепчутся воины.- Пора бы уже и повоевать, а врагов, как на зло, не видно, лишь бесконечная дорога день за днем увлекает их все дальше и дальше от дома.
Ох, уж эта бесконечная дорога! Она будто нарочно петляет меж полями, лесами да крутыми оврагами. Девятый день пути выдался безоблачным и жарким, такой же как все предыдущие дни. И воинственный пыл воинов совсем поутих, степи были огромны, расстояния необозримые, врага не видно, и солнце припекает, а целый день париться в железных доспехах совсем неуютно. Вымученные, изжаренные под беспощадными лучами солнца демоносы все чаще и чаще начали утолять жажду, кто нектаром, кто хмельными медами, кто пенным кукнаром, запасы которых были неистощимы. И право дело, не пить же сыру воду в такой день, как этот, все-таки на войну идут, а не в баню. Так незаметно для самих себя припорошенные дорожной пылью воины перепились до неузнаваемости, а, завидев впереди огромную полноводную реку, они, как малые дети, бросились купаться, нырять, кувыркаться. Драконы смывали в реке дорожную пыль, ныряли и радостно фыркали, среди сотен тысяч воинов, верблюдов, тарпанов и прочей живности, баламутившей воду огромной реки Ра. Когда Крон подошел к великой и полноводной реке Ра (Волге), оказалось, что отсюда перевести свое войско на другой берег было делом нелегким, мостов не было, брода тоже, широкая, сильная да полноводная река Ра раскинулась от края до края земли. Крон оказался в затруднительном положении, как ему переправить войско на другой берег?
- Может вычерпать её шеломами,- молвил он вслух и тут же осекся, ибо это было немыслимо.
И тогда ему на выручку пришел как всегда находчивый Сабскаба, он дельным советом развеял грусть-печаль правителя, предложив разделить реку на две части, а рукава развести в разные стороны.
- Как это можно устроить?- удивился Крон, даже не представляя, каким образом можно разделить такую широкую и полноводную речку, ведь даже взглядом нельзя было достать до противоположного берега.
Тогда Сабскаба с присущей только ему сообразительностью просто и доходчиво объяснил суть проблемы. Сняв с себя нательную рубаху, он на живом примере показал, что все гениальное просто.
- Смотри, правитель,- объяснял он,- представь себе, что моя ночная рубашка - это и есть полноводная река Ра. А если сделать вот так,- молвил Сабскаба и тут же разорвал нательную рубаху на две половины. Теперь в его руках оказалось два рукава, изукрашенных рюшечками, завязочками и вышивкой. Излучая лучезарную улыбку, он протягивал ему оторванные рукава.
- Что ты мне предлагаешь?- удивился Крон.- Причем тут твоя рубаха к огромной реке, даже если все наши воины разорвут свои ночнушки с панталонами, и тогда нам не перейти речку.
Только Сабскаба был настойчивый малый и если брался что-то объяснять, то делал это доходчиво и понятно:
- Нужно взять и и перекопать русло реки, устроив два рукава, тогда из одной реки получится две речушки.
И он, развернув походную географическую карту, стал живо и наглядно объяснять Крону все преимущества своего проекта:
- Вот смотри, правитель,- объяснял он,- теперь течет одна река Ра. А мы отводим один ее рукав по отводному каналу, который проложим позади себя, посему выходит что мы сможем перейти один из ее рукавов, даже не намочив своих ног. Впереди нас окажется еще один рукав реки, который будет небольшим, и мы с легкостью его преодолеем. И еще представь удивление Ариев, когда они, ничего не подозревая, обнаружат перед собой не одну, а сразу две реки, ведь это же нонсенс.
- Да, да, да,- радуясь своим предположениям, мямлил Крон,- ты настоящая голова, три уха. Могу себе представить, как Скифер зверь будет косить лиловым глазом, когда обнаружит пред собой западню.
Так они и поступили. Часть войска с лопатами отправилась вверх по течению. И Сабскаба своей семижильной плетью сумел в кратчайшие сроки устроить так, что река, протекавшая до того времени с правой стороны войска, теперь потекла с левой стороны. Сделал он это следующим образом. Выше лагеря велел выкопать глубокий ров, имеющий вид полумесяца, чтобы река отведенная в том месте от своего старого русла образовала два совершенно новых русла, одним рукавом обтекала лагерь демоносов с задней стороны, и, обошедши стоянку, снова возвращалась в первоначальное русло. Действительно, когда река, таким образом, разделилась, она тотчас сделалась проходимою с обеих сторон, только в свое прежнее русло она не вернулась, рукава не соединились, разделившись на две реки. Одну половину реки текущую тихо - тихо прозвали тихий Дон, вторую быструю и стремительную Волга. А канал, проложенный между ними Сабскабою, нарекли Волго–Донским. Воспользовавшись ситуацией, демоносы стремительным броском форсировали старое русло и в великом порыве бросились в бой.
- Никого не щадить, всех уничтожить!- приказал Крон.
И надобно отметить, что воины усердно исполнили его приказ. Всех, кого удавалось изловить, рубили в клочья, а селения, которые встречались им на пути, разорили до основания, а затем…. Когда их боевой порыв выдохся, воины, гордясь своей великой победой, устроили большое празднество. Правда, впоследствии выяснилось, что демоносы сожгли и разграбили несколько десятков своих же мирных селений и один небольшой городок, который взяли с ходу боем. Только расстраиваться по пустякам Крон не стал, он все умел обращать себе в пользу, приказав в честь победы установить памятный знак, а на нем высечь такую надпись:
- Я, великий титан Крон, полководец и царь всех отвоеванных у врага земель, осадил и захватил города, принадлежавшие варварскому царю Световиту, перебил его многочисленных воинов, захватил богатую добычу. Своею титанической волей я разделил полноводную реку Ра, сотворив две речки Волгу и Дон, омыл в ее водах оружие и поставил над рекою стелу со своим изображением и с этой надписью, повествующей о великой победе и доблестных деяниях. Пиршество и дележ добычи продолжалось два дня, а на третий титан Крон объявил всеобщий сбор.
- Выступаем,- скомандовал он своим воинам.
И те, подчиняясь титанической воле, снова двинулись в путь. Еще два дня объединенное войско ойКумены продвигалось по вражеской территории, не встречая противника. А на третий день ровно в полдень какая-то тёмно-багряная тень, укрыла лица воинов, вроде бы на них пал отблеск далекой ночной грозы или пожарища. В начале никто не придал этому никакого значения, но чем дальше сгущался мрак, тем больше лица воинов покрывались какой-то землисто-кровавой тьмою. Неестественно начали храпеть драконы, боевые слоны издали громогласный трубный вой, а о тарпанах и верблюдах и говорить не приходится.
- Неужели собирается на грозу?- думал Крон.- Но на небе, ведь, ни облачка, ни тучки.
И тут неожиданно для всех и прежде всего для Крона из рядов воинов выскочил бородатый воин. Он словно боевой петух вскочил на груженую фуражом телегу и, показывая в небо копьем, закричал-закукарекал:
- Смотрите на колесницу златокудрого бога Гелиоса, его сияющий лик закрывает какая-то пошесть.
- Ты пьян – пойди, проспись,- хотел было ответить безумцу титан Крон, но глаза машинально поползли к небу и рассмотрели на сияющем челе брата Гелиоса, кроваво-красное пятно. С ужасом смотрели воины на изменения, происходящие с солнцем, вокруг него возникло множество звезд, наподобие гвоздей, воткнутых в хрустальный небосвод, само же светило было плоско как лист бумаги, сжато и сплюснуто с боков, а вокруг него носилась черная тень, пытающаяся пожрать солнце.
- О, мы несчастные,- кричал безумный демонос,- это вселенский морок Апоп, он хочет проглотить наше дневное светило.
- Что ты несешь, какой еще Апоп?- кричал ему в ответ Крон.- Солнце не может померкнуть, оно не может уйти под землю, это всего лишь солнечное затмение и не более того.
Бог солнца Гелиос в последнее время вообще не выезжает на небосвод, его коренной жеребец захромал. Только слова Крона утонули в гуле ропота, который пробежал в рядах воинов.
А безумец, не умолкая, продолжал:
- Это звезда Регул, звезда Регул пала на наши головы, это грозное знамение,- вопил он душераздирающим голосом,- оно предвещает нам кару небесную.
Долго он еще кричал и плакал, только мало кто успел дослушать его вопли, воды реки стали ему могилой, с большим камнем на шее безумец ушел на дно. Его смерть не прошла незамеченной, воинский дух окреп, никому не хотелось умереть в воде, ибо демоносы знают, что душа от природы огненное, эфирное существо, а вода тушит огонь, отчего смерть в воде считалась постыдной и страшной.
- Приказываю,- объявил Крон своим воинам,- двигаться только вперед. В небо смотреть категорически запрещается, кто ослушается, по законам военного времени, расстрел…… камнями на месте.
Подействовало, воины понуро двигались вперед, боясь даже глаз оторвать от земли, и больше не обращали внимания на сгущающуюся тьму. Крон, на которого не распространялись приказы, мог смотреть на солнце сколько угодно, но из солидарности с остальными воинами не делал этого, и лишь, когда солнечный свет значительно померк, не выдержал, повернулся лицом к небесному светилу и остолбенел. Все в его груди похолодело, а язык просто прилип к небу, затерп и сильно зудел. Смотрит он и глазам своим не верит - то ли у него в глазах позеленело, то ли солнце сделалось, что двурогий месяц, а рога те были словно уголь горящий. И правда на солнце надвигался чёрный круг, похожий на голову дракона, из чьей пасти вырывались пламенные рога. Эти зеленоватые рога закрывали всю верхнюю часть солнца и только нижний его круг, похожий на серп, которым режут жертвенных животных, еще светился во тьме мрака. У Крона на несколько минут отобрало речь, как завороженный смотрел он на светило и не мог оторвать от него своих глаз. Воины украдкой подсматривали за солнцем и были ошарашены этим видением, но вида не подавали. Они старались казаться безучастными, хотя на лице каждого можно отчетливо прочитать, что он, видя знамение, уже потерял свое мужество. И только сила приказа заставляет его двигаться вперед. Тем временем дракон расширялся, увеличиваясь в размерах, а затем, разинув свою гигантскую пасть,ширился увеличиваясь в размераз проглотил дневное светило. От всего увиденного, у Крона померкло в глазах, он смотрел и ничего не видел, только тени воинов мелькали пред ним, и в это страшное мгновение ему показалось, будто и не воины это вовсе, а бесплотные тени убиенных демоносов, шествуют навстречу своей скорой погибели.
- Я ослеп,- в страхе и тревоге шептал Крон пересохшими губами.
Верный Сабскаба, который всегда был под рукой, как мог, успокоил своего повелителя.
- О, великий полководец, ты не ослеп, а не видишь потому, что долго смотрел на солнце, сейчас это пройдет.
И впрямь через минуту он прозрел, в его очах снова появились очертания предметов, Теперь ему не стоило особых трудов рассмотреть высокое дерево, на вершине которого сидел зубастый ворон и тревожно каркал, вроде предупреждая о приближающейся беде. А кругом в природе творилось что-то неимоверное, подымая тучи пыли, тревожно промчалось стадо перепуганных туров, аж земля загудела под их тяжелыми ногами. Казалось, будто вся эта огромная степь пришла в смятение, ибо пронзительные крики раздавались со всех сторон. В той стороне лисицы брешут по ярам, передразнивая рычащих барсов. А там пронзительно клокочут орлы, оглашая окрестности своим зловещим клекотом, да, ощетинившись, воют волки по крутым оврагам, словно не корову доедают, а беду кличут. А тем временем стало совсем темно, солнечный диск уменьшился до маленького узкого ободка света. Перепуганные и растерянные стояли титаны Крон, Крий, Феникс, Азаес, Сабскаба, Анакт, Укейля и Хидр, переговариваясь между собой.
- Что означает это затмение?- спрашивали они друг у друга.
- Да разве не ясно,- отвечал кто-то,- это знамение нам на беду. На смерть скорую. На погибель лютую. Нужно приостановить поход до более благоприятных времен.
Крон, слыша их разговоры, сам был в смятении, что делать, что сказать воинам, как их подбодрить, как объяснить им, что это всего лишь зловещее, но такое обычное затмение солнца, и все их страхи ничем не обоснованы, а с научной точки зрения это вообще полный абсурд.
- А если правда, что затмение предвещает неминуемую гибель,- мелькало в его голове,- тогда нас ждет смерть, неужели придется повернуть войско назад, не встретившись с Ариями. Но ведь это же - несмываемый позор, как же после этого, он сможет посмотреть в глаза своему отцу Урану, ведь он сам упрекал его в трусости, а тут взял и убежал от врага. Нет, нет, не будет этого никогда,- качал он своею головою назад вперед, назад вперед, вперед и только вперед.
Все, кто видел Крона в этот миг, думали, что ему дурно или, на худой конец, плохо. И только Сабскаба понял, что в его душе кипел ураган страстей, боролись два чувства, страх перед грозным затмением с одной стороны, и позор, который будет жечь его до самой смерти, если он без боя возвратится с похода. Вся ойКумена будет насмехаться над ним. А надо заметить, что больше всего на свете он боялся насмешек и язвительных ухмылок.
- Нет, лучше смерть, чем позор,- крикнул Крон своим воинам,- смерть в бою почетна.
И, о чудо, его пламенная речь ободрила воинов, по всему войску вначале не смело, а потом все громче и сильнее слышатся радостные голоса, и в этих голосах слышалась чуть уловимая радость. Крон поднял голову к небу и встрепенулся, как будто сбросил с себя тяжелый груз. Солнечный диск, сбросил из своего ясного лица темный саван, теперь всего лишь небольшой участок его поверхности оказался открытым, а дракон словно обжегшись, корчась и фыркая, улетал прочь. Из грудей Крона вырвался радостный вскрик:
- Что, не по зубам тебе котлетка?- он подождал, пока лик светила очистится полностью, а потом потянул поводья своего дракона и, поднявшись на стременах, громко прокричал:
- Это всех высший Хаос, наш творец посылает нам добрый знак, не смог злобный Скифер зверь проглотить наше светило, обжегся, испугался, улетел, так и Арии развалятся от наших ударов. Я лично хочу свое копье сломать в теле врага, хочу вместе с вами испить кровь победы. Вперед демоносы!- кричал он, пытаясь на сколько это возможно, объяснить им природу вещей. Солнечное затмение - это всего лишь природное явление. В безбрежном космосе все движется попеременно, то вверх, то вниз. День и ночь имеют свой максимум, наибольшую продолжительность и краткость. Так и Луна имеет свой максимум и минимум, обусловленные приходом огня или воды, так и Солнце имеет свой максимум и минимум. Все тождественно свету и тьме и не тождественно им же, одно идет сюда, другое туда. По этим причинам ни тот ни другой элемент не может получить полного господства. А если бы когда-либо какой-нибудь из них был бы совершенно побежден, то не существовало бы ничего из того, что ныне существует. Всегда будет одно и то же, и ни один элемент никогда не иссякнет.
Хотя мрак от затмения еще не развеялся полностью, воины могли по голосу узнать фигуру титана Крона, который гордо подняв голову к небу, объяснял им прописные истины, ибо от природы своей был начитан безмерно. Он кричал так громко и выразительно, что его голос разносился далеко по округе, долетая даже до самых дальних полковых обозов. Пламенная речь подняла боевой дух демоносов, заставили их подтянуться после горечи унижения и душевного разложения. Воодушевленные его речью они подняли свои головы и, потрясая копьями, прокричали здравицу Мансе! Мансе! Мансее! своему воинственному полководцу. В дальнейшем войско двигалось беспрерывно и не было никого, кто бы не мечтал незаметно улизнуть в ближайшие кусты. Но в этот самый момент красная ракета пронзила облака - это подала условный сигнал крылатая обезьяна. «Опасность рядом» просигналила обезьяна и, взмахнув хвостом, взлетела на безопасную высоту.
- Идут Арии,- пронеслось в рядах воинов,- враги, варвары, им нет счета. Тьмутаракань,- передавали друг другу воины.
- Братья и сестры,- обьявил титан и полководец во все услышанье,- вот и встретили мы врага, готовьте полки к бою. Я с коренным полком встану в центре. По правую руку от меня встанет титан Крий. С лева - титан Анакт. Впереди – звериные полки Укейля и Хидра. Бока прикроют пращники. Тыл будет прикрывать Сабскаба с полком метательных машин, а Феникс будет охранять обоз. В засаду ставьте пехоту и кавалерию,- отдавал последние распоряжения Крон, нервно прищелкивая зубами.
На ходу перестроившись в боевые порядки, полки ойКумены быстро пошли на сближение с противником. С неба их прикрывали тяжелые Крокодилы и прыгающие Обезьяны, которых летчики Аваторы пытались удержать в восходящих воздушных потоках. Все ждали момента, когда, наконец, они встретятся лицом к лицу с варварами. Многие из демоносов осматривали местность в надежде найти укромный уголок или щель, в которую можно было бы забиться в случае необходимости. Время сжималось, ускоряя свой бег перед предстоящей кровавой потехой, нетерпеливые воины крепче сжимали свои мечи, щиты и копья.
- Пришло время героев,- подбадривал воинов Крон, нервно сжимая свой меч.
- Прикажешь зачинать сражение?- спросил повелителя Сабскаба, которого тоже пробирал мелкий озноб.
- Давай,- махнул рукою он, и тут же в небо взлетела красная ракета, сигнал воздушной флотилии атаковать неприятеля.
Повинуясь приказу, крылатые колесницы первыми вступили в бой. Однако Арийские воздушные колесницы превосходили крылатые суда ойКумены не только своими размерами, вооружением и скоростью, но и численностью. Завидев приближение противника, крылатые обезьяны неистово запрыгали в небе, спасаясь бегством, а за ними на небольшой скорости парили невиданные доселе крылатые суда Ариев, из которых градом сыпались огненные стрелы. Крылатая колесница Ариев бороздила небо так мощно и уверенно, словно это в море плыла большая галера, от неё в разные стороны шарахались маленькие лодочки Обезьяны, некоторые из них загорались, вспыхнув огнем, падали где-то за холмом и взрывались.
Большие неповоротливые Крокодилы парили поодаль, забрасывая вражеские суда снарядами, но вреда причинили немного. Огненные ядра летели в Ариев, те отвечали ответным огнем, отстреливались, отчего небо загорелось огнями от тысяч вспышек. Не видя пред собой достойных противников, арийские колесницы, сделав вираж, зашли над полками демоносов, планируя сбросить свой смертоносный груз. Под днищем вражьей колесницы открылся медный люк, и оттуда, из раскрывшегося чрева, высыпался рой разрывных бомб. Они взрывались с ужасным грохотом, в небо взлетали осколки камней, куски разбитого металла и части изуродованных тел. Сбросив свой смертоносный груз, от которого содрогнулась земля, арийская колесница тут же взмыла ввысь, за нею спланировала вторая колесница, и снова на голову демоносов обрушился рой разрывных бомб и огненных ядер. И вновь содрогнулась земля от криков убиенных, огня, дыма и грохота взрывов. В этой суматохе среди звона упряжи, фырканья драконов, ржания онегров, звона кольчуг о ножны мечей, титан Крон сохранял хладнокровное спокойствие. Лишь только арийские колесницы снизились на расстояние выстрела катапульт и метательных машин, он как и подобает полководцу скомандовал:
- Артиллерия, по врагу - Пли!
Повинуясь его приказу, в небо взлетели тысячи огненных бомб и снарядов, распоров небо вспышками взрывов. Одна из вражьих колесниц, стремительно снижаясь, вдруг наткнулась на что-то, и как бы подпрыгнула на месте, загорелась и, утратив управление, долго парила над землей, пока, наконец, не упала в передовых рядах пращников, поубивав многих и внеся в их ряды смятение. Еще одна колесница вспыхнула, накренилась и безвольно полетела вниз, распуская волнистый шарф копоти, упала за холмом. Послышался обвальный взрыв всех её огненных бомб, отчего дрогнула земля и на плечи воинам посыпались комья земли и грязи.
Ликованью не было предела:
- Мы выстояли,- ликовали уцелевшие воины.
- Они не пройдут!- сжимая кулак, подбадривали демоносы друг друга. Но что это? В один миг небо будто загорелось от сотни сигнальных ракет.
- Идут Арии,- пронеслось в рядах воинов.
- Идут враги, им нет счета. Тьмутаракань,- передавали друг другу воины.
И, правда, среди повисшей над полем боя желтой мглы и дыма горящей травы, раздался грозный топот тысяч копыт, который буквально всколыхнул землю. Врагов еще не было видно, ибо они приближались из-за холма, но то, что они приближаются, было видно по взметнувшемуся к небу столбу чёрной пыли, который, сгустившись, завис над полем сражения. И тут же к горлу подкатил сухой, полынно-горький ком, который мешал дышать. Титан Крон, пытаясь пересилить самого себя, сглатывал эту горечь, но не мог сглотнуть, поэтому из его груди вырвался рык, больше похожий на писк.
- Что, отступаем!- обрадовались многие, с надеждой вглядываясь в глаза своего полководца.
- Может, отступим за реку,- пронеслось в рядах демоносов.
И, впрямь, их позиции были не очень удачными для атаки. Но для обороны лучше не придумаешь, с трех сторон их охватывало русло реки, глубокие ямы и широкие леса надежно защищали оба крыла, в тылу был брод, который давал возможность в нужный момент перейти на противоположный берег. Лучшего места для обороны не найдешь, здесь можно держать оборону и день и два.
Крон, подбадривая воинов, вскричал:
- Храбрые мои воины, могучие, бесстрашные демоносы, разве для бегства мы сюда пришли, ободритесь, заряжайте катапульты, готовьте метательные машины к бою.
Только вряд ли кто-то услышал его крик из-за грохота и дрожания земли, Словно стая саранчи из-за холмов, которые обрамляли небосвод, неожиданно выкатились Арийские полчища. В перьях и петушиных шапках Галганках они неслись на невиданных доселе безрогих оленях.
- Это огненный конь Скифер,- пронеслось в рядах,- вот он иссияет,- в страхе переговаривались меж собою демоносы.
- Держите строй!- кричал Крон, что было мочи, раздавал налево и направо приказы, ободряя воинов …
А в это время передовой отряд Арийской конницы со всего разгону врезался в ряды демоносов, и, казалось, что никакая сила не могла остановить их порыва. Загудело поле боя, пыль поднялась до небес, лишь только Арийские бунчуки да знамена трепещутся на ветру, да со всех сторон враги обступают, с диким гиканьем и криком У-рай У-рай несутся они, подгоняя своих разгоряченных коней. Через миг началась ревущая свалка, боевые линии смешались воедино, люди и кони, демоносы и драконы, сталкиваясь, рубили друг друга, над их головами свистели бомбы, разрывая и тех и других на куски. Жужжали сотни стрел, визжали тысячи камней, выпущенные пращниками, гудели копья и дротики. Рев, рычание, крики, стоны и вой драконов, которым люди вспарывали незащищенные железом животы, смешалось в единой какофонии звуков, лязге металла и грохоте взрывов. К счастью для демоносов в этот самый миг ветер сменил свое направление, Арийские колесницы отнесло в сторону, и на миг демоносам показалось, что те бегут, их тут же начали преследовать прыгучие Обезьяны и Крокодилы, осыпая градом огненных ядер.
Это ободрило воинов.
- Враги бегут!- пронеслось в рядах демоносов, и они словно один живой несокрушимый организм бросились на арийскую конницу.
А надо заметить, что для нападавших, эта пересеченная местность была очень неудобной, конница сбилась в кучу, теснила друг друга, из-за этого стремительная атака захлебнулась. Воспользовавшись ситуацией, демоносы перешли в контратаку:
- Мансе! Мансе! Мансее!- кричали они. (что означало):
- Вперед на врага!
Иссеченным горохом на землю покатились отрубленные головы, будто перезревшее зерно посыпались убитые тела, застилая собою сырую землю. Драконы храпели, трубили слоны, рычали тигры, ржали кони, лишившись своих седоков. Воины резали друг друга, прокалывали, калечили и лишались отрубленных конечностей: рук, ног, головы. Но и Ярии, надо отдать им должное, проявляли чудеса героизма и отваги, отбивали демонические атаки, осыпали противника стрелами, резали с голов скальпы. Остервенелые, они метались меж врагами, острыми мечами проламывая их шлемы, копьями пробивали щиты, конским копытом топтали черное поле, густо усеянное костьми, обильно политое голубой кровью. Артиллерия, которой командовал Сабскаба, посылала во врага сотни тысяч смертельных бомб. Арии, насколько это было возможно, отвечали им тем же, и от этого небо с его добрым светом закрыло собою два облака. Одно огненные бомбы, второе каменные ядра, отчего дневной свет померк. Туча стрел, камней и копий заслонила собою воздух. Два-три часа ожесточенного боя не принес ни одной из сторон желаемой победы, но в какой-то момент в арийском воинстве произошло замешательство, дробно ударили боевые барабаны и тут же, вторя им, громогласно взревели трубы Трембиты, призывая воинов отступить. Арийская орда, подчиняясь приказу, разделилась на две части и отхлынула так же неожиданно, как и набежала, оставив после себя убитых, раненых и покалеченных воинов, которых с большим удовольствием добивали демоносы, вымещая на беспомощных все зло, которое накопили они за это время. Великий урожай взошел на поле брани, не полбой, не просом сеяно поле, а костями убиенных. То не снопы стоят, то горы человеческих голов. То не цепями жнецы зерно молотят – мечами жизнь на ток кладут и веют душу.
- Триумф героям, Мансе! Мансе! Мансе-е!- вырвался радостный крик из грудей демоносов.
Их рев заглушил окрестности, и, правда, радость от довольно неожиданной победы над преобладающими силами противника переполняла душу восторгом.
- Есть начало,- подбадривал Крон своих воинов, проезжая на высоком драконе вдоль только что отшумевшего побоища, на котором ещё продолжалось избиение раненых врагов. Демоносы рвали их на части, рубили на куски, а мясо бросали в котлы, готовясь сытным обедом отпраздновать свою победу. Одни тут же бросились разводить костры, другие, сбросив с себя доспехи и воткнув в землю копья, жарили человечье мясо, разливая в шеломы пенный нектар, смешанный с кровью победы. Дав отдохнуть воинам всего несколько часов, Крон погнал их рыть ямы - волчьи ловушки, в которые наливали нефть, серу и смолу, прикрывая все это землей, ковылем и вереском. Других он послал перегораживать копьями и заостренными палками проходы между волчьими ямами, не прошло и часа, как оборона лагеря демоносов была завершена: все вокруг было перекрыто ловушками и лесом утыканных копий. Еще час воины могли отдохнуть, набраться сил, выпить и закусить, благо мяса было вдоволь и зверья разного набито тьма тьмущая и человечины. Разве может быть для демоноса что-то вкуснее человечины.
Только фронтовая обстановка менялась с каждой минутой, не успело закончиться пиршество, как воздушная разведка донесла:
- Идут Арии.
Первая атака была каплей в море, всего лишь передовой отряд, теперь же подошли главные силы.
- Всем держать строй,- кричал Крон, подбадривая демоносов,- не бойтесь варваров, они храбры пред юношей – но бегут от сурового воина.
И тут из-за холма, одна за другой вылетела дюжина Арийских колесниц, они начали утюжить войска демоносов, за ними следом летели пол сотни, больших (будто морские галеры) воздушных суден, извергая из своего нутра огненные стрелы. С ревом пронеслись они над головами воинов. Извергая из своего чрева огонь и смерть. Сделав круг, галеры налетели еще раз и снова бомбили оборонительные линии демоносов, стремясь истрепать их прежде, чем они займут прочные оборонительные позиции.
- Где, в конце концов, наша авиация? Гак, Мак, Брак, - ругался, на чем свет стоит, титан Крон.
При этом нервно размахивал руками, жестикулировал и что-то кричал:
- Гак, Мак, Брак, так, перетак.
Повинуясь его приказу, два десятка крокодилов и полсотни обезьян устремились навстречу врагу, тут же завязался воздушный бой, небо вспыхнуло огнем.
- Артиллерия, по врагу огонь!- приказал Крон.
- Есть,- ответил Сабскаба.
Взмахнув плетью, скомандовал:
- Пли!
Небо взорвалось от сотни огненных ядер, они с воем ввинчивались в воздух, летели через головы и рвались там, у высотки, где происходило великое, воздушное сражение. Каждый всполох обжигал огнем, каждый взрыв сотрясал душу. В небе над холмом стало как будто темно и тесно от смешавшихся машин, суетливо крутясь и подпрыгивая, они обстреливали друг друга, то тут, то там вспыхивали взрывы. Пылая огненными факелами, крылатые машины падали и разбивались о землю. Гонялись друг за другом, разили огнем, вспыхивали и, косо завалившись на крыло, перечеркивали облачное небо черными полосами огня и дыма. Артиллерия сотнями выплевывала в небо огненные шары, и вот еще одна из арийских галер завалившись на крыло, упала, развалившись на куски. Столб дыма заволок небо, ликование и радостные крики оглушили Крона, он сам, не скрывая восторга, кричал, что было сил:
- Так их! Давай, бей, круши, топчи.
Остальные Арийские галеры, отстреливаясь и огрызаясь огнем, отвернули назад и скрылись за холмом, откуда гулом долетал грохочущий грозный рокот. Тмутараканьское море людей, ощетинившееся копьями и мечами, неумолимо катилось вперед, вращаясь огненным колесом. Из-за горбов неожиданно вырвалась туча пыли, потом показалась огненная лавина всадников, над ними колыхались стяги на шестах из бычьих рогов, бунчуки из конских хвостов, крылатые чучела невиданных птиц и перья, всюду одни только перья и огонь, мириады факелов. От этого казалось, что Арийская орда представляет собою гигантскую стаю птиц, одетую в огненные одежды. От воя Трембит и громогласного рева волосатых слонов Мамонтов сводило дыхание.
- Скифер - зверь идет,- кричал Сабскаба,- вот он, я вижу его грозную поступь.
И от страха у него слиплись гланды, а в горле пересохло.
- Нет, это еще не он,- ответил в никуда Крон ибо его давно уже никто не слышал, да и не до него было демоносам, они в спешке надевали на себя запасные латы и кольчуги, щиты да подшлемники. Ощетинившаяся копьями, масса варваров неумолимо приближалась, держа строй, подобно вращающемуся колесу, где конница являла собою обод, пехота - спицы, а Скифер - зверь и царь Световит - его ось.
- Сомкнуть ряды,- что есть мочи рычал Крон, при этом из его зрачков вылетали молнии ярости.
Не успели Арии преодолеть и половины пути, как демоносы уже перегородили перешеек плотным, живым валом. Впереди во множестве рядов стояли пращники, копейщики, крепкие умелые воины, каждый из которых имел в своем вооружении меч, длинное копье и короткий дротик. За ними стояли меченосцы во множестве рядов, а дальше сотни метательных машин. В тылу стояли запасные полки, кавалерия, Слоны и Драконы, которые предчувствуя врага, грызли удила своими длинными зубами, рыли острыми когтями землю, рвались в бой. Обезьяны и Крокодилы парили в воздухе, побаиваясь приближаться к врагу на выстрел их метательных катапульт. Все замерли в ожидании, предчувствуя настоящее дело, достойное великих героев. Тем временем Арии шаг за шагом приближались к врагу, в своем нескончаемом потоке огня и металла. Глухо стонала земля под тяжестью тысячи ног. Воздух сотрясался от звона мечей о щиты. Частым лесом колыхались бунчуки, перья и отрубленные головы. Большое колесо вращалось, низвергая вперед себя огонь. Небо утюжили крылатые галеры, они держались своих полков и неспешно продвигались в перед. Нет на земле силы, способной остановить это движение, ибо мощь его неоспорима. Но в жизни все решает случай, а случай был на стороне демоносов, ибо Арии, зажатые местностью, никак не могли протиснуться в излучину, их ряды смешались, вытянулись клином, и теперь их строй напоминал месиво людей, коней и металла. С содроганием в сердце своем, смотрели демоносы, какая страшная сила летела на них, как буря, как вихрь, как ураган, что все ломает на своем пути. Чье сердце не вздрогнет от одного этого немыслимого вида, от грохота копыт, что сотрясают землю, от храпа и тяжелого дыхания тысячи коней; от вида чужих знамен, бунчуков, отрубленных голов и птиц, которые будто живые взлетают над этой ордой; от блеска крылатых колесниц, сыпавших из своего нутра смерть и бомбы, на месте падения которых вырастали воронки огня, горела и полакала мать-сырая земля. Демоносы, надо отдать им должное, не дрогнули, не струсили, ждали врага под прикрытием волчьих ям и частокола копий. Огненная лавина варваров приближалась быстро и зловеще, уже видны головы врагов, утыканные птичьими перьями, их оскаленные рты и море острых мечей. Крон, чтобы не путаться под ногами у своих воинов, как и подобает полководцу, выбрал себе место подальше от первых рядов, устроился между телохранителями, закрывшими его со всех сторон щитами и всячески подбадривал своих воинов. Стрельцы ждали его сигнала, готовясь послать на врага свои смертоносные снаряды. А он все медлил, терпеливо ждал приближения врага. Еще минута, ещё секунда, ещё миг, ещё, ещё…
Передовые отряды Ариев, не подозревая опасности, что ждет их в высокой траве, со всего разгона ворвались на приготовленные им западни, успев послать поток стрел из своих луков. И в тот же миг сотни передовых воинов вместе с конями попали в волчьи ловушки, кони ломали ноги в глубоких ямах, натыкались на колья, вспаривали себе животы, на них натыкались другие, забивая своими телами ловушки, падали и те, кто натыкался на них следом. Передние животные падали и умирали под ногами задних, гибли и всадники, но все новые и новые волны напирали, перемалывая живых и мертвых. Ловушки задерживали врага ненадолго, но они вселили мужество в ряды демоносов, от вида корчащихся в судорогах врагов воспылал их боевой дух, от вида растоптанных врагов мужество вселилось в их сердца. Но и Арии, надо отдать им должное, топча друг друга, неудержимо рвались вперед, давя павших. Крик боли и ужаса пронесся над Арийской ордой, это стонали павшие, растоптанные, раздавленные ногами своих же собственных воинов. Только он потонул в свирепом, яростном порыве огромного полчища:
- У-рай! У-рай!- скандировали они и лезли вперед.
И все же неожиданной атаки не получилось: ряды смешались, давка и невозможность развернуться сковывали движение, завалы, образованные павшими и покалеченными, все увеличивались – все это мешало наступающим сходу ударить по демоносам.
- Началась потеха,- обрадовался Крон. Но в этот же миг, арийские галеры обрушили на демоносов сотни огненных стрел.
- Катапульты, огонь! Бей варваров, - с яростью кричал он размахивая руками.
И его голос потонул в реве огненного залпа.
Метательные машины беспрестанно осыпали врага. Ядра и камни густо устилали поле боя разрывами бомб и огненными всполохами. Земля вздувалась огнем и взлетев к небу серыми комьями шлепалась в реку, взрывы гремели один за другим, смрадный чад плоти, огня и дымной гари устремился к небу, где, словно коршуны, бились с врагами крылатые машины. Крокодилы метали огонь, прыгучие Обезьяны атаковали, тараня варварские галеры, а те в свою очередь отвечали ответным огнем, поджигая неповоротливых крокодилов, десятками сбивали мелких обезьян, отчего в небе начался настоящий пожар, казалось - это горит и плавится воздух. А на земле творилось что-то невообразимое. Ярии, не считаясь с потерями, прорвали оборону и, осыпая демоносов тучей жужжащих стрел, вклинились в их ряды. Началась такая мясорубка, на которую посмотреть со стороны захотел бы каждый, в чьих жилах течет кровь настоящего героя. Крон с упоением наблюдал за ходом сражения. По его сигналу в бой вступали все новые и новые полки. Он, как заправский дирижер, творил, руководил, размахивал руками, что-то кричал, отдавал какие-то приказы и распоряжения командирам отдельных полков, соединений артиллерии, тылам, выслушивал доклады подчиненных, переговаривался с Сабскабой, с титаном Крием и другими демоносами. В общем, вел себя вполне героически. В руководстве войском чувствовалась спокойная уверенность, какая бывает у хорошо сработавшегося коллектива, прошедшего через тяжелые испытания войны, и это не могли не почувствовать рядовые бойцы. По его приказу факелоносцы подожгли ловушки, наполненные нефтью, смолой и серой, и те вспыхнули всепожирающим пламенем. Смрадный дым и зловоние горевшей плоти застелили место побоища, горело все, что могло гореть и плавиться. Стена огня обожгла врага, многие Ярии метались, охваченные огнем, иные кинулись сбивать с них пламя и сами вспыхивали жарким пламенем. Так им так подливал масла в огонь титан Крон, отдавая новые приказы, и хотя в дыму пожарища ничего рассмотреть было невозможно, но безотказно действующая связь и интуиция помогали воспроизводить картину боя, так, как если бы он видел её собственными глазами.
А бой тем временем разгорелся нешуточный. Крики боли и ужаса, стенания и агония умирающих, все смешалось в кровавой сече. Тысячи доблестных воинов были убиты и покалечены, кровь текла потоками, воины получали смертельные укусы острых копий и в последнем смертельном порыве бросались на врага. Звенела спущенная тетива, слышался свист пролетающих стрел и чавканье копий. Тысячи громов и молний озарили сокрытое тучами стрел и камней небо. Атака Яриев, которая казалось должна была, словно огромный таран, смести все на своем пути, захлебнулась в собственной крови, но они по-прежнему напирали, не считаясь с потерями, ни огонь, ни волчьи ловушки не остановили их напор. Низко пригибаясь к шеям своих тарантоватых лошадей, они пробились сквозь цепь защитников и сметая все на своем пути, пытались расклинить армию ойКумены на части. Ситуация стала критической ибо, не считаясь с потерями, все новые и новые волны врагов накатывали одна за другой, казалось этим бесчисленным полчищам не будет конца и края.
- Хватит руководить,- сам себе сказал голос разума,- пора проявить чудеса героизма.
- Приказываю засадным полкам следовать за мной,- приказал титан Крон, вытаскивая остро отточенный меч из ножен.
- Мансе! Мансе! Мансеее!- вскричал он, что дословно означало: Вперед на врага! И лично повел воинов в бой.
В это мгновение кругом: справа и слева, впереди и сзади, справа и слева раздался протяжный воинственный клич:
- Мансе! Мансе! Мансеее!
Последовав его примеру, в бой ринулись все без исключения демоносы. Атака сбила боевой порыв врага, они ощетинились копьями, выпустили в демоносов тысячи стрел, осыпали градом камней и копий, а когда две армии столкнулись лоб в лоб, в дело пошли мечи, топоры и короткие дротики, завязался рукопашный бой остервенелый и яростный. В то время пока передовые полки Яриев и их конница рубились с врагом в центре, царь Световит, который наблюдал за ходом сражения с высокого холма, послал свои полки обойти поле боя с обеих сторон и ударить врагу в спину. Пехота и конница под прикрытием летающих колесниц начали искать проход, вплавь переправляться через топкую реку. Авиация ойКумены на крылатых обезьянах и крокодилах пыталась им всячески помешать, поливая их с высоты смолой, серой и нефтью, отчего воды реки покрылись огнем. Казалось, горело все, огонь вскипятил воду, сварив не одного варвара и его коня, пылающие всадники барахтались в огненной пучине, находя свою верную смерть в реке, которая горела чёрным, смрадным дымом. Летающие галеры варваров, прикрывая переправу, сбивали своими огненными стрелами тяжелых неповоротливых крокодилов, и те, завалившись на крыло, падали, находя свою гибель в пучинах и омутах вод. Группами тысяч по три, по четыре, Яриям удалось переправиться через реку, а из подлетевших грузовых Галер начали выпрыгивать на землю воины в легком вооружении. К тому же поднявшийся ветер разметал крылатых Обезьян, их начало относить ветром, а галеры Яриев утюжили землю, подвозя все новых и новых воинов. И в этот миг впереди со стороны холмов показалось молочно-белое сияние, которое затмило собою солнце.
- Знамение,- закричали демоносы,- это Скифер - зверь, сожравший солнце.
Сияние приближалось, на его фоне выросла огромная черная точка, все время увеличивающаяся в размерах, приближалась. По всему царь Световит, восседая верхом на сказочно-прекрасном скакуне, который храпел, бил копытом, и ему стоило больших трудов, чтобы удержать его огненный порыв, лично повел своих воинов в бой.
Голову царя украшал златой шлем, который сиял ярче солнца, верхнюю часть тела защищала кольчуга и литой нагрудник, в руках он сжимал меч, рукоятку которого обрамлял осколок Алатырь камешка. Во всем чувствовалось, что это был полководец, самоуверенный и властный, он действовал подобно штабу, оценивая обстановку, отдавал четкие приказы. Простая система звуковых сигналов с помощью рога и жестов позволяла управлять движением войска, благодаря чему тысячи людей образовали подвижную грозную силу.
Ярии, завидя своего царя верхом на огненном Скифере возликовали:
- У-рай! У-рай!
Океан копий и мечей поднялся кверху, тысячи стрел взлетели в небо и, словно дождь, обрушились на головы демоносов. Это был час убийства. Вначале на демоносов обрушилась туча стрел и копий, а затем в ход пошли огненные ядра. Небо и так кипело от моря огней, огненные шары, не переставая, взрывались в небе, а теперь целая стая летающих галер низвергла из своего чрева огонь и смрад черного дыма. В один миг все смешалось, озверелые Арии бросились с ожесточением и невиданной отвагой на врага. Демоносы, те кто еще мог держать в своих руках оружие, рубились из последних сил. И все же они не сумели сдержать натиск, их ряды расстроились.
- Это знамение! Скифер - зверь! - кричали воины, бежали, подставляя свои спины под мечи и копья врага.
Но как выяснилось, бежать было некуда, их обошли с двух сторон, впереди враг, сзади враг, а по краям топкое болото, а возле самой реки глубокие протоки и омуты. То, что вначале помогало демоносам - теперь стало их ловушкой. Оказавшись в ловушке, демоносы заметались, как загнанные звери. Одни бросали оружие, считая, что лучше смерти - Арийский плен, сдавались на милость победителей, не зная, что Арии не берут пленных. Они тут же резали им горло, срывали скальпы и в порыве буйства умывались окровавленными волосами - гривами. Другие на своих онеграх и драконах бросались искать спасение в топких местах болотистой реки, застревали в трясине и находили свою позорную и страшную смерть в воде. Их огненная душа гасла, словно пламя свечи, исчезая в бездонных омутах болот. Крон силой титанических усилий сумел организовать отход окруженных войск, пробивая дорогу боевыми слонами, разогнал Ариев, отбросив их в стороны, благодаря чему, демоносы, зажатые в тиски, сумели вырваться из окружения. Хотя отход и превратился в позорное бегство, но ему все же удалось спасти основной костяк войска. Демоносы бросили все тяжелое вооружение, метательные машины, катапульты, обоз и раненых, бежали, спасая свои шкуры, едва вырвавшись из западни, которую сами и устроили. Сабскаба, надо отдать ему должное, проявил чудеса героизма, он лично рубил канаты метательных машин, поджигал их, сваливал в кучу, стараясь хоть чем-то перегородить дорогу наступающему на пятки врагу. Воздушное прикрытие, крылатые Крокодилы и подоспевшие Обезьяны спасли бегущие войска, из своей утробы они сбрасывали на головы Ариям сотни медных гвоздей и тысячи усеянных острыми шипами ежей. Колючие гвозди, попадая под ноги коням, пробивали копыта; ежи впивались в ноги пеших воинов, прокалывая их насквозь. Из-за этого погоня прекратилась, захлебнулась и отстала. Это был счастливый миг, теперь нужно было думать не о поражение, не о плене и позорной смерти, а о спасении, которое уже казалось призрачным.
Громовой крик радости Мансе! Мансе! Мансеее! разнесся над уцелевшим войском демоносов.
А в Арийском стане прозвучали крики отчаяния, протяжно затрепетали Трембиты - этот громогласный резкий рев знаменовал собою перелом в битве. Арии, скрежеща от беспомощности и отчаяния зубами, прекратили атаку, смешались в большую толпу и начали поворачивать своих коней. Все в этой разномастной, завыхренной орде, страшной в своей боевой мощи и такой же страшной в отчаянии, клокотало, ревело и стонало. Задние ещё напирали на передних, не зная, что двигаться некуда, а те, охваченные злобой и ужасом, поворачивали назад, пытаясь вырваться из большого клокочущего огнем котла. Сам царь Световит кипел гневом, бой не радовал божича, за миг до полной победы пришлось остановить сражение, не добить бегущих, не рассеять их по степи. А остановиться и идти в обход, потерять время, когда можно было одним махом снести голову всей ойКумене.
Но бой на этом еще не закончился. Те Ярии, которые обошли речку с флангов, бросились догонять бегущих демоносов, они наседали на них как собаки, пытаясь укусить сзади. За Кроном, одним из последних бежавшим с поля боя, увязался огромного роста сильный и крепкий варвар, он мчал на огненно-рыжем скакуне, занеся копье для броска.
- Спасите, кто может!- вскричал Крон в надежде, что его бросятся спасать.
Но никто уже давно не обращал внимания на своего полководца, все бежали, что было силы, бегством спасая свою шкуру. Оглянувшись через плечо, он увидел разбегающихся во все стороны солдат и кровожадных Ареев, сеющих смерть. Его высокий онегр, которого он сменил взамен павшего дракона, мчал галопом, пыхтел, прихрамывая на заднюю ногу, однако Крон все время подгонял его острием шпор, и кровь сочилась по его бокам, впитываясь в густой мех. Вмиг, над головой титана просвистело брошенное копье, которое сильно ударив его о медный шлем чуть было не лишило сознания. От удара в его глазах все померкло, а там, в этой кромешной темноте возникло видение. Солнечный диск, объятый всполохами языков пламени, пожирало чудовище Скифер-зверь.
- Знамение, знамение,- шептал он пересохшими губами, и радужные круги плыли перед глазами.
- Нет, нет,- твердил он самому себе,- сейчас не время предаваться мечтанию, ибо надо мной нависла смерть.
Встряхнувшись, он сбросил с очей пелену образов и видений. Взгляд его прояснился, в тело влилось второе дыхание. Распрямив плечи, он ощутил прилив титанической силы.
- Нет!- вскричал он зычным голосом.- Не будет торжествовать тьма! Солнце снова взойдет на небосводе!
Повернул своего храпящего онегра и бросился на обидчика, размахивая при этом булатным мечом.
- Проклятый раб! - вопил Крон диким басом, занося меч для удара.
Ему хотелось ощутить, как меч, проламывая шлем, с треском входит в череп врага, увидеть, как тот выпускает из рук меч и, обливаясь кровью, падает навзничь с коня. Их скакуны столкнулись, варвар так же поднял свой меч, занеся его для удара. Его, до синевы бездонные глаза, пронзали насквозь, жгли и коробили душу. И Крон на миг опешил, завороженный этим бездонным взглядом, он растворился в этих глазах, его рука не могла опуститься на голову врага. Он ещё ни разу в свой жизни не убивал, не лишал жизни ни одно живое существо, и этот варвар был первым, на кого он поднял свой меч. Этот миг нерешительности и раздумий чуть было не стоил ему жизни. Рассекая воздух, меч Ярея скользнув по шлему, соскользнул в сторону, сильно ударив по наплечным доспехах, тогда Крон, словно очнувшись, одним махом опустил свой меч на голову врага, рассекая его пополам, от шеи до паха, обнажив зияющее нутро внутренностей. Превозмогая боль в плече, он схватил его за длинную косу - Гогол и мечом отсек врагу голову.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ