Граф

Глава 11

— Нет, господа, вы меня не переубедите! Выкуп башни у мессира, нам крайне выгоден. Смотрите сами — в сущности, это место пусть огромный, но единый артефакт. Если мы поймём, как он функционирует, то получим две огромные выгоды.

— Леонард, почему две? Одну я понимаю — научимся вскрывать другие древние хранилища. Какая вторая? Музей? Полигон для обучения?

— Музей, полигон — это мелочь, по сравнению с возможностью повторить зачарование. Представьте, сколько можно просить за объект с защитой такого же уровня? С нереально огромным сроком функционирования без перезарядки?

— Да. С такой постановкой вопроса я согласен. Но тогда знание не должно уйти дальше нашего круга.

— Я тоже соглашусь с вами обоими. Но следует ли из этого, что граф Везен войдёт в наше сообщество?

— При всём моём уважении к мессиру — нет. Он ещё слишком молод.

— И молод, и неопытен, да и просто нам не нужен. Что его интересует? Деньги? Земли? Титулы? Власть? Может быть женщины?

— Мессир достаточно богат и спокойно потратил около десяти тысяч дукатов на оборудование своей башни. Земли, титулы и власть, как таковые, его не сильно интересуют. Женщины? Не более чем для продолжения рода. Парень не бросается на каждую юбку. Но сейчас он в самом начале становления себя, как волшебника. Знает, что почти ничего не знает. Ищет свой путь в магическом мире. Интересовался у меня древними книгами, но не со сверхмогучими заклинаниями, а учебниками начального уровня.

— Хочет понять истоки? Похвально! Хотя это зря потраченное время. Я на такое убил пять лет жизни и понял, что можно было бы найти лучшее применение этим годам.

— Значит, книги у вас имеются?

— Есть, как не быть. Но их реальная цена — пара грошей плюс полста золотых за красоту переплётов. Обменять на Камень не получится. Любой советчик объяснит графу истинную цену такого приобретения.

— На самый крайний случай можно отобрать арсенал.

— Это как? Через Гильдию? Или через королеву? Сомневаюсь, что такая мысль вызовет положительную реакцию. Королеве древний объект совершенно не нужен, нас просто не поймут, а ссориться с Дворянским собранием из-за конфискации куска Везенской земли Корона не станет. В Гильдии Симон сразу будет против. Его мы продавим, даже не вопрос, но тогда придётся делиться с другими гильдейскими! Оно нам надо? Тогда проще и дешевле принять графа в наш круг.

— Вы всё так говорите, да не так. Надо чужими руками отнять у графа арсенал. И именно сейчас такое стало возможным. Леонард?

— Мне этот вариант не нравится.

— Леонард, я один чего-то не знаю? Рассказывайте!

— На меня вышел посредник от некого герцога. В военном архиве уже изъяли, но у меня остались копии документов по охранной системе башни мессира. Авансом предложили некоторые интересные вещицы, а в случае успеха обещали дополнительно стребовать то, что мне нужно. Я принёс барону Тихому кое-какие обеты, потому о текущем состоянии башни ничего рассказать не мог. Однако посредник был так убедителен, а аванс так интересен, что я не смог удержаться и обещал подумать, ведь про передачу старых документов в принесённой клятве ничего не говорилось.

— В случае победы чего хотелось бы получить?

— Всего один, причём любой, этаж башни мессира.

— Так! А вместо этажа запросить Чёртов Камень удастся?

— Думаю, без труда. Но мне нужно место у Источника.

— А в чём дело? Арендуйте этаж у графа. Вы с ним в хороших отношениях, как понимаю, один этаж из сорока можно освободить. Аренда обойдётся значительно дешевле, чем выкуп Камня. Обосновать её легче. В чём дело?

— Дорого. Мне придётся заплатить столько, чтобы мессир не смог отказать. Это первое препятствие. Второе соображение связано с собственно с войной. Вдруг башня будет захвачена? Хотя бы временно. Я никогда не поверю, что захватчики не разорят мой этаж.

— Кажущаяся дилемма. Один артефакт и никто, включая хозяина башни не сможет найти вход на этаж. Чего вообще хочет потребовать герцог?

— Часть земель баронства. Как понимаю, к нему примкнул кто-то из нашей Гильдии. Этот требует участок около озера, алхимические рецепты тех зелий, которые известны мессиру, и открытия магической школы в башне. Школа — предмет торга.

— Насколько реален шанс победить графа?

— Шанс весьма велик — мессир слишком молод и неопытен. За ним стоит лишь одна Корона, но в междоусобные войны ей не принято вмешиваться без серьёзных причин. Думаю, несколько дней у нападающих будет, затем конфликт прекратится решением Регентского совета.

— Так… Если напавшие станут требовать отдать Чёртов Камень, то граф поймёт, кто за ними стоит. Отдать может и согласится, но доверие будет утрачено навсегда. Тем более герцогу древний арсенал не нужен совсем, для него это лишь элемент торга. Отдадут — хорошо, нет — не его печаль.

— Он обманет волшебника моего уровня?!

— Прикроется красивыми фразами. Предлагаю поступить так: книгу герцогу отдать, этаж арендовать, а графу рассказать о готовящемся нападении. Тогда Леонарда не заподозрят в требовании отдать арсенал. Это пройдёт вместе с запросом участка, рецептов и школы.

— Тогда с вас те самые древние учебники и несколько хороших артефактов. Мне нет резона одному тратиться.

— Согласен, Леонард. Но хотелось бы понять, что будем делать, когда получим этот Чёртов Камень? Как понимаю, охрана башни завязана на владельца?

— Скорее на родовое кольцо.

— Уже ясно, как её перекинуть?

— Вы меня обижаете! Естественно! Иначе какой смысл был бы брать артефакт под себя? Я когда ходил по арсеналу, осмотрел там всё, что имеется, и представляю, как добраться до управляющей цепочки рун. Для начала продублирую связь с управляющим контуром, и у артефакта появятся два равноправных хозяина. Не думаю, что мессир что-то заметит. И тогда мы уже сможем полноценно изучать контуры защиты.

— Что будет потом?

— Если нам отдадут башню, я просто отсеку связь со старым хозяином. Иначе, несколько времени побудем совладельцами.

— Согласен даже на совладение, а для компенсации аренды этажа отдам, скажем, пару книг крайне полезных по Школе Жизни. Ваш мессир же кого-то лечит?

— В таком случае, я поделюсь древними учебниками. В дополнение приложу свои конспекты, расчёты и готовые модели. Если парень не дурак, то сэкономлю ему пять лет жизни. Моя совесть будет спокойна — даже один год стоит всего арсенала, а уж целых пять, тем более.

— Тогда могу пожертвовать охранным големом. Думаю, ещё что-нибудь найдём в оплату аренды. Но, Леонард, за вами будет должок! Когда мы сможем посетить арсенал?

— Завтра или послезавтра поговорю с мессиром. Ему могут доложить о длительной экспедиции, лучше получить разрешение. Пару-тройку дней нужно на перезачарование управляющего контура. День на проверку. Пока туда приедешь, пока вернёшься обратно. Грубо говоря, неделя. Затем жду вас.

Несколько времени назад приезжал навестить Стерхушку. Потетёшкал сыночка и собрался было уезжать, но ехидная Микаэла предъявила Ганса, своего супруга. Пока я делами занимался, они уже и в Храме отметились, и свадебку сыграли.

Муж — парень лет двадцати с небольшим хвостиком. Взят для помощи жене в портовых делах, сам из семьи потомственных купцов. Чувствуется, что про меня наслышан, и выказывает некий пиетет.

На лицо довольно симпатичный, но вдруг показалась, что чем-то он кого-то мне напоминает. Долго не мог понять кого, пока вдруг не перехватил брошенный на Мимику взгляд. Тут меня сразу осенило! Найджел так же смотрел на свою жену Терезу. Вроде огромная разница между купцом и герцогом, но… но… но… Такая же зависимость от супруги. Ты вроде и вровень с ней, но и сам чувствуешь — не совсем!

Дело даже не в деньгах, как таковых, их у тебя достаточно для комфортной жизни, однако если приглядеться, в глазах людей видишь знание, что ты не глава семьи, а при жене. Найджел — герцог «из вежливости», его советы слушают или нет, никто не знает. Зато все точно понимают, кто принимает решения. Если умрёт жена, он останется с титулом и достойным доходом, но герцогство перейдёт к дочери, и управлять им будет она со своим мужем.

Здесь, видать, всё так же. Муж работает в порту, зарабатывает деньги, возможно, получает хороший процент от дохода, но люди догадываются, что он почти управляющий, взят для помощи в делах, хорошо, если вообще спит с женой.

Сочувственно потрепал Ганса по плечу и распрощался. Честно скажу, мне парня жалко стало. А он это как-то понял.

В тот же вечер парень прибежал ко мне в усадьбу, на приём попросился. Принял, интересно же. Муж бывшей сразу заявил, что про меня много хорошего слышал и сильно уважает. Тихого вообще в порту многие уважают — с мелких торговых, да и прочих людей последние гроши не вымогает. Строг, но справедлив. И, главное, за своих радеет. Меня околоточный до сих пор в пример приводит: Дескать, есть дела, а есть делишки. Ты дела, с короной связанные, исполняй со всем тщанием, тогда и на твои мелкие прегрешения глаза прикроют. А что такого? Все мы люди, все мы человеки. Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься.

В общем, Ганс предложил докладывать о делах портовых. Мог бы и процентом от прибыли кланяться, но боится такую мелочь предлагать. Взамен просит покровительства.

От процента я отказался, а на доклады согласился. Дал адресок, посоветовал сходить к картографу, поговорить о делах совместных. Он про порт что-то расскажет, сам, о чём другом услышит. Обрадовался Ганс. Стал обещать, что за моим сыном горой стоять будет, найдёт всё потребное малышу. Что Микаэлу любит, ценит и приданое преумножит. Он не только за процент от оборота женился, он и душу женщины понимает. Есть у него и собственные дела, только размах другой. Налор — гора! Такая мелкая сошка, как Ганс, против него как килька супротив кита, но тоже своё понятие имеет, со временем собственные капиталы накопит, чтобы в общее дело пустить.

В следующий доклад получаю схему — кто под кем в порту ходит, и кому сколько даёт. Ценным кадром муженёк Мимики оказался, многое о портовых делах знает.

В этот четверг Кестнер Люций, мой картограф, прислал срочную записку. Водный волшебник, что ходил с Налором в экспедицию спасения, приятельствует с Гансом. Вместе выпивают, прямо говоря. Так вот, этот чародей ранга не столь высокого, но опытен в обращении с водой, а потому к нему в начале этой недели подошли незнакомые люди, причём без рекомендаций от местных, портовых.

Предложили они странное — наняться на срок не более недели. Деньги обещали достойные, хотя и не чрезмерные. Но дело необычное — помочь отряду преодолеть водную преграду, возможно, остановить водяной вал, и уж точно, защищать от заклинаний огненной магии. Не один он будет такой волшебник, хотят их набрать с десяток, и чтобы все водники, да под командой магистра.

Человек отказался, заявил, что никогда не связывался с пиратством и связываться не собирается.

Вербовщики обиделись, заявили, что с самого верху дворяне между собой воевать собрались. Тогда чародей заявил, что в дворянской сваре точно участвовать не станет. Дескать, паны дерутся, у холопов чубы трещат. Те помирятся, а простолюдинов к ногтю прижмут. Категорически отказался, словом.

Ганс сделал вид, что курьёз ему не интересен, но к картографу сразу побежал. Кестнер, уже по собственной инициативе, поговорил с городовым из тех, что на доплате к жалованию сидят. Полицейский что-то такое тоже слышал и обещал подготовить за пару — тройку дней подробную справочку. Кто приходил? От кого? С кем разговаривали? Согласился тот на предложение вербовщика?

Понятно, полицейскому были выданы средства на переговоры. Он ещё и премиальные получит, ведь любой труд должен вознаграждаться. Но Люций считает такой расход оправданным, уж больно вонючий запашок от вербовки идёт.

В пятницу утром в кабинет постучался служитель и объявил, что ко мне на приём пришла дворянка по личному делу. Имя не назвала, но заявила, что мы давно знакомы. Что-то такое недавно уже было. Говорю, что приму, и в комнату заходит хорошая знакомая, баронесса Алиса де Берти, не последний человек в Службе охраны короны.

— Граф! — лучезарно улыбается женщина, — есть разговор.

— Приятно вновь вас увидеть. Я внимательно слушаю.

— Нет! — качает головой посетительница, — о некоторых вещах лучше не говорить в помещениях. Говорят, что стены имеют уши.

— В этом кабинете тоже?

— Не уверена, но зачем рисковать? На улице прекрасная погода — моросит холодный дождичек, резкие порывы ветра с моря. Самое время погулять. Ни один наблюдатель не сможет ходить за нами, прикрываясь амулетом и подслушивая.

— Хм… Всё до такой степени плохо?

— Граф, наоборот, дела идут прекрасно, но зачем об этом знать всем желающим?

— Что ж, погуляем. Хотя у меня есть амулет против подслушивания…

— Пойдёмте, пойдёмте. Лучше обходиться простыми методами.

Я накинул шинель, и мы действительно пошли гулять между луж на аллеях парка под холодными струйками, льющимися с небес.

— Даже в невидимости трудно остаться незамеченным под дождём, — пояснила Алиса. — Виден контур тела, на земле остаются мокрые следы, а из-за множества мешающих капель почти невозможно следить за артикуляцией губ говорящих, понять слова не реально.

— Вы хотите рассказать мне что-то особо секретное?

— Хочу обсудить отличие между наёмником и офицером. И тот, и другой делают одно дело, но первый может отказаться, если его не устроит оплата или если ему чего-то не понравится в заказе. А вот второй обязан подчиниться приказу.

— Я понимаю разницу.

— Не все приказы, которые отдаются, стоят затраченных на их исполнение сил и средств, но если они отданы, мы их выполняем. Бывает наоборот — приказ не отдан, без него ничего нельзя сделать, мы бессильны, но повлиять на командующего не можем.

— Да, прискорбная ситуация.

— Часто бывает так — мы предупреждаем, но нас не слушают, или, скажем, старшие начальники, по каким-то своим причинам, не доводят предупреждения до первых лиц. Даже термин такой придумали «высшие соображения».

— И такое знакомо.

— Самое поганое, граф, когда кем-то из первых лиц отдаётся вредный приказ. Кто-то на кого-то обиделся, кто-то чего-то решил проверить или что-то в таком роде. Ладно, теряются средства, силы, иногда даже гибнут люди, мы к этому привыкли. Но когда достижение результата ухудшает общее состояние дел в королевстве, оно просто нестерпимо.

— И тут плавно переходим ко мне? Да?

— Вы правы. Скажем так, кто-то получил приказ и обязан его выполнить, хотя понимает, что тот не приведёт к добрым последствиям. Но этот кто-то офицер и не может отказаться! Да и в случае отказа, дело передадут кому-то другому. Что офицеру следует делать?

— Даже не знаю, как выкрутиться в такой ситуации.

— Остаётся уповать на милость богов и на то, что цель приказа сама сможет справиться с коварными планами. И что на исполняющего приказ никто не обидится.

— Милость Богов? Ну… да… наверное, вы по адресу.

— Кстати, ваша подружка по гимназии, сейчас ждёт ребёнка. Помните Марги? Вы с ней и её братом часто вместе в гимназию ходили. Она вышла замуж и сейчас её фамилия Марер.

— Совсем недавно слышал эту фамилию. Фридрих Марер?

— Нет, это её свёкр. Она замужем за Радором, сыном Фридриха, но служащим под отцом. Все трое очень хорошо о вас отзываются.

— Приятно слышать. Надеюсь, наши чувства будут взаимны.

— Во всяком случае, Мареры на это сильно рассчитывают. А вот, кстати, герцогу Сланто вы категорически не нравитесь.

— Даже как-то странно! Мы не представлены друг другу. Из-за чего такие нехорошие чувства? Ведь земли за рекою он сам мне подарил. Может, после подарка жадность взыграла?

— Наверное. А Леонард, который с вами очень дружен, наоборот, о вас очень хорошего мнения. И о вашей башне тоже. Даже кому-то обещает дать почитать фолиант о её достопримечательностях. Не помню только кому.

— Я чуть-чуть в курсе. Немного странное имя для архимага.

— А не водник ли это? Довольно неприятный тип… Как его? Отто Крушитель, кажется?

— Что вы говорите? Почти не слышал о таком. Он любитель старых оборонительных сооружений? Но что мы всё о чужих делах, да чужих делах? Давайте поговорим о чём-нибудь более приятном. Как вам мои зелья? Не нужно ли их ещё? Или скажем, семье Мареров чем-нибудь могу быть полезен?

— Когда завершатся неприятные дела, вполне возможно, нам всем стоит встретиться и обсудить, чем мы можем быть полезны друг другу. Есть ещё несколько человек, которые могут присоединиться к нашей встрече…

— Я тут подумал о сыне, о Стерхушке. Не положено детей задевать, но лучше перестраховаться, чем потом плакать. Стоит ли мне предупредить Налора? Он миллионщик, пусть наймёт дополнительную охрану или ещё чего придумает. Только боюсь, слухи пойдут.

— Не думаю, что ребёнку что-то угрожает, но перестраховаться стоит. Мы об этом сами позаботимся.