Феечка для железного дракона (СИ)

Глава 16

Рондар Янброк

Больше всего в тот вечер Рондар нуждался в физической разрядке. Казалось бы, только с утра неплохо подрался с золотым, — куда больше? Обычно этого пьянящего азарта схватки, запаха крови и гари дракону хватало надолго.

Но сегодня все было иначе.

Стоило Рондару увидеть Эйлин там, в спальне… Он не сразу понял, жива она или нет. Кожа ее стала почти белой, пульс прощупывался с трудом, даже грудь почти не вздымалась от дыхания. И в тот самый момент внутри железного зародилось непонятное ощущение. Будто тугой клубок боли, который рос с каждой минутой, давил на ребра изнутри. Сколько раз в Рондара попадали стрелы? Да что уж там стрелы, его и копьем как-то проткнули. А клыки? Их в драконью плоть вонзалось столько, что и не сосчитаешь. И эта боль была Рондару знакома и привычна, за десятки лет он перестал обращать на нее внимание. Но при виде безжизненного тела феи боль стала какой-то другой, она распирала, жгла, и порой железному чудилось, что его вот-вот разорвет на клочки.

Рондар одновременно хотел обнять Эйлин — и держаться от нее подальше. Как же он ненавидел себя за то, что подпоил ее зельем! Себя, Логнара с его сказками, снова себя… Сначала он слонялся по рудникам, не зная, куда деться от бессилия. Зачем-то наорал на ни в чем не повинного кузнеца, сбил с ног прачку с ворохом чистого белья. Потом, наконец, взял себя в руки и отправил стражника за Найлой, — от Талеи все равно не было никакого толку. И снова часы томительного ожидания… Он бы с радостью сидел у постели Эйлин, не отходя ни на шаг, держал ее за руку, но какой-то мерзкий шепоток то и дело звучал в голове: «Это все из-за тебя… Рядом с тобой она погибнет…» И дракон заперся изнутри в своей комнате, борясь с желанием превратить всю мебель в труху.

А когда она очнулась? Рондара так и подмывало сгрести ее в охапку и кружить, кружить по комнате, пока они оба не рухнут без сил. Облегчение накатило на герда, словно песчаная буря. Ослепило, оторвало от земли. Она была жива, все остальное уже не имело значения. Отпустить ее? Хорошо. Не видеть больше никогда? Пожалуйста, лишь бы только она оставалась в безопасности.

Огненный владыка, что с ним случилось? Рондар сам себя не узнавал. Он всегда умел сохранять самообладание. Да, мог вспылить, но такого безумия за собой не замечал. А теперь вот его швыряло из крайности в крайность, как какую-нибудь птаху на ветру. Его, железного дракона! С этим пора было кончать.

Привести фею в замок, дать ей выспаться и набраться сил, а потом отправить назад. Может, хоть тогда его жизнь вернется в прежнее русло! Главное — поменьше смотреть на нее, поменьше слушать звонкий голосок. Или, еще лучше, махнуть на боевое поле и всю ночь изнурять себя тренировками. Недаром отец говорил: «Больше работаешь — крепче спишь».

Однако на пути Рондара возникло препятствие в лице родного дяди. Он сидел в зале за накрытым столом с таким видом, словно только и ждал разделить с племянником ужин.

— О, Рон, Эйлин! Что-то вас долго не было, — Готрид махнул служанке, чтобы та принесла еще приборы. — Садитесь скорее, жарко́е сегодня просто восхитительное! Наконец-то вся семья в сборе… Подумать только, Эйлин в Фервире всего ничего, а уже как член семьи. Верно, Рон?

Член семьи?! Ладно еще, он, Рондар, слегка двинулся разумом, потому что чуть не убил фею. Вполне возможно, это была какая-то кара их проклятых муз, — иначе свое состояние герд объяснить не мог. Он прошел не одну войну и в содеянном особо не раскаивался, но ведь и фей он прежде не убивал. Может, поэтому на них веками не нападали драконы? И все дело в магической расплате? Но какая муха тогда укусила дядю Готрида? Он не то что фей, другие драконьи кланы всегда презирал. А тут вдруг нате — член семьи!

— Я лучше полечу на поле, — Рондар сделал вид, что не слышал странного вопроса. — Хотел еще потренироваться.

— Брось Рон, куда еще? Ты уже доказал, что ты — сильнейший дракон клана, — и Готрид кивнул на пустующее место во главе стола. — Садись. Отдыхать тоже надо уметь. И ты, Эйлин…

— Спасибо, я не голодна, — подала голос фея, и это было первое, что она сказала с самого их возвращения.

Вела себя как-то подозрительно тихо, — то ли после встречи с Найлой затосковала по дому, то ли еще не до конца оправилась от отравления.

— Да, мы перекусили в дороге, — подтвердил Рондар. — Можешь пойти к себе и отдохнуть…

— Ну вы что? — Готрид разочарованно всплеснул руками. — Неужели не составите мне компанию? Я начинаю думать, что тебе не по нраву общество драконов, моя дорогая… — и посмотрел на Эйлин долгим взглядом.

Само собой, не по нраву! Можно подумать, он совершил открытие! Да Эйлин с самого начала заявила, что терпеть не может… Как там она выразилась? Ах, да, уродливые чешуйчатые морды. Только вот Готриду до этого что за дело?

— Хорошо, — внезапно согласилась Эйлин. — Я бы чего-нибудь выпила. Рон, ты ведь поужинаешь с нами?

— Да, Рон! — подключился Готрид. — Негоже отказывать такой прелестной девушке!

Все это напоминало герду дурной сон, однако он молча прошел к своему месту, решив, что уж выпить ему точно не помешает.

Дядя Готрид по обыкновению болтал без умолку, рассыпался в каких-то занимательных фактах из истории Фервира, и Рондар даже смог немного расслабиться. Жаркое и вправду выдалось на редкость сочным, глинтвейн приятно согревал горло… И тут среди ясного неба грянул гром.

— А ты никогда не думал жениться? — будто бы невзначай поинтересовался Готрид.

Рондар в принципе не думал, что однажды услышит нечто подобное. И не от какой-нибудь наложницы, — женщинам свойственно мечтать о свадьбе, — а от другого дракона. Сильного, мудрого и, что примечательно, холостого.

В остальных кланах браки заключались чаще, чем в железном, да и то Рондар удивился, когда Анрик ни с того, ни с сего позвал Эйлин замуж. Это потом, узнав про загадочную магию соития с феей, Рон догадался, что это была попытка золотого раздобыть себе новую силу. Решил поманить перед носом Эйлин свадьбой, чтобы она побежала за ним, как единорог — за сладкой морковкой! Вот только план его что-то не сработал, и фея не завизжала от восторга и не захлопала в ладоши после сакрального «Выходи за меня!» Напротив, переполошилась и побежала молиться музам о поражении своего напыщенного женишка.

Нет, что бы там ни затеял дядя Готрид, такие вещи стоило бы обсуждать наедине. Как минимум, без Эйлин.

— Ты и сам знаешь, что не думал, — отозвался Рон, подливая себе еще вина: похоже, вечер обещал быть трудным.

— Узнаю себя в молодости, — протянул дядя, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Но времена меняются…

— Пытаешься сказать, что нашел себе невесту?

Готрид коротко рассмеялся и вальяжно откинулся на спинку стула.

— Нет, Рон. Но вот ты, кажется, нашел.

Он красноречиво взглянул на Эйлин, которая делала вид, что старательно пилит ножом кусочек мяса и не поднимала глаз от тарелки. Впрочем, это ее наигранное безразличие не обмануло бы и слепого: уши феи горели в тон волосам, а пальцы так крепко сжимали ножик, будто она силилась его сломать.

— Тебе не кажется, что пора бы сменить тему? — не стерпел Рондар, обращаясь к дяде. — Если это шутка, то она не удалась.

— Какие уж тут шутки, Рон! — посерьезнел Готрид. — Самое время обсудить все открыто. Сколько можно ходить вокруг до около и не замечать слона в комнате?

— Ты о чем? — нахмурился Рондар.

— Мы все знаем про Гульдброка и его фею. И знаем, что он получил от нее такую мощь, что теперь я готов побиться об заклад: он будет претендовать на трон. И даже если за его соперников отдадут больше голосов, он может воспользоваться правом на решающий поединок. И выиграет. Вот скажи-ка, Рон, — Готрид стиснул резные подлокотники. — Ты готов преклонить колено перед Тарвином Гульдброком?!

— Да я лучше клинком себя проткну! — Рондара передернуло от одной мысли принести присягу этому самовлюбленному золотому идиоту.

— О, не беспокойся, если ты бросишь ему вызов, то, скорее всего, и не доживешь до коронации.

— Хватит! — Рон стукнул по столу пустым бокалом, и Эйлин вздрогнула, бросив на него испуганный взгляд. — Хватит, — повторил он тише. — Еще неизвестно, метит ли Тарвин на престол.

— Будь ты самым сильным драконом из ныне живущих, ты бы предпочел сидеть у себя в замке и вышивать крестиком? — Готрид сощурился. — Нельзя позволить золотым занять трон! Ты должен восстановить баланс сил, других вариантов нет.

— И ты предлагаешь мне жениться ради этого?! — вспылил Рондар.

— А что, по-твоему, это такая ужасная жертва? — дядюшка указал на Эйлин, которая сидела, будто воды в рот набрав, и переливалась всеми оттенками красного. — Или ты планировал взять ее силой, чтобы потом на нас ополчились все феи и снова переметнулись к золотым? Начни уже думать головой, Рон! Талея уже что-то подозревает! Навредишь Эйлин — больше не увидишь ни ее, ни любую другую фею. Нас и так считают дикарями! Ты должен сделать все по правилам. Сначала предложение, потом церемония и лишь потом, после свадьбы…

— Достаточно.

Рондар поднялся из-за стола, скомкав и отшвырнув салфетку. Он едва помнил себя от гнева, руки вибрировали, как фервирская гора во время землетрясения. Готрид перешел все границы. Да, обычно и сам Рон не особо заботился о чувствах окружающих, но сейчас даже по его меркам дядя перегнул палку. Обсуждать брак Эйлин прямо при ней, да еще в таком тоне, словно мнения самой феи вообще никого не волновало… Чересчур, нет?! И пусть Готрид приводил разумные аргументы, он говорил про Эйлин, как про вещь. И это Рона взбесило.

— Ты можешь не слушать меня, — настойчиво продолжал дядюшка, — но в глубине души ты знаешь, что я прав! И это лучшее решение!

— Я сказал, достаточно! — Рондар стиснул кулаки, едва не сорвавшись на крик. — Я сам разберусь, что мне делать! И советую тебе впредь…

— Простите… — Голос Эйлин прозвучал тихо, однако Рон тут же осекся и замолчал. — Можно я выскажусь?

Железный герд опешил. Раньше она ни разу не спрашивала разрешения! Совала свой нос всюду, трещала без умолку, даже когда ее просили остановиться. Нет, мир точно сошел с ума! Первым спятил сам Рон, затем к нему присоединился Готрид со своими свадебными идеями, а теперь вот Эйлин будто подменили…

— Конечно, моя дорогая, — спохватился дядюшка. — Мы тебя с радостью выслушаем.

— Я… — Эйлин скромно потупилась, ковыряя ногтем щербинку на столе. — Я думаю, Готрид прав. Конечно, навязываться я не стану, если вам претит мысль о браке… Однако мне нравится Фервир… И… — она резко выдохнула, будто собираясь с духом. — И вы, герд Янброк.

— Ну вот! — просиял Готрид, хлопнув себя по ляжкам. — Ты посмотри, Рон, она же просто сокровище! Какая же ты умница, моя дорогая! Завтра напишу в гильдию верховных магов, пусть проведут церемонию…

— Нет, — Рондар будто слышал себя со стороны, сам не сразу понял, что произнес это вслух.

— Нет?! — переспросил дядюшка, и лицо его вытянулось.

— Не надо никому писать. Я ничего не решил, и ничего ни у кого не просил. А теперь прошу меня извинить, я сыт. По горло, — и он в полной тишине прошествовал вон из зала.

Кровь Рондара Янброка бурлила, словно расплавленный металл в кузнице. Собирался потренироваться и сбросить напряжение, в итоге его чуть не женили! Только недавно Эйлин мечтала вернуться на свои несчастные острова и всем своим видом демонстрировала неприязнь, а теперь вот это. «Мне нравится Фервир. И вы, герд Янброк!» Что наговорила ей Найла?! Они ведь болтали не больше получаса, так откуда столь разительные перемены?!

В нынешнем своем состоянии Рон уже не мог мыслить здраво. Крушить — да, изрыгать огонь — тоже. Но это не помогло бы ему успокоиться, а потому он решил остыть. Велел Бирте приготовить прохладную ванну, а потом нырнул в нее с головой и закрыл глаза.

Жениться. На фее.

Рон зарычал под водой, и лишь тогда ему стало немного легче.

Во всей этой истории ему не нравилось примерно все. Начиная с самого брака и заканчивая подозрительной покорностью Эйлин. Он по-прежнему хотел ее, но сейчас к этому желанию примешивалось что-то еще. Рондара будто лихорадило, бросало то в жар, то в холод, и в глазах странно щипало, словно рядом кто-то кромсал здоровенную луковицу.

Если виной тому фея, то брать ее в жены было бы форменным самоубийством. Не прошло бы и года, как глава железного клана превратился бы в жалкое подобие дракона. В какую-то слезливую кухарку! Может, все это просто козни золотых, и Логнар-таки наврал? Может, Тарвин получил от феи не силу, а слабость, и теперь золотые делали все, чтобы и остальных драконов развезло по полной? Ну а что, не можешь победить честно — ослабь противника…

Чем больше Рондар размышлял об этом, тем логичнее ему казалась такая версия. Хитрости золотым не занимать! Предложи они ему в лоб забрать себе фею, он бы рассмеялся им в лицо и послал, куда подальше. Нет, они поступили куда коварнее. Подговорили Талею, заставили Рона поверить, будто феи ценны, и золотые ни с кем не желают ими делиться. Вот в нем и взыграл дух соперничества.

Впрочем, сейчас Рондара мало занимал Тарвин и его происки. Его интересовала сама Эйлин. Кто она в этой игре? Просто пешка, такая же, как и сам Рон? Или она приманка, знала обо всем сначала и просто дразнила его, распаляла и затягивала в ловушку?

Эти догадки сводили железного герда с ума. От одной мысли, что после свадьбы Эйлин могла бы принадлежать ему, только ему — вся, целиком, с ее нежными пухлыми губками, розовыми коленками и аккуратными холмиками грудей, тело дракона ныло от желания. Но одновременно с этим Рондар чуял, что что-то нечисто. Он уже однажды не послушался интуиции и повторять эту ошибку не собирался.

Вот с чего бы он ей вдруг понравился? Неужели ее просто тронуло, что он устроил ей встречу с Найлой? Вряд ли. И что тогда изменилось?!

Как Рондар ни пытался, ответы ускользали от него, утекали, как вода из ванной. А потому он вылез, вытерся насухо и решил отложить умственные труды до утра. В конце концов, сон всегда помогал ему восстановиться.

В спальне дракона было темно, и он не стал зажигать факелы. Наощупь добрался до постели, рухнул в объятия мягкого матраса… И по ушам резанул чей-то писк. Под одеялом кто-то шевелился и дергался, пытаясь выползти из-под Рондара.

— Маиса, ты?! — рассердился он, вставая. — Я же велел тебе убираться…

— Нет, — донесся из темноты тонкий девичий голос. — Это я.

Рондар замер. Хоть незваная гостья и не представилась, этот тембр дракон опознал без труда, — он навсегда впечатался в его память с того самого дня, как сумасбродная феечка назвала железного герда трусливой безобразной ящерицей.

Он достал огниво, и уже через секунду комнату озарил рыжий свет факела.

Растрепанная Эйлин сидела в постели Рондара, прижимая к груди одеяло и таращилась на дракона большими влажными глазами. В тусклом свете они казались чернильными и странно поблескивали, — то ли фея уже плакала, то ли вот-вот собиралась начать.

— Что ты тут делаешь? — Рон воткнул факел в крепление на стене и обмотал вокруг талии банное полотенце.

— А как ты сам думаешь? — она с вызовом вздернула подбородок.

— Нет уж, объясни сама.

— Я пришла… Пришла… — Эйлин кашлянула, борясь с неловкостью. — Дать тебе… Ну, это все.

Рондар уже не надеялся, что сегодня хоть что-то сможет его развеселить, но феечка умела удивлять.

— Все? — хмыкнул он. — Хотелось бы узнать поподробнее!

Розовая поджала губы и сердито засопела. Похоже, не на такой прием она рассчитывала!

— Себя, ясно?! — выдала она. — Можешь делать со мной, все, что ты там обычно делаешь.

На этом Эйлин, ничтоже сумняшеся, отбросила одеяло, представив взору железного герда свое худенькое обнаженное тело, о котором он еще полчаса назад фантазировал в ванной.

Сколько времени она ждала его тут? Совсем же замерзла! Фарфоровую кожу покрывали мурашки, острия грудей торчали, как маленькие пики. Впервые в жизни Рондару при виде голой девушки захотелось не овладеть ей, а обнять, согрев своим телом.

— Оденься, — бросил Рондар, отвернувшись.

— Не стану! — донеслось ему в спину.

Вот упрямая! Что она этим пытается доказать?! Или хочет таким образом выторговать предложение?

— Эйлин, я не в настроении, — он подошел к шкафу, достал толстый халат и, не поворачиваясь, швырнул его на кровать.

Однако вместо шелеста ткани сзади раздалось всхлипывание.

Рондар медленно выдохнул, призывая остатки терпения, и опустился на кровать рядом с несносной феей. Эйлин рыдала. Вот только женских слез ему сейчас и не хватало! Уж лучше бы дерзила, как обычно, осыпала гадостями или магию свою зловредную применила! Тогда бы ему было проще: выставил бы за шкирку в коридор — и дело с концом. А вот что делать с плачущей феей, Рондар понятия не имел.

— Ну-ну… Тише… — он неуклюже похлопал ее по хрупким угловатым плечикам. — Все хорошо. Не плачь.

В его представлении это должно было успокоить Эйлин, однако она разревелась еще горше. Вот где у этих летающих неприятностей логика?

— Да что не так-то?! — простонал Рондар.

Он всегда любил свою спальню. Она была его оплотом, его крепостью, где можно закрыться от проблем и отдохнуть в тишине. Но фея умудрилась сделать так, что Рон и здесь чувствовал себя неуютно.

— Я тебе… не нравлюсь… — выдавила она, перемежая каждое слово душераздирающем шмыганьем.

— Чего сразу не нравишься… — стушевался дракон. — Нормальная ты…

Про себя, правда, Рон тут же подумал, что нормальная она не совсем — и не всегда, но вслух этого говорить не стал.

— На Маису свою ты бы тут же набросился! — обиженно сообщила Эйлин, утирая тыльной стороной руки красный нос.

— Маису я выгнал.

— Да, только это потому, что… — начала она, но вдруг запнулась. — Потому что, — закончила утвердительно.

— Зачем тебе это, Эйлин? — напрямую спросил Рон, воспользовавшись временным затишьем. — Зачем тебе я?

— Может, я так хочу! — снова шмыгнула, а потом взяла заботливо предложенный халат и высморкалась в него. — Я что, недостаточно соблазнительная?

Рон аж растерялся, не зная, что ответить. В его постели бывало много женщин, но ни одна из них не сморкалась в его халат. И соблазнительного в этом акте вандализма не было ровным счетом ничего.

— Я так и знала, — сникла Эйлин, приняв молчание Рондара за согласие. Но тут же дернулась, словно ее посетила гениальная идея, и подползла к краю кровати. — А если я для тебя станцую?

— Не надо!.. — только и успел выдохнуть железный.

Поздно.

Она уже спрыгнула на пол и принялась извиваться, размахивая руками, как будто на нее напали ядовитые насекомые.

— Эйлин… — Рондар закатил глаза, стараясь не смотреть на это светопреставление. Но розовая уже вошла во вкус: трясла то грудью, то бедрами, призывно оттопыривала попку.

И все бы ничего, если бы не безумный блеск в ее заплаканных глазах.

— Послушай, я правда сейчас слишком устал… — Рон встал и попытался поймать фею за руку, чтобы она перестала мельтешить.

Эйлин лихо увернулась, отскочила в сторону, будто кузнечик, в очередной раз качнула задом… И глухой удар о шкаф стал финальной точкой в ее ритуальном танце.

Хвала огненному владыке, она не разревелась. Только закусила побелевшую губу, округлила глаза и схватилась за ушибленное бедро, издав странный сдавленный звук.

— Я в порядке… — сипела она, хромая по комнате взад-вперед. — Я сейчас… Только расхожусь… Немножко… И я готова… Ты уже возбудился, да?

Чаша терпения Рондара Янброка не просто иссякла. Она высохла, растрескалась и рассыпалась в кучку пепла. Подхватив незадачливую обольстительницу на руки, он бесцеремонно оттащил ее обратно на постель, уложил и повернул кверху задом.

Рядом с аппетитным полушарием уже наливался синяк. Только Эйлин могла с таким рвением взяться за завоевание дракона, что сама же и пострадала! И что творится в ее хорошенькой головке, какие планы она лелеет под копной розовых кудрей?

— Лежи и не шевелись! — приказал Рондар, а затем метнулся в ванную, намочил полотенце в ледяной воде и вернулся, чтобы приложить к деликатному месту феи.

Кто бы сказал ему, что однажды он, железный герд, начнет отбирать хлеб у лекарши Ванки, он бы расхохотался этому типу в лицо. Но судьба подкинула ему испытание похлеще, чем войны и бунты. И звали это испытание Эйлин Пеони.

— Потерпи, — шепнул он, когда фея дернулась от холодной мокрой тряпки. — А то синяк будет еще больше!

— Какая теперь разница… — уныло пробормотала она в подушку. — Ты не хочешь меня…

— Хочу! — Рон провел ладонью по изгибам ее спины. — В смысле, хотел… Да я уже сам не знаю. Ты можешь внятно объяснить, зачем заявилась сюда голая посреди ночи?

Эйлин приподняла голову и взглянула на него из-под завесы волос.

— Вам все надо разжевывать, ваше драконшество?

— Значит, свадьба, — догадался Рон и вздохнул. — Я уже сказал, что ничего не решил. Я не отказываюсь, просто должен все обдумать…

— Да в пекло эту свадьбу! — вдруг взорвалась фея, отобрала полотенце и забросила в дальний угол комнаты. — Не собираюсь я за тебя замуж!

— В смысле… Подожди… Ты же сама говорила там, за ужином…

— Мало ли, что я говорила! — она встала на колени и подползла к Рону вплотную, свирепо глядя ему прямо в глаза. — Не хотела спорить с твоим дядей! Послушай, железный, тебе нужна сила или нет?

— Нужна… — он старался не вдыхать ягодный запах ее локонов, однако выходило скверно, и внутри заворочалось остывшее было желание. — Но мы не знаем, как это работает…

— Я говорила с Найлой. И поверь, все работает, как надо! Решай, Рон. Либо ты берешь эту проклятую магию вместе со мной, либо… Либо я ухожу.

Рондар озадаченно моргнул. Во-первых, он не любил, когда ему ставили ультиматумы. Во-вторых, этот приступ феерической щедрости его настораживал. Как он и предполагал, все сводилось к Найле. Что она сказала Эйлин? Склонила на сторону Тарвина — или, наоборот, раскрыла его замыслы против железного клана? От Эйлин прямо-таки исходили волны мрачной решимости, ею двигало что-то посерьезнее простой благотворительности.

— Ясно, — выдохнула она с досадой. — Тогда прощай…

И она уже собралась встать, но Рон не был готов отпустить ее до тех пор, пока она не выложит ему всю правду. В последнюю секунду поймал ее за руку и дернул на себя.

— Что затевает Гульдброк?!

— Что?.. — Эйлин попыталась вырваться из цепких объятий, но тщетно.

— Что. Затевает. Гульдброк, — чуть ли не по слогам повторил железный. — Он хочет напасть? Уничтожить меня?

— Не знаю! — она упорно елозила и рыпалась, будто не замечая, что тем самым заводит Рондара. А, нет! Вот теперь, судя по расширенным зрачкам, заметила. — Тебя что, возбуждает Тарвин Гульдброк? Ну ты и извра…

Но оскорбить себя Рон не дал. Он впился в ее губы, прижимая к себе так, чтобы у нее не осталось ни малейших сомнений: если кто и возбуждает его, то точно не Тарвин.

Ее губы оказались такими сочными и сладкими на вкус, что разум железного герда помутился. Плевать на золотых, на всю эту политику, интриги, заговоры… Все это могло и подождать. А вот он, Рондар, не мог.

Эйлин закинула руки ему на шею, запустила пальчики в его волосы. Эти робкие касания, неумелые попытки ответных ласк… В них было столько искренности! Теперь-то Рон понял, в чем разница между Эйлин и Маисой. Да, его прежняя наложница знала кучу хитростей, мастерски владела искусством обольщения. Но все равно в ее глубоких поцелуях и страстных движениях чувствовалась фальшь. А Эйлин… Она просто старалась понравиться, будто волновалась, что у нее не получится, но она была настоящей. Самой собой. И отчего-то заводило Рона так сильно, как ничего и никогда раньше.

Более того, ее волнение перекинулось и на самого дракона. А если он ненароком причинит ей боль? Если навредит, и тем самым оттолкнет от себя? Где-то в глубине души Рон осознавал, что второго шанса у него уже не будет. Ошибется — и не получит больше ни Эйлин, ни другую фею.

Впрочем, другая ему и не нужна.

Изо всех сил Рондар сдерживал острое и всепоглощающее желание, сконцентрировавшись на своем хрупком розовом сокровище. Иначе ведь ее и не назовешь! Как она подрагивала, когда он касался ее груди, когда катал между пальцами и легонько сжимал нежные девичьи соски!

Воздух в спальне словно наполнился магией. И пусть Рон не видел ни свечения, ни искр, как в тот раз, когда она играла на флейте, он ощущал магию кожей. Руки покалывало, пульс участился, кровь превратилась в лаву.

— Рон… — выдохнула она, и по спине дракона волной побежали мурашки.

Внутри все будто резонировало в ответ на звук ее голоса.

Рондар никогда не разбирался в музыке, не понимал ее до этих самых пор. Сейчас ему чудилось, будто музыка — незнакомая, неразличимая слухом — охватила его целиком, превратила его самого в часть партитуры или струны какого-то волшебного инструмента.

Все складывалось в единую симфонию. Шелест простыней, дуэт сбивчивого дыхания, приглушенные стоны, что вырывались из груди. И ничего прекраснее железный дракон еще не слышал.

Он уложил свою фею на кровать. Бережно, будто ее кожа была тоньше лепестков розы. Склонился над Эйлин и вдруг заметил, как она жмурится от страха.

— Ты чего? — удивился Рон. — Если ты не хочешь, только скажи…

— Я хочу! — подозрительно быстро отозвалась фея. — Давай только быстрее, а я потерплю!

Потерплю?! Вот, как она себе это представляет! Думает, что это нечто вроде ранения мячом: он проткнет ее — и на этом все закончится. Бедная маленькая Эйлин! Неужто Рондар сам в этом виноват? Когда он накинулся на нее в прошлый раз, словно изголодавшийся путник на свиной окорок, она решила, будто ему приносят радость чужие мучения… И несмотря на это все равно принесла себя в жертву, чтобы Рон получил силу!

Сейчас-то железный чувствовал, что соитие с Эйлин его не ослабит. Логнар не соврал: новая чужеродная магия, как тот эликсир от ранений, уже растекалась по его венам. И все же обретение мощи волновало Рондара в последнюю очередь. Гораздо больше его заботило, чтобы жертва феи стала не жертвой, а наградой. Чтобы прежде всего сама Эйлин не только не пострадала, но и получила удовольствие.

А потому Рон улыбнулся ей и пригладил душистые ягодные локоны.

— Я никогда не причиню тебе вред, — заверил он, глядя в ее расширенные зрачки. — Ты можешь остановить меня в любое мгновение, только скажи.

И он принялся покрывать поцелуями фарфоровую кожу, упругий плоский живот с аккуратной пуговкой пупка. Спускался все ниже и ниже к средоточию женской чувственности, к створкам, за которым скрывалась розоватая перламутровая жемчужина наслаждений.

— Что ты делаешь?! — спохватилась Эйлин и дернулась, пытаясь приподняться на локтях.

— Расслабься, бабочка, — усмехнулся он, и внутренняя поверхность ее бедра покрылась мурашками. — Все будет хорошо… Тебе будет хорошо.

— Но… — смущенно возразила она, однако Рондар приоткрыл ее складки, коснулся языком укромного местечка, и фея, задрожав, откинулась на подушки.

Медленно, шаг за шагом, ласка за лаской, он изведывал новые территории. Внимательно следил за каждой реакцией Эйлин, — что вызывало у нее сладкие стоны, а что, напротив, заставляло напрячься. Рон был терпелив, не спешил, и его усилия увенчались успехом: она не просто забыла о своем страхе, она уже жадно подавалась ему навстречу, судорожно царапая простыню.

Заветная влага сочилась, как мед из сот, крохотная жемчужина теперь напоминала спелую клюкву. Эйлин изгибалась, что-то шептала в любовном забытье, кожа блестела от пота. Она балансировала на краю пропасти, — Рондар уже понимал, что ей осталось совсем немного. И он подтолкнул ее навстречу самой древней магии.

Фея зарычала, стиснув его голову бедрами. Ее тело сотрясала дрожь, волны удовольствия проходили и через самого Рона морским прибоем: то накатывали, то отбегали назад, чтобы через секунду нахлынуть снова.

И лишь когда ее ноги обессиленно рухнули на постель, и Эйлин обмякла, тяжело дыша, Рондар, наконец, направил пульсирующую плоть туда, где еще секунду назад был его язык.

Одно движение — и он погрузился в нее полностью, слился с феей в единое целое.

— Уже?! — осоловело моргнула она, видно, еще не отошла от бури новых ощущений.

Рондар не ответил, — он и пошевелиться боялся, чтобы все не закончилось раньше времени. Только титаническая воля воина, воспитанная десятилетиями усердных тренировок и годами войн, помогала ему из последних сил удержать себя в узде.

Тугая и упругая, горячая и влажная… Его Эйлин… Его! Только тупой орк мог бы отпустить ее, однажды познав! А он, Рондар, хоть и соображал сейчас с трудом, все же не отупел окончательно.

Она останется с ним. По-другому он теперь попросту не сможет. Его жизнь обрела новый смысл, и этот смыл сейчас обвивал его изящными ножками, страстно покусывал плечо и сбивчивым шепотом умолял не останавливаться.

И Рондар подчинился. Да-да, впервые железный герд подчинился кому-то другому, но нисколько об этом не жалел. Он двигался в такт ее дыханию, с каждым новым толчком будто бы меняясь изнутри, рождаясь заново.

— Рон… — снова ее звонкий голосок, будоражащий, цепляющий за живое.

— Да, — только и успел вымолвить он, как его унесло куда-то, закружило в безумном вихре красок, огня и эйфории.

Кажется, Рондар на долю секунды даже отключился. Во всяком случае, когда он открыл глаза и смог снова нормально дышать, Эйлин уже лежала рядом, бесцельно таращилась в потолок, а на губах ее играла блаженная улыбка. Впрочем, на сей раз Рондар уже не сомневался: все случилось, и это не было ни сном, ни магической иллюзией.

— Ты как? — он провел пальцем по острому плечику феи.

— Если бы я знала, что все это… Вот так… — она повернулась к нему и улыбнулась еще шире. — Я бы еще тогда… В общем, я бы тебя не усыпила.

Рон рассмеялся и притянул Эйлин к себе.

— Ладно уж, — он зарылся в ее волосы. — Этого стоило подождать.

— Подожди, — фея вдруг отстранилась и окинула его испытующим взглядом. — А твоя сила? Ты ее получил?

— Сейчас проверим, — Рондар поднялся к кровати, подошел к стене и выбрал свободное место. — Как насчет здесь?

— Что именно? — она села, кутаясь в одеяло.

Рондар не стал объяснять — решил для начала проверить. Размял руки, сложил кулак для удара. Короткий выдох, размах…

— Пресвятые музы! — Эйлин аж подскочила. — Разве такое возможно?!

Признаться, железный герд и сам не до конца верил своим глазам. Потому что из глубокой пробоины в стене на него, подмигивая, смотрело звездное небо.