Дитя падшего бога

ГЛАВА 12

Сгэйль проснулся с первыми проблесками зари, однако не подавал голоса, пока не начали просыпаться остальные. Он чувствовал себя вялым и почти неотдохнувшим. К удивлению, костер горел до сих пор — кто-то всю ночь постоянно подбрасывал в него топливо. Сгэйль приподнялся и увидел Ошу: тот сидел на корточках, бдительно охраняя лагерь.

Сгэйль ничего не сказал, но подумал, что прошлой ночью, возможно, был слишком суров со своим юным учеником.

Штаны его остались слегка сыроваты, зато сапоги и туника более-менее просохли у огня. Матросы, проснувшись, при свете дня почувствовали себя в большей безопасности, и кое-кто направился ближе к воде. Вскоре одни эльфы уже развели костры для приготовления пищи, а другие отправились собирать ягоды или искать на прибрежных камнях моллюсков. Сгэйль наблюдал за тем, как они без лишних разговоров занимаются этими обыденными делами, когда к нему подошел хкомас.

В утреннем свете его ожоги выглядели гораздо хуже. Он не показывал виду, но Сгэйль-то знал, как ему больно.

— Мы двинемся вдоль моря, — сказал хкомас. — Лес в этих местах густой, а людские земли слишком близко. Чем дальше мы уйдем на север, тем безопаснее, лучше держаться берега, чтобы нас смогли отыскать наши суда.

Сгэйль согласился с ним, но, поколебавшись, сказал:

— Я пойду на юг со своими подопечными, как того требует обет защиты.

В янтарных глазах хкомаса мелькнуло удивление. Все Ан'Кроан почитали обычай защиты, но, быть может, хкомас ожидал, что для Сгэйля первостепенна забота о своих соплеменниках. Пожилой эльф нахмурился и, повернувшись, пошел к морю.

Сгэйль вздохнул и огляделся в поисках своих подопечных. Винн снова надела эльфийский наряд — мешковатую тунику и закатанные штаны. Она и Оша в компании нескольких матросов отправились за ягодами, а Магьер и Лиишил между тем пересматривали вещи, которые им удалось вынести с горящего корабля. Благодарение предкам, что они прихватили и дары хейнасов.

И что удивительнее всего — на спине за поясом у Магьер виднелся ее кинжал. Теперь у него была рукоять из живого дерева, обмотанного кожей, в точности как просил Сгэйль у корабельного хкеда. Оставалось только гадать, когда и каким образом Магьер успела забрать кинжал.

Малец бродил среди матросов, которые искали моллюсков. Он обнюхивал прибрежный песок и то и дело принимался громко лаять. Матросы сбегались на этот сигнал и копали в том месте, где стоял пес. Нынче утром, похоже, соплеменники Сгэйля были не против того, что среди них оказались люди, полукровки и даже сбившийся с пути истинного маджай-хи. Сгэйль уже хотел присоединиться к поискам еды, когда к нему несмело подошла девушка — стюард хкомаса.

— Меня зовут Авранверд, — представилась она.

— Я знаю, кто ты такая, — ответил Сгэйль и натянул сапоги.

Глаза девушки на миг расширились.

— Можно мне с тобой поговорить… Сгэйльшеллеахэ?

Сгэйль замер — ему вдруг стало не по себе. Его встревожило то, как напряженно держалась эта девушка.

— Да, конечно, — ответил он.

Авранверд указала рукой на край прогалины, подальше от лагеря:

— С глазу на глаз.

Сгэйль сейчас был не в настроении разгадывать загадки, однако вслед за девушкой отошел туда, где их никто не мог услышать. Не глядя ему в глаза, Авранверд сказала:

— Я должна отправиться с вами.

Тревога, охватившая Сгэйля, усилилась.

— Твое место рядом с хкомасом и другими матросами. Тебе нечего бояться. Придет наш корабль и заберет всех вас.

Авранверд покачала головой:

— Я не беспокоюсь за свою безопасность. Просто я… меня послал Вельмидревний Отче, чтобы следить за людьми.

— Этого быть не может! — отрезал Сгэйль. — Ты не анмаглахк.

— Но я буду анмаглахком! — возразила девушка и наконец посмотрела ему в глаза. — Вельмидревний Отче послал меня… поручил мне эту миссию. Я должна пойти с вами!

Она говорила так искренне и уверенно, что Сгэйль почти поверил ей. Он ощутил, как кровь отхлынула от лица. Как мог Вельмидревний Отче поручить это дело девчонке, не прошедшей обучение? И зачем посылать кого-то еще следить за подопечными Сгэйля… как будто ему нельзя доверять?

На юном лице Авранверд мелькнула тень беспокойства.

— Сгэйльшеллеахэ?..

Сгэйль одарил ее таким взглядом, что она съежилась.

— Слушай меня внимательно, — начал он, принуждая себя говорить спокойно. — Ты останешься здесь и вместе с экипажем корабля вернешься домой. Попробуй только поступить иначе — и я обо всем расскажу хкомасу.

— Но я… у меня миссия… от Вельмидревнего Отче! Есть и другой…

Сгэйль не дал ей договорить:

— Грош цена будет твоей миссии, если хкомас и все мореходные кланы узнают о твоих тайных делишках! Ты должна служить только своему хкомасу и экипажу!

Он схватил Авранверд за запястье, чтобы отвести ее в лагерь, но не успел сделать и трех шагов, как девушка вырвалась. Она смотрела на Сгэйля и качала головой с таким видом, словно мир, который она почитала цельным и незыблемым, вдруг рухнул ей на голову.

Сгэйль не проронил ни слова, отвечая Авранверд непререкаемым взглядом. Девушка повернулась и бросилась бежать.

Ему давно уже осточертело терпеть безмерное обожание и лелеять чьи-то разбитые иллюзии. Теперь, пожалуй, он понимал, почему Бротандуиве и другие старейшины касты так упорно сторонились своих соплеменников. Ан'Кроан видели только своих героев и защитников в серо-зеленом одеянии анмаглахка, но понятия не имели, каково это на самом деле — быть анмаглахком.

Сгэйль давно уже старался не замечать растущей неприязни между Вельмидревним Отче и Бротандуиве. Каждый из них, судя по всему, стремился что-то получить от его нынешней миссии… и ни тот, ни другой не удосужился откровенно рассказать о своих ожиданиях. Сгэйль не знал, кому доверять, и от этой мысли голова у него шла кругом.

Анмаглахки должны доверять друг другу, иначе разлад между ними принесет одни только бедствия их соплеменникам.

Сгэйль окинул взглядом берег и возле замаскированных яликов заметил хкомаса. Старик, должно быть, до сих пор ломает голову, с какой стати двое анмаглахков бросают потерпевший бедствие экипаж ради двоих людей и полукровки. Сейчас, однако, Сгэйлю некогда было пускаться в виноватые объяснения, и он решительно подошел к хкомасу.

— На твоего стюарда гибель корабля подействовала куда сильнее, чем на других матросов, — без обиняков начал он, — Постарайся не отпускать ее от себя и позаботься о том, чтобы в ближайшие дни за ней как следует присматривали.

Хкомас испытующе оглядел его, а затем обратил печальный взгляд к пустынному морю:

— Я и представить не мог, что доживу до дня, когда Первенеан, дарованный моему клану, погибнет от людских рук. Да, Авранверд молода, и такая потеря для нее может быть горше, намного горше… Я присмотрю за ней.

Сгэйль благодарно кивнул и пошел назад в лагерь, хотя легче ему от этого разговора не стало.

Магьер и Лиишил уже уложили вещи и стояли, тихонько разговаривая о чем-то. У Лиишила на лице и руках видны были небольшие ожоги. В остальном он выглядел вполне здоровым. Сгэйлю вспомнились обугленные перчатки Магьер. Сейчас она была без них.

Ее бледные руки оказались безупречно гладки — ни ожогов, ни шрамов.

Сгэйль быстро перевел взгляд на лицо Магьер, но она этого, похоже, не заметила. На ней были облегающие штаны, кожаный доспех и куртка. Магьер вскинула на плечо дорожный мешок.

— Мы можем выходить? — спросила она.

— Да, — ответил Сгэйль, по-прежнему не сводя с нее взгляда.

Магьер привычно нахмурилась:

— Что такое?

— Ничего.

Вверх по откосу торопливо поднялся рослый эльф и остановился перед Сгэйлем:

— Хкомас говорит, ты идешь на юг… с людьми. — И прежде чем Сгэйль успел что-то ответить, матрос снял с себя теплый плащ и подал ему. — Вот, возьми, и перчатки тоже. Мне они не понадобятся, ведь за нами скоро приплывут.

Плащ был непривычного, темно-коричневого цвета. От этого искреннего дара Сгэйль ощутил безмерную усталость. Матрос даже не был с ним знаком — в Сгэйле он видел только всеми почитаемого члена касты анмаглахков.

— Я не могу…

— Возьми, прошу тебя, — не отступал матрос. — Окажи мне эту честь.

Сгэйль едва не отшатнулся. В памяти его всплыл странный урок, который дал ему когда-то его собственный йоин, его наставник.

Что мы есть помимо того, какими видят нас наши соплеменники?

Сгэйль тогда был молод, невежествен и полон священного трепета перед своим наставником. Он так и не сумел найти ответа на этот вопрос. Годы спустя он случайно услышал, как Бротандуиве повторяет этот же урок для нескольких новичков, которым еще нескоро предстояло взяться за поиски своего собственного йоина.

Мы — большее и меньшее, говорил Бротандуиве, и мы — ничто, кроме тьмы и безмолвия. Все, что в наших силах, — принять их веру в нас с подобающим смирением.

Такова была истина, скрытая в девизе анмаглахков — во тьме и безмолвии.

Служить и не ставить себя ни выше, ни ниже этой службы, в чем бы она ни выражалась. Быть безмолвием мира, в котором исполняешь долг, и хранить этот мир из тьмы.

Сгэйль медленно взял у матроса плащ и перчатки:

— Благодарю тебя.

Матрос радостно улыбнулся. Однако его поступок, порожденный добротой и глубоким почтением, прибавил Сгэйлю тягостных мыслей и сомнений.

Ему хотелось незаметно ускользнуть из лагеря и поговорить через словодрево с Вельмидревним Отче, хоть как-то понять, почему патриарх внезапно утратил доверие к нему. Но затем Сгэйль вспомнил тайные замыслы Бротандуиве и дар, который вручили хейнасы Лиишилу — Лиишиарэлаохку, как назвали его предки. И маджай-хи, словно пришедшего из древних времен, маджай-хи, связавшего судьбу с полукровкой и бледной женщиной-чудовищем.

Сгэйль оказался на перепутье, и ему надлежало выбрать одну, только одну дорогу.

— Так мы идем или нет? — нетерпеливо спросила Магьер.

Сгэйль повернулся к берегу:

— Малец, пора!

Не так давно его потрясла бы до глубины души одна только мысль о том, чтобы называть по имени священного маджай-хи.

Малец прыжками одолел склон, обвел взглядом Магьер, Лиишила и подошедших к ним Ошу и Винн. Потом маджай-хи покосился на прибрежные костры, где уже стряпали завтрак из собранных моллюсков, и жалобно заскулил.

— Мы найдем что перекусить по дороге, — заверил его Сгэйль.

Заворчав, Малец потрусил вперед, и Магьер пошла за ним. Когда Лиишил двинулся следом, Сгэйль заметил, что из его дорожного мешка торчат острия изогнутых клинков, подаренных хейнасами. Лиишил по-прежнему неприязненно относился к этому подарку.

— Можно мне взять твои старые клинки? — осторожно спросил Сгэйль. — Новым надлежит занять свое место, а твоя ноша станет полегче.

Лиишил искоса, с прищуром глянул на него через плечо:

— Почему бы тогда тебе не взять новые?

— Не могу, — покачал головой Сгэйль. — Они подарены тебе.

— Да надень ты их уже, в конце-то концов! — рявкнула Магьер. — Ты же сам потребовал, чтобы я приняла кинжал!

— Мои ножны им не подходят, — упрямился Лиишил.

— Я переделаю ножны, — заверил Сгэйль, — прямо на ходу.

Какая бы ярость ни прозвучала в голосе Магьер, на ее лице, когда она пристально взглянула на Лиишила, не отразилось и тени этого чувства.

— Это же всего лишь оружие, — сказала она. — Ты сам решишь, когда и как его применить.

— Ладно! — буркнул Лиишил и сбросил мешок.

Сдернул с себя ножны со старыми клинками, достал из мешка новые и сунул все это Сгэйлю. Затем он закинул мешок за спину и, толкнув плечом Магьер, пошел за Мальцом.

Сгэйль достал из ножен старые клинки Лиишила. Обе пары клинков он отдал Оше и, следуя за спутниками вдоль берега, вынул стилет и приступил к делу.

Трудясь над ножнами, он размышлял о предстоящей части их похода — похода, вдохновленного не надеждой, а решимостью. Сгэйль устал от постоянной раздражительности Магьер и Лиишила. Но эта раздражительность оказалась заразной, и Сгэйль, надрезая стилетом кожу, вполголоса бормотал ругательства.

Наступил полдень, и Хкуандув нервно мерил шагами палубу.

На рассвете он, как обычно, ждал доклада Авранверд, но девушка так и не вышла на связь — и тогда велел хкомасу бросить якорь, потому что не знал, на каком расстоянии от них может быть другой корабль. Вскоре его беспокойство сменилось неприкрытой тревогой.

Денварфи, опершись бедром о фальшборт, наблюдала за Хкуандувом:

— А ты не можешь сам вызвать ее?

— Нет… я не могу допустить, чтобы кто-то узнал о ее тайной миссии, даже если это будет хкомас или хкеда того корабля.

— Тогда перестань топать по спине Первенеана, — бросила Денварфи, — не то он разнервничается.

Хкуандув сердито глянул на ее безмятежное лицо. Кожа у нее была цвета чая, чуть разбавленного козьим молоком.

— Там что-то стряслось.

— Я знаю, что нам нельзя показаться им на глаза, — отозвалась Денварфи, — но и потерять их след мы тоже не можем.

— Поговори с хкомасом, — сдался Хкуандув. — Только предупреди, чтобы корабль двигался крайне осторожно.

Денварфи оттолкнулась от фальшборта и направилась к юту.

Хкуандув обратил взгляд на берег. Секретность, которой требовала эта миссия, загоняла его в тупик. Он не привык таиться от своих соплеменников и от собратьев по касте.

Из люка под баком выбрался Курхкаге, а вслед за ним — Ахаркнис. В своем мешковатом одеянии следопыт, как всегда, выглядел обманчиво-тщедушным. Курхкаге вперил взгляд единственного глаза в Хкуандува.

— Корабль движется, — сказал он, — Ты получил известия?

Хкуандув покачал головой:

— Нам придется рискнуть и самим поискать тот корабль.

Вернулась Денварфи, и все четверо направились на нос корабля, зорко вглядываясь в лежавшее впереди море. Несколько матросов покосились на них, но никто не сказал ни слова. Хриплый голос хкомаса, отдававшего приказы команде, стал громче.

Ахаркнис поглядел вверх, на снасти:

— Мне бы стоило заменить впередсмотрящего и самому понаблюдать что и как.

Он говорил так тихо, что его почти невозможно было расслышать, но Хкуандув согласно кивнул:

— Хорошо. Действуй.

Ахаркнис встал на фальшборт, ухватился за штормтрап, протянутый к грот-мачте, и полез наверх.

Вряд ли его зоркие глаза были зорче, чем у бывалых мореходов, зато в том случае, если они подойдут слишком близко к тому кораблю, Хкуандув куда больше полагался на здравый смысл Ахаркниса. Однако же время шло, а с высоты так и не донеслось ни единого слова.

— Что, если девушку разоблачили? — спросил Курхкаге. — Как тогда поступит Сгэйльшеллеахэ?

Хкуандув повернулся спиной к носу. Отвечать на этот вопрос ему не хотелось. И в самом деле, как поступил бы он сам, если бы узнал, что собрата по касте послали за ним шпионить? Хкуандув не желал даже думать об этом. Он должен всецело сосредоточиться на порученной миссии… ради блага своего народа.

— Греймасга! — крикнул с высоты Ахаркнис. — Погляди на берег!

Хкуандув повернулся, оперся на обращенный к берегу фальшборт.

Даже издалека было видно, как солнце искрится в светлых волосах тех, кто шел по песчаному берегу. Их рослые силуэты с каждой минутой становились все более узнаваемы. Хкуандув понял, что видит перед собой моряков с корабля Ан'Кроан… но почему они на суше и где их Первенеан?

— Чужаки с ними? — запрокинув голову, крикнул он.

— Нет. Я вижу только Ан'Кроан.

Прозвучал приказ капитана, и матросы, перекрикиваясь, начали готовить к спуску ялик. Несколько эльфов на берегу увидели приближающийся корабль, замахали руками и сорванными с плеч плащами.

Хкуандув прыжками спустился по лестнице бака, поближе к ялику, который опускали за борт.

— Ахаркнис, слезай! — гаркнул он.

И обвел взглядом море, но так и не увидел того, другого Первенеана. Что же сталось со Сгэйльшеллеахэ, Ошей и… людьми?

Как только корабль стал на якоре, Хкуандув шагнул к проему в фальшборте и взялся за швартовочный канат ялика. И тут хкомас решительно вырвал у него канат.

— Это уже не твоя забота, — бросил он. — Наши соплеменники терпят бедствие. Помочь им — куда важнее этой твоей миссии.

Хкуандув едва не дал волю гневу. Тем не менее хкомас был прав, он имел основания говорить так резко — да и кто бы мог его упрекать? Анмаглахки по одному лишь слову Вельмидревнего Отче захватили власть на его судне и помыкали его командой, словно шайкой жалких илладонцев.

— Мне нужно узнать, что случилось, — объяснил Хкуандув, — и чем скорее, тем лучше.

— В таком случае, греймасга, ты можешь отправиться вместе с моими матросами.

Жесткий тон и слова хкомаса не оставляли сомнений в том, кто сейчас командует кораблем.

— Можешь задавать свои вопросы, — добавил хкомас, — если только они не потревожат потерпевших бедствие.

Хкуандув медленно кивнул. Жестом приказал своей группе ожидать его на борту и проворно спустился в ялик.

Когда суденышко подошло ближе к берегу, двое моряков зашли в воду, чтобы помочь ялику причалить. Хкуандув увидел, что многие из этих несчастных обожжены и ранены, и сердце его сжалось. Он пересчитал потерпевших бедствие — выходило по приблизительным расчетам, что здесь недостает по крайней мере четверти обычного торгового экипажа. К нему подошел пожилой эльф, у которого голова была повязана коричневым шарфом. На руках и лице у него были сильные ожоги.

— Анмаглахк?! — изумленно воскликнул он. — Как ты сумел так быстро найти нас? Тебе сообщил Сгэйльшеллеахэ?

— Ты — хкомас? — вопросом на вопрос ответил Хкуандув. — Где ваш корабль? Где Сгэйльшеллеахэ?

Даже с точки зрения самого Хкуандува, эти вопросы прозвучали холодно и бездушно.

— Мы узнали о налете на прибрежное поселение, — сказал хкомас, — а потом наткнулись на илладонское судно и стали его преследовать. Илладонцы напали на нас, не щадя собственного судна… и сожгли Первенеан.

Хкуандув содрогнулся, не веря собственным ушам.

— Наш хкеда выпустил «пловца», — прибавил хкомас, — и «пловец» потопил илладонское судно.

— У вас на торговом корабле были «пловцы»?! — воскликнул Хкуандув и тут же махнул рукой, не дав хкомасу ответить. — Но что же стало со Сгэйльшеллеахэ?

Хкомас насупился — он явно не ожидал, что разговор примет такой оборот.

— Он вместе с людьми и маджай-хи двинулся берегом на юг.

— Пешком?

— Ясное дело, пешком! — огрызнулся хкомас. — Как же еще?

Стыд захлестнул Хкуандува, когда он взглянул на изможденные, покрытые ожогами лица и испуганные глаза своих соплеменников. Их корабль был убит, с ним погибла добрая четверть экипажа, а он, Хкуандув, между тем бездействовал и глазел на море, дожидаясь доклада Авранверд. Должно быть, она погибла в бою, иначе бы наверняка связалась с ним.

— Прими мою скорбь, — искренне прошептал он. — Мы возьмем всех вас на борт и доставим домой.

Хкомас закрыл глаза и кивнул.

В ялик прежде всего погрузили тяжелораненых. Когда прибыли еще два ялика, Хкуандув первым вошел в полосу прибоя. Он подтянул один из яликов к берегу и помог забраться в него своим соплеменникам. Когда последний из них поднялся на борт, Хкуандув коснулся руки хкомаса:

— На нашем корабле есть и другие мои собратья по касте. Передай им, пожалуйста, что я жду их здесь и пускай возьмут с собой все наши вещи. Скажи им, чтобы попросили у матросов белой ткани или парусины — сколько смогут дать. Доброго и мирного пути тебе.

Хкомас кивнул:

— И тебе… куда бы ты сейчас ни направился.

Стоя на берегу, Хкуандув проводил взглядом ялики, которые, преодолев полосу прибоя, направились к кораблю. Он остался один. Или нет?

Наклонив голову к плечу, он прислушался к звуку приближавшихся сзади шагов.

То и дело этот звук затихал, когда идущий неуклюже пытался ступать бесшумно. Хкуандув обернулся лишь тогда, когда понял, что этот следопыт-любитель подошел на расстояние вытянутой руки. Обернулся и увидел девушку с толстой косой и в несуразно больших башмаках.

— Я — Авранверд, — негромко произнесла она.

Хкуандув сумел скрыть удивление.

— Почему ты не села в ялик вместе с остальными? — строго спросил он.

Девушка опешила на миг, потом ответила:

— Мое место рядом с тобой…

— Почему ты не вызвала меня в условленный срок?

— Все случилось так быстро! — затараторила Авранверд страдальческим голосом. — Палуба горела, я не могла отлучиться и послать сообщение. Я… я пыталась помочь, но вокруг все горело, и…

Хкуандув беззвучно выдохнул через приоткрытые губы. Эту девочку не в чем винить. Она не анмаглахк, и не следовало давать ей задание, с которым мог бы справиться только анмаглахк.

— Ничего страшного, — сказал он. — Ты исполняла свой долг. Другого от тебя никто бы и не ожидал. — И, дождавшись, когда Авранверд овладеет собой, спросил: — Ты можешь подробнее рассказать, что произошло?

Девушка шмыгнула носом и рассказала о том, как они обнаружили пиратское судно и как странно вели себя при этом Магьер и маджай-хи. Она рассказала о женщине Ан'Кроан, подвешенной вниз головой за бортом илладонской шхуны, рассказала, как перерезали веревку и женщина упала в море и как Сгэйльшеллеахэ прыгнул с корабля, чтобы спасти ее. После этого события так смешались, что Авранверд почти ничего не смогла припомнить — только то, как моряки пытались погасить пламя, пожиравшее корабль.

Хкуандув слушал ее рассказ молча и терпеливо.

— Но на берегу, — закончила Авранверд, — Сгэйльшеллеахэ бросил нас и ушел! Я сказала ему, кто я такая, сказала, что меня послал Вельмидревний Отче, но Сгэйльшеллеахэ отказался взять меня с собой и ушел вместе с этими людьми.

Хкуандув на мгновение заколебался.

— Ты ведь не рассказала ему обо мне? — все же спросил он.

Девушка выпрямилась.

— Нет, конечно! Моя миссия была в том, чтобы следить за людьми и обо всем сообщать тебе. Только теперь я не могу ее исполнять.

— Об этом не беспокойся. Возвращайся к своим сотоварищам, и скоро ты будешь дома.

Авранверд изумленно уставилась на него, и ее юное лицо вытянулось.

— Но я… я должна быть с тобой! Я сделала все в точности так, как хотел Вельмидревний Отче.

Хкуандув не знал, как на это ответить. Что пообещали этой девочке?

— Мне придется идти быстро, — сказал он. — Я со своей группой двинусь на юг, а тебе надлежит на этом корабле вернуться домой.

— Нет! — почти выкрикнула Авранверд. — Я анмаглахк! Мне обещал Вельмидревний Отче! Я помогу тебе выследить Лиишила и людей.

Хкуандуву было жаль эту девушку: она столько сделала для касты и ей столько довелось пережить. Но он не намерен был объяснять, что для такого похода требуются навыки и умения, которыми Авранверд не обладает.

Эгоистичная, дерзкая, непослушная — нет, никогда ее не примут в ученицы. Нрав у нее совершенно неподходящий для анмаглахка. И как только мог Вельмидревний Отче дать такое обещание тому, кто изначально не годится для касты? Но сейчас Хкуандуву оставалось только одно: солгать, чтобы спасти Авранверд от себя самой.

— Если ты анмаглахк, — сказал он сурово, — ты исполнишь приказ старшего собрата по касте. Ступай к своим сотоварищам и вернись в Гайне Айджайхе.

— Нет! — исступленно выкрикнула она. И тут же съежилась, испуганно глядя на Хкуандува, словно непокорный ребенок, запоздало пожалевший о своей выходке.

— Мне сопроводить тебя на корабль? — холодно спросил Хкуандув.

Авранверд крепко сжала губы, но глаза у нее предательски заблестели. Не дожидаясь, пока скатится первая слезинка, она круто развернулась и уселась на прибрежную гальку.

Хкуандув не проронил ни слова и только смотрел, как от далекого корабля отчалил и направился к берегу ялик, в котором сидели его сотоварищи. Отчасти он сожалел, что испытывал неприязнь к этой девочке, которая так прилежно снабжала его сведениями, необходимыми для исполнения миссии. Впрочем, жалость далеко не всегда во благо тому, кого жалеют. В конце концов, если он попытается утешить Авранверд, это только усугубит ее страдания.

Ахаркнис, Курхкаге и Денварфи соскочили в полосу прибоя и вытащили ялик на берег.

Авранверд была безмолвна и неподвижна, как прибрежный камень. Когда спутники Хкуандува с вещами присоединились к нему, девушка наконец забралась в ялик. Двое матросов столкнули суденышко в воду.

Что-то дрогнуло в душе Хкуандува, и он, повинуясь внезапному порыву, крикнул вслед:

— Во тьме и безмолвии… Авранверд!

Девушка даже не повернулась, словно и не слышала его.

— К чему это было? — спросила Денварфи, провожая взглядом Авранверд.

— Ни к чему, — ответил Хкуандув.

Впервые в жизни он солгал Денварфи. Его послали выслеживать — а может быть, и предать — собратьев по касте, в том числе благородного Сгэйльшеллеахэ. И вот теперь оказалось, что Вельмидревний Отче дал ложное обещание незрелой девчонке. Очевидно, что Авранверд уже подавала прошение о приеме в касту и получила отказ. С чего бы еще ей предложили такую странную миссию и с чего бы еще она так исступленно цеплялась за нее?

Хкуандув взял себя в руки и изгнал из сердца сомнения.

Вельмидревний Отче всегда ставил превыше всего благо своего народа. Если он так поступил, значит, у него был далеко идущий замысел.

— Сгэйльшеллеахэ будет по возможности дольше держаться побережья, — сказал Ахаркнис. — Если он и его подопечные ищут какое-то место, расположенное в горах, им придется обогнуть Кинжальный кряж. Они обогнали нас на добрых полдня.

Здравое замечание.

— Тогда в путь, — бросил Хкуандув и, развернувшись, побежал на юг.

И все же один раз он украдкой оглянулся на корабль, живой Первенеан, все еще видный в морской дали. На этом корабле, отливавшем зеленью в лучах солнца, плыла девушка, чью заветную мечту уже дважды разбили вдребезги.

Когда Сгэйль объявил привал, Винн едва сумела скрыть ликование.

После стольких дней, проведенных на корабле, пеший переход давался ей с невероятным трудом. К полудню ноги уже подгибались от слабости, а ближе к закату она едва держалась, чтобы не рухнуть без сил. И что хуже всего, никто из ее спутников не испытывал ничего подобного.

Лисил был только рад размять ноги на твердой земле, а одержимое стремление Магьер на юг словно усилилось вдвое. Сгэйлю несколько раз пришлось просить ее замедлить ход. Даже Мальцу стоило больших усилий все время бежать впереди Магьер.

Бредя в самом хвосте отряда, Винн разглядывала своих спутников. Порой ей казалось, что в их лицах эхом отражались ее скорбные воспоминания о предыдущей ночи. Пламя, дым и крики… и золотисто-коричневая палуба живого корабля трескается и чернеет под напором огня — как ни старалась Винн, ей не удавалось отогнать видения.

— Стойте! — крикнул Сгэйль. — Нам надо разбить лагерь.

Магьер, шагавшая впереди, круто обернулась:

— Да сейчас еще совсем светло!

— Нам надо подготовиться к походу в горах, — объяснил он. — И сегодня, и в последующие дни мы должны будем использовать все светлое время суток, чтобы собрать необходимые припасы.

К тайной радости Винн, Лисил сбросил на землю свой мешок:

— Он прав. Помоги мне развести костер.

С этими словами он протянул руку к Магьер. Она пару раз выдохнула сквозь зубы, но все же позволила Лисилу взять ее за руку и повести за собой.

Оша собрал все вещи отряда у поваленного дерева на гребне берега, и Винн присела на корточки рядом с ним, укрывшись от ветра за этой естественной преградой.

— Хорошее место для стоянки, — сказала она.

Оша кивнул, но взгляд его был устремлен поверх выбеленного непогодой ствола — в ту сторону, куда Лисил отвел Магьер. Винн от души понадеялась, что полуэльф уговорит Магьер смириться с задержками в их продвижении, и принялась обследовать взятое с собой снаряжение и припасы.

До сих пор у нее не было случая взглянуть, что именно Лисилу удалось вынести с корабля. Сам он уверял, что эльфийское стило, чернила и куски пергамента, которые подарил девушке Глеанн, должны лежать в одном из мешков. Подошел Малец и уселся рядом с Винн.

Винн осмотрела рукава своей куртки. Она уже надевала ее пару раз, уступая желанию Магьер, однако новая одежка показалась ей чересчур тяжелой и сковывающей движения… а плащ Чейна так и сгинул в огне.

А где кристалл холодной лампы?

Винн вздрогнула от неожиданности, услышав этот вопрос Мальца, и сунула руку под куртку, в карман эльфийской туники.

— Не волнуйся, на месте, — ответила она.

Оша озадаченно глянул на нее, решив, видимо, что эта реплика предназначалась ему.

— Не обращай внимания, — сказала ему Винн. — Это так… ерунда.

Оша наморщил лоб и пошел собирать хворост.

Сгэйль опустился на колени, чтобы обследовать содержимое дорожных мешков. Его смуглое красивое лицо оказалось совсем рядом. С тех пор как они повстречались впервые, Сгэйль разительно переменился, хотя в компании Винн по-прежнему держался отчужденно.

— У нас есть котелок? — спросил он.

И они стали в четыре руки вытаскивать из мешков все подряд. Винн обнаружила увесистый мешочек с травяным чаем, а также несколько кремней, мотки тонкой веревки, скрученной из шелковых волокон, три фляги для воды, но только две деревянные кружки. Придется им пить по очереди.

— А, вот он, — промолвила Винн, доставая из мешка жестяной котелок. — Мы можем кипятить чай, но запас питьевой воды надо будет пополнить, и очень скоро.

— По пути найдутся ручьи. Зато выше, в горах, придется растапливать снег, чтобы наполнить фляги.

Винн окинула взглядом прочее имущество отряда, не слишком многочисленное.

— Лисил прихватил кусок парусины и пару небольших одеял. — Девушка вздохнула. — И ни крошки съестного… а ведь Магьер столько всего подготовила для этого похода. Чего мы не могли предвидеть, так это кораблекрушения.

Сгэйль сунул руку за спину, под плащ, и вынул сложенный в несколько раз квадратик серо-зеленой ткани. Встряхнул его — и глазам Винн предстал солидных размеров мешок с тесемкой на горловине.

— Пойдем, — сказал Сгэйль. — Топливо для костра в горах будет добыть куда труднее, чем воду.

Винн не очень поняла, что он имеет в виду, но послушно пошла за ним в лес, который рос вдоль берега. Малец увязался за ней.

Местный пейзаж был суров, но привлекателен. Волны с рокотом накатывали на берег, оставляли на прибрежной гальке влажные пенные дуги и мелкими брызгами разбивались о зубчатые обломки скал. На грузных глыбах предгорий тут и там теснились осины и ели, а еще выше Винн разглядела густые купы сосен. К западу врезались в небо заснеженные пики Кинжального кряжа, а когда Винн поглядела строго на юг, ей показалось, что она различает вдалеке край горного хребта. Где-то в том направлении пролегал их путь в горы — Щербатые Пики.

— Вот, гляди, — сказал Сгэйль и присел на корточки.

Винн вскарабкалась по крутому откосу между деревьями и увидела, что Сгэйль указывает на кучку помета, лежавшую у корней осины.

— Олений? — спросила она. — Хочешь поохотиться?

— Нет, я пойду искать под прибрежными камнями моллюсков, а ты собирай помет и складывай вот в этот мешок.

— Что-что? — переспросила Винн.

— Если у меня или Оши найдется время, мы тебе поможем, — прибавил Сгэйль. — Это надо будет делать каждый вечер, до тех пор пока у нас есть такая возможность. Потом мы высушим все это у огня.

Винн наморщила носик:

— Ты хочешь, чтобы я собирала… дерьмо?

— Ну конечно, — ответил Сгэйль с таким видом, словно и не требовалось ничего объяснять. — Судя по скудному описанию Магьер, мы поднимемся гораздо выше верхней границы лесов, а стало быть, в тех местах топлива для костра будет очень мало или не будет вовсе. Сушеный навоз хорошо горит, и вполне вероятно, что больше нам греться будет нечем.

— А… разумно, — пробормотала Винн, хотя порученное дело все равно вызывало у нее отвращение. И, опустившись на колени возле осины, крикнула: — Малец, а ну-ка поработай носом!

Пес ворчливо тявкнул и выразительно облизал вышеуказанный нос, но тем не менее принялся обнюхивать каменистый склон. Когда Винн подняла голову, Сгэйль уже исчез из виду. Она брезгливо взяла двумя пальчиками кусок навоза и поспешно бросила его в мешок.

Следуя за призывным лаем Мальца — он отыскивал кучки навоза куда быстрее, чем это удавалось Винн, — она занималась сбором навоза, пока не начало смеркаться. В итоге их добыча едва прикрыла дно мешка. Винн решила вымыть руки в море и направилась к воде.

Выйдя на каменистый берег, она обнаружила, что не может найти лагерь. Отложив на время мытье рук, Винн прошла к самой полосе прибоя и посмотрела по сторонам, затем в другую. На севере она разглядела старое поваленное дерево и пошла к нему. Малец трусил за ней. Немного не дойдя до лагеря, Винн замедлила шаг — и все помыслы о чистоплотности тотчас улетучились из ее головы.

Сгэйль и Оша стояли в том месте, где прибой был слабее, — за каменистым отрогом, выдававшимся в море. Вода доходила им до бедер. Они разделись до пояса, плащи и туники бросили выше на берегу. На камнях рядом с одеждой билось несколько серебристых рыбин.

Оба эльфа стояли неподвижно как истуканы, погрузив руки под воду. Длинные светлые волосы в беспорядке рассыпались по их смуглым спинам.

Оша вдруг нагнулся еще ниже, и его руки скрылись в воде до плеч.

Затем он выпрямился, брызнув во все стороны водой, и стало видно, что в руках у него трепещет плоская серая рыбина. Молодой эльф быстрым шагом двинулся к берегу и, когда пенный прибой забурлил у щиколоток, швырнул добытую камбалу на прибрежные камни.

— Сколько их? — крикнул он по-эльфийски.

Винн вздрогнула от неожиданности, затем проворно бросилась к лежавшим на песке рыбинам.

— Э-э… восемь.

Но Оша уже брел по воде назад, к Сгэйлю, и они заговорили о чем-то — так тихо, что Винн за грохотом прибоя не сумела разобрать ни слова.

Она все не могла отвести взгляда. Оша, голыми руками ловивший рыбу в мелких волнах, был сейчас совсем другой — не такой неловкий, почти грациозный. Эльфы развернулись, направились к Винн и плавным, скользящим шагом вышли из прибоя на берег.

Винн отчего-то бросило в жар, как будто она впервые увидела Ошу. Обнаженный до пояса, с широкими смуглыми плечами, к которым прилипли влажные кончики серебристых волос, он был такой… такой…

— Что такое? — спросил Оша.

Винн судорожно сглотнула:

— Да ничего… так… мы же всю эту рыбу сегодня не съедим.

— Есть способы сохранить ее подольше, — улыбнулся Оша.

Эльфы принялись натягивать туники. Винн отвела взгляд.

— Прихватишь наши плащи? — спросил Оша.

Не дожидаясь ответа, он сгреб оставшийся улов и зашагал вслед за Сгэйлем.

— Да, конечно, — пробормотала Винн.

Присела на корточки, чтобы собрать плащи, и тут заметила Мальца.

Пес сидел на прибрежных камнях и внимательно смотрел на Винн. Перехватив ее взгляд, он покосился в сторону Оши, а затем многозначительно наморщил мохнатый лоб. Винн жарко покраснела.

— Посмей только вякнуть! — прошипела она и, торопливо свернув плащи, пошла прочь.

В лагере Лисил уже развел костер и кипятил воду для чая. Магьер сидела, опершись спиной о поваленное дерево, и смотрела на юг.

Сгэйль и Оша вырыли в гальке неглубокую ямку и стали чистить рыбу. Покончив с этим делом, они закопали потроха и насадили пару рыбин на деревянные вертела, чтобы зажарить их над огнем. Прочий улов они подвесили выше, там, куда поднимался дым. Оша достал небольшой мешочек и взял из него щепотку какого-то зеленого порошка. Этим порошком он натер подвешенную в дыму рыбу.

Малец заскулил и выразительно облизнулся.

— Уже скоро, — сказал Сгэйль.

— Зачем нам столько рыбы? — спросил Лисил. — До утра она не только не прокоптится — даже не подсохнет.

— Нет, прокоптится, — ответил Сгэйль. — Оша натер ее порошком из клейчиойх.

— «Древесных гребней»? — переспросила Винн. — Это те самые древесные грибы, которые показал мне Оша, когда мы шли по вашему лесу?

Сгэйль кивнул.

— Погоди-ка! — вмешался Лисил. — Он что, натер всю нашу еду каким-то там грибом?!

Сгэйль покачал головой:

— Этот порошок можно употреблять в пищу, и к тому же он обладает вяжущими свойствами. Прежде чем мы доберемся до места в горах, которое ищет Магьер, нам надо запасти побольше съестного.

Магьер все так же неотрывно смотрела на юг, и лицо у нее было напряженное, застывшее, как маска. Пальцы ее неосознанно сжимались, царапая поседевшую от времени древесину поваленного ствола. Винн и Сгэйль обменялись одинаково обеспокоенными взглядами. По счастью, в эту минуту вода в котелке закипела, и они принялись готовить чай.

Впервые за все время Винн была искренне рада тому, что Сгэйль решил пойти с ними.

И Оша тоже.