Звёзды - это блюдо, которое подают холодным

10

Здесь царил полумрак — в люстре горела только треть ламп. Но и при столь скудном освещении первым, что бросалось в глаза, была кровь. Нежно-сиреневый ковёр на полу гостевой спальни, которую сейчас занимал Стефан, украшали бурые пятна, валяющиеся здесь же джинсы и толстовка — похоже, их сняли и грубо отшвырнули в сторону — были мокрыми от крови. Клементине даже показалось, что она уловила характерный металлический запах. Должно быть, так пахнет в операционных… и в лабораториях.

От неожиданно пришедшей на ум ассоциации в глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота. Не поворачивая головы, Клементина нашарила на стене выключатель — и комнату залил яркий свет, безжалостно выявляя героев мизан-сцены.

На кровати лежала незнакомая светловолосая девушка, такая бледная, что даже покойники позавидовали бы, — впрочем, широко распахнутые глаза незнакомки, буравящие её испуганным взглядом, ясно указывали, что девчонка очень даже жива. Хотя по всему было видно, что самочувствие её далеко от нормы: её правая рука была кое-как перемотана самодельными бинтами, губа рассечена, а через всё лицо тянулась глубокая кровоточащая царапина.

— Боже, вы ранены, — выдохнула Клементина. — Вам надо в больницу. Я сейчас вызову…

Дружное "Нет!" заставило её подпрыгнуть на месте.

— Но…

— Тина, всё в порядке!

Клементина перевела взгляд на брата. Стефан сидел у изголовья, взъерошенный, помятый и такой грязный, словно его хорошенько изваляли в земле, но, кажется, целый и невредимый. Когда она вошла, парень вскочил, шагнул вперёд и остановился между ней и кроватью.

"Стефан, что всё это значит?"

Резонный вопрос, уже готовый сорваться с языка, Клементина озвучить не успела. Но он всё же прозвучал.

Потому что его задала незнакомка.

— Стефан, что всё это значит? — голос девушки был тих и слаб, но это была слабость, продиктованная физическим состоянием, а не натурой и складом души. Во всём облике девушки: внешности, взгляде, мимике, осанке, движении плеч, чувствовалась неженская сила воли, недюжинная энергия, железный характер и стальная решимость. — Ты же уверял меня, что это безопасное место, что здесь нас не найдут и не тронут. Кто это?

— Я его сестра, — Клементина избавила Стефана от необходимости отвечать. — И коли уж вы в моём доме, а не наоборот, я возвращаю вам ваш вопрос. Кто вы и что здесь происходит?

— Стеф, она же не в курсе наших дел? — девушка требовательно посмотрела на Стефана.

— Нет, конечно, — он тяжело вздохнул. — Но, видимо, придется рассказать.

— Ты уверен, что ей можно доверять? — с нажимом спросила незнакомка.

— Ребята, я вам не мешаю? — ехидно вставила Клементина. — Может, мне пока чайку попить?

— Чесси, она моя сестра, — в голосе парня скользнула обида.

Девушка, названная Чесси, с сомнением поджала губы.

— Кроме того, она — контактёр, — добавил Стефан с таким видом, словно решил пойти ва-банк, имея на руках одного-единственного козыря, да и то не туза, а в лучшем случае валета. Или, скорее, даму.

Чесси посмотрела на Клементину так, будто пыталась прочесть её мысли. Похоже, у неё внутри сейчас происходила нешуточная борьба: недоверие, здравый смысл и привычка осторожничать сражались с отчаянным желанием сорвать куш, поставить всё на карту, рискнуть — и выиграть. И, кажется, последнее побеждало.

— Честер Файтер, моя подруга и единомышленник, — похоже, Стефан вспомнил-таки правила приличия. — Клементина Хизерли, эколог и контактёр.

— Весьма польщена, — на правах хозяйки Клементина без лишних реверансов уселась в изножье кровати, скрестив ноги и сунув под спину одну из подушек. — А теперь выкладывайте-ка всё с самого начала. Я вся внимание.

Стефан со свистом выдохнул воздух. Нервно закусил губу, поднял взгляд к потолку, словно размышляя, с чего начать. От Клементины не укрылось его замешательство, и она уже внутренне готовилась к худшему, но тут брат заговорил — и девушка поняла, что даже самые смелые её предположения были невыразимо далеки от реальности.

— Тина, прости… Наверное, я должен быть рассказать тебе раньше. Я уже пять лет — резидент "Открытого неба".

Клементина молча всплеснула руками. Конечно, она знала, что от непутевого братца можно ожидать любого сюрприза, но дать затянуть себя в запрещённую организацию — это перебор даже для Стефа… Так вот, оказывается, для чего он перебрался к ней! А ей пудрил мозги россказнями про новую работу со "свободным графиком" и ссору с подружкой!

— Погоди, не перебивай! — поспешно добавил Стефан. — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Но, пожалуйста, выслушай до конца.

— Я слушаю, — ледяным тоном произнесла Клементина.

— "Открытое небо" запретили незаконно! — пылко сказал Стефан. — Я имею в виду, для запрета не было никаких оснований. Его объявили экстремистской организацией, потому что на этом настояли флойды — а земное правительство не в силах им перечить… Но согласиться с этим значило бы признать полное и окончательное поражение. Мы не готовы были капитулировать перед флойдами. Мы ушли в подполье. Поменяли адреса, пароли, даты намеченных встреч. Стали вдвойне осторожны.

— Оно и видно, — Клементина обвела комнату выразительным взглядом.

— Этого не должно было случиться, — внезапно заговорила Чесси. — У одного из ребят сегодня был день рождения. Мы провожали его домой, решили прогуляться через парк. Полицейский патруль мог пройти мимо — но они остановили нас. Будто почувствовали… и всё поняли. Один из наших запаниковал, выхватил автомат и принялся палить в воздух. Его убили на месте. И ещё двоих… — она судорожно перевела дух, тёмные глаза лихорадочно сверкнули. — Нам со Стефом просто повезло. У Рози в кармане была компактная вакуумная граната. Её активировало полицейским выстрелом, взрывная волна отбросила нас на ярдов на тридцать, на другой берег пруда… Я плохо помню, как мы бежали, но главное, что нам удалось выбраться.

— Сотрудники спецслужб открывают огонь на поражение только если речь идёт о задержании особо опасных преступников, — скептически прищурилась Клементина.

— Так и есть, — Чесси попыталась улыбнуться, но улыбка получилась похожа на гримасу боли. — Резидентов "Открытого неба" приравняли к экстремистам. В глазах закона и общества все мы — смертники.

— Не понимаю… — Клементина нахмурилась.

— Флойды боятся нас, — сказал Стефан таким тоном, словно объяснял первоклашке, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. — Потому что мы знаем правду.

— Какую правду?

— Много лет "Открытое небо" по крупицам собирало информацию. Берегло, хранило, передавало новым адептам. Потому что мы, резиденты "Неба" — истинные патриоты Земли, не смирились с подневольным положением человечества. Потому что нас не устраивала отведённая людям незавидная роль бесправных домашних питомцев флойдов — и мы стали искать альтернативу.

— А разве она существует, альтернатива-то? — не удержалась Клементина от едкой ремарки. Ей просто захотелось хоть чуть-чуть снизить градус пафоса.

— Существует, — без улыбки сказала Чесси. — Или ты считаешь нас пустоголовыми демагогами?

Клементина именно так и считала, но из вежливости не стала проговаривать это вслух.

— У нас есть неопровержимые доказательства, что Земля — не единственная планета, населённая людьми, — заговорил Стефан. — Далеко не единственная. Человечество и прежде контактировало с разумными существами с других планет. Мы не одиноки во Вселенной, у нас есть генетические братья.

— И сёстры? — тут уже Клементина не сдержалась.

— Письменные хроники древних цивилизаций, дошедшие до наших дней, хранят следы внеземных контактов. И это не флойды, не рептилоиды, не гигантские мохнатые пауки, не трёхглазые лягушки и не девятихвостые лисы. Пришельцы, навещавшие Землю во времена Вавилонской башни и пирамид, были людьми. Не исключено, что мы — их далёкие потомки.

— Мы хотим их разыскать, — решительно подытожила Чесси. — И попросить о помощи.

Ого. А у "Неба"-то губа не дура. Каков размах! Признаться, не ожидала она подобного от горстки слабоорганизованных фанатиков.

— А ты думала, наш потолок — малевать на стенах космические корабли и скандировать на митингах лозунги из разряда "пустите землян в космос"? — хмыкнул Стефан, словно прочтя её мысли. — Граффити, конечно, мы тоже рисуем. Чтобы привлечь внимание общественности и завербовать новых сторонников.

— Нас мало, Клементина, — сказала Чесси грустно. — Очень мало. Абсолютное большинство людей, к сожалению, всё устраивает.

— Неудивительно, — заметила Клементина. — На Земле мир и благоденствие, все сыты, одеты и обуты, экология — как в заповеднике. Людям не так уж много нужно для счастья. А флойды мудры и дальновидны, деспотизмом не страдают — за что обывателям их ненавидеть?

— Зона комфорта, — подсказал Стефан.

— Вот именно! — подхватила Клементина. — Немногие готовы добровольно покинуть зону комфорта — потому что неизвестно, удастся ли вернуться в неё вновь. Спокойствие и стабильность ценнее импульсивных порывов и бесплодных погони за неуловимым белым кроликом, так и норовящим вероломно нырнуть в свою нору.

— Но не для тебя, — прошептала Чесси.

Клементина хотела возразить, но вспыхнула и поняла: отнекиваться поздно.

— Да! — воскликнула она сердито. — Но у меня свои резоны! Я — не адепт "Неба" и не считаю ваши… методы уместными и целесообразными. И, кстати, неизвестно ещё, кем окажется эта ваша гипотетическая родственная людям раса. Может, они такие махровые тираны, что по сравнению с ними флойды — ангелы во плоти. Вы задумывались об этом?

— Не поверишь — да! — Стефан тоже начал сердиться. — Мы не школьный кружок "юный революционер". У нас серьёзная научная группа. Ты знаешь, что майя ошиблись на десять лет?

— Что? При чем здесь майя?

— Знаменитый календарь майя, который якобы закончился в 2012 году.

— А-а, ну да… Он вроде как указывал на завершение какого-то космического цикла. Тогда ещё все решили, что последний день календаря — это последний день в истории человечества, и на полном серьёзе ждали конца света. — Клементина презрительно фыркнула. — Даже фильм художественный про это склепать не поленились[1].

— Майя ошиблись. Точнее, неправильно поняли наших небесных братьев. Пришельцы посещали Землю, и неоднократно. И намекнули на новую дату планируемого визита. В 2022-м они должны были вернуться. Но флойды оказались проворнее и опередили их — буквально на пару недель.

— Что ж они не прогнали гадких хвостатых флойдов и не облагодетельствовали человечество сами? — ехидно усмехнулась Клементина.

— Не всё так просто. Мы не знаем до конца, какое место занимают флойды в иерархии цивилизаций и каков их вес в геополитическом плане. По всему видать, немалый. Они объявили о протекторате над Землёй — во многом потому, что не могли поступить иначе. Мы не знаем доподлинно, что их сдерживало, какие законы и силы, но одно можно сказать наверняка: бессмысленная жестокость и тотальный геноцид никому не сделают чести. Ни одна разумная раса не станет причинять вред самой себе. А флойды весьма разумны, не сомневайся.

— Есть ещё кое-что, — негромко добавил Стефан. — Пока на Земле всё тихо-мирно — никто не станет вмешиваться. Зачем — если людям и так хорошо. Мы же стремимся показать, что далеко не все довольны сложившимся порядком, что если наши братья решатся вступиться за нас и объявят флойдам войну — люди поддержат не флойдов.

— И как только мы начали действовать — "Открытое небо" запретили — я уверена, с подачи флойдов. Флойды поняли, что мы становимся опасны. И решили сыграть на опережение. Посмотри, как ловко они настроили против нас нашу же полицию! Патрульные открыли огонь на поражение почти сразу. Трое наших ребят стали жертвами их грязных интриг — сколько ещё должно быть жертв, чтобы ты нам поверила? — голос Чесси сорвался, голова бессильно упала на подушки. Клементина заметила, что из-под плотно зажмуренных век безостановочно сочатся слёзы.

Она задумалась. В словах Чесси и Стефана было много эмоций: боль, обида, жажда справедливости и осознание невозможности её достичь. Слишком много сентиментальной шелухи и слишком мало хладнокровной логики.

Но она помнила, что рассказал ей Фау.

Тенри.

Раса, окутанная завесой тайны, существование которой он не стал отрицать.

Значит, догадки "Неба" верны.

Она ещё раз прокрутила в голове недавний разговор с Фау. Между строк явственно читалось: тенри отнюдь не пылают беззаветной любовью к флойдам и не горят желанием помогать человечеству.

Но стоит ли верить флойду? Пусть даже он не пытался намеренно ввести её в заблуждение, — уверена ли она, что его точка зрения — единственно правильная, единственно верная?

Подумав, Клементина с сожалением вынуждена была признать, что она в этом совершенно не уверена. А ещё при мысли о Фау сладко засвербило в груди — только сейчас к сладости была примешана едкая горечь, отдающая безнадёжной, глухой тоской.

Пусть не враг — но чужой. И никогда ему не стать своим.

— Пора наглядно продемонстрировать флойдам, что мы не бедные овечки, готовые безропотно сносить любые унижения, и не собираемся играть по их правилам, — сказал Стефан, прервав молчание.

Клементина не стала ни бить себя в грудь, ни биться от избытка чувств в патриотическом экстазе. Но это и не требовалось: Стефан поймал её взгляд и прочел там безмолвное согласие.

— Как бы только не угодить из огня, да в полымя, — хмурясь, пробормотала она. — А ну как новые господа окажутся хуже? И в космос не пустят, и на Земле проблем добавят. Не хочется потом локти кусать.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — заметил Стефан.

— Весьма мудро, — признала Клементина. — Но есть и другая пословица, подходящая к случаю: семь раз отмерь — один отрежь.

— Понимаю. Однако за двести лет мы уже перемерили всё вдоль и поперёк, — усмехнулась Чесси. — Так что можно резать не раздумывая.

Клементина соскользнула с кровати. Она и без того валилась с ног от усталости, а непредвиденный разговор отнял последние силы.

— Вы — как хотите, а я иду спать, — она обернулась в дверях. — Рада была познакомиться, мисс Файтер.

На Стефана она даже не взглянула. Брату придётся как следует постараться, чтоб заслужить прощение за свой обман — она не собиралась прощать его так просто.

Уснула Клементина только под утро, когда на восточном краю неба уже занимался морковно-красный майский рассвет, а воробьи в кустах магнолии под балконом расчирикались так громко, что грозили перебудить весь дом. Пришлось встать, чтобы закрыть окно — а заодно и выключить телефон, чтобы не оказаться разбуженной утренним звонком. Клементине хотелось сейчас лишь одного: отдохнуть и выспаться.

К чёрту всех. К чёрту флойдов, тенрийцев, людей — причём людей в первую очередь, к чёрту космические корабли, бороздящие просторы Вселенной, свет далёких планет и дыхание звёзд. Жили же как-то без всего этого — и горя не знали.

…Крейн Фау улыбался — не натянуто, не злобно и не агрессивно, а скорее ласково и немного насмешливо. Надо же, как сильно всё-таки мимика флойдов схожа с человеческой. Флойд улыбался, что ему было совсем не свойственно, но, как ни странно, выглядело это вполне естественно и органично. Так улыбаешься, когда тебе приносят добрые вести, которых не ждёшь, — или когда важный для тебя человек внезапно поворачивает голову, чтобы поймать твой взгляд.

Кажется, он что-то ей сказал. А она вроде бы что-то ответила. А потом флойд протянул руку — и ей ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Куда? Она не знала точно — как всегда бывает во сне.

Часы уже перевалили за полдень, когда Клементина наконец смогла заставить себя разлепить веки.

А в следующее мгновение реальность с неумолимостью горного водопада обрушила на неё все насущные проблемы.

Адепты "Открытого неба" у неё дома. И её брат — один из них. Подумать страшно, что будет, если их вычислят и обнаружат!..

Шеф ждёт отчёта. И будет очень удивлён, когда она объявит, что слагает с себя полномочия контактера. Если же этого не сделать, Фау будет сердиться, а портить с ним отношения ох как не хочется. Да и нежданно-негаданно свалившийся на неё лингвистический талант надо научиться держать в узде, пока она не успела наломать дров.

Со Стефаном они столкнулись на лестнице — он как раз поднимался в свою комнату, держа в руках чашку с горячим бульоном.

— Как она? — спросила Клементина вместо приветствия.

— Жить будет, — так же лаконично ответил Стефан.

— Ты уверен, что вас не проследили до дома?

— Уверен, — парень был как никогда серьёзен. — Я умею вычислять слепые зоны камер. Мы были крайне осторожны, не волнуйся.

— А мобильники?

— Считаешь меня полным идиотом? — Стефан возмутился. — Выкинул, конечно же! Там же, в парке.

— Из дома — ни шагу, — Клементина грозно сверкнула глазами. — И себя подставите, и меня заодно. А у меня и без вас… а, неважно.

Всю дорогу она ломала себе голову над тем, как возвращать патент (и возвращать ли вообще), но так и не смогла придумать ничего толкового. Ложь господин Файзер почувствовал бы — шеф отнюдь не дурак, а сказать ему правду она не могла.

Но как только она повернула за угол и взору её открылся строгий серо-зеленый фасад министерства экологии, мысли о предстоящем разговоре с шефом моментально улетучились, как неразведённый спирт из подогретой колбы. Потому что на парковке у крыльца она насчитала восемь чёрных седанов с короткими казёнными номерами.

Спецслужбы?

Что они здесь забыли?..

Клементина невольно вспомнила Чесси и Стефана, оставшихся дома. В горле отчего-то пересохло. Но, собрав всё мужество, она придала своему лицу максимально беззаботный вид и храбро направилась ко входу.

— И куда мы намылились? — человек в бронекостюме преградил ей дорогу. Стекло у шлема было опущено, что придавало ему сходство с киборгом. Клементина приняла бы его за андроида — вот только таких технологий на Земле не существовало.

— Сюда. Я вообще-то здесь работаю, — с вызовом ответила девушка.

— Документы?

— Пожалуйста.

"Киборг" покрутил в руках пластиковый прямоугольник, тщательно сравнивая фотографию с оригиналом. Затем, не выпуская карточки из рук, потянулся к рации.

— Спуститесь кто-нибудь на проходную.

— Какие-то проблемы? — осведомилась Клементина, стараясь держать себя в руках.

Мужчина поднял экран шлема, белозубо осклабился.

— Вам виднее.

Долго ждать не пришлось: вскоре на лестнице послышались торопливые шаги, и в вестибюль вошли двое мужчин.

Причём один из них был ей знаком.

— Инспектор Нортон? — удивлённо пробормотала Клементина.

— Мисс Хизерли? — мужчина поднял брови, на его лице мелькнула тень узнавания. — В иных обстоятельствах я непременно сказал бы, что рад встрече, но теперь…

— Не рады?

— Увы, не до радостей сейчас, — он помрачнел и посмотрел на девушку с таким скорбным видом, словно вся боль и несправедливость этого мира в одночасье легла тяжким грузом ему на плечи. — Слишком много работы.

— Но какое это имеет отношение к…

Договорить ей не дали. В этот момент к инспектору Нортону быстрым шагом подошёл офицер, козырнул и бодро отрапортовал:

— Мы закончили, сэр!

— Отлично, — Бенедикт Нортон одарил подчинённого благосклонным взглядом. — Ждите меня в Управлении. Идёмте, мисс Хизерли, — это было адресовано уже Клементине. — Мне нужно сказать пару слов вашим коллегам.

Вместе с инспектором Нортоном они поднялись на третий этаж и вошли в конференц-зал. Зал был полон народу; кажется, здесь находились всё её сослуживцы… Ну, или почти все. Воздух гудел от голосов, но как только отворилась дверь, все разговоры мигом стихли.

Чувствуя нарастающую тревогу, Клементина присела на ближайшее свободное место. Несколько человек повернули головы, одарив её беглыми взглядами, но почти сразу же вновь уставились на представителя спецслужб.

Инспектор Нортон вышел вперёд, деловито откашлялся. Особой нужды в этом не было: офицер и без того безраздельно владел вниманием аудитории. Люди затаили дыхание, жадно приготовившись слушать.

— Леди и джентльмены, буду краток, — отрывисто произнёс он. — Как вы, я надеюсь, знаете, некоммерческое общественное течение "Открытое небо" недавно было признано экстремистской организацией, вследствие чего оно попало под безусловный запрет. К сожалению, члены "Открытого неба" не смирились с запретом и продолжают вести подрывную деятельность на территории нашей страны. Вчера в Риджентс-парке группа вооружённых экстремистов напала на мирных граждан, устроила взрыв, есть пострадавшие.

По залу прокатился ропот — и тут же стих под пристальным взглядом Нортона.

— Надеюсь, вы проявите единодушие и согласитесь, что подобное совершенно неприемлемо, — сухо продолжал он. — Мы не должны оставить этой заразе ни единого шанса, экстремистам не место среди добропорядочных граждан. Прикрываясь фальшивыми идеалами, "Открытое небо" расшатывает мировой порядок, подрывает сложившиеся устои, сеет смуту в головах и душах, внушает неокрепшим умам ложные цели и ценности, пропагандирует расовую нетерпимость в отношении уважаемых флойдов… — инспектор Нортон вновь кашлянул, будто флойды могли его слышать. — Полагаю, вас обрадует новость, что двое ваших коллег, до настоящего времени продолжавших вести подрывную деятельность, выявлены, изобличены и изолированы.

Люди заерзали, заозирались, зашушукались — на этот раз куда громче. Бенедикт Нортон терпеливо ждал, пока шум уляжется.

— Йен Стивенсон, — услышала Клементина свистящий шёпот за спиной. — Его арестовали прямо за обедом! Ни за что бы не подумала…

— Ваша задача, — инспектор Нортон чуть повысил голос. — Не позволять заморочить себе голову. Не идти на поводу у экстремистов, не верить им, не вестись на пропаганду, — он обвёл взглядом притихшую толпу. — А главное: обращать внимание, если кто-то ведёт себя непривычно или странно. Сторонится компании, часто отлучается, разговаривает на странном языке.

Клементина вдруг заметила, что инспектор Нортон смотрит прямо на неё. От его внимательного взгляда ей бросило сначала в жар, затем в холод.

Просто совпадение…

А вот Ханна, сидящая прямо перед ней, тоненько пискнула и поспешила отвернуться. Похоже, решила, что пристальный взгляд адресован ей.

Инспектор Нортон говорил ещё что-то про единодушие и сплочённость, что сейчас первостепенная задача каждого — выявлять смутьянов, что трудные времена требуют беспрецедентных мер, но Клементина не столько вслушивалась в смысл его речей, сколько наблюдала за залом. Похоже, Нортон занимался тем же: лил воду, а сам тем временем внимательно следил за реакцией людей на свои слова, подмечая даже незначительные детали.

Он подозревает, что в их рядах есть и другие сторонники "Неба"?

Выходит, спецслужбы взялись за них всерьёз. Почему же именно сейчас? Столько лет власти смотрели сквозь пальцы на "неофициальную оппозицию", столько лет позволяли им малевать граффити на строительных заборах, красить волосы в ультрамариново-синий и декламировать патетические стишки на Трафальгарской площади. Даже набережную перекрывали ради их парадов и велопробегов. И никто никогда не объявлял сторонников "Неба" "опасными смутьянами".

Что же изменилось?

Клементина прокрутила в голове всё то, что узнала от Стефана и Чесси. Стоит ли безоговорочно верить этому?..

Сомнительно.

Она обязана узнать правду. Ради Стефа.

Может, он в смертельной опасности! Может, он совершает фатальную ошибку, связавшись с этой шайкой психопатов, объявивших себя глашатаями истины. Она не может сидеть и смотреть, как на её глазах брат губит свою жизнь.

Истину наверняка знают флойды. Возможно, человеческие спецслужбы тоже. А вот ей вряд ли что-то расскажут, будь она хоть трижды контактёр.

Собрание закончилось, люди стали потихоньку расползаться — а на самом деле менять дислокацию, перемещаясь в кабинеты, чтобы там не торопясь, обстоятельно, со вкусом обсудить последние новости.

— Мисс Хизерли, задержитесь.

Клементина обернулась. Бенедикт Нортон выразительно поднял брови и покосился на боковую дверь.

Вообще-то она сама собиралась подойти к нему и попытаться завязать разговор — но не знала, с чего начать. Только серьёзный тон и хмурый неулыбчивый вид мужчины мало располагал к откровенной беседе.

Её вдруг пронзила пугающая догадка: неужто он каким-то образом прознал про Стефана? Если так, то…

— Скромность — похвальная добродетель, но из всякого правила есть исключения, — сказал он.

Клементина непонимающе захлопала глазами.

— Мне известно о вашем небольшом вояже, — инспектор Нортон подмигнул. — Знаете, другая на вашем месте раздула бы из этого грандиозную историю… Шутка ли — побывать в дальнем космосе, да ещё и благополучно вернуться назад! мало кто из людей может похвастаться подобным приключением.

Вот он о чём! У Клементины будто камень с души свалился.

— Честно говоря, я не нахожу в случившемся ничего из ряда вон выходящего, а уж тем более — повода для гордости, — она пожала плечами как можно равнодушнее. — Я же уже говорила: я не видела там ничего заслуживающего внимания.

Бенедикт Нортон заметно помрачнел.

— Я понимаю, — сказал он, не скрывая разочарования. — Но всё-таки… Любая мелочь, любая незначительная деталь может оказаться важной. Я бы даже сказал, бесценной. Вы же понимаете, мисс Хизерли: хоть между нами и флойдами — мир и дружба, но ведь информация никогда не бывает лишней, верно? Разумеется, достоверная информация.

А ведь он сам боится флойдов, догадалась она. Боится и не доверяет им, но при этом вынужден считаться с заведёнными порядками.

— Вы полагаете, сэр, флойды отпустили бы меня так просто, узнай я действительно что-то важное? — Клементина невесело усмехнулась, и тут её осенило. — Однако если вы настаиваете, я постараюсь вспомнить всё что знаю — в обмен на ответную откровенность, — опасаясь, что Бенедикт Нортон сочтет её условие чересчур дерзким, торопливо добавила: — Само собой, в рамках разумного. Я всего лишь хочу понять, что опасного в "Открытом небе" и почему эта опасность проявилась лишь сейчас. Это ведь требование флойдов — запретить "Небо", я права?

Мужчина глубоко вздохнул, лоб его прорезала глубокая вертикальная морщина.

— Присядьте, мисс Хизерли.

Он примостился на краешек кресла, Клементина последовала его примеру.

— "Открытое небо" подрывает моральные основы нашего общества, — издалека начал он. — Однако до последнего времени их лозунги мало кого могли заинтересовать. Люди смотрели на них как на безобидных чудаков, большинство не разделяло их убеждения. Но в последние годы… даже не годы — месяцы кое-что изменилось.

— Что именно?

— Под Рождество нашего контактёра вызвали в Консульство. Флойды настоятельно рекомендовали обратить внимание на деятельность "Неба". Намекнули, что весьма высока вероятность… гм… провокаций. Увы, ни подробностей, ни причин своих опасений они не поведали. Но в своих рекомендациях были весьма недвусмысленны: отныне "Небо" стало представлять угрозу. Не для флойдов — для человечества, — инспектор Нортон поморщился, будто у него внезапно разболелись зубы. — Я не верю ни в нумерологию, мисс Хизерли, ни в магию чисел, ни во всю эту чушь, но я с тревогой думаю о наступлении следующего года.

— Четыре двойки… — прошептала Клементина.

— Скоро ровно двести лет стукнет, как к нам нагрянули гости из космоса, — мужчина кривовато усмехнулся. — И — хоть убейте — но у меня такое впечатление, что эта круглая дата как-то связано и с активностью "Неба", и с тревогами флойдов.

— Откуда флойдам знать такие подробности о наших общественных организациях? — удивилась Клементина. — Они же не вникают во внутренние проблемы человечества, а социальная сфера их вообще не заботит. А тут вдруг — советы, если не сказать — приказы.

— Мне тоже это кажется странным, — Бенедикт Нортон устало развёл руками. — Но больше мне ничего не известно.

— Скажите, сэр, — Клементина доверительно понизила голос. — Вы когда-нибудь слышали о тенри?

— О чём? Нет, никогда.

— В "Открытом небе" утверждают, что во Вселенной существует раса, генетически идентичная людям, но равная флойдам по силе и способная им противостоять, — медленно проговорила Клементина. — Если это действительно так, деятельность "Неба" выглядит не такой уж и бессмысленной.

Она уже успела пожалеть, что завела этот разговор, но её собеседник скептически хмыкнул и махнул рукой:

— Можете не продолжать, мисс Хизерли. Я уже слышал нечто подобное — и я не верю в эти бредни ни на йоту. Гипотетическая высшая раса, из альтруизма желающая прийти на помощь — чистейшей воды утопия. А если бы таковая и существовала, то вряд ли стала бы вписываться за нас и вступать в конфликт с флойдами ради того, чтобы выступить благодетелями человечества. Стать нашими опекунами и няньками — весьма спорный приз, согласитесь. И одно лишь генетическое сходство — недостаточно весомый аргумент, чтобы бросать немалые силы на военную помощь. Вспомните нашу собственную историю, мисс Хизерли. Сколько кровопролитных войн было развязано внутри даже не одной этнической группы — одного народа! Граждане одной страны резали друг другу глотки, позабыв о том, что они братья, и хвалёные "братские чувства" не удерживали их от вражды. Так что не стоит питать ложных иллюзий, моя дорогая. Во Вселенной у человечества нет друзей — лишь союзники и партнёры. И хвала всем богам, что флойды для нас какие-никакие, но союзники, а не враги.

— Но если в результате людям будет открыта дорога в космос… Если мы не будем больше заперты на этой планете…

— Даже если и так. Коней на переправе не меняют. Человечество совершит очень большую ошибку, если переметнётся к врагам флойдов. Впрочем, этого не случится: ни ООН, ни мировое правительство никогда не поддержит такое решение. Да, мы не летаем в космос — но наша жизнь на Земле более чем достойная, и грех жаловаться на такую жизнь.

Клементина вдруг осознала, что их беседа незаметно переросла в спор, в котором она защищает "Небо".

Хватит. Чего доброго, инспектор заподозрит её в лояльности "Небу".

— Простите, — пробубнила она, опустив взгляд. Проклятье. Как она могла забыть, с кем разговаривает?! — Конечно, вы правы.

Мужчина прозорливо прищурился. Непонятно было, заметил ли он её оплошность и какие выводы сделал из этого: свои умозаключения он предпочёл оставить при себе.

— Впрочем, наши партнерские отношения с флойдами не отменяют интереса к внеземным технологиям, — инспектор Нортон многозначительно помолчал. — Учёные были бы благодарны за любую информацию.

Клементина невесело вздохнула. Ей было нечем порадовать инспектора.

— Увы, отколупать кусочек обшивки на память я постеснялась. А рискнула бы — всё равно бы не смогла. Материал, из которого построены флойдские корабли, невероятно твёрдый, плотный и прочный, на внешний вид он неотличим от керамики, но это какой-то полимер. Мне жаль вас разочаровывать, сэр, но на сегодняшний день технологии флойдов в земных условиях абсолютно невоспроизводимы. Я даже не поняла, что корабль стартовал, — на нём установлены компенсаторы перегрузок, изменения гравитации не ощущались вообще… Как долго я отсутствовала?

— Двое суток.

— Вот видите! За это время корабль флойдов достиг планеты в другой звёздной системе. И вернулся обратно. Это дает наглядное представление о доступных им скоростях.

Инспектор Нортон молчал, ожидая продолжения. Но Клементина уже сказала всё что хотела — и могла.

— Мне нечего добавить, сэр, — она виновато улыбнулась. — Мы безнадёжно отстали. Разница не просто колоссальна — она не поддаётся осознанию. Простите, если вы ожидали услышать иное, а я разочаровала вас горькой правдой.

— Не извиняйтесь, — глухо откликнулся инспектор Нортон. — Примерно это я и ожидал услышать, — он поправил узел галстука, и Клементина почувствовала, что разговор окончен.

Она встала, нерешительно покосилась на дверь.

— Благодарю за уделённое время, мисс Хизерли, — суховато кивнул инспектор Нортон. — И на будущее… Постарайтесь воздержаться от поиска оправданий "Открытому небу". Ваши рассуждения опасно близки к измене. Боюсь, окажись на моём месте кто-нибудь другой, вас могли бы неправильно понять. Не стоит заниматься словесной эквилибристикой… — мужчина нарочито насмешливо козырнул ей и добавил уже совершенно другим тоном: — Всего хорошего.

Остаток дня Клементина провела в зимнем саду, в скрипучем плетёном кресле, делая вид, что участвует в общей беседе коллектива, но при этом почти не открывая рта. Коллеги бурно обсуждали визит представителей спецслужб, строили неуклюжие версии об истинных причинах запрета "Неба" (официальные, озвученные властями версии не устраивали никого, даже самых наивных) и с одинаковым энтузиазмом перемывали кости всем — начиная от шефа и заканчивая флойдами. В конце концов пустая болтовня Клементине до смерти надоела и, улучив момент, она поспешила ретироваться к себе в кабинет.

Здесь было тихо, пусто и одиноко. На столе терпеливо ждала распечатка карты плана расширения зелёных насаждений — Клементина предпочитала работать с бумажными документами, особенно если нужно было вносить исправления от руки. На дне неглубокой тарелки сиротливо лежала последняя мятная карамелька.

Взгляд её упал на карту, скользнул по заглавию. "План на 2222 год".

— Четыре двойки… — хрипло прошептала Клементина.

Её вдруг охватило странное, труднообъяснимое чувство: будто вспыхнул в непроглядной тьме огонь сигнальной ракеты, вспыхнул и тут же погас. Она близка к разгадке, ответ где-то совсем рядом, ещё немного — и..

Девушка моргнула, и мимолётное наваждение рассеялось без следа. Лишь по грубой желтоватой бумаге, на которой была распечатана карта, чёрными лебедями плыли четыре двойки.

Домой возвращаться не хотелось — и на то была целый ряд причин. Клементина подумала было о катке, но после вчерашнего желание идти туда было ещё меньше. Можно, конечно, проехать пару станций на метро до катка в Олимпийском стадионе… Пожалуй, это неплохая идея. Коньки, правда, придётся брать напрокат, а прокатные коньки далеко не так хороши, как свои, родные, но тут уж ничего не поделаешь…

За этими мыслями её застал телефонный звонок.

— Мисс Хизерли, машина вас ждёт.

— Машина? — узнав голос дежурного с проходной, Клементина опешила от неожиданности. — Но я не вызывала такси. Вы уверены, что это за мной?

— За вами, за вами. Мне позвонили, назвали ваше имя.

Она шагнула к окну — тому, что смотрело на улицу. Действительно, внизу стоял чёрный кэб.

— Это какая-то ошибка… — прошептала Клементина. В душе бездомным котенком заскреблось беспокойство.

Может, это проверка? Нортон вполне мог организовать нечто подобное: прислать машину и понаблюдать за её реакцией. Насторожится и поспешит уйти — значит, совесть нечиста.

В любом случае, надо держать ухо востро.

Полная самых нехороших предчувствий, она спустилась вниз. Автомобиль был припаркован у самого крыльца. За тонированными в ноль стёклами нельзя было разглядеть абсолютно ничего.

Клементина подошла вплотную, открыла дверь, опасливо заглянула внутрь.

На кожаном сиденье салона лежал вишнёвый шейный платок. Тот самый, что потерялся во время её первого — и на данный момент единственного межзвёздного полета.

[1] Имеется в виду фильм-катастрофа "2012" (прим. авт.)