Звезды

- А о чем еще вы говорили?

- Знаешь, он рассказал… Тогда, в облаке Оорта… Когда погибла его жена… Он ее очень любил. Второй корабль оказался отрезанным от первого, на котором был он. Пылевое облако… И его жена уговорила его не рисковать, не пытаться спасти их. Она ему запретила! Если бы не это, наверное, вся экспедиция погибла бы. А от них ничего не осталось. Только пыль. Они до последнего были на связи. Они знали, что обречены…

- И что ты ему сказала?

- А что я могла сказать? Я сказала, что она была права. Лучше погибнуть кому-то, чем всем. Если все равно ничего нельзя сделать… И ради ее памяти он должен жить. И должен быть счастлив. Через полгода «Альфа» уходит к Земле. А мы?

- Мы полетим с ней. Мы свое дело сделали. Мы свободны.

- Но разве Он не мог Сам все сделать за нас? Отклонить астероид? Или уничтожить?

- Наверное, не мог. Не в том смысле… Это опять должен был быть выбор людей.

- Возможно. И мы выбор сделали, да?

- Да.

И потом мы снова ничего не говорили, а только сидели молча, держась за руки и глядя друг другу в глаза.

* * *

Через полчаса я встал и протянул Кунье руку:

- А знаешь, Катюша, я ужасно хочу есть! Пойдем в столовую.

- Я могу тебе принести. Но разве тебе можно? Ты не ел два месяца!

- Биоблокада. Ничего мне не сделается. И лучше давай-ка сходим потихоньку.

Когда мы покидали медблок, все собрались вокруг нас. Тамара бросилась мне на шею, и я едва устоял на ногах.

- Вадим, ты спас нас всех! Ты спас Стаса! И моего сына!

- Ну, не преувеличивай! Это Катя.

- Нет, это ты! Разве без твоего согласия она бы это сделала?

- А если бы не ты… Ты же прилетела на катере и запустила мне сердце. И потом старалась меня вернуть. У тебя правда получается то, о чем я говорил?

- Кажется, да. Немножко. Сердце я тебе запустила именно так. Просто захотела… А вчера появилась энцефалограмма. Я пыталась каждый день!

- Ну, вот, выходит, мы в расчете, - я улыбнулся.

Подошел Володя, и крепко пожал мне руку:

- Ты спас Женю. И нашего сына, ей скоро рожать…

Остальные стояли молча, но их взгляды были красноречивее слов. Мы пошли в столовую, расположенную недалеко. Когда мы уселись за столик, все, кто был в помещении, встали и собрались вокруг нас. Сначала они стояли молча, а потом раздались аплодисменты.

- Вадим! Катя! Вы спасли планету! Мы все вам обязаны!

Кунья покраснела, а я только улыбнулся:

- Ну, а как же могло быть иначе? Когда мы узнали, что на «Тариэле» авария, не могли же мы сидеть, сложа руки! Так что, товарищи, все нормально.

Кунья вскочила:

- Товарищи, ну дайте же человеку поесть! Два месяца…

- Да-да, конечно, ешь, Вадим! А тебе можно? – раздались голоса вокруг.

- Можно, можно, друзья, я ведь врач все-таки…

Я начал с куриного бульона с рисом, потом съел и курицу, из которого его сварили – на Гее стараниями Нины и других биологов, под охраной Искинов, уже успешно разводили кур, уток, овец и еще кое-какой скот. Потом я съел бифштекс с картошкой, винегрет, и закусил пирожными с чаем, но не наелся, а только отяжелел от еды, и Кунья повела меня в нашу каюту. Добравшись туда, я рухнул на койку и уснул раньше, чем Кунья успела расстелить простыню.

* * *

Проснувшись, я прежде всего почувствовал рядом Кунью. Она лежала, обнимая меня, уткнувшись своим прелестным носиком мне в подмышку, как обычно. На ней не было одежды, а я так и уснул в шортах и рубашке. Я погладил руку Куньи, лежащую на моей груди, и она тотчас проснулась.

- Любимый! Ты жив, ты снова со мной! – прошептала моя возлюбленная, целуя меня и обнимая. – Если ты еще не полностью восстановился…

- Я с тобой, милая моя Катюшка! И я себя чувствую вполне здоровым.

- Правда? Я так по тебе соскучилась!

- Я тоже. Хотя, правду сказать, для меня ведь прошло меньше суток. Мне было намного легче, чем тебе. Представляю, как ты измучилась без меня!

- Какие пустяки, Вадик! Я уже почти настроилась всю жизнь жить без тебя… Хотя и не знаю, как бы я выдержала. Ты запретил мне самой… Но, наверное, мне пришлось бы все время искать смерти. Если бы ты не вернулся ко мне…

- Постарался бы, конечно. Но не все от меня зависит.

- Да. И поэтому я счастлива. Я согласна была бы жить без тебя, терпеть, заниматься самыми рискованными делами, ожидая смерти… Только знать бы, что ты жив, что ты есть где-то и ждешь…

- Катюша, это все позади. И мы снова вместе. Я сейчас! – и я стал поспешно стаскивать с себя рубашку и шорты.

- Милый, а ты еще не слишком слаб? Ты уже совсем выздоровел? Я могу ждать хоть всю жизнь, если ты жив и рядом!

Я засмеялся:

- Катюшка, какая в этом надобность? Если я здесь и люблю тебя?

- А я… Да что говорить! Но, когда ты был в коме, и я обнимала твое тело в медкапсуле… Это было только тело! А мне нужен был ты, ты целиком! Я так мечтала, что ты обнимешь меня, поговоришь со мной…

Я бросился в душ, и уже через пять минут снова был рядом с Куньей, ласкал ее тело, шептал ей на ухо, как я ее люблю, и слышал в ответ, как она меня любит… Это было чудесно! И я искренне надеялся, что это – навсегда.

* * *

Мы слились воедино, Кунья стояла на коленях, я обнимал ее сзади, обхватывал руками ее грудь, гладил живот и бедра, изо всех сил прижимая к себе, и чувствовал ответные движения ее тела мне навстречу. Я сжимал ее крепкие упругие ягодицы, и думал о том, что вот эта женщина – моя, моя навсегда, вся целиком, без остатка, и ничто не сможет нас разлучить, даже смерть. Это было непередаваемое чувство, я никогда раньше не думал о Кунье так, как в этот миг. Она стонала от восторга страсти, и, наконец, все закончилось у нас вспышкой бешеной радости.

Потом мы опять лежали рядом и ласкали друг друга, и я видел следы своих рук на ее груди, а она прижималась ко мне и шептала:

- Милый, я хочу еще! Только не сдерживайся, я хочу чувствовать твои руки на своем теле, их силу, это так приятно!

- Прости, Катюшка, я, кажется, немного перестарался, у тебя синяки на груди. Тебе было больно?

- Это была такая чудесная боль! Такая счастливая! Я хочу еще!

И мы снова и снова целовались, обнимались, сжимая в объятиях друг друга, и снова стонали от страсти. Я покрывал грудь, живот и ноги Куньи поцелуями, она сжимала мое тело руками и бедрами, кусала меня за соски, садилась на меня верхом, а я целовал пальчики на ее ногах.

Наконец, когда, уставшие и счастливые, мы лежали рядом на кровати, держась за руки, и голова Куньи лежала на моем плече, она спросила:

- Милый, о чем ты думал сейчас, когда мы?.. Я чувствовала, это было что-то особенное!

- Да. Я думал, что ты – моя женщина, моя навсегда! А ты?

- Знаешь, почти то же самое. Я думала, какое это счастье – принадлежать тебе! Единственному мужчине. Делать для тебя все, что возможно…

И мы снова лежали рядом, обнявшись.

- Милый, когда я два месяца, каждый день, приходила к тебе в медкапсулу, и лежала рядом с тобой, и обнимала твое тело, я шептала тебе, как я хочу, чтобы ты пришел в себя, вернулся, чтобы мы опять могли быть вместе… Чтобы ты говорил со мной… И вот теперь, когда моя мечта исполнилась, и ты жив, ты рядом, когда мы снова можем говорить, у меня нет слов... Странно, правда?

- Бедная моя, милая Катюшенька! Любимая! Как ты настрадалась… Представляю, что тебе пришлось пережить. Это твоя заслуга, что мы снова вместе. Я никогда не смогу это забыть. Что мне сделать для тебя?

- Ничего, милый. Только будь рядом со мной, этого достаточно! Мне больше ничего не нужно от жизни…

* * *

На следующее утро мы встали пораньше, позавтракали, и пошли к ручью. Отойдя к самой границе периметра, мы разделись и вошли в воду. На середине ручья вода достигла пояса, мы обнимались и целовались, обливали друг друга водой, как дети, и, наконец, вылезли на берег. Здесь, лежа под ярким светом Альфы Эридана, мы обсыхали и загорали – Константин официально, по приказу Андрея, дал нам месяц отдыха.

Потом я обнял Кунью, она лежала на траве и улыбалась. Мы менялись местами, ласкали друг друга, а в паузах между объятиями и ласками лежали на траве и разговаривали.

- Знаешь, милый, я так тебя люблю, что могла бы умереть за тебя, не задумываясь!

- Катюша, ты уже умирала за меня когда-то. У Ойху в плену, помнишь? Ты думала обо мне, верила, что я жив, и все вынесла. Это куда больше, чем просто умереть!

- Но я тебе этим ничуть не помогла, когда ты лежал три дня без чувств, как мертвый.

- Как это – не помогла? Очень даже помогла! Каждый нуждается в том, чтобы в него верили.

- Может, ты и прав, любимый. Но я хотела бы чего-то большего. Например, как жена Адмета. Помнишь эту легенду?

- Да. Но я всегда возмущался, почему Адмет принял эту жертву? Я бы на его месте…

- Да, милый, я знаю, ты бы сам умер вместо меня. Но я думаю, что Адмету просто не оставили выбора.

- Как это, не оставили?! Он много дней искал того, кто согласится за него умереть.

- Ну, наверное, Алкеста просто поставила его перед фактом, иначе Адмет ни за что не пошел бы на это! А потом пришел Геракл…

- Может, и так. Знаешь, ты думаешь о людях лучше, чем они того заслуживают…

Наконец, надев шорты и рубашки, держась за руки, мы пошли к куполу базы. И тут на смартфон Куньи поступил вызов. Ответив, она некоторое время внимательно слушала, а потом сказала:

- Да, Костя, конечно! Я очень рада. Вадим? Ну, разумеется! Он тоже согласен!

Я вопросительно посмотрел на нее.

- Вадик, мы завтра летим на острова, с вулканологами! Ты согласен?

- Конечно, Катюша! С тобой – хоть куда!

* * *

За обедом Кунья объяснила мне суть этого задания.

- Понимаешь, остальные пилоты заняты, надо возить людей на временные базы, летать на разведку. А это – эксперимент. Мы повезем Джима и Бетти на вулканический остров, они должны проверить свои приборы – вызвать извержение вулкана и погасить его. Я была уверена, что ты согласишься – скучно ведь провести целый месяц без дела.

- Конечно, ты права, Катюша, мы полетим. Тем более, что этот эксперимент ведь, несомненно, поможет их работе по укрощению Йеллоустоуна на Земле, да?

- Да. Так что, по большому счету, мы поможем спасти Землю.

Вечером мы встретились с вулканологами. Джим и Бетти были в восторге от предстоящего полета, а тем более оттого, что летят с нами. Третьим в их группе был Курт Купер – американец немецкого происхождения, замкнутый молчаливый человек среднего роста, с живыми голубыми глазами, по отзывам Джима – прекрасный специалист.

Вечером мы с Куньей лежали в постели, отдыхая после любовных игр.

- Милый, - сказала Кунья. – Почему-то у меня плохое предчувствие. Что-то не сложится, я думаю.

- Что ты, Катюша! – отозвался я. – Все будет хорошо, ведь Джим уверен в успехе, да и Купер с этим согласен. Ну, в крайнем случае, придется дорабатывать аппаратуру. Но впереди еще полгода, они смогут.

- Да? Ладно, поживем – увидим! – и она, как всегда, уткнулась прелестным носиком в мою подмышку, обхватив меня руками.

Рано утром мы уже были у катера. Вулканологи грузили свою аппаратуру, довольно громоздкую, и прочие припасы – эксперимент должен был продлиться не один день. Наконец, все было готово, мы уселись в катер, Кунья ввела в Искин координаты острова, и катер взлетел. Наклон оси Геи был близок к земному, около тридцати градусов.

Катер шел в атмосфере, на высоте двадцати километров, на гиперзвуке в безоблачном небе. Быстро промелькнул континент Пангеи, сменившись ярко-голубой поверхностью океана, кое-где запятнанной буро-зелеными крапинками островов и архипелагов. Через три часа полета мы достигли нужного острова – он находился рядом с Южным полярным кругом, примерно на шестидесяти пяти градусах южной широты, и пошли на посадку. Остров был велик. На его побережье возвышалась гора высотой около трех километров, явно вулканического происхождения, это был конус потухшего вулкана. Безжизненный на первый взгляд берег был усыпан крупными и мелкими камнями, кое-где среди них прогладывали чахлые кустики и деревца, на пляж накатывались серые волны.

* * *

Кунья выбрала ровную площадку поближе к склону вулкана, на берегу залива, мы зависли на антиграве, а потом плавно опустились на песок. Все вышли на берег, чтобы размяться после полета, и подошли к воде. Дул резкий холодный ветер, бросая в лицо соленые брызги – на этом полушарии начиналась зима, да и широта была высокая, почти заполярье. Альфа Эридана сверкала низко над горизонтом. Джим поеживался в своей меховой куртке:

- Холодно. Ненавижу зиму!

Кунья подбежала к воде и пощупала ее рукой:

- Вадик, градусов десять, наверное. Искупаемся? Мы так давно не купались зимой!

- Вы что, с ума сошли? – удивился Купер.

- Нет, Курт! – засмеялась Кунья. – Мы с мужем очень любим зимние купания. А вы не хотите к нам присоединиться? – спросила она, уже сбрасывая одежду.

- Бр-р! – откликнулся Купер. – Даже смотреть на вас и то холодно…

Мы с Куньей быстро разделись и побежали к берегу. Холодный полярный ветер обжигал кожу, но благодаря биоблокаде тело скоро перестало ощущать мороз. Взявшись за руки, мы вошли в воду. Берег был крутой, и уже через несколько шагов Кунья поплыла, и я к ней присоединился, не чувствуя холода. Доплыв до скал, расположенных метрах в ста от берега, мы выбрались на камни и пошли вверх по склону. Зайдя за гранитный барьер, так что нас с берега не было видно, я обнял Кунью:

- Катюша, а давай мы… Помнишь, как это возбуждает зимой?

- Ладно, милый, только по-быстрому, а то на берегу будут беспокоиться.

Мы уселись на песок, лежавший между камнями, и обнялись.

- Не слишком жестко? – улыбнулся я. – Надо было захватить что-нибудь помягче, как ты думаешь?

- Нет, милый, в самый раз! – засмеялась Кунья, ложась на спину и притягивая меня к себе.

И правда, через несколько минут мы так увлеклись, что перестали чувствовать и жесткие камни, и холодный ветер. Постаравшись побыстрее покончить с любовными ласками, мы потом еще несколько минут посидели, обнявшись, на ледяном песке, ощущая, как всегда после секса в таких условиях, бодрость и эйфорию.

- Как хорошо, любимый, – сказала Кунья, - ужасно люблю секс на морозе! После этого такая бодрость, кажется, горы бы свернула! Что бы я делала, если бы ты умер?! Где еще мне найти такого партнера? – и она расхохоталась, вскакивая на ноги и протягивая мне руку.

- А, значит, только в этом все и дело? – пошутил я, вставая следом за ней.

Обнявшись, мы дошли до берега и поплыли обратно. Когда мы вернулись к нашим, Бетти подошла и погладила Кунью по груди:

- Да ты совсем теплая! Неужели ничуть не замерзла?!

- Нисколько. Дома мы зимой всегда плаваем и ныряем.

- А мне даже подумать страшно, чтобы в такой мороз просто раздеться, не то что залезть в воду!

- Разве это мороз? Мы с Вадиком плавали и в минус сорок! – она не стала добавлять, как мы тогда и сексом занимались прямо на льду, но я – то помнил, что мы вытворяли в Ку-Пио-Су зимой.

- Да, правду говорят у нас, что русские сродни белым медведям! – пробормотал Купер.

Тем временем мы оделись, и все вместе побежали к катеру. Забравшись внутрь, мы извлекли запасы продуктов, разогрели, и весело уселись за стол. Мы с Куньей, как обычно после такого экстрима, ели за четверых. В меню у нас были мясо, картошка, копченое сало с хлебом, рыба жареная и копченая, куриные яйца, сваренные вкрутую – в полном соответствии с зимним сезоном. Только Джим по-прежнему придерживался своей вегетарианской диеты, но и он налегал на сладости.

* * *

Плотно пообедав, мы занялись выгрузкой приборов и материалов. У подножья вулкана нашлась довольно большая пещера с ровным сухим полом, и мы заносили оборудование туда, перемещая его с помощью гравиплатформ. У дальней стены установили переносной термоядерный реактор и подключили к нему освещение и обогревательные приборы, вдоль стен расставили койки, оборудование и столы. В пещере сразу стало тепло и уютно. Основную установку с геовибратором предстояло смонтировать у стены, погрузив излучатель вибратора в породу. Этим мы и планировали заняться завтра.

Поужинав, мы разошлись по койкам. Купер, чтобы не мешать нам, поставил свою койку у противоположной стены, а мы с Куньей и Джим с Бетти расположились недалеко друг от друга, ничуть не стесняясь. И правда, ночью мы занимались сексом с Куньей, не обращая внимания на то, что делают наши друзья, а потом уснули, обнявшись. Любопытно, что Джим и Бетти тоже лежали в обнимку, почти как я с Куньей, это мы обнаружили утром, проснувшись, когда они еще спали, и приступив к приготовлению завтрака.

До обеда мы выгрузили из катера электробур, и, проделав в скалах большой колодец, установили туда излучатель геовибратора и залили его быстросхватывающимся бетоном, чтобы уже завтра можно было приступить к эксперименту, а сами в полном составе после обеда начали восхождение на вершину вулкана. Подъем был удобным, мы пользовались гравиплатформами, так что уже через час были на верхней точке конуса. Стоя на краю кратера, мы заглянули внутрь.

Почти отвесная каменная стена уходила вниз более чем на три километра, опускаясь ниже уровня океана. На дне колоссального провала курился дымок, поднимался желтоватый пар, не достигая, впрочем, даже половины глубины воронки. Это говорило о том, что вулкан, хотя и спящий, все же относился к числу действующих, что Джима очень порадовало, так как полностью отвечало условиям эксперимента. Оставалось выбрать место для установки дополнительных датчиков и камер наблюдения. Нас выручил Купер, он с помощью бинокля нашел подходящую нишу на противоположной стенке кратера, всего в тридцати метрах ниже его края, что позволяло при необходимости спуститься туда по веревочной лестнице.

Мы доставили в нишу оборудование, которое у нас было с собой, с помощью гравиплатформы, установили его, а потом все вместе вернулись в пещеру. Поужинав, улеглись спать, решив завтра же с утра приступить к эксперименту.

* * *

Утром мы с Куньей опять встали пораньше и приготовили завтрак. Потом Курт и Джим отправились на верхушку конуса, где Джим должен был остаться для наблюдения, а Курт – вернуться, и вместе с Бетти начать эксперимент. Мы с Куньей оставались пока не при делах, и решили снова искупаться.

Подойдя к берегу залива, мы сбросили одежду и вошли в воду. Сыпал небольшой снежок, но было безветренно, температура около нуля. Мы быстро доплыли до скал и снова, как накануне, занялись сексом на песке за скалами. На этот раз мы не были ограничены временем и не спешили, и оттого эйфория была еще заметнее. Потом мы спустились к морю за островком, и начали плавать и нырять в ледяной воде, обнимаясь и целуясь под водой. Наконец, обогнув скалистый островок, мы поплыли к берегу.

Обсохнув и одевшись на берегу, мы подошли к катеру, Кунья осталась забрать кое-какие припасы для обеда, а я не спеша направился к пещере. Войдя, я увидел в глубине ее две фигуры – Курт уже вернулся и стоял у стола с аппаратурой, Бетти сидела к нему спиной и внимательно смотрела на экран компьютера перед собой. Они тихо разговаривали. Я был от них на расстоянии более десяти метров и не слышал, о чем они говорят, когда вдруг разговор, как мне показалось, внезапно обострился, мне послышалось, что Бетти воскликнула по-английски «Никогда!», и вскочила на ноги. Курт отпрыгнул от стола на несколько шагов, в руке его вдруг появился бластер, Бетти негромко ахнула и повалилась на пол лицом вниз.

Не поняв вначале, что произошло, я бросился вперед, и, услышав шум, Купер обернулся и вскинул руку с оружием:

- Стоять!

Я замер на месте, поняв, наконец, что дело плохо. Рука сама метнулась к поясу, но бластера там не было, мы с Куньей не захватили с собой оружие. Первая моя мысль была о Кунье – она, ничего не подозревая, войдет в пещеру, и…

- Что вы делаете, Курт?! – нарочито громко воскликнул я, включая висящий на поясе смартфон на запись.

- Молчать, русский! – ответил он, поднимая бластер. – Я делаю то, что должен!

- Зачем? В чем дело?

- А, ты не знаешь? Ну, я скажу тебе, - ответил он, делая пару шагов вперед. – Слишком много интересов сплелось вокруг Йеллоустоуна на Земле. Те, кто финансирует эту работу, хотят, чтобы извержения не было. Но у них есть и конкуренты, которым нужно совсем другое. Смитам заплатили, чтобы они нашли способ предотвратить извержение, и я вижу, что это вполне реально – этот черный ублюдок нашел способ! А я с чем останусь? Это я должен был занять место профессора, а не грязный ниггер! Поэтому я на другой стороне. Вы все останетесь тут! – его лицо исказила гримаса, и я понял, что сейчас он выстрелит.

* * *

- И что же вы собираетесь сделать? – спросил я, просто чтобы потянуть время.

- Что? Очень просто! Извержение состоится, и вы все тут сгорите, а я улечу. И скажу, что спасся один, а ваш эксперимент провалился. Это мне и надо! Не зря же мне платят такие деньги…

- Кстати, сколько, Курт? Может, просто поделитесь с нами? И проблема решится без кровопролития.

- Ну, нет! Мне не нужны свидетели!

- А что вы сделали с Бетти? Она ранена? Могу я оказать ей помощь, пока не поздно?

- Поздно. Она мертва. А сейчас и ты будешь лежать рядом с ней! – и он поднял ствол бластера.

Между нами было почти десять метров, и, как бы ни хотелось, я не мог предотвратить выстрел. Мне оставалось только стоять и ждать, сжав кулаки, а в голове неотвязно вертелась мысль: «Вот это как раз то, ради чего мы здесь! Не пустяковая смерть нескольких сот человек в экспедиции, а гибель всей Земли». Ствол бластера смотрел мне прямо в глаза. Интересно, что я почувствую в момент выстрела, если Купер не промахнется? А Кунья? Она тоже погибнет?

- А как же Джим? – снова спросил я.

Купер фыркнул:

- За него не беспокойся. Он сидит в кратере, в той нише. И сгорит, когда я запущу вулкан. Веревочную лестницу я, конечно, убрал. Ну, ладно, хватит разговоров. Прощай, Вадим! Приятно было познакомиться.

- Погоди, Купер! Последний вопрос. Скажи, сколько же тебе заплатили?

Курт рассмеялся:

- О, любопытство! Ну, так чтобы ты знал – миллиард! Мне заплатили миллиард долларов. Они уже на моем счету. Но я согласился не из-за денег, а потому, что этот черный занял мое законное место. – И он нажал на спуск.

Я очень внимательно следил за его пальцем, и в тот же самый миг дернул головой в сторону, уходя с линии огня. Луч скользнул мимо, опалив волосы. И тотчас же произошло то, чего я совсем не ожидал – появившись у меня из-за спины, Кунья бросилась к Куперу. На мгновение он отвлекся, и ствол бластера качнулся в ее сторону, луч встретил ее тело в прыжке. Я видел, как отлетела ее левая рука, а из груди брызнула кровь, но остановить ее это не смогло – нога ударила руку Купера, и бластер улетел, вращаясь, к стене пещеры.

Дикая ярость захлестнула меня. Я стиснул кулаки, бросаясь вперед, и вдруг моя правая рука ощутила рукоять метательного ножа. Мгновенно проснулся инстинкт охотника и воина – без замаха, снизу, я швырнул нож, и он вонзился Куперу в солнечное сплетение. Удивленно хрюкнув, тот сложился пополам и боком завалился на пол.

* * *

Не теряя ни секунды, я бросился к Кунье, и, упав на колени, перевернул ее на спину. Ее левая рука была отсечена на середине плеча, а обрубок левой груди выглядывал в прореху рубашки. Текла кровь, но она, повернув ко мне побледневшее лицо, довольно спокойно сказала:

- Милый, я в порядке. Помоги Бетти, иначе ей конец!

Я не мог не признать, что она права – благодаря биоблокаде кровотечение через несколько секунд прекратится, я еще успею помочь Кунье. А что с Бетти? Купер так уверенно заявил, что она мертва…

Подскочив к ее телу, я перевернул его и заглянул в открытые глаза, одновременно включая «медицинское зрение». Луч бластера прошел через сердце, которое тепловым ударом буквально разорвало на куски. Восстановить! Убрать кровь из перикарда и левого легкого! Восполнить кровопотерю на сто процентов!

Тотчас глаза Бетти моргнули, и она взглянула на меня:

- Вадим, Купер!!! Это враг! Его надо остановить!

- Спокойно! Купера больше нет. Полежи немного. – И я снова подбежал к Кунье. – Милая, как ты?

- Нормально, Вадик. – Она говорила уже совсем обычным голосом, кровотечение прекратилось, и она сидела, опираясь о пол правой рукой. – Теперь давай к Джиму, а то как бы он не сорвался с обрыва, пытаясь выбраться из кратера. А я подожду, не впервой, - и она даже слегка улыбнулась.

Конечно, она снова была права, и пришлось подчиниться.

- Катюша, я быстро! – воскликнул я, выбегая из пещеры.

Я подбежал к гравиплатформе, стоявшей рядом, и вскочил на нее. И тут меня, хотя и с запозданием, озарила мысль: откуда взялся у меня в руке метательный нож? Значит, мои способности вернулись? Проверим! Я пожелал очутиться вместе с платформой на вершине горы, над нишей, и тотчас оказался там.

Упав грудью на край обрыва, я заглянул в пропасть. Джим, действительно, полз вверх по отвесной стене, он преодолел уже треть расстояния до края кратера. Я не решился окликнуть его – от неожиданности он мог сорваться, а пожелал очутиться вместе с платформой рядом с ним, и, схватив за рубашку, перетащил к себе, на платформу, одновременно сказав, по возможности спокойным голосом:

- Джим, это я. Все в порядке, летим домой.

Джим только охнул, уцепившись за меня изо всех сил, и сел на платформу, тяжело дыша.

- Вадим, как ты меня напугал! Полетели скорее, иначе Купер натворит такого! Он бросил меня здесь.

- Не натворит. Помолчи, и держись покрепче.

* * *

Платформа взмыла к краю кратера, а я мысленно ускорял ее полет так, что ветер свистел в ушах. Через десять минут мы уже были у пещеры, и, спрыгнув на землю, вбежали внутрь.

Кунья сидела у стены, Бетти обнимала ее за плечи, труп Купера валялся там, где его настигла смерть. Джим остановился, ошеломленный:

- Что тут произошло?!

- Не спеши, скоро все узнаешь.

Бетти вскочила, и, бросившись к мужу, обняла его. Припав к его груди, она, наконец, зарыдала, а я подсел к Кунье и сказал:

- Ты молодчина, я успел в самый последний момент, он уже взбирался по стене. Еще чуть-чуть, и мог бы сорваться.

- Я так и знала, что он не будет сидеть там и ждать. А что теперь?

- Теперь, милая, пока Бетти и Джим еще не пришли в себя, я займусь твоей рукой. Тебе очень больно?

Кунья потянулась обнять меня, но смогла это сделать только правой рукой, обрубок левой лишь дернулся, и она смущенно засмеялась:

- Вот видишь, я теперь – инвалид, хотя еще не привыкла! Мне совсем не больно, только ужасно чешется левая рука… Которой нет… Но это ведь не надолго?

- Конечно, Катюша. Сейчас я это поправлю. Хочешь пока поспать?

- Нет, милый, я хочу тебя видеть! А если даже будет больно – потерплю. Ты же знаешь, я терпеливая…

- Ладно. Тогда начнем.

Сняв с нее обрывки рубашки, я закрыл глаза, обнял Кунью, и занялся восстановлением ее тела. Это оказалось не так легко, но я очень старался – восстановил ее руку и левую грудь и восполнил кровопотерю на сто процентов. Когда я закончил, и, несмотря на усталость, шатаясь, поднялся на ноги, то увидел, что Джим и Бетти смотрят на нас во все глаза. Я улыбнулся:

- Ну-ну, друзья, не надо так удивляться, я же психохирург, и не какой-нибудь, а уникальный! Только вот устал, как собака… Лучше покормите-ка нас, думаю, что и Катюша не откажется.

- Я-то точно не откажусь, - откликнулась Кунья, помогая мне добраться до стола. – Джим, там возле входа лежит сумка с продуктами, я их захватила с катера. Несите их сюда! А потом мы вам все расскажем.

Но прежде всего Смиты оттащили труп Купера к стене, а потом уже отправились за сумкой.

* * *

Когда Джим и Бетти вывалили на стол кучу еды, разогрели кое-что, и мы все приступили к обеду, Кунья, усиленно жуя, начала рассказ:

- Когда мы вернулись после купания, Вадик пошел в пещеру, а я заскочила на катер и собрала кое-что к столу. А вернувшись, застала Вадима и Купера за интересной беседой. Я спряталась за выступом скалы, и все слышала, правда, не с самого начала. Мне очень хотелось броситься на Купера, но я выжидала, была уверена, что от первого выстрела Вадим уклонится, ведь оружия у нас с собой не было. Так и случилось: Купер выстрелил, Вадим увернулся, а я бросилась вперед.

- Милая, а если бы он прицелился в тебя получше?

- В конце концов, это не так уж важно. Если бы Купер меня убил, Вадик все равно получил бы несколько секунд форы. Главное для меня было – спасти его. – Она сказала это очень просто, искоса бросив на меня лукавый взгляд. – Но все получилось наилучшим образом, а руку он мне уже починил, как видите. – Она вытянула левую руку вперед, несколько раз сжав и разжав кулак. – Я ведь в курсе, какой он специалист!

- Катюша, я, конечно, тебе обязан жизнью, но я тебя слишком хорошо знаю, и ничего другого не ожидал. Я потом тебе скажу все, что думаю, ладно? Очень удачно, что ты успела как раз вовремя.

Джим и Бетти смотрели на нас во все глаза, а мы усиленно жевали и глотали куски мяса, заедая их картошкой и хлебом с салом и яйцами. Бетти спросила:

- Вадим, а меня сильно ранил Купер? Я, конечно, догадываюсь, что ты со мной тоже поработал…

- Честно?

- Честно!

- Тогда не очень широко раскрывай рот. Он тебя убил. Его выстрел попал точно в сердце, пришлось тебе его восстановить. Ты же знаешь, что происходит, когда луч бластера попадает в сердце?

- Тепловой взрыв… И долго я была мертва? – спросила Бетти, рассматривая кровь, черное пятно и дыру на своей рубашке, и приложила ладонь к груди, побледнев – темная кожа на ее лице приобрела серый оттенок.

- Не больше пяти минут. Я как раз успел, это была клиническая смерть. А что я могу, вы уже видели.

Вопреки предупреждению, наши друзья раскрыли рты очень широко, глядя на меня, но я продолжал есть, как ни в чем не бывало, и они, так ничего и не сказав, тоже занялись едой.

- Ешь, Бетти, не отвлекайся, ты, наверное, очень голодна, – сказал я с полным ртом. – Это побочный эффект таких операций. – И она кивнула, наконец-то через силу улыбнувшись.

* * *

Пообедав и отдохнув (я даже немного поспал, вымотавшись после исцелений), мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации. Джим сказал, что уже пробовал связаться с базой, но безуспешно – Купер вывел из строя радио, а смартфон в таких высоких широтах был недоступен для спутника. Я прокрутил сделанную мной запись, и все внимательно ее прослушали.

- Я догадываюсь, о какой фирме говорил Купер, - сказал Джим. – Конкуренты наших спонсоров. У них свои интересы на других континентах. Но они ошибаются – в случае взрыва Йеллоустоуна погибла бы вся планета или на долгое время стала непригодна для жизни людей. Купер оказался совсем не таким хорошим специалистом, как я думал. Он что, не понимал этого?

- Деньги, Джим. За деньги такой и родную мать продаст, есть у нас в стране поговорка. А главное, он считал себя несправедливо обиженным, и ненавидел тебя. Хорошо еще, что сразу тебя не убил там, наверху. Видимо, хотел, чтобы ты перед смертью помучился…

- Но что же нам делать? – спросила Бетти. – К эксперименту все готово, но связи нет. Надо лететь на базу…

- Погодите пока. Я схожу посмотреть, что с передатчиком.

- Да уж ничего хорошего, не работает модуль селектора. Запасных блоков у нас тут нет, а с этим Купер сделал неизвестно что. Его ведь не спросишь!

Я незаметно подмигнул Кунье:

- Катюша, а может, случайно завалялся где-то блок селектора?

Не понимая еще, что я собираюсь сделать, она, тем не менее, мне подыграла:

- Может и так, Вадик. Сходи, посмотри в ящике ЗИПа. А мы пока тут приберем.

Я побежал к катеру – ведь мои способности восстановились! Что мне стоит создать новый блок селектора или устранить любую неисправность? Вот над чем надо действительно подумать, так это что я скажу? И кому?

Забравшись в катер, я увидел, что сделал Купер. Он вытащил блок селектора из стойки, а стойку установил на место, так что сразу неисправность не бросалась в глаза. Создав новый блок, я воткнул его в гнездо и включил радио. И тут же чуть не оглох от непрестанных вызовов:

- Муха-9, Муха-9, ответь Центральному! Муха-9, почему не отвечаешь? Что у вас? Высылаем к вам катер Муха-7, вылет через тридцать минут. Муха-9, Муха-9, ответь Центральному!..

Послушав эти отчаянные призывы несколько секунд, и чувствуя, как лицо невольно расплывается в улыбке, я, наконец, нажал тангенту микрофона и сказал:

- Центральный, на связи Муха-9. У нас все в порядке, была небольшая неисправность. Отмените вылет Мухи-7, неисправность устранена, все идет по плану. Прошу на связь Константина.

- Муха-9, вас понял! Отменяю вылет. Рад, что у вас все в порядке. Переключаю на смартфон Константина.

* * *

Я отключил ретранслятор сигнала на смартфоны своих друзей – пока незачем им знать, о чем мы будем говорить, и стал ждать. Спустя несколько секунд послышался знакомый голос:

- Вадим, это я, Константин. Что у вас случилось?

- Костя, переключи на закрытый канал и включи запись. У меня важная информация.

- Сделано! – почти тотчас откликнулся Константин. – Слушаю, говори.

Я в кратких словах рассказал, что у нас произошло, и сбросил ему звуковой файл записи разговора с Купером. Костя помолчал некоторое время, прослушивая запись:

- Вадим, ты правильно мыслишь – пока следует сохранять полную секретность. Я немедленно перешлю Андрею твой доклад, пусть он решает, как быть дальше. А вы что будете делать?

- Работаем по плану, к эксперименту все готово, послезавтра приступаем.

- А справитесь сами, без Купера? Может, прислать вам кого-нибудь?

- Разумеется, справимся. Не нужно никого посвящать в это дело, помимо тех, кто уже в курсе, а их я предупрежу.

- Ну, службу безопасности подключить придется… - вздохнул Костя. – Но ты прав, конечно. Работайте по плану и хорошенько проверьте аппаратуру – Купер мог еще что-нибудь повредить. Люди не сильно пострадали?

- Я же здесь. Уже восстановились, только отдохнем денек, чтобы все пришли в себя.

- Ладно, тебе на месте виднее, не спешите. Пока что объявляю вам всем благодарность от имени командования. Желаю успехов!

Я чуть было не ответил по старой привычке: «Служу Советскому Союзу!», но вовремя удержался, усмехнувшись про себя, и сказал только:

- Благодарю! Прошу связаться со мной, когда Андрей примет решение.

- Обязательно. Кстати, Купера пока не хоронить, защитите труп от разложения.

- Это без проблем, тут холодно, около нуля.

- Вот и отлично, действуйте. Конец связи.

- Конец связи.

Включив ретранслятор, я вылез из катера и направился к пещере, застав всех сидящими за столом, они вопросительно уставились на меня.

- Ну, связь ты наладил, мы уже слышали. А потом отключил ретранслятор. Почему? – спросил Джим.

- Пока что никто лишний ничего не должен знать. Сейчас вам расскажу то, что можно. Кстати, не поужинать ли нам пораньше? – спросил я. – День сегодня был не из легких… Собирайте на стол, а мы с Катюшей сходим на катер, принесем еще что-нибудь, - и мы вышли.

* * *

Пока мы с Куньей шли к катеру, обнявшись, я пошутил:

- Ну что, Катюшка, рука уже не чешется?

Она засмеялась:

- Нет, конечно, милый! А как ты восстановил радио?

- Катюша, тебе я могу сказать. Ко мне вернулись мои способности, я опять все могу! Вот только управлять временем пока не пробовал, но думаю, что и это возможно.

- Чудесно! А почему ты отключал ретранслятор? Закрытый канал?

- Да. Я говорил с Костей, он свяжется с Андреем, и они решат…

- Разумно. Тебе виднее, что должны знать остальные, а что – нет. А насчет способностей… Ты должен быть очень осторожен! Чтобы никто ни о чем не догадался.

- Да, я и сам знаю. Но имей в виду, что на крайний случай у нас есть шанс.

Забравшись в катер, мы собрали кое-какие продукты, а напоследок я с видом фокусника достал из-за спины бутылку вина и протянул Кунье:

- Держи, Катюшка, я думаю, что сегодняшнее счастливое спасение надо отметить.

Она присмотрелась и захлопала в ладоши, как ребенок:

- Мускат! Фиолетовый! Мое любимое! Но… Вдруг завтра лететь?

- Завтра мы отдыхаем, так что полетов не будет. – И я добавил к бутылке четыре хрустальные стопки, по сто грамм каждая.

Когда я и Кунья вернулись в пещеру, мы с Джимом оставили женщин накрывать на стол, а сами, завернув тело Купера в плотный пластик, отнесли его к выходу и уложили в маленькую нишу, где было холодно.

- А его не следовало бы похоронить? – спросил Джим.

- Нет. Мы пока сохраним его труп, это приказ.

- Понятно. Но как удачно, что у тебя оказался нож! Откуда?

- Да, знаешь, я здесь на всякий случай всегда ношу его с собой. Куда больше нам повезло, что Катюша бросилась меня спасать.

- Да, твоя жена – это феномен!

- А твоя Бетти, что, хуже?

- Она, конечно, тоже бы не задумалась отдать жизнь за меня… Но у нее нет таких боевых качеств. Она бы просто погибла.

- А ты сам, что, скалолаз? Ты ведь полез на стену кратера, чтобы помочь?

- Думаю, что я бы вскоре сорвался, я полз из последних сил. Но я никак не мог спокойно сидеть там и ждать смерти, когда вы все могли погибнуть. И Бетти прежде всего…

- Вот видишь! Мы все одинаковы.

* * *

Подойдя к столу, мы увидели расставленные тарелки с аккуратно нарезанным сыром и копченым мясом, только у Джима вместо мяса лежали ломтики фруктов и пирожные. В середине стола торжественно возвышалась бутылка вина, и стояли рюмки. И тут я сообразил, что штопора у нас нет. Не создавать же его при всех! И тогда я применил старый способ русских любителей выпивки, которые попадали в такое же затруднительное положение. Я взял с лабораторного стола большую отвертку и аккуратно вдавил пробку внутрь бутылки.

Женщины захлопали в ладоши, а Джим рассмеялся:

- Правду говорят русские: голь на выдумки хитра!

Когда все расселись, я разлил вино, встал и сказал чуть-чуть торжественно:

- Друзья! Нет крепче той дружбы, которая прошла через испытания. Я думаю, что мы все можем сказать это о себе. Сегодня мы с честью встретили врага и выстояли. Давайте выпьем за это! За боевую дружбу и за чудесное спасение! По нашему обычаю, за это пьют стоя.

Все встали. Вино оказалось выше всяких похвал – я знал, что выбрал. Потом мы основательно закусили, потом снова выпили за нашу экспедицию, за успех эксперимента и за укрощение Йеллоустоуна на Земле. Положив смартфон на стол, я включил на воспроизведение какой-то медленный танец, право, не знаю, какой. Мы встали из-за стола и пригласили дам. Конечно, я танцевал с Бетти, а Кунья – с Джимом.

Бетти спросила:

- Скажи, Вадим, а Купер правда убил меня?

- Правда.

- Как странно! Я ничего особенного не почувствовала. Только кольнуло в груди… И вот, я снова жива, и даже ничего такого не могу вспомнить. Как я тебе благодарна! Ты спас меня, и не только. Я думаю, что Джим был бы очень огорчен. Так сильно, что… Ну, ты понимаешь… Мы с ним давно решили: если один из нас умрет, другой последует за ним…

- Понимаю. Ведь он тоже рисковал жизнью, когда полез на стену кратера. Я это как раз очень даже понимаю. Наверное, мы с Катюшей тоже не стали бы жить друг без друга.

- И, однако, она тоже рискнула жизнью, чтобы спасти тебя!

- Именно поэтому… Мы всегда считали и считаем, что лучше умереть вместе, чем жить порознь.

Когда мы снова уселись за стол и разлили вино в последний раз, Джим встал и сказал:

- Я предлагаю выпить за Катюшу. Она не побоялась броситься на врага с голыми руками, рискуя жизнью, обезвредила его и спасла нас всех!

Кунья смутилась и покраснела, а мы опять выпили стоя.

* * *

Закончив ужин, мы направились к выходу из пещеры. Альфа Эридана уже села, но, как всегда в высоких широтах, стояли еще светлые сумерки. Мы все не спеша шли вдоль берега залива. Было тихо, безветренно. Волны, шипя, накатывались на прибрежный песок. Дойдя до конца мыса, мы уселись на камни, только Кунья сидела на песке, опираясь головой о мое колено, глядя в море, а я гладил ее светлые волосы. Некоторое время все молчали.

- Какой длинный, тяжелый день! – сказала, наконец, Кунья, перехватив мою руку и прижимая ее к своей щеке. – Но мы все живы, и жизнь продолжается.

- Да, любимая, но это только благодаря тебе!

- Ну, Вадик, не преувеличивай! Каждый из нас сделал, что мог. Кстати, Бетти, а что тебе сказал Купер перед тем, как выстрелил?

- Разве это так важно? Ну, ладно. Он сказал, что ненавидит Джима, его карьера окончена, а эксперимент провалился. И что он, Купер, займет место профессора. На что я ответила ему: «Никогда!». А потом… Я до сих пор удивляюсь, что было совсем не больно, я уже говорила. Только кольнуло в груди. А дальше я сразу увидела Вадима, он смотрел мне прямо в глаза. Я еще подумала – откуда он взялся?

- Бетти, это Катюша тотчас послала меня помочь тебе, выходит, и ты ей обязана жизнью! А потом она отправила меня на вершину посмотреть, как там Джим, и помочь ему. Я думаю, что она единственная из нас полностью сохранила самообладание и сразу правильно оценила обстановку.

- Ну, а как же иначе, милый? Пока я стояла незамеченная и слушала ваш разговор с Купером, я успела все продумать и подготовиться. Это – как в шахматах!

- Кстати, Катюша – замечательная шахматистка. Мне очень редко удавалось у нее выиграть.

- Вот как? – удивился Джим. – Я тоже играю, и, думаю, не так уж плохо.

Кунья оживилась:

- Сыграем, Джим?

- Давай! У тебя белые.

Кунья тотчас среагировала:

- е2-е4!

- е7-е5! – тотчас ответил Джим. Его не удивило ни то, что Кунья бросила ему вызов, ни ее мгновенная реакция.

Я едва успевал следить за развитием партии. Оба противника оценивали позицию и делали ходы молниеносно, разыгрывая классический открытый дебют. Видимо, силы были примерно равны, так как ни один игрок не мог получить решающее преимущество. Скоро Джим пожертвовал слона, Кунья – коня. Фигур и пешек на доске оставалось все меньше, и, наконец, после примерно сорока ходов, Кунья протянула Джиму руку:

- Ничья! – и тот ее пожал. – А ты сильный игрок!

- Как и ты. Вот уж не думал…

Я засмеялся:

- Катюша, наконец-то тебе попался достойный противник!

Она вздохнула:

- Вот еще одно умирающее искусство… Квантовый компьютер победить невозможно.

- Ну, так что же? – возразил я. – Бегун никогда не обгонит автомобиль, но это не отменяет соревнования по бегу. Художник никогда не превзойдет видеоснимок в быстроте и точности, и, тем не менее, Олег – в составе нашей экспедиции. Люди соревнуются с людьми, а не с техникой! Которую, кстати, создали тоже люди…

Джим засмеялся:

- Катя, тебе шах и мат!

- На этом поле Вадик гораздо сильнее, так что я сразу сдаюсь! – она потерлась о мою руку щекой, а потом поцеловала ладонь. – Ну что, какие планы у нас на завтра?

- Отдыхаем и приходим в себя. Джим и Бетти должны тщательно проверить всю аппаратуру, чтобы знать, не испортил ли Купер что-то еще. А послезавтра, если все в порядке, начинаем эксперимент. Джим, мы справимся без Купера?

- Конечно, Вадим! Я скажу, в чем нам потребуется ваша помощь…

* * *

На следующий день мы все поднялись на рассвете, позавтракали, и Смиты сразу занялись своей аппаратурой, а мы с Куньей, как обычно, пошли к берегу. Раздевшись и войдя в воду, мы поплыли на скалистый островок, и, усевшись на наше место за скалами, занялись любовными играми, после чего просто лежали и отдыхали, наслаждаясь чувством эйфории и особой бодрящей свежести.

- Катюша, - спросил я. – А ты уже догадалась, что это было? Насчет Купера?

Она насторожилась:

- Ты о чем, милый?

- Да все очень просто. Мы здесь вовсе не ради спасения нескольких сот человек нашей экспедиции, это мелочь, о которой и говорить не стоит. Ну-ка, дальше давай сама!

Кунья на мгновение задумалась, и, внезапно сев на песке, негромко ахнула:

- Йеллоустоун! Мы спасли Землю от катастрофы!

- Еще нет, но первый шаг сделали. Сделали, благодаря тебе. И, если на моем счету около пятидесяти миллионов спасенных жизней, то на твоем Бог знает, сколько…

Кунья потрясенно молчала, глядя на меня, а потом нерешительно протянула:

- Ну… Так вот зачем мы здесь…

- Да, это так, Катюша… Он по мелочам не играет. И именно поэтому вернул меня к тебе, обратно. А ты думала?

- Мне это и в голову не приходило!

- Мне тоже. Я стал о чем-то таком догадываться во время разговора с Купером, а потом, когда обнаружил, что восстановились мои способности, уже не сомневался.

- Вот это да! А я-то надеялась, что все позади, мы улетим на Землю, вернемся в поселок, увидим детей…

- Улетим. Увидим. Но, боюсь, придется нам немного задержаться…

- Ну, зато теперь ты уже не станешь меня дразнить моим «гениальным умом». А вот ты… И как я сама не догадалась?!

- Не все коту масленица…

Приплыв обратно, мы оделись и пошли к катеру. Забравшись внутрь, Кунья запустила Искин на тестирование всех систем, чтобы узнать, не оставил ли Купер нам «наследство». Нельзя было полагаться на то, что он был так уж уверен в успехе своего покушения. Я, в свою очередь, тоже занялся просмотром, пользуясь своими способностями, и не зря.

После того, как Кунья закончила все тесты, я спросил:

- Катюша, нашла что-нибудь?

- Нет. Все чисто.

- А я вот нашел!

- Что?!

- Катер взорвется через час после взлета, если только не ввести специальный код в Искин. Программная закладка. Вот, смотри мнемосхему.

- Как ты узнал?!

- Мои способности восстановились, ты же знаешь. А это не добычу охотникам посылать или Ойху прирезать, тут ставки повыше.

- И что же нам делать?

- Да просто ввести код, конечно. Наверняка, Купер так и рассчитывал сделать, если бы победил.

* * *

Код возник у меня в памяти, как только я пожелал этого. Введя его в Искин, я убедился, что команда прошла, но предложил все же проверить катер в режиме автопилота.

- А если все же взорвется? – спросила Кунья.

- Ну, тогда нам ничего не останется, как сидеть тут и ждать помощи. Давай-ка я на всякий случай свяжусь с базой…

Я опять вызвал на связь Костю по закрытому каналу. Он сказал, что переслал мой доклад Андрею, а тот связался с Землей, и теперь ждет решения. На «Альфе» все благополучно, работают по плану. Я доложил о новой проблеме, и то, что мы хотим испытать катер на автопилоте. Костя одобрил эту мысль и сказал, что, если через два часа я не выйду на связь, он пошлет к нам на помощь другой катер.

- Через три часа, Костя. На всякий случай, мы сначала хотя бы выгрузим кое-какие запасы.

- Идет. Действуйте.

Кунья заложила в Искин программу полета по замкнутому маршруту длительностью полтора часа, а я тем временем вытащил на песок пару ящиков продуктов с НЗ, рассчитанные на неделю каждый, и воду. Мы вышли из катера и направились к пещере, катер взлетел, а мы проводили его глазами.

Придя в пещеру, мы рассказали нашим друзьям о неприятной новости, и о том, что мы рискуем остаться без транспорта. Джим только покачал головой:

- Вадим, вы нас снова спасли. А мы ничего не обнаружили, и я думаю, что в нашем оборудовании закладок нет – Купер не настолько его знал, чтобы залезть в программы Искина. К тому же, ему требовалась безупречная работа установки, чтобы вызвать полноценное извержение. Но все же…

- А давай-ка я тоже взгляну. Моя психохирургия чего-то да стоит… Ведь именно так я обнаружил проблему в катере.

Джим с сомнением покачал головой, но уступил мне место у пульта. Закрыв глаза и положив руки на клавиатуру, я пожелал просмотреть все оборудование на правильность функционирования. Тут уж пришлось использовать свои способности на всю катушку, хотя, конечно, другим об этом знать незачем… И я увидел. Хотя и не понял, что именно.

- Джим, вот это что за контур? – спросил я, вызывая на экран мнемосхему.

Он присмотрелся, сел за пульт и застучал по клавиатуре.

- Да, этого контура тут не было! Сейчас посмотрим…

Я скромно отошел в сторонку, к Кунье, мы присели на стулья и стали ждать. Не прошло и нескольких минут, как Джим обернулся к нам – на лбу у него выступили капельки пота, а лицо посерело:

- Вадим, как ты увидел?! Режим резонанса был бы блокирован на второй стадии. Извержение начнется, но остановить его мы бы не смогли…

- Это можно исправить?

- Нет проблем, раз я вижу. Но как он это сделал?

- Я думаю, что это вирус, внедренный в систему. Кто-то еще на Земле очень хорошо поработал, а тут Куперу оставалось только внести коррективы, чтобы получить доступ к режимам.

- Да, ты, наверное, прав. Сейчас я это уберу… Но, выходит, ты знаешь установку лучше меня?

- Нет, все гораздо проще. Я только увидел отклонения, патологию, это так же, как при восстановлении человеческого организма.

Джим снова застучал по клавиатуре, и минут через пять попросил:

- Посмотри еще раз, можешь?

Я опять закрыл глаза и сосредоточился:

- Теперь не вижу ничего такого… Вроде, все в норме.

* * *

Джим откинулся на спинку стула и вытер платком пот со лба:

- Вадим, это уникально! Если бы не ты…

- Ну, не преувеличивай! Просто Купер перестраховался трижды – с катером, с установкой, и лично, с бластером. Если бы не Катя, наверное, никого из нас уже бы не было в живых.

- А если бы не ты…

- Да, результат был бы тот же, только немного позже и мучительнее. Интересно, он тут, в экспедиции, был один? Как ты думаешь?

- Один. Точно. Больше никого не было из тех, кто работал по этой теме или имел доступ к установке.

- Хорошо, если так…

- Но все-таки… Как у тебя это получается?

Нужно было как-то выкручиваться, и я сказал почти правду:

- Знаешь, это у меня проявилось после того, как я провалялся в коме два месяца… Кроме людей, я стал видеть технику.

- А больше ничего?

Я засмеялся:

- Надеюсь, что нет. Только ты не говори никому, ладно? Я еще сам не знаю, что мне с этим делать.

- Буду молчать… А Бетти сказать можно? Она сейчас на вершине конуса, проверяет датчики и камеры наблюдения.

- Наверное, можно, мы все и так уже в этом по уши.

Мы с Куньей пошли на берег встречать катер – пока все было в норме, Искин докладывал, что лег на обратный курс и приближается к острову. Усевшись на камни, мы некоторое время молчали.

- Вадик, как ты когда-то сказал? Мы по уши в дерьме… Помнишь, после набега суаминтов?

- Да, Катюша. Но что мне было делать? Допустить срыв эксперимента? Чтобы Купер достиг своей цели? Кстати, что он планировал делать после нашей гибели? Ясно, запустить вулкан. Но через два часа прилетел бы другой катер. Тут есть варианты. Он мог бы восстановить связь. Между прочим, блок селектора он спрятал среди запчастей установки, в пещере. Только и всего. И я надеюсь, что Джим будет молчать.

- Я тоже надеюсь… А что будет потом, на Земле?

- Катюша, давай решать проблемы по мере их возникновения, ладно?

- Ладно. Тут, вроде бы, все узелки развязаны?

- Не уверен, посмотрим. Выше нос, милая! Мы бывали и не в таких переделках…

- Увы, ты не прав, и не нужно меня успокаивать, с тобой я и так ничего не боюсь и готова ко всему. Но это – самая сложная ситуация, в которую мы попадаем.

- Не могу не признать… Наверное, ты права. Но мы выкрутимся.

- А у Купера тут и вправду нет сообщников?

- Нет. Я просмотрел все, что мог – теперь не до того, чтобы обходиться без своих способностей, раз уж они вернулись. А вот на Земле…

- Вадик, давай будем решать проблемы по мере их возникновения, ладно? – Кунья рассмеялась, обнимая меня. – Катер заходит на посадку, все прошло нормально.

* * *

Вечером, в дальнем конце пещеры (Джим и Бетти на этот раз были от нас на гораздо большем расстоянии), после того, как мы долго ласкали друг друга, и, наконец, успокоившись, лежали рядом, отдыхая после секса, я спросил:

- Милая, неужели ты правда вчера собиралась умереть раньше меня?

- Вадик, я просто об этом не думала! У меня была совсем другая задача – спасти тебе жизнь. А если бы при этом я сама умерла, ну, так что же? Это совсем не страшно и не больно. Всего один миг, а не три дня, как в плену у Ойху…

- А что бы я тогда делал один, без тебя?

- То, что должен. А потом пришел бы ко мне. Я бы тебя ждала.

- Выходит, мы и правда две половинки, которые невозможно разделить?

- Выходит, так…

- Катюша, любимая, вот теперь мне по-настоящему страшно! Когда я думаю, что мог тебя потерять… А тогда я об этом не задумывался. У меня тоже была только одна задача – остановить Купера.

- А я ничего не боюсь, я уверена, что мы никогда не расстанемся! Мы – звездное эхо друг друга… Помнишь песню, которую ты пел?

- Но до меня только сейчас дошло… Что же это значит? Что я тебя не люблю?

Кунья рассмеялась, обнимая меня:

- Вадик, любимый, конечно, любишь! Но не так, как я.

- Как – не так? Меньше, чем ты? Хуже?

- Да нет, просто ты – мужчина. Ты еще не знаешь, как любит женщина.

- Как?! Я прожил уже сотню лет, и не знаю?

- Конечно, не знаешь! Ты, как все мужчины, любишь умом. Твой ум постоянно занят чем-то еще.

- А твой? Разве нет?

- Да, конечно, мой тоже. Но женщина любит сердцем… Ум этому не мешает.

- Катюша, но я очень хорошо чувствую, что ты меня любишь сильнее, лучше, глубже… Не знаю, как выразиться. Мне горько это сознавать.

- Ну, так что же? Меня это вполне устраивает! – и она снова рассмеялась, лаская меня.

- Но не устраивает меня! Я хочу полюбить по-настоящему, как ты.

- Не расстраивайся, Вадик, ты еще полюбишь! Какие твои годы? Пройдет всего сотня-другая лет… - и она, смеясь, уселась на меня верхом в очередной раз, обнимая, целуя и заставляя на время забыть обо всех сомнениях и неприятностях.

Когда все закончилось еще раз, и мы, счастливые, опять лежали рядом, я осторожно спросил:

- Катюша, а что ты думаешь о сексе? О том, что связывает наши тела?

Она мечтательно улыбнулась:

- Вадик, это сказочно! Только ради этого я могла бы за тебя умереть. Но не хочу! Я хочу наслаждаться этим всю жизнь, хоть сто лет, хоть тысячу… Я испытываю с тобой такое блаженство, что не передать словами… А ты?

- Да, я тоже. Но это ведь не любовь, это удовольствие. Такое же, как от вкусной еды, комфортного отдыха… Без любви это было бы одинаково с любой из женщин!

- Да, ты прав, это еще не любовь, но ее существенное дополнение. Без такого мужчины, как ты, мне было бы ужасно пусто и плохо. Как женщине. Но без этого мы еще могли бы прожить, правда? А вот без любви – нет! Когда я знаю, что есть ты, когда в любой момент, если мне скажут: «ты должна умереть, чтобы он остался жить» я отвечу – да! – вот без этого не обойтись. Не отвечай, я знаю, что у тебя это точно так же, только ты – мужчина, и этим все сказано… Тебе нужен анализ, а я чувствую. Давай лучше не анализировать эти чувства, а просто жить! Просто наслаждаться друг другом…

* * *

На следующий день, после завтрака, мы все собрались у лабораторных столов.

- Джим, я думаю, что план эксперимента у вас уже давно готов, поэтому остается только распределить роли.

- Да, Вадим. В общем, мы вполне можем обойтись и без вас с Катей, но будет лучше, если кто-то из вас займет место Купера. Мы планировали, что, когда начнется извержение, вы подниметесь на катере и будете снимать вулкан сверху, так и для вас было бы безопаснее… А теперь придется лететь на катере одному, а второму побыть с нами, на всякий случай, и помогать. Кто это будет?

- Я! – одновременно сказали мы с Куньей, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

- Я думаю, что я пригожусь тут больше, - настойчиво сказал я. – Вы уже знаете, я могу видеть, что происходит в вашей установке, поэтому принесу тут больше пользы. А Катюша побудет наверху, на катере. Так и мне будет спокойнее.

- А мне? – спросила Кунья.

- Тебе тоже, Катюша. И ты же понимаешь, что это для пользы дела?

- Но ты тоже должен понимать, что я не смогу спокойно смотреть сверху, если что-то пойдет не так?

- Ты и не будешь, – возразил Джим. – Если что-то пойдет не так, твоей задачей будет наша экстренная эвакуация. Ты – лучший пилот из нас всех, поэтому сможешь нас вытащить.

- Но ведь ничего такого не должно произойти?

- Думаю, что ничего. Скорее всего, Катя, твоя помощь и не потребуется. Но иметь запасной вариант не помешает. Кроме того, вся информация на всякий случай будет идти на катер, и в случае повреждения оборудования в пещере у нас будет дубликат.

- Ну, пусть так, - согласилась Кунья. – Но ты помни, Вадик… Если с тобой что-то случится…

- Знаю, милая, - шепнул я ей на ухо. – Ты же веришь Уоми? Все будет хорошо!

Она улыбнулась и обняла меня.

- Ладно, Джим. Мы готовы выслушать ваши указания.

Когда все было расписано чуть ли не по минутам, Кунья, поцеловав меня, побежала к катеру, а мы, заняв места за столами с мониторами, стали ждать. Наконец, Кунья сказала по радио:

- Я над кратером. Датчики и видео включены. Прием информации идет.

* * *

Джим дал команду, и Искин подал энергию на виброизлучатель. Мы ничего не почувствовали, излучатель был направленным, да и частота вибраций – несколько сот герц. Волны были устремлены на огромный лакколит, лежащий на глубине в несколько километров под вулканом. Начался его разогрев, это показали датчики температуры, но главное было – настроиться в резонанс. Искин начал менять частоту и амплитуду волн, добиваясь нужного эффекта.

- Дно кратера разогревается, началось плавление породы, - доложила Кунья.

Я не удержался:

- Катюша, поосторожнее там, возможен взрыв! Следи внимательнее.

- Не волнуйся, Вадик, я всегда успею уйти.

Показания датчиков внезапно прыгнули вверх.

- Внимание! – скомандовал Джим. – Прорыв лакколита в кратер!

И тотчас Кунья доложила:

- В кратере лава. Уровень стремительно растет! Пятьсот метров… Тысяча…

Дальний от пещеры край кратера был ниже, поэтому мы были уверены, что извержение нас не затронет, Искин продолжал подбирать режим резонанса. Теперь мы чувствовали это: стены пещеры дрожали, напряжение скальной породы росло. Раздался грохот. Перекрывая этот шум, Кунья доложила:

- Произошел выброс вулканических бомб, я уклонилась. Скорость выброса небольшая, меньше звуковой, – и, специально для меня, добавила: - Не волнуйся, Вадик, катер в порядке, я тоже.

Я вздохнул свободнее. В мою задачу входил мониторинг режимов виброизлучателя и стен пещеры. Все было в норме – хотя трещины в стенах появились, но пока не опасные, пещере ничего не угрожало, но я все же с помощью моих способностей дополнительно укрепил стены и потолок.

- Внимание! – сказала Кунья. – Лава достигла края кратера, начался перелив через его дальний конец. Вижу это в инфракрасном и радио- диапазоне, в видимом спектре – сплошной дым и пламя.

- Перевожу установку во второй режим! – сказал Джим. – Будем тормозить.

Вибрация пола и стен еще более усилилась, но мы видели, что температура лавы начала падать. Если на максимуме она достигала почти полутора тысяч градусов, то сейчас – не больше тысячи двухсот, падение было медленным, тепловая инерция была очень велика. Температура воздуха в пещере достигала уже пятидесяти градусов, с нас градом катился пот.

- Внимание! – доложила Кунья. – Начинается разрушение ближней к пещере стенки кратера. Через трещины изливается лава. Скорость движения по склону пока невелика, расчетное время достижения пещеры – два часа.

* * *

Джим манипулировал режимами Искина, добиваясь максимально быстрого охлаждения лавы, но прорвавшийся лакколит укротить так быстро не получалось. Лава продолжала изливаться, хотя и медленнее. Кунья вывела на наш монитор то, что она видела с помощью оптики – по пологому склону довольно быстро продвигался вниз высокий, около пяти метров, фронт лавового потока, состоявший из больших и маленьких черных глыб, в трещины которого прорывались языки пламени, и все это шевелилось и двигалось, как живое. Это совсем не соответствовало моим представлениям об извержении – я думал, что увижу стену огненно-жидкой лавы, а тут была просто стена раскаленной породы, правда, быстро перемещающаяся по склону под действием какой-то чудовищной силы.

Джим продолжал манипулировать режимом виброизлучателя, температура в кратере была уже ниже тысячи градусов, зато в пещере приближалась к шестидесяти. Я давно включил вентиляторы на полную мощность, это помогало, хотя и слабо.

Наконец, Кунья доложила, что выброс лавы прекратился, хотя кратер по-прежнему был заполнен до краев. Теперь нужно было выжидать в подобранном режиме, чтобы давление внутри лакколита уменьшилось – виброизлучатель способствовал расширению его полости внутри пород батолитовой платформы.

Джим скомандовал:

- Катя, возвращайся. Теперь предстоит ожидание в течение нескольких часов, пока извержение полностью прекратится.

Кунья посадила катер на прежнее место и прибежала в пещеру:

- Ну и жара у вас тут! – воскликнул она, и, не задумываясь, стала сбрасывать одежду. Мы переглянулись и тотчас последовали ее примеру, тем более, что уже гуляли когда-то голыми на Земле, и это нас ничуть не смущало. – Джим, какие результаты?

- В общем, положительные, но для окончательных выводов необходимо дождаться завершения эксперимента, еще около суток, и изучить записи.

- А где мы будем жить эти сутки? Тут у вас дышать нечем. Давайте перенесем столы и койки поближе к выходу!

Мы приняли это предложение, и через час новый временный лагерь обосновался у входа в пещеру. Труп Купера пришлось вынести на воздух, так как и тут было около тридцати градусов.

- А то как бы наш друг не протух! – пошутила Кунья, ее соседство мертвого врага ничуть не смущало, в то время, как Джим и Бетти не могли скрыть отвращения.

Мы расположились за столом и плотно пообедали, причем я опять раздобыл бутылку вина, и мы выпили в честь успеха эксперимента, только вся компания за столом присутствовала в совершенно голом виде, что, впрочем, только способствовало нашему веселью. Джим подвел предварительные итоги эксперимента, а мы внимательно слушали.

- Вы только представьте, как бы это выглядело, если бы он делал в таком виде доклад на заседании ученого совета! – веселилась Бетти, и мы все хохотали.

После обеда мы убедились, что установка, продолжавшая работать на расширение и охлаждение лакколита, функционирует нормально, а потом мы с Куньей побежали купаться. Стало еще холоднее, наступала полярная зима, но нас это не смущало. К берегу скалистого островка прибило ветром несколько льдин, и мы, взобравшись на льдину и взявшись за руки, разбегались и несколько метров ехали по льду босиком, как на коньках. Кунья откровенно радовалась:

- Ну вот, Вадик, наконец-то мы здесь разобрались с этим вулканом! Как ты думаешь, в Йеллоустоуне все пройдет так же удачно?

- Джим считает, что да. Ведь там будет не один излучатель, а много.

- Ну да, если только ему никто не подложит свинью.

- А вот это, боюсь, уже будет наша с тобой задача.

- Ты что же, полагаешь, что нас пошлют в Америку?

- Не исключаю такой вариант.

Потом мы обнимались прямо на льду, вспоминая наш поселок, и я шептал ей на ухо: «Катюша, я люблю тебя!». Потом я таскал Кунью по льдине за ногу, а она, хохоча, отбивалась от меня другой ногой, потом, сцепившись в спарринг-схватке на краю льдины, мы в обнимку скатились в ледяную воду, и, наконец, веселые и счастливые, приплыли обратно на остров.

* * *

Ужин прошел весело, мы все были довольны результатами эксперимента, в пещере стало немного прохладнее, и мы решили, что завтра могли бы уже вылететь обратно на базу. После ужина я с Джимом вышел прогуляться на берег, и прямо спросил его, считает ли он вероятным, что на Земле противники его проекта будут продолжать попытки сделать то, что не удалось Куперу.

Джим надолго задумался.

- Я считаю, Вадим, что это не исключено. Противников у нас хватает. Вот если бы вы с Катюшей…

- Что?

- Если бы вы были рядом, мне было бы гораздо спокойнее. Но я не смею вас просить… Во-первых, это небезопасно для вас. Во-вторых, я вряд ли сумею пробить фонды на оплату двух дополнительных помощников, да еще и русских…

- Вот это последнее, Джим, оплата, как раз не имеет для нас никакого значения.

- А первое?

- Понимаешь, это все вообще не от меня зависит. Я пока не знаю даже, что решат на Земле относительно Купера. А ты что предложишь? Поднять шум, опубликовать его признание? Или замять всю эту историю, промолчать?

- Если мы обнародуем откровения Купера, мало что изменится – конкуренты поднимут мощную дезинформационную волну, и весь народ будет убежден, что это самореклама с нашей стороны, что мы сами не уверены в своей теории, и хотим таким образом прикрыть свои задницы, как говорят у нас… По мне, так вообще не следовало бы людям знать, как и почему погиб Купер и что он сделал, но я понятия не имею, что по этому поводу скажут русские.

- Подождем ответа с Земли, так, что ли?

- Да, наверное. За нашу лояльность можете не беспокоиться – я соглашусь с любым вашим решением и со своей стороны сделаю все, что смогу. С нами уже сыграли не по правилам, так что моя совесть будет чиста. Но в любом случае, я был бы счастлив видеть вас с Катей в Йеллоустоуне. Как это говорят у вас в России? Локоть друга…

- Джим, если так решит руководство, с нашей стороны я это обещаю.

- Вадим, у меня есть вопрос. Хотелось бы провести еще один эксперимент… Он был запланирован, и на нем особенно настаивал Купер. Его интересовал результат, и теперь я, кажется, понимаю, почему. Перед тем, как улететь, мы снова запустим вулкан, но уже не будем его останавливать. То есть спровоцируем извержение. Это будет интересная проверка нашего оборудования. А для Купера это была бы репетиция взрыва в Йеллоустоуне… Которого теперь не будет. Но программы для этого разработаны.

- Но тогда ведь все оборудование тоже будет уничтожено?

- Да, но это не важно, мы же все равно не собирались демонтировать его и вывозить на Землю. Записи будут сохранены, программы Искина с поправками на обучение во время эксперимента мы скопируем. Как отнесутся к этому ваши?

- Думаю, возражений не будет. Чем больше результатов, тем лучше, верно?

Мы вернулись в пещеру и решили, что завтра с утра я свяжусь с Костей и запрошу дальнейшие указания. В постели, лежа рядом с Куньей, я пересказал ей наш с Джимом разговор и спросил ее мнение о поездке в Йеллоустоун.

- Ну что ж, Вадик, я согласна. Кто сказал «А», должен сказать и «Б», так?

- Подождем решения с Земли, Катюша.

* * *

Наутро я связался с Костей по закрытому каналу.

- Вадим, против последнего запуска вулкана мы не возражаем, ведь он был запланирован. Что с того, что Купера больше нет? Посмотрим, в чем он хотел убедиться. А труп Купера уничтожьте, везти его на базу незачем.

- А что мы скажем людям про его гибель?

- Скажете, что он погиб при исполнении… Несчастный случай.

- А доказательства?

- При необходимости смоделируют на компьютере видео, хотя необходимости не вижу. Мог же он просто сорваться в кратер вулкана? Все продумано, а доказательств не потребуется. Безопасники в курсе. Когда вернетесь, я объясню. Только как отнесется к этому Джим?

- Постараюсь сегодня выяснить. Но, в общем, он уже сказал мне, что примет любое наше решение. Ему совсем не понравилось, как с ним поступили. Заодно и обдумаем ход последнего эксперимента. Но это потребует задержки вылета на день, а то и больше.

- Что же, вас никто не торопит. Свяжись со мной вечером по результатам разговора с Джимом.

Мы, как обычно, сплавали с Куньей на островок, уже довольно плотно окруженный льдинами, и, лежа на песке между скал, говорили о новом плане, разработанном руководством. Вернувшись в пещеру, я собрал всех вокруг стола.

- Друзья, – начал я. – Получены указания о наших дальнейших действиях.

И я кратко изложил то, что узнал.

- Я уже говорил, что соглашусь с любым решением, - сказал Джим. – Но нужно продумать, как все это организовать. Я думаю, что лучший вариант «гибели» Купера – это та ниша в стенке кратера, где он хотел похоронить меня. При подготовке оборудования он по неосторожности «сорвался» и погиб на дне кратера.

- Бетти, как ты к этому относишься?

- Я, как и Джим, полностью согласна с тем, что предложите вы. Разве мало того, что Купер меня убил, а ты вернул к жизни?

- А что насчет последнего эксперимента? Это не опасно?

- Думаю, что нет, - сказал Джим. – Будут интересные результаты. Мы снова разогреем лакколит, запустим вулкан и, возможно, вызовем взрыв, режимы будет нетрудно просчитать. Если даже не удастся взорвать таким образом весь остров, то вулкан, во всяком случае, мы разрушим. Пангея далеко, наши базы на островах тоже в другом полушарии, а цунами, даже если возникнет, никому не причинит особого вреда.

- Хорошо, вот и займитесь сегодня расчетами, а завтра приступим.

* * *

Вечером Костя дал добро, и наутро мы приступили. Все лишнее было загружено в катер, термоядерная установка переведена в защищенный режим, чтобы избежать взрыва при ее разрушении, а в Искин введена новая программа. Я на платформе отнес труп Купера и «уронил» его в кратер, а когда вернулся, и все было готово, Кунья взлетела. Мы запустили программу и стали ждать результата, данные в реальном времени уходили на Искин катера.

Примерно через полчаса последовала реакция – магма начала разогреваться, уровень ее в кратере повышался, весь остров трясся до основания. На этот раз никакого ограничения не было, температура в пещере быстро достигла шестидесяти градусов, все охлаждение было направлено на аппаратуру, и через час мы покинули пещеру.

Кунья приземлилась на берегу, мы загрузились в катер, и он взлетел. Кунья барражировала примерно в трех километрах над вершиной вулкана, мы все на всякий случай надели скафандры – не исключался вариант, что придется экстренно уходить через космос.

Магма достигла краев кратера и поползла вниз по склону. Температура в пещере по показаниям приборов приближалась к ста градусам, но Искин должен был работать не менее, чем до трехсот, а стены пещеры я предусмотрительно укрепил – она не разрушится, пока ее не зальет лава, или пока не произойдет взрыв. По склонам вулкана катились раскаленные камни, фронт лавового потока достиг уже середины конуса, весь остров был скрыт завесой дыма, а извержение все усиливалось.

Наконец, когда температура в пещере приблизилась к двумстам пятидесяти, наступила развязка. С оглушительным грохотом конус вулкана расселся пополам, над вершиной взлетел столб дыма и пара, а лава хлынула на побережье острова. Извержение стало неуправляемым, аппаратура прекратила работу, и Кунья начала стремительно набирать высоту, чтобы уйти от ударной волны. Несмотря на антигравы, нас вдавило в кресла, через несколько секунд небо почернело, засветились звезды, а внизу мы видели только бешено кипящую воронку на месте нашего острова.

Еще около часа катер кружил над местом взрыва, от острова почти ничего не осталось, но цунами, как и показывали предварительные расчеты, оказалось умеренным. Джим был полностью удовлетворен результатами, и Кунья взяла курс на базу.

- Ну вот, теперь мы своими глазами видели, что может случиться на Земле при взрыве в Йеллоустоуне, с той лишь разницей, что лакколит под ним мощнее в сотни раз. Все Скалистые Горы разнесет в пыль! От Соединенных Штатов практически ничего не останется, да и всей Земле мало не будет… - задумчиво сказала Кунья.

- Учтите еще, что там будет несколько десятков геовибраторов, и процесс ускорится многократно! – заметил Джим.

* * *

Когда мы приземлились на базе, к катеру подошел сотрудник безопасности и проводил всех к Косте. Войдя в его кабинет, мы увидели там начальника службы безопасности экспедиции Ивана Корнейчука. Костя сказал:

- Присаживайтесь, товарищи! Господа Смит, вы не против такого к вам обращения?

- Не против, Константин, мы ведь в одной команде. А Купер был в другой. Я уже говорил Вадиму, со мной сыграли бесчестно, и я сделаю все, что нужно, чтобы предотвратить такое в дальнейшем.

- Это единственная причина вашего отношения к проблеме? – спросил Иван.

- Нет. Я обеспокоен еще тем, что мы пытаемся предотвратить катастрофу, а на Земле нашлись силы, готовые этому помешать, и даже напротив…

- Вадим, расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, что и как произошло, - сказал Костя.

Я рассказал, стараясь, чтобы эмоции не мешали беспристрастному и точному изложению событий, а Константин и Иван внимательно слушали. В нужных местах Джим, Бетти и Кунья дополняли мой рассказ.

- Меня интересует, - спросил Иван, - как выжила Катя, пока ты занимался спасением Бетти и Джима?

Это мы с Куньей уже обсуждали, предвидя возможность такого вопроса.

- Очень просто. Как только Купер был убит, я остановил у нее кровотечение, это не потребовало много времени, и занялся Бетти, а потом полетел за Джимом. Катя сама настояла на этом.

Кунья подтвердила:

- Да, я в тот момент могла и подождать, а вот Бетти и Джим ждать не могли. Вадим, как психохирург, не имеет себе равных, вы же в курсе!

- Да, мы знаем. Я, со своей стороны, изучал случай Круглова и считаю, что всем нам очень повезло с Вадимом в качестве начальника медицинского отдела экспедиции, - кивнул Иван. – Итак, каковы наши варианты гибели Купера?

Джим высказал свои соображения, почему не следует предавать огласке истинные обстоятельства смерти Купера и изложил детали нашей версии. Костя и Иван согласились:

- Значит, для общественности Купер погиб просто по неосторожности, о чем мы все искренне сожалеем, да?

- Да, вы правильно поняли.

- Отлично, так и решим. Вы все, разумеется, подпишете показания, когда мы их соответствующим образом оформим?

- Конечно.

- У меня есть просьба к руководству, - сказал Джим. – Не могли бы вы поспособствовать, чтобы по окончании экспедиции Катю и Вадима направили к нам, в Йеллоустоун, где они помогли бы нам с организацией эксперимента? Их помощь здесь была неоценимой.

Костя и Иван переглянулись.

- Я думаю, что пока рано об этом говорить, - ответил Костя, - да и не нам это решать. Вы можете идти, товарищи, - кивнул он Джиму и Бетти, - и прошу вас, твердо держитесь нашей версии гибели Купера.

- Есть! – по-военному ответил Джим. – Я служил в морской пехоте, сэр, и знаю, что такое дисциплина. Кроме того, это в наших интересах.

* * *

Когда Джим и Бетти ушли, Костя задумался, выбивая пальцами руки дробь на столе:

- А вы что скажете на предложение Смита?

- Мы готовы, Константин, если руководство посчитает это нужным. Джим Смит считает возможность дальнейших диверсий вполне вероятной, а нам с Катей он, разумеется, доверяет на сто процентов.

- Ну ладно, я, конечно, доложу обо всем Андрею, а Иван – на Землю, по своим каналам, пусть там тоже пошевелят мозгами. Ведь спасение Земли – наша общая задача! Но вы же понимаете, что это может быть опасно?

- А если Йеллоустоун взорвется, это не опасно? – воскликнула Кунья.

- Да-да, конечно… Хорошо, вы с Вадимом пока отдыхайте, распоряжение Андрея о вашем отпуске остается в силе.

Мы с Куньей, попрощавшись, вышли.

- Ну вот, Вадик, похоже, мы сами напросились, - грустно сказала Кунья. – А я так мечтала вскоре увидеть детей…

- Не расстраивайся, Катюша, не надо забывать, что мои способности вернулись, и я в любой момент могу перенести нас с тобой в поселок, и на любое время.

- И стрела будет висеть в воздухе, пока мы не вернемся? – радостно воскликнула Кунья. – А сработает ли это на таком расстоянии? Сто сорок световых лет…

- Думаю, да. Ведь это вообще другой мир. Но лучше все же давай дождемся окончания экспедиции и возвращения на Землю.

Мы пообедали, пообщались с нашими коллегами, а потом нас поймал Олег и попросил ему позировать – он задумал нарисовать новую картину, а возможно, даже изваять скульптуру. Причин отказываться не было, и мы сразу направились в его студию. Там он поставил нас рядом, я приобнял Кунью, положив руку ей на плечи, и мы посмотрели друг на друга. Олег воскликнул:

- Вот так и стойте! – и стал молниеносно набрасывать что-то на экране. Не прошло и десяти минут, как эскиз был готов, и Олег с облегчением выпрямился:

- Ну, все. Остальное я потом доделаю.

Я и Кунья подошли посмотреть. На экране мы с женой смотрели друг на друга, причем в моих глазах читалась любовь, а в ее – искреннее восхищение. Да, это не фотография! Каким чудом Олег сумел уловить в наших взглядах то, о чем мы и сами едва догадывались, и уж точно не собирались это выражать перед художником? Я только покачал головой, а Кунья смотрела, приоткрыв в изумлении рот, и молчала, а потом задумчиво сказала Олегу, повторяя свои слова:

- Ты веришь в нас больше, чем мы сами…

После того, как с позированием было покончено, я рассказал Олегу, что на самом деле произошло с Купером, и поделился мыслями, что теперь нам, по-видимому, придется спасать Землю. Немного подумав, Олег уверенно сказал:

- Вы сможете! Ведь вы никогда не думаете о себе, а именно это и требуется. С такой любовью к людям, как у вас…

- Ладно-ладно, пока рано об этом говорить. – О том, что информация о гибели Купера совершенно секретна, я даже не упомянул, Олег и сам все прекрасно понимает.

* * *

Наш «отпуск» продолжился – мы купались в ручье по утрам, загорали, занимались любовью на берегу и несколько раз летали с группой биологов на острова, охотились с ними за животными, птицами и насекомыми, ловили рыбу в лагунах, словом, помогали, как могли, а заодно отдыхали.

Женя благополучно родила сына и кормила его грудью, дети появились еще у нескольких супружеских пар, все они были здоровы. «Альфа» заканчивала исследование внутренних планет и собиралась возвращаться на Гею, чтобы предоставить экипажу отдых перед отлетом на Землю.

Я продолжал заниматься с Тамарой, обучая ее приемам целительства, причем теперь уже использовал свои вернувшиеся способности, так что у нее все получалось. Она не знала, что это зависит от меня, и была в восторге. А я, кроме того, наделил ее возможностью передавать эти приемы другим и надеялся, что с нее начнется новый клан целителей на Земле-2.

Наконец, на орбите Геи появилась «Альфа». Оставив на борту дежурную смену в десять человек, все остальные спустились на планету. Надо было видеть, с каким наслаждением люди ступали по траве, как они купались в ручье и загорали под светом Альфы Эридана! Два года в космосе…

На второй день Андрей встретился со мной, Куньей и Смитами. Мы долго беседовали, Андрей хотел лично услышать обо всем. Он не сказал вслух ничего о поведении Куньи, но то, как он смотрел на нее, стоило любой похвалы. А Кунья, видя его взгляд, напоследок очень просто объяснила:

- У меня ведь, фактически, и не было выбора – или погибнуть всем, или спастись. Что же еще оставалось делать? Мне повезло…

Андрей молча кивнул, встал, пожал нам всем руки и направился к выходу. Когда за ним закрылась дверь, мы подошли к окну и увидели, как, когда он показался из купола, к нему подбежала девушка, младший навигатор, как и Кунья. Они взялись за руки и, о чем-то разговаривая, медленно направились к берегу ручья.

Мы с Куньей переглянулись и улыбнулись, глядя им вслед, а Смиты ничего не заметили – они в это время оживленно обсуждали по-английски, какова вероятность того, что начальство после возвращения на Землю отпустит нас с Куньей в Йеллоустоун.

- Ее зовут Таня… - сказала Кунья, обнимая меня.

* * *

Прошло еще несколько дней, мы с Куньей, вместе с другими пилотами, возили «отдыхающих» с «Альфы» на острова, те купались, загорали, охотились, ловили рыбу… Андрей с Таней несколько раз присоединялись к нам, но разговор о событиях на вулканическом острове больше не возобновлялся. Дежурная смена на корабле менялась несколько раз, чтобы все имели возможность развлечься и отдохнуть на Гее.

Наконец, дней через десять после прилета «Альфы», Андрей снова собрал нас и ознакомил с заключением комиссии по расследованию «несчастного случая», произошедшего с господином Купером во время эксперимента вулканологов. Мы прочитали протокол и охотно его подписали, все четверо, причем Джим посетовал, что мои с Куньей заслуги в деле спасения всех участников эксперимента, к сожалению, остаются «за кадром», и с этим, увы, ничего не поделаешь. Мы с женой скромно промолчали, а Андрей только улыбнулся в ответ на это замечание.

Спустя еще месяц была назначена дата отлета «Альфы» на Землю. Все желающие могли остаться на Гее и основать постоянную колонию. Таких набралось 125 человек, не считая их детей, уже родившихся тут. Оставались Володя с Женей и своим сыном, оставался Константин в качестве главы колонии. Олег и Нина, безусловно, улетали с нами – они скучали по своим детям и по друзьям в поселке, куда собирались вернуться при первой возможности. Стас и Тамара улетали тоже – Тамара мечтала основать новое направление в земной медицине, пользуясь своими обретенными возможностями, и учить других психохирургов.

Когда оставалось десять дней до вылета, Андрей объявил общее собрание. За полчаса до начала зал был полон, пришли все – и «аборигены», которые прожили на Гее почти два года, и экипаж «Альфы», и те, кто улетали на Землю, и те, кто оставался. Только на «Альфе» дежурила группа из десяти человек, но и они использовали видео с эффектом присутствия. Вся наша команда медиков сидела в первых рядах, а рядом со мной была Кунья.

Ровно в полдень появился Андрей. Он приветствовал всех присутствующих, сделал краткий доклад, в котором подвел итоги экспедиции, а потом случилось неожиданное.

- А сейчас я прошу пройти на сцену… - и Андрей начал перечислять фамилии участников экспедиции – их было несколько десятков.

Я вздрогнул, услышав наши с Куньей имена. Мы все, немножко помедлив, поднимались на возвышение и строились в ряд перед сидящими в зале. Здесь были многие и многие из наших знакомых, членов экспедиции – Олег и Нина, Стас, Константин, Вася Круглов… Были и Смиты – Джим и Бетти.

Наконец, список закончился. Встав перед строем, Андрей, обращаясь к залу, зачитал приказ о награждении всех, кого он вызвал, орденами и медалями СССР, тут были самые различные награды. Джим и Бетти получили ордена Дружбы Народов, Олег и Нина – ордена Знак Почета, Константин – Героя Коммунистического труда, Стас – орден Красной Звезды… Награждены были также многие из летавших на «Альфе». Но когда дошло до нас с Куньей, и Андрей объявил о присвоении нам звания Героев Советского Союза, зал взорвался аплодисментами. Через несколько секунд люди начали вставать с мест и продолжали хлопать стоя. Даже я был смущен такой реакцией, что уж говорить о Кунье! Мы стояли, сжимая в руках красные коробочки с нашими наградами, смотрели на людей в зале, видя перед собой сотни блестящих глаз, и не знали, куда деваться от смущения.

После того, как собрание закончилось, к нам с Куньей начали подходить знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые люди, они нас поздравляли, обнимали, пожимали нам руки и благодарили, а мне подумалось о том, что вот это, общая благодарность, дороже любых наград.

* * *

Наконец, мы с Куньей направились в медблок, а с нами пошли Смиты и Олег с Ниной. Придя на место, мы расположились в одном из кабинетов, и некоторое время сидели молча. Потом я отошел в угол и извлек из шкафчика с приборами и инструментами бутылку русской водки и тарелку с солеными огурцами. Излишне говорить, что еще за секунду до этого там ничего не было, но моим друзьям незачем было об этом знать. Поставив на стол бутылку и разлив водку в шесть больших стопок, я сел, выложил наши с Куньей «звездочки» и сказал:

- Друзья, в СССР давно существует обычай – награды следует «обмывать». – И я погрузил свою «звездочку» в стопку с водкой. В мире Земли-2, в отличие от Земли-1, к медали «Золотая звезда» не прилагался Орден Ленина, в свое время сам Ленин об этом позаботился, да это и к лучшему.

Следом за мной такую же процедуру проделали все мои друзья, обмакнув в стопки свои ордена, а потом мы молча встали и выпили. Все мы были людьми с опытом, так что никто не поперхнулся, как будто мы это делали каждый день, после чего закусили солеными огурчиками.

- Ну, друзья, - сказал я, – конечно, я очень рад, что заслуги каждого из нас оценены. И тот, кто получил награды, знает, за что они получены, независимо от того, что указано в наградных листах, - и при этом со значением посмотрел на Джима и Бетти. – С чем вас всех поздравляю.

После этого мы еще немного посидели, поговорив о результатах экспедиции, о предстоящем отлете на Землю, о колонии на Гее и остающихся, потом Джим и Бетти попрощались и ушли к себе, а мы остались. Олег сидел и задумчиво катал пустую стопку в ладонях.

- Что же, мы скоро будем дома. А потом?

- Нам с Катей, думаю, предстоит еще путешествие в Йеллоустоун. А вы?

- Мы с Ниной мечтаем вернуться в поселок, увидеть детей…

- Думаю, что я смогу это вам организовать. А с нами не хочешь?

- Нет, Вадим. Время моих подвигов прошло… Я мечтаю только об одном – пожить спокойно с женой и детьми. Ты уж не обижайся, но без нас вы с Катюшей справитесь лучше. Ты же прекрасно понимаешь, что эти звездочки – это не только признание ваших заслуг, но и аванс на будущее.

- Еще ничего не решено…

- С вашей стороны, или наверху?

- С нашей – мы готовы.

- Ну, вот видишь! Слушай, а у тебя не найдется в шкафу еще одна бутылка? Сто лет не пил водку…

* * *

Десять дней, остававшихся до отлета, пролетели быстро. Наконец настал день прощания. Все остающиеся, сто двадцать пять человек, некоторые – с детьми на руках или в колясках, стояли полукругом вокруг транспортника, в который грузились улетающие. Мы, поднимаясь по эскалатору аппарели, оборачивались и махали руками на прощание, а колонисты, стоявшие на земле, махали нам. Наконец транспортник поднял аппарель и взлетел на антигравах. Чтобы перевезти всех улетающих, нужно было сделать с десяток рейсов. Олег летел с последним рейсом, он сидел на траве и набрасывал сцену прощания.

Когда мы все оказались на корабле, «Альфа», словно совершая круг почета, по расширяющейся спирали несколько раз облетела планету (Кунья объяснила мне, что для этого достаточно было лишь притормозить корабль), а десять катеров и три транспортника, остающиеся на Гее, следовали за ней. Мы оставили колонистам большую часть всех запасов, техники и материалов, находившихся на корабле, так что склады на базе были забиты под завязку.

«Альфа», выйдя из плоскости эклиптики в направлении Солнечной системы, набирала ход. Спустя три дня, достигнув расчетной точки, корабль приготовился к прыжку, все опять, как два года назад, заняли места по авральному расписанию. Меня Андрей снова пригласил в центральный пост, и я уселся рядом с Куньей, которая занималась знакомым делом – контролировала гравитационные поля.

На этот раз вместо Ахернара в центре купола светилась слабенькая желтая звездочка – наше Солнце. Цветные линии сплетались на экране монитора, а в углу бежали цифры, ведя обратный отсчет секунд. Наконец, цифры показали ноль, рисунок звезд на куполе мгновенно изменился, а желтая звездочка превратилась в маленький яркий шарик – мы совершили прыжок, сто сорок световых лет остались позади. Мы дома! Корабль, уже в обычном пространстве, направлялся к Земле. Прозвучал отбой аврала, и все потянулись к выходу из центрального поста.

Вернувшись в свою каюту, мы с Куньей улеглись на койку, и, обнявшись, задремали – напряжение авральных часов дало о себе знать. Оставалась еще неделя полета, корабль шел над плоскостью эклиптики, приближаясь к родной планете.

* * *

Мы все – я, Кунья, Стас, Тамара, Олег, Нина и Смиты сидели у нас в квартире за столом. И – вот нежданный сюрприз! – к нам присоединились Андрей с Татьяной. Стол был уставлен блюдами с самыми изысканными кушаньями и фруктами, а также – как без этого – бутылками с вином. Вина были на любой вкус – любимый фиолетовый мускат Куньи, сухие вина, десертные и крепленые. Было и шампанское, и коньяк, и, как водится у русских, обычная водка.

Все уже было сказано и за все выпито, в том числе за Андрея и Татьяну, которые собирались пожениться буквально на днях. Вот только Андрей разберется окончательно с отчетами экспедиции… Кстати, на груди у Андрея сияла точно такая же звездочка, как у нас с Куньей, полученная уже на Земле, а кроме того – усыпанный рубинами орден Александра Македонского, высшая награда, присуждаемая в мире Земли-2 за выдающиеся достижения в области науки. Андрей вообще-то не любил носить награды, но эти не стал снимать, собираясь на встречу с нами.

Мы с Куньей уже побывали на приватном приеме у Председателя Верховного Совета СССР, вместе с нами были Джим и Бетти. Председатель был в курсе всех наших приключений и официально дал свое согласие на участие меня и Куньи в Йеллоустоунском эксперименте, но – негласное, под прикрытием. Мы должны были изображать обычных туристов из СССР, а в действительности наша главная задача была – страховать Смитов. Фактически, мы выступали в роли шпионов, или, если вам так больше нравится – агентов, разведчиков.

Лично меня, с учетом вернувшихся способностей, это устраивало как нельзя лучше. Нам предложили на выбор любое оборудование и снаряжение, мы для вида не отказались, но в действительности я лишь ознакомился с отобранными образцами, собираясь при необходимости создать точно такие же. Оборудование собирались переправить в Америку по дипломатическим каналам, а мы должны были получить его уже на месте, при необходимости.

Сейчас же нам с Куньей предоставили отпуск, который мы могли провести как угодно, а все остальные, кроме Андрея, его помощника и заместителей, были отпущены из состава экспедиции по домам, как завершившие командировку. Олег сдал копии всех своих работ в Центральную Галерею, где открыли специальный раздел, и был свободен, как вольный ветер, также как и Нина.

Тамара возвращалась в свой Институт Психохирургии, где собиралась возглавить кафедру, Стас пока не решил, что будет делать дальше, а Смиты собирались домой – готовить Йеллоустоунский эксперимент, мы договорились, что прибудем в Соединенные Штаты, когда они нас негласно известят.

Вечер закончился, все разошлись, остались только Олег и Нина. Мы, четверо, сидели за столом, потягивая вино из рюмок и дожевывая закуски. Наконец, Олег сказал:

- Вадим, а тебе не кажется, что пора нам с Ниной отправляться домой, в поселок?

Я рассмеялся:

- Что, не терпится поесть мяса с дымком костра и завалиться на лежанку в своей избе?

- Нет, - серьезно ответил Олег. – Не терпится увидеть детей, приступить к работе в школе. Привык. Это наш дом.

- А мне хочется посмотреть, как там дела на ферме, сколько самок тура отелилось, какой надой молока у зубров… - улыбнулась Нина, обнимая Олега.

- Ладно. Тогда поехали?

- Как это?

- Так же, как оттуда. Только я тут оставлю стену времени.

- Что это значит?

- А вот что – сколько бы мы ни пробыли там, тут время будет стоять, и при желании мы сможем вернуться в то же самое мгновение. Это нас с Куньей касается, вы-то с Ниной останетесь в поселке навсегда, я так понимаю?

- Да.

- Ну, тогда дайте мне руки, и вперед! – и я встал, вытянув перед собой руку ладонью вверх.

На мою ладонь положила руку Кунья, потом – Олег, потом Нина. И мир вокруг нас вздрогнул…

Конец четвертой книги