Звездный патент

Глава 12 РУКОПАШНЫЙ ДЕНЬ КОКТЕЙЛЬ ПАТРИОТА

Время вышло. Но первой стала умирать тайна, которую так долго держали в секрете…

— Это какие-то странные цели! Как думаешь, наш командор не сошёл с ума? Расчётчик показывает, что они делают противозенитный манёвр…

— Да ну? А моя оптика… Вот, чёрт! Какие-то четыре коробки, идут цепочкой… Нет, расходятся, но чешут точно к нам. Три к одному, наши скорострелки не собьют и половины целей!

— Принимаю!

Стрелок-комендор третьей секции Арс любил свою работу. В большей степени из-за того, что станции очень редко что угрожало. А если и случалось оказаться на пути какого-нибудь шального потока, то основной удар принимала активная защита ТОСТа — отстреливаемые композитные частицы, плазменные обтекатели. Секция противометеоритных артустановок вступала в действие лишь тогда, когда к станции неслись крупные объекты, по спецификации таковыми считались камни диаметром свыше полуметра. Эффективность действия противометеоритных установок достигала девяноста процентов вероятности уничтожения. Но это — при прямолинейном движении, постоянной траектории и постоянной скорости объектов. Здесь же мишенями оказались странные прямоугольники, имеющие сотню метров в длину, по пятьдесят в ширину и высоту. Этакий кирпич. Плёвое дело!

Арс, решив, что этого будет достаточно, слегка заплетающимися пальцами набрал код активации второго уровня противодействия. Многолучевые лазеры мелким гребнем принялись скрести пространство над «Аллеганом». Чувствительные фотоэлементы сразу же показали как минимум десяток попаданий в силуэты объектов, однако ничего не происходило. Они продолжали спуск, дёргаясь из стороны в сторону, избегая, таким образом, трёх четвертей воздействия лазерного оружия.

— Ладно. Отражающий слой. Это я понял…

Арс перекинул контрольные переключатели, снимая ограничение по мощности. Теперь, по его мнению, и одного попадания стало бы достаточно, чтобы сбить цель. Один из объектов, до которого дотянулись спицы лазеров, сделал несколько хаотичных движений, потеряв несколько кусков обшивки.

— Вот! Один есть! Ещё один, и ты проиграл! — удовлетворённо заявил стрелок помощнику-оператору.

Оператор, следящий за перемещением целей на экране расчётчика, протёр глаза:

— Как бы не так! Ничего не понимаю… Ты же его сбил!

— Сбил, конечно, это всё равно, что из пистолета попасть в потолок, — только подними руку вверх… А что?

— А ничего, всё равно четыре активные цели!

— Как это? Фу, чёрт, точно! Говорил ведь — не нужно перемешивать коньяк с шампанским! Да-а, ерунда какая-то, сейчас попробуем по-другому.

Продолжая лазерный обстрел, Арс задействовал кинетические орудия секции. Теперь навстречу объектам летели небольшие болванки из обеднённого урана, разогнанные в стволах электропушек до восемнадцати тысяч метров в секунду. Тем не менее, хотя расстояние постоянно сокращалось, достать опускающиеся объекты кинетикой на высоте свыше сотни километров, учитывая их постоянное маневрирование, оказалось проблематично.

— Ладно, пусть окажутся чуть ниже… Через десять — пятнадцать минут, если они, конечно, не изменят скорость, перещёлкаю их всех, как орехи.

— Не зарекайся, — в длинный узкий отсек основной секции противометеоритной защиты вошёл командор, успевший ухватить конец фразы. — Не думаю, что это будет так просто.

— А что за цели такие, командор? — спросил Арс и был просто поражён ответом.

— Это? Транспортные корабли.

— Что-о? — Арс тут же отключил автоматику управления стрельбой.

Уж что-что, а первую заповедь он усвоил очень хорошо. Никогда, ни при каких обстоятельствах не вести огонь, если в секторе обстрела может оказаться корабль с людьми. Не говоря уже о том, чтобы вообще вести стрельбу по таким кораблям. На этот случай у «Аллегана» есть эскортные патрульные станции, а патрульным, как известно, никакие правила и заповеди нипочём.

Лазерные излучатели прекратили свою быструю пляску на подвижных турелях, кинетические орудия тоже умолкли. Хотя температура воздуха в этой части единственного материка была двадцать по Цельсию, над длинными разгонными стволами, перевитыми спиралями, создающими ускоряющее электромагнитное поле, вилось облачко пара. Это испарялся отработанный криоген, охлаждавший трансформаторные батареи.

О первой заповеди Арс напомнил и командору, пытаясь понять, какая ошибка могла произойти?

— Не переживай. Ты говоришь о кораблях с человеческим экипажем, а это не наши корабли. Там, на транспортах, нет людей. Так что продолжайте, не исключено, вам ещё и повезёт сковырнуть хотя бы один.

— Что значит «не наши»? Чьи они? Доминанты «Сасебо»? «Амга-Заале»? Автоматические звездолёты?

— Не мучайся, всё равно не отгадаешь. Да и поверить сразу трудно… Только Доминанты тут ни при чём.

— Тогда кто же? Какие-нибудь гангстеры? Я думал, их давно уже перебил флот… Да и чем им тут можно поживиться? Командор, я прошу объяснений, мы ведь не на военном корабле…

— И не гангстеры, Арс. Я же сказал — тяжело поверить… Эта техника вообще не имеет отношения к Солнечной. Вторжение, Арс. Дождались пришествия врагов по разуму… Многие локации атакованы. Вот такие корабли садились даже там, где имелось мощное прикрытие, так что если собьёте хотя бы одну такую штуку, получите лично от меня двадцать тысяч кредитов. Если десант с оставшихся трёх транспортов не закатает нас всех в землю. Я не шучу, Арс, — заметив слабую улыбку на лице стрелка-комендора, самым серьёзным тоном заявил командор «Аллегана». — Сообщи эту новость остальным секциям, не забудь передать и моё обещание насчёт награды, и, давай, запускай свои скорострелки.

Глаза комендора основной секции заблестели, в неприкрытом возбуждении он даже провёл языком по губам. Двадцать тысяч кредитов! Двадцать тонн! За коробок сто на пятьдесят метров в силуэте! Да он был готов выскочить наружу и начать помогать орудиям, швыряя в небо камни! И ему наплевать, что за посланники со звёзд спускаются ему на голову! Если и сожалеть, то только о том, что их четыре, всего лишь четыре транспорта! В итоге — восемьдесят тонн, не добрать до миллиона!

— Разрешаете ли вы использовать ракеты с ядерным зарядом? — Вспомогательный оператор секции оказался практичней своего стрелка-комендора, он поверил сказанному и понимал, что если такие с виду беззащитные транспорты садились на защищённые планеты, то шансов справиться с ними у противометеоритных секций не так уж много. — У нас ведь на каждом посту по три тактических «Ка-Эса». Две килотонны. Хватит, чтобы превратить каждую такую штуку в красивое облачко…

Оператор знал уже ответ, но всё равно они обязаны запрашивать разрешение на использование этого вооружения. Едва услышав, что транспорты не являются земной техникой, присоединив приказ командора об их уничтожении, легко было понять, что будет и санкционирование применения ядерных ракет ограниченной мощности «КС» — Крайний Случай, как расшифровывали заводскую аббревиатуру комендоры.

— Я разрешаю вам всё, что угодно, даже вынуть резинки из трусов, чтобы сделать рогатки и использовать их вместе с «Ка-Эсами», — командор «Аллегана» почти точь-в-точь озвучил мысли стрелка, только мотивация была совсем другой. Огромное вознаграждение у стрелка и тревога у командора. — Только действуйте осторожно, возможны всякие неприятные сюрпризы.

Задержавшись на минуту, командор вгляделся в экран оптического сопровождения цели, наблюдая, как проваливаются в атмосферу Меггидо, всё ниже и ниже, транспорты врага. Сейчас в нём жило два чувства. Тревога, потому что неизвестно, какими средствами противодействия обладают эти примитивные на вид конструкции. А ещё было чувство затаённой радости. Ведь первоначально транспортов было двенадцать! Он узнал цифру, связавшись двадцать минут назад с полковником.

Также командор не шутил по поводу размера вознаграждения. Если стрелкам-комендорам удастся разгромить десант на подлёте, а потом ещё, рано или поздно, всем им получится выбраться с Меггидо, то, что будут значить деньги по сравнению с пятью тысячами человеческих жизней? Собрать по четыре кредита со счёта каждого террастроителя, и вот она, награда за один транспорт…

— Там, на орбите, корабли флота и патрульные станции успели сжечь восемь таких коробков, так что нам уже повезло. А если вы не дадите коснуться поверхности ещё и вот этим четырём… В любом случае, — закончил он, отрываясь от экрана, — сделайте всё, что возможно.

Командор понимал, что даже если получится не допустить на этот раз высадку десанта, то полностью проблема не решится. И сейчас спешил на командный мостик, чтобы успеть сделать очень и очень важное дело, после чего останется только ожидание…

— Как думаешь, мы сами справимся? — осторожно начал Арс, как только овальная дверь скользнула на место за спиной командора, отгораживая секцию от коридоров станции. — На «Аллегане» четыре противометеоритные секции, но двадцать тысяч намного лучше делятся на двоих, чем на восьмерых…

— Не знаю, Арс, я не уверен, что так будет правильно. Дело не в том, что на что делится лучше… Как-то слишком уверенно они опускаются… — Оператор вглядывался в экран целеуказателя, чтобы не пропустить изменения цвета отметки дальномера. — Лазерные скорострелки должны были развеять по небу тот транспорт, в который ты попал, а ему — ничего. Прёт себе дальше… А вообще, командор всё равно ведь узнает — передал ты его указания остальным, или… Вот, если бы ты его сбил… Но ведь не сбил. А перекрёстная стрельба четырёх секций увеличит шансы в несколько раз.

— Какие, к чёрту, шансы? Ты что, не видишь, что это за цель? В такую махину я попаду с закрытыми глазами. Пусть только окажутся поближе. Сколько там до отметки?

— Минута, двенадцать секунд. Но… Ты собираешься нарушить приказ командора?

— Победителей не судят. И я собью его. А насчёт приказа… Ну, могли мы на минуту заняться чем-то срочным? Например, что-то давно у тебя не барахлили сенсоры оптического сопровождения…

— Но только на минуту, Арс! Если не получится с первых залпов, мы ведь не станем ждать следующей отметки?

— Там видно будет, — уклончиво ответил стрелок-комендор. И уже уверенным тоном старшего секции добавил: — Готовь «Ка-Эсы».

— Уже готовы. Я сразу понял, что без них не обойтись.

— Ты молодец. И мы сейчас им покажем! Переконвертируем этих сволочей в деньги! Отметка?

— Сорок секунд.

Арс перераспределил энергию для залпа, выводя её всю в накопитель центрального излучателя, подняв мощность импульса сразу в три раза за счёт отключения остальных излучателей. Оператор в это время прогнал программу моделирования на тактическом вычислителе.

— Слушай, Арс, я тут просчитал кое-что… Если мы ударим внахлёст четырьмя секциями, то гарантированно снимем первый объект, а если сами… при таком маневрировании… Расчётчик выдаёт не более шестидесяти процентов вероятности!

— Не мог чуть позже просчитать? Что может нам помешать это проделать потом, когда пойдёт следующая отметка?

— Да вроде ничего… Не знаю… Не нравится мне, как они идут. И если у нас не получится сейчас, останется три отметки, на которых вычислители будут брать цели. Понимаешь? Начнём сейчас, все вместе, есть шанс сбросить все четыре объекта. А если нам не повезёт? Ты понимаешь, о чём я? Останется только три отметки! Три вероятности. Три транспорта! Один всё равно…

— Почему нам обязательно не повезёт? И даже если останется один… Всё! Прекрати паниковать. Сколько до отметки?

— Двадцать.

— Как только расчётчик выдаст целеуказание, запускаешь «Ка-Эс». Нет! Два, чтобы наверняка! А я обрежу ему лазерами траектории манёвра, и…

— Отметка! Есть целеуказание!

— Давай! Вмажь мерзавцам!

Основная секция противометеоритной защиты, расположенная в угловой надстройке, пришла в движение. Лазерный излучатель выдавал импульс за импульсом, кинематика швыряла короткие порции болванок, а из пусковой установки рванулись навстречу цели два огненных шара, оставляя позади длинный след инверсии.

Другие секции молчали. Их комендоры решили не тратить напрасно энергию излучателей, уже успев оценить манёвренность объектов-целей, и дожидались, когда вероятность поражения приблизится к расчётным девяноста процентам. Все они — и стрелки и комендоры — прошли обкатку в Дальнем Внеземелье, среди спорадических метеорных потоков Плеяд, в каменном шквале Харизмы-девять, на опасном Переходе Вульперта, где выход из Прилива выводит точно в центр несущейся карусели глыбин, размером с миниджет. Нервы персонала противометеоритной секции словно обросли шкурой. Никто из них не жал панически на гашетку, увидев в прицельной рамке расчётчика смертоносный метеорит весом в пару тонн, такая паника бывает только вначале, когда специальность ещё не вошла в мозг и руки, не покрыла нервы шкурой… Но то были особые цели, летящие с космическими скоростями, представляющие огромную опасность для жизни «Аллегана». Четыре опускающихся, будто планирующих на поверхность объекта не внушали вообще никакого страха и никакого ощущения опасности. Возможно, если бы Арс сообщил им то, что должен был сообщить, события пошли бы как-то по-другому. Но сейчас три секции молчали, а четвёртая, основная, вела искусную стрельбу, и вопросов по этому поводу никто не задавал. Потому что каждая секция привыкла действовать самостоятельно, по собственному плану, за исключением случаев, когда отдан приказ старшего комендора о совместной стрельбе внахлёст. Пока что такого приказа не поступило…

— Арс! Мы попали! Обе ракеты бабахнули у самого корпуса чёртовой коробки! Как ты умудрился просчитать дистанцию подрыва? Ты ювелир, Арс!

Но комендор вовсе не разделял восторгов своего оператора.

— Это не я… То есть никакой дистанции я не выставлял. Ракеты шли с программой подрыва при контакте с целью, разве что с запущенной программой самоуничтожения при превышении высоты в сотню километров. Они должны были влепиться в корпус, и тогда уже…

— Так добей его, Арс! Он… он… Добивай его! Даже если подрыв не там, где предполагалось, не может быть, чтобы на такой дистанции ракеты ничего ему не сделали!

Комендор сам уже увидел, что объект не уничтожен. Сменив траекторию, чему не помешала работа лазерной установки, он продолжал спуск, пройдя сквозь зону разрыва, которая оказалась километром ниже, чего вообще не должно было случиться. Контакта с корпусом транспорта не было, значит, ракеты могли взорваться только в том случае, если бы прошли мимо и достигли высоты в сто тысяч метров. Но объект давно прошёл отметку в сто тысяч, а подрыв случился и того ниже…

Фотоэлементы контроля лазерной турели больше не показывали попаданий, и кинематические орудия тоже зря выталкивали в небо серию за серией.

— Смотри! — оператор наконец-то что-то нашёл. — Грависканер показывает возмущение гравитации как раз в точке подрыва! У них есть какая-то защита! Что-то вроде гравитационной ловушки, когда ракета попадает в зону возмущения и её расчётчики неверно оценивают ситуацию, посчитав, что ракета преодолевает расстояние, а на самом деле это полёт на месте!

— Бред какой. Откуда ты такое понавыдумывал?

— Нет-нет-нет! У наших военных тоже что-то такое есть, только пока что в экспериментальном виде. Это не бред. Это гравитационная ловушка! Что-то вроде генератора гравитации, только наоборот, с изменённым вектором! Попав в поле её действия, ракета шла в сотворяемом ловушкой пространстве, которое получается при работе генератора! Они выбросили её навстречу нашим «Ка-Эсам» и…

— Генератор, не генератор, ловушка, не ловушка… Но как-то ведь их можно сбить? Командор сказал — сколько там? — восемь штук свалили ещё на орбите. Если бы уже тогда раздавались обещания, выходит, кто-то заработал полтора миллиона, минус налоги… А мы тут двадцать тысяч заработать никак не можем! Готовь третий «Ка-Эс». Сколько там до следующей отметки? Вероятность увеличится до семидесяти процентов…

— Арс! Я не знаю, как и почему их сбили корабли флота, возможно, этим транспортам нужно было время для активирования защиты, возможно, атаковать их можно только сверху, а снизу они имеют несколько уровней защиты, их сбивали боевыми лазерами, там энергетическая подкачка на порядок выше нашей… Да что угодно возможно! До отметки — минута сорок, но что, если опять… Нужно ударить всем четырём секциям, тогда и нам хватит энергии…

— Слышал уже! Совместные залпы — это ещё не гарантия. Если их невозможно сбить одной секцией, не думаю, что это так просто сделать и четырём… Но мы попробуем, ведь для совместных залпов останется ещё две отметки, а одного-то мы должны сбить сами!

Впрочем, остальные три секции самостоятельно начали стрельбу, но также не добились никаких результатов.

— Арс! Нужно сказать остальным… Тактический расчётчик только у нас, в центральной секции, остальные не смогут…

— Никто. И ничего. Не сможет. Мне. Помешать. Заработать сегодня кучу денег! Ты понял?

Помощник-оператор понял всё.

Алкоголь лишь активирует то, что есть внутри у каждого, что обычно скрывается под защитными слоями сознания. Химики флагманского крейсера, изготовив «коктейль патриота», не учли только одного — патриотизм для каждого свой. Комендор центральной секции противометеоритной защиты в полной мере был сейчас патриотом. Он хотел заполучить деньги, на остальное ему было наплевать. В его голове вертелась на месте и в то же время преодолевала огромные расстояния одна и та же мысль: «Ничего. Не сможет. Мне. Помешать…» Он был в этом уверен. И он — ошибался!

На высокой орбите два вражеских крейсера, напоминающих формой букву «икс» или же крест — кому как виделось, — пока оставили в покое два избитых крейсера ВКС. Они дожидались окончания высадки десанта, который должен смести, уничтожить любые следы пребывания на этой планете другой расы, другой цивилизации.

Если бы аппаратура связи на «Будгарде» или на «Аллегане» оказалась более совершенной, то наверняка можно было бы выделить на фоне мощного, перекрывающего эфир вражеского сигнала и другие сигналы, намного слабее. Так транспорты обменивались информацией со своими крейсерами.

Вот, получив очередной такой слабый импульс, один из крейсеров, тот, что находился чуть ближе к Меггидо, сменил позицию. Его чуткая аппаратура засекла опасную помеху транспортам. Мгновенно исчисленная точка помехи заставила сработать другую аппаратуру. Приоткрыв несколько утопленных в корпус поблескивающих глаз, крейсер откорректировал наводку и ударил широким, плоским лучом лазера. Центральную противометеоритную секцию «Аллегана» разрезало так, как нарезают лимон — тонкими кружочками. Комендор Арс так и не дождался следующей точки перенацеливания. Его мечта о быстром обогащении погибла вместе с его патриотизмом, им самим и орудиями центральной секции. Оставшиеся три секции продолжили попытки, и две из них были уничтожены в течении последующей минуты тем же крейсером, ведущим орбитальное прикрытие. А третья противометеоритная секция, последняя на «Аллегане», была очень напрасно воспринята врагом как не несущая угрозы десантным транспортам, что объяснялось очень просто: её лазерные излучатели и кинетические орудия били куда угодно, но только не в сторону цели.

— Эй! На «Аллегане»! Вы нашли для себя какую-нибудь цель-невидимку и теперь гоняетесь за ней по всему небу? — ворвался в комендорский пост третьей секции незнакомый голос.

— Вот, чёрт, кто это? — оператор секции, торопясь, срывал наушники плеера.

Потому что командор третьей секции временно был недоступен для общения. Он вовсю храпел, привалившись к спинке кресла, пристёгнутый оператором ремнями. Для верности, чтобы не выпадал во время сна.

У комендора третьей секции оказалась собственная разновидность патриотизма, тоже неучтённая химиками «Будгарда»…

От монотонности праздных будней комендор секции давно уже пристрастился к величайшему достижению человечества, продукту волшебного процесса возгонки и очистки, чистому, как слеза, спирту. В то время, как все на «Аллегане» угощались шампанским, коньяком и прочими благородными напитками, в которых в обязательном порядке присутствовал «коктейль патриота», комендор остался верен привычке, набравшись в честь праздника ещё вчера, «по самые брови», как называл это состояние его оператор. Справедливо считая, что на поверхности Меггидо «Аллегану» не будет угрожать метеоритная опасность, комендор был спокоен и относительно последствий своего тихого разгула. Когда противометеоритной группе была отдана странная команда занять места по расписанию, оператору третьей секции пришлось буквально тащить своего стрелка-комендора из каюты на пост и втискивать в кресло, пристёгивая ремнями. Потому что оператор тоже посчитал, что это какая-то формальность, какая-то проверка готовности, не более…

На какое-то время комендор пришёл в себя, но только для того, чтобы сделать два великих дела. Первое — перекинуть сигнал управления противометеоритными установками на компьютер оператора, пока тот возился в другом конце поста, заваривая эрзац-кофе. Вторым пунктом — успеть сделать хороший глоток из неразлучной фляги, забыв хоть как-то предупредить оператора о параллельном управлении стрельбой со второго компьютера. Рука комендора была заботливо прижата ремнём к груди. Но это произошло уже после того, как повинуясь не разуму, но рефлексам, комендор успел набрать сенсорный код активации установок.

Не замечая ничего особенного, так и не дождавшись приказа, который должен был передать стрелок-комендор Арс — патриот собственного кредитного счёта, оператор третьей секции запустил игровую программу и гонял по экрану трёхмерные фигурки тетриса. При этом он пребывал в счастливом неведении относительно того, что каждый его сигнал, каждое нажатие курсоров отзываются в чувствительных сервомоторах разворотом боевых турелей.

Оператор играл в тетрис, орудия третьей секции играли в «поймай невидимку». И у человека и у механизмов наводки то и другое выходило просто замечательно…

— Эй! Противометеоритная секция! Вы там живы? Говорит офицер комплекса прикрытия военного транспорта двенадцатой эскадры! Секция, ответьте! Или хотя бы прекратите сыпать по небу болванками, вы мешаете нашей системе наводки!

Только благодаря счастливой случайности оператор заметил краем глаза мигающий сигнал внешнего вызова. Иначе он имел много шансов так ничего и не узнать, потому что, переходя с уровня на уровень своей игры, чтобы не слушать причудливых носовых трелей комендора, он слушал музыку в наушниках.

— Секция, ответьте! Это военный транспорт двенадцатой эскадры! Что с вашими установками? Скоро вы продырявите ими всё небо!

Сорвав наушники и узнав, что они, оказывается, ведут стрельбу, оператор оценил ситуацию как полностью идиотскую. Бросив полный ненависти и презрения взгляд на своего стрелка-комендора, он немедленно заблокировал управление стрельбой, заодно пытаясь сообразить, как можно будет оправдаться перед командором «Аллегана», когда тот узнает все подробности.

— Слышу вас, транспорт! У нас… э-э… у нас неполадки. Система выдаёт неверные координаты излучателям. Спасибо, что подсказали…

— Ну, хоть кто-то живой! Я уже решил, что вас тоже накрыло. А вы что, не пользуетесь оптикой? Или всё-таки накрыло?

— Накрыло? Нас? — оператор чуть было не спросил «Кто?», но вовремя увидел отметки на мониторе комендора и красную полоску оповещения, что остальные три секции находятся в нерабочем состоянии. — Да! Нас накрыло! Ещё как! — Тут он ткнул комендора кулаком в бок. — А как вам наш праздник?

Он спросил первое, что пришло ему на ум, и сделал это исключительно для того, чтобы получить хоть немного времени собраться с мыслями. Четыре отметки-цели. Три умолкшие секции, связи с которыми почему-то нет. Что всё это означает?

— Праздник? — офицер призадумался, но потом, восприняв вопрос, как шутку, ответил в том же ключе: — Праздник удался. Ждём, не дождёмся, когда нашему транспорту позволят поучаствовать в нём.

Тут произошло нечто такое, что явно демонстрирует огромный потенциал человеческих возможностей. А именно: стрелок-комендор секции, которого только что невозможно было привести в чувство ничем абсолютно, даже тычками в бок, вдруг дёрнул головой и открыл один глаз.

— Тра-анспорт? Где он? Там ведь полно девочк-ов! — При этом он икнул и после высказанной фразы снова впал в сон-оцепенение, продолжая искрить мыслями на извечную мужскую тему, но уже в собственном сне.

— Ну, если нам не удастся сбить их посадочные средства на подлёте, дойдёт очередь и до наших девочек…

— Ага. Угу. Вас понял… — промямлил оператор, лихорадочно складывая всю полученную информацию в одно целое.

Нас атаковали — то и означает, что мы атакованы. Вот этими самыми объектами, потому что больше некому. Три умолкшие секции… Повреждения… Ага! Если не удастся сбить на подлёте, значит — их ещё не сбили, и третья секция, — сам оператор и ушедший в себя комендор, виноваты не в том, что вели бессмысленную, глупую стрельбу, а в том, что стрельба не принесла нужных результатов. Есть всё-таки разница! А расчётчик выдавал другую информацию…

Четыре объекта. Высота — пятьдесят километров, идут с ускорением, выполняют противозенитный маневр… Приличный силуэт, попасть в такой — плёвое дело! До точки перенацеливания тридцать секунд.

— Успею! — решил оператор, который сейчас рассуждал точно так же, как до него стрелок-комендор Арс.

И принялся вводить схему противодействия: мелкий гребень лазерных лучей, можно обойтись без кинетики, тем более, в тетрис сыграло восемь обойм с болванками. Остались лишь две…

— Противометеоритная секция! А ведь вам повезло! За отвратительную стрельбу вы получили от пришельцев несколько минут или часов жизни… Не то что остальные три секции… Транспорты идут под орбитальным прикрытием!

— Остальные три секции, они что — уничтожены? — вырвалось у оператора.

— Разрезаны на кусочки. Очень высокий уровень энергетической подкачки боевых лазеров… Похоже, если ты откроешь огонь, — палец оператора застыл над кнопкой активации установок, — то долго не протянешь…

Оператор отдёрнул руку.

— А… что же тогда делать?

— Мы вот просчитали траектории… Попасть будет несложно, но вот пробить их защиту… Знаешь, что? Давай, запускай свои ракеты, сколько есть. Пока они выставят защиту, попробуем накрыть хотя бы парочку своими лазерами… Приготовься.

У оператора пропал дар речи. На использование тактических ракет «Ка-Эс» необходимо разрешение командора «Аллегана», выходить на связь с которым сейчас не улыбалось. Потому что командор вполне может задать резонный вопрос «почему из противометеоритной секции его запрашивает оператор, а не стрелок?» — и потребует на связь вот это заспиртованное тело… Хотя всем ведь было объявлено, что никаких ограничений ни в закусках, ни в выпивке не будет. Мало ли, у кого какая сопротивляемость? Вот у него, у оператора, как оказалось — нормальная, чему он сам удивлён, а у стрелка… Ну, бывают, наверное, такие странности!

С такими мыслями он отправил по коммуникатору запрос на связь с командором, но оказалось, что тот сейчас занят другим разговором…

— Натли! Ты уверен, что в этом есть хоть какой-то смысл? — В третий раз командор пытался добиться ясности в интересующем его вопросе.

Очень интересующем! Потому что ответ означал появление шанса для какой-то части террастроителей, если дела пойдут совсем уж плохо. А судя по тому, как они пошли на орбите, где сейчас хаотично носились обломки погибших звездолётов, здесь, на Меггидо, можно готовиться к худшему.

— Какой-нибудь смысл есть во всём и всегда… Командор, карсты под поверхностью полностью не изучены, я не уверен даже, что такое в принципе возможно. Ну, по крайней мере, ближайшие пару десятков лет. Ведь кора Меггидо — как хороший сыр с солидной выдержкой, весь в подземных лабиринтах. Наверняка это связано с обширным Океаном, который начал отступать лишь недавно. Но одно можно сказать точно: люди, укрывшиеся в карсте, продержатся ровно столько, на сколько им хватит запасов еды.

— А воды? А кислорода?

Интендант «Аллегана», с которым вёлся этот спешный разговор, пожал плечами.

— У нас есть аварийные переносные опреснители. Они практически вечные. К тому же в пещерах достаточно влаги, чтобы собирать её в больших количествах.

— Вот-вот. Высокая влажность и низкая температура…

— Насчёт температуры — решаемо. Есть утеплённые комбинезоны, есть мини-горелки, много чего есть… А с влажностью уже ничего не поделаешь. Нужен большой запас медикаментов. Самое сложное — с кислородом. Единицам удавалось продержаться на Меггидо несколько часов, потом всё равно начиналась «горная болезнь»… Потому что в атмосфере кислорода меньше девяти процентов…

— То есть им не выжить?

— Ну, так категорично, наверное, не стоит смотреть на проблему. Например, на Земле, в Тибете, есть интересная народность — шерпы, они живут на высотах более четырёх километров над уровнем моря. Там, где обычному человеку очень долго не продержаться. А вот им — ничего.

— Какое-то эволюционное приспособление?

— Да, у них увеличен кровоток. Недостаток кислорода компенсируется переизбытком крови и частой её обращаемостью…

— Но это был долгий процесс, а нам… Нет у нас времени на эволюцию!

— Я понимаю. Но, командор! Я всего лишь интендант. В мои функции не входит управление эволюцией. Хотя, если посоветоваться с медиками, уверен, — что-то можно придумать. Витамины, инъекции оксида азота, удерживающего кислород в крови и расширяющего стенки сосудов…

— Откуда вам это всё известно? Это, случайно, не фантазии?

— Я вырос в Гималаях. И хотя, увы, не являюсь шерпом, кое-что знаю…

— Значит, решено?

— Я бы сказал — можно попытаться…

— Понял. Срочно загружайте всё необходимое и перемещайте в лабиринт. Помощников для этого у вас будет предостаточно. Ещё бы ваша идея подоспела чуть раньше, хотя бы с утра… В общем, сделайте всё, что сможете.

Затем командор переключился на связь с военным кораблём-транспортом, находящимся неподалёку от «Аллегана». Уж он-то точно знал, что за «девочек» занесло случайным ветром на Меггидо.

Так и не дождавшись ответа, оператор третьей секции нашёл наконец-то нужную фразу, чтобы выпытать ещё немножко информации у офицера, вышедшего на связь.

— А это не опасно — использовать тактические ракеты? Я имею в виду — не опасно ли в нашем положении?

— Наибольшая опасность в жизни — это сама жизнь. Болезнь со стопроцентно летальным исходом… Откуда я знаю? У ваших коллег вроде даже получилось попасть. Правда, ни один транспорт они не сбили, похоже, у этих ящиков великолепно защищённое брюхо…

У кого-то получилось во что-то попасть. Значит, разрешение на использование «Ка-Эсов» имеется. Получилось попасть, но транспорт не сбили… Значит, прямой запуск ракет ничего не даст. Откуда уверенность, что он окажется везучей, чем комендоры остальных постов до него? Не сбили ни один… Ни один! Не сбили! Попав тактической ракетой с мощностью подрывного заряда в пару килотонн!

Оператор чуть не подпрыгивал от всех этих новостей. Что же тогда можно сделать, чем остановить движение объектов к поверхности? Не сбили… Потому что у них защищённое брюхо…

— Офицер! — сказал он вместо всего вслух. — А кроме брюха у них везде такая защита?

— Возможно, что нет. Нашим звездолётам удалось укокошить восемь транспортов. Правда, потом эти инопланетные твари укокошили почти все наши звездолёты…

— Что за твари-то? Это что — вторжение пришельцев? — Известие ошеломило оператора больше, чем невозможность снять какую-то цель тактической ракетой. — Так это транспорты инопланетян? И сейчас они…

— Высадят десант! — офицер закончил за него фразу. — Ты что? Впервые слышишь? Куда же вы стреляли и кого собирались сбивать?

— А… Ну-у… — оператор понял, что ничего правдоподобного не придумать, и решил сознаться хотя бы частично.

— Дело в том, что я не комендор, а всего лишь помощник — тактический оператор. А сам комендор…

— Ранен? Убит? — живо переспросил офицер.

— Он… ранен, — соврал оператор, хотя мог смело утверждать, что стрелок-комендор убит. На ближайшие полдня.

— Ясно. Значит, с этой минуты ты исполняешь обязанности главного стрелка секции. У тебя получится, — буднично, как будто речь шла о чём-то несущественном, какой-то мелочи, которую можно вот так исправить, сказал офицер. — Готовь ракеты… запустишь по своему исчислению цели. Цель — нижний объект.

В голове у оператора до сих пор немножко шумело после выпитого шампанского, немножко — после свалившейся на него новости, но иногда именно в таком состоянии происходят озарения.

— Слушайте! А что, если попытаться ударить по самому верхнему транспорту? Если нижняя, посадочная часть защищена, но сверху достать их можно, то… — он задумался, прикидывая, как лучше осуществить смутную пока идею.

— Продолжай! — поторопил и одобрил старания офицер.

— Можно запустить ракету по баллистической траектории, чтобы разрыв произошёл над транспортом… — Пальцы оператора забегали по сенсорной панели, хоть он и не был в полном смысле стрелком-комендором, но даже на своём месте успел многому научиться и многое понять из работы стрелка. — Да! Получается! Открываю огонь! — с восторгом выкрикнул оператор.

И выпустил первый «Ка-Эс»…

Для осуществления этой странной затеи интендант «Аллегана» выбрал два транспорта «Валентайн» и несколько грузовых платформ. По его подсчётам выходило, что нужно успеть обернуться за пятнадцать — двадцать минут. Наспех собранная методом тыка команда погрузчиков принялась заваливать транспорты и платформы всякой всячиной, которую интендант посчитал самыми необходимыми вещами. Рабочие, из числа подпочвенных бурильщиков, что-то ворчали о несправедливости начальства, потому что надеялись опередить другие группы в призовом соревновании. Их лазерные резаки валялись на площадке, и горнопроходческая машина, полностью подготовленная к работе, но оставшаяся без дела, находилась рядом с грузовым трапом «Аллегана». Сейчас по трапу перемещались какие-то бесконечные упаковки, коробки, контейнеры. Террастроители, отвлечённые от участия в общем трудовом психозе, даже не догадывались, какое огромное дело им доверено. И продолжали ворчать.

Особенно выделялся среди них проходчик-гигант, который был на голову выше любого другого террастроителя.

— Нет, ну это неправильно! Мы что — грузчики какие-то? Я поспорил на десять кредитов, что уделаю этого умника Брока из восемнадцатой группы… А меня… а нас…

— Сплюнь, Гризли. Зато нам обещали по сотне кредитов каждому. Если успеем загрузить платформы за пятнадцать минут…

Оператор запустил ракету, задав ей крутую навесную траекторию. С таким расчётом, чтобы она прошла в отдалении от транспортов, а потом атаковала один из них сверху. Находящийся рядом с «Аллеганом» военный транспорт Солнечной, щетинившийся лазерными излучателями комплекса прикрытия, выдал несколько пристрелочных залпов. И тут же был атакован с орбиты. К счастью, отражающим слоям брони хватило надежности, чтобы выдержать этот удар. Хотя все оборонительные системы транспорта оказались выведены из строя.

Думая о том, что его секция тоже может быть атакована, оператор, только что повышенный до стрелка-комендора, живо покинул пост, как только отправил «Ка-Эс» в полёт. Поэтому он не видел восхитительной картины, что демонстрировали сейчас экраны единственному неблагодарному зрителю — спящему комендору, чей патриотизм оказался на порядок полезней прочих.

Ракета, описав дугу, разорвалась на удалении в пару сотен метров от верхней части транспорта. Теперь на Меггидо продолжали спуск только три десантных корабля. Комплексу прикрытия военного транспорта Солнечной нечем было поддержать эту ракетную атаку. Для транспорта оставалась другая, самая важная задача…

Оператор последней уцелевшей секции противометеоритной защиты «Аллегана», убедившись, что возмездия после запуска ракеты почему-то не произошло, вернулся на пост, где и узнал, что цель, которую не смогли снять остальные секции, поражена! Если бы он узнал вдобавок, что в этот момент стал богаче на двадцать тысяч кредитов — размер его заработка за несколько лет, то был бы во сто крат счастливей. Но только очень ненадолго…

Два последующих запуска ни к чему не привели. Транспорты, распознав новую угрозу, легко ушли в сторону, отработав гравитационными движками, и два «Ка-Эса» разорвали небо пустым громом и ненужной вспышкой. А потом, резко увеличив скорость, превысив все мыслимые перегрузки, транспорты врага произвели посадку…

Первая горнопроходческая машина уже вгрызлась в основание горной цепи, проделав двадцатиметровую полость. Теперь ей на смену шёл бронированный туннелеукладчик, исторгающий из себя прочные кольца для укрепления стенок полости. Затем должна была наступить очередь буровых платформ, пробивающих вертикальные и горизонтальные штольни. По штольням, в свою очередь, прошли бы группы подпочвенного бурения, подготавливая путь для проходческих машин, и цикл замыкался.

Так выстраивался лабиринт, что должен был стать основой для инфраструктуры грузового порта, и создания административного, товарного и промышленного муравейника. Но, кроме рукотворных лабиринтов, сделанных силой и разумом человека, горные цепи Меггидо скрывали внутри каменного массива и другие лабиринты, созданные слепой природой планеты. Протяженность карстовых пещер не поддавалась измерению. Но даже самые общие подсчёты, полученные при геосканировании, указывали на то, что длина лабиринта карстовых пещер измеряется не десятками, не сотнями, а тысячами километров. Для сравнения — самая большая пещерная система на Земле, в Северной Америке, достигает длины в пятьсот шестьдесят километров.

Поэтому инженерная техника на Меггидо постоянно сталкивалась с открывающимися полостями карстовых пещер, и пришлось формировать специальные группы подпочвенного бурения, которые одновременно вели георазведку.

Необходимость в группах подпочвенного бурения и разведки влекла за собой увеличение количества обслуживающего персонала. Потому что каждого террастроителя нужно, как минимум, одеть, накормить, обеспечить ему более или менее комфортные условия для работы и для отдыха, не говоря уже о поддержании в постоянной исправности такого сложного механизма, как изолированное сообщество.

Поэтому численность рабочих, обслуги и экипажа на «Аллегане» была так велика, приближаясь к предельно допустимой для станций проекта «Аппалачи». И командор, окруженный небольшой группой помощников, ломал себе голову — как уберечь эту огромную группу людей от того непоправимого, что скоро могло случиться. И как могло случиться, что идея использовать карстовый лабиринт в качестве убежища родилась так поздно?

На второй вопрос ответ имелся: новость о вторжении высокоорганизованных инопланетных существ оказалась настолько для всех неожиданной, что командор просто не успел сориентироваться, собраться, сконцентрировать внимание, а пошёл на поводу у офицеров флота. А вот первый вопрос — о спасении пяти тысяч человек с минимальными потерями — пока оставался открытым…

Транспорты сели. Только теперь можно было рассмотреть, что они являлись вовсе не коробками, а чем-то вроде больших ангаров, запрятанных в прямоугольные контейнеры. Нижняя часть контейнеров, на которые плашмя осуществлялась посадка, имела несколько движков, утопленных в днище. Сейчас их уже не было видно, разве что перед касанием поверхности все три транспорта совершили манёвр, гасящий скорость, продемонстрировав плазменное мерцание скрытых дюз.

В первые минуты ничего не происходило. Они просто высились на приличном удалении — будто три пятнадцатиэтажных строения, обращённых к изумлённым терраформировщикам и «Аллегану» квадратами гигантских передних панелей. Затем на двух из них панели рухнули, толкнув ощутимый даже на расстоянии поток воздуха, а вслед за откинутыми панелями показались выдвигаемые из внутренних корпусов-ангаров широкие аппарели. И по этим широким сходням хлынул поток тварей, таких же, что видел командор «Аллегана» на видеозаписи с погибшего у Оазиса-18 крейсера Солнечной. Только теперь их можно было рассмотреть детально, во всей красе. Или же — во всём уродстве, настолько невероятном, что казалось красотой.

— Не успели… — только и смог сказать командор интенданту «Аллегана», который вычищал последние склады станции, собирая запасы питания, вещи, аппаратуру и прочие материалы для перемещения в глубь лабиринтов Меггидо.

— Да уж… Послал нам космос братьев по разуму, — отозвался интендант, не прекращая своего занятия и не ощущая пока никакой угрозы, что могла бы исходить от странных созданий. — Вот и ответ на вопрос — одиноки мы или нет во Вселенной. Чего теперь будем делать?

— Заканчивать погрузку, — сцепив зубы, напряженно всматриваясь в экран внешнего обзора, сказал командор. И тут же переключил коммутатор, выходя на связь с террастроителями. — Группе грейдеров — развернуться фронтально к нашим гостям. При первом же признаке враждебности, давите их, сколько сможете! Подвижным буровым платформам — выстроить ряд за грейдерами, приготовить установки к работе!

В полутора километрах от «Аллегана», неуклюже разворачиваясь навстречу чужакам, становились в линию двенадцать грейдеров, выставляя ножи, будто щиты. За ними, подчиняясь приказу командора, с неохотой выползая из только что проделанных пещер, вращая огромными башнями, похожими на орудийные, становились буровые платформы. Террастроители, тоже не ощущая угрозы, с изумлением осматривали в визиры инженерной техники три странных корабля. Один бездеятельный, застывший, и два других, из которых появлялись всё новые и новые твари.

Дистанция до места посадки десантных транспортов составляла около двух километров, и первые волны пришельцев, стелющихся над самой поверхностью грузовой площадки, уже катились навстречу террастроителям, быстро —

быстро сокращая это расстояние.

— Это что за твари? — удивлялись в рабочих отрядах, выхватывая друг у друга из рук всевозможную оптику.

— Как будто блестящие аскариды-переростки!

— Во-во! Нас ведь загнали в самую задницу Галактики, а какая же задница без глистов?

Командор выхватил на экране одну из движущихся фигур, задал многократное увеличение и постоянное слежение за выбранным объектом. Теперь одну конкретную особь можно было разглядеть детально.

Тварь имела примерно пять метров в длину, тело её располагалось горизонтально над поверхностью и являлось будто бы техногенным гротескным червём. Дождевой червь-переросток — это самое близкое сравнение, которое нашёл для себя командор. Диаметр туловища оказался невелик по сравнению с длиной — примерно треть метра в обхвате. Но это туловище волнообразно и очень энергично сокращалось, благодаря чему, собственно, и происходило передвижение.

Никаких конечностей, никаких явно выраженных признаков зрительных, обонятельных, дыхательных органов, как и органов слуха. Тварь казалась слепой. Но вместе с тем, её туловище прикрывали кольцевые сегменты, явно искусственного происхождения. Кольца-сегменты блестели, отражая дневной свет, а заодно изменяли свои размеры при каждом перебегании мускульной волны, как будто сделанные из эластичного метала. Странное сочетание, но именно так всё и казалось со стороны. При ширине кольца в те же тридцать сантиметров, сегменты то вдруг увеличивались, становясь метрового диаметра, то опадали до начального размера. С увеличением диаметра уменьшалась ширина. Ещё, на каждом кольце-сегменте присутствовали небольшие отростки, будто отогнутые зубья, между которыми перебегали слабые искры статических разрядов.

— Надо же! Ползучий кошмар какой-то! — прокомментировал интендант. — Черви! В броне, как средневековые рыцари. Без рук, без ног. Да и головы я тоже не наблюдаю. Как же они вообще сумели эволюционировать из примитива в разумные существа?

— Ну, это ещё неизвестно, — ответил командор, — разумные они или нет… Может быть, настоящие пришельцы управляют кораблями, создают звёздную технику, а это — какие-нибудь прирученные звери, вроде охотничьих собак.

— В такой сложной оболочке? Не верится… Да и действуют они совсем не как звери, смотрите! — интендант кивнул на другой экран, где отражалась вся картина в целом.

Покидая аппарели-сходни (сейчас их вернее было бы назвать «сползнями»), твари вытягивались в цепочки, которые даже могли пересекаться, но не перемешиваться. Будто несколько рек разного цвета соприкасались друг с другом, а после расходились, сохраняя каждая свой цвет. За этим чувствовался свой особый порядок.

— У охотничьих собак есть, например, ошейники, а рыцарские кони, если вспомнить средневековье, покрывались защитными пластинами. А ещё существовали боевые слоны со специальными башнями для стрелков… Любую разумную тварь можно приучить держать строй…

Но потом, вслед за потоком огромных червей, по аппарелям транспорта выкатились на поверхность Меггидо несколько аппаратов более чем странной конструкции. Каждая такая конструкция представляла соединённые тонкими перемычками несколько шаров трёхметрового диаметра. Будто механические четырёх- и пятисуставчатые муравьи, отметил командор. Аппараты имели явно гравитационную тягу, потому что двинулись прямо поверх скользящих, сокращающихся червей. Некоторые из шаров оказались прозрачными, и внутри них, скрюченные в позе эмбрионов, находились такие же самые черви, только без стальных трансформирующихся колец.

Прямо во время движения аппараты начали изменять конфигурацию, и на поверхности шаров обнажились овальные ниши с выступающими из них тонкими чёрными жалами, из которых хлестнули лазерные плети.

Сомнений почти не осталось. Персонал «Аллегана» атаковали существа, обладающие разумом, существа, взлетевшие по собственной лестнице эволюции к звёздам, а теперь рушащиеся со звёзд на голову человечеству. Их кольца-сегменты — разновидность изменяемой брони. А соединённые в короткие цепочки шары — боевые машины с лазерным оружием.

— Не успели… — снова повторил командор.