Звёздный луч

— Теперь это разговор для другого раза, так как ты могла бы подумать, что я — варвар.

Я просто уставилась на него. Почему я должна подумать, что он — варвар?

— Так ты понятия не имеешь, как выглядит эта девушка, не так ли?

— Нет, кроме цвета ее волос и характерных грустных серых глаз, очень похожих на твои, я понятия не имею, как она выглядит.

— Теперь я жалею, что у меня нет сестры.

Он снова усмехнулся и вымыл еще одну тарелку.

— Как ты узнал, что она жила в Эйкенборо?

— Мой дракон отследил ее запах только для того, чтобы понять, что бакалейщик в Эйкенборо продавал его большинству женщин. Так что один только запах не помог.

— Он не нашел ее.

— Нет, она умеет прятаться. Честно говоря, я не знаю, живет ли она все еще в Эйкенборо.

Я кивнула.

— Твоя история чрезвычайно сложна.

Он рассмеялся.

— Расскажи мне об этом.

— Ты ведь знаешь, что случилось с Эйкенборо, верно?

Он кивнул, и грустная улыбка задержалась на его губах.

— Я не могу отказаться от надежды. Она отлично умеет убегать. Я должен верить, что она одна из выживших.

— Ты знаешь ее имя?

— Даже его нет, — усмехнулся он.

— Тогда как ты собираешься ее найти? — В моем голосе звучало разочарование, что заставило его улыбнуться мне.

— Не буду, я сомневаюсь, что Роберт сможет, но моя душа найдет ее. Я знаю, что так и будет.

Его душа. Это было так глупо, потому что я была рядом с ним, а его душа абсолютно ничего не говорила.

Он продолжал рассказывать мне о нашей совместной ночи. Для него это было так же волшебно, как и для меня.

Тарелки, наконец, подходили к концу, когда он попросил меня об одолжении.

— Каком?

— Я хочу посмотреть, насколько хорошо ты управляешься с этим луком. Ты готов принять вызов?

— Ты наследный принц Пейи. Мой долг — проиграть.

Он рассмеялся.

— Даю тебе разрешение не сдерживаться.

Он нравился мне все больше и больше.

— Что ж, тогда будь готов к королевскому пинку под зад.

Он снова рыкнул, и мы направились в лагерь.

Здесь было так много людей, и я поздоровалась со всеми, он представил им меня.

Горан только улыбнулся:

— Я знал, что он убедит тебя.

— Да, мне жаль, — сказала я.

— Уже прощен, — сказал Горан.

— Ладно, Эндрю сказал, что готов принять вызов. Кто-нибудь хочет посмотреть, так ли хорошо слово Горди, как его зрение.

Все засмеялись. Включая Горана.

Он подошел ко мне и склонил голову набок, показывая, что я должна следовать за ним.

Все мужчины и некоторые мальчики последовали за нами в другую часть леса.

— Ты действительно так же хорош с луком, как Альберт?

— Думаю, увидим.

— Я Эйб, — он протянул руку, и я действительно начала скучать по Сэмми.

— Эндрю. — Я пожал ему руку, как подобает мужчине.

Я подняла глаза и рассмеялась как раз в тот момент, когда мимо нас прошла женщина со светлыми волосами и зелеными глазами.

Все ее тело напряглось, и она зашипела мне в лицо.

Я взглядом следила за тем, как она шла в противоположном направлении. Она смотрела на меня несколько мгновений, а затем откинула голову назад, когда несколько мужчин поздоровались с ней, но она не обратила внимания ни на одного из них.

— Не обращай на нее внимания. Она такая со всеми, — сказал Ал.

— Она не очень дружелюбна, не так ли?

Альберт улыбнулся.

— Ее зовут Тания. Она дает шанс своей человеческой форме, но ей удобнее в другой форме, чем в этой.

— Она — дракон.

— Да, все хорошенькие такие.

Я поняла, о чем он говорил. Тони тоже был красив для своего возраста.

— Так вот что они говорят.

— Если ты умный, то да. С Хроматическими все проще. У большинства из них рыжие или голубые волосы. Зеленые глаза или ярко-голубые. Они должны найти способы скрыть это, и, как ты можешь себе представить, это нелегко.

Я посмотрела на Ала.

— Ты тоже дракон?

Все, кто был рядом, рассмеялись.

— Он желал бы, — крикнул Хельмут в нескольких шагах позади нас.

— Нет, но Хельмут прав, я бы хотел.

— Думаю, я понимаю, почему ты пытаешься освободить их.

— Ты быстро учишься.

Мы остановились на поляне, но и не совсем поляне, так как вершина была защищена верхушками деревьев.

— Как ты… — я посмотрела на вершину.

— Драконья магия, — сказал Ал.

Я хорошо знала драконью магию. Мои зерна были наполнены ею.

Я остановилась рядом с Алом. Он поднял лук, прислоненный к дереву.

Я огляделась.

— Где цель?

Он потянул меня перед собой и указал на маленькую точку вдалеке.

— Ал, это больше четырехсот ярдов.

— Четыреста пятьдесят, если честно. Давай посмотрим, насколько ты хорош. — Он улыбнулся, отчего у меня внутри все перевернулось.

— Значит, ты можешь попасть в это?

— Пока нет. Но я всегда заставляю себя.

Я с трудом сглотнула. Он пытается осилить четыреста пятьдесят ярдов.

Он пошел первым. Мой пульс снова участился.

Он был таким красивым и имел все, о чем только может мечтать девушка.

Его стрела запела, когда он выпустил ее. Это тоже был знакомый звук, так как я слышала его прошлой ночью, когда в Мейза стреляли.

Настала моя очередь, и я отложила лук Альберта и взяла свой собственный.

— Что, мой лук недостаточно хорош?

— Первое правило: никогда не одалживай кому-либо деньги, свою жену или свой лук. — Я пошутила, и все засмеялись.

Я взяла стрелу. Это была летящая стрела, и расстояние, которое могла преодолеть эта малышка, составляло всего четыреста ярдов.

Я отгрызла одно из перьев сзади, когда почувствовал на себе взгляд Альберта, и облизала остальные, прежде чем вставить стрелу в лук.

Я изо всех сил потянула за тетиву и сосредоточилась на этой точке.

Она никогда не уйдет так далеко, но я отпустила ее, и она запела в темноте.

Отец был бы так горд, если бы услышал звук, издаваемый моей стрелой.

Потребовалось некоторое время, чтобы дойти до цели, и мы нашли стрелу Альберта в десяти футах перед деревом. Он может стрелять с четырехсот сорока футов, но мы не смогли найти мою стрелу.

— Возможно, твоя распалась. — Альберт пошутил, и все засмеялись.

— Или врезалась в дерево в нескольких ярдах позади, мы просто этого не увидели.

— Мы посмотрим утром. — Все приветствовали своего принца. Я знала, что он скоро достигнет этой цели.

Мы все пожелали спокойной ночи после того, как мне показали лагерь.

Мне пришлось поселиться с Гораном, что было неплохой идеей. Он знал Кейт.

— Я сожалею об этом соглашении, — он огляделся.

— Я нет. По крайней мере, я знаю, что ты разбудишь меня, если я буду другой собой.

— Ты уверена в этом? Ты намного красивее на вид, чем этот крепкий ублюдок.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Это был флирт? Будь осторожен, Горди, они могут подумать, что ты совершенно другой, — мягко сказала я. Он громко рассмеялся.

— Итак, — спросил Горан, когда мы забрались в наши постели. — Не то, что ты думал.

— Вовсе нет. Ал — это нечто другое. То, как он видит вещи.

— Это особенное. Он один из моих лучших друзей, не считая моего брата.

Между нами воцарилось молчание.

— Мне жаль, что я не сказал тебе правду.

— Все в порядке. Мы все иногда говорим чистую ложь, Горан.

— Нет, это было большое дело.

— Мое больше. Он знает?

— Нет, я обещал тебе, что не скажу ни одной живой душе. Я серьезно, Кейт, — прошептал он, и я улыбнулась.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала я и повернулась, чтобы немного закрыть глаза.

Альберт не сражался с мятежниками, он был их лидером.

АЛЬБЕРТ

На следующее утро я отправился на поиски стрелы Эндрю. Утренний лесной воздух был великолепен, чтобы разбудить и укрепить легкие.

Охотничий отряд уже рассеялся сегодня утром. Но я высматривал что-нибудь дикое поблизости от лагеря. Количество ртов, которые нам нужно было накормить, всегда вызывало беспокойство, но Эмануэль также очень помогал, следя за тем, чтобы, если там не было диких животных, по крайней мере, на ужин была рыба. Он был исключительным рыбаком.

Мы спасли ему жизнь несколькими годами ранее, и когда мы начали ловить повстанцев, он очень хотел помочь делу.

Я внимательно осматривал каждое дерево, мимо которого проходил, в поисках стрелы Эндрю. Она запела, когда он отпустил ее, что означало, цель была прямой.

Стрелы просто нигде не было.

Я добрался до дерева-мишени и мельком увидел дерево прямо рядом с ним.

Мои пальцы мягко коснулись его.

Ни за что.

Я посмотрел мимо дерева-мишени и увидел его стрелу, застрявшую в траве.

Я измерил расстояние от дерева-мишени до стрелы.

Затем я поднял ее с земли, вложил в ножны и начал смеяться.

Он действительно был замечательным лучником и лучшим в Пейе.

Я развернулся и пошел обратно в лагерь.

По дороге я мельком увидел оленя и выследил его.

Он накормил бы лагерь по крайней мере на несколько дней.

Я взвалил его на плечи и отдал группе, которая готовила мясо.

Охотничий отряд еще не вернулся.

Горану тоже нужно было готовиться к возвращению.

Он регулярно приводил одного или двух человек, которые, по его мнению, могли бы способствовать нашему делу.

Эндрю сидел у утреннего костра и разговаривал с мужчинами.

Я бросил его стрелу к его ногам.

— Значит, она не распалась? — улыбнулся он.

— Нет, была за деревом, на котором была мишень.

Его глаза метнулись в мою сторону.

— Что?

— Ты надрал мою королевскую задницу, Эндрю, и ты, безусловно, самый дальний стрелок в Пейе. Однако мы должны поработать над твоей целью.

Все засмеялись.

Мы все завтракали вместе с детьми. Я посмотрел на Эндрю, когда он играл с кем-то из детей. Он был великолепен с ними.

— У него доброе сердце, Альберт, — улыбнулась Исси. — Но в нем есть что-то такое, чего я не могу понять.

Я посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю. Как будто он что-то скрывает. Назовем это интуицией дракона, — сказала она.

Гордон вообще не испытывал этого чувства. Он бы сказал мне, если бы не подходил для этого дела.

Я снова посмотрел на него.

— Может быть, я просто нервничаю из-за того, что не тот человек найдет лагерь и снова разочарует тебя.

— Я буду осторожен, обещаю. — Я улыбнулся и продолжил есть.

Мне не понравилось то, что сказала Исси. Всякий раз, когда у нее возникало странное чувство, драконы обычно оказывались угрозой, и мы изо всех сил старались держать их в порядке. Я вообще не получил этого от Эндрю.

Мы оба посмотрели на него, когда он драматично притворился, что Эйб пронзает его своим игрушечным мечом.

Все дети, игравшие с ним, смеялись, когда он упал, и прыгали на него.

Мы с Исси оба рассмеялись.

— Ладно, ребята, дайте Эндрю подышать свежим воздухом, — Я встал.

— Я должен быть мертв, сказал он, приоткрыв один глаз, поймал Эйба, который был рядом, и пощекотал его как сумасшедший.

Он притворился, что ест его, а затем велел ему притвориться мертвым, а затем посмотрел на остальных с диким выражением лица.

— Кто будет моей следующей едой? — прорычал он, и все они с визгом разбежались.

Он все еще был просто ребенком во многих отношениях.

Я покачал головой Исси. Он ни за что не предал бы наше дело. Он просто слишком сильно любил детей, как и я.

Странное чувство возникло у меня в животе. Это должно было быть восхищение парнем, потому что я никак не мог в него влюбиться. Нет, это было восхищение.

Тот факт, что у него были глаза моей леди, играл в мои игры. Это должно было быть восхищение.

Я сосредоточился на чем-то другом.

Но на то, как смеялись дети, и как Эндрю играл с ними, было трудно не смотреть.

Я не мог быть здесь.

Я встал и ушел. Мне нужно было очистить свой разум. Я не мог влюбиться в этого парня. Я не такой, и мой отец никогда бы этого не принял, не говоря уже о жителях Пейи.

— Эй, ты в порядке, Ал? — спросил Эндрю, и я кивнул, углубляясь в лес.

Что, черт возьми, происходит? Это было именно то, что я чувствовал с моей леди в ту ночь.

Этот мальчик пробуждал во мне чувства, которые не следовало пробуждать. Чувства, которые мне не подходили.

Они были чужеродными.

Я был рад, что Эндрю не последовал за мной. Мне нужна была Констанс, чтобы разобраться в своих эмоциях.

Это то, что война делает с человеком, или это были истории, которые я слышал от солдат, когда отец думал, что я сплю.

Мне нужна женщина, и быстро.

ГЛАВА 16

КЭТИ

— Так когда ты вернешься?

Горан рассмеялся.

— Тебе здесь будет хорошо. Просто ешь свои зерна вовремя, и тебе не о чем будет беспокоиться.

— Я не за себя беспокоюсь, а за тебя. Как ты объясняешь, где ты пропадал?

— Я сообщаю о драконьих базах по предварительной договорённости с Альбертом. Он же устраивает так, чтобы места казались разграбленными восставшими.

— Вы действительно все продумали.

— На подготовку к войне уходят годы, Эндрю.

Горан запрыгнул в одну из повозок, а затем помахал мне рукой, когда экипаж отъехал.

Он действительно стал замечательным другом за все эти годы, а когда он узнал, кто я на самом деле, стал еще лучшим другом. Я вернулась в лагерь и приступила к своим повседневным обязанностям. Обычно это была стрельба по мишеням с девяти утра, сразу после завтрака и до полудня, а затем во второй половине дня я помогала охотничьей группе искать любых животных поблизости. По ночам мы помогали женщинам со всем, в чем они нуждались.

Тания тоже внимательно следила за мной. Она заставляла меня нервничать.

Как будто она видела меня насквозь, видела женщину, скрывающуюся под мужчиной.

Мне это не очень нравилось. Если она раскроет мой секрет, Ал ни за что не позволит мне сражаться дальше.

Но она держалась на расстоянии.

На следующее утро после ухода Горана Ал дал мне еще одну постоянную обязанность — присоединиться к охотникам, которые каждое утро рано выходили на охоту. Приготовление вяленого мяса из мелких грызунов, которых я ловила, стало еще одной обязанностью. Мужчины были без ума от вяленого мяса.

Я беспокоилась о Мейзе.

— У меня есть немного трав, если хочешь, — сказала Исси.

Я посмотрела на нее.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты выглядишь точь-в-точь как Констанс Ласточкокрылая?

Она рассмеялась.

— Да, потому что было бы глупо отрицать. Мы близнецы.

Я застыла.

— Так ты тоже дракон.

— Ты раскрыл меня, — усмехнулась она. — Я живу здесь. Я не такая предприимчивая, как моя сестра. Я работаю с ней, только когда это приказывает король.

— Откуда ты знаешь, когда ему нужна?

— Все просто — Зеба.

— Значит, лиса не принадлежит королю?

— Нет, на самом деле она ненавидит короля, но любит Ала. Так когда, говоришь, эта партия будет готова?

Я повесила кусочки прямо на дерево и накрыла их ветками, чтобы дикие животные не могли до них добраться.

— Недели через две или около того.

— Ты действительно дикий человек, Эндрю.

Я рассмеялась.

— Боюсь, что после этого я больше не смогу вписаться в общество.

— О, ты был бы удивлен, как легко человек приспосабливается, но ты встретишь здесь замечательных друзей, Эндрю. Друзей, которые отдали бы за тебя свою жизнь, если бы ты обращался с ними правильно.

В ее тоне было предупреждение, как будто она знала, что я что-то скрываю. Я кивнула.

Калеб, принц Ариса, отвечал за охотников.

На самом деле он не привлекал внимания, но у него была замечательная личность. Он очень заботился о подчиненных ему людях, и я начала понимать, что зря осуждала принцев Пейи.

Они определенно будут править Пейей иначе, чем их отцы.

Они инсценировали собственную смерть, чтобы развязать войну.

Войну, которая остановит черный рынок и сохранит Хроматических драконов в безопасности.

У всех них были великие сердца.

После охоты я пошла к ручью внизу, чтобы умыться.

Мужчина из меня получился лучше, чем женщина, и я хотела бы быть Эндрю, а не Катриной Сквайр.

Мне нужны были какие-нибудь вести о моей семье. Я не рассчитывала на хорошие новости. Просто знать всегда лучше, чем не знать.

Вода в небольшой речке за бревенчатым домом была холодной. Но она делала свое дело, и после этого я лежала на солнце.

Да, я была более расслаблена как мужчина, чем как женщина. Я должна была родиться мальчиком.

Я закрыла глаза, когда утренние лучи высушили мою кожу, а потом внезапно солнце исчезло.

Когда я открыла глаза, женское лицо нависло над моим.

Тания.

Я встала, она отпрыгнула в сторону.

— Да что с тобой? Почему ты преследуешь меня?

Лучшая защита — это нападение.

Она принюхалась.

— Что ты скрываешь? — у нее был другой акцент. Сильный, как будто она приехала из другой части света, а не просто из Пейи.

Я фыркнула.

— Я знала, что ты можешь говорить по-английски, — сказала я, и ее глаза стали еще больше.

Я проигнорировала ее комментарий и прошла мимо нее, но она сильно толкнула меня к дереву.

Она была сильной.

Она снова принюхалась.

— Кто ты? — на этот раз она спросила мягче. Ее глаза были полны тревоги.

Чувствовала ли она запах магии? А пахнет ли вообще магия? Черт, надо было спросить об этом Тони.

— Я ничего не скрываю, — попыталась я придать своему тону строгость, но мне это не удалось.

Честно говоря, знание того, что люди могут приручать драконов, напугало меня до смерти. Это было не для меня.

Она сильнее прижала меня к дереву и схватила за промежность.

— Что ты делаешь? — я попыталась оттолкнуть ее.

Она фыркнула.

— Ни один мужчина не смог бы устоять перед моими прикосновениями. Ты все еще вялый, как и несколько секунд назад.

Она смотрела мне прямо в глаза, пытаясь разозлить.

— Ты сумасшедшая, — закричала я и оттолкнула ее, а затем огромными шагами помчалась обратно в лагерь.

Она знает.

Знает, что я не мужчина.

Я выглядела как мужчина, но мое тело работало не так, как мужское, потому что мой разум не был мужским. Я все еще Катрина Сквайр.

Эта драконица выдаст меня всем. Это всего лишь вопрос нескольких дней.

В тот вечер я сидела рядом со смелым парнем, кажется, его звали Эмануэль. Он тоже был драконом, по крайней мере, я так думала. Я не была уверена.

Его английский был ломаным, как у Тании, но он улыбался мне каждый раз, когда наши глаза встречались.

Как будто он тоже мог видеть сквозь мою мужественную маску. Видеть хрупкую женщину, которая пряталась за спиной Эндрю Сквайрса.

Тания шла огромными шагами, бормоча что-то на другом языке и свирепо поглядывая на меня.

— Что все это значит? — Эмануэль посмотрел на меня сверху вниз. У него был сильный европейский акцент.

— Она точит на меня зуб, и я не знаю почему. Все время спрашивала меня, что я скрываю.

Он посмотрел на Танию, скрывшуюся за углом бревенчатого дома.

Рев разнесся по округе, и деревья содрогнулись, когда драконица покинула лес.

— Что это только что было? — Ал тоже это видел.

— Думаю, она неравнодушна к Эндрю, — пошутил Гельмут, и все рассмеялись.

— Она заноза в заднице, — пробормотала я.

— Нет, это невозможно, — выдохнул Эмануэль, и это заставило всех нас пристально посмотреть на него.

— Что невозможно? — спросил Гельмут. Казалось, между ними была крепкая дружба.

— Я только слышал истории и никогда не видел этого своими глазами, — он похлопал глазами, как будто сам себе не верил. — Между драконами иногда возникает связь.

— Да, мы видели, — пошутил Калеб, и все снова засмеялись.

— Нет, — улыбнулся Эмануэль. — Не такая. Я имею в виду тесные узы. Не у всех драконов есть такая крепкая связь, — он сжал руки вместе, что аж костяшки побелели, чтобы показать, насколько крепкая эта связь.

— Есть истории, больше похожие на мифы, о том что иногда драконы разделяют эту связь с людьми.

Все мы уставились на него.

— Отец говорил мне, что это противоестественно. И если я когда-нибудь почувствую подобное, я должен убить человека.

— Погоди, — перебил Ал. — Ты хочешь сказать, что есть драконы, у кооторых возникает связь с определенным человеком?

— Он сказал, что его отец однажды видел, когда он был мальчиком, как дракон и человек пришли в их колонию, чтобы показать им другой путь. У этого человека из руки исходила та же молния, что и у дракона.

— Лунный Удар? — спросил Альберт.

Мне нравились его названия для Хроматических драконов.

Эмануэль кивнул, а затем посмотрел на меня.

— Думаю, что Тания испытывает связь с Эндрю, вот почему она так ведет себя с ним.

Они все посмотрели на меня.

— Нет, нет, нет, — начала отрицать я и рассмеялась. — Я не подхожу для драконьей связи. Уж поверьте. Особенно с этой драконицей.

Я встала, все пытались меня остановить, но я не хотела больше слушать эту чушь.

Этого не может быть. Она была Хроматическим драконом. Она убьет меня.

Я пошла проверить, не нужна ли Исси помощь на кухне или с детьми.

Мне нужно было свалить от этого абсурда. У меня не могло быть дракона. Никак.

АЛЬБЕРТ

Эмануэль продолжил свой рассказ.

Потребовались годы, чтобы он начал нам доверять после того, как мы освободили его из темницы моего отца. Они с Гельмутом были большими друзьями, поскольку разделяли один и тот же магический огонь, но он просто сказал Гельмуту, что не чувствует с ним такой связи. Это было не так уж и плохо. Дружба, которая у них была, сформировалась естественным путем. Он не чувствовал особой связи ни с одним человеком.

То, как Таня вела себя по отношению к Эндрю, говорило о том, что ей не нравится испытывать эти чувства. Миф или не миф, но драконы выросли на этих легендах.

— Так ты хочешь сказать, что когда дракон чувствует угрозу со стороны человека, он ведет себя вот так, — я указал большим пальцем назад, в ту сторону, куда улетела Тания. — Ты говоришь об этой связи?

— Она попытается убить его, или он должен попытаться укротитить ее. Мой отец называл ересью все, что рассказал деду тот дракон. Другие драконы из колонии попытались убить человека, потому что верили, что человек заколдовал дракона, но дракон сразился со всеми, защищая человека. Он бы умер за этого человека, не раздумывая. Поэтому они с человеком ушли, и с тех пор их никто никогда не видел.

— Он сказал тебе, что рассказывал тот дракон?

— Немного.

— Эмануэль? — взмолился я о продолжении.

— Он сказал, что после укрощения дракон будет бунтовать еще больше, но он не сможет убить человека. Это уже будет невозможно.

— Невозможно? — хором переспросили все мы.

— Словно некая магия защищает человека от дракона, которого он приручил. Она меняется, а вместе с ней и сам дракон, и после этого он ведет себя неестественно.

— В каком смысле «неестественно»?

Эмануэль вздохнул. Его расстраивало, что его не понимают. Гельмут научил его говорить на английском несколько лет назад, и хотя его словарный запас рос с каждым днем, ему все еще было трудно что-то объяснять.

— Вместо того, чтобы сражаться с человеком до последнего вдоха, дракон готов умереть за своего всадника. Это противоестественно, Альберт.

Я понял, о чем он говорит. Почему Роб не рассказывал мне об этом? Если все драконы выросли на этой истории, почему он не поделился со мной столь ценной информацией?

Я сделал себе мысленную пометку спросить его.

Я предположил, что наша дружба с Робом тоже возникла естественным путем, поскольку я не разделял его дар кислоты. У меня вообще не было дара, но это не помешало мне приручить дракона.

Он все еще был диким во многих отношениях, из-за чего мне приходится регулярно избивать его. Этим, однако, он поделился со мной только через год после знакомства.

Удивительно, насколько они бывают похожи на нас в некоторых отношениях. Хорошая книга научила нас наказывать детей, пока они маленькие и не понимают слов. Драконов же, судя по всему, это касается и во взрослом возрасте. Хорошая взбучка удерживает их темную и зловещую сторону.

Мне невыносимо причинять ему боль, но он сам умоляет меня об этом, едва почувствовав, как подкрадывается тьма.

Я боялся этого каждый раз и знал, что скоро это повторится.

Мои люди знали, что после этого мне нужно несколько дней просто побыть одному, пока Роб выздоравливает.

Это тоже не были обычные избиения. Это было такое же зло, как и некоторые Хроматические драконы, но Роб клялся, что только это помогает ему.

А теперь еще и это.

Если Лунный Удар так сильна благодаря связи, то эта связь должна стать законом. Нужно запретить всем вставать на пути человека и дракона.

Я пошел искать Эндрю, чтобы поговорить с ним.

Он понятия не имеет, как ему повезло.

Тания — один из самых интересных драконов на свете. Она может навязать свою волю кого угодно. С таким союзником, с таким защитником…

— Можно тебя на пару слов? — я застал его за мытьем посуды.

— Если это из-за того дракона, забудь об этом.

— Какого дракона? — спросила Исси.

— Эмануэль рассказал нам об особой связи между человеком и драконом.

Она закатила глаза.

— Это миф, Альберт.

— Не по словам его деда, который видел это своими глазами.

Ее глаза расширились.

— Что?

— Он только что сказал нам об этом, и он думает, что причина, по которой Тания так ведет себя с Эндрю, заключается в этой связи.

Исси посмотрела на Эндрю.

— Не смотри на меня так. Я не хочу дракона. Я согласнн с Эмануэлем. Не обижайся, Ал, но это неестественно.

— Эй, дружба с Робом — одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Он не мой питомец, Эндрю, и я не его раб.

— Связь действительно существует? — Исси все еще казалась шокированной.

Я кивнул.

— Так ты тоже выросла на подобных легендах?

— Их рассказывали скорее как предупреждение. Эти узы против нашей природы, Ал. Драконы должны быть свободными.

— Да, и все же Металлических всегда тянет к людям.

Она улыбнулась.

— Потому что мы знаем, насколько вы хрупкие.

Мы с Эндрю рассмеялись.

— Если связь настоящая, для этого есть причина, Исси.

Эндрю вздохнул.

— Я не могу владеть драконом, Ал.

— Ты и не будешь ей владеть, идиот. Отношения должны быть взаимными.

— Взаимными, — засмеялся он. — Я и Тания. Она откровенно враждебна, когда дело касается меня, постоянно обнюхивает, это ужасно.

Он скривился от отвращения.

— Ну, может быть, от тебя воняет.

— Я мылся сегодня утром. У нее серьезные проблемы с доверием.

— Мы все это знаем, — сказала Исси.

— И она может говорить по-английски, — добавил Эндрю.

— Что? — хором спросили я и Исси.

— Она определенно заговорила сегодня днем.

— Она говорила по-английски?

— Да. Так что кто тут еще хранит секреты.

Я фыркнул и вернулся, чтобы спросить Эмануэля о том, что узнал от Эндрю, но дракона нигде не было видно.

***

В ту ночь я сделал запись в своем дневнике. О связи между драконами и людьми. Я бы все отдал, чтобы встретиться с теми двумя, которых видел дед Эмануэля. Человек и его дракон, на равных.

Нам нужно место, где мы могли бы узнать больше друг о друге, и мне в голову пришла блестящая идея. Школа для драконов и людей.

По каким критериям туда зачислять? Должен быть какой-то отбор, некие требования, иначе школа будет переполнена.

«Тогда ты откроешь еще одну, Ал», — сказал голос в моей голове.

Мы можем позволить драконам учить людей, а людям — драконов. При правильном воспитании Хроматические драконы могут быть такими же благородными, как и Металлические.

Мы доказывали это ежедневно с этими детьми.

Идеи проносились у меня в голове.

Если бы мы могли учить драконов другому, рассказывали, что нужно принять эту связь, которую драконы называют мифом с юных лет, тогда, возможно, этот мир был бы другим.

И Эндрю — ключ к разгадке.

Что не так с этим парнем?

Все само плывет к нему в руки, а он от всего отказывается.

Мой отец всегда говорил мне, что лучшими королями становились те, кто не хотел править.

Значит ли это, что из Эндрю вышел бы лучший король, чем из любого из нас?

Он определенно достоин восхищения, и я пытался убедить себя, что именно это к нему и испытываю. Глубокое искреннее восхищение. Не любовь. Я не влюблен в него. Точка.

Я отложил свой дневник и закрыл глаза, лежа на кровати.

Я скучал по Констанс, я даже скучал по Робу.

Я продолжал думать о связи, и когда мой мозг устал, мысли переключились на воспоминания о моей леди.

Я даже не знал ее имени, но я бы сделал все, чтобы мечтать о ней.

Воспоминание исчезло, и в моем сознании промелькнули образы школы.

Я перемещаюсь в другое время. Время, когда драконы и люди стали друзьями, как я и Роб, Эмануэль и Гельмут. Но вокруг нет ни одного ребенка.

Все здесь подростки или взрослые. Трудно с ходу сказать, кто ученик, а кто преподаватель.

Я посещаю отдельные занятия, не понимая тарабарщину, исходящую из уст преподавателей, как будто они преподают на языке, которого я не знаю, но чувства, которые я испытываю, такие радостные, умиротворяющие, и я знаю, знаю наверняка, что школа существует, хотя пока что лишь в моих мечтах.

ГЛАВА 17

КЭТИ

Проходили дни, а Ал все продолжал доставать меня из-за этой истории с драконом. У него было много грандиозных планов, и он ни секунды не колебался, прежде чем поделиться ими.

Школа была одной из самых блестящих его идей.

Он рассказал об этом детям перед сном, ночью у костра, и они были в восторге.

Часть меня скучала по Горану, но другая часть не так сильно, потому что с каждым днем я все сильнее влюблялась в Альберта.

Я ненавидела волшебные зерна. Я хотела рассказать ему, кто я на самом деле. Я также не могла перестать думать о том вечере. Но потом мне пришло в голову мамино предупреждение о том, что произойдет, когда все это закончится.

Мне будет больно, потому что ни один принц никогда не женится на простолюдинке.

Принцу Луи довелось узнать это на собственном горьком опыте, когда его отец, король Александр, выяснил, что первой любовью сына была драконица.

Ее обезглавили, и он был вынужден жениться на другой.

Это сломало его.

Я не желала такой судьбы ни Альберту, ни себе.

Так что держать Катрину в тайне до конца по-прежнему было моим главным приоритетом.

На следующий день прилетел серебряный дракон.

Земля содрогнулась, когда она приземлилась, а когда она обернулась человеком, это оказалась Конни.

Она бросилась прямо в объятия Альберта и горячо поцеловала его. Мне это не понравилось, и я была рада, что мужчины, заметившие мою реакцию, поняли это как-то по-своему.

Они начали смеяться, и мне пришлось сдержать слезы и подыграть им, улыбаясь вместе со всеми.

— Я чего-то не знаю?

— Это близнец Исси, — сказал Гельмут. — Констанс.

— Я видел ее раньше в лагере, когда она лечила наших раненых. Драконы напали… — я посмотрела на мужчин и улыбнулась. — Но вы и так уже об этом знаете.

Они засмеялись, когда я украдкой взглянула на Конни и Ала.

У него были отношения с драконицей. А как же Дризельда?

Мне хотелось обругать его. Он помолвлен с другой, и если даже невеста для него пустое место, то каковы шансы, что я что-то значу для него?

— Эндрю, — голос Альберта раздался прямо рядом со мной, он стоял с сетрой-близняшкой Исси на руках. — Я хочу познакомить тебя с Конни. Или Констанс.

— Мы уже виделись, Ал. В лагере, куда мы с Биллом летали.

— Прости, запамятовал.

Мы оба рассмеялись.

— Похоже, Горан не единственный, кто глубоко восхищается тобой, Эндрю.

Я фыркнула, а Альберт улыбнулся.

— Ну что тут сказать? — сказал принц. — Он надрал мою королевскую задницу в стрельбе из лука.

Конни рассмеялась.

— О, Ал, тебе, должно быть, тяжело далось поражение.

— Нет ничего плохого в здоровой конкуренции, Конни.

— Уверена, так ты себя успокаиваешь по ночам, — Конни поддразнила, что заставило нас всех рассмеяться, ну, я притворялась, что смеюсь, потому что мое сердце было занято тем, что слегка разбивалось.

— Конни, — донесся голос Исси из бревенчатого дома. Она подбежала к сестре и крепко обняла ее. — Я так по тебе скучала, — она тихо заговорила со своим близнецом. — Что нового? Что происходит в Эйкенборо?

— Ты была в Эйкенборо? — Ал озвучил вопрос, который хотела задать я.

— Да, там все ужасно, Ал.

Я посмотрела на его лицо: он больше не улыбался. Он был встревожен, и это немного приободрило мое сердце.

— И у меня есть новости, — ее голос звучал серьезно, что заставило меня насторожиться. — Но мы должны поговорить наедине.

— Просто скажи вслух, Конни.

Она посмотрела на всех нас.

— Пожалуйста, наедине, — попросила она.

Что там за новости? Теперь мы не узнаем их, потому что Ал просто кивнул.

Я смотрела, как они уходят к бревенчатому дому.

Дети играли на улице.

Гельмут хлопнул Эмануэля по груди, и тот закрыл глаза.

Я прищурилась.

— Драконы могут слышать невероятно далеко, — прошептал Гельмут, и мой взгляд метнулся к Эмануэлю.

Мы все притихли, и Эмануэль сильнее зажмурился.

— Что? — прошептал Гельмут.

Из бревенчатого дома донесся крик. Ал? Что, черт возьми, сказала ему Констанс?

Гельмут встал со своего места и пошел к ним. За ним последовал Калеб.

— Она не выжила.

— Кто не выжил? — спросила я.

— Он не рассказывал тебе о своей таинственной девушке? — спросил Эмануэль.

— Что? — мой голос прозвучал резко. — Извините, я в замешательстве.

— Это запутанная история.

Он сейчас бушует из-за того, что эта чертова драконица сказала ему, что я мертва?

— Констанс, скажи мне, — потребовал Альберт из бревенчатого дома так громко, что услышали все.

Она выбежала из бревенчатого дома, а Гельмут и Калеб вернулись.

Я знала, почему она соврала. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей. Должно быть, он рассказал ей о бале. Что она ему сказала? Откуда она вообще могла знать, что со мной случилось?

Она мне не нравилась. Как она могла с ним так поступить?

Он выбежал за ней со слезами, текущими по щекам.

— Пожалуйста, — он поймал ее и дернул на себя. — Просто скажи мне, как она умерла.

— Я ничего не скажу, Ал. Ты будешь винить только себя.

Он что-то проворчал ей и бросился в лес, а Гельмут и Калеб последовали за ним.

— Так ты нашла ее? — спросил Эмануэль, когда Конни с виноватым видом села на одно из бревен. В ее глазах блестели слезы.

— Я нашла девушку, которая выиграла в лотерею на тот бал в Эйкенборо.

Мэгги?

Мэгги все еще жива.

— Она сказала мне, что она мертва.

Что? Мэгги никогда бы такого не сказала, разве что намеренно соврала, что в принципе похоже на Мэгги. Она наверняка понимала, что если скажет им, что я пошла на войну вместо своего отца, меня убьют. Это было самым простым объяснением, но почему Конни сказала Альберту, что не хочет вдаваться в подробности? Потому что она их не знала.

Она могла бы просто сказать ему, что не знает.

Мэгги, ты идиотка. Так мало веры в меня.

Я должна была бы радоваться, что он действительно испытывает ко мне такие чувства, но мне больно видеть его таким сломленным.

Черт возьми, он даже не видел моего лица. Что, если ему даже не понравилось бы то, что он увидел?

Но я знала, через что он проходит. Я страдала несколько месяцев, думая, что он мертв.

Я не знаю, смогу ли я продержаться месяцы с ним, пока он убивается по мне.

— Ты хотя бы выяснила ее имя? — спросил Эмануэль.

— Катрина. Это все, что та девушка была готова мне рассказать.

Мэгги все еще жива. Моя лучшая подруга на всем белом свете все еще жива.

Может быть, только может быть, моя семья… нет, надеяться нельзя.

Надежды на это не существует.

***

Я не видела Ала, Гельмута или Калеба до конца дня и даже ночью.

Я как раз помогала мыть посуду, когда Конни закатила небольшую истерику.

— Констанс! — просила ее успокоиться Исси.

— Черт возьми, он только сегодня узнал ее имя. Он даже не знает, как она выглядит.

— У него была настоящая связь с ней, Конни.

— Он в своем уме? Она была простолюдинкой!

— И что? Это не делает тебя лучше нее. Ты просто завидуешь, вот и все. Эта девушка действительно мертва?

— Да! — крикнула Конни. — Ты так плохо думаешь обо мне?

Она не мертва, она просто в этот момент не совсем девушка.

— Тогда как же она умерла?

— Я не могу тебе этого сказать.

— Констанс! — предупредила Исси.

— Здесь слишком много ушей.

— Ой, я тебя умоляю, Эндрю своих проблем хватает.

— Ты о чем?

Она вздохнула.

— Связь, о которой нам рассказывали в детстве. Тот самый миф, — сказала Исси.

Я не видела реакцию Констанс.

— Она реальна, — продолжала Исси. — Дед Эмануэля видел такую пару своими глазами.

— Такие узы противоестественны.

— Абсолютно согласен, — наконец сказала я, все еще злясь на эту Серебряную Ласточкокрылую за то, что она лгала и не краснела.

— Эмануэль полагает, что у Эндрю возникла такая связь с Танией.

— С Зеленым Паром?

— Она враждебна к нему без причины.

Мой взгляд остановился на Констанс.

— Кто-нибудь спрашивал его? — ее голос тоже звучал враждебно.

— Спрашивал меня о чем? — резко ответила я.

— Ты никогда не встречал ее раньше. Она Хроматический дракон. Что мы вообще о тебе знаем? Вдруг ты мечтаешь стать драконоубийцей?

— Констанс, что на тебя нашло? — возмутилась ее сестра.

— Если бы все было так просто, — горько усмехнулась я. — Нет, я никогда раньше ее не встречал, и к твоему сведению, я держался подальше от драконов, насколько мог. Я не такой, как Альберт, но и не монстр.

— Могут быть и другие причины, — сказала Конни.

— Например, какие? — спросила Исси, явно раздраженная своим близнецом.

— Не знаю. Может быть, он ей нравится, и это ее бесит.

— Или, может быть, она чувствует что-то, что не может объяснить ему. Дракон всегда знает.

— Что это значит?

— Ты знаешь, что это значит, Исси.

— О, ради всего святого, это же Роб. Он же прибьет этого человека, если вернется и узнает всю эту нелепую историю, которую вы все придумали. Ему это не понравится, и он никогда не посмотрит на тебя так, как ты бы того хотела, Исси. Что бы ты ни чувствовала к Робу, это не взаимно.

Выпалив это, Конни выбежала из комнаты.

— И чувства Ала к тебе тоже, — крикнула ей вслед Исси, и уголки моих губ слегка дернулись, когда Исси зарычала.

— Извини, — сказала она и взяла следующую тарелку, чтобы вытереть. — Временами она просто выводит меня из себя.

— Ты правда считаешь, что твоя сестра сказала бы Алу, что девушка мертва, если бы это было не так?

— Нет, она не жестока. Ревнует, да, но она никогда бы не сказала что-то подобное просто для того, чтобы добиться своего. Однако есть что-то, о чем она нам не говорит. Извини за ее возмутительные намеки.

— Не волнуйся, она не первая женщина в этом лагере, ненавидящая меня до глубины души.

Исси рассмеялась.

— Пойми, Эндрю, чона не ненавидит тебя. Она просто не хочет этого.

— Я тоже.

— Ей, конечно, повезло, но если эта связь настоящая, что-то все равно произойдет. От этого нельзя убежать, Эндрю.

Мне это совсем не понравилось, ни капельки.

— Значит… ты и Роб.

Она снова хмыкнула и закрыла лицо руками.

— Это безнадежный случай.

— Не такой уж и безнадежный. Ты добрая, а Тания — нет. По крайней мере, на мой взгляд.

— Он Хроматический дракон, а я нет.

— Ты дракон. Не человек.

— Честно говоря, разница не велика. Они тоже ненавидят нас до глубины души.

Я прищурилась.

— Почему ненавидят?

— Потому что мы любим людей, они ненавидят нас за это. Честно говоря, когда Алу пришла в голову эта глупая идея, я даже не думала, что мы сможем зайти так далеко, но вот мы здесь.

— Ты знаешь его уже давно, не так ли?

Она кивнула.

— Наши с Конни родители входят в королевский совет короля Луи. Мой отец тоже Ласточкокрылый. Мы практически выросли с Альбертом.

— Понимаю. Так он правда сильно привязался к той девушке?

— Любовь с первого взгляда. То, как Ал рассказывает о той ночи, просто волшебно, и думаю, мы больше никогда об этом не услышим.

Я мрачно кивнула.

— Роб уже много лет пытается найти ее. По крайней мере, теперь он знает ее имя.

— Не то чтобы это могло помочь теперь, когда она мертва.

— Жаль, но это правда. Пожалуйста, просто дай ему побыть в одиночестве несколько дней.

Я кивнула, и посуду мы домывали молча.

АЛЬБЕРТ

Я был опустошен. Вымещал свое отчаяние на дереве, пока Гельмут и Калеб терпеливо ждали.

Констанция отказалась рассказывать, как умерла моя леди, как умерла Катрина.

Мое сердце было разбито вдребезги.

Ну и что с того, что я понятия не имел, как она выглядит.

Тот вечер был идеальным, волшебным, до нашей встречи она ненавидела меня до глубины души, и я понятия не имел, что она чувствовала ко мне после этого, а теперь… Теперь я никогда не узнаю, потому что она умерла.

Роб мог бы разыскать ее подругу. Констанс скажет мне, как зовут ту девушку.

Я выбью из нее имя, если придется.

Мне нужно выяснить, как умерла Катрина, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Ал, — позвал Гельмут. — Как думаешь, Конни могла сказать это из-за того, что она чувствует к тебе?

— Нет, Гельмут, Констанс никогда бы так не поступила. Мы живем в несовершенном мире, вот и все. Но я знал, что она была единственной для меня.

Я вздохнул, Гельмут и Калеб тоже.

— Давай будем честны здесь на секунду, Ал. Я знаю, что ты испытывал что-то глубокое к этой девушке, — сказал Калеб. — Но твой отец все равно не позволил бы вам быть вместе.

— Он любил драконицу, Калеб. Он увидел бы ту же любовь в моих глазах. Я знаю, что он мог бы понять. Дризельда — ничто по сравнению с Катриной.

Катрина. У нее даже имя было королевское.

— Она любит людей так же, как я люблю Хроматических драконов. После короткой встречи с ней я уже захотел измениться, стать лучше, а главное, мне казалось, что я действительно стал лучше. Она произвела на меня настолько сильное впечатление, что я переосмыслил свое отношение к простолюдинам. Но у меня даже не было возможности сказать ей об этом.

— Она знала это Ал, если она умерла, она действительно знала, — сказал Гельмут.

— Мне нужно узнать, что произошло. Мне нужно увидеть могилу, Гельмут.

Он снова вздохнул.

— Ал, а вдруг у нее была собачья морда?

Калеб начал смеяться, и мне захотелось ударить Гельмута по лицу.

Вместо этого я зарычал на них, срываясь с места.

— Да ладно тебе, Ал, — закричали они оба, когда я рванул обратно в лагерь. Они оба последовали за мной. Я хотел, чтобы они свалили на все четыре стороны.

— Ты видел только грустные серые глаза и красивые губы. Она действительно могла быть уродиной под этой маской.

— Да хоть даже с собачьей мордой, Гельмут, — взревел я. — Мне все равно.

— Ладно, извини. Связь была реальной. Я просто хотел убедиться, что ты плачешь по-настоящему, а не выдуманного образа. Извини.

— Я ничего не выдумывал. Ее душа говорила с моей.

— Ты ведь понимаешь, как это звучит?

— Мне все равно! — снова закричал я. — Она мертва, а вы оба ведете себя как идиоты. Просто оставьте меня в покое.

Я бросился к своему дереву и оставался там до тех пор, пока не пришло время снова сражаться. Надеюсь, я умру на этой войне и на том свете воссоединюсь с ней.

Мое тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Моя леди исчезла. Ее больше нет в этом мире.

КЭТИ

Исси отругала Гельмута и Калеба, когда они вернулись. Она отчитывала их за то, как невнимательно они отнеслись к чувствам друга. Чувствам Ала ко мне. Это все еще не укладывалось в моей голове.

Мне хотелось смеяться от радости, потому что он и вправду тоже почувствовал связь, которая возникла в ту ночь, но мне не нравилось, что он так несчастен. Я жива, я прямо у него под носом, а он и понятия не имеет.

— Для него это было по-настоящему. Мне все равно, как это звучит. Придет день, Гельмут, когда ты потеряешь голову из-за девушки, как это сделал он, и я надеюсь, что она отнесется к тебе холодно.

— Исси, — голос Гельмута звучал потрясенно, и я усмехнулась.

— Ты его не слышал, заткнись, — в шутку бросил Гельмут. — Я не создан для таких слащавых разговоров, — он поежился.

— И все же Исси в чем-то права. Я слышал, что после встречи с единственной, ты уже не будешь прежним.

— На твоем месте я бы помолчал, — сказал Калеб. — Любовничек драконицы.

— Заткнись, она не в моем вкусе, — прорычала я, и подшучивание прекратилось.

Мы сидели и обсуждали информацию, которую Горан получил от людей, которые обследовали периметр. У них действительно была хорошая тактика, и я видела, что все трое выросли на военных дискуссиях. Вероятно, у них были талантливые наставники, которые учили их, как начинать войны и как их заканчивать.

Я легла спать рано и все думала о том бале.

Это было волшебно. Но мне невыносимо видеть, как он раздавлен всего лишь неподтвержденным известием о моей смерти. Мы были знакомы всего один вечер. Мы не выросли вместе, у нас не было ничего общего, и, честно говоря, я до сих пор страшилась дня, когда он узнает, кто я на самом деле.

Он теперь знает мое имя.

Я вздохнула, осознав, насколько это безнадежно. Надо было выйти из кладовки в тот день, когда он приходил, чтобы оплатить долги Дризельды. По крайней мере, мы могли бы встретиться по-настоящему, но тогда, наверное, было бы тяжелее, а может быть и нет. Я не была такой красивой, как Мэгги, или такой непосредственной, как Фэллон. У меня всегда были трудности в общении с противоположным полом, и сейчас получалось только через Эндрю.

Надо просто перестать мечтать об Альберте. Пусть верит, что я мертва. Так лучше для нас обоих.

ГЛАВА 18

КЭТИ

Дни пролетали незаметно без Альберта.

Я должна согласиться с Калебом и Гельмутом в том, что это уже чересчур. Технически он меня вообще не знал. Это был просто бал-маскарад, и я была немного пьяна. Но я знала, что между нами есть связь. Честно говоря, если задуматься, я влюбилась в него здесь сильнее, чем в тот вечер, и у меня все еще оставались смешанные чувства к Горану.

Тот вечер определенно был чем-то большим для Альберта.

Женщины в его жизни, должно быть, несчастны.

Ну, Констанс точно.

Что Мэгги ей сказала?

Наконец он вышел на четвертый день, но полдня ходил угрюмый.

Он много разговаривал с Конни, и я видела, что она раздражена.

Это всегда вызывало у меня улыбку.

Но и это тоже сошло на нет. Он больше не разговаривал с ней так часто.

Я невольно вбила клин между ними.

Наконец он подошел ко мне и сел рядом.

— Ты в порядке?

— Да, со мной все будет в порядке, — сказал он и отправил в рот тушеное мясо — наш сегодняшний обед.

Ты идиот, я прямо рядом с тобой. Я закатила глаза.

— Так как она умерла? — спросила я.

— Конни отказалась говорить мне, но я получил от нее то, что мне было нужно.

— Хочу ли я знать?

Он фыркнул, и улыбка тронула его губы.

— Имя.

— Я слышал. Катрина.

— Нет, той, кто сказал ей. Я добьюсь от нее правды.

— Как, Ал? Никто не должен знать, что ты жив.

— У меня есть дракон, он скоро вернется. Он творит чудеса с именами.

Вот черт. Я еще не встречалась с Робом, и я бы ему не понравилась.

— К слову о нем. Я слышал, как он и Тания…

— Нет, они не пара. Я много раз говорил ему, чтобы он забыл о ней. Она презирает его так же сильно, как презирает людей.

— И ты еще хочешь, чтобы я с ней поладил.

Ал рассмеялся, что заставило меня тоже рассмеяться.

— Ваша с ней связь — это что-то удивительное, Эндрю. Мы могли бы узнать от вас двоих больше, чем я когда-либо узнал от Роба. Я был уверен, что он рассказал мне все, но он никогда не упоминал об этой связи.

— Может быть, он не верит в это так, как верит Эмануэль.

— Может быть, но все же он бы упомянул об этом. Мы как-то давно обсуждали легенды и предрассудки.

— Это притянуто за уши и — не могу не согласиться с драконами — немного кощунственно.

— Ты не знаешь, что говоришь, Эндрю. Если связь между драконом и человеком существует, и мы сможем найти для них способы взаимодействия, признаки, это может уменьшить необходимость в побоях.

— Побоях? Каких еще побоях?

— Роб сказал мне, что хроматические драконы нуждаются в регулярной взбучке, чтобы оставаться хорошими.

— Ты бьешь его?

— И это ломает меня сильнее, чем его. Я ненавижу избивать его, но у меня нет выбора. Он говорит мне, когда тьма внутри него начинает выходить из-под контроля, и это не доставляет мне удовольствия, поверь. Если альтернатива существует, мне плевать, насколько неправдоподобно она звучит.

Я видела по его глазам, что он искренен.

— Мне придется избивать Танию? Я не смогу этого делать.

— У вас есть связь, идиот. Ей это не понадобится, если она пройдет через все, что нужно, чтобы измениться с помощью связи.

— Это звучит нереально, даже как-то пугающе, Альберт, я не хочу быть частью этого.

— Ты слышал, что сказал Эмануэль той ночью. Может быть, так и должно быть. Иначе зачем существуют наши виды? Если мы не можем учиться у них, а они у нас, то какой смысл им быть здесь? Или нам?

Я вздохнула.

— Мы ничего о них не знаем. Но школа сможет это изменить.

— Кого будут брать в эту школу и может ли кто-нибудь иметь дракона, Альберт?

— Я еще не знаю этого, но точно так же, как мы обнаружили связь, мы выясним и это.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Кто я такой, чтобы разрушать твои мечты.

Его улыбка исчезла.

— Моя мечта уже никогда не сбудется, а это моя цель.

Мое сердце растаяло. Неужели я была его мечтой?

АЛЬБЕРТ

В ту ночь я спал с Конни.

Мои чувства к Эндрю сегодня нельзя было игнорировать. И это не восхищение: есть в этом парне что-то такое, чему я не могу дать определение.

Он олицетворяет все, чем я хотел бы быть, но то, что я испытываю к нему, это не восхищение. Это нечто гораздо более глубокое, чем восхищение.

Конни наслаждалась каждой минутой нашей встречи, и давайте будем честными, мне нужно было женское внимание.

На следующий день я встретил Эндрю, когда он возвращался с охоты.

Что-то беспокоило его… И тут меня осенило, почему он его так пугала связь с драконицей.

Черт, у Эндрю были чувства к мужчинам.

Это было противозаконно, но не было чем-то неслыханным. Вот почему с ним было так легко разговаривать, вот почему он притягивал меня к себе. И поэтому Тания сказала, что ее прощупывание его не сработало. Это все, что она сказала мне, никаких деталей. Она тоже думала, что он что-то скрывает. Может быть, это было его влечение к мужчинам.

Надо держаться на расстоянии.

— Роберт идет! — крикнул один из разведчиков с дерева.

Я посмотрел на небо. Его очертания виднелись на горизонте.

Чертовски вовремя.

Он был очень быстр, и когда он приземлился, земля содрогнулась.

Эндрю даже упал, потому что Роб был размером с дом. Он сразу же принял свой человеческий облик.

Я посмотрел на Эндрю.

Роб был красивым парнем — по крайней мере, так говорили Исси и Конни.

Десять из десяти по мнению дам.

Эндрю определенно тянуло к мужчинам, а не к женщинам, потому что он не мог отвести глаз от Роба. Он потупил взгляд, заметив, что я смотрю на него.

Роб обнял меня первым.

— Что случилось? — спросил он, и мои глаза тут же наполнились слезами. — Давай поговорим.

— Нет, нам нужна информация.

— Нет, сначала мы поговорим. Разведка может подождать.

Он взял меня за руку и повел в заднюю часть бревенчатого дома.

Мы сели, и по моей щеке скатилась слеза.

— Поговори со мной, Ал.

— Это глупо, я даже не знал ее так хорошо.

— Твоя леди.

— Ее больше нет, Роб.

— «Нет» в смысле она… — он не договорил. Я кивнул.

— Как ты узнал?

— Ее звали Катрина. Констанс нашла девушку, которая выиграла мамину лотерею. Она рассказала ей.

— Как это случилось?

— Конни не хочет мне говорить. По ее словам, я буду винить себя, так что это может быть только то нападение на Эйкенборо.

— Ты не виноват.

— Мне нужно знать как, Роб.

— Я выясню. Имя той девушки известно?

— Маргарет вроде как, или просто Мэгги.

— Я найду ее и узнаю от нее, как это случилось, обещаю.

— Спасибо. А что сейчас происходит в замке?

— Твой отец сошел с ума. Ты не уменьшил численность его войск, Ал. Он получает помощь извне.

— Из-за стены? Но ведь эти люди никогда не смогут покинуть Пейю, Роб.

— Они будут здесь через девяносто дней. Ты можешь остановить это.

— Девяносто дней. Этого слишком мало.

— У тебя есть драконы.

— У него тоже.

— Я имею в виду Хроматических.

— Ты же знаешь, что у них нет ни единого шанса против армии Жако.

— А если они узнают, что сражаются против тебя, Ал? Я никогда не видел твоего отца таким расстроенным за все время, что работаю в замке.

— Ты же сказал, он сошел с ума.

— Это днем, а ночью он совсем другой. Он прислушается, — настаивал Роб.

— А что, если нет? Если я сейчас вернусь, он не увидит во мне угрозу, он увидит во мне лжеца. Нам нужно сражаться, чтобы он увидел, насколько сильна моя убежденность в необходимости перемен.

— Как скажете, милорд. Но если ты хочешь выиграть эту войну, Ал, это должно произойти за девяносто дней.

Я кивнул.

Мы встали.

— Эндрю наконец-то здесь.

— Эндрю, лучший лучник Горана?

— Лучший из лучших, — сказал я.

— Лучше тебя?

Я кивнул. И с трудом сглотнул.

— Есть еще кое-что.

— Что?

— Почему ты не сказал мне о связи?

— Какой связи?

— Между драконом и человеком.

— Серьезно, Ал? Эта связь — сказка старого дракона.

— Это не так.

Он посмотрел на меня и прищурился.

— Мы видели своими глазами. Эмануэль объяснил нам, что происходит.

— Видели связь? Между кем?

— Тебе это не понравится.

Он хмыкнул.

— Выкладывай.

— Между Танией и Эндрю.

— Что?

— Роб, она ненавидит его, без каких-либо видимых причин, и он тоже этого не хочет.

Он прищурился.

— Он не хочет дракона?

— Нет, он заставляет меня чувствовать себя монстром.

— Ты не монстр. Я уже много раз тебе это говорил.

— Это не меняет того, что я чувствую. Он не хочет дракона, он сопротивляется так же сильно, как и Тания. Я думаю, мы собираемся испытать первого дракона, выпущенного на свободу.

— Никто раньше не выпускал дракона на свободу. Не с Металлическими, и этого никогда не произойдет с Хроматическими. Их способности… Когда их пытаются укротить, льется много крови..

— Знаю, — я запустил руки в волосы. — Этот парень невероятен, Роб. Нам есть чему у него поучиться.

— Ты наследный принц Пейи, у тебя было много наставников.

— Я не это имею в виду. Быть человеком. Он определенно дает мне фору.

— Я понимаю. Просто будь осторожен, Ал. Я знаю, как легко и быстро ты начинаешь доверять другим. Ты недостаточно хорошо его знаешь. Я поговорю с Танией, выясню, почему она так себя ведет. Она очень чувствительная драконица, не похожая на остальных.

— Знаю.

Мы вернулись к остальным, и я представил Эндрю Робу — или, если полностью, Роберту Лифу.

На самом деле он был так заворожен им, что стало очевидно: его больше привлекают мужчины, чем женщины. Но мне нужно было убедиться на сто процентов, что это правда.

И все же держал дистанцию с Эндрю, проводя больше времени с Робом. Он скоро снова полетит узнавать о судьбе моей леди, о том, как она ушла в мир иной.

Мне нужно было сосредоточиться на делах, и я отправил Эндрю с отрядом разведчиков. Он не понимал почему, считал, что в лагере он нужнее, но сделал то, что я ему сказал.

Роб подошел и сел рядом со мной за обедом.

— Будь осторожен, Ал.

— С чем?

— С Эндрю. Он что-то скрывает. Я не знаю что.

— Ты тоже это почувствовал.

Уже три дракона сказали мне об этом.

— Он тебя разочарует, а я не хочу этого для тебя. Ты же знаешь, что тебе будет трудно справиться с таким разочарованием.

— Я знаю, кто он, Роб.

— Тогда как ты можешь впускать его в этот лагерь?

— Это противозаконно, но не опасно для жизни.

Роб прищурился.

— Ал, он может поставить под угрозу всю миссию. Если он сообщит твоему отцу…

— О чем ты говоришь? — мы определенно были не на одной волне.

— Я говорил с Танией. Она чувствует, что он скрывает что-то важное.

— Типа он шпион? Нет.

— Тогда о чем ты говоришь?

— Его привлекают мужчины.

— Нет, — сказал Роб. — Я не… вот дерьмо.

Я рассмеялся.

Роб посмотрел на меня.

— Ты уверен?

— Как ты думаешь, почему я держусь от него на расстоянии?

— Это не заразно, но парней надо предупредить.

— Нет, Роб, не надо. Эндрю — хороший парень. Мы привыкнем к этому.

— Тогда почему ты держишься на расстоянии?

— Это богохульство, и я чувствую что-то, чего не понимаю.

— У тебя есть чувства к этому парню?

— Сначала я принимал это за восхищение, но все гораздо глубже. Он заставляет меня смеяться, заставляет меня чувствовать то, что я не хочу чувствовать.

Я был абсолютно честен с Робом.

— Значит, это заразно?

— Это не болезнь, Роб. Я не знаю, что это такое. Могу сказать только, что все сложно. Прошу, разузнай о моей леди.

— Хорошо, — сказал он. — Все равно будь осторожен. Тания не сказала, что он скрывает, но, как мне кажется, речь не о его влечении к мужчинам.

Я кивнул.

— Буду иметь в виду. Он был сильно недоволен тем, что я его отослал.

— Я тоже заметил, и это обычно говорит само за себя, — между нами повисло молчание, а затем Роб прищурился. — А может, Тания именно это и имела в виду.

— О чем ты?

— Она несла какой-то бред, и мне показалось, что она намекает на шпионаж. Но теперь я начинаю подозревать, что она говорила совсем о других ролях. Она не понимает Эндрю, потому что его тянет к мужчинам.

— Роль?

— Она сказала, что Эндрю скрывает, кем является на самом деле, играет двойную роль.

Я прищурился. В его словах не было никакого смысла.

— Думаю, ты прав, он не шпион, просто у него сильные чувства к тебе, и как дракон, не привыкший к обществу людей, она воспринимает его как женщину, Альберт.

Мы оба рассмеялись. Ладно, Эндрю влечёт к мужчинам. Это будет непросто.

КЭТИ

Мне не нравился Роберт. Конечно, он был чертовски красив, но он вбивал клин между мной и Альбертом. Альберт в последнее время держался на расстоянии, а сегодня утром отослал меня прочь.

Я стояла на стрёме, и мои мысли были полны беспокойства.

Что Роберт сказал Алу? Может, он тоже учуял на мне драконью магию?

Тони сказал, что я должна быть осторожна с некоторыми драконами. Он имел в виду Хроматических?

Во всем виновата Тания. Скорее всего, она сообщила ему, что я скрываю свой пол.

С другой стороны, Ал сказал, что она ненавидит Роберта так же сильно, как ненавидит людей.

Зачем мне вообще дракон?

Меня не волновало, что Альберт хочет исследовать связь. Этому не бывать.

Я должна забыть об Альберте. Я приняла решение.

Но вот он провел ночь с Констанс, и мне жаль, что не со мной.

Как мужчины могут так легко отказаться от своих чувств к кому-то и просто переключиться на другую?

Я вытерла слезу. Хорошо, что никто этого не видел.

Я почувствовала покалывание и открыла мешочек, чтобы взять еще одно зернышко.

Как долго будет продолжаться эта война?

Я много думала о Мэгги.

Мне хотелось предупредить ее, что если появится красивый мужчина, который будет задавать вопросы обо мне, надо просто сказать ему, что я мертва.

Что она сказала Конни?

Вопросы, на которые я, вероятно, никогда не получу ответов, занимали мой разум.

Я никак не была готова к тому, что случилось дальше.

Стрела попала мне прямо в ногу.

Мой крик мгновенно насторожил остальных. Я достала из колчана три стрелы и вложила их в лук.

Заметив движение, я выпустила все три стрелы.

Я потеряла равновесие и покатилась вниз по склону. Я оказалась слишком далеко от отряда и потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, то увидела, что нахожусь у подножия длинной каменной лестницы.

Вершину заволакивал туман. Я могла бы спрятаться в этом тумане до наступления темноты.

Я все еще слышала голоса вдалеке. Ни один из них не показался мне знакомым.

Все ли в порядке с ребятами из отряда?

Станет ли Ал нас искать? Что будет, когда ему сообщат об исчезновении нашего отряда? О том, что враги взяли нескольких в плен. Спасёт ли их Горан?

Я начала подниматься вверх по лестнице, несмотря на кровотечение.

Стрела всё ещё торчала. Я старалась не смотреть вниз, пока не села на ступеньку.

Я отломала наконечник и стиснула зубы.

Несколько глубоких вдохов, и я приготовилась вытаскивать древко из ноги.

Это оказалось больнее, чем я думала, и я опять отключилась.

Когда я очнулась, вокруг стояла темень, а я вновь превратилась в девушку.

Я схватила свой мешок и достала ещё одно зёрнышко.

Я могла потерять лук и стрелы, но от этого кошеля с волшебными зёрнами моя жизнь зависела куда сильнее.

Превращение прошло быстро, и вот я снова Эндрю.

Сил у меня было меньше, чем обычно, пока я карабкалась по ступенькам.

Когда я в конце концов добралась до самого верха, туман рассеялся, но я уже была не одна.

Ко мне бежали мужчины. Из-за тумана они не могли меня видеть, поэтому моей единственной надеждой оставалась пещера.

Я вбежала внутрь без раздумий, и за мной закрылась стена. Спасибо!

Я громко выдохнула, слыша мужские голоса снаружи.

— Здесь кровь! Всё ещё тёплая, — заметил один из них. — Он должен быть где-то рядом.

— Он уже не жилец, — сказал другой.

— В смысле?

— А сам не видишь, где ты стоишь? Нам надо сваливать. Эту пещеру охраняет дракон.

— Так пусть покажется, — тут я услышала звон извлекаемого из ножен меча.

— С этим драконом ты не захочешь связываться. Уходим. Никто из тех, кто вошёл в эту пещеру, из неё живым не выходил.

Я ахнула, и огонь вспыхнул со всех сторон, озаряя пещеру. Я оглянулась вокруг и заметила небольшой алтарь с песочными часами.

Голоса снаружи стихли, как и шаги.

Я поняла, где оказалась. Это Священная Пещера. Я не хотела сюда забредать. Меня не пугало само место. Но я знала, что сюда часто приходили, потому что здесь есть магический пруд, который может показать всё, что захочешь: прошлое, настоящее или будущее.

Будущее должно оставаться тайной.

— Нет, у меня нет времени на всё это. Я зашла по ошибке, — крикнула я в глубины пещеры, но никто не ответил. На стене было что-то написано. Слова были на каком-то странном языке, но внезапно стали английскими.

«Загадку разгадать — вот и весь труд, чтобы увидеть, что скрывает пруд. Но всего один шаг не туда — и ты останешься здесь навсегда».

Платформа поднялась выше, и я прыгнула на здоровой ноге в её сторону.

Штука с песком перевернулась, и я увидела кусочки головоломки, выцарапанные на платформе. Десять небольших плиток, двигать можно только одну за раз.

Я разобрала, что изображено на нескольких из них. Картинка складывалась в голове во что-то знакомое.

Оружие! Я начала двигать плитки в правильном порядке.

Закончила в ту же секунду, как последняя песчинка упала вниз и сверху полилась вода. Я внезапно оказалась на тонущем корабле. Если вода наполнит пещеру, я умру.

— Нет, я же справилась с заданием в срок. Это нечестно! — закричала я. Вода полилась на мои штаны, я отпрыгнула назад и тут заметила, что моя рана начала затягиваться.

Я снова посмотрела на воду. Так она целебная!

Я подставила ногу. Сначала было неприятно, но затем боль прошла.

Вода на полу смешалась с моей кровью, но рана от стрелы закрылась.

В лицо подул ветер, и я превратилась из Эндрю обратно в Кэти.

— Нет, нет, нет, — я потянулась к зёрнам, но те исчезли с пояса.

На платформе вместо головоломки стояла тарелка еды. Я знала, что её нельзя есть. Интуиция кричала, чтобы я остановилась, но я была слишком голодна.

Стоило мне проглотить всё, что было на тарелке, как из ниоткуда появилась дверь.

Я уставилась на неё. У меня на ногах были слишком большие ботинки.

Я вышагнула из них и пошла босиком.

Оглянулась, зная, что выход должен быть с другой стороны, но дверь-то открылась другая.

Значит, я должна идти вперёд.

Закатав штанины и подвязав пояс потуже, я направилась к появившейся двери.

Она моментально захлопнулась за мной. Первый зал исчез, теперь есть только этот.

В пещере было темно. Я дышала тяжело и часто. Сердце стучало, как копыта коня по сухой земле.

Огонь снова вспыхнул на стенах.

Я знала, что нужно делать. Мне даже не требовались подсказки на стенах.

Это была полоса препятствий. Мечи и топоры размером с дом, заточенные лезвия которых могли разрубить человека пополам, летали из стороны в сторону. А молот запросто превратит любого в лепёшку.

Начинали они медленно, поэтому я не стала терять время.

Миновала топоры, уклонилась от шаров, через несколько шагов поспешила упасть на живот, и надо мной со свистом пролетели лезвия.

Клинки пронеслись в паре дюймов от моей спины.

Будь я сейчас Эндрю, они бы рассекли мне кожу.

Мой взгляд скользнул вверх, по балке под потолком, и я заметила небольшой выступ.

Я прыгнула к этой балке, качнулась, запрыгнула наверх и начала идти, ставя одну ступню перед другой.

Равновесие я держала идеально.

Я дошла до края и спрыгнула.

Третья дверь распахнулась, и я тут же побежала через неё.

В пещере горел свет, и двое мужчин, выглядевших так, будто их только что разбудили, вышли из двух противоположных дверей. Оба тёрли заспанные глаза.

Надписи на стене подсказали, что это два брата: один всегда лжёт, другой говорит только правду. Я могла задать им только один вопрос, но учесть при этом, что они не знают жизни за пределами пещеры. По вопросу я должна определить, кто из них честен, а кто нет.

Если я правильно выберу того, кто говорит правду, он проведёт меня к следующей двери.

Это было просто.

Они постоянно спорили друг с другом.

— Дверь из этой пещеры приведёт меня в следующую? — перекричала я их.

Они остановили свой спор и посмотрели на меня.

— Нет, — выкрикнул один, тогда как второй крикнул:

— Да.

Они снова начали ссориться, доказывая, кто прав.

— Ты, — указала я на того, кто ответил «да». — Ты говоришь правду.

— Видишь, что ты наделал? — заорал второй.

— Заткнись!

— Покажи мне дверь в следующую пещеру! — снова вмешалась я.

— Да-да, сейчас, не нужно выпрыгивать из штанов, — они оба уставились на мои штаны, которые были мне слишком велики, и засмеялись.

— Дверь, сейчас же! — крикнула я, и они замолкли.

Тот, что говорил правду, повёл меня за собой вглубь пещеры.

Там была огромная пропасть. Он снова начал смеяться.

— Боишься высоты?

— Как нам перебраться на другую сторону?

— С помощью магии, — он округлил глаза и направился к пропасти.

Я ахнула, когда он шагнул в воздух, и бросилась к нему.

Это было странно, потому что там ничего не было, но в то же время я заметила краем глаза слабое свечение.

Я пошла за правдолюбом, внимательно вглядываясь в воздух на каждом шагу, пытаясь не упустить из виду свечение.

Я будто шагала по деревянному мосту, который с помощью магии сделали невидимым.

Внизу из темноты раздался вой, и я отвлеклась, бросив взгляд вглубь бездны.

— Не обращай на них внимания, — сказал мой провожатый.

— Там люди.

— Ага. Недостойные.

Я прищурилась. Простое же было задание.

И в результате не заметила, как этот крысёныш подкрался ко мне и попытался столкнуть.

Но что-то схватило его за руку и скинуло с моста, пока тот орал. Как незнакомцу удалось забраться наверх, я понятия не имею.

Худой парнишка, весь в чёрной слизи, залез на «мост», оказавшийся деревянной балкой, что стала видимой несколько секунд назад.

Заклятье спало, и вопли правдолюба стихли вдалеке.

— Он мне никогда не нравился, — сказал парнишка с сильным британским акцентом.

— Кто ты?

— Тот, кто здесь уже давно. Ему не положено так делать.

— Как?

— Обманывать. Но с ним ещё будет отдельный разговор. Ты, случаем, не ела еду из первой пещеры?

Я знала, что этого делать не стоило.

Парень засмеялся.

— Просто скажи ему об этом. Он никак не сможет удержать тебя здесь, если ты пройдёшь четвёртое испытание.

— Почему ты помогаешь мне?

— Мне здесь не место. Он позволит мне уйти, если я спасу достойную деву, такую как ты.

— Как тебя зовут?

— Стэн. Надо спешить, пока сюда не пришёл его брат. Дверь вон там.

Он привёл меня к двери, и мы оказались снаружи.

Стоял густой туман, но чем дальше я шла за Стэном, тем больше он рассеивался.

Мы нашли лодку и сели в неё. Он взял вёсла и начал грести.

Вода была чистым серебром, и мне хотелось коснуться её.

Нечто схватило меня за руку. Оно было сильным. Стэн ударил по воде веслом, и оно неохотно меня отпустило.

— Что это было?

— Я слышал об этих водах. В них обитают недостойные. Но ты ведь достойная?

— Достойная, достойная. Меня вообще здесь быть не должно. Я просто хотела спрятаться от солдат и не знала, что это Священная Пещера.

— Будем надеяться, что ты достойная, — сказал он и продолжил грести.

Туман вернулся. Стэн продолжал грести, пока мы не добрались до противоположного берега.

Мы медленно ступили на твёрдую поверхность. Сильный порыв ветра потянул нас со Стэном к чему-то невидимому.

Я упёрлась обеими ногами в землю и ухватилась за какое-то подобие перил.

Стэн взлетел в воздух, и его крик постепенно стих вдалеке. Я не успела его спасти.

Наконец ветер прекратился. Я открыла глаза и увидела дракона. Но он был не похож на других.

Его чешуя переливалась радугой. Это их альфа?

— Девица. Достойная, вне всяких сомнений. Что за мужчина был с тобой, моя прекрасная леди?

— Я встретила его в третьей пещере. Он помог мне, когда крысёныш, говорящий только правду, попытался столкнуть меня в пропасть.

Дракон взревел. У него буйный нрав.

— Я с ним разберусь. А ты дай ответ на загадку, и если он будет правильным, ты получишь свою награду.

— Не нужно награды. Я зашла в Священную Пещеру по ошибке. Даже не знала, что это за место.

— Ты не хочешь взглянуть в пруд?

— Нет, мне это не нужно. Просто отпустите меня, пожалуйста.

— Нет, это так не работает. Ты должна дойти до конца. Скажи мне, что было и уже не вернётся, что есть и останется с тобой, и что будет, но всегда впереди?

Я хотела сказать «время», но он не просто так задал три вопроса.

— Ответ нужно дать до рассвета, — он развернулся, собираясь уйти.

— Прошлое, настоящее и будущее, — закричала я, и он остановился.

Я увидела трёх девушек, играющих в прекрасном саду. Они вскрикнули, заплакали, начали носиться туда-сюда.

Дракон выдохнул пламя и громко топнул.

Я присела за валуном и стала ждать, когда он успокоится.

На это ушло несколько минут, но когда всё стихло, я выглянула из-за камня. Прекрасный сад был разрушен.

— Прости, я не часто встречаю девиц, которые с лёгкостью могут пройти все мои испытания. Ты, конечно же, достойная. У меня нет иного выбора, кроме как позволить тебе заглянуть в пруд и отпустить на свободу.

— Нет ничего, что я бы хотела увидеть в пруду.

— Нет, так нельзя, — он схватил меня лапой и взмыл в воздух. Незабываемый полёт.

Я приземлилась на лугу.

Если бы не знала правды, то подумала бы, что это райский сад Эдем. Неподалёку сверкал пруд.

— Иди, проси чего хочешь. И мы будем в расчёте, — дракон лёг, а я поднялась на ноги.

У меня не было вопросов, но я всё равно присела на берегу и посмотрела в кристально чистую воду.

Некоторое время я обдумывала вопрос, и внезапно на меня обрушилось осознание того, что я по-настоящему хотела узнать.

— У меня когда-нибудь будут дети? — спросила я пруд.

Вода пошла рябью, и я увидела молодого человека, который был жутко похож на Эндрю. Как две капли воды. Картинка снова зарябила, парень сменился светловолосой девушкой с яркими зелёными глазами. Очень красивой. Она не была похожа на меня, а скорее на Альберта. И что же это значит?

Мы сможем быть вместе? Король примет меня?

Девушка оглянулась и улыбнулась кому-то, побежала навстречу. В сцене появился Альберт.

Он совсем не изменился.

Он крепко обнял её и поцеловал в макушку.

Снова появился парень и сделал то же самое, только не побежал к Альберту, а спокойно подошёл.

Я ахнула, когда они обнялись. Это был не Альберт, а Горан.

Вода вновь стала ровной и прозрачной.

У меня не будет двоих детей. Только один и от того мужчины, которого я выберу.

Я встала и направилась к дракону.

— Я закончила.

— Таки нашла кое-что для себя?

Кивнула.

— Есть правила, Катрина.

— Как ты узнал моё имя?

— Я знаю всех. Тебе нельзя рассказывать о том, что находится внутри Священной Пещеры. Можешь поделиться тем, что увидела в пруду, но никому не говори обо мне и испытаниях. Иначе я заберу твоего первенца. Это понятно?

Я кивнула.

— Тогда на этом всё.

Он снова подхватил меня лапой и прилетел к первой пещере.

А затем обернулся красивым мужчиной. Даже у него есть человеческий облик. Он ласково коснулся моего лица.

— Уверена, что не хочешь остаться?

Я покачала головой.

Он надулся.

— Ну, я должен был попытаться. Вот, — он кинул мне кошель с зёрнами. — Даже знать не хочу, зачем ты пытаешься скрыть себя настоящую, Катрина. Ты, — он вздохнул, — удивительная.

Мои уголки губ слегка приподнялись. Честно говоря, он меня пугает. Не понимаю, как вообще кто-то может захотеть остаться с ним.

Дверь пещеры открылась, я схватила ботинки и выбежала.

Снаружи меня ждал дракон.

— Просто распишись и можешь идти, — сказал хозяин пещеры. — Не забывай правила, Катрина.

Дверь за ним закрылась. Я посмотрела на дракона.

У него была открытая книга, а в ней пять имён, моё последнее. Только четверо сумели выйти из Пещеры.

Дракон надрезал моё запястье острым когтем. Кровь забрызгала всё.

Он захлопнул книгу, схватил меня за руку. Яркая вспышка света — и всё, включая боль, исчезло.

Когда я открыла глаза, дракона уже не было. Это всё казалось странным сном, но шрам на запястье говорил обратное.

Нет, это был не сон.

Я стала пятой, кому удалось выйти из Священной Пещеры.

ГЛАВА 19

АЛЬБЕРТ

Несколько человек вернулись из отряда Эндрю, который мы отправили на разведку.

Двое из них были тяжело ранены, их несли другие.

— Констанс! — крикнул я, и они с Исси прибежали.

— Что случилось? — спросил я одного из вернувшихся, пока Гельмут и Калеб занимались ранеными, положив их на землю, чтобы им могли помочь Конни и Исси.

— Где Эндрю? — я нигде его не видел.

— Мы попали в засаду, Ал. Едва спаслись. Айвен и Майкл, так же как Зен с Фоули, были схвачены.

— Проклятье! — выругался я. — Напиши записку Горану, передадим через Зебу, он должен их найти.

Эмануэль кивнул и пошел за бумагой и ручкой.

Я присел рядом с Зебой, которая уже была на изготовку.

— Девочка моя, ты должна найти Горана. Прошу тебя, будь осторожна, — я поцеловал ее в макушку.

Эмануэль вернулся с шлейкой, записка уже была в прикрепленном к ней мешочке. Я надел шлейку с мешочком на лису, и Зеба со скоростью света бросилась в лес, а я мысленно помолился, чтобы с ней все было хорошо. Если с Зебой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

— Эндрю с ними?

— Нет, в Эндрю стреляли, Альберт. Мы не знаем, где он.

Еще больше страха закралось в мою душу.

— Завтра я пошлю отряд на поиски. Мы найдем его.

В него стреляли. В какой момент все пошло наперекосяк?

Мне нужен был Роберт. Мне нужно было, чтобы он с высоты прочесал местность и нашел Эндрю.

Черт, и как это понимать? Что я чувствую к нему то же самое, что и он ко мне? Что я влюблен в мужчину? Ох, отцу бы это не понравилось.

Но я волновался так, как волнуется влюбленный.

Все это напоминает какой-то бред сводит меня с ума.

Мы сразу же провели совещание. Все, кто руководил отрядами, знали, что им нужно делать завтра.

— Не переживай, мы найдем его.

— Это моя вина. Он не хотел идти.

— Ал, — сказал Гельмут и вздохнул. — Пожалуйста, скажи мне, что ты в курсе.

Я посмотрел на него.

— В курсе чего?

— Эндрю странный, ему нравятся мужчины.

— Я знаю. Это не делает его менее ценным.

Гельмут кивнул.

— Что? — удивился Калеб, и мы оба рассмеялись. — Так вот почему он не хотел уходить.

— Пожалуйста, не додумывайте лишнего. Он один из нас, он ценный солдат, лучший лучник в Пейе. Мы должны найти его и вернуть обратно.

Они оба кивнули и ушли.

Я сильно потер лицо.

Как бы я ни пытался это отрицать, у меня были чувства к другому мужчине, было ли это противозаконно или нет.

***

Прошел день, и Зеба наконец вернулась.

В мешочке на ее шлейке было ответное сообщение от Горана.

Он найдет пленных и постарается из спасти, но ему придется убить их, если не удастся предотвратить допрос.

Этот план мне не нравился.

На четвертый день все разведчики, которых я послал, вернулись. Эндрю исчез, как иголка в стоге сена.

Где он, черт побери?

— Роберт летит сюда! — крикнул один из разведчиков.

— Наконец-то, — сказал я и подождал, пока мой дракон приземлится.

Его лапа была сжата, из кулака доносились приглушенные женские визги.

— Роб, что ты сделал? — спросил я на латыни у зверя, стоящего передо мной, и он разжал лапу.

Из нее выкатилась девушка с каштановыми волосами. Она была разъярена и в то же время напугана. И тут ее взгляд упал на меня, Гельмута и Калеба.

— Идиоты! — закричала она.

— Прошу прощения.

— Ты не мертв, — она смотрела прямо на меня. — Какого черта я здесь?

— Мэгги, — донесся голос Конни из бревенчатого дома.

— Ты! Это все из-за тебя! Вот почему ты хотела узнать о Катрине, из-за него! — она указала на меня пальцем.

— Что она здесь делает, Альберт? — спросила Конни.

— Я как раз собирался спросить об этом Роба, — я посмотрел на дракона, который принял человеческий облик.

Мэгги снова взвизгнула.

— Ты? — она выплевывала слова так, словно в них был яд.

— Роб? — снова окликнул я.

— Она отказалась рассказывать мне, как умерла девушка, поэтому я принес ее сюда.

Я зажмурил глаза и потер уголки большим и указательным пальцами.

— Я думал, ты хочешь знать.

— Я не хотел, чтобы ты похищал девушку. Как ты не понимаешь, что за твою голову назначена награда, Роберт.

— Спасибо, Роб, что нашел девушку. О, всегда пожалуйста, Альберт, — кривлялся Роб. — Допрашивай ее сам.

Он умчался прочь.

— Я хочу домой, это все какой-то бред. Война, — хмыкнула она. — Тоже мне герои войны, вы думаете только о себе.

— Констанс, пожалуйста, — попросил я, и Констанс усыпила ее легким прикосновением. Девушка мгновенно заснула, и Гельмут вовремя спохватился, чтобы поймать ее тело.

Он уставился на нее так, словно она была драгоценной жемчужиной.

— Что будем с ней делать? — он, наконец, посмотрел на меня.

— Просто запри ее.

— Альберт! — возмутилась Конни.

— Иначе она сбежит, Конни, а мне все еще нужно с ней поговорить. Пожалуйста. Я зайду к ней позже.

— И поставишь под угрозу всю нашу миссию. Она болтушка. Ты никогда не продумываешь свои действия до конца, Альберт.

— Забавно, что ты это говоришь. Она ничего не сказала Роберту, потому что иначе ее бы здесь не было.

Я свирепо посмотрел на нее, а затем увидел, как Гельмут отнес спящую фигурку в одну из построенных нами тюрем.

Поверить не могу, что собираюсь запереть там девушку, и не какую-нибудь, а лучшую подругу Катрины. Но мне нужны ответы.

— Она дерзкая, — со смешком сказал Гельмут, когда вернулся.

— Вы все идиоты, — Конни умчалась обратно в бревенчатый дом.

— Я не хотел, чтобы он привозил ее сюда, — сказал я Калебу и Гельмуту.

— Ты же понимаешь, что не можешь просто отнести ее обратно, верно? Конни права, она поставит наш секрет под угрозу.

— Но и оставить ее здесь мы не можем.

— Она может помогать Исси. Если покажешь ей детей, она смягчится, как и все остальные, — заметил Гельмут.

Я снова потер свое лицо. Весь этот бардак случился из-за моей сумасшедшей одержимости девушкой, даже лица которой я не знал.

— Я поговорю с Робом, — сказал я и ушел, чтобы найти своего дракона.

***

Я понимал, что Роберт сделал это ради меня, но я честно не хотел, чтобы он приносил ее сюда. Теперь девушка не сможет вернуться домой.

Я сказал ему, что нам нужно попробовать поискать Эндрю.

— Ал, ты думаешь, это разумно?

— Я сохну по этому парню, Роб, — я был зол, и сарказм слетел с моего языка. — Нет смысла отрицать это. Пожалуйста, помоги мне.

— Хорошо, хорошо, полетели.

Он преобразился, и как раз в тот момент, когда я был готов забраться ему на спину, Эндрю вышел из леса.

Я замер. Мне так сильно хотелось обнять его, но я не мог. Это было неправильно. Но еще никогда я не был так рад возвращению кого-либо.

Я прищурился, а затем все вокруг засыпали его вопросами, больше похожими на обвинения. Он был цел и невредим.

— О, заткнитесь, — Эндрю, наконец, вышел из своего оцепенения. — Я исцелился.

— Как?! — закричал один из ребят-разведчиков. — Я сам видел, как стрела попала тебе в ногу. Как она зажила, Эндрю?

— Маркус, дай мне пройти.

— Ты гребаный шпион! — он толкнул Эндрю.

— Нет, я был в Священной пещере! — выпалил он, и весь лагерь затих. Мы все уставились на него.

— Ты все еще девственник? — спросил Калеб, и несколько мужчин рассмеялись.

— Ха-ха, смейтесь сколько влезет. Мне все равно. Мне нужно выпить, — сказал он, и я увидел, как его рука слегка задрожала, когда один из мужчин протянул ему бурдюк с вином.

Эндрю сел на бревно, а мы все собрались вокруг него, ожидая, что он заговорит, но он не произнес ни слова.

— Эндрю, — позвал я, и он посмотрел на меня. — Что находится внутри Пещеры?

Он покачал головой.

Мы все застонали в унисон. Никто никогда ничего не раскрывает, и это сводило меня с ума. Ну почему?! Мне дико интересно, что там внутри.

Он сделал еще глоток, и край его рукава слегка сдвинулся. Я увидел отметину у него на запястье. Метка, которая была у всех, кому удалось выйти оттуда живыми.

— На что это похоже? — спросил Нил.

— Это то же самое, что спросить меня, что внутри. Цена слишком высока. Прошу, не спрашивайте меня, — он встал и пошел к своему домику на дереве с бурдюком в руке.

— Ты видел метку? — спросил Гельмут, и я кивнул.

— Я начинаю тебя понимать, — сказал Роб, уже вернувшись в свой человеческий облик. Он понял, чем меня так зацепил Эндрю. Этот парень был воплощением того, кем я хотел быть.

Я не мог влюбиться в парня. Это ж вообще в голове не укладывается.

КЭТИ

На следующее утро я почувствовала себя лучше, но у меня было сильное похмелье от всего выпитого вина.

Я вытащила еще одно семечко и почувствовала, как происходит трансформация.

Я проспала еще час или около того и проснулась, когда послышались голоса.

Я встала, пошла к озеру умыться.

Я продолжала смотреть на метку.

Почему я видела двух детей?

Что это значит?

Я всегда думала, что пруд точно показывает, каким будет будущее, но я не могла иметь детей от обоих мужчин, это само по себе было бы изменой.

Если только это не означало, что я не собираюсь быть с Альбертом?

По крайней мере, у меня будет ребенок или два, даже если они будут от двух разных мужчин.

Я пожалела, что вообще вошла в эту чёртову Пещеру. Мне ещё много лет будут сниться кошмары. Но моё имя уже написано кровью в книге дракона, а у меня навсегда останется эта метка, которую все хотят, но не все достойны.

— Ты в порядке? — спросил Альберт.

Я вздрогнула, тем самым рассмешив его.

— Прости, я не имел в виду…

— Все в порядке.

Я села.

— Почему ты пошел в Священную Пещеру?

Я покачала головой.

— Я не хотел. Услышал голоса, у меня кружилась голова от потери крови. Я не понимал, что это за место, пока не стало слишком поздно. Я просто хотел доставить свою задницу в безопасное место, Ал. У меня не было другого выбора, кроме как дойти до конца.

— Ты знаешь, что заставляешь меня чувствовать себя все менее и менее достойным быть королем?

Я посмотрела на него.

— Прости.

— Тебе не нужен дракон. Ты искренне заботишься о других. Ты лучший лучник в Пейе.

— Ой, да ладно тебе, — разозлилась я.

Он рассмеялся.

— Я серьезно. Ты настоящий мужчина, Эндрю.

Я не мужчина, и когда он узнает об этом, то почувствует себя еще менее достойным.

Я встала и надела рубашку.

— Конни уже приготовила чистую одежду. Просто отдай ей грязное, она выстирает и заштопает.

— Спасибо, — хмыкнула я и прошла мимо него.

— Не за что, — тихо проговорил он. — Я рад, что с тобой все в порядке, Эндрю.

— А я-то как рад.

Шок, должно быть, все еще не прошел, потому что я даже говорила не так, как Эндрю.

Мне все еще нужно было осознать то, что я сделала. Я стала пятым человеком, который вышел из Священной Пещеры живым.

***

Я вошла в бревенчатый дом, и Конни протянула мне стопку чистой одежды. Она взяла мою после того, как я переоделась, и сказала, что вернет ей прежний вид.

Никто больше не дразнил меня из-за девственности.

— Она проснулась, — сказал Гельмут Алу, и тот встал.

— Кто проснулся? — спросила я Исси.

— Идиоты, — она покачала головой и ушла, не ответив на мой вопрос.

Я последовала за Алом в ту часть лагеря, где они сажают в тюрьму всех, кто был против них, и замерла, когда услышала хорш знакомый голос.

— Черта с два я вам что-то скажу.

— Мэгги, пожалуйста!

Мэгги здесь.

Я ворвалась внутрь и уставилась на свою лучшую подругу. Я посмотрела на Ала.

— Это не то, о чём ты подумал, — оправдался он.

Думай, Кэти, думай.

— Кто она такая и что, черт возьми, она здесь делает?

— Я не просила за меня заступаться. Отвали, — закричала на меня Мэгги.

— Закрой рот, — я посмотрела на нее несколько коротких секунд и снова на Ала.

— Ты разговариваешь с леди, — предупредил Ал.

— О, теперь она леди. А я думал, тебе не нравятся простолюдины.

— Это было раньше. Что с тобой не так? Священная Пещера тебя испортила?

— Ты был в Священной пещере? — снова заговорила Мэгги, но я проигнорировала ее.

— Кто она, Ал?

— Мэгги.

— Мэгги, которая… — он кивнул. — Черт возьми, ты говорил, что от нее тебе нужна только информация.

— Да, Роб привел ее сюда, когда она ничего ему не сказала. Я здесь ни при чём.

— Если хочешь победить в этой войне, перестань циклиться на девушке, с которой встречался всего раз, и сосредоточься на деле. Она мертва, Ал. Информация о том, как именно она умерла, не вернет ее обратно.

Я развернулась и ушла.

— Вот почему я здесь, из-за Катрины, — Мэгги хмыкнула.

— Просто скажи мне, как она умерла.

— Верните меня домой.

— Ты же понимаешь, что я не могу.

Их разговор затих на расстоянии, а у меня заурчало в животе.

Я ела как зверь и ничуть не удивилась, когда Ал вернулся с Гельмутом и Калебом, но без Мэгги.

Я покачала головой. Я должна рассказать ей, кто я такая.

Я встала и положила бутерброды на тарелку со стаканом козьего молока.

— Мы собирались отнести ей еду, — сказал Гельмут.

— Я отнесу, — сказала я и пошла в тюрьму.

Я наблюдала за ней сквозь перекладины.

— Не надо прожигать меня взглядом, я не голодна.

— Мэгги, тебе нужно поесть.

— Ты что, не понимаешь…

— Это я, не узнала? Теперь ешь, — я поставила тарелку под дверь, а она продолжала смотреть на меня.

— Кто ты?

Я закатила глаза, и она ахнула. Она прикрыла рот ладонью и подошла ближе к решетке.

— Кэти, — прошептала она. — Как?

— Тони, — прошептала я в ответ. — Он дракон, — я сняла с пояса кошель и показала ей. — Эти зерна, они волшебные и делают меня таким каждый день. Только никому не говори, Мэгги, пожалуйста.

— Он не знает?

— Никто не знает. Он думает, что я мертва. Почему он думает, что я мертва?

— Ты же ушла на войну. И как тебя теперь зовут?

— Эндрю, запомни. И еще мы должны притвориться, что не знаем друг друга, потому что, если Альберт узнает, что я из Эйкенборо… Прошу тебя! Он уже спрашивал, есть ли у меня сестра.

— Он тебе не нравится?

— Дело не в этом. Нравится, но ты же сама понимаешь, что у нас ничего не получится. Он из королевской семьи.

Она хихикнула.

— Мэгги, — застонала я. — Так и знала, что надо держать рот на замке.

— Я никому не расскажу твой секрет. Если бы я знала, что такое возможно, я бы не говорила этой Ласточкокрылой правду.

— Ты сказала ей правду?

— Да, а потом твоя мать расстроилась из-за меня….

— Мама все еще жива? — спросила я.

— И Сэм, и Фэллон, — сказала Мэгги.

— А что с остальными? — слезы навернулись мне на глаза.

— Твой отец скончался через несколько недель после твоего побега. Он был серьезно болен, Кейт, и остальные бы не выжили, если бы не Тони. Я должна была догадаться, что он дракон.

Молчание затянулось, слезы потекли по моим щекам.

— Мне жаль, Кэти, — прошептала она.

— Эндрю, — поправила я, после чего встала и ушла.

Я пошла в лес и плакала о тех, кого потеряла. Я больше никогда их не увижу.

ГЛАВА 20

АЛЬБЕРТ

Я отпустил Мэгги после того, как Эндрю сказал мне вытащить голову из облаков и вспомнить, зачем мы здесь.

Нам нужно планировать дальнейший ход войны.

Эндрю определенно стал вести себя иначе, и это вызвало у меня еще большее любопытство. Я даже не знал, изменился ли он.

Мэгги оказалась милой девушкой. После того, как я объяснил ей, зачем мы затеяла эту войну, почему это было необходимо, она стала дружелюбной и помогала на кухне.

Исси, конечно, была только рада лишней паре рук, и она тоже готовила.

Одно я могу сказать о простолюдинах: они могут приготовить еду из ничего.

Нам уже не надо так много охотиться, с тех пор как Мэгги сменила Исси, но ей все еще нужна помощь Исси, поскольку они готовили для кучи голодных драконьих пастей. Они мало чем отличаются от людей в этом плане, просто у них больше места в желудке, чем у обычных детей, и они всегда голодны.

Мы тоже многому научились у Мэгги, когда она готовила.

Я проникся уважением к простолюдинам. У них была своя магия.

Мэгги ещё не рассказала мне, как умерла Катрина, но я не купился на её слова о том, что они с Эндрю не были знакомы.

То, как они вели себя друг с другом, сводило Гельмута с ума.

Он был влюблён в Мэгги, и она устроила ему настоящий ад.

У Эндрю и Мэгги была связь, это точно, но никто из них не был драконом.

Может быть, они были похожи на нас с Катриной — или Кэти, как называла ее Мэгги.

Хотел бы я знать ее так же хорошо, как знала она, но, как бы я ни старался, она категорически отказывалась рассказывать мне о том, как умерла Катрина.

Однажды я застал Эндрю и Мэгги на озере в весьма компрометирующей ситуации. Он показывал ей свой член. Мне оставалось только развернуться и уйти.

У них была очень странная дружба, и когда я спросил Эндрю об этом, он сказал, что ему было любопытно, и она сказала, что покажет ему свою «подружку», если он покажет ей своего «дружка».

Гельмуту бы это понравилось.

И все же это был не очень хороший ответ. Мужчины возраста Эндрю так не делают. Это скорее свойственно двенадцатилетним мальчикам.

Он был странным, иначе и не скажешь.

Я собрал новый отряд разведки и был удивлен, когда Эндрю попросил меня записать его в этот отряд.

Пещера изменила его, это точно.

Мне все еще было интересно, что он увидел в пруду.

В конце концов, именно за этим все и хотят попасть в Пещеру.

Но о том, что он увидел, Эндрю никому не рассказывал.

Эти двое сводили меня с ума. Черт возьми, я точно был уверен, что Мэгги и Эндрю знали друг друга раньше, но из этого следует, что он солгал мне о Катрине.

Я собирался пойти в заднюю часть бревенчатого дома, чтобы принести Конни еще дров, но услышал голоса Мэгги с Эндрю и остановился.

— Я по-прежнему не понимаю, зачем тебе идти с ними. А вдруг с тобой что-то случится?

— Со мной ничего не случится, женщина, я могу позаботиться о себе.

— О, как мы заговорили, тоже мне мужик, — хмыкнула она.

— Замолчи, я не шучу.

— Молчу как рыба.

Тания права: Эндрю что-то скрывает.

Я отступил на шаг и проскользнул в темный закуток. Я вышел, когда они прошли мимо моего укрытия. Мэгги должна мне что-нибудь сказать, что угодно. Если я запру Эндрю, она заговорит, я уверен.

Мне придется сделать это, когда он вернется.

Мне нужно выяснить, что они скрывают.

В тот вечер после ужина я помогал мыть посуду.

— Я все еще не могу поверить, что принц моет посуду.

— Мне нужно оставаться на месте. Если нас кто-нибудь увидит, все будет напрасно.

Мэгги засмеялась, и Гельмут тоже попытался помочь.

— Одного принца более чем достаточно, кыш, — сказала она ему, и он вышел.

Я улыбнулся.

— За что ты так с ним, женщина?

— У меня есть свои причины.

— Ох, звучит страшно. Бедный Гельмут.

— Да ну, он какой угодно, но только не бедный. Кроме того, он же член королевской семьи.

— Кэти тоже была незнатного происхождения, но это не изменило моих чувств к ней.

— Да ладно тебе, Альберт, ты почти не знал ее.

— Спасибо, Мэгги, — спросила Конни.

Она просто улыбнулась Конни. Между ними что-то затянулось.

— Просто скажи мне, как она умерла, пожалуйста.

— Нет. Не скажу. Эндрю прав, тебе нужно забыть ее и вспомнить о своей цели.

— Что происходит между тобой и Эндрю?

— Ничего, просто… Просто он мне нравится, вот и все.

— Ты помогла ему снять напряжение.

Она посмотрела на меня непонимающе, а затем до нее дошло.

— Что? — спросила Мэгги. — Нет! У нас не такие отношения.

— А какие? Ты же знаешь, что Гельмута с ума сходит.

Мэгги покраснела.

— Перестань, я все еще безумно расстроена из-за вас, ребята. Катрина думала, что ты мертв, Альберт, ты не представляешь, как эта новость ударила по ней.

— Правда?

— Конечно. Ее мать даже поверила, что это была настоящая история о Золушке, ведь до этого она ненавидела тебя до глубины души, думала, что ты большой избалованный ребенок, и просто хотела высказать тебе все, что о тебе думает.

— И ей, можно сказать, это удалось.

— Она не знала, что это был ты, но после той ночи для нее все изменилось. Жаль, что она была простолюдинкой, а ты принц.

— Однажды я стану королем, это первый закон, который я изменю.

— А что, Дризельда тебя не устраивает?

— Умоляю тебя, она хуже всех. Я бы затевал войны каждую неделю, лишь бы сбежать от нее.

Мы рассмеялись.

— Это не смешно, Альберт. Эта война серьезно сказывается на Пейее.

— За мир нужно бороться, Мэгги.

— Я знаю, но все же. Ты не думаешь о людях, которые уже зависят от тебя. Людях, о которых беспокоилась Катрина.

— Хватит вызывать у меня чувство вины.

— Она была бы зла, — пробормотала Мэгги.

— Наверное, она бы отругала меня, как и ты.

Мэгги усмехнулась.

— Это да, но и влюбилась бы без памяти, узнав твои мотивы, — она вздохнула.

— Хотел бы я знать ее так, как ты.

— И я, — сказала Мэгги и улыбнулась.

— Так вы с Эндрю реально не были знакомы раньше?

— Нет, не были.

— И между вами ничего нет.

— Ничегошеньки.

— Тогда почему ты не хотела, чтобы он уходил?

Она перестала мыть посуду и уставилась на меня.

— Когда это?

— Я случайно услышал часть вашего разговора. Тания считает, что он что-то скрывает.

— Зеленая драконица. Разве этот вид не относится к патологическим лгунам?

— Это правда.

— И я слышала, что у Эндрю с ней связь.

— Так и есть, — это прозвучало как вопрос с подвохом.

— Эндрю не такой.

— Откуда тебе знать? Ты знаешь его меньше, чем я.

Она застыла на секунду, но быстро взяла себя в руки.

— Мы много разговариваем.

— И многое показываете друг другу, — поддразнил я.

Она густо покраснела.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не видел.

— Я все вижу.

Она хмыкнула.

— Я не виню тебя за любопытство, — продолжил я. — Мне просто интересно, каковы намерения Эндрю.

— В смысле?

— Ты же знаешь, что Эндрю больше по мальчикам, Мэгги.

— Нет, это не так, — она была шокирована.

— Да ладно, ты не могла не заметить.

Она начала смеяться.

— Ладно, ладно, но ты идиот, Альберт Мэлоун.

Она положила тряпку, которой мыла, и вышла из кухни.

Мы с Конни рассмеялись и закончили мыть посуду.

— Как она умерла, Констанс?

— Хорошо, после войны я расскажу теье, но сейчас тебе нужна ясная голова. Просто перестань допытываться у Мэгги. Ей должно быть тоже нелегко об этом думать.

Я улыбнулся и кивнул.

— Одно я могу сказать, Альберт. Она правда была особенной. Я понимаю, почему она украла твое сердце, ведь ее смерть была благородной. Я бы не отказалась, чтобы в моей жизни был хоть один человек, который так сильно бы меня любил.

Она положила тряпку, и я понял, что ответ Конни будет мучить меня еще долго.

Кэти умерла за свой народ, спасая Эйкенборо?

Мое сердце болело при одной мысли о ней.

Из нее вышла бы чертовски хорошая королева, а я был бы самым счастливым королем.

КЭТИ

Я приняла решение держаться как можно дальше от Альберта.

Было нелегко находиться в одном лагере с ним и Констанс.

Он продолжал разбивать мне сердце. Я знала, что он член королевской семьи и не будет хранить верность незнакомке. Мертвой незнакомке, если уж на то пошло. Надеюсь, Мэгги и дальше будет держать рот на замке.

Я знала, что зеленые глаза и королевское происхождение были ее слабостью, не говоря уже о Гельмуте.

Но надо отдать ей должное, она была чертовски зла на него.

Они ведь были парой последние десять лет, пускай и только в ее воображении.

Мои губы слегка изогнулись при мысли об этом.

Любовь простолюдинок и принцев никогда не была рецептом счастливой жизни.

Такое хорошо заканчивается только в сказках, да и там девушки на самом деле оказывались из какого-нибудь знатного рода, а то и королевской крови.

Это так несправедливо, что сказки на самом деле не о простолюдинах.

В любом случае, каковы шансы? У нас не могло быть будущего. Но тогда почему в видении была дочь? Она была желанным ребенком? Отсюда вытекает другой вопрос. Если бы я выбрала Горана, что бы это сделало с ним, с их дружбой?

Это был единственный вопрос, который не давал мне покоя, и я не хотела признаваться в ответе. Мне придется до конца дней оставаться на обочине его жизни, растить его дочь, скрывать ее происхождение.

Я не могла этого допустить.

— Эндрю, ты в порядке? — спросил Эмануаль.

— Да, просто устал.

— Могу себе представить. Ты, знаешь ли, первый мужчина, который вышел из Священной Пещеры.

— О, я не знал, что Священная Пещера отдает предпочтение женщинам.

— Или Пещера просто немного запуталась, — сказал Дэррил.

— В смысле? — не поняла я.

— Ничего, глупая шутка, — перебил Эмануэль. — Дэррил, идиот, заткнись. Я бы хотел попытаться немного поспать.

Эмануаль забрался в свой спальный мешок, и я сделала то же самое.

На что, черт возьми, намекал Дэррил? Мог ли он знать, кто я на самом деле?

Как же меня бесит, что я стала пятым человеком, который вышел из этой Пещеры. Все пять были женщинами, включая меня.

Что, если это могли сделать только женщины? Нет, это явно связано с девственностью.

Дракону все равно, мужчина ты или женщина. До тех пор, пока ты чист. Это все, что имело значение.

Я была достойна, так как никогда не была ни с одним мужчиной.

Время шло, пока мы исследовали эту сторону Тита. Вокруг нас были только звуки животных. Вдалеке завыл волк и ухнула сова. Пейя засыпала.

Я закрыла глаза после того, как положила в рот еще одно зернышко. Нельзя рисковать во время разведки.

Никто не должен узнать, что я девушка.

Мэгги просто нужно держать рот на замке.

***

В конце концов мы вернулись в лагерь с пустыми руками.

По итогам нашей разведки вообще можно засомневаться, а есть ли война.

Горан вернулся. Я скучала по нему.

Он привел с собой еще нескольких новобранцев.

— Вижу, ты уже проводишь разведку.

— Похоже, что он с каждым днем доверяет мне все больше и больше, — попыталась я пошутить.

— До меня дошли вести, что ты побывала в пещере. Ты выставила нас в плохом свете.

— Может быть, если бы вы, отпрыски королей, не валяли дурака все эти… Сколько? Двенадцать лет? Вы тоже могли бы получить потрясающий шрам на заднице.

Горан рассмеялся.

— Туше, — уступил он. — Но это наша королевская привилегия. Чтобы однажды мы могли сделать наших женщин счастливыми.

Он снова флиртовал.

— Прекрати это, и ты свинья, — сказала я и пошла искать Мэгги.

Я нашла ее и Гельмута за домом. Что ты творишь, Мэгги?

Я прочистила горло, заставив ее подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Ты вернулся, — взвизгнула она и прыгнула в мои объятия. Она слегка подняла глаза.

— В чем дело, Мэгги? Я не могу читать твои мысли.

— Черт, ладно. Я поговорю с тобой позже, — бросила она Гельмуту.

— Серьезно? — прорычал Гельмут.

— Извини, — я пожала плечами. Мы ушли, оставив его ругаться тихонько под нос.

— Он возненавидит тебя, если узнает правду, — шепотом сказала она, потому что я предупредила ее, что у драконов невероятно чуткий слух.

— Что случилось, Мэгги?

— Я ничего не говорила, клянусь, но он сам заговорил об Эндрю.

— Что?

— Он думает, что ты не такой, как они.

Я прищурилась.

— В каком смысле?

— В смысле тебе нравятся мужчины. Ты можешь выглядеть как один из них, но твои чувства выдают тебя.

Я фыркнула, наконец-то поняв, что имел в виду Дэррил. Повезло так повезло. Они все поверили, что Эндрю просто голубой.

— Мне все равно, — сказала я вслух.

— Это не так.

— А ты что творишь, Мэгги? Ты же знаешь, что это ничем хорошим для тебя не кончится.

— Ничего не могу с собой поделать, это все Гельмут Маккензи. Моя тайная любовь на протяжении последних десяти лет.

Я рассмеялась.

— Тебе будет больно.

— Может, хватит? Они прямо сейчас меняют мир, они могут изменить все, что угодно. Имей немного веры в них. Однажды они станут королями, которые надерут всем задницы.

— О, а ты, значит, собираешься стать королевой?

Ее улыбка погасла.

— Мне не нравится, когда ты такая практичная. Я возвращаюсь к Гельмуту, — она развернулась, чтобы пойти обратно к нему.

Я же пошла к озеру.

А когда я захотела вернуться, из кустов вышла Тания. Она была быстра и навалилась на меня сверху.

— Прекрати, я не собираюсь играть в твою долбаную игру.

— Ты умрешь сегодня, независимо от того, кем или чем ты являешься.

Она выпустила зеленый туман, и я закашлялась, но он не задушил меня. Просто ввел в транс. И я увидела своего отца.

— Папа, — позвала я. Я снова была Кейт.

Я бросилась в его объятия и заплакала.

— Ты жив, Мэгги сказала… — его улыбка исчезла, и он покачал головой.

— Ты мертв? — слезы навернулись мне на глаза

— Я не знаю. Это кажется таким реальным. Я не понимаю.

— Я понимаю. Она убила меня, и тебя послали встретить меня.

— Нет, милая. Не думаю, что дело в этом.

Дракон исчез. Эндрю исчез.

Здесь были только я и Николас Сквайр.

— Тогда что мы тут делаем, папа?

— Я не знаю, милая, — его глаза тоже наполнились слезами. — У нас так и не было возможности попрощаться. Я был неправ.

— Папа…

— Нет, для меня большая честь, Кэти, что ты моя дочь. Твоя любовь ко мне была одной из величайших радостей в этом мире, и я горжусь тем, что являюсь твоим отцом. Ты заняла мое место на войне, в которой я бы не выжил, — он коснулся моей щеки. — Я не знаю, что я здесь делаю, но я постараюсь задержаться как можно дольше. Итак, где мы находимся?

— Я сражаюсь за повстанцев, папа.

— Что?

— Это не то, что ты думаешь. Альберт не умер, как и Гельмут, и Калеб. Они во главе восстания.

— Значит, война была напрасной?

— Нет, она нужна для чего-то большого. Они пытались обойтись без войны, но не смогли, потому что наши замечательные короли думали только о себе.

— Почему ты решила, что умерла?

Я рассмеялась и рассказала ему историю обо мне и Тании. Он слушал внимательно. Он не был таким предубежденным, как я.

— Может быть, именно эта связь и привела к тому, что мы сейчас здесь, Кейт.

— Связь? Пап, ты не можешь говорить об этом всерьез.

— Тогда что мы здесь делаем?

— Должно быть, она убила меня.

— Я так не думаю. Тебе сказали, что в той связанной паре у человека были те же способности, что и у его дракона.

— У меня из рук не выходит зеленый туман, папа.

— Нет, но у тебя есть способность выпутываться из щекотливых ситуаций.

— Только потому, что у меня язык без костей. Но я не умею убеждать людей.

— Думаешь?

— Я ведь не смогла убедить тебя, не так ли?

— Нет, потому что я твой отец и не представляю для тебя угрозы.

Я поняла, что он имеет в виду. Это случалось только тогда, когда я попадала в непростые ситуации.

— Приручи ее и посмотри, что произойдет.

— Она дракон, пап.

— Ты можешь это сделать, Кейт. Ты сражалась на войне последние три года. Приручить дракона должно показаться тебе пустячным делом.

Папе всегда удавалось внушить мне чувство, что я способна на все. Я крепко обняла его.

— Я люблю тебя, милая.

— Я люблю тебя сильнее, — ответила я и внезапно перестала чувствовать его объятья.

Я открыла глаза и оказалась окружена густым темно-зеленым облаком.

Я оттолкнула Танию от себя. Я все еще была Эндрю и видела перед собой толькое ее огромные глаза.

— С меня хватит! Хочешь сразиться? Ладно, давай покончим с этим, — крикнула я голосом Эндрю.

Она хотела превратиться в дракона, но я прижала ее к земле.

Чей-то голос кричал, чтобы мы остановились, но я не могла.

— Ты прекратишь это сейчас же и отпустишь меня. Ты забудешь все это, забудешь обо мне, забудешь о том, кто ты есть.

— Что ты делаешь? — спросила я, и ее лицо онемело.

— Нет, этого не может быть, — пробормотала она, тщетно пытаясь сменить облик.

Она сделала глубокий вдох.

— Покажи себя, — заговорила она еще более низким голосом. Ее глаза стали ярко-зелеными, и на долю секунды я превратилась обратно в Кейт: я почувствовала себя меньше, одежда Эндрю повисла на мне, как лохмотья, но стоило мне оттолкнуть Танию, и одежда снова стала как раз, и я была выше, и сил у меня было больше. Эндрю вернулся.

Сколько очевидцев успели заметить Кейт, я не знала, но Тания — лгунья и обманщица. Мне плевать, что и кому она расскажет.

Она ударила меня, и я отпустила ее. Она сразу же обернулась драконом, пока я вставала и сплевывала кровь на землю.

— Ты в порядке? — спросил только что прибежавший Ал.

— В порядке, — хмыкнула я. — Я навалял ей, Ал. Она пыталась убить меня.

Он посмотрел на меня.

— Что это было? Мы видели, что она сделала. Что ты скрываешь? — налетел на меня с вопросами Маркус.

— О чем ты? — не понял Альберт.

— Он изменился.

— О, да ладно вам. Это все ее драконья магия. Она может заставить любого из вас увидеть все, что угодно.

Альберт посмотрел на меня.

— Знаете что? Верьте, во что хотите. У меня нет на это времени.

Я пошла в свой домик на дереве. Умоюсь позже.

Я видела отца. Почему я увидела Николаса Сквайра? Это странно и непонятно.

Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, и думала о том, что же, черт возьми, только что произошло. Я тихонько вздрогнула, услышав, как кто-то поднимается по лестнице.

Запах Мэгги заполнил комнату.

— Прости меня. Если бы я знала, что она следит за тобой, я бы не ушла.

— Нет, ты ушла, потому что не можешь смириться с правдой, Мэгги.

Она подошла и села рядом со мной.

— А Горан знает о тебе?

— Да, он знает. А теперь, пожалуйста, уходи, я хочу побыть одна.

— Что случилось?

— Ничего, просто уходи, пока у Ала не возникло еще больше вопросов, пожалуйста.

Она кивнула и ушла.

***

Ближе к ночи я отправилась к озеру. Я застыла, увидев, что Альберт и Констанс тоже наслаждаются купанием.

Я спряталась за деревом, но не смогла уйти.

Мне нужно было услышать их разговор, услышать все. Чтобы мое сердце разбилось окончательно, чтобы я больше никогда не поддалась обаянию принца.

Но тут Конни упомянула имя Эндрю.

— То, что сказал Эндрю, действительно правда. Тания — Зеленый Пар. Она сделает все, чтобы вбить клин между ним и тобой.

— Не знаю… Роб считает, что он скрывает что-то еще, помимо своей ориентации.

Я закрыла глаза. Вот что он думает.

— Ты все еще веришь в это? Может, Пещера исправила его.

— Пещера, конечно, волшебная, но не настолько.

Идиоты. Любовь есть любовь, неважно к кому.

Я встала, не заботясь о том, услышат они меня или нет, и направилась обратно в лагерь.

Мэгги чуть было не врезалась в меня.

— Где Альберт?

— Мэгги, что-то случилось?

— Его дракон…

— Что с ним? — голос Альберта раздался прямо у меня за спиной.

Мэгги запнулась, уставившись на его обнаженное тело. Я отвела взгляд.

— Эммм.

— Мэгги! — разозлилась я.

— Ой, прошу прощения. Он сейчас убивает Исси.

— Что? — воскликнул Альберт, и они с Конни бросились к лагерю.

— У него действительно красивое тело.

— Серьезно,? Это все, о чем ты думаешь? Что значит «он убивает Исси»?

— То и значит. Кислотой. Тания отвергла его. Причем жестко, Кэти, — тихо добавила она.