Звёздный камень

Глава 4

– Прентиса, – повторила Софи, не зная, радоваться ей или злиться. – Того самого Прентиса, который якобы слишком слаб, чтобы я проникла в его разум?

– Именно его, – кивнул магнат Лето, и ярость Софи взяла верх.

Раньше Прентис был Хранителем «Черного лебедя», защищавшим самые важные тайны. И он позволил Совету разрушить свой разум, лишь бы скрыть существование Софи. Он провел много лет в подземной эльфийской тюрьме, дожидаясь, пока ее способности разовьются достаточно, чтобы его исцелить. Но когда Софи была наконец-то готова – а Совет освободил Прентиса из Изгнания, – его сознание исчезло, оставив за собой лишь пустую оболочку.

Ничто не могло вернуть его – но несколько недель назад Прентис очнулся. Софи думала, что он поправился, но, к сожалению, его разум все еще был разрушен. Она умоляла «Черный лебедь» пустить ее исцелить его, но каждый раз ей отвечали, что разум Прентиса был слишком слабым, слишком хрупким, слишком нестабильным.

– Почему вы мне солгали? – резко поинтересовалась Софи, и Эдалин успокаивающе уложила ладонь ей на плечо.

– Я не лгал, – заверил магнат Лето. – Я сказал, что он не готов к исцелению, а не к чтению мыслей.

– А я-то думала, что только я с моими усиленными способностями могу проникать в разрушенный разум, – возразила Софи.

– Так и есть. Я дорого заплатил за попытку. Но мне нужно было понять, в чем заключалась причина его лебединой песни.

Эти слова были кодом «Черного лебедя», сообщающим, что передавший его находится в огромной опасности. Прентис подал сигнал прямо перед тем, как Совет арестовал его, будто знал, что случится.

– Тогда почему мне нельзя проникнуть в его разум? – спросила Софи.

– Потому что… боюсь, я начну умолять о его исцелении. Ты даже не представляешь, как больно оставлять его во тьме. Но чтобы вернуться в сознание, его разуму нужно окрепнуть. Он слишком многое пережил – и если его рассудок вновь помутится, боюсь, исцелять будет нечего.

Дрожь в его голосе слегка поумерила злость Софи.

А ее остатки испарились, когда она признала, что опасается того же.

С момента, как Прентис пожертвовал своим разумом, многое в его жизни изменилось. Его жена, Сира, растворилась в световом прыжке. А сын, Вайли, вырос, практически не помня отца. Слабый разум не смог бы пережить такое количество горя.

– Могли бы хоть сказать, что происходит, – проворчала Софи.

– Знаю. Когда дело касается Прентиса, мне сложно мыслить разумно. Видимо, чувствую себя слишком виноватым.

– А мне, по-вашему, каково? Он сошел с ума из-за меня!

– Осторожнее, Софи, – предостерег Грейди. – Ты видела, куда подобные мысли завели Алдена.

Вина Алдена из-за его роли в поимке Прентиса – хотя тогда он не знал, что Прентис был хорошим – разрушила его рассудок. Если бы Софи не обнаружила в себе силу исцелить его, он бы до сих пор страдал в плену безумия.

Глубоко вдохнув, она указала на черный диск.

– Надо понять, что это за символ. И самый легкий способ – отвести меня к Прентису, чтобы поискать другие воспоминания. Без исцеления.

Магнат Лето сжал зубы, и Софи приготовилась к отказу. Но когда он заговорил, то сказал:

– Полагаю, можно договориться на завтра.

– Почему не сейчас? – надавила Софи.

– Сегодня не лучший день для тайных встреч, – напомнил Грейди, указывая на кристалл регистрационного медальона, висящий на шее. Он отслеживал ее местоположение – и хотя технопат мог обойти сигнал, после событий в Фоксфайре Совет, скорее всего, пристально за ней наблюдал.

– Думаешь, завтра будет безопаснее? – поинтересовалась Эдалин.

– Да, если тщательно все подготовить, – магнат Лето убрал черный диск в карман плаща. – На всякий случай я проверю его на ферменты. Заодно попробую узнать, из чего он. А от этого нужно избавиться.

Он протянул Бриэль плащ Кифа.

– Сохранить маячок? – спросила та.

– Нет, лучше избегать внимания «Незримых», пока мы не поймем предназначение диска. Пусть думают, что мы уничтожили плащ, не раскрыв их секрета.

Бриэль направилась к двери; на каждом шагу ее кудряшки подпрыгивали.

– Огня будет достаточно?

– Главное, чтобы маячок полностью расплавился, – он обернулся к Софи. – Мы с мистером Вакером зайдем за тобой на рассвете. Думаю, взять с собой когната будет разумно. Он не сможет попасть в разум Прентиса, но поможет усилить ментальную энергию.

У Софи скрутило живот.

– Фитц знает, что Киф стоит за сегодняшним инцидентом?

– Если и нет, то скоро узнает. Перед уходом из кампуса со мной связался его отец, и я пообещал рассказать все подробности. Полагаю, он боится, что был замешан его старший сын. А что? Это плохо?

– Возможно. Фитц странно себя ведет. Как будто пытается притвориться, что они с Кифом не были лучшими друзьями.

– Иногда так проще, – тихо заметила Эдалин. – Скучать по кому-то бывает слишком больно. Злиться безопаснее.

Обычно Фитц действительно злился. Но на Кифа он реагировал по-другому.

С меньшей злостью. Скорее… со страхом.

– Ну, в одном я точно не сомневаюсь, – произнес магнат Лето, вытаскивая свой проводник – тонкую палочку с регулируемым кристаллом для прыжков на конце, – ты знаешь, как помогать друзьям в тяжелые времена. Возможно, завтра тебе удастся помочь мистеру Вакеру. А пока что постарайся отдохнуть. Прентису ты понадобишься в лучшем виде.

На этих словах он исчез, оставляя за собой зудящую пустоту.

– Пожалуй, пойду приму душ и лягу пораньше, – решила Софи, целуя родителей в щеки, а потом направляясь наверх, на третий этаж, полностью занятый ее спальней.

– Думаешь, сможешь уснуть? – окликнула ее Эдалин.

– Вряд ли.

Но никто не предложил ей снотворного. Они знали, как сильно Софи его ненавидит: враги слишком часто ее усыпляли. Даже Сандор ничего не сказал, закончив еженощную процедуру осмотра комнаты. Но он был внимательней обычного, залез в каждый угол и в каждую щелочку, несмотря на то, что лепестки цветочного ковра не были потревожены ни единым следом.

– Все чисто, – сообщил он, заглянув под огромную кровать с балдахином. – Если понадоблюсь, я прямо за дверью.

Как только он вышел, Софи запрыгнула прямо в душ, смывая последние крохи стекла под теплыми разноцветными струями. Крутясь в потоке воды, осколки казались ничтожными. Но из головы не выходили слова Кифа.

«Иногда, чтобы улучшить ситуацию, ее нужно усугубить».

С каждым напоминанием поднималась волна эмоций. Страх. Сомнение. Ужас.

Софи закрыла глаза и представила чувства в виде плотных нитей, а затем скрутила их в узел в груди, как учил Старейшина Бронте. Клубок обжигал, и она прижала ладони к коже, глубоко дыша, пока чувства остывали.

«Волнение приносит силу, – сказал ей Бронте. – Лучше принять его, чем пренебречь».

Но когда она забралась в кровать и крепко прижала к себе Эллу – ярко-синюю плюшевую слониху, без которой не могла спать, – зажглись новые нити страха. Даже когда Игги, ее крошечный домашний имп, вспорхнул на подушку и прижался к ней своим пушистым синим тельцем, его писклявое урчание не помогло расслабиться. Могло помочь только одно – то, что она слишком боялась пробовать.

Ее усиленные телепатические способности позволяли вытягивать сознание невероятно далеко и передавать мысли на другой конец света. Обычно она использовала эту способность, чтобы общаться с Фитцем – или проверять, как там Силвени и все ли хорошо с ее беременностью. Но сегодня ей нужно было поговорить отнюдь не с ними.

«Киф?»

Она послала мысль крутиться в бездонную черноту, толкая зов изо всех сил. Раньше она всегда общалась только с телепатами и не пробовала ничего другого – этими словами Софи обычно оправдывала свое бездействие. Но на самом деле она боялась, что не сможет ему доверять.

Или что он проигнорирует ее.

«Киф?» – еще раз позвала она, вновь и вновь повторяя его имя. Он не мог ответить ей сам, поэтому нужно было связаться непосредственно с его мыслями.

Она прижала сознание ниже, представляя, что нацелилась на его разум, как стрела, рассекающая ночь. Прилив тепла переполнил голову, когда она наконец достигла цели, а вместе с ним послышалась одинокая дрожащая мысль.

«Фостер?»

«Да! – передала Софи, но слишком громко. Чуть понизив ментальный голос, она спросила: – Слышишь меня?»

«ОФИГЕТЬ. Присуждаю тебе победу за самый жуткий телепатический прием!»

«Прости! Я тебя напугала?»

«А ты как думаешь? Как Фитц не писается, когда ты такое вытворяешь… или, погоди, ПИСАЕТСЯ?»

«Какой же ты противный».

«Я не противный. Я реалист. И, эм… значит, ты сейчас просматриваешь мои воспоминания?»

На самом деле, Софи не знала, сможет ли сделать это на таком расстоянии, но это было неважно. Она не раз поплатилась за нарушение законов телепатии.

К тому же, раз она собиралась довериться Кифу, надо было поверить.

«Я слушаю только то, что ты говоришь», – заверила она, хотя самые громкие мысли гудели на задворках сознания, как включенный телевизор. Поэтому она слышала, как он радуется тому, что она в порядке – и еще больше тому, что с ним все еще разговаривают. А еще он очень волновался, что кто-нибудь их застукает.

«Я не вовремя?» – спросила она.

«Нет. Но я рад, что Руй с Алваром так крепко спят. А то я завизжал и задергался, когда услышал твой голос».

Софи поежилась, подумав о том, как близок Киф к одному из ее похитителей – и к псионипату, напавшему на них с Бианой.

«Можешь выйти, чтобы поговорить?»

«Мне нельзя покидать комнату без одного из них. Но можно поговорить и здесь, главное – не шевелиться. Ну… как дела? Что-то случилось?»

«Помимо того, что ты разрушил часть Фоксфайра?»

«Эй, была моя очередь взрывать школу. А то ты заграбастала все веселье».

«Это не шутка, Киф».

«Все зависит от нас. Захотим – станет!»

Софи вздохнула, посылая мысленную рябь раздражения.

«Никто ведь не пострадал, так?» – спросил он.

«В этот раз тебе повезло», – согласилась она.

«Везение тут ни при чем. Я все продумал».

«Именно такая самоуверенность тебя и погубит».

«Не обязательно. Знаю, тебе неприятно это слышать – и, поверь, я тоже не рад, – но… я, вроде как, важен для их планов. По крайней мере, мне так кажется. Я все еще разбираюсь. Но они точно хотят, чтобы я был с ними. Надо просто втереться к ним в доверие, пока они не сказали, в чем дело. И сегодня я в этом преуспел. Финтан точно был готов вступить в команду Кифа, когда я пришел на место встречи, чтобы меня забрали в убежище».

От его слов Софи подташнивало. Но она напомнила себе, что у него есть причины – те же, по которым она с ним связалась.

«Раз ты действительно останешься с ними, то позволь мне помочь. Тебе нельзя постоянно убегать, рано или поздно тебя поймают. Поэтому я буду связываться с тобой каждую ночь, и ты будешь рассказывать, что узнал».

«А идея-то хорошая, – признал он. – Правда, так я не смогу воспользоваться гениальным планом побега. В нем даже нет никаких взрывов. Только КУЧА шкур шелки».

Губы Софи дрогнули в неподходящей моменту улыбке.

«Но я не смогу рассказывать все, – тихо добавил он. – Только то, что меня не выдаст».

«Знаю. – Софи попыталась не задумываться, сколько всего он уже скрывает. – Когда безопаснее всего с тобой говорить? Ночами? Или лучше по утрам?»

«Ночами, определенно. Мои тренировки начинаются рано – и ты, скорее всего, навоображала себе кучу ужасов, но на самом деле я не делаю ничего такого».

«Все изменится, как только они тебе поверят».

«Да. Наверное».

Самое время было сказать, что на этот случай у него тоже припасен гениальный план. Но разум Кифа был до боли тих.

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

«Знаю. Не обещаю, что не буду участвовать ни в чем сомнительном. Но я знаю, где пролегает черта, и не пересеку ее».

Софи чувствовала нити его уверенности, проникающие глубоко, словно корни. Но она не знала, выдержат ли они приближающуюся бурю.

Надо будет за ним приглядеть.

«В какое время лучше всего с тобой связываться? Как сейчас?» – спросила она.

«Ага. Все, считай это свиданием. Скажи своим парням не ревновать».

Софи пожалела, что в мысленном разговоре нельзя закатить глаза.

«Нет у меня парней».

«Даже не знаю. Мне на ум приходит пара ребят, которые не обрадуются новостям о Кифостер».

«Кифостер?»

«Звучит круче, чем Софитц и Дофи, да? А про Челкастого могу даже не начинать. Кстати, не думай, что я не заметил новые кольца. У Фитцстера такие же, да? Как же мило они должны смотреться, когда вы держитесь за руку и заглядываете друг другу в глаза».

«Мы не заглядываем друг… почему мы вообще об этом заговорили?»

«Предпочтешь послушать о том, как громко храпит Руй? Или о том, что в комнате пахнет гнойными ногтями? Или о безумных теориях Алвара про Форкленатора?»

А ведь действительно – Киф сбежал до того, как мистер Форкл рассказал о магнате Лето.

«Ты выяснила еще одну его личность, да?» – догадался Киф.

«Да. Но мне кажется, что лучше тебе не знать. У тебя и так слишком много секретов».

«Ну вот, портишь все веселье своей логикой».

«Такая у меня работа».

«Это не значит, что нужно так хорошо с ней справляться, – хотя приятно, что кто-то обо мне заботится».

«Ты задачу не облегчаешь».

«В этом мы схожи».

Проплывшая мысль была четкой: Киф собирался защитить ее. От этого сердце одновременно воспарило и потяжелело.

«Ты выяснил еще что-нибудь важное?» – спросила она.

«Если бы. Они пока не разрешают встречаться с остальными членами ордена. А я сейчас живу в ветхой хибаре, куда приводят всех новичков, потому что тут ничего нет. Собственного кристалла или проводника у меня тоже нет, а те, которые мне дают, всегда приводят в обычные точки сбора».

«Они доверились тебе настолько, что позвали в Убежище», – напомнила Софи.

«Только потому что им нужно было устроить хаос. Они понимали, что не попадут в заповедник. Просто хотели выставить Совет в дурном свете и напугать народ».

«В канцелярию проникли с той же целью?»

«Нет, о ней они ничего не говорят, так что там что-то важное. У меня есть целый список всего, что нужно выяснить, и канцелярия в нем присутствует».

«А что еще в нем есть?»

«Врать не буду – МНОГО чего. Но я пытаюсь сосредоточиться на деталях, которые помогут с ними расправиться».

«Ну… у меня есть кое-что интересное». В ее мыслях появился символ с черного диска, найденного в плаще.

«Думаешь, я знаю, что это?» – спросил Киф.

«Ты не встречал этот символ?»

«Не-а. А что? Где ты его нашла?»

«Раз не знаешь, думаю, не стоит и говорить. Возможно, они пытаются скрыть его от тебя. Просто следи, не всплывет ли он, хорошо?»

«Учел. Что-нибудь еще?»

«На ум ничего не приходит».

«Чудесно. Теперь мой черед задавать вопросы, – он помолчал, как будто готовился к чему-то невероятно важному. – Как Диззни отреагировал на кольца?»

Софи покачала головой, отказываясь удостаивать его ответом.

«Игнорируй сколько хочешь, Фостер, но рано или поздно придется разобраться в этом треугольнике. Или пора стать реалистами и назвать его квадратом?»

«Понятия не имею, о чем ты».

«А я думаю, что имеешь. Уверен, был бы я рядом, почувствовал бы, как меняется твое настроение».

«Конечно, потому что я пытаюсь понять, можно ли удушить тебя мысленно!»

«Ну вот, снова ты очаровательно злишься. Пожалуй, по такой тебе я скучал больше всего».

Она понимала, что он просто дразнит, – но все равно не удержалась и передала: «Я тоже скучаю».

На мгновение в его мыслях стало тихо. А когда он вернулся, ментальный голос потяжелел.

«Ну, – сказал он ей. – Наверное, пора спать. Надо отдохнуть, завтра буду снова притворяться паинькой перед плохими ребятами. И не надо просить меня быть осторожнее. Я и так осторожен».

Софи в этом сомневалась. «Осторожность» для описания Кифа Сенсена не подходила.

«Ладно, – сказала она. – Но пока я не ушла, пообещай мне кое-что».

«Хорошо, обещаю, что буду звать тебя леди Нравоучительница, когда будешь со мной связываться».

«Я не об этом».

«Как насчет юной мисс Сердцеедки?»

«Киф!»

«Ладно, ладно, остановимся на Таинственной мисс Ф. Договорились?»

«Договорились, – согласилась она. – Можешь собраться на секунду?»

«Могу попытаться…»

«Пообещай, что, если станет слишком тяжело, ты уйдешь. Как бы близко ты ни был к своей цели».

Однажды Эдалин взяла с Софи похожее обещание, признавшись, что то же самое говорила и Джоли.

«До этого не дойдет».

«Все равно обещай».

Потянулись бесконечные секунды, но затем он сказал: «Ладно, хорошо, обещаю. А теперь убирайся из моей головы, мисс Ф. Хороший сон – залог красоты».