Звезда пилота

3. Низшая категория

– Миранда Астен, двадцать один год. Категория А4. Идентификатором заверьте согласие на процедуры годового тестирования.

Дежурный медицинского центра Луны Ломоносовской пожевал губами, брезгливо глядя на розовое облачко миража над своим столом. Мади выбралась из экзоскелета и подошла к миражу. Все как обычно: стандартное предупреждение, выдержки из закона Уоллеса о категориях, правила тестирования, данные генетической анкеты. Она приложила левое запястье внутренней стороной, где был вживлен идентификатор, к сенсору на столе дежурного.

– Встаньте на место и наденьте биоволновой шлем!

Мади подошла к медицинскому роботу, встала в рамку с ручками по бокам и беговой дорожкой под ногами, на голову надела биоволновой шлем торчащими, как рожки, датчиками. У нее сразу пересохло во рту. Сейчас этот незнакомый дежурный будет слышать все ее мысли, а как можно что-то сдать, если все твои ошибки слышны другому человеку? Да еще если всю ночь не спала, доделывала реферат по космобиологии про стикских кавинов. Что делать – категория А4 имеет право только на дистанционное обучение и только при наличии постоянной работы. Но это уже последний реферат, дальше только дипломная работа, и университет позади.

А сейчас надо пройти тестирование! Если категория получится ниже А4, ее немедленно исключат – низкокатегорийные космобиологи никому не нужны. А лучше бы сдать на А3, чтобы обязательно остаться на Луне Ломоносовской, с ее военными и космическими надбавками к зарплате. После того, как братья окончили университет, папа улетел с новой женой на орбитальный завод, а дедушка погиб на Регдонде, в семье денег нет. Мади должна сама зарабатывать на жизнь и образование. Хорошо, что мама попросила господина Клемента, и он взял Мади с ее низшей категорией к себе на работу в обслуживание космодрома. Но это мог только он, и только потому, что дедушка был когда-то вместе с ним в знаменитой первой экспедиции на Стику. Но если она не сдаст сегодня, господина Клемента обязательно заставят ее уволить.

– Госпожа Миранда Астен, не отвлекайтесь! – брезгливо проговорил дежурный.

И зачем ее только назвали этим пышным именем – Миранда! Миранда – это красавица из шекспировской пьесы: огненные очи, черные кудри, гордость и красота, а не коротышка на пределе параметров своей категории.

Дежурный снова пожевал губами – точь-в-точь как кавин в учебнике космобиологии. Тестирование началось. Робот выпустил облако нанопыли, окутавшее Мади со всех сторон. Невидимые частицы проникли под ее космическую форму, запутались в волосах, разбежались по коже, снимая показатели. Розовый мираж над столом начал показывать результаты. Мади смущенно смотрела на свое изображение. Вот как она выглядит со стороны в голом виде: небольшого роста девушка с темными стрижеными волосами, круглым лицом и круглыми карими глазами.

Потом началось тестирование физического состояния. Дорожка побежала у нее под ногами, она бежала, приседала и наклонялась одновременно, держась за ручки. Потом дорожка остановилась, и она должна была тянуть, толкать и выжимать пружины, а мираж выдавал данные длинными черными таблицами в розовом облаке. Неожиданно таблицы остановились и мираж тревожно зазвенел.

«Внимание, нарушение категорийных норм! Рост данной особы составляет 159 сантиметров! Рост женщины категории А4 не должен составлять меньше 160 сантиметров!» – прогнусавил синтетический голос из миража.

Ну вот! У Мади потемнело в глазах от ужаса. Несоответствие! Она пришла в себя от крика дежурного.

– Почему 159? Что такое 159, почему в прошлом году было 160? Это нарушение, вы подделали прошлогодний результат! Как вы посмели!

Что она посмела? Как она могла подделать не только прошлогодний результат, но и еще четыре предыдущих, причем на Земле? Мади хотела возразить, но не могла издать ни звука. Что же теперь делать? А ведь еще надо сдавать интеллектуальные тесты! Как она будет сдавать их после такого?

Мираж подплыл к ее лицу. Так, задача. «Впишите в ряд недостающее число… сорок пять, сорок один, тридцать семь, тридцать три…» Что же там должно быть? Она же всегда правильно решала логические задачи…Каждый раз минус четыре, будет двадцать девять!

Следующее. В мираже поплыли бесчисленные треугольники с цифрами у каждой стороны. Что там должно быть в середине? Ой, ошибка, так и знала! Нет, сегодня совсем ничего не получится!

Еще десять минут мучений, и в мираже снова поплыли ее данные.

«Тестирование завершено. Присвоенная психофизическая категория А5,» – прогнусавил мираж. Только А5? Но этого не может быть!

– Приложи руку с идентификатором сюда, – скомандовал дежурный. Она протянула руку. Вот так, одна секунда, и она не может больше учиться в университете и работать на Луне, и даже лечить ее теперь не будут, категории А5 и А6 не лечат, а сразу утилизируют. А тем, у кого категория А6, даже здоровым вживляют внушатели-жуки, как преступникам. Низшие и мутанты не имеют никаких прав, а главное…

– Слушай! – гаркнул дежурный, больше не заботясь о вежливости. – Быстро снять шлем, выйти в соседний отсек, раздеться до пояса снизу, лечь на стол!

Ну да, теперь ее категория даже на человеческое обращение не дает права… Как во сне, Мади сделала все, что от нее требовали. Медицинский робот протянул к ней щупальце и вложил в нос наконечник. Больше она ничего не чувствовала и очнулась только от голоса дежурного.

– Сегодня твоя стерилизация только временная, общество гуманно оставляет еще один шанс иметь потомство, если ты получишь категорию не ниже А4 в следующем году. Сегодня об изменении твоей категории будет сообщено по месту работы, а также в Городской Университет города Бранкопорта, где ты до сих пор проходила обучение! Общество, руководимое идеями социал-натурализма, не обязано терпеть твое уродство! Земля должна гореть под ногами нарушителей законов природы! – грозно закончил дежурный.

Все кончено! Вернуть категорию А4 она уже не сможет. Никто из знакомых на ее памяти не смог ничего вернуть, если категорию понижали. Кажется, в таких случаях все бывает решено заранее. Мади оделась и забралась в экзоскелет, стоящий возле двери, не закрыв шлема. Ничего не видя от слез, она вышла из медицинского центра под купол служебного городка Луны Ломоносовской. Неужели все это правда, и у нее никогда не будет ни работы космобиолога, ни образования, ни детей?

Что теперь делать? Предупредить всех, наверное, как он сказал. Что бы ни случилось, она не собирается никому врать и ничем прикидываться. Сначала предупредить маму. Она достала миникомп из кармана на поясе и включила связь, не поднимая миража. Смотреть на маму, даже в мираже, ей было страшно. Да и не надо, чтобы мама видела сейчас ее плачущее лицо. Знакомый голос ответил ей сразу, как будто мама ждала ее звонка. Мади не успела ничего сказать.

– Да, уже знаю, Миранда, ты снова опозорила семью! Только что пришло сообщение из твоего медицинского центра! Как такое может быть в семье, где ни у кого нет категории ниже А2? Ты понимаешь, что портишь нам всем жизнь?

– Мама, я сама не поняла, как это получилось. Он начал на меня кричать из-за роста, как будто я нарочно подделала какие-то данные…

– Прекрати оправдываться! – прервала ее мать. – Сама виновата! Если бы ты относилась к своей семье ответственно, этого бы не было! Замолчи и слушай меня.

Мади замерла, зажав в руке миникомп. Неужели даже мама не сочувствует ей?

– Миранда, я не могу допустить, чтобы ты испортила жизнь старшим братьям. С сегодняшнего дня не звони нам и не пиши. Санди, наконец, нашел девушку и хочет жениться, но семья хорошая, у всех категория А1, и они не должны узнать о том, что у него такая сестра. Проверять генетическую анкету семьи, надеюсь, они не будут. Макс только что оформился на новую работу, родство с тобой ему еще могут простить, но общение – никогда. Ты не должна его компрометировать. Знакомым будем говорить, что ты погибла в космосе. С отцом тоже не смей связываться, не позорь нас!

– Как, ни с кем и никогда? А если что-то важное? – пролепетала Мади. Она, конечно, все понимала и не хотела никого позорить, но как же так сразу…

– Все важное ты уже сказала.

Мать отключила связь. Что же теперь делать? А может, и в самом деле лучше, если она погибнет? Не на словах, а на самом деле? Слезы потекли по лицу, Мади вытерла их рукой. Всем будет легче, никому не надо будет врать. Сейчас она предупредит господина Клемента, чтобы искал другого человека на ее место, а потом выйдет из-под городского купола и в безвоздушной пустыне расстегнет экзоскелет. И – конец, она даже ничего не почувствует. Да, скорее на работу! Мади вошла на движущуюся дорожку. Какие счастливые все вокруг! Прыгают легкой лунной походкой, смеются, имеют хорошие космические категории вроде А1 или А2! Если бы они знали, какая у нее категория, наверное, вытолкали бы ее с дорожки. А это что? Над дорожкой включились динамики, заиграла музыка.

– Молод я был, и любил, и мечтал,

Шел по земле я и к звездам летал.

И на путях моих долгих всегда

Ярко светила мне с неба звезда,

– пел мужской голос. Песня была старая, Мади слышала ее еще в детстве, в Бранкопорте.

– Сияй, моя звезда

Над моей землею, над моей душой.

Будь всегда со мною, стань моей судьбой,

Сияй, свети всегда!

В черном небе за прозрачным куполом городка яркими точками сияли звезды, но у Мади своей звезды не было. Да и откуда она могла бы взяться при такой категории? Что может светить над ее судьбой? Среди звезд мелькали светящиеся черточки – челноки с пассажирского космодрома Луна-Архимед шли на орбиту к дальним кораблям на Марс или Меркурий. Вдалеке, с технического Луна-Коперника, то и дело поднимались гроздья светящихся искр – спутников и энергостанций. Опять захотелось плакать, но на это уже не было времени. Впереди показался придвинутый вплотную к стене купола низенький домик – отдел ОК. Мади спрыгнула с дорожки.

-Годы летели, как ветры, вперед,

Где они скрылись, никто не найдет.

Дружба разбита, забыта любовь,

Только звезда загорается вновь,

– неслось ей вдогонку. Еще и эта песня! У Мади все было разбито и забыто, только петь об этом не хотелось, и своей звезды тоже не было.

Официально ОК означало «Обслуживание Космодромов», но злые языки на Луне Ломоносовской утверждали, что это значит «Ольгерд Клемент». Ольгерд Клемент был начальником отдела ОК уже тридцать лет и на пенсию не собирался, несмотря на возраст под сто лет. Когда-то он был командиром знаменитого «Золотого луча» и начальником экспедиции, открывшей жизнь на Стике. А сейчас начнется самое главное – Мади должна предупредить Клемента о своем увольнении.

Вздохнув, она дернула на себя дверь отдела. Клемент, высокий, согнутый годами старик с бледным худым лицом разговаривал с коренастым крепким человеком в форме военного пилота. На рукаве пилота виднелся знак пилота высшего класса. Ну вот, теперь даже предупредить нормально не удастся. Она остановилась в дверях, песня все еще гремела под лунным куполом.

– Рано или поздно я все равно уйду в отставку, – грозным басом говорил пилот, прислушавшись к музыке. – У каждого своя звезда, а как он к ней идет, зависит от него самого.

– Сколько тебя помню, Питер, ты мечтаешь об отставке и не уходишь! Ты что теперь, из Центра Человека перевелся в военную часть? – старческим дребезжащим голосом спрашивал Клемент. Мади было неудобно слушать чужой разговор, но коридор был узкий, и обойти собеседников она не могла.

– На некоторые вещи не хочется смотреть, даже если в них не участвуешь. Лучше служить подальше. – проговорил пилот. – Как говорил Шекспир, «опасна власть, когда с ней совесть в ссоре».

Клемент подмигнул ему и обернулся к Мади.

– Знакомься, Мади! Это командир Питер Верховер, герой времен Катастрофы! А ты, Питер, тоже смотри – это Миранда, внучка покойного Дональда Астена, космобиолога в нашем полете на Стику. И тоже толковый космобиолог будет!

Ну зачем, зачем он это говорит! Она уже никогда не будет космобиологом, ни толковым, ни бестолковым! Мади снова захотелось заплакать, но она стеснялась командира Верховера.

В кармане на поясе Верховера задребезжал миникомп.

– Слушаю! – пробасил он, не поднимая миража. – Сейчас буду!

Командир быстро попрощался и вышел под купол городка. Ну все, пора предупреждать! Мади снова набрала воздуха и заговорила.

– Господин Клемент! Я должна вас предупредить. У меня категория А5 и меня надо уволить сегодня же. У меня рост оказался на сантиметр меньше, чем в прошлом году, и вообще все плохо. Вам надо искать на работу кого-то еще.

Клемент посмотрел сочувственно и печально.

– И кого я найду, чтобы согласился на отдел обслуживания, да еще хорошо соображал? Но про тебя я уже знаю, только что пришло предупреждение из медицинского центра. Когда они поймут, что человек не категорией работает, а головой и руками?

Он открыл дверь в мастерскую, пропахшую сварочными реактивами и смазкой. Со стеллажей выглядывали суставчатые руки ремонтных роботов, на полках светились старомодные экраны, на стенах висели гроздьями шарики-локаторы. Над столом переливался черный мираж с бело-красным шаром, не спеша плывущим среди звезд. Исследовательский космолет! Вот бы увидеть его вблизи! Но теперь на это надежды мало. В лучшем случае, Мади увидит вблизи космический мусорщик.

– Как бы там ни было, сегодня тебе придется работать, больше некому. Возьми двадцать пятого робота в ангаре и сама с ним отправляйся на челнок, а дальше на «Странник». Вон он, в мираже виден. Красавец! Но там у них в грузовом отсеке целый список дел перед испытательными полетами, да еще нас просят загрузить двадцать энергомодулей. У робота в памяти все записано, сейчас я впишу то же самое тебе в пропуск. Проследишь за роботом, космолет важный. На другие заявки я послал роботов без людей, а меня самого вызывают на Коперника.

«Странник», который полетит в первый исследовательский полет после Катастрофы! Так она все-таки увидит настоящий космолет! Наверное, будет даже лучше, если она порадуется хотя бы немного в свой последний день на работе, а может, и в жизни. Ведь даже если она не уйдет в лунную пустыню, с ее категорией она больше никогда не получит интересной работы. Теперь придется налаживать роботов для уборки улиц где-нибудь на Земле, подальше от Бранкопорта, чтобы никто из родственников и знакомых не узнал, что она жива.

– И кстати, дай-ка сюда руку! Двери и робот твоего пропуска теперь не слушаются, медицинский центр поставил блокировку, но я тебе впишу такой вездеход, что хоть в диспетчерскую Луны-Архимеда пройдешь!

Хорошо ему шутить, он хоть и старый, но с приличной категорией! Но если для нее все уже кончено, она, по крайней мере, увидит знаменитый «Странник», войдет в него, потрогает руками и хоть на минутку вообразит себя космобиологом настоящей научной экспедиции! Она подставила левое запястье под хитрые и тонкие инструменты, Клемент дал команду компьютеру, и вскоре пропуск-вездеход был вписан в идентификатор, а список работ – в микрокомп.

Через пять минут Мади уже катила на роботе к большому красно-белому челноку «Странника». Она забралась в кабину челнока на пассажирское место и пристегнулась ремнем, а робот, выпустив суставчатые ноги и руки, загрузил энергомодули, и аккуратно встал на свое место в челноке. Двигатель челнока заработал, автопилот выбросил над пультом мираж со звездами, и челнок помчался навстречу черному небу. Разгон, перегрузка, и вот уже Мади всплыла над креслом в невесомости, натянув ремень.

Розовая искра в мираже превратилась в шар, потом Мади разглядела черные отверстия интродов и эжекторов, а после разворота – черный квадрат ворот. Круглый бок «Странника» надвигался, как будто челнок привез Мади на другую планету. А что, он и есть целая планета. Вернее, будет, когда его испытают, обживут и он отправится к звезде Барнарда.

Челнок точно вошел в шлюз грузового отсека, выждал, пока сравняется давление, потом вплыл в пустой грузовой отсек и встал в крепления. Ворота шлюза закрылись, и Мади выплыла из челнока. Как тут свободно, будто это и не на корабле, а на Луне Ломоносовской, по крайней мере! Тусклые квадраты дежурных светильников, тяжелые балки потолка, крепления для груза по стенам – но сейчас эти стены где-то над головой. Ну, в невесомости это, конечно, неважно, а куда девать энергоблоки? Она вытащила микрокомп и выпустила маленький белый мираж с чертежом. Ага, вон к тем направляющим, с первого по пятнадцатый номер, сейчас они внизу, а в полете, когда включится искусственная гравитация, будут на стене.

– Номер двадцать пять, выноси энергоблоки, крепления один-пятнадцать.

Робот, убрав колеса и ноги, выпустил длинные руки с крючками и взялся за дело. Один за другим энергоблоки прикреплялись на место, а Мади плавала по грузовому отсеку, пытаясь разобраться, что где в нем будет во время полета.

Перепад гравитации ударил неожиданно, как кулаком в лицо. Мади покатилась по стене, внезапно ставшей полом, пытаясь прикрыться руками от ударов балок. Энергоблок сорвался с крючков робота и ударил ее в живот, сам робот свалился следом. Больно! Что случилось? Откуда при выключенных двигателях на пустом «Страннике» искусственная гравитация? Стены и пол вздрогнули, притяжение выросло, как при перегрузках на челноке, и становилось все сильнее и сильнее. Мади попыталась вытащить хотя бы одну ногу из-под робота, но неподъемно тяжелый агрегат даже не шевельнулся, а от боли потемнело в глазах. Больно, ой как больно! Красный куб энергоблока прижал ее правую руку. Наверное, это авария!

– Номер двадцать пять, подними блок! – выдавила из себя Мади. Робот не откликался. Неужели прием голосовой команды отключился? Где у него ручное включение автоматики? Мади потянулась к корпусу робота, но притяжение усилилось еще больше, и он, перевернувшись прижал ее к полу.

Как же она теперь выберется? Где микрокомп, надо сообщить господину Клементу, чтобы ее забрали отсюда в медицинский центр! Но микрокомп как раз в правом кармане, и его не достать! И в медицинский центр ей теперь незачем, с такой категорией ее никто не будет лечить! Так что же, утилизируют? Пусть утилизируют, только скорее! Она больше не может терпеть! Микрокомп в кармане запищал и зазвенел. Наверное, господин Клемент ищет ее. Может быть, левой рукой дотянуться? Ой, еще больнее! А это что – перегрузки какие-то? Сердце застучало с отчаянной скоростью, холодный пот пополз по спине, тошнота вывернула желудок наизнанку, и мерзкий запах ударил в нос с силой не меньшей, чем перегрузка. Боль ударила снова, перед глазами поплыл золотистый туман. Она слепнет?

Мади потеряла сознание, а когда пришла в себя, все изменилось. Чудовищного притяжения больше не было, дышалось легко, а боль ушла, хотя Мади не могла пошевелиться. Где она? Вместо темного потолка – яркий свет, вместо балок и энергоблока – синие шланги медицинского робота и гроздья голубых пакетов с регенератором. Пахнет чем-то чистым и новым, а может, больничной дезинфекцией. На голове что-то большое, кажется, биоволновой шлем, а под ней не холодный пол грузового отсека, а теплое морфоместо, удобно принявшее форму ее избитого тела. Как хорошо! Ее лечат, и у нее уже ничего не болит, совсем ничего! А может быть, не лечат, а уже начали утилизировать? Может быть, это конец? Нет, не может быть! Она так хотела быть человеком среди людей, она так старалась, но теперь ей никто даже не посочувствует!

Мади уловила какое-то движение рядом с морфоместом и осторожно повернула голову. Стоя к ней спиной, коротко стриженый широкоплечий человек быстрыми движениями поворачивал перед собой два миража, в одном из которых светились данные ее переделанного пропуска. Голубая форма – это служба спасения, а что там на рукаве? Значок пилота, две широкие красные полосы и золотая узкая. Это что же – космопилот «высший-универсал»? Класс, выше которого не бывает? Кто он такой и откуда взялся, ведь она на «Страннике», а там никого не должно быть? «Высший-универсал» быстрым движением обернулся и пружинисто шагнул к Мади.

– Почему такой пропуск? – проговорил он очень низким хриплым голосом. Скуластое лицо с большим ртом, широкими прямыми бровями и коротким носом было серьезно и невозмутимо, только яркие голубые глаза блестели живыми искрами. Кто он, откуда – такой удивительный, необычный и, наверное, талантливый? И зачем он спрашивает, когда сразу понятно – пропуск поддельный? Что сказать, может быть, взять всю вину на себя? С ее категорией уже все равно, а господин Клемент не должен из-за нее пострадать!

«Высший-универсал» быстрым движением сдернул с Мади биоволновой шлем. Зачем он снимает, ведь ее данные теперь не запишутся?

– Рассказывай, как сюда попала, – коротко скомандовал он все тем же хриплым ровным голосом. Нет, она все равно не будет рассказывать про господина Клемента! И про его знакомого тоже, хотя тот ничего противозаконного не делал! Но через несколько секунд, сама не понимая почему, Мади уже пересказывала незнакомому пилоту весь ужасный день. Вскоре «высший-универсал» уже знал о реферате про стикских кавинов, о провале на тестировании, об энергоблоках, о пропуске, который переделал господин Клемент и о пожилом пилоте по фамилии Верховер, который снова перешел в военную часть и читал наизусть Шекспира. Мади чуть не плакала. Какая же она дрянь! Правду говорил дежурный в медицинском центре, что низшие категории все сплошь аморальные слабаки – вот она уже предала всех, кого могла!

– Не отвлекайся, рассказывай до конца, – потребовал «высший-универсал», когда она остановилась. Мысли Мади испуганно заметались. Чего еще он от нее хочет? Чтобы она рассказывала о семейных делах постороннему человеку? Но она не может признаться, что от нее отказалась родная мать! В ту же секунду что-то будто подтолкнуло ее, и Мади снова заговорила – о Бранкопорте, которого больше не увидит, о старших братьях-близнецах, которые ее презирают, о детях, которых у нее никогда не будет… Остановилась она только тогда, когда силы совсем кончились и слезы потекли из глаз. Она потеряла все, и надеяться больше было не на что.

– Прекрати глупости, – приказал «высший-универсал». – Регенерация семьдесят восемь часов, будешь спать, понятно?

Робот подвел маску с наркозом к лицу Мади. Ну, будь что будет! Даже если ее сейчас утилизируют, она уже не узнает. Почему она все рассказала? И сколько это суток – семьдесят восемь часов? Разделить на двадцать четыре… На этом она заснула.