Звери и люди

Часть вторая. Чужие болота

Я существовал в темноте, и рядом со мной ничего не осталось. Вернее, оно было, но где-то далеко, вне моего зрения, а все мое внимание было сосредоточено на Лите. Она стояла прямо передо мной, совсем близко, и улыбалась.

Я тоже улыбался, потому что это был именно я. То странное существо, контролировавшее меня все эти дни, захватившее мое тело, бежало, забилась куда-то далеко, в глубину моего сознания. Я знал, что вернул себе все, что было моим, включая Литу…

А потом я убил ее. Я не знаю, зачем, так просто получилось! Мой хвост дернулся, подчиняясь и не подчиняясь мне одновременно, и рассек ее. Моя смотрительница вскрикнула, нежное спокойствие в ее глазах сменилось ужасом и ощущением предательства от того, кто был ей ближе всех. Она вцепилась руками мне в плечи, чтобы не упасть, а ее горячая кровь продолжала литься на меня…

Я проснулся от собственного крика — по-другому я и не просыпаюсь в последнее время. Понятное дело, Лита тоже проснулась и теперь с тревогой смотрела на меня.

— Опять? — тихо спросила она.

Я только судорожно кивнул.

В принципе, после моего возвращения в собственное тело все шло не так плохо, как я предполагал. Я боялся, что буду чувствовать инстинктивную тягу к океану, что у меня появится желание прибиться к стае креветок и уплыть куда-то вдаль или что я не смогу полностью контролировать свое тело, но ничего подобного не случилось. Зов покинул меня сразу после смерти Орки и больше не возвращался.

Правда, был еще тот факт, что я убивал людей. Изменить это уже было нельзя, пришлось принимать. И мне было ужасно жаль, но я не мог сказать, что чувствую по этому поводу вину. Я не убиваю людей просто так, никогда этого не делал и в будущем не сделаю. Если я буду винить себя за то, что сделал, я сойду с ума — или погибну.

К сожалению, не все на базе понимали это. Некоторые радовались моему возвращению, некоторые считали, что меня следовало бы изолировать. Меня это не сильно расстраивало — у меня и раньше врагов хватало, а мои друзья остались со мной.

Их даже стало больше: мои отношения с Евой из состояния холодной войны перешли в некое подобие привязанности брата к сестре. Я все еще не воспринимал ее как самку или как Мать, но я был чертовски благодарен ей за то, что она сделала.

Сама Ева тоже вроде как начала приживаться, и ее частые визиты в лазарет к Алтаю — лишнее тому подтверждение. Любопытно мне посмотреть, что из этого получится!

Так что самым неприятным последствием моего пребывания в стае были сны. Ничего, я справлюсь с ними, у меня и раньше бывали кошмары!

Самым жутким и вместе с тем часто повторяющимся был сон, в котором я убиваю Литу. Умом я понимал, что это лишь последствия того страха, который я пережил, когда в Лабиринте мое неуправляемое тело двигалось к ней, а она не убегала. Поэтому я не боялся реально навредить ей, но все равно, радости от таких кошмаров было мало.

Лита почувствовала мое состояние, как бывало всегда. Вот никак не могу понять: то ли я прост, как планктон, то ли она умнее, чем я думал. Впрочем, последствия ее сочувствия для меня были самыми приятными.

Раньше она не позволяла мне спать с ней. То есть, я приходил, мы… хм… демонстрировали друг другу, что отношения между разными видами возможны, а потом она пинками провожала меня обратно в бассейн. И не потому, что ее смущала моя компания, просто она не желала огласки — так мне хотелось думать.

Хотя толку от ее скрытности! И так всем все известно, не дураки же они совсем! Другое дело, что при нас эту тему никто не поднимает, ну да оно и понятно: я страшный монстр-людоед в их глазах, а Лита и врезать может.

Однако после моего возвращения правила изменились. Теперь мне позволялось остаться с ней на ночь, хотя от кошмаров это не спасало, а в успокоениях я не нуждался — на успокоение мне и так требовалось полторы секунды.

Просто мне нравилось засыпать и просыпаться с ней рядом.

— Уверен, что тебе не нужна помощь психолога? — поинтересовалась моя смотрительница, потягиваясь.

— О да, — демонстративно всхлипнул я. — Мне давно хотелось рассказать кому-то, как в детстве отец запирал меня в подвале, бил кукурузиной, а потом, страшно хохоча, пожирал у меня на глазах шпроты!

— Не мели ерунды, — ее серые глаза хитро блеснули, — доктор Стрелов терпеть не мог шпроты!

Вот ведь зараза…

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но вместо этого получил по носу.

— Эй! За что?!

— За непотребщину.

Вот мы какие переменчивые… Вчера это не казалось ей непотребщиной!

— Я сейчас уйду, — решил изобразить обиду я.

— Еще как уйдешь. Сначала через люк в полу в свою комнату, потом выйдешь в коридор, оттуда — прямиком в кабинет Константина Владимировича Стрелова, отвешивать лобный поклон.

— Зачем?

— Эта гнида хочет поговорить с тобой.

Я уже давно заметил, что с недавних пор неприязнь Литы к сыну доктора Стрелова сделалась прямо-таки агрессивной. Видимо, что-то произошло за время моего отсутствия. Хотел бы я знать, что именно, да разве ж она скажет!

При других обстоятельствах я бы послал Костика Стрелова куда подальше, но мне и самому нужно было поговорить с ним.

— Иди, иди, — поторопила меня Лита. — Мне все равно еще нужно сегодня кое с кем увидеться.

Я спрыгнул на пол и поплелся к люку, соединявшему ее кабинет с моей комнатой. Не знаю, по чьему приказу его установили, но так было намного удобней… сосуществовать.

В принципе, я мог бы пойти к лифту и через этаж смотрителей, а не кружить по этажам, но Лита запрещала мне с утра пораньше выходить из ее кабинета, считая, что это будет поводом для новых слухов. Какие слухи, поздновато для них! И когда она избавится от этих комплексов?

Когда я шел по коридорам базы, люди реагировали на мое появление по-разному. Кто-то приветливо улыбался, кто-то забивался в угол. Радовало лишь то, что боялся меня в основном обслуживающий персонал.

Кабинет Константина Стрелова располагался неподалеку от лазарета, в отданном под лабораторию крыле базы. Костик в последнее время подгребал под себя все больше и больше помещений, Лита говорила, что у него есть могущественные союзники в Совете. Ох, не нравится мне все это…

Я вошел без стука, нарочито широко распахнув дверь. Действие было ненапрасным: Стрелов-младший, гордо восседавший за своим столом, поперхнулся кофе.

Нет ничего лучше гадости с утра.

Не ожидая, пока он откашляется, я сразу спросил:

— Почему Первую Стаю не уничтожили полностью?

В целом, я не испытывал к Константину Стрелову ничего, кроме презрения, хотя по крови он являлся моим родственником — если сведения Островского верны. Но сейчас я был выведен из себя, я знал, что тот приказ поступил именно от него.

— О чем ты? — Костик всегда хотел казаться дружелюбным, милым и располагающим к доверию. — Орка, Катран и Барракуда мертвы!

— Но Мурена — нет!

— Неужели она тебя беспокоит? Это всего лишь слабая самка!

Застыдить меня вздумал? Наивный-то какой…

— Это самка, которая беременна неизвестно чьим детенышем! Это самка, которую никогда не удастся контролировать. Если ты не можешь убить ее, это сделаю я.

Хоть он и был моим непосредственным начальником, я не испытывал к нему ни капли уважения. Я вообще не мог понять, как у моего первого друга, у доктора Владимира Стрелова, мог получиться такой сын. Впрочем, насколько мне известно, Костик никогда не был особо близок с отцом.

— А, поэтому я и позвал тебя! — расплылся в улыбке Стрелов-младший. — Кароль, мне необходимо провести полный осмотр.

— Чего?

— Тебя, естественно!

— Понятно. Осмотра не будет.

— Но это необходимо! — возмутился он. — Во-первых, я должен убедиться, что ты не изменился после нахождения в стае. Во-вторых, анализы необходимы, ведь может оказаться, что Мурена вынашивает твоего ребенка!

Последняя часть была произнесена таким торжественным тоном, будто предполагалось, что я разрыдаюсь от умиления и кинусь целовать выпирающее пузо Мурены. Ага, сейчас, только хвост отполирую! Почему меня, даже теоретически, должна радовать перспектива стать отцом существа, заделанного мной умственно отсталой рыбе в невменяемом состоянии?

— Это не мой ребенок. Если уж на то пошло, это вообще не ребенок, это мерзкое отродье с исключительно поганым набором генов. Рекомендую зажарить его в яблоках.

— Откуда ты знаешь, что ребенок не твой?

— Срок слишком большой. Меня с ними еще не было, когда она забеременела.

— Но звери могут вынашивать детей меньше, чем люди!

Судя по торжественному блеску в глазках, это его главный аргумент. Неужели он решил, что я не проверю эту версию? Я уже давно проконсультировался с Евой, а она сказала, что звери вынашивают детенышей не менее шести месяцев, а иногда даже больше. Так что дитятко не мое, как ни крути.

— Короче, мелочь не моя, а вы занимаетесь ерундой. Я пошел.

Несложно было догадаться, что он меня окликнет:

— Кароль, тесты все равно нужно сделать! Это ради твоей же безопасности!

Мне надоела эта клоунада. Я что, выгляжу полным идиотом?

Я наклонился к нему, заглядывая прямо в глаза:

— Моя безопасность тут не при чем. Ты получаешь все больше власти, ты вытесняешь других генетиков из проекта. Но по каким-то причинам у тебя нет всех данных обо мне, а я не собираюсь тебе их предоставлять. Так что закройся и держись от меня подальше!

Выражение любви к ближнему своему сменилось в его поросячьих глазках злобой, почти ненавистью. Не скажу, что меня это удивило, ведь я давно был готов к чему-то подобному…просто было неприятно.

— Хватит выпендриваться, — прошипел он. — Может, ты раньше и ходил здесь королем, но теперь все по-другому будет! Ты перешел на сторону врага, и ничто уже не вернет доверия к тебе. Так что лучше сотрудничай со мной по-хорошему!

— Глаза вкати обратно, — спокойно посоветовал я, — а то лопнут. Сейчас я не убью тебя только потому, что на нас направлена камера наблюдения. Других причин нет.

Он побледнел и отскочил от меня. Не напрасно, кстати — я был зол. Но недостаточно зол, чтобы руки об него марать.

Я покинул его кабинет, а Костик больше не пытался меня задержать. Сообразительный моллюск!

Надо будет поговорить с Литой относительно его планов по захвату всего мира, посмотрим, что она думает. А еще надо предупредить Еву, чтобы не соглашалась ни на какие осмотры и анализы.

Увы, больше я никак не могу помешать ему. Костик прав: моя репутация изгажена. Потребуется немало времени, чтобы все вернулось на круги своя… если такое вообще возможно!

— У нас гостья! — широко улыбнулась Лита. Улыбка была натянутой. — Узнаешь?

— Узнаю, — кивнул я. — Удав, проглотивший кролика.

— Замолкни, — беззлобно погрозила мне кулаком Юлия. — Ты тут что устроил? Стоило мне уйти, как ты снюхался с какой-то шайкой оборванцев и пошел громить народ! Не мог найти себе другое развлечение?

— Ну, я подумывал просто уйти с бродячим цирком и стать очаровательной ассистенткой фокусника, но меня не взяли.

— Рада видеть, что ты не изменился.

Она обняла меня, а я невольно напрягся. Слишком много беременных за один день! Со времени нашей последней встречи роскошная фигура Юлии сильно изменилась.

Выяснилось, что она просто «соскучилась по базе» и зашла навестить нас. В глубине души я подозревал, что на самом деле она хочет посмотреть, не случилось ли чего с ее драгоценным Оскаром. Страшно даже представить, что бы со мной было, если бы на последнем задании я ранил Оскара, а не Алтая.

Быть избитым беременной человеческой самкой — это унизительно.

В ожидании Оскара, который еще не вернулся с тренировки, смотрительницы развлекали себя легкой беседой при моем вялом и сонном участии. Хотя легкой беседа была только для Юлии, Лита заметно нервничала. Вполне вероятно, что все дело в этой беременности.

Я прекрасно знал, что Лита не способна иметь детей — я почувствовал это в ту первую ночь, что мы были вместе, интуитивно, осознанно распознал позже. Но ее этот факт не волновал вообще, а меня даже несколько радовал. Конечно, свою радость я держал при себе, чтобы не нарываться на скандал.

Когда Оскар наконец явился, Лита вздохнула с облегчением.

— Привет, милый, — проворковала Юлия. — Я скучала по тебе!

Я насторожился, готовый перехватить возможную атаку. Дело в том, что самцы многих видов не всегда приходят в восторг от беременной самки, если она носит не их ребенка. В случае с Оскаром, могла подействовать еще и ревность, так что Юлия поступила очень опрометчиво, когда пришла сюда.

Однако Оскар удивил меня — не первый раз за время нашего знакомства. Он приблизился к своей смотрительнице и осторожно положил руку на ее живот. При его-то силище он мог надавить так, что эта детка пулей бы вылетела из Юлии, пришлось бы потом вручную обратно засовывать! А он был очень внимателен, я бы сказал — нежен, если бы это слово сочеталось с двухметровым чудовищем.

— Мы оставим вас наедине, — Лита поднялась и направилась к выходу. — Нам с Каролем надо поговорить.

— Мое присутствие для этого требуется? — полюбопытствовал я, намекая, что не хочу оставлять их вдвоем, за Оскаром лучше присматривать.

Но Лита была неумолима:

— Не придуривайся, пойдем.

Значит, и правда поговорить хочет.

Из комнаты отдыха мы переместились в кабинет моей смотрительницы. Она заперла дверь, и повернулась ко мне:

— Кароль, здесь происходит что-то странное!

— Полностью с тобой согласен, — фыркнул я. — Странное, противоестественное, но весьма приятное!

— Уймись, пошляк, я серьезно! Сразу после твоего разговора со Стреловым меня вызвали к начальству. К счастью, на базе присутствовал Лименко, поэтому я разговаривала с ним.

Интересно, Лименко отсюда вообще уходит?

— И что он сказал?

— Что Стрелов приходил к нему с жалобами. Якобы ты угрожал ему физической расправой.

Вот ведь тряпка… Я же ему даже морду не набил!

— Это так, шутка между друзьями, — отмахнулся я.

— Сейчас оставь свои шутки при себе, твое положение слишком зыбкое. Чуть меньше половины Совета считает, что тебя нужно изолировать и тщательно изучить прежде, чем допускать к людям. К счастью, на твоей стороне Семенов и Лименко, поэтому и только поэтому тебя не принуждают к осмотру, как того требует Стрелов. Он более серьезный враг, чем ты можешь себе представить!

Похоже, мы вышли на правильную дорогу… Я давно уже собирался расспросить Литу, чем ей не угодил Константин Стрелов, а теперь она рассказывала сама.

— Чем же он так опасен?

— Мне удалось узнать, что он тихой сапой объединяет под своим началом Совет. Изображает из себя безвредного тюфячка, всем улыбается, всем он друг, а на практике он узнает, кто что думает, и становится лидером недовольных. Если все будет продолжаться такими темпами, он может заменить Семенова. Поэтому, Кароль, я тебя умоляю, не помогай ему!

Я чуть собственным хвостом не поперхнулся.

— Я?!

— Именно. Каждый раз, когда ты угрожаешь ему, ты доказываешь свою агрессию, а теорию о твоей потенциальной опасности Стрелов плетет перед Советом уже давно. Он действует подло, но эффективно, этого не отнять.

Значит, Костик Стрелов хочет заполучить в свои потные ручонки весь Совет, а вместе с ним и проект. Я видел этот Совет — несколько сильных личностей и стадо с деньгами, очень удобный материал для работы.

Раздражало то, что я абсолютно не понимал его долгосрочные планы. Ну, заполучит он проект, а дальше что? Все равно это правительственная организация, которую строго контролируют! У него не получится построить тут свою маленькую империю зла.

Чего же хочет этот слизняк?

Голос Литы отвлек меня от размышлений:

— На данном этапе ситуация под контролем. Сколько бы Стрелов ни пыжился, он не сможет принудить тебя к осмотру, пока не получит разрешение от всего Совета, а не только от своих марионеток. Но вот отменить последнее задание, которое явно поступило через Стрелова, Лименко не может.

— Почему? Полномочий нет?

— Причин нет. Задание дебильное, но, в целом, в нашей компетенции. Держи.

Она протянула мне папку — стандартный набор материалов, предоставляемый перед заданием.

Нам предстояло ехать не просто в другую страну — на другой континент! В каком-то там захолустном городишке, расположенном на болотах, начали пропадать люди, в основном приезжие. Попытки найти их силами полиции ничего не дали. Местные плетут байки о каком-то лешем, которого нам и надо найти.

Если бы у меня была бровь, я б ее изумленно изогнул.

— И это в нашей компетенции?

— Коммерческое задание, — пояснила Лита. — Что-то вроде эксперимента. Обычно мы действуем по поручению правительства, а теперь по заказу другой страны, которая заплатит за эту помощь. Отказаться не удастся, никак, лазеек нет.

Да уж, нас откровенно высылают. Но все равно, остается слишком много вопросов. Почему именно эта страна? Вряд ли случайно, я уже успел усвоить, что Стрелов-младший слишком хитер для этого.

Он сейчас будет пыхтеть во все дыры, чтобы заставить меня пройти обследование. Зачем ему это — не знаю, но подозреваю, что это связано с его тайными экспериментами. Ведь никто на базе не в курсе, где находится Мурена!

Костик плетет что-то, это яснее ясного. Он решил, что если меня тут не будет, я ничего не узнаю и не смогу помешать. Просчитался: несмотря на события последних дней, я все равно не один.

Надо будет поговорить с Евой, Артемом и Женькой…

Я лежал на приятном своей прохладой железном полу и лениво гонял хвостом мух. Тупые они все-таки… Если бы я был мухой и умел летать, я бы ни за что не полез в этот проклятый самолет. Мало того, что тут душно, так еще и пилот, скотина, носки не менял не менее полугода. Сверхчувствительное обоняние — это не всегда хорошо.

— Кароль, как думаешь, леший там и правда есть? — поинтересовалась Лита, в сотый раз перечитывая отчеты местных полицейских.

— Нет, — с уверенностью ответил я. — Потому что леших не бывает.

Я уже успел ознакомиться с основами человеческой мифологии и понял, что я — водяной. Хотя иногда ход мыслей всего человечества вгонял меня в ступор. Вот, например: зачем гигантской трехглавой рептилии человеческая баба, да еще и девственница? Можно подумать, он это проверить сумеет!

Лите моего ответа было мало:

— С чего ты взял?

— Потому что не бывает. Выдумка все это, миф.

— Ну, говорят, что чудовищ тоже не бывает, а вот он ты!

Судя по наглой физиономии, она хотела меня подколоть. Не выйдет, я на такой примитив больше не попадаюсь.

— Да, я чудовище. И, как чудовище, заверяю тебя: леших не существует. Даже если брать за пример отклонения от нормы нас, зверей, никаких показателей существования лешего нет. Мы — не мифические существа, мы дети океана. То бишь, животные, такие же, как акулы или касатки.

Сравнивать себя с дельфинами я не стал — терпеть не могу этих верещалок.

— Но если ты есть, может, леший тоже есть и он тоже животное!

Я перестал улыбаться — на Литу такое совсем не похоже. Если подумать, она ведет себя странно с момента моего возвращения на базу. Уже несколько раз она вот так вот начинала разговор, но не заканчивала его.

— Лита, в чем дело?

— Ни в чем, не бери в голову!

Ну вот пожалуйста, опять! Я мог бы настаивать и докапываться, но мне было жарко и лениво. Захочет — сама скажет. Не похоже, что ей такое состояние причиняет какие-либо неудобства.

Чтобы отвлечься, я начал думать о задании. Действительно странное дело… Пропало больше десяти человек, а нашли только один труп — девушку, одну из туристок. Она была разрублена на куски.

Но несмотря на всю странность, это задание не для нас. Я не могу плавать в болоте, я там ко дну пойду, так же, как и человек. Конечно, влажный воздух облегчает мне жизнь, да и комары мне не страшны, но это не причина посылать меня черти куда. Надо будет поосторожней себя вести, возможно, Стрелов послал меня в эту помойку совсем не за тем, за чем я предполагаю.

На этой мысли я заснул, а проснулся уже тогда, когда самолет начало трясти перед посадкой.

— Счастливый ты, — буркнула Лита. — Столько дрыхнуть! А мне тут сиди, мучайся!

— Кто тебе мешал спать?

— Не кто, а что, храпеть надо меньше!

— Не смешно, мы оба знаем, что я чисто физиологически не могу храпеть.

Моя смотрительница только глаза закатила.

Из самолета мне пришлось перебраться в тесный деревянный ящик с ненормально маленьким числом щелей для воздуха. Они нагло пользуются тем, что моя кожа не пересыхает вне воды — зверь первой серии в таких условиях не смог бы выжить!

Лита сидела в кабине того же грузовика, в котором везли меня, и я был спокоен. Если вдруг окажется, что Костик Стрелов в результате бурной мозговой деятельности решил отвезти нас не туда, куда надо, я без труда сломаю этот ящик и наглядно покажу, почему со мной лучше не связываться.

Ну а пока все идет гладко, дорога тянется, мне жарко и есть время прикинуть, как снова завоевать доверие всех людей.

А никак. Все мне изначально не доверяли, уж очень у меня, по их соображениям, морда страшная!

Скоро я начал чувствовать, что воздух становится более влажным. Правда, увидеть что-либо сквозь щели моего ящика не удавалось — в качестве перестраховки, меня еще и запихали под брезентовый навес. Так что пришлось сосредоточиться на ощущениях.

Странное место, незнакомое… чужое какое-то! Вроде и вода есть поблизости, а я все равно чувствую себя непрошеным гостем. Да оно и понятно: я все-таки морской обитатель, а не чучело болотное.

Когда машина наконец остановилась, снаружи было темно — это я мог увидеть даже из своего укрытия. Как только начали снимать тент, я одним ударом хвоста разгромил ящик в щепки и потянулся. Хорошо-то как! Нет, пусть делают, что хотят, а обратно я в этой компактной упаковке не поеду.

Двое молодых людей, собиравшихся выгрузить ящик, испуганно шарахнулись от меня. Правильно, пускай боятся! Для закрепления эффекта, я рыкнул на них, показав не такие уж страшные, но в целом впечатляющие клыки.

— Уймитесь, ребята, — усмехнулась Лита, подходя к ним. — Дайте ему печенюшку, и он будет вашим другом навеки!

Ерунда, не люблю я печенье.

Литу сопровождал незнакомый мне мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Он был достаточно высоким, всего на пару сантиметров ниже меня, подтянутым, с коротко остриженными светлыми волосами и прямо-таки громадной челюстью. Заметив, что я его разглядываю, он нацепил на себя улыбку и протянул мне руку:

— Добрый вечер, приятно познакомиться с вами! Меня зовут Уильям Дэвис, я работаю на ФБР. В этом задании мне поручено помогать вам.

ФБР? Это еще что? Надо будет уточнить у Литы. А парень скользкий, вроде улыбается, а глаза бегают. Нет, это, определенно, предпоследний человек в мире, которому я хочу доверять.

Последний — Константин Стрелов.

Я повернулся к Лите и указал пальцем на Дэвиса:

— Можно я оторву ему руку?

Агент тут же одернул протянутую руку и отскочил назад.

— Нет, — серьезно покачала головой Лита. — Мы же уже обсуждали! Больше никаких отрываний рук!

Шикарно, она решила мне подыграть.

— Но я голодный!

— Я сказала — нет! Не волнуйтесь, агент Дэвис, я серьезно с ним побеседую. Кароль, подойди сюда, пожалуйста!

Она отвела меня в сторону, а агент тем временем руководил разгрузкой грузовика. Вещи переносили в старое, но крепкое здание, в котором нам предстояло жить. Я чувствовал, что к югу, очень близко, находится небольшое человеческое поселение. А к западу располагалось что-то меньшее по размеру, но, тем не менее, многолюдное.

Как только мы отошли на достаточное расстояние, я обратился к Лите:

— Что за Дэвис? Какого черта?

— Не знаю! — моя смотрительница, судя по всему, была возмущена не меньше. — Меня никто ни о чем не предупреждал. Согласно официальной версии, он будет помогать нам в общении с местными, но это же полный бред! Это не племя аборигенов, которые белых людей в глаза не видели, а я отлично говорю по-английски, да и ты скоро научишься.

— С чего ты взяла, что научусь?

— С того, что доктор Стрелов свободно говорил на шести языках, а еще три понимал, это у тебя в крови. Но не отвлекайся! Вот что я думаю по этому поводу… Не рассказывай этому Дэвису ничего о себе.

— Эх, черт, а я уж подготовился излить хоть кому-то душу!

— Будь серьезен, прошу тебя. Если поранишься, не позволяй ему получить твою кровь. Все отходы жизнедеятельности оставляй далеко за территорией фермы, желательно на болотах. Понятно?

Я кивнул. Оно-то вроде и понятно, но радости мало. Я начинаю понимать, зачем Костик отправил нас сюда. Ведь явно же это его рук дело!

— Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше, — Лита уже начинала отмахиваться от комаров. — Сегодня поздно, начнем завтра. Я пойду в город, постараюсь разузнать у местных, что они думают по этому поводу. А ты пока осмотри болота, только постарайся не утопнуть!

— А Дэвис что будет делать?

— Попытается увязаться за тобой, но будет сильно разочарован, потому что я попрошу его сопровождать меня.

— Тебе-то он зачем?

— Постараюсь выудить из него, кто стоит за всем этим.

Болота оказались совсем не такими, как я предполагал. Вернее, я не то что предполагал, я знал, как выглядят болота на одном континенте, а здесь все было иначе. Топи, чередующиеся с проточной водой, густые заросли, высокие деревья, поросшие непонятно чем. Непривычные живые существа рядом со мной…

Я будто на другой планете очутился. Причем ориентироваться мне поначалу было трудно, я чуть не увяз, и лишь с помощью хвоста смог выкарабкаться. Впрочем, был в этом и свой плюс: я оказался покрыт коричнево-зеленой грязью, и увидеть меня можно было только с близкого расстояния.

Воздух на болотах был влажный, тяжеловатый, так что чувствовал я себя неплохо. Я научился хвостом определять, где топь, а где более-менее нормальная земля, и продвижение мое стало относительно свободным. После недолгих тренировок я мог даже забираться на деревья. Правда, некоторые из них под моим весом ломались, и я с грацией пьяной белки плюхался в грязь, но это ерунда, небольшие сложности в обучении.

Как только я наловчился двигаться незаметно и сдерживать ругательства, попадая ногой в топь, я направился к скоплению людей, заинтересовавшему меня еще вчера. Утром я не успел спросить об этом Литу, она ушла раньше меня, так что оставалось только проверить самому.

Когда на моем пути оказался крепкий деревянный забор с колючей проволокой, я не стал его ломать. Вместо этого я забрался на разлапистое дерево и стал осматривать территорию оттуда.

С веток открывался великолепный вид на новое двухэтажное здание. Оно было построено из дерева, раскрашенного в синий цвет, и по форме напоминало букву «П». По широкой террасе разгуливали люди в одинаковых белых халатах и о чем-то беседовали. На лужайке с очень аккуратным и явно искусственным газоном стайка мелких детенышей гоняла мячик.

Вот чего не ожидал, того не ожидал! Я даже предположить не мог, что это! Больница? Нет, не может быть больницы посреди топей. Да и потом, я чувствую, что людей здесь больше, чем в ближайшем городке. И здание новое, наверно, дорогое.

Над воротами висела вывеска, но я не мог ее прочитать — что бы там ни говорила Лита про мои врожденные способности, чужой язык мне давался плохо. Что ж, это место объясняет, откуда в такой глуши изначально брались исчезающие туристы. Но вот только я вижу охрану, причем неплохую…

Хотя, возможно, охрана появилась уже после исчезновений, чтобы туристы в ужасе не собрали вещички и не разъехались. В любом случае, это место можно считать защищенным, мне здесь делать нечего.

Я скользнул вниз с неожиданной для себя ловкостью, пять секунд погордился собой и пошел дальше. Хотя территория болот и была для меня чужой, я чувствовал направление не хуже, чем обычно. Так что, если надо будет, выберусь.

И все же я регулярно проверял, что находится вокруг меня, чтобы не оказаться в западне. После того, как я попался Первой Стае, я уже ничему не удивлюсь.

Я ведь почти не помню, что делал, пока был с ними. Лита рассказывала мне, что я умудрялся оставлять людям какие-то знаки и все такое, но даже это не закрепилось в моей памяти. По-настоящему я помню только бой в Лабиринте Минотавра — как я чуть не убил Алтая и Еву, как появилась Лита…

Следовало ожидать, что она явится, бесполезно запрещать ей что-либо. Но то, что она сама спустилась на такую глубину, впечатляет. Во-первых, для человека это очень опасно и страшно. Во-вторых, совсем недавно моя смотрительница вообще не умела плавать.

Так что прогресс налицо. Будем считать, что причиной всему стало мое благотворное влияние.

Ухмыляясь собственной важности, я чуть не влез в колючую проволоку. Что, снова этот забор? Да сколько ж он тянется!

Хотя нет, не он. Более внимательный осмотр показал, что это совсем другая проволока, старая и ржавая, укрепленная на остатках сгнивших деревянных столбиков. Похоже, когда-то очень давно здесь был забор.

К сожалению, я почти не чувствую неживые предметы, по крайней мере, на суше. Придется проверять традиционными методами, в смысле, осмотром.

Я пошел не прямо, а вдоль проволоки. Конечно, мне ничто не мешало просто переступить ее, но мне хотелось найти вход. Если я пойду напрямик, могу оказаться на каком-нибудь заднем дворе, а так не пойдет. Мне нужно точно — насколько это возможно без знания языка — понять, с чем я имею дело.

Идти пришлось довольно долго, прежде чем я оказался возле перекошенных, хорошо побитых солнцем, ветром и дождями ворот. Над ними висела выцветшая табличка с едва различимыми буквами и изображением крокодила. Это, в сочетании с деревянной статуей крокодила у входа, навело меня на мысль, что когда-то здесь был питомник крокодилов.

Именно «когда-то», потому что сейчас место было абсолютно заброшенным. Дорога практически заросла по обе стороны ворот, большой дом выглядел так, будто он вот-вот развалится, а крокодилов я поблизости не чувствовал.

И все-таки я решил проверить. Когда в округе без следа пропадают люди, не стоит считать, что жуткий дом-призрак не заслуживает внимания. Если бы я был лешим, я бы жил именно здесь — имидж обязывает.

Я приоткрыл ворота, которые поддались на удивление легко, и вошел во двор. Кое-где забор еще был виден, в других местах его полностью поглотила трава. Похоже, это местечко пустует лет десять, не меньше.

Живых существ я здесь не чувствовал, поэтому двигался без особых предосторожностей, даже не пытался укрыться. Зачем прятаться, если никого рядом нет?

Притормозить я был вынужден уже перед ступеньками — не потому, что я боялся призраков или чего-то еще. Просто вес у меня не маленький, а доски гнилые… Падение как таковое меня не пугало, а вот падение в топь — вполне.

Пришлось перед каждым своим шагом проверять доски хвостом, а только потом наступать на них. Дерево оказалось дряхлым только на вид, на практике ни одна из досок не проломилась под моим весом. Добротно дом строили, на века! А почему покинули?

На входной двери висел относительно новый, еще не тронутый ржавчиной замок, что заставило меня насторожиться. Видимо, тут бываем не только я да призраки… надо вести себя внимательней.

Замок я сорвал без малейших угрызений совести. Отпечатков пальцев у меня нет, так что выследить меня не удастся, а замок тут все равно не так уж и нужен.

В доме оказалось сыро, зато не было пыли. Похоже, кто-то уезжал отсюда в спешке — мебель была не тронута, даже многие мелкие вещи остались на своих местах. Все, что было сделано из ткани, сгнило, а вот всякие чашки-тарелки сохранились.

Первая комната была жилой, непримечательной, а вот дальше я обнаружил нечто действительно интересное.

Целый зал был посвящен крокодилам. Их челюсти висели на стенах, очень большое чучело стояло прямо напротив входа, на столах были расставлены фигурки всевозможных форм и размеров. Прямо какой-то храм крокодила, ни дать ни взять!

И как эти зубастые чемоданы умудрились получить такое почтение? Я ведь уже раньше сталкивался с крокодилами, правда, с морскими, но их тоже боготворили. Я-то не вижу большой разницы между крокодилом и, скажем, бакланом. Почему только крокодилов назначают в божественные создания?

Хотя нет, я скромничаю. Меня ведь когда-то тоже назвали богом из воды, нормальный такой пункт в резюме.

Странно… Меня не покидало ощущение, что за этим залом кто-то ухаживает, слишком уж тут чисто. Предыдущее помещение сохранилось хуже, это факт, а тут все очень даже неплохо. Но возле ворот нет никакой тропинки, если бы кто-то регулярно ходил сюда, остались бы следы.

Может, и правда леший? Ага, конечно! Так и представляю себе лешего, заботливо протирающего тряпочкой крокодильи челюсти.

На второй этаж я не сунулся, потому что видел, насколько почерневший и трухлявый надо мной потолок. Да и зачем? Весь дом, кроме зала с крокодилами, заброшен, как ему и полагается.

Я вышел через заднюю дверь и оказался там, где, похоже, раньше содержали крокодилов. Сначала шли полуразрушенные инкубаторы, потом начинались вольеры. Нет, это именно питомник, не храм, я ошибся. Интересно, что здесь произошло?

Я задумчиво прохаживался между вольерами, безумно раздражая комаров и прочих мошек: они уже битый час крутились надо мной, а укусить не могли. Потому что некуда меня кусать. Я даже глаза закрыл защитной пленкой. Удавитесь, кровососы!

Не обнаружив ничего необычного, я уже собирался уходить, когда мое внимание привлекла темная полоса среди общего великолепия зелени. Вот и она, родимая, а то я уж начал думать, что у меня паранойя! А тропинка все-таки есть.

Значит, сюда кто-то наведывается. Болотная растительность восстанавливается быстрее Кархародона, так что если бы этот «кто-то» не припирался каждый день, тропинка бы давно заросла. Он ходит через заднюю дверь прямо в зал с крокодилами, а ворота игнорирует. Соответственно, и замок на главных дверях ему никак не мешал.

Понятное дело, я пошел по тропинке. Уже то, что она шла не к поселку и не к непонятному зданию, удивляло. Я больше не чувствую поблизости жилья, это точно! Бред какой-то… А еще я почему-то не чувствую человеческого запаха.

Идти мне пришлось недолго: тропинка утыкалась прямо в дерево. Что за ерунда? Я осмотрел толстый ствол, покрытый мхом, со всех сторон, но не обнаружил ничего подозрительного. Нет здесь ни тайного хода, ни чего-то в этом роде. А дальше начинается бурелом, за ним — вода. Куда уходил человек?

Я мог бы продолжать слежку, попытаться найти что-то в паутине стволов и лиан, но солнце припекало, я и так провел на болотах немало времени. К тому же, я здорово проголодался. Надо возвращаться, заодно узнаю, что там накопала Лита.

Всю дорогу обратно я никак не мог избавиться от назойливой, нелепой во всех отношениях мысли: неужели и правда леший?

— Холодно! — возмутился я, уклоняясь от бьющей в меня струи.

— Не ври. Я прекрасно знаю предел твоих возможностей, вода такой температуры нисколько не вредит тебе.

Ну конечно, она знает… А мне не холодно, я просто унижен: меня моют из шланга, как собаку! И все потому, что ей, видите ли, не понравилось, что я вымазан в болотной грязи.

— Будет легче, если ты снимешь броню, — заметила Лита.

— Разогнался! Комары весь день строят план жестокой мести, они не упустят такую возможность.

— Так ты хотя бы частично поймешь, что испытываю я!

Это да, ей похуже приходится — Лита еще с вечера ходила покусанной. Правда, выяснилось, что какое-то средство ей помогает, и комары от нее отстали, но красные волдыри на месте старых укусов сохранялись.

Наконец она выключила воду и я смог отряхнуться, стараясь максимально забрызгать мою смотрительницу. Она, видимо, ожидала этого, поэтому сумела увернуться.

— Все, хватит играться! Надо поговорить, пока Дэвиса тут нет.

Сразу после их возвращения Лита отправила агента в соседний город за свежей рыбой — якобы без этого я становлюсь опасным для людей. Вранье, конечно, но Дэвис поверил, он вообще меня побаивался.

Моя смотрительница устроилась в кресле-качалке, которое стояло на террасе. Я просто сел на траву, потому что мебели, способной выдержать мой вес, здесь не было.

— Ты первый, — решила Лита. — Нашел что-нибудь интересное?

— Типа того. Неподалеку находится некое странное учреждение, где люди наслаждаются жизнью, а комары наслаждаются людьми. А чуть дальше, в глубине болот, расположен заброшенный питомник крокодилов, но там регулярно кто-то бывает.

— С чего ты взял? — нахмурилась моя смотрительница.

— Почувствовал, — коротко отозвался я, решив не вдаваться в подробности. — А у тебя что?

Она вернулась немногим раньше меня, значит, в городе пробыла долго. Можно предположить, что она там не с местными достопримечательностями знакомилась.

— Мне удалось уточнить, что всего пропало восемь человек, сведения, предоставленные нам изначально, были не совсем точными. Из них шесть туристов и двое местных. Найден всего один труп — местной жительницы, девушки двадцати трех лет от роду.

— Тебе удалось осмотреть тело?

Я знал, о чем спрашиваю. Лита — медик, она могла бы стать хорошим врачом, если бы доктор Стрелов не привлек ее когда-то к участию в проекте. Понятно, что она захочет лично обследовать труп.

— Да, — девушка сморщила носик. — Холодильник у них отвратный, пришлось с таким работать! Ничего, после этого вскрытия ее наконец похоронят. Кстати, Дэвис оказался неожиданно полезным, именно благодаря его вмешательству мне удалось получить разрешение на вскрытие.

Дэвис оказался полезным… Блин, даже безмозглая мартышка может оказаться полезной, если ее правильно использовать в соответствующих обстоятельствах!

— Что-нибудь интересное узнать удалось? — полюбопытствовал я. — Кроме того, что ее зарубили топором?

— Можно и так сказать. На теле много рубленых ран, которые и стали причиной смерти, однако это еще не все. Я нашла на ней следы крокодильих зубов, но оставил их не крокодил.

— То есть? У маньяка вставная крокодилья челюсть и он искусывает жертвы?

— То есть, кто-то прижал к ее коже крокодильи зубы, отпечаток получился неровный. Я, конечно, не эксперт в этой сфере, но и я вижу, что это не укус крокодила.

Если задуматься, во время своего визита на болота я вообще не почувствовал ни одного крокодила…

— То здание, которое тебя смутило, — продолжала Лита, — я имею в виду новое… Это грязелечебница. Она открылась меньше года назад и уже успела стать довольно модным и дорогим курортом.

— Что такое грязелечебница?

Лита объяснила. Чем больше я узнавал, тем больше понимал, что люди бывают неадекватны. Кто станет тратить деньги на то, чтобы его измазали грязью?

А желающих находилось немало — моей смотрительнице удалось узнать, что в грязелечебнице нет свободных мест, все забронировано чуть ли не на год вперед. Впрочем, это пока исчезновения туристов замалчиваются, ведь нет официальных доказательств того, что они мертвы.

У людей всегда так: нет трупа — нет проблемы.

— А исчезновения туристов случайно не совпали с открытием этой грязелечебницы?

— Нет, первый турист исчез три недели назад. Тут что-то другое.

В принципе, верно. Если я правильно понял, этот болотный курорт — выгодный бизнес, туда сотрудников отбирают чуть ли не так же строго, как к нам в проект. Просто до этого городишко был совсем никчемушный, а теперь сюда приезжают новые люди. Может, это и спровоцировало кого-то из местных! Хотя эта версия слишком очевидна, ее бы и человеческая полиция проверила. Все сложно, раз вызвали нас.

— А что это за питомник на болотах?

— Это ферма по разведению аллигаторов, ты почти угадал, — легким движением ноги Лита привела кресло-качалку в движение, откинулась на спинку. — Только она закрыта уже девять лет.

— Почему? Судя по виду, крепкое здание, нет причин закрываться.

— Там произошел несчастный случай. Ферму основал приезжий, человек из большого города, который поселился здесь с семьей, а работников он нанял как раз из этого городка. Аллигаторов там разводили ради их кожи, бизнес шел неплохо, но потом работники начали пропадать. Когда после исчезновения очередного служащего решили вскрыть самца с резко увеличившимся брюхом, внутри у него нашли человеческие останки. Местные потребовали закрыть ферму, но хозяин упорствовал, считая, что это несчастный случай.

— Ряд несчастных случаев, — подчеркнул я.

— Понятное дело, что оправдание было липовым, просто дядя не хотел расставаться с выгодным бизнесом. А ведь никому и в голову не могло прийти, как надежно запертые крокодилы добираются до людей. Потом пропали дети хозяина…

Я раздраженно дернул хвостом; понятно, к чему все это шло.

— Ну и в чьем брюхе их нашли?

— Изначально их ни в чьем брюхе не искали, потому что пропали они не на ферме, а по дороге в город, там аллигаторов не могло быть. Решили, что дети зачем-то пошли на болота и заблудились, их весь день искали. А на следующее утро одна из крокодилиц выблевала, я извиняюсь, детскую ручку. Причем эта крокодилица не покидала вольер ни на секунду! Какой напрашивается вывод?

— Кто-то деток ей принес.

Я вот так и думал, что в итоге все к людям сведется. Совпадений не бывает.

— Верно, это поняли все, — подтвердила Лита. — Стали искать виновного и обнаружилось, что на вольерах всех крокодилов, в чьих брюхах нашли части трупов, есть отпечатки пальцев одного и того же человека. Это был один из местных, девятнадцатилетний парень. На допросах он, собственно, ничего и не отрицал.

— Да ну?

Очень странно… Обычно у людей, когда их поймают за руку на месте преступления, начинается нытье в стиле «это не я». Впрочем, не только у людей: никогда не признаюсь, что подворовываю продукты из кухни. А что они хотели — нечего кормить меня помоями.

Но я, кажется, отвлекся…

— Кароль, он был психом, — тяжело вздохнула моя смотрительница. — Натуральным. Ему казалось, что он слышал голоса крокодилов. Вроде как ему наобещали, что если он будет их кормить человеческим мясом, то сам скоро станет крокодилом.

Не вижу никакой логики.

— И что было потом?

— А что могло быть потом? Его увезли, ферма закрылась, ее хозяин навсегда покинул эти места. Когда люди начали пропадать, ферму осмотрели, но не нашли там ничего подозрительного. На всякий случай, там повесили замок.

Так, это объясняет новый замок и легко открывающиеся ворота, но не объясняет тропинку, утыкающуюся в дерево.

Из-за влажного воздуха становилось жарковато, солнце пекло вовсю. Я прикрыл глаза, слушая звуки болот. Незнакомое место, чужое.

Что ж, пока у нас нет никаких версий… Или есть?

— А что думают местные жители?

— Думают, что леший, — вздохнула Лита. — Вернее, прямо так не говорят, ссылаются на духов леса. Сразу видно, что в это верят не все, но те, кто не верит, не могут предложить ничего более правдоподобного.

— У жертв есть что-нибудь общее?

Лита лениво потянулась за папкой, лежащей на столике неподалеку от нее.

— Вроде как есть… Но это вполне могут быть совпадения. Пропало шестеро мужчин и четыре женщины, всем — меньше тридцати лет. Туристы были богаты, местные — нет. Девушка, которую нашли, была местной давалкой, хотя некрасиво так говорить о мертвых.

— Кем была?..

— Ну, в смысле, с парнями у нее были свободные отношения на материальной основе, — пояснила Лита. — Обследование показало, что незадолго до смерти она как раз вступала в половую связь. Кстати, поселение она в тот день покинула со вторым пропавшим, труп которого так и не удалось найти.

А вот это уже любопытно. Ушли они вместе, были вместе, судя по результатам обследования, а труп нашли только один. Нелогично, потому что и погибнуть они должны были вместе. Нелогично, если только и правда погибли оба…

— Слушай, Лита, а тот парень не мог быть убийцей?

— Полиция рассматривала такую версию, ты не оригинален. Но только это не он. Парень только-только приехал в город, до его прибытия уже было два исчезновения.

— Тебе такое развитие событий не кажется знакомым?

Судя по невеселой улыбке Литы, она тоже вспомнила наше самое первое задание. Тогда мы ловили маньяка, который, кстати, выдавал себя за только что приехавшего туриста.

— Похоже, да, но все равно, в данном случае парень не при чем. Я говорила с его родней. Он недавно окончил университет, вернулся домой, планировал открыть частную практику. Может, они все хором врут, да только не похоже. Те, у кого есть версии, твердят о гневе высших сил, потревоженных духах болота и так далее. Те, у кого нет версий, сосредоточены на опровержении чужих предположений.

— А у нас версии есть?

— Нет, — Лита обреченно стукнула папкой по столу. — Ни единой! То есть, я предполагаю, что это маньяк. Знать бы только, кто он такой и откуда взялся. Не похоже, что он из местных… Через два часа я иду в эту грязелечебницу, посмотрим, что творится там.

— Зачем это ты туда идешь? — я перекатился на живот, чтобы получить возможность лучше видеть ее. — Ты же говоришь, что там мест нет!

— А я жить там не собираюсь, я на процедуры. Буду выдавать себя за туристку, которой настолько захотелось завернуться в болотную грязь, что она даже не смогла дождаться своей очереди на проживание, а заселилась в частный дом, чтобы бегать в элитную лечебницу.

Вспоминая, с каким отвращением Лита смывала грязь с меня, я невольно усмехнулся. Хотел бы я увидеть, как она сама будет с лживым восторгом валяться в грязи, да не получится — вряд ли нам удастся убедить обслуживающий персонал, что гигантское хвостатое чудовище тоже явилось на процедуры.

Может, еще раз ферму осмотреть, все равно ведь Литу ждать придется…

— Сколько примерно тебя не будет? — спросил я.

— Час-полтора, не больше.

А, ладно, не пойду на болота, не хочется мне снова через эту помойку пробираться, а потом из-под чешуи грязь выковать. Все равно толку нет — если бы убийца был там, я бы его давно почувствовал.

Пока Литы не будет, пообедаю, испугаю Дэвиса — так, для профилактики, может, похожу вокруг городка. Сопровождать свою смотрительницу я не собирался, потому что не почувствовал возле клиники опасности.

Вообще дурацкая ситуация складывается. Если довериться инстинктам, никакой угрозы поблизости вообще нет…

Но ведь она есть.

Я уже пять минут смотрел на свою предполагаемую жертву, не мигая. Вернее, это Дэвису казалось, что я не мигаю, на самом-то деле я просто закрыл глаза защитной пленкой, и мне в принципе моргать не требовалось, глаза и так не пересыхали. Я подумывал о том, чтобы пустить слюну из уголка рта, но быстро отказался от этой идеи. Опасаюсь, что в таком виде я буду похож не на голодного хищника, а на умственно отсталого ящера.

Агент сидел в кресле напротив меня и старался делать вид, что читает газету и не замечает ничего вокруг. Получалось у него паршиво: руки заметно дрожали. Но разве меня это разжалобит? Ага, ждите! Я продолжал смотреть.

Наконец он не выдержал. Дэвис вскочил на ноги, при этом измятая газета упала на пол и рассыпалась на отдельные листы. Агент и не думал подбирать ее; с визгливым криком «Я в туалет!» он пулей вылетел из комнаты.

Я беззвучно рассмеялся — если у Костика все помощники такие, мне ничего не угрожает.

Скоро я услышал, как хлопнула входная дверь, и почувствовал в доме присутствие моей смотрительницы. Давно пора, она и так проторчала в этой лечебнице три часа! Что там можно столько делать?

Я не спешил к ней навстречу, потому что к девушке уже кинулся перепуганный Дэвис. Вот ведь истеричка… Я направился в нашу спальню.

Вернее, я предполагал, что эта спальня станет нашей, потому что прошлой ночью я был выдворен в тесную комнату для гостей. Лита сказала, что слишком устала за время перелета, тогда как я почти все время спал.

Когда-то Женька сказал мне, что самой страшной для мужчин фразой является «У меня голова болит». Теперь я понимал, что он имеет в виду.

Постель оказалась хлипкой, да и маленькой для меня. К счастью, на полу лежал пушистый ковер, так что я мог устроиться вполне удобно.

Когда Лита вошла, я сразу же отметил, что в этой грязелечебнице все-таки что-то есть. Не знаю, что там с кожей, а волосы у нее точно заблестели почище моей чешуи. Да и настроение, похоже, улучшилось.

— Мне было сказано, что ты потенциально опасен, — улыбнулась моя смотрительница. — Вполне возможно, что ты ешь людей.

— Вполне возможно, что и ем, — я не сводил с нее глаз, но совсем иначе, чем в случае с Дэвисом, что вполне объяснимо. — Тебе удалось что-то узнать?

— Если бы! — Лита опустилась на ковер рядом со мной. — Это действительно супермодный курорт, сплошные толстосумы бегают. Я даже познакомилась с одной из живущих там посетительниц — очаровательное, но совершенно безмозглое существо. Она, кстати, завтра в гости собралась наведаться. Попробую еще раз ее расспросить, да все без толку. Грязелечебница — солидный бизнес, люди, связанные с такими делами, не похищают собственных постояльцев, им это просто невыгодно. Так что положение у нас не лучшее.

— Справимся, — я начал убирать броню под кожу. — Может, оно и хорошо…

— Может, и так, — серые глаза моей смотрительницы хитро сузились. — Кароль, тебе что, жарко?

— Угу, — тут я не врал. — И скучно. Исправим?

Я наклонился к ней, когда произошло то, чего, в принципе, никогда раньше не происходило: она меня отстранила. Не сильно так, аккуратно, но решительно, не позволив даже поцеловать. Я, понятно, не стал настаивать, я был слишком удивлен и вообще не понимал, что происходит.

— Слушай… — Лита опустила глаза. — Некоторое время нам лучше… Ну, лучше не быть вместе вот так… Вообще…

Несколько секунд я ждал, что она рассмеется, скажет, что это все шутка, и все будет как раньше. Но она не рассмеялась, и я вынужден был спросить:

— Почему?

— Это сложно объяснить… Но это не из-за тебя, правда! Это с тобой не связано!

Любопытно, как может быть нежелание касаться меня не связанным со мной?

Я не знал, что нужно говорить, я вообще ни с какой стороны не был готов к подобной ситуации. Так что я принял единственное правильное, как мне казалось, решение: я поднялся и ушел, а Лита осталась.

Не обращая внимания на шарахнувшегося от меня Дэвиса, я вышел из дома и, не останавливаясь, направился к болотам. Злость, щедро подпитываемая гормонами, закипала во мне с пугающей силой. С момента моего возвращения Лита вела себя странно, отказывалась объяснять, в чем дело, а теперь еще и это.

Будто ее не радовало, что я вернулся! А может…

Может, пока меня не было, и с ней произошло что-то серьезное? Она встретила кого-то и теперь не знает, что мне сказать. С другой стороны, есть принципиальная разница между прикосновением того, кто держится с людьми на равных, и того, кто людей рвет на куски. Я с недавних пор перешел во вторую категорию.

Выходит, проблема во мне? Но я ничего не могу исправить, все теперь зависит от Литы, от ее решения, а я… а что я? Я приму от нее любой ответ.

Возвращаться обратно мне не хотелось. Я не сомневался, что Лита в безопасности — Дэвис не из тех, кто коварно воспользуется слабостью девушки, к тому же, он меня боится. Нападений в домах еще не было, да и вообще, моя смотрительница не беззащитна.

Так что я мог со спокойной совестью провести ночь один, на болотах. Ну, почти со спокойной: я знал, что Лита из-за моего «исчезновения» изведется. Это было не очень красиво с моей стороны, но я был слишком обижен и зол, чтобы изображать из себя хвостатую мать Терезу. Почему плохо должно быть только мне?

Так что теперь я без особой цели шел вперед, периодически увязая в грязи. Я осознанно избегал приближения к этой грязелечебнице, потому что там меня могут увидеть. Поброжу по болотам, устану, проголодаюсь и, глядишь, успокоюсь.

Мои хождения по краю трясины длились примерно час, прежде чем я почувствовал их — аллигаторов. Пока что они находились на грани доступной моим способностям территории, но это уже что-то, ведь в свой первый визит я вообще никого живого не почуял.

А может ли оказаться так, что на людей нападали аллигаторы, что никакого маньяка нет? Маловероятно, но проверить стоит.

Деревья в этой части болот были очень высокие, с гладкими стволами и похожими на пауков корнями. Топи стали более водянистыми, но еще не подходящими для плавания, так что пришлось прыгать по корням. Был бы здесь Женька, он бы сравнил меня с двухметровой бронированной белочкой.

Перескакивать между деревьями было тяжеловато, потому что подобные действия мне приходится выполнять не часто, но весело. Я так увлекся, что чуть не допрыгался: череда деревьев кончилась у самого края довольно большого пруда, я едва успел вцепиться когтями в корни.

Собственно, вода мне ничем не угрожала, но все равно, не следует прыгать в пруд, когда там что-то сидит. В данном случае, если мои способности не врут, а они не врут никогда, в пруду притаились аллигаторы.

Я чувствовал двоих: самца и самку. Они тоже меня заметили, но пока замерли у поверхности, явно не зная, как поступить с таким странным существом. Крокодилы как таковые меня не интересовали, гораздо более привлекательным казался сам пруд.

Вода в нем была относительно чистой и совсем не болотной. Кто-то когда-то рассказывал мне, что крокодилы способны сами себе вырывать пруды. Тогда я не поверил, подумал, что надо мной опять хотят подшутить, пользуясь моим недостатком знаний о внешнем мире. Однако теперь я мог лично убедиться, что рассказы про крокодилов-землекопов не были шуткой. Хотелось бы посмотреть, что там на дне…

Я прыгнул с дерева на землю, которая у кромки воды была на удивление сухой. Крокодил, естественно, бросился на меня, но тут же получил по зубам. Он, конечно, сам под два метра, но я и с десятиметровыми справлялся!

— Завязывай, — небрежно посоветовал я. — А то будешь на протезы копить.

Крокодил либо не понимал по-русски, либо не отличался умом, либо всерьез решил, что я покушаюсь на его самку. Вероятнее всего, повлияло все вместе, и он решил напасть снова. В принципе, мне ничего не стоило убить его, но день в целом был неплохой, солнышко еще светило, а я уже почти не злился. Так что я просто ударил крокодила по башке боковой стороной хвоста, не пуская в ход шип. Мой секундный противник кожаным мешком повалился на землю.

Я предполагал, что теперь на меня кинется и самка, но просчитался. Увидев, что самец предположительно мертв, она тут же юркнула на дно пруда. Женщины!

Я тоже прыгнул в пруд, но вовсе не затем, чтобы покарать крокодилицу за отсутствие благородства. Мне всего лишь хотелось узнать, как выглядит хатка аллигатора изнутри.

Оказалось, что пруд довольно большой и глубокий, дно успело порасти всякими болотными травками, среди которых плавали мальки с головастиками. Нет, этот самец слишком молодой, пруд явно выкопал кто-то другой, а потом почему-то ушел отсюда. А может, умер? Сколько вообще живут аллигаторы?

В противоположной части пруда я обнаружил глубокую нору, куда и забилась самка. Можно было залезть туда и напугать крокодилицу еще больше, но тогда был риск, что нас обоих завалит землей.

Перспектива оказаться под слоем грязи меня не прельщала, особенно теперь, когда я оказался в чистой воде и мог спокойно поплавать. Надо будет приходить сюда почаще… Так, а это у нас что?

На дне пруда виднелось что-то белое и круглое, частично скрытое зеленью. Камень, что ли, такой странный?

Я подплыл поближе и поднял странный камень… Я не ожидал, что это будет череп, но руку не отдернул, вместо этого я рассматривал свою находку.

Судя по размеру, череп детский, и трещина в затылке не заставляет раздумывать над причинами смерти. Состояние указывало, что он находится здесь давно, так давно, что даже мелочи, обитающей в пруду, хватило времени идеально обглодать его. Я не имею в виду крокодилов, они обгладыванием косточек не занимаются, они их перемалывают. Да и потом, среди пропавших детей не было…

Лита так и не сказала, нашли ли тела детей того фермера, она упомянула только руку. Может оказаться, что тот рехнувшийся сотрудничек подкармливал не только фермерских крокодилов, но и диких аллигаторов. Или это он успел кого-то выпустить?

Впрочем, я слишком много думаю о том, о чем не следует. Те убийства к нашему делу не относятся, девять лет прошло. Сомневаюсь, что эти крокодилы нападают на людей, они недостаточно крупные.

Ну вот, меня опять не туда понесло. Причем тут размер аллигаторов, если найденную девушку топором зарубили?

Но след клыков на ней все-таки остался… Так, стоп, а где можно взять клыки?

Как я раньше не додумался!

Я выбрался из пруда, вернув череп на место. Знаю, у людей существуют определенные традиции захоронения, но и у природы есть свои законы. Пусть лежит в пруду, не нужно лишний раз тревожить мертвых.

Пнув напоследок крокодила, который все еще валялся в отключке, я направился к заброшенной ферме.

Темнело довольно быстро, быстрее, чем я ожидал. Дело было не только в закате солнца, но и в общей атмосфере болот с их высокими деревьями и буреломом. Переночую-ка я лучше на ферме, а не на дереве, как собирался раньше, — у меня от этого места мурашки под броней.

На ферме снова никого не оказалось, даже поблизости я не чувствовал людей. С одной стороны, это давало мне полную свободу действий, с другой, мне не нравилось это постоянное отсутствие жизни, да еще в сочетании с тропинкой, уходящей в дерево. Ну не может это быть леший, не может!

Ворота были приоткрыты, а замок валялся у крыльца — все так, как я и оставил. Не похоже, что за эти часы здесь кто-то побывал.

Я сразу же прошел в зал с крокодилами и начал осматривать ряды челюстей. Удивительно, как это местные не позарились на такие сокровища! Так, вроде все на месте, виден четкий порядок…

Твою мать!

Вот на этот раз я подпрыгнул от неожиданности, да оно и понятно. Одно дело — череп на дне, другое — человеческая челюсть на стене.

Она висела среди крокодильих, но в самом углу, в темноте, так что я и не мог заметить ее, если бы не приглядывался. Вот только человек — не крокодил, у него челюсть не выпирает. Так что ее нужно сначала вырезать из черепа…

В том, что челюсть настоящая, я не сомневался, да еще и очень аккуратно вырезанная. Похоже, ее повесили здесь недавно, потому что она не такая старая, как череп в пруду. Но ее так идеально очистили от плоти… как?

Похоже, человеческую челюсть повесили на место крокодильей. Не знаю, кто этим занимается, но он определенно псих. Другое дело, что этот псих обладает специфическими знаниями и возможностями, и еще он как-то связан с фермой. Ну вот, теперь точно придется на второй этаж лезть!

Лестница не выглядела надежной, так что я старался держаться поближе к стене. Если что — уцеплюсь. Хотя я придаю этому слишком большое значение: в конце концов, что будет, если я упаду? С моей-то броней… а если в топь? Тут моя броня как раз вниз и потянет.

Лестница была лучше, чем я ожидал, она выдержала. Я оказался в коридоре перед рядом дверей. Нет, все-таки хорошо, что я могу почувствовать присутствие живых существ рядом с собой, потому что иначе мне сейчас было бы жутковато, особенно если учитывать темноту.

Первые две комнаты оказались спальнями, принадлежавшими, судя по всему, взрослым людям. Третья была кабинетом, четвертая — детской. И везде вещи были практически нетронуты, словно этот фермер взял и бросил все. Импульсивный, вероятно, был дядя.

На одной из детских кроватей валялась игрушка — деревянный крокодильчик. Вот ведь как… вряд ли его хозяин задумывался, что сам кончит жизнь в брюхе крокодила.

Мне стало не по себе. Ночь окончательно обволокла болота, воздух наполнился непривычными звуками и запахами. Ну его к черту, никуда я не пойду! Там я точно спать не смогу, уж лучше здесь. А если по-хорошему, то мне стоило остаться с Литой, а не наказывать ее непонятно за что.

Спать на детских кроватках я не собирался, вместо этого я залез на чердак. Люк я заметил, еще когда поднимался по лестнице, а отсутствие ступеней меня не смутило — я неплохо лазаю по стенам. Так даже лучше — никто не сможет подкрасться ко мне незамеченным.

На чердаке воздух был чуть суше, чем в остальном доме. Здесь стояли какие-то коробки, валялся детский велосипед; чувствовалось, что эту часть дома никто не посещал последние девять лет.

Я улегся возле маленького окошка, выходившего на болота, но сон не шел. Хотелось верить, что не из-за страха, а из-за обилия событий, обрушившихся на меня за один день, но в глубине души я знал, что и страх есть.

Наверное, если бы я точно знал, кто мой враг, было бы проще. Но я не знал, я вдруг оказался совершенно один непонятно где и непонятно для чего.

Ночь прошла спокойно. Рядом с фермой по-прежнему никого не было. Обратно к дому я шел через грязелечебницу, надеясь почувствовать — хотя бы почувствовать! — мою смотрительницу, но ее там не было.

Вернувшись, я сразу же направился на кухню. Любовь любовью, а жрать хочется, у меня ускоренный обмен веществ. Учитывая, что вчера я остался без ужина, потеря энергии становилась слишком значительной.

Когда я был в середине поглощения мелких жареных рыбешек, которых в холодильнике обнаружилось чуть ли не ведро, зазвонил мой телефон.

Да, именно мой — мне выдали собственный телефон с личным номером. Правда, большую часть времени он находился у Литы, но важен сам факт. Женька тогда радостно заявил, что мне скоро и паспорт выдадут.

Раньше мне никто не звонил, поэтому я не сразу понял, что это вообще за звук такой. А потом сообразил и одним прыжком переместил себя в коридор, опасаясь, что звонящему надоест ждать.

Не надоело. Судя по надписи на экране, с утра пораньше со мной жаждала поговорить Юлия.

Юлия, которой приперло провести выходные на базе. Юлия, из-за которой с нами не было Оскара, а я выполнял всю работу один. Да, дамы и господа, та самая Юлия!

— Слушаю, — важно сказал я. Не зря же я узнавал, как правильно отвечать на звонки.

Юлия не была впечатлена моей грамотной реакцией.

— Кароль, ты кретин, — сообщил мне ее холодный от ярости голос. — Ты тунец-переросток. Ты деградировавшая форма палтуса.

В последующие несколько минут я терпеливо выслушивал оскорбления и неверные отнесения меня к различным видам обитателей моря. Конечно, я мог прервать ее в любой момент, но мне уже неоднократно повторяли, что беременных самок расстраивать нельзя. Ее самочувствие меня не сильно заботит, но с Оскаром ссориться небезопасно, нам еще работать вместе.

Лишь когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, я робко поинтересовался:

— А что я, собственно, сделал?

— Он еще спрашивает! Сколько раз я тебе говорила, что эмоциональная чувствительность — не самая сильная твоя сторона?

Спорное утверждение, если учитывать, что я могу чувствовать ауру собеседника, ну да ладно.

— Слушай, чего ты хочешь?

— Чтобы ты думал, прежде чем делаешь что-то! Я говорю о тебе и Лите.

Вот тут я насторожился. В последнее время, а в частности, с тех пор как мы с Литой перешли на новый уровень отношений, моя смотрительница стала более тесно общаться с Юлией. Вроде как они понимали друг друга и все такое. Так что теперь Лита вполне могла открыть подруге, что ее беспокоит.

— Ладно, давай поговорим обо мне и Лите! Что с ней происходит?

— Не знаю!

Облом…

— Но ты уж точно не знаешь, — продолжила Юлия.

— Да уж, откуда мне знать, если она молчит!

— Пора бы понять, что Лита не из тех, кто открывается всем и каждому!

То есть, теперь я отношусь ко всем и каждому? Обалдеть! А мне казалось, что у меня есть право как-то выделяться из толпы. Примерно это я и высказал Юлии, только в менее вежливой форме.

— Все-таки вы, мужики, одинаковые! Что хвостатые, что бесхвостые!

— Мы только местами одинаковые.

Юлия замолчала. Судя по пыхтению, она старалась изобразить горестный вздох, но эффект портили помехи.

— Ладно, слушай меня внимательно… — наконец сказала она. — Я постараюсь объяснить тебе суть проблемы так, как я это вижу. Возможно, я не права, потому что одному Богу известно, что творится в голове и душе твоей наставницы, но раньше я ее угадывала.

— Я весь внимание.

Это не было ложью.

— Начнем с того, что у Литы сложные отношения с собственной семьей. Подробностей я не знаю, но и тебе не обязательно. Мне известно только, что не так давно ее отец, довольно властный и влиятельный человек, потребовал, чтобы она вышла замуж. Вроде как возраст уже не детский, пора о будущем подумать, не так уж и много до тридцати осталось и все такое. Он и кандидата в мужья нашел, причем давно, еще до того, как Лита стала твоей смотрительницей, и изначально она согласилась, хотя с отцом у нее отношения крайне натянутые.

— Почему? — тихо спросил я.

— Потому что ей было все равно. Володя Стрелов умер, да с ним у Литы ничего бы и не получилось. Но в тот момент она считала, что влюбиться не сможет никогда. К тому же, мальчик, подобранный ей отцом, хороший, перспективный такой, я его поверхностно знаю. Вроде как у них с Литой даже что-то романтическое было, вот она и согласилась. Теперь отец вернул ее к реальности, напомнил о слове, которое она дала.

Вот как… Лита выходит замуж. Вот почему она так непонятно вела себя. Я знаю мою смотрительницу: она всегда держит обещание.

Странно, но я не чувствовал ничего особо возвышенного: ни сердце у меня не разбивалось, ни кровь в венах не застывала, в общем, организм не пострадал. Правда, стало как-то очень холодно внутри, но это, наверное, от вынужденной голодовки.

— Ну и когда свадьба?

— Идиот!

Вместо сочувствия на меня пролился новый поток ругательств. Я ждал.

— Возможно, у тебя хватит сообразительности вспомнить, что я когда-то говорила о семейной жизни и работе в проекте, — Юлия соизволила перейти к сути проблемы. — Если мужчины еще могут как-то это сочетать, то женщины — нет. Никакой муж не будет терпеливо ждать благоверную днями и неделями, да еще не знать, где, собственно, ее носит. Приходится выбирать — либо одно, либо другое, и от чего-то отказываться. В большинстве своем сотрудницы выбирают личную жизнь, поэтому в числе смотрителей так мало женщин. Потому что нельзя работать вечно, рано или поздно возраст заставит уйти. И что будет тогда? Я родила… вернее, рожу для себя ребенка, но у Литы нет даже этой возможности.

— Так что мне, под венец ее звать?

— Заткнись! — бесцеремонно прервала смотрительница. — Я не закончила. Насколько мне известно, она отказалась от этого замужества. Скатай хвост трубочкой, это не только из-за тебя! Просто она не любит, когда ей пытаются указывать, и с отцом, повторюсь, не ладит. Но это решение далось Лите не так уж легко, как она пытается показать. Тебя не было рядом, когда это случилось, ты не можешь знать…

— Я что, виноват?

— Заткнись, я сказала, и слушай дальше! Она сейчас еще мечется между двумя возможными решениями. Не дави на нее, лучше попытайся помочь, насколько это возможно с твоим крошечным умишком!

А ведь она права! Не насчет моих умственных способностей, конечно, а насчет ситуации, в которой оказалась моя смотрительница. Для меня есть только одна доступная норма в отношениях: звериная. То бишь, оплодотворять самок, когда появится настроение, а в остальное время быть одному. И я могу ее принять, все возможности есть, но я не хочу! Это слишком просто для меня. Человеческая же норма с женой, детишками, квартирой, машиной и дачей по выходным — это не для меня, да и не привлекает. Так что можно считать, что мне повезло.

Для Литы есть другая возможность. Муж, может, дети, если она захочет, пусть и рожденные не ею. Если она согласится, у нее будет спокойная, нормальная жизнь, но она не соглашается. Она отказывается от этого и, хочется верить, отказывается из-за меня.

А ведь раньше она говорила, что ничего серьезного из наших отношений не выйдет, что это только приключение или как-то так… Выходит, она изменила свое мнение.

— Спасибо, — сказал я. Без иронии. — Иногда мне нужно настучать по башке.

— Реже, чем ты думаешь, милый, — Юлия мгновенно сменила гнев на милость, такое с ней в последнее время часто случается. — Ты хорошо справляешься.

— Стараюсь. Как там Женька? Узнал то, что я от него хотел?

Накануне своего отъезда я попросил Женю выяснить, где и с кем работал Костик Стрелов до того, как вступил в проект. Почему-то таких сведений в его личном деле не было.

— Он в отпуск ушел, — сообщила смотрительница. — Представляешь, умудрился выбить у начальства позволение взять с собой Лино! Все-таки его балуют. Он просил передать, что займется твоей просьбой, когда вернется.

— Понятно, не горит. Спасибо, пойду извиняться.

— Давай, давай! Я в тебя верю.

Вообще-то, извиняться я не собирался, но надо было сказать что-то, чтобы Юлия отстала от меня с чувством выполненного долга. На самом деле, можно попробовать поговорить с Литой или делать вид, что ничего не случилось, если ее это устроит. Вряд ли я смогу помочь ей принять правильное решение, но я хоть покажу, что для меня это важно.

Но сначала — закончить прерванный завтрак. Я направился на кухню, где уже сидел Дэвис. При моем появлении он судорожно дернул головой; надо полагать, это приветствие.

— И тебе не болеть, — усмехнулся я. — Что на завтрак?

— Чикен… То есть, курица с овощами, вареный картофель, есть пирог с ягодами, так сказала мисс Лита. А почему она не с вами?

— В смысле? — я уже погрузился в прохладные недра холодильника. — А почему она обязательно должна быть со мной?

— Она же ушла искать вас в болота…

Я замер с миской мелко нарезанных овощей в руках.

Она… что?!

Только теперь я почувствовал, что Литы не только нет в здании, ее вообще нет поблизости. Дурак, почему сразу не проверил… Она ушла на болота! Одна!

Опыт показывал, что когда Лита остается одна, это плохо, с ней обязательно что-то случается. А все потому, что вместе с трусостью природа обделила мою смотрительницу и осторожностью.

— Когда она пошла? — прорычал я, хотя не был зол непосредственно на Дэвиса. Скорее, на себя. — Куда?

— Она предположила, что вы можете быть на старой ферме, отправилась примерно полчаса назад…

На старой ферме! Там, куда регулярно наведывается убийца, где на стене висят человеческие зубы! Одна!

Не говоря больше ни слова, я сорвался с места. Я не просто спешил, я бежал — для развития максимальной скорости мне пришлось даже опуститься на четвереньки, с природой не поспоришь. В таком состоянии я почти не чувствовал ауры вокруг меня и мог попасть кому-то на глаза, но, откровенно говоря, мне было плевать.

Разговор с Юлией не шел у меня из головы. Действительно, что может быть у нас с Литой, если учесть, что она — человек, а я, опуская подробности, чудовище? Не то чтобы я не могу жить с ней нормальной жизнью… хотя нет, не могу. Ну и что? Это не значит, что я не смогу всегда быть с ней рядом.

Хотя «всегда» — это сколько? Сколько я вообще могу жить? Вдруг я состарюсь, как Кинг, за пару месяцев и умру? Да я с каждого задания рискую не вернуться!

Как, впрочем, и она…

Я точно знаю одно: я хочу быть с ней рядом. Не с самкой первой серии, не с другой человеческой женщиной, даже не с Евой, а с ней. Почему — не знаю, нет тут объяснений, а мне и не надо. Я знаю, чего хочу, и этого достаточно, все остальное — мелочи.

Главное, чтобы она тоже хотела.

Возле открытых ворот я остановился, чтобы перевести дух, а заодно и проверить присутствие людей на заброшенной ферме. Так, вот Лита… одна. Совсем одна, и она спокойна, значит, ничего не случилось. Фух, хоть раз повезло!

Понятно, что я не стал уходить, а пошел вперед, к ней. Смысл бегать друг от друга? Мы с ней связаны во всех отношениях.

Она, должно быть, услышала, как я вошел, потому что сразу позвала меня:

— Кароль! Ты здесь?

— Уже да.

Она была в одном из бывших жилых залов, не в зале с крокодилами. Уже хорошо… хотя что плохого в мертвых крокодилах?

Мне было приятно ее увидеть, не скрою. Она, похоже, разобралась с проблемой комаров, потому что на болота пришла в коротеньких шортиках и майке, причем на ее коже было совсем немного укусов. Или это она меня провоцирует?

— Где тебя всю ночь носило? — нахмурилась моя смотрительница.

— По бабам шлялся, — беззаботно отозвался я.

Лита не осталась в долгу:

— Крокодилицами не побрезговал? Не комментирую.

Похоже, она на меня не сердится. Уже хорошо.

Я пошел к ней навстречу, совершенно забыв, где мы находимся. Тут удача решила вспомнить, что она и так дала мне послабление и пора бы вернуть меня к суровой действительности, что и произошло: дряхлый пол провалился, причем в тот момент, когда я был рядом с Литой.

Мне оставалось только прижать девушку к себе, частично убирая броню, которая могла поранить ее больше любого падения, и сделать так, чтобы основной удар пришелся на меня. Это все, на что мне хватило времени, а Лита так и пискнуть не успела.

Мы обрушились вниз вместе с досками, грязью и трухой, пыли было меньше, чем я ожидал. Спиной я ударился обо что-то мягкое, но не зыбкое, из чего сделал вывод, что это не топь. Пару секунд мы лежали, не двигаясь; я боялся, что она ранена.

Но Лита зашевелилась довольно скоро, приподнялась на локтях, однако не встала с меня:

— Чтоб я без тебя делала, ангел-хранитель?

Приятный контраст, учитывая, что не так давно мне втолковывали, какой я идиот.

— Дома бы сидела, пирожки пекла, — проворчал я. — С повидлом и вареным яйцом.

— Смотрю, головой ты приложился неплохо…

— Поцелуешь — пройдет, — хмыкнул я. Детский сад, конечно, но развлекает.

— Сам себя целуй!

Ну и как, интересно, я должен сам себя поцеловать в голову?

Лита начала подниматься, однако скоро опять замерла, но на сей раз она смотрела не на меня, а куда-то в сторону.

— Кароль… Похоже, мы наткнулись на нечто серьезное!

Я развернул голову, чтобы посмотреть туда же, куда был направлен взгляд моей смотрительницы, и попытался присвистнуть, хотя получилось плохо. Похоже, человеческие зубы на стене — не последняя странность, связанная с этим домом.

Напротив единственного во всем подвале окошка стояло нечто напоминающее скелет чудовища. Если присмотреться, можно было увидеть, что на самом деле это искусственное соединение костей крокодила и человека. Позвоночник и ребра были взяты от крокодила, вместо ног были приспособлены челюсти крокодилов, и довольно крупных, а вот руки были человеческие, причем, почему-то, шесть штук. И в каждой руке это уродство держало человеческий череп.

Голова была не менее специфической: человеческий череп, обтянутый крокодильей кожей, с клыками вместо зубов. Зубы, очевидно, висели в зале прямо над нами.

— Мы имеем дело с психом, — отметил я.

— Определенно, — согласилась Лита. — Наверху я видела челюсть, но это нечто более серьезное. Похоже на идола…

Она подошла поближе, я следовал за ней. Всего черепов было семь, все сходится. Но почему они в таком идеальном состоянии? Ни следа плоти… Я не вижу здесь никакого оборудования, ничего, чем можно было бы так обработать кости. Хотя может, это вообще другие черепа.

— Как думаешь, это те, пропавшие?

— Без вариантов, — Лита моих сомнений не разделяла. — Это они.

— Откуда такая уверенность?

— Когда я была в городке, я видела фотографию местного парня. Смотри, — она указала на череп, у которого не было передних зубов. — На этом месте были золотые протезы, такая в этой их деревне мода. Но кому-то эти протезы либо понадобились, либо не понравились. Я не могу одного понять: кто так отполировал кости? Без специальной обработки не обошлось, это уж точно. Ты осматривал дом?

— Целиком и полностью, здесь ничего нет и, похоже, никто не живет постоянно. Да и потом, здесь только незначительная часть тел — руки и черепа. Где все остальное?

— Может, тоже здесь…

Мы осмотрели весь подвал, но так ничего и не нашли. Вообще ничего! Ни мебели, ни каких-либо вещей. Тот, кто сделал это, не жил рядом со своим творением.

Но куда он тогда уволок тела?

— Лита, тебе не кажется, что это как-то связано…

–..С тем, что произошло здесь девять лет назад? — быстро перехватила мысль моя смотрительница. — Возможно. Я сегодня же запрошу дополнительную информацию по ферме и тому психу, который здесь резвился. Мне почему-то казалось, что его казнили…Могли и не казнить. Ты, пока шлялся по болотам, видел кого-нибудь?

Я справедливо рассудил, что аллигаторы в понятие «кого-нибудь» не включаются, поэтому покачал головой:

— Нет, ни следа присутствия, хотя я осмотрел большой участок болот. Не могу понять, где этот урод прячется!

— Многие маньяки осторожны. То, что они со сдвигом по фазе, не обязательно делает их глупыми, скорее, наоборот. Возможно, он почувствовал, что появилась угроза, и затаился.

— Угу, возможно. Тогда надо подтолкнуть нашего человечка к более активным действиям.

— Ну и каким образом ты собираешься это сделать?

Вместо ответа я усмехнулся и одним ударом хвоста разнес идола на куски. Раздробленные кости треснули и разлетелись по дальним углам подвала.

Моя смотрительница скрестила руки на груди:

— Жестокий ты, он ведь эту модельку явно не один день клеил!

— Жестокость — мое второе имя.

В принципе, большой жестокости не было, я намеревался разозлить убийцу. Осторожность этого «лешего» раздражала меня и, кстати, унижала как охотника. Я могу выследить кого угодно, а от меня бегает рехнувшийся человек! Непорядок.

Лита взглянула на часы и тихо ойкнула:

— Нужно срочно возвращаться! Ко мне скоро Эллисон придет.

— Кто? — не понял я.

— Ну, девушка, с которой я познакомилась, когда была в грязелечебнице. Она сегодня намеревалась в гости зайти, а мне очень важно кое о чем расспросить ее. Помоги мне выбраться, быстрее!

Ну вот, разговора по душам опять не получилось…. Оно и к лучшему.

Я лежал на полу и задумчиво гонял мух раскрытым хвостовым плавником — прямо в привычку превращается! Впрочем, это нисколько не мешало мне подслушивать разговор двух девушек, расположившихся в комнате подо мной. Только вот подслушивать было особо и нечего: они обсуждали моду, фильмы, погоду и косметику. Лита несколько раз пыталась перевести беседу в нужное русло, но безуспешно, ее писклявая гостья слышала только себя.

Я отметил, что понемногу начинаю понимать чужой язык. Не все, конечно, и говорить на нем я точно смогу нескоро, но понимание в моем случае важнее. Может, Лита права по поводу наследственности? Хотя в этом мире никто точно не знает, как я устроен, даже сведения Островского приблизительны.

Кроме нас троих в доме никого не было: Лита отправила Дэвиса за дополнительными материалами по ферме аллигаторов, а заодно и по грязелечебнице. Надо все проверить, потому что я, честно говоря, по-прежнему в тупике. Связь с тем рабочим, который сошел с ума и начал скармливать людей крокодилам, слишком очевидна. Но все не может быть так просто, иначе я бы давно поймал урода.

Девушки внизу переключились на обсуждение мужчин. Меня привлек неожиданно серьезный тон Литы, с которым она что-то там втолковывала своей гостье.

Так, если я правильно понял, прозвучало слово «боюсь». Кого это она боится? Меня?… Эй, а смысл? Даже когда от моей личности как таковой оставалась одна искра, когда я почти подчинился стае, я ей не навредил! Разве это не лучший показатель?

А может, это и стало причиной всех проблем?… Она больше не может доверять мне, вот в чем дело. Увидела, в какого зверя я могу превратиться, и боится, что этот процесс необратим. Но я-то точно знаю, что уже управляю собой! Даже если повторится та ситуация с заражением ядом, я не поддамся, уверен. Мой организм обладает любопытным свойством: он вырабатывает иммунитет ко всему, что с ним уже происходило.

Я должен объяснить это Лите. Если она продолжит бояться, то… то все кончено. Не знаю, что будет тогда, не хочу думать об этом, но понимаю, что не приму простую дружбу. В нашей ситуации такое будет похоже на агонию.

Я отвлекся, а они перешли на новую стадию беседы. Говорила теперь в основном Элиссон, а Лита периодически мурлыкала «You don't say!» или «How interesting!» Других фраз, что ли, нет? Куцый язык…

Видимо, гостья начала рассказывать нечто действительно интересное. Хоть бы какую связь с убийствами получить! А то тоскливо все время на чужих болотах сидеть, а там, на базе, Костик Стрелов в мое отсутствие творит черт знает что.

Разговор затягивался, это, наверное, хороший признак. Под конец они обе направились к выходу, видимо, Лита решила проводить гостью обратно через грязелечебницу, потому что путь туда лежал через болота. Понятно, что и я пойду: чтоб я в здравом уме отпустил двух девиц одних на болото, по которому шляется маньяк! Главное — сделать так, чтобы меня не заметила ни Элиссон, ни кто-либо из постояльцев грязелечебницы.

Задача оказалась не такой уж простой. Из дома-то я выбрался без проблем, потому что незатейливо воспользовался черным ходом. Но вот как скрываться от девушек и вместе с тем не потерять их из виду? Деревьев вдоль дороги хватало, но в большинстве своем они росли часто, и пробираться сквозь эти заросли без шума было на грани возможного. Я могу плыть незаметно, потому что я водное чудовище. Я не могу незаметно шлепать по болотам!

К счастью, Лита понимала, с какими трудностями мне придется столкнуться, поэтому отвлекала свою спутницу разговорами. Элиссон и рада была отвлечься, видимо, она соскучилась по общению, а других людей здесь не было. Да и зачем им гулять по болотам? Тем более что, похоже, скоро будет дождь.

Мы были примерно на середине пути, когда я уловил чужое присутствие. Человек приближался к дороге со стороны болот и был очень осторожен. Агрессии я не почувствовал, поэтому засомневался — разве маньяк не должен все время жаждать крови? Или это не маньяк?

А потом я его увидел и сомнения мои рассеялись. Это был здоровенный детина с огромными плечами и непропорционально маленькой головой — я уже имел возможность убедиться, что сумасшедшие наделены немалой физической силой. Массивную фигуру человека обтягивала странная одежда из крокодильей кожи, лицо было изрисовано грязью, а на поясе висели два ножа и небольшой топор.

Хуже всего то, что он находился по другую сторону дороги, я не мог добраться до него, не показавшись на глаза девушкам. Конечно, если бы возникла опасность, я бы наплевал на осторожность, но человек по-прежнему просто следил, он не собирался нападать.

Может, все-таки не он? Хотя кто еще тут будет разгуливать в наряде аллигатора… Он это, нутром чую. Но почему не нападает?

Мы продолжали идти так: девушки — по дороге, я — с одной стороны, убийца — с другой. Его бездействие меня смущало. И ведь не уходит же, гад!

А потом Элиссон зачем-то свернула в сторону. Она достала фотоаппарат, значит, ее привлек какой-то вид. Убийца тут же насторожился, рука его опустилась на топор. Судя по жесту, он умеет метать эту штуку. Дьявол! Если он метнет, я не успею вмешаться…

Похоже, ему не нравится то, что она лезет в его сторону. Так что это надо прекратить.

Я низко прижался к земле, так, чтобы иметь возможность наблюдать за девушками через траву. Того человека я уже не видел, но чувствовал, и этого мне было достаточно. Надеясь, что меня отсюда заметить невозможно, я стукнул хвостом по стволу ближайшего дерева.

Эффект получился неплохой: высокое дерево треснуло, но не упало, только с его веток полетела всякая мелочь, в основном труха да насекомые. Как все-таки хорошо, что я в броне!

Небольшой отвлекающий фактор подействовал: Элиссон всполошилась и прыгнула обратно на дорогу. Человек тоже почему-то встревожился, я почувствовал, что он удаляется. Эх, сейчас проследить бы за этим любителем аллигаторов! Но он двигается быстро, если я не хочу отстать, нужно сейчас же пересечь дорогу, а сделать это не удастся. Да и потом, я не собираюсь оставлять Литу одну возле этой странной грязелечебницы.

Элиссон опасливо косилась по сторонам и что-то быстро-быстро говорила, а Лита только усмехалась и успокаивала ее. Конечно, она ведь знает, что я рядом! А Элиссон чувствует, что что-то рядом, вот ей и страшно.

Один плюс: они пошли быстрее. У ворот грязелечебницы Элиссон что-то долго втолковывала моей смотрительнице, вероятнее всего, не хотела, чтобы та шла одна через болота. Но Лита только отмахивалась, убеждая собеседницу, что все будет в порядке. Вот теперь она меня не боится!

Наконец Элиссон сдалась и побрела к зданию, а Лита пошла назад. Когда ворота грязелечебницы остались за поворотом, я, наконец, вылез на дорогу.

— Что это за удары? — тут же поинтересовалась моя смотрительница. — Дерево лбом поприветствовал?

— Вообще-то, жизнь твоей подружке спас. Он следил за вами.

Лита сразу поняла, кого я имею в виду — это было видно по ее посерьезневшему взгляду.

— Долго?

— Не особо. Пришел с болот, ушел туда же. Нападать не собирался до тех пор, пока эта твоя Элиссон не сунулась в его сторону. Еще чуть-чуть, и он бы ее убил.

— Странно, что он не напал на нас! Вряд ли его смутило, что нас двое.

— Вообще не смутило, — подтвердил я. У меня появилась теория на этот счет. — Другие жертвы пропадали парами, это не новость. Он мог быстро убить одну из вас топором, а потом справиться со второй. Нет, думаю, все дело в территории.

— В смысле?

— Видимо, он всерьез считает себя крокодилом и защищает свою территорию. Пока вы шли по дороге, вы не вторгались в его владения. Но стоило Элиссон свернуть в сторону, как этот урод задергался. Держу пари, все остальные жертвы пропали как раз на том участке, который он посчитал своим! И то, что этот участок граничит с грязелечебницей, — вряд ли простое совпадение.

— Думаю, ты прав, — кивнула Лита. — На этом курорте что-то нечисто.

— Да, тут же грязью лечат, — не удержался я.

— Очень смешно! Побудь серьезен. То, что рассказала Элиссон, заставляет задуматься.

— Например?

— Например, то, что постояльцы сдают анализ крови и проходят полное медицинское обследование, прежде чем приступить к процедурам. Может, оно и неплохо, если делать скидку на новые методы и все такое, вот только мне никто никакие обследования не предлагал!

— Недостаток уважения к временным клиентам?

— Вряд ли. Мой визит стоил немалых денег, а такие заведения стараются поддерживать соответствующую репутацию. А еще Элиссон сказала, что в той комнате, в которую ее поселили изначально, было очень холодно и по ночам слышались какие-то странные звуки, поэтому она потребовала переселения. На ее место поселили молодую пару, которая вскоре исчезла — это одни из пропавших.

Так и знал, что там что-то есть! Правда, пока большой связи между маньяком и состоянием здоровья постояльцев я не вижу. Может, совпадение?

— Кароль, у тебя хоть одна нормальная версия выстраивается? — задумчиво спросила Лита.

— Нет.

— И у меня нет… Надо подождать, пока вернется Дэвис с материалами, может, станет полегче.

— Угу.

Некоторое время мы шли молча. Лита, наверное, думала о задании, в котором мы завязли, а я думал о ней. Насколько все было бы проще, если бы я выбрал своей самкой Еву или вообще обходился без постоянной самки. Приключений больше, сложностей меньше…Эх, жалко, что я не могу так.

Однако и зависеть от перепадов настроения моей смотрительницы я тоже не могу, Лита не первый раз чудит. Понятное дело, сложно привыкнуть к такой жизни, но уж сколько можно!

— Почему ты меня боишься?

Выстрел был сделан вслепую: я был абсолютно не уверен, что правильно понял ту фразу. Да и потом, сама идея казалась мне бредовой: после всего, что я сделал, страх был бы просто свинством.

В общем, я надеялся, что Лита засмеется и ответит какой-нибудь колкостью, но она опустила глаза:

— Услышал, значит, да? Я очень надеялась, что ты не поймешь, но мне не следовало вообще такое озвучивать.

— Так почему? — шокировано переспросил я. Было до чертиков обидно.

— Не знаю! — почти крикнула моя смотрительница, потом взяла себя в руки. — Когда все это начиналось, мне казалось, что это временно. А все становится только серьезней! Особенно сильно я почувствовала это, когда они забрали тебя. Мне казалось, что я бы все на свете отдала, лишь ты тебя вернуть. А потом был не очень приятный разговор с отцом, благодаря которому я поняла, что это не просто временное приключение, это нечто очень серьезное!

Обалдеть! Спустя много месяцев она это поняла!

Мне казалось, что Лита вот-вот заплачет — по крайней мере, слезы были в ее голосе. Но глаза моей смотрительницы оставались спокойными.

— То решение выглядело окончательным, пока я не увидела тебя там, в Лабиринте Минотавра. Это был ты… и вместе с тем не ты. На какой-то момент мне показалось, что ты убьешь меня, а ты убил себя, и мне было еще хуже!

— Я не убил себя, — тихо напомнил я. Ситуация становилась все более запутанной, я не знал, злиться на Литу или пожалеть ее.

— Это я поняла уже потом, но с тех пор… Какая-то часть страха осталась. Страха, что я потеряю тебя, что ты снова превратишься в это… Я знаю, что это глупо! Я по десять раз на дню напоминаю себе, сколько ты хорошего сделал для меня и всех остальных. Но на уровне подсознания я все равно боюсь. Мне каждую ночь снится, как ты меня убиваешь!

Я молчал, не зная, что сказать. Так ведь и мне это снилось, только я почему-то считал, что у других кошмаров не бывает! Невольно я вспомнил, что мне когда-то рассказывала Юлия: моя смотрительница кажется непробиваемой, но на самом деле это не так. А я не видел, проглядел… да и не очень сильно хотел видеть.

— Лита…

— Не беспокойся, — устало улыбнулась она. — Я справлюсь с этим, и все будет как раньше — в хорошем смысле. Ты ведь тоже мне нужен, лишнего не подумай! Просто… дай мне время, ладно?

— Ладно…

А как я мог возразить?

Я откинулся назад, позволяя ливню смывать с меня грязь. Я почти два часа шатался по болотам, но без толку — человека в крокодильей шкуре и след простыл. Правда, далеко от дома отойти я не мог, потому что не хотел оставлять Литу одну.

Дэвис до вечера так и не вернулся. Он отзвонился и сообщил, что ночью будет гроза, а в грозу он никуда не поедет, так что прибудет утром. Можно подумать, он на бумажном кораблике путешествует, а не на джипе! Дождик его напугал! Пока он не придет, мы не сможем начать работу.

Не то чтобы для этого есть стимулы: Лита продолжала меня сторониться. Я чувствовал, что ей стыдно за свой страх, и понятия не имел, как помочь. Моя смотрительница была сильной, что иногда приносило проблемы: вместо того, чтобы открыто все обсудить, она загнала свой испуг глубоко в подсознание.

У нее вообще есть отвратительная привычка заранее отвергать любую помощь и надеяться только на себя. Подозреваю, что теперь о себе дает знать не только страх передо мной в Лабиринте, но и прочие сомнения, с которыми она сталкивалась раньше, а тот случай просто стал последней каплей.

В значительной степени, я ее понимаю. Я выгляжу добродушным, только когда кривляюсь, от этого у людей появляется ложное чувство безопасности. На самом деле природа дала мне угрожающую внешность — по крайней мере, пока чешуя выпущена.

Это и увидела Лита. Тот, кто — я льщу себе такой надеждой — ей не безразличен, превратился в чудовище и готов был порвать ее на куски. То, что не порвал, не сильно помогло делу. На подсознательном уровне она испугалась монстра, в которого я могу превратиться, и никакие разумные доводы уже не помогали.

Ну и что я могу? Я сто раз говорил ей, что у нее нет причин бояться, что я полностью контролирую себя, и зверь уже не выберется. И ведь она мне верила! Вернее, она знала, что это правда, но полностью поверить не могла.

Я пытался доказать. Я был с ней очень осторожен, всегда, в любых обстоятельствах. Но эта ее привычка ни с кем не делиться своей болью на сей раз сыграла с ней злую шутку: Лита оказалась в ловушке. Я не сомневался, что что-то значу для нее, но вместе с тем она отстранялась.

Вот и сегодня она рано ушла спать, а теперь из ее комнаты доносились импульсы страха. Рядом с ней нет опасности, значит, ей снится очередной кошмар. Как я раньше не почувствовал? Хотя… хорошо, что не почувствовал. Если бы я полез ее утешать сразу после пробуждения, было бы хуже, потому что боялась она меня. Как показывает практика, люди просыпаются медленнее, чем звери, им нужно определенное время, чтобы осознать, что сон кончился. Так что, увидев меня, она бы не сообразила, что это настоящий я, и испугалась бы еще больше.

Может… а что если это как раз то, что нам нужно? Что если заставить Литу пройти через этот страх, чтобы раз и навсегда убедиться, что причин для него нет? Рискованный план и довольно жестокий, но что-то делать надо, потому что очевидно, что сама она не справится. Да и потом, мне было стыдно в этом признаваться, но какая-то часть меня хотела этого. Впрочем, понятно, какая именно.

Приняв окончательное решение, я направился к дому. Серьезные ставки: либо это ей поможет, либо она никогда меня не простит.

Я отряхнул с себя капли дождя, который все еще лил снаружи, и начал тихо подниматься к ее спальне. Я не хотел будить мою смотрительницу раньше времени, к тому же, судя по состоянию ауры, она и так вот-вот проснется — пульс зашкаливает.

Ее дверь была не заперта, а это хороший показатель, ведь замки на дверях есть. На пороге ее спальни я остановился, отсюда до кровати было пару шагов. Надо только подождать.

То, что речь идет о кошмаре, я теперь не только чувствовал, но и видел. Лита дергалась во сне, будто пыталась от чего-то отстраниться, ее лоб, покрытый крупными каплями пота, болезненно хмурился, как будто она не могла поверить тому, что видела. Кровь бежит быстро, дыхание учащено, сейчас организм ее разбудит…

Я угадал: буквально через несколько секунд Лита резко приподнялась на локтях, глядя перед собой широко распахнутыми, но еще не видящими глазами.

Ладно, мой ход.

Я прыгнул вперед, прижимая мою смотрительницу к постели так, чтобы она чувствовала мои когти, но вместе с тем они не травмировали кожу. Мой прыжок совпал со вспышкой молнии, что только усилило эффект — неожиданная помощь от природы, если можно назвать это помощью.

В ее глазах я увидел абсолютный ужас, как будто на нее напало чудовище и до смерти осталось уже не так много. Похоже, она не различала, где кончается сон и начинается реальность — как я и предполагал. Девушка не пыталась вырваться, ее тело было напряжено, но неподвижно, она будто застыла.

Я попробовал поцеловать ее, но ответа не получил. Губы Литы были ледяными, получалось, что я просто прижимаюсь к ним, а она не двигается.

Я наклонился к ее уху и прошептал:

— Лита, успокойся, это я… Все хорошо, того, что было, не случится…

Если подойти к этому объективно, все не было «хорошо». Если бы кто-то наблюдал за нами со стороны, он бы решил, что я собираюсь изнасиловать собственную смотрительницу. Это была бы последняя мысль в жизни придурка — я никому не позволяю наблюдать за нами в такие моменты.

Конечно, я не собирался брать ее силой. Я отойду, как только она скажет, да хоть в окно выпрыгну. Но для этого она должна отдать мне осознанный приказ, а пока она в шоке.

Так не может продолжаться. Скрытый страх однажды может стоить ей жизни, а я этого не допущу.

Я выпустил хвостовой шип и поднес его к лицу девушки. Лита сдавленно вскрикнула, ее начала колотить дрожь.

— Вот что тебя пугает, — с горечью усмехнулся я.

В тот день я занес шип для того, чтобы, как ей показалось, убить ее. Бред! Я изначально контролировал свое тело достаточно, чтобы подготовить его к ранению. Не было ни единого шанса, что я причиню ей боль. Вот этого она и не знала, не поняла…

Я прижал шип к ее шее, наклонился ниже, теперь я хорошо чувствовал исходящий от нее жар. Хотелось только одного, но вот это как раз было и неправильно с моральной точки зрения и, полагаю, незаконно.

Убедившись, что дергаться она пока не будет, я перестал удерживать ее и одним резким движением когтей сорвал ту тоненькую одежку, в которой она спала. Небось, окажется опять, что это какой-нибудь шелк и утром меня ждет выговор… плевать. Тряпка — она и есть тряпка.

Шип скользнул по ее груди, по животу, по внутренней части бедра. Это ведь не лезвие — если я не прилагаю усилий, вреда не будет. Вот что это дуреха должна понять!

Я поцеловал ее шею, наклонился ниже. В общем-то, это не было частью психологической помощи, просто мне хотелось. Я, собственно, тоже не бесплотный дух и не хочу тут лопнуть, спасая ее.

Ее запах был родным и знакомым, кожа очень мягкой… все-таки есть смысл в этих грязях. Я скользнул рукой с выпущенными когтями по контуру ее тела, чтобы она почувствовала меня и реальность происходящего. Она снова вздрогнула, но уже не от страха. Я прекрасно ощущал, как меняется ее состояние.

Разум может сколько угодно беситься из-за всякой ерунды, но ее тело узнает мое прикосновение и не боится, а позволяет и даже просит. Так что всю ситуацию я бы охарактеризовал как «горе от ума».

Пульс оставался учащенным, как и дыхание, но страх уходил. Да уж, она определенно проснулась! Я осторожно прикоснулся губами к ее животу, когда вдруг услышал ее голос:

— Кароль… Поднимись сюда.

Я выпрямился так, чтобы глаза наши были на одном уровне. Пряди волос, обрамлявших ее лицо, оставались мокрыми, но на самом лице бисеринок пота не было. Да и не удивительно, в комнате у нее душновато.

Глаза у нее были темными, как ночное небо, хотя при свете дня они серые. На губах играла слабая улыбка…Похоже, все идет хорошо!

И тут я почувствовал, как весь воздух покидает меня, а перед моими глазами от боли заплясали разноцветные искры. Я не сразу понял, что это не внезапная остановка сердца, а ловкий удар в солнечное сплетение. Лита, конечно, внешне маленькая хрупкая девушка, но бьет она при желании не слабее боксера-тяжеловеса.

— Какого черта ты делаешь?!

— А на что это похоже? — прохрипел я.

— На изнасилование!

— Я не самоубийца!

— Это еще что за намек?!

— Это не намек, это суровая правда! Мне надоело, что ты меня избегаешь, хватит! Я на целибат не подписывался.

— Козел!

— Амфибия я, под козла по определению не подхожу! Что мне было еще делать, если ты меня боишься? Ждать, пока ты переживешь это? А такое не переживается! Если ты будешь биться в припадке каждый раз, когда просыпаешься рядом со мной, то лучше нам вообще держаться друг от друга подальше!

Я свесил ноги с кровати, намереваясь встать, но Лита прильнула ко мне сзади. Само ощущение ее горячей кожи на моей было обжигающим, а она еще и скользнула пальцами по моей шее, там, где находились закрытые жабры. Знает ведь, зараза, что это один из самых чувствительных участков моего тела. Кожу там очень легко поранить, но Лита умела делать так, что боли не было… до боли там было далеко!

Но и я в долгу не остался: перехватив девушку хвостом, я снова осторожно подмял ее под себя. С самого моего возвращения к нормальной жизни я позволял Лите вести, боялся травмировать ее, напугать, но мне надоело. Только в такие моменты я могу частично освободить звериные инстинкты и дать отдохнуть своему сознанию.

Впрочем, если я сделаю это, я доведу дело до конца, даже если она изведется тут, пытаясь вырваться. Поэтому я дал ей последний шанс:

— Скажи «нет», и я уйду, или не говори вообще, но потом не ной.

— А ты заставь меня, — Лита вызывающе подалась вперед.

Что ж, сама напросилась…

Дождь продолжался еще и утром. Я задумчиво прислушивался к стуку капель по стеклу и одной рукой осторожно гладил растрепавшиеся волосы моей смотрительницы. Лита спала рядом со мной, прижавшись всем телом к моему боку, и мягко улыбалась во сне. Между прочим, если бы она не упрямилась, я бы давно перестал сдерживаться, и не было бы проблем. Но разве она признает это? Да никогда!

Проснется она нескоро, через пару часов. Литу я чувствую лучше, чем всех остальных людей, и могу сказать, что ее тело еще слишком утомлено после ночных событий. Вспомнив об этом, я невольно ухмыльнулся. А она боялась… Ха! Я добрый и ласковый, если со мной правильно обращаться. Просто ангел.

Я почувствовал приближение Дэвиса. Явился! А ведь дождь все еще идет, так что его отговорки по поводу ночного отсутствия остаются отговорками. Хотя оно и к лучшему, что его здесь не было ночью, а то шумели мы немало. Он бы прибежал на крики с самыми благими намерениями, а мне пришлось бы его в болоте топить как нежелательного свидетеля… Что-то я размечтался с утра.

Я соскользнул с кровати, чтобы не разбудить Литу, и бережно укрыл спящую девушку одеялом — люди на удивление легко простужаются. В другое время она проснулась бы от такого движения, но усталость давала о себе знать.

Дэвис сидел на кухне. Увидев меня, он невольно сжался, казалось, что он сейчас мечтает только об одном: стать невидимкой.

Я же, от природы лишенный альтруизма, отвесил ему самый суровый взгляд, на какой только был способен:

— Где ты шлялся всю ночь? Стой, не говори, мне плевать. Принес то, что мы просили?

— Да… А где мисс Лита?

Я многозначительно похлопал себя по животу; агент побледнел. Доверчивый, как дитя малое, честное слово!

— Значит так… Ты мне даешь документы и начинаешь готовить легкий завтрак. Наверх не суешься, там останки моей смотрительницы и еще двух молоденьких девушек, которых я сам себе принес в жертву. Путь мясо подгниет, на него слетятся мухи, а мух я люблю. Вопросы есть?

— Это ведь… шутка, да?

Можно было бы продолжить ломать комедию, но ему еще предстояло готовить завтрак для Литы, не хватало только, чтобы он туда какую-нибудь гадость подсыпал! Так что я решил больше не пугать агента:

— Ага, шутка. Рашн юмор. Иди готовить, марш!

— Но… мы на кухне…

— А, ну тогда я марш в кабинет, а ты делом займись.

Кабинетом мы практически не пользовались. Вообще помещение было неплохое — с резной старой мебелью и собранием книг на всю стену, но читать на чужом языке я не умел, да и вообще, мне больше нравилось шататься по болотам, чем сидеть за столом. Из всей человеческой мебели удачным изобретением я считаю только кровать.

Дэвис притащил отчет на русском — ладно, прощен. Можно не дожидаться, пока проснется Лита, а прочитать все самому, хотя она, вероятно, устроит по этому поводу мини-скандал.

Отложив на время данные по грязелечебнице, я принялся за изучение материалов по ферме аллигаторов. Здесь были переводы газетных вырезок, отрывки из судебного протокола, а также более свежие сведения, которые показались мне самыми интересными. Учитывая мою скорость чтения, я уже знал содержимое обеих папок к тому моменту, как Дэвис робко постучал в дверь кабинета.

— Извините… завтрак готов, хотя вы не сказали, что хотите…

— Нормально, иди пока погуляй.

Готовил всегда Дэвис, потому что я не умел, а Лита не хотела. Парень слишком боялся меня, чтобы даже подумать о пакости, но все равно я всегда демонстративно принюхивался к еде, прежде чем прикоснуться к ней.

На этот раз он расстарался: какие-то вафли, аккуратно разлитый по мисочкам джем, бекон, жареные яйца и обилие фруктов на выбор. Зная пристрастие Литы к сладкому, я забрал себе все мясное, а вафли и прочую мелочь загрузил на поднос, чтобы отнести ей. Во-первых, это красивый жест, во-вторых, улучшит ее настроение, если она опять проснется не в духе.

Когда я вошел, Лита как раз просыпалась. Девушка потянулась, мурлыкая что-то себе под нос, при этом с нее свалилось одеяло, под которым, понятное дело, одежды не было. Какая одежда, если я все в клочья разодрал?

Кажется, она рада меня видеть — уже проще.

— Завтрак в постель, Кароль, ты становишься героем мыльных опер! — театрально всплеснула руками моя смотрительница.

Вот ведь ехидна, просто поблагодарить она не может!

— Подумал, что тебе захочется подкрепиться.

— Да уж, — она надула губки в притворной обиде. — Все тело так болит, будто я под каток попала. Ты не мог быть аккуратней?

— Мог, а ты хотела?

— Нет. Иди сюда!

Я послушно поставил поднос на столик и сел на кровать рядом с ней. Если с утра красивая девушка хочет меня поцеловать, я совсем не против. Но больше всего меня радовало то, что я не чувствовал в ней страха… совсем.

Неужели сработало?

Когда поцелуй закончился, Лита отодвинулась на расстояние вытянутых рук, лежащих на моих плечах, но не отпустила меня. Серые глаза стали очень серьезными:

— Я, кажется, тебя люблю. По-настоящему.

Естественно, со свойственным мне оптимизмом я проигнорировал слово «кажется». Я не знал, что сказать, просто чувствовал приятное тепло, растекающееся по венам. Но ни она, ни я не умели много времени тратить на красивые слова, это могло все испортить, вызвать лишнее смущение. Поэтому я завершил момент:

— Знаю, ага. Я себя тоже люблю по-настоящему, и в этом мы похожи!

Лита рассмеялась легко и непринужденно, и мы оба знали, что это конец напряжения. Больше оно не вернется, что бы ни случилось. Моя смотрительница наконец приняла то решение, о котором говорила Юлия.

Да, я не знаю, сколько я проживу, но я точно знаю, что буду с ней рядом, пока могу. Это у меня замена стайного инстинкта такая, наверное.

— Ладно, показывай, что ты мне притащил! — милостиво позволила Лита. — Небось, Дэвис вернулся, сам-то ты бутерброд не сделаешь.

Не вижу в этом ничего унизительного, меня не за то ценят.

— Дэвис принес то, что я просила?

— Да. Он принес, я прочитал.

Лита, тянувшаяся к яблоку, замерла:

— Ты…. что сделал?!

— Да я чтоб время сэкономить, честно!

— Эх, если бы у меня не болело все тело, я бы тебе…

— Знаю, поэтому я постарался обезвредить тебя заранее, — с невинным видом сообщил я.

Лита испепелила меня взглядом, но ничего не сказала. А что говорить, если я прав?

— Рассказывай, чего ты там начитал.

— Рассказываю. Служащего, который устроил внеплановую кормежку крокодилов, звали Роберт Смити, но, поскольку «Роберт» в этом селе не катит, известен он был как Бобби. Так вот, у этого Бобби изначально шизу подозревали, еще с тех пор, как он с деревьями начал разговаривать, но сильно по этому поводу не беспокоились. А потом он порубал ряд своих коллег, да и хозяйских детишек в придачу, и начались крики «А вот я всегда знал, что он такой». Что любопытно, этот Бобби не пытался скрыться от полиции, но и сам не приходил. На допросе он не признал, что совершил преступление, а только сообщил, что ему какой-то «человек-аллигатор» велел сделать это.

— Его судили?

— Ага, конечно! Его без малейших колебаний запихали в дурку, правда, с повышенным режимом безопасности. Местные врачи сообщают, что за все девять лет улучшение в состоянии этого Бобби так и не наступило. Он ловил возле больницы ящериц и жрал их заживо.

— Кароль, я, между прочим, ем!

— А это важная деталь, — парировал я. Хотя, в целом, так себе деталька. — Так вот, выпускать его никто не собирался, все решили, что Бобби закрепился в больнице надолго. Однако в начале этого года его перевели в какую-то частную клинику.

— Какую еще клинику? — насторожилась Лита.

— Понятия не имею, в документах это не указано. Нет сведений и о том, по какой причине это было сделано, и кто отдал приказ.

— Понятно… Я смотрю, у них такой же бардак наблюдается, как у нас.

Я не совсем понял, у кого это «у них», но решил не уточнять.

И я, и Лита понимали, что теперь все может свестись к возвращению этого Бобби в родные земли. Я даже не отрицаю, что это его видел вчера на болотах. Конечно, к делу прилагалась фотография, но там парень был чистый, а вчерашнее чудо на болотах измазалось в грязи.

Но если это и правда он, непонятно, куда он девает тела и каким образом обрабатывает кости. По всем данным, он шизик, но не гениальный, напротив, умом он не блещет, школу так и не закончил, соответственно, знаний тоже нет. Да и потом, кто поспособствовал его освобождению?

— А что там с грязелечебницей? — с надеждой спросила Лита.

Конечно, все было бы проще, если бы и в документах грязелечебницы я нашел какой-нибудь подвох, но его там не было.

— Ничего с грязелечебницей, — вынужден был признать я. — В позапрошлом году какая-то там мелкая группа ученых открыла, что на этих болотах находятся уникальные грязи, способные сильно воздействовать на человеческую кожу. Это, кстати, правда, могу сказать по состоянию твоей кожи после одного сеанса.

Лита с удивлением провела пальцами по своему предплечью. Она что, серьезно не заметила? Забавно, а ведь в невнимательности ее обычно не обвинишь!

— Они запатентовали свое открытие, — продолжил я. — Им заинтересовалась крупная косметическая фирма, но вскоре выяснилось, что грязь долго не хранится. Вернее, она-то хранится, но целебные свойства теряет, так что было решено, что называется, действовать на месте. В рекордные сроки они возвели эту грязелечебницу. Она стоит кучу денег, инвесторами стали, я так понял, местные шишки. Не похоже на логово маньяка или тайный храм аллигаторов!

— Не похоже, — вынуждена была согласиться Лита. — Да я так и подумала, когда была там. Помнишь, как мы работали в отеле, который был вовсе не отелем, а прикрытием для нелегальных исследований?

Как я могу забыть, если именно там Первая Стая чуть не лишила меня способности самостоятельно мыслить! Но я не стал напоминать об этом Лите, потому что она, вероятнее всего, и так помнила; я просто кивнул.

— Так вот, там прикрытие чувствовалось, потому что отель среди льдов изначально был не сильно коммерчески выгоден. А эта лечебница — другое дело. Если грязь и правда такая чудесная, не удивительно, почему сюда толстосумы съехались!

Я не стал уточнять, что дело, собственно, не в грязи. Я не ученый, но я животное, а это иногда даже лучше. Поэтому то, что людям пришлось исследовать, я почувствовал сразу. Земля на этих болотах была живая, но не из-за воздействия магических сил и лешего, а из-за того, что в ней обитали очень маленькие, едва заметные человеческому глазу насекомые, похожие на пиявок, только с лапками. Закрепляться на коже самостоятельно они не умели, поэтому питались «хозяином» ровно столько, сколько на нем была грязь.

Они-то и чистили кожу, потому что были не в состоянии прогрызть новую и довольствовались старой, отмершей. Собственно, по этой же причине грязь теряла свои загадочные свойства, когда ее увозили с болот — насекомые элементарно дохли.

Я оказался перед моральной дилеммой: сказать об этом моей смотрительнице и наблюдать за ее веселыми метаниями в ванную или же скучно промолчать? Хотя нет, мы только-только помирились, подержу я лучше пасть закрытой.

— Кароль, мы снова в тупике, — вздохнула Лита, допивая кофе.

— А мы оттуда и не вылезали.

— Да уж… Знаешь, что сейчас сделаем? Снова посетим ферму аллигаторов. Иди вниз, подожди меня, я пока оденусь.

Здравая мысль — если бы она походила голой еще пять минут, я бы не выдержал и сорвал рабочий день.

Если надо осмотреть ферму — осмотрим ферму, я-то не возражаю. Вряд ли это принесет какую-то пользу, но мы же должны изображать бурную деятельность! Хотя этот леший Бобби, или как там его, меня уже раздражал. Какой-то псих меня который день за хвост водит!

Я спускался тихо, хотя и не намеревался подкрадываться, так получилось. В любом случае, Дэвис, говоривший в этот момент по телефону, меня не заметил. Поначалу я собирался просто проигнорировать его, но мое внимание привлек тот факт, что этот суперагент разговаривал по-русски.

Я замер на лестнице; с моим обостренным слухом я мог, не напрягаясь, различить каждое его слово.

— Нет, не могу… Нет, тут нет опасности! Как я его раню, если он такой огромный и сильный! Вы бы видели его глаза… Клянусь, он что-то знает, он очень опасен! Он иногда так смотрит на меня, будто готов порвать на куски, а его смотрительница игнорирует все мои жалобы! Вы не предупреждали меня, что придется работать в таких условиях!

Очень, очень интересно… Понятно, что он говорит обо мне, но с кем?

— А еще, — Дэвис перешел на доверительный шепот, — мне кажется, они вступают в интимную связь…

О, загнул! Кажется ему!

— Нет, я не могу сфотографировать! — чуть ли не вскрикнул агент. — Он же убьет меня, если заметит!

Ну, не убью, просто заставлю съесть карту памяти, а фотоаппарат засуну ему в задницу. Если это его убьет… что ж, значит, судьба у него такая.

— Слушайте, никакие фотографии я делать не буду! Вы наняли меня для того, чтобы я получил образец его крови, но пока такой возможности нет! Что? Да, я буду продолжать пытаться, но я не гарантирую, что результат обязательно будет!

Сейчас можно было бы поймать его, хорошенько тряхануть и выбить из этой мокрицы имя заказчика, но нужны ли мне такие сложности? Я и так знаю, что за этим стоит Костик Стрелов, кому еще может понадобиться образец моей крови?

Значит, он решил добиться своего таким способом, раз сотрудничество со мной сорвалось. Ну ничего, я ему мозги вправлю, как на базу вернемся.

Тихо, чтобы Дэвис, уже закончивший разговор, не заметил меня, я пробрался во двор. Пусть думает, что я ни о чем не догадываюсь, иначе станет более осторожным, а мне так сложнее. Хотелось бы узнать, как этот щавлик намеревается получить образец моей крови? Броню я снимаю только тогда, когда я с Литой, а в эти моменты к нам лучше не подходить, Дэвис и сам понимает. Ведь если он в такой момент припрется, я-то его не трону — не успею, Лита нахала раньше порвет.

Лита собралась довольно быстро. На ней были те же коротенькие шортики и майка, что и вчера, длинные черные волосы девушка собрала в высокий хвост. Благодаря всему этому я имел великолепную возможность увидеть свежий синяк у нее на ноге, чуть выше колена, красное пятно на шее и мелкие царапины на плече.

Я нахмурился; мне казалось, я научился совсем не травмировать ее во время… определенных занятий. Насколько же я потерял вчера контроль?

Лита заметила, куда направлен мой взгляд и беззаботно махнула рукой:

— А, не бери в голову!

— Если буду игнорировать это, вообще могу покалечить тебя!

— Кароль, не будь наивным, я не позволю тебе меня покалечить!

Ага… Я вешу центнер, у меня есть когти, шипы, клыки и хвост, я раз в сто сильнее. Ну, и кто из нас наивен?

— Между прочим, то, что было вчера, мне понравилось больше, чем обычно, — усмехнулась Лита, направляясь к болотам.

Провоцирует! Ладно, пусть потом не жалуется, что я ее не предупреждал.

Сначала мы шли по дороге, однако к ферме дороги не было, пришлось свернуть в заросли. Некоторое время Лита передвигалась самостоятельно, но потом мы пришли к совместному выводу, что нас это замедляет, а ее еще и утомляет. Так что я в итоге взял девушку на руки, и наша скорость значительно увеличилась. Правда, при каждом дальнем прыжке Лита тихо ругалась и бурчала себе под нос «Поосторожней, не дрова несешь, груз хрупкий!», но это уже детали.

И снова я не чувствовал на болотах присутствие того человека. Я уже знал его ауру и искал более внимательно, но без толку. Где он может прятаться? Самым логичным местом была бы ферма, но там его нет.

Лита быстро поняла причину моей сосредоточенности:

— Нет его?

— Угу. Думаешь, я старею?

— Думаю, что здесь все совсем непросто.

Гениальное наблюдение.

Добравшись до фермы, мы сразу пошли в подвал; костей нам не было. Я с удивлением стоял на том месте, где валялись осколки уничтоженной мной статуи, и пытался уловить хоть какой-то запах, который должен был остаться после присутствия человека.

— У меня такое ощущение, что я теряю свои способности, — обреченно признал я.

Лита серьезностью ситуации не прониклась:

— Мозг ты теряешь, а не способности! Ты же сам сказал мне, что он весь грязью покрыт!

— Не весь, а частично!

— И тем не менее. Даже животные в грязи выкачиваются, чтобы свой запах сбить. Думаешь, этот Билли Боб, или как его там, не мог до такого додуматься?

Такие моменты лишний раз напоминают мне, почему я среди всех самок выбрал именно ее. Унижает другое: как я сам не сообразил?!

Ну, с одной проблемой разобрались: я не улавливаю запах, потому что запаха нет. Ауру я тоже не улавливаю, потому что нет человека. А где он есть?

— Ты говорил, что здесь есть тропинка, уходящая в дерево, — напомнила Лита. — Покажи мне ее.

Ну вот, сейчас она и в этом разберется, и я вообще по интеллекту к чемодану приравняюсь!

Я проводил ее к заброшенным вольерам и показал тропинку. Почти сразу же я отметил, что что-то изменилось — сложно сказать, что именно, но создавалось впечатление, что травы стало меньше. Похоже, тут кто-то ходил совсем недавно!

Я заметил, что Лита смотрит вверх, и прежде, чем она успела что-либо сказать, я перехватил инициативу:

— Я слажу туда, проверю, не может же эта тропинка в никуда уводить!

Моя смотрительница одобрительно кивнула, давая понять, что об этом она и подумала. Можно считать, что мой авторитет восстановлен. И как я сразу не додумался проверить дерево? Похоже, мне вредно находиться в затяжной ссоре с Литой, это отвлекает и мешает нормально соображать.

Дерево было очень старое и крепкое, оно вполне могло выдержать мой вес. Думаю, оно бы и еще одного зверя выдержало, если бы таковой присутствовал.

Цепляясь когтями и хвостом за шершавую кору, я полез наверх. Лита оставалась внизу и наблюдала за мной, ей на дерево не хотелось.

Еще до того, как я добрался до широкой площадки, образованной разделением веток, я уже знал, что там найду, чувствовал. Нет, все-таки пока мои способности работают нормально! Гора раздробленных костей, встретившая меня наверху, только подтвердила это. Человек стащил сюда все: осколки ребер, рук, ног, черепа. Статую восстановить было невозможно, если я что-то ломаю, то ломаю наверняка, но он хотел сохранить своего идола хотя бы в таком виде.

Псих — он и есть псих.

— Что там? — напомнила о себе Лита.

— Косточки, — отозвался я. — Погрызть хочешь?

— Нет, милый, когда я у тебя лакомство забирала?

Опять ничья, мы играем по-старому.

Видно, тропинка образовалась не потому, что этим путем человек приходил с болот, а потому, что он часто приближался к этому дереву. Что касается его пути с болот… Если он додумался сбить свой запах, обмазавшись грязью, то мог и сообразить, что каждый раз надо приходить с новой стороны, чтобы не вытаптывать траву и не оставлять следов. А трава тут буйная, если ее один раз примять — за секунду поднимется.

Оставалось неясным лишь одно: зачем он сюда лазил? Кости появились лишь вчера, а к дереву он, судя по состоянию тропинки, ходил чуть ли не каждый день! Должно быть что-то еще…

— Кароль, что ты там делаешь?

— В костях роюсь!

Если быть точным, я не совсем рылся, я просто отодвинул кучу костей в сторону, потому что заметил, что под ними что-то есть. Вот оно!

На коре был даже не вырезан, а выжжен рисунок — судя по всему, карта болот. Вот топи, заросли, городок, наш с Литой временный дом, грязелечебница и ферма. На общем фоне четко выделялась толстая линия, отделявшая довольно большой участок ото всех остальных. Судя по всему, эту территорию он и считает своей. Городок и наш дом в нее не входят, а вот грязелечебница попадает.

— Кароль!

— Я карту нашел!

— Какую еще карту?

Вместо ответа я закрепился когтями на толстой ветке и спустил вниз изогнутый крюком хвост. Лита поняла намек; с тяжелым вздохом, она села на хвост, чтобы я мог обхватить ее и поднять. Так вздыхает, будто ее самостоятельно сюда забраться заставили!

Правда, при виде карты она хмуриться перестала и тихо присвистнула. Когда я такой звук издавать научусь?

— Он еще и художник! Посмотри, а это что?

Она указала на пять крестиков, расставленных внутри охотничьей территории: два парных и одиночный. Никаких значимых мест там не было, так что смысл пометок оставался непонятным, хотя…

А что если?…

— Может, так он обозначает, где кого убил?

— Вполне возможно, — согласилась Лита. — Вот эти два расположены довольно близко к городу, там пропала парочка местных. Но почему тогда пять? Жертв ведь было больше!

— Чего не знаю, того не знаю.

Если только это он всех убил и ему никто не помогал. Но это предположение я оставил при себе. Кроме того, я обратил внимание, что на карте не отмечен пруд аллигаторов — довольно странно для того, кто перед ними преклоняется.

— Ну и что нам принесла эта карта? — поинтересовалась Лита.

— Дополнительную головную боль. Давай спускаться, а то дождь снова начинается.

Я уже успел заметить, что местные дожди имеют тенденцию из мелкого накрапывания за пару минут превращаться в ливень. Что произошло и на этот раз: едва мы успели укрыться на ферме, как на землю обрушилась стена воды. Ничего, долго это не продлится.

— Не мерзнешь? — спросил я, с сомнением оглядывая ее наряд.

— Неа, тут даже дожди теплые.

Лита рассматривала комнату, подходила близко к мебели, иногда осторожно пинала ногой кучи мусора. Я сидел возле окна и наблюдал за ней, потому что помнил, чем закончилась наша последняя попытка стоять рядом на этом гнилом полу. А Лита легкая, так что пусть мельтешит, не страшно.

— Что ты ищешь?

— Не знаю, — пожала плечами моя смотрительница. — Что-нибудь интересное!

— То есть, груда человеческих и крокодильих костей на верхушке древнего дерева поверх выжженной карты — банальность?

— Опять чувство юмора практикуешь? Тренировался бы ты лучше на кошках или на Штуковине!

— Ну и буду. Я собирался сказать тебе, что под комодом валяется какая-то бумажка, но теперь не сажу.

В принципе, я и сам мог бы дотянуться до бумажки — я сидел не так уж далеко. Но для этого нужно было наклоняться, а я поленился. Да и зачем, если Лите все равно делать нечего?

Она наклонилась, заглянула под комод и извлекла оттуда старую пожелтевшую фотографию. Я не удивился: здесь хватало личных вещей, просто я предпочитал в них не рыться. Вот и теперь я ожидал, что Лита быстро потеряет интерес к моей находке, а между тем девушка продолжала рассматривать изображение с большим интересом.

Я долго не выдержал:

— Слушай, что там такое?

— А ты иди и посмотри!

— Лучше ты иди, возле стен пол плотнее… так мне кажется.

Лита не стала спорить, что для нее нехарактерно. Она подошла ко мне и села рядом, протягивая мне фотографию:

— На что это похоже?

— На семейный портрет, — без промедления ответил я.

Это и правда был типичный семейный портрет: мужчина и женщина стоят рядом и держат на руках двух маленьких детей. Еще и в камеру смотрят, улыбаются. Да, одеты немного странно, но я в моде просто не разбираюсь. А в остальном — самые обычные люди.

— Как думаешь, это тот самый фермер, который тут жил? — Лита указала на предполагаемого главу семейства.

— Он самый.

— Ты уверен?

— Полностью, хвост даю на отсечение. Во-первых, фотография довольно старая, я поверю, что она пробыла здесь девять лет. Во-вторых… видишь этого крокодила? — Мой коготь замер над изображением игрушки в руках одного из детей.

— Угу.

— Он сейчас наверху валяется, в спальне одного из хозяйских деток. А это, кстати, и есть те самые несчастные хозяйские детки, которыми бойня и закончилась. Это принципиально?

— Да.

— Почему? — я не видел в фотографии ничего особенного.

— Потому что этот мужчина является сейчас управляющим грязелечебницы!

Чего не ожидал, того не ожидал. Зная мою смотрительницу, я не сомневался, что она ничего не путает — у Литы великолепно развито внимание. Так что либо у фермера есть давно потерянный брат-близнец, либо здесь творится что-то странное.

Ха, а ведь никому из нас и в голову не пришло проверить, чем занимался фермер после того, как с аллигаторами облом вышел!

Прежде, чем я успел хоть что-то спросить, в кармане у моей смотрительницы зазвонил телефон. Взглянув на экран, Лита нахмурилась:

— Элиссон… Небось, опять пообщаться хочет, скучно ей! Ладно, пообщаемся, мне все равно нужно более подробно расспросить ее об этих медицинских осмотрах. Hello! — прощебетала она в трубку.

Я сделал вид, что не слушаю, хотя на самом деле не пропускал ни одного слова. Не из-за любопытства, просто чтобы привыкнуть к чужому языку. Чем больше я знаю, тем меньше завишу от других.

Лита в основном слушала, а говорила Элиссон. Моя смотрительница оставалась спокойной, видимо, она угадала — у нас снова будут гости. Но теперь, когда грязелечебница нас интересует, эта гостья будет очень даже желанной.

В общем, я уже расслабился, когда вдруг почувствовал импульс тревоги от моей смотрительницы:

— Элиссон? I told you not to do it! Get back on the track!

Так, если я правильно понял, Лита предупредила эту дуреху, чтобы та держалась на дорожке, но Элиссон не послушалась. Даже я, сидящий рядом, услышал крик, донесшийся из трубки, а потом наступила тишина.

— Проклятье! — от злости Лита стукнула кулаком по полу. — Она уже шла к нам, сказала, что нашла какую-то обходную тропинку! И тут ее в лес понесло фотографировать и…

— …И он напал, — закончил я. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. — Пойдем, может, хоть какой-то след остался!

Конечно, я не сильно надеялся на успех, но не могли же мы сидеть на месте! Пришлось шагнуть в проливной дождь.

Только серьезных результатов это не принесло. Мы нашли эту обходную тропинку и даже обнаружили место, с которой похитили Элиссон — здесь валялся ее мобильный телефон.

Но сама девушка будто испарилась.

— Уже скоро, — успокоил я Литу.

Думаю, она не столько волновалась за Элиссон, хотя это тоже имело место, сколько злилась на себя за то, что мы завязли в этих топях… фигурально выражаясь. Дело казалось таким простым, а тут — такое промедление! С другой стороны, все может решиться уже сегодня, так что в целом мы, как всегда, справимся с заданием в рекордные сроки. А потом я поеду домой, Костику морду бить.

Моя смотрительница хотела идти раньше, еще в полночь. Совсем она психов не знает! У многих только в полночь пик активности наступает, даже при таком дожде. К счастью, она не стала спорить с моим планом, доверилась, хотя каждая минута ожидания давалась ей с трудом.

Дэвис понятия не имел, что мы задумали, а я не спешил просвещать его. Обойдемся как-нибудь без Костиковых шестерок! Сомневаюсь, что Дэвис предаст нас, не в этом его задание, но лучше не рисковать.

Вот и теперь он, слышу, пристает к моей смотрительнице:

— Послушайте, я ведь могу помочь! Куда вы собираетесь?

— На полянку, — буркнула Лита. — Жарить польские колбаски.

Почему польские?

Я почувствовал, что мир вокруг нас все больше засыпает. Есть определенное время, когда большинство живых существ спит, причем распространяется оно и на людей. Сложно точно назвать это время, потому что оно переменчиво; его можно только почувствовать, а с этим проблем у меня нет.

— Лита, пора, — тихо позвал я.

Моя смотрительница пришла в сопровождении Дэвиса — чего и следовало ожидать. Но я не был настроен на ведение мирных переговоров, я тут же направил на человека хвост с выпущенным шипом:

— Значит так… Если сунешься за нами, сокращу тебе жизнь процентов на сорок. Сиди тут и охраняй имущество. Если кто-то будет ломиться, не открывай, а тоненьким голоском говори «Мама-папа в душе, просили не беспокоить!» Усек?

Дэвис судорожно кивнул. Лита дипломатично усмехалась, прикрыв рот ладонью.

— Вот и умница.

Дожди затянулись. Меня несколько беспокоило, что Лита будет столько времени ходить совсем мокрая, но ее это вообще не волновало. Моей смотрительнице хотелось как можно скорее покончить с заданием и вернуться, ей тоже не нравилось на болотах.

Через заросли вел я, а Лита обеими руками сжимала мою руку. Довольно нетипичное для нее поведение, которое сейчас легко было объяснить: на болотах не было света. Вообще. Фонари тут никто никогда не устанавливал, а луна и звезды были скрыты за плотной пеленой дождевых туч. Я-то в темноте вижу, но я не человек. А вот Лита фактически ослепла, ни мне, ни ей не хотелось думать, что было бы, если бы она оказалась здесь одна.

— План помнишь? — спросила моя смотрительница. Чувствовалось, что ей холодно.

— Естественно.

А что тут забывать? Можно подумать, что у нас очень хитрый, многоступенчатый план! Мы всего лишь собирались осмотреть ту комнату, в которую изначально поместили Элиссон — комната 108, если Лита правильно запомнила. Для этого придется отключить генератор, снабжающий электричеством все здание, но не думаю, что это принесет людям значительный вред. В такое время спать надо!

Скорее всего, я смогу что-нибудь почувствовать, находясь в той комнате, если там вообще есть, что чувствовать. Вполне возможно, что Элиссон преувеличивала, и это самая обычная спальня, просто расположенная возле розы ветров… Ну, как-то так.

Возле грязелечебницы нам пришлось свернуть с дороги под защиту деревьев, потому что на заборе и воротах были укреплены мощные прожекторы. Только теперь я заметил, что над входом написано «SPA».

— Лита, что такое «спа»?

— Уже научился различать их буквы? — обрадовалась моя смотрительница. — Я же говорила, что ты быстро справишься!

Велика честь — разобрать три буквы!

— Так что это такое?

— Если говорить точно, латынь. Sanitas pro aquam, если я не ошибаюсь, означает «оздоровление водой». В документах был указан термин «грязелечебница», вот я им и пользуюсь. Что, в принципе, верно — тут ведь грязью лечат!

Жуками тут лечат…

— Сколько на территории охранников? — спросила Лита.

Я закрыл глаза, сосредотачиваясь на аурах. В принципе, мне не обязательно так напрягаться, я и без этого чувствую присутствие с такого расстояния, но я не хотел никого пропустить.

— Всего десять, — отрапортовал я. — Восемь у ворот, еще двое — на заднем дворе. Все расслаблены, потому что не ждут нападения. Те двое, что сзади, по-моему, еще и пьяны.

— Тем лучше, потому что генератор находится как раз на заднем дворе.

Мы пробрались вдоль забора, обходя главные ворота стороной. Я пытался почувствовать, нет ли поблизости этого крокодилообожателя, но за территорией грязелечебницы его точно не было, а вот внутри я плохо различал ауры. Наверное, потому, что в одно здание напихали слишком много народу!

Задний двор был освещен гораздо хуже. Мы выбрали самый темный угол, и я начал осторожно отрывать доски от забора, стараясь не задеть колючую проволоку. По мне так проще было бы сломать тут все в щепки, но моя смотрительница не хотела поднимать лишний шум.

Для того, чтобы прошла Лита, достаточно было убрать две доски, но я-то существо немаленькое, пришлось постараться. Так что на территорию грязелечебницы мы попали только минут через десять.

Охранники были далеко, а генератор я уже видел. Если повезет, обойдемся без столкновения с людьми.

Преодолев освещенный участок территории, мы оказались возле стены. Прикоснувшись к ней рукой, я нахмурился, но Лита, конечно, не заметила этого под моей броней. Зато она заметила сам жест:

— Ты чего?

— Пытаюсь разобраться, что происходит внутри. Большинство людей спят, кто-то делом занят, но есть что-то еще…

— Что именно?

— Сложно разобрать, только не отсюда. Надо подойти ближе.

— Сейчас подойдем!

Похоже, мы все-таки не зря сюда явились.

Лита отвела меня к генератору, расположенному позади П-образного здания. Он представлял собой черную коробку, опутанную проводами; довольно большую коробку! Сейчас мы ему удар молнии изобразим.

Прижав хвост к генератору, я выпустил ток. Давно уже я этого не делал — почему-то моя звериная сторона, разбуженная Первой Стаей, так и не смогла овладеть этим даром. Перед глазами полыхнула белая вспышка, на секунду лишившая меня зрения, а вдоль позвоночника пробежала приятная дрожь.

Когда зрение вернулось ко мне, я увидел, что развороченный генератор дымится, а вокруг нас стало темно. Но это была не кромешная тьма — некоторые фонари продолжали гореть, видимо, у них были собственные батареи.

— Молодцом сработал, — прокомментировала Лита. — Как обстановка?

Я проверил. Многие люди продолжали спать, некоторые мельтешили внутри здания, охрана задергалась. А это еще что?

— Надо уходить, сюда идут! — предупредил я.

— Понятное дело, они хотят проверить генератор! Ничего поинтересней не обнаружил?

— Обнаружил, здесь есть второй генератор, и он работает!

Электричество из всего неживого я ощущаю наиболее точно, мне самой природой положено.

— Может, аварийный? — предположила Лита.

— Нет, он обеспечивает не всю лечебницу, а только подвал.

— Странно… Сможешь найти туда вход?

— Постараюсь.

Следить за охранниками и одновременно искать вход было сложновато, особенно если учитывать, что ливень и близость болот влияли на мои способности. Правда, ливень еще и неплохо скрывал нас от посторонних глаз, так что я не жаловался.

Один из охранников появился на нашем пути неожиданно, я вроде как следил за ним, но не предполагал, что он рванет в нашу сторону. Пришлось приложить его хвостом по башке, пока он не успел меня разглядеть, зато теперь у нас были ключи, и задача существенно упростилась.

Внутрь здания мы проникли через пожарный выход. Как это ни парадоксально, здесь было спокойно, все мельтешение осталось снаружи. Я-то ожидал, что и постояльцы устроят панику, но они продолжали мирно спать, да и вообще, их в этом крыле было маловато.

Вполне возможно, что причиной тому — холод, который я почувствовал почти сразу. Нет, Элиссон не капризничала, здесь и правда слишком холодно. Учитывая, что снаружи гораздо теплее, можно и удивиться.

Мы снова были окружены темнотой, но на этот раз Лита не стала полагаться на меня, она включила позаимствованный у охранника фонарик.

— Кароль, тут лестница… Похоже, холод идет оттуда.

Она это чувствовала чуть ли не лучше, чем я, потому что холод прокатывался по ее мокрой коже. Ну вот, теперь точно простудится. А простужается Лита мерзко: она не лежит и не страдает, у нее просто портится характер… поэтому страдаю я.

Но никаких способов согреться не было, да и времени на это не оставалось. Похоже, мы близки к чему-то серьезному.

— Чувствуешь, что там? — моя смотрительница задала вопрос так тихо, что я бы не услышал ее, если бы не обостренный слух.

— Частично. Здесь уплотненные стены… Внизу есть люди, но я не знаю, сколько их.

— Ясно. Я пойду первой, а ты иди за мной.

— Это еще почему?! — возмутился я. Мне было известно, что тот, кто идет первым, рискует больше.

— Потому что мы можем ошибаться, и там сейчас какой-нибудь повар просто ранний завтрак готовит. Не хватало еще, чтобы он тебя увидел!

— Ага, а холодильник на полную мощность врубил, чтобы мясо не завонялось!

— Не спорь, ты только поднимаешь шум. Я смотрительница, так что мне видней!

Это ее вечный аргумент. Нет, все-таки Лита упрямая до невозможности — если что вобьет себе в голову, то переубедить ее очень сложно. Хотя можно, конечно, я даже знаю пару способов привести ее в хорошее настроение, но сейчас на это времени нет.

Пришлось тащиться на пару шагов позади. Мне оставалось лишь надеяться на ее благоразумие. Хотя какое благоразумие, если она ходячий бронежилет оставляет позади себя?

Лестница вела к мощной железной двери — совсем не такой, какую обычно ставят на кухне. Так что либо в этой грязелечебнице наблюдается неконтролируемое похищение еды постояльцами и пришлось принять меры, либо это совсем не кухня.

Я мог бы и сломать дверь, большого умения тут не нужно, но это привлекло бы к нам столько внимания, что потом не оправдаешься. К счастью, карточка-ключ, отобранная нами у удачно подвернувшегося охранника, сработала и здесь.

Дверь отворилась на удивление беззвучно, мы оказались в просторном и очень холодном помещении. Перед нами стояли какие-то странные ящики, а из-за угла лился яркий свет. Да, определенно тут есть свой генератор. Похоже, закрывшиеся в подвале люди и не знают, что наверху произошла авария.

Теперь я уже чувствовал их — четыре ауры, две знакомые, две чужие.

— Элиссон здесь, — одними губами произнес я, но Лита вроде как поняла.

Моя смотрительница жестом призвала меня следовать за ней.

Я и пошел, пытаясь разобраться, ранена Элиссон или нет. Странное состояние ауры…

Мы чуть ли не ползком пробрались за ящики. Вообще-то при моей силище, когтях, хвосте и прочей атрибутике глупо как-то скрываться от людей, даже если один из них маньяк с топором, но надо было сначала выяснить, что тут происходит. Не хотелось бы, чтобы из-за моих необдуманных атак погибла Элиссон или, что намного хуже, пострадала Лита.

Скоро мы подобрали подходящее для наблюдений место: нас закрывали ящики, и вместе с тем мы могли все видеть. От ящиков шел очень странный запах, но я на время проигнорировал это. Все мое внимание было приковано к происходящему перед нами. Понятно, откуда такая странная аура!

Источником яркого света была мощная лампа, подвешенная над медицинским столом, а на столе лежала Элиссон. Она была еще жива и вроде как спала, но я чувствовал, что сон этот ненормальный, химический. Рядом с девушкой стояли многочисленные мониторы, которые показывали, что с ней все в порядке.

Но это ненадолго, потому что рядом с ней располагалась целая коллекция скальпелей. Человек в белом задумчиво рассматривал их, а на груди девушки уже были нанесены линии будущих разрезов.

Неподалеку стояли еще двое — человек в шкуре аллигатора и тот, кого Лита узнала на фотографии. Теперь уже и я видел, что это он… Почти не изменился, только бороденку отрастил.

Лита легонько толкнула меня, чтобы привлечь мое внимание, а потом указала в сторону, в менее освещенный угол. Там стояли странные приборы, в том числе и нечто напоминающее котел.

На полу рядом с нами было пыльно, в операционной явно за порядком не следили. Зато благодаря этому Лита смогла вывести пальцем в пыли слово «Кости».

Понятно… Значит, она считает, что именно здесь провели обработку тех костей, что мы обнаружили на ферме. Учитывая, что Лита — врач по образованию, ее мнению можно верить. Но тогда совсем ерунда получается! Этот фермер сотрудничает с тем, кто убил его собственных детей, чтобы обеспечивать его человеческими костями? Он что, тоже аллигаторам поклоняется? Нет, не похож он на фанатика.

Лита между тем успела начертить в пыли «Я пойду первой».

То, что нужно идти уже сейчас, меня не смутило: еще чуть-чуть, и нам некого будет спасать. Но мне совсем не нравилось, что она пойдет одна. Ясно, что Лита хочет разговорить их, она, как и я, не совсем понимает, что здесь происходит. И все-таки это риск…

По крайней мере, у них нет огнестрельного оружия, а у моей смотрительницы есть. Где она этот пистолет нарыла?

Лита перебралась в сторону, а только потом выбралась. Поначалу ее и вовсе не заметили в темноте, но ей же, как и любой девушке, внимание нужно.

— Freeze! — рявкнула она так, что даже я хвостом дернул. Умеет командовать, если захочет!

Несмотря на наличие у моей смотрительницы пистолета, люди у операционного стола впечатлены не были. Правда, доктор задергался, зато человек-аллигатор потянулся к топору. Однако бывший фермер, а ныне управляющий, удержал его. Вместо этого он сделал несколько шагов к моей смотрительнице, но остановился на почтительном расстоянии.

— Somehow, I had a feeling you'd be back, young lady.

Насколько я понял, он сейчас заявил, что ожидал ее возвращения. Учусь все-таки! Потом бывший фермер начал объяснять, что давно заметил, что она задает слишком много вопросов, что крутится, где не надо, и так далее. В общем, стандартная речь негодяйского негодяя. Я слушал его, но смотрел только на это Бобби-Билли… опять забыл, как его зовут!

А он следил за Литой, меня не видел, ну да оно и понятно. Из всех троих, он наиболее опасен, потому что сильный и топор явно метать умеет. Только сейчас ситуация не такая, как тогда, на дорожке. Сейчас я уже придумал минимум три способа перехватить этот топор.

Лита между тем начала задавать вопросы. Что здесь происходит? Зачем им нужно убивать людей? Почему они выбирают именно этих людей?

— Business, — коротко отозвался управляющий.

Тут и я без труда понял чужой язык — бизнес он и есть бизнес. Стоп, а что за бизнес?

Лита спросила что-то у маньяка, но что — я не понял. В ответ тот гордо задрал голову:

— «Cause now I» m the last alligator! These are my swamps, no one else is left!

Это, значит, его болота, а он последний аллигатор… Получается, он не поклонялся крокодилам, а просто хотел стать одним из них. А когда решил, что стал, то быстренько перебил всех конкурентов.

Так, нестыковочка получается… Он свято верит, что и правда перебил всех аллигаторов в округе, маньяки вообще никогда не врут. Но ведь есть еще та парочка в пруду! Такой, как он, не мог о них забыть, это ведь самые серьезные его соперники на право зваться лучшим аллигатором этой помойки! Как он мог их не учесть?

Если только… если только он знал про этот пруд.

Понемногу картина начала проясняться, но это для меня. Лита про пруд ничего не знала, поэтому до сих пор не могла понять, как эти двое могут спокойно находиться рядом.

— But he killed your kids! — в обычно спокойный голос моей смотрительницы прокралась нотка гнева. — Don't you care?!

Понятный вопрос задала, да. Как мог отец с такой легкостью согласиться на сотрудничество с убийцей своих детей? Вот только…

Я выпрямился, но пока еще оставался на месте. Таким образом, они видели лишь неясные очертания в темноте, а не всего меня.

— Не старайся, Лита. До его совести ты не достучишься.

— I knew it! — управляющий почему-то обрадовался. — I knew you had a partner! You cops never come alone!

Так, насколько я помню, «копы» — это местные полицейские. Он что, решил, что мы из полиции? Ну тогда его ждет большой облом.

А его вообще не смутило, что я по-русски говорю?

— Кароль, почему ты?…

— Потому что мне и так понятно, что здесь происходит, нет смысла больше ждать. Не пытайся воззвать к его отцовским чувствам. Может, рабочих крокодилам крошил этот Бобби-Билл, но деток прибил сам папаша.

— Откуда ты знаешь?

— Просто переведи это ему.

Я бы и сам хотел сказать, да знаний пока не хватало. Но Лита перевела все четко — управляющий побледнел. Теперь надо добить его, сообщить, что это не догадка с нашей стороны, а знание фактов.

— Я нашел череп одного из детей достаточно далеко от фермы, в пруду, где живут дикие аллигаторы. Поначалу я подумал, что это Бобби-крокодил пытался замести следы, а заодно и подкормить своих питомцев. Но на карте, которую Бобби намалевал на дереве, пруд не был отмечен, это было первым подозрительным сигналом. А теперь он заявляет, что других аллигаторов тут не осталось. Получается, что про пруд он просто не знал.

Я чувствовал себя тем самым детективом, который в конце фильма всегда выползает из кустов и разоблачает плохих парней. Мне казалось, что это должно быть весело, но от правды меня подташнивало.

Лита закончила переводить, а в конце спросила:

— Why?

Почему, значит. Наивный вопрос, как ни крути. Нельзя однозначно сказать, почему некоторые люди гниют изнутри — просто так происходит. Они, конечно, придумывают себе разные серьезные причины, правдоподобные оправдания, да так, что их еще и жалко становится. Но, по сути, все это ложь.

Управляющий не стал утруждать себя пояснениями, хотя по роли ему было положено. Он просто обернулся к человеку-аллигатору:

— Kill them, they want to take away your swamps!

Нет, ну вот скажите, не дурак ли? Даже если не видеть, что я чудовище, можно по одному силуэту определить, что я немаленький, побольше этого самого Бобби буду. А у Литы еще и пистолет есть. Смысл переть на нас с топором?

Впрочем, пистолет моя смотрительница убирала:

— Кароль, разберись с ними, мне неохота руки марать.

Можно подумать, мне охота… Хотя да, охота!

Откинув хвостом ящики, я вышел вперед, так, чтобы они могли хорошо рассмотреть меня. Хирург тут же повалился в обморок, управляющий отступил назад, а Бобби выхватил топор и прошептал:

— Alligator-man…

А вот я отвлекся, потому что от моего удара некоторые из опрокинувшихся ящиков открылись. Внутри оказались кубики льда и… человеческие органы. Вернее, просто внутренние органы, потому что я вовсе не был уверен, что они человеческие. Да что здесь вообще происходит?!

Пока я смотрел на содержимое ящиков, малыш Бобби пришел в себя и кинулся вперед, но не на меня, а на Литу. Я успел сообразить, кто является его целью, только когда он был рядом с ней.

Однако моя смотрительница не была испугана. Она ловко наклонилась в сторону, «нырнула» под лезвием топора и оказалась у убийцы за спиной. Одним коротким ударом она толкнула вперед, так, что он приземлился передо мной на колени.

— Кароль, хватит натюрмортами наслаждаться, займись делом!

А вот это уже явный упрек. Чтобы реабилитироваться, я одной рукой обхватил шею Бобби и поднял его над полом. Это было не так уж и сложно — я привык к гораздо большим нагрузкам, чем крупное человеческое тело. Хвостом сорвав с него пояс с ножами, я швырнул убийцу в управляющего, пытающегося вдоль стенки проползти к выходу.

Удар получился более сильный, чем я ожидал: там, где голова Бобби соприкоснулась со стеной, осталась трещина, вдоль которой тянулся алый след. Маньяк застыл бесформенной кучей, а прижатый им бывший фермер тихо завыл.

Вообще-то я не хотел убивать Бобби, да вроде как и не убил… Все равно. Правда, таких лучше убивать, чтобы потом новых исчезновений на болотах не было. Но с такой трещиной в черепе он, если и выживет, большой угрозы представлять не будет.

Я подошел вплотную к управляющему. Я в целом являю собой впечатляющее зрелище, а уж если смотреть на меня снизу вверх, вообще обгадиться можно. Что, собственно, и сделал управляющий… или это человек-аллигатор побитый так воняет?

— Лита, спроси его, почему он убил собственных детей.

Для меня не было принципиальной разницы, почему, просто я хотел знать, понять. Животные могут убить чужих детенышей, это правда, многие только так и кормятся. Но убивать своих собственных детей…

Управляющий перестал подвывать, теперь по его щекам катились крупные слезы. О, рыдает… только меня таким не разжалобить.

— They were not my kids! — процедил он сквозь сжатые зубы. — She lied to me… They were not mine!

— Утверждает, что это не его дети были, — перевела Лита. Моя смотрительница тоже не была тронута его слезами. — Какая-то «она» ему наврала. Подозреваю, что жена.

Понятно… Вбил себе в голову, что дети не его, и быстренько избавился от них. Или не вбил в голову, а правду узнал? Хотя какая, в сущности, разница. Дети мертвы, похищенные люди мертвы и, судя по всему, разобраны на части. Зачем — узнают без меня.

Но Элиссон жива, хотя еще чуть-чуть, и она тоже лежала бы в этих ящиках… частично. Так что мы молодцы.

— Please… — управляющий захлебывался слезами и соплями. Грозный вершитель чужих судеб, мать его. — Please, don't kill me… Eat them, take everything, just don't kill me!

Похоже, он решил, что я сюда пожрать пришел. Я что, настолько голодным выгляжу?

Бить раненого и беспомощного человека, пусть и морального урода, мне не хотелось. Я вообще в последнее время ходил по тонкой грани между справедливой жесткостью и звериной жестокостью. Или я становлюсь слишком мягким?

Пока я предавался моральным терзаниям, Лита подошла поближе и с размаха врезала ему ножкой, облаченной в покрытый металлическими пластинами ботинок, по измазанному слезами лицу. Голова управляющего откинулась назад, из носа хлынула кровь, а во рту я уже видел сломанные зубы. Естественно, он отключился.

— Не слишком ли жестоко? — осторожно поинтересовался я, рискуя тоже огрести.

— Нет. Ты, похоже, не до конца понял, что тут происходит, а я объясню потом. К тому же, у него должна быть серьезная травма головы, чтобы можно было как-то объяснить его бредни про двухметрового черного монстра!

— Тоже верно. Но ты могла бы не делать этого сама, а сказать мне, чтобы я сделал.

— Нет. Я не хотела, чтобы бил ты.

Она не объяснила, почему.

— Что будем делать теперь? — я оглянулся на ящики с частями тел, на операционный стол, на Элиссон, не приходящую в себя.

— Вызовем кавалерию в виде Дэвиса, — пожала плечами Лита. — В данном случае речь не идет о каком-то секретном проекте, мы имеем дело с преступлением, пусть и не самым заурядным. Так что заниматься этим должна местная полиция.

— А мы?

— А мы возвращаемся домой, наша работа выполнена!

Я смотрел в иллюминатор на далекую пелену океана. Интересно, если с самолетом что-нибудь случится сейчас, сумеем ли мы выжить? Если он просто упадет в воду, я без труда пробью стенку и вытащу Литу и даже пилотов на поверхность. А если он взорвется?

Брр, ну и мысли мне иногда в голову лезут!

Я отвернулся от окошка и посмотрел на Литу. Совсем недавно она дремала, так что я не стал ее беспокоить, а вот теперь проснулась, и можно было задавать вопросы:

— Ну что? Ты узнала, чем дело кончилось?

Насколько мне известно, моя смотрительница связалась с Дэвисом незадолго до нашего отлета. Но после ночи Лита устала, и я не стал мучить ее вопросами. Сам-то я поддавался утомлению гораздо медленней, у меня сил побольше будет.

— Свадьбой, — буркнула Лита.

А вот и не смешно.

— Я серьезно! Удалось узнать, зачем они это делали?

— А как же! Один — ради денег, другой — ради идеи. Все это началось еще тогда, девять лет назад. Несчастный на первый взгляд фермер все это и затеял: дела у него шли фигово, долги накапливались, потому что поиграть любил, жена пилила. И тут ему старый знакомый предложил очень выгодный способ заработать: продавать человеческие органы. Но чтобы их продать, надо их сначала где-то достать, а просто так взять ружье и пойти на отлов «сырья» он не мог. Сделка почти сорвалась, но тут фермер узнал, что один из его работников — псих. В медицинском смысле. Впрочем, сам по себе Бобби был безобиден и полезен в хозяйстве, поэтому в дурку его не забирали. Никому и в голову не могло прийти, что этого идиота начнут подзуживать на убийство.

— Так и появились направляющие его голоса аллигаторов? — догадался я.

— Естественно. Фермер оказался неплохим психологом, он вертел этим пацаном довольно ловко. А Бобби, в свою очередь, зарекомендовал себя хорошим убийцей. Жестоким-то он не был, нет, просто он давно уже перестал воспринимать людей… ну, скажем, как тех, чья жизнь важна. Так что у фермера и его дружка все наладилось, нужные органы поставлялись на продажу, а остатки тел скармливались аллигаторам, причем разным. Как тут разберешь, что что-то пропало?

— Да, но зачем убивать собственных детей?

— Не торопи, я до этого почти дошла! Хоть деньги и появились, долгов не убавилось, потому что дядя фермер по-прежнему любил поиграть. Его жену это неслабо раздражало, она регулярно устраивала скандалы. Однажды в таком скандале она заявила, что уходит от него, а дети эти вообще не его, и он все эти годы чужих растил. Ну, наутро маменька протрезвела, прослезилась и извинилась, но у фермера обида осталась. А тут как раз поступил заказ на огромную сумму — нужны были детские органы. Дальше догадаешься, как пошли события?

— Угу. Только детей он убил сам, Бобби к этому не подключал.

— В этом он тоже признался. Вообще он хорошо раскололся на допросах, встреча с тобой его здорово подкосила. Смерти детей, понятное дело, не прошли незамеченными, особенно когда крокодилица явила миру съеденную детскую ручку. Фермеру пришлось затаиться и сдать Бобби, чтобы отвести подозрение от себя. А тут еще и подельнику его хвост прищемили, он свинтил из страны, дело затихло.

— Надо полагать, теперь подельник вернулся…

— Ты прямо блещешь интеллектом сегодня!

Могла бы и не подкалывать, я просто пытаюсь поддержать беседу.

Прежде, чем я успел возмутиться, Лита продолжила:

— Грязелечебница не была прикрытием для преступления, ее хозяева действительно ни о чем не знали. Он устроился туда управляющим, сменив имя. Пока шло строительство, он тихой сапой обустроил себе тот подвальчик.

— Что, этого никто не заметил?!

— Кароль, когда есть деньги, люди много чего не замечают. Зарплата у него как у управляющего была хорошая, но играть он не перестал, да тут еще и друг вовремя вернулся. В общем, решил он освободить из психушки Бобби, потому что тот был хорошим инструментом. Дело снова заладилось. Поначалу они боялись, что исчезновение богатых туристов не останется незамеченным, но им, сами того не зная, помогли хозяева грязелечебницы, которые постарались замять всю эту историю.

— Но рано или поздно кто-то бы заинтересовался, нашел…

— Вот именно, что «поздно»! Я так полагаю, фермер-управляющий собирался нахапать как можно больше и смыться, но пока у него не было причин торопиться. В общем, картина сложилась.

— Не совсем. Что стало с женой этого фермера?

— А, она тут не при чем. Она умерла вскоре после их отъезда с болот — повесилась. Тогда было решено, что она просто не смогла смириться со смертью детей, и ничего расследовать не стали.

— Да уж… повесилась…

Милая семейка, ничего не скажешь. Да, этот Бобби был болен на всю голову, я почувствовал сразу. Но фермер-то был вменяем! Он четко осознавал, что делает, и не видел в этом ничего плохого. Люди…

Хотя нет, не могу сказать, что это только проблема людей. Я помню рассказ о звере первой серии, убившем своего смотрителя, я слишком хорошо помню Орку, которая повела свою собственную стаю на смерть из-за жажды мести. Люди не идеальны, и звери не идеальны. Дело не в виде, а в отдельных представителях.

— О чем задумался? — прервала мои внутренние философствования Лита.

— О смысле жизни, — усмехнулся я.

— Солидно. Кстати, давно хотела спросить… Ты не знаешь, чего это Дэвис радовался, как ребенок, когда нас провожал? Неужто так рад был от тебя избавиться?

Вспомнив момент прощания, я расхохотался. Нет, Дэвис, конечно, давно ждал моего отъезда, но радовался не поэтому. Просто когда мы возвращались из грязелечебницы, я наткнулся на какую-то дохлую крысу и, что вполне логично, вспомнил Костика Стрелова.

Я измазал руку кровью этой крысы, а, вернувшись домой, заявил, что меня ранили на задании. Причем заявил я это очень громко, а платок, измазанный «моей» кровью, демонстративно оставил на столе. Как и следовало ожидать, уже через секунду платка не было.

Так что Костик получил ожидаемый образец генетического материала, а Дэвис — свое вознаграждение. Вот только хотелось бы посмотреть на физиономию Стрелова-младшего, когда он разберет ДНК «зверя второй серии»!

Нет, все-таки жизнь налаживается.