Зов Первого Всадника

Вторая Империя

– Вот и все, – сержант Акстон закончил свой рассказ в колеблющемся пламени масляной лампы, которое освещало его лицо неверным светом. – Жив или нет молодой лорд, я не могу сказать. Зато знаю наверняка, что Блэквейл жив.

– Надеюсь, королю вы представили другой отчет? – спросила Мадрин.

– Конечно, – вскинул возмущенные глаза Акстон. – Ему я рассказал, что лорд Олтон упал сам, но в остальном старался придерживаться реальных событий.

Ох, уж эта Мадрин, раздраженно подумал Уэлдон Спурлок. Она настолько дрожит за свою шкуру, что не в состоянии оценить два поистине замечательных известия, которые доставил им Акстон. Во-первых, Олтон Д'Йер вышел из игры, а во-вторых, Блэквейлский лес жив. Теперь надо решить, что делать с этой информацией. Возможно, разумнее пока припрятать ее – до лучших времен, когда поступят более конкретные новости из леса. Пожалуй, разумнее выждать. Сейчас общество Второй Империи настолько запугано и помешано на секретности, что сообщи им благую весть о проснувшемся Блэквейле, и они впадут в ступор. Может, в ближайшее время появится какой-то недвусмысленный знак…

– Отличная работа, сержант, – похвалил Спурлок сержанта.

– Это было нелегко, – проворчал тот.

Вся группа молча стояла в темной, обшарпанной комнате. Заброшенные подземелья – сущая находка для тех, кто хочет спрятать свои тайны от любопытных глаз. Но в то же время Спурлок ощутимо тяготился этим местом. Порой ему чудилось какое-то бормотание, либо же, проходя темным коридором, он ловил краем глаза неуловимое движение на грани освещенного круга. Он убеждал себя, что это нормально. Старые помещения – как речь пожилых дам – всегда изобилуют непонятными звуками.

«Наверняка, просто где-то капает вода, – твердил про себя Уэлдон. – Или же эхо моих шагов разносится по коридору».

А как же с непонятными движениями? Просто игра света и тени… Или крыса промелькнула.

Однако самые худшие сигналы поступали от осязательной системы. Иногда Спурлок совершенно явственно ощущал, как что-то прикасается к нему – будто по коже пробегали чужие холодные пальцы. Расстроенное воображение, внушал он себе, продиктованное первобытным страхом темноты. Но никакие объяснения не помогали – его по-прежнему бросало в дрожь.

– Прежде чем мы расстанемся, я хотел бы коснуться еще одного вопроса, – произнес Спурлок, с удовольствием прислушиваясь к собственному голосу. – А именно – что делать с Г'лейдеонами?

– Да ничего, – тут же откликнулся кузнец Роббс. – Их род не принесет нам ничего, кроме разочарований.

Многие из присутствующих поддержали его.

– Я склонен с вами согласиться, – кивнул Спурлок. – Если судить по тем записям, которые находятся в моем распоряжении, их линия давно уже забыла о своем славном прошлом – настолько, что временами мы даже теряли их из виду. Долгое время представители Г'лейдеонов вели неприметное существование на Черном Острове, промышляя рыбной ловлей, прозябая в нищете и невежестве. Лишь сравнительно недавно благодаря успехам Стевика Г'лейдеона возникло семейное торговое дело. Затем – вот уж совершенно неожиданно! – его дочь появляется здесь, в замке, но уже в качестве Зеленого Всадника.

Это название вызвало возмущенный ропот и шипение в группе. Еще бы, ведь Всадники были среди тех, кто когда-то помогал сокрушить их предков.

– Пока наши братья и сестры в Корсе решили, что Стевик Г'лейдеон им не подходит – слишком он горяч и своеволен. Но они возлагают определенные надежды на младшую Г'лейдеон. Лично я считаю, из этого ничего не выйдет: дочь является точной копией своего отца. К тому же беззаветно преданна королю.

У Спурлока встала перед глазами недавняя встреча в кабинете Захария. Он вспомнил, как солнце играло на лице девушки и как эти двое смотрели друг на друга.

В их взгляде присутствовало нечто большее, чем простая преданность. Это можно будет использовать в будущем. Тогда Спурлок сделал себе зарубку на память и, как обычно, отложил дело до лучших времен.

– По моему убеждению, – заключил он, – девушка совершенно бесполезна для нашей организации.

– Честно говоря, я вообще не вижу, о чем тут говорить, – влезла Мадрин. – Их линия проклята.

– Конечно, Мадрин, – воздел глаза Акстон. – Неоднократно проклята нами.

– Итак, решено, – подытожил Спурлок, – я буду аккуратно следить за девушкой. На данный момент ни отец, ни дочь не представляют угрозы для нашего общества. Но если обстоятельства изменятся, мы вместе с нашим отделением в Корсе должны быть готовы уничтожить их. Думаю, пока клан Г'лейдеонов не подозревает о своем наследии, трогать их не следует.

– Не понимаю, зачем ждать, когда что-то случится? – пробурчал Роббс. – Почему бы не убить их, как лорда Олтона?

– Отличный вопрос, – кивнул Уэлдон. – Отвечаю: мы не можем действовать поспешно. А если, проявив неосторожность, мы обнаружим себя? Боюсь, что убийство Стевика Г'лейдеона и его наследницы привлечет нежелательное внимание. Лично я – за осторожность. Никаких неоправданных поступков! У кого-нибудь есть возражения?

Все промолчали. Спурлок вновь ощутил холодные руки на своем горле, под ухом раздавалось невнятное бормотание.

«Тысяча чертей!» – Желудок сжался, а сердце зашлось от страха, когда необъяснимый холод проник внутрь него. Скорее бы покинуть эту комнату!

– Давайте заканчивать. Слава Морнхэвену.

– Слава Морнхэвену, – откликнулись все хором.

Они вскинули вверх руки, подставляя ладони свету, и Спурлок произнес последнюю фразу на языке Империи:

– Лео диам франте клиос…

Большинство этих людей даже не подозревали о присутствии призраков, которые возбужденно проносились вокруг и сквозь них. Вторая Империя завершила свое собрание исполнением древнего ритуала.