Зона желаний

ГЛАВА 18

Несколько десантных капсул, возглавляемых капсулой номер семнадцать, прыгнули в небо с посадочной платформы, вынесенной далеко в океан, и на малой скорости сделали круг над столицей Атлантеи Туату. Эриксон по-хозяйски рассматривал город внизу, не переставая удивляться тому, как он изменился. Да и как он мог не измениться за столько лет, прошедших со дня посадки трансгалактического крейсера на планету, названную Землей? Прежде всего, столица необыкновенно разрослась, поглотив территорию, занятую когда-то космодромом. Для «Геи» и «Прометея» по приказу капитана был построен новый космодром — в жерле потухшего вулкана в центре острова, и городу ничего другого не оставалось, как заполнить собой освободившееся место. В Туату проживало сейчас около пятидесяти тысяч человек — почти половина всего населения Атлантеи. Другая половина проживала в городах-полисах — бывших профессиональных городках, основанных давным-давно командами модулей «Геи».

Дворцы в аттическом стиле, один роскошнее другого, с развернутыми великолепными портиками, делали столицу похожей на города из глубокой истории Алдана. Центром Туату стал храм «Посвящение в жизнь». Сейчас там шли приготовления к завтрашнему празднику, к которому Эриксон имел самое непосредственное отношение. Храм был смоделирован «мозгом» «Геи» и являлся почти идеальной копией настоящего «Храма посвящения в жизнь» все из того же далекого прошлого Алдана. Если бы не десантные капсулы, постоянно мелькавшие в вышине, можно было вполне поверить, что время сошло с ума и скакнуло на сотни веков назад. Впечатление это усиливала одежда — в основном короткие, всевозможных расцветок туники, наиболее удобные для климата Атлантеи, которые геяне предпочли слишком многофункциональным, надоевшим комбинезонам. Стопятидесятиметровая бронзовая статуя, отлитая по образу и подобию капитана и установленная в океане при входе в бухту, делала эффект обратного скачка во времени почти абсолютным. Размеры статуи по приказу Эвы Смит были увеличены в три раза против скромных первоначальных пятидесяти метров. Бронзовый капитан, как и задумывал автор — молодой человек с удивительно длинными руками, — был нагим, как бог, не ведающий стыда. Но сам Эриксон стыд ведал и приказал прикрыть многометровое причинное место своей бронзовой копии фиговым листом. Весть о том, что у статуи появится «одежда», всколыхнула народ, и если раньше редко кто смотрел в ее сторону, то теперь взглянуть на обнаженного легендарного капитана — правителя Атлантеи, Великого джада, люди стекались со всех окрестностей и даже прилетали, приезжали, приплывали с материков, куда шагнуло новое поколение геян, осваивая новые территории.

Эриксон не препятствовал исходу молодежи, родившейся на Земле, с острова. Он предвидел подобную ситуацию. Задача была в том, чтобы новые поселения, отстоявшие от Туату на тысячи километров, были его, Эриксона, поселениями, признавая за ним его, Эриксона, единоличную власть.

Была еще одна причина, по которой капитан приветствовал проникновение на материки геян-землян. Они должны были стать естественной преградой для аргунов — племени, которое Великому джаду не подчинялось.

Появление аргунов на материке было окутано тайной. Негласное расследование, проведенное по приказу Эриксона Петром Мейси, результаты которого капитан строго засекретил, показало, что аргуны, скорей всего, это не что иное, как клоны. На это указывали многочисленные косвенные улики. В день нападения гоминидов на Туату исчез один из универсальных роботов. Из медицинского городка, тоже подвергшегося нападению, пропала установка для производства физиологического раствора — ее можно было легко переделать в установку для производства клоновой закваски. Пропало несколько фраг-ментаторов и еще кое-что из медицинского оборудования. Тогда все эти пропажи утонули в длинном списке потерь, но с появлением аргунов становилось понятным, что эти потери были далеко не случайными. Главным доказательством того, что аргуны — это клоны, стала пещера, обнаруженная Петром Мейси. В ее гранитном основании были высечены тысячи ванн для клонирования — углубления неправильной звездообразной формы со специфическим энергорисунком на дне. Ответить на вопрос, кто из членов экипажа крейсера выращивал клонов, было очень просто. Тот, кто умел их выращивать, — Назар Серов! То есть Чаминг!

«Мозг» потерял Назара сразу после того, как тот поднялся в воздух в своей капсуле с посадочной площадки «Дома последней надежды» в день нападения на город гоминидов. Приказ Эриксона арестовать генетика Серова остался невыполненным. Много позже удалось обнаружить только его капсулу. Назар исчез, замолчал и его биком. Капитан понимал, что необходимо бросить все силы на его поиски, но… Все силы он бросил на поиски Беллы, которую увели с собой оставшиеся в живых полулюди-полузвери. Бывшему главному генетику удалось скрыться и — Эриксон в этом был уверен — изменить внешность, а может быть, и пол. Каждый из аргунов мог оказаться Чамингом!

Чрезвычайный совет отклонил предложение капитана провести военную операцию — упреждающий удар — против аргунов. Это вывело Эриксона из себя, и он провел операцию против самого чрезвычайного совета, упразднив его и объявив себя Великим джадом, единоличным правителем Атлантеи. Акция эта, начало которой положил когда-то совет, исключив из своего состава рядовых членов экипажа крейсера, прошла безболезненно, поскольку по большому счету ничего не изменилось. Поменялись только названия. А вольница, основанная на бесперебойно работавших заводах замкнутого цикла, выпускавших все необходимое для беззаботной жизни островитян, осталась. Власть Эриксона, не сдерживаемая волей чрезвычайного совета, казалась чисто символической. Но так только казалось.

Командир промышленного модуля, команда которого осуществляла надзор за производственным комплексом, давно уже докладывал капитану, что заводы работают в экстремальном режиме, с трудом справляясь с дневным заданием, и могут остановиться в любой момент. Докладывал… не подозревая, что капитан только этого и ждет. Используя Малый генератор «Прометея», Эриксон мог бы обеспечить промышленников всем необходимым для нормального функционирования комплекса, но… Заканчивалось строительство Большого генератора, возможности которого делали бессмысленным существование каких бы то ни было заводов вообще. Весь секрет заключался в том, что производственный комплекс был всеобщим достоянием, а Большой генератор и список кодов должны были стать собственностью Великого джада. И тогда власть его из символической превращалась в реальную!

Эриксон давно уже держал в голове схему распределения всяческих благ от «поля желания», и по этой схеме от него, Великого джада, зависело буквально все! Он, взяв себе в помощники Полонского, Эву Смит и Жана Браге, используя чашу Малого генератора, провел гигантскую работу, закодировав все, что только можно было. Коды, таким образом, превращались в рычаги власти. Народ получал все необходимое, кроме них. Непослушные лишались подачек, а значит, лишались всего. Единственным пунктом, не вписывавшимся в эту схему, был Чаминг. Опять он!

Эриксона до сих пор смущала черная шерсть на дне Малого генератора. Откуда она там взялась? Пол так и не смог ответить на этот вопрос. Если гоминидов таскал туда Чаминг, то зачем он это делал? Получается, что он пытался закодировать их! И пытался сделать это неоднократно! Задумка неплохая: произносишь код — и перед тобой появляется существо, готовое исполнить любое твое желание… Сотня кодов — и перед тобой свирепый отряд, готовый выполнить любое твое задание! Капитан тут же приказал провести серию экспериментов. Работами руководила Сюзанна Можаева. Экспериментов этих было множество… Но после первого же стало ясно: для живых организмов нужен другой алгоритм кодирования. После каждого очередного опыта в чаше оставалось всегда одно и то же: горка фарша, из которой торчали, посверкивая, осколки костей. Подумав, Эриксон пришел к выводу, что с кодированием гоминидов, если их действительно кодировали, Чаминг должен был потерпеть неудачу.

Удачей же Чаминга была «книга». Что она даст ему, когда заработает Большой генератор? Золото, еду и одежду. Ну, еще груду мечей, кинжалов и прочее холодное оружие, которое против пучкового оружия геян было не страшней комариных жал. Но… В руках Чаминга был код излучателя! Излучателями были вооружены гоминиды, штурмовавшие звездолеты!… Капитан потратил массу времени на то, чтобы найти алгоритм декодирования и в конце концов добился своего: оставил врага с одними луками и мечами.

А тем временем аргуны, жившие в нескольких десятках компактных поселений, расположенных в четырех часах пешей ходьбы друг от друга, потихоньку вели между собой странные войны.

Это были действительно странные войны, с малочисленными жертвами, и скорее напоминали жестокое театрализованное представление. Аргуны были вооружены деревянными мечами и тупыми копьями и очень преуспели в искусстве фехтования. Иногда капитан получал настоящее удовольствие, глядя на то, как «рубятся» между собой две полураздетых армии повздоривших поселений. Впоследствии Эриксон понял, чем на самом деле являлись эти войны, но было уже слишком поздно…

— Слава Великому джаду! Слава Великому джаду!…

Эти крики по общему каналу связи вывели Пола из задумчивости. Кричала толпа внизу, размахивая руками, и капитана вдруг захлестнула детская радость, что люди кричат и радуются не кому-нибудь, а ему…

Сделав круг над Туату, капсулы во главе с номером семнадцатым взяли курс на Тиб, где высоко в горах все было готово для пуска Большого генератора.

— Капитан, здесь Эл… — услышал Эриксон голос «мозга» «Геи». — Я потерял Ивана Сенькова. Его биком замолчал.

— И что? — Пол еще не осознал смысл происшедшего.

— Час назад командир Сеньков взял коня и поскакал, как он сказал, поохотиться… Пять минут назад его биком замолчал. Одно из двух, капитан: либо его биком разрушен, либо он сам разрушил его. Первое означает, скорей всего, что Сеньков мертв.

— Спасатели предупреждены?

— Три капсулы только что поднялись в воздух.

— Хорошо. Держи меня в курсе. — Эриксон блокировал связь и вновь глубоко задумался.

Иван был последним аскольдовцем, что оставался в поле зрения Эриксона. Тинетин, Иотахо, Шумаков погибли. Серов исчез. Если Серов тоже погиб, тогда… Тогда Сеньков — это Чаминг!

В голове Эриксона мгновенно все перевернулось. Еще минуту назад он твердо знал, кто есть кто и что нужно делать. Сейчас все вопросы, которые он так долго и мучительно закрывал, вновь потребовали ответов. Игра в кошки-мышки, обещанная Чамингом, началась вновь… Или она не прекращалась?

Несколько минут стремительного полета — и внизу показался прозрачный многокилометровый ажурный купол, черневший на фоне ослепительного снега вокруг. Кое-где еще можно было разглядеть неуклюжие фигуры роботов-строителей, наполовину засыпанные снегом. На пологих склонах Эриксон увидел нескольких лыжников — развлекались люди из надзорной команды. Пол, сбросив скорость, направил свою капсулу в туннель, соединявший Большой генератор с внешним миром, и, миновав его, полетел вертикально вниз. Еще несколько секунд — и Эриксон приземлился неподалеку от чаши. Рядом с ним сели капсулы Александра Полонского, Жана Браге, Эвы Смит и остальных, приглашенных на процедуру запуска Большого генератора, — всего было не больше двух десятков человек.

Момент был бы торжественный, если бы все на сто процентов верили, что генератор заработает. Но он вполне мог и не заработать, как это уже было неоднократно. Причину многочисленных неудач — не хватало одного контейнера с «живыми» волокнами, то есть «легкими» генератора, — нашел Иван Сеньков. Он же предложил выход: пожертвовать Малым генератором, взяв от него недостающие волокна. Поколебавшись, Эриксон вынужден был рискнуть. Слишком много сил и времени было вложено в Большой генератор, и слишком многого все от него ждали. Он был уже обещан геянам тем, кто провозгласил себя правителем Атлантеи, взяв странный титул — Великий джад.

Сегодняшний запуск был первым после того, как перестал существовать Малый генератор. Сегодня у капитана было предчувствие, что Большой генератор наконец-то заработает. И вот это как раз и сбивало его. Было еще одно предчувствие: что запускать его нельзя ни в коем случае. Через месяц, а лучше через год — да! Но сегодня — нет! Но если генератор не будет запущен сегодня, завтра могут остановиться заводы промышленного комплекса. Избалованные, изнеженные геяне, их дети и внуки останутся без благ, к которым они привыкли, и крайним окажется он, капитан Эриксон, Великий джад… И уже нельзя будет подстраховаться Малым генератором, превратив «Прометей» в заводу по производству запчастей для других заводов или в сам завод по производству всего необходимого для нормальной жизни стотысячного населения…

Капитан медлил. Глаза присутствующих были устремлены на него.

«К черту все предчувствия на свете!» — сказал себе Эриксон, достал кристалл, протянул руку в сторону той точки над чашей, где он должен зависнуть, и разжал ладонь… Кристалл скользнул вверх, чаша вспыхнула тусклым красным светом, и дружное «ура!» вырвалось невольно у всех присутствующих.

— Получилось, Пол! — бросилась к Эриксону Эва и поцеловала его.

— Поздравляю… Сеньков оказался прав, — сказал Полонский, пожимая руку капитану, но лучше бы он не упоминал имени командира навигаторов.

— Ты что такой мрачный? — поздравив капитана, спросил Жан Браге. — Я уже сообщил в Туату, что запуск генератора прошел успешно. Завтра все и отметим разом… Полная победа!

— Боюсь, как бы полная победа не обернулась полным поражением… — ответил Пол.

На следующий день перед Эриксоном неожиданно встала дилемма: чем воспользоваться? Десантной капсулой? Минута — и ты уже на месте. Или приказать оседлать одну из двадцати четырех лошадей, стоящих в его личной конюшне?

Капитан неторопливо прогуливался по галерее своего нового дворца с видом на океан и тщательно взвешивал все «за» и «против» по этому, казалось бы, пустяковому вопросу.

На самом деле Эриксон пытался отвлечься от вчерашних воспоминаний: два растерзанных тела, почерневшая кровь на зеленой траве… Вот и все, что осталось от Ивана Сенькова и… Назара Серова!… Как они оказались вместе? Случайно или нет? Встречались ли раньше? Если встречались, то что связывало их? Общие цели? Значит, они были заодно? А если были заодно, почему схватились за оружие? Что-то не поделили? Что?…

Сразу после запуска Большого генератора Эриксону поступило сообщение, что найдено два трупа: навигатора Сенькова и генетика Серова. Капитан тут же прибыл на место происшествия, беглого осмотра которого было достаточно, чтобы понять: между навигатором и генетиком произошла стычка, ставшая смертельной для обоих. А прежде чем трупы были обнаружены, ими успели еще поживиться дикие звери…

Всплывшая в памяти кровавая картина вызвала у Эриксона приступ тошноты, и он вновь вернулся к своему пустяковому вопросу: капсула или конь?

Капсула была, конечно, удобней. Но она все чаще раздражала Эриксона тем, что навевала воспоминания об Алдане. На Алдане он был один из многих — просто капитан трансгалактического крейсера «Гея». На Земле Пол вдруг оказался выше всех. Он стал Великим джадом! И уже выросло несколько поколений землян — молодежь, для которой он уже никем другим, как правителем Атлантеи, не был. Молодежь всегда была рада услужить Великому. Возле дворца постоянно ошивалось около сотни человек. Чтобы как-то рассеять эту толпу, Пол объявил о создании группы порученцев, в которую вошли его самые рьяные почитатели. В обязанности порученцев входило выполнение мелких просьб. Ничего особенного, но зато можно было считать себя доверенным лицом Великого. Впоследствии порученцы превратились в обыкновенных слуг.

Один из таких слуг, готовивших большую охоту джада, и наткнулся на трупы Сенькова и Серова.

«Теперь получается, что все пятеро аскольдовцев мертвы, — подумал капитан. Но один из них на сто процентов — Чаминг! Значит… Чаминг тоже мертв? Такого не может быть! Но есть тела… Тела? Может быть, это всего лишь клоны! По крайней мере, один из них. Чаминг в последний момент оставляет вместо себя труп клона… Но зачем? И кто из двоих клон?… Стоп! Или я все усложняю, и Чамингу действительно не повезло… Или он задумал что-то такое, на что моих мозгов не хватает… Так десантная капсула или конь?» — в который раз задал себе вопрос Эриксон.

Он перестал мотаться из одного конца галереи в другой, остановился, оперся плечом о мраморную колонну и стал смотреть на океан. Ночью свирепствовал жесточайший шторм. Ветер ломал деревья, волны крошили прибрежные скалы. Казалось, этому кошмару не будет конца. Но пришло утро — и все изменилось. Светило приветливо солнце, волны лениво поеживались под его лучами. И теперь казалось, что страшная буря — это всего лишь дурацкий сон.

В этот момент кто-то инициировал связь с ним по его личному каналу.

— Пол, — услышал он женский голос, — я тебя понимаю: джад никогда не опаздывает! Просто его подданные не обладают достаточным терпением. Жена Великого — тоже его подданная, но речь не обо мне. Речь о ней. Она еще не знает, что ты — джад, и ждать не хочет. Поторопись…

— Хорошо, — вздохнул Эриксон, блокировал связь и хлопнул в ладоши.

Тут же появился юноша с длинными вьющимися волосами, в белых свободных одеждах с алой каймой. Войдя, он сделал легкий поклон и стал ждать приказаний.

— Арепа, — сказал капитан, — распорядись на конюшне, чтобы оседлали жеребца повыносливей.

— Он подойдет, Великий джад?

— Вполне, — не стал спорить Эриксон. Эти слова «Великий джад» сейчас почему-то больно резанули его слух.

Эриксон миновал несколько просторных залов с мраморными мозаичными полами, спустился вниз по лестнице, украшенной вазами величиной в рост человека, сделанными из нефрита, и вышел на улицу.

Слуга протянул ему пурпурный плащ с золотой застежкой, который капитан привычным движением накинул себе на плечи.

Он вскочил на коня и дал команду «вперед!». Ош рванул с места. Вслед за Эриксоном устремилась его личная охрана — трое человек на отличных конях. Всадники оказались в городе через каких-нибудь четверть часа. Здесь Эриксон заставил Оша перейти на шаг: все дороги в Туату были выложены мрамором, а это не очень подходящий материал для головокружительных скачек.

Его уже ждали. Вдоль улиц стоял народ и искренне приветствовал своего джада.

— Поздравляем тебя, Великий! — надрывались земляне.

— Капитан! Поздравляем! — перекрикивали их геяне.

В знак ответного приветствия капитан поднял правую руку и так ехал до самого храма «Посвящение в жизнь».

Здесь Эриксон спешился, бросил поводья подбежавшему слуге и по широкому людскому коридору прошел в храм.

Его появление было встречено музыкой. Эриксон окинул взглядом присутствующих и с удовлетворением отметил, что прилетели все главы городов-спутников, в которые превратились бывшие профессиональные поселения.

К Эриксону подошла молодая жрица храма, красивая и соблазнительная, и преподнесла «чашу очищения». Капитан выпил все до капельки и поцеловал жрицу в губы.

Поцелуй был встречен восторженными возгласами.

Началась церемония посвящения в жизнь.

В центр круглого зала вышла все та же молодая жрица. Она попала в солнечный луч, и ее распущенные по плечам волосы вдруг вспыхнули всеми оттенками рыжего. Эриксон невольно улыбнулся.

Музыка прекратилась.

— Сегодня мы посвящаем в жизнь еще одного рожденного на Земле человека, — торжественно сказала она. — Событие это радостное само по себе, но оно радостно для нас вдвойне, потому что отец новорожденного землянина… — жрица сделала паузу, — наш Великий джад!

Восторженные возгласы пронеслись под сводами храма. И снова зазвучала музыка. И под ее мощные аккорды из боковой ниши появилась сияющая Белла с ребенком на руках.

Эриксон, в нарушение всех правил, бросился к ней.

Белла подставила щеку для поцелуя, но капитан этим не удовлетворился. Он сгреб ее в охапку, так что ребенок на руках Беллы заплакал.

— Осторожней, джад, — сердито сказала Белла, — это нежная и хрупкая девочка, а не твой любимый конь.

Дальше процедура посвящения пошла точно по сценарию, и сводилась она, по сути, к одному-единственному акту: имплантированию. Новорожденному делалась биопрививка, благодаря которой через какое-то время под кожей формировался биком.

В самый разгар церемонии с Эриксоном связался Александр Полонский. Он, Жан Браге и Эва Смит по приказу капитана проводили изменение тех кодов, которые могли быть известны Сенькову, на тот случай, если Сеньков и Чаминг окажутся одним лицом.

— Задание выполнено, — сказал капитан «Прометея». — Но… Мы кое-что обнаружили на материке, капитан. Кажется, у нас проблемы. Нужно переговорить. Нужно, чтобы вы сами это увидели…

— Хорошо. Прилетай. Сядешь во дворе храма.

После имплантирования, которое ребенок перенес, не издав ни звука, началась вторая часть посвящения: речи, подарки, напутствия. Вторая часть должна была плавно перейти в третью — большую феерию. А феерия по случаю рождения наследницы Великого, в свою очередь, должна была слиться с торжествами по случаю запуска Большого генератора.

Когда слово взял первый из приготовивших длинные поздравительные речи, в храм со стороны внутреннего двора вошел Александр Полонский.

Великий склонился к жене:

— Извини, дорогая, мне надо идти.

— Береги себя, — последовал ответ.

Пол сделал знак охране: оставаться на своих местах — и вместе с Полонским незаметно вышел из зала.

— Я видел Сюзи, — сказал Эриксон Александру. — Кажется, она в интересном положении? Кого ждете?

— Мальчика… Все же я вернусь к аргунам…

Пройдя извилистыми коридорами, они оказались в одном из внутренних двориков храма, в котором с трудом разместились две десантные капсулы. Возле одной из них, с номером семнадцать, стояла Эва Смит. Возле другой — Жан Браге.

— …думаю, это угрожает нашей безопасности. Их больше двухсот тысяч. А нас вместе с младенцами около ста, — закончил свою мысль Полонский.

Пол поздоровался с Жаном и Эвой.

— Поздравляю, капитан, с рождением дочери, — сказал Жан.

— Поздравляю, Великий джад, с рождением наследницы, — улыбнулась Эва.

Они взлетели по очереди. Первыми — Жан и Александр, за ними Пол и Эва.

Туату быстро скрылся в дымке. Капсулы взяли курс на северо-восток, на материк.

Через несколько минут полета капсула Жана Браге юркнула вниз. Эриксон мгновенно скопировал маневр командира десантников. Жан сбросил скорость до нуля и завис над землей. То же самое сделал Эриксон.

— Что скажешь, капитан? Как тебе вид сверху?

Пол долго смотрел на то, что было внизу, и не мог поверить своим глазам. Под капсулой, на берегу реки, окруженное горами и лесом, было поселение. Настоящий небольшой город, напоминавший типичный город алданиан на заре цивилизации. Дома, сложенные из камня. Простолюдины, одетые в грубую одежду. Домашний скот, пасущийся в пойме реки. Ребятня, плескавшаяся на мелководье… Но не это поразило капитана. Поселение — дело привычное. Эриксон увидел бессчетное количество воинов в костяных панцирях, бронзовых шлемах с разноцветными перьями, в коротких белых туниках с алой полосой по подолу и в кожаных сандалиях. Воины были вооружены стальными, богато украшенными короткими мечами и дротиками… В руках у каждого был маленький, круглый, сверкавший на солнце щит. Среди воинов выделялись лучники в голубых туниках, у которых, кроме лука, был еще только меч.

«Откуда все это? — воскликнул про себя Эриксон. — Откуда у них оружие, амуниция? Неужели «книга»?… Воспользовались запуском Большого генератора для того, чтобы подготовиться к новому, настоящему походу на соседнее поселение?»

Один из воинов неожиданно посмотрел вверх. Он что-то крикнул и вскинул руку. Все, кто был рядом с ним, подняли головы.

— Заметили, — сказал Жан.

В небо полетели стрелы. Было смешно смотреть, как в десантные капсулы, корпус которых мог пробить далеко не всякий мощный заряд, целятся из лука.

— В остальных поселениях творится то же самое?

— Да! Там тоже готовятся к походу.

— Не похоже, чтобы они собрались воевать друг с другом, — сказала Эва. — Повозки с провизией и женщинами… Значит, путь неблизкий.

По дну капсулы продолжали барабанить стрелы.

— Вон там на скале удобный выступ. Сядем, — предложил капитан. — Меня начинает раздражать эта комариная назойливость.

Эриксон совершил несложный маневр и приземлился на ровный участок скалы, словно специально предназначенный для того, чтобы послужить малой посадочной площадкой. Жан посадил свою капсулу рядом. Солнце было в зените. Внизу, в долине, воины закончили приготовления и тронулись в путь.

Капитан произнес код — и в его руках появился небольшой, легкий шлем черного цвета. Пол надел шлем, и одна из повозок внизу вдруг приблизилась к нему так, словно капитан шел рядом. Он почувствовал запах конского пота и немытого человеческого тела. Услышал скрип колес, жужжание мух и голоса…

Пол сорвал шлем.

— Они идут на Туату! — воскликнул он.

В руках у всех тут же появились черные шлемы. Эриксон поспешно вновь надел свой. И опять полное ощущение присутствия среди аргунов: запахи, звуки…

— Боже мой, — услышал Пол голос Эвы, — капитан, посмотрите на всадника впереди.

Эриксон повернул голову и от изумления даже перестал дышать. Прямо в его глаза смотрел… Вуху Иотахо.

Рядом с Вуху гарцевал на черном коне всадник с черной повязкой, закрывающей нижнюю часть лица — только поблескивали глаза, — и в черном глухом десантном комбинезоне, не оставлявшем ни одного открытого участка тела.

Всадник повернулся и помахал рукой:

— Добрый день, капитан. Узнаете? — отчетливо услышал Пол. Да, он узнал этот голос. Это был тот самый голос! И принадлежать он мог только одному человеку…

— Наконец-то! — сказал Эриксон, обращаясь ко всем. — Позвольте представить — Чаминг!

— Как Чаминг?! – в один голос воскликнули Полонский и Браге. Эва нисколечко не удивилась.

— Он самый! — подтвердил Пол.

— Что ж ты прячешь лицо? — крикнула Эва. — Может быть, тебе стыдно?

В ответ на это по общему каналу связи раздался смех. Чаминг отвернулся, стал как ни в чем не бывало отдавать приказания и больше ни разу не взглянул в их сторону, словно капитана и его людей не было рядом.

У Эриксона появилось непреодолимое желание дать по черному всаднику, по аргунам, гарцевавшим рядом с ним, залп, и не один, но он удержался. Без разговора по душам теперь, когда личный враг вдруг обрел плоть, убивать его было глупо.

Они наблюдали за аргунами еще около часа, в течение которого Пол рассказывал историю своей тайной борьбы с Чамингом. Капитан не забыл ничего, восстановив всю цепочку событий, начиная с гибели Беллы и кончая вчерашней смертью двух аскольдовцев — Сенькова и Серова.

Никто — ни Эва, ни Жан, ни Александр — не стал задавать лишних вопросов. Все и так было понятно.

Внимательно вглядываясь в лица воинов, Эриксон и все остальные признали, что среди них очень много «двойников» геян, ушедших из жизни по тем или иным причинам. Они узнали навигаторов, погибших в момент гиперпрыжка, узнали геян, которые пали при стычке с гоминидами.

Среди женщин в обозе аргунов капитан заметил одну, которую тоже мгновенно узнал, и ему стоило больших усилий, чтобы сохранить спокойствие.

— Все это странно, — сказал Эриксон. — Странно и требует объяснения. Они идут на Туату, вооружившись мечами против пучкового оружия… На что они надеются?

Капитан и его люди осмотрели все остальные поселения аргунов. Их было девятнадцать. И везде готовились к дальнему военному походу.

— Надо установить за ними постоянное наблюдение, — задумчиво произнес Эриксон. — У нас еще достаточно времени, чтобы все как следует обмозговать.

У капитана было на размышление не больше семи дней. Именно столько аргунам и иллирийцам потребовалось бы для того, чтобы, соединившись в одну двухсоттысячную армию, достичь побережья и по перешейку перейти в часы отлива на Атлантею.

Вечером Эва Смит, Александр Полонский и Жан Браге собрались у капитана. Окна его кабинета выходили туда же, куда и окна галереи, — на Туату. Город был весь в огнях. Рождение дочери Великого джада и пуск Большого генератора отмечались с размахом.

Капитан сидел в кресле перед большим терминалом и смотрел репортаж о событиях в городе, управляя одним из зондов-разведчиков.

— Садитесь, — кивнул Эриксон Полонскому, Эве и Жану Браге и инициировал связь с другим зондом-разведчиком, на сей раз исполнявшим свои прямые обязанности.

На терминале появились костры. Много костров. Картинка увеличилась… Аргуны жарили мясо, некоторые заигрывали с женщинами, кто-то занимался оружием, а кто-то уже спал…

— Когда они все до единого заберутся на перешеек, мы уничтожим их, — сказал капитан. — В живых нужно оставить только одного Чаминга. После этого займемся поселениями. Я предчувствую возражения: «Это люди… они такие же, как мы… среди них — женщины и дети…» Нет! Это всего лишь клоны, которые по законам Содружества подлежат уничтожению! Ни о какой жалости речи быть не может, кто бы из наших друзей и знакомых ни был на той стороне…

Капитан остановился и уже более спокойно добавил:

— Правда, здесь есть одно «но», о котором я скажу чуть позже.

— Я хотела бы возразить… — тихо произнесла Эва. — Они идут на нас войной. Но какая это война?! Мечи против пучкового оружия… Это будет настоящая бойня! Но там действительно женщины и дети. Дети и внуки клонов! А это уже люди! Я против уничтожения людей, что бы там ни говорили законы Содружества. Мы даже не на Алдане! Мы — на Земле!

— Это все ерунда, — возразил Жан. — В конце концов, над перешейком можно поставить защитный экран, а то и над всем островом. Сюда не то что аргуны, ни одна муха без нашего ведома не сунется.

— Нет, ерунда — твой защитный экран! Он спокойно выдержит залп из главного орудия, но сквозь него пройдет человек! Чем меньше усилие на экран, тем меньшее сопротивление он оказывает! И потом… перешеек — это слишком очевидно…

— Именно это «но» я и имел в виду, когда говорил об уничтожении аргунов одним ударом. Такое решение: перешеек — залп десантных капсул — напрашивается само собой, и его, конечно, не мог не предвидеть Чаминг. И тем не менее он идет на Туату, идет на перешеек. Мне непонятна его логика, а это наводит на мысль, что ситуация совсем не та, какой представляется нам.

— Да, что-то здесь не то, — задумчиво сказала Эва. — Должна быть какая-то простая причина, объясняющая, почему Чаминг выбрал меч вместо излучателя…

С этими словами Эва достала личное оружие, перевела в щадящий режим и прицелилась в одну из колонн.

— Прекрати, Эва, — сказал Жан. — Испортишь интерьер… Эва выстрелила… но выстрела не получилось. Она еще несколько раз нажала на гашетку — результат был все тем же: никакого результата.

Уже догадавшись обо всем, но еще не веря самому себе, капитан достал свой излучатель, даже не настраивая его, не целясь, нажал на спуск. Пучковое оружие капитана тоже не сработало, как не работало оно у Полонского и Браге…

Эриксон срочно связался с дежурной командой «Геи». Крейсер, так же как и его ведомый, находился в эти дни на Земле — небольшая передышка между затяжными, из-за обычного режима полета, экспедициями, цель которых была самой прозаичной: исследование ближнего космоса.

По приказу капитана было проверено во всех режимах работы главное орудие «Геи» и орудия всех модулей. Результат в точности совпал с ожидаемым: «Гея» в одночасье стала безоружной, так же как безоружными стали в один момент все десантные капсулы. Правда, за пределами атмосферы Земли излучатели работали, и работали прекрасно, но стоило заряду влететь в атмосферу, и с ним происходила странная вещь: он мгновенно дезинтегрировался.

Это был настоящий нокаут. Эриксон долго не мог прийти в себя после таких новостей.

— Теперь все встало на свои места, — подвел черту Жан.

— «Поле» дезинтегрирует пучок… — отозвался помрачневший Полонский. — Чаминг знал об этом с самого начала…

— «Чаминг знал», — передразнил его капитан. — Я тоже должен был знать! Те две осечки на чужаке, во время первого десанта! Мне сразу показалось, что это неспроста! Почему я прошел мимо такой простой мысли? Почему?…

Эриксон расхаживал из угла в угол, лихорадочно обдумывая, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

А ситуация в который раз перевернулась с ног на голову. Теперь получалось, что вооруженная до зубов, объединенная, многотысячная армия Чаминга шла на безоружных геян. Бойня должна была состояться, но бить будут Эриксона и его людей.

— Возьми себя в руки, Пол! — сказала Эва, и это подействовало на капитана, как холодный душ.

— Первое, что приходит в голову: остановить генератор, а «поле» истощить, начав производство тяжелых металлов — золота, свинца… Но сколько уйдет на это времени? Может быть, час, а может быть, год… У нас есть минимум четыре дня, максимум шесть. Хотя и так уже ясно: Чаминг будет здесь раньше, чем наше пучковое оружие заработает вновь. Он наверняка учел и этот вариант развития событий. Но все равно проверим.

Эриксон связался с «мозгом» «Геи» и дал задание: рассчитать, сколько времени уйдет на то, чтобы избавиться от «поля желаний».

Ответ поступил почти сразу.

— Понизить концентрацию «поля» до критического значения, — доложил Эл, — можно за считанные часы. Но остаточной концентрации хватит для того, чтобы все так же успешно дезинтегрировать пучок энергии, интегрируемый излучателем. Чтобы дезинтеграцию окончательно свести на «нет», необходимо истощить «поле» производством мелких вещей, например зубочисток. Но на это уже уйдет не меньше недели.

— Что и требовалось доказать, — скрипнул зубами Эриксон.

Как тут было не вспомнить карантинный модуль, потерянный «Геей» при выходе из гиперпространства уже здесь, в Солнечной системе. Нескольких граммов любого из препаратов массового воздействия, хранившихся на нем, хватило бы на то, чтобы усыпить, обездвижить, свести с ума… наконец, уничтожить всю армию Чаминга вместе с его лошадями.

А «скручи»! Парочка таких гранат — и от аргунов остался бы один сероватый, мягкий на ощупь порошок…

— Ничего, ничего, — успокаивал всех и себя капитан. — Иметь «поле» не так уж и плохо. «Поле» — это одежда, еда и все самое необходимое. У нас есть десантные капсулы — а это возможность для неожиданного маневра… У нас, в конце концов, «Гея» и «Прометей» — две неприступные крепости, за стенами которых мы можем укрыться в любой момент… Или даже спастись бегством… Этого вполне достаточно, чтобы разделаться с Чамингом… Так!… Первое. Бикомами для передачи секретной информации пользоваться нельзя. Нас запросто могут подслушивать. Дальше… Полонский и Жан! Завтра вы займетесь изготовлением образцов холодного оружия. Мечи, ножи, копья, панцири, щиты и прочее… Всю информацию возьмете у Эла. Поворошите в его мозгах как следует. Может, найдете оружие покруче — огнестрельное, например… Сейчас ничего другого в голову не приходит. На это вам сегодняшняя ночь! Жан! На тебе программа создания физического стереотипа хорошо подготовленного воина. Кажется, ты занимался фехтованием? Мы ознакомим с этой программой всех наших людей, которые будут стоить двоих аргунов, — вот вам и равенство сил… Эва! Ты должна мягко подготовить островитян к мысли, что рай для них кончился. Атлантея погружается в ад. Ты выступишь по общему информационному каналу от моего имени. И последнее… Жан, подготовишь завтра небольшой отряд, который вылетит навстречу аргунам. Попробуем переговорить с ними. Это все!

Полонский, Жан Браге и Эва Смит поднялись и направились к выходу.

— Эва! — позвал Эриксон. — Задержись на несколько минут. Они остались вдвоем. Стояли у окна и смотрели на столицу Атлантеи, в небе над которой неистовствовал грандиозный фейерверк в честь рождения дочери Великого джада.

— Красиво, — сказала Эва. — Почти как на Алдане в День рождения Содружества…

— Хочешь домой, Эва? На Алдан? Прямо сейчас?! – неожиданно спросил Эриксон. И в голосе его было что-то такое, что сразу заставило поверить: это возможно!

— Что ты хочешь сказать, Пол? — взмолилась Эва. — Можно подумать, ты знаешь, как это сделать!

Капитан уже собрался было ответить, но в этот момент в кабинет вошла Белла.

Эриксон, забыв о разговоре, шагнул ей навстречу.

— Извини, Великий джад, — сказала Белла, подставляя щеку для поцелуя, — я думала, ты один.

— Я через несколько минут освобожусь. Ты оставила ее одну?

— Как бы я смогла?! С ней две служанки.

— Без меня не ложись.

Белла кивнула, поцеловала. Эриксона, насмешливо посмотрев при этом на Эву, и тихо вышла из кабинета.

— Не знаю, как тебя, — с нотками раздражения в голосе сказала Эва, — а меня трясет от этого слова «джад». Да еще не просто «джад», а «Великий джад»! Это из ее прошлой жизни, да? Что она еще помнит?…

— Не будь злюкой, Эва. Ты — хорошая!

— Хорошая?! – Эва прищурила глаза. — Знаешь, мне почти каждую ночь снится, как мы преследуем гоминидов. Я продираюсь сквозь кустарник, смотрю на скалу и вдруг вижу: высоко — на самом краю — стоит один из них. На руках у него Белла. Он поднимает ее над головой, я вскидываю оружие и… не стреляю! Гоминид бросает Беллу в пропасть. Белла страшно кричит — и в следующую секунду я понимаю, что кричу сама… во сне… Я желаю ей смерти, Пол. Не знаю… Если бы сейчас повторилась та же ситуация, я бы, наверное, как в своем кошмаре, не стала бы стрелять в гоминида.

— И все равно ты хорошая. Я тебе всегда буду благодарен за тот отменный выстрел. Ты спасла Беллу от верной смерти, а меня от вечной тоски.

— Я тебе не верю! — не могла успокоиться Эва. — Я знаю, ты каждую неделю бываешь на «Гее». Ты ходишь к ней — к той — настоящей Белле. Ты продолжаешь метаться между ними двумя…

Эва неожиданно замолчала. Эриксон смотрел на нее такими глазами, что у нее похолодело все внутри.

— Ты ошибаешься, — роняя слова, словно капли крови, произнес капитан. — Теперь их уже три…

— Что?! Что ты сказал? — не поняла Эва.

— Я сказал, что теперь их уже три. Среди клонов есть еще одна Белла Эриксон…