Глава 3

В лазарете Павел провалялся четыре дня. За это время он многое узнал о Цитадели, которая, как он надеялся, станет отныне его новым домом. Поступающая информация имела обрывочный характер, но он, тем не менее, все же сумел составить из нее некую общую картину.

Цитадель была мощной крепостью, успевшей обрасти инфраструктурой в виде сельхозугодий и животноводческих ферм. В ней обитала многочисленная община, сумевшая наладить несколько своеобразный, но все же вполне цивилизованный быт. Заправлял всем некий Цент, которого величали князем и превозносили до небес, нарекая героем, воином и защитником, а еще непревзойденным гением, заслуженным атлетом, почетным экономистом, великим вождем и просто редкостным скромнягой. Помимо него правящую верхушку составлял еще ряд лиц, чаще которых упоминался некий Андрей – он, как понял Павел, осуществлял руководство поисковиками. Имелась гвардия, являвшаяся силой внутреннего правопорядка. Остальное население занималось кто чем, но без работы не засиживалось. Праздность в Цитадели всячески порицалась. Тех, кто отказывался плодотворно трудиться на благо общины, подвергали вразумительным процедурам – вели воспитательные беседы, а в запущенных случаях начинали бить сразу, без разговоров. Если же и эти меры не помогали, тунеядцев насильно провожали до ворот.

Подобное отношение к бездельникам не удивило Павла. Он счел подобный порядок вполне справедливым. Да и разве в прежние времена, еще до всего этого кошмара, было иначе? То же самое и было.

Павлу понадобилось время, чтобы переварить тот факт, что он каким-то чудом сумел отыскать уцелевший островок цивилизации. Точнее говоря, это цивилизация нашла его. В ходе минувших месяцев, выживая среди зомби, он вообще никогда не задумывался о своем будущем. Ему казалось, что там и думать не о чем. Никакого будущего у него на тот момент не было. Теперь же, лежа в лазарете, он впервые за последний год задался вопросом – а как ему быть дальше? То, что он останется в Цитадели, Павел решил для себя сразу. Как будто был иной вариант. Не обратно же, к мертвецам и несвежим консервам. Необходимость много работать его не пугала, он никогда не относился к числу лентяев. Но его немного тревожило незнание тутошних реалий. Что за новый мир построили эти люди? Что в нем является мерилом успеха? К чему полагается стремиться?

Кое о чем он узнал еще в лазарете. Население Цитадели делилось на нечто вроде классов, хотя четкой границы между ними не было. В наивысшем почете были поисковики. Каждый день их группы отбывали за трофеями во внешний, полный опасностей, мир, и стабильно оставляли себе часть добытого в ходе вылазок добра. У них всегда была лучшая одежда, лучшая еда, они проживали в хороших условиях, обставляя свои квартирки добытой снаружи мебелью. Насколько понял Павел, попасть в поисковую группу мечтали многие, но удавалось это единицам. Кого-то забраковывали еще на подступах, с первого взгляда определив неподходящую кандидатуру, кто-то проваливал различные испытания, которым подвергали претендентов.

Павел решил, что выбиться в поисковики было бы для него наилучшим вариантом. Ему казалось, что он вполне подходит на эту роль. Он был молод, относительно здоров, имел богатый опыт выживания во внешнем мире и не испытывал суеверного страха перед мертвецами. Если он не годится в поисковики, то кого же туда набирают? Не все же там сплошь бывшие спецназовцы и прочие сверхлюди.

Но прежде чем проситься в поисковую группу, следовало осмотреться и обжиться, изучить здешние порядки и нравы. Павел решил не гнать коней. Для начала следовало покинуть лазарет, а уж дальше будет видно, что да как. Возможно, найдутся добрые люди, что возьмут его под крыло или хотя бы помогут дельным советом.

На пятый день он уже чувствовал себя полностью здоровым. Вначале лежать на койке и бездельничать было даже приятно, но это занятие ему вскоре наскучило. А потому, когда доктор осмотрел его, и справился о самочувствии, Павел заверил его, что полностью поправился и готов к выписке.

Впервые с момента прибытия в Цитадель он покинул стены лазарета. Когда шагнул за порог, то едва тотчас же не бросился обратно – его дико напугал шум и гомон множества голосов. Повсюду были люди. Много-много людей. Павел основательно отвык наблюдать вокруг себя толпу.

Затем, осмелев, он осторожно выбрался из лазарета. Задрав голову, Павел изумленно разглядывал крепостную стену, опоясывающую городок по всему периметру. Она была воистину огромной. Сложенная из бетонных блоков стена выглядела несокрушимой. Никаким мертвецам, сколь бы много их ни навалились, не под силу было ни обрушить ее, ни преодолеть поверху. Стену усиливали часто стоящие цилиндрические башни, каждая из которых сама была будто отдельная крепость.

– Господи! – простонал Павел невольно. – Да как же они все это построили?

– Жить захочешь, и не такое построишь, – услышал он рядом с собой насмешливый голос.

К нему приблизился высокий молодой мужчина с красивым мужественным лицом.

– Андрей, – представился он, протягивая Павлу руку. Тот поспешно пожал ее и назвал свое имя.

– Ну, идем, – сказал Андрей. – Покажу, где ты будешь жить, а заодно объясню, что к чему. Ты как, здоров? Работать можешь?

– Да, – ответил Павел, идя рядом со своим провожатым.

Цитадель была плотно застроена жилыми домами и складами. Те располагались ровными линиями, между которыми пролегли довольно широкие улицы. Но крыши даже самых высоких зданий не доставали до края крепостной стены.

Людей в Цитадели было много, и все они были охвачены бурной деятельностью: что-то таскали, грузили, строили. Повсюду пахло едой, будто ее готовили в каждом доме. А еще на каждом шагу играла музыка, льющаяся из многочисленных динамиков. Централизованного электроснабжения в Цитадели не было, но люди находили способы подзарядить аккумуляторы электронных устройств. Почти на каждой крыше чернели прямоугольники солнечных батарей, а в одном месте Павел увидел генератор, провода от которого тянулись в удивительный дом, обшитый снаружи паркетом. Вообще архитектура строений была самой разной, и походило на то, что каждый украшал собственное жилище в меру возможностей и фантазии.

Неподалеку от главных ворот, вплотную прилепившись к крепостной стене, выстроились в ряд три двухэтажных кирпичных строения с множеством небольших окон. Это многоквартирное жилье явно не относилось к разряду элитной недвижимости, но Павел и не рассчитывал, что ему с первых минут выдадут в пользование царские палаты. Его устраивало уже и то, что не придется спать под открытым небом, к чему за минувший год с лишним он успел привыкнуть. Привыкнуть-то привык, но удовольствия от спартанских условий бытия получать все же не научился.

Здание внутри было разделено перегородками на крошечные комнаты, в которых только и помещалось, что две узкие койки, да очень узкая тумба между ними. Несмотря на микроскопический размер, комнаты были чистые и вполне пригодные для того, чтобы коротать в них ночи. Днями же, как понял Павел, сидеть в четырех стенах в любом случае не придется.

Андрей провел его по пустому узкому коридору мимо ряда дверей, и завел в одну из комнат. Там, как и везде, оказался стандартный набор мебели – две койки и тумба. Одна койка была застелена, сверху на ней валялась слегка битая жизнью кожаная куртка. На тумбе стояла алюминиевая кружка и железная чашка, в которой покоились ложка, вилка и нож. Рядом высилась пластиковая бутылка, наполненная некой прозрачной жидкостью, предположительно водой. На второй койке раскинулся голый, тощий, как блин, матрац.

– Вот, поживешь пока здесь, – сообщил Андрей, указав ему на свободное ложе. – Мы в эти общаги селим всех новичков. А дальше все зависит от того, как у тебя пойдут дела.

– А как они могут пойти? – осторожно спросил Павел.

Андрей сложил руки на груди и взглянул на собеседника.

– Пойти они могут по-разному, – ответил он серьезным тоном. – Тут все в твоих руках. Можешь через два-три месяца в люди выбиться, а можешь и через год оставаться все здесь же. Как себя проявишь, так и будет. У нас тут никаких социальных программ не предусмотрено. Все в твоих руках. Как любит говаривать князь – конкретный пацан сам на поверхность всплывет, а лоху и на дне хорошо.

– Понимаю, – сказал Павел. Что-то в этом духе он и ожидал услышать.

– Ну, вот и хорошо, – кивнул Андрей, и улыбнулся. – Свой люкс запомнил? Идем, выдадим тебе одежду, ну и всякую мелочевку. Тебя в лазарете в эти тряпки нарядили?

Павел посмотрел на свою одежду. Это был старый, застиранный до белизны, камуфляж, и кеды на три размера больше, сшитые на какого-то великана-топтуна. Иного наряда у медиков не нашлось, а его собственная одежда, грязная и выпачканная фекалиями, отправилась на помойку.

– Что дали, и на том спасибо, – ответил Павел.

– Да брось, – фыркнул Андрей. – Уж чего-чего, а тряпья у нас выше крыши. Все склады им забиты. Пойдем, подберем тебе приличные шмотки, а то ты в этом наряде на бомжа похож.

Остаток дня Павел потратил на ознакомительную экскурсию. Как и сказал Андрей, недостатка в одежде Цитадель не ощущала, и после посещения склада Павел стал похож на нормального человека. Помимо одежды и обуви ему выдали набор железной посуды, зубную щетку, тюбик пасты и три куска мыла. Так же он получил большой розовый полотенец, тапки и набор казенного постельного белья, очевидно добытого на каком-то армейском складе. Все свое добро Павел снес в свою новую квартиру, после чего Андрей оставил его, предложив самостоятельно познакомиться с Цитаделью.

– На работы тебя определят завтра, – пояснил Андрей. – Новички первый месяц трудятся на самых, так сказать, непрестижных участках. Это чтобы ты заранее представлял, что тебя ждет.

Павел вспомнил свои жуткие скитания по кишащему мертвецами миру, и едва не заявил, что готов ладонями вычерпывать содержимое выгребных ям, лишь бы не возвращаться к своему крысиному существованию. Но промолчал. Потому что вычерпывать ему, на самом деле, не больно-то и хотелось. Однако он не боялся предстоящей работы, какой бы трудной она ни была.

Андрей удалился, и Павел, немного посидев на своей новой кровати, отправился осматривать местные достопримечательности. Как-никак, Цитадель теперь была его новым домом. Новым, и, вероятно, последним. Покидать ее Павел не собирался. Уж он-то прекрасно знал, каково живется там, за высокими стенами. Выживание в условиях наступившего апокалипсиса только кажется увлекательным и захватывающим приключением, а на деле это опасное и унылое существование вечного мародера и затравленной жертвы, которая каждую секунду ожидает услышать за своей спиной голодное рычание мертвеца. Нет в этом никакой романтики и никакого кайфа. Это поганая жизнь одичавшего бомжа, и только.

После долгих месяцев одиночества обилие людей вокруг него слегка пугало Павла. И хотя люди, полностью поглощенные своими делами, не обращали на него никакого внимания, Павла все равно не оставляло болезненное чувство, что за ним непрерывно следят, и делают это отнюдь не из добрых побуждений. Поэтому, немного побродив внутри крепости, он поспешил покинуть ее, дабы осмотреть местность снаружи. На воротах стояла охрана, а чуть дальше, на въезде на огороженную бетонными блоками стоянку автотранспорта, располагался мощно укрепленный блокпост. Но ни на воротах, ни на блокпосте его не остановили, и даже не пристали с расспросами на тему того, кто он, собственно, такой, откуда и куда направляется, и имеет ли для предъявления какие-либо документы. Павел беспрепятственно покинул Цитадель, и медленно побрел вдоль высокой крепостной стены, избегая, впрочем, вплотную прижиматься к ней. Кое-где на стенах до сих пор велись строительные работы, так что имелся шанс поймать на голову кирпич, кусок арматуры или иной малоприятный предмет.

Вокруг всей Цитадели, на расстоянии пятидесяти метров от защитной стены, протянулся целый вал, образованный бесчисленными мотками колючей проволоки, развешанными на сваренных из прутов толстой арматуры «ежах». А за колючкой начинались огороды. Павел разглядел одну единственную сельскохозяйственную культуру – картофель. Похоже, кроме нее в этом году не сажали вообще ничего. Вдалеке маячили невысокие постройки, которые, как впоследствии узнал Павел, являлись фермами, где держали кур, свиней и иную живность. Еще он разглядел дозорные вышки, расставленные вдоль сетчатой ограды, опоясывающей всю занимаемую людьми территорию. Поскольку делать было особо нечего, он отыскал брешь в колючке, и побрел через огороды к внешнему периметру колонии. Остановить его никто не пытался. Если дозорные и заметили его с вышек, они не проявили к одиноко бредущей через картофельное поле фигуре никакого интереса.

Вскоре Павел достиг сетчатой ограды. Та оказалась куда надежнее, чем выглядела издали. Два слоя стальной сетки были натянуты на толстые металлические трубы, основательно врытые в землю, а то и вовсе забетонированные. Даже живому человеку перебраться через такое препятствие было бы затруднительно, а уж безмозглые зомби наверняка увязнут в ней навсегда. Если только некто разумный не будет руководить тухлой братией.

Павел вспомнил слышанные рассказы о некроманте, и ему стало не по себе здесь, у самой границы отвоеванного людьми мира. Пусть вожак Цитадели и был уверен в том, что иных разумных монстров на свете не осталось, но ведь он мог и ошибаться.

– Я бы еще всю территорию за оградой заминировал, – вслух произнес Павел, который давно выработал привычку беседовать с самим собой.

Впрочем, не исключено, что там и были минные поля, просто он еще об этом не знал. Решил выяснить это при случае, чтобы случайно не забрести в смертельную ловушку.

Вдоволь нагулявшись, он вернулся в свою комнатушку, улегся на койку и задремал. Задремал неслабо, так что разбудил его уже вечером явившийся с работ сосед. Павел, давно выработавший привычку спать чутко, и пробуждаться от каждого шороха, сквозь сон услышал шаги в коридоре, открыл глаза и сел. В тот же миг дверь распахнулась, и в комнатушку вошел молодой мужчина, высокий и худой. На глаз ему было лет двадцать пять, или около того. Выглядел он изможденным, его лицо приобрело темный загар от долгого пребывания на солнце. Прикрыв за собой дверь, он обернулся, и только сейчас заметил в комнате еще одного человека.

– Привет, – произнес пришедший.

– Привет, – ответил Павел.

– А ты кто?

– Меня сюда подселили. Андрей сказал, что я пока тут буду жить.

– А, понятно, – мужчина кивнул головой, и тяжело опустился на свою койку. – Ну, значит, будем соседями. Я, кстати, Константин, но ты зови просто Костя.

– Павел.

Они пожали друг другу руки.

– Давно в Цитадели? – спросил Костя.

Павел рассказал, что уже несколько дней, только все это время он провел в лазарете, где старательно отходил от последствий употребления коварной тушенки.

– Да, бывает, – сочувственно покачал головой Костя. – С кормежкой надо поосторожнее. Не гляди, что там на банке выбито. На банке выбито одно, а в банку наложено другое. Я вот тоже так однажды горошком полакомился…. Провались он пропадом, этот горошек! Больше в рот его никогда не возьму. И, главное, ни запаха не было, и вкус, вроде, обычный, но несло меня с того горошка так, что до сих пор вспоминаю и вздрагиваю.

– Вот у меня та же история, – сдержанно улыбнувшись, поведал Павел. – Тушенка как тушенка, а я из-за нее чуть богу душу не отдал.

После чего оба замолчали, и какое-то время сидели в тишине. Первым вновь заговорил Павел.

– Слушай, – спросил он, – а как оно вообще здесь живется?

Костя поморщился.

– Да я сам тут всего месяц с копейками, – признался он. – Что могу сказать? Работать придется много. Очень много. Я вот, например, уже четыре недели раствор замешиваю. Вот, полюбуйся!

И он показал Павлу свои ладони, украшенные богатым ассортиментом разнообразных мозолей всех размеров, цветов и возрастов.

– Вручную замешиваешь? – удивился Павел. – А разве здесь нет мешалки?

– Да она, может, и есть, – тоскливо протянул Костя, – только куда ты штепсель воткнешь?

– Есть же генераторы. Я видел.

– Для генератора бензин нужен, а бензин нынче дорог. Кто побогаче, тот может себе и генератор и бензин позволить, а раствор приходится мешать руками. А его, гада, еще мешать и мешать. Там, с противоположной от ворот стороны, участок стены не достроен, вот его сейчас добивают в авральном темпе. И вот целый день только и знаешь, что замешиваешь и замешиваешь. Сейчас-то я немного привык, а в первые дни думал, что тут-то, у этого корыта, мне помереть и суждено.

– Андрей сказал, здесь можно хорошо устроиться, если не тупить, – заметил Павел. – Вот, например, в поисковую группу.

– Да, мне он то же самое говорил, – буркнул Костя. – Я уже пытался напроситься, сказал, что готов экзамен сдать, или испытание какое-нибудь пройти. Да и потом, я стреляю хорошо. Не снайпер, конечно, но чаще все же попадаю в цель, чем мажу. Разве этого мало? А мне в ответ – нам пока люди не требуются. Вот и все. А когда они потребуются, то одному богу ведомо. Поэтому продолжаю мешать раствор.

– Вот оно что, – тоскливо произнес Павел.

Он, конечно, догадывался, что никто не станет осыпать его высокими должностями и усиленными пайками, но все же рассчитывал, что после положенного трудового месяца его назначат куда-то, где существует хотя бы призрачная перспектива карьерного роста. Но если в поисковую группу не взяли даже Костю, который, по его словам, хорошо владел оружием, ему и подавно не на что рассчитывать.

– Да, так вот оно, – тяжело вздохнув, согласился Костя. – На словах-то они всякое обещают, а на деле все как всегда.

Приунывший Павел постарался взять себя в руки и взбодриться. Так или иначе, ему в любом случае повезло. Даже если ему уготована участь пролетария, это все равно намного лучше, чем его прежняя вольная жизнь. Не говоря уже о том, что он был обязан обитателям Цитадели жизнью.

– Может, все еще наладится? – произнес он с наигранным оптимизмом.

– Дай-то бог, – вздохнул Костя. – Ладно, погнали в столовку. Тебя на довольствие поставили?

– Не знаю.

– Ну, заодно и узнаем. Закинемся, а потом я тебе расскажу, как тут живется.

Павел покорно побрел за своим новым знакомым, а про себя подумал, что как бы тут ни жилось, ему выбирать не из чего. Цитадель теперь его дом, и с этим нужно смириться, даже если ему и не суждено выбиться в люди. По крайней мере, здесь можно жить, и жить среди себе подобных.

Загрузка...