Золотой стриж

Глава 3 Та, кого ты позвал

Нил пришел в себя и долго смотрел в темноту. Он лежал на чем-то – какая неожиданность – холодном. Голова трещала, ныли руки, связанные за спиной, но в остальном Нил вроде был цел. Он повторил это мысленно несколько раз, чтобы прибавить себе мужества, но прибавляться оно что-то не желало. Непросто быть мужественным, когда валяешься в крошечном темном помещении, где единственный источник света – это контур запертой двери.

Холод тут стоял лютый, и, потрогав щекой пол и стены, Нил сообразил почему. Все здесь было выложено тем же камнем, из которого сделана Изгородь: гладким, ледяным, забирающим аниму. От этой новости Нил окончательно сник. Все, что произошло на игре, казалось далеким и фальшивым, – будто не он избавился от браслета и расколол небо над Селением, а его храбрый удачливый двойник, который теперь растворился без следа.

Нил знал всего один способ решить любую проблему: сделать вид, что ее не существует, и ждать, пока она действительно не перестанет существовать. Не выходит с магией? Пробуй дальше. Оказался в одной команде с редкостным козлом? Жди нового сезона. Простудился холодной зимой? Жди весны. Поэтому Нил лег, кое-как пристроив неудобно вывернутые руки, и стал мечтать, чем бы их сегодня покормили, если бы игра прошла как обычно. Может, супом. Может, даже рыбой. А скорее всего, разваренной пшеничной кашей.

Он почти успел забыть, где находится, когда вдалеке раздался шум. Сначала Нил решил, что за ним пришли Ястребы, и сделал вид, что спит, как будто это заставило бы их уйти. Но тут до него дошло кое-что очень странное: звук доносился не из-за двери, а снизу, словно в толще земли шевелились и стучали друг о друга камни.

Пол треснул. Нил быстренько на это глянул и зачем-то прикинулся спящим еще более старательно. Если вылезет жуткая тварь, лучше не знать.

Каменные плиты пола со скрежетом разъехались, запахло влажной землей, зашуршало что-то похожее на листья: тихий древесный звук. Нил вдруг ощутил присутствие – никто не пытался его проглотить, но кто-то определенно смотрел на него, и это было так страшно, что он задержал дыхание, надеясь, что жуткое чувство уйдет.

Не ушло.

– Поздравляю, мертвого ты изображаешь отлично, – сказал голос, хрипловатый и высокий одновременно. – А теперь сделай ровно наоборот.

Чего от него хотят, Нил не понял и обдумывать не стал. Куда больше его взволновал голос – он когда-то слышал такие же высокие ноты, когда-то очень давно.

А потом он сообразил. Голос был женский.

Нил сел так резко, что едва не треснулся головой о низкий потолок. Женщины – это мама, бабушка, соседки и их дочери, они все хорошие и ничего плохого не сделают. От той, которая появилась в этой клетушке, его отделяла широкая трещина в полу, множество растений, с чего-то облепивших все вокруг, и густая темнота, но да, да, это определенно была женщина: длинные волосы, юбка до пола. Она сидела в углу, подтянув к груди колени, и в упор смотрела на Нила – глаза разглядеть не получалось, но от взгляда мурашки по спине бежали: прямой, тяжелый, как у Мастера Игры, заметившего нарушение правил.

– Мне холодно, – заявила она так, будто он в этом виноват. – И темно. И я не разговариваю со связанными. Особенно с теми, которые держат в руке ключ от свободы, но предпочитают валяться и жалеть себя.

Нил пошевелил заледеневшими пальцами. Никакого ключа в них не было. Женщина вздохнула.

– Хороший ты парень, – сказала она. – Но тупой, прости меня, как дерево.

Нил перебрал в голове ответы один другого хуже: «Я не тупой», «Вы кто?», «У меня нет ключа», «Деревья не тупые» – и заставил себя промолчать, чтобы не позориться. И плечи расправил, насколько позволяли низкий потолок и связанные руки.

– Желания – основа магии. – Гостья вдруг подалась вперед и тронула его плечо. Нил вздрогнул всем телом. Последние десять лет к нему прикасались только на игре и только оружием. – Чтобы освободиться, нужно этого захотеть. Вот так все просто. Особенно для тебя.

– Я… – Нил прокашлялся, но голос звучал жалко и тихо. – Я правда волшебник?

– Нет, это была забавная шутка, – фыркнула она. Серьезные глаза улыбнулись, рука ласково сжала его плечо. – Нужно выбираться, пока это место тебя не прикончило. Постарайся, хорошо?

И он постарался.

Теплое прикосновение. Добрый голос. Улыбка в полутьме. Ему хотелось суетиться, делать глупости, производить впечатление, говорить с ней и чтобы она улыбалась, постоянно улыбалась вот так. Нил вдруг почувствовал то, что отняла у него эта ледяная комната, выложенная волшебным ястребиным камнем. Он почувствовал себя мучительно живым.

Веревки больно впивались в кожу, и Нил сосредоточился: эта боль и еще другая, в затекшей спине, ровное биение сердца, прохладный воздух на лице. Давай, болван, не зря ты столько лет тренировался, не так уж все и плохо. В груди потеплело, тепло скользнуло в руку, и Нил, не думая, что делает, осторожно подцепил веревку на запястьях. Та неожиданно потянулась за его пальцами, мягкая и липкая, как смола. Нил содрал ее с себя и поднес к глазам. Обрывок был по-прежнему похож на веревку, но в волокна вплетались тонкие золотые нитки, которые гасли прямо на глазах, осыпались, как цветочная пыльца.

– Хорошо, теперь сделай посветлее, – подбодрила гостья. – Я долго тебя искала, хочу разглядеть.

Нил сосредоточился на ее словах и потер руки друг о друга. Между ладоней проскользнули искры, потом руки засияли, словно он измазал их золотой краской. Настоящий волшебник, наверное, смог бы превратить это сияние во что-то осязаемое, но Нил понятия не имел, как это сделать, и просто размазал его по стене.

От соприкосновения с камнями, наполненными Тенью, сияние едва не погасло, но Нил держал руку, пока золото не вспыхнуло снова, не пропитало камни, яркими прожилками перетекая с одного на другой. Его кто-то искал. Долго. Эта мысль обжигала так, что сияние расползлось по всем стенам и потолку, переплетаясь с растениями.

Пол, видимо, пробили вот эти крепкие стебли, похожие на исполинский вьюнок. Нил завороженно провел по ним рукой. Он с детства не видел растений. На ощупь они были точно такими, как он помнил, – прохладными, влажными и живыми. Нил перевел взгляд на женщину – и замер, удивленно приоткрыв рот.

По голосу он представлял ее старше, но она была почти одного возраста с ним – и такая прекрасная, что Нил сглотнул. Его поразила даже не кожа, похожая на чистый, нетронутый снег, и не глаза какого-то яркого цвета, название которого он от потрясения забыл. Его поразил вызов, который был в каждой ее черте: во взгляде, в том, как она сидела, выпрямив спину и сцепив на коленях пальцы. О девушках он не знал совершенно ничего, но одно понял сразу: эта никому не покоряется и сама решает, что делать. И если она сидит рядом с тобой, значит, именно здесь она в данный момент хочет быть. По спине у Нила поползли мурашки. Несмотря на живое лицо и растрепанные рыжеватые волосы, было в этой красавице что-то зимнее, прохладное, навевающее воспоминания о сказках, о холодной воде и непокорных течениях.

– Ты озерная дева? – брякнул он, вспомнив мамины истории о повелительницах воды, которые превратят тебя в рыбешку, если будешь купаться в неположенном месте.

Она задумалась так, будто этот вопрос требует тщательных размышлений.

– Если нужно, – наконец ответила она. – А теперь мой вопрос. Ты готов отдать ради своей земли самое дорогое, что у тебя есть?

Нил хотел было ответить, что у него даже сменной рубашки нет, но она его перебила:

– Ладно, давай-ка с самого начала. В этих краях есть всего одна земля, сохранившая золотую магию. Ястребы называют это место Квадрат Ноль Ноль и ломают об него зубы – или клювы, или что там у них, – уже десять лет. А попасть туда не могут. Это место защищает купол, который создал его дух-защитник, – он пожелал отдать за свою землю всю аниму, из которой был соткан, а такое рождает волшебство огромной мощи, его никакая теневая магия не берет. Но Ястребы пытаются – пророчества им обещали, что гибель их Империи придет оттуда, так что Магус отдал бы собственное крыло за тот клочок земли.

– Получается, все хорошо, да? – слабым голосом спросил Нил, чувствуя, что надвигается какое-то «но».

– Нет, – отрезала гостья. – Потому что и купол, и магия самой земли обветшали. Они не пополняются анимой и очень скоро исчезнут. И тогда Ястребы сделают то, что проделывали на каждой захваченной территории: найдут место силы, питающее магией этот край, и заберут его себе. Превратят землю света в землю Тени, ясно? Жители больше не смогут им сопротивляться, существа и места-помощники исчезнут, единственный оплот золотой магии падет.

Нил сглотнул. Не настолько он был тупой, чтобы не догадаться, куда движется разговор.

– Я должен пойти туда и отдать земле самое дорогое. Аниму. Тогда силы к ней вернутся.

Красавица одобрительно кивнула и сжала оба его запястья.

– Никто не рождается волшебником. Магию можно соткать только из самого себя, из своего сердца, а ты сохранил надежду и радость в самые темные времена. Если найдешь место силы и коснешься его, оно снова засияет в полную силу. Ты сохранишь последнюю землю доброй магии. Но будь осторожен: Ястребы ненавидят таких, как ты. Они постараются убить тебя или сделают кое-что гораздо хуже, а твои силы не бесконечны.

Вся эта речь слилась для Нила в приятный гул, потому что она продолжала держать его за руки, и от этого он чувствовал себя так, словно покачивается на волнах. Даже просиял от счастья. В буквальном смысле: уровень освещения в тесной клетушке резко скакнул.

– Ты все понял? – с нажимом спросила она, и меньше всего Нилу хотелось отвечать: «Нет, я болван и все прослушал».

– Э… Да. – Он прокашлялся. – Ты же мне поможешь?

– Справишься без меня. Не стоит недооценивать силу армии, состоящей из одного солдата. – Она улыбнулась так широко, что он увидел ее зубы: ровные, белые как мел. – Удачи, золотой стриж.

– Стой, – очнулся Нил. – А как я найду место силы? Она пожала плечами:

– Слушай свою магию, сердце и чутье, этого достаточно. Анима всегда знает, что делать.

– Хочешь, чтобы я пошел, сам не зная куда?

– Именно.

– Но это… – Ему вспомнилось любимое словечко Кадета, которое тот вворачивал всякий раз, когда Нил вел себя не по правилам. – Это же нелогично!

Она закатила глаза:

– У золотых народов холодная логика никогда не считалась добродетелью.

Это было полной противоположностью убеждениям Ястребов, и Нил почувствовал, что у него сейчас сломается что-то в голове. Не то чтобы он был большим поклонником ястребиной логики, но он учился существовать в ней, сколько себя помнил, а теперь ему советовали выбросить ее, наподдав ногой.

– Просто будь собой, это почетная роль, – прибавила она чуть мягче. – Сегодня ты поступил так, как велело сердце, и это были крайне неразумные поступки. Продолжай в том же духе. Это и значит быть живым.

Нил прерывисто вздохнул и наскреб в себе мужества задать главный вопрос:

– Могу я кое-что попросить? В награду?

Он ожидал чего-то вроде «Паршивец, спасение золотой магии – уже награда, заткнись и отправляйся», но она внимательно глянула на него:

– Конечно. Чего ты хочешь?

Ну, тут все просто. По-настоящему он жаждал только одного, невыполнимого.

– Снова увидеть маму. И все исправить.

– Хорошо, – легко согласилась она, так легко, что Нил растерялся. Он ожидал, что придется спорить, доказывать и умолять. – Ты найдешь ее там, где все закончится.

– Серьезно?

Она легонько улыбнулась. От этой улыбки Нил окончательно размяк и, кажется, немного влюбился.

– Серьезно. Встретимся, когда окажешься на свободе. Позови меня, и я приду.

– Но я же не знаю, кто ты такая и как тебя позвать, – выпалил он.

Она вежливо подняла брови.

– Ты уже меня позвал. Но в этом ужасном месте вы ведь не называете имен, правда? Выдумываете прозвища. Имя – это драгоценная собственность, которой не разбрасываются. Так что, пожалуй, выдумаю прозвище и себе. – Она забавно побарабанила пальцами по губам. – Называй меня Весна. Это не мое настоящее имя, но в каком-то смысле оно правдивое. Удачи, Нил.

Она улыбнулась, как человек, который неплохо пошутил. И прежде чем Нил успел спросить, откуда она знает его имя, она крепче обхватила свои колени, сжимаясь в клубок, и платье, которое было на ней, вдруг опустело. Девушка исчезла без следа. Платье на секунду зависло в воздухе в той же форме – и упало на пол мятой тряпкой. Растения, оплетавшие стены, начали стягиваться обратно в трещину и скрылись, прошуршав под землей. В комнате остался развороченный пол, каменные осколки и запах зелени: свежий и острый, полный обещания чего-то нового.

Нил медленно выдохнул. Его потряхивало, в голове все плыло, мысли плавились. Прошло минут десять, прежде чем он сообразил, что между ним и счастливым финалом стоит одно небольшое препятствие.

Ястребы. Он у них в плену, и они, скорее всего, хотят его убить. А Весна сама ему сказала, что если постараются – получится. Наверное, он смог бы открыть дверь с помощью магии, но потом-то что? В Селении шесть боевых Ястребов, у каждого есть монструм, Изгородь защищена, ему не выбраться. Единственный способ выйти, не потратив всю аниму, это… Нил почувствовал, как рот складывается буквой «о».

Да почему, собственно, и нет?

Ястребы его обвели вокруг пальца, заставили поверить в историю с Медведем, так почему бы не надуть их в ответ? И Нил забарабанил в дверь, чтобы не дать себе передумать.

– Эй! – завопил он. – Выпустите меня, надо поговорить!

Дверь распахнулась так быстро, словно за ней все это время ждали. Ничего похожего на поворот ключа в замке Нил не услышал, но зачем Ястребам ключи, когда есть теневая магия?

Он зажмурился, ослепнув от внезапного света, а когда открыл глаза, понял, что стоит перед ним вовсе не Ястреб. Это был монструм одного из смотрителей: мощная длиннолапая собака, не чета ушастому недоразумению, таскавшемуся за Кадетом. Глаза, едва заметные на вылепленной из тьмы морде, подозрительно оглядели золотые прожилки на стенах, и те тут же погасли. Хищная морда влезла в каморку, обнюхала стену и зарычала, обдав Нила ледяным холодом. Тот чуть было не выпалил: «Хорошая собачка», но за такие слова эта тварь его, наверное, сожрала бы на месте, так что он пробормотал:

– Ты – правильный пес. Злой, правильный пес.

Монструм спрятал зубы и замер, будто слушал какие-то инструкции в своей голове. Потом аккуратно цапнул Нила зубами за воротник и потянул. Нил зашипел от страха, но, похоже, вредить ему у пса не было распоряжений: он просто волоком тащил Нила за собой по полу с силой, удивительной для такого бестелесного существа.

Пес выволок его в коридор. Тут пахло успокаивающе, по-человечески: пылью и запустением. Нил вытянулся, расслабленно глядя, как собственные руки и ноги едут по полу. Пусть пес работает, у него – задание, а Нил пока отдохнет.

Нил вдруг заметил, как шевельнулись тени на стенах, двинулись за ними. Он не сразу понял, что это пять оставшихся монструмов: и щупальца, и собачка Кадета, все в сборе. Они опасливо скользили следом – наверное, их отрядили помочь собрату, если что-то пойдет не так. Ястребы, похоже, всерьез побаивались своего пленника. Нил фыркнул. Утром Кадет его убеждал, что никакой золотой магии не существует, – и вот как теперь обстоят дела.

Монструм толкнул носом дверь, втащил Нила в знакомое помещение, то самое, по которому утром плавали обломки каменной фигуры, – и бросил его на пол. Нил с опаской приподнял голову. Ястребы сидели и смотрели на него: у стола – главный, по обе руки от него – Кадет и Мастер Игры, остальные трое – у стены. Нил покосился через плечо. Монструмы столпились в дверях, сливаясь в неразборчивое облако тьмы. Видимо, им поручили отрезать путь к отступлению. Нил сглотнул комок страха, застрявший в горле. Ничего, ничего. Его ждет мама, и дом, и Весна. Ему есть за что сражаться, чтобы отсюда выйти.

– Недобрый день, – бодро сказал он и сел, засунув ладони под мышки: он и так промерз, а от этой веселой компании холодом веяло, как от льдины.

Ястребы сверлили его тяжелыми взглядами. Вид у них был бледный, уставший, как будто в его отсутствие они трудились не покладая рук.

– Можно вопрос? Почему вы меня не убили, когда я, ну… – Нил изобразил откинутую голову и высунутый язык. Когда болтаешь, не так страшно. – Вырубился?

Все посмотрели на Кадета с выражением: «Ты заварил эту кашу, ты с ним и разговаривай».

– Мы предпочли не пытаться, – нехотя ответил Кадет. Он выглядел каким-то растерянным, потрепанным, между бровей лежала тревожная складка. На Нила он смотрел, как на дикого зверя, с которым надо обращаться аккуратно, чтобы не разорвал на клочки. – Попытка надеть на тебя браслет, забирающий аниму, привела к обрушению защитных чар вокруг Селения, и на восстановление нам пришлось потратить очень много Тени. Для повторного восстановления пришлось бы вызвать Магуса, а мы…

Тут Кадет подскочил, будто Господин Череп толкнул его под столом. На местном языке тот говорил с трудом, но понимал, кажется, сносно и теперь сверлил Кадета взглядом, явно предлагающим ему захлопнуть клюв. Кадет наклонил голову, молча извиняясь.

Нил лихорадочно подумал о том, как же ему повезло: птицы не знают, что его анима не бесконечна. Попытались бы убить – у них, как сказала Весна, получилось бы, но ястребиная осторожность спасла ему жизнь. За это он готов был расцеловать их в обе щеки, если, конечно, у них там под маской есть щеки, а не просто сгусток тьмы или что-нибудь ужасное.

– А… А остальные? – медленно спросил Нил. В груди противно сжалось. – Что с ними?

– Нам также пришлось потратить значительное количество Тени на заклинание забвения, – с каменным лицом ответил Кадет. – Они утратили воспоминания о твоем существовании и завтра продолжат играть в стандартном режиме. Игровую статистику и списки мы поправили.

Это оказалось куда более обидно, чем Нил ожидал. То, что Ястребы способны такое проделать, его не удивило, но в глубине души он мечтал снова увидеть пораженные лица всех, кто застал его триумф на арене, – а оказывается, об этом помнят только Ястребы.

– И что теперь со мной будет? – спросил он, поморщившись от своего тонкого, полудетского голоса. Героям надо как-то бодрее разговаривать. Он прокашлялся и начал снова: – Что сделаете?

– Мы надеялись, Комната Страха тебя иссушит, – пояснил Кадет таким наставительным тоном, словно ждал, что Нил извинится за доставленные хлопоты. – Этого не произошло, и теперь нам придется вызвать Магуса. Он разберется с проблемой.

Судя по унынию, проступившему во взглядах остальных Ястребов, желающих переходить к этой части плана не было. Нил заставил себя выпрямиться. Надо было брать дело в свои руки, пока они не сообразили, что боятся его зря, в золотой магии ничего не понимают и, если постараются, оставят от него рожки да ножки.

– Не думаю, что этот ваш Магус со мной справится, – зловеще сказал Нил. Он уже понял, что залог безрассудной храбрости заключается в том, чтобы делать быстрее, чем успеешь подумать и струхнуть. – Меня вашими теневыми штучками не возьмешь.

Ястребы хмуро переглянулись, и Нил решил продолжать в том же духе: делать вид, что ему все нипочем. Вдруг сработает? Он решительно встал с пола, повернулся к двери и наставил палец на монструмов. Те взволнованно заколыхались, расступаясь.

– Придержите их, если не хотите лишиться своих зверушек, – потребовал Нил, замирая от собственной наглости. – Я уйду, и мы забудем, что видели друг друга. Никто не пострадает. Советую вам открыть для меня проход в Изгороди, а то я сделаю его сам.

Он дернул дверь на себя, и в ту же секунду ее залепила сеть из прозрачно-черных нитей. За спиной резко стало холоднее, и Нил обернулся. Господин Череп стоял, вытянув вперед руку. Монструмов в комнате больше не было – на их месте висело бесформенное черное облако с тремя парами глаз-прорезей, прямо паук без ножек. Похоже, нескольких монструмов при желании можно было слить в одного, раз уж они из одной Тени сотканы.

Тварь равнодушно смотрела на Нила всеми шестью глазами, и ясно было одно: чтобы разобраться с ним, ей не понадобятся ни лапы, ни когти, ни щупальца, она просто накроет собой, обернется вокруг и перетрет в муку. Нила передернуло. Ясно было, что посыпать эту мерзость щепоткой золотой пыльцы не поможет, а что делают настоящие волшебники в таких случаях, узнать было негде.

– Мы не можем тебя отпустить, – траурным голосом заявил Кадет из-за спины начальства. – Рано или поздно Магус узнает, что здесь произошло. Проблема должна быть решена до его вмешательства, иначе… – Он запнулся. – Мы будем наказаны.

Ах, так вот в чем дело. Кем бы ни был этот Магус, связываться с ним не хотят даже собственные работники. Нила это вдруг развеселило – острый, неожиданно приятный укол злорадства.

– Ладно, – хрипло сказал Нил, миролюбиво приподняв руки. Не то чтобы он всерьез рассчитывал просто взять и уйти, но надо же было попробовать. – Не хочу, чтобы у вас были неприятности.

Он этого всей душой хотел, но куда больше мечтал выбраться из передряги живым и здоровым, а для этого Ястребов нельзя было злить. Те, кажется, вздохнули с облегчением – тварь распалась обратно на монструмов, и пес Кадета тут же уполз под стол.

– У меня деловое предложение, – выпалил Нил на диво твердым голосом.

Кадет подозрительно глянул ему в глаза. Нил прищурился, передразнивая его. После всего, что Кадет устроил с утра, проще простого было бы его ненавидеть, но Нил чувствовал разве что легкое раздражение. Ястреб оказался способен подставить тебя ради своей цели, надо же, какая новость.

– Я знаю, что вы хотите захватить Квадрат Ноль Ноль, – сказал Нил. – И я вам помогу.

Ястребы аж подпрыгнули.

«Что ж я несу», – с каким-то восхищенным, лихорадочным ужасом подумал Нил и продолжил:

– Я знаю, как проникнуть внутрь, и знаю, где место силы. Без меня вам никогда туда не попасть. Но если вы позволите мне отсюда выйти и оставите в покое, я скажу, как это сделать.

Нил облизнул губы. Вранье таких масштабов уж точно не полезно для анимы, но одно дело – быть честным, когда никто тебя не замечает, а другое – когда тебя жаждут убить. Наверное, даже золотым магам можно проявлять гибкость перед лицом врага.

– Откуда тебе это знать? Ты находишься здесь уже… – Кадет посмотрел в лист бересты, который быстрым движением протянул ему Мастер Игры. – Уже десять лет.

– Но я знаю, уж поверьте, – вдохновенно соврал Нил. – Давайте обменяемся? Вы меня отпустите и пообещаете не трогать, а я, когда выйду за Изгородь, скажу вам все.

В глазах Ястребов мелькнуло смятение: они не верили ни единому слову, но и от такой выгодной сделки отказаться не могли.

– Почему сам не можешь выйти? – логично спросил Кадет.

За ответ «Потому что у меня не так много сил, как вы думаете» он бы точно схлопотал какое-нибудь смертельное заклинание, поэтому сказал:

– Вы заботились обо мне десять лет. Благодарность – это традиция моего народа.

А вот этот ответ попал прямо в яблочко: Ястребы расслабились прямо на глазах. Похоже, именно такими великодушными болванами они золотых магов и представляли. Может, те такими и были, кто ж теперь знает.

Кадет поймал взгляд своего начальника, и какое-то время они смотрели друг на друга, быстро моргая, словно могли обмениваться мыслями без слов. Остальные наблюдали за Нилом, а тот смотрел в стену, чтобы они по глазам не прочли, как ему жутко. Пауза затянулась.

Внезапно раздался сдавленный звук. Кадет мотнул головой, отчаянно и резко, как игроки, которым прижимают оружие к горлу. В глазах у него был страх – чистый, совершенно человеческий. Господин Череп не двигался и не отводил взгляда. Кадет еще раз дернулся и притих, опустив голову. Похоже, вот так у Ястребов выглядели ссоры.

– Я не знаю, откуда тебе это известно, но нам действительно необходим Квадрат Ноль Ноль, – наконец проговорил Кадет, повернувшись к Нилу. У него заплетался язык, кулаки в перчатках сжимались и разжимались. – Но глупость не относится к нашим недостаткам. Мы не поверим тебе на слово и выпустим только при одном условии. Ты не скажешь, а покажешь нам, где это место. Отведешь туда одного из нас, чтобы мы убедились, что ты не врешь. А потом иди куда хочешь.

Нил сглотнул. Такого кошмара в его планах не было. В планах Кадета, очевидно, тоже.

– И кто пойдет? – спросил Нил, уже догадываясь, какой будет ответ.

– Я, – обреченно выдавил Кадет. Напуган он был, как ни странно, куда больше Нила. – Я знаю язык и изучал золотую магию в Академии. Ты должен взять меня с собой.

– А то что? – огрызнулся Нил, и от этого наглого, беспардонного вопроса у него сладко заныло в животе.

Ястребы отняли у него дом и все, что ему дорого, затолкали сюда, и, честное слово, он десять лет не злился даже на этих пернатых козлов, старался сохранить аниму и сохранил. Он так долго был хорошим, контролировал злость, не допускал ее до себя, и вдруг это стало не обязательно, и в этом была такая свобода, что он диву давался, как жил без этого раньше.

Ястребы тоже удивились – Нил готов был поспорить, что лица под масками вытянулись.

Господин Череп еще раз посмотрел на Кадета. Этот взгляд говорил, что с шутками пора заканчивать.

– Если ты не согласишься, нам придется обездвижить тебя до прибытия Магуса с помощью всей теневой магии, какая у нас есть. – Кадет покосился на Господина Черепа и обреченно закончил: – Даже если это будет означать потерю монструмов, имущества и сотрудников.

Нил вздохнул. Выбора нет, надо быстро соглашаться, пока они еще что похуже не придумали. Главное – выбраться отсюда, а там уж он скроется от Кадета с такой скоростью, что тот повернуться не успеет.

– По рукам, – сказал Нил, всем своим видом показывая, как им повезло иметь дело с таким сговорчивым добряком.

– По рукам, – эхом отозвался Кадет, покосившись на Господина Черепа. – Ты должен во всем слушаться меня. Довести до места, не угрожая моей жизни. Выполнить свою часть уговора, и тогда я тебя не трону. Но я владею теневой магией, и берегись, если ты…

– Да, да, само собой, – легко согласился Нил.

Плохое предчувствие, написанное на лице Кадета, превратилось во что-то вроде «Мне точно конец». Нил подбодрил его улыбкой. От этой улыбки переносица Кадета побледнела окончательно.

Господин Череп сделал сложное движение рукой, и черная паутина, залепившая дверь, исчезла. Кадет шагнул к двери и затравленно обернулся на остальных, как будто ждал, что кто-то из них велит ему остановиться, скажет: «Что за глупости, ты не обязан никуда идти, мы пошутили». Не дождался: все с облегчением выдохнули и, кажется, были вполне довольны, насколько Ястребы вообще могут быть довольны хоть чем-то.

Нил выскользнул за дверь первым. Он понятия не имел, в какую сторону идти, просто хотелось показать: он такой храбрый и непобедимый, что не боится повернуться к врагам спиной. На самом деле боялся, но, к его бесконечному облегчению, ничего не произошло. Кадет брел следом, тяжело вдавливая ноги в пол. Монструм еле слышно поскуливал, замыкая их радостную процессию.

Сойдя с крыльца, Нил остановился. Небо починили, день был таким же серым, как всегда.

– Подумать только. Я выйду отсюда, даже не выиграв игру, – пробормотал Нил, слушая, как переминается с ноги на ногу Кадет у него за спиной. – А ты говорил, что нет. Получается, и вы, ребята, когда-нибудь да ошибаетесь.

Кадет замер рядом, озадаченно вглядываясь в его улыбающееся лицо.

– Я тебя не понимаю, – наконец выдавил он. – Ты не боишься, хотя твое положение так же опасно, как наше.

Нил пожал плечами, чувствуя в груди щекочущее тепло анимы, сильное, как никогда. Он и так всю жизнь надеялся на лучшее, но сейчас силой его веры в счастливый исход можно было пробивать стены.

– Дорогу показывай, – весело скомандовал Нил. – У вас тут вообще есть выход?

Кадет хмуро пошел вперед, и Нил зашагал за ним. Ему хотелось кричать оттого, что он жив и сейчас выберется отсюда, но он сдержал порыв и просто рассмеялся, прислушиваясь к тишине за спиной. Ястребы стояли на пороге, и он костями чувствовал: сейчас они ничего, ничего не могут ему сделать.

Он совершенно свободен.