Глава 2

Весь следующий день Фир ходил задумчивый и к вечеру о чем-то стал шептаться с бабушкой. Причем они явно секретничали, а когда я к ним подходила, то замолкали. А на все мои расспросы не отвечали и просто переводили разговор в другое русло, отшучивались, или прямым текстом говорили мне не лезть. Так продолжалось несколько дней.

А потом, в один из дней, Фир во время обеда вдруг сильно побелел, слетел со стула в комнату, но по дороге просто упал на колени и захрипел. А потом так же резко подскочил, метнулся в комнату, а потом на улицу, вскочил на Ветра и ускакал, даже не оседлав. Просто как был, так и уехал. В комнате, единственное, забрал свою походную сумку и оружие. А все его вещи так и остались лежать в шкафу и ждать его возвращения.

Я хотела броситься за Фиром на улицу, но бабушка на мгновение удержала меня за руку. Когда я выскочила во двор, то увидела уже только удаляющуюся спину Фира верхом на Ветре.

– Не переживай, Кьяра, он скоро вернется.

– Что произошло? Ты же знаешь, бабушка? Скажи мне.

– Фир приедет и сам все расскажет, малышка. Не переживай. Он совсем скоро приедет. Может, уже прямо сегодня вечером, или же завтра с утра. Но, думаю, не позднее послезавтра, так точно.

Прошло три дня. Фира до сих пор не было. И я, и бабушка, уже очень волновались за него. А еще, бабушка, впервые на моей памяти, отказывала в помощи людям, когда они приходили ее звать. Давала указания, но, ни в дом, ни даже во двор не пригласила зайти никого. Даже когда ко мне пришла Луника, мне не разрешили выйти из дома и переговорить с ней. Происходило что-то странное и страшное. Я никогда не видела бабушку такой. Она всем отказывала и даже не принимала подарков, которые оставляли под воротами крестьяне за полезные бабушкины советы. Они там так и испортились. И сыры, которые принесла мне Луника, и мука мельника, да и корзинка ягод от какой-то сердобольной старушки, которой бабушка подсказала мазь от старческих болей в спине.

Еще, бабушка запретила пить воду из колодца и есть что-либо со двора. Дождевую воду тоже нельзя было.

Бабушка погнала меня на чердак, и заставила скинуть оттуда мешки с шиповником, солью, и жасмином. Зачем нам столько, и именно сейчас, я не знала, но выбора у меня особо не было, а раз бабушка сказала – значит, нужно. Шиповника нашлось пять мешков с прошлого года и четырнадцать уже с этого. Соли – всего семь мешков, а вот жасмина – десять мешков. Для начала я скинула вниз с чердака весь шиповник, за ним последовала соль и жасмин. Бабушка очень любила чай с жасмином.

Дальше все было еще страннее, шиповник меня засадили весь молоть. Когда я спросила, зачем нам столько и сразу, бабушка дала мне книгу «Народные методы борьбы с нечистью. Быль и правда». Ну, что сказать. Способов было множество, и большую их часть авторы книги разбивали научными доводами в пух и прах. Было много и полезных советов, но вот никак не выполнимых. Например, от монстров, хорошо действовала сетка из серебряной проволоки. Да и, вообще, они боялись серебра и не могли пройти за него. Оно их обжигало. Но где же мне взять такое количество серебра, да и зачем, вообще. Ничего ужасного поблизости от нас никогда не водилось. Еще помогали не пройти монстрам к дому кусты дикого жасмина, посаженные вдоль забора. Жасмина у нас во дворе рос только один куст, и то, старый и дряхлый, последние несколько лет наполовину спиленный, так как стал засыхать и трухлеть. Бабушка за ним очень ухаживала, но ему уже, к сожалению, ничего не помогало. И чем нам это может пригодиться, интересно. Соль, смешанная с толчеными цветками жасмина и шиповником, доступна почти всем. Я, конечно, сомневалась, что нам, вообще, это когда-либо понадобится, но с бабулей спорить себе дороже. Что цветков жасмина, что шиповника, было в доме завались, да и соли стояло на чердаке несколько мешков. Так что, можно попробовать, беды не будет, а отвлечет знатно. Еще я прочитала, что нечисть сгорает практически мгновенно – стоит в них попасть открытому огню. Книгу я так и не дочитала, бабушка позвала покушать.

За обедом она мне все и рассказала, аккуратно подбирая слова:

– Фир несколько дней назад почувствовал приближение метаморфов. Вернее, диких метаморфов. Они охотятся за магией – выпивая незащищенных юных магов досуха, да и простыми людьми не гнушаются.

Он, вроде, туда кого-то направил разобраться из знакомых. Но все равно, предупредил бабушку, что если ему придется уехать, то со двора ни ногой, и ничего ни у кого не брать, и не пускать во двор.

После рассказа моя тревога за Фира возросла многократно. Но бабушка уверяла, что его каким-то метаморфам не осилить – подавятся. Просто ему, почему-то, пришлось задержаться. А нам не помешает, на всякий случай, подготовиться к возможным неожиданностям.

Для измельчения шиповника, бабушка мне дала небольшую ручную мельничку. Мы зимой в ней иногда мололи зерно, а травы и шиповник бабушка запрещала, так как они плохо вымывались. Но теперь-то какая, собственно, разница. До зимы нужно еще дожить, как я поняла.

Шиповник молоть было легко, он легко крошился. И крутить было легко, но все равно, после почти десяти мешков шиповника у меня свело мышцы правой руки. Шиповника выходило из четырех с половиной мешков – всего один. С жасмином ничего делать не пришлось. Бабушка себе на чай его и так собирала, сушила и мяла перед тем, как засыпать в мешок. Так что с жасмином мне очень и очень повезло. Бабушка позвала опять кушать. После ужина мы уже занимались смесью вдвоем. Бабушка смешивала, расстелив на полу простыни, а я молола и молола. Смешивать все нужно было один к одному. Мешать предстояло до тех пор, пока смесь не начнет издавать легкое фиолетовое свечение. Так что в итоге у нас получилось, почти, девять мешков смеси. В корзинах заметила, что соль, как тяжелая, падает вниз, а жасмин с шиповником остаются сверху. Печально, очень, ну ничего, еще раз перемешаем.

Все, что получалось, мы ссыпали в корзины, застеленные снизу кусками простыни. Конечно, можно было бы в мешок, но где мы, и где мешок. Все равно не дотащим. Корзин в доме нашлось всего пять. Как раз на один мешок. Дальше я не стала заморачиваться и ссыпала все в мешки, из которых, по мере надобности, отсыпали.

С самого утра мы пошли обсыпать периметр вдоль забора смесью. А потом, бабушка нарисовала мне на бумажке разные знаки и заставила меня вычерчивать их во дворе, а потом засыпать их же готовой смесью. Конечно, смеси нам той, что вчера смололи, не хватило, и все эти действия заняли почти два дня. А еще я спросила бабушку про огонь. Ведь почти во всех легендах и сказках, что рассказывал Фир, всякая нечисть очень боялась огня. Бабушка не знала ответа, но сказала, что ночью можно будет попробовать, если до нас все-таки доберутся.

Добрались.

К обеду, вокруг нашего двора можно было уже наблюдать оживление. Казалось, что человек сто столпилось вокруг забора, и зазывают нас. На чердак мы с бабушкой забрались, когда уже полностью стемнело. Так как у нас хорошо был освещен дом, то под забором легко можно было рассмотреть страшных монстров. Бабушка сказала, что это и есть дикие метаморфы, их истинное обличие. Если раньше они были похожи на людей, то теперь с людьми их спутать было уже очень и очень сложно: черты лица у них заострились, руки вытянулись, доставая почти до колен, на руках появились гигантские когти, хорошо заметные и с такого расстояния, а в глазах у них появился огонь…

И мы решились попробывать, вдруг сказки не врут.

На чердаке уже было все готово. Пока я мучилась во дворе со странными знаками, бабушка все приготовила. Конечно, она не могла притронуться к моему луку, Фир запретил, еще, когда мне его подарил, но вот тряпочки и чугунок с готовым огнем, были готовы. Стрелы я разложила по пять штук. На них быстро намотала кусочки готовой тряпочки, недалеко от наконечника, так, чтобы стрела вошла в тело, и огонь коснулся монстра. Всего у меня было тридцать стрел. Я посчитала, что пять стрел, для создания паники в рядах монстров, еще можно будет выпустить, а дальше, скорее всего, они начнут уклоняться, так как поймут, что к чему и откуда. Тут же стояла специальная чаша с углями. Мои стрелы не горели и никак не портились, если, конечно, их не сломать, да и то не каждому по силам будет, а так они должны были сами возвращаться в колчан.

Всунув в костер пять готовых стрел, я выглянула на улицу из небольшого окна, прицелилась и поняла, что одежда очень мешает, придется ее снять, так как рукава мешают целиться. Я осталась в одной тунике с короткими рукавами, да и на руки бабушка заставила надеть перчатки Фира, чтобы руки не пожечь. Целится во что-то жизненно важное я боялась, да и рука не поднималась на такое. Я выпустила первую стрелу и задержала дыхание. Вспыхнет или нет?

Это действовало. Они действительно вспыхивали как солома. Не знаю, оставался от них только пепел, как говорилось в книгах, что читала и историях, что слышала или что-то еще, но вот панику я им устроила точно своими пятью стрелами. Причем пятая, похоже, была лишняя, так как монстр увернулся или я промазала. Я побросала все стрелы в чашу и, схватив в руку не глядя половину стрел, бросилась к окну напротив. Мой расчет был на то, что с другой стороны они не видели полета стрел и еще не предупреждены. Тут мне удалось попасть раз шесть, причем, я сначала выпустила несколько стрел в одну точку, а потом стала стрелять в разные стороны. Такая тактика сработала. Так я простреляла во все четыре небольших окна в крыше.

Когда стрелы закончились – мне пришлось подбивать итоги и заново все готовить.

Пятнадцать монстров из тридцати стрел. Все стрелы вернулись, но без намотанных тряпочек.

Намотав опять тряпочки, я повторила всю процедуру. Я сначала стреляла в одну какую-то группку, а потом пускала пару стрел вокруг. Такая тактика почти перестала срабатывать, и во второй раз попасть удалось всего в десять монстров.

Бабушка, пока я перематывала кусочки тряпочек на стрелы, считала потери в рядах метаморфов. С каждым разом мне все труднее и труднее было в них попадать. Они крутились и уворачивались.

До рассвета всю процедуру нам удалось повторить еще четыре раза.

В общем счете, итоги за ночь представляли собой около пятидесяти монстров. Семь стрел так больше и не вернулись. Руки от огня были защищены печатками, а вот пальцы я обожгла, да и руки повыше тоже. Там были волдыри и некоторые даже полопались. По своей глупости получила ожог на внутренней стороне руки – недалеко от локтя, и на щеке – попробовав держать зажженные стрелы в зубах, а еще наступила на один из угольков, которые в спешке убирала, перевернув чашу. Как я не спалила дом, я не понимаю. Но знаю точно, что за ночь эти монстры пострадали основательно, да и взломать забор они так и не смогли, вернее, смогли бы, если бы мы их не отвлекали. Утром я смогла рассмотреть наше окружение получше. Приблизительно на треть оно состояло из наших знакомых. К сожалению, бабушка не знала, действительно ли это наши знакомые, вернее, не знала, что случилось с ними, то ли их просто захватили, то ли приняли их облик. Я очень надеялась, что никто из наших знакомых не пострадал, и это просто такой облик чудищ, а не Луника с Ульяной…

Вниз я спустилась жутко усталая. Бабушка обработала мне ожоги, покормила и отправила спать.

Еще в тот день, как ускакал Фир, в доме, в бабушкиной комнате, под ее кроватью оказалась крышка подпола. Вниз вела лестница. Там был целый склад продуктов и бочек. Причем, там было все. С одной стороны всю стену занимали полки. На них были: и пирожки, и супы, и каши, и чашки, со столь любимым мне и Фиру шиповником, и зажаренные в печи или на костре куски мяса, и корзинки с ягодами и фруктами. Даже, столь любимые мной сыры были.

Вдоль другой стены было расположено около десяти больших бочек.

– Смотри, Кьяра, в этих семи – вода, а вот в этих – компоты из лесных ягод. Они кисленькие, легко утоляют жажду и прибавляют сил. Все те продукты в безвременье. Они свежие и горячие, как будто только приготовлены.

И еще, все утренние и вечерние умывания-купания, теперь предлагалось проводить с помощью мокрой тряпочки. Намочил, помылся, и очистил с помощью магии. У бабушки тут имелись специальные чистящие амулеты. Одно касание грязной вещи и вся грязь исчезает.

Вот такая у нас теперь стала жизнь.

Во сне мне снилось, что Фир, наконец, приехал и монстры, испугавшись его, разбежались кто куда. Снилось, что больше не нужно есть из погреба, что можно опять идти гулять в лес. А еще снилось, что Киш стал совсем большой и летает.

Последние две ночи были слышны вой и крики диких животных. Они все ближе и ближе приближались. Было очень страшно спать одной, и я теперь спала рядом с бабушкой. Конечно, у нас в лесу водились дикие животные, но они никогда не подходили так близко к жилью людей. Да и в лесу вели себя не столь нагло, стараясь обходить человека десятой дорогой. Да и, вообще, их присутствие не вызывало тех чувств, что я познала ночью, увидев только с крыши этих чудищ, что так старательно нас запугивали последнее время.

Так продолжалось еще несколько дней и ночей, но, сколько бы мне не удавалось попасть в этих диких, за день их количество все равно восстанавливалось, а то и возрастало.

От забора остались одни воспоминания, но все равно они не могли пересечь пока невидимую черту, где был ранее забор. Во двор я теперь боялась даже выглянуть.

Бабушка сказала, что это Фир постарался, но, к сожалению, и этой защиты надолго не хватит, в действенности же нашей смеси она была уверена, но все равно это должно остаться на самый крайний случай. И она все еще надеялась, что приедет Фир и со всеми быстро справится.

На третий вечер бабушка достала откуда-то шкатулку с какими-то кулончиками и цепочками, и навешала на меня все эти украшения. Теперь у меня на каждой ноге и руке было по четыре, хитро сплетенных цепочки с маленькими колокольчиками и бубенчиками. На шее прибавилось два кулончика. Один – в виде полого шара, сплетенного из серебряных ниточек, внутри которого был свет и ниточки серебра как бы удерживали этот свет внутри, не выпуская его, но свет пульсировал, и местами, время от времени, прорывался особо настырный лучик. Второй кулончик был просто розовый прозрачный камень с нарисованным каким-то животным внутри, то ли волком, то ли большущей собакой, и тоже был оправлен в серебро.

– Малышка, пообещай мне, что бы ни случилось, ты никогда не снимешь то, что я сейчас на тебя одела, кто бы и как ни просил, что ни говорил. Пообещай.

Такой серьезной бабушку я еще никогда не видела. Стало совсем страшно, я чувствовала, что что-то должно случиться, что-то плохое, и она это знает и потому говорит всё это. Я и раньше готова была ради нее и Фира на все что угодно, а теперь и подавно.

– Хорошо, бабушка, я обещаю. Я никогда не сниму по собственной воле ничего из того, что ты на меня надела, а если кто-то захочет силой снять, то буду сопротивляться.

– Не переживай, силой это с тебя не снимут. Просто не смогут. А теперь, давай ложиться спать.

– Но как же стрелы и чердак?

– Не нужно, малышка, в эту ночь спи. Фирантеринель не успел – теперь наша очередь. Спи, – и она подмигнула мне.

Я никак не могла заснуть. Из-за волнения за Фира, и криков и воя животных почти что у нас во дворе. Иногда даже было слышно, как они скребутся в остатки забора. Было очень страшно. Бабушке надоело слушать мое нервозное состояние, и она меня заставила выпить чашку с горячим напитком шиповника и каких-то травок. Что там были за травки, я не знала, но практически сразу же уснула.

Разбудила меня бабушка за пару часов до рассвета. Вой и крики животных стали настолько слышны, что я поначалу подумала, что они прямо надо мной сидят, и как они меня только не разбудили.

Бабушка была вся бледная, под глазами у нее виднелись синяки, да и выглядела она совсем страшно, за какую-то половину ночи она стала совсем дряхлой высохшей старушкой.

– Слушай меня внимательно, моя маленькая Кьяруська. Садись, я тебе заплету волосы. А потом ложись на живот, я тебе буду рисовать на спине защитные руны, а ты слушай.

На голове мне бабушка заплела сбоку три тоненькие косички, вплетая в них яркие небольшие перышки, бусинки, и яркие веревочки.

– Мышонок, эти три косички – они не простые. Они статусные. Они покажут знающим кто ты, и к какому роду принадлежишь. Все события твоей жизни будут на них отражаться так же, как сейчас отражены в них жизни твоих предков. Я должна была тебе их заплести только в шестнадцать лет, но времени у нас потом может уже и не быть, так что послушай меня. Они не простые. Как только я защелкнула на них последние бусинки, они перестали расти с остальными волосами. Они будут расти очень медленно. Тебе их не придется переплетать, чтобы не случилось, они останутся в таком же состоянии, как и сейчас. Со временем на них могут появляться новые и новые украшения. Где-то за десять лет они отрастут всего на пару сантиметров, так что, не пугайся. Ну вот, с волосами закончили.

Я легла на живот и оголила спину. Бабушка взяла золотую краску и принялась рисовать на спине. Было щекотно от тонкой кисточки, и еще, краска, высыхая, начинала жечь, не сильно, но вполне ощутимо. После спины настала очередь груди и живота, кистей рук и щиколоток. Потом были ладошки и ступни, а напоследок, бабушка нарисовала какой-то орнамент у меня на лбу.

– Значит, слушай меня, маленькая. Как только я закончу – ты должна будешь уйти. Не плач, маленькая. Все хорошо. Послушай меня внимательно. С Фиром что-то случилось, раз он так опаздывает. Скорее всего, это была ловушка. Но ты не переживай, я уверена, что он со всем разберется и приедет, вот только может быть поздно. Их слишком много. Защита может не выдержать, она уже на пределе. Поэтому тебе придется уйти. Когда я закончу, то эти руны на твоем теле скроют тебя ото всех ненадолго, но тебе хватит времени уйти. За это время ты должна уйти как можно дальше и спрятаться. Пойдёшь через лес до гор. Когда подойдёшь к горному хребту – бери влево и иди, иди, пока не дойдёшь до озера. Оно находится возле самых гор, ты его, думаю, ни с чем не перепутаешь, оно почти прозрачное и подходит под самую гору. Ты должна будешь нырнуть в него, помнишь, как тебя Фир учил. Только нырять нужно будет глубоко. Киша призовёшь, помнишь, как вы с ним баловались все прошлое лето. Он не ныряет, а тебе он понадобится, маленькая, он тебя защитит всегда. В горе есть проход. Он был давно затоплен, о нем мало кто знает, тебя там ждать не должны. Они боятся воды. Выплывешь ты по ту сторону в пещере, она очень холодная, как и вода, но у нас нет выбора. Вынырнешь – выпей настойку для согрева. Обязательно выпей, иначе можешь умереть от холода. Ты должна сбежать. Ты должна выжить, пожалуйста, выживи… – бабушка ненадолго замолчала и всхлипнула, а через некоторое время продолжила. – Постарайся до пещеры не останавливаться надолго. В пещере, когда вынырнешь, куча всяких ходов, проходов, там легко потеряться. Чтобы выйти, тебе нужно всегда идти по правую сторону. Сразу возле озера, как подойдёшь к стенке, клади правую руку на стену и иди, ведя ею. Как только под рукой почувствуешь проход – сворачиваешь и так до выхода из пещер, они очень коварны, и легко не заметить хода. Не убирай от стены руку пока не выйдешь и постарайся не отдыхать пока, там темно, и легко потерять направление, даже если на пару минут сядешь отдохнуть. Я тебе положу в склянках восстанавливающий чай, он тебе не сильно-то поможет восстановить силы, но спать перехочется на какое-то время, и ты сможешь выйти из пещер. По ту сторону гор будет опять лес, он почти такой же, как и наш, но там море ближе и теплее, там деревья будут выше, да и сам лес побольше будет. У тебя около недели уйдет, чтобы пересечь лес и выйти к морю, там увидишь вдалеке на берегу город, он-то тебе и нужен. Там есть Магическая Школа, иди туда и поступай, там тебя не смогут достать. Фир приедет к тебе и заберет. А на праздники, когда будут каникулы, вы приедете ко мне. И, малышка, скрывай свою историю. Никто не должен знать, что ты убегала от охотников. Скажешь, что жила в небольшой деревушке вблизи от города. Тебя охотники могут и так выследить, или свои же друзья продать охотникам из зависти или конкуренции, а так, пока не пойдёшь в Академию, твою реальную силу никто не узнает. Ну вот, чуть осталось.

– Зачем они за мной охотятся?

– Сила, Кьяра, им нужна твоя сила. Они почувствовали силу, и пошли по твоему следу, обычно они находят таких магов как ты – необученных и выпивают. Мало кому удается выжить. В городе не снимай плащ – твои глазки выдадут тебя сразу, пока не попадёшь в Школу, избегай всех. Руны тебя скроют, но если охотник даже случайно тебя коснётся, то руны на него перестанут действовать. И кого бы ты по дороге не встретила, не дотрагивайся до него, и старайся не разрешать до тебя дотрагиваться. Будь то Луника или Фир. Нужна ли им помощь, даже если они все будут в крови – не подходи. Фир, если тебя увидит, то сразу узнает и покажет свой родовой браслет. Родовые украшения метаморфам не по зубам. Слушай внимательно и запоминай, этого не будет ни в одной книге. Есть такие существа – метаморфы. Они могут принимать любую форму. Становиться любым живым существом. Так вот, когда-то давно, когда Темная Марьяна пыталась захватить мир, она заражала их тьмой, после чего они становились охотниками и ее верными слугами. Более безжалостных и жестоких охотников не сыскать в мирах. Но они не все такие. Многие из них смогли сбежать и остаться сами собой, но те, до кого добралась Марьяна – у них не осталось шанса и они уже себе не принадлежат. Они заперты внутри себя, обреченные наблюдать своей светлой душой за зверствами своего темного тела. Но и тут они сопротивлялись всему темному, сражались до последнего, и единственное, чего им удалось добиться, это того, что теперь темные метаморфы не могут сами без приглашения войти в дом или двор, но и то, всего какое-то время. Это они сидят вокруг нас и не могут войти, и просятся, и просятся. Им нужна твоя сила, чтобы выжить, на взрослых волшебников у них не хватает силы, а вот детей с магией и простых людей они могут одолеть. А еще, они взяли уже твой след, след твоей магии, и теперь их почти не сбить с курса. Ну, вот и все, малышка, одевайся. Я тебя люблю и верю, все у тебя получится. Передашь Фиру, что он ни в чем не виноват и что с него поцелуй за все. Я все-таки выиграю, наконец. Фир за тобой приедет в Школу и заберет, я знаю и верю в это… Да, и поцелуй его за меня, и передай «спасибо». Все же он волей-неволей выполнил то, что я просила, да еще и проиграл наш спор. Пусть не печалится, все так, как и должно быть…

– Чт…

– Он поймет, – подмигнула она. – Все, а теперь иди. Он тебя догонит, не переживай. Обязательно найдет и догонит…Если же нет… живи за нас… иди в Академию… Ну, все, иди, маленькая. Я тебя люблю.

Она утерла старческой рукой мои слезы и аккуратно, чтобы не стереть вязь рун, поцеловала в макушку.

Меня, почти силком, бабушка втолкнула в погребе в тайный ход. Киш полетел за мной следом. Вот только меня, в отличие от Киша, бабушка еще и обняла напоследок крепко. Все мои вещи мне бабушка собрала сама. Исключение составлял лук.

Идти мне ужасно никуда не хотелось, ведь там бабушка остается одна, я с ней никогда так надолго не расставалась. Да и я сначала не поняла, как можно из погреба куда-то уйти. Только когда Киш стал шкрябать одну из бочек, я заметила, что это обманка и что там проход. Но, хочу не хочу, а идти, судя по всему, нужно, так что я побрела в темноте на ощупь, постоянно спотыкаясь о кочки и корни деревьев. Вышла я из подземного хода уже, когда рассвело, возле озера и, как говорила бабуля, побежала в сторону гор. Киш бежал рядом со мной. Иногда забегая вперед, иногда отставал, но все время держался в поле видимости. Бежала я несколько часов, а потом поняла, что больше не в состоянии, и легкие сейчас просто разорвутся. Пришлось переходить на шаг, заодно и покушать нужно было. Идя, и не сбавляя темпа, я порылась в сумке, и нашла: несколько пирогов, пару яблок, несколько больших кусков вяленого мяса, сыр, что купили не столь давно у Луники и пару буханок хлеба. Там также нашлись несколько рубах и пара штанов, теплый плащ, свитер, шапка, одеяло и пара полотенец. Несколько фляжек с укрепляющим чаем, и еще какая-то склянка с чем-то еще, наверно, обещанная бабушкой настойка для согрева. Также там были все мои книги и записи, и два мешочка с деньгами. Сколько там было, я не знаю, сейчас совсем не время этим интересоваться. А еще там были книги Фира и его записи, а также его эльфийский плащ и любимые перчатки.

Я взяла пирог и большую половину скормила Кишу, а вторую ели съела сама. Есть совсем не хотелось, но я понимала, что нужно, иначе через пару часов свалюсь, и меня легко найдут. Когда я поела и немного отдохнула, то опять побежала, правда, в этот раз, решила делать перерывы, чтобы так сильно не уставать больше. Минут десять-пятнадцать бежать, потом около получаса идти шагом. Когда наступила ночь, я не решилась останавливаться, ведь неизвестно преследуют меня или нет. Светящийся камень я решила не использовать – его легко заметить издалека в лесу. Всю ночь я шла медленно, смотря под ноги, все время прислушиваясь, но не останавливалась ни на минуту. Ближе к обеду следующего дня я вышла к подножию гор. Спать хотелось неимоверно, и сил двигаться дальше не было совсем. Но нужно. Нужно идти. Отдохну в пещере – по ту сторону озера. Там так легко меня не достанут. По крайней мере, я на это надеюсь. До озера я добралась, когда уже начинало темнеть. Вот теперь быстро раздеваемся, достаем светящийся камень и зовем Киша. Я это очень не любила, хоть Киш и тингу – домашний демон, и жить он может на коже хозяина, но это так неприятно, да и когда он прячется, больно очень, а потом, когда он по тебе перемещается такое чувство, будто по тебе змея ползет… Бр-р. Когда Фир только мне привез Киша и подарил, то заставил много раз тренироваться. Было, в общем, «весело». От воспоминаний или от боли, но я заплакала.

– Киш, прячься… – Киш прыгнул ко мне на голую спину и раскаленным железом впитался в кожу.

– О-о-о-о… я забыла, как это больно. Киш, поменьше там ползай, пожалуйста…

Вода в озере была холодная. Чем ближе я подплывала к скале, тем она становилась холоднее. А еще нырять нужно…. Ну вот. Раз. Два. Три. Три коротких выдоха и большой глоток воздуха во все легкие. Ход я нашла только с третьего раза. Вынырнув, я набрала побольше воздуха, а потом нырнула в пещеру.

Я уже думала, что не выплыву. Когда я, наконец, увидела выход из пещеры, легкие горели огнем. А когда вынырнула, то заплакала. До берега было метров сто, а вода была ледяная, на поверхности плавали кусочки льда. Ну зачем все так сложно. Тело начинало неметь от холода. Не знаю, что подумал Киш, но он начал метаться по мне, очень и очень быстро. Это не сильно, но согревало. Из последних сил я доплыла до берега и выбралась. Когда я вылезла на берег, пальцы я почти не ощущала.

Позвала обратно Киша и стала одеваться. Пальцы плохо слушались, хотелось просто сесть и уснуть. Расслабиться не давал Киш, он как сбесился – кидался на меня, хватал, кусал, стоило мне замереть хоть на секунду и не поторапливаться. Когда с одеждой было покончено и настойка проглочена (вот это – гадость, скажу я вам, горькая, обжигающая, хоть и приятно пахла медом с малиной, фу-у-у, в жизни не притронусь к ней больше, надеюсь, по крайней мере, что не придется) и по телу расплылось необычное тепло. Мы с Кишем перекусили и устроились спать на одеяле, укрываясь теплым плащом. Как же все-таки хорошо, что Фир мне подарил такую сумку, и что вещи остались в ней сухими, даже несмотря на купания в ледяной воде по ночам. Светящийся камень я решила не прятать, все-таки не так с ним страшно, как в полной темноте.

А дальше сон. Сон, в котором я парила где-то под потолком нашей избушки и наблюдала.

Наблюдала, как бабушка закрывает за мной лаз…

Наблюдала, как она сама поднимается на чердак посмотреть, где ОНИ…

Наблюдала, как метаморфы начали бросаться на контур нашей смеси, и она стала светиться зеленым…

Наблюдала, как бабушка начинает тихо-тихо что-то шептать…

Наблюдала, как с каждым ее тихим словом все рисунки, что мы высыпали странной солевой смесью, вспыхивают ярким золотым огнем…

Наблюдала, как ее тело начинает биться в судорогах от боли…

Наблюдала, как голубой огонь охватывает всю ее…

Наблюдала, как он погас и унес с собой все надписи…

Наблюдала, как глаза бабушки начинают все больше и больше загораться тем самым голубым огнем…

Наблюдала, как с первыми лучами рассвета чудища начинают превращаться обратно в людей, и уже ломятся в дом под видом наших соседей…

Наблюдала, как бабушка что-то прошептав, стала большим светлым шаром…

Наблюдала, как свет из шара разносится и ширится по всему двору, и пронзает всех монстров на сотню метров, всех полулюдей и людей, вообще все…

Слышала их вой и крики…

Слышала шипение, с которым исчезает свет, оставляя за собой пустую выжженную поляну, где так долго стоял наш домик и где я была так счастлива…

Слышала тихий шепот любимого и знакомого с детства голоса бабушки: «Ты только выживи. Пожалуйста, мышонок, живи-и-и…» И тепло, окутывающее меня после этих слов…

Загрузка...