Золотой цверг

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Анатолий лежал на кровати и размышлял.

Ситуация сложилась неприятная. По всему выходит, что груз с большой вероятностью имеет криминальный характер, а в таких случаях курьер должен немедленно обращаться в полицию. С другой стороны, все прекрасно знают, как работает полиция Гефеста, кто платит деньги высшим полицейским чиновникам и кому реально подчиняются рядовые полицейские. На Гефесте блюстители порядка отлично справляется с бытовой преступностью, но как только в дело вступают большие деньги, ситуация кардинально меняется. Если бы Анатолий сейчас достал из кармана телефон и набрал специальный номер экстренного вызова, а затем рассказал бы все, что узнал, заварилась бы такая каша… Нет, такую кашу пусть новички заваривают. Анатолий прикинул свои шансы выбраться с Гефеста живым после такого звонка и решил, что вряд ли они будут выше, чем один к одному. Слишком много появится больших боссов, для которых Анатолий будет выступать в роли опасного свидетеля.

С другой стороны, вполне возможно, что за золотым цвергом уже следит полиция. Если в ближайшие дни они проведут изъятие груза, у Анатолия будут неприятности. Убедить следствие в том, что он ничего не знал о содержимом статуи, будет трудно, ведь если полиция следит за цвергом, они уже знают, что Анатолий дважды обращался за консультациями в Новокузбасский университет.

Маловероятно, но не исключено, что золотая статуя – не более чем дурацкая шутка каких-нибудь ученых или менеджеров с дурацким чувством юмора. Или не просто шутка, а рекламная акция. Взяли какой-нибудь совершенно обычный минерал, упаковали его в золотую статуэтку, которую сами же и отлили, а цель операции состоит в том, чтобы привлечь внимание полиции и спровоцировать скандал, который будет освещаться всеми центральными газетами. Хорошая реклама и почти бесплатная.

Есть еще одна возможность, чисто теоретическая. Можно предположить, что миссия по доставке цверга заказана вовсе не «Уйгурским палладием», а самой компанией «Истерн Дивайд», чтобы проверить благонадежность курьера, вызвавшего какие-то подозрения. Поразмыслив, Анатолий отверг эту версию. Дело даже не в том, что за два года работы Анатолий не сделал ничего, что могло бы навлечь подозрения, дело в том, что путешествие Земля – Гефест – Деметра – Земля стоит слишком дорого, чтобы организовывать такую миссию только для проверки сотрудника. Насколько знал Анатолий, проверочные миссии в «Истерн Дивайд» практикуются, но они никогда не выходят за пределы планеты.

Последний вариант, пришедший в голову Анатолию, состоял в том, что золотой цверг – провокация со стороны корпорации DLH, основного конкурента «Истерн Дивайд» в новых мирах. Но это точно не может быть правдой – на Гефесте DLH практически монополизировала рынок ценных перевозок, курьеры «Истерн Дивайд» появляются на этой планете всего несколько раз в год. По информации, доступной Анатолию, руководство «Истерн Дивайд» не планирует выходить на рынок Гефеста, а значит, и провокацию устраивать незачем.

Итак, внутри статуи может находиться одно из двух – либо контрабанда, либо какая-то ерунда. В первом случае следует сообщить в полицию, во втором – полиция сама не заставит себя ждать. Но не все так просто.

Груз конфиденциальный. Тайна содержимого секретной посылки может быть раскрыта только в том случае, если курьер точно уверен, что перевозка незаконна. А Анатолий не был в этом уверен. Если внутри статуи окажется обычный песок или поваренная соль, самое меньшее, что ему грозит – увольнение без выходного пособия. А скорее всего, придется выплачивать крупный штраф – конкуренты «Истерн Дивайд» обязательно раструбят об этом случае как можно шире, чтобы потенциальные клиенты знали, что гарантии конфиденциальности, даваемые «Истерн Дивайд», ничего не стоят.

По любому, пока груз не покинет Гефест, с полицией связываться нельзя. А на Деметре у «Истерн Дивайд» есть офис, можно передать им всю информацию и пусть дальнейшие решения принимают они. Да, пожалуй, так и следует поступить.

Размышления Анатолия прервал писк телефона. Пришло текстовое сообщение, которое гласило: Транспортная капсула на Деметру отходит в 19:11 с терминала Деметра-3. Прошу поторопиться. Сяо Ван Гу.

– Прошу приготовиться к посадке, – сказал попрыгунчик и в кабине моментально установилась полная невесомость.

При посадке на хорошо оборудованную площадку, оснащенную поисковым радаром и лучом сопровождения, попрыгунчики не тратят время и энергию на медленное приближение к точке посадки. В крупных аэропортах посадка происходит предельно быстро, чтобы не занимать посадочные колодцы больше необходимого.

Рамирес закрыл глаза, видеть то, как пятитонная машина камнем устремляется к земле, чтобы остановиться с десятикратной перегрузкой у самой поверхности, было выше его сил. Только когда лязгнул захват посадочного транспортера и попрыгунчик сообщил пассажирам об успешном завершении полета, Рамирес снова открыл глаза.

Ху Цзяо по-прежнему была в скафандре, она смотрела прямо перед собой безразличным отсутствующим взглядом. Она была расстроена и ее можно понять – впервые за последние десять лет в недрах Гефеста обнаружено затерянное племя цвергов, но вся научная слава достанется на Ху Цзяо, а профессору Хопкинсу и десятку его коллег, которые в эту самую минуту летят ко второму ртутному карьеру на куда более комфортабельном попрыгунчике представительского класса. Но с этим ничего не поделаешь, организм Ху Цзяо слишком ослаблен недавним токсикозом, для нее было бы слишком большим риском оставаться в карьере дольше двенадцати часов. Никто не взял бы на себя ответственность за ее здоровье, Рамирес здесь ни в чем не виноват, он просто четко выполнил инструкцию. Причем эта инструкция, в отличие от большинства других, написана кровью, а не тем поносом, который заменяет мозги бумагомаракам из службы внутренней безопасности. Только вот Ху Цзяо эту простую вещь сейчас не уразумеет, потому что в таком состоянии, как у нее, подобные вещи трудны для понимания.

Рамирес чувствовал себя отвратительно, как это всегда бывает после долгого пребывания в отдаленных тоннелях. Считается, что респиратор защитного костюма надежно защищает от местной атмосферы, но это не совсем так. После каждого визита в районы геологических разработок у Рамиреса болела голова и еще ему хотелось напиться. А сейчас он в довершение всего жутко хотел спать.

Попрыгунчик вошел в зону действия сотовой связи и телефон Рамиреса пропиликал короткую мелодию. Рамирес взглянул на дисплей и обнаружил, что за время поездки ему пришло целых шесть сообщений. Первые четыре не представляли ничего интересного, пятое было от Сингха, он интересовался, почему Рамирес не докладывает о ходе слежки за курьером «Истерн Дивайд». Черт возьми, еще и эта проблема!

Шестое сообщение вернуло Рамиреса в нормальное расположение духа. Внезапно ему в голову пришла неожиданная идея и он удивился, почему она не пришла раньше. Действительно, зачем отправлять Ратникова пассажирским поездом, если в каждой грузовой капсуле предусмотрено от шести до двенадцати мест для сотрудников компании, сопровождающих груз? В семь часов вечера на Деметру отправляется грузовая капсула с шестьюстами тоннами вольфрама, почему бы Ратникову не совершить путешествие на грузовом поезде? Да, там нет смазливых стюардесс и вагона-ресторана, но все остальное устроено точно так же, как и в нормальном пассажирском поезде. Насколько Рамирес знал русских, Ратникову такое путешествие должно понравиться даже больше, чем обычная поездка – русские предпочитают развитому сервису уют тесной компании, а грузовые транспорты обеспечивают максимальный уют, какой только возможен в межзвездном рейсе. И еще, Ратников наверняка хочет убраться с планеты как можно быстрее и потому, если сообщить ему об этой возможности, он ухватится за нее обеими руками, да и Сяо Ван больше всего на свете мечтает поскорее сбагрить курьера с опасным грузом куда-нибудь подальше, желательно, на другую планету.

Рамирес улыбнулся и набрал на телефоне номер дятла по имени Сяо Ван Гу. Как и следовало ожидать, телефон был занят. Ничего, мы пойдем другим путем. Рамирес порылся в бардачке попрыгунчика, нашел там старый номер «Плейгея», положил его на колени и спроецировал на него виртуальную клавиатуру. Будем надеяться, подумал Рамирес, что дятел вовремя прочитает это письмо.

Электричка остановилась, зашипел старомодный пневматический привод и двери открылись. На часах Анатолия было 18:59.

– Станция грузовой терминал Деметра-3, – сообщила электричка. – Осторожно, двери закрываются, следующая станция…

Двери закрылись и Анатолий так и не узнал, как называется следующая станция. Но сейчас это его не волновало, ему надо было торопиться, он уже опаздывал.

На перроне, против ожиданий Анатолия, было практически пусто, как будто межзвездный поезд, останавливающийся раз в месяц, не удостоил эти края своим посещением всего три часа назад. В голове Анатолия начала формироваться мысль, которая должна была объяснить это несоответствие, но она так и не успела сформироваться, потому что к Анатолию подошла миловидная китаянка с кольцом в носу и татуировкой в виде дракона на лысом черепе.

– Господин Ратников? – поинтересовалась она.

– Да.

– Вам нужно поторопиться, до отправления капсулы осталось одиннадцать минут.

В 19:05 Анатолий уже стоял у поста таможенного контроля. Диалог с блюстителем порядка был предельно коротким.

– Господин Ратников? – спросил маленький чернобородый человечек в униформе таможенной службе Гефеста.

– Да.

– Груз при вас?

Анатолий попытался снять с плеч рюкзак, но таможенник остановил его коротким жестом.

– Нет времени, – сказал он. – Если вы везете что-то запрещенное, у вас будут проблемы на другом конце канала. А вы если уверены, что ничего запрещенного не везете, приложите палец вот сюда.

Анатолий приложил палец, таможенник пожелал ему счастливого пути, указал на коридор, ведущий к поезду, и на этом досмотр закончился. Такой короткой процедуры на памяти Анатолия еще не было. Впрочем, раньше он и не ездил на грузовых транспортах.

– До отправления осталось три минуты, – сообщил голос, идущий откуда-то сверху, и добавил, – все пассажиры прибыли на борт. Прошу всех занять свои места.

Оказалось, что Анатолий находится уже внутри поезда. Как обычно, момент пересечения границы варп-поля остался незамеченным.

– Куда мне идти? – спросил Анатолий, обращаясь в пространство и не надеясь на ответ, но ответ последовал.

– Ваша каюта справа по коридору, вторая дверь за углом. Пожалуйста, поторопитесь, до отправления осталось две минуты.

Анатолий неспешно двинулся по коридору направо. Он не спешил, он знал, что требование находиться на своих местах в момент отправления – не более, чем дань традиции. Отправление поезда не ощущается пассажирами вообще никак.

За второй дверью обнаружилось стандартное двухместное купе межзвездного поезда. Одно место было уже занято, на пластиковом диванчике сидел маленький и тщедушный японец с неподвижным лицом, похожим на маску. Увидев Анатолия, он встал, сложил руки перед грудью и слегка поклонился. Анатолий окинул японца испытующим взглядом, снял с плеч тяжелый рюкзак и положил на свою полку, затем сложил руки, обхватив левой ладонью сжатый кулак правой руки, и поклонился в ответ. Японец просиял, застывшее лицо расплылось в подчеркнуто лучезарной улыбке и контраст с предыдущим выражением был столь разителен, что Анатолия почти передернуло. Но он подавил непроизвольную реакцию и улыбнулся в ответ.

– Якадзуно Мусусимару, – представился японец и поклонился еще раз.

– Анатолий Ратников, – ответил Анатолий и протянул руку.

Якадзуно пожал протянутую руку, не сильно, но и не вяло, отпустил ее и поклонился еще раз.

– Ушу? – спросил он.

– Самбо, – ответил Анатолий.

– Вы офицер? – удивился Якадзуно.

– Бывший. Уже пять лет. Я курьер высшей категории из компании «Истерн Дивайд».

– В рюкзаке ценный груз? – задав этот вопрос, Якадзуно приподнял брови, придав лицу наивное выражение.

Анатолию показалось, что это выражение не соответствует тому, что испытывает собеседник в действительности. Этот парень, похоже, тот еще лицемер.

– Да, ценный груз, – подтвердил Анатолий.

Он приподнял крышку диванчика, закинул туда рюкзак, закрыл крышку и сел сверху.

– Груз конфиденциален, – сказал Анатолий. – Я могу рассчитывать, что вы умерите свое любопытство?

– Конечно, – с радостью закивал Якадзуно. – Моя честь не позволит мне осквернить вашу тайну своим взглядом. Можете не беспокоиться за свои секреты. – Он улыбнулся еще раз. – Я слышал, по русскому обычаю, начало путешествия надо обмыть?

Анатолий смутился.

– У меня не было времени закупить выпивку, – сказал он. – Мне сообщили об отправлении поезда в последний момент, я еле успел.

– Наверное, ваш груз должен быть доставлен очень срочно, – предположил Якадзуно. – Обычно грузовые капсулы не берут пассажиров.

– А как же вы?

– Меня взяли только потому, что уже взяли вас. Если инструкция нарушена один раз, можно считать, что ее больше нет. Господин Сяо Ван Гу приказал взять пассажира на борт грузовой капсулы, а раз сам начальник отдела приказал расконсервировать пассажирское купе, почему бы не заполнить его полностью? Благодаря вам мне повезло, мне больше не нужно ждать прибытия поезда, не отлучаясь от вокзала дальше, чем на час езды. Знаете, как это утомительно? Давайте выпьем. Здесь должен быть погребок…

Якадзуно пошарил по стене, противоположной двери, и нащупал замаскированную дверцу, открывающую вход в довольно объемистый контейнер, набитый разнообразной снедью. Ничего особенно интересного там не было, сплошные концентраты и полуфабрикаты, но и на такой пище можно продержаться пару недель. Зато среди многочисленных коробок, банок и пакетов обнаружились алкогольные напитки девяти видов, от легкого пива до коньяка, а также четыре вида растительных наркотиков. Анатолий выбрал темное пиво, которое называлось просто и незатейливо – «Темное пиво».

– Гадость, – прокомментировал Якадзуно. – Гнусная синтетика.

– На Гефесте все синтетика.

– Хорошая синтетика не похожа на синтетику, а это пиво похоже. А разве русские не предпочитают водку?

Анатолий недовольно поморщился. Во-первых, он не любил водку, а во-вторых, его всегда раздражали подобные примитивные представления о русской нации. Впрочем, кто в наше время может серьезно рассуждать о нациях? Разве что совсем тупоголовые ветераны, которые даже на ночную пижаму нацепляют медаль «За взятие Нью-Йорка» с профилем маршала Ахмеда Рабиновича.

Пиво на самом деле было дерьмовое. Якадзуно порекомендовал светлый «Хольстен», тоже синтетический, но, по крайней мере, не такой гадкий. Огорчало только одно – этого пива было мало.

В погребке обнаружилась и закуска – довольно неплохая синтетическая вобла. После пары глотков завязался разговор и вскоре Анатолий узнал, что Якадзуно работает в отделе инспекций и едет в краткосрочную командировку на Деметру. Анатолий удивился, что филиал «Уйгурского палладия» на Деметре инспектирует представитель филиала той же компании на Гефесте, но Якадзуно объяснил, что штаб-квартира УП только номинально располагается на Земле, а на самом деле главной базой компании уже много лет является Новый Кузбасс, и ничего странного в такой инспекции нет.

Потом Якадзуно стал расспрашивать о военном прошлом Анатолия. Анатолий рассказал десяток бородатых историй из глобальной сети, Якадзуно вежливо смеялся, а может быть, дело не в вежливости, может, он и в самом деле не слышал их раньше. Реальных историй Анатолий не рассказывал, что они гораздо менее интересны, чем сетевые байки, а единственную по-настоящему интересную историю, произошедшую с ним лично, рассказывать не хотелось. Да и Рамиресу не стоило ее рассказывать.

Оказалось, что Якадзуно тоже знает Джона Рамиреса, гигантский лысый негр со степенью доктора физики, как выяснилось, был в «Уйгурском палладии» местной достопримечательностью. Не потому что он как-то по-особому отличался в работе и не потому, что он вляпался в какую-то скандальную историю, а исключительно из-за разительного контраста между внешностью маньяка-убийцы и интеллигентным поведением. Часа через два Якадзуно и Анатолий стали почти друзьями, а потом к их попойке присоединился экипаж капсулы в составе командира Роджера Бертона и второго пилота Зульфии Беназери, и стало совсем весело. Если бы не золотая статуя под диваном, Анатолий напился бы до полной отключки, а так ему пришлось пропускать один «кампай» за другим, а в конце даже отклонить одно нескромное предложение.

Как это обычно бывает, экипаж поезда составляла супружеская пара. В отличие от большинства мусульманок, Зульфия не относилась к заветам пророка слишком серьезно, она употребляла алкоголь и не возражала против сексуальных экспериментов. Несмотря на свои сорок с небольшим лет, она была очень привлекательна, да и Роджер был ничего, так что, если бы не ценный груз, Анатолий обязательно принял бы предложение. А так получилось неудобно – идти в купе экипажа нельзя, потому что нельзя оставлять рюкзак без присмотра, а тащить его с собой утомительно, глупо и еще оскорбительно для Якадзуно – получается, что Анатолий как бы подозревает Якадзуно в намерении несанкционированно ознакомиться с содержимым секретной коробки. И неважно, что Анатолий и в самом деле подозревал это, демонстрировать свои подозрения так явно просто неприлично. А если начать мероприятие прямо здесь, это получается еще более оскорбительно для Якадзуно, потому что его на групповуху не пригласили. Анатолий разделял мнение Роджера и Зульфии – маленький японец ему не понравился, в нем чувствовалось что-то неестественное и, почему-то, злое. Наверное, Ху Цзяо со своей повышенной эмпатией легко разобралась бы в душе странного попутчика, но, к сожалению, ее здесь не было.

Якадзуно Мусусимару был опечален. Не потому, что после вчерашнего у него болела голова, нет, эту проблему легко решила пара таблеток «Зеленого дракона». Якадзуно был опечален потому, что понял, что первую свою серьезную операцию он начал с непростительной глупости. Он выбрал неправильную линию поведения, он произвел на попутчиков впечатление хитрого молодого человека себе на уме, по непонятным причинам маскирующегося под наивного юношу. Раньше маскировка под простого пролетария, не отягощенного излишним интеллектом, работала безупречно, именно поэтому Якадзуно и в этот раз выбрал привычную стратегию, но теперь это стало ошибкой.

Якадзуно валялся на узком диванчике, в руках у него была мобила, на экране которой красовался стакан «Тетриса», в который сыпались разноцветные угловатые фигурки. Якадзуно злился на себя. Он знал, что этим нельзя злоупотреблять, но считал, что может позволить себе десять минут самоедства в качестве терапевтической процедуры.

Если бы Якадзуно вовремя подумал о том, о чем должен был подумать, если бы он просчитал ситуацию не на один шаг вперед, как делают все, а хотя бы на два, все было бы совсем по-другому. Зульфия не ушла бы в свое купе расстроенная и даже чуть-чуть оскорбленная, она была бы довольна и все были бы довольны, и Якадзуно с Анатолием стали бы почти друзьями, потому что совместный секс сплачивает нисколько не хуже совместной выпивки. Хотя, Анатолий, скорее всего, стопроцентно гетеросексуален, как и большинство русских.

Отец всегда говорил Якадзуно, что главное отличие умного человека от обычного состоит в том, что умный человек просчитывает ситуацию не на один ход вперед, а на два или три. Якадзуно подозревал, что отец просчитывает некоторые комбинации на десять ходов вперед. Якадзуно гордился отцом, Хируки Мусусимару был очень умным человеком, и это признавали даже враги. Впрочем, явных врагов у Хируки Мусусимару не было – он был очень умным человеком.

Якадзуно нажал на кнопку «пауза» и решительно повернулся к Анатолию. Анатолий читал книгу и параллельно опохмелялся клюквенным морсом, который принес Роджер. Якадзуно вежливо покашлял. Анатолий обернулся.

– Прошу простить меня, – сказал Якадзуно, – я был невежлив.

Брови Анатолия удивленно взмыли вверх.

– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжал Якадзуно, – я с самого начала повел себя неадекватно, мне не стоило быть таким назойливым.

Анатолий недоуменно пожал плечами.

– Тебе не за что извиняться, – сказал он. – Ты ведешь себя совершенно нормально.

– Нет, – возразил Якадзуно, – я веду себя ненормально. Я знаю, ты вчера не хотел отказываться от того, что предложила Зульфия, ты отказался только потому, что не хотел меня обидеть.

– Я отказался совсем не поэтому.

– Нет-нет, именно поэтому! Ты не мог оставить свой ценный груз без присмотра и не мог унести его с собой, потому что ты подумал, что я обижусь, потому что подумаю, что ты мне не доверяешь. Я не обижусь.

– Да ну, ерунда какая-то, – только и смог сказать Анатолий. – Не бери в голову, из-за несостоявшейся групповухи расстраиваются только юнцы и невротики. Расслабься, все в порядке. Хочешь, поиграем во что-нибудь? Если тут найдется виртуальная консоль.

Якадзуно смущенно хихикнул. Когда Анатолий предложил поиграть, Якадзуно подумал совсем о другом. После секундного замешательства Анатолий понял, над чем смеется Якадзуно, и уголки его рта тоже поползли вверх. А еще через секунду Анатолий и Якадзуно хохотали во весь голос. А потом они стали искать виртуальную консоль.

– И еще два двойных виски без содовой, – добавил Рамирес, заканчивая делать заказ. Он тут же вспомнил, что в этом ресторане дозы алкогольных напитков рассчитываются по русскому стандарту, но менять заказ не стал. В конце концов, напиться сейчас не помешает.

Официант вежливо кивнул и удалился. Если он и был удивлен, то ничем этого не показал.

А вот Сингх, напротив, не счел нужным скрывать удивление.

– Что случилось? – спросил он. – С чего это ты вдруг решил нажраться?

– Есть две новости, – сказал Рамирес, – хорошая и плохая. С какой начнем?

– С плохой.

– Нет, давай лучше с хорошей. Ратников уехал.

– Куда?

– На Деметру.

– Но поезда еще не было. Или был?

– Я отправил его на грузовой капсуле.

– Как это? В трюме?

– Нет, конечно, – Рамирес представил себе, как мертвый Ратников с остекленевшими глазами валяется на вольфрамовых чушках и прижимает к груди рюкзак с золотой статуей. – На грузовых поездах есть специальные купе для сопровождающих, я предложил дятлу воспользоваться этой возможностью.

– Гениально! – воскликнул Сингх. – Одной проблемой меньше. Ты молодец, Джон, мне бы это и в голову не пришло. А в чем плохая новость?

– Ратников кое-что подозревает.

Сингх стер с лица улыбку и как-то весь подобрался.

– Что именно?

– Он знает, что статую сделали не цверги.

– Откуда?

– Это я виноват, я слишком поторопился, когда придумывал узоры.

– Узоры бредовые?

– Не то слово. Ратников показал статую одной женщине, специалисту-ксенологу, она долго смеялась.

– Что за женщина?

– Ты же не будешь ее убивать?

– Я – не буду.

– Она ни в чем не виновата.

– Считай, что ей не повезло. Не забывай, Джон, от этой статуи зависит нечто большее, чем жизнь одного человека.

– Двух человек.

– Кто второй?

– Профессор Новокузбасского университета, некто Дао Лан, третьего имени не знаю.

– А первую женщину как зовут?

– Ху Цзяо Ли. Она тоже профессор, она ехала в одном купе с Ратниковым. Мы с ней потом общались на втором ртутном, ее направил университет. Ты, наверное, видел в новостях, наши геологи случайно нашли затерянное племя цвергов…

– Надо полагать, прививочный токсикоз только-только закончился. Иногда бывают рецидивы… погоди, ты же говорил, она была на втором ртутном! Эти ученые – они что, совсем идиоты?

Рамирес тяжело вздохнул. Да, в мире много разных козлов и уродов, и ученые, отправившие в рискованную экспедицию пожилую женщину, еще не успевшую оправиться после прививки – еще не самое большое зло в этой вселенной. Рамирес понимал, что великая цель оправдывает любые средства, но он не смог бы убить человека только потому, что этот человек случайно прикоснулся к тайне, способной изменить судьбу человечества. Впрочем, никто и не предлагает ему лично убить Ху Цзяо.

– Может, не стоит? – безнадежно спросил Рамирес. – Все-таки это уже четвертая партия, нам этого хватит с большим запасом.

Как Рамирес и ожидал, Сингх проигнорировал последнюю реплику.

– Что они знают? – спросил он.

– Кто – Ху Цзяо или Дао Лан?

– Оба. Начни с Ху Цзяо.

– Только то, что статую изготовили не цверги. Я виноват, я рисовал эти узоры в большой спешке…

– Хватит извиняться, достал уже! У нас нет ксенологов, так что с этой задачей лучше тебя все равно бы никто не справился. Лучше скажи, что узнал Дао Лан.

– Золото низкокачественное, выплавлено в юрте.

– Даже так? Как он это понял?

– По составу газовых примесей в микропузырьках у поверхности статуи. Там атмосфера Гефеста, частично кондиционированная для человека. Озон не удален, еще какие-то примеси остались.

– Что еще?

– Он просветил цверга ультразвуковым сканером и обнаружил, что внутри порошок.

– Что?!

– Он не понял, что это за порошок. Предположил, что хлорид бария или киноварь. Все.

– Почему ты отпустил Ратникова на Деметру?

– Я не знал. Я прочитал запись только после того, как он уехал.

– Замечательно! Великолепно! Просто обалдеть! Я пошел. – Сингх встал из-за стола.

– Куда?

– Расхлебывать кашу, которую ты заварил.

– Но…

Рамирес закрыл рот, так ничего и не сказав. Не потому, что ему нечего было сказать, как раз наоборот, сказать было чего, но пока Рамирес формулировал мысль, Сингх уже ушел.

Стены купе помутнели и расплылись, уступая место новой реальности. Анатолий стоял посреди просторного зала, он был одет в пятнистый комбинезон цвета хаки, а правую руку оттягивал стандартный армейский пистолет. Брони не было. Мускульные усилители, разнообразные детекторы и прочие элементы боевой начинки, вмонтированные в тело Анатолия, тоже не ощущались. Ничего, прорвемся. Вперед!

Вначале налево, если ты обладаешь определенными навыками, там можно приобрести огнемет. Новичку сюда лучше не соваться, особенно без брони и без защитных щитков на глазах. Но Анатолий не был новичком.

Анатолий сделал два быстрых шага, согнулся и прыгнул. Несмотря на то, что искусственные мышцы, не поддерживаемые виртуальной средой, отказались выполнять свою часть обязанностей, прыжок получился неплохим, тело Анатолия проскользило над самым полом и приземлилось на живот, мягко затормозив об удивительно ровный и чистый пластик. В виртуальности грязные полы бывают только в самых дорогих игрушках.

Перед глазами вспыхнуло маленькое солнце, которое было всего лишь слабым отблеском того, что вспыхнуло за спиной. Анатолий снял пистолет с предохранителя, выждал полсекунды, перевернулся на спину и дважды выстрелил. Ему почти не пришлось целиться, он правильно предположил, где сейчас находятся гвардейцы императора Буша Четвертого.

Первая пуля сразу нашла свою цель, голова гвардейца разлетелась фаршем кровавых ошметков, а вот со второй пулей Анатолий оплошал. Ее принял бронежилет второго гвардейца, сейчас он восстановит зрение…

Взлететь на ноги давным-давно заученным, но почти забытым движением. Сделать три скользящих шага влево. И еще один низкий прыжок влево-вниз и вперед, в узкую щель между колонной и лестницей, которые должны задержать поток раскаленного воздуха, который вот-вот обрушится на незащищенную спину.

Стало горячо и больно. Это была обычная боль, такую боль тело привыкло терпеть еще в первый год виртуальных тренировок. Все знают, что болевой порог бойца-десантника на порядок выше, чем у обычного человека, но мало кто способен оценить, что за этим стоит. Это может понять только тот, кто сам прошел через этот ад. Ничего, результат стоит затраченных усилий.

Анатолий плавно повернулся направо и увидел прямо перед собой голову в шлеме, под которым подсознание дорисовало растерянное выражение на агрессивно-мужественном лице виртуального противника. Анатолий выстрелил почти в упор, не озаботившись тем, чтобы уйти с линии обратного поражения. Пуля попала точно в кончик носа.

Линейный электродвигатель, встроенный в ствол армейского пистолета, разогнал пятимиллиметровую пулю до скорости, вдвое превышающей звуковую. К тому моменту, когда сила трения разогрела пулю до критической температуры, пуля успела дойти до центра головы гвардейца. В тороидальном сердечнике пули произошел фазовый переход, материал сердечника утратил сверхпроводимость, накопленная энергия высвободилась, электрический разряд заставил умирающие мышцы сократиться, уже мертвое тело взлетело на полметра вверх, вскипевший мозг разорвал череп в мелкие клочья и на Анатолия обрушился целый дождь сублимированного мяса. К счастью, Анатолий вовремя успел закрыть глаза.

Когда он открыл глаза, он подумал, что, пожалуй, не стоило относиться к этой миссии так серьезно, в конце концов, это всего лишь игра. Анатолий облизал пересохшие губы и провел рукой по лицу, стирая с него горячую мясную подливку. Обожженная кожа отозвалась острой болью. Обширный ожог первой степени, констатировало подсознание и добавило: с точечными поражениями второй степени. На боевые качества не влияет, но после выхода из боя рекомендуется посетить врача. Впрочем, здесь врача посещать не нужно, достаточно подобрать и использовать аптечку.

Анатолий критически осмотрел свои грязные руки и изодранную одежду. Хорошо, что это всего лишь игра. Но хватит рефлексировать, пора воспользоваться результатами первого боя.

Не испытывая никаких особенных эмоций, Анатолий снял броню с мертвого тела, оделся, засунул пистолет в удобный карман на бедре и закинул огнемет за спину. Анатолий не любил огнеметы, он считал их оружием для чайника, автономные гранаты гораздо лучше во всех отношениях. Но в мире «Скрытой угрозы» автономные гранаты не предусмотрены, по той простой причине, что большинство игроков не обладают имплантантами, необходимыми для управления этим оружием. Что ж, приходится пользоваться тем, что в наличии.

Анатолий пересек зал, прошел метров десять по коридору, начинающемуся в дальнем углу, и открыл дверь, которой коридор заканчивался. В следующей комнате находились трое ополченцев с пистолетами, эти ребята почему-то не ожидали нападения, будто не слышали звуки разрывов из-за двери. На первом уровне боты всегда тупые.

Анатолий не стал тратить заряды к огнемету, эти придурки того не стоят. Элитные бойцы, что встречаются на последних уровнях, очень маневренны и хорошо бронированы, но простые ополченцы элементарно расстреливаются из пистолета, что Анатолий и проделал. Три выстрела – три трупа.

Огнемет нашел свое применение в следующем коридоре, где держала оборону смешанная группа из людей-ополченцев и мутантов, отдаленно напоминающих ящеров с Деметры. Первый заряд огнемета уложил половину противников, после второго в коридоре остались два полутрупа, на которых Анатолий потратил две пистолетные пули. Можно было вспомнить навыки рукопашного боя и вообще обойтись без контрольных выстрелов, но Анатолий счел это нецелесообразным. Патронов на первом уровне – завались.

А вот и аптечка, Анатолий приложил ее к руке и нажал кнопку. Руку кольнуло, аптечка пискнула и ожоги на лице исчезли словно по мановению волшебной палочки. Такую бы аптечку да в реальный мир.

На второй уровень Анатолий вышел в неповрежденной броне и с огнеметом наперевес, зарядов к обоим видам оружия было более чем достаточно. Теперь нужно проявлять осторожность, где-то здесь должен появиться Якадзуно.

Якадзуно обнаружился в двух шагах от входа. В виде трупа. Он так и не сумел раздобыть броню на своем первом уровне и ополченцам Буша даже не пришлось целиться в голову. Анатолий отошел в сторону и стал ждать, когда партнер по игре повторно материализуется.

– Пиф-паф, – сказал Анатолий минутой спустя, держа пистолет перед грудью Якадзуно.

– Сдаюсь, – признал Якадзуно с явным сожалением. Он окинул восхищенным взглядом броню Анатолия и добавил: – А ты круто дерешься, сразу видно, что военный. Погоди, ты что, пристрелил тех двух гвардейцев?!

Анатолий безразлично кивнул. Вот так и рождаются легенды, подумал он. Этот парень сейчас подумает, что для почти безоружного десантника конфедерации отобрать огнемет у бронированного противника – плевое дело. Ну и пусть себе думает, Анатолий не собирался говорить товарищу по игре, что проделанный фокус у него получается в среднем один раз из трех.

– Думаю, deathmatch можно считать законченным, – констатировал Якадзуно. – Может, пройдемся кооперативно?

Анатолий не возражал, но в кооперативном режиме они дошли только до четвертого уровня, а дальше Якадзуно окончательно уяснил, что является не более чем обузой, и потерял к игре всякий интерес.

– Ты крутой, – сообщил Якадзуно. – Ты самый крутой из всех, с кем я играл. Если бы ты участвовал в чемпионате…

– Военные не участвуют в чемпионатах, – оборвал его Анатолий, – даже отставные военные.

– Да, я знаю. А почему?

– Потому что в такие игры мы не играем. Мы в них живем. А это очень тяжело – жить в таком месте.

– Для тебя это все как настоящее?

– Ну… в общем, да. Эта игра не так уж сильно отличается от реальных миссий.

– Получается, «Майкропроз» в рекламе не врет?

– Не врет. Почти не врет.

– Амида, – прошептал Даниэль Кришнамурти и открыл дверь, которая могла привести его к славе.

За дверью Даниэль увидел нечто, что привело его в изумление, граничащее с остолбенением. Точнее, это было не нечто, а некто, это была сама Ким Джонс, ведущая вечерних новостей по шестнадцатому каналу, самая настоящая Ким Джонс!

– Привет, – сказала она и улыбнулась широкой голливудской улыбкой.

Даниэль заметил, что в реальной жизни Ким Джонс выглядит старше, чем на экране, ей, пожалуй, не меньше сорока.

– Здравствуйте, – пробормотал Даниэль.

– Садись, – сказала Ким. – На, читай, – она протянула Даниэлю тонкую пачку бумаги, исписанную мелким шрифтом.

Даниэль посмотрел с умным видом на первую страницу и отложил бумаги в сторону. Даниэль читал очень медленно, он был почти что неграмотен, но признаться в этом обожаемой собеседнице было выше его сил.

– Что это? – спросил Даниэль, чувствуя себя полным идиотом. – Мне что, надо прочитать все?

– Необязательно, – ответила Ким. – Если ты готов поверить мне на слово, что там нет юридических ловушек, можешь вообще не читать. Это типовой договор на передачу авторских прав и эксклюзивное интервью.

– Какое интервью?

– Эксклюзивное. То есть, ты не должен давать интервью на ту же тему другим журналистам в течение месяца. Можешь разговаривать только с ребятами с нашего канала. И еще ты не должен публиковать эти снимки без нашего разрешения.

– Сколько я получу?

– Вместе с налогами – одну тысячу местных евро. Чистыми получится около семисот.

– Семьсот евро за снимки и интервью?!

Месячная зарплата Даниэля составляла чуть меньше двухсот евро. Билет на Землю стоил четыре тысячи.

– Да, семьсот евро за снимки и интервью. Согласен?

– А о чем говорить в интервью?

– Откуда у тебя взялись эти снимки.

– Но…

– Боишься?

– Ну…

– Хочешь, интервью будет анонимное?

– Это, типа, никто не будет знать, что это я принес эти снимки?

– Да. Согласен?

– Согласен.

– Тогда приложи палец вот сюда. Замечательно. Ну, рассказывай.

И Даниэль начал рассказывать.

Якадзуно валялся на мягком ковре, застилающем пол комнаты отдыха экипажа, и задумчиво теребил в руке прядь густых черных волос Зульфии, еще не успевших высохнуть и обесцветиться от регулярного знакомства с атмосферой Гефеста.

Теперь все пассажиры поезда переселились в помещение экипажа, гораздо более просторное и комфортабельное, чем те крохотные комнатушки, что выделяются сопровождающим груз. В дальнем углу комнаты покоился рюкзак Ратникова, лямки были связаны хитрым узлом. Якадзуно заметил, с каким усилием Анатолий тянул за концы, завязывая узел, у неподготовленного человека вряд ли получится развязать этот узел быстрее чем за час.

– А ты хороший парень, – томно произнесла Зульфия.

Якадзуно оставил в покое волосы Зульфии и опустил руку ниже.

– Нет уж, – решительно отстранилась Зульфия, – хватит, я больше не выдержу. Лучше на кошках тренируйся, – она хихикнула, – или на Роджере.

Роджер, который лежал на том же ковре в двух метрах справа от Якадзуно и читал книгу, промычал что-то неопределенное. Якадзуно поморщился – то, чем восторгалась Зульфия, было на самом деле одним из проявлений расстройства, носящего скорее психологическую, чем физиологическую природу. Было бы интересно посмотреть на эту женщину, если бы ее муж обладал тем же талантом. Впрочем, почему интересно? Это как раз совсем неинтересно.

– Слушай, Зульфия, – спросил Якадзуно, – а тебе делали прививку?

– От Гефеста? Конечно, делали, иначе у вас сдохнешь.

– У вас в поезде очень чистый воздух, гораздо чище, чем там, у нас.

– Это только так кажется. Ты сколько времени прожил в Преисподней?

– Четыре года.

– Тогда понятно, ты уже привык. Тебе проще, ты все время нюхаешь это дерьмо, а нам с Роджером постоянно приходится привыкать – то к одному вонизму, то к другому.

– Разве Деметра тоже воняет?

– Любая планета воняет. С Гефестом не сравнить, на Деметре прививку не делают, но запах есть. Специфический такой. Слушай, Якадзуно, давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Расскажи, что ли, байку какую-нибудь занимательную.

Якадзуно внутренне усмехнулся и начал рассказывать историю про то, как одна женщина звонила по мобиле своему гинекологу, ошиблась номером и попала на одного мужика, который ехал в электричке и у которого оказалось своеобразное чувство юмора. На самом деле Якадзуно не присутствовал при этих событиях, историю он прочитал в глобальной сети. Но это было неважно, потому что Зульфия хохотала как сумасшедшая.

Потом Якадзуно рассказал историю про одного цвергского философа, который попросил принять его в полицию Нового Кузбасса. Зульфия в ответ рассказала про то, как одна бабка пыталась пробраться без билета на поезд Земля-Гая. Якадзуно не остался в долгу и поведал про одного менеджера «Уйгурского палладия», который во время суборбитального полета получил на мобилу текстовое сообщение со станции техобслуживания, гласившее «Если вы еще живы, перезагрузите, пожалуйста, процессор системы охлаждения». В общем, контакт начал налаживаться.

Только законченный мазохист способен просверлить шестнадцать полутораметровых шурфов ручным плазменным буром. Так думал Джон Рамирес, стоя на неровном каменном полу неукрепленного тоннеля, расставив ноги и с трудом удерживая в руках пятнадцатикилограммовый агрегат, выплевывающий пять раз в секунду очередную порцию перегретой плазмы. Сквозь светозащитный щиток скафандра весь мир выглядел угольно-черным, только между наконечником бура и стеной тоннеля плясала огненная плеть. Если бы Рамирес откинул шлем скафандра, он почувствовал бы терпкий аромат озона, смешанный с неописуемой вонью дымящихся горных пород. Но Рамирес не собирался откидывать шлем скафандра, в такой атмосфере даже с помощью респиратора невозможно прожить более десяти минут.

Бур печально пискнул, предупреждая, что энергия аккумулятора на исходе. Рамирес покосился на кучку использованных стальных цилиндриков с оранжевым солнышком на боку и вполголоса выругался – он надеялся, что сумеет доделать последний шурф, не меняя аккумулятор. Обидно – время работы увеличивается еще на полчаса.

Бур пискнул еще раз и огненная плеть погасла. Тусклое свечение вокруг входа в шурф на глазах разгоралось и вскоре стало ослепительным. Не из-за того, что там действительно разгорался огонь, просто лицевой щиток скафандра начал адаптироваться к изменению освещенности. Еще несколько секунд, и стали видны стены.

Рамирес отложил бур и критически оглядел поле своей деятельности. Тоннель напоминал ад. По полу там и сям струились ярко-красные жилы застывающей лавы, статическое электричество наполняло воздух и вызывало покалывание в мышцах даже сквозь скафандр. На полу, стенах и потолке красовались шестнадцать красных пятен, похожих на гнойные язвы. Они слабо дымились, распространяя темные облака ядовитых испарений. Для полноты картины только чертей с вилами не хватает.

Рамирес отцепил с пояса ультразвуковой дальномер и провел измерение. Бур углубился вглубь породы на сто восемь сантиметров. Пожалуй, хватит.

Рамирес снял бур с плеча, аккуратно сложил его в походное положение и упаковал в транспортировочный ящик, который отправился в багажное отделение дрезины. За ним последовали восемь использованных аккумуляторов. Обычно геологи просто выкидывают их, но Рамирес не собирался оставлять в этом тоннеле следы своей деятельности. Если сюда кто-нибудь когда-нибудь забредет и если этот кто-нибудь не будет проводить инструментальных исследований, он подумает, что здесь произошел обычный обвал – самое обыденное дело на Гефесте. Разведочные тоннели с неукрепленными стенами редко сохраняются дольше года. А если специально не приглядываться, то и не заметишь, что на стенах этого тоннеля раньше были крепежные распорки, но потом кто-то их аккуратно удалил. Рамирес гордился тем, что это он предложил идею, как построить крепеж, который потом можно удалить так, чтобы на стенах не осталось заметных следов.

Поднатужившись, Рамирес выволок из багажника массивный титановый ящик с кодовым замком. Рамирес набрал код, ящик успокаивающе мигнул зеленым и завибрировал, из его недр донеслось металлическое постукивание. Это отключилась магнитная ловушка и стальные цилиндрики с солнышками на боку аккуратно опустились на дно ящика. Рамирес открыл крышку и вытащил первый заряд.

Геологические взрывные заряды представляют собой, по сути, те же самые сверхпроводящие аккумуляторы, только в кольцо вмонтирован размыкатель, управляемый простеньким процессором, который, в свою очередь, управляется радиоприемником. Рамирес снял заряд с предохранителя и вытащил из торца цилиндра хвост антенны, отчего заряд сразу стал похож на большого железного сперматозоида. Улыбнувшись этой ассоциации, Рамирес присел на корточки и опустил головку сперматозоида в одну из свежепроделанных кровоточащих язв на теле Гефеста.

Через полчаса работа была закончена, Рамирес разместил последний заряд и начал складывать телескопическое приспособление, похожее на удочку и предназначенного для запихивания зарядов в шурфы на потолке. Приспособление отправилось в багажник, Рамирес забрался в кабину, переключил управление на заднюю консоль (чтобы не разворачиваться в узком тоннеле) и запустил двигатель.

Прежде чем дрезина отъехала на безопасное расстояние, Рамиресу трижды пришлось останавливаться, вылезать из кабины и устанавливать очередной ретранслятор. В узком извилистом тоннеле, проложенном проходческим комбайном, радиоволны быстро рассеиваются, а вот ударная волна, напротив, концентрируется и мчится вдоль тоннеля, как гигантский газовый кулак. Вот и приходится выстраивать целую радиорелейную линию.

Наконец, Рамирес решил, что момент настал. Из бардачка дрезины он вытащил взрывной пульт, набрал PIN-код, набрал код канала, на который были настроены заряды, мысленно пожелал себе успеха и нажал большую красную кнопку.

Сто шестьдесят тонн в тротиловом эквиваленте устроили самое настоящее землетрясение. Казалось, зашаталась сама планета, по крыше дрезины застучали камни, она угрожающе накренилась, Рамирес с большим трудом подавил желание завести мотор и уехать отсюда как можно быстрее. Только самоубийцы ездят по дрожащей земле.

А потом дрезина вздрогнула и покатилась по тоннелю, не обращая никакого внимания на стояночный тормоз. Ударная волна уже успела растерять большую часть энергии, но того, что осталось, оказалось достаточно, чтобы сдвинуть полуторатонную машину метра на три, а то и на четыре. Рамирес запоздало подумал, что стоило бы отъехать подальше. Но ничего, и так неплохо получилось. Рукотворное землетрясение прошло успешно и отныне заброшенный отвал, хранящий, пожалуй, самую большую тайну в истории человечества, надежно скрыт от нескромных глаз. Дело сделано, осталось только собрать ретрансляторы. Незачем оставлять лишние следы на месте мероприятия.

Силовая установка транспортной капсулы едва слышно всхлипнула и мягкий, почти незаметный гул немного сменил тональность. Анатолий поднял голову и прислушался. Зульфия вскочила на ноги и начала тормошить Роджера. Роджер продолжал спать, по мнению Анатолия, сейчас ему мог помочь только «Зеленый дракон» в количестве трех-четырех таблеток.

Зульфия растерянно и беспомощно оглянулась по сторонам. Она сделала шаг в сторону рубки и одновременно потянулась за халатом, не отрывая при этом взгляда от спящего Роджера.

– Не суетись, – сказал Анатолий. – Беги в рубку, я займусь Роджером.

– Что такое? – заинтересовался Якадзуно. Он был единственным, кто ничего не понял.

Зульфия рассеянно кивнула, схватила коротенький халатик и убежала в рубку. Анатолий бросился к тумбочке и начал рыться в ящике с таблетками. Пластиковая банка с зеленым змием на этикетке нашлась быстро.

– Приехали, – сказал Анатолий, обращаясь в первую очередь не к Якадзуно, а к Роджеру. – Эй, алкоголик! Приехали.

– Приехали, – согласился Роджер и перевернулся на живот.

Анатолий легонько пнул Роджера в бок, выслушал нецензурное ругательство, односложное по американскому обычаю, присел на корточки и сунул Роджеру под нос банку с таблетками.

– Пора трезветь, – сказал Анатолий. – Мы на Деметре.

Взгляд Роджера приобрел некоторые элементы осмысленности. Трясущимися руками он открыл банку, сунул в рот сразу две таблетки и разжевал их. Анатолий подумал, что если заснять эту сцену на видеокамеру, получится замечательный ролик о вреде алкоголизма. Таблетки «Зеленого дракона» имеют очень своеобразный вкус, если не сказать большего.

Роджер выругался еще раз и употребил третью таблетку.

– С парковкой справишься? – спросил Анатолий.

Роджер сфокусировал взгляд и недоуменно переспросил:

– А причем здесь я? Зульфия справится. Она уже в рубке?

– Только что убежала.

Роджер с усилием поднялся на ноги, его сильно шатнуло. Он посмотрел на банку с зеленой этикеткой, сделал страдальческое лицо и съел еще одну таблетку. Когда мучительная гримаса покинула его лицо, он, наконец, стал похож на нормального человека.

– Пойду, посмотрю, что там творится, – сообщил Роджер и направился в сторону рубки почти нормальной походкой.

– Так мы и в самом деле приехали? – подал голос Якадзуно.

Анатолий кивнул.

– Но… но это же меньше трех суток! – удивился Якадзуно. – Уже второй поезд подряд прибывает намного раньше графика.

– Мы выбились из графика незначительно, – возразил Анатолий. – Трое суток – это в пределах нормы. Хотя ты прав, наблюдается тенденция. Может, какая-то буря в подпространстве? Не знаю, на Деметре газеты почитаем, посмотрим, что ученые скажут.

– Тебе куда на планете? – спросил Якадзуно.

– Адрес конфиденциальный.

– Может, потом посидим где-нибудь, выпьем?

– Я гетеросексуален.

– Я не это имею ввиду, – Якадзуно смутился. – Но, если не хочешь…

– Не грузись, – сказал Анатолий. – Если будет время, посидим. Я открою мобилу для твоих звонков. У тебя как фамилия?

– Мусусимару. Якадзуно Мусусимару.

– Хорошо. При входе в сеть представишься сети как Якадзуно Мусусимару, дашь запрос на Анатолия Ратникова. Может, еще и встретимся.

– Посадка будет долго длиться? – спросил Якадзуно.

– Парковка. Посадка – так только чайники говорят. Минут двадцать, может, тридцать.

– Обмыть не успеем. Может, после посадки?

– Если только вечером. Кстати, ты не знаешь, сколько сейчас времени на Олимпе?

– Сейчас посмотрю, только мобилу найду, – Якадзуно заозирался по сторонам, обнаружил под забытыми трусиками Зульфии свой карманный компьютер, взял его в руки, проделал несколько нехитрых манипуляций и сообщил, – сейчас утро. Восемь часов из двадцати.

– Здесь в сутках двадцать часов? – удивился Анатолий.

– Да. А ты что, никогда не бывал на Деметре?

– Нет. А ты?

– Я тоже. Говорят, здесь очень жарко, влажно и душно. Но по сравнению с Гефестом эта планета – рай.

– Это уж наверняка. Слушай, у тебя в компьютере есть информация о планете?

– Конечно, есть. А у тебя разве нет?

– Я не успел залить, меня так неожиданно отправили, я еле-еле успел на поезд.

– Понятно. Сейчас посмотрим… ускорение свободного падения 9.63, среднее атмосферное давление на уровне моря 773 миллиметра, в сутках двадцать часов, в году 351 день. Есть маленькая луна, но ее почти не видно за облаками. Климат в районе Олимпа субэкваториальный, сезон дождей длится в среднем 197 дней. Относительная влажность в сезон дождей 100%, в сухой сезон – около 80. Мда, климат не очень.

– По сравнению с Гефестом рай.

– По сравнению с Гефестом все рай.