Золото Аида

Глава 7

Купив по пути небольшую корзинку белых роз, Феликс подъехал к дому Светланы Брагиной. Вернее, не к дому, а к элитному жилому комплексу со шлагбаумом, охраной и будкой КПП. Пришлось ждать, пока охранник созвонится с хозяйкой квартиры, получит добро и пропустит машину.

Не рискуя узнавать, есть ли зеркала в лифтовых кабинах, Феликс пешком поднялся на девятнадцатый этаж и только собирался нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась. На миг Феликсу показалось, что он оказался в какой-то американской мелодраме тридцатых годов. В ярко освещенной прихожей стояла высокая блондинка с эффектно прорисованными формами, которые всячески подчеркивало облегающее длинное одеяние – нечто среднее между пеньюаром и концертным платьем. Сильный макияж, алая помада, тщательно уложенные платиновые локоны, волна сладких духов, не поддающийся определению возраст и поза: она стояла, опершись одной рукой о стену и отставив в сторону бедро, округлости которого, без сомнения, позавидовала бы и сама Мэрилин Монро. Замерев на пороге с корзинкой цветов, Феликс подумал, что очень кстати их принес, без роз эта сцена выглядела бы незавершенной.

– Это вы – Феликс? – грудным, таким же сладким, как и ее духи, голосом произнесла женщина.

– Да, это я вам звонил. А вы Светлана, вдова Николая Брагина? – учтиво поинтересовался он, протягивая корзинку и замечая, как при слове «вдова» в ее глазах мелькнул огонек досады.

– Проходите, – Светлана встала ровно, убрав бедро. – Можете не разуваться.

– Благодарю.

Хозяйка проводила его в гостиную, напомнившую Феликсу выставочный салон дорогого мебельного магазина, где все предметы интерьера были подобраны не по смыслу, а по яркости и сверканию позолоты. На инкрустированном деревянной мозаикой столе, за которым без труда могли бы разместиться человек двадцать, стояли бутылка шампанского и два бокала. Светлана предложила гостю присаживаться за стол, а сама кошкой свернулась в кресле напротив. Сев, Феликс понял, почему женщина выбрала именно это кресло – это был самый удачный ракурс. Глядя на нее, Феликс вспомнил слова Сидоренко про «убитую горем вдову» и подумал, что где-то поблизости, видимо, должна быть еще одна, другая, вдова.

– Расскажите о себе, – промурлыкала женщина, то и дело проводя кончиками пальцев по подлокотнику кресла. – Кто вы, загадочный незнакомец? Признаюсь, я была просто очарована вашим голосом.

Феликс понимал, что надо бы поддержать игру, но тогда водевиль грозил затянуться, а опаздывать на встречу с устроителем аукциона в его планы не входило. Поэтому он достаточно сухо, но при этом любезно сообщил, что является представителем службы безопасности страховой компании. Прокатилась волна мошенничеств со страховками, в том числе и антиквариата, продающегося с аукционов, а ее покойный супруг являлся клиентом его компании. В связи с этим компанию интересуют обстоятельства его внезапной кончины. Лицо Светланы вытянулось, она вышла из своей роли и мигом вошла в другую. Тихо ответив, что для нее это очень болезненная тема, женщина попросила налить ей шампанского. Феликс открыл бутылку, наполнил бокал, поднес ей и вернулся за стол.

Потребовалось не меньше получаса, прежде чем Феликс смог пробраться сквозь все бесчисленные маски. Отслеживая по движениям рук, по мимике, тембру голоса, ритму дыхания, где женщина лжет, где недоговаривает, где, наконец, говорит правду, он получил свою информацию, заодно и выяснил, чего же она так испугалась, услышав о службе безопасности страховой компании. Светлана, похоже, и сама толком не поняла, что рассказала все, как на исповеди. Минуя образ «убитой горем вдовы», она снова стала звездой кинематографа.

Женщина попросила еще шампанского. Феликс взял со стола бутылку и подошел к ней. Пока он наполнял бокал, Светлана разглядывала его лицо, затем коснулась запястья его руки, державшей бутылку.

– Вам вообще нравятся женщины? Или вы предпочитаете свой пол? Или, может, у вас какие-то особенно… м-м-м… затейливые фантазии?

Феликс поднял на нее взгляд, и в ярко-синих глазах заплясала усмешка. Не глядя на бокал, он наполнил его ровно до определенной отметки и выпрямился.

– Когда я на работе, мне не нравится никто, – ответил мужчина, возвращая бутылку на стол. – Все затейливые фантазии исключительно в свободное от службы время.

Посмотрев на циферблат наручных часов, он добавил:

– Сожалею, но я должен идти. Благодарю за гостеприимство, рад был знакомству.

И прежде чем хозяйка успела что-то сказать, гость вышел из комнаты и направился в прихожую. Он уже был в дверях, когда женщина его догнала.

– Как же, и вы просто так уйдете? – Она смеялась, но злость и разочарование спрятать не удавалось. – Вы должны хотя бы выпить!

Феликс остановился, развернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Светлана споткнулась об этот взгляд и замерла на пороге.

– Я бы с удовольствием выпил вас, – чеканя каждое слово, произнес мужчина. – Но как-нибудь в другой раз. Всего хорошего, прощайте.

И он пошел на площадку, но не к лифтам, а к лестничному пролету. Опомнившись, она бросилась за ним.

– Феликс, постойте! Погодите! Феликс!

Светлана схватилась за перила и посмотрела вниз, но никого не увидела. Ее гость словно растворился среди пустых лестничных пролетов.

До встречи с господином Львовиным оставалось два часа с небольшим. Даже с учетом пробок Феликс рассчитывал приехать вовремя. Пробки не заставили себя долго ждать, после первого же светофора автомобильный поток замедлился и встал. Включив новостную радиостанцию, Феликс надел солнцезащитные очки и принялся постукивать пальцами по баранке, думая о Светлане, прокручивая кинопленкой все рассказанное ею в поисках каких-то деталей, которые он мог упустить.

Света была актрисой, певицей, художницей и поэтессой. Столицу покорять приехала из Череповца. К моменту переезда за ее плечами уже был опыт неудачного брака и вполне взрослый сын, которого она тщательно скрывала, равно как и свой возраст. Окунувшись в сияние огней большого города, Светлана принялась старательно заводить полезные знакомства, пытаясь всеми силами прорваться хотя бы в околобогемные круги надменных творческих людей и их богатых покровителей. Всего через два года девушке повезло. Она сумела попасть на закрытую вечеринку лесоперерабатывающей компании, где и познакомилась с вице-президентом Николаем Брагиным. Да так удачно познакомилась, что в этот же вечер оказалась у него дома. Законная супруга Николая с детьми практически постоянно проживала во Франции, и Николай считал себя вполне свободным человеком.

Светлана быстро переехала к нему и принялась обживаться в роскошных апартаментах на правах хозяйки. В общем и целом Николай оказался неплохим человеком, за исключением одного недостатка: он был невероятно жадным и требовал от Светы отчета за каждую потраченную копейку, складывая в специальную папку чеки из магазинов. К тому же он запретил ей даже думать об актерской, литературной или иной другой творческой карьере, заявив, что у нее нет никаких талантов, что все она себе напридумывала и продвигаться в данном направлении – пустая трата сил и денег.

Светлана встала перед выбором: пытаться и дальше пробиваться на телеэкран или остаться среди хрусталя и позолоты. Девушка выбрала позолоту.

Через четыре года Николай развелся с законной супругой, женился на ней и заговорил о детях. К этому моменту Света находилась уже в затруднительной ситуации. Она тайком переписывалась со своей матерью. Та сообщала, что сын заканчивает школу, пора выбирать институт, работать она больше не может, пенсии отчаянно не хватает, почему же дочка совсем про них забыла и не присылает ни гроша? Как им выживать? И Света начала искать выход.

Обстоятельства сложились так, что вскоре она познакомилась с Андреем – художником и ювелиром. К этому моменту ее супруг уже вовсю увлекался покупкой всякой старины на подпольных аукционах, и в кругу его знакомых появилось предостаточно людей, так или иначе связанных с искусством. Андрей стал любовником Светланы, вместе они и придумали способ немного подзаработать. Света выносила из сейфов мужа украшения – так, по мелочи, ничего особо заметного и значимого они не брали. Затем Андрей делал копию изделия, Светлана относила ее в сейф, а оригинал Андрей продавал по своим каналам. Выручку делили пополам.

Дела шли хорошо, пока Николай не приобрел обломок золотой веточки. Света как ее увидела, сразу решила, что это их следующий кандидат на копию-продажу, в конце концов, ветку можно было пристроить хотя бы как золотой лом, если никто не заинтересуется ее антикварной ценностью. Но не успела Светлана подобраться к веточке, как с супругом стали происходить странные вещи. Николай сильно изменился, стал нервным, дерганым и перестал выходить из дома, занимаясь делами компании по телефону или Интернету. И такая разительная метаморфоза произошла с ним за какую-то пару недель. Когда Николай перебрался ночевать из спальни в кабинет, где находились сейфы с драгоценностями и антиквариатом, Света попыталась с ним поговорить, понять, что происходит и как ему помочь. Но муж огрызался или отмалчивался, так ничего ей и не рассказав.

Подошло время очередного подпольного аукциона, и Николай вдруг впервые не стал отправлять своего представителя, а поехал сам и повез продавать фрагмент золотой веточки. Вернулся без ветки, в приподнятом настроении. Можно сказать, даже в радостном оживлении. Они выпили вина, Николай расслабился впервые за столько времени, но ночевать все равно ушел в кабинет. Светлана понадеялась, что все обошлось и вскоре он станет прежним, но наутро мужу как будто сделалось еще хуже, чем было. Когда Света заглянула к нему, он с белым, покрытым испариной лицом сидел на диване, смотрел в пространство и дрожащими губами читал молитву «Отче наш». Свете стало страшно. Она решилась вызвать психиатра на дом, но Николай как-то сразу понял, что она собралась сделать, и пригрозил застрелить ее и себя, если она хоть что-то попытается предпринять. В подтверждение своих слов он даже достал из ящика стола пистолет. Света решила предоставить мужу возможность сходить с ума в свое удовольствие, перебралась в дальнюю комнату и на всякий случай сложила в одну вместительную сумку деньги, документы и ценности.

Прошла еще неделя. Николая она почти не видела, он практически перестал выходить из кабинета. Но вечером перед смертью он долго сидел в гостиной и смотрел телевизор стеклянными глазами. Затем ушел спать на диван в кабинете, в этот раз зачем-то заперев кабинетную дверь на замок. Ночью Светлане казалось, что она слышит приглушенные крики Николая, но решила, что это ей мерещится во сне.

На следующий день Света долго ждала каких-то признаков кабинетной жизни, стучала в дверь, но она была заперта, а за дверью царила подозрительная тишина. Ближе к вечеру Светлана решилась вызвать слесаря и вскрыть замок. Николай лежал на полу, одной рукой цепляясь за простыню, свисающую с дивана, в другой сжимая заряженный пистолет. Глаза его были широко открыты, на лице застыла гримаса смертельного ужаса. Вызванная бригада «Скорой помощи» констатировала смерть от сердечного приступа, проведенное в дальнейшем вскрытие это подтвердило. Николай оставил завещание, по которому Светлане отходили эти апартаменты и одна пятая часть его банковского счета, все остальное, включая коллекцию антиквариата, – бывшей жене и детям. Дожидаясь, покуда завещание вступит в силу, а из Франции приедет бывшая мадам Брагина за своей долей, Светлана напряженно размышляла, что же теперь делать с подделками, занимающими места оригинальных украшений в сейфах и каталогах, коих насчитывалось к данному моменту двадцать три штуки. Хотелось бы спросить совета у Андрея, но после скоропостижной смерти Николая художник-ювелир мигом пропал с горизонта, словно испугался, что их афера моментально раскроется. Но ведь они ничего такого плохого не делали, Андрею нужны были деньги на аренду мастерской, а Светлане – сыну на институт. Будь Николай чуть щедрее, ничего бы не произошло. Но совет, как поступить, как избежать неприятностей, ей все равно был нужен, и Светлана была уверена, что вскорости появится у нее новый всесильный покровитель, который уладит все недоразумения. И они вместе посмеются над этой нелепой историей.

Размышляя над услышанным, Феликс продолжал монотонно постукивать пальцами по рулю. В свете осеннего солнца вспыхивал винно-красный камень в оправе массивного золотого перстня с монограммой в виде буквы «F».

Медленно, но все же продвигаясь, перебираясь из одной пробки в другую, он добрался до здания, где располагался офис господина Львовина, за пятнадцать минут до назначенного часа. Как раз хватило времени поставить машину на парковку. Взяв с переднего сиденья саквояж, он закрыл авто и пошел ко входу в здание, помахивая чемоданчиком в такт шагам.