Знаменья судьбы

9

Через несколько часов, и много-много Отражений спустя, я снова сделал передышку под чистым небом, в месте, где поблизости было мало пищи для огня. Для начала выкупался в мелком ручье, потом вызвал из Отражений чистую одежду и переоделся. Приятно было опять стать чистым и сухим. Я прилег на берегу и доставил из Отражений немного еды. Создавалось впечатление, что теперь каждый день был 30-е апреля. Казалось, что почти каждый, кого я встречал, знал меня, и все вели тщательно продуманную двойную игру. Вокруг меня гибли люди, катастрофы превращались в будничное событие. Я начал чувствовать себя фигурой в видеоигре. Что дальше? Метеоритный обстрел? Нет, к загадке должен быть ключ. Безымянная всадница, пожертвовавшая жизнью, чтобы вытащить меня из огня, сказала, что кто-то преследует меня, и кто-то, преграждающий мне дорогу, есть впереди. Что бы все это значило? Должен ли я подождать появления преследователя, поймать его и спросить, что происходит? Или же мне следует пойти в стремительную атаку на прорыв, в надежде поймать второго врага, чтобы устроить ему допрос? Дадут ли они оба один и тот же ответ? Или они из разных партий? И есть ли два разных ответа? Удовлетворит ли чью-то честь дуэль? Я согласен драться. Может, взятка? Я заплачу. Все, что мне требовалось, — ответ, за которым последуют мир и покой.

— Вот дрянь! — прокомментировал я, ни к кому в принципе не обращаясь. И швырнул в поток камень.

Затем пошел к воде. На песке, на другом берегу, были начертаны слова: «ВОЗВРАЩАЙСЯ НАЗАД!» Я наступил на них и побежал. Мир вокруг меня завертелся, я вошел в складку Отражения. Растительность исчезла. Скалы превратились в валуны, стало светлее, заискрилось… Я бежал сквозь долину хрустальных призм под ужасным пурпурным небом… Ветер среди радужных камней… Музыка Эола… Одежду рвет вихрь… Простор… Пурпур над головой переходит в бледно-зеленый цвет… Пронзительные, рвущие слух крики… земля трескается… Еще быстрей. Я стал гигантом, великаном. Тот же пейзаж, но в уменьшенном масштабе… Словно циклоп, я перемалываю ногами камни. Пыль радуг под моими сапогами, завитки облаков над перчатками… Воздух становится все гуще, гуще, едва ли не жидким… Зеленый воздух… Водовороты… Медленное движение, на пределе моих сил… Я плыву в нем… Мимо проплывают башни замков, приспособленные для акважизни… Сверкающие снаряды, точно светлячки, атакуют меня… Я ничего не ощущаю… Зеленое переходит в голубое… Тоньше, тоньше… Голубой дым, и воздух становится сдобным, благовонным… Дробящееся эхо тысячи гонгов… Я сжимаю зубы… Скорей. Голубое — розовое, пронизанное искрами… Кошачий язычок огня… Еще один… Холодное пламя танцует, как водоросли в океане… Поднимается выше, еще выше… Трещат, выгибаются стены из пламени… Шаги за спиной. Не оглядывайся. Смещайся. Небо расколото на две части кометообразным несущимся солнцем… Мелькнуло и исчезло… Опять и опять… Я вдыхаю пряный воздух… Я мчусь по берегу светящейся реки, по полю, изрытому пористым грибом цвета крови… Споры, превращающиеся в драгоценные камни… падают подобно пулям… Ночь над медной равниной, звон шагов отдается в вечности… Коленчатые, механизмоподобные растения, втягивающиеся обратно в металлические стебли, стебли в консоли… Клак, клак, вздох… Только лишь это за моей спиной? Я стремительно оборачиваюсь. Кто это прячется под деревом, похожим на мельницу? Или это лишь танец теней в моих, утомившихся смещением Отражений, глазах? Что же это такое? Вперед, дальше. Сквозь стекло и наждак, оранжевый лед, пейзаж бледной плоти… Солнца нет, только рассеянный свет… Нет земли… Одни тончайшие мосты и острова в воздухе… Мир — кристаллическая матрица… Вверх, вниз, вокруг… Сквозь дыры в воздухе, вниз по трубопроводу… Скольжу… К темно-синему берегу желто-медного, неподвижного моря… Сумерки без звезд… Слабое сияние повсюду… Мертво, мертво это место… Голубые скалы… Сломанные статуи нечеловеческих созданий… Все неподвижно… Стоп. Я нарисовал вокруг себя магический круг, усилил его энергией и законом Хаоса. В центре защитного круга я расстелил плащ, вытянулся на нем и заснул. Мне приснилось, что поднимается волна, слизывающая часть круга, а из моря выползает зверь, зеленый, чешуйчатый, с пурпурными волосами и острыми зубами, чтобы выпить мою кровь. Когда я проснулся, то обнаружил, что круг и вправду разомкнут, а зеленое чешуйчатое создание, с пурпурными волосами и острыми зубами, лежит мертвым в пяти ярдах от меня. Фракир плотно обмотался вокруг его шеи, песок вокруг весь изрыт. Видимо, я очень крепко спал. Я подобрал свою верную удавку и пересек еще один мост над бесконечностью.

На следующем этапе моего путешествия я едва не попал в мгновенно возникшее наводнение на первой же остановке, сделанной мною для отдыха. Но я был осторожен и успел вовремя переместиться в другую складку Отражения. Там я получил новое предупреждение. Неизвестный написал его пылающими буквами на склоне обсидиановой горы. Мне предлагалось уйти назад, домой, бросить это нехорошее занятие, а мое приглашение выяснить отношения опять было проигнорировано. Я продолжал идти до тех пор, пока вновь не наступило время сна, и тогда я устроил лагерь в Черной стране — молчаливой, серой, туманной, влажной и затхлой. Я нашел себе подходящую, хорошо защищенную и удобную для обороны расщелину, наложил предохраняющий от всякой магии заговор и заснул. Позднее — а сколько времени спустя, не знаю. — из тяжелого сна без сновидений меня вывела пульсация Фракира на запястье. Я мгновенно проснулся. В чем дело? Я ничего особенного не слышал и не видел. Но Фракир никогда не подает сигнал тревоги без причины. Я ждал, тем временем вызвав в воображении переменчивый узор Логруса. Когда он полностью оформился передо мной, я ввел в него руку, точно в перчатку, и потянулся в Отражения… Я редко ношу с собой клинок длиннее кинжала средних размеров. Не люблю, когда пояс оттягивают несколько фунтов стали, цепляясь при этом за кусты, а иногда даже за ноги. Тогда я чувствую себя неловко. Мой отец, а также большинство из родственников, как в Амбере, так и в Хаосе, обожают тяжелые, совсем неудобные с моей точки зрения мечи, но, вероятно, они вылеплены из более плотной глины, чем я. В принципе, я не против мечей. Я отлично умею пользоваться ими, люблю турниры. Но таскать его с собой постоянно — нет, это не по мне. Ремень всякий раз натирает мне бедро. Обычно я предпочитаю носить Фракира и полагаюсь на импровизацию. Тем не менее, на этот раз… Да, я готов был признать, что сейчас совсем было бы неплохо сжимать в руке рукоять какого-нибудь тяжеленного меча. Потому что откуда-то снаружи и слева доносилось шипение и неприятное царапание по камню. Я потянулся сквозь Отражения, разыскивая клинок. Я искал, искал… Проклятье! Я слишком далеко от культур, употребляющих металлы и находящихся на нужной ступени развития. И я продолжал лихорадочные поиски. На моем лбу выступила испарина. Далеко, очень далеко. А звуки снаружи становились все громче, все ближе. Они приближаются, они уже рядом… Послышалось шипение, топанье, рычание. Треск. Ужасный рев. Есть контакт! Я ощутил рукоять оружия в своей ладони. Схватить и призвать к себе! Я позвал его к себе, и удар при его появлении отбросил меня к стене. Я на секунду прижался к ней, пока вытаскивал клинок из ножен, в которые он был вложен. В этот момент наступила тишина. Я подождал десять секунд. Пятнадцать. Полминуты… Тишина. Я вытер вспотевшие ладони о штаны и снова прислушался. И, наконец, осторожно сделал шаг вперед. Перед расщелиной не было ничего, кроме дымки тумана. И когда открылось пространство для бокового зрения, ничего особенного я не обнаружил. Еще шаг. Ничего… Еще один. Теперь я был на самом пороге. Я подался вперед и быстро осмотрелся по сторонам. Точно. Слева. Что-то лежит — темная масса, неподвижная и замаскированная туманом. Притаилось? Готовится прыгнуть на меня?

Что бы это ни было, оно оставалось неподвижным и сохраняло тишину. Через некоторое время я обнаружил еще один темный силуэт, примерно тех же очертаний, рядом с первым… и, возможно, третий, еще дальше. И ни одно из этих жутких созданий не выказывало желания поднять тот жуткий шум, который я слышал всего несколько минут назад. Я продолжал наблюдать за ними. Не скоро я решился выйти из своего убежища. Все застыло в неподвижности и молчании. Еще шаг, и я вновь затаился. Потом еще один… Наконец, двигаясь очень медленно, я подошел к первому существу. Отвратительный урод, покрытый чешуей цвета высохшей крови. Весил он не менее сотни фунтов и был длинным и жилистым с отвратительными клыками. К тому же отметил я, у него огромная пасть. Я знал, что могу рассматривать зверя совершенно спокойно, потому что голова его была почти полностью отделена от туловища. Очень ровно и ловко. Из рассеченной шеи все еще сочилась желто-оранжевая жидкость. Я видел, что и другие два существа были точно такими же. И тоже были мертвы. Одно из них успело перед гибелью пробежать несколько футов, и у него не хватало ноги. Другое же было изрублено на куски. И все они истекали оранжевой кровью, которая слабо пахла гвоздикой. Я осмотрел истоптанный пятачок, где все это произошло. В мешанине необычной крови, росы и отпечатков звериных лап я обнаружил следы, очень похожие на отпечатки сапог нормального человеческого размера. Я расширил радиус поиска и вскоре наткнулся на еще один, совсем целый отпечаток. Направление следа уходило в сторону, откуда я пришел. Мой преследователь? Возможно, сам «Н»? Тот, кто пустил по моему следу собак? И пришел ко мне на помощь? Я покачал головой Я устал искать смысл там, где его не было, и продолжал поиск, но больше следов человека не обнаружил. Тогда я вернулся к спасительной расщелине и подобрал ножны своего меча. Сунув в них меч, я повесил его через плечо, чтобы он свисал со спины. Рукоять будет выступать как раз из-за мешка. Я не представлял, как смог бы бежать с мечом, болтающимся на бедре. Я съел немного хлеба с мясом и выпил глоток вина, после чего продолжил путешествие. Большую часть следующего дня я бежал, хотя «день» — неудачное название для передвижения под небесами в клетку, или пересеченных пунктиром, или озаренных крутящимися колесами, или фонтанами огня. Я бежал, пока не выдохся. Тогда я отдохнул, поел и опять продолжил свой бег. Я экономил еду, потому что чувствовал — за новой едой придется посылать очень далеко, а сама эта операция потребует от организма чрезвычайных энергетических затрат. Я избегал срезать путь, потому что мгновенные переброски в кружении складок Отражения, дьявольские спринты тоже имеют свою цену, а мне не хотелось прибыть на финиш выжатым как лимон. Я часто проверял, нет ли погони, и обычно ничего подозрительного не замечал. Но иногда мне все же казалось, что я вижу далекого преследователя. Правда, тут были возможны и другие объяснения, учитывая некоторые шутки Отражений. Я бежал до тех пор, пока не почувствовал, что приближаюсь к цели. На моем пути не возникало никаких катастрофических препятствий, за которыми обычно следовал приказ повернуть назад. Я мельком подумал, хороший ли это признак, или впереди меня ждет нечто худшее. В любом случае, и я это понимал, еще один привал, еще один небольшой отрезок пути — и я окажусь там, куда направлялся. Добавьте немного осторожности, пару мер безопасности, и уже появляются основания для оптимизма. Я бежал сквозь обширное лесоподобное кристаллическое образование. Были ли это живые существа, или только геологические образования, я не знал. Кристаллы искажали перспективу, и смещение становилось затруднительным. Тем не менее, живые существа на этой стеклянистой блестящей равнине мне не встретились. Поэтому я решил устроить последний лагерь именно тут. Я наломал стеклянных веток и воткнул их в розовый грунт, напоминавший загустевшую замазку, выстроил вокруг себя палисадник высотой мне по плечо, смотал Фракира с запястья, сделал ему необходимые указания и поместил его на гребень моей сверкающей горы. Фракир удлинился, вытянувшись в тонкую нить, обвиваясь вокруг стеклообразных крючков. Я чувствовал себя в безопасности. Потому что не верил, что какое-либо существо сможет пересечь барьер и Фракир не прыгнет на него и не обхватит его своей смертельной хваткой. Я расстелил плащ, лег на него и заснул. Как долго я спал, не знаю. И не помню, снилось ли мне что-нибудь. Ничто не потревожило мой сон. Когда я проснулся, то стал вертеть головой, восстанавливая ориентировку, но со всех сторон вид был одним и тем же. Меня окружали переплетенные кристаллические ветви. Я медленно поднялся, привстал и попробовал окружающую меня стену на прочность. Крепко. И тут я заметил, что моя защитная стена превратилась в стеклянную клетку. Хотя мне и удалось отломить часть ветвей поменьше, они были, в основном, сверху, и ничем не могли мне помочь освободиться. Те осколки, которые я первоначально посадил в грунт, стали заметно толще и явно пустили крепкие корни. Они не поддавались даже под моими самыми яростными ударами сапога. Чертовское невезение вывело меня из себя. Я взмахнул мечом и стеклянные осколки брызнули во все стороны. Прикрыв лицо плащом, я проделал это еще несколько раз. Потом заметил, что рука стала мокрой. По ней струилась кровь — осколки были очень острыми. Я отложил меч и вновь принялся пинать стены своей клетки. Они трещали, звенели, но не поддавались. Обычно я клаустрофобией не страдаю, и жизни моей непосредственная опасность тоже не грозила, но что-то в этой сверкающей тюрьме меня раздражало до такой степени, что это совершенно не соответствовало данной ситуации. Я разъяренно сражался со стеной минут десять, и только потом стал думать. Рассмотрев переплетение веток, я заметил среди них нить Фракира и, коснувшись его кончиками пальцев, прошептал приказ. Нить разгорелась, пробежала все цвета спектра и остановилась на оранжевом свечении. Несколько секунд спустя послышалось первое потрескивание. Я быстро отошел к самому центру моей клетки, завернулся в плащ и так стоял, защищая голову руками и плащом. Потрескивание перешло в громкий треск, за которым последовало щелканье, стук, двойной звон ломающегося стекла. Меня неожиданно ударило осколком в плечо, но я устоял. Когда все стихло, оказалось, что я стою чуть ли не по колено в обломках ветвей, а крыша моей клетки исчезла. Некоторые из боковых стволов этого твердого, похожего на коралл вещества, раскололись почти до самой земли. Остальные наклонились под неестественным углом. И на этот раз несколько хорошо нацеленных ударов ногой заставили их рухнуть на землю. Плащ мой был кое-где порван, и Фракир, обмотавший мою левую щиколотку, начал двигаться к своему постоянному месту жительства, на запястье. Под подошвами сапог хрустели стеклянные осколки, когда я покидал место своего неожиданного заключения. Отойдя в сторону, я отряхнулся и зашагал дальше. Только через полчаса, когда моя стеклянная тюрьма осталась далеко позади, я остановился позавтракать в горячей долине, где слабо пахло серой. Я уже заканчивал свой завтрак, когда послышались хруст и стук. Рогатое, вооруженное бивнями существо мчалось по гребню долины справа от меня, преследуемое безголовым оранжевым созданием с длинными когтями и раздвоенным заостренным хвостом. Оба они выли, но как-то вразнобой. Я сморщился. Одна неприятность за другой, только и всего.

Я преодолевал охваченные жестоким морозом страны, потом проходил через пылающие края под диким или безмятежным небом. Наконец, несколько часов спустя, показалась цепочка невысоких темных холмов на фоне струящегося над ними полярного сияния. Вот оно. Оставалось только пройти туда и тогда за самым последним и трудным препятствием можно будет увидеть свою цель. Я двинулся вперед. Нужно поскорее закончить это дело и взяться за более важные. Когда все будет кончено, я вернусь в Амбер прямо через Карту. Это легче, чем идти обратно по собственному следу. К сожалению, попасть с помощью Карты сюда я не мог, потому что такую Карту было невозможно создать. Так как я бежал медленно, то сначала подумал, будто мне только почудилось, что земля чуть-чуть дрожит под ногами. Но вот вокруг меня сами по себе стали перекатываться с места на место небольшие камешки. Чего мне только не удалось преодолеть до сих пор? Как будто странная моя Немезида, пунктуально двигая пальцем вдоль списка, сейчас подошла к пункту: «ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ». Ну, ладно. По крайней мере, поблизости не было ничего высокого, что могло бы на меня рухнуть.

— Радуйся, радуйся, сукин сын! — закричал я. — Очень скоро тебе будет вовсе не смешно, я тебе обещаю!

Точно в ответ, сотрясения стали яростнее, и мне пришлось остановиться, не то я был бы брошен на землю. Прямо на моих глазах грунт в некоторых местах начал резко опускаться, а в других крениться. Я быстро огляделся, пытаясь определить, что мне делать — отступать, наступать, или оставаться на месте. В земле стали появляться трещины, пока еще маленькие, и я слышал натужный, скребущий звук. Земля подо мной вдруг ушла вниз примерно дюймов на шесть, и ближайшая щель стала шире. Я повернулся и быстро побежал в ту сторону, откуда пришел. Там грунт казался более устойчивым. Видимо, это было ошибкой. Земля содрогнулась особенно сильно, меня сбило с ног, и я увидел, как широкая щель появилась совсем рядом со мной — на расстоянии вытянутой руки. Я вскочил, перепрыгнул ее, споткнулся, упал, снова вскочил и увидел новую трещину, которая раскрывала свою бездонную пасть еще стремительней, чем прежняя. Я падал, поднимался, перепрыгивал через щели. Равнина стала, словно палуба корабля в жестокий шторм. Повсюду черными молниями змеились трещины. И качающаяся земля с каждым новым содроганием открывала их все шире под аккомпанемент каких-то ужасных стонов. Огромные глыбы одна за другой обрушивались в пропасть. И небольшой остров, на котором я стоял, тоже готовился к погружению. Я прыгнул еще раз, пытаясь добраться до относительно спокойной зоны. Но мне это не удалось. Нога моя соскользнула, я полетел было в бездну, но, к счастью, успел ухватиться рукой за выступ. Некоторое время я висел, раскачиваясь, над бездонным провалом, потом начал медленно подтягиваться. Выступ под моими руками крошился. Нащупывая новую опору, я вонзил в него скрюченные пальцы. И опять повис, кашляя и ругаясь. Мои попытки опереться ногой о глинистую стену пропасти, кажется, увенчались успехом. Земля немного поддалась, и я поглубже вонзил носки своих сапог в рыхлую глину. Моргая засыпанными пылью глазами, я почувствовал, как Фракир переползает с моей кисти на стену провала. В надежде отыскать достаточно прочную зацепку и послужить мне якорем, он образовал на своем конце небольшую петлю. Но напрасно — опоры не было. Левая рука соскользнула снова. Я повис на правой, но земля посыпалась и под ней. Сквозь слезы в засыпанных пылью глазах я вдруг увидел над собой какой-то темный силуэт, почти тень. Правая рука в этот миг сорвалась, и я оттолкнулся от стены ногами, чтобы ухватиться за край пропасти и попытаться удержаться в последний раз. Едва мои руки взметнулись вверх, как чьи-то, пальцы обхватили правое запястье. Секунду спустя к одной руке присоединилась и вторая, и меня быстро и очень легко потащили вверх. Я перевалился через край обрыва, и тут же попытался вскочить, протирая запорошенные землей глаза.

— Как, это ты?

Он был одет в зеленое, и меч, вероятно, не доставлял ему таких неудобств, как мне, — довольно внушительных размеров ножны висели у него на боку. Похоже, заплечным мешком ему служил свернутый плащ, а застежку он носил, как украшение, на левой стороне груди — тонкая вещица, какая-то золотая птица.

— Сюда, — показал он, поворачиваясь, и я поспешил за ним.

Он повел меня по касательной к маршруту, по которому я вошел в долину. Назад и влево. Чем дальше, тем устойчивее становилась под нашими ногами земля. Наконец, мы взобрались на высокий холм, который, кажется, был совершенно вне зоны тектонических возмущений. Здесь мы остановились и бросили взгляд назад.

— Не подходите ближе! — прогудел оттуда мощный голос.

— Спасибо, Люк, — сказал я, переводя дыхание. — Не понимаю, каким образом ты очутился здесь, и почему…

Он поднял руку:

— Сейчас я хочу знать одно — произнес он, поглаживая короткую бородку, и я увидел у него на пальце кольцо с голубым камнем.

— Что именно? Говори.

— Каким образом у того, кто сейчас обратился к нам, твой голос?

— Проклятье, ведь он мне с самого начала показался знакомым!

— Это ты брось! — возмутился Люк. — Ты точно знаешь. Каждый раз, когда тебе грозит опасность и он предупреждает тебя — не двигайся дальше! — то делает это твоим собственным голосом… как эхо!

— А ты давно идешь за мной?

— Довольно давно.

— А те бестии у расщелины, где я устроил лагерь…

— Да, это я избавил тебя от неприятностей. Так куда ты направляешься и кто с нами разговаривал?

— Пока что у меня есть только подозрения относительно того, что происходит. И вообще, это долгая история. Но ответ должен находиться вот за этой грядой холмов.

Я показал в сторону зарниц. Люк посмотрел туда, потом кивнул.

— Тогда вперед, — сказал он.

— Но землетрясение там в полном разгаре, — заметил я.

— Оно, кажется, ограничено этой долиной. Мы можем спокойно обойти ее стороной.

— И повстречать на своем пути еще какую-нибудь катастрофу.

Он покачал головой:

— Создается впечатление, что тот, кто старается остановить тебя, вынужден накапливать силы заново перед каждой новой попыткой. Так?

— Да, но эти попытки учащаются. И с каждым разом становятся все более зрелищными.

— Потому что мы все ближе приближаемся к их источнику? — поинтересовался Люк.

— Возможно.

— Тогда поспешим.

Мы спустились по противоположному склону холма, затем поднялись на другой. И вновь спустились с него. Толчки к этому времени утихли, земля только изредка подрагивала у нас под ногами, а вскоре и вовсе успокоилась. Мы пробрались в другую долину, которая некоторое время уводила нас далеко вправо, потом плавно изогнулась, повернула к бесплодным голым холмам и опять устремилась в сторону нашей цели, где плясали молнии, а фиолетовое небо разрезала низко висевшая белая облакоподобная граница. Никаких новых опасностей нам пока не предлагалось.

— Люк, — спросил я некоторое время погодя, — а что случилось на той горе ночью, в Нью-Мексико?

— Мне пришлось быстро сматываться.

— А тело Дона Мартинеса?

— Я взял его с собой.

— Зачем?

— Мне не захотелось оставлять улики на виду у прохожих.

— Но это ведь на самом деле ничего не объясняет.

— Знаю — проронил он и перешел на медленный бег.

Я побежал рядом с ним.

— И ты знаешь, кто я такой?

— Да.

— Откуда?

— Не сейчас, — сказал он. — Поговорим потом.

Он ускорил бег. Я сделал то же самое.

— А почему ты следил за мной?

— Я ведь спас твою шкуру, разве не так?

— Да, и я тебе благодарен. Но ты не ответил на главный вопрос.

— Бежим наперегонки, до того косого камня, — предложил он и помчался изо всех сил.

Я тоже бросился бежать и догнал его. Но, как ни старался, не мог вырваться вперед. При таком беге задавать вопросы и отвечать на них слишком тяжело, и мы молчали. Я заставил себя увеличить скорость. Он сделал то же самое, держась со мной наравне. Наклонившаяся скала была еще далеко. Мы бежали бок о бок, и я сохранял силы для финишного броска. Может, это просто ненормально, но мы так часто бегали с Люком наперегонки… Сейчас это была почти что привычка. А, может, и старое любопытство — стал ли он бегать быстрее хоть чуть-чуть? Или я — медленнее? Руки мои работали, как поршни, ноги гулко топали. Я взял дыхание под контроль, наладил нужный мне ритм. И вырвался немного вперед, но Люк ничего не предпринял в ответ. Камень вдруг оказался гораздо ближе, чем казалось раньше. Мы бежали так с полминуты, потом Люк точно вырвался на волю из клетки. Он сразу обошел меня. Так, пора поддать жару. Я заставил ноги переступать еще быстрее. Кровь грохотала в ушах. Я со всхлипом втянул воздух и вложил в бег все свои силы. Расстояние между нами стало сокращаться. Наклонно стоящая скала становилась все ближе… Я успел поравняться с Люком до того, как мы подошли к финишу, но, несмотря на все усилия, так и не смог его обойти. Бок о бок мы пронеслись мимо камня и вместе рухнули на землю.

— Фотофиниш, — выдохнул я.

— Придется записать ничью, — тяжело дыша, сказал Люк. — Ты всегда меня удивлял — в самом конце.

Я вытащил бутылку с водой и передал ему. Он прополоскал рот и отдал бутылку обратно. Постепенно мы ее опустошили, по глотку, раз за разом.

— Проклятье! — буркнул Люк, медленно поднимаясь на ноги. — Посмотрим, что за этими холмами.

Я встал и подошел к нему.

Когда мне удалось наладить дыхание, я сказал ему:

— Похоже, ты знаешь обо мне чертовски много, а я о тебе ничего.

— Может и так, — не стал спорить Люк. — И лучше было бы, если было бы по-другому, я уверен в этом.

— В смысле?

— Не сейчас, — ответил он той же фразой. — Потом. Ведь невозможно прочесть «Войну и мир» за обеденный перерыв.

— Не понимаю.

— Время. Времени всегда или слишком много или не хватает. Именно сейчас у нас его нет.

— Я совершенно запутался.

— Если бы…

Холмы были уже близко, и земля под нами стала устойчивее. Мы продолжали методично продвигаться вперед.

Я вспомнил предположения Рэндома, Билла и Мег Девлин. Я также подумал о странном патроне, найденном в куртке Люка.

— Там, куда мы идем, — произнес Люк, прежде чем я успел сформулировать собственный вопрос. — Там «Колесо-призрак», верно?

— Да.

Он засмеялся.

— Выходит, там, в Санта-Фе, ты говорил правду. Для твоей машины в самом деле требуется особая окружающая среда. Ты только не сказал мне, что отыскал подходящее место и все-таки построил «Колесо».

Я кивнул и спросил:

— А как с твоими планами основания некоей компаний?

— Это я придумал, чтобы разговорить тебя.

— А Дон Мартинес и то, что он говорил?

— Не знаю. Я и в самом деле не знаю его. И я по-прежнему не знаю, чего он хотел и почему стрелял в нас.

— Люк, чего ты, собственно, хочешь?

— Сейчас я хочу посмотреть на твою чертову машину. То, что ты построил ее у черта на куличках, придает ей какие-то особые свойства?

— Да.

— А именно?

— А именно такие, о которых я не подозревал — к сожалению.

— Назови хотя бы одно.

— Извини, сказал я, — но ответы и вопросы — игра для двоих, а не для одного.

— Эй! Я ведь только что вытащил тебя из дырки в земле.

— Как я понимаю, именно ты пытался прикончить меня несколько лет подряд в день тридцатого апреля.

— Но не в последнее время, — возразил Люк. — Честно!

— Значит, ты и в самом деле пытался?

— Ну… да. Но у меня были основания. Это долгая история и…

— Боже мой, Люк! Что я тебе такого сделал?

— Все не так просто, — отозвался он.

Мы подошли к подножию ближайшего холма и начали на него взбираться.

— Дальше не надо, — решительно произнес я. — На ту сторону нам не пройти.

Он замер:

— Ты шутишь?

Я покачал головой.

— Почему? — удивился он.

— В тридцати или сорока футах кончается атмосфера. И с той стороны гораздо хуже, — добавил я. — Нам необходимо найти проход. Дальше влево должен быть такой.

Я повернулся и направился в ту сторону. Вскоре я услышал позади шаги.

— Значит, ты придал ей свой голос, — спросил Люк.

— Значит.

— Значит, я вижу, чего ты хотел и что тут происходило. В этом сумасшедшем тайнике машина обрела у тебя сознание. Она вышла из-под твоего контроля, и теперь ты хочешь ее отключить. Она это знает, и у нее имеются возможности помешать тебе. Вот кто старался прикончить тебя или заставить повернуть назад — твое «Колесо-призрак». Верно?

— Возможно.

— Почему же ты просто не использовал Карту?

— Для места, которое находится постоянно в процессе трансформации, невозможно сделать Карту. И вообще, что ты знаешь о Картах?

— Достаточно много.

Я заметил впереди проход, тот самый, который искал.

Перед самым входом я остановился.

— Люк, — сказал я ему, — не знаю, чего ты хочешь, зачем и как попал сюда, а ты, похоже, не спешишь мне рассказать об этом. Поэтому я кое-что расскажу тебе сам, бесплатно. Дальше нас ждет очень опасный путь. Вероятно, тебе стоило бы вернуться туда, откуда ты заявился, и оставить это дело для меня одного. Нет смысла подвергать себя опасности.

— Мне кажется, что смысл есть, — не согласился Люк. — К тому же, я могу тебе пригодиться.

— Каким образом?

Он пожал плечами.

— Пошли дальше, Мерлин. Я хочу видеть ее своими глазами.

— Ладно. Если ты настаиваешь, я не возражаю.

И я повел его узким проходом в расколовшейся стене.