Глава 8 Права роботов и людей

Не знаю, сколько я проспал. Часов 14, наверное. Проснулся я от какого-то шуршания в комнате. Открыв глаза, я увидел девочку лет пяти-шести, с книжкой в руках. Она с лёгким испугом смотрела на меня, как будто её застали за тем, что она ворует конфеты. И при этом ДР утверждало, что у объекта не было никакого идентификатора для связи.

Я улыбнулся ей и спросил:

— Малыш, ты кто? И откуда ты тут взялась?

В ответ девочка лишь пару раз моргнула глазами, но продолжала молча стоять и смотреть на меня. Я показал себе на лоб и спросил:

— У тебя есть?

Она улыбнулась и закивала головой, потом подбежала к тумбочке, взяла с неё обруч, нацепила на лоб, и повернулась ко мне. Тут же ДР опознал её и прислал запрос на подключение к гостевой некой Каринки Малинки. Я улыбнулся и разрешил. Следом пришёл следующий запрос, теперь уже на разрешение проведения демонстрации в гостевой средствами дополненной реальности. Я удивлённо поднял бровь, но девочка улыбнулась и сказала:

— Ну давай, пусти! Тебе понравится!

Я разрешил, и комната моментально заросла зеленью, по которой порхало множество бабочек, по кровати у меня бегали маленькие единороги по радуге, ну и всё в таком духе. Девочка засмеялась, но в комнату вошла Карэн и стащила у неё с головы обруч.

— Солнышко, ты всё-таки разбудила его. Я же просила вроде…

— Но… тётя Карэн… я сделала…

— Ничего не хочу слышать. Иди кушать, блины остывают.

Девочка ушла, а Карэн присела рядом на постель.

— Это кто? — спросил я.

— Её оставили мне, присмотреть часа на три.

— А тут это нормально, что незнакомым роботам, пришедшим буквально вчера, родители отдают детей для присмотра?

— Во-первых, не тех роботов с не теми программами сюда просто не пускают. Во-вторых, мне её не родители оставили.

— А кто?

— Опекуны.

— А разница?

— Роботы-опекуны.

— А-а-а… а где её родители?

— Умерли. Они были из окончательно загнувшегося несколько лет назад сопротивления, которое проповедовало старые человеческие ценности. Ну, любовь там, воспитание детей и всё такое чуждое современному миру.

— Интересно, а почему ж это «сопротивление» загнулось? Может потому, что никому оно не было нужно?

— Кол, если бы никому не было бы нужно, все бы просто разошлись по домам. А у Каролины были бы сейчас мама и папа.

— Я что-то помню про них. Что-то они шумели много, и непонятно было, чего они хотели. А потом всё стихло и власти сказали, что разобрались с проблемой.

— А они и разобрались.

— Ладно, объясни мне, наконец, где мы?

Возможно, если бы кто-то сейчас наблюдал за нами со стороны, то он мог бы решить, что я чёрствый и ничего не понимающий эгоист. Но нет. Я прекрасно услышал, что она сказала, и как она это сказала. Также хорошо услышал, как и то, что она немного слукавила, говоря о ценностях сопротивления. Правда, может это по незнанию. Ей-то всего день от роду. И, кстати, где-то я уже такое поведение, как у неё сейчас, у роботов наблюдал. Только не помню где.

— Это убежище.

— Убежище? Для людей?

— Да.

— Построенное биодроидами?

— Ну, я в детали ещё не посвящена, но… думаю, да.

Ну да, знаю я эти стройки. В один момент, когда роботы считают, что пришла пора проводить ремонт и модернизацию, они заранее объявляют о своих планах через новости, возводят строительный купол, делают что-то там внутри, а потом купол разбирают, и вуаля! — ремонт проведён. Обычно у них на это пару недель уходит. Но ещё я помню, что и ремонт этой фабрики в своё время задержался на три месяца. Объяснили это роботы тогда тем, что из-за некоторых проблем в поставках материалов, планы были сорваны, пока суд да дело — подоспела модернизация линии, которую решили внедрить вопреки изначальным планам, что потребовало перестройки части завода, а потом ещё и из-за затянувшегося ремонта пришлось часть работ переделывать заново. Почему-то. А они, оказывается, вот какую штуку параллельно строили. Забавно, выходит люди эти работы совсем не контролировали? Либо контролировали, но те, что были заинтересованны в происходящем? Как много нового можно узнать о своём городе, случайно нажив себе проблем и скрываясь от полиции…

— А зачем его построили? — спросил я Карэн.

— Затем что программа контроля населения — это не только квоты с обеспечением детей от государства, а и меры по пресечению непредусмотренной рождаемости. Жёсткие довольно меры.

— И как же вы втайне от этого самого государства отгрохали это место?

— Места, — аккуратно поправила меня Карэн, и тут же съязвила: — Сладенький, меня вчера запустили только, помнишь? Какие «мы»? Они.

— И как ты тогда сюда смогла нас привести?

— А мы пока что с тобой тут на птичьих правах. Девочка эта, — она кивнула на дверь, из-за которого были слышны какие-то шуршащие звуки и лёгкий стук поставленного на стол стакана, — между прочим, не просто так, а проверка.

— Моя проверка?

— Моя проверка. И если я её не пройду, меня могут разорвать быстрее, чем ты единожды вздохнёшь. У них тут тоже водятся боевые модели.

— Зачем же ты тогда нас сюда притащила?

— Потому что если всё пойдёт нормально, то мы сможем рассчитывать на помощь таких вот убежищ в будущем.

— Но и мы им будем обязаны, так?

— Так. Но ты не волнуйся. Во-первых, они платят за услуги тем, кто живёт во внешнем мире. Во-вторых, посуду тебя мыть не заставят. Им, оказывается, тоже нужны детективы.

— Зачем?

— Расследовать исчезновения людей. Дело в том, что правительство боится паники. Правда что сделают оставшиеся три с половиной живых калеки в городе непонятно, но всё же. Есть мнение, что они опасаются и возможной реакции роботов, которые, конечно, теоретически управляемы, но роботам часто ломают инструменты их повиновения. Говорят даже, что где-то роботов делают роботы, и вполне себе могут не вставлять в них некоторые модули. Подконтрольные системе модули управления, например. Касательно расследований — людей, подлежащих уничтожению или чему-то подобному, могут не убивать прямо дома, а увозить куда-то. В том числе их могут увозить, если цель не убить, а запугать и добиться чего-то от человека. Вот в таких вот случаях и не помешает твоя помощь.

— Искать, куда увезли?

— Ну, типа того. Ты пока не заморачивайся. Никто твою повседневную жизнь воровать не собирается. У них тут вообще почти всё на доверии строится. И на том, что каждый приносит пользу своими навыками, а не навязываемой работой.

— Правильно ли я понял? Ты говоришь о доверии, при котором тебя могут разорвать, если ты не справишься с девчонкой…

— Ну, их можно понять. И не волнуйся — у меня всё под контролем… если ты, конечно, не захочешь неожиданно, чтобы я всех тут убила.

— Не захочу. А почему у девочки не было идентификатора сети, пока она этот обруч не надела? У неё нет вживлённого нейроинтерфейса?

— Нет, нету. Она родилась тут. С точки зрения госпрограммы планирования семей — это неучтёнка. Ей не нужен стукач в голове, чтобы её могли отследить. К тому же, ты прекрасно видел, что в саму сеть она может входить не хуже твоего.

— А через что? Что это за обруч такой?

— Это первые версии портативных персональных точек входа в виртуальную и дополненную реальности. Те, которые подразумевалось, что будут носиться на голове и сниматься по желанию. Впоследствии их разработчиков переориентировали на вживляемые интерфейсы, а эту идею положили в глубокий ящик. В очень глубокий, почти бездонный. Там бы она и пролежала, если бы однажды её не извлекли те, кто стоял у истоков… кхм, сопротивления, короче.

— Опять «сопротивление»…

— Ты не понял. Я имею ввиду тех, кто стоит у истоков идеи создания подобных этому убежищ. Я не говорю про тех, кто тебе может быть неприятен. Я просто другого слова подобрать не могу, как назвать… их.

Значит, она всё-таки отдавала себе отчёт в том, что говорила.

— А тут внешней сети нет?

— Нет, конечно, но возможно устраивать частные сеансы, которые будут просматриваться местными… соглядатаями, и в случае чего…

— Порвут тебя на куски.

— Смотри, хватаешь на лету, — как-то странно и неуместно улыбнулась Карэн.

— А мы можем сейчас внешку подключить?

— Зачем?

— Затем, чтобы сообщить Лейле и Сати.

— Я им уже всё вчера сообщила. Они в курсе, что ты со мной, и в курсе, во что ты влип. А вот Джалил… возможно, стоит посмотреть, не звонила ли она…

— Нет-нет, только не она…

Но было уже поздно. Карэн уже связалась с внешним миром и проекция Джалил уже стояла перед моей кроватью.

— Доброе утро, детектив, — деловито начала та.

— И тебе того же… хотя нет, знаешь что? Плохого тебе утра, Джалил. Свалился бы на тебя рояль сегодня, было бы здорово!

— Он всё ещё не в настроении? — спросила Джалил у Карэн деловито человеческим языком. Они могли вообще-то и напрямую общаться, без «ущербного речевого устройства», как говорилось в каком-то… старом фильме про роботов.

— Да нет, — ответила та, — только что всё нормально было…

— Не было ничего нормально! — вставил я. — Я просто старался пока не вспоминать о том, что скоро мне срок светит за изнасилование. По твоей вине, между прочим.

— Детектив, — холодно сказала Джалил, — я повторяю вам, всё обойдётся. Мы всё порешаем.

— Кто это вы?

— А это уже не ваше дело, — и тут почему-то её тон сильно смягчился. — Я… я вообще-то сейчас по другому поводу пришла.

— По другому поводу? Да какие ещё другие поводы могут быть?

— Детектив, вы случаем не забыли, на какую работу я вас наняла?

Я закатил глаза и застонал, а потом сказал:

— Но у меня нет зацепок, Джалил. И извини меня, конечно, но мне вчера было не до построения теорий и детективных схем.

— А я сейчас не по поводу зацепок. По крайней мере, не по поводу твоих. Себастьян хочет поговорить с тобой.

— Ой, а откуда он знает…

— Он не знает, где ты, но знает, что ты занимаешься тем же делом, что и он. Детектив, он до сих пор не выписал на вас ордер только потому, что не считает вас причастным к убийству Синтии. Но сейчас он предлагает поговорить с вами не от имени полиции, а от своего собственного.

— Ну и что?

— Да, я тоже так думаю, — поддакнула Карэн. — Шли его нафиг, говори, что ничего не знаешь.

— Не получится, — вкрадчиво сказала Джалил. — Он апеллирует к праву человека решать, хочет ли человек сам с ним разговаривать.

— Вот зараза! — невольно сорвалось у меня с уст.

Право человека на выбор или решение — это довольно интересная штука в отношениях роботов и людей. Разумеется, властям на права людей плевать уже очень давно, они просто прикрываются их соблюдением, наверно, чтобы люди не бунтовали. И роботам своим часто отдают приказы такого рода, которые нарушают права человека, против которого робот действует по приказу. И так как роботы не обременены тремя законами робототехники, они эти приказы хладнокровно исполняют. Но случаются ситуации, в которых роботу не отдавали прямых приказов, и его действия определяются его выбором. И если он не может сделать этот выбор… из-за равноценности принимаемых решений что ли, я не силён в их алгоритмах… так вот, в таких вот случаях, в силу вступает право робота апеллировать к праву человека на принятие им решения. Подвох в том, что в случае отказа человеком принимать решение или посылом робота к чёрту, а также в случае игнорирования в течении некоторого времени запроса от робота на право человека, нейроинтерфейс автоматически сделает снимок всех биометрических показателей и сохранит их на особом сервере. А в случае следствия по запросу можно будет получить этот слепок для рассмотрения в суде вопроса о вменяемости человека во время принятия решения, а также факта того, что он на тот момент был жив, не испытывал угрозу смерти, не испытывал страх и т. д.

Себастьян сам или через свою хозяйку мог получить доступ к слепку по запросу следственных действий. А слепок этот настолько много содержит детальных данных, что по ним можно высчитать даже какой бок возле какой трубы в городе ты грел на момент слепка. Короче, мой организм сам сдаст меня с потрохами, при самом неблагоприятном стечении обстоятельств копы даже выяснят в какой позе и сколько времени в секундах Карэн снимала с меня ночью напряжение. А уж где я нахожусь, будет вычислить ещё проще — по координатам отправки слепка, которые записываются также автоматически.

И самое главное, он подловил Джалил — она не мой робот и инструкций на этот счёт не имела. А значит, она обязана донести до меня требование о праве человека на выбор. Конечно, сейчас я сидел в сети через лобби Карэн и фильтр каких-то местных наблюдателей за трафиком. Но я же не могу под землёй пробыть до конца своих дней. То есть, либо жить тут, пока расследование, которое по договору с Джалил я тоже должен вести, не закончится без моего участия, либо спалить своё местоположение, либо…

— Джалил, я хочу с ним поговорить. Но на своих условиях. Безоговорочный непрямой контакт. Я могу видеть его проекцию, он мою — нет. Он сидит в твоей временной гостевой без сохранения логов, я сижу в самой сверхтайной, в которую ты только можешь меня пустить, и ты будешь передавать ему то, что я скажу, можешь даже не дословно. Если он не согласен, я предъявляю ему право недоверия и отменяю его запрос на право человека выбирать без своей идентификации.

— А вы не так глупы, детектив, — улыбнулась Джалил. — Отправляю… он согласен.

— Тогда через две минуты. Отсчёт пошёл.

Мы с Карэн быстро собрали постель и задвинули кровать в стену, я попросил свою спутницу выйти и присмотреть за ребёнком, и сел в кресло возле стены.

Посреди комнаты появился тот самый высокий худощавый мэнбот, в образе которого Карэн меня давеча спасала от облавы. Всё в том же плаще с высоким воротником. Актёр известный когда-то, говорите? Не знаю, не знаю, теперь, когда у меня было время его разглядеть, стало понятно, что хозяйка его всё-таки подгоняла под свои хотелки, поэтому кое-какие черты внешности были не присущи изначальному образу актёра, с которого делали внешность Себастьяну.

— Доброе утро, детектив Райт, — начал Себастьян. — Очень жаль, что вы не захотели личного контакта, но это не страшно. Времени у вас, видимо, сейчас много, раз вы можете себе позволить говорить через третье лицо…

— Не через третье, — поправила его Джалил.

— Разумеется, учитывая, кто вы, и чьи интересы представляете. Семья убитой вправе нанимать кого захочет. Но я хотел бы напомнить, что даже в этом случае, главное расследование проводится полицией, а нанятые заинтересованной стороной частные сыщики могут оказывать официальное содействие основному расследованию согласно регламента.

— То есть, повязать нашего детектива бюрократией и оставить полиции право решать, какие улики ему предоставлять.

— Вы, видимо плохо ознакомились с ныне действующим регламентом. Частным детективам предоставляются широкие возможности…

— Конечно, кроме расследований преступлений особой категории, например, зверского убийства или убийства высокопоставленного человека. Только вот расследование убийства моей хозяйки подпадает под оба определения. Что привело бы к тому, что наш детектив хотя бы одну улику у вас выпросил бы за всё расследование, да и то если Несуществующие боги ему будут благоволить. Поэтому мы и наняли детектива для параллельного с полицией расследования, а не в помощь ей.

— Сдаётся мне, что там вопрос в том, что может всплыть неудобный факт, что кто-то с места преступления изначально к частному детективу пошёл, вместо того, чтобы вызвать полицию.

Несмотря на то, что биодроиды не выдают эмоций, я почувствовал, что Джалил… типа напряглась, или что там они делают аналогичное. А вот меня их перепалка начала утомлять. Я понимал, зачем они это делали — для записи, чтобы было потом что людям просматривать. У хозяйки Себастьяна накопилось много вопросов, которые он озвучивал, возможно, у семьи Синтии накопились вопросы, которые озвучивала Джалил… Но чёрт их дери! Устроить в моём присутствии тёрки между собой — это было слишком.

Однако и Себастьян явно почувствовал, что Джалил последнее его высказывание напрягло, и он тут же поспешил её успокоить:

— Но хотел бы вас заверить, что я сейчас говорю не как представитель закона и не как следователь, а говорю я от собственного имени и от имени моей хозяйки. Ни один неудобный факт вашей деятельности или деятельности детектива не будет использован против вас в будущем.

— Так зачем он пришёл тогда? — спросил я.

— Зачем вы пришли тогда? — повторила мой вопрос Джалил.

— Потому что имею все основания предполагать, что детектив Райт к убийству отношения не имеет. Собственно, об этом красноречиво говорят следы места преступления. А значит, с детективом можно обсудить детали расследования с его стороны и предложить для обдумывания улики, найденные полицией. От этого могут выиграть оба параллельных расследования.

— Обмен мнениями и уликами? Не официально?

— Разумеется. Потому что официально регламент привлечения детектива Райта к расследованию соблюдён не был.

Джалил вопросительно посмотрела на меня.

— Пусть спрашивает, что он хочет от меня узнать.

— Детектив Райт предоставляет вам возможность спросить первому, — перефразировала меня Джалил.

— Однако… Хорошо. Вы нашли Джуду?

— Какую Джуду?

— Вы знаете, какую, Джалил.

— Это детектив спрашивает.

Забавно. Ох и Джалил…

— Я уверен, что и детектив знает, потому что вы ему сообщили зацепки полицейского расследования из нашего разговора с семьёй.

— Джалил, подожди, — сказал я, предотвращая очередной не согласованный со мной ответ. — Он далеко не дурак, и ему известно больше, чем нам кажется. Скажи ему, что она выходила со мной на связь.

— Джуда связывалась с детективом сама, — сказала Джалил.

— Когда? — спросил Себастьян.

— Вчера.

— Правда? Но мы отслеживаем все авторизации в системе с позавчера и имеем доступ к архивам за месяц. Нигде, кроме гостевой самой убитой, Джуда не появлялась. Вчера в том числе.

— Скажи ему, что есть все основания полагать, что у неё изменчивый идентификатор без аппаратной привязки.

— Детектив говорит, что у него есть подозрения, что у Джуды отсутствует аппаратная привязка к идентификации.

— Да? А это интересная версия… Но как тогда вы её нашли?

— Она его сама нашла, я уже говорила.

— Но не кидается же она на каждого встречного-поперечного. Что вы такого сделали, детектив, что она сама на вас вышла?

— Он пытается выяснить, по какому идентификатору я её искал.

— И? — удивлённо подняла бровь Джалил.

— Скажи ему, что пусть попробует поискать в своих базах кого-нибудь, авторизующегося под именем Искариот.

— Попробуйте поискать по идентификатору с именем Искариот.

— Хорошо, — сказал Себастьян. — Она что-нибудь сказала?

— Сказала, что невиновна, — сказал я.

— А вы догадайтесь, что она сказала, — съязвила Джалил.

— И вы поверили ей, детектив?

— Я не имел с ней личного контакта, — ответил я.

— Она связывалась только по сети, — опять перефразировала меня Джалил. — О каком доверии может идти речь?

— Понятно. Вы имеете какое-то отношение к взрыву машины жертвы?

— Не имеет, — уверенно сказал Джалил.

— Вы имеете отношение к взрыву здания на…

— Не имеет, — дерзкая самостоятельность Джалил переходила все границы. — Но он… скажем так, присутствовал в том доме незадолго до взрыва.

— Незадолго? Это за сколько?

— За несколько секунд.

— Ого! А вы, детектив, не думали, что вас хотят убрать? Сначала машина, потом дом, в обоих вы были незадолго до взрыва.

— А вот это, кстати, хороший вопрос, — сказал я.

— Ничего определённого детектив сказать не может. Пока что равносильно рассматриваются все версии, и такие как «да, пытались», и такие как «специально взрывают сразу за его спиной».

— Не могу не спросить — в связи с такой постановкой вопроса стоит ли переживать за жизни живых сотрудников полиции?

— Это сами решайте, детектив. Мы не знаем.

— События в клубе имеют отношение к расследованию?

— Нет, это личный косяк детектива, расслабился не вовремя.

— Хорошо расслабились. Мне теперь весь мозг выносят, вот полюбуйтесь.

Передо мной появилась ещё одна проекция, на этот раз какой-то толстой чернокожей женщины, которая очень требовательным тоном говорила:

— …если я не увижу в течении часа потерпевшую, мы подаём в суд на полицию за укрывательство и пособничество насильнику и, возможно, убийце…

После этих слов проекция растворилась.

— Пятнадцать минут назад и речи не было об убийстве, — как-то отрешённо сказал Себастьян, потом повернулся к Джалил и уже более уверенно добавил: — Кстати, а куда вы её дели?

— Она находится в семейном реабилитационном центре, — ответила Джалил, ни на долю секунды не задумавшись.

— Семейном?

— Да, личном центре семьи Веласкес.

— Вы в курсе, что это может семье вылиться в проблемы? Вы её там пытаете?

— Нет, конечно. Она находится на реабилитации.

— Ну и зачем вы это сделали?

— Чтобы решить проблему мирно. Она успокоится, пройдёт курс психологической поддержки и снимет все обвинения с детектива.

— С чего бы это? Вы эту бабу видели? Она камня на камне в городе не оставит, в поисках «изнасилованной».

— Я надеюсь, что вы, Себастьян, выполните свою работу и позволите кому-то развалить наш город до основания, особенно используя необоснованные обвинения, — съязвила Джалил.

— Если бы всё было так просто. А как я могу верить в то, что с ней всё в порядке?

— Получите слепок медкарты.

— Получил. Но только там нет идентификатора. И даже фотографии.

— Именно. И пока их не будет у вас, их не будет и у той бабы и её службы по защите чьих-то там прав. А когда «изнасилованная» выйдет из нашего центра, она снимет все обвинения с детектива.

И тут я понял. Я не знаю, какими ресурсами располагала Джалил, но чтобы после событий в клубе в кратчайшие сроки пропала и «жертва» и все данные по её идентификации… ну это действительно кто-то хорошо поработал. А в какую-то службу защиты прав по факту поступил только сигнал, но ни данных, ни показаний, даже биометрических показателей жертвы у них нет, и жертвы самой нет, вернее, до неё добраться не могут. Я новым взглядом посмотрел на Джалил. Умная она всё-таки, зараза!

— Вы же понимаете, Джалил, что под воздействием наркотиков или какой-либо угрозы в адрес «изнасилованной», её отказ от обвинений не будет иметь юридической силы?

— Будет. Потому что она сама по собственной воле снимет обвинения, о чём будут свидетельствовать биометрические слепки.

— Но и удержание против её воли…

— Не беспокойтесь на этот счёт, офицер. Она не будет свидетельствовать против центра реабилитации и на её теле не будет следов от верёвок, уколов, побоев, вообще никаких плохо трактующихся следов не будет.

— Вы так уверенны в этом? А если она упрётся?

— Ну… теоретически, она может задержаться в центре на любой неопределённый срок. По любым показаниям по здоровью.

— Вы же понимаете, что могут инициировать поиск, и где-то случайно всплывёт намёк, где её можно искать…

— Вы вроде бы говорили, что не как коп пришли?

— Да… но я не смогу ничего обещать, если в удобоваримые сроки с этим делом не прояснится что-то.

— Офицер, всё будет нормально. Она вернётся в течении недели целой, здоровой, невредимой, и снимет все обвинения с детектива сама, без давки с чьей-либо стороны. Но учтите — попробуете инициировать обыск где бы то ни было, её переведут в другой центр реабилитации. Их у семьи достаточно, в том числе и тайных.

— А как мне от этой буйной «защитницы угнетённых» отбиваться?

— Детектив, вы же вроде в отделе серьёзных преступлений работаете? Она вообще не ваша забота. И что, у вас в полиции перевелись специалисты по отфутболиванию подобных личностей?

— Только по закону мы должны ей содействовать.

— По закону ей должен содействовать соответствующий отдел. Пусть этот отдел и содействует, а вы убийства расследуйте.

— Если она всерьёз подымет вопрос о возможном убийстве…

— Не подымет. То, что «изнасилованная» была жива на момент побега из клуба детектива, подтвердят все, кто слышал её вопли и стенания, а там много кто в клубе был.

— Ладно, ладно! Я понял вашу точку зрения. Только зачем семье это всё нужно? Детектив такой ценный что ли?

— А вот это уже не ваше дело, Себастьян.

Вообще, обмен мнений подразумевал по идее, что и я что-то получу от него. Но пока что вопросами нас прессовал Себастьян. И, честно говоря, я уже был готов, что он уйдёт так ничем и не поделившись, и, возможно, был бы даже не против такого развития событий, но сам Себастьян ничего не забыл.

— Хорошо, — сказал он. — Я узнал всё, что хотел. К сожалению, на это ушло больше времени, чем планировалось. Но я предусмотрел этот вариант и вот…

— Он что-то нам пересылает, — сказала Джалил.

Появилась надпись ДР о запросе на сохранение файла.

— Что это? — спросила Джалил.

— Это улика, которая должна навести вас на размышления. За сим откланиваюсь, у меня много работы. Приятно было не познакомиться с вами, детектив.

И его проекция растаяла. А запрос на сохранение остался. Видимо, файл висел в буфере Джалил или вообще у Карэн.

— Детектив, мы не знаем что внутри, — сказала Джалил. — Там может быть какая-то программа вирусного или следящего типа. Он может попытаться триангулировать ваше местоположение. Или тупо ждать, когда ваш нейроинтерфейс снова попросится в общую сеть. Я бы советовала его удалить.

— А ты сама его открой. Ты же дома, своё местоположение не скрываешь.

— Не могу, архив имеет доступ для вскрытия только под ваш идентификатор.

То есть, Себастьян и тут её обошёл. А ещё это могло означать, что он ей не верил, и передавал что-то мне напрямую.

В комнату заглянула Карэн и спросила:

— Кол, что с архивом делаем?

— Положи его себе в виртуалку и дай мне доступ, я его у тебя открою.

Спустя несколько операций в ДР с подтверждениями мне открылось содержимое архива. И это был не вирус, это было фото. А на фото был номер. Интересный такой номер. Я сразу понял, что такими номерами маркируют. Вакуумные пакеты?

И тут меня осенило. Я вызвал проекцию слепка места преступления в парке и стал внимательно изучать тело Синтии, вернее те его части, что были видны на проекции и не были прикрыты одеждой или снегом. И спустя минут десять разглядываний наконец-то увидел. Лёгкий едва заметный пролежень на щеке. Такие могут появиться по многим причинам, в том числе и от неровностей вакуумного пакета при упаковывании, если упаковывалось свежее тело. Вот только это могло означать, что Синтию убили не позавчера за полчаса до прихода ко мне Джалил.

Тут я понял, что стою на распутье. С одной стороны, Джалил привлекла уйму ресурсов, чтобы отмазать меня от «изнасилования». В конце концов, в наше время, когда даже заблаговременно подписанный с женщиной договор о предстоящем сексе, с заверением его с трёх сторон и подкреплением биометрическими слепками, что все подписавшие были в здравом уме и добром здравии, может не уберечь тебя от обвинений с её стороны, Джалил судя по всему действительно способствует улаживанию случившегося со мной недоразумения. С другой же стороны, из предоставленной Себастьяном улики выплывало, что Джалил с самого начала могла мне врать обо всём. А значит, дело с самого начала нужно рассматривать иначе. Ну и, с третьей стороны…

— Насколько Себастьяну можно доверять? — спросил я у Джалил.

— Это хороший вопрос, детектив, — ответила та. — У вас есть какие-то мысли насчёт него?

— Дело в том, что показав мне эту улику, он рассчитывает на то, что я проверю её.

— Но… вы же не будете этого делать, детектив?

— В том-то и дело, что он ставит меня в безвыходное положение. Мне нужно проверить эту зацепку. Потому что она может быть ключевой и поменять многое в расследовании.

— Но… там же есть какое-то «но», верно?

— Да есть. Но ведь это может быть просто приманка, а не улика. А значит, Себастьян с целой бригадой робокопов может ждать меня там, куда меня приведёт эта улика.

— Так что будете делать, детектив?

— Как я и сказал, не проверить улику я не могу. Поэтому мне нужен ориентир. Джалил, я могу доверять Себастьяну?

— Я сделала запрос к ВИСКИ. Ответ не очень обнадёживающий. Себастьян последний раз получал обновления больше трёх лет назад.

— Значит, у него индивидуальная конфигурация нейробаз, собранная его хозяйкой.

— Возможно, поэтому он работает лучше всех остальных неживых копов.

— Но ещё это означает, что только его хозяйке на текущий момент ведомы его поведенческие ориентиры, вплоть до того, что она могла сделать так, что он вообще ни с кем и ни с чем не считается, кроме её приказов и просьб. Не просто ведь так он у копов на таком счету.

И тут мне пришла в голову мысль. Но сначала нужно уточнить кое-что. Я создал скрытый запрос к Карэн. Да, к сожалению, я теперь не мог полностью доверять Джалил, по крайней мере, пока не выясню, что стоит за предоставленной Себастьяном уликой.

«В большинстве случаев — да», — пришёл ответ по такому же скрытому каналу от Карэн из соседней комнаты.

«В большинстве?» — переспросил я.

«Военные со своим оборудованием смогут увидеть разницу».

«Мы не можем быт уверенными, что его не снабдили ничем подобным».

«Брось, Кол. Она, в конце концов, просто коп, пусть и высокопоставленный. Могли бы возникнуть вопросы, зачем ей такое оборудование».

«Ладно, тогда изучай её. Сможешь копию сделать к вечеру?»

«Конечно, даже быстрее… но только мне надо будет выйти наружу. Не хочу, чтобы местные соглядатаи трафика не подумали чего не того».

— Детектив, вы долго молчите, — заметила Джалил. — Придумали что-нибудь?

— Да, есть идея. Проверить зацепку я всё равно отправлюсь. И мне нужна в этом твоя помощь. Найди мне, пожалуйста, номер склада и его адрес, где лежит сейчас партия вакуумных пакетов с предоставленным Себастьяном номером. И пока до связи, через четыре часа свяжемся опять. К тому моменту жду ответ.

А заодно это будет проверка на вшивость для тебя, Джалил.

* * *

Неожиданно Джалил проверку на вшивость прошла успешно. Через четыре часа она предоставила мне всю информацию, даже более детальную, чем я просил. В довесок ещё и план помещения где-то откопала.

Не знаю, на что она рассчитывала, может на то, что я организую проникновение, но она явно была расстроена (если они вообще имели какую-то программную имитацию аналогичных чувств), когда на вопрос «что вы, детектив, будете делать дальше?», получила ответ, что пошлю официальный запрос на проверку на складе вакуумных пакетов большого размера. Как частный детектив с настоящей лицензией и официально нанятым на расследование я мог себе это позволить. Пусть и с условием, что с копами я не согласовываю свои действия.

Вот только оставалась одна проблема — получение согласия от руководства города. Я снова напряг Джалил оформить всё быстро, чтобы я уже к вечеру смог наведаться на склад до окончания часов обслуживания частных клиентов. Ну и ещё я воспользовался услугами Джалил чтобы моя личность по официальны каналам не светилась. Потому что начнут палки в колёса ставить из-за ситуации с Патрицией.

Получив сообщение от Джалил, что всё решено, я стал собираться на вылазку. Согласовал с Карэн действия, построил секционно-интеграционную модель помещения, согласно предоставленному Джалил плану (мало ли, убегать придётся, так хоть ориентироваться смогу), проверил наличие пистолета, который почему-то у меня не забрали местные, и отправил Карэн договариваться о выходе наружу. Вскоре она вернулась, и мы пошли с ней к выходу.

По дороге к выходу из убежища мы прошли мимо просторного помещения, которое я вчера почему-то не заметил. Помещение было украшено, похоже, что местные готовились тут сегодня что-то отмечать. На транспаранте большими букв… кхм, цифрами было написано: «21.12 21.12.2112». Точно, а я и забыл какое сейчас число. Сегодня же последний при текущем виде дата-, время- и летоисчислении тройной палиндром. 21 час 12 минут 21-го декабря 2112 года. Это последняя такая красивая дата, больше не будет. Какую бы фигню они ещё бы отмечали… Хотя, ладно, это их убежище и их порядки. Может людям действительно нужны символичные даты, чтобы просто найти повод порадоваться… ничему по сути. Но нет повода не поднять себе настроение, да? Такова природа человека…

Нас с Карэн вывели наружу. Опять падал серый снег, но на люке убежища почему-то не было ни снежинки. Мы, как и условлено было, разделились после ухода с территории завода. Несмотря на то, что Лейла и Сати очень хотели со мной связаться, с ними уже пообщалась Карэн, и сказала, чтобы помалкивали, и не мешали работать. Те смирились, хотя и не очень охотно. И да, я любил в них эту вредную непокорность, но сегодня я разрешил Карэн использовать код полного подчинения, чтобы они чего не наделали сейчас.

Добравшись на вызванном такси до склада, я зашёл через главный вход и очутился в приёмной, представлявшей из себя помещение с несколькими окнами приёма посетителей, сиденьями для ожидающих и какими-то стеллажами по углам.

Войдя в помещение, я сразу заметил Себастьяна, сидевшего на скамье ожидания. Тот расплылся в улыбке, и кивнул в знак приветствия. Лобби склада запросило авторизацию, я подтвердил, и стоявший за одним из окон приёма клиентов биодроид сказал:

— Здравствуйте, детектив Райт, рад познакомиться, меня зовут Чарли, я ваш сегодняшний ассистент по складу. Ваш заказ лежит на вот том стеллаже.

Я обернулся туда, куда он указал. И действительно, на второй полке стеллажа лежала пачка больших вакуумных пакетов. Номера проверяемых на складе пакетов я выбрал из десяти подряд предшествовавших и десяти последующих от того, который мне прислал Себастьян. Ну и включая сам этот номер также, разумеется. Размер данных пакетов позволял запаковать в них целое человеческое или аналогичное по размеру тело, и их действительно часто использовали для трупов, если нужно было сохранить тело не разлагающимся на какое-то время.

Подойдя к стеллажу, я принялся искать пакет с нужным номером. Себастьян, пусть и не смотрел в мою сторону, но скорее всего, следил за моими действиями с помощью какого-нибудь сканера. Но вот, я нашёл нужный пакет и достал его из пачки. Пакет был чистый и не использованный. Я искоса глянул на Себастьяна, а тот не глядя на меня спросил:

— Интересно, правда?

— Что интересно?

— Пакет на месте. Я тоже был удивлён.

— А ты склад смотрел? — спросил я и обернулся к Чарли. — А можно склад посмотреть?

— Такую заявку вы не давали…

— Разреши ему, — сказал Себастьян. — Под мою ответственность.

— Только если в вашем же сопровождении.

— Хорошо, — Себастьян встал. — Пошли.

Нас провели на склад. Перед входом в него Чарли понажимал несколько кнопок на пульте и на экране появилась надпись: «Деятельность приостановлена».

— У нас полностью автоматический склад, — объяснял Чарли по дороге. — Вся деятельность автоматизирована, присутствие человека, даже тайно проникшего сюда, не останется незамеченным.

— Всё можно взломать, — сказал я.

— Золотые слова, — поддакнул Себастьян.

— Вы не поняли, господа. Присутствие человека во время работы склада может привести к тому, что система его просто перемелет движущимися механизмами склада. Поэтому сделано так, чтобы невозможно было взломать, и присутствие человека проверяется восемнадцатью различными способами, взлом одного типа датчиков приводит к включению сигнализации.

— А никто не говорил, что взламывал вас человек, — подметил я.

— Но роботу тогда зачем… хорошо, вы тут детективы, вы и разбирайтесь. Но учитывая сказанное вами, моё руководство потребует от вас отчёт по той части расследования, которая касается нашего склада, чтобы устранить лазейки.

— Посмотрим, — сказал я. — Может, мы ничего и не найдём.

— Пришли, — сказал Чарли и остановился напротив секции склада с длинными широкими коробками. — Вот коробка, в которой лежит партия этих пакетов.

— Спасибо, — сказал Себастьян. — Оставьте нас, пожалуйста. По-прежнему под мою ответственность.

Чарли посмотрел на него то ли удивлённо, то ли растерянно, и ушёл. Никогда этого не понимал. Почему даже общаясь друг с другом, они продолжали имитировать эмоции? Только потому, что я был рядом?

Я осмотрел коробку. Вообще никаких следов. И вокруг тоже. И на полке, и на полу, и в проходе. Вообще ничего.

— Ну что, помогло? — спросил сзади Себастьян то ли с ехидцей в голосе, то ли с издёвкой.

— Ладно, — обернулся я к нему. — Сдаюсь. В чём смысл этой улики, если она никуда не привела? Ты ведь всё и до меня осмотрел.

— Почему не привела? Привела. Давайте я вам дам подсказку. Номер не важен. Потому что мы не нашли никакого номера. Я сам его выбрал из существующих на складе. Вся проблема в том, что мы нашли останки вакуумного пакета без номера, понимаете? Я облазил и просканировал насквозь все три склада, где есть эти пакеты, и ничего. Ни пропаж, ни взломов, ни следов, ни-че-го. Но на всех складах всегда были и есть только пронумерованные пакеты. А потому у меня вопрос к вам, как непонимающего робота к человеку — как такое возможно, коллега?

— Может, номер оторвали от пакета?

— Ну, во-первых, как я уже сказал, ни одного пакета не пропало. Даже оторванный номер должен был взяться от пакета, который был пронумерован, и который бы откуда-то пропал. А во-вторых, пакеты пронумерованы не только биркой.

Себастьян подошёл к коробке на полке, запустил в неё руку, достал оттуда пакет, включил какую-то подсветку у себя на ладони, похожую на ультрафиолетовую, и провёл светом по пакету. Под лучами этого света на пакете появлялись яркие надписи. Пакет по всей площади был пронумерован.

— Может, тогда не фабричное производство? — предположил я.

— Я тоже думал об этом. Но есть одна проблема. Вы, возможно, никогда об этом не задумывались, но наделив человекоподобных роботов человекоподобными руками, вы приблизили наши физические возможности к своим. Пусть мы лучше, пусть мы не устаём и так далее, но валы станков наши руки всё равно не заменят. Роботы тоже делают станки, если вы не знали.

— Подпольное производство?

— Тоже нет. Сырьё я также проверил. Причём за последние два года. Всё сырьё посчитано и нигде никакой пропажи. Детектив, у вас есть другие идеи?

Была, конечно, одна. Но мне она самому не очень нравилась. Хотя, стоп…

— Себастьян, откуда вообще вылезла эта версия с вакуумным пакетом? Если у вас нет ни номера, ни пакета, ни пропаж пакетов на складах, ни пропаж сырья, из которого пакеты делают, как вы вообще к ним пришли? Так же как и я — следы на теле Синтии заметили? Но ведь я их так интерпретировал только после того, как ты мне на пакеты намекнул. А без намёка эти следы могут иметь и другую интерпретацию.

— Вы, детектив, не сильно большого мнения о следователях полиции и о нашей экспертизе, да? Неужели вы думаете, что мы только следы на теле проверили? И вообще-то пакет был. Вернее, остатки от него.

— Где? На месте убийства? Глубоко под снегом?

— Нет, на месте другого преступления. Неподалёку. И есть все основания считать, что вы там тоже были, детектив.

И вот не знаю почему, то ли виной было некоторое напряжение, с которым я шёл на эту встречу (а я был уверен, что увижу тут Себастьяна как минимум), то ли эта вот издевательская манера непрямых ответов этого биодроида ввела меня в заблуждение, но я почему-то решил, что он говорит про случай торговом центре. И моментально картина у меня в голове разъехалась.

— В смысле? А где вы на месте гибели парня вакуумный пакет нашли?

— На месте гибели какого парня? — непоказушно удивился Себастьян.

— Ну того, в торговом центре. Как ты сказал, неподалёку.

— Детектив, в торговом центре в тот день никто не умирал. По крайней мере, в том, что там действительно располагается неподалёку.

— В смысле, никто?! А я что видел! Я своими глазами видел, как он перелез через перила…

— Детектив, я вынужден констатировать, что у вас то ли душевное, то ли психическое расстройство. Учитывая обстоятельства, случившиеся вчера, я вынужден вас задержать и сопроводить в реабилитационный центр до восстановления вашего психического состояния. Прошу не оказывать сопротивления.

Ну всё, приехали. Себастьян достал наручники, видимо ожидая от меня сопротивления, но тут его сзади окликнули. Мы оба обернулись. А она действительно была ничего такая на вид эта его…

— Эми? — спросил Себастьян. — Что ты тут делаешь?

— Не надо так, Себастьян. Если ты его сейчас заберёшь, он может закрыться и мы ничего больше не узнаем от него.

— Но… ты сама…

— Дай я с ним поговорю, — сказала капитан Эмилия Джонс, подходя к нам. — Наедине.

Себастьян кивнул, и отошёл на несколько шагов. Эмилия же взяла меня под руку и повела вглубь склада. Но спустя несколько шагов мы все одновременно остановились.

— Что такое? — спросил я шепотом.

— Входящий от настоящей Эмилии, — шёпотом ответила Карэн и подмигнула мне.

Не успел я сообразить, что происходит, как моя спутница, запустив мне левую руку за пояс, доставая пистолет, правой оттолкнула в проход между рядами, резко повернулась и ответила на три выстрела Себастьяна четырьмя. Первыми тремя она перебила его пули, а четвёртым выбила пистолет из рук.

Себастьян ринулся к ней, но она и тут его опередила. В один прыжок приблизившись к нему, она в четыре движения уложила его и сломала одну из рук и одну из ног.

— Не рыпайся, а то вторую руку сломаю, Эми твоей ненаглядной потом ремонт в копейку влетит, — сказала почему-то вслух Карэн, восседая на Себастьяне. Где-то тут у меня закралась мысль, что ей нравиться быть сверху. — Что такое, малыш? Давно опыт боевых нейробаз не обновлял? Стреляешь херово, дерёшься ещё хуже.

— Ты что за тварь такая?! — взревел Себастьян. — Это ты человеку на облаве руку сломала?!

— Нет, не я. Это была предыдущая одноразовая боевая модель. Кстати, человек не пострадал?

— Пострадал! Ему руку…

— Прости, неправильно выразилась. Человек поправимо пострадал?

— Кость ему собрали, с гипсом лежит, сращивает.

— Вот и ладненько. А то хозяин переживал очень.

— Хозяин твой пусть руки за голову заложит и ожидает ареста. Команда облавы будет тут через несколько секунд.

— Ага, завтра, когда их базы загрузят на новые платформы, так им и передашь.

— Что? Нет… но как ты…

— Так, как с тобой поступать не буду. Ведь твоя хозяйка очень печётся за твои обновления, сама ставит только те, что считает нужными. А, значит, любая мне подобная впредь всегда будет лучше тебя. Передавай Эми привет.

После этих слов, Карэн в образе Эмилии слезла с него, взяла меня под руку, провела в глубину склада к пожарному выходу, взломала его и мы вышли на улицу. Там нас уже ждала приготовленная машина. Карэн вновь настояла, чтобы я ехал лёжа сзади, и мы не спеша и не привлекая лишнего внимания покинули территорию склада.

Загрузка...