Знак Близнецов

Глава 4. ПЕРВЫЕ ШАГИ

Ночь… Даже на родной Земле это слово ассоциируется с чем-то таинственным. Она полна шорохов и звуков. По ночам встречаются влюбленные и совершаются преступления…

Здесь все было иначе.

Прошло около часа, и чадные костры от подожженной посадкой растительности догорели, мрак обступил покосившуюся набок сферу и застывший неподалеку колониальный транспорт.

В километре от места посадки величественно полыхали в ночи неестественным, призрачным светом гигантские деревья, и в их кронах шла своя, неведомая и чуждая людям жизнь. Там метались какие-то темные силуэты, и до места посадки то и дело долетали протяжные вопли…

На куполообразной рубке «Кривича» ярко вспыхнули гроздья прожекторов, раскроив тьму, подкравшуюся к кораблю, косыми столбами света.

Мягко раздались в стороны бронеплиты обшивки, и две автоматические пушки приподнялись над транспортом на телескопических треногах. Повернув стволы, они застыли, нацелившись в разные стороны.

Экипаж уже пришел в себя после посадки. Не сговариваясь, все собрались в центральном отсеке «Кривича».

На этот раз обстановка была намного лучше, чем во время последнего собрания, хотя лица людей осунулись, многих, очень многих недоставало, но из глаз оставшихся в живых исчезло выражение затравленности, обреченности и злобы.

— Нам нужно наметить план дальнейших действий, — сразу же перешел к делу Галанин. — Мы сели, но практически не имеем представления — куда. Теперь наша задача — осмотреться, провести необходимые исследования и развернуть временную базу на месте высадки.

Он посмотрел на собравшихся и заметил, что Антон хочет высказаться.

— Да, Антон, говори.

Сержант встал.

— Я считаю, что мы не должны никого будить, — заявил он. — Нужно справиться своими силами, хотя бы до тех пор, пока не развернем базу.

— Почему?! – запротестовал Сергей.

— Потому что если к враждебной планете добавить еще и безответственных людей, то мы попросту погибнем. Пример моего разведывательного корабля, по-моему, вполне наглядно показал, какая категория людей преобладает в загруженных криогенных модулях!

— Антон абсолютно прав! — вступил в разговор Семен. — Я не берусь судить о моральных и деловых качествах людей, погруженных в гиперсон, но их реакция на окружающую реальность будет неоднозначной. Я не знаю, какой процент от общего числа колонистов составляют люди решительные и трезвомыслящие, но все вы знакомы с колониальной политикой Всемирного правительства! В число колонистов мог попасть любой, пожелавший покинуть Землю, каковы бы ни были причины такого желания, и всем без исключения были обещаны райские кущи…

— Нет, так что же это получается?! – возмутился Сергей. — Мы мало того что разведали планеты и посадили транспорт, так теперь должны еще и пахать, чтобы они проснулись на всем готовом?!

Молчавшая до сих пор Светлана внезапно встала и проговорила:

— Спроси у Виктора, который чуть не истек кровью, что он думает по этому поводу! — возмутилась она. — Сережа, неужели ты до сих пор не понял, что пора забыть о Земле, ее обещаниях, а тем более об этих неизвестно кем выдуманных инструкциях! Все это абсолютно несостоятельно! Есть эта планета и есть мы, те, кто прилетел сюда, чтобы жить! Только нам решать, как действовать дальше!

— Спокойнее! — потребовал Галанин. Он дождался, пока утихнет ропот и наступит тишина. Заложив руки за спину, он прошелся по салону между сидящими. — Светлана только что сформулировала один из основополагающих принципов нашей будущей жизни, — проговорил он, остановившись посреди зала. — Мы должны выработать новую схему организации колонии. Все, что спланировано на Земле, особенно массовое пробуждение колонистов, на следующий день после посадки, мягко выражаясь, несостоятельно. Вопрос же заключается в другом: готовы мы принять на себя всю ответственность и, следовательно, все тяготы нынешнего положения? Как справедливо заметил Семен, человеческий фактор совершенно непредсказуем. Наше преимущество в том, что мы, — он обвел взглядом присутствующих, — уже сработались и знаем друг друга. Мы — команда, а не разобщенная толпа. Я абсолютно согласен с мнением, что будить колонистов преждевременно. Но если мы примем такое решение, то на него нужно пойти сознательно, всем, а не из-за принципа или же под давлением большинства.

— А разве есть альтернатива? — усмехнулся Сергей.

— Конечно, — ответил командир. — Мы выполнили свою миссию. Сфера, которая, по сути, и есть колония, доставлена на планету. Экипаж «Кривича» больше не связан с колонистами никакими обязательствами, теперь мы можем стартовать и начать поиск путей возвращения на Землю.

В зале наступила гробовая тишина.

— Хорошо, — спустя некоторое время произнес Галанин. — По-моему, это очень важный вопрос. Я не могу навязывать вам каких-то решений, а потому предлагаю подождать до утра. Пусть каждый обдумает сказанное тут и примет свое…

Его слова прервал внезапный лай автоматической пушки.

За обшивкой корабля что-то звонко лопнуло. Люди повскакивали с мест, обернувшись к экранам, но вокруг уже царили тишина и мрак…

— У нас нет времени до утра… — проговорил Антон, вглядываясь во мрак. — Мы должны разворачивать базу немедленно…

Ночь…

Под ногами пятерых мужчин, облаченных в белоснежные скафандры, тихо похрустывал пепел. Ноги тонули в нем почти что по щиколотку, и цепочка неровных следов протянулась от люка «Кривича» к подножию покосившейся сферы.

Андрей, привстав на перевернутый ящик, легкими ударами молотка отколол спекшуюся корку, она хрустнула, словно яичная скорлупа, и отвалилась неровными пластинами, обнажив под собой ноздреватую, словно изъеденную страшной болезнью броню. Вставив специальный ключ в очищенное от окалины гнездо, он с замиранием сердца дважды провернул его. Раздался сухой щелчок, затем скрип, и вдруг квадратный метр обгоревшей брони со стоном ухнул вниз, подняв с земли тучу пепла.

— Черт! — Константин Эрнестович отскочил в сторону и задрал голову, пытаясь рассмотреть, что же творится в открывшемся провале.

Там ровным светом сияли бесчисленные цепочки зеленых огней. Это было удивительно, почти невероятно, но факт, как говорится, был налицо — все модули сферы пережили посадку без серьезных повреждений!

— Давай, Андрюша, — проговорил он в коммуникатор, и его голос почему-то дрогнул. — Проверь питание и начинай с главного грузового шлюза.

Он отвернулся, глядя, как удаляются в ночь три пятна света, — это Антон, в сопровождении двух биологов — Семена и Светланы, понес клетки с подопытными животными за границу выжженного двигателями круга.

Галанину было радостно, страшно и больно одновременно. Он смотрел на темный горизонт, где полыхали призрачные алые столбы, и почти физически ощущал кричащую чуждость всего, что окружало земной корабль. Может быть, такое влияние оказывала ночь и пережитый при посадке стресс, но скорее всего дело было не в этом, — Константин Эрнестович знал, что перешел Рубикон. Сколько бы ему ни было отпущено в этой жизни, но больше уже никогда он не увидит кристального сияния звезд…

Его снедала тревога, сомнения терзали душу, и простой человеческих страх перед неведомым таился во всех закоулках сознания. Беда Галанина была в том, что он, единственный из всех, не имел права на проявление этих чувств. Достанет ли у него сил тянуть до конца лямку командира… или пришла пора и он должен отдать бразды правления молодым?…

— Константин Эрнестович! — прервал его мысли голос Андрея. — Все нормально! Механизмы работают!

Он повернулся.

В днище сферы завыли сервомоторы. Поначалу казалось, что им будет не под силу открыть обгоревшие створы, но вот те дрогнули и медленно поползли в стороны, и тут же из образовавшейся щели вниз хлынул поток яркого света.

Андрей спрыгнул с ящика и отряхнул руки. Габаритные огни его скафандра, сиявшие во мраке голубыми искорками, внезапно поблекли, и чужая, враждебная людям ночь попятилась, отступая под напором бьющего из чрева сферы светового потока.

С гулким ударом телескопический трап коснулся обгорелой земли, и тут же по бокам от него выдвинулись прожектора, и из недр сферы вниз поползли матовые языки пандусов, предназначенные для машин.

Техника спускаемого модуля работала. Начало было положено.

Вместе с Андреем Галанин поднялся по трапу вовнутрь. Зарешеченные балконы и лестницы шли далеко вверх, извиваясь по периметру овального колодца грузовой шахты, как горный серпантин. Шагая по кольцевым балконам, астронавты открывали различные секции, сверяясь с бортовой декларацией грузов.

Самым ценным после людей на борту «Кривича» по праву считались роботы. Как ни порочна была колониальная политика во многих своих пунктах, но она не могла отменить или же игнорировать технологии двадцать пятого века. Грузовые ангары сферы были полны машинами, без которых первые годы становления колонии были бы немыслимы.

Андрей открывал законсервированные секции и нажимал определенные сочетания кнопок на темных выпуклых бортах с чеканными клеймами передовых фирм-производителей Земли.

Активация… Активация… Активация…

Это звучало как заклинание. Невзрачная, покосившаяся набок сфера оживала, наполняясь шумом моторов, вздохами вентиляции, резкими звуками гонгов, шипением и утробным воем.

— Константин Эрнестович, мы возвращаемся! — раздался в коммуникаторе командира голос Антона.

— Как крысы? — спросил Галанин.

— Да вроде ничего. Когда открыли отверстия в клетках, сначала заметались, потом долго принюхивались, а теперь освоились, едят Светланино угощение. — Он усмехнулся. — Главное, что они не сдохли.

— Смотри, Антон, далеко не уходите.

— Нет, не волнуйтесь. А как у вас? Мы видим свет. Вы вскрыли сферу?

— Да, — ответил Галанин. — Пока что все складывается хорошо, Антон. Будьте осторожны и возвращайтесь побыстрее!

Сухой щелчок, и далекий голос Антона исчез. Галанин спустился вниз, попутно наблюдая, как закипает жизнь механического муравейника. Первые машины уже выгрузились на поверхность, и их следы разбегались в различных направлениях от корабля. В основном это были автономные многофункциональные аппараты, созданные для монтажных работ. Роботы, способные добывать и перерабатывать сырье, будут разгружены намного позже. Сейчас самым важным было оглядеться, защитить себя от возможных опасностей неведомого мира, научиться противостоять им, попутно создавая свой изолированный от планеты мирок, куда придут пробудившиеся колонисты, — сверхзадача оказалась проста до безумия, — выжить до того момента, пока безопасность колонии не будет обеспечена хотя бы на девяносто процентов…

Пока что все складывалось удачно… Галанин поймал себя на том, что в который раз мысленно повторяет эту фразу, и она почему-то вызывает не удовлетворение, а наоборот, — он испытывал сосущее чувство тревоги.

Впереди, в стороне от «Кривича», во мраке вспыхнули яркие фонтаны искр. Какой-то из роботов включил свой сварочный аппарат, приступая к монтажу первых секций защитного периметра.

Антон был совершенно прав, их единственный союзник сейчас — это скорость…

Он представил, как местные животные, даже самые злобные и опасные, очертя голову удирают сейчас от того места, где с небес опустилось безжалостное пламя. Когда они осмелятся вернуться в исконные места обитания, их будет ждать сюрприз в виде опоясанной высокими стенами, отлично защищенной базы…

Галанин довольно усмехнулся, представив себе эту картину. Но эта улыбка тут же погасла, когда он вспомнил о существовании различных микроорганизмов. Для них ни один защитный периметр не будет преградой…

Он ступил на землю и пошел в сторону ослепительных снопов искр. Нужно было присмотреть за роботами. Они, конечно, смышленые, но лучше все же проконтролировать на первых порах. Не то приварят еще забор прямо к броне «Кривича»…

Фигура командира скрылась во мраке. Константин Эрнестович делал свои первые шаги по незнакомой земле и даже не подозревал, что основная опасность будет исходить отнюдь не от микроорганизмов и проявится она, увы, слишком скоро…

Всю ночь вокруг места посадки плясали огни. Снопы искр от сварочных аппаратов поднимались все выше, по мере того как наращивались новые секции шести вышек защитного периметра. Все необходимое для этого нес на борту колониальный транспорт. Стандартный, рассчитанный и сконструированный на Земле периметр должен был охватить площадь в три квадратных километра. На этом запас арматуры будет исчерпан. В складах еще оставались секции для монтажа двух герметичных куполов, но на остальные сооружения колонии материалов уже не было. Для дальнейшего строительства предполагалось использовать саму транспортную сферу, демонтируя которую колонисты будут постепенно возводить новые здания внутри защищенного периметром участка. Но до этого еще было очень далеко. Пока внутри сферы работали криогенные модули, никто и не думал о том, чтобы прикоснуться к ее обшивке…

Ночь была тихой, безветренной и теплой. Установленные на транспортной сфере и на самом «Кривиче» прожектора разгоняли мрак, заливая строительную площадку своим мертвенно-бледным светом, но за границами этого круга по-прежнему клубилась, обжимая со всех сторон освещенный участок, таинственная тьма, в которой то и дело возникали смутные тени. Автоматические пушки молчали. Лишь изредка из тьмы доносился душераздирающий клекот или сквозь звон арматуры и шипение горелок можно было различить что-то похожее на тяжкие взмахи огромных крыльев, и снова все умолкало, лишь деловито завывали сервомоторы роботов.

Через восемь часов после посадки горизонт над безбрежной гладью океана немного просветлел, и алое сияние деревьев поблекло, уступая нарождающейся заре.

Незадолго до рассвета пять человек покинули границы строящегося периметра.

Они шли гуськом, поддерживая дистанцию в пять метров. Неровная цепочка их следов тянулась по откосам песчаного пляжа, теряясь в слабом свете занимающегося утра.

Антон шел последним, намеренно заняв самую опасную, по его мнению, позицию. Его руки лежали на автомате, ремень которого был перекинут через шею. Походка сержанта казалась расслабленной, но взгляд, постоянно обегавший окрестности от приближающихся зарослей до черной, маслянистой глади лагуны и обратно, выдавал его внутреннее напряжение. Если бы его сейчас увидела Ольга, то обязательно бы поддела: «Что, сержант, уже не чувствуешь себя крутым?»

Да, они все неуловимо менялись. Слишком велико оказалось свалившееся на молодых ребят бремя. Куда-то исчез смех. Они похудели, их лица заострились, и голоса стали резче. Для большинства из них шаг из юности во взрослую жизнь оказался слишком быстр. Андрей с удивлением, несколько раз ловил себя на мысли, что ему приходится делать то, что еще вчера казалось уделом взрослых.

Мысли Антона были более прозаичны. Единственное, что ощущал в этот момент командир маленькой разведгруппы, — это опасность. Она была повсюду: в маслянистой, стоячей воде залива, в алых столбах света, исходящего от разбросанных по черной глади деревьев, в смутных тенях, мятущихся в их кронах, в проступающих впереди темных зарослях, в небе, в песке, в тишине… Опасность была повсюду и воспринималась им на рефлекторном уровне, он ощущал ее, но был бессилен вычислить конкретный источник и оттого заметно нервничал, теряя самообладание.

«Дрянь наше дело…» — непроизвольно думал он, загоняя в глубь сознания собственный страх. Сейчас он был рад призвать на помощь все самые древние и темные инстинкты, лишь бы выжить, устоять в начинающейся схватке. А в том, что она уже началась, Антон не сомневался ни на секунду.

Шаг по песку… Тонкие струйки осыпаются в след, заполняя его до половины. Перед глазами покачиваются спины ребят, сгорбленные под грузом аппаратуры. Он должен их защитить. Пальцы Антона крепче сжали теплую от вспотевших ладоней сталь. Его обязанностью было предугадать любую опасность в вязкой тишине нарождающегося утра…

От нервного напряжения начинало звенеть в ушах. Планета была не просто гнетущей, в понимании Антона планета была ЧУЖОЙ… что бы там Константин Эрнестович не толковал им про новую родину. Все это чушь. Никогда у них не получится никакого синтеза с этой враждебной тишиной и нагоняющими дрожь, уж совсем нечеловеческими алыми аурами… Нет. Антон непроизвольно тряхнул головой в унисон собственным мыслям. Все должно быть не так. Есть люди, которые пришли сюда, чтобы выжить. Они победят, если не будут допускать в свое сознание никаких иллюзий. Эйкон чуть усмехнулся, скривив уголки губ. Сталь автомата приятно упиралась в ладонь. Забыть о Земле. Взять то, что есть, и сделать ЭТО Землей. Антон вновь усмехнулся, но теперь уже увереннее и заметнее. Может быть, ребята не понимают, что с момента посадки УЖЕ началась война. Он объяснит им… А может быть, раньше это сделает сама планета.

Они дошли до границы леса, и Антон остановил отряд.

— Семен, теперь ты будешь замыкающим, — распорядился он. — Я пойду вперед. Света, ты в центре. Андрей с Сергеем будут прикрывать тебя с боков. — Он приметил просвет в зарослях, напоминающий звериную тропу, и нехорошие предчувствия вновь заполнили его разум. — Так… Если кто заметит постороннее движение, сразу падать. Лучше на спину, сгруппировавшись, оружие в руках. — Он внезапно качнулся в сторону и упал, мягко, по-кошачьи откатился в сторону, описав стволом автомата широкий полукруг. — Вот так приблизительно, — пояснил он, вставая и тщательно отряхиваясь. — Команд не ждите. Помните, каждый защищает свою жизнь и по возможности — жизнь товарища. Сейчас нам лучше сначала стрелять, а уж потом разбираться, что к чему.

Семен хотел что-то возразить, но потом пожал плечами и промолчал.

Они стояли на опушке странного образования, лишь отдаленно напоминавшего лес в земном понятии этого слова, и непроизвольно прислушивались. Ночью, выходя из лагеря, они слышали вдалеке целую какофонию звуков, но здесь царила тишина, как будто с рассветом все вымерло…

— Вперед… — скомандовал Антон.

Тихо, без суеты и слов они тронулись в путь. Каждый чувствовал гнетущее давление неизвестности. Говорить не хотелось:

Светлана шла в центре отряда. Она чувствовала заботу Антона и была благодарна ему, хотя мысли биолога были сейчас очень далеки от личных проблем. Лес притягивал и одновременно пугал ее. Их окружали странные образования, внешне напоминающие древовидные папоротники. Над головами смыкались похожие на опахала листья, с которых то и дело срывались тягучие капли жидкости. Их стволы покрывали шелушащиеся наросты, словно гипертрофированные чешуйки. Стволы не ветвились, а росли пучком от корня, и каждый венчался одним или несколькими широкими листьями. Некоторые из них по какой-то причине гнулись к земле, закручиваясь причудливыми узлами. Воздух пах мятой, резко и неприятно.

Светлана протянула руку и отломила часть широкого листа, почувствовав сквозь перчатку, что он покрыт микроскопическими волосками. Уложив образец в кофр, она заметила, что место излома моментально покрылось проступившей изнутри желеобразной массой.

Отряд двинулся дальше, Светлана закрыла кофр с образцом, стараясь не сбиться с ритма шагов. Им повезло, и атмосфера планеты оказалась вполне пригодна для дыхания человека, а вот вопрос о том, насколько строение местных органических молекул подходит под метаболизм людей, оставался открытым. Это они смогут выяснить, собрав необходимое количество образцов флоры и фауны… А пока что даже простое прикосновение незащищенной рукой к какому-нибудь растению могло вызвать аллергическую реакцию, отравление или смерть… Она поправила кислородную маску, втайне надеясь, что пропускаемые фильтром флюиды запахов не опасны…

Внезапно резкий вопль какого-то животного разорвал утреннюю тишину, заставив небольшой отряд замереть на месте. Антон отскочил в сторону, вскинув оружие, но не выстрелил, — хруст ломаемых ветвей удалялся в сторону от тропы.

Андрей отер выступившие на лбу капельки пота. «Пронесло…» — подумал он.

Этот инцидент не прибавил им энтузиазма, наоборот, таинственность и враждебность окружающего их леса стали ощутимее.

Каждый помимо своей воли думал о том, как невероятно трудно будет приспособиться. Светлана понимала это лучше, чем кто-либо. Даже если белки и аминокислоты исконной жизни окажутся приемлемы для человека, все равно над колонией еще много лет, как дамоклов меч, будет висеть опасность внезапных эпидемий, отравлений, ожогов от сока растений и так далее… По ее оценкам, должно будет смениться как минимум пять поколений, прежде чем их потомки обретут некий синтез с природой планеты, частично изменив свой метаболизм. Альтернативы подобному постепенному слиянию с исконной жизнью попросту не было. Местная биосфера тоже будет меняться, поддаваясь целенаправленному воздействию людей, — земные растения и животные постепенно начнут соседствовать с исконной жизнью, но как труден и долог будет этот процесс…

…Через час с небольшим звериная тропа вывела их на поляну, в центре которой располагалось болотце с окнами стоячей воды.

— Все… — проговорила Светлана, опуская кофр с аппаратурой и собранными образцами. — Остановимся здесь. Лучшего места нам не найти.

Антон критически оглядел подступающие прямо к болоту заросли и кивнул.

Они молча распаковали аппаратуру. Антон занял центр поляны, хмуро разглядывая заросли. Оружие он держал наготове. Остальные разбились на двойки: Семен работал со Светланой, а Андрей с Сергеем.

Солнце уже оторвалось от вершин маячившего у горизонта горного хребта. Начинался день. Гнетущая тишина незаметно отступила, сменившись шорохом листвы от народившегося ветерка. Заросли уже не казались безжизненными. Из них то и дело доносились странные, непривычные человеческому уху звуки, отдаленно напоминающие протяжное кваканье и тонкие пересвисты… Изредка до людей долетал хруст ломаемых ветвей.

Первое происшествие не заставило себя ждать. Треск ветвей под ногами или лапами неведомой твари внезапно приблизился, и на поляну выскочило странное животное.

В первый момент все оцепенели, бросив работу.

Животное выглядело совершенно экзотично. Не обратив никакого внимания на застывших людей, оно двинулось в сторону болотца, неуклюже переваливаясь на двух широких лапах, чем-то напоминающих конечности земной утки, только несравненно больше и уродливее. Эдакая полутораметровая жаба-переросток с твердым плоским клювом вместо рта. Под черной, бугристой и осклизлой кожей заметно перекатывались мощные мускулы. Два крохотных глаза, без зрачков, подернутые желтоватой пленкой, смотрели в одну точку.

Жабоклюв, как моментально окрестил животное Сергей, нимало не смущаясь присутствием незнакомых существ, вразвалку проследовал до ближайшей лужи и принялся шумно пить.

Антон, вскинув автомат и не спуская глаз со странной твари, медленно пятился назад, готовый в любой момент открыть огонь. Светлана, забыв про опасность, увлеченно щелкала камерой. Семен снимал сцену на видео. Андрей с Сергеем попросту оцепенели, разглядывая гиганта.

Жабоклюв наклонился, с шумом всосав мутную жижу, и замер. Внезапно из его спины вверх ударил фонтан почти что полностью прозрачной жидкости. Он снова склонился к болоту, погрузив костяной клюв в стоячую воду, и начал всасывать ее в себя…

— Он ест! — воскликнула Светлана.

При звуке ее голоса животное вздрогнуло и, прекратив пить, повернулось. Андрей отметил, что у него отсутствует шея, чтобы посмотреть в сторону, жабоклюву пришлось развернуться всем телом.

Светлана, сначала испугавшаяся, теперь улыбалась, глядя, как животное пытается определить, что же издало непонятный, напугавший его звук.

Она опустила камеру и резко, звонко хлопнула в ладоши.

Реакция была потрясающей. Желтые глазки животного округлились от ужаса, и стокилограммовая туша вдруг взвилась в воздух в бесподобном по своей мощи и неуклюжести прыжке. Покрыв им не меньше двадцати метров, гигантская лягушка врезалась в заросли и скрылась из виду, издавая протяжный переливчатый свист…

Антон медленно опустил автомат и укоризненно взглянул на Светлану:

— А если бы он прыгнул на тебя?

— Извини, не подумала. Но ведь все обошлось…

— А навонял-то он… тьфу… — вмешался Семен.

Антон, не выдержав, улыбнулся. Жабоклюв, сам того не ведая, разрядил обстановку. Оказывается, тот черт, которого рисовало их воображение, не так уж и страшен…

Солнце поднималось все выше. Наскоро перекусив, они продолжили работу. Образцы почв, пробы воды и воздуха, несколько кернов из забуренной тут же на поляне скважины уже были упакованы в специальные кофры.

Долгий и жаркий день разгорался над планетой, и терморегуляторы их защитных костюмов едва справлялись с переизбытком тепла. На земле в такую погоду впору было раздеться до плавок и спрятаться в тень… Андрей поднял голову и посмотрел на диск звезды, упорно карабкавшийся к зениту. Над поляной струилось знойное марево, в тени под деревьями клубилась мгла испарений. Вместе с жарой усиливался и треск в окружавших поляну зарослях. Болотце служило местом водопоя и кормежки не только гигантской жабе. Но другие животные, видимо более осторожные и сообразительные, нежели жабоклюв, не осмеливались показаться на поляне, озадаченные и напуганные присутствием странных двуногих существ.

Сергей закончил упаковывать образцы и подошел к Андрею. Достав сигареты, он протянул пачку Вербицкому и сказал:

— А ведь все не так уж и ужасно, как казалось поначалу, верно?

Андрей кивнул, прикрывая огонек зажигалки ладонью. Прикурив, он с наслаждением затянулся.

— Да, ночью все выглядело жутко… — согласился он. — Да и когда эта жаба выползла на поляну, тоже, знаешь, было не очень-то уютно…

Сергей улыбнулся. Несмотря на жару и заливающий глаза пот, ему отчего-то было весело. Даже горячечный диск звезды не казался в этот момент таким враждебным, как прежде. Он запрокинул голову, разглядывая лазурные небеса, по которым неторопливо ползли три точки.

«Наверное, птицы», — подумал он, наблюдая, как точки развернулись, заложив круг над поляной, и внезапно ринулись вниз…

— Ребята, поберегитесь!… – только успел вскрикнуть он, как на поляну из поднебесья обрушились три стремительные тени.

Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться. Звонко и зло ударила автоматная очередь, и одновременно с ней над поляной грохнуло три взрыва, слившиеся в один рокочущий хлопок.

Андрей отшатнулся, потому что ему в плечо внезапно ударила какая-то осклизлая масса. Он отскочил, брезгливо отряхиваясь от забрызгавшей защитный костюм бурой слизи, едва не споткнувшись об рухнувшую ему под ноги тварь.

Посмотрев на землю, он выронил сигарету и попятился.

— Что за дерьмо… — непроизвольно вырвалось у него, едва он разглядел корчившееся в агонии животное.

Это была сама квинтэссенция смерти!… Ночной кошмар, внезапно обретший конкретную, осязаемую форму!… Он сплюнул, отступив еще на несколько шагов, пока тварь издавала яростное шипение, сотрясаясь в конвульсиях.

Животное имело почти полтора метра в длину и было разорвано точно по центру своего симметричного туловища. Из зияющей раны сочилась темная, почти черная кровь и выделялся вонючий тошнотворный газ, по запаху напоминавший вонь от протухших продуктов. «Сероводород…» — догадался Андрей, изо всех сил пытаясь удержать свой желудок от сжимающих его спазмов.

Животное в последний раз издало злобное шипение и, дернувшись, затихло. Пересилив отвращение и страх, Андрей подошел ближе. Первая аналогия, которая пришла ему на ум, была связана с медузами. Действительно, обрушившаяся с небес тварь сзади очень походила на этих обитателей подводного мира Земли. Мощные кольцевые мышцы образовывали обрамленное щупальцами узкое «сопло», расположенное в противоположной голове оконечности туловища, которое постепенно утолщалось, образуя нечто, напоминающее кожаный мешок, в данный момент разодранный выстрелами и взрывом, по бокам которого безвольно обвисли два широких перепончатых крыла, в точности как у летучей мыши. Андрей с содроганием отметил, что они сплошь покрыты отвратительными на вид присосками и чем-то отдаленно напоминающим когти… Но самой жуткой частью этого летающего монстра, конечно, была морда. Три глаза — один во лбу, а два по бокам, в районе ушей — еще горели злобным блеском. Носовые отверстия были углублены в череп, словно их вдавило внутрь, подчеркивая и без того выдвинутые вперед мощные челюсти с обнаженными клыками и двумя рядами острых зубов.

Андрей разглядывал тварь с непонятным, паническим любопытством. Ему не верилось, что все происходит наяву и перед ним действительно лежит это чудовищное создание, вобравшее в себя все самые отвратительные черты… Да, если бы какой-нибудь земной ученый задался бы целью скрестить гиену, медузу, мышь-вампира и черного грифа, то, возможно, у него и вышло бы нечто, отдаленно похожее на эту тварь…

Сзади раздались шаги.

Самообладанию Антона можно было только позавидовать. Включив карманный анализатор, он наклонился и сунул прибор в развороченную утробу издохшей твари.

— Черт… Как ты можешь… — Андрей отвернулся, чувствуя, что еще немного, и его вырвет.

— Света, посмотри! — Антон включил крохотный экран анализатора, соединенный с прибором тонким кабелем. — Похоже, оно синтезирует водород!…

Светлана взглянула на экран.

— Да, — кивнула она, изучив показания прибора. — Ты прав. Оно действительно синтезирует водород, накапливая его вот тут, — она указала на взорвавшийся кожаный мешок. — Это что-то аналогичное воздушному пузырю у наших рыб! Накапливая или же сбрасывая водород, это существо получает возможность парить в воздухе, как воздушный шарик!

— Ни хрена себе шарик! — Семен с отвращением посмотрел на распластавшуюся по земле тварь. — Ты взгляни на эти кольцевые мышцы! Чем тебе не реактивное сопло?! Наверняка оно выбрасывает накопленный под давлением водород!

— Универсальный летающий организм! Он может парить, планировать, махать крыльями или использовать собственный реактивный двигатель! — Антон покачал головой. — Такие твари, если они нападут стаей, могут создать настоящую проблему…

— Интересно, почему они взорвались? — спросил Андрей, присев на пригорок и беспокойно разглядывая небо.

— Гремучая смесь, — предположил Антон, вытаскивая анализатор. Вытерев измаранный прибор о траву, он уложил его в кофр и продолжил: — При разрыве пузыря водород смешивается с кислородом из атмосферы. — Закрыв кофр, он разогнулся и тоже взглянул на небо. — Пуля воспламеняет смесь и… — он сделал выразительный жест в сторону разбросанных по поляне останков. — Адьё…

— По-моему, пора двигать назад, — проговорил Андрей. — Хватит на сегодня…

Антон искоса посмотрел на него и достал сигарету.

— Спокойнее, Андрюша, — иронично ответил он. — Нам здесь жить. Начнем бегать — пробегаем всю жизнь.

— Но…

— Никаких «но». — Тон Антона изменился. — Нужно учиться, чтобы каждый мог постоять за себя. А никто из вас даже не вспомнил об оружии!

Упрек был заслуженным. Они действительно растерялись, и если бы не сержант, то неизвестно, чьи останки были бы сейчас разбросаны по поляне…

— Ты прав, — нарушил молчание Семен. — Нам нужно быть начеку, и еще многому придется учиться, но рисковать ради тренировки — уволь. — Он посмотрел на сержанта и поднял с земли запакованный кофр. — Пора назад, командир, — без тени иронии, твердо заключил он.

Через полчаса отряд вновь ступил на знакомую тропу, двигаясь в обратном направлении. Андрей и Семен помимо оборудования тащили запакованное в полиэтиленовый мешок тело убитой твари. Светлана настояла на том, чтобы доставить его в лагерь для более полного исследования. Названия этому существу так и не придумали и, не сговариваясь, называли его просто: тварь.

Лес давал тень, но не спасал от жары. Здесь было еще хуже, чем на поляне. Перенасыщенный влагой воздух затруднял дыхание, обжигая легкие даже сквозь защитные маски и фильтры. Через четверть часа их уже пошатывало от усталости.

Андрей шел вслед за Семеном. Тяжелая ноша выворачивала пальцы, и он никак не мог сосредоточиться на ходьбе, чтобы не выбиваться из ритма дыхания. К тому же ноги по щиколотку тонули в перегное, где прятались твердые, узловатые корни.

Он весь отдался физическим усилиям, стараясь идти в ногу с Семеном, но мысли сами лезли в голову, несмотря на усталость. Впечатлениями он был сыт по горло, — на Земле он не испытал бы ничего подобного за всю свою жизнь, но эта экзотика уже начинала приедаться… Он представил себе жесткую корабельную койку и едва не потерял равновесие — такой далекой и желанной показалась ему эта полоска сдобренного поролоном пластика, в окружении надежных бронированных стен… Сейчас он не верил, что их дети или внуки смогут жить в свободных поселениях, под открытым небом. Конечно, будущее рисовалось ему достаточно смутно, но в неясных видениях, которые могло породить его воображение, почему-то неизменно присутствовали глубокие бункера и герметичные двери…

Спустя два часа отряд наконец вышел на побережье. У всех без исключения вырвался облегченный вздох, когда они разглядели вдали сверкающую в лучах звезды сферу колониального транспорта и черные вертикальные черточки вышек защитного периметра. Раскинувшийся за ними лагерь казался отсюда всего лишь темным пятном на светлом фоне прибрежных дюн.

— Привал!… – хрипло объявил Антон.

Они повалились в тени крайних деревьев, там где и стояли, не в силах выискивать более удобных мест. Переход вымотал людей, даже Антон больше не выглядел бодрым, его лицо посерело и осунулось. Сержант сел на песок, чуть в стороне от остальных и, положив автомат на колени, хмуро разглядывал затянутый знойным маревом горизонт, изредка сплевывая из-под кислородной маски.

О чем он думал в этот момент, трудно было даже предположить.