Змеиная тайна

Глава 7 Пограничник

Какое-то время мы шли по своим дорожкам. Двигались медленно, поскольку оградительные верёвки всё время поворачивали то туда, то сюда, как в аэропорту, так что невозможно было идти по прямой и приходилось то и дело сворачивать влево, вправо, влево, вправо. На каждом повороте висела табличка с дурацкими указаниями. На первой было написано:

Я оглянулась на Лала и Нила – они скакали вовсю, держа в руках туфли с загнутыми носами. Пришлось скинуть берцы и последовать их примеру. Так я допрыгала до второй таблички:

Я надела берцы и пошла дальше. Появилась третья табличка:

А затем:

Задержанные, стреляющие руками, должны быть уведомлены о своих правах согласно американским законам?! Чего только не бывает!

До сих пор я видела Лала, Нила и коней, которые шли, поворачивая то влево, то вправо. Но вот они исчезли за большим валуном – наверное, их оружие просвечивали рентгеном. У меня сжалось сердце, когда Снежок взмахнул вдали белым хвостом.

Появилась очередная табличка, и я поняла, что приближаюсь к пограничному контролю.

И тут же, помельче:

Я вспомнила, как раккош обрызгал меня своими вонючими соплями. Огляделась в поисках плевательницы, но ничего не нашла и направилась дальше, пока не увидела ещё одну табличку.

Дорожка закончилась в нескольких шагах от входа в пещеру. Перед ней располагалось нечто вроде трибуны, на такую обычно поднималась директриса нашей школы миссис Чен во время школьных собраний. На трибуне стоял маленький колокольчик, а рядом – табличка с надписью:

Оглядев пустынную вершину и склон, ведущий в каменистую долину, я поняла, что это где-то очень далеко от школы имени Александра Гамильтона и от Парсиппани. Я почувствовала себя такой крошечной и оторванной от того, что мне близко и понятно. В этот миг я отдала бы всё на свете, лишь бы увидеть хоть одно знакомое лицо, пусть даже это будет ехидная физиономия вредины Джови.

Вокруг визжал и завывал ветер, дёргая меня за волосы острыми когтями. Я содрогнулась.

Но у меня был только один путь – вперёд. Следовало добраться до родителей раньше, чем их засосёт какое-нибудь параллельное пространство, или чёрная дыра, или протухшее заклинание, или типа того. Я не могла – и не хотела – даже думать о других вариантах. Да, пусть родители у меня странные, но они мои, и без них всё будет не так.

Зачерпнув смелости в ещё неизученных глубинах своего организма, я двумя пальцами взяла колокольчик и потрясла его.

Ни звука. Я потрясла колокольчик снова. И снова. На третий раз он загудел, как гонг, так что я от неожиданности чуть не выронила его.

Через несколько мгновений задрожала земля, а затем из тьмы пещеры возникла кошмарная жуть. У меня перехватило дыхание.

Пограничник был не такой высокий, как раккош, да и вообще не имел ничего общего с волосатым бородавчатым демоном. Голова у него напоминала что-то среднее между головами льва и петуха. На макушке болтался гигантский гребень и торчали три загнутых рога. Под выпученными глазами и носом-клювом темнела зубастая пасть. Шея жирафа, руки и грудь человека и хвост, покрытый иглами, как у дикобраза. Существо волокло за собой палицу с шипами. От ужаса мне свело живот. Существо мне… улыбнулось? *Ужас ужасный*.

Тварь заорала:

Мне понадобилось усилие, чтобы закрыть рот, который разинулся сам собой, пока я слушала это выступление. Я просто не знала, что сказать. Слова и выражение на морде существа показались мне… ну, если не доброжелательными, то и не самыми злобными. В то же время у меня как-то не возникло желания встречаться с девятью детишками пограничника, да и обещание съесть меня, если я испугаюсь, тоже в восторг не привело.

– Э-э… вы пограничник? – осторожно спросила я.

– Ты без документов? Позорище! – Глаза твари зловеще вспыхнули. – Придётся сыграть в игру.

– В какую игру?

Интересно, принцы уже прошли пограничный контроль? Прибегут ли они на помощь, если игра, о которой говорит этот бройлер-переросток, заключается в том, чтобы съесть меня?

– Отвечай, милочка, не зевай! – прокудахтал пограничник. – Что это такое? Чтобы суп сварить, чтоб врага убить, чтобы вылечить недуг, нужен…

– Лук, лук, лук, – договорила я.

Омонимы – слова, разные по смыслу, но одинаковые по звучанию и написанию – мы еще в пятом классе проходили.

Тварь так расстроилась, что мне стало её жалко.

– Попробуйте загадать что-нибудь ещё, – предложила я.

– У кого четыре ноги утром, две ноги днём, три ноги вечером…

– У человека, – выпалила я, с трудом удержавшись от смеха.

Эту древнюю-предревнюю загадку Сфинкс загадал герою древнегреческих мифов Эдипу. В самом начале жизни – утром – младенец ползает на четвереньках. Став взрослым – в полдень жизни, – человек передвигается на двух ногах, а в старости – на закате жизни – ходит, опираясь на палочку – третью ногу. Мы с Зузу смотрели документальный фильм про Древнюю Грецию, и там говорилось про эту загадку.

Пограничник нервно заходил кругами, тяжело топая гигантскими петушьими лапами. Я осторожно отодвинулась, чтобы он не задел меня своим игольчатым хвостом, чувствуя, как в душе зарождается слабая надежда. Может, я всё же пройду испытание и спасу маму с папой?

– К небу тянусь, земли касаюсь, кругом облетаю, но всегда возвращаюсь? – Чудище тревожно затрясло петушиной бородкой.

А вот это как раз была загадка из книжек Нико.

– Ага, знаю! Это дерево, – сообщила я. – Послушайте, не огорчайтесь. Вы не виноваты. Можно я уже пойду? А то друзья будут волноваться.

Налитые кровью глазки пограничника сузились, он уставился на меня… Кажется, я сболтнула лишнее. У меня ёкнуло сердце.

– Друзья-я? – с интересом протянул он. – Ку-ка-ре-ку-у! Так у тебя есть друзья? Ага-га-а, угу-гу-у!

Я облизала разом пересохшие губы:

– Ну, не друзья, а так, приятели.

– Э-э нет. Мы лишь закончили разминку, – пропыхтел пограничник, оскалив жёлтые клыки. – Отгадывай дальше, не то обгрызу тебе спинку.

Я прикусила щёку. Такое я слышала впервые. Да ещё пограничник на меня разозлился. А вдруг он меня не пропустит, даже если я угадаю?

– Соседка жемчужины? – переспросила я.

– Кудах!

– Жизнь будет пресной?

– Ку-ка-ре-ку! – гаркнуло чудовище, заметно повеселев. – Проглочу, и ни гу-гу!

– Погодите, погодите, я ещё думаю. И вообще, не очень-то я вкусная.

– Принцессы полезны желудку и сердцу! Тебя проглочу я без соли и перцу!

Без соли и перцу? У меня забрезжила догадка.

– Стойте! Я угадала!

– Нет, не угадала! Ты всё врёшь и только делаешь вид, что угадала! – Пограничник взволнованно забил колючим хвостом по каменистой земле.

Где обитает соседка жемчужины? Что ложится на твою ладонь горстью бесценных песчинок? Я вспомнила, как ездила этим летом с родителями на один день в Атлантик-Сити – песчаный пляж, океанский прибой, солёная пыль на губах.

– Это соль. – Я уверенно ухмыльнулась в лицо пограничнику.

– Кук-рек-чу-у! – Глаза твари начали бешено вращаться. – Всё равно проглочу-у!

– Постойте, погодите! Так нельзя! Я же ответила, что это соль!

Чудище треснуло палицей по стене пещеры с такой силой, что дождём посыпались камни. Я испуганно пригнулась, прикрывая голову руками.

– Так нечестно! Это ложь! Ты без боя не уйдёшь! – Пограничник затопал ногами.

По его мокрым щекам потекли огромные слёзы, из пасти рвались рыдания. Я не успела ответить, потому что монстр вдруг бухнулся на землю и принялся молотить по ней руками и ногами.

– Я останусь без работы, – вопил он, – если дам тебе свободу!

Чудовище закатило самую обыкновенную истерику. Мне даже захотелось отчитать этого гигантского петуха как следует. Вот моя мама ни за что не стала бы терпеть подобное поведение.

– Из-за принцессы меня выгонят с работы! – взвизгивал пограничник. – Сынки останутся без пищи и заботы!

– Ш-ш-ш, не надо так кричать, – взмолилась я, пытаясь обойти дрыгающегося монстра.

Вот вечно мне везёт, как утопленнику. Сейчас его вопли разбудят молодых, сильных, страшных сынков, а мне совсем не улыбалось стать полдником для девяти голодных детишек этого чудовища.