Змеиная кожа

Клиника Гроув Браудинг, штат Монтана Четверг Поздний вечер

Лайл, в теплой фланелевой пижаме, сидел на покрывале. Рядышком, на стуле, лежал полный комплект одежды — джинсы, футболка, свитер и нижнее белье. Под кроватью стояли ботинки.

— Мне стыдно говорить… — Паркер сидел, не глядя на Дану, которая стояла напротив. — После того, что произошло на похоронах, я нахлестался «бурбона». Что было потом — не помню. Вообще ничего. Хотя, наверное, я пошел на ранчо. Каждый раз, когда я надираюсь, я иду к отцу на ранчо, — Лайл облокотился на колени, взгляд его затуманился. — К диким животным. Точнее, к клеткам, где мы их держим. Брожу, поглядываю на зверей. Мне становится спокойней, все в голове укладывается по своим местам. Но это неважно… Моя мама начала собирать этих животных. Наверно, когда я прихожу туда, то вспоминаю и о ней тоже.

Скалли присела рядом на кровать, прекрасно понимая, что доверительная беседа — это лучший способ допроса. Лайл сидел, задумавшись о чем-то своем. Потом непонимающе пожал плечами:

— Как можно так нагрузиться? Убежать в лес, голышом… Вы, наверное, решили, что я спятил. Или представил себя диким зверем, — Лайл еще раз пожал плечами.

— Скажите, когда вы вернулись домой, вы говорили с отцом? — тихо спросила Скалли.

— Нет… Он очень злился за то, что я пошел на похороны. Я помню. Он сидел на крыльце, качался в кресле… Но я не помню разговора… Почему?.. Мы что, не разговаривали?

— Ваш отец умер… — так же тихо произнесла Скалли. — Мне очень жаль…

Паркер сидел, недоуменно моргая, затем ткнулся лицом в ладони.

— Кажется, его загрызло животное, но… Я подозреваю, что это убийство. Лайл, я недавно потеряла отца и знаю, как обессиливает…

— Вы думаете, — Лайл поднял взгляд, — это моя вина? Я пошел на похороны, разозлил их, и они убили моего отца?

— Не знаю, — ответила Скалли.

— Но если я — причина… Если я виноват… Я не могу даже… Как… — он смотрел на Дану, словно она могла дать ему ответ. — Со смертью я справлюсь, — Лайл вдруг заговорил быстро, словно пытаясь оправдаться. — Когда живешь на ранчо — оказываешься настолько близко к природе, что смерть ощущаешь как уход, растворение в окружающем тебя мире. Смерть — это не страшно. Но предательство, убийство! — Паркер посмотрел на свои руки, поднес их вплотную к лицу, всматриваясь в рисунок. — Мне кажется, что я своими руками…

Лайл виновато посмотрел на Скалли и заплакал.

Вигвам шамана стоял на самом краю поселка. Большинство индейцев уже давно переселились в нормальные, двух- и трехэтажные дома, но шаман оставался верен традициям. Скенит указал на вход, завешенный шкурой лося:

— Нам туда. Старого шамана зовут Иш. Он единственный, кто сможет рассказать вам то, что вы хотите узнать.

Малдер постоял в нерешительности, окинул взглядам свой костюм, наконец решился и откинул полог.

Шаман сидел на огромной шкуре гризли и курил трубку. Горький запах дикого табака заполнил все небольшое пространство вигвама.

— Иш, это Фокс Малдер, он хочет говорить с тобой. Он представитель закона, но сейчас он пришел как тот, кому небезразлична жизнь индейцев. Он хочет узнать, зачем Маниту снова появился в нашем городе.

Фокс огляделся. На закопченных деревянных опорах висели сушеные травы. Он с трудом узнал зверобой и мяту, пыльный веник которых висел прямо над костром. Сердоликовый амулет — фигурка свернувшегося полоза — покачивался в неровном свете пламени. Малдер кивнул шаману, тот указал ему и шерифу на большую кипу шкур, сваленных вдоль стены.

— Не знаю, зачем Маниту снова пришел в наш город. — Иш покачал головой. Затянулся и медленно выпустил струю дыма. Табачный дым смешался с дымом костра и вытек в дырку в крыше. — Я могу рассказать вам все, что знаю. Что-то я видел своими глазами, что-то рассказали люди, о чем-то пришлось догадываться. Но начинается мой рассказ — как предание, переданное старой скво маленькому внуку, еще не умеющему говорить, но уже любящему слушать.

Шаман подтянул ноги, уселся поудобнее и заговорил нараспев. Голос оказался неожиданно сильным и красивым. Малдер вдруг заметил, что его завораживает звучание и он почти не вслушивается в смысл фраз.

— Давным-давно, когда солнце светило ярче и добрый дух Вакантанка еще не покинул людей, родился на свет Лунный Волк. Он был могуч, и, как у любого могучего повелителя, у него были слуги. Эти слуги назывались Маниту.

Фокс стряхнул с себя оцепенение, посмотрел шаману в лицо. Старый индеец сидел неподвижно, морщинистое лицо было подернуто пеленой воспоминаний.

— Однажды я встретил Маниту, — продолжал Иш. — Я был совсем молод…

— В сорок шестом? Дело Уоркетса? — спросил Фокс.

Шаман поднес к губам трубку, посмотрел на Малдера.

— Ты не такой, как все, — медленно произнес он. — Ты открыт индейцам. У тебя даже имя наше. Лис. Тебя надо было назвать Бегущий Лис. Или Хитрый Лис.

— Главное — чтобы не Лис-Призрак, — в тон ответил Малдер, — остальное меня не волнует. Расскажите, что вы видели?

— Уоркетс гулял один по лесу, — заговорил шаман. — И на него напал зверь. Ричард убил его, шрамы зажили. Все оказалось забыто. Но затем начались смерти. Индейцы кроу поняли, что в Уоркетса вселился дух Маниту. Злой демон, способный превратить человека в зверя. Кровь духа и человека смешалась, и несчастный сам стал Маниту.

— Значит, зажившие шрамы на теле Джо… — шепотом произнес Скенит.

— Маниту нападает на человека ночью. И не в полнолуние. Никто не знает почему, но слуги Лунного Волка боятся луны. Демон послушен двум желаниям. И если первое привычно и понятно, то второе вселяет ужас. Маниту — как маленький ребенок, впервые увидевший мир. Ему интересно все, что можно разорвать и посмотреть, что сокрыто внутри. А второе — Маниту голоден. Он все время хочет набить свой желудок, заставить молчать демона, грызущего его чрево. Страшен человек, попавший под власть демона. И нет спасенья, кроме смерти, и в смерти спасения тоже нет, только тьма.

Иш начертал в воздухе знак, ограждающий от несчастья, и продолжил рассказ:

— Как-то ночью, когда мне было шестнадцать лет, я возвращался с рыбалки. Из ущелья Кай-Тайк. Это совсем недалеко от дома Уоркетса. Я услышал вой. Не звериный, но и не человеческий. Я заглянул в окно. Ричард лежал на полу, весь в крови и поту. Ему было очень, очень больно. Он корчился в судороге, на губах выступила пена. Я увидел его руку. На ней была разорвана кожа. Края разошлись и свисали лохмотьями. Затем кожа лопнула и упала на пол. Словно у змеи. Челюсти удлинились, из-под ногтей проступили звериные когти. Уоркетс обернулся, закричал. И увидел меня. Его глаза все еще были людскими. И они просили, умоляли меня — убей. Если бы я охотился и у меня оказалось ружье — я бы выполнил эту просьбу не задумываясь. Но я был мальчишкой. Я до смерти перепугался. И убежал. Вскоре после этого его убила полиция. Но Маниту появился снова. Через восемь лет.

— Но откуда мог взяться еще один Маниту? Ведь Уоркетс был мертв? — Скенит жадно слушал Иша, словно мальчик, которого нечасто балуют сказками.

— У Ричарда был сын. Возможно, Маниту передается между кровной родней.

— Гвен? Возможно, Джо не был ранен, возможно, он получил Маниту по родству. От своего отца. И тогда Гвен, возможно, тоже оборотень! И она вполне могла убить Паркера, — Малдер посмотрел на шамана, затем на шерифа. — Я думаю, нам пора.

Фокс вытащил пистолет и, откинув полог, выбежал из вигвама. Шериф расстегнул кобуру и тоже выбрался наружу. Солнце ослепило их, и секунду все стояли не двигаясь, пока глаза привыкали к свету. Малдер быстрым шагом пошел к машине шерифа, на которой они приехали. Скенит, шедший рядом, вдруг рванулся в сторону, в два прыжка оказался около «пикапа» Иша. Дернул дверь. Наружу выкатился растрепанный, царапающийся и кусающийся комок. Чарли отшатнулся, одним движением заломил напавшему руку.

— Гвен! — произнес шаман, возникший позади Малдера.

— Ты арестована за попытку угона машины Иша! — Шериф снял с пояса наручники, с трудом удерживая вырывающуюся Гвен.

— Что случилось, Гвен? Отчего ты убегаешь? — Фокс подошел ближе, внимательно и с участием посмотрел индеанке в глаза.

— Я видела это! Я видела, как это убило Паркера! — закричала Гвен. Глаза девушки стали безумными, в них плескался страх. И тоска.

— Отпусти ее, — Малдер кивнул шерифу.

Чарли Скенит нехотя выпустил руку, повесил наручники обратно на ремень.

— Успокойся и рассказывай. Я должен знать, — Малдер подошел вплотную, взял девушку за руку.

Гвен вздрогнула от прикосновения, хотела отдернуть руку, но удержалась и торопливо, словно боясь не успеть, заговорила:

— Я после похорон отправилась на ранчо. Собиралась набить морду этому мальчишке. Я ждала, но Джим Паркер сидел на веранде. А потом эта штука, эта тварь, животное… — Гвен заплакала. — Боже мой! Никогда в жизни мне не было так страшно! Я убежала. Пряталась в лесу целый день. Я хотела выйти, выбраться. Уехать отсюда как можно дальше. В Вашингтон, в Европу, на другой край света. Только подальше от этого…

Девушка содрогнулась, ее начал бить озноб. Малдер обнял ее за плечи, повернулся к шаману:

— Отвезите ее домой.

Фокс вытащил из кармана телефон, торопливо набрал номер.

— Здравствуйте, говорит доктор Джозеф, — раздался в трубке пожилой, утомленный голос.

— Добрый день, это агент Малдер. Мне сказали, что я смогу дозвониться по этому номеру до агента Скалли.

— Ax да. Вы по поводу Лайла Паркера? — спросил доктор Джозеф. — Мы выписали его из больницы. Агент Скалли сейчас везет его обратно на ранчо.

— Вы не знаете, можно ей туда позвонить?

— К сожалению, они только что выехали, — в голосе доктора не было никакого сожаления, он оставался все так же холоден и равнодушен. — Да, кстати, мы тут обнаружили одну очень необычную вещь, — доктор немного оживился, словно медицина была единственным, что могло развлечь его. — Такого у меня в практике еще не случалось.

— Что? — подстегнул Малдер, проклиная медлительность и обстоятельность доктора Джозефа.

— Лайла стошнило. Стошнило кровью. Было подозрение на внутреннее кровотечение. Мы провели анализ — оказалось, что Лайл абсолютно здоров. — Доктор замолчал, ожидая, что скажет Малдер.

— Ну и что? — Это было единственное, что Фоксу пришло на ум.

— Неужто вы не понимаете? Как кровь могла попасть в желудок, если нет никаких повреждений? Только если он ее выпил.

— Кто? — переспросил Малдер.

— Лайл Паркер. Между прочим, исследование проглоченной крови показало, что она идентична крови его отца. Мы как раз получили труп. И делали полный патологоанатомический анализ.

— Может быть, вы что-то перепутали? — негромко спросил Фокс.

— Нет, все точно. Результаты несколько раз перепроверялись. И вы знаете, я с трудом могу представить человека, который пьет кровь собственного отца. Но это так, мои личные предположения.

В трубке раздались гудки, Малдер спрятал телефон в карман и побежал к машине шерифа. Времени оставалось очень мало.