Злые умыслы

Кровь отлила от ее лица.

— Это якорь, — выдохнула она.

— Что? Серина, ты меня пугаешь, — Лизель встала, пригляделась к вещице на ладони подруги. — Выглядит как кристалл. Почему он так сияет? Или не сияет? Я… не понимаю…

Серина вскочила так быстро, что ее стул упал.

— Это якорь проклятия! — закричала она. — Отец говорил мне о них. Это… этим Фантомная ведьма… Она точно оставила его, когда забрала у меня сумку!

— Серина, — Лизель подняла руку. — Тебе нехорошо. Что такое? Я не знаю, о чем ты говоришь. Что за якорь? Что…? Что ты делаешь?

Серина не слышала ее. Она была уже у двери и бросила через плечо:

— Нужно отдать это венаторам! Может, они смогут помочь! Может, еще есть время.

Она едва слышала вопли Лизель, побежала из комнаты больной венатрикс по коридору, сандалии шлепали по камню. Доминус ду Глейв оставил двух лейтенантов в Дюнлоке. Где они были? Наверное, патрулировали периметр снаружи. Она должна была найти их, рассказать им.

В спешке она чуть не рухнула на лестнице. Слуги двигались по краям, некоторые окрикивали ее, предлагали помощь. Она не слушала их, даже игнорировала Лизель. Она бросилась на большую дверь, открыла ее и вышла на свет дня, дыхание чуть не украл холодный ветер.

Она на миг застыла, ослепленная солнцем, не могла видеть и думать. Ее глаза медленно привыкли, и она увидела что-то слева, где круглая дорога поворачивала возле восточного крыла крепости.

Тело.

— Не-е-ет! — ее колени ослабели, Серина поскользнулась, рухнула с лестницы. Когда она добралась до дороги, она снова бежала. Она рухнула на колени у тела. Мужчина лежал на животе, красный капюшон скрывал голову. Ее дрожащие пальцы сжали край капюшона и отодвинули его.

Серина закричала и бросила капюшон. Лицо мужчины было в паутине тьмы, тянущейся под бледной кожей.

— Богиня!

От звука шумного дыхания Лизель и шагов за ней Серина поднялась на ноги, но дрожала так сильно, что боялась, что рухнет от ужаса. Она повернулась к подруге, которая остановилась в паре шагов, закрыв рот руками.

— Он мертв? — выдавила Лизель сквозь пальцы.

Серина кивнула. Она посмотрела на камешек, который сжимала так крепко, что он впивался в ее кожу. Тьма в нем пульсировала энергией.

Якорь был активен.

— Она тут, — прошептала Серина. — Она уже тут.

ГЛАВА 18

Поднявшись на локти и посмотрев в сторону, куда тянула духовная связь, Айлет увидела груду обломков выше по склону. Она пыталась разглядеть за облаками Ларанту, но сильный сом скрывал тень из виду.

Но голос Ларанты звенел по духовной связи:

«Тень! Тень! Госпожа! Тень!».

Там был захваченный тенью. Близко. В физическом мире. Где ее тело лежало без сознания. Если Ларанта чуяла тень даже через подавление сома, то это было нечто сильное.

Где было ее тело в реальности? Она не помнила. Она пыталась вспомнить, отыскала мутные картинки развалин… девушки с обрезанными волосами… тьмы обливиса… И дальше она не знала.

Не важно. Голос Ларанты становился все отчаяннее с каждым воплем. Кем бы ни был захваченный тенью, где бы ни находилось тело Айлет, она и ее тень были в опасности.

Она не могла лежать и ничего не делать.

— Я вернусь, — прорычала она и поднялась на ноги, с сожалением оглянулась на чары воспоминаний. С помощью Богини она не забудет это, когда проснется! Она бросилась на груду обломков и стала карабкаться.

Камни скользили, и вся груда опасно двигалась под ее руками и ногами. Ее воображение было слабым. Конечности дрожали, длинные волосы упали на лицо. Она лезла, скрипя зубами так, что челюсть болела в физическом мире.

Наконец, она оказалась на вершине, босые ноги стояли на широком камне, который накренился бы, если бы она сдвинулась не в ту сторону. Другие камни под ней стонали, грозили вылететь. Еще миг, и начнется оползень, и ее раздавит и утянет вниз.

Едва дыша, она посмотрела на далекое серое небо. На стены оврага. В пяти футах над ней маленькая сосна впивалась в стену, росла под странным углом, открытые корни держались за камень.

Пять футов. Будь у нее сила Ларанты, прыжок был бы пустяком. Но…

— Один раз, — она вдохнула, выдохнула со словами. — У тебя только один шанс.

Она расставила ноги шире, мышцы напряглись в ее проекции и в беспомощном теле без сознания вдали.

«Госпожа! Тень!» — завыла Ларанта.

— Иду, — прорычала Айлет.

Она прыгнула.

И обломки рушились под ней.

* * *

Сжимая ладонь Лизель, Серина бежала по ступеням в замок. Не важно. Никакие стены, высокие или толстые, не защитят от Фантомной ведьмы.

Но она не могла стоять и ждать смерти.

— Где Красный капюшон? — крикнула она первому попавшемуся слуге.

Юноша с большими глазами в форме гонца глядел на нее, читая ужас на ее лице, отражая эту эмоцию.

— Эм, он… он у заднего входа на проверке, — пролепетал он, указывая на замок.

— Веди, — потребовала Серина. Она поняла, что сжимала Лизель, отпустила ее и сказала. — Поищи сестер! Прячьтесь в часовне! Скажи им просить Богиню о помощи!

— Что? Нет, — Лизель покачала головой, золотые кудри взлетели. — Я тебя не брошу, Серина. Я обещала, что присмотрю за тобой.

Протесты копились на языке Серины. На это не было времени. Она повернулась к юноше и приказала:

— Веди меня к Красному капюшону. Скорее! — и побежала по замку за ним, Лизель двигалась за ними, шурша шелковыми юбками. Юноша знал все коридоры Дюнлока, провел ее быстро к задней двери и открыл ее.

Серина вышла наружу, моргнула от яркого света. Она увидела венатора на каменной дорожке рядом с насыпью. Забыв его имя, она сложила ладони у рта и крикнула:

— Красный капюшон!

Мужчина повернулся, увидел ее и с вопросом склонил голову.

Тьма вспыхнула в воздухе за ним.

— Нет! — завизжала Серина.

Руки ведьмы обвили шею эвандерианца и плечи, ее длинные ногти впились ножами в его кожу. Они оба пропали, оставив лишь участок гниющего воздуха и магии.

Лизель схватила Серину за руку, давя до боли, и выдохнула:

— Там была Фейлин?

Серина не ответила. Казалось, она больше не пошевелится, не вдохнет. Она опустила взгляд на камешек, который еще сжимала в руке. Бриллиант смотрел на нее, дьявольски сверкая.

Серина с криком побежала по каменной дорожке к насыпи. Она взмахнула рукой, чтобы выбросить камешек в воду. Она метнула его изо всех сил, отправляя якорь по дуге в воздух.

Еще черная вспышка. Ладонь из ниоткуда поймала камешек, когда он стал спускаться, и Фейлин — или ведьма в Фейлин — рухнула на землю и перекатилась, прижимая якорь к искаженной груди. Она распрямилась и встала.

— Это было глупо, сестрица, — сказала она, крутя камешек тонкими пальцами. — И это до добра не доведет.

Это был голос Фейлин, и он вылетал изо рта Фейлин.

Серина отпрянула на шаг, подняв руки перед собой. Фейлин шагала к ней, лохмотья когда-то прекрасного свадебного платья трепетали вокруг ее длинных голых ног. Ее волосы ниспадали на спину, рыжие, как огонь, в свете солнца. Но тьма пульсировала под ее кожей, в уголках целого глаза, лилась меж острых зубов, когда она улыбалась.

— Думала, я позволю тебе занять мое место? — сказала она. — Думала, я позволю тебе украсть у меня Герарда? Я знаю, он тебе всегда нравился, Серина. Но опуститься так низко! И так скоро после моей… трагической гибели.

Серина упала на колени, сжав дрожащие ладони, словно в молитве. Она раскрыла рот, глядя на чудище в теле Фейлин, говорящее о боли Фейлин, играющее эмоциями Фейлин.

— Что? — захваченная тенью приближалась, глаз пылал злой магией. — Никаких возражений и оправданий? Ты точно хочешь что-нибудь сказать своей дорогой сестра!

— Ты — не моя сестра, — выдохнула Серина. Она покачала головой. — Я не буду говорить с тобой… только с Фейлин.

Лицо ведьмы исказил оскал, и тьма под ее кожей стала глубже. А потом она моргнула. На миг магия угасла, странный свет тени потускнел, словно тучи расступились, открыли голубое небо в ее здоровом глазе. Губы Фейлин двигались беззвучно, она смогла с дрожью сказать:

— Серина?

Последовал жуткий визг, и захваченная тенью девушка откинула голову, терзала свое лицо и волосы руками. Когда она посмотрела на Серину, свет тени вернулся, пылал. Она молниеносно ударила. Серина упала с криком боли, держась за руку, оглушенная.

— Оставь ее!

Вихрем шелка и золотых волос Лизель пронеслась мимо Серины.

— Лизель, нет! — закричала она, фрейлина бросилась на захваченную тенью, яростная, как медведица, защищающая свое дитя. Ведьма так удивилась, что не сразу отреагировала.

А потом с хлопком тьмы существо в Фейлин вышло из этого мира, Лизель ударила по воздуху. Лизель подавилась воздухом другой реальности и отпрянула, мотая головой.

Она не успела сделать и двух шагов, ведьма вернулась за ней. Рука Фейлин обвила ее шею и сдавила. Лизель задыхалась, терзала когтями руку, пыталась вырваться, но не могла.

Помня, как Красный капюшон пропал из этого мира и не вернулся, Серина подбежала и схватила Фейлин за руку.

— Не забирай ее! Не вреди ей! — завизжала она, ее голос был почти безумным от ужаса. — Я сделаю все, что ты хочешь. Я пойду, куда ты хочешь. Я не буду перечить, Фейлин. Но не вреди ей. Она — твоя подруга. Подруга!

Глаза Лизель закатились. Ее лицо стало багровым, она задыхалась. Она обмякла в руках ведьмы. Фейлин бросила ее на землю, повернулась и схватила Серину за запястье.

— Хорошо, сестренка. Я позволю ей жить. Ты пойдешь со мной, и мы посмотрим, кого из нас Герард любит больше, ладно?

Серина на жуткий миг поверила, что ее утащат из этого мира в темный, куда так легко убегала ведьма. Но существо в сестре развернулось и повело ее в открытую дверь замка. Гонец ждал там, боясь бежать или биться, застыв от ужаса у порога.

Фейлин поймала его за волосы на макушке, подняла его голову.

— Ты, — сказала она, — возьмешь самого быстрого коня и найдешь своего принца. Скажи ему, что пора вернуться домой ко мне, его Фейлин. Время до заката, иначе, — ее зубы сверкнули в улыбке, — я убью всех в этом замке и начну с дорогой сестренки.

ГЛАВА 19

Кровь. Она чуяла кровь.

Айлет закинула руку на выступ утеса, пальцы скользили по камню. Она подтянулась и выбралась. Ее проекция рухнула и дрожала, ободранная в сотне мест.

Она вдохнула носом, ощутила запах крови. Он был сильным, резким, отогнал запах дымящихся деревьев ее сгоревшего леса.

Она усилием воли приподнялась на локтях и посмотрела на свой сосновый лес. Стволы почернели, ветки были голыми, напоминали скелет, сколько ей было видно. Но она уже видела следы новых ростков. Она не умерла от обливиса.

Но откуда был этот запах крови?

Она вдохнула и поняла, что он был не из мира ее разума. Этот запах был из физического мира. Она вдыхала его смертным телом. Она потихоньку приходила в себя.

Айлет, цедя ругательства сквозь зубы, поднялась на ноги и сделала шаг. Другой. Третий, а потом побежала по обгоревшему лесу. Тьма подступала, и сосновый лес стал черным… черным, как мир за ее глазами…

* * *

Она вернулась в физическое тело.

Сначала Айлет так обрадовалась, что не заметила боли. Она почти проснулась, это уже было победой.

Но какими тяжелыми были веки! Она пыталась открыть их, но они словно слиплись. Ее тело горело от множества порезов, и она ощущала странное давление бинтов на груди и вокруг живота. Пальцы сжались, она ощутила мягкую ткань. Одеяло?

Силой воли Айлет открыла глаза, ресницы с неохотой разделились. Над головой был расшитый полог. Миг существа, вышитые яркими нитями, словно танцевали и кружились перед ее глазами. Но они замерли свои позы — жуткое изображение охоты на льва вместе с охотниками, выпучившими глаза, и тощим львом. Не лучшее зрелище, но Айлет разглядывала это, пока не стала постепенно воспринимать остальное.

Крик донесся издалека. Айлет глубоко вдохнула, все мышцы в теле напряглись. Еще крик, потом другой зазвучали после первого. Далеко, но не очень. Много голосов. Испуганных.

Ей нужно было двигаться. Нужно было действовать.

— Ларанта?

Ее тень двигалась в голове, но сом отгонял ее. Силы Ларанты были недоступны. Что бы там ни было, Айлет придется разбираться одной.

Она призвала ограниченные силы, села. Мир кружился, но Айлет не позволила себе рухнуть на подушку. Ее пальцы сжали одеяло, крики звенели за толстыми стенами и дверью. Она пыталась закрыться от них, сосредоточиться на важном в этот миг.

Где она была? В Дюнлоке. Она точно была в Дюнлоке. Украшения в комнате были слишком богатыми для других мест. Теперь следующий вопрос: где была ее одежда? На ней не было ничего, кроме бинтов, и они были в крови, на этот запах она и вышла из сна.

Она заметила в другой части комнаты ночную рубашку, но не было штанов, жилетки и…

Еще крик. Она не могла тут сидеть, в одежде она была или нет.

Скрипнув зубами, она отбросила одеяло, даже испугалась вида своих голых ног. Она с дрожью поднялась, сжала столбик кровати, чтобы не упасть. Она пересекла комнату, шагая, как младенец, схватила ночную рубашку и с болью натянула через голову.

Крики утихли, пропали. Она опоздала? Она уловила вдали гул голосов. Надеялась, что успеет помочь с тем, что происходило.

Но у нее не было Ларанты. И не было оружия.

Айлет убрала тонкие волосы с лица, прошла к двери, приоткрыла ее и выглянула в коридор. Свет дня падал лучами в окна, но атмосфера была удивительно мрачной. Даже без восприятия Ларанты Айлет ощущала давление присутствия тени неподалёку. Вкус яда задержался на ее языке.

Никого не было видно, и звуки доносились только издалека. Айлет выскользнула в коридор и тихо пошла босыми ногами вдоль стены, держась полумрака. Гул голосов стал громче, пока она шла, доносились скуление, стоны и молитвы.

Впереди, в конце коридора, она заметила открытый балкон с видом на вход в замок. Придерживаясь за стену, Айлет осторожно прошла дальше, посмотрела за перила на большой зал внизу.

Монашки Сивелин собрались в круг и опустились на колени в молитве. Вне их круга собрались слуги: камергер, стражи, советник Ивс… все, даже кухарки и конюхи. Все собрались, сидели на корточках или на коленях, обнимая друг друга.

Одно лицо выделялось знакомым, хотя сначала Айлет не поняла, почему. Бледное, с обстриженными волосами и большими глазами. О, да! Послушница. Девушка, которую она встретила в развалинах Кро Улар. Почему она и сестры Сивелин были тут, в Дюнлоке?

Герарда не было видно. Как и Террина. Айлет узнала некоторых стражей, но они были без оружия, тихо сидели с руками за спиной. Связанные.

Кто мог сделать это с ними? Кто смог взять в плен всех в Дюнлоке?

Тьма привлекла взгляд Айлет.

Ведьма прошла по центру сжимающейся толпы, за ней тянулся мрак. Ее длинные рыжие волосы ниспадали на спину, ее ладони задевали головы и лица тех, мимо кого она проходила, лаская их нежно, и они скулили и рыдали. Она улыбалась, зубы сверкали как клыки.

Айлет отпрянула в коридор. Ее сердце колотилось, уже слабое тело дрожало. Инрен. Она произнесла имя без звука.

Айлет сунула ладонь в рот, укусила кожу между указательным и большим пальцами, чтобы сдержать крик. Ее разум был в хаосе: что она могла сделать? Что? Думай, думай, думай.

Ведьма двигалась быстро, пропадала и появлялась в мгновение ока. И если она схватит Айлет, утащит ее в тот ужас тьмы. В Прибежище.

Если она найдет оружие, может, сможет выстрелить Нежной смертью? У нее не было с собой яда от Невидимки, так что паралич не был вариантом. Но если она выстрелит Нежной смертью, прицелившись поверх перил, и убьет ведьму раньше, чем та поймет, что происходит, она победит. Но где было ее оружие?

Дрожа, Айлет двигалась вдоль стены. С каждым вдохом она прорывалась сквозь туман сома, отделяющий ее от Ларанты. Барьер оставался на месте. Она вернулась в свою комнату, закрыла дверь, но не до конца, чтобы звук не донесся до ведьмы. Перед глазами все расплывалось, она осмотрела комнату, надеясь, что не заметила оружие до этого.

Ничего.

— Думай, Айлет, — прошептала она, сжав волосы над ушами и потянув, словно могла так вернуть мысли в порядок. — Тебе нужно вооружиться.

Она не могла одолеть ведьму без оружия. Ей придется сбежать в Милисендис и вернуться. Она ненавидела саму мысль об этом. Как она могла оставить этих несчастных с монстром? Но она не могла помочь им без ядов.

Кровь шумела в ушах, она прошла к окну, планы побега строились в голове. Все это остановилось, когда она посмотрела в окно.

Мертвец лежал на земле. Мертвец в красном капюшоне.

— Террин, — выдохнула она.

Она открыла окно. Забыв об осторожности, Айлет перекинула голые ноги через подоконник, ее пальцы ног нашли трещины в каменной стене. Плющ рос там, и она использовала его для поддержки, но не верила, что он выдержит ее вес. Она почти съехала по стене замка, хватаясь за карнизы окон и лепнину, где могла, пока не рухнула на землю, где упала на колени. Белые камешки вонзились в кожу, но ей было все равно. Сом хотя бы притупил боль от ран, хоть они и открылись, снова кровоточили на уже испачканные бинты.

Айлет поднялась, побежала, упала и побежала снова, рухнула у тела мертвеца. Она рывком перевернула его. Лицо мужчины было почти неузнаваемым, его кожа почернела от проклятия изнутри, белки глаз потемнели, и кровь текла из уголка рта, испорченная теневой чумой.

Но он не был Террином.

Айлет так обрадовалась, что села на пятки, ладонь еще лежала на груди незнакомца.

«Не Террин. Не Террин. Дыши, дыши…».

Она сжала кулаки. Облегчение прошло, сменилось гневом. Этот мужчина, кем бы он ни был, был членом ее Ордена, и его убила ведьма. Айлет знала, какой была эта смерть, ужас, боль. Она почти сама это испытала. Хуже, душа мужчины была утеряна. Другого венатора не было рядом, чтобы отделить его от тени во время смерти, и его тут же утащили в Прибежище. Он был обречен.

Ведьма должна умереть.

Понимая, что ее было видно с порога замка, если ведьма решит выйти, Айлет забрала ремешок с колчанами с мертвеца и повесила на свое плечо. К ее удивлению, у мужчины с собой было только два вида ядов — Нежная смерть с черными перьями и дротики с белым оперением. У ее дротиков не было белого оперения. Что это был за яд? Мог ли это быть яд для Невидимки, чтобы сбить Инрен ди Карел?

Айлет догадывалась, что это он и был. Яростно улыбаясь, она отцепила скорпиону от руки венатора и поспешила пристегнуть себе. Сидело не идеально, но сойдет. Она забрала и его пояс с вокосом и детрудосом и намотала на свою талию, затянула как можно плотнее.

Ощущая себя сильнее с оружием, она отшатнулась к стене под открытым окном, план появился в голове. Она заберется, потом пройдет по коридору к перилам с видом на зал у входа. Она выстрелит сверху, убьет ведьму простым дротиком.

А потом детрудосом прогонит души в Прибежище, где им было место.

ГЛАВА 20

Террин и Герард ехали по Водехрану, направляясь к лиственному лесу.

Фендрель глядел на них, ехал чуть поодаль. Они ехали рядом, хорошо сочетались. Террин был выше и тоньше принца, его волосы и кожа были темнее, а лицо — строже. Как и Фендрель был выше и строже своего брата.

По воле Богини старший брат, испорченный тенью, должен был охранять младшего и помочь ему закрепить трон. Разве не такими были священные слова пророчества, переведенного самим святым Эвандером?

«Брат с братом, захваченный тенью и нет, выступят вместе и укрепят новое королевство».

Эти священные слова вели всю жизнь Фендреля, сколько он помнил. Как-то с момента, как он встретил те священные слова, он всегда знал, что они были для него.

Его душа была испорчена, а его брат, Гвардин, был чистым, был избранным королем.

Но пророчества не сбывались сами. Волю Богини должны были воплощать ее слуги. Фендрель был готов действовать, когда нужно. Это он подтолкнул брата вести бунт против Ведьмы-королевы. Это он направлял каждый шаг Гвардина в их долгом пути к короне, королевству и славе. Это он убедился, что меч Гвардина отрубил голову Жуткой Одиль.

И это он — Фендрель ду Глейв, венатор-доминус, Черный капюшон короля — проследил, чтобы Жуткая Одиль оставалась мертвой.

Но увидеть снова ее лицо…

Фендрель поежился под плащом. Это была ошибка. Эта девушка в Дюнлоке не была Жуткой Одиль. Не могла быть. Сходство было странным, жутким, но они не были похожи.

Но что-то общее было. И это было слишком для простой случайности.

Отряд покинул главную дорогу, повернулся к развалинам старой дороги, шраму среди холмов. Герцог Дальдреда ехал слева от Фендреля, тихий, как камень. Конечно, он жалел, что сыграл роль в этой трагедии. Разве не из-за его глупого поступка, желания вытащить меч и жестоко убить Инрен ди Карел, когда она стояла на коленях перед ним, Фейлин пострадала? Если бы он подавил желание отомстить, душа Фантомной ведьмы уже двадцать лет, а потом и всю вечность была бы в Прибежище.

Не было толку от укоров сейчас. Четыре года, прошедшие после одержимости Фейлин, были достаточным наказанием. Стоило посмотреть на глаз Целестина Дальдреды, чтобы понять, что сожаление жило в его душе.

Внизу появился Кро Улар. Фендрель скривился, остановил лошадь. Его теневое восприятие содрогалось с болью от ощущений старых проклятий. К такому нельзя было привыкнуть, сколько бы раз он тут ни был.

Но он ощущал удовольствие, глядя на этот вид. Тут они победили в первый раз. Тут он повел двести сильных эвандерианцев против стен, защищенных кровью, против защиты Илейр и Инрен ди Карел, и они убили слуг Жуткой Одиль и отправили их души к забвению. Когда бой был закончен, Гвардин пошел с его армией без захваченных тенями и разбил Кро Улар.

Жуткая Одиль тогда узнала. Далеко в своем городе она дрожала под своей короной Эйтр. Пророчество исполнялось, и она никак не могла предотвратить это.

Почти никак…

— Доминус? — голос Террин отвлек Фендреля от размышлений, вернув его в настоящее. — Доминус, я советую оставить лошадей тут и дальше пойти пешком.

Фендрель кивнул и спешился без слов. Другие последовали примеру, и они спустились по склону, направились к развалинам. Фендрель направил восприятие тени вперед, искал следы якоря проклятия. К его удивлению, он вскоре ощутил не просто след, а пульс магии в воздухе, бьющий по его смертному и теневому восприятию.

— Якорь, — Террин оглянулся на Фендреля, его глаза были яркими и холодными. — Я его чувствую.

Фендрель кивнул. Богиня помогала им. Ведьма почему-то бросила якорь тут.

Он подал сигнал Эверильд, и та тут же ушла направо, обходила обломки стены. По второму сигналу Террин пошел налево, Герард с ним. Фендрель махнул Дальдреде оставаться с ним, и они вместе перебрались через обломки ворот и посмотрели на двор.

Дальдреда шумно вдохнул. Фендрель взглянул на него. Тут в этом бою герцога освободили от рабства. Многие смертные служили ведьмам-сестрам в Кро Уларе и погибли в тот день. Только некоторые выжили, любимцы Инрен и Илейр. Террин. И Дальдреда.

Герцог не возвращался в Кро Улар после этого. Фендрель не мог его винить.

— Целестин, — сказал он, — тебе нужно отступить?

Герцог сглотнул, покачал головой, и идеально уложенные волосы чуть растрепались на лбу.

— Нет, Фендрель. Я готов. Мы идем дальше?

— Еще нет, — Фендрель вытащил детрудос из чехла. — Сначала нам нужно убедиться, что если ведьма перенесется к якорю, она не сможет сбежать.

Он поднес инструмент к губам и заиграл Песнь барьеров, которой создал Великий барьер вокруг Ведьминого леса. Новый барьер был не таким сложным — просто круг в радиусе мили от якоря. Не сложное задание, особенно с помощью двух обученных венаторов.

Чаропесня лилась из флейты, стала сплетать сложные чары в воздухе, и Фендрель услышал, как еще две флейты заиграли по бокам. Террин и Эверильд поняли его решение и плели свои чары, чтобы соединить с его. Вскоре Фендрель теневым зрением увидел, как нити его песни сплелись с двумя другими, создав сильную паутину чар.

Инрен ди Карел могла перенестись. Но выйти она не сможет.

Время будто остановилось, пока детрудос звучал. Когда Фендрель закончил, он не мог понять, прошли часы или минуты. Дальдреда сидел на камне, ждал с терпением воина, его стильный наряд для охоты не вязался со строгим лицом.

— Закончил? — кратко спросил он.

Фендрель не ответил, сложил детрудос. Он и его два товарища-эвандерианца теперь должны были отыскать след.

Пока герцог и принц ждали, трое венаторов обошли барьер. Хоть они старались, они не могли уловить след. Только якорь в центре развалин продолжал пульсировать магией.

Наконец, они встретились у разбитых ворот, уставшие, голодные, недовольные. День быстро наступал, тени от обломков камней удлинялись.

— Я делал это неделями, — сказал Террин, сев на камень, уперев локти в колени. — Каждый раз, когда я слышал о ведьме или находил след, она уже уходила к тому времени, как я добирался туда.

Фендрель мрачно кивнул. Так Инрен сбежала от него в прошлый раз, украв тело Фейлин. Она оставляла якоря в умных местах и быстро переносилась в другие места, не оставляя следов. Ее было невозможно поймать, если только не знал, где был якорь, и не оставлял ловушку. Но даже так она должна была вернуться к якорю по своей воле, или ловушка была бесполезной.

— Она не вернется сюда, — сказал Фендрель, глядя на развалины. — Она знает, что нельзя.

— И что? — осведомился Герард. — Мы просто… сдаемся?

Все посмотрели на принца. Никто не говорил.

— Мы знаем, что она была тут. — Герард покачал головой, лицо было странно мрачным. — Мы близко. Я знаю! Мы не можем ее бросить!

— Бросить? — герцог фыркнул, хотя в голосе была боль. — Ты снова думаешь о Фейлин. Это не Фейлин. Это Инрен.

Герард повернулся к герцогу, сжимая кулаки, и на миг Фендрель подумал, что он начнет биться. К счастью, он передумал. Принц отвернулся, выругался и посмотрел на руины, словно мог силой воли вызвать ведьму появиться там.

— Сэр? — сказала венатрикс Эверильд Фендрелю. — Какие приказы?

Фендрель вздохнул и потер рукой лицо. Грудь болела от порезов, и использование тени для очищения ночью забрало у него больше сил, чем он хотел признавать.

— Мы установили Барьер, — сказал он. — Без следа мы ничего больше не можем. Пора вернуться в Дюнлок и проверить, есть ли новости у Даклета и ду Ги.

Герард выругался и, ничего никому не сказав, пошел по обломкам Королевской дороги к лошадям. Террин быстро взглянул на Фендреля и поспешил за принцем. Фендрель последовал медленнее, с ним — Эверильд и Дальдреда. Он ощущал странную тяжесть на сердце. Он знал, что было глупо думать, что они поймают Инрен, часть него надеялась. Было бы хорошо изгнать эту захваченную тенью из этого мира раз и навсегда. А ему — избавиться от стыда.

Все лейтенанты Жуткой Одиль, которые продолжали существовать, были риском. Они были верны королеве. Они отдали бы все, чтобы вернуть ее, чтобы она снова правила ими как восхитительная богиня.

Они вернули бы ее из мертвых, если бы могли.

Мир вокруг Фендреля потемнел, тучи надвинулись на солнце. Казалось, его мысли согнали тучи. Впереди Герард и Террин были на вершине холма, уже на лошадях ждали, пока трое других догонят их.

Отряд ехал в тишине, подавленный, к главной дороге из Дюнлока. Путь будет долгим, и они смогут все обдумать, что не сделали, что могли не делать. Фендрель предпочитал не думать о таком. Инрен еще покажется. Скоро. Она не уйдет в этот раз, как четыре года назад. Он…

— Принц Герард! Ваше высочество!

— Кто это? — пробормотал Дальдреда рядом с Фендрелем.

Фендрель прикрыл глаза, посмотрел на дорогу и увидел тощего юношу на коне.

— Биллин? — крикнул Герард и ускорил своего коня, поспешил к всаднику. — Биллин, что такое? У тебя вести из Дюнлока?

Фендрель прислушивался и уловил слова юноши, выдавленные сквозь всхлипы:

— Ведьма! Ведьма в замке!

Вес топором упал на его сердце.

ГЛАВА 21

Дверь Главного зала была открыта, холодный ветер проникал туда, огибал колонны и задевал бледные испуганные лица заложников. Холодный порыв ветра отбросил волосы Лизель с ее неподвижного лица, холодил ее кожу.

Серина старалась укрыть подругу, как могла. Она сидела у основания лестницы, голова Лизель лежала на ее коленях. Она не просыпалась после того, как ведьма попыталась задушить ее, но ее грудь вздымалась и опадала от дыхания. Она была жива.

Все вокруг них в Главном зале держались друг за друга. Слуги, стражи, конюхи — всех согнали как овец, ждущих резни. Сестры Сивелин собрались в центре, их голубые капюшоны закрывали лица, словно так они могли защититься от взгляда ведьмы. Дючетт была среди них, с краю группы. Она порой поглядывала в сторону Серины, но не осмеливалась говорить. Серина хотела что-нибудь сказать, как-то приободрить ее.

Это была ее вина. Все это.

Если бы она возразила отцу, если бы отказалась от глупого брака…

Фантомная ведьма появилась на пороге, свет солнца озарял ее. Она почти два часа расхаживала от лестницы до той двери. Она рассеянно теребила в руке якорь, но смотрела на ворота.

Рыча и мотая головой, ведьма отвернулась от двери, прошла по комнате, прижимая якорь к сердцу. Свет был за ней, и ее лицо было в тени, но глаз жутко сиял. Она бормотала на ходу, и чем ближе она была к лестнице, тем понятнее были ее слова для Серины:

— Он придет. Он придет. Он еще меня любит, и он придет. Он все исправит.

— Дура! — прошипел голос в ответ, не Фейлин, а словно из другого рта. — Он уже тебя забыл. Ты видела письмо! Он заменил тебя твоей младшей сестрой. Убей ее. Сейчас же. Отомсти, и мы пойдем отсюда!

Голова Фейлин резко дернулась к плечу, шея и челюсть напряглись. Она проскулила:

— Нет, нет, нет. Он любит меня. Он придет. Он скажет мне. Он объяснит.

Движение за ведьмой привлекло взгляд Серины.

Один из стражей замка воспользовался тем, что ведьма отвернулась, и осторожно двигался к двери. Он поймал взгляд Серины, приподнял брови, без слов прося ее не смотреть на него, не говорить, не направлять внимание ведьмы на него.

Серина тут же посмотрела на лицо Лизель на ее коленях, она гладила волосы подруги и задевала край уха. Ее сердце билось с болью. Она пыталась мысленно попросить мужчину не поступать глупо, оставаться на месте. Он не доберется до двери, не сбежит от Фантомной ведьмы.

Но что им делать? Ждать, пока Герарда заманят в эту ловушку? Ждать, когда начнутся убийства?

Разум Серины бушевал в ней, отчаянно пытался придумать план, хоть что-нибудь. Что-нибудь! Но этот монстр превосходил их. Никакое оружие не могло ее коснуться, и даже если один из них сможет нанести убивающий удар, это выгонит из нее духов, и они захватят любое тело из многих тут.

Может, у стража был план. Может, он собирался перехватить принца или поискать еще помощи. Серина сжала кулаки. Она осмелилась взглянуть еще раз.

Мужчина пересек порог. Но в тот же миг Фантомная ведьма повернулась. Она оскалилась с демоническим визгом. Она бросила якорь с такой силой, что мраморный пол треснул, а потом исчезла, и облако тьмы окружило стража. Во тьме две тощие руки схватили его за плечи.

И он мгновенно пропал.

Крики раздались вокруг. Мужчины и женщины закрыли руками рты, пытаясь быть тише, не привлекать внимания. Среди сестер Сивелин всхлипывала Дючетт. Серина не могла издать ни звука. Она лишилась дыхания.

Фантомная ведьма появилась в зале. Она прошла к якорю на полу, подняла камешек и стала крутить его большим и указательным пальцами. Она махнула рукой на всех в зале.

— Не делайте так! — закричала она голосом Фейлин.

Хор голосов, давящихся своими криками, разносился эхом. Один голос продолжал выделяться — всхлипы Дючетт стали истерическими. Серина хотела добраться до подруги-монашки, обнять ее, ущипнуть и прошептать, чтобы она взяла себя в руки. Хоть что-то!

Но Фантомная ведьма повернулась, странно склонила голову на длинной шее Фейлин. Она с рычанием прошла к сестрам, схватила их за плечи и головы и оттолкнула. Они закричали, падая, отползали по полу от нее, но ее глаз смотрел на Дючетт. Ее ладонь полетела со скоростью гадюки, она схватила девушку за макушку, ногти впились в кожу головы до крови, которая потекла по коротким волосам Дючетт. Ведьма развернула ее голову, заставляя ее смотреть на нее.

Свободная рука отодвинулась, пальцы согнулись как когти, готовые порвать горло девушки.

— Стой!

Ведьма застыла. Ее длинные ногти стукнули друг о друга в предвкушении, она повернулась к Серине, глаз пылал.

Серина едва верила, что заговорила, неловко выбралась из-под Лизель и встала.

— Не вреди ей, — сказала она, выпрямляясь. Она побелела от взгляда ведьмы, но не дала себе отпрянуть. — Ты не жестокая, Фейлин. Ты не хочешь этого делать.

— Я не хочу ничего такого делать! — закричала ведьма. Только теперь это была не ведьма. Это была Фейлин — ее голос из ее рта. Она бросила Дючетт, и бедная девушка сжалась в комок, сунула рукава в рот, чтобы подавить голос.

Фейлин не заметила ее, глядела на Серину. Она сделала шаг, другой.

— Я не хочу ничего этого, сестра, — проскулила она. — Я хочу быть такой, какой родилась, с Герардом. Его жена. Его королева.

Она оскалилась, опустила голову к груди, челюсть сдвинулась в сторону. Ее ладони рвали воздух, словно могли растерзать реальность вокруг нее. А потом она подняла голову, жестоко улыбаясь.

— Но я хочу быть там, где я.

— Инрен, — прошептала Серина.

Фантомная ведьма прошла к Серине, уже не дергалась во время шагов. Теперь она двигалась плавно, словно на ней был новый шелк, а не грязные лохмотья, и словно ее горло было украшено камнями, а не бледными грибами. Словно ее покачивающиеся бедра были полными, и кости не выпирали из-под кожи и ткани. Ее глаз хлопал остатками ресниц.

— Ты не похожа на своего отца или это тело, что на мне, — сказала она. — Каким красивым он был! Один из моих любимых питомцев столько лет. Я назвала его Милашка, и он следовал за мной как собачка, — ее губы изогнулись, словно от пошлого воспоминания. — Я хотела ребенка от него. Но не сложилось!

Серине стало не по себе. Она всегда знала, что ее отец был слугой ведьмы, но не понимала… этого. Насколько низко он пал. Ее разум кипел от нового открытия, от осознания, почему он всегда был таким далеким. Таким сухим.

— Когда он предал меня, — продолжила ведьма, — я думала, мое сердце разобьется. Но вы все такие, смертные: предатели, убийцы, неверующие, — она была близко, могла ударить. Серина видела каждую опухоль на ее шее с ужасной четкостью. — Он говорил мне, что любил меня.

Серина не сдержалась и сказала:

— Ты очаровала его. Он не управлял своей волей.

Улыбка ведьмы росла.

— О, так он говорит? Глупое дитя. Мои силы не связаны с очарованием. Как бы он красиво ни врал, он говорил это по своей воле, — она покачала головой, смех забурлил в горле. — И что он потом сделал? Пошел и завел детей с другой. Со смертной женщиной. Когда мог создать моих наследников.

Она вдруг громко кашлянула и плюнула в лицо Серины.

Серина закрыла глаза и отвернулась. Она вспомнила вдруг тело матери на полу бального зала. Горло было перерезано. Кровь лилась по корсету ее сапфирового платья. И над ее телом стояла Фейлин с черными от обливиса глазами, и сила ведьмы, только захватившей ее тело, исходила от нее.

— Я обещала своему питомцу, что он пострадает за предательство, — проворковала Инрен губами Фейлин. — Я забрала для своей души его любимую дочь. И я убила гадину, которую он звал женой. Только ты ускользнула от меня в ту ночь. Последний кусочек сердца моего Милашки, — она протянула руку, пальцы дрогнули. Она тянулась к горлу Серины.

Но в последний миг развернулась и рухнула на колени.

— Нет! — закричала она. — Нет, нет! Ты ее не тронешь. Нет. Пока не пришел Герард. Пока я не узнала. Пока я не узнала, что он любит меня, а не ее. Пока не… пока не…

Душа Серины дрожала, ее глаза пылали.

— Фейлин, — прошептала она, хотела коснуться сестры, но не осмелилась.

Фейлин подняла руку, заглушая ее. Ту, в которой сжимала камешек-якорь. А потом она с рычанием бросила камень в пол в дюймах от лица Лизель. Грани черного бриллианта отразили солнце, падающее из дверного проема.

Фейлин медленно встала, не глядя на Серину. Она встряхнулась, расправила плечи и продолжила расхаживать. Она покачивалась, тяжело дышала, добралась до двери и смотрела на врата.

Ждала, когда ее истинная любовь прибудет ее спасать.

* * *

Подъем к открытому окну был сложнее, чем Айлет думала.

Проклятье! Она привыкла к силе Ларанты, всегда доступной для нее. В Водехране она стала меньше подавлять свою тень. И ощущать не подавление, а отсутствие доступа было схоже с отрубленной рукой.

Но даже с одной рукой она могла одолеть ведьму.

Ее конечности дрожали, как ветки мертвого дерева в бурю, когда она поднялась по лепнине и лозам до окна. Она прижалась к подоконнику, оттолкнулась и рухнула в комнату, застыла, оглушенная, на полу на пару вдохов. Ее сердце колотилось, она пыталась услышать, не была ли ведьма близко, отчасти уверенная, что слышала шаги в коридоре. Но это было глупо. Ведьма просто появилась бы в комнате, если бы захотела.

Айлет заставляла себя ровно дышать, встала и поправила ремешки скорпионы. Ей пришлось привязать плохо сидящий щиток так плотно, что кровь в руку почти не поступала, чтобы оружие осталось на месте.

Она потянула за крючок, и арбалет развернулся. Она вытащила дротик Нежной смерти из пояса с двумя колчанами, который забрала у мёртвого венатора, но пальцы дрожали. Она попыталась вставить дротик в скорпиону, и он выскользнул и упал на пол, вонзился возле ее босой ноги.

Сердце Айлет замерло.

А потом забилось с болью.

— Спокойно, Айлет, — шепнула она. — За работу.

Если она замрет и подумает, как близко была к тому, чтобы убить себя…

Нет. Нельзя сейчас думать. Она схватила дротик, скрипнула зубами и вставила его на место.

Она прошла к двери и выглянула в коридор. Ничего. Пленники вдали тихо говорили и стонали. Ведьму слышно не было. Это должно было радовать. Ее не нашли, и пока что у нее оставался шанс.

Тени стали сгущаться, солнце двигалось к горизонту. Айлет держалась этих теней, пока шла по коридору, прижавшись спиной к стене, рука со скорпионой была поднята, палец лежал на крючке. Ее босые ноги не издавали ни звука на отполированном дереве пола. Она добралась мимо закрытых комнат до конца коридора и перил балкона с видом на зал. Она замерла, выглянула осторожно на пленников.

Ведьмы не было видно. Она, наверное, расхаживала под Айлет. Скоро она вернется в поле зрения.

Айлет опустилась на корточки, подобралась к перилам и выглянула из-за медных прутьев на пространство внизу. Столько людей! Столько жизней в опасности. Если она промажет, она может задеть смертельным дротиком невинного человека. Обычно она не переживала, что промажет. Она за годы отточила навык стрельбы. Но ее рука дрожала после сома. И ведьма могла двигаться так быстро…

Страх сжал ее горло, пытался подняться, как тень, бушевать в ее разуме. Она не осмелилась дать ему свободы ни на миг.

Она подвинулась, опустила большой палец на спусковой крючок, медленно дышала, чтобы успокоить сердце, как учила Холлис. Она смотрела на сжавшиеся тела и опущенные головы пленников, многие прятались под голубыми капюшонами Ордена Сивелин. Одна из послушниц сидела в стороне у лестницы. Рядом с ней лежала женщина в богатом платье, без сознания или мертвая.

Айлет посмотрела на них, и голова в капюшоне поднялась. Большие круглые глаза моргнули… и посмотрели на лицо Айлет между прутьев.

Они глядели друг на друга, не двигались, не дышали.

А потом глаза послушницы расширились, и она закричала:

— Осторожно!

Инстинкт сработал.

Айлет пригнулась, перекатилась, а пальцы поймали ее за волосы и дернули. Она оставила позади горсть темных прядей, вскочила, готовя стрелять, направила оружие на ведьму, которая стояла там, где миг назад на коленях сидела Айлет.

Ведьма зашипела, черные струйки яда проникали сквозь зубы. Она бросила волосы и замахнулась на лицо Айлет.

Айлет выстрелила.

Дротик попал в дальнюю стену, задрожал от удара. Пустой черный воздух кружил там, где он пролетел.

Ведьма появится в любой миг и где угодно. У нее не было времени перезаряжать оружие, нужно было двигаться.

Айлет бросилась в коридор, сначала ползла, а потом вскочила на ноги и побежала. Воздух взорвался перед ней. Айлет отпрянула, подняла руки, словно защищалась от огня, ее глаза быстро моргали.

Айлет ощутила движение, ладонь сжала ее плечо, пыталась ухватиться. Она подняла левую руку, забыв на миг, что у нее не было железного шипа, чтобы отразить атаку. Но она успела остановить руку ведьмы. Айлет повернула свою руку, просунула ее под локоть ведьмы, сжала и надавила изо всех сил, чтобы рука ведьмы выгнулась неестественно.

Вопль боли, и ведьма упала на колено, тянула к себе вывихнутую руку. Она была на миг беспомощна, и Айлет могла напасть.

Хлопок тьмы, ядовитые испарения. Айлет отпустила руку ведьмы и отскочила, ударилась в спешке об стену. Она бросилась на пол и в последний миг избежала рук врага, ведьма появилась перед ней. Айлет перекатилась и сбила ведьму с ног, она растянулась на полу.

Айлет тут же вскочила, побежала по коридору. Она заметила дверь комнаты, где очнулась, нырнула внутрь, не став закрываться. Ведьма появилась слева и поймала Айлет за запястье. С воплем гнева и страха Айлет ударила ладонью по носу женщины. Она давила, ощутила, как он ломается. Полилась кровь, и хватка тех пальцев ослабла.

Ведьма снова пропала.

Айлет отпрянула, прижала руки к бокам, делая себя как можно меньше. Она хотела зарядить скорпиону дротиком. Но толку? Она не смогла сбить ведьму Нежной смертью, а теперь они сражались. Тень внутри будет подавлять яд, заставит выбрать жестокую смерть. А это наделит темный дух силой. Рядом было много уязвимых тел, которые могла захватить разъяренная освободившаяся тень.

Ей нужно было ударить ядом Невидимки, который она забрала у мертвого венатора.

Ее ладони были увереннее. Ее кровь кипела, дух пробудился, хоть и остался отрезан от Ларанты. Странный туман ужаса был близко, но Айлет было все равно. Она вытащила дротик, сжала его как кинжал и приготовилась к возвращению ведьмы.

Она вдохнула. Задержала дыхание.

На миг показалось, что она слышит, как рвется реальность.

Айлет повернулась и ударила дротиком в темное облако яда, в котором двигалась ведьма. Пальцы как камень обвили ее запястье, сжали так, что кость треснула. Лицо ведьмы появилось перед глазами, сияло маниакальной улыбкой, которая превращала ее пострадавшее лицо в нечто чудовищное.

— Ты — не она, — прорычала она, цедя слова сквозь зубы. — Ты выглядишь как она, но ты — не она. Я думала, она убила всех вас! Как ты сбежала от нее, красавица?

«Ларанта! — закричала Айлет в голове. Тело ведьмы было маленьким, не могло одолеть венатрикс. Но Айлет не могла вырваться из ее хватки. — Ларанта, помоги!».

За занавесом сома выла беспомощно ее тень.

— Но даже хорошо, — сказала ведьма, склонив голову, она повернула руку Айлет, опуская ее на колени. — Твоя кровь все еще нужна.

Ладонь сжала горло Айлет, давила все сильнее. Тьма тянулась из ноздрей ведьмы, окутывала облаком голову Айлет.

— Закрой глаза, маленькая принцесса, — сказала ведьма. — И мы отправимся…

Она замолкла. Обломки посыпались вокруг ее головы. Ее хватка ослабла, и она упала на пол без сознания, рыжие волосы и темная магия спутались с лохмотьями.

За ней стояла послушника, сжимая оставшийся кусок ночного горшка.

Айлет была близка к потере сознания, пыталась вдохнуть. Она нащупала колчаны на груди, вытащила дротик с черным оперением и пыталась снять пробку с ядовитого конца. Но он выпал из ее пальцев, она рухнула на бок.

Послушница подбежала и схватила дротик.

— Это оно? Это яд? — осведомилась она.

Айлет кивнула. Волосы упали ей на лицо спутанной вуалью, сквозь которую она видела, как послушница опустилась возле павшей ведьмы. Дрожащими руками девушка сняла пробку с дротика и подняла его над открытой шеей ведьмы. Она замерла.

— Фейлин, — проскулила она. — Мне так жаль…

Айлет сдавленно прорычала, из последних сил бросилась к девушке. Она выхватила дротик из ее руки и вонзила его в горло ведьмы. Нежная смерть потекла по измученному захваченному телу. Глаз ведьмы открылся, вспыхнул, а потом угас, жизнь покинула тело.

Айлет смотрела, как души поднимались из трупа ведьмы. Тень была соединена с душой ведьмы так, что они стали едины. Прибежище открылось, чтобы забрать их, хаос притягивал души к своим глубинам. Еще блеск, и Айлет показалось, что она увидела другую душу, человеческую. Она извивалась, покинув тело носителя.

— Фейлин, — попыталась сказать Айлет. Она потянулась к детрудосу на поясе. Ей нужно было поймать душу! Она должна была помешать ей улететь с другими и быть обреченной…

Но поздно. Она была слишком слабой. Она не смогла вытащить детрудос из чехла. Она рухнула на локти, а потом и на лицо.

Прибежище проглотило три души и закрылось, как пасть.

ГЛАВА 22

Солнце садилось, Террин и Герард мчались к вратам Дюнлока. Врата были открыты и без стражи, и они поспешили по мосту. Факелы не горели, и дорога вокруг лужайки была темной, сгущались сумерки.

Замок был темным, свет горел только в одном окне. Террин посмотрел туда, узнал окно комнаты, где осталась Айлет. Кто-то был в твой комнате или недавно проходил и зажег свечу.

Герард был впереди него, его черный конь обогнал даже быструю Флиту. Он остановил уставшего коня у лестницы и спрыгнул с седла.

— Герард, стой! — крикнул Террин, Флита поравнялась с конем. Двери в замок были открыты, но только тьма ждала внутри. Кто знал, что за ужасы они найдут в стенах Дюнлока?

И ведьма… Инрен. Она точно знала, что они прибыли.

Герард не слушал, побежал по лестнице. Террин следовал, проверив на пути скорпиону. Может, если Богиня поможет, Инрен отвлечется на принца достаточно, чтобы Террин смог выстрелить. Он надеялся… молился…

Он врезался в Герарда на пороге. Принц застыл в дверях, глядел на зал. На жуткий миг Террин поверил, что увидит трупы в зале, заглянув поверх плеча принца.

Но нет. Там были живые души. Теневым зрением он видел сияние душ в их телах. Они сжимались, держась друг за друга, смотрели с ужасом, словно ждали, что демоны нападут из теней в любой миг. Но они были живы.

— Серина? — позвал Герард и сделал робко шаг вперед. Без теневого зрения он был почти слепым. — Серина, ты тут?

— Ваше высочество! — голос советника Ивса дрожал от ужаса. Среди тел появилось движение, советник встал, его сцепленные ладони дрожали. — Ваше высочество! Тут ведьма! Она наложила на нас чары, мы не можем покинуть комнату, иначе мы погибнем, и нас затянет в Прибежище. Не входите, а то и вы попадетесь…

Герард зашагал раньше, чем Ивс закончил. Террин попытался схватить его, но не успел. Герард побежал к лестнице, спотыкаясь в толпе заложников. Его глаза привыкали постепенно к сумраку. Террин, зарычав, побежал за ним, глядел под ноги. Он быстро проверил взглядом зал, не нашел следов описанного Ивсом проклятия. Ведьма могла соврать пленникам? Или чары уже угасли?

Или Инрен уже ушла?

Он был у лестницы, когда его нога что-то задела. Вытянутая рука. Женская изящная ладонь.

— Лизель? — Террин присел у неподвижного тела, сердце сжалось с болью. Он знал, что должен был поспешить за принцем, но добрался под длинными золотыми волосами до шеи Лизель. Он выдохнул, закрыл глаза на миг. Она была жива. Она была без сознания, сердце быстро билось, ее глаза двигались под тонкими веками, словно ей снилось нечто ужасное. Но она была жива. И, насколько он видел теневым зрением, она не была проклята.

Герард уже поднялся и пропал в коридоре. Террин скрипнул зубами, но не мог сейчас помочь Лизель. Оставив леди там, где она лежала, он побежал по лестнице, повернул на площадке и поймал Герарда, пока он не зашел далеко в темный коридор восточного крыла.

— Что ты делаешь? — прорычал он, потянув принца за руку. — Ты не можешь бороться с Инрен!

— Серина не с остальными, — белки глаз Герарда сияли. Было слишком темно, чтобы видеть что-то еще, и он не мог сосредоточить взгляд на Террине. — И Айлет тоже. А в комнате Айлет горел свет. Я знаю, ты это видел. Они могут быть там.

Попытки заставить Герарда спуститься по лестнице и остаться с остальными не помогли бы. Террин поднял руку со скорпионой, прошел вперед принца.

— Не отставай, — прошептал напряженно он.

Они шли по коридору, нервы дрожали от напряжения и страха. Все двери были закрыты, кроме одной в конце коридора. Свет мерцал полоской во тьме. Террин прислушался, казалось, что-то двигалось внутри.

Инрен нашла Айлет и решила довершить убийство, которое почти совершила в руинах?

Он стиснул зубы, но Террин не давал себе ускориться. Если Фантомная ведьма была там, он убьет ее. Он убьет ее раньше, чем она поймет, что на нее напали.

До него донесся тихий голос. Он не мог различить слова, но через пару шагов он узнал знакомый напев:

— Сердце Богини, сжалься. Душа Богини, сжалься. Голова Богини, сжалься.

— Серина? — Герард попытался пройти мимо Террина.

Террин вытянул левую руку, останавливая принца. Он тихо прошел к двери и осторожно заглянул в щель. Он сразу увидел труп Фейлин на полу, ее жуткое лицо озаряла свеча. Серина сидела на коленях рядом с сестрой, соединив ладони в молитве, глаза были закрыты, катились слезы.

А за ней — Айлет.

Адреналин бежал по телу, заставляя его ворваться в комнату. Только обучение удержало его на месте. Что еще могло быть в комнате? Он потянулся восприятием тени, искал еще след тени. Ничего. Даже не трепетала тень Айлет. Значит…

Значит, Айлет могла быть мертва.

Он толкнул дверь и занял защитную стойку, пригнувшись, скорпиона была направлена вперед. Серина закричала, отпрянула от Фейлин:

— Не стреляй! Не стреляй! Она мертва!

— Серина? — Герард прижался к Террину сзади. Его взгляд упал на тело рядом с Сериной. — Фейлин…

Террин пропустил его. Принц рухнул на колени напротив Серины, смотрел на искаженное лицо. Его тело содрогнулось, словно его могло стошнить, и его руки дрожали так, что он не смог сам поднять девушку. Но Серина помогла ему, и он прижал голову Фейлин к своему сердцу, раскачивался с ней. Он посмотрел в глаза Серины с вопросом.

— Ее нет, — прошептала она, слезы лились по лицу Серины. — Она умерла, Герард.

Герард покачал головой. Он опустил лицо к голове Фейлин. Он плакал, а Серина сжала ладони сестры и продолжила песнь молитвы:

— Пусть Мать примет тебя, раз позвала, и небесные духи проведут тебя к Вратам жизни.

Террин отвел от них взгляд. Айлет лежала рядом, и он вдруг испугался до боли. Боялся приближаться, опускаться рядом с ней. Боялся проверять пульс…

Он подавил страх и свернул скорпиону. Он опустился на колени, поймал Айлет за плечи и повернул ее на бок. На ней была только ночная рубашка поверх бинтов на теле, и тонкая ткань потемнела от крови. Но он не видел свежих ран. К правой руке была примотана плохо сидящая скорпиона, пояса и колчаны свободно висели на ее плече и бедрах. Не ее снаряжение. Он не хотел думать, где она добыла это оружие.

Он дрожащей рукой убрал темные пряди с ее лба. Он увидел ее лицо и понял, что она была еще жива. Ее кожа опухла от сома, так опухла, что ее было сложно узнать. Но черные пятна обливиса пропали. И она дышала. Богиня, она дышала!

Его взгляд упал на ее правую ладонь, еще сжимающую край детрудоса. Только отчасти вытащенного из чехла детрудоса.

Сердце Террина похолодело.

ГЛАВА 23

Они все боялись помочь.

Сестры Ордена святой Сивеллы верили, что все захваченные тенью были нечистыми. Физический контакт с такими требовал ритуалов очищения, которые длились месяц. И никто, даже Дючетт, не подходили к мертвому телу Фейлин.

Но Серина уже не была сестрой Сивелин.

Венатрикс Эверильд помогла ей отнести труп Фейлин в тихую комнату, где Серина одна подготовила тело. Сняв с нее лохмотья свадебного платья и нижнее белье, она замерла на миг, глядя на то, что осталось от ее сестры. Ничто не поделать с жуткими ростками на ее теле, похожими на лишайник на дереве. Ничто не могло убрать пятна тьмы с ее кожи. Ужасное существо на кровати было едва ли похоже на Фейлин.

Но Серина работала. Она бережно вымыла труп сестры, даже подстригла и протерла ногти, похожие на когти. Она вымыла и расчесала оставшиеся изломанные волосы, все еще рыжие под грязью. Среди одежды, которую ее отец привез в замок для своей младшей дочери, она нашла зеленое платье. С помощью Эверильд она одела тело Фейлин в мягкий бархат, и когда они закончили, она стала почти похожей на человека в свете свеч.

А потом венатор Фендрель и венатор Террин прошли в комнату и помогли венатрикс Эверильд отнести мертвую дочь герцога в часовню, где алтарь подготовили для ее тела. Серина переоделась, вымыла руки и лицо. Она нашла вуаль и прикрыла голову и лицо.

Она замерла у большого зеркала на стене и едва узнала бледную девушку, глядящую на нее из-за вуали стеклянными глазами с синяками под ними. Часть ее хотела отступить в безопасность робы Сивелин и капюшона. Но, учитывая события дня, она уважала память сестры и приняла происходящее. Она не могла изменить факты. Фейлин была мертва. Ее уже не спасти. Она не вернется выйти за Герарда, как намеревалась.

Серина исполнит этот долг вместо сестры.

Серина взяла себя в руки, покинула комнату и направилась по коридорам Дюнлока к часовне. Она замечала вокруг людей, но смотрела только на пол под ногами. Никто не говорил с ней. Она ни с кем не говорила. Она вошла в часовню одна.

Поющие голоса звенели под высокими арками. Серина заметила сестер Сивелин с тенях слева от алтаря, их капюшоны скрывали лица, ладони были подняты в уважении к Богине. Дючетт вела их в похоронных гимнах, ее голос звенел ясно и красиво. Приятный сюрприз — Серина не ожидала, что Великая мать Дидьен позволит своим девочкам отпевать захваченную тенью.

Над алтарем в дальнем конце три окна с витражами изображали широкие ветки рябины, священной для Богини. Серина подошла, думая, как странно было видеть тело Фейлин, озаренное светом множества свеч, холодную и неподвижную под этим святым изображением. Фейлин была полной жизни. Фейлин была остроумной. Фейлин могла танцевать всю ночь и не устать, могла обогнать любого в королевстве верхом на лошади, могла затмить любую женщину при дворе короля.

Фейлин… разбитая и утерянная Фейлин.

Давясь от слез, Серина рухнула на колени у алтаря, соединив ладони в молитве. Но слов не было. Она могла только сидеть в тишине, пока голоса сестер Сивелин набегали на нее волнами священных песен.

Она не знала, как долго там стояла, пока шорох юбок не сообщил, что она была не одна. Через миг Лизель опустилась рядом с ней и взяла ее за руку. Серина смотрела сквозь вуаль на подругу, заметила синяки на ее шее, где Фейлин… нет, где Инрен пыталась ее задушить. Ее золотистые кудри ниспадали на плечи, не заплетенные. Ее глаза сияли, губы были строго поджаты.

Ее горло сжалось, словно она подавляла слезы, глядя на мертвое тело на алтаре. Она быстро повернулась к Серине и сказала:

— Прости! — слезы полились, и она на пару мгновений отвлеклась на это и не могла продолжить. А потом она выдавила. — О, Серина! Мне так жаль! Я не смогла защитить тебя… или ее!

Серина сжала ее ладонь. Она прильнула головой к голове Лизель и твердо сказала:

— Это не твоя вина.

Лизель сидела с ней не меньше часа. Но потом склонилась, поцеловала Серину в макушку и ушла. Серина продолжила сидеть одна под пение сестер в нише.

Отец присоединился к ней. Таким растрепанным она его еще не видела. Даже в ночь, когда Фейлин захватила ведьма, а его жена умерла, Дальдреда не проявлял так слабость. Теперь он рухнул на колени рядом с Сериной, камзол был расстегнут, волосы лежали на лбу. Челюсть потемнела от щетины.

Они не говорили какое-то время. Ужасные тайны, которые открыла Инрен, всплыли в голове Серины. Она поежилась, жалея, что узнала правду о рабстве отца. Она надеялась, что он не узнает, что это ей известно.

Сестры Сивелин допели, их голоса устали. Они медленно вышли из часовни, свечи бросали их тени, как темные призраки за ними. Когда они ушли, молчание Серины и ее отца стало еще тяжелее.

— Венатор-доминус и его люди ищут оставшиеся якоря, — сказал Дальдреда. — Ведьма мертва и изгнана, но Фендрель сказал, что не хочет рисковать. Они защитят Дюнлок к свадьбе.

Серина уставилась на ее отца, не веря ушам.

— Ты… не собираешься продолжать со свадьбой, — она пыталась подавить гнев. — Не сейчас.

Отец взглянул на нее и приподнял бровь.

— Конечно, собираюсь. Мы должны. Если это отложить, Инрен победит. Снова, — он покачал головой, сглотнул и посмотрел вперед. Его взгляд не лежал на теле Фейлин, он смотрел на воздух над ней. — Я сделаю тебя королевой Перриньона, дочь. Кровь Дальдреда будет править в Золотую эпоху. Мы будем жить в связи с пророчеством об Избранном короле. Это будет наш путь.

Горечь подступила в горле, обжигая, когда она сглотнула. Она смотрела на лицо Фейлин, на искаженные черты под мягкой вуалью. На рассвете венаторы отнесут ее тело к берегу Святого озера. Там его сожгут со священными специями, а ее прах соберут и вернут в дом ее отца для похорон. Словно она просто умерла. Словно ее душа не была обречена.

Герцог ушел. Серина утомленно опустилась на каменный пол, прислонилась головой к алтарю. Ладонь нашла руку Фейлин. Ее пальцы были холодными и неестественными, но Серина держалась за них.

Она не знала, как долго сидела, пока не услышала, как подошел Герард. Она понимала, что он придет, и не знала, стоило ли уйти до этого. Но это была ее последняя ночь с Фейлин.

И она должна была разделить миг горя с тем, кто по-настоящему потерял, что было потеряно.

— Как венатрикс? — спросила она, не оглядываясь.

Шаги замерли. Он не сразу ответил.

— Спит, — сказал он, голос был приглушен в свете свечей и от печали. — Они перевязали ее раны и уложили ее в постель. Она не в опасности. Террин приглядывает за ней.

Серина кивнула.

— Она спасла нас, — прошептала она. — Фейлин… Инрен… убила бы всех нас.

Герард не ответил, опустился рядом с ней. Он тихо произнес священные слова. Серина не перебивала его. Она слушала его голос, и как много раз он запинался. Но все-таки произнес молитву до конца.

Он закончил, развернулся и сел спиной к алтарю, притянул колено к груди. Она посмотрела в его сторону из-под вуали. Он был уставшим, лицо осунулось.

— Ты была с ней? — прошептал он, поймал ее взгляд. — В конце?

Серина кивнула. Она не доверяла себе.

— Я рад, — его голос дрогнул, он быстро опустил взгляд, но она заметила блеск в его глазах. Он неожиданно повернулся и опустил ладонь поверх ее на холодных пальцах Фейлин. — Серина, — сказал он нежно. Он посмотрел на нее, и в его глазах была печаль. — Серина, я должен быть честен с тобой. Наши жизни слишком хрупкие, а будущее не ясное. Я не хочу упустить короткий шанс на…

Серина отпустила ладонь Фейлин и убрала руку от его хватки. Она сложила ладони на коленях и смотрела на них.

— Я знаю, — сказала она. — Я понимаю, Герард.

Она понимала, что ему нужно было отказаться от слов в том глупом письме. Она понимала, что он хотел извиниться за попытку изображать, что он полюбил ее как Фейлин. Они должны сыграть свадьбу по закону. И Герард, благородная душа, ощущал, что должен показывать любовь, чтобы попытаться оправдать этот ужасный маскарад.

Она понимала. И она не могла это вынести.

Она ощущала его взгляд на ее лице.

— Серина, я не думаю… Не думаю, что ты веришь мне.

Серина встретилась с ним взглядом, с трудом выдерживала его.

— Моя сестра только умерла, — сказала она. — Моя сестра, которая любила тебя, и которую ты любил.

— Серина…

— Мы оба знаем наш долг, — она резко встала на ноги, подвинула длинную юбку. — Долг, который мы исполняем ради своего народа. Но нет толку притворяться. Я прошу лишь быть честным со мной.

Герард тоже встал. Свечи озаряли его лицо. Он сделал шаг, стал ближе, чем ей нравилось. Его ладонь замерла возле ее руки, и она ощущала тепло его пальцев в дюйме от ее.

— А ты, Серина? — сказал он сдавленным голосом. — Ты будешь со мной честна?

Она отвернулась и оставила его стоять у мертвого тела Фейлин. Ее тяжелые юбки волочились по каменному полу, она устремилась в полумрак дальней части часовни. Она нашла дверь, открыла ее, охнула от холодного ветра, подувшего сквозь вуаль на ее кожу. Небо краснело от рассвета, и во дворе она видела, как приближались Красные капюшоны. Шли забрать тело ее сестры к берегу.

Все кончилось.

ГЛАВА 24

Айлет шла одна по сосновому лесу. Густой туман в воздухе сонно двигался между стволов и у земли. Она знала, что это означало: сом. Видимо, ей дали еще больше, чтобы она оставалась спокойной и тихой в кровати. Она пошатнулась в своем разуме, прислонилась плечом к высокому темному дереву. Пепел упал с веток сверху.

Она отчаянно пыталась привести мысли в порядок. Что случилось? У нее были смутные воспоминания о бое, странная картинка, как она выбралась из окна. Но густой туман мешал видеть.

— Ларанта? — крикнула она.

Ее тень была близко. Айлет ощущала ее через духовную связь, где-то в тумане. Но она не видела ее, не слышала ее. Сом был слишком густым.

— Проклятье, — прорычала она, прижала ладони к груди. Вещество притупляло боль физического тела, но, сосредоточившись, она ощущала порезы на теле.

Проекция ее тела поежилась, и Айлет охнула, когда кожа разделилась, словно ее разрезал невидимый нож, кровь потекла между ее пальцев. Она могла убрать ее, сменив фокус, позволив сому все перекрыть. Но она не могла вынести этого.

Она скрипнула зубами, держалась за боль и вскоре учуяла. Как только вернулся запах, оставалось вопросом времени, когда…

* * *

Она открыла глаза. Настоящие глаза. На жуткий миг она поверила, что ослепла. Жуткая тьма была перед глазами. Вещество путало ее мозг, но уже не подавляло боль, и она была растеряна и напугана.

Охнув, она попыталась сесть, но сил не было. Она смогла только перевернуться. Она ощутила на жуткий миг, когда добралась до края, на миг ее равновесие удержалось. А потом она упала со сдавленным криком.

Она рухнула на плечо, и одеяла упали на нее. Ее смертное зрение привыкло к мраку, заметило немного света от угасающего огня в камине. Она огляделась. Спальня. Она упала с кровати. Камин, шкаф. Пустой стул.

Холодно. Темно. Одиноко.

Айлет повернулась, потянула конечности, но они не слушались. Она только смогла сдвинуть одеяла, и тело ощутило холодный воздух. Дрожа, устав, она опустила щеку на каменный пол, отчасти готовая сдаться ступору от сома.

Дверь открылась. Она услышала это, но не смогла поднять голову и посмотреть, кто вошел. Тяжелые шаги гремели в ее ухо, прижатое к полу. Она сонно подумала, что увидела идеально отполированные шпоры, а потом заметила колени.

Сильные ладони сжали ее плечи, перевернули и подняли, и она легла так, что ее голова была на его руке. Ее волосы зацепились, но она не могла подвинуться удобнее, могла только лежать, прижатая к теплому телу. Ее голые ноги тянулись по полу, их покалывало от холода. Она пыталась тщетно пошевелить ими.

— Как тебя удержать в кровати? — низкий мрачный голос донесся из-под капюшона.

— Террин, — его имя прозвучало неправильно. Ее язык не помогал говорить. — В-ведьма. Нужно убить… ведьму…

Он поправил руку под ней, поднял ее, и щека Айлет легла на его плечо.

— Держись, ди Фероса, — он приободрял, словно говорил с ребенком, поймал ее за талию и поднял на ноги. Она не могла отыскать равновесие, и он подхватил ее под колени и неловко опустил на кровать. Ее голова рухнула на подушку, и Айлет застонала и чуть не скатилась на пол снова. Он не дал ей упасть, поправил ее, чтобы она легла на спину.

А потом схватил одеяло с пола и стал укрывать ее. Он опустил одеяло на ее грудь, замер, склонился, чтобы осмотреть бинты. Покачав головой, он опустил ткань на ее тело. Он был теплым и близким. Его жилетка была расстегнута, его колчаны и чехлы пропали, темные волосы упали на лоб.

Айлет вдруг потянулась и схватила его за ткань рубахи, сжала. Он удивленно затаил дыхание, а она подтянула его лицо ближе. Он посмотрел на ее рот, на ее губы, кривящиеся от боли.

— В-ведьма… — задыхалась она.

Он хрипло рассмеялся.

— Ты убила ведьму, — сказал он, хмурясь и качая головой. — Ты убила ее. Раненая, без оружия и после снотворного, ты одолела Инрен ди Карел, — еще смешок, ставший недоверчивым. — Ты безумная. Я еще не видел женщину, похожую на тебя.

Она глядела на него, не понимая его слова. Что-то было не так. Что-то… она не помнила… Она глядела на жуткий шрам на его щеке.

Слово всплыло в ее голове: лжец.

Он соврал ей. О чем?

Ведьмы. В районе…

Она тяжело дышала, сжимая его рубаху. Он повернул голову, словно пытался скрыть шрам, и стал отодвигаться. Айлет сжала ткань из оставшихся сил.

— Нет! — проскулила она, голос был слабым во тьме. — Ты… не…

Она не могла отыскать слова. Она знала лишь, что не могла его отпустить. Она должна была как-то остановить его.

Он смотрел на нее долго и тихо. А потом опустил ладонь поверх ее ладони, осторожно убрал ее пальцы от рубахи.

— Хорошо, — шепнул он, переплетя пальцы с ее. — Я останусь. Обещаю.

Холодные голубые глаза мерцали в тени капюшона. Голубые, как зимнее небо. Они сияли как два ярких маяка, пока остальной мир расплывался вокруг него.

Айлет опустилась на подушку, сжимая его ладонь, пока засыпала.

* * *

Она резко проснулась, глаза открылись, пальцы сжали… одеяло. Она не понимала, что делала, потянулась по кровати, искала ладонь, которой там не было.

«Ларанта?» — спросила она в голове. К ее облегчению, она тут же ощутила присутствие тени в разуме.

«Тут, госпожа, — сказала Ларанта. — Тут, тут».

Айлет выдохнула, закрыла глаза и прижала ладонь к лицу. Ее виски болели, но ее разум стал чище, чем в последнее время. Воспоминания давили на нее, воспоминания недавних ужасов, с которыми она не могла пока разобраться. Она оттолкнула их, сосредоточилась на дыхании, на ощущении Ларанты в голове.

Но ее ладонь была странно пустой, и она не могла сказать, почему.

Открыв глаза, она поняла, что кто-то сидел рядом с ее кроватью. Ее сердце дрогнуло, она повернулась, ее рот открылся, чтобы произнести имя. Имя застыло на ее языке, глаза расширились.

— В-ваше высочество, — выдохнула она.

Герард был без камзола, льняная туника свободно висела на нем, он рассеянно тянул за шнурки спереди. Он сидел на стуле возле ее кровати, склонялся, уперев локти в колени. Свет солнца лился в окно поблизости, делая его волосы золотыми. Его глаза были красными, лицо осунулось.

— Здравствуй, Айлет, — сказал он. Его улыбка была все еще красивой. — Ты выглядишь уже лучше.

Айлет попыталась сесть, но тут же пожалела и прижала ладонь к бинтам на теле. Теперь сом выветрился, и ничто не подавляло боль от порезов. Откуда они взялись? Она опустила взгляд и поняла, что одежды на ней больше не стало, и хотя бинты прикрывали ее так, что стесняться не нужно было, она покраснела и натянула одеяло выше.

— Не переживай, — мягко сказал Герард, подняв руку. — Я не хочу беспокоить тебя. Я попросился посидеть тут с тобой. На случай, если ты проснешься.

— В-вы очень добры, Ваше высочество, — прохрипела Айлет. Ее голос был пересохшим в горле. Герард встал и прошел по комнате к графину воды на столике. Он налил чашку и принес ей.

Она смотрела, а он протянул руку, и Айлет не могла понять, как вышло, что ей прислуживал Золотой принц. Это было слишком. Она не могла забрать чашку.

Герард не так ее понял и поднес чашку к ее губам. Она не могла отказаться, чтобы вода не полилась по ней, так что сделала глоток и подавилась.

— Тише, — сказал он, и, когда она выпила воду, он отставил чашку на пол в стороне. А потом сглотнул голову и вдохнул. — Я должен тебя поблагодарить, — сказал он.

Айлет скривилась.

— За спасение леди Серины, — поспешил он продолжить, — и всего Дюнлока, — он снова сделал паузу, и Айлет, казалось, заметила блеск слез в его глазах. Он взял себя в руки и продолжил. — Венатора ду Ги и венатора Даклета нашли мертвыми. Они остались охранять замок и обитателей от Фантомной ведьмы, но она убила их. Они не смогли ничего сделать. Но ты… — он невесело улыбнулся. — Ты одолела лейтенанта Жуткой Одиль. Это впечатляет. Похвалу отправили великой Вандериан, и тебя наградят за службу.

Слова набегали на нее и тянули силой волны. Айлет опустила голову, не могла смотреть в глаза принца. Она не хотела слышать такое от него. Она не хотела его похвалы. Она выполнила свой долг, насколько могла с ограниченными возможностями.

— Айлет, — прошептал напряженно Герард. — Айлет, я должен знать… была ли Фейлин во время последнего боя. Присутствовала ли она в своем теле.

Она хотела соврать. Но она знала, что он не простил бы ее за это. Она не могла произнести слова, так что медленно кивнула.

Герард вдохнул с болью.

— Хорошо. Ты… смогла… спасти ее душу?

— Нет, — слово вылетело почти без звука, будто дыхание.

Она слышала, как он подавился вдохом. Краем глаза она видела, как он дрожал на стуле. Она не могла смотреть на него. Пару мгновений они просто сидели и не смотрели друг на друга. Не говорили.

Наконец, принц поднялся на ноги.

— Ты хорошо сработала, венатрикс ди Фероса. Сделала, что должна была, — он развернулся и покинул комнату, закрыл за собой дверь. Айлет осталась одна со своими воспоминаниями. Одна с видением, как три души поднялись из трупа Фейлин.

Их проглотило Прибежище.

Она вжалась в подушку и заглушила всхлипы одеялами.

ЭПИЛОГ

Илейр отбросила лопату и вытерла пот со лба ладонью, оставляя грязь на бледных чертах. Готово. Насколько она могла.

Копать могилу в замерзшей земле было тяжело, но… Она притоптала горку пару раз, чтобы земля легла плотнее. Никто не будет искать старого отшельника. Он жил в стороне. Никто не заметит хотя бы на несколько недель, что он пропал.

А она к тому времени уже уйдет.

Она вытерла ладони об юбку, повернулась к маленькой лачуге, где жил старик. Внутри было темно, но ее теневое зрение видело сияние магии за порогом. Тень Нилли была у власти в ее теле.

Хорошо. Ей нужны были те силы.

Илейр быстро прошла от могилы к хижине и пригнулась, чтобы войти. Девочка ждала ее, тихо сидела в углу комнаты, ее ладони лежали на коленях. Илейр надеялась, что она не видела, как ведьма сломала отшельнику шею. Она пыталась заниматься жуткими делами одна, не показывать ребенку. Силы Пророка были эффективнее, когда маленький носитель был спокоен.

— Расанала, — сказала Илейр. — Пора.

Нилли подняла голову. Но из глаз смотрела ее тень. Ее рот двигался, странный голос из множества голосов произнес:

— Моя Нилли голодна.

— И она поест, — Илейр присела перед девочкой и нежно коснулась ее щеки длинным ногтем в грязи. — Как только ты сделаешь то, что я прошу, она поест.

Тень недовольно вспыхнула, и Илейр на миг испугалась, что она откажется. А потом она кивнула головой носителя и протянула руку.

— Мне нужна кровь для пути, — сказала Расанала.

Илейр сглотнула. Разве у нее был выбор? Она полезла в платье, вытащила маленький флакон крови. Так мало и так ценно! Ей не нравилось отдавать еще больше.

Она вытащила пробку и, задержав дыхание, дала капле упасть на раскрытую ладонь Нилли. Нилли сжала кулачок и опустила ладонь на колени. Она склонила голову, впала в транс, сосредоточилась на крови и тайнах, которые она могла раскрыть. Сила пульсировала в девочке.

Илейр отпрянула. Сияние магии было ярким, она не могла на это смотреть, так что вернула смертное зрение и смотрела на ребенка. Нилли замерла, скрестив под собой ноги, расправив плечи, опустив голову. Ее дыхание замедлилось, пока не пропало полностью.

А потом ее губы стали двигаться.

Илейр прищурилась. Хоть она пыталась, она не могла разобрать слова. Она шагнула ближе.

— Расанала? — прошептала она.

Странный голос тени срывался с нежных губ Нилли.

— Кровь от крови. Кость от кости. Кровь от крови. Кость от кости. Кровь от крови, кость от кости…

— Расанала? — закричала Илейр, делая еще шаг. Все ее тело дрожало от напряжения, надежды и страха. — Что ты видишь? Покажи!

Ребенок вдруг поднял голову, глаза пылали от магии. Илейр попыталась закрыть руками глаза, но Нилли протянула руку, ладонь была в крови. Она поймала ладонь ведьмы.

Магия взорвалась в голове Илейр.

Она рухнула на спину. Хижина скрипела, все здание опасно двигалось, а потом замерло. Илейр посмотрела на потолок старой лачуги, на трещины, куда проникал лунный свет. Ее ладонь болела, словно она обожгла ее, и она прижала ладонь к груди, дрожа. Она пару мгновений не могла дышать.

А потом легкие задрожали, и она смогла вдохнуть. Она медленно выдохнула, изогнула рот в улыбке.

— Ясно, — прошептала она. — Ясно.

Нилли сжалась в углу дома. Илейр видела, как она дрожала во тьме, ее маленькие руки обвили голову. Теневое зрение показало, что аура Пророка окружала ее как щит.

Улыбка Илейр стала шире.

— Ты это сделала. Наконец-то! Я знаю, где она. Знаю, что должна делать.

Она поднялась на ноги и прошла к двери хижины, тяжко прислонилась к раме и смотрела в ночь на могилу старого отшельника, на холмы. На далекое место, где свет луны мерцал на озере и заставлял башни сиять во тьме.

— Я знаю, что должна делать, — ведьма облизнула губы, ее ладони сжались, ногти пронзали до крови. — Мне нужно вернуться в Кро Улар. Нужно найти Инрен.

КОНЕЦ