Зловредный старец

* * *

В зале, где обычно собирается совет министров было довольно прохладно — поди протопи такой, — но, в отличие от улицы хотя бы снег не шел. Вот в окна, да, поддувало, но это еще просто у князя Папака до рам в этой части дворца руки дойти не успели, щели в рамах заклеить. Ежиное Гнездо, оно довольно большое, а зима в этом году выдалась снежная и прохладная… по меркам Ашшории. Градусов десять мороза или около того — единственно что, ветрено и воздух влажный.

Снег еще нападал, но это даже и неплохо, поскольку он не только усложнил жизнь горожанам, но и укрыл посевы в полях. Детишки, опять же, радуются, на санях с горок катаются. Да что там только детишки? Энгель с Утмиром тоже с утра умотали, якобы по военно-морским делам, а к заседанию младший царевич вернулся раскрасневшийся и в стоящей колтуном смерзшейся одежде.

Я в детстве тоже так возвращался, только в отличии от внука, не всегда успевал вовремя, хотя у меня-то часы были, а у него — нету.

Невестка при виде своего младшенького на несколько мгновений даже потеряла дар речи, но потом махнула рукой и высказалась в том духе, что ладно уж, пускай порадуется, а то зима в столице, обычно, это все больше слякоть сплошная, а тут, под новый год на улице натуральная сказка. От предложения всем двором тоже позабавиться, правда, отказалась (с сожалением, как мне кажется) и даже потребовала, чтобы Утмира, буде он снова в таком неподобающем для царевича облике явится, в ворота не пускали, а направляли через калитку. Нечего, де, престиж монаршей семьи в глазах подданных ронять.

Пообещал распорядиться на этот счет — куда от нее денешься?

— …таким образом, в основном благодаря неординарным идеям его величества, год удалось закончить без дефицита казны. — Триур Эшпани. — Впрочем, и без каких-то значимых запасов.

Это мы промежуточный баланс подводим. Почему промежуточный? Потому что финансовый год в Ашшории заканчивается с посевом яровых, когда ясно, сколько народу с голодухи перемерло, да скольким надо срочно выделять из государственных закромов семенного зерна, чтобы не померло еще больше.

— Впрочем, — продолжил казначей, — дальнейшие перспективы скорее стоит определить как многообещающие. Трудами князя Софенине изрядно оживилась торговля с северо-западом страны, поскольку купцы теперь могут беспрепятственно проезжать от Аарты до Ооза и Лиделла и далее, в Мышкино княжество, не опасаясь застрять на раскисших трактах и поморозить насмерть тягловый скот.

— А государь задарма награды и не раздает. — Арцуд приосанился и выпятил орден.

Министр капитального строительства калымами и откатами с Триуром делиться отказался напрочь, через что между ними возникло некоторое, назовем это мягко, недопонимание, так что теперь владетель Софены непреминул ткнуть в нос владетелю же Эшпани своими заслугами перед отечеством, ставя его на место.

— О, это вне сомнений. — мягко улыбнулся в ответ казначей. — Я вам больше скажу, любезный князь, ваши труды по устройству мощеных трактов не только оживили торговлю, но и способствовали росту постоялых дворов вдоль трактов — как их размеров, так и числа, — что идет казне государства лишь во благо.

Ну и твоей собственной, а вот Арцуд с этого бисти ломаного не имеет.

— К тому же, благодаря дороге от Софены до Великой Поо возрос поток товаров из вашего княжества и юго-востока Ежиного Удела до Аарты, что, в свою очередь увеличило число прибывающих в столицу кораблей, которые также платят пошлины. — Триур повернулся ко мне и поставил финальную точку в посрамлении соперника. — Государь, не сочтите за непочтительность, но вам стоит рассмотреть вопрос о награждении князя Софенине еще каким-то знаком.

И это я еще себя мастером тролинга считал!

— Символом Софены является четверорукий циклоп-гигант Пашупат. — подал голос Утмир. — Возможно, стоит дополнить его изображение так, чтобы в ладонях он сжимал символы строителя? Например, угольник, циркуль, кирку и отвес? Так память о князе Арцуде увековечится в веках.

Да уж, не герб выйдет, а символ масона-индуиста.

— Такие вопросы с наскока не решаются. — дипломатично ответил я. — Следует все обдумать, взвесить, посоветоваться. А ты покуда продолжай отчет, князь Триур.

— Повинуюсь, повелитель. — казначей поклонился. — Итак, благодаря договору с царем Хатчином о совместной борьбе против разбойников на границе, также выросла торговля с Инитарским царством. Известие о том, что теперь пограничные стражи могут преследовать злодеев на чужой территории на день пути вглубь сильно воодушевило купцов и их, и наших, равно как и сама казнь у Пограничного камня.

Да, именно под столь громким названием вошла в обиход (и, как мне докладывали, хроники) расправа над изловленными Асиром супостатами. Осужденных злодеев вывезли на кордон, после чего заживо освежевали и посадили на кол — половину с нашей стороны, половину с инитарской и силами тамошних же палачей.

Поглазеть на событие прибыло немало народу с обеих сторон, и, чтобы второй раз не ходить, ушлые жители пограничья тут же устроили под это дело ярмарку — в этом году последнюю, а так как кто должен был собирать мыто в таком случае, и в чью казну, было неясно, так и налогом не облагавшуюся. Ну не мешать же народному верноподданническому веселью! Лезть выбивать у торгашей гро́ши посреди толпы гуляющих и тостующих за оба монарших дома разом, это как-то…

В договоре с Хатчином этот вопрос, на будущее, пришлось отдельно прописать.

— Деньги за покупку разрешений на содержание игорных домов в настоящее время продолжают поступать. — продолжил князь Эшпани. — Сейчас собрана едва половина по всей стране, так что до весны этот источник дохода явно не иссякнет. Устойчиво растет спрос на подшивки столичных газет, даже несмотря на то, что по вашему, государь, распоряжению, высылается по одной в каждый городской скрипторий.

На сей счет мы с Триуром не одно копье сломали. Понимаю, что количество купленных экземпляров это уменьшило, но опыт пиратских библиотек и борьбы государства с ними мне недвусмысленно сигнализировал, что далеко не все, что человек готов прочитать от нечего делать, он станет покупать за свои кровные. Пришлось включить режим самодура и приказать «чтоб росла здесь свёкла!»[34]

Да и библиотеки у нас хоть и публичные, но не совсем бесплатные, так что потомки меня, вероятно, назовут отцом первобытного стримингово сервиса.

— По докладам хефе-башкентов, — вклинился Штарпен, — по приходу экземпляра в скрипторий выстраиваются очереди. Люди записываются для знакомства с газетами вперед на месяц, порой, правда перепродавая свои места в очереди. — ничто не ново под Луной, даже если их две и маленькие: все как всегда, все как с новыми айфонами. — Многие служители же вынуждены из-за такого ажиотажа оставаться на своем месте даже на ночь.

— Полагаю, что в накладе они не остаются и благодарные читатели им за такую жертвенность доплачивают. — хмыкнул я.

— Вне всякого сомнения. — ответил Главный министр. — И, следуя вашим заветам, царская доля от таких ночных бдений регулярно поступает в казну. Это, правда, даже в рамках всей Ашшории невеликая сумма, так что я взял на себя смелость и дал распоряжение князю Эшпани направлять эти деньги в доход городов.

— Затраты на их конвоирование в казну, если делать это ежемесячно, сопоставимы с самой перевозимой суммой. — добавил казначей.

— Все верно сделали. Опять же, хефе-башкенты меньше денег из казны клянчить станут. — самоуправство, конечно, но разумное, а потому простительное. — У тебя из хорошего все, князь Триур?

— Еще нет, государь. — чуть улыбнулся он. — Ко мне обратились наместники провинций, некоторые князья и гильдии переписчиков самых крупных наших городов с просьбой разрешить выпуск местных газет. Не у всех из них, конечно, имеются печатные станки, некоторые планируются рукописными, но в Обители Святого Солнца такой аппарат имеется, и отец-настоятель прислал мне экземпляр, который был напечатан в монастыре для пробы. Изволите взглянуть, ваше величество?

Ответственный за царскую денюшку открыл папку с документами — одно из моих «изобретений» в этом мире, жаль только скоросшиватели выходят чересчур дорогими и на данном технологическом уровне не могут стать массовыми, — и протянул мне листок формата эдак две трети от А3, сложенный вдвое. На заглавной странице, крупным шрифтом, красовалась название «Вестник богов», а ниже, более мелко, шла надпись «Ежемесячный новостной листок Обители Святого Солнца для благословения паломников. Цена жертвы для печатного благословения — четыре абаза». Первая страница — официальное пастырское благословение паломнику от всего монастырского Совета Благих (они, подумать только, при создании этой колонки додумались до идеи факсимильной подписи) и нравоучительная притча от брата Круврашпури о греховной гневливости и неприятии причиненного зла от окружающих — та самая, где в конце послушники бьют морду обидчикам проповедника, только не в моем убогом изложении, а так ярко и образно, как один лишь Хранитель Реликвии преподнести умеет.

Вторая страница — собственно новости религиозного содержания (не только из нашей солнцеспасаемой державы, кстати), кратко и лаконично изложенные и занимающие половину объема. Вторая половина посвящена разнообразным интересным местам в Обители и окрестностях, как-то библиотека, трактир у Благой Заставы — последняя, после того как ее хефе-каракол стал ее же князем, уже превратилась в крупный поселок, что в «Вестнике богов» упоминалось, и хотел бы я знать во что трактирщику и капитану Труиру это обошлось — башня брата-звездочета, озеро, у которого с царем рыбы разговаривать начали…

Возле последнего, на том месте, где мы с Тумилом обычно рыбачили, упоминался жертвенник Рыбьему Пастырю У-Ану и прокат удочек.

Ну ничего святого — даже на царе наживаться умудряются! Как еще экскурсии в мою келью водить не начали?!

Третья страница газеты представляла из себя гравюру, изображающую обитель с указателями на ранее перечисленные интересности — из нового увидел только башню Явана и место отправки к святым местам перевозчика Аука (курсирует девять больших телег, посадка на рассвете, возвращение к вечерней трапезе, детям-малолеткам и непраздным женщинам проезд бесплатно).

На последней странице красовалось обрамленное узорчатой рамочкой расписание богослужений, рецепт «Способствующих просветлению оладий из свинского яблока», ну то-есть драников, уведомление о том, что вкладыш в листок для благословения паломников с изображением Святого Солнца с одной, и текстом молитвы с другой стороны приобретается отдельно… А еще пол листа рекламных объявлений.

Узнаю Тхритраву — как всегда, на пару с Асмарой кует железо не отходя от кассы.

— Отец-настоятель пишет, что этот выпуск они затеяли в качестве эксперимента, смогут ли де, управиться с печатным станком. Каждый четвертый абаз готовы передавать в оплату за право на печатание газеты. — Триур извлек из под шервани средних размеров кошель с монастырской печатью на завязках. — Тут серебром, в пересчете.

Представляю как брат-казначей, расставаясь с деньгами, скрежетал зубами.

— А что же примас? — полюбопытствовал я. — Неужто ни он сам, ни из иерархов никто не додумался нести печатное слово пастыря в массы?

— Если вы, государь, подтвердите право Обители Святого Солнца выпускать свою газету, — вновь подал голос Главный министр, — то за этим, надо думать, дело не станет.

Экий все-таки Йожадату консерватор и ретроград. Недаром я на его место хочу пропихнуть человека широких, на совместную варку каши, взглядов. Его «Вестник богов» ведь, по формату, запросто переплюнул «Царский глашатай», и это при том, что я, давая инструкции, газетное дело себе представлял, в отличие от.

— Ну как я могу отказать в этом тем, с кем прожил бок о бок долгие годы? Братия меня не поймет. — сокрушенным тоном произнес я и покачал головой. — Передайте отцу Тхритраве мое дозволение. Плата за разрешение на год вперед, из вот этой вот суммы и исходя, сдает пускай наместнику Запоолья.

Я кивком указал на кошель.

— Светские издания, не осененные благодатью Святой Реликвии стоить будут, конечно, дешевле… Разработайте, голубчики, гибкую систему оплаты, в зависимости от размера, частоты издания, печатная или рукописная и всего прочего. Да, еще вот что. Подготовьте указ, что перепечатывая новость из другой газеты необходимо указывать откуда взята информация — например писать «как сообщает газета такая-то» или любой иной подобной фразой. Так мы легко сможем найти источник какой-нибудь вредоносной клеветы или, положим, ереси. Штрафов за неисполнение указа не надо, просто пропишите, что если что-то нехорошее в их издании найдется, а указания на источник нет — издатель несет полную ответственность как если бы он сам совершил преступление. Даже, — я указующе воздел перст, — если виновник затем и сыщется. Ну и стоит упомянуть, что если ссылаются на источник, а в нем ничего подобного нет, то наказание за подобную проделку удваивается.

Мнда, эдак скоро придется заводить министерство печати с лицензионным отделом, цензурой и всем прочим… Только выйдет ли оно в Ашшории хотя бы на самоокупаемость? Что-то сомневаюсь.

— Возможно, небольшой штраф все же ввести? — осторожно возразил казначей. — Просто чтобы сразу приучить к порядку.

— Понимаю твое желание пополнить казну, да только представь — напишут несколько газет об одном и том же, сами, независимо друг от друга получив информацию, и дальше что будет, знаешь? — я усмехнулся. — Они пойдут к судье, требовать чтобы их конкурентов оштрафовали. Раз сходят, другой, а потом у нас все суды будут такими кляузами завалены. Пощади уж слуг Аша-Вахишта[35] — им и так работы выделено столько, сколько от меня до Царя Обезьян пешком идти. Расскажи, лучше, еще чего-то хорошего. Или ты уже закончил?

— Почти, государь. Но не совсем. — ответил Триур. — После победы над заками и нашим воинам, и Черным Кабанам, достались стада неприятелей. И, хочу отметить, весьма обильные стада. Кое-что раздали поселенцам, что-то забрал хан Гнур и его люди, но и для них это оказалось чересчур много. Даже с учетом доли Белых Котов. С солью в Мышкином княжестве негусто, разом столько съесть невозможно, потому преподобный Валараш повелел отогнать трофеи в Аарту. Многое, конечно, распродали по дороге, но и до нас дошло изрядно, так что и в столице, и на всем пути следования, мясо на некоторое время упало в цене, за что жители ваше величество славили, а казне все равно случился прибыток, просто от того, что товара было продано больше. И, на сегодня, последнее о чем хотел бы доложить. Из-за начавшихся штормов один холкас с зерном не успел отправиться в, гм, Колодники…

— Да называй уж полностью. — махнул рукой я. — Чего стыдного мне в том, что город называется Лисапетовы Колодники, коли именно они там и проживают?

— Извините, государь. — смутился казначей. — Я подумал, что такое название может покоробить ваш слух.

— Ничего страшного, живут же как-то люди со слуховым рожком. Так что там с холкасом?

— С ним все прекрасно, но это ненадолго. — подал голос Морской воевода. — «Морской заяц» построен из сырого дерева, и до весны просто сгниет. А раньше до Лисапетовых Колодников его даже я вести не возьмусь, вот князь Эшпани холкас, вместе с грузом, скарпийцу Хуибу Бастиаану и продал. Вдоль безопасного берега, где можно в любой бухте укрыться не опасаясь быть ограбленным, до Питусы он «Попрыгунчика» доведет.

— За зерно тот дал хорошую цену — известное дело, в Скарпии его вечно не хватает, — вернулся в беседу князь Эшпани, — но и сам корабль взял не по цене дров, а за половину стоимости доброго судна. Посредником в деле выступал ваш сват, повелитель, Вартуген Пузо.

— Вот оно что, Вартуген… — ответил я.

А я-то думаю, отчего все звучит-то так замечательно? Полная цена в период, когда из Ашшории морем шиш чего куда вывезешь, цена за плавучий дровяной сарай почти как за нормальный корабль… Никак вражеского резидента вычислили? Но, раз отпускают, либо уверены что он ничего ценного не узнал, либо скормили ему первостатейную дезу.

Вслух я это произносить, конечно, не стал — далеко не каждый министр-то в курсе, кто у нас по разведке или контрразведке служит, и озвучивать совсекретку при всем кабинете — я еще не настолько выжил из ума.

— Ладно, зерно у нас сейчас, конечно, товар стратегический, но в корабле бы сгнило, а до весны в Аарте все одно бы не долежало. Съели бы.

— Или тоже сгнило. — добавил Штарпен. — Я этим каторжанам, государь, старое отправляю, которое полежало. Им и оно как рыба с небес.

Событие, приключившееся на свадьбы Нварда и Тинатин быстро обогатило речь ашшорцев, заменив такие, ранее просто отсутствовавшие, земные обороты как «и то сахар» с «манна небесная».

— Не совсем уж гнилье, надеюсь? — про то, что это тут за Хуиб такой нарисовался, мы с Главным министром позже поговорим. — Им вообще-то еще город строить и строить, да при этом недурно заодно и оборонять. Они у тебя там не передохнут?

— Да что я, государь, совсем изверг что ли? — щеки толстяка затряслись, губы-вареники зашлепали, а сам он начал покрываться испариной — не знал бы про его болезнь, проявляющуюся в минуты душевного раздрая, решил бы что со страху. — Люди все же…

— Ну полно тебе, полно князь, не обижайся на старика. — я со вздохом повернулся к казначею. — С радужными перспективами все?

— По сути — да. — ответил тот. — Единственное, с конкурса певцов ожидается некоторый прибыток, но, по сути, не столько от сборов с посетителей, сколько от продажи сопутствующих товаров и, возможно, выбора победителя — народ у нас азартный и, как мы теперь выяснили, до голосований по самому разному поводу охочий.

За последние несколько месяцев в городах Ашшории успели пройти по одному-два плебисцита рублем и результаты оказались весьма для моей мошны приятными. Впрочем, чересчур часто такую развлекуху я запретил, дабы не приелась.

— Также я взял на себя смелость договориться с гильдией переписчиков. — продолжил Триур. — Если действо вызовет у народа достаточное воодушевление, то запустим в печать книгу с текстами участников — такую, чтобы слева на развороте была гравюра с изображением исполнителя, а справа песня. Если же восторги будут умеренными, ограничимся только партией рукописных и богато изукрашенных пергаментных книг, для эстетов и коллекционеров. Вот теперь, повелитель, у меня все.

— Молодцы, значит справитесь… — произнес я с интонацией Карцева[36].

Его исполнение номера про изыскание дополнительных резервов (а мы тут сейчас именно этим и занимались) на ликеро-водочном заводе мне всегда нравилось больше любого другого варианта этой сценки.

— Ну что же, на этом все. — подвел я итог заседанию кабинета. — И, однако, буквально за несколько минут до начала нашего собрания пришло сообщение из Дамуриани. Князь Штарпен, озвучь скорбную весть ты.

— С тяжелым сердцем сообщаю всем присутствующим, что Ашшория понесла невосполнимую потерю. Друзья, увы нам, Смерть забрал из нашего круга достойнейшего из мужей, долгие годы своей жизни посвятившего служению своей стране. — в одеон бы тебя, трагические роли играть! — Тонай Старый соединился с Солнцем.

За столом воцарилась мертвая тишина — министры переглядывались, не зная как на случившееся реагировать. С одной стороны, старика мало кто любил, да и с должности Главного министра он сразу по моему воцарению ушел, что знающим людям неслабо сигнализирует, а с другой, в опале вроде бы не был, слово о нем от монарха никто (ну — почти никто, но эти тем более будут молчать в тряпочку) дурного не слыхал, так что как реагировать на известие царедворцы решительно не понимали.

— Я успел написать письмо примасу до нашего собрания. — пришлось нарушить эту немую сцену самому. — Завтра после обеда ожидаю всех вас на заупокойную службу в Пантеоне. Форма одежды — максимально траурная.

Спросить, а согласился ли Йожадату это действо провести как-то никто не сподобился, а ведь в духовных делах я ему указывать не имею права. Какая умилительная единодушная вера в своего меня!

— Позвольте узнать, государь, кто из царской семьи поедет на похороны. — первым пришел в себя опытнейший царедворец и профессиональный прохвост, Шедад Хатикани.

Хотя, судя по вопросу, это у него любопытство по той профессии, куда он на совместительство устроился — министра царского двора.

— Это я к тому, государь, спрашиваю, что царевич Асир, он, разумеется, наследник престола Крылатых Ежей, но в настоящее время — Владетельный князь Шехамы, и прибудь от царского семейства лишь он один, многие решат что вы недовольны покойным и всем его родом.

По хорошему, чтобы уж почтить так почтить, следует отправляться мне но… Я глянул в окно и едва не поежился.

— Может быть мне отправиться в Дамуриану? — подал голос Утмир.

Умный-умный, а балбес.

— На такие мероприятия с большим числом сопровождающих ездить не принято. — ответил я. — А два наследника престола в одном месте, это будет воистину большой шанс для врагов нашего дома. Если с вами что-то произойдет, из Крылатых Ежей останусь лишь я.

— Вам, государь, самому ехать тоже нежелательно. — подал голос Ржавый.

— Твоя правда, гвардии-воевода. Простыну еще по дороге и будут нас с Тонаем хоронить на пару. Царевна Валисса отправится.

Ее не жалко.

— И на этой печальной ноте закончим. — министры начали подниматься со своих мест и кланяться. — Штарпен из Когтистых Свиней, Латмур из Девяти Столбов, Яркун Коваргине и Осе Самватини — а вас я попрошу остаться.

Те опустились обратно на свои места, прочие же присутствующие покинули зал заседаний — то что царь совещается с силовым блоком без лишних ушей никого уже не удивляло. Отсутствие приглашения Михилу из Гаги тоже — во-первых, даже несмотря на кратное увеличение сил флота, произошедшее с покупкой пентекоров, не велика птица, не понятно как вообще на заседание столь важных людей залетающая, а во-вторых, и дураку ясно, что будет обсуждаться. Весенняя кампания в Большой Степи, что же еще, а туда Морской воевода только припасы возит, и когда умные люди решат что, сколько и куда — ему скажут.

Один Утмир порывался остаться, но не так чтобы сильно, и, получив мой благословляющий жест на добро пожаловать отседова, свинтил тоже.

Никакого секрета, повода для любопытства тоже нет. Рутина сплошная.

— Что там за история с холкасом? — спросил я, едва затворилась дверь за последним из выходящих.

— Ничего необычного, государь. Обыкновенный шпионаж. — ответил Главный министр. — За пару дней до начала сезона штормов, в Аарту пришла скарпийская онерария с грузом асинского вина и оливкового масла. Владелец ее, некий Хуиб Бастиаан, обратился к главе гильдии купцов с просьбой посодействовать в покупке зерна, да побольше. Сетовал на малую вместимость трюмов его корабля, де он бы и весь городской запас продовольствия увез, благо денег хватает, да вот незадача, мол, не поместится. Вартуген резонно заметил, что в Аарте можно приобрести и менее габаритные товары, если с финансами проблем нет — у него еще кое что из зимнолесского похода не распроданное в загашнике лежало, княгиня Нарчатка, опять же, не все свое приданное обратила в монету…

— А она никуда не спешит. — хмыкнул Железная Рука. — Говорит, раз сатрап Бантала купцов дальше Агаманту в Парсуду не пускает, так и пес бы с ним, собакой бешеной. Когда-то вся эта грызня между Удуром и Оолисом прекратится, торговые пути на восток станут более безопасны, и можно будет послать караван на восток. Янтарь и меха в Далу, Серико или Дилимбае с руками оторвут, а обратно шелк привезти можно.

— Экая у тебя жена-то. И воительница, и хозяйственная. — вздохнул Яркун Коваргине. — Мне бы такую.

— На Шоке Юльчанской женись. — рассмеялся командующий Левого крыла, тряся своими усищами. — Тебе по возрасту как раз подходит.

— Нельзя ему на ней жениться, для страны вредно. — флегматичным тоном прокомментировал я. — Без тещиного присмотра князь Лексик как пить дать пропадет. Штарпен, мы тебя перебили, прости.

— Хуиб лодьями княгини тут же заинтересовался, — как ни в чем не бывало продолжил Главный министр, — а вот товаром — нет. Вартуген этому очень удивился, но скарпиец объяснил, что сейчас всем его соотечественникам приходится, хотят они или нет, заниматься поставками зерна на родину. Асины перебросили под Питусу и У-Гор несколько лейдангов и теперь все, что может плавать, везет продовольствие туда же, поскольку весной ате Гикамет и фультрюй[37] Хин Абдель двинут свои войска в Бантал. Последнее преподнес как некую великую тайну.

Эта фраза вызвала у всех присутствующих лишь ухмылки, поскольку о громком фиаско посольства Первейшего Абделя в Парсуде, равно как и том, какому унижению его подверг Ахимак-дженаб, все прекрасно знали.

Дипломатов попросту не пустил дальше Агаманту, и ладно бы только это — в конце-концов, посланник Асинии вполне мог решить все свои дела и с сатрапом, но нет. Лично встретиться с Хином тот не пожелал, отправив на встречу с ним своего чиновника, некоего Таарофа в чине аж целого кадхажа[38]. Это равнозначно тому, как если бы с чрезвычайным и полномочным послом я поручил довариваться Караиму из Золотых Колпаков. Не последний, конечно, человек во дворце, но где один и где другой?!

Фультрюй сцепил зубы, но встречу с Таарофом провел — восток, мол, дело тонкое, до встречи с главнюком надо, видимо, пройти цепочку его подчиненных, дабы местный самодур еще больше раздулся от спеси и чувства собственного величия — и, да, в Парсуде такое действительно нередко бывает. Но не в этом случае.

Кадхаж вручил Хин Абделю свои полномочия, и стало ясно, что вести переговоры придется именно с ним, и что к более высокопоставленному лицу асинов не пустят ни под каким предлогом. Получивший такую дипломатическую оплеуху Первейший в долгу не остался, вручил Таарофу свиток с перечнем асинских требований и сухо сообщил, что если сатрап Ахимак (именно так, без обязательной для поименования столь высокопоставленного лица приставки «дженаб») не примет эти условия до конца года, то Асиния будет себя считать с Парсудой в войне. Ответ предложил прислать в У-Гор.

До истечения срока осталась неделя и послов царя царей, по моей информации, в столице Скарпии покуда не видали, а вот полное торговое эмбарго настигло северного соседа парсов через два дня после возвращения посольства.

Это, с одной стороны, асину еще повезло, что после возвращения — мог и не вернуться.

С другой — таким образом сатрап Бантала, строго в соответствии с дипломатическим этикетом своей державы, указал Хин Абделю, что тот нет никто и звать его никак, а Асиния… Простите, это кто?

— Поглядев на лодьи, — продолжил Главный министр, — Хуиб решил с предложением о их покупке к княгине все же не обращаться, поскольку решил, что они даже во время прибрежного плавания в зимний период могут просто перетопнуть. Князь Михил, кстати, того же мнения. При этом всем скарпиец выспрашивал у сопроводившего его в порт Вартугена что нынче творится в Ашшории, особенно его интересовало, с чего бы это государь Лисапет решил не присоединяться к походу на парсов. Ничего, казалось бы, особенного, но при этом он допустил обмолвку — упомянул, что наши войска всего лишь займут территорию до Каруны, а это же тьфу, сущий плевок на карте.

Последнюю фразу князья-вояки встретили недоуменными взглядами, так как приказов я им об этом не отдавал и подготовки к такому действу в нашей стране покуда не велось. Да, упоминал в частных беседах о подобной возможности, но не более того.

— Сию информацию я, по воле вашего величества, доводил только до балаббата Исавелла и сипуха Азурпуланаи, и достоянием общественности она, насколько мне известно, не стала. Посему, как вы понимаете, Вартугена это тоже насторожило.

— Стоп. — Латмур помотал головой. — Его-то почему? Ну мало ли кто о чем болта… Штарпен, ты что, хочешь сказать, что почтенный Пузо — из Неявных?

— Да он это уже сказал. — мне не оставалось ничего иного, кроме как подтвердить истинность догадки моего главногвардейца. — Собственно, он их глава. Но, судя по твоему недоумению, военная разведка о таких слухах тоже не доносила.

Я же говорил, что мой сват у нас сугубо секретный. Да разве он один? Вон, тот же Лесвик, числится в свите Хурама витязем по особым поручениям — что характерно, работает им тоже, помимо основной должности, — и если появляется в Ежином Гнезде, так значит по приказу князя Большой Горы. Что тут подозрительного, спрашивается?

— Продолжай, князь. Страсть интересно, что было дальше.

— Ничего особенного, государь. — ответил Штарпен. — Хуиб начал выпытывать у Вартугена про нашу северную верфь, что, мол, там строится. Вартуген его заверил, что грузовые корабли для снабжения переселенцев в степь. Бастиаан, правда, усомнился, что туда столько надо, мол, что в той степи делать, какой де с этого навар. И тут ваш сват рассказал, изрядно преувеличив, конечно, о несметных стадах, что давеча пригнали в Аарту, после чего предложил скарпийцу спросить хоть у кого угодно, насколько это правда. Хуиб тут же метнулся к ближайшей торговке рыбой и…

Главный министр ухмыльнулся.

— Не знаю, что он спросил точно, но в ответ она, визгливо и пронзительно возопила: «Милостивец, да я благодаря нашему царю первый раз в жизни хоть вырезку-то настоящую попробовала, а не огрызки мяса с костей сгладывала!». Вартуген божится, что это дословно.

Мне тут же припомнилась наша первая встреча с Рунькой и на душе стало как-то… тоскливовато. Мало, мало еще сделано для того, чтобы народ в моей стране жил сытно, чтобы не голодал никогда.

— Найти и наградить. — распорядился я. — Можно мясом. Ее нам, не иначе, сам Громолет послал.

— Будет исполнено, государь. — Главный министр покачал головой. — И ведь верно, как это я о таком не подумал? Вы ведь ему еще по пути к столице вознесли богатую жертву, однозначно божественный промысел…

Рука Штарпена с зажатым стилом зависла над записульником.

— На следующий Громолет Мясоед устраиваем большое представление в коррере? — спросил он.

Я кивнул в ответ.

Вот, блин! Так и правда в местных богов поверишь! А я-то им в Тампуранке, помнится, грозил секуляризацией с научным атеизмом пополам…

— В общем, — продолжил князь Когтистых Свиней, — Вартуген пожаловался скарпийцу на то, что верфь со строительством не справляется, что холкасы после второго-третьего рейса идут на дрова и присоветовал на следующий год, когда войско уйдет из Скарпии в Бантал, подрядиться на перевозки уже в Ашшорию. Тут им на глаза как раз попался задержавшийся из-за штормов корабль, и достопочтенный Пузо немедленно предложил Хуибу выкупить оный у казны вместе с грузом, что и было сделано. Часть матросов на холкас Бастиаан перевел с онерарии, добрал экипажи местными и теперь, в прямом смысле, сидит и ждет у моря погоды.

— Ну-ну, молодцы. Пущай теперь супостаты изучают наш шедевр кораблестроения из сырого дерева. Надеюсь не потонет до Скарпии.

Сходить что ли к морю, запустить в Морского Деда амфорой вина еще раз?..

— Шила в мешке не утаить, ваше величество. — со вздохом произнес командующий Правым крылом. — Весной те корабли, что строит Морской воевода, выйдут в Усталое море и, хотим мы того или нет, будут замечены, а в портах и рассмотрены. Рост флота скрыть не удастся.

Подробности про трехрядки он не знает, считает что мы просто большие пентекоры строим, но даже если б и знал, это его правоту лишь усугубляет.

— Ну, во-первых, они могут счесть, что новые корабли тоже построены из сырого дерева, ведь закупку у рулинноев сушеного леса на строительство мы проводили со всевозможной секретностью. — вышло не так уж и много, потому что его еще морем и доставлять пришлось, а много ли дров загрузишь в наши торговцы? — Но даже если эта операция и была скарпийцами, а если уж говорить прямо, то их асинскими хозяевами, вскрыта, так главное, чтобы о масштабах строительства наши соседи не пронюхали до ввода кораблей в строй. А уж потом… Об этом, впрочем, чуть позже. Докладывайте, что у нас по подготовке весенней кампании в Большой Степи.

Кочевников, как подсказывает вся мировая история, надобно бить по месту жительства тогда, когда еще только снег сошел. Кони их за зиму отощают и откормленная на казенном зерне кавалерия Ашшории сможет настигать неприятеля, навязывая бой на своих условиях. Позднее, когда поднимается степное разнотравье, повторить такой фокус уже не получается, остается только ползучая колонизация, каковую мы проводили этой осенью, едва отбившись от закских контратак. И задачей весеннего похода было нанести соседним племенам такой урон, чтобы у кочевников не имелось шансов устроить нам вторую битву у Обители Шалимара.

— Часть войск, предполагаемых к участию в походе расположена на зимние квартиры в Оозе, Лиделле, Шадде и северной Зории. — начал Латмур. — Остальные, по возможности, вдоль выстроенного Арцудом Софенине тракта и, около половины, в столице и ее окрестностях.

Да, настоящая война, это вам не компьютерная игрушка, где подвел штаб поближе к войскам и снабжение обеспечено (если оно вообще предусмотрено игровой механикой) — собрать все силы в кулак и долго их так держать невозможно. И прокормить задача та еще, и, от скученности, разнообразные заболевания начинаются. Марш большими силами, это также та еще головная боль. Дороги имеют пропускную способность и в наших условиях несколько тысяч витязей будут передвигаться со скоростью больной черепахи. Нет, сами-то они ехать будут по-возможности быстро, так именно что «по-возможности». А возможность такая, что когда первые бойцы прибывают к месту будущего ночлега, последние хорошо если половину пути прошли, а то и вовсе только из лагеря выходят. Воистину, умные полководцы изучают стратегию, а великие — логистику.

— Всего в кампании планируется применить до трех тысяч витязей — их размещением занимался князь Самватини, — лучшие витязи Мышкиного княжества, включая Дружину Шалимара, и сколько-то заков из числа Белых Котов и Черных Кабанов. Сколько бойцов выставят ханы я заранее сказать не решусь, но сомневаюсь, что более тысячи человек — кому-то надо и границы прикрывать, — а скорее всего в пределах пяти сотен. На дружины Ооза и Лиделла всерьез не рассчитываю, Владетельным для захвата земли исключительно в коронных интересах геройствовать смысла нет.

Это да, ополчение я не созывал и Кайцак с Агаси в своем праве. Вот позже, когда степь немного подрасчистят от всякой кочующей сволочи, они караваны переселенцев сопровождать станут и к защите своих колонистов приложат все возможные силы.

— Цель — разгром племени Большая Пустельга и оттеснение его от морского побережья до самых Лисапетовых Колодников. Перевозка и снабжение на этом направлении новопоселенцев возможны и по суше, и по морю, но потребует, по крайней мере в этом году, содержания там значительных, не менее семисот человек, сил. Это, однако, в следующем году, позволит нам овладеть устьем Яхромы и начать продвижение вверх по течению. Великий князь Ерхо-Рэймо, насколько мы знаем, также планировал удар вдоль реки, из-под Семерлиио, и если продолжит усердствовать, а Шалимар благословит наше оружие, лет через пять-семь речной путь до Зимнолесья удастся взять под контроль. Если, конечно, идти именно по Яхроме, целенаправленно, оставляя на другие направления лишь второстепенные силы. Я, однако, считаю, что такая стратегия продвижения дурна. Даже овладев речными берегами и построив там достаточное число крепостей, Ашшория будет вынуждена держать в них такие гарнизоны, что траты на их снабжение и содержание перекроют все возможные доходы от северной торговли, не говоря уже о том, что армия в самой Ашшории будет чрезмерно ослаблена и, в случае войны, может не суметь дать отпор врагу.

— Я тоже считаю, что рывок вдоль реки преждевременен, князь, хотя потихоньку по ней продвигаться и стоит. — согласилось мое величество с Ржавым. — Следует выдавливать заков по всем направлениям, поспешая не торопясь. Покорить Большую Степь можно лишь методичным ее освоением, а не рывками, перемежающимися периодами передышки после них, дающим собрать силу и неприятелю тоже.

Действовать строго по заветом товарища Брусилова, успешно опровергшего тезис генерала Драгомирова[39] о том, что бьют кулаком, а не растопыренными пальцами. Ну или старого быка из анекдота, остановившего порывы молодого быстренько покрыть ту или иную корову словами «никуда не бежим, спускаемся к ним медленно и кроем все стадо».

— Так что рассчитывать на восстановление безопасного сообщения с Зимнолесьем можно лет через пятнадцать, никак не раньше.

Но я этого уже не увижу. Да и остальные участники сегодняшнего совещания, скорее всего тоже. Латмур и Осе еще имеют шансы на старости лет увидеть Большую Степь распаханную трудолюбивыми ашшорскими крестьянами, превращенную ими в Большое Поле. А я — нет, вообще без вариантов, да и у Яркуна со Штарпеном шансы, прямо скажем, весьма призрачные. Один тоже уже старик, второй и вовсе скорее жив, чем здоров.

— Это… весьма продолжительный срок. — аккуратно выразился князь Самватини. — За такое время произойти может… многое.

— Ты прав. Ашшория не существует в отрыве от остальной Ойкумены, будут, наверняка будут, — как не быть? — и войны с соседями, и стихийные бедствия, и много чего еще, что способно прервать нашу экспансию. — согласился с командующим Правым крылом я. — И дабы этого не случилось, сейчас мы, именно мы пятеро, должны дать стране такой толчок в нужную сторону, чтобы она двигалась в заданном направлении невзирая ни на какие превратности.

Вышло немного пафосно, ну так где вы видели другие мотивационные речи?

— Если же загадывать в грядущее только на шаг вперед, то рано или поздно тебя обгонит тот, кто смотрит в будущее на два.

— Вы, повелитель, как я разумею, зрите намного дальше. — задумчиво произнес Железная Рука.

— Не льсти моим мыслительным способностям — это все рыбы нашептали. — отмахнулся я. — Что еще у нас по подготовке к весенней жатве заков?

— Я все, практически, доложил, ваше величество. Склады фуража для кампании — и на фронтире, и на путях переброски к Большой Степи, готовит князь Самватини и пока сложностей не возникало.

— Почти. — поправил его Владетельный. — К сроку все будет готово, но должен заметить, государь, что ааков на Великой Поо для подвоза продуктов в столицу уже едва-едва хватает.

— Снабжение самой Аарты также уже сталкивается с этой проблемой, — добавил Штарпен. — Ведь за ваше царствование ее население увеличилось едва ли не на две тысячи ртов.

Ничего себе урбанизация! Я всего полгода как на троне. И откель у нас такой стремительный апгрейд, о котором в Сим Сити[40] без чит-кодов можно только мечтать?

— Городским мастеровым требуется больше рабочих рук для того, чтобы успевать изготовлять все, необходимое переселенцам — степь сохой не вспашешь, плуг надобен. А гвозди, а подковы, да та же одежда хоть. — продолжил Главный министр. — К годовщине вашей коронации, чую, население столицы и вовсе удвоится, причем это справедливо и для других городов тоже. Пока что я распорядился построить дополнительное число ааков, но, ваше величество, земля родит сколько и рожала, степные урожаи в товарном количестве будут когда еще, а число едоков, которые сами не сеют, осталось практически то же. Если к следующей осени переселенцы не дадут Ашшории большого урожая, экспорт зерна, а, следовательно и доходы казны, уменьшатся.

Ну что такое — куда ни кинь, всюду клин! Только губы раскатаешь на завоевание чего-то, только промышленную базу создашь под это дело, так у тебя тут же начинается такая вот фигня.

У вас недостаточно древесины, милорд! У вас недостаточно камня, милорд! У вас недостаточно продовольствия, милорд! У вас недостаточно людей, милорд! У вас недостаточно всего, милорд! Тьфу, не держава, а долбаный Stronghold[41]!

Хотя бы с «Нужно больше золота» пока разобрались…

Вообще-то, более крупные хозяйства, те, где не все уходит на собственное пропитание, дают рынку, если я правильно помню, некоторый излишек, который и обеспечивает растущее городское население. На это, собственно, и был расчет. Однако, в Большую Степь и города пока переселилось довольно незначительное, в мерках всей Ашшории, количество людей, а, значит, и крестьянские наделы возросли совсем крохотно и излишки, если они есть, прижимистые крестьяне припрятали по амбарам, на черный день. И что тут прикажете делать? Не продразверстку же вводить!

— Нужно больше переселенцев. — произнес я. — Гораздо больше, причем весной, чтобы успели яровые засеять. Их тоже придется кормить первое время, так что следующий год, князья, боюсь будет тяжелым. Возможно, что на время, покуда они не начнут давать продукты, нам и вовсе придется отказаться от экспорта зерна с царских земель за рубеж.

А это серьезный удар по казне. Что я там говорил про то, что с «Нужно больше золота» мы расплевались?

Владетельным, спонсирующим переселение своего беднячества, тоже в плане торговли хлебом придется осетра урезать — может не так сильно как мне, но все же, — а падение доходов никому не нравится, так что можно ожидать заговора.

Впрочем, если я правильно помню школьные уроки истории, свежеосвоенная целина дает зерна больше даже, чем черноземные земли — главное орошение наладить и про лесозащитные полосы не забывать. Возможно и ошибаюсь, конечно — агротехник из меня в прошлой жизни был никакой, — но что-то такое нам вроде бы рассказывали.

— А может и не придется. Что-то мне подсказывает, что если только не случится засухи, урожай будет вполне достаточным, хотя готовиться надо ко всякому. Особенно же готовиться стоит к асино-парсудской войне.

Судя по некоторому недоумению на лицах собеседников, такой поворот в моей логике был для них отнюдь не очевиден.

— Что из себя представляет нынешний сатрап Бантала все мы себе прекрасно представляем. — надобно сказать, что достопамятная песенка Хриса о сем парсудском деятеле его ум и щедрость ничуть не преувеличивала. — Шансы на то, что он остановит противника на границе, ничтожны. Следовательно, асины и скарпийцы вторгнутся в Бантал со всеми сопутствующими войне прелестями вроде грабежа и убийств. Не надобно быть семи пядей во лбу чтобы понять — люди побегут от войны, а кроме как к нам и самватинцам податься им будет особо некуда. Побегут они кто как может, кто-то со скарбом, а кто-то в одних портках. Но все — без еды, потому что увезти много продуктов, даже если их у них и не отнимут захватчики, парсюки не смогут. Просто не на чем. Спрашивается, чем нам их там кормить и куда девать, если у нас своих крестьян избыток везде, кроме как в Баратиане. Да и там сейчас уже лишних мест нет. Ответ очевиден — мы вынуждены будем занять Бантал до самой Каруны и принимать беженцев именно на этой территории.

— Войск, расположенных в Тикрани, Куруле, Дадешке и Гелавани на это хватить должно. — задумчиво произнес Латмур Железная Рука. — даже с учетом возможного сопротивления бантальских гарнизонов в северном Прикарунье.

— Надобно несколько увеличить провиантские запасы в этих княжествах, но ничего особенного — к весне управимся. — кивнул Осе Самватини.

— У нас там все больше одноусые. Придется немного витязей перебросить, на всякий случай. — добавил Яркун Коваргине. — Но тоже ничего сложного.

— Ошибаетесь, князья — сложности я вам сейчас обеспечу.

Военачальники поглядели на меня с неподдельным интересом, а Штарпен, с которым мы мои наполеоновские планы уже приватно обсуждали, чуть усмехнулся.

— Каким бы болваном ни был Ахимак-дженаб, солдат у него много, и небольшие силы, буде такие вторгнутся в Бантал, он просто трупами завалит. Следовательно, Асиния и Скарпия принуждены будут двинуть все наличные войска, оставив в гарнизонах и на страже перевала лишь самый минимум. — продолжил я. — Если мой расчет верен, у нас появиться шанс совершить стремительный рывок из излучины Каруны, овладеть ближайшим перевалом в Непролазных горах и Питусой, а затем, подтянув силы, и всей Скарпией. Главное дождаться, когда асино-скарпийсие армии вторжения уйдут достаточно далеко вглубь Бантала.

Именно таким образом предок князя Осе захватил Самский перевал и весь Самватин тоже, так что ничего принципиально невозможного в озвученной мною идее нет.

— У Ториса Карторикса всего два лейданга, к тому же разбросанных по всем хаттским царствам, так что быстро силы собрать он не сможет и нам не помешает. Да, план такой молниеносной войны рискован и строится на предположении о слабом гарнизоне… Но если он таковым не будет, то вторгаться мы никуда и не станем. А если все же будет, то, удовлетворимся аннексией северного Прикарунья. Да, я вроде бы как говорил послу Царя Царей, что занимать эту территорию собираюсь временно, ну так ничего постояннее временного и не бывает.

— Государь, я вижу две трудности в воплощении вашего плана. — произнес Ржавый. — Первый, это захват Питусы. Для переброски войск в Скарпию и их снабжения обладание этим портом жизненно важно, однако совершить быстрый переход до перевала мы сможем силами не более чем в пару тысяч витязей. Этого будет недостаточно, чтобы гарантировано овладеть городскими укреплениями с наскока, — да, они слабые, но они есть, — а промедление в подходе подкреплений даст возможность неприятелю организовать оборону, что сорвет весь план кампании.

— Ты прав, и именно поэтому в штурме примет участие наш флот. Сил, чтобы справиться с находящейся в Питусе эскадрой нам хватит, и чтобы перевезти на боевых кораблях сотню-другую тяжелых пехотинцев тоже.

— Не думал, что у нас строится столько кораблей. — задумчиво отозвался Латмур.

— Количественно, да, не слишком много, ты прав. Но это не пентекоры, а трехрядки, которые использовал некогда Тарки Одноглазый. Михил сейчас вербует на них экипажи по руллинойским городам.

В зале на некоторое время повисла тишина — князья-воеводы шевелили мозговой мышцей и рылись в закромах памяти, пытаясь припомнить, что это за штуки такие такие.

— Да, так шансы на успех серьезно возрастают. — наконец кивнул командующий Центром. — Вторая сложность, которую я вижу — как мы, государь, будем удерживать Скарпию? Пусть У-Гор и находится в ее восточной части, сама страна довольно протяжена вдоль побережья. Нет сомнения, что большая часть скарпийского флота уйдет в хаттские царства и асинские порты, так что поставки придется вести исключительно сушей, а это изрядно дольше, накладнее, да и попросту ненадежно.

— Никак не будем. — огорошил его я. — Отдадим Царю Царей в обмен на северное Прикарунье. К тому же у него дочка в брачный возраст входит, а у меня наследник не женат. Главное — вывезти из Скарпии все мало-мальски ценное.

Говорить о том, что захваченные земли я планирую отдать Ржавому, и тем сделать из него еще одного Владетельного, мне показалось преждевременным. Немножечко, конечно, от трофея придется отрезать Осе и Яркуну, дабы поддержать их лояльность, ну да Латмур, авось, не обеднеет.

— Таким образом, — резюмировал я, — князь Коваргине возглавит поход в Большую Степь, а князь Девяти Столбов — в Скарпию. Снабжение обеих операций и занятие излучины Каруны на князе Самватини.

Судя по выражению лиц присутствующих, моя авантюра отнюдь не лишена шансов на успех.

— А ведь я как раз хотел предложить перевести царских щитоносцев куда-то южнее, где не столь прохладно зимой, и где они смогут уделить тренировкам больше времени в году. — задумчиво обронил командующий Правым крылом. — И теперь точно убежден, что Тикрань является идеальным местом для их расквартирования на зиму.