Зловещие мертвецы

Часть I

Резкий удар хлыста привел меня в чувство.

— Вставай, падаль, — услышал я грубый, гортанный голос.

— Нет, это не сон, — остро застучало в висках и я медленно поднял веки.

На фоне голубого неба красным пятном расплывалась лоснящаяся морда, самодовольно ухмыляясь и блестя голубоватыми, глубоко посаженными глазками.

О, эта голубизна неба! Эта бездонность и пустота — ты будешь отныне мне сниться в кошмарах. Кошмарах… Кошмарах?!

Дрожь побежала по всему моему телу.

Какие еще могут быть кошмары? Вот он, реальный кошмар передо мною.

Говор, хохот, ржание коней, окончательно вернули мне рассудок. Я стал медленно подниматься.

— Быстрее, — подстегнул меня еще один удар.

— Ну, погоди, дрянь, пробормотал я про себя, — никто не знает свою судьбу, своего будущего! И когда-нибудь может наступить день перемены. Перемены твоей судьбы.

Я встал на ноги. Что за диковинный мир веселился вокруг! Беснующиеся всадники, ряженые, как на карнавале, окружали меня со всех сторон! Щиты — ярко-алые и лазурные, флаги и знамена всех цветов, шлемы, латы, шпаги — все это блестело, переливаясь солнечными бликами, создавая неописуемое зрелище.

— Сгинь, видение, сгинь, — опять пронеслась в голове запоздалая мысль. Но я уже начинал приходить в себя и воспринимать окружающее. Надо начинать жить в этой реальности, какая бы она ни была. Только, черт побери, откуда она взялась?!

…Острая боль возникла сразу, как будто повернули некий выключатель. Рука! Окровавленное запястье, с висящими ошметками мяса вернуло мне память. Я вспомнил! Я все вспомнил!!! Я вспомнил этот дикий вихрь, который начал засасывать меня, когда я раскрыл ту книгу…

Я не успел додумать свою мысль, — какие-то волны пошли по толпе этих людей…

— Тревога! Противник на горизонте! Приготовиться!!!

Обо мне будто забыли. Я был уже не нужен. Воины, наспех захлопывали забрала, выставляли вперед щиты, лихорадочно и сумбурно рвали уздечки, пришпоривали коней. За несколько минут здесь образовался настоящий кавардак.

— Вот дикари, — пробормотал я и потихоньку начал продвигаться к своей машине, которую заметил еще раньше. Это просто фантастическое везение, что она оказалась тут.

Рука ныла остро, до ломоты в зубах. Да еще правая, проклятье! Левая же, все еще сжимала бензопилу, которой я сам, — сам! — пытался отпилить запястье, сдуру решив, что вихрь этим удовлетворится. Видно, набрался я в тот вечер изрядно!

Медленно продвигаясь, я приблизился к машине. Эврика! Мой любимый рейгтон, ненужной железкой валялся на сидении. Ненужная железка! Эти дикари поголовно вооружены стрелами.

Я еще успел схватить оружие и закинуть его за плечи, когда началось нечто невообразимое.

— Да, это похоже на репетицию конца света, — успел подумать я, уклоняясь от удара дубиной, — так можно и настоящий конец приблизить.

— Машина! Какой болван! — обругал я себя и тут же нырнул под колеса.

Ржание лошадей, воинствующие вопли, крики — «На помощь!», предсмертные возгласы — все это было уже там, наверху. Если бы не рука! Боль все больше разливалась огнем. Она пожирала всю мою волю, делала беспомощным и слабым.

— Когда же этому придет конец? Когда, когда… Все кончается, все в жизни когда-либо кончается, — уговаривал я себя, — это тоже пройдет. Но когда?! — рычал я, по-прежнему сжимая левой рукой бензопилу не в силах разжать кисть. Мне казалось, выпусти я ее и моя последняя связь с миром — с тем моим миром цивилизованных людей, пьющих по утрам горячий кофе, потеряется навсегда… Я не знаю, сколько прошло времени. Но характер шума стал постепенно меняться Ржание коней чуть поутихло. Вместо этого какие-то жалобные стоны и проклятия, вперемешку с ругательствами, наполнили пространство.

— Может, обо мне забыли, — подумал я. Но нет, тут же, с диким криком чьи-то руки вцепились в меня!

Меня вытащили наружу. Что за жалкое зрелище предстало передо мною! Воины, еще недавно полные сил и веселья, повсюду валялись убитые, с торчащими в боку обломками копий с флажками. Раненых хладнокровно добивали. Да, не слабые мужики собрались вокруг! А мой недавний красномордый противник со своими поплечниками стоял, закованный в кандалы с деревянным ошейником вокруг шеи. Быстро же сбылось мое пророчество!

С заискивающими улыбками небольшая группка пленных, перебивая друг друга, рассказывала обо мне. Будто бы я и вот эта штука, — это мой-то шикарный «линкольн»! — свалились к ним прямо с неба, вот с этого голубого неба — прямо ниоткуда, из голубизны, из пустоты. Лишь только какой-то вихрь кружился вокруг, а потом, когда я упал, столбом поднялся надо мною и улетел, растворяясь на глазах.

— Стоит только посмотреть на него, — захлебывались они словами, — он не похож ни на одного из нас! К какому роду он принадлежит? Что за диковинная одежда? А рост — он выше любого из самых высоких!

Они старались и кривлялись, эти несколько человек, пытаясь заслужить похвалу победителей. Лишь мой недавний истязатель молчал и явно с презрением смотрел на этих ублюдков. Да, такие слабовольные людишки всегда вызывают омерзение. Но кто возьмется их судить? Судьба забросила их на гребень крутых событий, а они — они простые, травоядные, как им уберечься, как устоять в потоке жизни? Надо приспосабливаться. И они приспосабливаются. Тихо, незаметно ходят они по улицам наших городов, мелко интригуя, сплетничая, разнося заразу недоверия, обмана, зависти. Но вот случаются экстремальные события — судьба закручивает их в водоворот — поле боя, землетрясение, пожар, да просто место, где нужно устоять, где важно твое я, твоя суть И все: душонки сгибаются, ломаются, хрустят… И живые мертвецы, бездушные, охваченные лишь одной страстью еще немного попастись под синевой неба лгут, предают, выслуживаются.

— Ну дайте, дайте нам еще немного этой жизни! А мы уж, мы уж постараемся, в лепешку разобьемся!

Впрочем, все это философия…

Они продолжали еще что-то гнусное рассказывать про меня, но я уже не слушал, предпочитая наблюдать за красномордным.

— А все-таки, мужик, ты крепкий орешек, — подумал я и подмигнул своему поверженному врагу.

Он недоуменно уставился на меня. Потом ухмыльнулся.

— Эй, держись, — прорычал он, — смерть, она одна, другой не бывает!

— Молчать! — властный голос остановил наше только начинавшееся братание. Человек, произнесший эти слова, был великолепен. Вождь. Да, истинный вождь. Но как молод! Красивое, с резкими чертами лицо затянутой в кольчугу головы, резко выделялось на фоне толпы. Крепкий корпус, широкие плечи и грудь и грациозная шея были наполнены силой и уверенностью, которую дает только власть. Бледность и сурово сжатые брови на мгновение обманывали взгляд, он казался старше, но, через минуту-две, молодость, неуловимой мимикой движений выдавала его.

Некий старец, которого я сразу не заметил, подошел к этому юному полководцу и страстно зашептал что-то на ухо. Седые, абсолютно белые космы старикана, его хищное, волевое лицо, желтая, дубленая кожа, несли в себе некую необъяснимую силу. Простой, черный балахон из тонкого сукна подчеркивал его, отнюдь не плебейское происхождение.

— Заковать его! — приказал вождь, выслушав старикана. И, не успел я и глазом моргнуть, как на меня набросилась целая свора добровольцев и вырвала из рук бензопилу. Левой рукой я еще успел отпустить несколько ударов, да таких, что сшиб с ног пару-тройку человек, но правая… Бог мой, один из них вцепился в мою правую руку и все было кончено в одно мгновение. От боли я чуть было не потерял сознание, лишь пара крепких слов, которые я отпустил по адресу своих мучителей, удержа ли меня на ногах. Громкий хохот заглушил лязг цепей вокруг меня. Ишь ты, нравится! Я добавил еще несколько слов. И лишь после этого, старик подошел взглянуть на мою руку. Потом, поморщившись, что-то тихо сказал своему подручному.

Через минуту, мне смазали руку чем-то вонючим, противного помоечного цвета. Я не сопротивлялся, уже не хватило сил. Легкое жжение этой мази даже внесло некое разнообразие в мои болевые ощущения. Но прошло несколько мгновений, всего несколько мгновений — и боль стала стихать! Боль стала стихать! Я готов был плясать от радости и даже кандалы и этот нелепый деревянный ошейник на шее — больше не смущали меня. Жизнь продолжается! Все в жизни проходит! И эта минута настала, и я готов, готов ко всему, что пошлет мне судьба!

— Ну, что там у нас на горизонте?

А на горизонте было пусто. Какая-то неказистая степь простиралась вокруг. Желтые проплешины среди жухлой травы, напоминали то ли о конце лета, то ли о начале осени.

Нас выстроили гуськом, по два-три человека в ряд и мы, подгоняемые кнутами ленивых надсмотрщиков, уныло побрели вперед.

Я попал в пару к красномордому. Видно, мы были столь важные птицы, что нас поставили рядом, да еще в первом ряду. Хорошенькое соседство, если припомнить щедрые удары, которыми он совсем недавно осыпал меня.

— Ну что, приятель, жизнь все же штука веселая, — по-прежнему не унывал он.

— Слушай, куда я попал? На какой край земли? Все вокруг говорят по-английски, но видит Бог, если я понимаю, где я.

— Ты, видно, приятель, падая, все же повредил малость головку, если не узнаешь родной Британи. Правда, акцент у тебя какой-то странноватый.

— У меня странноватый?! Это вы все так выворачиваете слова, как будто заявились из 17 века.

— 17 века! Опомнись, дурья твоя башка! На дворе 1358 год, август, 23 число от Рождества Христова, чтоб мне пусто было!

— Что?! — поперхнулся я. Сердце подскочило к горлу и упало в никуда. Так вот куда затащил меня этот проклятый вихрь! Невозможное стало возможным! Я — в 14 веке!

…Мы брели где-то полтора дня. Рука моя потихоньку заживала, благодаря стараниям старикана. Правда что то все же не нравилось ему в моей ране. Рассматривая ее, он угрюмо качал головой, но пока ничего не говорил. Какая-то краснота потихоньку расползалась вокруг. Но боли не было, вероятно эта мазь обладала каким-то наркотическим действием и я ничего не ощущал. Наоборот, легкое онемение руки даже успокаивало меня. Как показало будущее, я напрасно был так спокоен. Да, кстати, имя этого старца было Велюнд. Он числился у них спецом по белой магии, ну, что-то вроде колдуна, астронома, предсказателя.

Много я передумал за это время. Подружился и с Генри Рыжим, своим напарником по цепям. О чем только мы не переговорили с ним! Как много он мне рассказал о своем времени! И я вспоминал теперь уже кажущееся далекое прошлое…

…Да, когда-то я жил в 20 веке. В конце 20 века, если быть точным. Жил — не тужил, работал в магазине хозяйственных товаров — продавцом. Продавал порошки, пасты, кремы, аэрозоли… Немного увлекался восточной борьбой, скорее для поддержания формы, нежели всерьез. Приятно ведь ощущать себя этаким суперменом, с хорошо накачанными мускулами, когда рядом хорошенькая кукла, попивая легкий коктейль в баре, не спускает с тебя восхищенных глаз. Отсюда, из глубины веков, мой Лондон казался мне сказочным городом и все мелкие удобства, которыми была окружена моя жизнь и которых я не замечал, теперь вспоминались раем на земле. Так бы и текла моя жизнь, легко и беззаботно, если бы в один, поистине несчастливый день, я не наткнулся в газете на объявление о продаже дома. За городом. Цена показалась мне смехотворной.

— Почему бы и нет? — подумал я. И, недолго думая, позвонил по указанному телефону. Откликнулся женский голос и в первое мгновение он показался мне настолько неприятным, что даже захотелось положить трубку, но мгновение прошло и я уже внимал с нетерпением. Какие заманчивые картины рисовала мне эта сука! Да, сука! Знал бы я тогда, к чему все это приведет! Ну почему я не прислушался к своему внутреннему голосу к своей интуиции, в то, первое мгновение нашего разговора! Почему не поверил себе? А, поздно печалиться о прошлом! Короче, в следующий уик-энд я уже катил по указанному адресу. Ключи я получил заранее.

Их мне вручила хозяйка голоса, старуха, с седыми волосами. Убей, не припомню ее лица! Лишь тогда взгляд тяжелый и недобрый, какой-то необъяснимой тяжестью наполнял душу.

Итак, я поехал. Добирался трудно, все время сверяясь со схемой, которую мне вручила старая ведьма. Наконец, свернул на узкую, заброшенную дорогу. Казалось, по ней никто не ездил веками. Ветки деревьев сплелись густой стеной по обе стороны. Они нависали низко, порой задевая машину. Листвы почти не было видно. Да и та, что проглядывала кое-где, была окрашена в темно-коричневые тона. Вечерело. А вот и дом. Мрачновато. Но я не отчаивался. Деньги ведь я еще не заплатил, а провести ночь в таком уединенном месте — все-таки в этом что-то есть. Тем более, о выпивке я позаботился как следует.

Дверь заскрипела, противно и резко. Я вошел. Ха, да тут есть чем поразвлечься. Такого количества странных и необычных предметов, да еще собранных вместе, я никогда не видел.

Все-таки, для начала я решил выпить. Притащил из машины все свои запасы — что-то я перестарался, многовато захватил, и уселся в кресло, громадное, обтянутое черным бархатом. Теперь можно и осмотреться. Напротив висело зеркало, какое-то уж больно темное, предметы почти не отражались в нем, скорее они выглядели как-то по иному. Причудливая рама из выточенных деревянных человеческих черепов обрамляла его. Ну и гнусная фантазия была у этого резчика! Хотя в мастерстве ему отказать было нельзя. Все тютелька в тютельку, все пропорции соблюдены, видно мастер хорошо знал то, над чем трудился! В углу, из-за шторы выглядывал скелет, весь в пыли — тоже, не слабо! Засушенные цветы стояли в глубоких вазах с отбитыми краями. В жизни не видывал таких цветов! Их головки излучали, струились непонятной злобой, в их распахнутых лепестках чудился угрожающий оскал. Какие-то дряхлые, полусгнившие то ли тряпки, то ли драпировки висели вдоль стен. Они были блеклого мышиного цвета и тем более странно, что все это тряпье перевивали золотые нити, которые, казалось, не давали возможности рассыпаться этим лохмотьям.

Сумерки постепенно окутывали все окружающее и неясная тревога, возникшая, казалось бы ниоткуда, заставляла меня все чаще прикладываться к бутылке. Что это со мною? Я никогда не боялся ни одиночества ни темноты, ни тем более всякой ерунды, которой была заставлена эта комната. Что-то я становлюсь похож на некую неврастеничную дамочку, вздрагивающую от каждого пустяка. Но в этом домишке все же что-то такое было. Скорее всего эта дурацкая обстановочка так действовала на меня. Эх, завалиться бы сюда с какой-либо птичкой, уж я бы использовал этот домишко на все сто процентов!

Стало совсем темно. Я приподнялся и немного шатаясь дотянулся до выключателя. Щелк! Света не было. Но для меня это не было уже столь важно, так как мозги мои были изрядно отуманены алкоголем.

Плюхнувшись обратно в кресло, я заметил рядом, на столике, подсвечник в виде сложного многогранника с воткнутой свечой посередине.

— Полный сервис, — ухмыльнулся я и поднес зажигалку. Пламя вспыхнуло неожиданно ярко.

И тут же, тут же, мне бросилась в глаза эта книга. Она лежала на столе, обтянутая кожей, застегнутая тяжелыми металлическими застежками. Кожа была мягкой, какого-то немыслимого светло-зеленоватого оттенка. Наверно окрашена, — подумал я. Налет времени ощущался, вибрировал вокруг этого удивительного фолианта. Рука сама, непроизвольно, потянулась по направлению к книге. Я рванул обложку. Застежки разлетелись по сторонам.

Господи! Мрачная, бездонная пустота глядела на меня. В горле мгновенно пересохло. Что все это значит? Я, наверное, сильно пьян, или может быть уже сплю? Шорох над головой заставил меня поднять глаза. Темная гладь зеркала заволновалась, по ней пошли волны. Серебристые, черные, они накатывали друг на друга, сталкивались и разбивались, образовывая новые сочетания темных оттенков. Но вот, они стали пропадать и из глубины зеркала стало расти и шириться какое-то лицо. Великий Боже! Это было лицо старухи, передавшей мне ключи. Но как сильно оно изменилось! Злобно и торжествующе она глядела на меня и ее глаза постепенно наполнялись кровью! Кровь кипела в этих огненных зрачках, пульсировала и лопалась брызгами по сторонам! Я рванул руку к себе. Она не отдиралась от книги! Она приросла к ней! Ужас, ужас, которого я не испытывал еще никогда в жизни, охватил меня. Я заглянул в пустоту. Но это уже не была пустота! Где-то в глубине, в бездонных просторax космоса, за миллиарды световых лет, — вот именно, за миллиарды, я это почему-то знал, зарождалось какое-то движение. И оно двигалось прямо на меня. Я видел и ощущал это всем своим существом! Оно неслось ко мне! Оно приближалось!

И вдруг я все понял. Я понял все сразу, в одно мгновение, как будто кто-то мне сказал об этом. Я понял, что приближалось ко мне. Это было Зло. Это был сгусток мирового Зла и я с ним встречусь через несколько мгновений. Это было то, во что не верили мы, люди цивилизованные, над чем смеялись и потешались со всем цинизмом нашего времени. Мы не верили и не замечали тех тайных знаков, которые повсюду, в нашей повседневности, встречались нам на пути. Зло и добро, в равной степени, пытались нам доказать о своем существовании. Но нам было не до этого. Работа, деньги, развлечения — весь этот нескончаемый поток якобы разных дел не оставлял нам времени на раздумья, одурманивал наши мозги и добрым становилось только то, что было выгодно нам для удовлетворения минутных страстей и желаний.

Старуха в зеркале молча скалила зубы, а я стоял, прикованный и беспомощный перед надвигающимся кошмаром. Резкий, свистящий звук, сначала потихоньку, потом все громче и громче заполнил воздух. Это вихрь! Это вихрь летел на меня! Серебристый, безумный, шальной — он приближался! Несколько томительных секунд… Глаза на стене росли вместе с зеркалом, заполняя собой всю стену. Черепа на раме ожили и скалились, охваченные диким восторгом.

Я резко захлопнул книгу. Бесполезно! Моя рука оказалась зажатой в тиски между обложками и через мгновение ее закружило и завертело дикой болью. Книга задергалась и рванула куда-то ввысь. — А-а-а… — заорал я от ужаса и боли, взвиваясь ввысь, прикованный к этому куску кожи. Меня носило и било о стены и потолок, я был весь мокрый, от пота и крови и постепенно превращался в отбивную. Ведьма не отрывала от меня глаз. Ее голова с развевающимися седыми космами заполнила всю стену. Окровавленные глазницы были уже размером с таз.

И вдруг, при ударе об угол, я увидел прислоненную к стене бензопилу. Решение пришло мгновенно. Отпилить руку!!! Пусть рука уносится ко всем чертям, лишь бы сохранить жизнь! Я успел ухватить ее за рукоятку и она, к моему удивлению, заработала, включилась сама. Раздумывать было некогда. Я начал пилить. Красные пятна залили мои глаза. Эту боль я уже выдержать не мог. Последнее, что запомнилось, мой стремительный пролет по комнате, глухой удар в дверь на улицу, распахнутое небо с холодным, острым воздухом и глухое падение на машину…

Вот и вся история, невероятная, но тем не менее случившаяся со мною, о которой я рассказал Генри Рыжему.

Он внимательно слушал, не перебивая, сочувственно вздыхая и искренне сопереживая мне. Ни капли недоверия не промелькнуло на его лице. Да, они здесь верили во всевозможные чудеса и ничего у них не вызывало сомнения. Средние века, одним словом!

Я спохватился! Кто я такой теперь? Я — тоже человек средневековья, 1358 года, да еще пленный, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Даже рейнгтон у меня отобрали и он, как занимательная железка, теперь находился у Велюнда, этого старика-мага. Спасибо, хоть не выбросили! Кстати, бензопилу тоже прихватили, на всякий случай. Сердце грело, когда я бросал взгляд на эти дорогие мне предметы моего — увы! — далекого времени.

Ну что ж, хватит стенаний, пора начинать хоть какие-то действия, извлечь пользу из нашей длинной дороги, попробовать сориентироваться во времени, поизучать обстановочку.

— Генри, теперь твой рассказ. Кто эти люди, что захватили нас в плен и куда мы направляемся? Да и кто ты, черт побери?

— Я? Я — сеньор по прозвищу Генри Рыжий. Правда, рыжая у меня теперь только борода, да немного волос на затылке, но было время когда у меня была густая шевелюра! И никого не было сильней и веселей меня во всей округе. Я мог сутки скакать в седле, не уставая. Я люблю войну! Какая радость — битва! Ломать копья, протыкать щиты, разрубать вороненые шлемы, бить и получать удары! Ты знаешь, меня охватывает ликование, когда я вижу в походе вооруженных конных рыцарей, мне нравится, как они устремляются вперед! Нет войны без пожаров и крови! Однажды, при взятии одного города, я развлекался тем, что раскладывал на улицах трупы убитых в обнимку с мертвыми ослами и собаками. Мои вассалы верны мне и любят меня — тут он споткнулся, — а эти… эти несколько человек… таких ублюдков ведь везде хватает. И потом, это ведь не все мое войско! Черт меня угораздил поехать таким малым количеством! Так, хотелось поскакать немножко, поразмять кости. Вот и поразмял.

— А нынешний наш хозяин? — спросил я.

— Артур, его имя — Артур. Наши кланы воюют не так давно. Правда, я запамятовал, как и почему это случилось. Да он, в общем-то, неплохой малый, если бы… если бы не одно обстоятельство… Да вот, скоро мы придем на место, увидишь все сам, — вдруг скороговоркой заговорил он. Сеньориальная вендетта — суровая штука! Я попробую рассказать тебе все подробнее.

— Генри, ты говоришь, есть одно обстоятельство.

— Да, — он замолчал, внимательно глядя мне в глаза.

— Генри, говори, черт побери! — не выдержал я.

— Ладно. Тебе не помешает знать правду. Раньше Артур не брал в плен моих рыцарей, драка велась честно. А теперь… Понимаешь, там, в городе, случилась страшная беда… Есть там один колодец. Посреди площади. И там поселились мертвецы.

— Мертвецы?! — вскричал я. — Что за чушь ты несешь? Мертвецы мертвы, как они могут где-либо селиться?

— Там поселились мертвецы, — упрямо повторил Генри монотонным голосом. — И они требуют дань, им нужна кровь, человеческая кровь, кровь живого человека.

— Зачем?!

— Не знаю. Те, кто видел, говорят, это страшное зрелище.

— И?!

— И мы — будущие жертвы этого колодца.

— Ты шутишь?!

— Отнюдь, — Генри усмехнулся, — увидишь скоро все сам. — Ну, не стоит все так близко брать к сердцу, — начал было он успокаивать меня, увидя мое перекошенное лицо, — впереди еще есть время.

— Время? Какое время? — меланхолично пробормотал я.

— Ну, знаешь ли, я бы сам так поступал с пленными, случись в моих владениях такое, тьфу, не дай Бог!

Этого мне еще только не хватало! Мало мне было приключений! Будет что вспомнить с приятелями… Если, конечно, выживу в этой безумной, фантастической истории. И если, конечно, вернусь назад. Возможно ли это? Надо подумать. Надо крепко подумать. Но, если я прилетел сюда, пусть на этом фантастическом вихре, неужели не найдется способа, который отправит меня назад? Конечно, есть! Должен быть! Надо только более внимательно следить за тем, что происходит.

— А ты, Генри, циник, каких мало, — заметил я. — Своей жизни тоже не жалко?

А, брось. Каждый день прощаться с жизнью, времени на жизнь не останется. Держись, парень, авось что-либо придумаем! Кстати, звать-то тебя как?

— Эшли. Эш, — поправил я.

— О’кей!

Так мы переговаривались, бредя по равнине, пока на следующее утро, на рассвете, не показались вдали крепостные стены. Это был город, к которому лежал наш путь. Феодальный город не мог существовать без крепостных стен. Городские укрепления представляли сложную систему сооружений. Зубчатые стены этого города были воздвигнуты над рекой. Они были укреплены башнями, которые господствовали между ними.

По мере приближения к городу, я начал испытывать волнение. Сколько замков готического стиля я видел в своем, 20 веке! Это были музеи, мертвые, застывшие. Туристы равнодушно прохаживались по залам, еле прислушиваясь к словам экскурсовода, потом фотографировались на память и все — ехали дальше. Здесь же все дышало жизнью, каждая вещь имела свое предназначение. Воины, выглядывающие из башен, заметили нас, замахали флажками, отовсюду послышались звуки рожка. Нас ждали.

И вот, тяжелая литая решетка плавно поднялась над нами. Мы вступили под своды стен. Полумрак и сырость охватили меня кольцом. Сердце бешено застучало. Какая бы опасность ни таилась там, в этом городе, сейчас я увижу неизвестную мне, настоящую жизнь Средневековья. Пройдя широкий каменный коридор, мы, в сопровождении всадников, медленно вошли в город. Солнце светило по-прежнему ярко.

Мы шли по улицам, узким, шириной в семь — восемь метров, медленно продвигаясь среди толпы жителей к центральной площади. Особенно много было девушек и молодых женщин. Они жадно бросались навстречу всадникам, окружавшим нас, ища своих возлюбленных, мужей, отцов, братьев.

— Артур! Артур! — звонкий голос заглушил все остальные. Артур, где мой брат? Ведь он всегда был рядом с тобой! Я не вижу моего брата!

Девушка, юная и грациозная, с густыми, раскинутыми по плечам волосами, метнулась из толпы навстречу нашему сеньору.

Артур, что же ты молчишь? Что случилось, отвечай!

— Шейла, Шейла, дорогая Шейла, возьми себя в руки, попытайся понять…

— Нет, нет, это неправда. Артур, это не правда? Может быть, он замыкает отряд? Он задержался, да?

— Шейла, выслушай правду! Твой брат погиб. Погиб. Но тело его мы захватили с собой и оно действительно в конце колонны. Он будет погребен по христианскому обычаю…

— О, я знала, я знала что это случится! Я знала, он погиб! Вчера я видела во сне, будто держу на коленях голову кабана, которая пачкает мое платье кровью. И я поняла, что больше не увижу своего брата живым! Проклятье! — она метнула взгляд на нас. — Проклятые псы!

Ее взгляд на мгновенье задержался на мне. Наши взгляды встретились.

— Это он! Он во всем виноват! — разъяренной тигрицей она метнулась ко мне.

Я был скован цепями, да еще с деревяшкой на шее, поэтому мне ничего не оставалось, как ждать, когда закончится нервный припадок этой девицы — Шейлы, как там ее кличут. Правда, можно было поднять руку и огреть ее хорошенько цепями, тем более, что к брату ее я отношения не имел никакого, но рука у меня не поднялась. Врезать хорошенько женщине до сих пор не было в моих правилах, да и красива она была — лицо дышало такой страстью, таким огнем, что невольно возбуждало. И несколько иные мысли проносились в моей голове.

Шейлу оттащили довольно быстро, и она пошла в стороне, что-то горячо доказывая Артуру. Они шли рядом, Артур держал под уздцы своего коня и хмурился, глядя на мостовую. Капли слез застыли в уголках глаз этой красотки, грация сквозила в каждом ее движении и ярко алое платье подчеркивало красоту черных волн ее волос и смуглую, тонкую кожу.

Между тем, нас осыпали проклятьями и насмешками, пока мы, наконец-то, не вышли на площадь.

Громадный собор возвышался в центре, как символ могущества церкви. Меня потрясли высота этих легких стен, стройность пилястров, на которые опирались стрельчатые дуги, башенки и шпили, огромные окна. Каменные фигуры украшали порталы этого храма. Цветные стекла витражей, причудливо преображали солнечный свет, создавали иллюзию, что все эти персонажи, изображенные на них, сейчас оживут.

Напротив, как я потом узнал, размещалась городская ратуша. Ратуша — это символ городской независимости. Нижний этаж ее занимал склад, или арсенал, если говорить точно. Над ним находился парадный зал и несколько помещений для заседаний. Над ратушей возвышалась башня — беффруа, как они ее называли. В ней висел набатный колокол, хранились городские хартии и казна.

Нас начали выстраивать полукругом и я сразу не понял принцип этого построения.

Толпа все прибывала, возбужденно шумела и волновалась. Я увидел множество глаз, с ужасом, состраданием, любопытством, злорадством, радостью, смотрящую на нас! Какое море чувств! Какие диковинные наряды, прически, украшения! Мужчины в дорогих, тонких суконных костюмах, отороченных мехами. На некоторых были надеты безрукавки, с разрезами по бокам. Синие, красные, зеленые цвета преобладали в их нарядах, на тонких поясах были прикреплены необходимые им предметы — ключи и кошели. А женщины! Тонкие ткани обтягивали торс, а начиная от бедер, книзу, платья были сшиты из другого куска материи и представляли, по сути, зародыш юбки. Рукава, узкие сверху, начиная от локтя стремительно расширялись. Ворот и обшлага были украшены вышивкой. А кружева! Их было такое множество, что рябило в глазах. Одежда и подчеркивала фигуру и свободно развевалась. И лишь наряд Шейлы, своим благородством и простотой, подчеркивал подлинный аристократизм и знатное происхождение. Да и она не нуждалась во всей этой мишуре — ее красота затмевала всех.

— Куда ты смотришь, — подтолкнул меня Генри, звеня цепями, — смотри прямо перед собой!

И тут я увидел… Я увидел резко очерченный, невысокий, каменный цилиндр серого цвета. Колодец! Так значит, все это не байка, рассказанная для того, чтобы скоротать время!

Все это правда!

Ну что ж, посмотрим, что будет дальше! Какие-то изменения произошли все же во мне — я так много успел пережить, перетерпеть, что уже устал и удивляться и бояться. Словом, я готов был ко всему! И главное, готов был драться за свою жизнь, как дикий зверь, всеми способами, которые могут мне подвернуться.

— В колодец! В колодец! — скандировала толпа, возбужденная сверх меры предстоящим зрелищем.

Я озирался, стараясь не упустить ни одного мгновения из происходящего. Генри же, напротив, был спокоен и лицо его выражало скуку и усталость.

Внезапно, мой взор остановился на некой старухе, стоящей чуть впереди толпы. Я успел уловить ее взгляд, устремленный на меня. Но она тут же отвернулась, сделала шаг назад и скрылась за спиной одного из зрителей. Я успел узнать ее!!! Это была она, старая ведьма, благодаря которой я попал сюда! Она была здесь, в этом городе, на этой площади. И она наблюдала за мной!

— Старая дрянь! Ты здесь, ты со мной! Но теперь я уже не боюсь тебя! Я стал другим! Перенесенные страдания не сломали меня, а сделали только сильнее!

И вдруг, меня озарила новая мысль! Ведь если она здесь, если все еще наблюдает за мною, если не оставила меня в покое, значит, боится чего-то! Боится каких-то моих поступков, которые могут повредить ей и Злу, которому она служит! А значит… Значит, я могу еще побороться, могу попытаться вернуться назад! Я еще могу повредить ей!

И я максимально сосредоточился на происходящем. Казалось, весь город собрался у колодца. И тогда Артур вышел вперед.

— Вы знаете, в наших краж пробудилось Зло. И мой народ сражается с ним, не жалея жизней! А ты, Генри, — он раздраженно повернулся к нам, — восстал против нас! Обнажил свой меч!

— Нет, это ты поднял меч против моего народа, — холодным спокойствием повеяло от Генри. И это Зло, о котором ты говоришь, преследует и мой народ!

— Твой народ ничем не лучше, чем ты! Развратный и подлый тип! — Артуру явно не хватало выдержки.

Но тут Велюнд, отстранив рукой Артура, положил конец начавшейся было перебранке.

— Сегодня у нас тяжелый день! День жертвы! И мы отдаем эту дань, с болью в сердце! Ради жизни всех остальных, ради нашего города, ради спасения всех, мы жертвуем немногими. Да смилуется Господь над вашими душами!

Голос его дрогнул, он внимательно обвел глазами всех нас и взгляд его остановился на мне. Казалось он что-то хотел спросить у меня, слова готовы были сорваться из его губ… Но нет, он молчал, как будто чего-то выжидая…

Шум возобновился.

— Прикончить этих кровожадных подонков и разговор с концом!

— Быстрее! Быстрее!

— Бога ради!

И в этом шуме и визге загипнотизированной толпы, несколько человек выхватили какого-то несчастного стоящего с краю и потащили к страшной дыре колодца. Обреченный кричал, отчаянно сопротивляясь. Такая боль слышалась в его голосе, что я содрогнулся! Но всем было все равно. Лишь глаза горели огнем диких зверей и вопли, вой стояли кругом такие, как будто они хотели любой ценой заглушить страх, который гнездился в каждой душе. Бедняга затих, прощаясь с жизнью. И, уже обмякшее, сдавшееся тело подтащили к бордюру и швырнули вниз. Толпа стихла. Как будто некто, невидимый, подал знак и все подчинились ему. Томительная тишина повисла над площадью. Ожидание застыло на лицах, мертвыми масками уродуя даже самых красивых и привлекательных. Я поддался общему состоянию и тоже стоял, застыв, как столб, глядя в сторону раскрытой пасти колодца…

…Мощный, сильный, высотой метров в двадцать, фонтан крови рванул вверх!!!

Дикий вопль ужаса, раздавшийся в ответ, казалось, вылетел из одной глотки! Это были уже не люди, это были некие фантомы, с безумными глазами, лишенные всех человеческих качеств, забывшие, кто они, где они, забывшие свое прошлое и не верящие в будущее. Кровь, кровь, кровь бушевала вокруг!!! Струя взлетала вверх и исчезала опять. И каждый взлет этой кровавой струи вытравлял все живые чувства людей! Зло торжествовало свою победу!!! Тень смерти блуждала на лицах горожан.

Старуха, моя тень, мое проклятье, уже не прячась, выскочила вперед и кривлялась, вакхически извиваясь в диких телодвижениях! Она праздновала победу!

Я столкнулся глазами с Шейлой. В них стоял такой ужас, что я невольно отвел глаза. Но было уже поздно! Ее взгляд зацепился за меня. Не думая, не понимая, что делает, она закричала: — Он! Теперь он! — кричала она в исступлении, — теперь его очередь!!!

Меня схватили тут же, сдернули цепи и поволокли.

— Пошел! Пошел!

Я упирался, как мог.

— Эй, эй, эй! Подождите минутку! Подождите! Подождите! Вы должны понять, вы должны понять. Я тут ни при чем!

— Генри, ты должен им сказать! Я ничего не сделал им плохого!

— Я не думаю, чтобы они меня выслушали, мой дорогой, — ответил мне он.

— Послушайте, я вам говорю! Я не тот, кто вам нужен! Да вы не того взяли! Я не тот, кто вам нужен!

Не помогало ничего. И тогда я приказал себе успокоиться.

— Береги силы, — сказал я сам себе и дождавшись, когда меня подтащили к самой дыре, несколькими ударами раскидал в разные стороны людишек, державших меня.

Я стоял на краю бездны и смотрел на эту толпу. Дорого я продам свою жизнь! — подумал я. И они, все как один, почувствовали это. Взгляд Генри, спокойный и внимательный поддерживал меня.

— Спасибо, старина! — мысленно поблагодарил я его.

Моя решимость, сила моего взгляда, волной ударила по людям.

— Кто? Кто посмеет подойти ко мне?! — крикнул я.

Желающих не находилось. Я заметил Велюнда. Душевное волнение, какие-то мысли, вероятно теснили его грудь. Он взволнованно, с болью, смотрел на меня. Еще мгновение — и он сделал по направлению ко мне один шаг. Какие-то слова уже готовы были вырваться у него, какие-то слова прозрения, несущие для меня что-то новое… Но нет, он на мгновение задержался, замялся… Это решило все. Мощный удар камнем в спину разрушил настроение толпы. Я забалансировал на краю бездны. Моя неуязвимость была нарушена, растоптана и толпа радостно и возбужденно заголосила опять. Я еле удержал равновесие и оглянулся. Это была Шейла! Это она швырнула в меня камень! Чертова девка! Теперь она стояла, беспомощно глядя на меня, вдруг осознав, что она наделала. Но было уже поздно! Наши глаза встретились на фоне толпы и я не заметил, как сзади подкравшаяся старуха нанесла мне ловкий удар, от которого я потерял равновесие и упал в бездну…

Со всего размаху я плюхнулся в воду, подняв со дна густую, тягучую слизь. Было не глубоко, чуть выше колена. Пар стоял такой, что в двух шагах невозможно было ничего различить.

Я сделал несколько шагов и взглянул вверх. Голубизна неба слепила глаза. Несколько человек осмелились подойти к яме и внимательно следили за мной. Среди них я заметил Велюнда.

— Ишь вы, сукины дети, а ну как сейчас взовьюсь фонтанчиком крови? Не боитесь замарать мордашки? — мелькнуло в голове.

Но что это? Со всех сторон, из глубины ила, стали появляться зеленые, полусгнившие руки с неестественно длиннющими пальцами, вернее, когтистыми клешнями. Струпья выделяли гной, который сползал, сочился из вонючих отверстий. Руки тянулись ко мне, хищно загребая когтями. Потом пропадали, прятались и вырастали вновь, на новом месте. Я сшибал их ногами, так быстро, как успевал, ругаясь и отплевываясь, как сшибают гнилушки, проходя по лесу. Внезапно, с диким визгом, из глубины пара выскочил полусгнивший труп и сразу же набросился на меня. Его морда, изъеденная червями, была перекошена от ненависти и злобы. С размаху он вмазал мне в рожу кулаком, на удивление крепким, как железо. Я рухнул в вонючую жижу. Падаль тут же завизжала, как свинья, перед смертью! Но я уже успел вскочить на ноги. Слава Богу, мои мысли никогда не отставали от действия. Вот уж где я использовал мои уроки восточной борьбы! Я бил и бил его, забыв, что это гнилое мясо, не испытывая ни омерзения, ни каких либо других чувств! Мертвец кувыркался, как клоун, летал, как волейбольный мяч, пока, наконец, последним, точным ударом я не послал его назад, в потусторонний мир.

— Убил!!!

Эхо отозвалось наверху. Мои болельщики стонали и переживали за меня.

— Ничего, божьи твари, я еще выберусь к вам! Вы еще попляшете у меня!

Новая рожа, страшнее первой, появилась из тумана. Я орал, охваченный жаждой убийства и наносил удары, не задумываясь.

— Так!

— А теперь так!!

— А так не хочешь!!

Гниющая масса сопротивлялась, как могла. Я же про должал бороться за свою жизнь. Зеленая гниль, упругими струями рвалась из трупа, слепила мне глаза. Оскаленный череп страстно стучал зубами.

Но что это? Две решетки, с остро отточенными пиками, медленно стали надвигаться друг на друга. Они ползли из тумана, напоминая собой распахнутую пасть акулы, с рядами острых зубов. А мы посередине! Какой конец меня ждет?! Какая сволочь включила этот механизм?!

— Эй, пришелец, держи! — раздался сверху голос Велюнда.

Бензопила! Старикан оказался не лыком шит, сообразил, что мне нужно сейчас! Метко брошенная бензопила точно попала в мою левую руку.

— Ну, теперь держитесь, суки!

Я резал и рвал гниющую плоть на мелкие куски и она разлеталась в разные стороны, взметалась вверх и плюхалась в воду! Охваченный жаждой убийства, я уже не мог остановиться! Кусок руки, отпиленной на лету, так высоко взвился вверх, что залепил морду моей старухи, тоже пристроившейся у колодца и глядящей вниз.

— Получай, старая падаль!

Я захохотал и пнул еще одну дрянь на пики, которые продолжали медленно сходиться.

— Пора заканчивать это веселое мероприятие, — подумал я, заметив цепи, по которым легко можно было выбраться наверх.

Я ухватился за них и стал медленно подниматься. Еще одна вонючка, вынырнувшая из воды, ухватила меня за ботинок. Падаль вцепилась мертвой хваткой, опутывала и тянула вниз. Казалось, еще мгновение и я упаду. Я уже начинал выдыхаться и держался из последних сил. Но решетки, с острыми пиками сошлись вовремя! Гнилушка попала ровно посередине и с воем размазалась о железо!

Все было кончено. Я стоял наверху. Дрожащие от ужаса люди расступались передо мною.

— Артур! Сукин сын! Бизонье говно!

Артур стоял напротив меня, широко расставив ноги и не спускал с меня глаз.

— У тебя шнурки развязались! — рявкнул я ему, еще не отойдя от безумной драки.

— О’кей! — процедил Артур, — за эту наглость ты умрешь!

Его светлые, холодные глаза совсем побелели от гнева.

Резким рывком он выхватил свой меч из ножен. Я огляделся. Велюнд стоял совсем рядом. Моя винтовка висела у него за плечами. Рывок — и я сорвал ее в одно мгновение! Я действовал, как заведенный автомат, еще не успев остыть от колодезного побоища.

— Ну, теперь я покажу вам, примитивы, технику двадцатого века!

Прицелившись, я в одно мгновение сшиб острие шпаги Артура.

— А-а-х!!! — вопль удивления одним вздохом вырвался у толпы.

Еще несколько метких выстрелов окончательно все поставили на место. Я сшиб их флаги, украшавшие ратушу, пристрелил парочку собак и продырявил шляпы у нескольких ротозеев.

— Ну, кто хочет еще попробовать? Кто следующий? А?! Ну?! Может, ты? Кто хочет еще получить?! А? Кто?! Ты?! Хочешь? Хочешь немножко?

Люди в ужасе отступали, образовывая все больше пустого пространства вокруг меня.

А я уже зашелся. Бешенство продолжало накатывать волнами не стихая. Я еле сдерживался, чтобы не перестрелять всех вокруг! И вдруг мой взгляд остановился на Генри. Генри!!! Генри по-прежнему стоял в стороне, на том же месте, закованный в колодки и внимательно вглядывался в меня. За все это время он не двинулся с места, а теперь, в его взгляде я уловил недоумение. И тут я понял, еще один выстрел, и я превращусь в одного из тех слабонервных козлов, которых можно лишь презирать. И дело не в том, что я прочту в глазах Генри, дело во мне самом. Дело в том, как я буду ощущать себя потом, в этом мире.

— Эй, отпустить их, — заорал я. — Подать им лошадей!

Лошади были доставлены немедленно.

— Садитесь! Садитесь на лошадей и валите отсюда! Снять с них колодки!

Первым освободили Генри. Он подошел ко мне, врезал по плечу и, ничего не сказав, шагнул по направлению к лошади.

Пленные лихорадочно растирали затекшие руки и спешили к седлам.

Толпа молча наблюдала за нами.

— Открыть решетки! — приказал Артур.

Его вассалы, вместе с освобожденными воинами устремились к воротам.

Генри, как будто желая еще немного подразнить публику, объехал круг по площади.

Стой! — он на мгновение приостановил коня возле меня. — Спасибо тебе, великодушный хозяин, — раскатисто заржал он и рванул вон.

На площади установилась звенящая тишина.

— Ну, ладно, вы, примитивны и чудаки, — уже успокоившись, заговорил я. — Слушайте внимательно! Смотрите, видите вот это? Это — моя волшебная палка! Двенадцатизарядный рейнгтон, марка С-12, последняя модель, продается в отделе спортивных товаров. Совершенно верно, я вам говорю! Изготовлена в штате Мичиган, Соединенные Штаты Америки! Розничная цена примерно, 199! Приклад из орехового дерева, нержавейка! Отличный спусковой крючок! Если покупаете, то покупайте с умом! — я палил словами без остановки. — Дошло!?

— Да! Да! Да! Дошло! — как гуси, вразнобой загоготали все вокруг.

— А теперь, клянусь вам, если кто-нибудь из вас, приматы, до меня дотронется, ему кранты!

Победа была полной и окончательной. Я взял верх. Даже Артур смирил свою гордыню. Только вот, старуха моя куда-то запропастилась. Нигде не видно. Скорее всего, в минуты моего торжества у нее начинаются колики и она исчезает, чтобы повыть от злобы в каком-либо заплесневшем местечке.

— Хочу ужинать! Женщина! — ткнул я пальцем на одну из красоток, — принеси мне поесть. — А ты, — бросил я другой, — выпить, да чтобы не какой-нибудь дряни! Надеюсь, у вас есть что-либо приличное! Пошевеливайтесь! А вы, — повернулся я к толпе, — расходитесь! Рты-то захлопнуть не забудьте!

…Конечно, мне выделили лучший дом и лучшие покои. У меня, скорее всего не хватит запаса слов, чтобы передать их великолепие. Лучше опишу одну из комнат, где я возлежал, подобно королю и вкушал различные яства. Потолок, в этой огромной комнате был расписан под небо с Млечным путем. Созвездия, знаки Зодиака, Солнце, Луна, планеты — чего там только не было! Мне больше всего нравился знак Льва, может быть, потому, что я родился в августе. Пол был вымощен мозаикой, изображавшей карту мира, в их понимании, конечно. Ведь Америка еще не была открыта! Да и все остальное представление о мире, вызывало лишь смех. Зато диковинные звери и чудовища, там и сям разбросанные по этой, якобы карте, были хороши! Приятно было потоптаться по их мордам и хвостам! Ковры закрывали стены, на них были изображены сцены из Ветхого Завета. Громадную кровать с балдахином поддерживали восемь статуй. И на ней возлежал я, отдавая приказы юным красавицам.

Велюнд, было сунулся ко мне, но я приказал ему выйти. Успеется еще! Потом! Надо же немножко прийти в себя!

Господи, что я там ел! Я не знаю, что там ели простые жители, но я ел, — нет, я вкушал, объедался, накачивался какими-то фантастическими блюдами. Жаркое из ягненка, каплуны в горшке, копченые угри… А какая ветчина! А сыр! Но вино превосходило все! Оно было настоено на орехах со специями — корицей и имбирем! Еще мне подавали эль, так называлось ячменное пиво. Я пил его, опрокидывая кубок за кубком. Я обжирался и отлеживался. Я брал реванш за пережитое!

Не мешало бы еще сказать о процедуре еды. Перед каждым новым блюдом слуга трубил в трубу, пока я не выгнал его к чертовой матери. Руки мылись в серебряном тазу, украшенном узорной росписью тонкой ювелирной работы. Тазы были наполнены водой, с лепестками роз и благовонными травами. Больше всего насмешили меня их магические предметы. Это были — рог единорога, на самом деле нарвала, окованный золотом и так называемый лангье — подставка из драгоценных металлов. На ней были размещены так называемые «змеиные зубы» — я думаю, это были зубы акулы. Считалось, что при соприкосновении с отравой, рог единорога начнет кровоточить, как и змеиные зубы. Темнота, дремучесть, что говорить! Мрачное Средневековье!

Провалявшись пару дней, я позволил себе небольшое развлечение — разрешил Велюнду посетить меня. Честно говоря, мне уже прискучило так валяться.

— Ну, что скажешь старик? Говорят, ты маг и можешь все. Я хочу убраться отсюда, пока цел, в свое время. Ты должен знать, как это сделать! Ну, так что, можешь ты меня отправить обратно?

— Этой властью обладает только никрономика, Сатанинская книга, которая нужна и нам. Там есть страница, на которой сказано, как отправить тебя домой. Только ты, пришелец, ты можешь добыть эту книгу!

— Мне эта ваша книга не нужна. И вся эта лабуда тоже не нужна. Отошли меня назад, в мое время. Быстро! Понял?!

— Это невозможно. Ты прислан небесными силами, чтобы помочь нам. И лишь выполнив эту миссию, ты сумеешь вернуться назад. Такова воля Всевышнего.

— А если…?

— Если ты откажешься, мой народ погибнет от сил Зла. Но и ты конечно, вместе с нами.

— Ну, ну старик, не дури! Если я тот самый пришелец, который вам нужен, как ты позволил, чтобы меня забросили в тот колодец?

— Я хотел проверить, ты ли это тот посланец, о котором написано в священной книге.

— Хороша проверка! Меня ведь там могли разорвать, эти ваши мертвые хари!

— Но ведь не разорвали!

— Еще чего! Я свою жизнь так, за здорово живешь, не отдам!

— Твоя сила и страсть спасли тебя. Это и доказало, что ты — наш избранник.

— Черта с два! Вы что, хотите получить мой труп, а потом сотворить из него святые мощи и бить молитвы в своем Соборе? Скорее вы расшибете свои лбы и ваши мозги окажутся на паперти, чем я займусь поисками этой книжонки!

— Не богохульствуй! Подумай хорошенько. Ведь откажи ты нам, и тебе никогда не увидеть свой век. Лишь в той книге есть страница, где указан твой способ вернуться назад, — старик не спускал с меня глаз.

Знал, чем взять, старая развалина! Я уже давно перестал колебаться в душе. Я понял — мне придется отправляться в путь. Просто старался оттянуть немного время.

— Ладно. Хватит в бирюльки играть! Я согласен.

Безумный вой и грохот заглушили мои слова. Где-то под потолком раздался страшный удар грома и буквально из пустоты, из ниоткуда возникла моя старушенция. Она взвилась под потолок и орала, безумно оскалив пасть и брызгая ядовитой слюной!

— Ты умрешь! Вы все умрете! Тебе никогда не достанется никрономика! Она нужна нам! Мы победим!!!

Я тут же запустил в нее тяжеленным кубком серебряного литья. Плясь! Точный удар, прямо в морду!

Старуха ляснулась, как подкошенная и затихла. Я направился к ней. Надо проверить, неужели расшибла мозги?

И мою, уже было протянутую руку, резко отбросил подоспевший Велюнд.

— Не трогай! Это ловушка!

Тварь тут же перевернулась и завыла.

— Возьми топор!

— Убить ведьму!

Пулей она взлетела вверх! Я тут же запустил в нее кинжалом, валявшимся на столе.

— Попал! Ну что, старая стерва, довольна? А ну, иди сюда!

Заляпанная вонючими помоями, сочившимися из ее открытой раны, ведьма с визгом испарилась.

— Теперь ты понял, что происходит? — спросил Велюцд. — Если никрономика останется в руках мертвых, все человечество погибнет, в мире победит великое Зло. Ты обязан отправиться на поиски книги!

— Я согласен. Сколько можно повторять! Согласен!

Но через пару дней что-то неладное стало твориться с моей правой рукой. Хотя боли я почти не ощущал, рука напухала, начала сочиться кровь и красное пятно потихоньку поднималось все выше и выше.

Велюнд заволновался.

— Я знаю цветовую гомеопатию, — сказал он мне, — я соберу сочетание известных лишь мне красных камней и остановлю кровотечение и гангрену. Он так и сделал. Мы подождали день. Поздно! Гангрена медленно и верно ползла вверх!

— Я знаю, это ведьма наслала на тебя порчу! Она хочет помешать нам в нашем деле. Придется отрезать кисть! — резко и решительно сказал Велюнд.

Отрезать! Я и сам это понимал!

— Только как вы будете это делать? Вы, дикари, что вы знаете об анестезии, о хирургии, наконец?

Велюнд усмехнулся.

— Мы знаем то, что забыли вы. Я умею готовить разные зелья и напитки. Пожалуйста, на любой вкус! Любое возбуждающее средство к твоему удовольствию! А может нужен любовный напиток? Нет ничего легче! Но тебе я приготовлю зелье, от которого ты уснешь и не будешь ничего чувствовать. Лишь галлюцинации будут наполнять твой мозг. Они могут быть на любой вкус, можешь заказывать.

— Ну ладно, валяй! — согласился я. Все равно, другого выхода не было. — Но я хочу видеть Лондон, и мой двадцатый век, коней двадцатого века.

— Хорошо!

Меня уложили на кровать, дали глотнуть какую-то терпкую, красную жидкость и я провалился — провалился в свое прошлое… Я бродил по улицам Лондона, заглядывал в кафе, бары, но какая-то тоска мешала мне в этих снах, чего-то недоставало. Стоп! Я понял, чего! Там почти не было людей. Город был пуст. Лишь изредка мелькали прохожие, но они были похожи на тени, на бесплотные существа. Безлико серой массой появлялись они из тумана и исчезали так же незаметно и молча. Да! Тишина, вот еще одна странность этих галлюцинаций.

…Я с трудом вырывался из этого бесконечного сна. Все еще бродя по Лондону, я начал слышать какие-то голоса. Вот ко мне прорвался голос Велюнда, вот еще один знакомый голос его помощника… Некоторое время эта раздвоенность рвала меня на две половинки. Сердце рвалось в сон, в мою прошлую жизнь, действительность призывала меня в мое настоящее.

И мир осязаемый потихоньку возвращался.

Я открыл глаза и сразу же столкнулся взглядом с Велюндом. Он облегченно вздохнул.

— Наконец-то! Мы уже решили, что опять вмешались какие-то сатанинские силы и ты никогда не придешь в себя. Может, так оно и было, но видно, ты крепкий орешек! Молодец, выдержал!

— Сколько длилась операция?

— Дорогой, ты уже три дня лежишь без сознания. Еще немного, и ты бы не вернулся в мир живых.

— А рука?

— Рука в порядке. Посмотри!

Я посмотрел. В порядке. Да. Культя без кисти. Правда, рана начала затягиваться. Да. Это правда. В мастерстве им не откажешь.

…Мне пришлось проболтаться так пару недель. Я уже как свои пять пальцев знал этот город. Велюнд мужик мудрый, мы много беседовали с ним.

— …Ты хочешь сказать, что знаешь будущее? — недоверчиво вопрошал я.

— Я вижу это будущее, как вижу тебя.

— И что же ты видишь?

— Все. Что тебе интересно?

— Многое! Например, когда на Земле наступит покой, гармония, закончатся войны?

— Счастливая эпоха для землян наступит не скоро. В 2025 году. На Землю придет новый Христос. Он и спасет мир.

— Когда же он родится?

— В 1994 году.

— Ха! И как он будет выглядеть?

— У него будут проникающие голубые глаза, буйная копна волос на голове и девять стоп росту.

— А эти разговоры о конце света, сказки для дураков?

— Если бы… Но ты можешь не волноваться. Конец света наступит в 11 991 году.

— А что еще плохого нам принесет двадцатый век?

— Вас поразит болезнь. Страшная болезнь. Через кровь и соки любви будет получена многомиллионная жатва смерти.

— О, это СПИД! Эта болезнь уже есть в моем времени! Но излечима ли она?

— Да. Лекарство от смертельной болезни можно найти от африканского растения. Имя ему — «Птагос».

— Ну, уж, и загнул ты. Кто это знает и где это искать?

— Это должны сделать вы сами. Никто за вас не может ничего изменить в вашем времени.

— А я? Как я могу изменить что-либо в вашем времени? Имею ли я право?

— Да. Ты послан Богом. О тебе написано в священной книге. Правда, способ твоего перемещения во Бремени был несколько иной. Но вмешались силы Зла. И поскольку, отменить волю Божью никому не дано, они перебросили тебя своим способом, решив любой ценой нарушить ход истории. Вот почему я не узнал тебя сразу.

Но, если говорить начистоту, то кроме таких бесед, у меня были развлечения и иного порядка. Конечно, это, в первую очередь, трактиры. Вино там лилось рекой, но меня притягивало туда другое. Люди есть люди, они умели веселиться во все времена. И все-таки, это была другая эпоха! Нализавшись до упора, они начинали напевать свои средневековые песенки, рассказывать такие истории, так проходились по моим ушам, что я от удивления не мог опомниться. Любимая тема была — женщина и дьявол.

— Что такое женщина? Что такое женщина для мужчины? Это ненасытное животное, это постоянное беспокойство, это непрерывная борьба, это буря в доме!

— А как любят женщины бесов!

— Одна баба пришла к колдунье, хотела избавиться от бесплодия, и зачала с помощью бесов. Но когда новорожденного принесли крестить, из его тела вышел змей, а младенца выбросили в канаву.

— Знаете, я приехал из Вормса, там приключилась вот какая история. Жила одна парочка, муж да жена. И жена рожала одних только дочерей. При рождении третьей или четвертой девочки, муж в раздражении пожелал жене, чтобы она родила козу или собаку. И на следующий год она действительно родила собаку и козу! Их потом закопали в землю.

— А у нас один крестьянин захотел свою жену против ее воли, и в конце концов она вскричала: «Во имя дьявола, утоли свою похоть». Она зачала и в великих муках родила редкостное чудовище!

— А у нас с женой одного рыцаря переспал дьявол, принявший облик ее мужа, и она родила трех чудовищ, одного со свиными клыками, другого с длинной бородой, третьего — циклопа!

— А я вам расскажу про ведьм! Они вылетают из дома по ночам, тайно собираются на свои сборища, держа в руках свечи и факелы. Потом с шумом являются черти. Хором, они призывают Дьявола! И является кот ужасного вида! Он ходит кругами, окропляя всех своим хвостом. А когда гасятся огни, начинается свальный грех!

Наслушавшись всего этого, я понял только одно, — если после таких фантазий не появится здесь Дьявол, или на худой конец, живые мертвецы, значит, в природе не все в порядке.

А потом начались танцы. Хороводы, до опупения. Я балдел, вместе со всеми.

Правда, у Велюнда на все эти хороводы было свое, особое мнение.

— Что такое танец? Что такое хоровод? Хоровод — это круг, центром которого является Дьявол. Все движутся в нем влево, по направлению к вечной погибели! Когда нога мужчины прижимается к ноге женщины или рука женщины касается руки мужчины, между ними вспыхивает дьявольский огонь! Женщина, которая пляшет в хороводе, носит колокольчик дьявола!

Признаюсь, этот дьявольский огонь, который вспыхивает между мужчиной и женщиной, как-то всегда приходился мне по душе! У девиц я не знал отказа! И даже, когда пришла Шейла, я даже ухитрился пренебречь ею.

Сначала она пришла тихо, скромно и заговорила мягким голосом:

— Прошу тебя, прости меня, милорд! Я приняла тебя за одного из людей Генри.

— Сначала хотела меня убить, теперь хочешь целоваться! Перебьешься! Вали отсюда!

Она вздрогнула и вышла. Легкое сожаление на мгновение кольнуло сердце. Что за чушь! Девок мне, что ли мало! Вон их сколько вокруг, ластятся и вьются, только позови, каждая почитает за честь услужить! Что мне Шейла! Шейла же, после этого разговора исчезла, испарилась, нигде не показывалась. Ну, и хрен с ней! Зато мне пришла в голову идея сделать себе протез. Да не какой-либо, а выковать из металла в кузнице. Я направился в кузнечный цех и с помощью надежных подмастерьев, выковал себе шикарную, подвижную кисть. Теперь, по крайней мере, я мог заехать этим, куском железа так, что очухаться после такого удара будет чрезвычайно трудно!

Я потихоньку готовился к походу.

— Куда же мне предстоит держать путь? В какую сторону? — однажды спросил я Велюнда.

— Твой путь лежит на кладбище.

— Где оно?

— Далеко за городом. Мы проводим тебя до места, до которого нам можно идти. Дальше ты все должен сделать сам.

— А как выглядит эта книга?

— Зеленоватой кожи, с застежками…

Я похолодел. Совсем как та, в моей хижине, откуда я так стремительно улетел в ту проклятую ночь.

— Я расскажу тебе немного о ней. Форма рукописи — пергамент. Но изготовлен он из человеческой кожи.

— Господи, разве это возможно?

— Я знаю, как это делается. Хотя, избави Бог, не занимался этим никогда. Когда снимается кожа с человека, понятное дело, она промывается, сушится, потом втирается мел. Мел — впитывает жир. Затем кожа шелушится с помощью острого ножа и выглаживается пемзой. Особенно тщательной отделке подлежит внутренняя часть, так называемая, мясная сторона…

— Б-р-р! Прямо мороз по коже!

— Согласен. Но это долговечно и поэтому силы Зла используют именно кожу человека.

— И эта книга такая же?

— Да. Кстати, чернила там приготовлены из крови настоенной на соке дубовых орешков.

— Желудей?

— Да.

— Ну, что ж, не слабо!

Наконец, наступил последний вечер, перед моим отъездом.

Я решил провести его один. Тихо сидел в доме, развалясь на мягких подушках, попадая вино и предаваясь мечтаниям. Может быть, я даже останусь жив и когда-либо окажусь дома. И все это превратится в сон, в сказку, приснившуюся однажды… За окнами лаяли собаки. Огромная луна заглядывала в комнату. Горела лишь одна свеча и мягкие тени скользили вдоль стен. За окном пьяная компания распевала песню.

— Трубадуры! — усмехнулся я.

Дверь скрипнула. А вот и Донна. Шейла медленным шагом приближалась ко мне. Все-таки пришла, смирила гордыню! Она подошла молча, держа в руках какое-то одеяние.

— В чем дело? А ну, закрой дверь с той стороны! Вместе с остальными примитивами сидела бы дома!

— Наш мудрейший сказал, что ты тот, кто нам обещан пророчеством. В пророчестве говорится, что пришелец отправится в поход за книгой, чтобы спасти наш народ. Он возглавит нашу борьбу против Зла.

— Я иду за этой книгой, только, чтобы домой вернуться!

— Как я понимаю, ты отправишься завтра утром, — она дотронулась до моей железной руки.

— Не трогай, пожалуйста. Не с твоим примитивным интеллектом, тебе не понять. Сплавы, химический состав, молекулярная структура. И вообще, что ты здесь делаешь?

— Я хотела сказать, что я возлагаю на тебя все мои надежды. Я молюсь за тебя! А вот это я сделала тоже для тебя!

И она протянула мне плащ, который до этого держала в руках. Это было тонкое сукно, темного цвета, богато вышитое золотом.

— Ничего! Попона моей лошади пригодится!

Резкая оплеуха была ответом мне на мои слова.

Швырнув в сторону плащ, она бросилась вон. Я оцепенел лишь на мгновение. Все то, что я прятал на дне своей души, о чем старался не думать, вспыхнуло и запылало в одно мгновение. Я бросился вслед.

— Подсласти мне губки, детка! — изрек я какую-то пошлость, хватая Шейлу за плечи.

Она повернулась ко мне. Наши глаза встретились. Где, когда и как происходит это? И что это за чувство, которое вдруг охватывает нас? Любовь? Я не знаю. Как много женщин, красивых и ярких проходит мимо; Но вот стоит передо мною она, Шейла, и весь мир летит куда-то к чертям!

Любовь — это так просто. Любовь — это так просто, когда двое любят друг друга. Время летит легко и незаметно. Слова, такие простые и незатейливые… Много на свете людей, с которыми есть о чем поговорить. Но вот, встречаешь женщину, с которой есть о чем помолчать, которой не нужно ничего рассказывать, хвастать своими подвигами, своей удачливостью. И мы вдвоем несемся по просторам нашего космоса имя которому — любовь.

И наступила ночь. Руки Шейлы, тонкие и нежные, легко скользили, лаская меня. Я оживал, загорался и пылал рядом с нею. Магия движения ее тела завораживала. Время остановило свой бег. Мы были единственными на Земле, как Адам и Ева и я запомнил все. В том мире мы были сами собой, мы были свободны и все, что было в нас принималось и прощалось. «Сегодня я с тобой» — это магические слова. И прошлое отступает, забывается. Жизнь начинается сначала.

Я вдыхал запах ее кожи и сходил с ума. Сердце мое падало в пропасть и возвращалось назад. Какое счастье ощущать и волноваться, встречаться глазами и целовать, ласкать податливое тело, несущееся за твоим в одинаковом ритме…

Рассвет наступил внезапно. Лучи солнца скользнули по покрывалу. Пора! Лошади нетерпеливо перебирали копытами. Мои провожатые уже ждали меня. Я легко вскочил в седло.

— Эй! Эй! Вперед!

Мы летели, забыв обо всем на свете. Я вспомнил рассказы Генри. Да, что-то есть во всем этом! Часа через два одинокие деревья на нашем пути стали потихоньку превращаться в заросли леса. Вдруг лошади встали на дыбы.

— Ну, в чем дело? — заорал я, разгоряченный полетом.

— Дальше наши лошади не пойдут. Здесь начинается твоя тропа. Эта тропа приведет тебя в проклятое место, на кладбище. Там хранится никрономика. Когда ты снимешь книгу с пьедестала, нужно произнести слова: «Клату. Верата. Никто».

— Повтори!

— Клату. Верата. Никто.

— Еще раз.

— Да, усвоил. Усвоил. Усек! Выучил я эти твои слова. А теперь, ты запомни, вы все запомните, если я добуду эту книгу, вы меня отошлете назад. После этого мы с вами не увидимся никогда!

Мы разъехались в разные стороны. Я пришпорил коня и рванул вперед. Но не успел я отъехать достаточно далеко, как невесть откуда взявшийся дым начал слепить глаза. Вскоре почти ничего не стало видно. Сзади раздался какой-то стук.

— Похоже на стук молотка по железу, — подумал я.

Внезапно лошадь взвилась на дыбы. По обе стороны дороги завыл бешеный вихрь.

— Кажется, мой старый знакомый!

Быстро мчась, я старался не думать о том, что меня окружало. Деревья мертвели. Сучья их, покрытые белым налетом, хрустели и трещали, когда я проносился мимо. И тут, сзади, я услышал быстрый топот. Оглянулся никого!

— Боже, храни меня!

Топот приближался и вскоре я почувствовал, как на меня надвигается какая-то тяжесть. Оглянулся — опять никого! Лошадь в испуге заржала.

— Спокойно! Спокойно! Чего ты волнуешься!

Я летел уже ничего не ощущая, кроме надвигающейся сзади на меня беды. Зло!!! Вот что преследовало меня!

— Вперед! Вперед! — гнал я коня.

И тут же, с размаху, налетел на огромный старый сук, преградивший мне путь.

— Блин! — я кувырком скатился с седла.

Тут же, кто-то неизвестный врезал мне прямиком в морду! Я подскочил и бросился бежать. Небо затянуло темным покрывалом. Я спотыкался, падал, получал удары во все бока из пустого пространства. Кто-то неизвестный классно молотил по мне, а я даже не знал как ответить.

Мельница! Она выросла вдруг на небольшой поляне и медленно начала поворачивать своими четырьмя крылами.

Дверь! Бац! Я захлопнул ее изнутри. Что-то билось и ломилось ко мне.

— Ну, нет, — уперся я изо всех сил. — Нет!

Я уже почти надорвался. В горле стоял какой-то хрип, пот заливал глаза.

…Все. Все стихло сразу. Дверь успокоилась и вой прекратился. Я отвалил от двери и огляделся. Темная каморка, с низким потолком и грязным полом ничего особенного из себя не представляла. Только в углу топилась печь, как будто хозяева покинули помещение за секунду до моего прибытия.

А что это там, в глубине? Зеркало! Зеркало из моего времени, из того проклятого дома! Черепа вокруг, в раме, тут же ожили и дружно заржали, скаля пасти.

Я заглянул внутрь. Там был я! Но — какой!!! Я — полный злобы и ненависти, я — ублюдок и убийца, я — насильник и мародер, я — воплощение Зла! И я не выдержал! Хрясь! Врезал я в зеркало изо всех сил! Осколки зазвенели тонко и жалобно. И тут же раздался писк и визг! Маленькие человечки, размером с мой мизинец, выпрыгнули из каждого осколка и засуетились вокруг. И в каждом я узнал себя!

— Хи-хи-хи! — зазвенели тоненькие голоса.

— Уколем! Уколем! — визжали они. — Готовьсь! Цельсь! Пли!

Они бросали в меня какими-то горошинками, кололись иголками и скакали, как пинг-понговские мячи.

— Ах, вы маленькие гниды! — в отчаянии процедил я, протыкая одного из них вилкой. — Ах вы, гниды, паразиты, мелочь пузатая, — я схватил в горсть несколько маленьких попрыгунчиков и с размаху швырнул их на раскаленную плиту!

— Ш-ш-ш! — зашипело горящее мясо.

На моей руке вздулся пузырь, как от ожога.

Но тут я вошел в раж! Я гонялся за ними повсюду и топтал, топтал их, изо всех сил размазывая по полу.

В Лондоне разрушен мост, в Лондоне разрушен мост, — напевал я. — Кто не верит, тот прохвост! Кто не верит, тот прохвост! — подхватили тоненькие голоса!

Сукины щенки! Им все, как с гуся вода!

Мои ботинки скользили по мокрой жиже, которую оставляли после себя их фигурки, пока я не поскользнулся на ровном месте и повалился, прямиком на раскаленную печку!

Последнее, что я запомнил, это расплавленный жар печки, и огонь, полоснувший по моей щеке!

…Очнулся я лежащим на кровати.

— Какой жуткий был сон!

Я попробовал пошевелиться, но ничего не получалось. Лишь жутко заныло все тело.

— Одну минутку! Одну минутку! О, черт возьми, а? Я же двинуться не могу!

Я лежал, связанный, опутанный миллионами канатиков и на моей груди бесновались эти маленькие чертенята. Они по-прежнему корчили мне рожи и в каждом я узнавал себя.

— Так! Давай! Подавай! Ближе! — подавали они команды друг другу.

— Раскрывай ему рот! — запищало сразу несколько голосов.

Какие-то кусачки впились мне в губы, раздирая их и я невольно приоткрыл зубы.

— Запускай!!! — отчаянно завопил кто-то из них. — Пошел!

И не успел я опомниться, как в рот мне влетел один из этих маленьких паршивцев!

В желудке сразу же поднялась настоящая кутерьма.

— Развязать! — раздалась новая команда.

И сразу же, со всех сторон заработали крошечные пилочки, загудели и запели на разные голоса. Канатики лопались на мне, трещали и я вмиг освободился от пут. Маленькие прохвосты исчезли сразу же, как и не бывало никогда.

Я вскочил! В желудке творилось что-то невообразимое.

Этот подлец хихикал и кувыркался там, пиная меня изо всех сил! Я скрючился от боли. Кипяток! На плите стоял чайник, полный кипятка!

— Ну, хорошо, малыш! А тебе не надо горячего шоколада?

Я схватил чайник и, уже мало чего соображая, залил в глотку.

— А-а-а!!! — раздался отчаянный вопль.

— Вот так! Попробуй! Попробуй еще!!!

Вой стих. Я устало уселся на табурет. Надо передохнуть и обдумать происходящее.

Тишина, установившаяся в каморке, даже пугала. Я ведь знал, что в покое меня не оставят.

— Что такое? Что за зуд в плече?

Я рванул изо всей силы рубашку.

— Что за хреновина?!

Кожа на плече расползлась в разные стороны и огромный глаз в упор смотрел на меня из глубины моего тела!!!

— Что это!

Глаз вылезал, выпучивался, вот показались веки, вот — щеки.

— Господи! Что это еще за дела?!

Из меня перло что-то непонятное. Все тело вытягивалось, извивалось, что-то рвалось внутри, боль охватила все члены!

— Ха-ха-ха! — заржал показавшийся рот!

Из меня вылуплялся новый человек!!! И он, как две капли воды был похож на меня! Это был он, тот, из зеркала!

Лихой способ они придумали, чтобы оживить этого подонка! Теперь мы вопили разом. Он рвался наружу, что было сил!

— Куда ты меня тащишь?! — орал я.

Я распахнул дверь и выскочил. Мрак стоял непередаваемый! Огромная луна светила в пол неба. Черные сучья деревьев извивались в непонятном ритме.

Он медленно, но верно выползал из меня. Последние усилия… Еще немного… И вот мы лежим рядом, такие одинаковые и такие разные.

И вдруг я почувствовал, что со мною что-то произошло! Случилось что-то неожиданное, необъяснимое. Какая-то легкость и свобода захватили меня. Какое-то радостное ликование разлилось по телу. Ушел страх!

Я вскочил немедленно на ноги. Мой антипод встрепенулся и через мгновение мы стояли друг перед другом.

— Ты кто? Ты что — я? — задал я нелепый вопрос.

— Нет. Я плохой. А ты хороший! Ты хорошенький! Двуногий!

Он приплясывал на месте, размахивая кулаками.

И тут мы сцепились! Мы катались по земле, рыча, кусаясь и молотя друг друга что было мочи! Но победить никто не мог. Ружье! У меня ведь ружье за плечами! Я мгновенно рванул приклад. Выстрел! Он падает!

— Хороший! Плохой! Главное, у кого ружье!

— Где моя бензопила? Ага, здесь!

Я решил разрезать его на куски, для верности. Но какое же это противное чувство, резать самого себя!

— Это тебе будет уроком! Это тебе будет хорошим уроком! — проговаривал я, готовя яму для моего злодея.

Все. Яма готова. Я забрасывал туда куски мяса, уже не боясь запачкаться.

Последней полетела голова. Она внезапно открыла глаза, когда я уже занес над ней лопату с землей.

— Ты никогда не добудешь некрономику! Ты сдохнешь на кладбище! Ты никогда не доберешься до книги! — шипел мой двойник.

— Слушай! Что-то у тебя с лицом! — рассмеялся я и плюхнул ему землей прямо в его поганую морду!

— Я еще вернусь за тобой, — успел он произнести с набитым ртом.

Через несколько минут все было кончено.

— Надо бы было как-нибудь отметить это местечко! — решил я. Крест! Надо поставить крест над этим нехристем!

Мгновенно, я сшиб две длинных ветки, сбил из них крест и воткнул в землю!

Страшный удар грома раздался сей же миг наверху! Дикая молния на мгновение ослепила глаза! И это при полной луне! Я рассмеялся опять! Больше я уже ничего не боялся. Зло вышло из меня. Силы наполнили тело и я понял, что добуду эту никрономику, чего бы мне это не стоило!

Ржание коня раздалось совсем недалеко.

— Эй! Сюда!

Я легко вскочил в седло и помчался.

Вскоре началось кладбище. Повсюду валялись черепа и кости. Грудные клетки своими ребрами напоминали клетки для птиц. Я скакал по ним, круша все на ходу.

Но вот лошадь моя встала. Все. Дальше надо идти пешком.

— Спасибо, дружище! — я похлопал ее по крупу, — жди меня тут.

Передо мною простиралась лестница. Она вилась куда-то к верху, исчезая за поворотом.

Я стал подниматься по ней. Тяжелые, каменные ступени были влажны и холодны. По обе стороны чернела зловещая бездна. В некоторых местах, из лестницы выпирали каменные шипы, они протыкали мне обувь и я очень скоро ободрал ноги в кровь. Но я упрямо шел, все вверх и вверх и уже пройдя больше тысячи ступенек, перестал различать разницу между раем и адом. Мне казалось, что я нахожусь в центре некого шара с лестницей посередине. Великое безмолвие и беспредельность охватывали меня все сильнее.

Но вот и конец. Передо мною расстилалась ровная каменная площадка с большим круглым, таким же каменным столом в центре. И эта наглая луна! Она занимала уже пол-неба, внимательно следя за мною и пылая тревожным светом.

Я пошел ближе. Три книги!

— Одну минутку! Минутку! Минутку! Никто ничего не говорил, что будет три книги! Интересно, что мне делать? Открыть одну книгу, или все книги, или — что вообще? Что ж!

Я подошел и открыл первую попавшуюся.

— А-а-а! — заорал я. Книга распахнулась и мгновенно затянула меня вовнутрь. Я барахтался и кувыркался в чем-то непонятном, пытаясь определить, где обложка.

— Быстрее! Быстрее! Если не найду верх, провалюсь в преисподнюю! — я месил неизвестность руками, она упиралась и пыталась свернуть мне шею.

— Ура! — пальцы высунулись наружу!

Я продолжал карабкаться. Наконец, пролезла голова. Я ухватился за обложку мертвой хваткой.

— Теперь уж я не отпущу тебя, кусок кожи! Небось, содрана ты с какого-либо подонка! У-у-ух! — наконец, выбрался я. Книга захлопнулась!

Что это с моим лицом? Морда вытянулась, как у лошади! Я мял ее, стучал по черепу и по подбородку. Потом начал вертеть головой. К моему удивлению, голова завертелась, как пропеллер! Сотня оборотов — щелк! — все встало на свои места.

— Не та книга, — вздохнул я. — Возьмемся за другую. Например, за эту.

Я дотронулся до пергамента.

Мгновенно раскрылась огромная пасть с двумя рядами мелких зубов! Хрясь! Кусок моей руки застрял в ее глотке! На мгновение раскрылись злобные глаза и тут же исчезли.

— Ах ты, дрянь! Я с тобой еще разберусь!

Она, конечно, хотела сожрать меня! Падаль!

Я шматал ее как только мог. Наконец, с силой отбросил в сторону! Но она плавно поднялась и улеглась на свое место.

— Что ж! Теперь дело ясное! А, да! Да! Нужно еще эти слова сказать! Да, да. Сказать слова.

Я взял в руки третью книгу.

— Клато. Грато… Никто? Нектюрн? Никель? Нудя? Нет. Но точно начиналось с «н». Начинается оно с «н», это точно! Да, я уверен, что первая буква «н»!

— Итак: Клато! Грато!.. Н-ш-хм-хм… Ну что? Нормально! Значит, все так!

Грохот потряс все вокруг!

— Эй! Одну минуту! Все спокойно! Я слова сказал! Сказал же! Сказал! Что это? Молния!

Бежать! Бежать! Сейчас же бежать! Я покатился по ступеням, сжимая в руках книгу! Я летел, оббивая бока, а ожившие кости мертвецов рвали на мне одежду, пытаясь задержать мой полет!

— Ты чего? — вопил я.

— Кляц! Кляц! — раздавалось в ответ.

— У-у-у!!! — выли они. — Ха-ха-ха, — откликалось вдалеке.

— Ну, ничего! Я вас, кости вонючие, раскидаю!

— Уф! Наконец, выбрался. Конь! Где мой конь?! Ага, Здесь. На месте.

Я пулей взлетел наверх.

— Ну, все! Мне надоело у них быть мальчиком для битья! Я свое дело сделал! А теперь я должен вернуться домой! Все, как договаривались! Хватит с меня!

Но что это? Я раздваиваюсь снова? Нет, я просто слышу своего двойника! Он оживает! Он выбирается из могилы!

Крест с грохотом рушится в пыль!

Я обладаю удивительным даром — я могу видеть и проследить за действиями своего двойника!

— Я живу! Я живу снова!!! О’кей!

А я скакал. Скакал как угорелый. Что-то произошло. Я еще не понимал, что.

Город, показавшийся на горизонте, горел огнями факелов на черном небе. Я приближался. Молнии ходуном ходили над башнями.

— Ищите убежища! Укрывайтесь!

— Прячьте детей!

— Убирайте лошадей!

— Произошла какая-то ошибка!

— Что-то случилось!

Крики и шум стояли невыносимые. Я подлетел к воротам.

— Открывайте! Быстрее!

— Это он! Он! Пришелец! Избавитель вернулся!

— Открыть ворота!

Я вихрем влетел внутрь. Решетка ляснулась сзади меня. В городе смешалось все. Население высыпало из своих домов, в отчаянии ломали руки женщины, кричали дети, суетились, отдавая команды мужчины.

Я скакал к площади. Люди цеплялись за меня, за сбрую, за одежду.

— Ну, ладно. Ладно. Хорошо! Спасибо!

На площади стоял Велюнд. Его лицо, тревожно всматривалось в меня.

— Никрономику! Быстрее! Ты принес никрономику?

— Да. Просто…

— Что просто?

— Да ничего. Вот она.

— А теперь, отсылай меня назад, как договаривались!

Я нервничал. Я уже понял свою ошибку. Но как трудно в этом признаться!

— Когда ты снимал некрономику с пьедестала, ты произнес магические слова? — Венлюд испытывающе смотрел мне прямо в глаза.

— Д-да. В общих чертах.

— Ты точно их произнес?

— Ну, может быть, Ну, не буква в букву… Ну, в общем, в принципе, я их произнес.

— Не будь глупцом! Если ты ошибся, ты обрекаешь нас всех на несчастье! Если ты перепутал слова, то войско мертвых поднимается и движется на нас!

Войско поднимается. Я это видел и чувствовал так, как будто был среди них. Я и был среди них, мой двойник, мое второе я, мое зло, что когда-то гнездилось во мне, выросло в моего двойника и теперь собиралось идти на меня, на нас всех.

Но упрямый характер не желал сдавать позиции.

— Ты сказал, что я должен принести книгу. Что ты во всем разберешься. Что там есть какой-то абзац, который говорит, как мне отправиться назад.

Шейла появилась из темноты и молча стала рядом. Еще чего не хватало! Чтобы она была свидетельницей моего унижения!

— Да, книга поможет отправить тебя назад, — вздохнул Велюнд, но для нас она уже бесполезна. Эта книга, если ты не верно произнес слова, пробудит войско тьмы — и нам конец!

— Уже пробудило, — мелькнуло у меня в голове.

Ох, уж, это мое упрямство!

— Мы с тобой договаривались, — долдонил я. Тебе была нужна эта книга. Я ее доставил. То, что от меня требовалось, выполнил, теперь ты держи свое слово!

— Мы всегда держим свое слово и посему мы выполним обещанное. — Из темноты вышел Артур. — Мудрец вернет тебя назад, в твое время.

— Да? Конечно, правильно, — забормотал я совсем неуверенно, — потому-что так договаривались…

Мы стояли молча, в замешательстве. Я чувствовал себя отвратительно, но ничего уже не мог предпринять. Не оставаться же тут навечно, в этом замке, среди этих людей… Хочу домой! Баста!

— Ну, и когда мы можем начать это? Ну, все эти, как это, ритуалы, церемонии, когда мы можем начать это? Процесс возвращения? Церемонию? А?

Шейла не спускала с меня глаз.

— Почему ты молчишь, Шейла? — мысленно молил я ее! Ведь ты же знаешь, Шейла, наша любовь — это бред, сон, миф! Мы разошлись во времени, в веках, между нами пропасть. И ни тебе, ни мне, не переступить роковую черту. Имя этой черты — Время!

Она молчала.

Кричали другие. Толпа собиралась, злобно махая руками. Второй раз я стою, как будто приготовленный к распятию. И опять на этой площади!

— Жалкое подобие человека! — кричали они.

— Мудрейший сглупил, доверив тебе это задание.

— Ему нельзя доверять!

— Он трус!

— Он не избранный!

— Предатель!

Я молча повернулся и пошел к своему дому, к своему временному дому. Распахнув дверь нараспашку, я вошел и присел на какой-то оббитый бархатом стул.

Шейла вошла следом, медленно ступая по густому ворсистому ковру. Она присела передо мною на колени и обвила руками мои ноги.

— Эш, любимый, я все равно верю что ты нам поможешь!

Что-то дрогнуло во мне! Не сдаваться! Только не сдаваться!

— Ой, Шейла, — пошел я в наступление, — неужели до тебя не дошло? Да все уже кончилось.

Что я несу? Я рехнулся, я по-настоящему рехнулся!

— Я сделал для вас все, что мог. Конечно, наверное, требовался другой мужик на моем месте, я маленько оплошал… В общем, будь здорова!

— Да, но а как же то, что между нами было? Все эти ласковые слова, которые ты мне говорил с глазу на глаз?

— Ну, ты понимаешь, у нас это называется постельные разговоры, — я продолжал упорствовать, — вот и все.

— Нет, это было больше, чем разговоры в постели. Я по-прежнему верю, что ты останешься и спасешь нас!

— Уйди. Уйди, Шейла, ради Бога! Оставь меня. Оставь меня одного!

Шейла замолчала. Тишина, повисшая между нами, была уже совсем невыносимой. Сейчас все сорвется! Сейчас я сдамся и все — прощай, мой век, мой город, моя жизнь!

Я встал и, отбросив ее руки, быстро вышел вон.

Улица по-прежнему в хаосе продвигалась куда-то. Женщины с детьми, нагруженные узлами с плачем тянулись мимо.

Я понял. Они покидали город!

Я стоял на пороге и смотрел на них.

— Трус!

— Смотрите!

— Это он!

— Вот, кто принес нам несчастье!

Ничего не оставалось, как стоять и слушать.

Шейла вышла из двери и не взглянув пошла по улице. Шейла! Шейла! Если бы только я мог взять тебя с собой!

Внезапно, над городом появился громадный ящур!

Его страшная черепашья голова хищно разглядывала бегущих людей. Нет, этот кошмар никогда не кончится!

— Шейла! Он взвметнулся вверх и Шейла билась и кричала в его когтистых лапах!!!

— Помогите! Спасите! — Молила она с высоты.

Лучники лихорадочно натягивали тетиву.

— Не стрелять! Вы можете попасть в девушку! — голос Артура звучал властно, как набат.

Да, теперь он, вождь и хозяин, занял свое место в авангарде событий. А я, жалкий трус, наблюдаю, как уносят мою любовь, и ничего не предпринимаю…

…И тут мое второе «я» пробудилось во мне. Город уплыл куда-то в сторону…

Не успевший разложиться, гниющий заживо, он предстал передо мною. Вонючий, тухлый, смердящий, он стоял над своей могилой. На груди у него темнели четыре большущих гнойника, соединявшихся в одну рану. Из этой раны исходило зловонье, отравлявшее воздух, и выползали полчища вшей. На правой ноге, как след от шпаги, был еще один гнойник — самый паскудный, грязный и вонючий. Глаза еще были целы — в них можно было прочитать лютую злобу, жестокость, коварство, лицемерие, зависть.

— Будьте вы прокляты! Просыпайтесь! — взывал он к могилам. — Просыпайтесь и побыстрее! Я беру под свои знамена всех бывших воинов! Давай! Откапывай! Помогай!

На кладбище пучилась земля. Скелеты выползали из своих ям. Некоторые состояли из одних костей, на других, еще не сгнивших до конца, висели лохмотья, слипшиеся гноем с кожей. Они помогали друг другу, и скаля черепами, строились в ряды.

— Подымайтесь, воины! — продолжал мой двойник. — С возвращением в мир живых!

— Бери лопату и работай!

— Не стой!

— Мы возьмем штурмом замок!

— Мы вернем мою книгу!

— Мы выдавим их глаза!

— Повесим их над костром!

— Привяжем их к муравейникам!

— Вырвем бороды калеными щипцами!

— Сдерем с них шкуру!

— Колесуем, подвесив за сухожилия!

— Смерть живым! Смерть живым!!!

Я наблюдал глазами своего двойника, как они бесновались. Ящур! Ящур опускался к ним с небес, неся в когтях Шейлу.

— Принеси сюда девку!

Шейла упала к ногам этой гнили.

— Подсласти мне губки, детка! О-о! Да ты просто ангел, ты прелестнейшая штучка!

— Не трогай меня! Не трогай меня! Отвратительный и мерзкий! Не трогай меня!

— Ну, нет. Нет. Вот так.

…Дымка заволокла видение, пригрезившееся мне.

Я вернулся в действительность, в город.

Стоя в стороне, я прислушивался к происходящему. Артур и Велюнд распоряжались, отдавали приказания, направляли людей к выходу из города.

— Разведчики возвращаются! — пронеслось в толпе.

— Возьми его лошадь! — приказал Артур.

Всадник легко спрыгнул с коня.

— Милорд! Войско мертвых собирается в лесу. Они двигаются к замку.

— Далеко ли они отсюда?

— Два дня езды!

— Значит, идти они будут дольше. Тогда нам скорее нужно спасать людей! Нужно покинуть замок немедленно, — слова Велюнда прозвучали, как приказ.

— Может, лучше принять бой? — засомневался Артур?

— Так написано в пророчестве, Артур. Там все предсказано. Мы должны спасаться!

Волна стыда и гнева охватила меня. До меня вдруг дошло, что происходит. Я стою тут, подонок и мразь, я — вызвавший такое страшное несчастье на этих людей. Я стою тут и ничего не предпринимаю. Да. Я собираюсь в путь. Домой. А мою Шейлу пусть целует и ублажает тот полутруп! И эти несчастные, через несколько дней попадут в когти к мертвецам, и те будут издеваться над ними, как им захочется.

А я? Вернувшись назад, найду ли я свой Лондон таким, как оставил? Быть может лишь толпы скелетов будут гулять по его улицам?

Я бросился наверх, по ступенькам на крепостную стену. И вот я наверху. Черное небо надо мной раскрыло свои объятия. Факелы внизу дополняли эту красочную, яркую и жуткую картину.

— Эй! Слушайте меня! Тише! Слушайте меня внимательно! С меня хватит! Хва-тит! Довольно! Хотите — бегите! Драпайте, с криком «Мамочка»! А я — я устал бегать! Я предлагаю остаться здесь и принять бой!

— Скажи, все люди будущего такие же хвастуны и болтуны? — откликнулся снизу Артур.

— Нет, только я малыш! Только я такой!

Артур смолк лишь на мгновение.

— Как, интересно, мы будем сражаться с войском мертвых? Нас не защитят стены замка!

— Да и чем мы будем сражаться? — откликнулся кто-то. Словами? Большая часть наших людей уже сбежала!

— У нас осталось всего шестьдесят бойцов!

— Тогда мы призовем на помощь Генри Рыжего! Он тоже страдает от зла. И поэтому, он не откажет нам в помощи!

— Да! Он будет сражаться вместе с нами!

— Тогда, вперед! На коней! Ты, ты и ты — вы поедете за ним!

Всадники вихрем взвились на коней и поскакали вон.

— А теперь, говорите. Кто останется со мной?! — я стоял на фоне черного неба и они все, как один запрокинули свои головы кверху, глядя внимательно на меня.

Повисла гнетущая тишина.

Я ждал.

Пауза становилась нестерпимой!

— Я останусь с тобой! — выкрикнул, наконец, кто-то из толпы.

— Можешь рассчитывать и на мой клинок!

— И на мой лук!

— И я с тобой!

— И я буду с тобой!

— Лучники останутся все с тобою!

— Благородный Сэр!

— Мы все остаемся!

— Ура! Ура! Ура!

Так и остался. Принял командование на себя. Артур ходил у меня в подручных. Команды выполнялись беспрекословно! Лишь воспоминание о Шейле грызло мне сердце! Болван! Какой ценой ты расплачиваешься! Какой ценой расстаешься со своим эгоизмом! Видимо, не все зло забрал из меня мой двойник! Видимо оставил каплю, которая погубила Шейлу.

Много потерь мы несем на своем жизненном пути. Много трагедий переживает человек за свою длинную жизнь. Но какими мы выходим из них? Ожесточаются ли наши души? Становимся ли мы более мудрыми? Учимся ли мы на своих ошибках? Прощаем ли слабости другим? Я думаю, самое трудное, это научиться прощать. Я понял это недавно. Научиться прощать и беречь своих близких. Не сдаваться, не отдавать их во власть темноты. Я знал и понимал, что любил Шейлу. Но куда девались мои силы в тот критический момент? Ведь я знал, знал в глубине души, что не брошу ее, что останусь с этими людьми до конца. Но мне хотелось еще немного повыламываться, мне хотелось, чтобы она больше попросила меня, поплакала. И каков результат? Я ее потерял.

Ну, что ж! По крайней мере покажем этим тварям, что такое белый свет! Я думаю, они быстренько захотят обратно, в могилу!

Первым делом, я отправился за своей машиной. Она была целехонька. Стояла, никому не нужная.

Я ее пригнал в крепость. Присобачил к ней лопасти в виде молотилок. Класс! Теперь можно будет крушить и дробить сучье племя!

— А что там у нас завалялось в багажнике? Так. Учебник по химии. Второй курс колледжа. Хм. Взрывчатые вещества… Страница 156. Порох! Изготовление пороха! Класс!

Я оборудовал нечто вроде мастерской. Набрал подмастерьев.

— Осторожно! Свечи держите подальше! Берем это! А теперь это! Смешиваем!

Работа кипела. Мои подручные оказались отнюдь не дураки. Мы изготавливали своеобразные факелы, начиненные порохом. Чуть-чуть огня — и полный вперед. Взрыв обеспечен!

Наладив производство, я занялся сойм войском. Выстроил их рядами друг за другом и показал некоторые нехитрые приемы восточной борьбы. Ребята оказались крепкие, как дубы, смышленые, как хищные звери. Они на лету хватали у меня из рук науку, забавлялись тем, что так умело можно было валить друг друга. Я забавлялся, глядя на них! Они кувыркались и орали, как стадо чертей из преисподней!

— Мы должны сражаться, как братья от одного отца! — напутствовал я их.

Теперь займемся их амуницией. Я решил ничего не упускать из виду.

— Перво-наперво — кольчуга. Она была сплетена из стальных колец, в три слоя.

— Хорошо!

Дальше. Кольчужные чулки и рукавицы закрывали все, кроме лица. Главное достоинство кольчуги — ее подвижность и прочность. У некоторых лучников были латы. Но не у всех. Жаль. Но что поделаешь!

На голове у каждого был капюшон, подбитый мягкой материей, поверх которого надевался шлем. Он был массивный, похожий на горшок, покрывал голову целиком и ложился на плечи. Вассалы Артура украсили их нашлемниками из дерева, с геральдическими фигурами. Шлем был конечно, остроконечный, это смягчало силу удара, заставляя оружие соскальзывать со шлема.

Щиты были треугольными и легкими, чтобы ими можно было манипулировать. И на каждом щите был герб. Так. С обмундированием было покончено. Теперь примемся за вооружение.

Я лично проверил состояние их копий. Они были длинными, до четырех с половиной метров. Под наконечником каждого копья прикреплялся флажок. Он имел практическое значение — мешал копью войти слишком глубоко в тело человека.

Я припомнил ту битву, в которую попал, едва прибыл сюда. На том поле боя трупы валялись и флажки, торчащие из них, вызывали во мне недоумение. Я никак не мог понять их значения. Теперь ясно! Помимо копья, у каждого был меч. Он был массивный и длинный, доходя до метра, заканчивался же набалдашником с прямой крестовиной. Меч с крестовиной напоминал крест — символ Христа. Итак, с вооружением покончено.

У меня было ружье, но Велюнд считал, что этого мало. В бою может случиться все, что угодно.

— Я подарю тебе один меч! — сказал он.

И он принес мне его. Хорошо отточенный, острый, с расширяющимся лезвием у чаши. Рукоять сделана из ливанского кедра и украшена золотым крестиком.

— Откуда это у тебя такая красота? — спросил я.

Велюнд усмехнулся:

— Я могу тебе рассказать, как я сделал его. У наших рыцарей — франкские мечи. Это самые знаменитые мечи в Европе. Эти мечи — изделия умелых кузнецов, их металлообработка очень сложна. Секрет изготовления этих мечей достался нам из Центральной Азии.

— Но этот меч недостаточно хорош для тебя. Вот тебе другой.

— И в чем его отличие?

— Сейчас я тебе расскажу. Сначала я взял напильник и сточил меч в мелкую стружку. Все это смешал с мукой. Потом накормил этой смесью прирученных птиц, которых три дня держал без пищи. Затем, расплавил птичий помёт в горне, получил железо, очистил его от окалины и снова выковал меч, размером меньше первого. Посмотри, как он хорошо прилегает к руке!

Мой добрый маг захотел мне продемонстрировать достоинства этого меча. Мы спустились к реке. Велюнд достал клок шерсти толщиной в три пяди и такой же длины и бросил его в воду. Затем он спокойно погрузил в реку меч и лезвие рассекло шерсть так же легко, как оно рассекало само течение.

Да, это был самый острый и лучший меч из всех, которые я видел вокруг.

Между тем мой войны не теряли время даром. Они уже здорово наловчились в восточных приемах борьбы и расхрабрились не на шутку. По вечерам они заливали свои глотки вином и распевали воинственные песенки:

Они бодрились! Молодцы!

Я слушал их по вечерам, одиноко глотая свою кружку вина. Я не хотел думать, чем закончится битва. Я знал, чувствовал, видел, как мой проклятый соперник, мое второе «я» действует и уже начинает продвигаться вперед. Я был готов ко всему.

Вот так. «Подобная ручьям». Все нормально. Все нормально.

Пойду-ка лучше еще раз осмотрю крепостные стены. И я, в полной темноте поднимаюсь по лестнице, кликнув по дороге одного из вассалов, чтобы посветил наверху факелом — надо еще раз осмотреть орудия, перед боем.

Одно из этих орудий — «требюше», здорово метало снаряды. Так. Ровными рядами оно было расставлено на площадках. Ядра были заготовлены в большом количестве.

Другое орудие — «мангонно», метало свои ядра по сложной системе, ниже или дальше, в зависимости от поставленной задачи.

Во всех этих оружиях был заложен принцип пращи.

…Но вот прошло несколько дней.

И однажды, дневальный закричал с башни:

— Войска тьмы приближаются!

— Они приближаются!

— Они на горизонте!

Я видел их, не поднимаясь на стену. Ведь во главе этого войска стояло мое второе «я». Мое зло, вышедшее из меня.

Впереди выступал их, так называемый, оркестр. Гремели барабаны, свистели сопелки, ревели трубы, гудели волынки и они продвигались под этот вой стройными рядами вперед!

Они шли и дружно орали:

— Пыль и пески, где были города!

— Смерть, где была жизнь!

— Воронье, где жили люди!

— И на этой голой, каменистой, разоренной земле, на этом кладбище, будем царить мы!

— Смерть живым!

— Смерть живым!!

— Смерть живым!!!

Я поднялся на крепостные стены.

— Их тут чертова прорва! — испуганно вздрогнул стоящий рядом вассал.

— Может быть. Может быть мои ребята сумеют их остановить и не отдадут книгу!

— Да! С другой стороны, я может быть, просто камикадзе!

А вон и мой дружок, впереди. Откуда-то раздобыл скелет лошади и гарцует, подбоченясь.

— Все наверх!

— По местам!

— Подымайте камни!

— Готовьте катапульты!

Все замерли на своих местах.

Скелеты и полусгнившие трупы тоже остановились.

…И тут же, я услышал своего двойника. Вернее их разговор.

Примечательно, что я не слышал его постоянно. Он не мешал мне, не докучал до упора. Я слышал его только в самые ответственные моменты, наиболее важные для меня.

— Привести ко мне разведчиков! — прохрипел он.

— Ишь ты, у них, оказывается еще и разведчики есть! — подумал я про себя.

— Милорд, мы расположились по обе стороны замка!

— Прекрасно! Прекрасно!

— Где они охраняют мою книгу?

— Вон там, милорд!

— За стенами!

— А я думаю, что вот в этом бастионе!

— Скорее всего там!

— Отлично!

Он усмехнулся во всю ширь своего гнилого рта:

— Ведите меня в этот замок!

— На штурм!

— Вперед, псы войны!

— Берем замок!

— Берем замок! — накачивали они себя.

— Смерть смертным!

— Смерть смертным!

И они поперли, волнами накатывая на стены. Налетая друг на друга. Ломаясь и падая, крошась и разлетаясь вдребезги!

Но их было так много! До самого горизонта все было заполнено скелетами.

Нет! Не до самого! Горизонт все же был чист. Вот уж, поистину, у страха глаза велики!

Я стоял и стремительно подавал команды. Рыцари слушались мгновенно. Реакция их была не слабой!

— Стрелы!

— Приготовиться!

— Пли!

— Факелы!

— Зажечь!

— Огонь!

— Отлично!

— Сэр! Второй отряд приближается с юга!

— Чертовы гнилушки! Приготовиться!

— Катапульты! Катапульты!

— Пошел!

— Огонь!

Катапульты полетели, начиненные порохом. Взрывы последовали сразу же.

— Да! Так! Горят!

Мы хохотали и обнимались в восторге!

И тут я опять услышал своего противника:

— Ах, вы, жалкие мешки с костями! Соберите себя по частям! И начинайте! Начинайте! Начинайте штурм крепости!

— Где бревна?!

— Готовьтесь пробить ворота!

— Вперед!

— Вперед!

Голос исчез. Я заорал:

— Охраняйте ворота!

Но было уже поздно. Ворота были распахнуты и в город вошла вся эта дрянь!

Завязалась дикая драка! Пыль от костей стояла такая, что мое горло было забито до отказа. Я хрипел и отплевывался!

— Ах ты, сучий потрох! Это будет больно!

Я их крушил, как мог!

— Стрелы! — стрелы были начинены порохом.

Скелеты вспыхивали и горели, как свечи! Тухлое мясо плавилось, создавая невыносимую вонь!

Какой-то скелет, с веревкой на шее набросился на меня сзади. Вот где пригодился мой меч! Я сшиб его головешку, как шарик.

— Видно не зря на тебе была веревка, падаль, — сатанел я. Наверное был ты когда-то повешен за свои грехи!

Еще одна компания ринулась ко мне. Дудки! Разве может груда каких-то костяшек, какой-то трухи, испугать такого роскошного и сильного мужика, как я!

— Ох, и вычешу я вшей из ваших голов! — рявкнул я, раздавая удары направо и налево!

Особенно мне приглянулся один кусок мяса! Я рассекал его, с таким пылом, как будто от этого зависела моя судьба!

Пепел разносился по ветру! Ослепленный золой от сгоревших скелетов я на мгновение потерял ориентацию. И чуть было не поплатился за это!

Какой-то мудак, весь в струпьях и черном гное врезал по мне изо всех сил! Я пошатнулся и упал. Он навалился на меня всем своим трупом, смрадно дыша в лицо! Я задыхался! Но и здесь моя железная рука сработала на славу. Я нанес ему такой удар по шее, что его головешка взвилась вверх и исчезла за бордюром!

— Поди, поищи ее теперь!

— Отступайте назад! — орал в страхе кто-то.

И было уже не понять, все смешалось в смертельном побоище!

— Ближе к парапету! — раздавались где-то крики.

— Главное, сберечь книгу, — на ходу прокричал мне Артур.

— Господь, спаси нас всех!

Я рванул к своей машине! Влетел на сидение и поехал. Лопасти заработали, закрутились, от заведенного мотора.

— Познакомьтесь с 21 веком!

— На всех хватит!

— Подходите ближе!

— Будь здоров!

Я месил их, как будто в гигантской мясорубке и казалось, этому не будет конца…

— Шейла!?

Она стояла спиной ко мне, в своем красном платье, такая же стройная и прекрасная, как всегда.

Я замер. Руки опустились, и я тут же забыл обо всем.

— Шейла, любовь моя, откуда ты? Как ты вернулась сюда? Неужели это не сон?

В ту же минуту я полетел с сидения! Компания скелетов, подобравшись поближе, поддела меня палками и я, кувыркнувшись через голову, оказался на земле.

— Шейла! — крикнул я.

И вот она обернулась!

Безумная тварь с провалившимся носом глядела прямо в мои глаза!!!

— Шейла… — прохрипел я. — Так вот что они сделали с тобой! Теперь ты подружка злого злодея и служишь ему!

Она бросилась ко мне!

— А ну, убирайся, сука сумасшедшая!

— Когда-то ты считал, что я красива!

— Дорогая, с тех пор ты очень подурнела!

Тварюга, тем не менее, попыталась вцепиться мне в горло. Я долго не раздумывал — подхватил ее и сбросил с парапета. Она шмякнулась, как мешок, и осталась лежать там, внизу.

— Мы оцепили весь двор! — раздался рядом голос моего главного противника.

— Прекрасно! — ответил я, сшибая по пути еще один скелет. Его голова завертелась, как пропеллер и с воем покатилась с шеи.

— А ну, пошел! — расчищал я дорогу вперед.

— Привет! — бросил я ему.

— Книга — моя! — он завизжал и затрясся, распуская вонь вокруг себя.

Светало. Небо начало голубеть. Скоро рассвет.

— Генри Рыжий! Герцог Генри и его люди! — раздался крик с башни!

— Ура!!!

— Помощь!

— Генри — ура!

Люди Генри врывались в открытые проемы замка, на ходу доставая оружие.

Мечи зазвенели быстрее. Мои люди оживились. Генри как будто вдохнул новое дыхание во всех нас!

— Теперь нам не страшно ничего!

— Мы победим!

Я повернулся к своему двойнику.

— Книга — моя! — опять прохрипел он.

— Ты куда подевался? Чего увиливаешь?

— Иди к папочке! — я возбуждался все больше.

Он, не обращая на меня внимания, рванул вверх, по ступенькам. Я — следом. Почти одновременно мы выскочили на площадку. Книга лежала на столе, между нами.

— Сукины дети! — мелькнуло в голове, — увлеклись боем и забыли об охране самого главного.

— На кого тянешь? — почти ласково спросил я.

— Ты умрешь! Ты умрешь! — вопил он в ответ.

Мы орали, бешено глядя друг на друга.

А внизу завершалась битва. Рыцари доламывали последние кости у скелетов, уже с развлечением. Полусгнившие трупы валялись тут и там. Сколько же потом понадобится энергии, чтобы убрать всю эту смердящую гниль!

Но вернемся к нашим баранам.

Мой двойник нервничал, суетился, размахивая своим мечем.

— Ты мне действуешь на нервы, разложенец вскричал я.

— Уйди! Уйди с дороги! — отвечал, нет, рычал он.

— Я сейчас тебе мордашку-то попорчу! — продолжал я.

Мы скрестили наши мечи. Удар следовал за ударом, не принося победы никому из нас. Мы были одинаково сильны. На чьей же стороне окажется победа? Победа — баба капризная. Никогда не узнаешь к кому она повернется, кому улыбнется!

Пора начинать применять какую-либо хитрость. Ведь я обязан держаться. Я буду держаться. Я должен спасти книгу!

— Мне есть о чем с тобой поговорить! — крикнул я.

— Хи-хи-хи! — раздалось у меня за спиной.

Старуха! Моя старушенция! Давненько же я не встречался с тобой!

Ну, вот, все мои хитрости летят ко всем чертям! На два фронта работать будет чрезвычайно тяжело. Пришлось отвлечь внимание на старуху. Отбиваясь мечом, от вонючего ублюдка, я следил за ней!

Она, как юла, крутилась и летала вокруг меня.

— Старая дрянь!

— Сейчас ты получишь сполна!

Волшебный меч все же пригодился!

Я изловчился и врезал ей что было сил!

Меч легко вошел в ее тело, разрубил пополам и куски разлетелись в разные стороны.

— Уф! Гора с плеч!

Но времени на ликование не было.

— Книга — у меня! — раздался победный клич.

— Теперь я владею некрономикой!

— И теперь я отомщу всем живым!!!

Гадина стоял, оскалившись, прижимая к себе книгу. Меч он выставил вперед.

Мы схватились. Не на жизнь, а на смерть. Удары сыпались за ударами. Звон и вой сопровождал каждый наш выпад.

— Шутишь, миленький! Не выйдет!

— Ты умрешь! Ты сейчас умрешь! — вопил он в ответ.

Осторожно! Осторожно! Главное, следить за книгой! Мы медленно подступали к парапету. Все силы, какие только были у меня, я отдавал сейчас. Я прекрасно понимал, что это мое последнее сражение. И не только мое. Если он победит меня, он победит всех. Для этого ему будет достаточно раскрыть книгу и найти нужную ему страницу. Он прочтет заклинание и все будет кончено! Все будет кончено для мира живых! Мертвецы поднимутся опять, скелеты оживут, расчлененные трупы соединятся, и силы Зла восторжествуют во Вселенной!

— Нет! Этого не будет никогда! Это не должно случиться!

— Я уничтожу тебя! — рычал гноящийся ублюдок — Я уничтожу тебя — завывал он.

Нет, миленький! Вначале тебе предстоит небольшая поездка! Я изловчился, мощным ударом выбил из его руки меч и он полетел — полетел прямо на груду пороха.

— Факел! Скорее подать сюда факел! — заорал я.

Кто-то протянул мне зажженную палку. Я швырнул ее прямиком на гнилое мясо.

Взрыв! Мощный взрыв потряс все вокруг! Смердящая масса, объятая пламенем, взметнулась ввысь и понеслась по утреннему небу.

Каков фейерверк! Какое красивое завершение нашего сражения! Я стоял, завороженно глядя вверх.

— Победа!

— Победа!

— Мы победили!!!

Я оглянулся на своих друзей. Какие красивые лица! Какая чистая радость сияла на челе каждого!

Я вздохнул. Жаль, но это уйдет, как только остынет пыл. Люди забудут эти ощущения, которые они пережили все вместе, вернутся к своим делам, замкнутся, каждый со своим, и опять недоверие и скука покажут им их путь.

Я медленно пошел вниз. Все радовались, кричали здравицы в мою честь! Что ж, мне пора убираться. Скоро в дорогу.

Люди, как и судьба, переменчивы. И если они кого-то любят и превозносят сегодня, это еще не значит, что завтра любовь их сохранится. Скорее им доставит удовольствие хорошенько повалять в грязи своих вчерашних кумиров. Человек слаб. И он не любит долго молиться одному божеству. Особенно, если это божество из плоти и крови…

Я уже стоял внизу, принимая поздравления.

Внезапно мой взгляд остановился на фигуре, лежащей недалеко от меня. Шейла! Моя бывшая Шейла с лицом ведьмы валялась у стены. Но что это?! Она шевелится!

— Убить тварь!

Она повернулась лицом ко мне. И на моих глазах стала происходить с ней метаморфоза — лицо менялось, исчезали все дикие черты и через минуту Шейла, моя настоящая Шейла медленно открыла глаза.

И это я уже не смог выдержать. Глаза заплыли каким-то туманом. Что это со мной? Неужели это слезы? Чушь! Глупости! Я, наверное, выжил из ума в конце концов.

Все еще не веря происходящему я медленно направился к ней. Голоса вокруг стихли. Или это мне только кажется? Я не слышал ничего. Все вокруг поблекло, даже рассвет с его ярким солнцем.

— Эш! — выдохнула она одно слово.

Я наклонился. Ее глаза тревожно и вопросительно смотрели на меня.

— Эш! Что это было? Что это было со мною? Скажи, это все правда? Я была кем-то другим? Я была ведьмой?

— Нет, милая, нет. Это был просто сон. Конечно, страшный сон. Мы тут немного подрались с мертвецами. А ты еще в самом начале драки вдруг потеряла сознание и пролежала тут все время. Прости! Я был немного занят. Я оставил тебя здесь лежать. Моя вина, — я говорил быстро, не давая ей вставить слова.

— О, какой сон мне приснился, Эш! Будто бы налетел ящур…

Я подхватил ее на руки.

— Ящур? Какой ящур? Что за чушь ты несешь, моя милая? Опомнись!

Я старался говорить резко, чуть грубовато. Надо опять становиться самим собой, иначе она что-либо заподозрит.

— Лучше подсласти губки, детка, — рассмеялся я.

— Ты все тот же! Значит, ничего не изменилось в мое отсутствие?

— Ничего! Кроме какой-то ерунды. Ну, например, у нас теперь некрономика…

— У нас? — Шейла заволновалась, — значит ты скоро уедешь?! Ты скоро улетишь в свое время?

Ну, уж эти женщины! То им подавай некрономику, спасай их народ от мертвецов, то теперь, наоборот, никрономика, оказывается, совсем не нужна!

— Тяжело!

— Как, детка, ты уже можешь стоять на ногах. Ну-ка, попробуй!

Я поставил ее осторожно, готовый подхватить в любую секунду. Все-таки я не забывал, откуда она свалилась.

— Все нормально, Эш. Только что-то ломит все кости!

— А это наверное кто-то прошелся по тебе, моя ласточка, пока ты тут валялась. Ну, например, какой-либо скелет или какой-либо трупик. Потоптался немного для интереса!

— Ну и шуточки у тебя! Просто уши вянут! Поздравляю! Ты потихоньку усваиваешь жаргон 20 века!

Мы стояли и смеялись, глядя друг другу в глаза.

А вокруг собирались люди. Разные люди. Рыцари Рыцари Генри и Артура. Два клана, два враждующих клана потихоньку выстраивались друг против друга. Едва остыв от сражения, они уже начинали вспоминать, кто они такие. И у каждого были свои счеты друг с другом!

— Нужно мотать отсюда, к чертовой матери! — роптали люди Генри.

— Ура! — кричали в другом углу еще не пришедшие в себя воины.

— Осторожней, они напрашиваются на драку! — слышалось из стана Артура.

Все насторожились.

Как быстро оказывается, может меняться атмосфера! То светит яркое солнышко, то налетает буря! Нет, солнышко на небе светило по-прежнему ярко, но в душе каждого воина погода поменялась стремительно. Надвигалась буря. Все замерли.

Люди выстраивались по обе стороны площади и пустое пространство между ними, казалось уже непроходимой пропастью.

Да, трудно удержать мир в душе человеческой!

Каждый боится показаться слабым и каждый оказывается слабым в конце концов. Ведь сильный не бьет первым. Но до этой истины надо долго идти. Может, и за всю жизнь не дойдешь.

Мечи уже зазвенели, потихоньку их вытаскивали из ножен.

Но чудеса все же случаются иногда и на этой Земле. Пусть редко, пусть хотя бы раз в столетие. Но раз они случаются, значит человечество имеет шанс на жизнь.

Короче — Генри и Артур, одновременно, шагнули навстречу друг другу и обнялись на середине площади.

— Ура!!! — мощный звук нескольких сотен луженых глоток потряс стены домов. Зазвенели стекла.

— Ура! Ура! Ура!

— Это отлично!

— Прекрасно!

— Генри!

— Артур!

— Спасибо, друг!

— Какой замечательный день!

Все ликовали и обнимались.

— Вендетта закончена!

— Теперь мы братья!

— Будет создано новое единое королевство!

Все еще долго смеялись и поздравляли друг друга. А потом, все вместе, занялись расчисткой улиц. Нужно было убрать всю эту падаль. Надо было готовиться к празднику.

Страх ушел навсегда. Мертвецов больше нет. Они убрались к себе в преисподнюю.

— Клянусь моей шляпой, нам будет что порассказать в салонах наших дам! — не выдержал и расхвастался Генри.

— Ну, Генри, ты раскрываешься мне несколько с иной стороны, — засмеялся я.

— Еще много сторон есть у сэра Генри, которые тебе не известны, молокосос!

— Hy-ну, не забывайся! Не забывай, кто избавил вас от мертвяков и добыл некрономику;

— Я бы и сам добыл, если бы обо мне было написано в священной книге!

— Ишь, расхвастался! Что-то легко вы хвастаетесь теперь!

Мы ржали, покусывая друг друга словами и толкаясь в разные бока. Настроение было отличное.

Но где это моя Шейла? Она куда-то ушла. Я скользил взглядом по толпе и не видел ее милого лица.

Ко мне же навстречу спешил Велюнд.

— Скоро я смогу отправить тебя в твое время! Надо лишь приготовить одну жидкость! На это потребуется всего несколько дней. Она должна настояться определенное время. Я не хочу сделать какой-либо ошибки, чтобы потом расплачиваться, как это случилось с тобой. Но тебе тоже придется потрудиться.

— Как это потрудиться? Я разве мало потрудился для вас?

— Тебе придется напрячь свои мозги, парень. Они у тебя не очень-то крепкие.

— У меня слабые мозги?!

— Конечно! Иначе бы ты не перепутал слова, которые надо было произносить, взяв в руки книгу.

— А, ну да, конечно, тут я виноват.

Итак, мне осталось провести здесь совсем немного времени. Я уже успел привыкнуть к этим людям. Пожив из жизнью, я многое понял. Здесь, в Средних веках, все как на ладони раскрыто. Добро и Зло — понятия цельные. Они не спутаны, не переплетаются, как у нас. У нас в нашем веке, все гораздо сложнее. Часто Добро трудновато отличить от Зла. И мы путаемся, отдаваясь во власть то одного, то другого, не замечая, что несут нам те или иные поступки.

На следующий день, после побоища, ко мне явилась делегация воинов во главе с Артуром и Генри.

— Мы хотим, прежде чем ты исчезнешь, улетишь от нас, посвятить тебя в рыцари. А то как-то неудобно. Наш повелитель, полководец, можно сказать, а выглядишь, как простой крестьянин, — ехидно заметил Генри.

— А что, обязательно устраивать эту комедию? Впрочем, я не совсем понимаю, как это будет выглядеть!

— А тебе и понимать не надо!

— Смотри и слушай, вот и все.

— Ну, уж нет. Сначала все-таки расскажите.

Велюнд согласился посвятить меня в таинство. В полдень я уже был готов.

Все собрались на площади. Пока я еще был «дамуазо», непосвященный, значит. Я стоял, в полном облачении рыцаря. Ну, там эти кольчуги, шлем, щит, — в общем, всякая лабуда.

— Вот бы, сфотографироваться, — подумал я.

Приматы, почему до сих пор не открыли фотографию!

Вспомнил! У меня в машине. На заднем сидении. Точно! Лежит.

— Эй, остановитесь. Одну минутку!

— Что ты еще хочешь? — недовольно спросил Генри.

— Сейчас!

Я бросился к машине, если это слово подходит к моим телодвижениям.

— Вот! Есть. Пожалуйста. Да. Заряжен!

— Малый! Поди сюда! Стань здесь и смотри на меня через это окошечко. Потом, когда я взгляну на тебя, нажмешь вот эту кнопочку. Усек? Понял?

— Понял. Понял.

Я быстро вернулся назад и стал посередине. На меня торжественно надели шпоры. Потом, самый старый воин, старейшина, должен был перепоясать меня мечом. Но я выбрал Велюнда. Я уперся и не хотел больше никого! Пришлось всем согласиться. Итак, Велюнд перепоясал меня мечом. И в конце концов посвящающий, то есть Велюнд, нанес мне удар ладонью по щеке.

Это единственная в жизни пощечина, которую рыцарь может получить, не возвращая.

Все было великолепно. Особенно пощечина. Велюнд, конечно, постарался. Видно хорошо въелся я ему в печенки.

А с фотографией, конечно, случился казус. Он не мог не случится! Дикари, они навсегда останутся дикарями. Как их не учи!

Потом, уже дома, в Лондоне, когда я проявил эту злосчастную пленку, я обнаружил, что малый нажал на спусковую кнопку в то время, когда Велюнд вмазывал мне по роже! Снимок действительно был хорош! Только кому его покажешь теперь? Если кто и поверит во все мои приключения, то сможет убедиться, как там меня избивали, да еще прилюдно!

Ну ладно! Это еще все будет потом.

И вот, через три дня ко мне пришел Велюнд.

— Завтра, на рассвете, ты должен выехать из города на своей машине. Доехать до того места, откуда ты свалился к нам. Вот тебе флакон. В нем эта жидкость. В книге говорится, что как только ты выпьешь эту жидкость и произнесешь слова, — слушай внимательно! — слова — «Клату», «Верата», «Никто» — ты очнешься в своем собственном времени. И помни, — добавил он, — ты должен обязательно произнести все три слова точно. Точно! Ты понял?

— Да понял, понял. Я их уже как-то произносил.

— Но ошибся! И каков результат!

— А тут тоже может быть какой-либо иной результат?

— Конечно! Силы Зла только этого и ждут! Они тогда смогут проникнуть в твое время! И там уж они не упустят возможности напакостить!

— Ладно. Постараюсь произнести эти твои слова.

— Повтори!

— Ладно, старик, отстань!

Велюнд вздохнул.

— Смотри, Эш! От твоего внимания теперь зависит — принесешь ли ты в свою жизнь, в свой век больше зла, чем там теперь есть.

— А там сейчас что-нибудь есть? Ведь будущего еще нет.

— Для тебя и для меня нет. Для каждого человека нет. Потому что мы существуем лишь в своем времени, мы погребены в нем. А для бесконечности мы существуем всегда. Потому что века для нее лишь миг. И в этом миге мы живем все сразу, одновременно.

— А когда закончится этот миг, что будет дальше?

— Дальше будет нечто противоположное тому что есть. И даже я не ведаю об этом. Мне не дано это видеть.

— А до куда ты можешь видеть?

— До конца света.

— Да. Молодец. Интересно.

— Итак, Эш, я еще раз повторю для тебя: — «Клату», «Верата», «Никто».

— Хорошо, хорошо! Запомнил!

— Ну, а теперь, прощай!

Мы обнялись.

— Я не пойду провожать тебя за ворота. Долгие проводы, долгие слезы!

— Прощай, Велюнд! Мы ведь больше не увидимся!

— Кто знает!

— Ты о чем? Я не собираюсь больше впутываться ни в какую историю и не намерен возвращаться ни сюда, ни куда либо еще!

— Кто знает? Может статься, я навещу тебя!

— Ты?! Каким это образом?

— Не думай об этом. Такие, как я, существуют всегда, во все времена. Только зовутся они по-разному.

— Подожди Велюнд, не уходи! Кто эти люди?

— Где-то их зовут ясновидцы, где-то телепаты… Среди них много просто психически неуравновешенных людей, не представляющих собой ничего.

— А силы Зла? В чем они выражаются?

— Зла у вас, в вашем времени больше, чем в моем. Смерть собирает свою жатву миллионами… Конечно, другим способом, но тем не менее, все остается по-прежнему.

— …Скелеты бродят по ночам…

— Не богохульствуй!

— Не смеши меня, Велюнд!

— Скелетов нет, а вот вампиров в вашем времени полно.

— Хо-хо! Ну уж и загнул ты!

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе об этом?

— Ну!

— Хорошо. Кто же такие вампиры? Это люди, которые не могут использовать энергию из космоса. Они берут ее от людей. Всякий, кто находится с вампиром слишком долго, вскоре начинает себя чувствовать истощенным.

— У меня такое бывало иногда с некоторыми людьми, — подумав, сказал я.

— Некоторые вампиры выкачивают энергию почти из каждого, кто вблизи. Иногда они используют голос. Многие вампиры — страстные болтуны. Они выкачивают энергию из жертвы, когда полностью завладевают ее вниманием.

— То-то я не люблю болтунов!

— А некоторые выкачивают энергию через глаза. Они смотрят на свою жертву спокойно, непрерывно и решительно. Вскоре жертва начинает бледнеть, уставать. А вампир, напротив, становится оживленным и деятельным.

— И все это в моем веке!

— Да. Но хватит об этом!

— Тогда все же простимся, Велюнд. И, надеюсь, до встречи!

— Надеюсь! Со мной или кем-либо подобным!

Мы в последний раз внимательно заглянули друг другу в глаза и Велюнд вышел.

Я остался один. Куда пойти? Где провести последний вечер?

Шейла исчезла, как я не искал ее. Никто толком ничего не мог мне сказать о ней. Неужели я так и не увижу ее? Так и исчезну, не попрощавшись? А, ладно. Пойду в кабак!

…В кабаке все было по-прежнему. Все веселились, как могли. Увидев меня, многие повскакали с мест.

— Ура! Эш!

— Привет!

— Иди сюда!

Последняя новость была уже известна всем. Люди старались как можно ближе подойти ко мне, затронуть, заговорить. Каждый зазывал за свой стол. Их столы — это длинные широкие доски на козлах. Они делались из дуба, как и табуретки. Кабак есть кабак — это не дворец для знати. Но мне было хорошо с этим простым народцем и довольно забавно.

— Выпей с нами, герой!

— Иди сюда!

— Вот вода, взятая из источника, текущего к востоку! Брызни ее себе на лицо! Сразу почувствуешь свежесть!

— Эш! Подойди и попробуй — это ликер из Италии! Сегодня его привезли к нам в город купцы!

— Эй! Ты сегодня не забыл хорошо подкрепиться? Ты не голоден?

Я вспомнил, что за всеми этими хлопотами ел только утром. Я сказал им об этом.

— Ты прямо как ангел, Эш! Только ангелы нуждаются в пище один раз в день!

— А люди?

— А люди дважды!

— А звери?

— А звери трижды!

Ну, всё, уже нализались!

— Иди сюда, я расскажу тебе про дочерей дьявола!

— Давайте, начинайте. Я думаю, пока эти разговоры будут продолжаться, дьявол не оставит этих мест.

— Слушай! У дьявола было восемь дочерей. И он выдал их замуж!!

— Лицемерие — за монаха!

— Разбой — за рыцарей!

— Святотатство — за крестьян!

— Притворство — за слуг!

— Обман — за купцов!

— Ростовщичество — за бюргеров!

— Разврат же он не пожелал ни за кого выдать! Но всем ее предлагает! Как публичную девку!

Громовой хохот потряс стены! Да, весело у них! Вскоре они затянули свои песенки:

Было уже поздно. Я устал. Пора и честь знать. Я медленно шел по ночному городу. Огней не было никаких. Какие могут быть огни в Средневековье! Если уж только в кабаке. В остальных домишках уже давно спали. Собаки лаяли, коты тенями проносились в поисках ночной добычи. Лишь луна своим серебристым светом заливала все вокруг. Почему у них тут такая большая луна? У нас она гораздо меньше! Может, она в этом времени была ближе к Земле? А может, была большего размера?

Я переступил порог своего дома, прошел внутрь. Щелкнул зажигалкой.

Шейла! Шейла сидела передо мною! Шейла тихая и печальная, молчаливая и прекрасная. Лицо было светлое, как будто светящееся. Казалось, божественный свет струился от нее! А каков наряд! Такого я еще не видывал на ней! Платье из прекрасного фландрского сукна цвета морской волны с искусно вышитым гербом своего рода, с оторочкой кипрского золотого шитья вокруг ворота и на подоле. Пояс из львиной кожи, с золотыми бляшками обвивал ее тонкую талию. А поверх этого, на свои прекрасные плечи она накинула плащ из алого сукна, отороченный золотом, и плащ этот покрывал ее всю целиком, так как он был очень широк. Прекрасный венец из золотых пластинок украшал ее голову, из-под него спускались густым потоком ее волосы.

— Шейла! Я искал тебя повсюду! Зачем ты пряталась от меня?

— Я думала, тебе неприятно меня видеть.

— Что ты такое несешь? — я был возмущен до глубины души, — как такое могло прийти в твою голову?

— Я все знаю, Эш. Это был не сон. Все, что случилось со мною, было наяву. Я была ведьмой, ведьмой. И мне нравилось быть ею! Я летала по воздуху, наслаждаясь полетом! И я принадлежала твоему двойнику!!! Я знаю, ты не простишь меня никогда!

Шейла плакала уже без остановки. Еще немного и у нее начнется истерика!

— Шейла, любовь моя, поверь, ты не стала хуже. Я не могу разлюбить тебя из-за этого наваждения. Выбрось из головы этот случай! Он не стоит нашего внимания! И потом, почему ты уверена, что это была ты? Дух смерти вселился в тебя и этому духу нравилось летать и бесноваться! А твоя душа спала. Спала. И я не ревную тебя к этому ублюдку! Смертные принадлежат смертным. А сейчас ты живая! Ты живая! — я обнимал ее, страсть уже заглушала во мне рассудок. Я целовал ее глаза, осушая последние слезы. Я уже опять потерял самого себя на просторах ее космоса…

— Шейла! Я не хочу ничего объяснять тебе. Не хочу ничего говорить! Я хочу просто смотреть на тебя. Хочу запомнить тебя всю!

И я осторожно снимал все эти одежды, разбрасывая их там и сям.

— Я хочу тебя! Тебя, настоящую, живую! Такую, какая ты есть!

И она улыбнулась мне. Она улыбнулась мне, уже забывая обо всем проклятом прошлом.

И мы улетели. Мы улетели с этой планеты, на свою, единственную.

Эта планета называлась — мир наших чувств, нашей любви, наших тел.

Я не считаю себя суперменом. Я обыкновенный мужик. Правда, врезать я могу всегда очень, ну очень круто! Я немного упрям. Я немного самолюбив. Я иногда взрываюсь по пустякам. Но я и законопослушен, потому что живу в цивилизованной стране и пользуюсь всеми ее благами.

Чувство любви мне до сих пор было не знакомо. Я не знаю, почему. Нет, мне нравились разные там девицы, путанки некоторые. Ну, не так, чтобы очень. Как бы ото сказать поточнее… я просто любил неплохо проводить время. Существует одна хорошая формула: есть деньги — есть женщина. Есть хорошие деньги — есть хорошая женщина. Все зависит от дохода. И — никаких проблем!

Но здесь… Здесь я попался. И даже рад этому.

Отдавать и брать. Этот круговорот любви бесконечен, как бесконечно все живое.

И мы летели в это пламя, сгорая в нем и возрождаясь опять, только мы становились сильнее, добрее, лучше.

И мир уже не казался пустым. И даже в одиночестве мир уже никогда не будет пустым для нас. Наши объятия были нескончаемы. И даже когда, усталые, мы лежали в полумраке, стоило только встретиться нашим глазам, как какой-то заряд неизвестной нам энергии бросал нас друг к другу.

И я уже не понимал, где она и где я. Я ласкал эту нежную кожу, эти волнистые изгибы бедер. Мои руки запомнили все. Все ощущения и прикосновения теперь живут в них и будут жить всегда.

…Затуманенные полузакрытые глаза… Усталость зрачков и яркая вспышка страсти…

Плоть, любовь плоти, когда сбрасываются оковы ложной стыдливости, эта любовь прекрасна и чиста. Она чиста, как чиста сама природа. Она гармонична и поэтому вливает в нас новые силы — силы, соки жизни.

— Шейла! — думал я. — Почему я не ощущаю ни горечи, ни ужаса, ни страдания перед завтрашним днем? Ведь мы расстаемся навсегда!

Я понял, почему.

Я люблю тебя, Шейла. И эта любовь уже не может испариться, исчезнуть. Она жива, пока жив я.

Я не увижу больше твое милое лицо наяву. Но ты всегда будешь со мною. И моя любовь будет давать мне силы жить.

Я что-то говорил, нес какую-то чепуху…

Эш, это ведь все постельные разговоры, да? Помнишь, ты говорил мне так?

Я не желаю никаких постельных разговоров! Я не хочу ничего говорить тебе. Я хочу просто смотреть на тебя. Хочу запомнить тебя всю. Такую, какая ты есть. Шейла, я уже не знаю, какая ты, уже не понимаю! Ты красива или не очень? Хороша — или не очень? Я знаю, ты — это ты. И хоть мы разошлись в веках, чудо существует. И, может быть, я прошел все эти мучения, лишь для того, чтобы свершилось это чудо — наша встреча. Я знаю, даром, просто так — ничего не дается. Надо много пережить, перестрадать, понять, чтобы однажды ощутить любовь.

— Ты знаешь, Эш, теперь мне не будет покоя. Пока я жива и не лягу в землю, мне не будет покоя. Я буду думать о тебе!

— Не грусти слишком сильно, Шейла. Нам и так судьба преподнесла роскошный подарок. О любви грезят миллионы людей, живших до нас, и миллионы — которые придут следом! Шейла! Я хочу, чтобы ты чаще смотрела на Солнце!

— Солнце?

— Да.

— Хорошо!

— Солнце! Вот что нас объединит! Солнце вечно. Оно вечно в нашей жизни! Оно светит тебе, оно будет светить и мне, в 20 веке! — Я замолчал, на мгновение. — Я часто буду смотреть на Солнце, Шейла! Я буду смотреть и думать о тебе! И пусть оно слепит мне глаза! Я давно уже ослеплен тобою! Я не знаю своего будущего. Может быть, со мною произойдет еще что-то более странное. Но ты останешься…

…Я говорил много и сбивчиво. Я говорил, сам не зная о чем. Я хотел, чтобы она поняла меня.

Но она и без слов понимала меня. Она тем больше понимала меня, чем больше я запутывался в словах.

И уже на рассвете она протянула мне что-то в руки.

— Я хочу подарить тебе на память обо мне вот этот перстень. Это бирманский рубин. Он привезен издалека. Из Азии. Его привезли купцы. Говорят, внутри камня есть центр, из которого излучаются наружу два вида энергии — исцеляющая и убивающая. Эти два вида энергии будут защищать тебя в твоей жизни. В этом рубине много жизни. Он живой!

И она надела мне рубин на палец.

Наступило утро.

Мы собрались совсем быстро. Я захватил флакон с жидкостью, вывел машину за ворота и распрощался с Шейлой.

— Прощай, моя голубка! Пусть Господь не оставит тебя!

Что-то я стал больно сентиментален.

Я вскочил в машину, как рыцарь. Дверка захлопнулась и я рванул, что было сил. Я мчался по полю, стремясь быстрее добраться до того злополучного места, куда когда-то упал, занесенный вихрем.

А! Вот оно. Спокойно. Внимание.

— Где жидкость!

— Да. Слова.

— Как там они?

…Я открыл глаза. Моя комната! Мой телефон! Моя электропечь! Холодильник!

— Ну-ка, что там у нас припасено!

— Ура!

Выпивки, сколько угодно. А это главное!

— Стакан!

— Лед!

— Полный порядок!

— А теперь душ!

— Боже, какое счастье!

— Да. Звонок! Телефон!

Я подошел.

— Слушаю!

— Да. Да, да. Сейчас выхожу!

И вот я иду по улице. Витрины магазинов кажутся родными. Вот бутылочки с газированным виноградным соком… А вот, пластмассовые корзиночки с израильской клубникой… Вот овальные коробочки французского сыра «Каприз Всевышнего»… А вот замороженный торт, который быстро дойдет в духовке…

Мой лондонский Гайд — парк, умытый, лужайки травинка к травинке, словно кто-то всю ночь чесал его гребнем!

Всматриваюсь в калейдоскоп мелькающих лиц. Вот китаянка в синих джинсах. А вот разносчик, торгующий какой-то мелочью! А это пуэрториканец, с пестрой тесемкой через лоб…

Сегодня я иду пешком. Сегодня я без автомобиля. Без своей «механической любовницы»! Я хочу надышаться городом. Я хочу надышаться смогом, дымом и толкотней. Я иду на работу. Я простой, обыкновенный парень! И работа у меня простая — магазин хозяйственных товаров! И я иду, в своем шикарном костюме, в своем пиджаке, в своей рубашке! И на мне нету ни кольчуги, ни шлема, ни какой-то другой хреновины. О, бляха! Как оказывается прекрасна жизнь! И я подхожу и вхожу в свой магазин.

Стоп!

И вот, я сижу с моими приятелями в баре, и они слушают мои байки.

— Тебе хватит, старик!

— Ты уже здорово нализался!

— Подождите! Слушайте дальше… Я подумал о том, что может быть, имеет смысл стать их предводителем, их королем, учить их. Но все-таки, мое место здесь! Поэтому, я выпил зелье, произнес слова и вот я здесь!

— Ну, ты хоть на этот раз правильно слова-то произнес? — рассмеялся один из моих приятелей.

— Ну, может быть. Ну, там, знаешь, не все до последней буквы, но в принципе, я их произнес вроде бы верно.

— В принципе…

Я задумался…

— Ты знаешь, этот вариант, чтобы стать королем… По-моему, это было бы очень даже не плохо! — растягивая слова, произнесла одна из моих подружек.

Шейла! Они тебе и в подметки не годятся! Но не до жиру! Я рассмеялся. Все прекрасно!

Дым! Откуда взялся дым?

— Мы что, горим?

— Эй, вы там, что случилось? Откуда дым?

Да какой густой!

И что это еще за свист! Что это за вой?

— Кто это там, под потолком?

— Кто летит?

— Старуха!

— Моя старуха! Живая!!! Опять живая!

Но почему?! Почему она живая? Ведь я ее сам разрубил волшебным мечом Велюнда!

В мгновенье ока загрохотало все. Полки посыпались градом со стен. Люстры раскачивались под потолком и гасли, срываясь вниз, стулья летали по воздуху как гранаты! Они обрушивались на сидящих людей, и те в испуге орали и затевали маленькие побоища.

— Ошибка в словах!

Я тут же понял все. Но было поздно!

— Умри! — орала бешеная баба, занося надо мной топор.

— Где только она его взяла, — меланхолично подумал я.

Но отвертеться все-таки успел. Надо уходить. Пора сматывать удочки. Надо думать, как дальше с этим жить. Я постарался, согнулся и незаметно улизнул из бара.

— Нет уж, дудки! Теперь я ни за какие коврижки не расстанусь со своим ружьем!

На следующий день я направился в свой магазин. Теперь буду осторожней! Может, если не вспоминать о Средневековье, ведьма не будет докучать мне? А на удочку я больше не попадусь. Ну, всякие там дома, коттеджи… Ничего не хочу!

Я стоял в магазине, перебирая вновь прибывший товар. Опять! Вопли и дым мгновенно заполнили пространство. Опять моя старуха!

— Сегодня ты прекрасно выглядишь, моя милая дама! Какие красные глаза! — Какие шикарные лохмотья! — Ты, бабка, видать, не мылась с 14 века?! — Фу! Какая вонь!

— Ты умрешь!!! — затянула она старую песенку.

— Что ты там несешь, бляха?

— Ты умрешь! — вопила она, летая как чумная.

— Дама, к сожалению мне придется попросить вас покинуть магазин! — надоело мне в конце концов!

— Черт возьми! Какие прелестные когти! Сучка! Сучка, я здесь!

Пора доставать мой рейнгтон! Внимание! Внимание, старая ведьма!

— Ну посмотри, ну посмотри сюда! Сейчас вылетит птичка!

Бац! Попал.

Она падала, как в замедленном фильме. И долетев до пола, растаяла, как дым.

Ну, что ж! Я исправил свою ошибку!

Надеюсь, старая ведьма, больше никогда не прилетит к нам!

В магазине стояла тишина. Конечно, полки с товаром были поломаны и валялись на полу, вперемешку с порошками, рассыпанными белой и цветной пылью, пасты налипли на мебель, дезодоранты взорвались.

Но все молчали. Все, наконец, поверили в мой рассказ. Ведь, фактически, я и не исчезал надолго из этой моей настоящей жизни. То, что там длилось месяцы, для меня здесь сложилось в одну ночь.

Да, конечно, я мог бы остаться в прошлом! А что было бы с этим миром?

— Сдвинулся ли бы ход истории?

Неизвестно.

— Да. Много чего неизвестно нам. В этом мире. Да и в том.

— Я мог бы даже стать королем! — провозгласил я в тот же вечер в баре.

Но мне, как лично кажется, я и так король!

— Да здравствует король!

— Да здравствует король!

Дождь, косыми струями лил, заливал город.

Я сидел у окна и странное, неведомое до сих пор чувство грусти захватило меня. Я сидел и думал — так что же такое Зло? Откуда оно и как проявляется в душе человека? Я думаю, в первую очередь, Зло — это страх. Страх перед жизнью, страх, таящийся в душе каждого, страх, перед неведомым, которое окружает нас. И мы даже не задумываемся об этом! Мы не поднимаем глаза к верху и не смотрим в бездонное небо!

Но мы ведь знаем о существовании этой бесконечности, ибо мы родились с этим знанием.

Так почему мы не задумываемся об этом! Но мы знаем о существовании такой же бесконечности в нас самих! Но конечно же, не признаемся себе в этом. Открыть себе самого себя — что может быть сложнее! Гораздо легче этот свой страх перед жизнью, вылить в окружающий мир. Итак, Дух разрушения торжествует победу!

Мы разряжаемся на других, освобождаемся от страха, таящегося в нас самих. И это — основа Зла. Зло — в нас самих!!! Кто же виноват в появлении злодея — Зла? Да мы все! Это значит, рядом с ним было мало или совсем не было любви! Это значит, он больше других наглотался злобы и несправедливости, рассеянных в мире. Это значит, он более обостренно воспринимал, впитывал в себя Зло! И оно поселилось в нем! И мы все виноваты в этом! Я совсем поглупел от тоски.

Может быть я не до конца убил старуху? И она еще придет сюда, ко мне, еще сделает какую-либо пакость?

И я не сумею ей противостоять! Ну почему я такой болван? Не мог хорошенько слова выучить!

Вот, еще новости! Теперь это будет мучить меня не хуже, чем все призраки, вместе взятые!

А может, стоит поехать в ту, маленькую хатку как-либо вечерком, заглянуть в то проклятое зеркало. Если она жива, она ведь не преминет показаться мне во всей свой красе!

Я лихорадочно стал искать схему. Куда же она запропастилась? Ее нигде не было.

Вспомнил! Я оставил ее в машине, когда подъехал к той хижине. Надо пойти, поискать. Но искал я напрасно. Клочка бумаги нигде не находилось. А может, поехать по памяти? Неужели, не найду?!

Так прошло несколько дней. Я никак не находил себе места. По вечерам, закончив работу, сидел в каком-либо кафе, тянул коктейль, покрепче, конечно, и разглядывал людей. И везде, во всех лицах, мне чудились мои старые знакомые! Люди, лица, оказывается ничуть не изменились за века. Выражения их глаз, мимика, улыбки — все осталось по-прежнему. Лишь одежды приняли другие черты. Да так называемая цивилизация изменила облик городов. Техника! Техника господствовала в наш век. А душа ушла, спряталась далеко-далеко.

Кто-то вошел в кафе и быстро двинул к стойке бара. Старик! Но до чего он мне кого-то напоминает! Старик обернулся. Лицо Велюнда, в современной упаковке одежды смотрело на меня.

— Велюнд! — заорал я, — Велюнд! Вот и встретились! Да как скоро! Я счастлив, Велюнд!

Мужчина в недоумении уставился на меня.

— Простите, вы видно обознались!

— Я?! — я оторопел лишь на мгновение. — Наверное.

Резко повернувшись, я вышел вон.

Нет, так нельзя. Надо успокоиться. Надо найти способ успокоиться. Иначе сойду с ума!

К врачу что ли сходить? К какому-либо психоаналитику! Ну, уж тогда, воистину век свободы не видать. После моих веселеньких рассказов!

В ночной тиши я возвращался домой На улицах горели фонари. Было чисто. Помню, помню, как валялись скелеты и вся эта труха, там, на тех улицах! Много тогда пришлось повозиться со всеми этими объедками!

Боялись чумы. Спешно все грузили на подводы и вывозили вон. Целое новое кладбище создали за городом.

Я подошел к дому. Осторожно поднялся на лифте достал ключ и открыл дверь.

Свет включать не хотелось. Я тихонько в темноте прошел к своему креслу и сел, закрыв на мгновение глаза.

А когда открыл их, на мгновение увидел темный силуэт, напротив.

— Что за чушь?

Я закрыл глаза опять.

— Эш! — знакомый голос позвал меня.

Галлюцинации! Дожил! Начинаются галлюцинации!

Я лихорадочно соображал, что же мне делать.

— Эш! — настойчиво позвал меня голос Велюнда. — Эш! Не волнуйся, это я.

Я открыл глаза и быстро щелкнул выключателем.

Велюнд сидел напротив! Велюнд в своем черном балахоне сидел напротив меня.

— Тебе, наверное легче воспринимать меня так, в этом одеянии.

— Велюнд, скажи, это ты был сегодня там, в кафе?

— Я.

— Почему же ты не признался мне там?

— Ты хотел, чтобы нас с тобой приняли за сумасшедших?

— Почему ты явился сюда, в этот мир?

— Я увидел, что тебе плохо. Что тебе нужна помощь. Ведь ты, когда-то помог нам.

— А ты умеешь перемещаться во времени?

— Но ты же переместился! — Велюнд рассмеялся.

— Я переместился не по собственному желанию.

— Ну, а я, как магистр Белой магии, могу и по собственному.

— Зачем же ты явился сюда?

— Я же уже объяснил тебе. Нет, с мозгами твоими все же что-то не в порядке. — Эш! — Велюнд встал в полный рост. — Я пришел сюда, к тебе, в первый и последний раз. Больше у меня не получится попасть в это время, в этот год, в этот день, в эту минуту — да еще в эту страну, прямиком к тебе!

— Много, я вижу усилий тебе пришлось приложить!

— Да уж, не мало.

— Спасибо, благородный рыцарь!

— Не валяй дурака! Я пришел помочь тебе. Я увидел, почувствовал, как ты мучаешься понапрасну. Ты забиваешь себе голову различными глупостями. Тебе это совсем ни к чему. Надо жить, как жил раньше.

— У меня не получается!

— Получится! Я тебе помогу. Ты должен стать прежним, Эш!

Велюнд вытащил откуда-то какой-то очередной флакончик с жидкостью. На сей раз она была изумрудно-яркого цвета.

— Выпей! И все пройдет.

— Но я не хочу забывать прошлое. Я не хочу забывать ничего из того, что случилось со мной!

— Ты и не забудешь! Просто видения и кошмары никогда не будут мучить тебя. Ты станешь прежним.

Я взял в руки флакон.

— Велюнд! Я хочу задать тебе один вопрос! Как там Шейла?

— Прекрасно. Ты же знаешь, она любит тебя. Правда, вышла замуж, за Артура. Но ведь это случается в жизни каждой женщины. Да и семья будет крепче без этих безумств любви.

— Ты так считаешь?

— Нет. Я так не считаю. Я это знаю.

Я поднес ко рту флакон.

— Эш, я действительно прощаюсь с тобой навсегда! Будь здоров!

— Пока.

Велюнд вышел.

Я выпил жидкость.

Потянуло на сон. Я присел в кресло.

…Яркие лучи солнца разбудили меня. Что это со мной? Почему я в кресле? Почему не в постели? Опять перебрал вчера, что ли?!

И тут я вспомнил. Я вспомнил все. Но тяжести, такой, как раньше уже не было. Мир воспринимался легко и ясно.

Но, все же, Велюнд, прежним я уже никогда не стану!