Злость

Тысячу сто тридцать семь лет назад

Во время багровой бури, когда облака похожи на паучьи кладки, а небо подобно бездонной глотке, на свет появляется ребенок. Он один способен увидеть бурю. Для других небо такое же, как и обычно – подернутое дымкой светового загрязнения и смога.

Никто не понимает, почему девочка так плачет. Вокруг стеклянной капсулы, изучая ребенка, толпятся специалисты. Выглядит она здоровой, легкие сильные, сердце хорошее. Руки и ноги в полном порядке. Специалисты качают головой, решая, что все дело в характере, и это просто эмоции. Они вкалывают девочке снотворное, и, разумеется, она успокаивается.

Проходят годы, ей приписывают имя, гендер и социальный класс. Малышка становится девочкой, Массасси, и ее определяют в низшие эшелоны среднего класса. Ее куратор предупрежден о склонности девочки к необоснованным срывам и уполномочен при необходимости колоть успокоительные.

Девочка становится ученицей механика, и ученицей умелой. В нежном возрасте восьми лет ее отправляют работать на гигантские строительные механизмы, где она, устраняя неполадки, пролезает во все углы и щели. Это опасная работа. Механизмы автоматизированы и работают строго по графику. Они останавливаются редко – и то на очень короткое время. Ты или быстрый, или мертвый. Она носится между поршнями, устраняя заторы, заменяя изношенные детали, просачиваясь туда, куда более крупным взрослым не пролезть. Для первогодки она довольно проворная.

Возможно, то, что ей доверяют смертельно опасную работу, является знаком уважения, а возможно, это потому, что она не ладит ни с ровесниками, ни с куратором. Массасси – сердитая, молчаливая девочка. Слишком умная для своего возраста, но пока все же недостаточно умная.

Ей нравится риск, сопровождающий работу. Она обнаруживает, что овладевающая мыслями злость, что преследует ее ночами, удовлетворяется ежедневными столкновениями со смертью.

Здесь нет свободного времени, нет выходных, но у всех рабочих есть обязательные паузы – идеально рассчитанная смена деятельности для повышения производительности труда. Больше всего на свете она страшится обязательных общественных собраний. Однажды, после трех таких встреч подряд, Массасси одолевает настолько сильная злость, что она начинает ломать вещи. Тут же на приборной панели ее куратора звучит сигнал тревоги, и он шепчет приказ.

Срабатывают вживленные в спину Массасси дозаторы, и злость покорно отступает.

Она мало что помнит о том времени, но так даже лучше. Когда она требует себе сверхурочную работу, куратор не особо проверяет, не опасно ли это для нее.

Массасси одиннадцать лет – именно тогда и происходит несчастный случай.

Ее мысли где-то далеко, разум затуманен, эмоции свободно перетекают одна в другую. Ей нужно починить плечевые моторы Жнеца высшего уровня 4879–84/14, но она хочет только одного – разломать их. Впервые девочка задумывается, почему она иная и что, если в этом нет ничьей вины.

Даже малейшая задумчивость опасна. У Массасси она подкрепляется усталостью и суицидальными наклонностями. Она с опозданием понимает, что Жнец просыпается. Массасси пытается уклониться, но рукав цепляется за проводку – проводку, которую она в обычной ситуации починила бы.

Она не может освободить руку.

Моторы ревут, лезвия вращаются, огни горят.

Жнец движется.

Массасси кричит.

Кровь размазывается по металлу, кости перемалываются в бледный порошок.

На приборной панели ее куратора звучит сигнал тревоги.