Зимняя вьюга (СИ)

Глава 11

Рафаил терпеливо дожидался, когда богиня проснется, по себе зная, что будить человека после стресса — бесполезное занятие. Но по прошествии семи часов стало совсем скучно. Первичная беспричинная радость при мысли, что он находится на Небесах, откуда был изгнан, померкла, все вещи в комнате богини были рассмотрены и уже не представляли интереса. Раф заскучал.

В момент, когда он от нечего делать листал роман с забавной обложкой — Бог мой, и эта она в угаре страсти? Скорее уж рожает скоропостижно, — в дверь тихонько постучали. Рефлексы сработали раньше, чем мозг выдал варианты: книжка мягко приземлилась на кровать рядом с богиней, а сам он оказался за тяжелой синей занавеской из нескольких слоев бархата. Тут же укорил себя за глупое поведение, но вылезать не стал, вместо этого рассматривая вошедшую.

О да, природа явно любила эту девчушку. На вид чуть больше двадцати, рыжие кудряшки падают на плечи, а глаза такие зеленые, что даже на расстоянии он разглядел их цвет. Захотелось присвистнуть по привычке при виде стройных длинных ножек в туфельках на шпильке и коротенькой черной юбке, но он сдержал себя.

— Пятница-пятница-пятница! — пропело чудесным голосом видение, и он вдруг увидел волны расходящегося от нее дурмана. Нахмурился и даже потряс головой, проясняя ее, пока богиня пыталась разбудить сестру.

Да, теперь он вспомнил их. Виолетта и Кореатида, дочери Тиноса и Раши. А старшая-то в мать пошла, Раша тоже в свое время немало мужских взглядом притягивала. Хотя волосы у нее посветлее были, да глаза у Виолетты отцовские, но черты лица и телосложение те же. Впрочем, Кореатида по-своему симпатична, просто не так чувственна, как ее сестра. На да не будешь тут чувственной, когда в тебе засела Похоть.

После изгнания Рафаил старался не интересоваться делами Небес, но с Михаилом иногда встречался, а тот следил за Небесами с маниакальным пристрастием, рассказывая свежие новости, так что о событиях, произошедших с новыми богами после окончании войны, был наслышан.

— Тида, пятница же! — Виолетта обиженно надула губки. В паху у Рафа требовательно засвербело, он подавил ругательство. — Ну Тида! Ти-и-и-да! Ти-да-ти-да-ти-да! Вставай!

Младшая богиня сонно пошевелилась, мазнула рукой и перевернулась. Почти сразу же резко села и открыла глаза.

— Вио? А где…

Невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Все, я ушла! Не забудь меня забрать! Бывай, сестренка!

Беглый поцелуй в щеку, Вио исчезла. Рафаил вышел из укрытия.

— А, вот ты где, — Тида улыбнулась ему. — Ну что, готов отправиться домой?

— Вполне.

— А ты можешь перемещаться или мне..?

— Могу. Вынеси меня за пределы Небес, дальше я сам.

— Конечно. Ну пока.

Несколько секунд спустя он уже стоял перед входом в дом старшего брата.

Высокий красивый молодой мужчина с необыкновенными серыми глазами расслаблено стоял напротив другого, более упитанного, темноволосого, кажущемся старше. К его боку откровенно прижималась статная женщина с удивительными золотистыми волосами ниже спины.

— Ты проиграл, — удовлетворенно констатировал старший, небрежно поглаживая спутницу одной рукой. — Ты лишен своих сил и беспомощен передо мной.

Горькая улыбка появилась на губах молодого. Он склонил голову, признавая правоту врага.

— Я дам тебе выбор: умереть или подчиняться мне, дав клятву на крови и силе.

Выбор…

Нирос поднял глаза к небу. Безмятежное голубое небо… Он ошибся. Выбрал не ту. Теперь вся его сила находится в ее руках, тех самых, которые сейчас обвивают стан его соперника. Все же, он глупец. Поверить женщине, позволить проникнуть в свое сердце, открыть свою слабость… Глупец и безумец.

— Так каково твое решение, Нирос, сын Эрин?

Решение… Иллюзия выбора… Юпитер всегда тяготел к громким жестам.

— Я выбрал.

Небо станет свидетелем. Он останется свободным.

— Я выбрал третий вариант.

Глаза Ланы расширились, рот открылся в безмолвном крике, а Юпитер издал рев проигравшего победителя, когда Нирос сделал шаг назад. В бесконечную небесную синеву…

— Ника?

Она тряхнула головой, прогоняя тускнеющие воспоминания и проясняя мысли. Иногда память богов, чью сущность она несла в себе, больше мешала, чем помогала.

— Все нормально. Кажется, я только что видела смерть Нироса.

Севастьян поднял ее голову за подбородок, заставляя взглянуть на себя. Очевидно, увиденное его не удовлетворило, и Тьян нахмурился.

— Выглядишь усталой.

— Все нормально.

— Ты повторяешься.

Она отвела его руку и вышла на балкон.

— Извини, что без приглашения. Я не знала, куда еще пойти.

— Ничего. Моя спальня в твоем распоряжении.

Она улыбнулась, не оборачиваясь к нему. Спустя мгновение он присоединился, вставая рядом.

— Ты можешь рассказать.

Привычная горечь затопила сердце. Нет, она не может.

Вероника зависела от своего хозяина, и сделать с этим что-либо нельзя. Она ведь была создана из ошметков тел богов с абсолютно разной силой, соединить эту гремучую смесь удалось лишь благодаря несомненному таланту Макса как генетика. Если бы не скрепляющая татуировка на шее, ее бы вскоре разорвало на части изнутри. Татуировка, которая связывала ее силу и привязывала к хозяину.

Он не был жесток. Ну или не слишком жесток. Он тоже зависел от нее в какой-то мере, только она, в отличие от него, не имела рычагов давления. Нет, в их паре она — легко заменяемый элемент. А как посредница Ника удобна. Пока ее держит клеймо, она не представляет никакой угрозы для богов, а использовать ее в качестве грубой рабочей силы легко. Вероника не могла назвать себя человеком. Люди свободны, они могут выбирать. Она не может. Она не человек…

— Ника, не молчи. Ты ведь знаешь, я помогу.

Она удивилась. Такое предложение, да еще высказанное довольно многословно, дорогого стоит. Искушение воспользоваться его помощью возникло мгновенно. Тьян ведь сильнее, чем ее хозяин, она знает это, чувствует каждой клеточкой своего тела. Он сильнее, чем она сама, а ведь в ней сила множества богов. Всего лишь попросить, и все изменится. Исчезнет необходимость слушаться, не надо будет унижаться перед хозяином она получит свободу. Да, относительную, потому что придется замкнуть ее силу на Севастьяне, иначе она умрет, но Тьян никогда не воспользуется ей в своих интересах против ее воли. Он не станет требовать повиновения. С ним она станет человеком…

И обречет его на вечную зависимость. Она как паразит: присасывается к тому, кто владеет ею, и тянет из него силу, чтобы не рассыпаться самой. Но ее донор тоже не сможет преодолеть разрыв с ней безболезненно. Скорее всего, он умрет…

Как умрет ее хозяин, если Тьян поможет. Нет. Она не допустит этого.

— Все нормально. Я пойду.

Третий раз она повторилась.

Когда мы вернулись, в доме никого не было. Ночные, понятное дело, еще патрулируют, а вот Тьян где?

— Ну вот, целый дом в нашем распоряжении, — улыбнулась я. Рагуил несмело повторил мой жест. — Не знаю, как ты, а я ужасно устала. Пойдем спать?

— Это приглашение?

— Вроде того. Только спать, — дурачась, показала ему язык. Оборотень улыбнулся уже свободней, некоторое время спустя, крепко прижавшись к его теплому боку, я умиротворенно спала на своей кровати вместе с Рагуилом.

Кристина шла по улице, слушая, как разносится звук шагов по округе. В этой Москве по ночам гуляли лишь самоубийцы да наркоманы, те, для кого собственная жизнь не представляла никакой ценности. Не было комендантского часа, но к двенадцати все старались быть дома. Даже машины стали редким явлением по ночам. А хищницы в это самое опасное время и гуляли.

Он подкрался почти незаметно, но она кожей чуяла незваных гостей. Кожей и носом. А запах мертвечины перебивал, пожалуй, даже демонический.

— Еще один шаг — ты труп.

— Ты не можешь меня убить, я же вампир, — донеслось в ответ.

— Не надейся. Убить успею, а последствия лично тебя уже не спасут.

— Жестокая, — притворно вздохнул подросток, появляясь слева от нее. — Я всего-то и хотел, что сюрприз сделать.

— Не люблю сюрпризы.

— Нудная, — скривился Ник.

Никита Мирославский, вампир вот уже десять лет, однажды помог Крис. Не зная, кто она такая, он перехватил нож наркомана, решившего поживиться за счет случайного прохожего, — нож, направленный в спину хищницы. Как, почему она не почуяла угрозы, но ее жизнь оказалась в опасности из-за человека, а спас ее вампир. Когда она повернулась, уловив движение, и он увидел татуировку, тут же сбежал. Труп наркомана с ножом без труда объяснил произошедшее, а окровавленные губы спасителя и его скорость определили расу — вампир.

Следующая их встреча произошла спустя пару недель, когда она убила демона и этим спасла жизнь вампиру. Убежать помешали раны, так что пришлось ему представиться, благо своего спасителя она узнала сразу. Позже оказалось, что Ник до ужаса любопытен, и жизнь вампира нисколько не притупила это чувство. С тех пор Никита время от времени заявлялся к ней на дежурства и гулял, болтая ни о чем.

— Да ладно, не злись. Я к тебе с новостью.

— Какой же?

Лучшего информатора, чем Ник, представить себе сложно. Он, казалось, знал все о происходящем в городе и уже не раз указывал Крис на места, где недавно появлялись демоны.

— Каждую ночь из-за грани появляется десять демонов, девять воинов, один из Круга. Они поделили город на пять секторов и проверяют каждый по несколько раз.

— Демоны проверяют город? Зачем?

— Говорят, ищут каких-то страдеров.

— А это что еще такое?

— Говорят, это создания богов.

— Чего? — опешила Кристина. — Я думала, война между богами и демонами закончилась.

— Так и есть. Сейчас официальный нейтралитет. Не знаю, зачем создали страдеров, и непонятно, с какой целью демоны ищут их. Если убить, что наиболее вероятно, то зачем?

— Уж я то точно не знаю. Зато, — Крис прищурилась, — я знаю того, кто может рассказать об этом.

— Кто? — заинтересовался Ник. — Скажи мне имя, вдруг я знаю его!

— Севастьян.

Кристина сделала несколько шагов по инерции, прежде чем поняла, что Никита остался позади. Повернувшись, она узрела на его лице откровенное недоверие вперемешку с чуть ли не священным трепетом.

— Севастьян Радужный? — переспросил Ник, понизив голос и прижавшись губами к ее уху. Крис отпрянула, проклиная про себя чрезмерную скорость всех сверхъестественных созданий.

— Не знаю, какой он. Высокий блондин с породистой харей.

— Радужный, — пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его. — Как ты познакомилась с ним?!

— Да он живет у нас, вроде как.

Парень мотнул головой.

— То есть как живет? Здесь? На поверхности? Среди хищниц?

Рывок вперед, она крепко держит вампира за край толстовки.

— Уменьши азарт в глазах, мальчик. Не вздумай рассказывать об этом, иначе я передам Севу, кто распускает сплетни. Не думаю, что ему это понравится.

— Рассказывать о Радужном? Шутишь ты, что ли? — он усмехнулся, даже не пытаясь вырваться. — Я не самоубийца и не знаю никого, кто пошел бы на такую глупость.

— Да что в нем такого особенного?! — хищница отпустила Ника. — Все с таким уважением говорят о нем, а чем заслужил — непонятно!

— Непонятно? Да он мир этот спас! Если б Радужный не взял низ под свой контроль, были бы мы все уже в огромной темной заднице!

— Низ, говоришь, — она поджала губы, неосознанно кивая. — Под контроль, говоришь. Так он чертов проклятый Князь!

— Ну… да.

— Ублюдок!

Ни в чем не повинный столб попался под горячую ногу и погнулся. Когда Крис сильно злилась, черты берсерка проявлялись спонтанно.

— Кристина, демоны!

Когда она оглянулась, Ник уже исчез, а из-за угла выступали две тени. Хищница метнулась в ближайшую подъездную тень, стараясь слиться со стеной.

— Третий день, и ни одного страдера. Мог ли Михаил солгать господину?

— Не думаю. Либо страдеров мало, и они прячутся, либо скрываются из хитрости и ждут удобный момент для нападения.

— Зачем вообще Ниросу создавать их? Неужели хочет начать новую войну?

— Не знаю. Нирос числился среди мертвых, а теперь, если подумать, неизвестно, сколько еще богов могло уцелеть…

— Твоя правда. Наша восьмерка вряд ли хочет повторения того, что было.

— А кто-то хочет. И я не думаю, что Нирос в одиночку собирается противостоять Нижнему миру.

— Значит, кто-то еще точно выжил.

— Слышал, одного из божков убили? Либо крыса среди них, либо выжило отнюдь не восемь.

— Оба варианта хреновы. Зачем вообще мы ввязались?

— Равновесие, братец, равновесие. Князь хочет мира во всем мире. И пока кто-то мешает его планам, он будет вмешиваться.

— У нас хороший Князь.

— Да.

Они уже почти прошли мимо, когда насмешливый голос окликнул:

— Не меня ищете?

Демоны синхронно повернулись. Только сейчас Крис поняла, что они близнецы. Высокие, стройные, подтянутые мужчины со светлыми волосами; у одного они были собраны в недлинный хвост, у другого коротко подстрижены. Левый в неприметной темной одежду, у правого красная бандана и широкий ремень, постукивающий задницу при ходьбе. Но выражение лиц и позы идентичны.

— Поглядите-ка, кто вылез из своей норки, — шутливо закричал правый, тыкая пальцем в невысокую девушку в черных джинсах и водолазке бежевого цвета с черным скалящимся черепом. Волосы у незнакомки были темно-красные, а на шее виднелся кожаный ошейник.

— Да вы не там искали, мальчики.

Рядом с ней появилась точная копия. Та же одежда, стойка, ухмылка на губах.

— У нас что, конкурс близнецов? — пробурчала Крис себе под нос.

— Что-то не похожи они на страдеров, — усомнился длинноволосый брат.

— Зато вы определенно мне не нравитесь, — сказала одна из сестер. Короткий обмен взглядами, мгновение — место близняшек пустует, а за демонами взлетаю вверх кастеты, матово поблескивающие на лунном свете.

— Какого черта, — выдыхает парень с банданой, перемещаясь и тут же избегая от следующего удара. Его брат ответить не может, слишком занят, пытаясь не попасть под град молниеносных ударов. Скачки демонам не помогают — девушки преследуют их с невероятной скоростью.

Крис отвела глаза от завораживающего зрелища, сосредотачиваясь. С некоторых пор ей удавалось брать силу под некий контроль, в частности задавать цель и следовать ей даже в состоянии берсерка. Хлипкий контроль, но уж какой есть. Сейчас ей главное выбраться отсюда, по возможности избежав сражения. Цель есть, она открывает янтарные глаза, губы растягиваются в безумной улыбке.

Прыжок.

Елена уже возвращалась домой, когда взметнулся ветер, и из ниоткуда появился Эирон.

— Илена, — выдохнул он с облегчением. — Я искал тебя.

Увесистый тычок, демон летит к земле и в последнее мгновение успевает подставить ладони.

— Вообще-то искала я, а он увязался, — хмуро сообщила Лилим, не обращая внимание на вполголоса ругающегося брата. — Я хотела поговорить с тобой.

— Что ж, говори.

Снежный пес негромко зарычал, демонстрируя готовность защитить хозяйку.

— Я хочу, чтобы ты вернулась к моему брату.

Вот так вот просто, без всяких лишних слов.

— Зачем бы мне делать это?

— Да потому что он любит тебя, — вмешался Эирон, предварительно отойдя подальше от Лилим. — И ему без тебя плохо!

— Потому что ты нужна ему, — добавила Лилим, с грустью глядя на девушку. — Елена, ты молода, импульсивна, у тебя вся жизнь впереди. А мой брат уже успел пожить на этом свете и всякое повидал. Дай ему время! Он не может так быстро измениться. Пойми, некоторые правила вдалбливают нам с детства, и пара-тройка месяцев не может перечеркнуть многолетнее воспитание. Уважение к знати закладываются еще во младенчестве, сначала просыпаются рефлексы, а потом уже разум. Он очень тебя любит!

— Любит ли?..Говорят, в первую очередь думаешь о любимой, потом уже обо всем остальном.

Лилим не нашлась, что ответить. Эирон и вовсе отвернулся, но потом все же заговорил:

— Мой брат любит тебя. Впервые на моей памяти он привязан к кому-то столь сильно. Чувства и привязанности не для нас. Когда ты силен и могущественен, враги ищут любую слабость, а ты, Елена, его слабость. Но он женился на тебя, признал тебя равной, позволил сохранить самостоятельность во многих вопросах. А ведь демоны — собственники по природе своей. Что это, если не любовь?

Елена отвела глаза. Она все понимала, но обида была слишком сильна. А воспоминания свежи. Каждое слово немного примиряло ее с действительностью, но этого было недостаточно.

— Мне нечего сказать вам.

— Просто подумай об этом, — мягко попросила Лилим, закрывая брату рот. — Пожалуйста, Елена, подумай, каково ему сейчас.

Они исчезли, но в одиночестве Елена не осталась: почти сразу появилась Виолетта.

— Привет!

Судя по виду, она была пьяна.

— Как делишки?

Или находилась под кайфом.

— О, мы ж татушки приклеили! Понравилось?

Богиня подмигнула, икнула и растворилась. А в голове у бывшей хищницы закружили мысли.

Татуировка будет значить, что они — половинки друг-друга, а чтобы получить ее, нужно переспать с Котом. Тату лучше всего расскажет о его чувствах, ведь у того, кто любим, будет какой-то отличительный знак. Жаль, Вио так быстро исчезла, и уже не спросишь, какой.

Ну да ничего. Теперь Елена знала, что ей делать.

Домой она шла улыбаясь.

Нирос стоял перед домом демона, подхватившего его вчера. Стоял и не мог решить: войти или не войти? Отчего-то было ощущение, что сейчас решается его судьба. Войти или не войти?

Глубокий вдох, он трижды постучал. Дороги назад нет, он решил.

Дверь открылась.

— Ты кто такой?

Нирос растерянно заморгал, обнаружив вместо вчерашнего демона другого, с белыми волосами и доспехе на левой руке. Восклицание вырвалось раньше, чем он успел остановить себя.

— Рафаил!

Взгляд демона мгновенно сменился с раздраженного на настороженный. Бывший архангел внимательно осмотрел юношу.

— Мы знакомы?

— Нет! — поспешно сказал Нирос, отступая. Еще не хватало, чтобы Раф его вспомнил.

— Уверен?

Издевается, — подумал бог. Провоцирует. Похоже, Рафаил не изменился.

— Я пришел к твоему брату.

— Да неужели. С чего ты взял, что Михаил мой брат.

Прокололся, — понял Нирос. Теперь Раф с него глаз не спустит.

— Что там? — вышел Михаил. — О, Нис, привет! Заходи, я освобожусь через пару минут.

Под насмешливым, но пристальном взглядом Рафа Нирос бочком просочился в прихожую и от туда — в гостиную. С интересом осмотрелся, но ничего особенного не заметил: обыкновенная комната мужчины, выдержанная в коричневых тонах. Разве что над камином картина с изображенным на ней мечом в натуральную длину. Меч Нирос узнал — это оружие главного архангела. Михаил, очевидно, скучал по нему.

Эти минуты Нирос провел весьма неуютно — под изучающим взглядом Рафаила. Наконец появился Михаил, попросил брата подождать и, схватив бога за рукав, переместился к зданию школы. Было около половины восьмого утра, и ученики пока не спешили на уроки. Михаил зашел внутрь, продолжая тянуть Нироса за собой, спросил, где ему найти кабинет директора, и отправился в указанном направлении. Вскоре они уже стояли перед дамой неопределенного возраста, удивленно взглянувшей на часы при их появлении.

— Уволю к черту секретаря, — пробурчала она себе под нос, но Нирос услышал. — Что бы вы хотели?

— Я хочу сына в школу устроить, — Михаил вытащил парня вперед, показывая директрисе "сына". Бог молчал, таращась на женщину.

— Хм… Сколько лет вашему мальчику?

Руки на его плечах сжались, побуждая Нироса ответить.

— Девятнадцать.

Брови дамы взлетели вверх.

— А вы не считаете, что ваш, гхм, мальчик, несколько… взрослый для школы.

— Понимаете, обстоятельства вынудили нас переехать, и Нис пропустил последний год в школе. Не по своей воле, — уточнил демон, просительно глядя на директора.

— Простите, как? Нис?

— Ну да, Нис Святой.

— Святой? — дама закашляла, пытаясь скрыть изумление. — Вы что, иностранцы?

— Почему же? — искренне удивился Михаил, для которого весь мир был домом, и иностранцем он по определению стать не мог, даже если бы захотел.

— Э-э-э… Так ваш сын, Святой Нис..

— Михайлович, — с готовностью закончил бывший архангел. Директор страдальчески прикрыла глаза.

— Ну что ж, отказать вам я не могу, нужны документы ребен… Ниса, паспорт, медицинский полис, справка с прежнего места учебы, оценки за последний год, документы родителей. На первое время все.

— А у нас нет документов, — простодушно признался Михаил.

— Что значит нет?

— Сгорели, — демон расстроено взмахнул руками. — Пока документы восстановят, пройдет немало времени, может, пока так пусть походит?

— А справка о потери паспортов у вас есть? — с подозрением осведомилась директриса.

— А как же! Ну так что, я Ниса оставлю: чем раньше начнет, тем лучше, не так ли?

Анфиса Ивановна за всю свою практику еще не попадала в подобную ситуацию. Никаких законных оснований для отказа не было, устав предусматривал временное зачисление при уважительных обстоятельствах. Этот случай определенно попадал под данную категорию.

— Хм, конечно. Я покажу… Нису, где у нас висит расписание и попрошу выдать ему учебники в библиотеке. Сегодня он может поприсутствовать на занятиях, познакомиться с одноклассниками…

— Ну вот и чудесно! — Михаил расцвел улыбкой. — Нис, осваивайся, я заберу тебя после школы. Во сколько уроки закончатся?

— В два двадцать сегодня…

— Отлично! Нис, удачи, Анфиса Ивановна — благодарю за содействие!

Мелькнув белозубой улыбкой, Михаил быстро вышел из кабинета.

— Откуда, я же не говорила, как меня зовут… — растерянно спросила женщина у пустоты. — Ну что, Нис, пошли?

Нирос в этот момент подумал, что подобное приключение ему внове. И с удовлетворением решил, что ему Михаил понравился.

Хлесткая пощечина обожгла щеку, Кристина ударила в ответ на одних инстинктах. Послышался характерный звук и откровенные проклятия. Знакомый голос. Крис открыла глаза.

С яростью, придерживая щеку ладонью, на нее глядел Севастьян.

— Ты чего дерешься?

— А ты чего?

Они посмотрели друг на друга и одновременно засмеялись. Присев, Крис огляделась и удивленно протянула:

— А где это я?

Сев замялся, но ответил с неохотой:

— В моей спальне.

— Че-го-о-о???

Рафаил дожидался пробуждения Гавриила, по привычке проводя когтями бронированной руки по подбородку. Момент, когда Гавр проснулся, он уловил безошибочно. Иногда связь между близнецами сообщала очень многое.

— Раф? — сонно спросил Гавриил, потягиваясь. Демон замер, вспомнив, как раньше, еще когда они были маленькими и спали вместе, его брат точно так же делал каждое утро. Один и тот же вопрос, одно и то же движение. И пропасть между теми временами и сегодняшним днем. Тысячелетняя пропасть.

— Ну да, вот он я.

Сонливость слетела с Гавриила, он резко вскочил на ноги.

— Что ты здесь делаешь?

— Сижу, — Раф пожал плечами, жалея, что не ушел отсюда вместе с Михаилом. — Уже исчезаю. Можешь не беспокоиться: я не успею очернить твою белоснежную репутацию.

— Рафаил! — демон остановился, спиной показывая внимание, с каким он готов внимать брату. — Я… ничего.

— Вот именно, Гавр, ты ничего. Никогда и ничего, — не сдержал горечи Рафаил и переместился.

Гавриил сжал руки в кулаки. Опять не сумел.