Зимняя война

Глава 4

Событие десятое

Правдивые истории никому не нужны, они звучат скучно и нелепо.

Это тенденция. Нет, тут другое слово. Это – природой так заведено. Характер? Нет. Всё же характеры у людей разные, а вот это свойство у всех одинаковое. Собираешься, собираешься, а в последний момент, то забудешь чего, то вдруг наоборот вспомнишь и оказывается, что хрень эта в полный чемодан не лезет. И приходится по новой собираться.

Брехт к перелёту в Белоруссию готовился целый месяц. Вымотался сверх всякой меры. Остановился бы на двух истребительных эскадрильях и проблем почти нет. Тридцать лётчиков перегоняют самолёты, а тридцать механиков за ними на поезде едут. И сам с ними на поезде, пивко в вагоне-ресторане попивая. Но ручонки загребущие останавливаться на этом не захотели. Надо больше. Вон ту большую таблетку от жадности. Пусть будет звено бомбардировщиков. Они быстрее всех перевезут, не надо на поезде трястись.

Дали. Нате. Прислали звено или три штуки бомбардировщиков ДБ-3. Самолёт не новейший уже три года как принят на вооружение. Экипаж три человека. То есть сразу девять человек добавилось и механик не один, а четверо. Большая птичка. Максимальная взлётная масса 9 тонн. Может тащить до двух с половиной тонн бомб. Чуть слабоваты двигатели. Их два стоят на крыльях. М-85 – мощностью 760 лошадей. Но это для плохого бензина и при хреновых механиках. Подшаманили, поработали над карбюратором, поставили нагнетатель, заменили топливо. Специального стенда нет, но максимальная заявленная скорость была у земли 320 км в час, а стала почти четыреста.

На них и решили и сами лететь вместо бомб и с собой ещё кучу народу прихватить. Это ведь тот самый самолёт, что 27–28 июня 1938 года лётчик Коккинаки со товарищи совершил беспосадочный перелёт по маршруту Москва – город Спасск-Дальний протяжённостью 7580 километров. Брехта не было в этот день в городе. В Хабаровске был. Всю веселуху пропустил.

Только тот самолёт собирали в Москве, а этот в Комсомольске-на-Амуре, под боком. В части над ними серьёзно поработали. Кроме смены карбюраторов и вооружение сменили. «Эрликонов» и «Браунингов» нет, но доведённые до ума три штуки пулемётов ШВАК поставили. Зубастая птичка получилась.

А потом пришли японцы. Три лёгких бомбардировщика Kawasaki Ki-32 тип 98, семь армейских истребителей Ки-27 или тип 97 и пять тяжёлых бомбардировщика Ки-21 или тип 97 за месяц привели в порядок. И если на истребитель нужен один пилот, на лёгкий бомбардировщик пилот и стрелок, то вот на тяжёлый бомбардировщик это такой же монстрик, как и ДБ-3 нужно пять человек экипажа. В результате, лётчиков набралось восемьдесят три человека и механиков семьдесят два, тоже человека, хоть и вечно чумазые как чушки.

Потренировались и опытным путём установили, что могут бомбардировщики взять с собой сто тридцать человек с лёгким стрелковым оружием. Если командиров и механиков вычесть, то получилось, что снайперов можно прихватить два взвода. В финской войне, где снайпера-кукушки финские перебили несчётное число красноармейцев, два взвода снайперов это хорошее подспорье, посмотрим, чьи охотники лучше – финские или забайкальские. Кто больше раз белке в задницу попадёт?! И что лучше «Арисака» переработанная в снайперскую винтовку или финская переделка трёхлинейки, которую прозвали «Пистикорва» – по породе финского шпица из-за мушки в виде «ушек».

И не все ещё самолёты. Брехт думал, что занятые переделкой советских и японских самолётов механики, слесаря с завода и работники шарашки, собрать изготовленную, а потом разобранную в Америке, и в виде конструктора привезённую в СССР, летающую лодку Сикорского «Клиппер» (Летающая лодка Sikorsky S-42 Clipper – Амфибия, четырёхмоторный цельнометаллический моноплан-парасоль) собрать не успеют. Но ошибся, за два дня до отлёта, то есть, двадцать пятого августа, в день подписания пакта Молотова – Риббентропа самолёт-амфибия взмыл в небо, оторвавшись от серой воды озера Ханка. Пришлось забивать трюм этого огромного самолёта ещё целым взводом снайперов.

Путь у неё был другой. В смысле, этому самолёту нужны были озёра или крупные реки для посадки, а вот бомбардировщикам тяжёлым специальные подготовленные аэродромы. Брехт полетел на «Клиппере», а над остальной огромной перелётной стаей старшим вызвался стать сам Рычагов. Всё же он начальник ВВС 1-й отдельной Краснознамённой армии. Ну и проще, имея такого командира, решать мелкие и крупные проблемы, что обязательно возникнут во время перелёта.

Лететь через всю страну. В настоящее время 9-я автобронетанковая дивизия находится в ста пятидесяти километрах южнее города Минска в деревне Вишнёвка Старобинского района. Брехт на карту посмотрел – до Бреста или сейчас Брест-Литовска это по прямой двести семьдесят километров. Понятно, что танки по прямой не ездят, там, наверное, болота и леса сплошные, ну, пусть будет триста пятьдесят. Херня. Просто обязаны там оказаться раньше остальных подразделений РККА, чтобы разобраться с немцами, если их пошлют в ту сторону. Был, ведь, и другой вариант, что дивизию на север, Вильно брать, отправят. Вот про этот кусок польской компании Брехт ничего не знал. А значит, ничего интересного и не было. Нет, нужно напроситься именно на Брест наступать.

Событие одиннадцатое

В человеке всё должно быть прекрасно – погоны, кокарда, исподнее, иначе это не человек, а млекопитающее.

Вот бегал, готовился, вечно не успевая, Брехт, а когда садился в «Клиппер», то почувствовал, что не вылечился до конца. Всю дорогу кашлял. Всё же лёгкое левое ещё до конца не восстановилось. Может, зря он туда, в эту Польшу, рвался. Там всё и без него вполне хорошо закончилось. Нахватали почти триста тысяч пленных поляков. Немцы потом сами отдадут ту территорию, которую, переусердствовав, забрали. Всего три вещи можно поправить. Одна из категории немыслимых, вторая из категории ну, очень трудно выполнимых, тем более что действо будет чуть позже происходить и в Москве, а третье …

Третье – это парад совместный гитлеровских войск под руководством ныне покойного Гудериана и наших красноармейцев в Брест-Литовске при передаче этого города СССР, согласно договорённостям Молотова с Риббентропом 25 августа. Сам захват немцами Бреста предотвратить нельзя. Они его 14 сентября захватят, а воска СССР перейдут границу и даже вступят в боестолкновения с польскими пограничниками только ночью 17 сентября. То есть, Брест уже три дня будет под немцами. Этого не изменить!

Этого не изменить?

Оставим на потом. Про первые два. Нет, про второе. Даже месяца не пройдёт с момента ввода войск в Польшу, как наши замутят сложную интригу с Литвой. Там у Литвы и Польши есть спор длинной в два десятилетия – чей город Вильно и весь Виленский край. И как не упирался министр иностранных дел в Москве ему Сталин Вильно и все эти земли всучит в обмен на ввод в Литву 35 тысяч наших войск. Но ведь они уже были там. Зачем белорусские земли отдавать Литве? По мнению Брехта сам себя Сталин переиграл. Можно ли это поправить и оставить Вильно и весь Виленский край Белоруссии? Ну, можно попробовать. Думал Брехт эту думу и, по его мнению, можно попробовать. Правда, для этого нужно оказаться в Москве до 10 октября. Когда этот договор всё же подпишут.

Теперь первое злодейство. 16 сентября польский золотой запас пересечёт границу Румынии. Но сейчас он ещё в Варшаве и даже двигаться не начал. Там, на Западной Украине, предпринимать, что либо, уже будет поздно. Но запас этот золотой вместе с правительством проедет через Брест-Литовск. Числа двенадцатого, ну, не раньше десятого и не позже четырнадцатого, когда немцы уже захватят Брест. Можно попробовать?

Эх, самому здоровья не хватит. Но как история изменится, если эти три точки бифуркации уничтожить. Выдавить три пусть небольших, но гнойничка. Пока ни к чему хорошему его вмешательство в Историю не приводило. Покряхтев, та снова вставала на свои рельсы. Так, может происходит накопление? Нужно сталкивать и сталкивать её с рельс, и в очередной раз упрямая тётка не сможет на них залезть.

Хоть один этот фурункул выдавить нужно. Вот потому, больной и полез в самолёт.

– Ну, что Вань, полетели? – Брехт приземлился на скамью рядом со Светловым. – Как нога? Всё спросить некогда.

– Сволочь, ты, Иван Яковлевич, я же старый и больной. А ты даже поболеть спокойно не даёшь. Поспать до обеда.

– Кто долго спит, то на завтрак видит только сладкие сны, а не блины с мёдом.

– А будет мёд?

– Надеюсь.

Перед самым отлётом сидел Иван Яковлевич и на бумаге чиркал, вспоминая, всё ли взял с собой, да все ли задачи остающимся роздал. Новый танк к финской войне должны сделать. Вроде решили проблему с фильтрами. И коробку передач вполне рабочую создал Дорошенко, и танк на чертежах получается почти на метр ниже, чем Т-34 будущий, а что-то цепляло Брехта, не отпускало. Какой бы танк низкий не был, а прогрызть ими линию Маннергейма не получится. Все пожгут финны, стреляя из своих двухэтажных бункеров прямой наводкой. А ещё огромные минные поля, а надолбы бетонные, по которым танки не пройдут. Тут нужны беспилотники с приличным зарядом.

Стоять! Бояться! Беспилотники. Нет, сейчас уже за эти пару месяцев ничего не успеть сделать. Есть другой вариант. У гитлеровцев в середине Великой Отечественной появится радиоуправляемая танкетка. Она будет очень низкая. Подъезжать будет к позициям врага к дотам, и сбрасывать там приличного размера фугас, тоже взрываемый дистанционно, по радиосигналу. Васька Блюхер прислал кучу двигателей маломощных, да ещё Бабаджанян по его команде с подбитых японских броневиков и танкеток поснимал. Иван Яковлевич все раздумывал куда их применить. А что если сделать эту телетанкетку, как её будут называть немцы или Sd.Kfz.301 Ausf.B – официальное название – «Телетанкетка», раньше немцев на три года. У него лучшие в стране специалисты радиодела, что простейшие механизмы поворота направо – налево не придумают. Да он сам это за пять минут на листке накарябает. Сел накарябал, сходил к Дорошенко, в Шарашку и объяснил идею. Никакой особой брони не надо, обычная противопульная. Ночью эта невысокая танкетка подъедет к доту и оставит там ящик. Сама вернётся, а ящик лежит себе. И тут атака и прямо за секунду перед ней. Взрывается этот фугас. Часть его это свето-шумовая бомбочка, чтобы ослепить пулемётчиков и артиллеристов. А часть настоящая взрывчатка. Если и не разрушит дот, то точно контузия тем, кто у бойниц был, обеспечена. Ну, а дальше дело техники.

Владимир Маркович Дорошенко, хоть и бы советской властью репрессирован, задор не потерял и пообещал такой простой механизм к середине ноября сделать, и при этом не в ущерб настоящей «Армате».

Событие двенадцатое

Чтобы воспитывать другого, мы должны воспитать прежде всего себя.

Николай Васильевич Гоголь

Лагерь 9-й автобронетанковой дивизии находился в лесу. Между ним и деревней Вишнёвкой была пахота, и сейчас там, на лошадях средней упитанности, а то и вовсе с выпирающими рёбрами, колхозники пахали поле и сеяли озимую рожь. Почти закончили уже, подбирались к самому лесу. На военных посматривали искоса. Нет, те их не объедали, и даже в деревню вообще не заходили, за этим Вальтер смотрел пристально.

– Так, тут все кулаками – единоличниками были. Восстания несколько раз поднимали, в город соседний Слуцк сбегали, а их вылавливали красноармейцы, на это дело выделенные, и назад возвращали, – пояснил нелюбовь местных крестьян к Красной армии приехавший специально пообщаться с Рычаговым и Брехтом дивизионный комиссар Шлыков Фёдор Иванович член Военного Совета Бобруйской армейской группой в Белорусском военном округе.

Брехт, когда прилетел, первым делом выяснил, кто тут главное начальство.

– Комкор Чуйков Василий Иванович. – Доложил полковник Бабаджанян, с радостью передавая Ивану Яковлевичу виртуальную булаву управления дивизией.

Брехт посмотрел карту, на которой очень приблизительно были отмечены части РККА расположенные в Белоруссии, и понял, что попал как раз туда, куда и хотел. Именно эту Бобруйскую армейскую группу через несколько дней переименуюют в 4-ю армию и именно она будет наступать на Брест.

– А кто соседи наши, Фёдор Иванович? – с соседями стоит пообщаться. Они тут давно и знаний о местности у них должно быть больше.

– 29-я бронетанковая бригада РККА комбрига Кривошеина. Недавно его назначили, до этого в Киевском военном округе командовал 8-й отдельной танковой бригадой.

– И как звать? – Знакомая фамилия. Брехт попытался вспомнить, где про этого комбрига слышал, но пока в мозгах не перещёлкивалось.

– Семён Моисеевич, да вы может в Испании встречались. Он там танковой группой при обороне Мадрида командовал. – Подсказал комиссар.

Нет. Брехт Мадрид не оборонял и про Кривошеина в Испании не слышал, тот видно там раньше отметился. Вспомнил Брехт, где фамилию эту слышал. Клеймили его всякие укро-поляко-нацисты, что именно комбриг Семён Моисеевич Кривошеин в городе Бресте организовал совместный парад войск РККА и гитлеровской Германии. Стоял рядом с Гудерианом на трибуне и махал проходящим внизу фашистам.

Нет. Вот, за это его Брехт точно не осуждал. А вот предотвратить этот парад нужно.

Проводив начальство, Брехт прогулялся до артиллеристов.

– Сколько лошадей у вас Иван Самойлович? – поздоровался он со стриженным под Котовского начальником артиллерии бригады. Ага, теперь уже дивизии.

– Сорок шесть. Две прихрамывают, при разгрузке из вагона, когда по сходням сводили они чего-то испугались и спрыгнули и себя покалечили и трёх бойцов, – как всегда подробно и в красках ответил майор Волков.

– Пойдём майор до деревни Вишнёвки этой прогуляемся, поговорим с председателем колхоза. Хочу предложить им помощь нашими лошадками в пахоте.

– На продукты поменять? – расцвёл Волков.

– Ты посмотри, Иван Самойлович, на их лошадёнок, они ноги протянут скоро. Просто поможем. Не доедаете что ли? Мне Амазасп Хачатурович сказал, что продуктами полностью бригада, тьфу, всё забываю, дивизия, обеспечена. Хотя, есть у меня интерес к этой деревушке, но это точно не продукты. Поехали. Выделишь мне смирную лошадку, не хочу тут застрять на технике.

Председателя в деревне не было. Был секретарь местной парт ячейки – хромоногий, заросший сивым волосом абориген со смешным произношением. Всё дзенькал. Словно специально русские слова коверкал.

– Помочь хотим вам Тарас Игнатович, – отказавшись от чарки начал разговор Брехт.

– Нету продуктов. Плохой год. – Сразу прямо вскинулся секретарь.

– Нету – это плохо. Можем и продуктами чуть помочь, допустим, детишек пришлёте, мы их раз в день до пуза будем из полевой кухни кашей с мясом кормить. Не нужно мне продуктов. Не переживайте. Другое нужно.

– Детишек? Детишек пришлём. Чего не прислать. А что нужно? – но набыченности не растерял.

– Проводник до Брест-Литовска. На пару неделек. Может, даже больше. Только проворный, не больной и не дурак. – Брехт кивнул на ногу самого Тараса Игнатовича.

– В Испании воевал? – кривоватым пальцем ткнул в звезду Героя Советского Союза руководитель местных коммунистов. Дождался кивка от Брехта и продолжил. – Я в Германскую ранен в ногу. Есть у нас проводник. Учитель из Бреста. Он там с властями не поладил. За местных против поляков встрял, ну те его арестовали, а он ночью из узилища убег. Так к нам и прибился. Только учёба у детишек скоро начинается. Как они без учителя?

– И что он преподаёт? Какой предмет?

– Математику. Счёту детишек учит.

– Найдём вам математика. Не профессора, конечно, но до ста считать умеет. Пойдёмте знакомиться. Не кота в мешке же покупать.

Математик на народного заступника походил слабо. Во-первых, он был еврей, нет никакой предвзятости, но зачем еврею вступаться за белорусов? Во-вторых, он был худ, мал ростом и на голове что-то энштейновское. Нет, не похож на заступника.

– Добрый день, – нашли учителя в школе.

– Добры дзень, – и руку сразу вырвал.

– Ладно, товарищи, вы свободны все, погуляйте, о совместном использовании лошадей договоритесь, а мы с Абрамом Самуиловичем пообщаемся тет-а-тет.