Зимние апельсины

Это всё уже не важно. Успех фильма имел очень мало общего с актерской игрой. В большей степени это связано с общей атмосферой проекта. Есть сотня различных вещей, которые обеспечивают фильму успех.

Или, в некоторых случаях, провал.

И, хорошо это или плохо, но примерно на двух третях процесса производства, большинство актеров и съемочной группы знали, каким будет результат. Они нутром чуяли, будет ли фильм крутым, или же окажется никчемным. И когда такое случалось, единственное, что можно было сделать, это попытаться отшутиться. Не вешать нос и каждый день возвращаться на съемочную площадку, пока всё не закончится. Джейсон так и поступал. Какой бы дерьмовой ни была роль или фильм, он выкладывался по полной. Но почти каждый раз он уходил, чувствуя, что всё это было напрасно.

«Кровавый переулок» был именно таким.

Джейсон глубоко вздохнул и приготовился к ста трем минутам ада. Он знал, что смотреть фильм будет тяжело, но тут же понял, что продумал далеко не всё. В первой же сцене перед его взором предстал Эндрю, такой яркий, молодой и полный жизни, что у Джейсона перехватило дыхание.

— Это он, — произнес Джейсон сквозь ком в горле. Он почувствовал на себе обеспокоенный взгляд Бена. — Это тот самый парень, о котором я тебе рассказывал. Эндрю. Который умер.

Бен нахмурился.

— Мы можем не смотреть этот фильм, если это расстраивает тебя.

Так оно и было. Джейсон не мог отрицать щемящую боль в сердце, но и отворачиваться также казалось ему неправильным. Как будто остановить сейчас фильм каким-то образом означало уменьшить то, что Эндрю для него значил.

— Нет, всё в порядке.

Он устроился поудобнее, внутренне готовясь к натиску плохих воспоминаний, и они не заставили себя ждать. Он вспомнил, как дрался с режиссером из-за одной сцены, как посреди другой уволили старшего рабочего-механика, и изнурительную закадровую драму вокруг режиссера и его романа с актрисой. Из-за этого весь проект казался тогда невыносимым.

И да, видеть Эндрю было тяжело. Боже, он многое забыл, например, как Эндрю опускал голову, когда смеялся, как будто ему было неловко от собственного веселья. Забыл, как Эндрю сгибал руки в локтях, когда был перед камерой, словно пытался занять больше места. Но также он забыл о синяках под глазами, непредсказуемых приступах угрюмости, и каким дерганным тот был. Они еще не были любовниками — это случилось только после того, как фильм закончился — и поэтому он не понимал тогда, но в ретроспективе всё оказалось очевидным: уже тогда Эндрю был под кайфом, употребляя бог знает какие наркотики.

Это было поразительное осознание.

Бен сидел рядом, пребывая в полном восторге. Когда на протяжении первого акта нарастало напряжение, он наклонился вперед, крепко прижав руки к груди. А когда умерла первая студентка, как и полагается, насильственной смертью, это его так поразило, что он тут же исчез.

Джейсон поставил фильм на паузу и завел снежный шар, ожидая, когда Бен снова появится.

— Что случилось? — спросил он, как только Бен снова оказался рядом с ним на диване.

Призрачная кожа Бена казалась бледнее, чем раньше, а глаза были широко распахнуты.

— Это было ужасающе! — он указал на экран, который застыл на кадре с забрызганной фальшивой кровью по разбитому знаку «выхода нет». — Я не ожидал, что это будет так реалистично. Неужели весь фильм такой?

— Ага. Поэтому люди и смотрят их. Это фишка жанра, — он посмотрел на Бена. — Ты уверен, что хочешь продолжить смотреть? Мы можем выключить, если хочешь. Я не обижусь.

— Нет, я всё равно хочу посмотреть, — он слегка потер грудь. — Наверное, я к этому привыкну, так ведь?

— Возможно. — Джейсон постучал пультом по бедру, вспоминая те съемки. — Самое смешное, что вся эта последовательность была скомпонована постфактум. Кадры с убийцей, как он её преследовал, и кадры, как она убегала, были сняты в разные дни. Сцены даже снимались в разных местах. Если присмотреться, то можно заметить, что здание за ней из красного кирпича, но когда они мелькают перед ним — стены из пеноблоков. Это потому, что изначально её смерть была написана позднее в фильме, а убийца к тому времени выглядит уже по-другому. Они всё поменяли примерно на середине производства, переместив её смерть в конец первого акта. А так как мы уже превысили бюджет, режиссер решил, что мы можем также использовать уже отснятые кадры, вместо того, чтобы тратить время и деньги, делая всё правильно.

— Я даже не заметил.

— Ну, на это и было рассчитано. Также можно заметить, что, когда она бежит, её рубашка застегнута, но когда позже они показывают её на земле, уже нет. Это называется ляп. Такое случается. Вот. Смотри. Я перемотаю немного назад.

— Ты так можешь?

— Конечно.

— Это что, один из тех новых видеомагнитофонов? — спросил он.

Джейсон рассмеялся.

— Магнитофонов? Нет. Они давно канули в лету, но здесь принцип практически такой же. — Он сначала завел шар, чтобы Бен не потерял голос, а затем перемотал и фильм, искоса поглядывая на Бена. — Можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Почему ты исчезаешь?

— Ох. — Бен прижал руку к груди, словно пытаясь успокоить дыхание. — Чтобы оставаться здесь, нужна концентрация, и если меня что-то удивляет или расстраивает, я её теряю. Хуже, когда я устаю.

Джейсон вспомнил прошлые случаи, когда впервые увидел Бена, и как потом искал его.

— Значит, в тот первый вечер, когда ты увидел нас с Диланом на балконе, ты был расстроен или…

— Я был удивлен! Ты оглядывался и увидел меня. Я был в этом уверен.

— Ты напугал меня до чертиков!

— Я чувствовал то же самое. Я провел сто пятьдесят лет, шпионя за людьми, но это был первый раз, когда меня на этом поймали.

Джейсон смущенно рассмеялся, гадая, спросит ли Бен о Дилане. Он снова повернулся к телевизору, решив, что лучше пресечь вопрос в зародыше. Он не хотел говорить о Дилане.

— Вот, я остановлю на моменте, когда она выходит из бара.

Во второй раз после смерти студентки Бену удалось остаться на диване.

После этого одна ужасная голливудская смерть следовала за другой. Джейсон напрягся, когда приблизилась киношная кончина Эндрю. Он боялся, что это вызовет воспоминания о настоящей смерти его возлюбленного, но этого не произошло. Вместо этого он поймал себя на том, что улыбается этой сцене, вспоминая, как они флиртовали между дублями, даже несмотря на то, что Эндрю был с ног до головы покрыт фальшивой кровью. Он вспомнил, как надеялся, что Эндрю поцелует его. Джейсон с ошеломляющей ясностью вспомнил бабочек в животе, когда задумывался над тем, что произойдет между ними, когда съемки фильма закончатся.

Они отлично провели время. Не только он и Эндрю, но и все они. В конце концов, по сути, они были всего лишь группой подростков, которым лишь бы потусить и поотлынивать от работы. Они научились закатывать глаза, когда режиссер отворачивался, и подбадривать друг друга в особо трудные периоды. Они вместе обедали, в свободное время играли в видеоигры и мечтали о будущем.

Им было весело. Вот об этом он и забыл. Это казалось странным, но так и было. Он забыл, что когда-то актерство доставляло ему удовольствие.

— Это было потрясающе, — сказал Бен, когда всё закончилось. — Ты умер лучше остальных.

— Как скажешь. — В последние полчаса фильма Джейсон был погружен в свои мысли. Теперь, когда он снова сосредоточился на Бене, то понял, что парень выглядел истощенным. Его образ на кушетке стал ещё более тусклым, чем раньше, а полупрозрачные щеки почему-то бледнее, чем Джейсон помнил. — С тобой всё в порядке?

— Я устал, — признался Бен. — Это измотало меня больше, чем я ожидал. Я привык задерживаться, но никогда раньше ни с кем не взаимодействовал. Это сложнее, хотя я не совсем понимаю, почему.

Джейсон чувствовал себя виноватым и немного разочарованным.

— Мне жаль.

— Нет. Пожалуйста, не надо извиняться. Всё было чудесно. Я знаю, что должен пойти отдохнуть, но… Я так боюсь, что всё это окажется сном. Боюсь, что если сейчас уйду, на этом всё и закончится.

— Ну, я не могу ничего обещать, так как никогда раньше не имел дела с волшебным снежным шаром, но клянусь тебе, я никуда не денусь. И завтра утром я первым делом поставлю «Сталкера в лесу» в очередь и буду готов включить, только ради тебя.

— Спасибо. — Бен сладко улыбнулся, его образ замерцал. — На случай, если по какой-то причине я не увижу тебя… Я хочу, чтобы ты знал: было чудесно. Честно, лучший день в моей жизни. Я никогда этого не забуду.

И в мгновение ока он исчез, оставив Джейсона наедине с этими прощальными словами.

Он считает лучшим днем в своей жизни: сидеть на диване, смотреть мыльные оперы и плохие фильмы ужасов с человеком, которого он едва знал?

Это как бы заставило Джейсона по другому взглянуть на свои худшие дни.

***

Когда Джейсон спустился вниз в девять утра, то обнаружил в гостиной ожидающего его Бена. Заметив Джейсона, он разве что не светился. Хлопал в ладоши, подпрыгивая на носочках. Джейсон не был уверен, что готов сейчас к разговору, но было бы жестоко лишать Бена возможности говорить, поэтому он послушно завел снежный шар.

— Ты здесь! — выпалил тут же Бен.

— Похоже на то.

— Думаю, если бы я мог, то обнял бы тебя.

— Давай не будем торопить события. — Но всё-таки приятно чувствовать себя желанным, даже если это исходит от мужчины, которого никто не видит.

— Мы можем посмотреть ещё один твой фильм?

— Сначала кофе.

Двадцать минут спустя они устроились на диване — или, в случае Бена, в диване, — и Джейсон нажал кнопку воспроизведения. Бен задавал кучу вопросов, а Джейсон рассказывал ему всё об актерском составе и о том, как снималась та или иная сцена. В итоге им потребовалось чуть больше трех часов, чтобы закончить просмотр полуторачасового фильма.

— Это было чудесно! — сказал Бен, когда все закончилось. — Даже лучше, чем прошлый фильм.

— Не так уж много нужно, чтобы победить «Кровавый переулок».

— Облом, что тебе пришлось умереть так рано.

Джейсон рассмеялся.

— «Облом»? У тебя довольно современный лексикон для человека, который ни разу не разговаривал ни с кем с начала Гражданской войны.

— Я же находился среди людей. То, что они меня не слышали, не означает, что я их не слушал.

— Так же и с телевизором, да?

— Именно.

— Держу пари, это значительно облегчило твоё затруднительное положение.

— Это действительно так. Из всех изобретений, которые я видел за эти годы, телевизор определенно мой фаворит. Я имею в виду, радио казалось чудом, но телевидение… — он покачал головой, улыбаясь. — Нечто потрясающее.

— Но ты сказал, что не видел его примерно с тысяча девятьсот девяностого года?

— Думаю, именно тогда это и произошло.

— Ладненько. — Джейсон воспользовался моментом, чтобы завести шар. — Продолжим. Ещё ты говорил том, что застрял в шкафчике для антиквариата. Что на это скажешь?

— Я много смотрел телевизор в семидесятых и восьмидесятых, вплоть до того момента, как очутился в шкафчике с антиквариатом. Слава богу, это продолжалось всего пару лет. А потом каким-то образом — я так и не понял как, потому что был внутри шара, когда это случилось, — но я оказался с той маленькой старушкой в доме престарелых. Её звали Эдит. Она много времени проводила одна и всё время смотрела телевизор, что мне несомненно нравилось, но потом она умерла. После этого я провел несколько лет в гостевой спальне в доме её племянницы. Там было довольно скучно. Но потом я оказался в антикварном магазине. И там было не так уж плохо, правда. Без телевизора, но там постоянно было полно народу. Я ходил за сотрудницами и слушал, как они рассказывают о своих семьях и о проблемах с мужьями. Там были и романы, и ссоры, и всевозможные драмы, — он засмеялся. — В общем-то, всё это было очень похоже на мыльную оперу. Наверное, этот период был одним из лучших. А потом, в один прекрасный день, пришла дама, купила шар и поставила его в той комнате, где ты меня нашел.

— Там когда-нибудь происходило что-нибудь интересное?

Бен покачал головой.

— Никогда.

— Значит, это было плохое время?

— Нет. Не такое уж и плохое. Худшее было… — он поморщился, колеблясь, и Джейсон снова завел шар, пока Бен обдумывал свои слова. — Какое-то время шар… ну, я точно не знаю, но, оглядываясь назад, он, видимо, находился в закрытой коробке на чердаке или ещё где.

— Значит, ты застрял на чердаке?

— Нет. Я застрял в коробке, — ответил он содрогнувшись. — Я бы попробовал выйти вот так, — он указал на свой призрачный образ, «сидящий» на диване, — но всё было как-то неправильно. Я с большим трудом мог проецировать, но вот передвигаться в таком состоянии не мог вообще. Каждый раз была кромешная тьма и ни единого звука. Если внимательно прислушивался, то иногда мне казалось, что я слышу птиц или шаги, но в тот момент я ни в чем не был уверен. Это было похоже на могилу. — Он покачал головой, его глаза сосредоточились на какой-то далекой точке, пока он вспоминал то время. — Я столько всего себе вообразил. Думал, что, может быть, наступил конец света и я остался один, навсегда застряв в том месте. А потом я подумал, что, возможно, шар просто выбросили. И теперь он валяется где-нибудь на свалке. Я представлял груду мусора вокруг меня и вдруг почувствовал, что не могу дышать. — Он схватился за грудь свей полупрозрачной рукой. — Я думал, что, может быть, я в аду. Что я умер, и моим проклятием будет вечная тишина.

— Звучит ужасно. Как, черт возьми, ты справился с этим и не… ну…

— И не сошел с ума?

Джейсону не хотелось говорить это вслух, но он кивнул.

— Я не уверен, что я справился, если честно. Кажется, на какое-то время я всё-таки потерял рассудок.

— Мне ты кажешься совершенно нормальным, особенно учитывая обстоятельства.

— Пережив всё это, я понял, что здравомыслие — это не то, что у тебя есть, а потом ты его теряешь, и оно исчезает навсегда. Это то, что ты можешь терять и снова обретать, понимаешь? Оно то есть, то нет, есть и снова исчезает. Это как проходить сквозь тени в солнечный день.

Джейсон вздрогнул при этой мысли.

— Но ты, очевидно, в итоге выбрался оттуда.

— Да, слава богу. Однажды пошел снег, и я понял, что кто-то передвинул шар. А когда я проецировался наружу, то оказался в гостиной. Шторы были раздвинуты, светило солнце — стоял август, как я узнал позднее, — играла музыка, а в соседней комнате смеялись дети. О Боже, не могу передать, какое облегчение я испытал в тот момент. Как будто заново родился. — Он взглянул на Джейсона, и широкая улыбка осветила его лицо. — Это был самый счастливый день с тех пор, как я находился в шаре. То есть до вчерашнего дня. До встречи с тобой.

Джейсон поежился от такой откровенности.

— Прости, что сбежал после нашей первой встречи.

— Это не важно. Ты же вернулся. Это единственное, что имеет значение. Та комната над гаражом была не плоха, но эта определенно лучше.

— Рад, что я интереснее пустой комнаты.

Бен рассмеялся.

— Гораздо интереснее. И у тебя есть телевизор, — улыбка Бена погасла. Он встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на гараж. — Но теперь ты понимаешь, что я имею в виду: быть там было не так уж плохо. Скучно — может быть, но, по крайней мере, я знал, что мир по-прежнему вращается, и что шар в безопасности. У меня даже было окно. Нет ничего хуже, чем не видеть внешний мир.

Если наблюдать за миром так много для него значит…

— Не хочешь прогуляться?

Бен резко обернулся.

— Что?

— Я мог бы взять шар с собой во двор, если…

— О Боже, да! Я даже не думал об этом, но да! Ты действительно сделаешь это ради меня?

— Конечно. Почему бы и нет?

Бен так разволновался, что на время исчез из виду. А когда снова появился, Джейсон уже надел ботинки, куртку и сунул в карманы перчатки.

— Готов? — спросил он Бена.

Бен нетерпеливо кивнул, его лицо сияло, и Джейсон взял в руки шар. Бен исчез, переступив порог гостиной, мелькнул в коридоре, а затем оказался на веранде. Его лицо расплылось в ослепительной улыбке, когда они спустились по ступенькам во двор. Солнечный свет пронизывал его насквозь, и видеть его было гораздо труднее, чем в помещении. Он закрыл глаза и откинул голову назад, наслаждаясь солнцем. Его губы зашевелились, и Джейсон понял, что забыл завести шар. Пальцы уже начали болеть от того, что он столько раз поворачивал этот крошечный ключик.

— Тебе придется повторить, — сказал он, после того как завел как можно дальше.

— Я сказал: «Как тут чудесно». — Бен смотрел, как Джейсон натягивает перчатки, крепко зажав шар между колен. — Холодно?

— А ты не чувствуешь?

Бен покачал головой, но его улыбка не погасла.

— Хотел бы почувствовать, но не могу.

— Прохладно, конечно, но могло быть и хуже.

— Какой сейчас месяц?

— Ноябрь.

— Ох, был бы сейчас октябрь! Это мой любимый месяц. Но и ноябрь не плох. Это начало месяца?

— Сегодня одиннадцатое.

— Если весь год климат был мягким, то сейчас всё ещё могут собирать урожай. Воздух пахнет яблоками?

— Что?

— Мы жили неподалеку от фруктового сада, и осенью, клянусь, этот запах доносился до самого нашего дома. Сейчас воздух пахнет яблоками? Пожалуйста, скажи мне, что он пахнет яблоками!

Нет. Даже близко ничем подобным не пахло. Но Джейсон сказал:

— Конечно, пахнет, глупышка. А как ещё должно пахнуть в ноябре?

Бен радостно рассмеялся.

— Меня даже не волнует, что ты врешь. Это лучшая ложь, которую мне когда-либо говорили за последние полтора столетия!

Знать, что в жизни Бена было так мало поводов для радости, было достаточно, чтобы сердце Джейсона разбилось вдребезги. И всё же Бену, казалось, совсем не было себя жаль. Он вел себя так, словно получил подарок, о котором мечтал всю жизнь. Он медленно повернулся на одном месте, стараясь охватить взглядом всё вокруг, выглядя взволнованнее любого ребенка в магазине сладостей.

Джейсон сунул шар под мышку и потер руки. Может, Бен и не ощущал холода, но вот он определенно его чувствовал. На улице было не так уж холодно, но если стоять на одном месте можно и замерзнуть.

— Не хочешь пройтись? — он указал на деревья на восточном краю поляны. — Где-то там должен быть ручей, который пересекает участок. Я ещё не всё здесь обошел.

— Ручей! — выкрикнул Бен, будто Джейсон сказал ему, что за поворотом их ждет сам Санта Клаус. — Звучит замечательно!

Они двинулись через поляну в сторону леса. Джейсон шел впереди, хотя и не знал точно, куда идет. Он почувствовал бы себя глупо, если бы они заблудились на его собственном участке, но если вдруг что, то они найдут забор и пойдут вдоль него на запад, обратно к подъездной дорожке. Бен шел рядом. Наблюдая за ним, Джейсону снова вспомнилась их первая встреча в гостевой комнате, и то, как шаги Бена, казалось, не совпадали с пройденным расстоянием. Он словно шел по одной из движущихся дорожек в аэропорту, и Джейсона это смущало. Поэтому вместо этого он сосредоточился на лице Бена. Мальчик (а было трудно думать о нем иначе, особенно теперь, когда он знал, что Бену всего двадцать лет) продолжал восхищенно оглядывать лес, пока они шли, а на его лице было выражение сосредоточенности. Его губы шевелились, и Джейсон понял, что не слышит его. Он снова завел шар, прислушиваясь.

По сути, Бен ничего не говорил. По крайней мере, не Джейсону. Он что-то бормотал себе под нос.

— Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…

— Ты считаешь наши шаги?

Бен резко остановился, удивленно вскинув голову, словно забыл о присутствии Джейсона.

— Ох. — Он огляделся вокруг, на деревья, потом на небо, словно что-то искал. — О Боже, я правда считал, да?

— Но зачем?

Бен нервно хохотнул.

— Это своего рода привычка. — Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от случившегося. — Я веду себя глупо.

Он снова зашагал, и Джейсон последовал за ним в хвойные заросли, окружающие дом. Джейсон внимательно посмотрел на шар, проверяя, работает ли музыкальная шкатулка, на случай, если Бен заговорит. Но в течение нескольких минут единственным звуком был хруст листьев под ногами Джейсона, щебет птиц и время от времени сердитое цыканье встревоженного бурундука. И в то время как Джейсону часто приходилось раздвигать ветки или пригибать голову, чтобы не врезаться в одну из них, Бен просто шел напролом, позволяя деревьям проходить сквозь его призрачный образ. В солнечном свете его было трудно разглядеть, но в тени он становился отчетливее, что напомнило Джейсону слова Бена о том, как здравомыслие то есть, то исчезает. Это нервировало, и Джейсону было легче сосредоточиться на собственных медленных шагах по лесу, чем наблюдать за Беном.

— Я говорил тебе о том, как застрял в коробке? — прервал тишину Бен.

Это прозвучало как вопрос, поэтому Джейсон ответил:

— Да.

— Ну, я не мог проецировать за пределы шара, а в моей хижине делать особо нечего, и я знал, что начинаю ломаться. Поэтому я начал выходить на прогулки.

— Постой. В твоей хижине? — он знал, что существование Бена каким-то образом связано с шаром, но не думал, что Бен буквально живет там. Что он засыпал каждую ночь — по крайней мере, предположительно — и просыпался каждое утро где-то в мире этого снежного шара. Шли секунды, минуты, десятилетия, и Бен проживал каждую из них. Он почувствовал себя дураком, потому что не сообразил раньше. — Ты живешь в этой хижине? Той, что в шаре?

— Ага.

— И ты можешь выходить наружу? В смысле, из хижины, но будучи внутри шара?

— Именно. Но не так, как сейчас. Это… Ну, это трудно объяснить, но там всё ненастоящее. В том смысле, что есть земля, небо и деревья, но они неправильные. Есть снег, но он совсем не холодный и никогда не тает. И есть деревья, чьи листья не опадают и не меняют цвет. Нет ни птиц, ни оленей, ни мышей. Никого. Лишь дерево за деревом. Но я начал думать, что, может, если хорошенько поискать, я найду… Не знаю… Что-нибудь. Дверь, другой дом или, возможно, дорогу. Что угодно.

— Но не нашел?

— Всё, что я когда-либо находил, была моя хижина, снова и снова. Как бы я ни старался идти прямо и не оборачиваться, я всегда возвращался к своей хижине. Каждый день я выбирал новое направление и шел. И в какой-то момент начал считать шаги, пытаясь разобраться.

— И? — подтолкнул Джейсон.

— Две тысячи шагов. Если я начну с двери, то могу пройти в любом направлении, прежде чем вернусь к дому, хочу я этого или нет.

Думать об этом было слишком удручающе. Он представил себе, как Бен выходит за дверь и стоит перед этой дурацкой маленькой хижиной в снежном шаре…

— Постой. Если ты выйдешь из дома внутри шара, я смогу увидеть тебя?

Бен рассмеялся.

— Не думаю. По крайней мере, насколько я знаю, меня ещё никто не замечал.

— А ты когда-нибудь пробовал?

— Чтобы привлечь внимание людей? Конечно. Особенно сразу после того, как меня забрал солдат. Я пробовал ломать ветки деревьев, но они не ломаются. Даже самые маленькие. И у меня там нет топора или чего-то подобного. Так что, я прошелся по хижине и взял всё, что мог вынести наружу — одеяла, подушки, стул и даже одежду — и попытался выложить слово «ПОМОГИТЕ» на снегу. Но каждое утро, когда я просыпался, всё возвращалось на свои места, а девушка, которой принадлежал шар, казалось, никогда ничего не замечала.

— Но… — у Джейсона голова шла кругом. Во всем этом было столько всего невозможного, нереального. Он не был уверен, с чего начать. — Как ты питаешься? Или…

— Никак. Я ничего из этого не делаю. — Бен опустил голову, его улыбка померкла. Он искоса взглянул на Джейсона. — Я не хочу говорить о шаре. Я знаю, что тебе любопытно, но я провел там сто пятьдесят лет и поверь мне: это скучно.

— Боже, извини меня. Я веду себя как мудак.

— Нет, — Бен снова улыбнулся, качая головой. — Вовсе нет. — Он огляделся вокруг, словно ища новую тему. — Это напоминает мне последний фильм, который мы смотрели. Ощущение, что вот-вот выскочит сумасшедший убийца с топором и начнет нас преследовать.

— Честно говоря, меня больше беспокоят папарацци.

— Кто?

— Не бери в голову. — Джейсон хотел говорить о прессе не больше, чем Бен — о шаре.

— Чего я не могу понять, — продолжал Бен, как будто Джейсон его не перебивал, — так это почему, когда убийца тебя преследовал, ты побежал наверх и спрятался в чулане, откуда не было выхода? Ты не мог убежать к соседям, например? Или взять машину и уехать? И почему вы с друзьями вообще решили разделиться? Разве не было бы разумнее держаться вместе?

— Таковы правила жанра: никогда не работайте группой. Никогда не беги, не споткнувшись. И если ты женщина, никогда не надевай лифчик.

— В этом нет никакого смысла.

— Конечно, нет. А теперь, когда ты во всём разобрался, нет ни единой причины смотреть остальные ужастики с моим участием. Там везде используются одни и те же клише.

Бен рассмеялся, проходя прямо через заросли голых молодых осин.

— Хорошая попытка, но я всё равно хочу их всех посмотреть.

— Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Бен протянул руку, как бы останавливая Джейсона, но тот прошел сквозь неё прежде, чем успел остановиться. Он вздрогнул, но не потому, что что-то почувствовал, а потому, что не почувствовал ничего.

Бен, казалось, не замечал дискомфорта Джейсона из-за этого инцидента.

— Кажется, я слышу воду.

Джейсон наклонил голову, прислушиваясь. И через секунду он услышал слабое журчание ручья. Странно, что Бен не чувствовал ни холодного воздуха, ни запаха, но слышал лучше, чем Джейсон.

— Похоже, он уже близко.

Они поднялись на небольшой холм, а под ним струился по впалому каменистому руслу крошечный ручеек. А на другой стороне располагались несколько вечнозеленых деревьев, но в остальном всё вокруг было коричневым.

— Ох, — вздохнул Бен. — Это мой новый лучший день.

— Твой «новый лучший день»?

— Да! Разве это не прекрасно?

Джейсон искал на лице Бена признаки сарказма, но так и не нашел.

— Весной будет намного лучше.

— Значит, ты снова приведешь меня сюда? — спросил с надеждой Бен. — Если шар всё ещё будет у тебя?

— Конечно, — ответил Джейсон, больше удивленный последним вопросом, чем первым. — Ты ведь сейчас не думаешь, что я бы его выбросил, правда? Не зная, что ты внутри.

— Не знаю. Надеюсь, что нет. С другой стороны, ты не просил об этом. Может, в таком случае тебе бы не пришлось терпеть какого-то чудака, которого никто не видит.

Джейсон покачал головой, глядя на ручей и пытаясь понять, почему слова Бена так его беспокоят. Нет, он не просил об этом. Конечно, он не ожидал подобного, но нежелательным это общение тоже не назвать. Напротив, мысль о том, чтобы выбросить шар, особенно после того, что он узнал, казалась ему самым бессердечным предательством. Кроме того, ему нравилось разговаривать с Беном. Ему нравилось слышать веселый смех Бена и видеть его удивленную радость от всего вокруг: начиная с прогулки на улице, и заканчивая возможностью поставить прямой эфир на паузу.

Ему нравилось…

Ему нравилось иметь друга.

Это простое осознание удивило его. Проведя большую часть своей жизни в Голливуде, он не мог назвать ни одного человека, кроме Дилана, кого бы считал родственной душой. Он всегда чувствовал себя комфортно в одиночестве, и всё же внезапно ему показалось довольно жалким, что никто, кроме Дилана и Натали, не знали и не интересовались тем, где он и как. И вместе с этой поразительной оценкой своей жизни пришло новое осознание: он ни за что на свете не променял бы время, проведенное с Беном.

Он взглянул на своего нового спутника. Бен стоял и смотрел на него, а из его полупрозрачной головы нелепо торчала голая ветка. Джейсон не смог сдержать улыбки.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — прервал затянувшуюся тишину Джейсон, — но для меня это тоже лучший день за долгое время.

Глава 6

Следующий день выдался ветреным, с пронизывающим до костей холодом. Тяжелое небо грозило снегопадом, но пока лишь грозило. Сидя в теплой, украшенной розами, гостиной, Джейсон достал ноутбук, решив проследить своё генеалогическое древо до теннессийских корней, чтобы найти, где его предки пересеклись с семьей Бена.

— Думаю, логично было бы первым делом позвонить родителям. — Но это было последнее, что он хотел сделать.

Бен, должно быть, услышал в голосе Джейсона нежелание.

— Я заметил, что ты никогда не говоришь о своей семье. Ты с ними не ладишь?

Они сидели на диване, открытый ноутбук Джейсона стоял перед ним на кофейном столике. Бен видел его и раньше, но всегда настороженно наблюдал за ним, словно ожидая, что тот выкинет что-то неожиданное. Ветер колотил по дому, дребезжал в окнах, и Джейсон вздохнул, не желая вдаваться в подробности.

— Дело не в том, что мы не ладим, а в том, что мы не нужны друг другу. Мой отец — биржевой брокер, вечно занят. А мама… — он взглянул на Бена, вспомнив, что тот говорил о том, как относились к детям в девятнадцатом веке. — Я был товаром. А в данный момент я не представляю никакой ценности.

— Ты хочешь сказать, что в детстве зарабатывал деньги для них, а теперь все твои деньги принадлежат только тебе?

— Ну, это тоже. Но дело было не столько в деньгах, сколько в хвастовстве. А в том, чтобы быть матерью забытого актера, увы, никакого гламура нет.

Бен покачал головой и отодвинулся подальше от ноутбука.

— Ты не «забытый». И вообще, я уверен, что твоя мать так не считает.

— Это не важно. Она теперь агент. У неё и другие клиенты есть. Другие проекты. — Джейсон пожал плечами. — Мы не то чтобы в ссоре. Просто нам нечего друг другу сказать.

Он грыз ноготь большого пальца, разглядывая генеалогический сайт. Можно было начать с бабушки и дедушки, но он знал, что глупо создавать для себя больше работы, когда всё, что ему нужно, — это сделать простой телефонный звонок.

Он проглотил свою гордость и набрал номер.

Ни один из его родителей не помнил, что имел какую-либо связь с Теннесси. Они смогли назвать ему имена своих бабушек и дедушек, а также пару прадедушек и прабабушек, но не более того.

Это было неплохое начало, но Джейсон быстро обнаружил, что заниматься генеалогией в интернете гораздо сложнее, чем показывают в рекламе. Через несколько минут Бену наскучил этот процесс, и он вернулся к просмотру повторов «Сайнфелда», предоставив Джейсону самому пробиваться через списки родословных. Возможно, было бы проще, если бы у него была одна конкретная линия, которую он мог бы проследить. Но не было ни единого способа узнать, кто из его восьми прародителей имел связь с родней Бена, и с каждым новым поколением число имен лишь удваивалось. Вскоре в его списке оказалось более пятидесяти предков. Проблема была в том, что он не мог найти девичьи фамилии большинства женщин, а у многих мужчин они были удручающе распространенные. Не зная ни даты их рождения, ни того, где они родились или умерли, невозможно узнать, кто из них на самом деле связан с его семьей — Мэри Смит или Джон Уокер.

Джейсон остановился, в отчаянии жуя заусенец. Он не спускался по стволу древа к его корням, как предполагал. Он носился вверх и вниз по ветвям, словно бешеная белка, пытаясь найти ту тонкую веточку, которая привела бы его туда, куда ему так хотелось попасть. Даже после ввода номера своей кредитки на генеалогических сайтах, он так и не нашел ни упоминания Теннесси, ни кого-либо с фамилией Уорд.

Может быть, он ошибался. Проследить свою родословную — означало следовать по ветвям всё расширяющегося дерева. Но он знал свою конечную цель: Бен.

— Как полное имя твоей сестры?

— Сара Элизабет Уорд.

— А дату её рождения помнишь?

— Девятое сентября тысяча восемьсот тридцать седьмого года.

Но даже с этой информацией Джейсон ничего не нашел. Большинство записей девятнадцатого века не были доступны в интернете. Он попытался найти отца Бена и Сары, а также Теодора Джеймсона, за которого Сара должна была выйти замуж, но тоже не смог.

— Единственный способ выяснить это, — сказал он наконец Бену, — это съездить во все эти города и покопаться в архивах тамошних библиотек или зданий судов, или… или черт знает где ещё хранятся такие старые записи. Даже не знаю, с чего начать.

Бен смотрел на него с минуту, задумчиво покусывая губу.

— А какое это имеет значение? — спросил он наконец.

У Джейсона не нашлось подходящего ответа. У него была какая-то полубезумная идея, что поиск их общих предков приведет к объяснению затруднительного положения Бена, но когда он откинулся назад и посмотрел на это логически, то понял, что это было нелепо. Как знание нужного имени может что-то изменить? Даже если бы он узнал, в ком течет кровь Бена, это не приблизило бы его к пониманию ситуации, в которой тот оказался. И к решению этой проблемы, разумеется, тоже. В конце концов, если бы кто-нибудь из его кузенов, тетушек или дядюшек обладал какой-то мистической силой, он наверняка услышал бы об этом. Его мать, несомненно, уже нашла бы способ на этом заработать.

Тем не менее…

— Разве тебе не любопытно? — спросил Джейсон.

Бен одарил его одной из своих самых милых улыбок.

— Не особо. Ты можешь меня видеть и слышать. Мне этого достаточно.

— Но что, если в этом кроется ответ?

— Ответ на что?

— Как вытащить тебя из шара?

Бен нахмурился и отвернулся. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше Джейсон задумывался о шаре, в плену которого находился Бен, но тот категорически отказывался обсуждать эту тему.

— Я провел там сто пятьдесят лет, — сказал он наконец. — Я не хочу тратить время, которое у меня есть, на разговоры об этом.

— Но должен же быть способ освободить тебя.

— Если бы он был, я бы его уже нашел.

— Может, мы что-то упустили, — настаивал Джейсон. — Вдруг она где-то оставила подсказку.

Выражение лица Бена граничило с презрением.

— Подсказку? Какую, например? Типа загадочной карты сокровищ?

— Да, — сказал Джейсон, защищаясь. — Почему бы и нет?

Бен покачал головой.

— Она не была пиратом, а я — не сундук с золотом. Она поместила меня сюда, чтобы защитить, а не мучить. Если бы она догадалась оставить указания, они были бы предельно ясны. Что-то вроде: «искупайся в крови петуха и станцуй голышом под полной луной».

— Думаешь, это сработает? — спросил Джейсон.

Бен на мгновение исчез, но ответом не удостоил.

Джейсон оставил эту тему до конца дня, но поиски не прекратил. Он спал, проводил время с Беном, а остаток дня сидел в интернете, выискивая людей, которые утверждали, что являются экспертами в сверхъестественном. Он посылал электронные письма и делал телефонные звонки, спрашивая совета, но ничего не добился. Большинство из них так и не ответили. Остальные же в основном думали, что он их разыгрывает. А те, которые утверждали, что верят ему, как быстро выяснялось, были мошенниками, которые просили огромные предоплаты, явно надеясь лишь взять с него как можно больше денег, пока будут пудрить ему мозги. Лишь немногие проявили неподдельный интерес, но все они предлагали одно и то же: религиозное вмешательство, подобное экзорцизму. Они думали, что он хочет изгнать дух Бена или «упокоить». И были в недоумении, когда он пытался объяснить, что хочет вернуть Бена в его живое состояние, так сказать.

— Зачем тебе это? — спросил его один мужчина. — Большинство людей не любят, когда их посещают призраки.

— Это потому, что их не посещал Бен.

***

Несколько дней спустя они устроились вместе на диване, чтобы посмотреть последний из фильмов Джейсона, «Кошмар в летнем лагере 3».

— Мне будет безумно грустно, когда всё кончится, — сказал Бен, прежде чем Джейсон успел нажать на «плэй».

— Почему?

— Потому что этот — последний. Тебе придется сняться ещё в нескольких фильмах для меня.

Джейсон поморщился, вспомнив о сценарии, лежащем в ящике стола.

— Я не собирался снова сниматься.

— Что так? Разве тебе это не нравится? — спросил Бен.

— И да, и нет.

— Есть ли что-то другое, чем бы ты предпочел заняться?

Джейсон рассмеялся. В этом, конечно, и заключалась суть проблемы. Как бы ему ни хотелось иногда поклясться, что он никогда не будет сниматься, это было единственное, что он действительно умел. Он чертовски не хотел работать в офисе или в торговле. Дилан всегда смеялся, когда он это говорил, и напоминал, что эти варианты — не единственные. Конечно, он был прав, но ничто в мире не могло сравниться с актерством.

— Да, — наконец ответил Джейсон. — Я бы предпочел сидеть здесь с тобой.

Бен улыбнулся, но покачал головой.

— Это не считается.

Джейсону не хотелось спорить, поэтому он направил пульт на телевизор и нажал кнопку воспроизведения. Это казалось самым простым способом закончить разговор.

Просмотр «Кошмара в летнем лагере 3» кардинально отличался от просмотра «Кровавого переулка». Этот фильм был испорчен с самого начала, но, смотря третью часть «Кошмара», он обнаружил, что у него остались приятные воспоминания о съемках. Да, был тот случай с актрисой, которой дали некачественную травку. Ну и, конечно, боль от того, что в актерском составе практически не осталось тех, с кем бы не трахался Дилан. Но по большей части съемки состояли из нескольких месяцев общения с друзьями.

Он заметил рядом с собой Бена, который размахивал руками, чтобы привлечь внимание Джейсона. Заводить музыкальную шкатулку стало для Джейсона привычкой, смотрели они телевизор, сидели на веранде или гуляли по лесу. Ему редко приходилось напоминать об этом, но иногда он был так поглощен просмотром, воспоминаниями и мыслями о том, принять ли всё-таки участие в четвертой части и нет, что почти забывал о присутствии Бена. Бен выразительно указал на шар, и Джейсон поставил фильм на паузу, прежде чем услужливо повернуть ключик.

— Перемотай немного назад, — сказал Бен.

Джейсон подчинился.

— Стоп! Вон тот парень. Это же он был здесь, да? С которым ты был на балконе.

— Да, — сказал Джейсон, чувствуя ту ужасную боль в груди, которая ассоциировалась у него с объектом его безответной любви. — Дилан.

Бен посмотрел на него, нахмурившись.

— Он твой парень?

— Нет.

— Друг?

— Тебе знаком термин «друзья с привилегиями»?

Силуэт Бена на секунду замерцал. Джейсон иногда ассоциировал эти странные вспышки с румянцем.

— Нет, но, думаю, я уловил муть.

— Суть, — поправил Джейсон. — Ты уловил суть.

— Но вы же друзья?

— Да.

Бен задумчиво пожевал губу, изучая Джейсона, и тот поежился под внезапным пристальным взглядом.

— Тогда почему ты такой грустный, когда видишь его и говоришь о нем?

Джейсон не думал о том, что чувствовал именно грусть, но полагал, что это действительно так. Он снова нажал кнопку воспроизведения.

— Это трудно объяснить. — Конечно, это не так. Легче легкого, на самом деле. Он любил Дилана, а Дилан никогда не ответит ему взаимностью. И всё же сейчас, сидя рядом с Беном и видя Дилана на экране, Джейсон понял, что не хочет думать об этом ещё один день. Что бы Дилан ни заставлял его чувствовать — будь то печаль, сожаление или нечто другое — Джейсон устал тонуть во всем этом. Он устал оправдывать своё несчастье. Теперь он был здесь, в своем новом доме, вдали от Голливуда, репортеров и всей этой шумихи, и да, от Дилана тоже, и он чувствовал себя лучше, чем когда-либо.

Однако он был рад, что ему не нужно ничего объяснять. Бен уже снова вернулся к просмотру. Они пришли к обязательной постельной сцене, и камера показала, как Джейсон целует одну из актрис, попутно её раздевая.

— А что насчет неё? — спросил Бен.

— Кейли?

— Да. Похоже, она тебе действительно нравилась. Она тоже подруга с привилегиями?

— Нет, вовсе нет.

— Почему?

Джейсон счел весь этот расспрос удивительным и слегка забавным.

— По многим причинам.

— Например?

— В основном потому, что меня это не интересовало, да и её тоже. В то время у неё был парень. Я имею в виду, она очень милая девушка. С ней было здорово работать. Но это? — он указал на происходящее на экране. — Было всего лишь частью работы.

— Значит, ты не считал её привлекательной?

— Не совсем.

— А женщин вообще?

Джейсон откинулся на спинку дивана, понимая, куда шел разговор, и надеясь, что это не будет неловко.

— Всё не совсем так, нет.

Бен задумался, его силуэт вновь замерцал.

— А таких, как ты, много?

— Ты имеешь в виду геев? Гомосексуалов? Мужчин, которые предпочитают других мужчин? Ты об этом спрашиваешь?

— Не совсем. — Бен не отрывал глаз от пола, как будто избегал смотреть ему в глаза. Он колебался, подбирая слова. — Я знаю, что есть мужчины, которых привлекают другие мужчины, — произнес наконец Бен, понизив голос, — потому что я один из них. — Он замолчал, нервно поглядывая на Джейсона, словно ожидая, что его будут допрашивать или отчитают.

Это признание удивило Джейсона — до сих пор Бен не давал ему никаких намеков, — но он не хотел, чтобы Бен чувствовал себя ещё более неловко, если из-за этого поднять ажиотаж, поэтому просто ждал.

Бен сделал глубокий вдох и выпалил:

— Отец сказал, это потому, что я «хилый»¹⁸ и слабохарактерный.

Джейсон моргнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Твой отец говорил тебе, что быть «хилым» и геем — это одно и то же?

Бен кивнул.

— Он сказал, что если бы я был псом, то утопил бы меня в реке, потому что я был тощим и болезненным, а мои легкие — маленькими и бесполезными, а сексуальные предпочтения… — он неловко откашлялся. — Он сказал, что я неправильный.

— Это не так, — возразил Джейсон. — Поверь мне.

Бен кивнул.

— Я вроде как научился… Ну, я его почти не видел. Помню, когда я смотрел телевизор вместе с Эдит, в новостях рассказывали об этой ужасной болезни, которая убивала людей…

— СПИД.

— Да. Но потом, за годы, проведенные в антикварном магазине, я понял… Ну, он принадлежал двум женщинам, и поэтому я слышал, как они говорили о том, что хотят пожениться, и как это происходит повсюду. Но… — он покачал головой. — Я несу полную чепуху.

— Нет, ты отлично справляешься.

Бен перевел на него взгляд, и ему, должно быть, понравилось то, что он увидел на лице Джейсона, потому что его напряжение, казалось, рассеялось. Он разжал кулаки, и его поникшие плечи вновь обрели легкость. Озабоченное выражение на его лице сменилось неуверенной улыбкой.

— Ты такой же, как я, — сказал он наконец. — И вместе с тем другой. Так что, возможно, мой отец ошибался.

И, наконец, Джейсон понял суть проблемы.

— Твой отец был дураком. Или, возможно, просто заблуждался. Я уверен, что тогда всё было по-другому. Но я клянусь тебе, что гей — не синонимично «хилому» или болезненному. Эти вещи не имеют ничего общего друг с другом. Физически геи так же разнообразны, как и натуралы. — Он наклонился вперед, жалея, что не может взять Бена за руку. Вместо этого он потянулся через диван, касаясь пальцами края подушки, на которой сидел Бен. — Ты поистине идеален, Бен. В тебе нет абсолютно ничего неправильного.

Бен отвернулся, его силуэт лихорадочно замерцал.

— Спасибо, — произнес он напряженным, чуть громче шепота, голосом. Джейсон подозревал, что тот сдерживает слезы.

— Не стоит меня благодарить. Я лишь сказал тебе правду.

Бен кивнул, и Джейсон снова повернулся к телевизору, чтобы дать парню некоторое подобие уединения, пока тот будет приходить в себя. Они продолжили просмотр фильма, и Бен, в конце концов, вернулся к своему обычному веселому настроению. Он больше не упоминал о своей ориентации, и всё же Джейсон почувствовал, как что-то изменилось в его сознании, как будто признание Бена осветило какую-то ранее неизвестную комнату в доме, которая олицетворяла его жизнь. Глядя на Бена — слыша его смех, наблюдая за его оживленным лицом и тем, как его губы легко изгибались в улыбке, зная то, что он теперь знал, — Джейсон подозревал, что никогда больше не увидит Бена прежним.

***

Исчерпав не слишком обширную фильмографию Джейсона, парни принялись искать новые развлечения. Они гуляли по лесу. Смотрели телевизор. А потом, холодным утром, в канун Дня Благодарения, Бен попросил показать ему дом. Это было странное осознание, что Бен видел только пару комнат, в которые Джейсон его приводил. Поэтому Джейсон медленно повел его по дому, позволяя осматривать каждую комнату, даже открывал для него ящики и дверцы шкафов, когда тот просил. Именно так Бен узнал о «Кошмаре в Летнем Лагере 4».

— Я ещё даже не читал его, — признался Джейсон, взвесив сценарий в руке, как будто реально мог определить его вес.

— Но ведь прочитаешь, правда?

— Не знаю. Иногда мне кажется, что нет смысла пытаться, потому что я никогда не стану чем-то большим, чем я есть сейчас.

Бен нахмурился, его образ замерцал.

— Но то, чем ты являешься сейчас — прекрасно. Почему ты хочешь от этого отказаться?

Джейсон покачал головой. Не стоило даже пытаться всё объяснить. Бен никогда не поймет, что такое Голливуд. Он никогда не поймет этой ужасной борьбы, чтобы вскарабкаться на вершину, или ненасытной и тщетной потребности, чтобы мир признал твой талант. Он никогда не познает мелкого, постыдного чувства горечи, когда какая-то, казалось бы, менее достойная звезда внезапно получает свой большой прорыв, или глубоко укоренившегося негодования, когда ты вкалываешь над фильмом только для того, чтобы его презирали критики и зрители.

— Это трудно, — сказал наконец Джейсон. — Это всё равно что вырвать мою душу, чтобы люди вытерли об неё ноги. Никого на самом деле не волнует, снимется ли ДжейУок в ещё одном фильме или нет.

— Меня волнует.

Джейсон не смог сдержать улыбки.

— Я ценю это, даже если ты не можешь купить билет в кассе. — И тут же пожалел о сказанном. Он хотел отшутиться, но боялся, что это прозвучит мелочно. Впрочем, ему не стоило волноваться. Бен рассмеялся, и тут Джейсону пришла в голову неожиданная мысль. — Эй! Хочешь увидеть настоящее кино?

— Ты имеешь в виду, в кабельном?

— Правильно «по кабельному», но нет. Я имею в виду в настоящем кинотеатре. Что-то большое и впечатляющее на большом экране. Возможно, в Кёр-д'Алене или Спокане даже есть IMAX. Знаешь, что это такое?

Бен покачал головой, широко раскрыв глаза.

— Понятия не имею. Оно прекрасно?

Джейсон рассмеялся.

— У меня такое чувство, что ты так и посчитаешь.

Он посмотрел в интернете, что сейчас идёт в кино, и они обсудили варианты. Первым побуждением Джейсона было показать Бену один из фильмов IMAX в музее — какой-нибудь потрясающий документальный фильм о космосе, Арктике или морских глубинах, — но на этой неделе показывают фильм, описанный как «трогательный» и «душераздирающий», и Бен решительно покачал головой.

— Я бы предпочел посмотреть что-нибудь веселое.

— Нет проблем, — ответил Джейсон. — В это время года идёт множество блокбастеров.

Как только фильм был выбран, они взялись за решение проблемы, как всё-таки провести Бена в кинотеатр. Ни один из карманов пальто не сможет вместить шар. Он попытался засунуть его в сумку для ноутбука, но обнаружил, что, если не расстегнуть молнию, Бен не сможет выбраться. Кроме того, кто берет ноутбук в кино? Это могло вызвать подозрения. В конце концов, он завернул шар в пузырчатую пленку. Он оставил верхнюю часть открытой, отчасти для того, чтобы любой, кто проверит пакет, мог легко увидеть, что это снежный шар, отчасти потому, что, опять же, Бен не мог выбраться, если обмотать шар полностью. Джейсон также не укутал нижнюю часть музыкальной шкатулки, чтобы иметь возможность часто её заводить. Он нашел бумажный пакет с тонкими веревочными ручками — такой обычно используют во многих сувенирных магазинах — и положил туда шар.

Когда на кассе на него удивленно подняли брови, он протянул им пакет для осмотра.

— Я боюсь, что он замерзнет и разобьется, если я оставлю его в машине, — объяснил он.

Учитывая маленькие, шокирующе твердые снежинки, падающие на тротуар (Джейсон чувствовал, словно его кололи крошечными иголками, пока бежал к входной двери), страх что-нибудь отморозить казался вполне логичным, но девушка за стеклом лишь чавкала жвачкой, прищурившись.

— Вы кажетесь мне знакомым. Я Вас знаю?

— Говорят, я похож на Уильяма Моусли¹⁹.

— Кого?

— Не берите в голову. Так я могу войти или нет?

Она снова посмотрела на снежный шар в пакетике, а затем на погоду снаружи.

— Конечно, — пожала она плечами. — Пока там нет бухла, мне всё равно.

Джейсон выбрал места в глубине зала. Впрочем, для Бена это не имело значения. Невидимый для людей и не стесненный такими мелочами, как твердая материя, он шел прямо сквозь ряды сидений и ноги людей, загораживающих проходы, блуждая по кинозалу в благоговении. В какой-то момент он подошел прямо к экрану, чтобы осмотреть его, затем несколько раз останавливался, чтобы послушать разговоры других людей, прежде чем вернуться к Джейсону.

— Знаешь, подслушивать невежливо, — сказал Джейсон, когда Бен сел рядом. Однако сидушка кресла при этом всё ещё была в вертикальном положении, а Бен завис в двух футах над липким полом. — Привстань на секунду, — сказал Джейсон Бену. Он знал, что это глупо. Он мог бы оставить Бена и в таком положении, или поднять сиденье, не отвлекая Бена, но казалось неправильным протягивать руку сквозь его призрачное тело. Как только он отодвинулся, Джейсон придавил сиденье своим пальто и подарочным пакетом. Угол всё ещё был неправильным, но это уже не так смущало, как раньше. — А теперь садись.

Бен повиновался и наклонился к уху Джейсона.

— Видишь ту даму впереди? Та, что со светлыми волосами. Она видела, как ты покупал билет. Они с подругой спорят о том, ты ли это.

И действительно, женщина, о которой шла речь, оглянулась на него. Но быстро отвернулась, поймав на себе взгляд Джейсона.

— Отлично, — простонал Джейсон, опускаясь ниже в кресле.

— Она раздумывает, не попросить ли у тебя автограф.

— Боже. Давай сбежим отсюда, как только начнутся титры, хорошо?

— Не то чтобы у меня был большой выбор. Я уйду, когда ты уйдешь, при условии, что ты возьмешь шар с собой.

— Я ни за что на свете не оставлю тебя здесь.

Джейсон замер, когда позади него кто-то прошептал: «С кем он разговаривает?»

Он резко повернулся. Позади него сидели два подростка, оба в ужасе уставились на него. Они явно говорили о нем, но не ожидали, что он услышит. К его облегчению, они, казалось, его не знали. Тем не менее, он взял своё пальто и пакет со снежным шаром и молча двинулся к месту в конце их ряда, где позади них никого не было. В любом случае, это облегчит побег, когда фильм закончится.

— Что всё это значит? — спросил Бен, когда Джейсон снова занял своё место.

— Ничего. — Но это было грубое напоминание о том, что ему нужно быть немного осторожнее, разговаривая с Беном на публике. Он почувствовал облегчение, когда через минуту свет в зале погас.

Бен полюбил кинотеатр. Больше всего на него произвел впечатление объемный звук, и он не раз оборачивался, как будто действительно ожидал увидеть нечто, приближающееся из задней части зала. И они не смогли уйти, как только начались титры, несмотря на приглушенные мольбы Джейсона. Бен настоял на том, чтобы просидеть до самого конца. К счастью, у импровизированного фан-клуба Джейсона было меньше терпения, и вестибюль был практически пуст к тому времени, когда они оба вышли из зала.

— Чем хочешь заняться дальше? — спросил Джейсон, когда они вышли на пробирающий до костей холод. Ледяная крошка превратилась в снег. Он значительно замедлился, так что ветер не летел в лицо мелкими кинжалами, как это было, когда они только приехали.

Бен огляделся, оценивая обстановку. Кинотеатр располагался в центре Кёр-д'Алена, где старая архитектура была подвергнута косметическому ремонту и превращена в оживленный современный торговый центр. Меньше чем через сорок восемь часов начнется безумие Черной Пятницы, но сейчас, то ли из-за снега, то ли просто потому, что у людей были дела поважнее, улицы были практически пустынны.

— Пойдем туда! — воскликнул Бен, показывая направление.

Джейсон проследил за его пальцем.

— «Бэст Бай»²⁰?

— Меня даже не волнует, что они продают. Я просто хочу увидеть что-нибудь ещё.

Вполне разумная просьба, если учесть, как мало у Бена было доступа в этот мир.

— Конечно. Почему бы и нет?

Сотрудник магазина встретил их у входной двери и попросил Джейсона оставить пакет у них.

— Ради безопасности, — заверил его мужчина. — Обещаю, что мы вернем его вам, когда будете уходить.

Джейсон посмотрел на Бена, не зная, что делать.

— Я никогда не был в таком большом месте, — сказал Бен. — Не знаю, останусь ли с тобой или нет.

— Я долго не смогу тебя слышать.

— Простите? — спросил сотрудник.

Щеки Джейсона вспыхнули.

— Извините, задумался о своём. — Он неохотно протянул свой пакет.

Бен быстро прошел через музыкальную секцию, буквально пройдя сквозь стеллажи, оставив Джейсона обегать вокруг них, чтобы догнать его. Он хмуро смотрел на раздел с айпадами и планшетами, пока Джейсон не взял один из них и не поиграл с ним, и в этот момент Бен начал фонтанировать в безмолвном возбуждении. Завод музыкальной шкатулки кончился, так что Джейсон не слышал ни слова из того, что он говорил, но мог прочесть восторг в глазах Бена. Но когда тот нашел DVD и Blu-ray диски, он резко остановился, выглядя так, словно попал в рай. Он дико жестикулировал Джейсону через стойку между ними, его губы двигались слишком быстро, чтобы Джейсон мог прочесть, но суть всё-таки уловил. Это было что-то вроде: «О Боже, посмотри на это, давай быстрее, поторопись».

— Подожди минутку, — сказал ему Джейсон. — Знаешь, я не умею проходить сквозь эти чертовы стеллажи, как ты. Мне нужно их обойти.

— Простите? — произнесла женщина рядом с ним.

Он указал на своё ухо с противоположной стороны от неё.

— Блютус. Извините.

Она закатила глаза и пошла дальше, а Джейсон воспользовался случаем, чтобы вытащить телефон и поднести его к уху. Лучше пусть люди считают его грубым мудаком, говорящим слишком громко по телефону, чем сумасшедшим, который разговаривает сам с собой.

Наконец он добрался до той стороны витрины, где находился Бен. Он ожидал увидеть фильмы, но не это так взволновало Бена. Вместо этого там были диски со старыми телесериалами.

Бен был практически вне себя, бледными руками указывая на разные коробки, а затем дико жестикулируя вокруг своей головы, пока что-то говорил. Его глаза блестели, губы были такими выразительными и подвижными, и какое-то время Джейсон мог только наблюдать за ним, по-прежнему тупо прижимая телефон к уху, не улавливая ни единого слова из того, что говорил Бен, просто упиваясь его энтузиазмом, радостью и красотой. Ему потребовалась минута, чтобы подобрать слова.

— Выбери несколько, — сказал он наконец.

Бен замер, все его движения застыли, и он стал похожим на птицу, наконец-то вспорхнувшую на насест.

«Правда?»

— Конечно. В смысле, может быть не все, но мы можем купить парочку. Какие тебе больше всего нравятся?

Бен подпрыгнул на носочках, сцепив ладони под подбородком, и уже не в первый раз Джейсон поймал себя на мысли, что как же Бен ещё молод — ему нет еще и двадцати одного — и в то же время (как же это странно) ужасно стар.

Бен начал осматривать полки, время от времени указывая на коробки, и в тот же момент Джейсон их брал и переворачивал, чтобы Бен мог прочитать обратную сторону. В конце концов, они ушли с первым сезоном «Острова фантазий», третьим сезоном «Лодки любви», четвертым сезоном «Далласа» — Джейсон с некоторым чувством вины осознал, что так и не гуглил, кто же стрелял в Джей Ара — и все сезоны чего-то под названием «Она написала Убийство».

— Это для твоей бабушки, что ли? — спросила девочка-подросток у кассы.

— Для друга, — ответил Джейсон, улыбаясь Бену. Ему не нужно было слышать Бена, чтобы прочитать «спасибо» по его губам.

***

— Что нужно сегодня делать? — спросил Джейсон Бена на следующий день, когда тот, наконец, появился поздним утром. Солнечный свет уже вовсю струился через окна, наполняя собой небольшую кухню. — Сегодня же День Благодарения, а я никогда раньше не запекал индейку, да и пользы тебе от неё всё равно не будет, — рассуждал Джейсон, загружая посудомоечную машину. Он использовал так мало посуды каждый день, что было бы разумнее мыть её вручную после каждого приема пищи, но у кого была такая самодисциплина? Об её отсутствии у Джейсона свидетельствовала куча кофейных кружек рядом с раковиной. Пора бы вернуться к современным технологиям.

Бен стоял в углу, у входа в прихожую, якобы опершись бедром о стойку, хоть и промахнулся дюйма на три.

— Всё в порядке.

— Ну, по телевизору будут показывать фильмы и футбол²¹, и не проси меня объяснять тебе правила, потому что, насколько я могу судить, они всю игру тупо врезаются друг в друга. А ещё должны транслировать парад в честь Дня Благодарения от «Мэйсис». Ты когда-нибудь его видел?

— Не думаю.

— Я тоже, но я знаю, что он точно будет. — Он взглянул на часы на микроволновке. Почти одиннадцать. — Если только мы его не пропустили. Он на восточном побережье, и начинается довольно рано.

— Это не важно. — Бен подошел к окну, просунул лицо сквозь белую занавеску и выглянул наружу так, что казалось, будто его голова кончается на полдюйма впереди ушей.

Джейсона это зрелище встревожило, так что он снова принялся за посуду.

— Хочешь, выведу тебя на прогулку?

— Не знаю. Небо ясное, но выглядит так, словно там ужасно холодно.

— Я не возражаю.

— Может быть, позже.

В его ответе не было обычной веселости, и Джейсон рискнул взглянуть в его сторону. Не то чтобы это что-то дало. Лицо Бена по-прежнему было скрыто занавеской.

— Ты в порядке?

— Да. — Но его голос звучал задумчиво, и Джейсон ждал, зная, что будет продолжение. — Я помню первый День Благодарения, — наконец сказал Бен.

— Что? — Джейсон закинул в посудомойку маленькую таблетку моющего средства и закрыл её, чтобы она включилась. — Ты имеешь в виду, как в мультике о Плимутском Камне²²? Ты не настолько стар.

Бен рассмеялся и вернулся в комнату, пока Джейсон заводил музыкальную шкатулку, чтобы продолжить беседу.

— Нет. Я имею в виду, что помню, как президент Линкольн объявил этот день праздником.

Джейсон нахмурился, пытаясь вспомнить, что он узнал о Дне Благодарения в начальной школе. Всё, что он помнил на самом деле, — это то, как он обвел свою ладонь карандашом на цветном картоне и раскрасил, чтобы было похоже на индейку.

— А до этого праздник не отмечали?

— Ну, типа того. Президент или губернатор иногда решали объявить какой-нибудь случайный день «Днем Благодарения». Но это не было ежегодным событием. Тогда это был скорее религиозный праздник…

— Серьезно?

— Конечно. В Теннесси епископалы²³ праздновали День Благодарения в начале ноября. Но иногда губернаторы пытались объявить последнее воскресенье года днем благодарения, что выводило из себя всех епископалов, потому что они его уже отметили. Но в основном мы думали о Дне благодарения, как об идее янки. Как о чем-то таком, что делали эти глупые суеверные пуритане в Новой Англии. А всё, что они делали в своей Новой Англии, мы совершенно не стремились повторять на Юге. Это было что-то вроде шутки.

— Значит, вы вообще не праздновали?

— Некоторые праздновали. Я знаю, что Арканзас объявил этот день праздником за несколько лет до войны, но Теннесси в этом плане был медлительнее. В 1859 году в Нэшвилле был парад в честь Дня Благодарения — это было большое событие, об этом все говорили неделями, — но когда началась война, День Благодарения стал очередным камнем преткновения между Севером и Югом.

— Я понятия не имел.

— Затем, в 1863 году, президент Линкольн провозгласил последний четверг ноября национальным праздником. Конечно, к тому времени я уже был на севере, жил с тем янки, который украл шар, и его семьей, и они все говорили об этом: о том, как Линкольн призвал нацию задуматься о своих потерянных братьях и найти путь к исцелению, или о какой-то подобной чепухе. — Он нетерпеливо отмахнулся. — Я помню, как смеялся, думая о том, как дома, они, вероятно, взялись за оружие. Все, что говорил Линкольн, было поводом для бунта. Если он скажет, что небо голубое, весь Юг будет кричать о том, что любой дурак может видеть, что оно красное. Так что, хотя меня там больше не было, я знал, что Юг будет сопротивляться. Как знал и то, что отец тоже весь день будет в ярости.

— Уверен, ты скучал по ним.

Бен пожал плечами.

— Я скучал по дому и по Саре, но не могу сказать, что когда-нибудь по-настоящему скучал по отцу.

— А сейчас?

Бен опустил голову, уставившись на свой потертый ботинок.

— Я чувствую, что должен сказать «да, я скучаю по ним». Но это было так давно. По правде говоря, я их уже почти не помню. Я помню, что Сара была ужасна в правописании и ненавидела вышивание, а когда мы были маленькими, она всегда лазала по деревьям, раздирая о ветки свои платья. Но я даже не уверен, что помню, как она выглядела.

— А что ты помнишь?

Взгляд Бена стал отстраненным, пока он вспоминал.

— Запахи и ощущения, по большей части. Я помню… — он тщетно шевелил руками, словно пытаясь ухватиться за слова. — Я помню запах свежеиспеченного хлеба, его тепло в руке и то, как масло ломалось на ломтике, который давала мне кухарка, как бы тщательно я ни старался его намазать. Я помню стрекот цикад, хотя не слышал его уже больше века, и как звук, казалось, то усиливался, то затихал, когда я засыпал. Ещё помню запах лошадей и сена, и фырканье нашей старой кобылы, когда я входил в конюшню, как будто здоровалась со мной. Помню запах пропитанных дождем тюков хлопка и выжженных солнцем табачных полей, ритм песен, которые пели рабы, и как тело чесалось от моей лучшей воскресной рубашки. Но людей? — он покачал головой. — Я помню Эдит больше, чем родную сестру.

Джейсон не мог себе этого представить. Он думал о людях, с которыми вырос, о друзьях двадцатилетней давности. В большинстве случаев он помнил лишь одно мгновение или сенсорное впечатление. В некоторых случаях он вспоминал улыбку или отчетливое лицо, и всё же, когда он пытался сосредоточиться на нем, оно становилось туманным и неопределенным. А каково вспоминать всё это после ста пятидесяти лет? Ему стало стыдно, что он заговорил об этом.

— Ну что ж, — сказал он, желая разрядить обстановку, — я рад сообщить, что праздник больше не связан с пуританскими суевериями или как ты там говорил. Теперь же смысл в основном в том, чтобы наесться как свинья.

— И быть благодарным.

— Да. Это тоже, полагаю.

Улыбка Бена была своего рода благословением.

— Знаешь, я тоже.

— Что?

— Благодарен. За тебя. Каждую минуту каждого дня с тех пор, как мы встретились, я был благодарен.

Как это часто случалось, когда дело касалось Бена, откровенность такого интимного заявления застала Джейсона врасплох, как и осознание того, что Бен всё ещё живет в лучшем случае наполовину. И всё же, несмотря ни на что, тот каждый день находил повод улыбаться. Вот он, Джейсон, с карьерой, которой многие позавидовали бы, с банковским счетом, который кормил и одевал его, со сказочным домом, и всё же, как часто он останавливался и вспоминал о том, что его радует?

«Я тоже благодарен за тебя», — хотелось ему сказать, но Бен уже отвернулся и снова уставился в окно. На этот раз он заглянул в щель между занавесками, а не сунул своё призрачное лицо прямо в ткань.

— Парад, — произнес он. — Думаю, нам стоит посмотреть парад. Думаешь, мы его пропустили?

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Джейсон. — Для тебя — всё, что угодно.

Глава 7

Они посмотрели парад, затем начали первый сезон «Она написала убийство». Бен, похоже, наслаждался и тем, и другим, но со временем сделался отвлеченным. Он нервно ерзал, его взгляд часто метался от экрана к окну и бледному небу за ним.

— Я могу вывести тебя наружу, если хочешь, — наконец, предложил Джейсон.

— Я не хочу, чтобы ты из-за меня мерз, — Джейсон никогда не слышал, чтобы он говорил так раздраженно. — Я ненавижу то, что завишу от тебя в каждой мелочи.

— Я не возражаю.

— В данный момент — возможно. Но в итоге тебе это перестанет нравиться.

Джейсон не знал, что тут сказать. Он хотел это отрицать, но на каком-то уровне понимал, что преданность, которую он ощущал в данный момент, может выветриться после нескольких лет таскания шара из комнаты в комнату. Но он также был уверен, что в конечном счете они найдут способ достать Бена из шара. Или найдут других людей, которые смогут видеть Бена. Или они просто научатся по-своему лучше справляться с барьерами.

— Ну, в данный момент я совершенно рад вывести тебя на улицу, если ты не против подождать, пока я надену обувь и куртку.

На улице оказалось теплее, чем он ожидал — все равно прохладно, но не мороз — и Джейсон повернулся к Бену, который был едва виден при дневном свете.

— В какую сторону? Хочешь вернуться к ручью?

Бен склонил голову набок, раздумывая.

— В какую сторону мы сможем уйти дальше всего?

Джейсон вспомнил карты территории, которые просматривал, когда покупал дом. Он показал в сторону леса за задним крыльцом.

— Туда. А что?

— Я задумывался о своих лимитах. Я смог остаться с тобой в том большом магазине. Жаль, я не попробовал пройти через автоматические двери, когда выходил кто-то другой. Интересно, сработало бы это или нет. Но я в этом сомневаюсь. Думаю, я бы остался внутри с шаром, как это бывает с домами. Но что насчет машины? Интересно, если ты опустишь стекло в окне, я сумею выйти?

— А ты обычно можешь выйти через открытое окно?

— Нет. Но мне кажется, что с машиной может быть иначе.

— Нам придется попробовать, — но этот вопрос привел к другим вероятностям. — Интересно, как это сработает в другом доме. Мой довольно старомодный, все комнаты отдельные. Но во многих современных домах есть этажи с открытой планировкой. Бывает сложно сказать, где заканчивается кухня и начинается столовая или гостиная. Может, в таком пространстве у тебя будет больше свободны передвижения? — что бы подумала Сидни, если бы он позвонил ей и сказал, что уже хочет начать поиски нового дома. — Так к чему эта прогулка? Хочешь посмотреть, как далеко сможешь уйти?

Бен нерешительно кивнул.

— До недавнего времени я был на улице лишь тогда, когда солдат унес шар. Но если я могу ходить по улице, когда ты не держишь шар прямо возле меня… — он неловко пожал плечами. — Не пойми меня неправильно. Мне нравится быть с тобой. Но это дало бы мне немного независимости, которой я не имел прежде, понимаешь?

Джейсон кивнул.

— Целиком и полностью, — он приподнял шар. — Тогда мне оставить его здесь?

Бен кивнул. Джейсон поставил шар на задней террасе за домом, и они пошли. Конечно, раз музыкальная шкатулка осталась позади, он смог слышать Бена лишь первые пару минут. После этого они шли молча, пока слабые лучи осеннего солнца плясали между деревьев. Они замечали белок, птиц и однажды лису, которая наблюдала за ними широко раскрытыми глазами, пока они проходили мимо. Джейсон гадал, видела ли она Бена. Ему очень хотелось бы знать.

Наконец, они добрались до забора, который обозначал границу его собственности. Джейсон пожалел, что не повел Бена на восток, где его территория примыкала к Национальному Лесу. Вместо этого перед ними оказалась частная собственность южнее его земли. Несколько секунд они смотрели на колючую проволоку, затем взглянули друг на друга.

Бен показал за забор. «Я хочу пойти дальше».

— Я не смогу идти с тобой.

«Знаю».

— С тобой все будет хорошо?

Бен беззвучно рассмеялся. Джейсон не совсем мог прочесть слова по губам, но веселье на его лице было красноречивым. «А что, по-твоему, может случиться?»

И все же Джейсон не решался его отпустить. Что, если Бен сможет уйти дальше?

— Ты же вернешься, да?

Смех Бена сменился выражением удивления. «Конечно».

Он почувствовал себя получше.

— Ты хочешь, чтобы я подождал здесь или встретил тебя у дома?

Бен махнул в сторону дома.

— Ладно. Ты же сумеешь его найти, верно? Ты не потеряешься?

Бен одарил его той же насмешливой улыбкой. Он заговорил медленно, чтобы Джейсон смог прочесть по губам. «Я всегда найду шар».

— Ладно, — Джейсон кивнул, не в силах объяснить свое нежелание разлучаться с Беном. Это противоречило любой логике, так что он выдавил улыбку. — Не бери конфетки от незнакомцев и возвращайся до темноты, ладно?

Бен непонимающе склонил голову набок.

— Забудь. Просто… — просто что? Будь осторожен? Не исчезай? Не решай, что соседи тебе нравятся больше? Не находи себе какой-то новый волшебный снежный шар для обитания, потому что я буду ужасно скучать по тебе? Говорить такие вещи казалось глупостью. — Повеселись там, — неуклюже закончил он.

Бен кивнул, сказал что-то в духе «Увидимся» и развернулся. Джейсон молча смотрел, как он с легкостью проходит через забор с колючей проволокой. Он наблюдал, как Бен без труда поднимается по холму, и его призрачный силуэт постепенно исчезает между деревьев.

И наконец Джейсон понял, что хотел сказать.

— Возвращайся домой поскорее.

***

Джейсон оставил снежный шар на заднем крыльце, хотя это противоречило каждому инстинкту в его теле. Он хотел держать Бена поближе к себе. Но если он сейчас занес бы шар внутрь, это наверняка разрушило бы связь Бена с его призрачной формой, которая брела по склону холма; так что Джейсон прошел мимо него в тепло дома. Через десять минут Бен появился снова — не спустился по холму, а просто внезапно появился возле шара — но быстро помахал Джейсону, чтобы тот оставался внутри.

«Я попробую еще раз».

И он ушел.

Джейсон приготовил себе чашку кофе и ужин, в итоге вытащив стул из столовой на кухню, чтобы наблюдать за задней дверью. Бен возвращался дважды, но оба раза он разворачивался и уходил снова, каждый раз в новом направлении, и при этом беззвучно шевелил губами.

Он считал свои шаги.

Когда он появился в следующий раз, Джейсон высунул голову из-за двери. Время было еще не позднее, но из-за сезона уже стемнело. Температура опустилась градусов на десять, и без света Джейсон едва мог различить деревья на краю своего участка.

— Ты готов зайти внутрь?

Бен показал один палец. «Еще один раз».

Он только-только скрылся в темноте, когда телефон Джейсона зазвонил, выдернув его из мыслей. Лишь узкий круг людей мог звонить ему, и список возглавляли Натали и Дилан. Он впервые порадовался, увидев имя своего агента вместо Дилана.

— Привет, Джейсон, — сказала она, когда он ответил, и по ее тону он понял, что разговор будет не из приятных. — Прости, что звоню в День Благодарения. Ты занят?

— Вовсе нет.

— Ты сегодня уже выходил в интернет?

Его сердце ухнуло в пятки.

— Нет. А что?

— Ну, там циркулирует странная история. Что-то про то, как ты ходил в кинотеатр, а потом бродил по «Бэст Бай»?

Джейсон закрыл глаза и постарался дышать ровно.

— Ладно.

— Это началось с твита одной девушки, потом подключился кто-то еще, а затем кто-то третий выложил фотографию тебя в «Бэст Бай». А потом это заметил «StarWatch» и выкупил фото…

— Почему так важно то, что я ходил в «Бэст Бай»?

— Они утверждают, что ты вел себя безумно. Разговаривал сам с собой и угрожал людям.

— Что? — первое он понял. Но второе? — Кто сказал, что я им угрожал?

— Ну, это говорится на сайте «StarWatch». Они приписывают это «свидетелям, которые захотели остаться анонимными».

— Иными словами, они это выдумали.

— Наверняка. Авторы изначальных твитов прямым текстом сказали, что не видели никакой враждебности, но ты же знаешь, как это бывает. Хорошие новости: думаю, новость уже пережила свой пик и пошла на спад. Ну то есть, вчера профессионального баскетболиста арестовали за домашнее насилие, а одна голливудская парочка, которая три дня назад тайно поженилась в Вегасе, уже подает на развод. И еще «неполадки с костюмом» на Американской музыкальной премии, на фоне которых оголившаяся грудь Джанет Джексон на Суперкубке выглядит детской нелепостью, так что в данный момент ты почти не привлекаешь внимания. По моему мнению, тут даже не стоит беспокоиться, но я хотела, чтобы ты услышал это от меня.

— Я это ценю, — хотя отчасти это была ложь. Если бы она не позвонила, он бы вообще не узнал, и ему начинало казаться, что когда дело касалось СМИ, неведение — это действительно благо. — Еще что-нибудь?

— Ты еще не читал сценарий?

— Пока что нет.

— Но ведь собираешься, да?

— В конечном счете.

— Хорошо, потому что ходят слухи, что большинство остальных актеров ждут твоего решения и только потом будут соглашаться.

Джейсон моргнул, переваривая этот факт.

— Что?

— Ну, один из них — твой друг Дилан, так что неудивительно. А еще Кейли Брукс. Ты ее помнишь?

— Конечно, — особенно после недавнего просмотра фильма и отвечания на вопросы Бена о том, считает ли он ее привлекательной.

— Она тоже пока тянет с ответом. Говорит, что согласится только в том случае, если ты будешь сниматься. Но без тебя и Кейли, и Дилан откажутся. А без вас троих весь проект обречен. Продюсеры начинают паниковать.

Это удивило его. Конечно, они с Кейли поладили. Они хорошо поработали вместе. Но он в жизни бы не подумал, что она станет принимать решение в зависимости от его выбора.

— Я его скоро прочитаю, обещаю.

— Ладно, — она поколебалась, и Джейсон догадывался, что она хочет сказать что-то еще, хотя не понимал, почему она внезапно сделалась такой неловкой. — Ты хорошо проводишь День Благодарения? — спросила она наконец. — Не один, надеюсь?

Она знала, что он ни за что не будет с его родителями. Так она убеждалась, что с ним все в порядке.

— Нет, я не один, — хотя в отсутствие Бена ощущалось все именно так. — Я провожу этот день с другом.

— Рада это слышать. Береги себя, хорошо?

— Непременно, — он отключился и сел, тупо глядя в окно и потерявшись в мыслях.

Он хотел взяться за роль. Это не имело смысла — буквально несколько недель назад он клялся, что навсегда завязал с Голливудом. И все же теперь он задавался вопросом, каково бы это было — сняться в «Кошмаре в Летнем Лагере 4».

Во-первых, он будет с Диланом, но эта мысль уже не переполняла его радостью так, как раньше. И еще Кейли, о которой он не думал с момента завершения съемок первого фильма, но вспоминал о ней с теплыми чувствами. И еще новый режиссер. Нескольких коротких звонков будет достаточно, чтобы определить, как у него проходили съемки. Джейсон беспокоился, что потом как всегда пожалеет, но все же работа актера ему знакома. Кроме того, так или иначе ему надо будет работать. И ведь актерская игра ничем не хуже других способов заработать себе на хлеб?

Иногда он так думал. Иногда он считал это настоящим адом.

Движение за окном привлекло его внимание, и подняв взгляд, Джейсон увидел, что Бен вернулся. Так долго пробыв на холоде, щеки и нос Бена должны были порозоветь, но он оставался таким же бледным. Он помахал, показывая, что закончил бродить по территории, и Джейсон стал, выйдя к нему на террасу.

— Ну, — сказал он, заведя снежный шар. — Что ты выяснил?

— Две тысячи шагов, — сказал Бен. — Каждый раз я уходил ровно на столько.

— Совсем как в шаре?

— Видимо, теперь я знаю длину своей привязи, — он откинулся назад, прислоняясь к воздуху в двух дюймах от перил террасы. — Я думал, что буду злиться, когда шар притянет меня назад, но две тысячи шагов — это неплохо, верно? Это достаточно далеко, чтобы у нас было уединение, если оно нам понадобится, но не настолько далеко, чтобы мне казалось, будто ты меня бросил.

Джейсон кивнул, думая о том, как сильно скучал по Бену, пока тот бродил по лесам, считая шаги. Он снова подумал о разговоре с Натали. Он был на грани того, чтобы принять роль, но теперь, при виде улыбающегося лица Бена, он поколебался.

— Я не знаю, как тебе удается оставаться в хорошем настроении со всем этим.

Бен рассмеялся.

— О, все не всегда было так позитивно. Ты застал меня в хорошее десятилетие.

Джейсон тоже хотел посмеяться, но обнаружил, что не может. Он все думал о Кейли и Натали. И о «Кошмаре в Летнем Лагере 4».

И о Дилане.

— Иногда мне кажется, что у меня тоже есть привязь, только она не в отношении расстояния, а скорее в отношении времени.

Бен непонимающе нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Я про Голливуд. Про свою карьеру. Как будто я не могу протянуть долго, не беря на себя каких-то обязательств. Даже когда я знаю, что не стоит этого делать, я все равно слышу внутри себя голос, который твердит, что это надо сделать.

— И этот голос обязательно неправ? Или неверно твое предположение, что не стоит этого делать?

Джейсон пожал плечами, не желая углубляться в эту аналогию.

— Не знаю. Все сложно.

Бен кивнул и снова запрокинул голову, глядя на звезды и словно впитывая их.

— Мы можем немного побыть на улице, если хочешь.

Бен глянул на него. «Разве тебе не холодно?» Завод музыкальной шкатулки кончился, но Джейсон сумел прочесть вопрос по губам.

— Немножко. Но я могу это исправить.

Он пошел внутрь и добавил несколько слоев — толстовку, куртку и перчатки — затем схватил запасное одеяло из шкафа, чтобы завернуться в него. Вернувшись на заднюю террасу, он обнаружил, что Бен лежит на деревянной поверхности. В почти полной темноте он казался как никогда материальным, его кожа выглядела бледной и прекрасной в свете звезд. Он ошибся со своим местоположением всего примерно на сантиметр. Он как будто лениво парил, почти задевая грубые деревянные доски. Джейсон схватил шар и завел его, подходя к Бену.

— Удобно? — поинтересовался он.

— Конечно, — ответил Бен. — Тебе тоже стоит прилечь. Шея не будет уставать.

— Зато спине придется несладко, — но Джейсон все равно подчинился. Он поставил шар и расстелил покрывало, позволив тому провалиться сквозь силуэт Бена и опуститься под него, чтобы казалось, будто они вместе лежат на одеяле. Он лег рядом с Беном и накрылся краем для тепла.

— Разве не изумительно? — спросил Бен. — Это одна из вещей, которые я обожал в этом доме с самого своего появления здесь. Другие места, в которых я побывал за десятилетия, все находились в городе, и там намного сложнее видеть звезды. Но здесь они всюду. Мне помнится, что в Теннесси тоже было так. Я ходил в соседский яблоневый сад и лежал там, глядя на звезды.

Джейсон посмотрел на мерцающую бездну.

— Это немного ошеломляет, да?

— Думаю, это самое прекрасное, что я видел в жизни.

— Наверное, — но Джейсон был городским парнем до мозга костей. Ширь бесконечных звезд над ним немного расстраивала его: один маленький мигающий огонек для каждой начинающей звезды в Голливуде. Это служило ужасным напоминанием о том, каким он на самом деле был маленьким и незначительным. Он предпочел игнорировать небо и вместо этого повернулся к Бену, перекатившись набок и опершись на локоть. От этого движения он оказался ближе к Бену, почти лицом к лицу. Чтобы перекатиться еще немного, потребовался бы совсем незначительный толчок. Если бы Бен был материальным, они бы соприкасались. Он бы мог легко сдвинуться и лечь на Бена сверху. Он мог бы посмотреть в его доверчивые глаза. От этой мысли сердце Джейсона заныло.

— Расскажи мне про яблоневый сад.

— Он находился на территории, прилегавшей к нашей. Мой папа надеялся в конечном счете выкупить землю и расширить свою ферму, но у него так и не нашлось денег, и я радовался. Мне было бы грустно смотреть, как все эти яблони выкорчуют просто для того, чтобы дать место для хлопка.

— Тебе нравятся яблоки?

— Да, — Бен закрыл глаза, вспоминая. — По крайней мере, нравились. Иногда мы покупали у него немного падали, и повар готовил яблочное пюре. Но больше всего мне нравилось просто находиться там, среди всех этих деревьев. Мой отец никуда и не додумывался искать меня там. Никто не додумывался, — он снова открыл глаза, улыбаясь. — Забавно. Мне больше всего хотелось, чтобы меня оставили одного. А теперь мне кажется, что уединения мне хватило на целую вечность.

— Я могу это понять, — и первую, и вторую часть, если говорить честно.

— Но это идеально, — продолжал Бен, подвинувшись чуть ближе и опустив веки в такой манере, которая на лице кого-то другого выглядела был флиртом, но у него это казалось милым и нерешительным. — Быть с тобой.

Джейсон впитал эту мысль, когда завод музыкальной шкатулки закончился. Это действительно было идеально — лежать вместе под покровом ночи. Ничто вокруг них не шевелилось. Ни один звук не проникал в их убежище. Действительно ли было так тихо? Действительно ли вселенная задержала дыхание ради них? Или просто ему уже не было дела ни до чего, кроме Бена? Бен выглядел таким реальным и материальным рядом с ним; его бледная кожа буквально светилась, полные губы были темными, слегка надутыми и умоляли, чтобы их попробовали на вкус. Каждый его беглый взгляд, движение и жест были неосознанным приглашением, и Джейсон впервые возненавидел их затруднительное положение.

— Блин, вот отстой, — тихо сказал он.

Бен повернул голову. Вопросительно выгнул бровь.

— Я бы сейчас отдал что угодно за возможность поцеловать тебя.

Бен широко раскрыл глаза от удивления. Эти губы, которые так захватили внимание Джейсона, произнесли одно слово: «Серьезно?».

— Да, серьезно, — теперь, сказав об этом, он захотел этого еще сильнее, чем прежде. — У тебя самые идеальные губы из всех, что я когда-либо видел. Это сводит меня с ума.

Образ Бена дрогнул. Джейсон гадал, чем это вызвано — смущением, дискомфортом или чем-то совершенно иным.

— Ты бы мне позволил? — спросил Джейсон. — Если бы я мог?

Бен кивнул, положив ладонь так, будто мог прикоснуться к щеке Джейсона, и несколько секунд они лежали, глядя друг другу в глаза. Джейсону казалось, что они оба обдумывали масштабы того, чего они лишены. Глаза Бена сделались грустными, затем задумчивыми. Наконец, он повернулся и показал на шар, и Джейсон послушно завел его до упора, после чего поставил в сторону и вернулся в прежнее положение, склонившись над призрачным силуэтом Бена.

— Что бы ты еще сделал, если бы мог?

Джейсон испытал волнительный трепет от неожиданного приглашения, которое увидел в глазах Бена, и от смущенной соблазнительности его тона.

— Все, что ты бы мне позволил?

— Ты бы поцеловал меня в губы?

— Боже, да.

Бен улыбнулся, прикусив нижнюю губу, к которой Джейсону так хотелось прикоснуться.

— Куда-то еще?

— В щеку. А потом в ухо. А потом…

— Да?

— Я бы оставил несколько меток на твоей хорошенькой шейке.

Бен прикоснулся пальцами к своей шее, лаская кожу между ухом и плечом. Он повернул голову, обнажая этот участок плоти для Джейсона.

— Здесь?

— Да, — это прозвучало бездыханным стоном. — И вместе с этим я бы расстегнул твою рубашку, — он покосился на пуговицы, опускавшиеся по груди Бена. — Я бы отодвинул полы в стороны и…

— Нет, — Бен покачал головой. — Ты не хочешь видеть меня голым.

— Серьезно? А мне кажется, что хочу.

— Я тощий, слабый и бледный. Я заморыш. Так всегда говорил мой отец.

— Я бы никогда не описал тебя таким словом.

— Ну, я не выгляжу так, как ты.

— И хорошо. Если бы ты выглядел как я, мне было бы чертовски странно испытывать к тебе такое влечение.

— Я имел в виду лишь то…

— Я знаю, что ты имел в виду, — теперь, когда они заговорили об этом, он невольно представлял Бена голым, и от этой мысли его сердце вытворяло странные трепещущие штуки. — Ты неправ. Я очень даже хочу увидеть тебя голым. И твои слова о том, что ты тощий и бледный, этого не отменяют, — на самом деле, все было наоборот. Конечно, Бен не был крупным или мускулистым, но Джейсон подозревал, что его кожа была мягкой как шелк. Он представлял, как целует плоский живот Бена, и от этой мысли ноющее ощущение в паху усилилось. Ему пришлось опустить руку и поправить джинсы поверх растущей эрекции. — Сними для меня жилет и рубашку, и я тебе докажу. А потом я расскажу тебе все остальные вещи, которые мне хотелось бы с тобой сделать.

Губы Бена хмуро поджались.

— Я не могу.

— Ты не можешь снять одежду?

— Внутри могу, но не здесь, — он странно подвигал руками по груди, потирая пальцы друг от друга над грудной клеткой, затем смещая их на сантиметр вниз и повторяя так раз за разом. Джейсон не сразу понял, что он расстегивает пуговицы, и тем не менее, изображение его темного жилета на груди оставалось неподвижным. — Видишь? Как будто это только картинка меня, и я не могу ничего изменить.

— Это еще несправедливее, чем то, что я не могу тебя поцеловать.

Бен рассмеялся, но он не казался веселым. Он выглядел несчастным и отвернул лицо, печально глядя на холодную коричневую траву и далекие леса.

«Он думает, что это конец, — осознал Джейсон. — Он не может снять одежду, так что он думает, что я уже отказался от него».

— Я бы расстегнул твою рубашку, — сказал Джейсон, продолжая свой монолог, и взгляд Бена вернулся к нему, переполнившись надеждой. — Я бы стянул ее с тебя, покрывая поцелуями твою грудь. А потом я бы переключился на твои соски. Им бы я тоже уделил много времени. Кто-нибудь делал это для тебя?

Губы Бена пошевелились. Завод музыкальной шкатулки закончился, но Джейсон все равно его понял. «Нет».

— Ты удивишься тому, насколько это приятно. А между делом я бы расстегнул твои брюки, ибо вопреки тому, что ты думаешь, я правда хочу увидеть тебя голым. Отчаянно хочу. Так что далее я бы снял с тебя брюки, просто чтобы посмотреть на тебя, — Джейсон представил, как Бен лежит перед ним обнаженный и уязвимый. Он представил его член, тонкий и бледный. — Ты обрезан?

Ему показалось, что этот вопрос вызвал румянец, но потом Бен покачал головой.

— О боже, — выдохнул Джейсон. — Хороший ответ.

Бен улыбнулся, и его глаза наполнились чем-то, чего Джейсон никогда прежде не видел. Он показал на шар, и Джейсон пару раз повернул ключик.

— Помнишь, когда ты увидел меня в первый раз? — спросил Бен.

— Да.

— А помнишь, что тот мужчина делал с тобой в то время?

— Минет?

— Так это называется?

— Да.

Бен закрыл глаза. Его образ мигнул, затем засветился сильнее. Когда он вновь открыл глаза, они сделались темными и соблазнительными.

— Ты бы сделал это со мной?

— С радостью.

Бен смущенно улыбнулся.

— Готов поспорить, это приятно.

— И ты бы выиграл этот спор, — Джейсон представил, как спускается по бледному животу Бена к его паху. Он вообразил там темные волоски и необрезанную эрекцию Бена. Он представил, как отодвигает крайнюю плоть Бена и пробует на вкус влагу под ней. — Иисусе, — простонал он, опуская руку, чтобы накрыть ладонью свой ноющий пах. Ему надо или потрогать себя, или принять ледяной душ. — Ты ставишь меня в затруднительное положение.

— Ну так реши проблему, — сказал Бен низким и гортанным голосом. — Здесь, со мной.

Джейсон едва не рассмеялся, а потом до него дошел смысл слов Бена.

— Ты предлагаешь то, о чем я думаю?

Взгляд Бена был на удивление дерзким.

— Я могу притвориться, что рука, которая держит меня — твоя. А ты можешь притвориться, что рука, которая держит тебя — моя.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Мог ли он действительно сделать это? Джейсон посмотрел по сторонам, на темный двор и далекие деревья, затем на лицо Бена. Обычно он был переполнен радостью, но теперь его глаза светились чем-то другим… чем-то куда более примитивным и возбуждающим. Его губы идеально поджались, пока он ждал решения Джейсона.

Джейсон раздумывал, при этом поглаживая свою эрекцию через джинсы. Тихий, отчаянный звук слетел с его губ.

— Да, — поторопил Бен, пока завод музыкальной шкатулки заканчивался. — Именно так.

Джейсон поколебался. Он всерьез подумывал подрочить вместе с проекцией Бена здесь, на открытом месте его задней террасы?

Да. Да, он подумывал это сделать.

Было слишком холодно, чтобы снимать куртку, но он сбросил перчатки расстегнул ширинку, наконец-то высвободив себя из тесноты джинсов. Он остановился ровно настолько, чтобы максимально завести музыкальную шкатулку (он хотел иметь возможность слышать Бена), затем вернулся в свое положение над Беном, только на сей раз взявшись за член свободной рукой.

— Скажи мне, что ты тоже делаешь это, — сказал он, начав поглаживать себя.

Бен кивнул, как будто задыхаясь, и его веки слегка опустились. Джейсон смотрел на все тело Бена, продолжая свою мастурбацию. Их туловища почти не соприкасались, но ниже талии призрачный силуэт Бена соединялся с телом Джейсона, наклонявшегося над ним. Он видел, как двигается рука Бена, хотя не мог видеть член Бена. Это его смущало, потому вместо этого он сосредоточился на раскрасневшемся от удовольствия лице Бена.

Джейсон зарабатывал на жизнь притворством, и сейчас легко было применить этот навык. Они с Беном на самом деле были вместе, кожа к коже, оба такие же материальные и реальные, как и терраса под ними. Бен ласкал его, а он ласкал Бена. Он представлял, как упивается великолепными губами Бена. Он представлял, как целует шею Бена, а теплые губы Бена задевают его ухо. Он выстроил свою фантазию на звуках лихорадочных стонов Бена и на виде его переполнившихся желанием глаз. Боже, он был великолепным. Молодым и блаженно невинным. Находился в ловушке, и в то же время ни капельки не боялся. Он смотрел Джейсону в глаза без стыда или вины, лишь с явной радостью делить друг друга в такой интимной манере и с отчаянной спешкой понимания, что конец настанет слишком быстро.

— Джейсон, — выдохнул Бен с натугой в голосе, и Джейсон понимал, что это значит. Он почувствовал, что и сам приближается к пику наслаждения.

— Еще нет, — взмолился он, желая вечно упиваться этим теплым общим пространством вместе. — Еще нет, дорогой. Пожалуйста, держись.

— Я… не думаю, что смогу.

И Джейсон знал, что как только Бен сорвется, он последует за ним. Он ускорил свои движения. Он представил, как неумолимо подводит Бена к оргазму. Он смотрел в глаза Бена, видел тщетные попытки парня сдержаться, и внезапно почувствовал себя виноватым из-за своего эгоизма.

— Не борись с этим, — прошептал он. — Сделай то, что кажется приятным, и я буду с тобой рядом.

Бен моргнул, его образ мигнул.

— Ох… — тихо всхлипнул он.

А затем он кончил.

Джейсон не видел деталей, но ему и не нужно было. Он знал по тому, как двигалось тело Бена, как выгнулась его спина и шея. Он знал по тому, как тщетно замерцал силуэт Бена, и по выражение на его прекрасном лице. И Джейсон смотрел, позволяя своему оргазму тоже случиться, эякулируя на одеяло и упиваясь видом блаженства Бена. Завод музыкальной шкатулки завершился до того, как все закончилось, но легко можно было представить тихие вздохи Бена, когда он наконец-то замер неподвижно. Его силуэт замерцал и начал меркнуть. Его глаза закрывались, словно он едва мог удерживать их открытыми. Он стиснул свою грудь одной бледной ладонью.

«Джейсон, — беззвучно произнесли его губы. — Мне нужно уйти».

— Что-то случилось?

«Нет. Мне просто нужна минутка».

— Я тебя расстроил?

Бен улыбнулся, качая головой, хотя теперь Джейсон едва видел его лицо. «Я вернусь».

И на этом все. Он исчез, оставив Джейсона одного на террасе; липкие капли в его паху быстро остывали на вечернем ветерке. Он плюхнулся на спину, глядя на холодные далеки звезды и отрешенно вытирая себя покрывалом.

— Черт подери, — простонал он в небо. — Теперь мне еще сильнее хочется его поцеловать.

***

Он не осознавал, насколько замерз, пока не вернулся внутрь. Он оставил шар в спальне и быстро принял душ, надеясь, что когда он закончит, Бен вернется, но этого не случилось. Только два часа спустя, когда он лежал в постели и играл в солитер на телефоне, Бен наконец-то появился, хотя его проекция была намного прозрачнее обычного.

Джейсон взял шар с прикроватной тумбочки и завел его, затем повернулся к Бену, держа шар в руке.

— Все хорошо?

— Да. Просто я очень устал. Вся эта ходьба вымотала меня, а потом еще то, что мы сделали. Я не осознавал, как сложно будет пытаться остаться здесь, пока я… эм… делал это, — Бен смущенно опустил голову, и Джейсон осознал, что улыбается.

— А сейчас ты можешь остаться?

— Думаю, что только ненадолго, — но сказав это, он переместился на постель. Он растянулся на боку, подпирая голову рукой, но как обычно, от матраса его отделяла пара сантиметров.

Это было изумительно интимно — видеть Бена в его постели, пусть он и не мог по-настоящему прикоснуться к нему. Даже если он не мог притянуть его в свои объятия и заснуть, ощущая голову Бена на своей груди, хотя ему внезапно захотелось этого. Джейсон подвинулся ближе, зеркально повторяя позу Бена, чтобы они лежали лицом к лицу на расстоянии каких-то тридцати сантиметров.

— Тогда я буду наслаждаться теми минутами, что у нас есть.

Бен широко улыбнулся.

— Думаю, ты действительно говоришь правду.

— Я не стал бы так слащаво врать.

Бен рассмеялся, но по-прежнему как будто не хотел смотреть Джейсону в глаза. Джейсон был практически уверен, что знает причину.

— Ты уже делал это прежде?

Бен покачал головой.

— С тех пор, как оказался в шаре — нет. По крайней мере, ну, знаешь… не считая тех раз, когда я сам с собой.

— А до шара?

Он был почти уверен, что Бен краснеет, но даже в лучшие дни румянец у Бена было сложно рассмотреть. Теперь, когда его силуэт был таким слабым, невозможно было увидеть красноту, которая, должно быть, проступила на его щеках.

— Это был ровно четвертый мой раз с кем-либо.

А предыдущий раз, наверное, был до сражения за форт Самтер в 1861 году. Джейсон поклялся больше никогда не жаловаться на свои периоды воздержания. Неудивительно, что Бен продержался недолго, прождав сто пятьдесят лет, когда кто-нибудь к нему прикоснется.

И этим кем-то стал Джейсон, пусть и мысленно, а не во плоти. Его сердце разбухло от этой мысли.

— Я очень рад, что это было со мной.

Бен задумчиво пососал свою нижнюю губу, и его лицо внезапно сделалось серьезным.

— Хотелось бы мне сделать это таким же приятным для тебя.

— Мне было приятно.

— Да, но… это не то же самое. Я это знаю. Для меня это нечто, что я не могу получить ни от кого другого. Но для тебя это…

— Нечто, чего я не могу получить ни от кого другого.

Бен моргнул, уставившись на него, и Джейсон воспользовался этим моментом, чтобы молча завести шкатулку.

— Я лишь имел в виду… — снова начал Бен.

— Я знаю, что ты имел в виду, — Джейсон протянул руку, словно желая прикоснуться к руке Бена. Конечно, его ладонь прошла прямо сквозь Бена и легла на плюшевое покрывало. — Предпочел бы я иметь возможность прикоснуться к тебе? О да, черт возьми. Но то, что мы сделали, не становится от этого менее значимым, — он пожал плечами. Подумал. Осознал, что улыбается от воспоминания о том, как приятно это было. — На самом деле, я с радостью покажу тебе, насколько значимым я это считаю, в любое время, когда ты захочешь попробовать еще раз?

Идеальные губы Бена медленно расползлись в улыбке.

— Ты правда хочешь?

— Шутишь? Иисусе, да я бы предложил сделать это прямо сейчас, если бы думал, что у тебя хватит сил.

Взгляд Бена скользнул к окну, пока он размышлял.

— Сложно было оставаться с тобой, пока я, ну ты знаешь… заканчивал. Сложно было сохранять концентрацию в обоих местах. Но когда я только оказался в шаре, даже проецировать было сложно. Чем чаще я это делал, тем проще это становилось.

— То есть, ты говоришь, что тебе нужна практика?

Бен рассмеялся, хотя от этого его силуэт замерцал.

— Видимо, именно это я и говорю.

— Фантастика. Я с энтузиазмом поддержу твое начинание.

— Это весьма щедро с твоей стороны.

— Да я вообще щедрый парень.

Смех Бена стих, и он наклонился ближе, словно собираясь поцеловать Джейсона.

— Мне пора. Я едва держусь здесь.

— Возвращайся, когда наберешься сил.

— Обязательно.

Он померк. Замерцал. Внезапно снова проступил в поле зрения, и его глаза как будто были ярче остального тела.

— Я тоже рад, что это случилось с тобой.

Он протянул руку, словно хотел взять ладонь Джейсона, но исчез прежде, чем смог это сделать.

Джейсон плюхнулся на кровать, пребывая одновременно в приподнятом настроении и с разбитым сердцем. Чувствуя себя потерянным, и в то же время найденным. Будучи в какой-то новой и восторженной манере уверенным, что ничто в его жизни уже не будет прежним. Что он повернул за темный угол и наткнулся на новый яркий путь.

Путь, полный неизвестного.

Полный смеха и света.

Полный…

Полный Бена.

Джейсон уже скучал по нему.

Глава 8

Пробуждение в одиночестве стало жестоким напоминанием о том, насколько нелепа его ситуация с Беном. После проведенной ночи и тех вещей, что они разделили, они должны были иметь роскошь проснуться рядом и обниматься, пока лучи утреннего солнца проникали в тихую комнату. Но нет. Другая половина кровати Джейсона все так же пустовала. Снежный шар стоял на прикроватной тумбочке, но Бена нигде не было видно. Он находился где-то в снежном шаре, абсолютно недосягаемый для Джейсона. Инструкция, написанная на дне шара, как будто дразнила его, хотя первые две буквы наполовину стерлись. ПОТРЯСИ ШАР. Но как бы сильно он ни тряс его, Бен не появлялся.

Если бы он только мог позвонить, послать письмо по электронной почте или даже оставить Бену послание в чертовом волшебном почтовом ящике, путешествующем во времени. Если бы только имелся способ сказать ему, что он уже думает о нем. Что уже через две минуты после пробуждения он понял, что будет думать о нем весь день без остановки. Но такого способа не было. Он мог лишь ждать.

Все утро он бесцельно шлялся по дому со снежным шаром в руке. Кухня, столовая, веранда. Но на улице было слишком холодно, чтобы сидеть там дольше минуты, так что он продолжил расхаживать туда-сюда уже внутри. Коридор, спальня, затем гостиная, но смотреть телевизор без Бена было неинтересно, так что он опять оказался на кухне, глядя на террасу и вспоминая прошлую ночь. Это казалось таким безумием — то внезапное желание поцеловать Бена, а далее мгновенный расцвет их дружбы в нечто новое и неожиданно волнительное. И теперь он оказался здесь, дрейфуя в собственном доме и ожидая появления Бена.

По-прежнему ничего.

Он приготовил себе ланч, достал посуду из посудомоечной машинки, постирал одну партию одежды, все это время ожидая появления Бена, но этого так и не случилось. Он знал, что Бен устал после их времени на террасе, но он не ожидал, что Бен будет отсутствовать так долго. Бен расстроился из-за того, что произошло между ними? Стыдился? Может, даже злился?

Джейсон так не думал. Бен казался вполне довольным неожиданным развитием их отношений. Джейсон не считал, что его отсутствие связано с сожалением.

Тогда что? Может, что-то случилось. Может, Бен заболел или страдал от приступа астмы. Может, он лежал больным — или хуже того, мертвым — в своей хижине в шаре, а Джейсон ничего не мог поделать. Он полчаса беспомощно расхаживал по гостиной, после чего его прервал звонок в дверь. Он обрадовался отвлечению.

На пороге стояла шериф Росс, засунувшая большие пальцы в карманы. Когда он открыл дверь, она улыбнулась, хотя получилось натянуто.

— Добрый день, мистер Баттермор.

— Моя фамилия Уокер.

— Ладно, мистер Уокер…

Иисусе, это ничуть не лучше.

— Я бы предпочел, чтобы вы звали меня Джейсон.

Она слегка склонила голову — не совсем кивок, но явно жест уступки.

— Значит, Джейсон. Надеюсь, я вас не отвлекаю.

— Вовсе нет. Хотите войти?

Ее брови удивленно взлетели. Он спросил лишь потому, что стоять с раскрытой дверью было чертовски холодно, но блеск в ее глазах говорил о том, что она немного взволнована от приглашения в его дом.

— Конечно. Спасибо.

Она закрыла за собой дверь, осмотрелась по сторонам с нескрываемым любопытством, хотя не стала заходить дальше вестибюля.

— Не совсем та холостяцкая берлога, которую я ожидала увидеть.

— Хотите сказать, не хватает шестов для стриптиза?

Она рассмеялась.

— Ни шестов для стриптиза. Ни кегераторов²⁴, — она показала в гостиную на диван. — И я не ожидала, что вы окажетесь любителем розовых цветочков.

— Я купил дом с полной меблировкой.

— Это многое объясняет.

— Хотите чашечку кофе?

Улыбка, которой она одарила его, была более искренней, чем та, которая появилась на ее лице, когда он открыл дверь.

— Нет. Но спасибо. Я займу всего минутку вашего времени.

Стоять в коридоре и разговаривать казалось глупым, но она была настроена по-деловому. Она сложила руки за спиной как солдат, получивший команду «вольно», и покачнулась на пятках.

— Я слышала, вы породили знатную суматоху в Бэст-Бай.

Джейсон застонал.

— Я ничего не делал.

— Ага. Я тоже слышала это, и от более надежных свидетелей, чем StarWatch.

— В этом все дело? В Бэст-Бай?

— И да, и нет, — ее слова могли показаться зловещими, но тон оставался легким. — Сотрудники заверили меня, что в их магазине не случилось ничего неблаговидного. Но они также сказали, что после выхода истории у них случился наплыв людей, спрашивавших о вас. И некоторые оставили визитки.

Она достала одну визитку из заднего кармана и протянула ему. Его сердце ухнуло в пятки, когда он ее прочел.

— Фотожурналист, — это слово исказилось на его языке, превратившись в нечто, казавшееся непристойным. — Как будто их работа считается журналистикой.

— Я склонна согласиться с вами, но к сожалению, я мало что могу предпринять, чтобы их остановить. И публичная информация, ну… публичная, само собой.

— То есть, они вскоре вычислят, где я живу.

Она снова сделала тот маленький полукивок.

— Вот именно. Я попросила своих мальчиков заворачивать в эту сторону немного почаще обычного. Если повезет, мы сумеем отвадить их прежде, чем они зайдут далеко.

— Вы за этим сюда приехали? — спросил он. — Предупредить, что фотографы могут меня найти?

Она пожала плечами.

— Подумала, вы заслуживаете предупреждения заранее.

Этот жест удивил его. Такого поступка можно ожидать от друга, и все же он едва ее знал.

Она показала за себя, в сторону гаража.

— Что-либо еще происходило в вашем гостевом домике?

Да. Чертовски много всего, но он не собирался ей рассказывать. Но похоже, она перестала считать, что он звонил под наркотиками.

— Ничего особенного.

Она приподняла брови, явно желая услышать побольше. Джейсон поколебался, разрываясь между невозможностью сказать ей правду и желанием убедить, что все это не было в его голове.

— Возникла путаница, — сказал он наконец. — Некто ходил в поход в Национальном Лесу. Он свернул не туда и немного потерялся. Забрел на мою территорию, потом испугался, когда увидел вас, и спрятался. Но не о чем беспокоиться. Разобравшись, где дорога, он тут же ушел, и я его больше не видел.

— Хорошо. Ну, позвоните мне, если случится что-то еще.

— Будет сделано.

Он проводил ее до входной двери, наблюдая, как она спускается по ступеням веранды к своей машине.

— Эй, шериф? — крикнул он ей вслед. Она повернулась, и он поднял повыше визитку фотографа. — Спасибо, что приехали предупредить меня. Я это очень ценю.

Она широко улыбнулась, и в ее глазах промелькнуло веселье.

— Это меньшее, что я могу сделать для бывшего будущего мужа моей младшей сестренки.

***

После отъезда шерифа Росс Джейсон погрузился в хандру. До сих пор его дом казался безопасной гаванью, какой он и должен был стать, но теперь былая паранойя снова ожила. Он ловил себя на том, что каждые несколько минут выглядывает в окно, высматривает между деревьями фотографов. Он оставил на конце подъездной дорожки знаки «Не вторгаться на частную территорию», оставшиеся от предыдущего владельца, но сомневался, что этого будет достаточно, чтобы отпугнуть фотографа. Особенно такого, который зарабатывал себе на жизнь, продавая фотографии в StarWatch.

В итоге он решил, что впустую тратит время на беспокойство. Пару часов он посвятил поискам магазинов вуду и даже связался с некоторыми из них, но результаты были такими же, как и с экспертами по сверхъестественному. Они или смеялись над ним, или просили кучу денег в качестве предоплаты, или предлагали способы избавления его вещи от нежелательных духов.

Меньше всего на свете он хотел избавиться от Бена.

Он подумывал еще раз попытать удачи на сайтах по генеалогии, но вспомнил раздражение, которое испытал в первый раз. Ему нужен кто-то, что разбирается в таких вещах лучше, чем он.

Почему бы не нанять кого-нибудь?

Найти список профессиональных генеалогов оказалось несложно. Джейсон выбрал первую попавшуюся и позвонил ей, полагая, что звонок уйдет на голосовую почту. Он удивился, когда она ответила.

— Алло?

— Эм… Здравствуйте. Вы Линда Кастил, генеалог?

— Да! — она казалась одновременно взволнованной и удивленной, и Джейсон задался вопросом, как часто ей звонят по поводу ее услуг. — Я как-то могу вам помочь?

— Мне бы хотелось найти информацию о семье, которая жила в Теннесси во время гражданской войны. У меня есть основания полагать, что они приходятся мне родней, но мне надо знать наверняка. Я пытался искать в интернете, но это ни к чему не привело.

— Поиски в интернете — это всегда пальцем в небо, особенно когда речь идет о далеком прошлом. Все зависит от того, отсканированы ли уже нужные вам записи, — на фоне зашелестела бумага. — Как их звали?

Он назвал ей всю информацию по его семье, а также о Бене, Саре, их родителях и имя Теодора.

— Не хочу показаться бестактной, — сказала она, — но когда речь идет о генеалогии, можно сделать либо быстро и дорого, либо медленно и экономно. Я могу съездить туда, где находятся записи, но естественно, это стоит денег. Вы будете оплачивать расходы на путешествия, включая питание и проживание. Или же я могу подождать, пока у кого-то из моих коллег не появятся дела в том же районе. Некоторые генеалоги проверят подобные вещи в качестве одолжения коллеге-профессионалу. Некоторые попросят плату, но обычно она небольшая. Это медленный процесс, но если вам не горит, это сэкономит много денег.

Джейсон поколебался. Он хотел сказать, что деньги не имеют значения, но подумав о том, сколько стоят билеты на самолет в сравнении с суммой на его банковском счету, он понял, что предлагать ей такой гонорар — не вариант. Кроме того, он никуда не денется, как и Бен.

— Думаю, мне понадобится экономичный вариант.

— Большинство людей выбирают его, — сказала она. — Я вышлю вам бумаги и сразу же приступлю к делу.

Это первый шаг, но он казался несоответствующим. Джейсон гадал, что подумает Бен, но его все еще не было видно. Джейсон ненавидел моменты его отсутствия. До сих пор он не чувствовал себя одиноким в своем новом доме, зная, что Бен так близко, но в то же время вне досягаемости.

Он задернул все шторы (кто-то мог пробраться по его подъездной дорожке незамеченным, но хотя бы его не сфотографируют через окна) и уселся поиграть в FIFA Soccer на своем Xbox, хотя его внимание лишь наполовину было сосредоточено на игре. По большей части он думал о шерифе Росс и фотожурналистах. О Линде Кастил, родословной и волшебных снежных шарах. И о Бене, который до сих пор не появлялся.

Вскоре после ужина его телефон зазвонил. Джейсон приятно удивился, увидев на дисплее имя Дилана. Он поставил игру на паузу и ответил:

— Алло?

— ДжейУок! Я слышал, ты устроил знатную сцену в Бэст Бай.

Джейсон покачал головой, усмехнувшись.

— Ничего подобного я не делал.

— А если верить StarWatch, то делал.

— Ну, видит Бог, они никогда не врут, так что, наверное, это правда. Я действительно устроил невероятную сцену. Возможно, я даже врезал кому-то кулаком.

Дилан рассмеялся.

— Должен признать, по описанию на тебя не похоже. Что случилось на самом деле?

— Я зашел в Бэст Бай. Я посмотрел на CD-диски. Я вышел обратно. Далее последовал хаос.

— Типично. Как дом?

— Супер.

— О, — Дилан заговорщически понизил голос. — Тебе становится одиноко?

— Вовсе нет, — во всяком случае, до сегодняшнего дня. Но как только Бен придет, все вернется в норму.

После небольшой паузы Дилан спросил:

— Даже самую чуточку?

— Нет, не особенно. Даже здорово.

— О, — произнес Дилан слегка удивленно. — Жалко.

Жалко, что Джейсону не одиноко? Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — вопрос Дилана про одиночество не был чистой формальностью. Это было предложение. Он спрашивал, не нужна ли Джейсону компания, а Джейсон неосознанно отклонил это предложение. Ранее такого никогда не случалось. Он не знал, то ли он испытал разочарование, то ли облегчение.

— Как у тебя дела? — спросил он, пытаясь заполнить неловкое молчание.

— Занимаюсь праздничной ерундой с семьей. Поеду домой через день или два, — то, что он не спрашивал Джейсона про его День Благодарения, было подтверждением их дружбы. Он знал, что Джейсон ни за что не станет проводить этот день со своими родителями. — Слушай, Джейс. Я тут подумал, ты уже прочитал сценарий?

— Какой сценарий?

— Серьезно? Мы будем играть в эту игру? Ладно. Сколько сценариев сейчас ожидает твоего внимания?

— Эммм… один.

Дилан позволил этой лжи повиснуть в воздухе ровно настолько, чтобы заставить Джейсона поерзать от неловкости. Не то чтобы Дилан это видел, но похоже, он знал Джейсона достаточно хорошо и предвидел это.

— Итак, раз теперь мы говорим об единственном сценарии, который у тебя есть — о том самом сценарии, в котором у нас обоих есть роли, и на который я не стану соглашаться, если ты не…

— А, ты про этот!

— Очень смешно. Так ты читал или нет?

— Нет.

— Почему нет?

Джейсон посмотрел на шар и слегка потряс его, чертовски желая, чтобы Бен появился. Фальшивый снег закружил внутри, но больше ничего не случилось.

— Я был занят.