Зенит Левиафана. Книга 1

Часть 1. Игры богов

Небо вновь затянуло изодранным серым холстом. Мелкая морось все глубже проникала в одежду, напитывала все вокруг колкой влажностью, подтачивая и без того обостренные нервы. Белен затаился в невысоком кустарнике, неотрывно глядя на юго-запад, где через верещатник пролегал широкий тракт, что прочно связывал пограничье Аэнгуса и сердце притенских земель.

Здесь от тракта отделялась дорога, она уходила ровно на восток через рощу Анион, где по преданию Таранис ковал клинки богам для битвы с фоморами. Вересковая пустошь взбиралась на холм и упиралась в подлесок, где Белен лежал уже несколько часов, неотрывно глядя на тракт, слушая полубезумные стенания пронизывающего осеннего ветра и тихое посапывание Сироны.

Обычно говорливая Сирона удивительным образом не проронила ни слова за все время неподвижного лежания на подстеленном валежнике. Девушка отлично понимала, что если они провалят испытание, суровый народ притенов не даст им второго шанс. Так заведено в этих землях, и это справедливо, ведь здесь, на севере, ошибка почти всегда означает гибель.

Они поджидали небольшой отряд, что второй месяц бродил вдоль пограничья в компании человека с юга. По слухам человек был одет в длинную рубаху наподобие платьев притенских женщин, и вел странные речи о новых богах и всепрощении. С новыми богами притены уже сталкивались и не сказать, чтобы новым богам эта встреча понравилась. Но человек с юга был настойчив и каким-то непостижимым образом многие англы внимали его словами. Кто-то вполголоса утверждал, будто даже среди притенов Аэнгуса нались те, кто ради глупых россказней женоподобного лгуна отринул громовержца Тараниса, воителя Тевтата, светлоокую Эпону и всеблагого Эзуса.

С теми, кто так поступил (коли такие действительно нашлись), разговор будет коротким. Однако человек с юга заставлял друидов Арброта волноваться и те нашли идеальный выход. Они направили Белена и Сирону убить этого человека и сопровождавших его англов. С одной стороны, если Белен и Сирона справятся, они будут достойны пройти обряд посвящения и стать притенами, пусть не по крови, но по духу. С другой - если южные боги действительно сильны и отнявших жизнь их жреца ждет проклятье, то пусть лучше это проклятье падет на иноземцев. Арброт выигрывает в любом случае, а королю Гволкхмэю не придется рисковать своими людьми.

Белен отлично все это понимал, и Сирона понимала, да только выхода у них не было. Сирона происходила из племени круитни, что обитало далеко на севере. Круитни - родичи притенов, но далекие и не сказать, чтобы особенно близкие. Почему она покинула родные земли - совсем другая история, важнее то, что притены Арброта приняли ее, но относились с недоверием, не считая равной себе.

У Белена история была поинтересней. Его нашли в кромлехе за городом, когда казалось, что небо раскололось пополам и молот Тараниса бил по небесной наковальне не переставая два дня кряду. Белен не помнил, кто он и откуда. Лишь смутное ощущение теребило задворки иссушенной памяти - он пришел издалека и кого-то искал здесь.

Верховный друид Арброта по имени Олан признал в Белене посланца богов. Он и назвал парня Беленом, что на языке притенов значит «сияющий». Олан сказал, что от Белена исходит темный свет, какого он ранее не видел. «Так не светятся смертные, так не светятся боги», - сказал старый друид. Белена так и подмывало спросить, а часто ли уважаемый Олан встречал богов, чтобы утверждать подобное? Но парень решил промолчать, так как старик, по сути, решал его судьбу и вроде как не планировал ни приносить парня в жертву, ни выгонять из города в одних портках.

Его оставили жить в городском брохе, у огненного камня вместе с друидами. А потом на город напали англы и оказалось, что Белен - непревзойденный воин. Он голыми руками забил напавшего на брох англа, забрал его щит и меч, и ушел нести гибель врагам притенов. В том бою он умудрился не только поубивать с дюжину нападавших (а это, друзья мои, нужна школа), но и спасти Гволкхмэйя.

В итоге, Гволкхмэй и Олан решили позволить Белену пройти обряд посвящения, но прежде он должен был еще раз доказать свою верность народу притенов. Сирона, откровенно подслушавшая тот разговор, напросилась пойти с Беленом, чтобы тоже получить право на обряд. Гволкхмэй и Олан недолго думали и по уже упомянутым причинам отправили непревзойденную охотницу и отменного воина на непростое задание.

А непростым оно было потому, что человека с юга, как рассказали торговцы из Перта, сопровождают пять вооруженных англов и еще столько же скоттов. Несмотря на то, что король всех притенов многомудрый Коннстантин заключил союз со скоттами, эти пятеро, что путешествовали вместе со жрецом южных богов, едва ли могли стать причиной разлада между двумя народами. Скотты и сами порешили бы их без особых переживаний за то, что те предали своих предков.

Получалось десять человек при оружии, вероятно - воины, вполне возможно - опытные. Плюс жрец, который, быть может, и молнии из рук метать умеет, как иные друиды Тараниса. А у Белена только охотница, пусть и меткая.

Да, они нападут из засады. Да, стрелы Сироны летят со скоростью крика и Белен еще не видел, чтобы охотница промахивалась. Да, он и сам отлично сражается и может выстоять против двух-трех обученных воинов. Но это не битва при Арброте, где почти сотня притенов билась с двумя сотнями англов, где в месиве из крови и пепла оружием выступали не только мечи и секиры, но и камни и даже собственные зубы. Где удача порой оказывалась важнее мастерства, ибо каким бы великим воином ты не был, лихая стрела, прорвавшая завесу непроглядного дыма у тебя за спиной, с легкостью прошьет твою грудь, даже щит не успеешь поднять. И даже лица своего убийцы не увидишь.

Изначально Белен хотел напасть в сумерках, но торговцы из Перта заверили его, что человек с юга не глуп - он не путешествует в темноте. С рассветом или чуть позже они должны были покинуть Карнусти и двинуться в сторону Гатри. Путь здесь один и где-то в это время (Белен украдкой взглянул на небо, пытаясь определить, где за низкими гранитными тучами притаилось Око Эзуса) они должны были пройти через вересковую пустошь и рощу Анион. У рощи Белен нашел идеальное место для засады.

Парень и сам удивлялся себе - как быстро он учился у притенов. За минувший месяц он несколько раз сходил вместе с ними на охоту, однажды патрулировал побережье Арброта на дубовых судах с плоским днищем, дойдя до Карнусти и дальше, до Монифиета. Но битва у стен Арброта была его единственной схваткой, как минимум - единственной, что он помнил.

Однако Белен понимал, что в кладовой его памяти хранится настоящее руководство по выживанию, он мастерски управляется с любым оружием, знает языки притенов, англов и скоттов, а может и еще какие-то. Но ничего не помнит о себе, своем происхождении. Весь этот месяц он прибывал в некоем неоднозначном состоянии, муторном и непонятном. Как человек, которого внезапно разбудили и заставили что-то делать. И он делал, все, что ему говорили, а вместе с тем будто еще не очнулся от долгого сна, который уже почти забылся, но еще не истерся из памяти и цепко хватался за сознание своими иллюзорными когтями.

Ему было легко убивать. Нормально ли это? Для притенов - несомненно. Но он не притен. Он видел Сирону, когда в битве за Арброт она впервые убила человека, выстрелив ему в лицо. Она до последнего не отпускала тетиву, слезы катились по ее щекам, а воин шел на нее, плотоядно оскалившись и занеся руку с окровавленной секирой. В тот вечер она убила троих, а потом проплакала всю ночь и почти неделю не выходила из старого охотничьего домика на краю города, что отдали ей в бессрочное пользование.

Выходит, что не для всех в этом мире смерть, убийство является обыденностью. Но для притенов война была едва ли не смыслом существования. При этом они успешно торговали, строили величественные города из дерева и высокие каменные дуны. Они создавали безупречное оружие и великолепные украшения из разных металлов, которые ценились даже на далеком юге, в странах, что лежат за землями англов.

И все же первое, что брал в руки мальчик народа притенов, это боевой нож. Ножом он делал все - добывал себе пищу, кроил одежду, защищал свой кров и родных. У притенов почти не было воровства, их тракты (в отличие от трактов в землях англов) были безопасны, здесь не было тех, кто посмел бы бесчестно отобрать чужое. Каждый получал то, что заработал. Каждый получал то, что заслужил.

Нарушившие закон предков получали смерть. Реже изгнание. Суд притенов быстр и справедлив, к непрощаемым преступлениям относилась только ложь, но - во всех проявлениях, от попытки присвоить себе чужое до предательства в бою.

А еще друиды в притенских городах неусыпно следили за чистотой крови, не позволяя смешиваться даже далеким родичам. По обычаю друга или подругу для родового союза надлежало искать только в других родах и чем дальше - тем лучше.

Было в этом народе что-то правильное, что-то знакомое. Белен понимал, что не принадлежал к притенам, но чувствовал с ними глубокую связь. И пока он не вспомнил, кем является, откуда и куда идет, его вполне устраивало делить землю и традиции с этими суровыми, но честными людьми, чьи руки с равным мастерством несли смерть и создавали великолепные образы из дерева и камня.

В реальность Белена вернул легкий шорох, это Сирона снова ерзала на валежнике, разминая затекшие конечности. Он хотел было повернуться к ней и одарить самым недовольным взглядом, на какой только был способен, но заметил на самом краю вересковой пустоши какое-то движение. Он замер и напряг зрение до предела. Все верно, люди.

Не было никакой гарантии, что это человек с юга и охранявший его отряд, ведь тракт, бравший начало в Перте и проходивший через Карнусти до Арброта, был одним из трех крупнейших торговых направлений от пограничья Аэнгуса на север. Второй шел через горы к Инвернессу, третий брал начало далеко на западе у Керрерского пролива в Обане.

Он поднял руку и указал Сироне в сторону людей, что сходили с тракта и неспешно двигались в их сторону. Девушка проследила за его жестом и, кивнув, потянулась за луком. Промокшая трава скрадывала звуки, а видеть их не могли - Белен выбрал место за вершиной холма в тридцати бренданах от дороги, пролегавшей через рощу. Отсюда отлично просматривался широкий отрезок тропы, по которому пройдет любой, кто движется на восток от Карнусти.

Белен, не сводя глаз с приближающихся людей, потянулся за секирой. Другая рука уже сжимала недлинное древко второй секиры. Меча он еще не заслужил, а от щита отказался, решив, что исход этого боя зависит не от тактического мастерства, а от скорости, с которой он сможет разить ошеломленных противников. Если же в отряде найдется пару лучников - Сирона с ними разберется.

Тевтат был определенно благосклонен к Белену, потому что приближавшаяся группа людей действительно оказалась англо-скоттским сбродом. К сожалению, как и говорили торговцы из Перта, человека с юга действительно сопровождали люди при оружии, причем именно воины. На англах были кожаные рубахи и шерстяные плащи, при каждом - меч или секира. Шлема пристегнуты к поясам, у двоих Белен заметил за спиной круглые щиты, что терлись о походный скарб. Которого, кстати, было совсем немного - воины определенно не рассчитывали на длительное путешествие.

Скотты тоже кутались в плащи и худы, на одном Белен увидел кожаную тунику с металлическими набойками, а на шее - железную цепь из тонких колец. Белен знал, что у скоттов, как и у притенов, символом власти являлась шейная цепь. Чем больше цепь и чем дороже металл, из которого она изготовлена, тем выше статус ее обладателя. К примеру, шею Гволкхмэя, короля Арброта, украшала довольно массивная бронзовая цепь. Говорили, что у Коннстантина - такая же, только из чистого серебра, которое притены ценили превыше иных металлов за его колдовские свойства.

Выходит, сей скотт, что величаво вышагивает во главе отряда, обладает особым статусом. Вряд ли у него в подчинении город, маловата цепочка, но фигура значимая. На мгновение Белен задумался о том, может ли убийство скотского королька стать причиной разлада меж двумя народами? Едва ли, ведь королек сей явно отступник, предавший веру предков, а таковые у всех родов севера вне закона. А во-вторых, какие могут быть проблемы, если о кончине королька никто не узнает? Главное - все сделать быстро...

Отряд приближался, Белен уже мог различить сухощавое лицо человека с юга. Узкие скулы, вытянутый лоб, кривые уши и редкая бороденка, а еще жуткие глаза цвета выцветших кожаных парусов. Так себе образ. Как и описывали пертские торговцы, человек был одет в длинную серую рубаху до щиколоток, перехваченную на поясе обычной веревкой. На груди у него висел странный предмет - две линии равной длины пересекали друг друга точно посредине. А нет, не равное - вертикальная линия длиннее.

У притенов бытовал похожий символ, только горизонтальная черта располагалась не параллельно земле, а расходилась в стороны под острым углом вверх. В этом символе друиды притенов заключили образ человека, воздевшего руки к небу.

Символ на груди жреца южных богов явно имел иное значение, Белену он не понравился. Не сам символ, а скорее вложенный в него смысл, хотя смысла этого парень пока не знал. Но что его удивило - символ, похоже, был изготовлен из серебра, что никак не вязалось с образом плюгавого тощего человечка, у которого и на одежду нормальную денег нет.

Но сейчас все это не имело значения. Белен отполз в сторону, ближе к тропе, обернулся к Сироне и кивнул. Это означало, что как только отряд приблизится на расстояние пятидесяти бренданов, девушка выпустит в них первую стрелу. Белен к этому моменту должен оказаться на минимальном расстоянии от отряда. Он уже присмотрел ложбину, некогда бывшую руслом ныне иссохшего ручейка. Когда первая стрела Сироны выбьет багровую морось из шеи ближайшего воина, Белен вскочит из ложбины и бросится на врагов.

Сирона уверяла его, что бьет без промаха на сто бренданов, он лично видел, как она подстрелила зайца с семидесяти. Но сейчас нельзя было рисковать, тем более, что убийства ей давались не так легко. Надо думать - пока.

Сегодня каждая стрела девушки должна бить насмерть. Лишь бы его секиры не подвели. В тренировочных поединках он побеждал лучших воинов Гволкхмэя, но то были тренировки, да и бились они один на один. В реальном бою все иначе, он уже знал это на собственном опыте.

Он не волновался, был максимально спокоен и сосредоточен, будто бы это не был его второй бой. Белен всерьез подозревал, что так все и обстояло - слишком уж виртуозно он бился, слишком уверенно держался в схватке, разя без сомнений и каждый раз - наверняка. Кем же он был раньше?..

Пора! Стрела Сироны сорвалась с тетивы одновременно с его мысленным криком. Воин, что шел рядом со скоттским корольком взмахнул руками, булькнул кровью и рухнул на землю с пробитой шеей. Королек, надо признать, среагировал мгновенно, одним слитым движением воин извлек меч из ножен и перекинул из-за спины круглый щит, украшенный незамысловатой вязью. Он пролаял на языке скоттов команду своим бойцам и те поспешили занять круговую оборону, защищая человека с юга.

Они полагали, что окружены. Разумное предположение, но ошибочное и эта ошибка сыграет на руку Белену. К тому моменту, как воины сформировали защитный круг, Белен, выскочив из канавы, с диким ревом уже налетел на королька. Тот прикрылся щитом и отмахнулся длинным клинком. Сталь свистнула над головой Белена, который пригнулся, одновременно продолжая двигаться вперед и нанося размашистый удар в бок ближайшего воина. Воин вскрикнул, Белен на развороте вогнал острый клюв боевой секиры ему в висок.

Наземь упало два тела - вторым был воин, сраженный стрелой Сироны. Первоочередными целями охотница избрала англов, к чьим поясам были приторочены тулы со стрелами. Ни один из них не успел вскинуть лук.

Белен подскочил к человеку с юга, который упал на колени и стал неистово жестикулировать. Одной рукой он держался за символ на своей груди, другой чертил его подобие в воздухе перед собой. Белен криво усмехнулся, но его удар пришелся на щит, неожиданно заслонивший коленопреклоненного безумца. Королек действительно был хорош, но не так хорош, чтобы справиться с Беленом.

Парень выполнил перекат, уходя от продольного удара, и оказался по другую сторону от отряда, чтобы не мешать Сироне. Воины плотнее сжались вокруг жреца и прикрылись щитами, в то время как скоттский королек бросился на Белена.

Его удары были сильны и быстры, но излишне размашисты. От первого Белен ушел в сторону, второй колющий пропустил под мышкой, третьему подставил древко секиры, на которое у оголовья была набита стальная полоса. Под молодецким ударом металл согнулся, дерево треснуло, но не переломилось. Белен атаковал сверху, королек прикрылся щитом. Тогда парень подцепил кромку щита клювом топора и дернул на себя, одновременно нанося боковой удар другой секирой. Королек быстро сориентировался, поняв, что не сможет уклониться, и просто подскочил к Белену вплотную, обхватив его и повалив на землю за счет большей массы и инерции броска.

Белен оттолкнул грузное тело и поднялся первым, но его отвлек второй воин. Он поднял щит и попытался достать Белена колющим в лицо. Тот легко ушел от удара, обманным замахом в ноги заставил англа опустить щит и резко ударил его другой секирой в запястье, сжимающее клинок. Воин вскрикнул и выронил оружие. Следующим ударом Белен пробил его шлем (успел таки надеть!) вместе с головой. Узкое лезвие боевой секиры позволило сфокусировать силу удара на минимальной площади и сталь шлема не выдержала. Однако была у ситуации и печальная сторона - секира застряла в шлеме и Белен, не сумевший выдернуть ее с первой попытки, выпустил оружие.

На него вновь наступал королек, а сзади спешил еще один англ со щитом. Белен нанес один удар, затем второй. Он не особенно целился, просто бил, вкладывая в удары всю силу. После третьего удара щит треснул, королек контратаковал, Белен сместился в сторону и вновь нанес удар в подставленный щит. Когда топор вошел в дерево, Белен перехватил древко обеими руками и дернул что есть силы, вырывая щит из рук противника.

Не давая скоттскому воину опомнится, он подскочил к нему, нанеся удар ногой в пах. Королек согнулся, Белен обеими руками перехватил его руку, сжимавшую меч, у самой кисти. Затем крутнулся под рукой королька, не выпуская его запястья, которое тут же издало противных хруст. Воин пнул врага в колено и следующим ударом обезглавил тело выхваченным у него же клинком.

Будучи поглощен рискованным маневром, Белен не заметил, как другой англ подобрался к нему сзади. Если бы не обостренная до предела интуиция, лежать бы ему с раскромсанным боком у кромки рощи. Но воин успел среагировать, он отпрыгнул в сторону и ушел от удара, хотя меч все же резанул его, прорвав верхнюю шерстяную рубаху, нижнюю льняную и даже хлебнул капельку крови.

Белен поудобнее перехватил клинок (как по нему, так оружие казалось тяжеловатым) и пошел на воина. Тот отбивался стойко, но не слишком умело, удары его были предсказуемы и недостаточно быстры. В один прекрасный момент Белен поднырунул под его клинок, подходя вплотную, и ударил воина (этот шлем надеть не успел или по глупости не захотел) лбом в нос. Нос хрустнул, воин скривился. Белен ударил его еще раз - ногой в грудь. Молодой англ рухнул в траву и Белен добил его, нанеся колющий удар в грудь.

Он подхватил одну из своих секир, с удивлением обнаружив, что его штаны прорезаны на лодыжке и обильно залиты кровью. Не самая серьезная рана, но лишь в том случае, если оставить ее без внимания. Белен и не заметил, кто и когда зацепил его. Плохо, такие вещи нельзя упускать.

Парень взглянул на тропу, а затем в ту сторону, где таилась Сирона. На тропе возле человека с юга лежало три тела. Еще одно бездыханно прислонилось к раскидистому дубу чуть дальше, в десяти бренданах от тропы. Последний воин погиб не от стрелы. Он умело прикрывался щитом и смог подойти к Сироне вплотную. Девушка не растерялась, бросила лук и одним мощным прыжком настигла врага. В прыжке она успела выхватить из-за пояса длинный сакс (такие были в ходу у англов) и вогнала его в брюхо своему противнику. Воин не успел понять, что произошло, он инстинктивно поднять щит, но Сирона была левшой и била с левой стороны.

Девушка стояла вся заляпанная кровью, но целая и невредимая. Белен кивнул ей и подошел к человеку с юга, который все еще сидел на тропе в коленопреклоненной позе и продолжал свои безумные жестикуляции. По запаху Белен понял, что мужчина обмочился. Он встал прямо перед ним и занес секиру для удара. Он хотел убить его не мечом, секирой, традиционным оружием притенов.

- Не убоюсь зла, - сорвалось с потрескавшихся губ человека. - Ибо ты со мной...

Он продолжил шептать странные слова, обеими руками сжимая символ своей веры. Белен склонил голову на бок и плотоядно улыбнулся. Тут же тряхнул головой, осознав, что почти наслаждается предсмертным страхом этого человека. Скоттов и англов он убил инстинктивно, потому что они тоже хотели убить его. На этот счет он не испытывал никаких эмоций. Но человек с юга вызывал в нем чувство, близкое к отвращению. И еще, быть может, жалость.

- Прочь, язычник! - неожиданно завопил человек, выставив перед собой свой бесполезный амулет. - Устрой душу мою от злодейства их, от лев единородную мою... - Притен неминуемо принял бы его слова за заклинание, но Белен чувствовал, что нет в этом человеке колдовства, не стоят за ним его боги.

Морось закончилась, лишь редкие капли, напоминающие скорее пылинки, все еще срывались с посветлевших небес в тщетной попытке напоить своей жизнью суровую твердь. Но жажду севера не утолить водой. Северу по нраву лишь кровь.

Секира Белена вошла ровно посредине головы человека с юга. Его речь оборвалась на полуслове, открытый рот судорожно задергался, пока из него не полилась бардовая кровь. Белен резким движением выдернул секиру. Все было кончено.

***

Они стащили трупы англов и саксов в глубину рощи и сожгли их на большом костре. Белен не знал погребальных обычаев этих народов, но не мог оставить их без последних почестей. По сути, они не сделали ему ничего плохого, хотя и были клятвопреступниками. Быть может, для них такое погребение станет наказание, а может они не так уж сильно отличаются от притенов, кто знает.

Они забрали оружие воинов, запаковали его и Белен взвалил нелегкую ношу на спину кобылки, что выдали ему по приказу Гволкхмэя. Он не посмел бы притронуться к кошелям этих людей, никто из притенов так бы не поступил. Но оружию павшего врага справедливо оказаться в руках победителя. Тем более, что меч королька скоттов имел ножны, отделанные бронзовыми накладками, и довольно интересную гарду с не менее оригинальным навершием. Такой клинок станет отличным даром королю Арброта! Белен по праву мог забрать его себе, но его устраивали секиры, которые уже доказали себя в бою. Хотя одну из них придется починить, заменив древко и выправив стальную полосу.

Горячка боя быстро прошла, он будто бы просто выполнил свою работу. Теперь Белен был уверен, что до того, как потерять память, он действительно был воином, скорее всего - наемником, надо думать, начал с малых лет и оказался довольно удачлив, чтобы набраться немалого боевого опыта к... А кстати, сколько ему лет? Белен не знал даже этого.

Что касается Сироны, то на ее счету в этой схватке числилось пять убийств, ровно половина. Она все сделал верно, хотя Белен в глубине души побаивался, что девчонка может сорваться и... сбежать например. Но в этот раз она даже не плакала. Хотя, быть может, просто не хотела показывать ему свои слезы, а сама опять проревет пару ночей.

- Ты как? - насколько мог участливо спросил он, едва они отъехали от места схватки. Белен испытывал к девушке симпатию, но по большому счету судьба юной круитни не слишком его волновала. Он был уверен, что теперь их дороги разойдутся, скорее всего - навсегда.

- А ты как думаешь? - будь у этого вопроса другой тон, Белен посчитал бы, что она огрызнулась. Но Сирона была спокойна, а на ее лице даже проглядывалось некое подобие улыбки. - Еще не поняла, что произошло. Все так быстро и так... просто.

- Ну, я бы не сказал, что совсем уж просто, - невесело хмыкнул Белен. Он все еще немного прихрамывал, хотя Сирона помогла ему перевязать раны. Нога больше не кровоточила, но болела. Белен не сомневался, что пара дней отдыха, да кувшин кормы гарантированно приведут его в порядок.

- Как подсказывает мне опыт, - Сирона скривила гримаску. - Убивать всегда просто, когда умеешь.

- И когда при этом не убивают тебя, - попробовал пошутить Белен. Сирона посмотрела на него и улыбнулась. Не натянуто, а вполне дружелюбно. Может, и правда что-то переломилось в ней? А если и так, то Белен не был уверен, что это к лучшему.

- До Арброта не больше пары часов, - задумчиво протянула Сирона. Кажется, она действительно приходила в себя. Первый признак - начинала говорить без умолку. - Как думаешь, посвящение состоится сегодня же?

- Может и сегодня, - скривился Белен, поглаживая свою лошадь между ушами. - Не терпится стать притенкой?

- Можно подумать, тебе терпится! - фыркнула Сирона. Белен неожиданно подумал о том, что она красива. Стройная фигура, небольшая высокая грудь, пышные волосы цвета дубовой коры, затянутые в тугую косу. Глаза бледно-синие, а губки маленькие, но такие говорливые!

- Просто я отношусь к этому иначе, - вздохнул Белен. - Не то, чтобы я не уважал обычаи притенов. Совсем наоборот, но для меня это лишь необходимость. Ты ведь знаешь мою историю.

- Ну, слышала, - протянула Сирона. - Откуда взялся - непонятно. Зачем - непонятно. Может, ты и правда сын бога? Я видела как ты дерешься, и если твой отец - бог, то это точно Тевтат.

- Какая честь! - хохотнул Белен. - Но не думаю, что я сын бога. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

- Но ты и правда светишься, - Сирона посмотрела на него. Серьезно и даже чуть опасливо. - Когда ты дрался с англами и скоттами, вокруг тебя будто свет полупрозрачный засиял. Только темный какой-то.

- Только темный, - задумчиво повторил Белен. - После обряда уйду из Арброта. Форфар, Перт, потом, может, Обан и Авимор... если будет нужно до самых Оркадских островов! Там, я слышал от Олана, есть храмы народов, что были предками притенов. Они обладали невероятными знаниями и умели многое. Может, там найдется тот, кто сумеет вернуть мне память.

Сирона многозначительно покивала и даже позволила себе немного помолчать. Толи осмысляла услышанное, толи думала о собственной судьбе. Белена это мало волновало. А потом девушка опять заговорила, как обычно - обо всем и сразу. Белен кивал, порой невпопад, а сам думал о том, что за минувший месяц он второй раз видит солнце.

В землях притенов осень редко дарила тепло, но еще реже - солнечный свет. Не через призму безрадостных облаков, а с высоты бездонной синевы. В первый раз он увидел синее небо и яркое солнце в день своего пробуждения, выйдя из броха. Во второй раз - сегодня после боя. Будь тут Олан, он бы интерпретировал это как хороший знак.

Именно Олан первым встретил их на подходе к городу. Старый друид прогуливался вдоль ручья, что брал начало у древних камней на холме. Камни те еще хранили великую мудрость минувших народов, на них были начертаны непонятные огамы, уже едва различимые под немилосердными ударами времени и непогоды.

Белен не сомневался, что Олан уже все знал. Как никак верховный друид Арброта. С другой стороны - нужна ли тут большая проницательность? Два человека уходят на битву и через некоторое время возвращаются, залатанные, но в целом невредимые. О чем это говорит? Выводы напрашиваются сами собой.

Олан пригласил их в брох, где друиды младших ступеней сменили Белену повязки. Они обработали его раны отвратительно пахнущими составами и замотали тряпицами, что были пропитаны еще более вонючими отварами. Белен различил запах вереска, можжевельника, дуба, но не более. По отдельности каждый запах был вполне себе, но вместе они создавали жуткую обонятельную какофонию.

Он все подробно изложил Олану, тот слушал молча, с отсутствующим видом глядя в неугасимое пламя. Белен знал, такие костры горят в каждом брохе, что разбросаны по землям притенов. Их поддерживают постоянно, потому что через них друиды из разных городов могут общаться друг с другом, свершая особые обряды и сжигая подготовленные ветви священной омелы. Для Белена механизм общения через огонь, а точнее - через дым от сжигания омелы и можжевельника, оставался загадкой. Как и для любого притена, не обремененного мудростью друида высшей ступени посвящения.

- Его амулет, - Олан оторвался от созерцания мерно потрескивающего огня, как только Белен закончил рассказ. - Покажи мне его.

Парень достал из кожаного мешочка на поясе символ, который человек с юга носил на шее. Он протянул его друиду, тот принял вещицу с легким, но нескрываемым недоверием в глазах. Взял осторожно, кончиками пальцев, всмотрелся, повертел над огнем.

Белен вздохнул и посмотрел вверх. Брох представлял собой круглое строение диаметром порядка двенадцати бренданов. В нем было три этажа, соединенных узкой винтовой лестницей, идущей вдоль стены. Этажи не имели внутренних перегородок, на первом располагался алтарь с неугасимым пламенем, на втором жили друиды младших ступеней, там же хранились травы с настойками, священные серпы, бубны и еще боги ведает что. На верхнем этаже располагались покои Олана. Был еще подвальный этаж (а может и не один), но Белена туда не пускали.

Брох заинтересовал парня потому, что строение выложили по технологии сухой кладки (на данный момент он мог лишь удивляться, откуда ему известно такое определение). Каменные блоки и плиты были идеально подогнаны друг к другу без скрепляющей обмазки. Он еще в первую неделю пребывания в Арброте заметил, что притены строили свои круглые дома в основном из дерева, а там, где была каменная кладка, блоки надежно соединялись между собой раствором на основе песка и глины. Он задал Олану соответствующий вопрос и тот нехотя пояснил, что брохи строили предки притенов, о которых теперь мало что известно.

Костер вспыхнул ярче и Белен оторвался от созерцания кусочка небесного свода, что проглядывал через одно из узких окон, расположенных под самым потолком броха. Через эти окна мягкий серый дым покидал стены друидской твердыни.

- Его делали не с добрыми намерения, - продекламировал Олан, протягивая Белену амулет убитого жреца. - Хотя мне видится, что тот, кто его делал, даже не понимал, для чего он нужен. Для человека с юга это был символ его бога, но на самом деле это нечто большее. Я вижу в нем силу, неподвластную мне, но не думаю, что она опасна, не для нас.

- То есть я могу свободно носить его с собой? - спросил Белен, принимая амулет из крючковатых пальцев старика и пряча его в поясном мешочке.

- Можешь, - кивнул верховный друид Арброта. - Но на шею не надевай.

- Заклятье? - вмешалась Сирона, которая имела обыкновение встревать в разговор по поводу и без, чаще - без. - Иные боги с юга подчинят его себе? Проклянут?

- Едва ли, - друид позволил себе легкую улыбку. - А вот боги севера могут обидеться.

Белен не понял, шутит ли Олан. Он давно заметил, что если друид и отпускал шуточки, то юмор у него был довольно своеобразный. А учитывая, что делал он это с абсолютно непроницаемой миной, угадать ход его мыслей не представлялось возможным. Парень хотел переспросить, но Сирона, как обычно, перебила его.

- Когда будет обряд? - запальчиво спросила она. И куда только делась молоденькая девица, так переживавшая насчет убийства парочки англов, подумал Белен.

- Какой обряд? - Олан вновь сосредоточенно смотрел в огонь. - Ах, обряд посвящения.

- Ага, - кивнула Сирона. В обществе друида она испытывала нечто вроде благоговения, как почти все притены. Белен таких эмоций к Олану не питал, разве что уважал его за мудрость и знания. - Мы ведь прошли испытание?

- Верно, - согласился Олан, не отрываясь от огня. Он достал из переметной сумы холст девственно белого льна и медленно обернул им руки. Затем жестом подозвал одного из младших друидов и бережно принял из его рук высушенную ветвь омелы. Друид переломил ветвь, прошептав слова, из которых Белен различил только «Эзус», имя верховного бога притенов. Затем Олан бросил обломки омелы в огонь. Пламя затрещало.

- Верно, - повторил он, вглядываясь в пламя, будто выискивая в нем ответ на вопрос охотницы. Прошло несколько долгих мгновение, во время которых Серона что-то лопотала себе под нос, периодически обращаясь к друиду с вопросительной интонацией. Наконец, старик, одетый, кстати, явно не по сезону - в одни лишь льняные штаны и рубаху традиционного для друидов темно-зеленого цвета со скудной вышивкой, оторвался от пламени и посмотрел сначала на Сирону, потом на Белена.

- Сегодня же вечером, - кивнул он. - Обряд мы проведем сегодня же, вы заслужили право называться притенами. Идите и приведите себя в порядок, через час после заката я буду ждать вас у городского адэйра.

Сирона аж засияла и стрелой выскочила из броха, забыв о том, что покидая друидскую твердыню, надлежит поклониться неугасимому пламени. Но сегодня Олан просил ей этот проступок.

Белен не удивился тому, что обряд пройдет в адэйре, втором по значимости сооружении Арброта и любого города притенов. Если в брохе друиды проводили собственные таинства и использовали неугасимое пламя для общения с другими представителями своего ремесла, то адэйр, внутренним строением напоминавший уложенное на бок исполинское каменное колесо, применялся для обрядов народных, включая ритуалы родового союза и различные посвящения.

Белен собрался уходить, он поднялся с деревянной лавки, вытесанной из цельного дубового ствола, у самого выхода обернулся, чтобы поклониться неугасимому пламени. Олан пристально смотрел на него.

- Как она? - спросил друид. Белену не нужно было уточнять, о ком говорит старик.

- Не знаю, - честно признался он. - Не понимаю. Наверное, я вообще плохо понимаю людей. После битвы за Арброт ей было очень плохо, а сегодня она уложила двух англов и трех скоттов. Причем одного зарезала в рукопашной. И ничего - помолчала, и будто обо всем забыла.

- Ты пригляди за ней, - Олан прищурил глаза и погладил себя по седой бороде. В свете пламени татуировки на его лице казались не синими, а черными. Особенно зловеще выглядел Полумесяц Кернунна, с особой четкостью выведенный на лбу друида. - Может и обойдется. Но не бросай ее пока. Будь рядом.

- Буду, - пообещал Белен, не особенно довольный новыми заботами. Он не хотел привязываться к Арбору, никоим образом. Как он и сказал Сироне, после обряда он в ближайшие дни покинет город. Возможно, ему и земли притенов придется покинуть в поисках истины о своем прошлом. Но для начала надлежало стать притеном. Благо, все самое трудное осталось позади.

***

К адэйру вела аллея из шестнадцати высоких камней, такие на юге называют менгирами. Грубо обработанные камни, вдвое превышавшие рост человека, были украшены тайными огамами и символическими рисунками. Был там Полумесяц Кернунна, Зверь Эпоны (в северных регионах его звали кэльпи), Дуада Эзуса и другие сакральные знаки.

Белен шел через аллею менгиров, между которыми были установлены жаровни. Разумеется, мероприятие затевалось не ради него и Сироны, точнее - не только ради них. Сегодня в Арброте обряд посвящения проходили двенадцать человек, десять из них в ближайшие пару месяцев разменяли свою шестнадцатую зиму. Да, обычно обряд посвящения проводят именно в таком возрасте, но Белен и охотница из племени круитни были во всех смыслах «особыми случаями».

Вновь началась противная морось, со стороны моря подул холодный ветер. Из одежды на Белене были только льняные штаны, даже обуви он не надел по указанию Олана. Парень уже успел продрогнуть, ибо идти меж менгиров надлежало медленно и вдумчиво. Сирона уже прошла обряд, как и остальные десять притенов.

У входа в адэйр его ждал один из младших друидов, он протянул Белену широкую металлическую чашу с изящной гравировкой, повествующей о древних обрядах и битвах богов. Белен с поклоном принял чашу и сделал глоток. По вкусу - медовая корма с легким травянистым привкусом.

Друид с длинными темными волосами и пронзительными серыми глазами был одет в традиционную для его ремесла зеленую шерстяную рубаху с удлиненным подолом и кожаную безрукавку с рядами металлических бусин в районе плеч и груди. На шее и запястьях друида на кожаных шнурках висели амулеты и обереги со звериными когтями, клыками и перьями. Несколько простых железных колец украшали его пальцы, на правой руке - мужской притенский браслет. Друид почтительно отступил в сторону, пропуская Белена в адэйр.

Вход был прикрыт легким тканым полотном, на котором металлическими бусинами и кольцами были выведены друидские символы и тайные огамы. Из помещения доносились мерные удары двух бубнов, сливавшихся в пластичный монотонный ритм.

Войдя в адэйр, Белен на миг прищурил глаза - настолько ярко в центре помещения горело пламя ритуального очага. Адэйр представлял собой круглую конструкцию из каменных блоков и плит различной величины, как и в брохе кладка выполнена на сухую.

Диаметр помещения составлял не более восьми бренданов, но в отличие от броха в адэйре был всего один этаж с высоким сводчатым потолком, а внутреннее пространство было разделено на сегменты стрельчатыми арками, основанием для которых служили выдвинутые из стен пирсы, напоминавшие ступицы колеса. Белен стоял в одной из таких арок, точно напротив него на возвышении застыл Олан, каждую из оставшихся шести арок занимал друид младших ступеней

- Подойди, воин, - медленно проговорил Олан. Белен впервые слышал, чтобы друид говорил таким голосом - жестким, глубоким, исполненным мощи. Бубны забили громче, ритм ускорился. - Преклони колено пред пламенем, эйдолоном пресветлого Эзуса.

Белен послушно сделал несколько шагов по направлению к ярко пылавшему очагу, от которого исходил нестерпимый жар. Он встал на колено у самого огня, обратив глаза в щелочки, которые начинали слезиться, протестуя против излишне высокой температурой. Пахло можжевельником.

- Ты доказал, что достоин стать одним из нас, - беспристрастно продолжил Олан. - Мы не знаем, кто ты, откуда пришел и куда идешь. Ты и сам этого не знаешь. Но мы видели тебя в бою, мы видели тебя за столом на пиру и на охоте. Ты честен и чтишь традиции нашего народа. Но принимаешь ли ты их?

- Принимаю, - просто ответил Белен. Он понимал, что не сможет солгать Олану даже при большом желании. Поэтому сразу решил говорить прямо и честно.

- Принимаешь ли ты наших богов? - Олан бросил в костер омеловую труху и пламя застрекотало, жар усилился. - Пресветлого Эзуса, неодолимого Тевтата, многомудрого Кернунна, громоокого Тараниса, неведомого Луга, прекрасноликую Эпону и других предков земли притенов?

- Принимаю, - ответил Белен и понял, что напиток, выпитый им у входа в адэйр был крепче, чем казалось. Хотя скорее здесь все вместе - он не ел полдня, продрог, а тут еще этот тяжелый саван травяного запаха, окутавший внутреннее пространство адэйра почти зримой пеленой...

- Принимаешь ли ты свой путь? - Белену показалось, что огонь разгорелся ярче, но иным, внутренним светом, и что-то изменилось в голосе друида. Едва ли он знал Олана так уж хорошо, но ощутил, что старик на мгновение выдал свои чувства. Правда, Белен не сумел их разобрать.

- Я не знаю своего пути, - ответил парень и посмотрел в глаза верховного друида Арброта сквозь ритуальное пламя. - Но принимаю его. И даже если он уведет меня прочь от земли притенов, я не забуду ее традиции и ее людей. Никогда.

Олан с минуту смотрел на Белена через огонь и в его выцветших старческих глазах парень уже не мог прочесть ни единой эмоции. Наконец, друид кивнул. Тут же из бокового прохода появился еще один ремесленник омелы, в его руках Белен увидел нож и две чаши. Чаша меньшего размера и нож были выполнены из серебра, большая чаша - из золота. Все три предмета были испещрены тайными огамами и знаками богов.

В висках застучало, но в целом Белен чувствовал себя неплохо, ему даже начинал нравиться этот тяжелый запах, зависший меж полом и потолком адэйра. Бубны вновь сменили ритм, теперь они звучали глуше и размереннее.

- Вытяни левую руку ладонью к небу, - проговорил Олан и Белен повиновался. Второй друид поставил золотую чашу на землю и проворно полоснул парня ножом по раскрытой ладони. Тот даже бровью не повел, легко перетерпев болезненные ощущения.

Кровь заструилась по руке Белена, стекая в серебряную чашу багровыми змейками. Друид поднял над кровоточащей ладонью золотой сосуд и опрокинул его. В этот раз Белен не сумел сдержаться и скривил гримасу, скрипнув зубами. Рану обожгло так, словно в нее насыпали соль. Позже он узнает, что друид вылил ему на руку смесь из соков дуба и омелы, что для притенов от века были священны.

Огамы и тайные знаки, нанесенные на стены адэйра темно-синей краской на миг вспыхнули ослепительным огнем, так что Белену пришлось в очередной раз зажмурится. Странное ощущение прошило его насквозь, словно ударом молнии. Он вновь открыл глаза и посмотрел на Олана. Друид улыбнулся.

- Сожми руку, воин, - торжественно сказал он. Младший друид поднес ему чашу с кровью Белена, Олан не глядя принял ее и выплеснул в огонь. - А теперь возьми свое оружие и никогда не выпускай его из рук, покуда дышат враги земли притенов. Покуда дышат твои враги, притен!

Из боковой арки появился Гволкхмэй, которого в полумраке Белен спутал с одним из друидов. Глаза короля Арброта, от которых в стороны разбегались змейки синих татуировок, глядели добродушно и весело. Он подошел к Белену и протянул ему две секиры. Причем та, что пострадала в бою с англами и скоттами, была целехонькой, починенной.

Белен уважительно поклонился королю и принял оружие, с удивлением обнаружив, что рана на левой руке уже не кровоточит и кажется даже начала затягиваться, хотя порез был довольно глубоким.

- Я круг, я веду тебя, - в один голос проговорили друиды и Гволкхмэй. Белен понял, что ему нужно повторить эти слова.

- Ты круг, ты ведешь меня, - прогремело под сводами адэйра и Белен воодушевленно произнес древние строки. С каждым словом в нем разгоралось пламя, как отражение ритуального очага, только в сотню, тысячу раз ярче.

- Будь единым, объедини нас, мы одного целое, - в третий раз многоголосый хор разорвал тишину каменного адэйра и Белен в третий раз повторил все слово в слово. Ощущение мистичности пополам с глубоким восторгом затянуло эфемерную петлю на его шее, он задышал тяжело, полной грудью, но каждый вдох нес невыразимое блаженство, а каждый выдох - облегчение. Он будто родился заново, хотя где-то глубоко-глубоко его внутренний голос, который он не мог слышать уже больше месяца, тихонько посмеялся над наивностью. Наивностью каждого в этом каменном зале.

- Теперь ты - часть этой земли, - сказал Олан, сойдя наконец со своего возвышения. Он подошел к Белену и положил руку ему на плечо. - И куда бы ты ни пошел, сила нашего народа прибудет с тобой.

- Буду рад, если решишь остаться в Арброте, - Гволкхмэй зеркально повторил жест друида, коснувшись мозолистой рукой обнаженного плеча Белена. - Твои секиры пригодились бы мне. Хотя, бьюсь об заклад, они пригодятся по всему пограничью Аэнгуса!

- Твое посвящение почти закончено, - сказал Олан и кивнул в сторону одной из боковых арок. - Подойди к Бойду, он нанесет на твои лицо и тело первые татуировки.

Белен кивнул и направился к немолодому светловолосому друиду, подле которого стояла деревянная тумба с рядом железных чаш разной величины. В руках друид держал инструменты для нанесения татуировок - серебряный нож и обсидиановую иглу. Он жестом пригласил парня сесть перед ним на скамью.

Белен слышал об этом обряде, каждый притен после посвящения получал свои первые татуировки, суть которых определялась местным друидом высшей ступени. Рисунки на теле носили у притенов самые разные функции - они являлись оберегами, защищали от фоморов, хранили воинов в бою, даровали здоровье, обостряли чувства. А еще отражали суть человека, в определенной степени определяя его путь. Именно поэтому процесс нанесения татуировок представлял собой полноценный обряд, регламентированный до мелочей.

Притены трепетно относились к татуировкам, существовали типовые знаки - символы богов, умений, отличительных качеств. Это могли быть огамы или иные изображения, не относящиеся к тайнописи притенских друидов. Но были и индивидуальные символы, неповторимые, наносимые на тело в связи с исключительными событиями.

В жизни притена было немало поводов для нанесения тату - от победы в битве и заключения родового союза до удачной торговой сделки. Поэтому мужчины и женщины этого народа к тридцати годам (а пророй много раньше) были «расписаны» буквально с ног до головы. Насколько мог судить Белен, ни англы, ни скотты не имели такого обычая.

Он просидел в адэйре до самого утра и успел подумать о том, что не заметил, как тату набивали другим посвященным, например - Сироне. Позже он узнал, что Олан удостоил его особой чести - обычно сакральные знаки на тело наносят на протяжении многих дней и даже недель, долго и кропотливо подбирая нужные символы. Олан не сказал этого парню, но символ, который Бойд теперь наносил ему на спину, верховный друид Арброта увидел в неугасимом пламени броха и счел это знаком самого Кернунна. Поэтому и поспешил как можно быстрее исполнить волю своего бога.

Когда Белен вышел из адэйра в мутный промозглый рассвет, на его правом виске красовался огам «нин» или «раздвоенная ветвь», он говорил о том, что много раз Белену предстоит делать судьбоносный выбор. На его левом виске темно-синей краской был изображен огам «нгител» или «убийца», его название говорило само за себя - путь Белена будет сопряжен с отнятием чужих жизней. На его левой груди расположился довольно редкий символ «варден», дважды изломанная стрела в форме огама «Z» с узким наконечником и охвостьем в виде рабьего хвоста на фоне квадратной пластины с двумя рваными отверстиями, а под ней - узоры, напоминавшие зеркально отраженные боевые луки. «Варден» еще называли символом двойного благословения, его обладатель находился под покровительством сразу двух богов - Тевтата и Кернунна.

Но самый главный символ (тот самый, что Олан увидел в огне) располагался на спине Белена вдоль позвоночника. Чем-то он напоминал Зверя Эпоны, но был крупнее, выглядел гораздо более зловещим и отличался удивительной детализацией вытянутого змеиного тела. Без сомнения это был некий морской зверь, свирепый и опасный, но едва ли даже сам Олан мог назвать его имя.

Бойд оказался умелым мастером, татуировки на теле Белена почти не болели, в процессе работы над ними друид постоянно примешивал к красящему пигменту целебные составы. Затем он еще раз обработал рисунки особыми мазями и легким кивком обозначил завершение действа. Что примечательно, за все это время Бойд не проронил ни слова.

Не сказать, чтобы Белен особенно гордился своими татуировками, как это было принято у молодых притенов, едва прошедших обряд посвящения. В сущности он испытывал к культуре этого народа лишь два чувства - интерес и уважение, ни больше ни меньше. Он стал одним из них, потому что так пролег его путь. Но теперь ему предстояло двигаться дальше и если будет нужно - он украсит свое тело новыми рисунками. Хотя отчего-то парень глубоко сомневался, что ему представится такая возможность.

Эйфория от обряда постепенно проходила, но где-то в сердце поселилась некая уверенность, осознание правильности произошедшего. Он будто стал частью чего-то большого и важного. Было что-то еще, но Белен пока не мог идентифицировать эти незнакомые ощущения. Хотя, скажем честно, он не особенно стремился это сделать.

Из адэйра парень направился в брох, где уже месяц проживал вместе с младшими друидами, но лишь затем, чтобы накинуть рубаху, плащ с худом, да нацепить на одеревеневшие ноги кожаные ботинки. Предшествующий день выдался довольно длинным, да и ночь была не короче, посему Белен справедливо рассудил, что прежде, чем решать свою дальнейшую судьбу, он имел право снять скопившееся напряжение за парой кружек доброй кормы. Поэтому, споро одевшись, отправился к толстопузому Винну в хмельной зал, что стоял на утесе у самого берега.

***

В нос ударил резкий запах рыбы. Как и любой прибрежный город, Арброт промышлял рыболовством и район у пристани за минувшие века насквозь пропитался этим смачным солоноватым смрадом. Исключением был утес Алан, где стоял хмельной зал Винна. Во-первых, он возвышался над пристанью на добрые тридцать-сорок бренданов. Во-вторых, вокруг массивного круглого строения, сложенного из почерневших дубовых бревен, разливался свой аромат, ничуть не слабее рыбного духа в порту, но гораздо более приятный.

Белен повел носом и скривился, толи в мучительной попытке вспомнить минувший день, толи страдая от мерзкого запаха. Он помнил, как пришел в хмельной зал и получил от Винна, который естественно знал об обряде посвящения, столько кружек кормы, сколько сможет выпить. Это были слова Винна, не его.

День пролетел незаметно, а к вечеру в зал к Винну по своему обыкновению начали стягиваться рыболовы, охотники и лихие рубаки из дружины Гволкхмэя. Последние были особенно рады за Белена, потому как видали его в бою и многие сражались с ним бок о бок в битве за Арброт. Знали они и то, что парень перебил целый отряд англов и скоттов во главе с мерзким чародеем с юга.

Про схватку у тракта он рассказывал раз пятьдесят, но был честен - не забыл упомянуть о том, что половину солдат сразила Сирона. Вспомнив о ней, Белен хотел было покинуть хмельной зал, чтобы привести охотницу сюда, ибо негоже праздновать победу без того, с кем ты делил кровь и пот. Но боги были милостивы к нему - никуда не пришлось идти, девушка круитни (а теперь уже - притенка) сама пришла к Винну. Ее тоже поздравляли, а особо неудержимые воины Гволкхмэя даже обещали показать, «что такое настоящая притенская любовь». Но, к счастью, проблем не случилось, пьяные притены хоть и напоминали животных, но о чести не забывали даже в предобморочном состоянии.

Уже далеко за полночь в хмельной зал пришел Ангус. Высокий как утес, широкий как вересковая пустошь он напоминал героя древних притенских саг, при этом обладал живым умом и был исключительно мудр в речах. До определенного момента, а именно - до восемнадцатой кружки кормы...

Белен повел плечами и разлепил глаза. Осмотрелся. Он лежал на тюках с сеном в небольшом круглом доме, в таких притены жили испокон веков и, вероятно, буду жить еще очень и очень долго. Но этот дом не был жилым. Дымоходное отверстие в крытой тростником крыше и распахнутая настежь дверь давали достаточно света, чтобы Белен мог различить расставленные тут и там деревянные ящики, в которых, судя по сильному запаху, лежала свежеепойманная рыба.

Он повернул голову в сторону и наткнулся на курчавые белые пряди. Ага, а вот этот фрагмент как-то выпал у него из памяти. Он небрежным движением откинул пряди и увидел, что на его груди посапывает смазливая девчушка. Он припомнил, что девушку зовут Кевена и она работает у Винна. Ладно, с этим потом разберемся, подумал Белен, медленно выползая из под девушки, которая естественно была бесстыдно нага.

Парень поежился и понял, что на самом деле проснулся не от запаха рыба, а от холода. Голова не болела и чувствовал он себя сносно, чем и славилась корма Винна. Но рассвет выдался холодным. Белен пошарил по тюкам и, отыскав свой шерстяной плащ, укрыл им Кевену, которая, слава богам, не собиралась просыпаться. Белен надеялся, что этой ночью не наобещал лишнего и намеревался поскорее убраться отсюда.

Он помнил, что Ангус подарил ему один из своих браслетов. Браслеты в виде перекрученных змей с головами различных животных, выполненные из бронзы или серебра, носили все мужчины притенов с момента прохождения обряда посвящения. Первый браслет мальчик получал, став мужчиной. Впоследствии число браслетов могло увеличиться, но каждый такой браслет мог быть вручен только королем. Разумеется - за исключительные заслуги.

Белену таковой выдать забыли (или Гволкхмэй думал сделать этот позже), поэтому Ангус отдал ему один из своих, у могучего воина их было четыре - по два на каждой руке. Белен долго отнекивался, даже в хмельном угаре понимая, что это слишком серьезный подарок, чтобы он мог его принять, но, видимо, аргументы Ангуса были сильнее. Вряд ли их можно было назвать друзьями (да какие друзья, если Белен жил в Арброте всего месяц!), но между двумя воинами определенно существовала симпатия. Она возникла в тот самый момент, когда они отражали нападение англов, в буквальном смысле прикрывая друг другу спину. Война сближает, знаете ли.

Потом они долго пили, Белен снова рассказывал о том, как они с Сироной расправились с англо-скоттским отрядом, а Ангус вспоминал свои битвы - гораздо более многочисленные, чем те, что на свой счет мог записать Белен. Затем наступил момент излюбленный притенской забавы. Вусмерть пьяные воины Гволкхмэя высыпали на улицу, откуда-то взялись лошади.

Лошади у притенов были священными животными и Эпона, считавшаяся покровительницей лошадей, всегда особо почиталась этим народом. Поэтому ни одна пьянка не проходила без верховых поединков и лучных турниров, само собой - тоже верховых.

Белен не помнил, попал ли он куда-нибудь (вроде были какие-то деревянные мишени, освященные тускло чадящими под проливным дождем факелами), зато отлично помнил, что стрела Ангуса угодила в ногу Кайдену, невысокому коренастому воину. Обиженный Кайден полез к Ангусу драться, кажется, кто-то из них даже уронил в лужу пару зубов. Но через полчаса оба уже выпивали, панибратски обняв друг друга за плечи, и горланили пахабные песни про англовских матерей и скоттских дочек.

Белен еще помнил, как проводил едва стоящую на ногах Сирону до ее охотничьего домика. А потом - провал. В общем, он пил почти целые сутки, но главное - выполнил свою миссию, расслабился. На самом деле он был удивлен, как тепло и дружественно его приняли притены, особенно воины. Рыбаки и охотники тоже кивали ему в знак уважения и были не прочь вместе выпить, но особой теплоты к новому члену племени не испытывали. Однако же, теперь он стал одним из них, и они уважали его выбор.

На миг он подумал, что, возможно, какой-то частице его существа было жаль покидать Арброт, но парень понимал - его путь лежит дальше, сначала в Перт, а потом, скорее всего, на север. Его ждут поиски, вероятно - самые трудные поиски, что рано или поздно ждут каждого. Он уходил, чтобы найти себя. В буквальном смысле.

Он направился к броху, что располагался чуть в стороне от скопления жилых домов, за кузницей у ручья. Улицы Арброта в столь ранний час были пустынны, ни единого звука, лишь размоченная ночным дождем земля смачно хлюпала у него под ногами, норовя обхватить как можно крепче, ну или хотя бы как можно выше забрызгать некогда серые штаны, которые ныне отличались цветом реакции напуганного младенца.

Воин на одной из смотровых вышек, что располагались вдоль частокола через равные расстояния (примерно пятьдесят-семьдесят бренданов), увидел Белена и в приветствии поднял руку. Парень ответил ему е. Внезапно он понял, что сейчас что-то произойдет. Что-то, что не совсем вписывается в его планы.

Завернув за широкий двор кузницы, он увидел Олана. Старый друид, кутаясь в темно-синий плащ и надвинув капюшон худа на самый нос, стоял у входа в брох и смотрел вдаль за частокол. Разумеется, он стоял там не просто так. Он ждал Белена.

- Ты теперь и ведешь себя, как притен, - проговорил друид, не отрывая взгляда от созерцания долины, что раскинулась под холмом броха за частоколом.

- Ты о вчерашнем, - скорее сказал, чем спросил Белен. Интересно, подумал он, а Кевена уже проснулась? Мысль была совершенно не к месту.

- Именно, - старый Олан повел седыми усами. По его подбородку змеились выцветшие татуировки, тайные огамы переплетались между собой, образуя узор, в котором читалась мудрость веков. - Но ты ведь не собирался оставаться в Арброте?

- Вижу, ты не удивлен, - Белен внимательно посмотрел на друида. - Но ты лучше других знаешь, что оставаться мне незачем.

- Я многое знаю лучше других, - усмехнулся Олан. Парень заметил, что друид пребывал в довольно неплохом настроении, что случалось не сказать, чтобы часто. - Но ты... Ты загадка, Белен. Тайна богов. И ты прав, здесь, в Арброте, твой путь лишь начинается. А продолжится он в Перте.

- Ты отправляешь меня в Перт? - вздернул брови Белен. - Это проницательность такая или я чего-то не знаю?

- Ты даже не представить себе не можешь, сколького не знаешь, - вновь усмехнулся друид. - Но понимание этого уже говорит о мудрости, скрытой в тебе. А в Перт ты идешь ты направишься не по моему желанию. И не по собственному. Там тебя ждет Коннстантин.

- Король? Король всех притенов? - было трудно не удивиться тому, что великий владыка севера жаждет аудиенции молодого подданного, тем более, что подданным он стал совсем недавно, буквально - вчера.

С другой стороны, о Коннстантине ходило много слухов. В землях англов полагали, что имя короля всех притенов соответствует одному из южных имен. И действительно, в их звучании не было никакой разницы, вот только имя короля Коннстантина начиналось с особого огама «конн», что на языке притенов означало «могущественный». Надо думать, схожее с ним имя южан имело иное значение.

В истории притенов еще не было короля с таким именем. Но и короля с такой судьбой в их истории не было тоже. Коннстантин сумел не только вновь сплотить притенов против англов, всего за несколько лет он подчинил своей воле непреклонных скоттов и стал по праву именоваться правителем Дал Риады. Он установил прочный союз меж двумя народами и безраздельно правил землями предков.

И теперь этот, без сомнения, величайший из притенских королей хочет встретиться с ним, Беленом, человеком без прошлого и с весьма туманным будущим. На следующий же день после его посвящения. Совпадение? Не думаю.

- Понимаю твое удивление, - Олан будто прочел мысли Белена, с другой стороны - его потрясение было очевидно. - Король всех притенов прибудет из Дункелда в Перт завтра вечером. Ты знаешь, как далеко расположен Дункелд?

- До Перта? - Белен все еще был потрясен и ответил, даже не задумавшись. - Лейсов двадцать на север. Я слышал о Дункелде от пертских торговцев. Говорят, эта крепость неприступна.

- Верно говорят, - кивнул Олан. Он все еще смотрел вдаль, на серый безрадостный пейзаж. Белен неожиданно подумал, что воинственность притенов не удивительна, как и их неуемная жажда хмельной кормы. Надо думать, в этом суровом краю испокон веков было лишь два развлечения - война и выпивка. - Дункелд - одна из немногих крепостей, доставшихся нам от предков. Она сильно пострадала во время войны с англами после легендарной битвы при Нехтансмере. Тогда боги южан были еще сильны, но Эзус благословил своих детей, а Тевтат наполнил их сердца мужеством.

- Я слышал, как один из младших друидов говорил об этом, кажется Галвин, - парень не часто общался с притенскими мудрецами, но те не особенно стеснялись его, ведя беседы между собой на любые темы.

- Галвин порой говорит лишнее, - Олан поскреб в седой бороде и наконец обратил свой взор на Белена. - Но не о том наша беседа. Коннстантин вновь отстроил Дункелд и крепость стала воплощением его могущества. Быть может, однажды, ты увидишь ее. Но не сейчас. Сейчас тебе надлежит как можно скорее отправляться в путь.

- Вроде торговцы возвращаются в Перт, - парень зажмурился, пытаясь вспомнить, действительно ли он слышал это в хмельном зале, или ему показалось.

- Можешь отправиться с ними, - кивнул друид. - Как раз успеешь. Не желательно заставлять короля всех притенов ждать.

***

Сборы не заняли много времени, из пожитков у Белена был лишь один комплект одежды, пара боевых секир, трофейный англский сакс и... собственно все! Правда, друиды поделились с ним походными принадлежностями, упаковав в заплечный мешок железный котелок и кружку, плотную шерстяную подстилку, веревку, принадлежности для разведения огня и еще какие-то мелочи. Дали еды в дорогу.

- Мы еще встретимся, - вместо прощания сказал Олан и осенил парня знаком Эзуса. Белен почтительно поклонился и вскочил на лошадь, которую ему любезно предоставили торговцы, уходившие из Арброта этим утром. Парень был рад их компании - с этими веселыми ребятами дорога покажется вдвое короче. Но прошло не больше пары часов, как они выехали Арброта, и Белена, ехавшего в самом хвосте колонны торговых обозов, настиг еще один попутчик. Сирона.

Охотница улыбалась, приоткрыв рот, да так широко, что Белен побоялся, как бы ей не надуло горло. Изнутри. На лице девушки красовались свежие завитки тайных огамов, среди которых Белен узнал только «нгител» («убийцу», такой же был у него) и замысловатый «ифин», посвященный Тевтату.

- Мне показалось, что после обряда посвящения больше не нужно присматривать за тобой, - деловито заметил Белен, когда лошадь Сироны поравнялась с ним. Девушка продолжала улыбаться, бледно-синие глаза так и лучились радостью. Интересно, чему она радуется, подумал Белен, и тут же поймал себя на мысли, что так ни разу и не спросил у своей боевой подруги, куда она намерена отправиться после того, как станет частью народа притенов. Почему-то он думал, что в Арброте она не захочет остаться. И оказался прав.

- За мной то не нужно! - хохотнула Сирона. - А вот о тебе такого не скажешь. Олан опасается, что ты не доедешь до Перта, обязательно во что-нибудь ввяжешься.

- И он тебя послал, чтобы... чтобы что? Оберегать меня от неприятностей? - удивился Белен. Спору нет, дело важное, ведь Олан получил послание через неугасимое пламя от верховного друида, правой руки Коннстантина. Но если бы хотел убедиться, что парень доберется до Перта в целости и сохранности, мог бы послать с ним рубак Гволкхмэя. С другой стороны - какой смысл? Ведь пертские торговцы путешествуют не в одиночку - у них целый отряд наемников из Абердина.

- Нет, он меня с тобой вообще не посылал, - покачала головой девушка, поправляя колчан с луком, притороченный к передней луке седла. - В Перт я и сама собралась, и спешила поспеть за торговцами, чтоб не одной. А Олан встретил меня уже у ворот, и наказал не упускать тебя из виду. Да, так и сказал!

- Чего ради? - спросил Белен. Их лошади неторопливо двигались в хвосте колонны. - Чего ради ты уходишь из Арброта? Ты отличная охотница, здесь тебя знают и ценят, чем плох этот город?

- Арброт хороший город, - кивнула Сирона, надевая худ. Поднимался порывистый ветер, осень все увереннее вступала в свои права. - Но я пришла к притенам не для того, чтобы провести в пограничье Аэнгуса всю свою жизнь, днем шастая по лесам и долинам, а вечерами просиживая дряхлые дубовые лавки в хмельном зале за кружкой кормы!

- Приключений девка захотела! - рассмеялся наемник, что ехал впереди них на массивном гнедом жеребце, замыкая вереницу торговых обозов. Кажется, его звали Ансгар. На его шее красовался тяжелый бронзовый торквес с оголовьями в виде двусторонних секир, а на плаще - фибула со Зверем Эпоны. - Тебе сколько лет, дитя?

- Достаточно, чтобы не удивляться узколобости таких как ты, - дерзко парировала Сирона.

- Во как! - Ансгар вновь раскатисто хохотнул. - Не думаю, что ты встречала таких как я, девочка. И уж поверь, это к лучшему.

- Поверю без труда, - ответила Сирона. Наемник зыркнул на нее единственным глазом (второй был затянут бельмом), усмехнулся и проехал вперед.

- Ты действительно хочешь приключений? - Белен внимательно посмотрел на насупившуюся Сирону. - Честно говоря, ты не производишь впечатление молоденькой девчонки, вскормленной на сагах о могучих героях прошлого и жаждущей подвигов и славы.

- Во завернул, - исподлобья, но все же улыбнулась Сирона. - Да не приключений я хочу, не девчонка уже и правда! Но... не знаю. Честно не знаю, но чувствую, что не здесь мое место.

- Тоже в поиске, - хмыкнул себе под нос Белен.

- Чего? - переспросила девушка. Но прежде, чем Белен смог ответить, их разговор был прерван зычным окриком одного из наемников.

- Воу! Стой! - донеслось из головы колонны. Белен с Сироной переглянулись и съехали с дороги, огибая остановившихся лошадей и обозы. Впереди собралась группа из нескольких торговцев и наемников. Один из воинов указывал на северо-запад и качал головой. Белен проследил за его рукой.

Там, за холмом, где заканчивалось редколесье и начинался мясистый лесной массив, он увидел столб черного дыма, безобразной змеей ввинчивающийся в серое небо. Вряд ли горел город, да и не было в той стороне городов, только поселение Форфар, но оно располагалось гораздо дальше, а до источника дыма было не больше трех лейсов. Тем не менее, столб дыма был довольно большим, его источником не мог быть просто большой костер. Либо кто-то хочет привлечь внимание путников с тракта, либо...

- Разве в той стороне что-то есть? - спросил Белен у торговца по имени Аллен. Он был высок и красив, имел обходительные манеры и отличался выдающейся харизмой, что, вероятно, не раз помогало ему при заключении сделок. Его торквес отличался особой изысканностью, оголовья были выполнены в форме птичьих голов, кажется - соколиных. Как и бронзовые браслеты на его руках, торквесы являли собой подлинный шедевр ювелирного ремесла. Он был главным среди торговцев из Перта.

- Это недалеко, - тут же отозвался Аллен, с прищуром всматриваясь вдаль. - Похоже, это возле озера Лох-Брейден, оно за холмом в долине, на краю леса. Там кранног.

- Там что? - переспросил Белен.

- Кранног, - пояснил Аллен. - Город на воде, посреди озера. Культ Мананнана. Последователи древнего морского бога. Те, что перебрались вглубь суши, строят свои города только на озерах. Их почти не осталось, кранногов я имею ввиду, только этот и еще два или три на севере.

- И что может означать этот дым? - вступила в разговор Сирона. - Может, у них праздник какой? Или ритуал.

- Нет, - покачал головой Аллен, в напряженной позе и прищуренном взгляде торговца читалось волнение. - У них все ритуалы связаны с водой, не огнем. Здесь что-то не так.

- Возможно, им нужна помощь, - предположил Белен. Ему не улыбалось сходить с тракта и бросаться на выручку людям, о существовании которых он даже не знал до этой минуты. Тем более, что ему не хотелось опаздывать на встречу с Коннстантином. Но там были притены, и вероятно их настригла беда.

- Возможно, но наше ли это дело? - вмешался второй торговец, низкий и пузатый. Его имени Белен не помнил.

- Не наше, - согласился Аллен. - Да и спешим мы, но бросить братьев в беде не можем.

- Идти всем нет смысла, - Белен спешился и отвязал от луки секиры. - Это может быть ловушкой. Возможно, нас отвлекают, чтобы часть воинов ушла, и тогда на обозы нападут. Я пойду туда и все узнаю. Если не вернусь... ну, не знаю, делайте что хотите.

Он кивнул Аллену и во избежание дальнейших рассуждений трусцой двинулся к холму. Почти сразу услышал легкие шаги за левым плечом. Ему не нужно было оборачиваться, что понять - Сирона пошла с ним. А вот шаги за правым плечом его удивили - они были грузными и при каждом шаге вокруг разносился легкий шуршащий звон.

Белен обернулся через правое плечо. Это был тот самый наемник с одним глазом, Ансгар. Плащ воин скинул, чтобы не мешал в бою. На нем была короткая кольчуга поверх кожаной безрукавки, а еще воин надел шлем с бармицей, именно она тихонько позвякивала при каждом шаге, елозя по кольчужному полотну. Ансгар держал в руках двуручную секиру и, поймав взгляд Белена, плотоядно улыбнулся. Парень не стал спорить, пусть идут, если хотят.

Взобравшись на холм, они вошли в довольно плотную дубовую рощу, но очень скоро могучие стволы расступились перед ними, открыв их взорам широкую каменистую долину с редкими вкраплениями молодых лещин, запертую меж двух сочных лесов, разбегавшихся от горизонта до горизонта.

Справа у края одного из лесов раскинулось довольно большое озеро идеально круглой формы. Посреди озера стоял тот самый кранног, о котором говорил Аллен. Это был искусственный остров не более полулойса в диаметре, на котором плотно ютились круглые дома, традиционные для всех городов притенов. В центре рукотворного острова высилось что-то вроде броха, только если крепости друидов всегда строились из камня, это строение было возведено из массивных дубовых бревен и напоминало ступенчатую пирамиду. Белен тут же поймал себя на мысли о том, откуда он может знать, что такое пирамида и как она выглядит? Но время для подобных вопросов было не самым подходящим.

Остров не был соединен с сушей, но слева у воды Белен заметил квадратный бревенчатый плот, который очевидно служил для перевозки людей на остров и обратно. На суше перед островом расположился довольно крупный отряд, не меньше двух десятков вооруженных людей. Все были при шлемах и щитах, но лишь половина могла похвастаться доспехами из металлических пластин, набитых на кожаную основу. Притены таких доспехов не носили, а скотты не смогли бы провести столь крупный отряд так далеко. Вывод напрашивался сам собой.

- Двадцать четыре, - прошептал Ансгар. Он присел на корточки за молодой лещиной в двух шагах от Белена. - Двадцать четыре воина. Десяток лучников. Гляди, у них зажигательные стрелы!

Белен и сам увидел лучников, стоявших обособлено от основной группы. Рядом дымилось два небольших костра. Лучники подносили стрелы к кострам и наконечники (вероятно - пропитанные особыми составами) тут же вспыхивали как факелы. Они били стройными залпами, повинуясь командам человека с обнаженным клинком в шлеме с длинным наносником. Стрелы по крутой дуге уходили в сторону краннога.

Кранног был готов к обороне - об этом говорили переносные деревянные щиты, выставленные в сторону атакующих. Чуть дальше парень рассмотрел людей с деревянными ведрами в руках, которые споро тушили очаги возгорания. Тем не менее, с восточной стороны кранног горел, пламени не было видно, но в небо поднимался густой черный столб дыма, тот самый, который они увидели с тракта.

- Плоты делают, - толи сказала, толи спросила Сирона. И действительно, несколько англов трудились у воды, что-то собирая из бревен.

Внезапно со стороны краннога в англов вылетело несколько стрел. Один из воинов с криком схватился за ногу, другой беззвучно повалился на землю. До Белена донесся крик «Щит!» и англы перекинули со спин круглые щиты, выставив строй перед группой лучников, которые не прекращали обстрела. Из города на острове дали еще один жидкий залп. В этот раз зацепило лучника, он схватился за пронзенное плечо и упал на колени, скрываясь за стеной щитов.

- Если ты думаешь о том, чтобы вернуться и взять больше воинов, то зря тратишь время, парень, - прошипел Ансгар, инстинктивно поглаживая отточенную до бритвенной остроты кромку своей двуручной секиры. - Аллен хороший человек, но до Перта еще далеко. Это пограничье, здесь всякое может случиться. У него девять воинов, без меня восемь. Он не рискнет своим товаром.

- Но не можем же мы втроем напасть два десятка англов! - Сирона с вызовом посмотрела в глаза наемнику, потом перевела взгляд на Белена. - Ты великий воин, спору нет, но они попросту расстреляют нас из луков! А если нам чудом удастся приблизится, нас встретит больше дюжины мечников, надо думать - умелых воинов. По крайней мере, в дисциплине им не откажешь.

- Это верно, - согласился Белен, лихорадочно обдумывавший возможные варианты. - Но и бросить их мы не можем, ведь это наши братья, - он внимательно посмотрел на Сирону. - Ты ведь не забыла, мы теперь притены.

- Не забыла, - Сирона опустила глаза. - Но у нас нет шансов.

- Если только нам не помогут с острова, - с этими словами Ансгар приоткрыл рот и плотоядно облизнул кончиком языка клинки невероятно острых зубов. Воин был высок и крепок, коротка кольчуга, надетая на кожаную безрукавку, оставляла открытыми его руки, переплетенные тугими канатами мышц, что выдавали в нем исключительную мощь. Белен тут же понял, почему излюбленным оружием наемника была двуручная секира - с такой физической силой ее удар не выдержит ни один щит.

- Будем на это надеяться, - Белен уже принял решение. Возможно - поспешное, возможно - глупое, но другого варианта он не видел. Парень понимал, что если уйдет, уже никогда не простит себя за малодушие. А эти двое... они, похоже, пойдут за ним куда угодно. И сейчас этого достаточно.

Белен повел свой небольшой отряд по широкой дуге, обходя позиции англов с запада. Они двигались перебежками между камней, чаще ползли по земле, прячась в зарослях лещины. Если бы хоть один англ повернулся в их сторону и присмотрелся, то без труда обнаружил бы неожиданную угрозу. Но воины были заняты кранногом, а их командир явно не ожидали атаки с тыла. Это давало Белену шанс. Тем не менее, парень отлично понимал - если его безумную атаку не поддержат с острова, их попросту задавят числом.

Сирону они оставили за крупным валуном в пятидесяти бренданах от отряда англов. Девушка, как уже бывало, чуток повозмущалась насчет того, что может метко бить хоть со ста, но Белен грозно шикнул на нее и уполз с Ансгаром вперед. Он не хотел рисковать, как и в бою против отряда, защищавшего жреца с юга, здесь каждая стрела должна была уносить с собой жизнь врага. Ибо на стороне англов был чрезмерный перевес в бойцах.

Белен стал всерьез подозревать, что боги притенов не слишком его жалуют. Это была его третья схватка в этих землях и каждый раз ему приходилось биться с противником, который превосходил его числом. С другой стороны, дважды он уже победил. Как говорил Олан, Тевтат любит троицу.

Они с Ансгаром подползли к англам так близко, насколько смогли, на расстояние не более десяти бренданов. Заметит два тела, распластавшиеся на влажной каменистой почве, не составило бы труда, но никто не смотрел в их сторону.

Белен взглянул на Ансгара, прочел в его глазах что-то безумное, и вскочил, стремительно преодолевая расстояние до ближайшего англа. В его неистовом крике, который тут же медвежьим ревом поддержала луженая глотка наемника, звенела ярость. Он отвел обе секиры для удара и первые росчерки алой влаги, принесенные в жертву Тевтату, брызнули на землю.

Лучник, первым обернувшийся на крик Белена, получил жестокий удар секирой в лицо, между глаз. Второй даже не успел обернуться - другая секира вонзилась ему в шею. Парень мощным рывком выдернул оба орудия из стремительно остывающих тел и бросился на следующего врага.

Краем глаза он увидел, как один из мечников заходит ему во фланг с поднятым щитом, но получает удар двуручной секирой Ансгара в шлем, отчего сталь с гулким звоном сминается и рвется, выпуская наружу кровавые брызги с белыми вкраплениями. Воин справа получил стрелу точно в глаз. Белен сразил еще одного лучника, а потом дорогу ему заступил предводитель англов - рослый воин в покатом шлеме с наносником и броне из металлических пластин. Он держал круглый щит перед собой, а в другой руке сжимал длинный клинок, гарда и навершие которого были отделаны бронзой.

Белен хищно оскалился и атаковал одновременно двумя секирами, но англ умело принял на щит одну, а вторую отвел в сторону дуговым взмахом клинка. Парню пришлось отступить, так как англы перестроились и по оба плеча от предводителя встали мечники с круглыми щитами. Где-то слева Ансгар рассекал воздух широкими круговыми ударами двуручной секиры, не подпуская к себе врагов. Перед наемником лежало два замерших тела, третье корчилось, держась за окровавленное лицо.

- Назад! - выкрикнул Белен, понимая, что они выжали максимум из эффекта внезапности и теперь им придется туго, если не подоспеет помощь с краннога. Но помощь подоспела. В тот самый момент, когда Белен и Ансгар встали плечом к плечу, готовые принять неизбежный конец, со стороны рукотворного острова раздался протяжный вой. Резкий неожиданный звук пронесся над водой, вырвавшись на равнину и ударив по ушам сражающихся.

Белен, стиснув зубы, попытался подцепить щит предводителя англов, но тут же получил касательный удар клинком в руку. Ансгару повезло больше, он сумел сбить с ног одного воина, но не успел завершить начатое - его отогнали другие англы, быстро заполнив брешь в обороне и втянув раненого за строй щитов. А потом произошло то, чего никто из них ожидать не мог.

Белен взглянул за спины англов и увидел, как стена воды поднимается из озера на добрый десяток бренданов. Видимо, взгляд его был достаточно красноречив, раз даже предводитель англов обернулся через плечо, чуть приопустив щит и меч. «На землю!» - успел выкрикнуть Белен, надеясь, что наемник успеет среагировать. И Ансгар успел, а вот большинство англов - нет.

Стена воды в считанные мгновения достигла берега и выплеснулась в строй англов, выбросив вперед с десяток витых щупалец. Водяные струи ударили в людей с такой силой, что первые ряды, издав отчетливый хруст ломающихся костей, разлетелись на десятки метров. Второй строй сбило с ног и тоже раскидало в стороны.

На Белена упал лучник. Парень, не мудрствуя лукаво, ударил его коленом в пах, откатился и пригвоздил англа к земле размашистым ударом секиры. Он вскочил и осмотрел поле боя. Большинство англов лежали без движения. Но предводитель уцелел, он и еще несколько воинов успели среагировать, бросившись на землю и прикрывшись щитами. Но теперь у них не было численного превосходства. Более того - со стороны острова полетели стрелы.

Предводитель англов понимал, что вариантов у него немного, поэтому послал одного из воинов прикрывать сильно поредевший отряд от лучников с краннога, а сам в сопровождении трех оставшихся у него мечников двинулся на Белена. Парень откатился в сторону, уходя от сильного и быстрого удара. Вскочил, отвел колющий взмахом секиры, ударил другой, целя в предплечье, потому что все остальное воин умело прикрывал щитом. Англ вскрикнул и выронил клинок. Его боевой товарищ выступил вперед, но лишь для того, чтобы получить стрелу в шею.

Ансгара ранили в ногу, шерстяные штаны ниже резаной раны на бедре быстро намокали багровой влагой, теряя свой первоначальный цвет, точнее - цвета, у притенов только друиды носили одноцветную одежду.

Наемник рычал, но все еще представлял из себя грозную силу. Белен понял это в следующее мгновение, когда могучий воин нанес неожиданный удар нижним концом древка секиры, поддев щит ближайшего воина. На миг англ потерял его из виду, а когда вновь опустил щит, секира уже летела ему в голову. Воин не успел защититься от удара, секира с чавкающим хрустом врезалась ему в голову ниже линии шлема. Воина отбросило, Ансгар, не имея возможности погасить инерцию удара, просто выпустил секиру из рук и рухнул на спину. Что и спасло ему жизнь, так как предводитель англов в неожиданном выпаде нанес мощный колющий удар в то место, где мгновение назад стоял наемник. Меч гулко пронзил воздух.

В следующий миг Белен нанес серию вертикальных ударов секирами, раскручиваясь подобно мельнице. Предводитель принимал все удары на щит, который хрустел и звенел (когда секиры попадали в умбон или окантовку), но все еще сохранял способность оберегать своего хозяина. Второй воин вынудил Белен отступить, целя ему в лицо. Стрела Сироны угодила ему в шлем, в самую кромку. Стрела не пробила металл, но голова воина рывком откинулась назад, Белен использовал это мгновение, чтобы коротким ударом разорвать открытое горло англа. На миг в сознании Белена проскочило что-то вроде удовольствия от увиденного, но несформировавшееся чувство тут же испарилось.

Позади предводителя мечник, прикрывавший его спину от лучников с краннога, получил стрелу в ногу, потом в другую и был вынужден опустить щит, после чего третья стрела пробила ему ключицу и англ упал. Предводитель остался в одиночестве. Ансгар отполз подальше, предоставляя Белену возможность разобраться с врагом один на один. Предводитель англов понял, что это будет честный поединок и двинулся вокруг парня с поднятым щитом, не боясь получить стелу от Сироны или со стороны краннога.

Бой закончился быстрее, чем сердце Белена отсчитало десятый удар. Он вновь закрутился в мельнице, а затем нагнулся, пропуская над собой клинок предводителя англов, атаковал его правой секирой в ногу, а левой в плечо. Англ зарычал от боли, но второй удар отбил, а затем подбросил щит так, что его кромка угодила Белену в нижнюю часть лица. Рот мгновенно залила кровь, в носу что-то хрустнуло и боль прострелила череп до самого затылка. Но парень, вопреки ожиданиям англа, не был ошеломлен. Он выполнил молниеносный пируэт, буквально прокатившись по выставленному щиту и широким ударом вогнал одну из секир в спину врага. Узкий стальной клюв пробил кольчужное полотно, сломав воину позвоночник.

Предводитель англов не издал ни звука. Он просто застыл на месте, потом опустился на колени и спустя мгновение медленно повалился на бок. Белен провел тыльной стороной ладони по губам, - на тонкой коже полуварежек остался смачный кровавый след. Парень сплюнул и поморщился от боли в исковерканных губах.

Тяжело дыша, он осмотрел поле боя. Ансгар уже поднялся и шарил глазами в поисках брошенной секиры. Сирона вышла из укрытия и поспешила к ним.

- Что это было, во имя Эпоны и Тевтата! - выпалил наемник, отыскав наконец свое оружие. Белен, чуть отдышавшись, опустился на колени и позволил себе разжать кулаки, сомкнутые на древках секир. Раж битвы понемногу отпускал его, сердце выравнивало ритм, стихал барабанный бой в висках.

- Ты о чем? - устало спросил он. Сирона тем временем подбежала к нему и стала неистово рыться в переметной сумке. Тотчас отыскала относительно чистую тряпицу и пузырек с крепленой кормой. Стала осторожно вытирать Белену лицо. Было больно, но не настолько, чтобы переживать по этому поводу, тем более - вслух.

- Я об этом водяном безумии! - ошалелый наемник будто не замечал, что истекает кровью. Он осенил себя знамением Эзуса и не отрываясь смотрел на воду, словно боялся, что из озера вновь покажутся водяные щупальца и придется спасаться бегством. Но озеро не проявляло никаких признаков агрессии.

- Спроси у них, если хочешь, - парень кивком указал на кранног, от которого уже отделялся бревенчатый плот. На плоту стояло три человека, двое отталкивались от дна длинными шестами, третий молча смотрел на Белена и его отряд.

- Волшба, - тихо сказала Сирона, закончив вытирать лицо Белена. - Я слышала, что друиды Мананнана могут управлять морем. У нас... то есть у народа круитни тоже есть последователи этого бога. Там их уважают и даже немного побаиваются.

- Ибо из моря они достают тайны, ведомые лишь богам древности! - хохотнул Ансгар. - Слышал я эти сказки в хмельных залах по всему пограничью Аэнгуса!

- Не веришь? - вскинулась Сирона. - Тогда что ты сейчас видел, а? Своим собственным глазом! Тебе, кстати, ногу надо перевязать.

- А ему нос вправить, - Ансгар, кажется, был рад перевести тему. Но лицо его продолжало сохранять тревожное выражение. Он с опаской поглядывал на приближающихся людей с краннога.

Белен кивнул. Наемник переложил секиру в левую руку, быстрым и уверенным движением обхватил переносицу парня массивной пятерней и... в голове Белена расцвел алый всполох пронзительной боли. Но почти сразу боль прошла. Парень осторожно коснулся носа, надавил. Ансгар знал, что делал, нос у Белена почти не болел, а после того, как он высморкал на серую каменистую землю несколько сгустков кровавых соплей, дышать стало гораздо легче.

Он вновь кивнул наемнику, на этот раз - с благодарностью. Ансгар повел плечом, мол, не стоит. А Сирона уже выудила из переметной сумки лоскут ткани, достаточный для того, чтобы перевязать ногу одноглазого воина.

- Да сам я! - беззлобно огрызнулся он, вырывая тряпицу из рук девушки. Его правая штанина и даже плотная обмотка смачно пропитались кровью. Белен невольно подивился выносливости воина, с такой кровопотерей не многие смогли бы остаться на ногах.

С гулким стуком бревенчатая конструкция с краннога причалила к берегу. Белен поднялся и вышел вперед. Трое с острова не спешили ступать на землю.

- Меня зовут Даллас, - сказал старший из прибывших. Он был одет как обыкновенный притен - узкие шерстяные штаны, шерстяная же рубаха насыщенного зеленого цвета в синюю полоску, а поверх - худ и плотный плащ, ниспадавший до самой земли. На поясе два ремня - один узкий из кожи, на нем - бытовой нож и пара кошелей. Второй - из небольших бронзовых колец, к нему были приторочены ножны с коротким клинком.

Вот только плащевая фибула Далласа была выполнена в форме знака, которого Белен раньше не видел. И на шее у него висел необычный амулет, таких огамов парень тоже не встречал. А ведь благодаря Олану он познакомился со многими символами и тайными огамами народа притенов.

- Я благодарен вам за помощь, воины, - продолжил мужчина. - Не уверен, что без вас мы сумели бы справиться с англами.

- А я вот не сомневаюсь, что сумели бы, - буркнул Ансгар, кивнув в сторону озера.

- И это тоже немалая удача, - парировал Даллас. У него были длинные прямые волосы цвета угля и серые проницательные глаза. Говорил он размеренно и спокойно, вероятно - был королем этого краннога. - Ибо у нас гостит странствующий друид. И вас я приглашаю в наш дом. В благодарность мы поможем вам с ранами, пополним запасы. Можете оставаться на острове, сколько захотите.

- Благодарим за предложение... - начал Белен, но Сирона неожиданно сильно дернула его за рукав верхней рубахи.

- Нельзя отказываться, - прошептала она. - Для людей Мананнана это жестокое оскорбление!

Парень глубоко вздохнул и посмотрел на Ансгара. Тот скривил губы и качнул головой, это означало «решай сам». И Белен решил.

- ...и принимаем его, - закончил он. - Не восприми это как неуважение к тебе и твоим людям, но мы ненадолго. Нас ждут на тракте.

- Как будет угодно, - Даллас развел руки в стороны и отступил на несколько шагов, приглашая Белена и его отряд на плот. - Прошу на паром.

«Паром», - повторил про себя Белен, ступая на скользкие бревна. Он соврал бы, сказав, что это слово ему не знакомо, но от притенов он его точно не слышал.

***

К тому моменту, как они причалили к кранногу, пожар на другом краю рукотворного острова уже потушили. Парень понял это по дыму - место плотных черных клубов заняли серые змеящиеся канаты.

Плот пристал к крепкому деревянному пирсу и они ступили на землю краннога. Хотя «землей» это можно было назвать с известной степенью условности, рукотворный остров представлял собой одну большую платформу, собранную из плотно подогнанных досок. Вероятно, он стоял на деревянных сваях, вбитых в дно озеро, потому что не ощущалось ни малейшего крена, доски не ходили под ногами и производили впечатление исключительно устойчивой и надежной конструкции.

Даллас повел их в центр острова, к деревянному броху. По пути Белен видел то же, что и в любом другом городе притенов - круглые приземистые дома, длинное строение, которое могло быть только хмельным залом, кузница и даже несколько загонов. Да, на кранноге паслись овцы, аурохи и, кажется, козы! В загонах доски были плотно устелены ковром из свежескошенной травы. Белен тут же прикинул, что на землю эти люди все-таки сходят.

Вопреки его ожиданиям, Даллас повел их вовсе не в брох, а в круглый дом, размеры которого явно указывали на его особый статус. Они уселись за длинный стол, Даллас официально представился королем краннога и поочередно назвал имена приближенных, включая своего сына Гверна. Все еще раз поблагодарили Белена и его людей, а затем подали еду и корму.

Ансгар с жадностью набросился на жареное мясо и хмель. Сирона лишь покачала головой, но к еде не притронулась. Белен положил в рот несколько ломтей свежей оленины и отломил овсяную лепешку.

- Так что от вас хотели англы? - спросил он, глядя на Далласа. В конце концов, он действительно не собирался надолго здесь задерживаться, но не знал, сколько нужно пробыть в гостях у людей Мананнана, чтобы не оскорбить их своим уходом. Сирона здесь тоже не могла помочь. Поэтому Белен решил хоть что-то узнать об этих людях и предпосылках минувшей битвы. - Не сказать, чтобы вы живете близко от границы. То есть они, полагаю, шли к вам целенаправленно. Хотя ваш... кранног явно не самая доступная цель для обычного набега.

- Юный воин проницателен, - улыбнулся Даллас. Этот человек с необычными угловатыми татуировками на лице производил благоприятное впечатление. Кроме того, они были братьями по земле и духу (так говорили притены), а ложь у этого народа, мягко говоря, не приветствовалась. Однако Белен не спешил доверять ему, а потому решил задавать свои вопросы прямо и открыто, надеясь оценить намерения Далласа по его ответам.

- Англы действительно пришли к нам не случайно, - продолжил король краннога. - Кто-то сообщил им, что у нас хранится некая реликвия, мы называем ее Копье Ллира. Это реликвия из далекого прошлого народа притенов. Согласно нашим приданиям, всеблагой Мананнан извлек ее и еще три великие реликвии с погибшего судна своего отца, Ллира.

- И было это сто столетий назад, то есть бездна ведает в какие времена, - продолжил за короля невысокий стройный мужчина с темными волосами, собранными в короткий хвост на затылке. Он только что вошел и его яркие зеленые глаза в свете горящих жаровен отливали глубоким внутренним сиянием. Белен еще никогда не видел таких глаз или... просто не помнил. При одном лишь взгляде на этого мужчину что-то смутное шевельнулось в глубине его сознания, он будто что-то вспомнил, но тут же забыл.

- О, а этот тот самый гость, о котором я вам уже говорил! - Даллас радушно улыбнулся мужчине и жестом пригласил его за стол. - Это Беда.

- В некоторых регионах, в частности - на юге, именуемый также Достопочтенным, - добавил Беда и рассмеялся сильным и красивым голосом, заставившим каждого присутствующего (даже Ансгара, всецело поглощенного олениной и кормой) хотя бы улыбнуться. - Но это так, к слову. Я действительно гость в этом кранноге и, как оказалось, вовсе не случайный, а приведенный сюда волею Эзуса, не иначе. Как и вы, друзья!

- Вода, - Белен посмотрел прямо в глаза Беде, который уселся по другую сторону стола точно напротив парня. Тот не отвел взгляда. - Это был ты?

- Я, - просто ответил Беда. - Как вы, вероятно, уже поняли, я друид. Друид Мананнана, древнего бога океана. И живу на этом свете немало, а посему некоторым фокусам обучился.

- Надо сказать, весьма полезным фокусам, - теперь Белена волновал уже не Даллас, который, похоже, готов был без запинки открыть своему спасителю все, что тот хотел знать. - Почему не сделал этого раньше? Почему не потушил пожар? Который, кстати, нас и привел к вам.

- О, не все так просто, мой юный друг, - улыбнулся Беда. Парень обратил внимание на бронзовый торквес и обилие колец на пальцах друида (кажется, парочка из серебра). Очевидно, что украшения имеют сакральный характер, вот только Белен видел в Арброте немало друидов и аскетичность этих людей, прямо скажем, бросалась в глаза, они не носили украшений - ни торквесов, ни колец, ни даже амулетов.

- Во-первых, я знал, что меня хватит лишь на один такой фокус и берег его для нужного момента, - пояснял тем временем Беда. - Во-вторых, как ты сам только что заметил - дым от пожара привлек вас. На это я тоже, признаюсь, надеялся, ведь тракт совсем недалеко.

- Я ведь не зря сказал, что моему кранногу сегодня повезло дважды, - Даллас посмотрел на Белена и поднял железную кружку с кормой. - За наших спасителей! Хур Эзуса!

- Хур Эзуса! - пророкотали воины краннога. Ансгар с энтузиазмом присоединился к всеобщему реву и одним глотком опрокинул в себя кружку кормы. Белен тоже немного отпил хмельного напитка из своей кружки, ощутив, как приятное тепло разливается по телу.

- Соглашусь с королем Далласом, - сказал Беда, как только стихли последние удары железных кружек о дубовый стол. - Я оказался в кранноге весьма кстати, и все равно без вас мы не сумели бы справиться с англами. Либо же потери короля были в разы больше. А так лишь женщины да дети отделались испугом!

Беда вновь хохотнул, и вновь так заразительно, что даже Ансгар прыснул в кулак, давясь непрожеванной олениной.

- А вы куда направлялись? - неожиданно спросил друид. - Если сие не тайна. Ведь вы двигались по тракту, верно?

- Верно, - кивнул Белен. - Мы шли в Перт, по торговым делам.

Далласу он мог бы сказать, что направлялся в город по зову короля всех притенов, но личность Беды все еще вызывала в нем определенные сомнения.

- О, Перт! - просиял Беда. - Что ж, если вы не будете против, я был бы рад присоединиться к вам. Ибо сам шел в Перт, а в кранног Лох-Брейден завернул по счастливой случайности. Хотя совру, сказав, что не знал о Копье Ллира, - он лукаво стрельнул в Белена глазами. Парень не понял, как ему расценивать этот знак. - Я, знаете ли, давно странствую, и на юге был, и на севере. Не сидится мне на одном месте, ведь в мире столько знаний! Столько знаний, которые только и ждут, чтобы кто-то их постиг.

- Едва ли на все хватит одной жизни, пусть даже жизни друида, - скупо улыбнулся Белен. Потихоньку он начал проникаться к Беде доверием. Быть может потому, что этот излишне беззаботный для друида человек напоминал ему кого-то. Кажется, одновременно двух людей, которых Белен когда-то знал.

- В этом ты прав, парень, - согласился Беда. - Но я ведь не один, и не последний. По крайней мере, очень на это надеюсь!

Он снова рассмеялся, заражая окружающих своим энергичным задором.

- Так что? Не против, если старый друид присоединится к вам? - спросил Беда. Белен посмотрел на Сирону и понял, что ее мнение по этому вопросу очевидно, - девушка буквально лучилась восторгом (и, что удивительно, молчала уже не менее пятнадцати минут!). Белен тут же подумал, что это будет идеальный союз - Сирона станет задавать ему тысячи вопросов, а Беда будет без особых трудностей выдавать ей тысячи ответов. В это время он, Белен, будет спокойно ехать впереди на своей лошади и наслаждаться тишиной.

Мнение Ансгара казалось не менее однозначно. Воин, судя по нетвердому взгляду уже хватанувший хмельной лучины (а может и кровопотеря начала сказывать, хотя его тут, кажется, неплохо подлатали), вел оживленный спор с одним из людей Далласа. Он звучно хлопал молодого, но не менее широкоплечего, чем сам наемник, парня по плечу и что-то усердно ему доказывал.

- Это будет честью для нас, - Белен легко наклонил голову. - Путешествовать с известнейшим из друидов пограничья. Бедой Досточтимым!

Беда финт оценил и широко улыбнулся, как показалось парню - вполне искренне. И чтобы не затягивать ситуацию, которая грозила тем, что Ансгар мог оказаться не в состоянии продолжить путь, Белен поспешил поблагодарить Далласа за гостеприимство.

Король краннога выразил сожаление о том, что их спасители так скоро уходят, но не настаивал. Лишь упомянул, что любой из них теперь желанный гость в Лох-Брейдене. Он проводил их до берега и распрощался, не сходя с парома.

- Извини, если мой вопрос неуместен, но вы совсем не сходите на сушу? - спросил Белен, когда паром уже отплывал от берега.

- Мы представители древнего и редкого культа, Белен, - мягко ответил Даллас. - Но мы не фанатики, как эти, с далекого юга, что везде стремятся понатыкать своих жутких символов и насадить своего бога. Конечно, мы сходим на землю, просто стараемся не делать этого без особой нужды. Думаю, Беда может многое тебе рассказать о нас, если захочешь.

Беда действительно мог, но единственный вопрос, который Белен задал ему по поводу краннога был другим. Наиболее для него очевидным.

- Есть ли на самом деле Копье Ллира? И другие реликвии культа Мананнана? - с недвусмысленной улыбкой на лице проговорил друид. - Ты не поверишь, но это не тот вопрос, на который я мог бы ответить четкое «да» или «нет».

Белен не стал расспрашивать, а Беда, обычно свободно развивавший любую тему, не стал ничего пояснять. Тут же на их нового спутника насела Сирона, которой о людях Мананнана и особенно о друидах Мананнана было интересно буквально все.

Аллен был рад видеть их живыми и, кажется, даже вздохнул с облегчением. Как подумалось Белену - в первую очередь потому, что вернулся Ансгар, его лучший наемник. Новому попутчику он не удивился и даже восхищенно охнул, узнав, что перед ним сам Беда. Оказывается, друид действительно был знаменитостью, как пояснил Аллен - далеко за пределами пограничья Аэнгуса!

Неожиданно Белен отчетливо понял, что не может, не должен упустить возможность побеседовать с Бедой. Ведь старый друид мог знать, как вернуть ему память. Он много странствовал и, как сам Белен недавно убедился, многое умел. Кто знает, какими знаниями он владеет. Кто знает, какие силы ему подвластны!

Он обернулся и увидел, как Беда что-то увлеченно объясняет Сироне, которая слушала, чуть приоткрыв рот от восторга, и все равно умудрялась перебивать чуть ли не через каждое слово. Он уехал чуть вперед, чтобы подумать в относительном покое и не менее относительном одиночестве. Рядом на своем черном жеребце трясся Ансгар, однако наемник давно не спал, порой что-то бурчал себе под нос, требуя не то кормы, не то крови.

Ему обязательно нужно поговорить с Бедой, наедине! Вот только теперь Белен был притеном, и как бы ему не хотелось в первую очередь разобраться со своими личными вопросами, перед ним стояла другая, надо думать - не менее важная задача. Сначала долг, так принято у притенов. Белен не собирался нарушать этого канона, в буквальном смысле в первый же день своего пребывания в роли одного из верных сынов северного народа.

Кроме того, Беда сказал ему, что пробудет в Перте не меньше недели. И это устраивало Белена, который принял решение встретиться с друидом как только посетит Коннстантина. Пока же он решил отстраниться от происходящего и немного подремать в седле.

Перед погружением в полудрему Белен успел подумать о том, что в последнее время дни его становятся излишне насыщенными. О, если бы он только знал, что в сравнении с днями грядущими все минувшие события - лишь разминка! Но так ли уж блаженно неведение?..

***

В Перт они прибыли ранним утром, выйдя из плотного марева тумана, до предела насыщенного влагой. Временами моросил мелкий колючий дождь, ветер подвывал резко, пронзительно, пробирал до костей, стоило случайно откинуть в строну полу плаща.

Город был обнесен высокой стеной не менее пяти бренданов в высоту, сложенной из массивных дубовых бревен не менее полубрендана в диаметре. По бокам от исполинских ворот, к которым вел широкий мост, переброшенный через серые воды быстрой и сильной реки, стояли смотровые башни, на каждой - с пяток лучников и горящая жаровня. Белен услышал от Алена, что вокруг города под земляным настом проложены канавы, заполненные мочой тролля («Стало быть нефтью,» - с улыбкой шепнул ему Беда). Лучники меткими выстрелами горящих стрел могут поджигать эти канавы, создавая стены огня и тем самым разрезая фронт атакующих на отдельные части.

Перт считался самым защищенным городом пограничья Аэнгуса, но по слухам уступал Дункелду. Каков же он, легендарный город Коннстантина, подумал Белен, если Перт, что вдвое менее велик и славен, выглядит столь невероятно и никогда не был взят врагом! Он знал, что англы не раз подходили к городу, но не сумели даже приблизиться ни к одним из его трех ворот.

Перт был шедевром, но отнюдь не одной лишь воинской инженерии. Ворота украшали резные изображения легендарных событий и лики притенских богов. Даже колонны наблюдательных башен покрывала искусная резьба, хаотичные орнаменты которой при внимательном рассмотрении складывались в защитные огамы. Стена, окружавшая город, была плотно обжита диким плющом, создававшим сказочное впечатление - будто перед тобой вовсе не притенская крепость, а город лесных духов.

Стражники пропустили их без лишних слов. Они хорошо знали Аллена, а Белена с Сироной приняли за наемников, взятых торговцем на востоке для охраны обозов. Внимание одного из стражников привлек Беда, но когда молодой воин рискнул откинуть капюшон его худа, на парня воззрились яркие изумрудные глаза, каких не встретишь у людей, столь сильно контрастировавшие с самой доброй и искренней улыбкой, что воин отшатнулся, осенив себя знамением Эзуса. В нем тут же признали друида и лишние вопросы отпали сами собой.

И лишь за городской стеной Перт явил себя путникам во всей красе. Круглые дома разных размеров были усеяны вьющимися цветущими растениями, в городе было много деревьев, в основном - дубы и ясени. От главной улицы, широкой и просторной, подобно паутине разбегались узкие дорожки, выложенные камнем. Факела и жаровни, зажженные на ночь, еще тлели, наполняя окружающее пространство желтоватыми тенями и низко стелющимся пологом сизого дыма.

То тут, то там Белен замечал вертикальные камни с нанесенными на них тайными огамами и друидическими знаками. Некоторые из камней отличались удивительно искусной резьбой, другие, те, что помоложе, были обработаны чуть хуже, но с не меньшим энтузиазмом. Белен думал, что изнутри город быстро развеет волшебное впечатление, которое он производил снаружи, но атмосфера таинственности, напоенная дремлющей силой, родившейся в далеком прошлом этой земли, лишь усилилась.

- Что ж, здесь мы распрощаемся с тобою, молодой воин, - Аллен поравнялся с Беленом и натянул поводья своей лошади, заставляя ее остановиться. - Мне на юг, к полноводной Тэй. Там я погружу часть своих товаров на лодки и они отправятся в долгий путь к Ратрею, зайдя по пути в пару небольших городков. Тебе же - прямо, пройдешь мимо хмельного зала, дальше будут казармы пертской дружины. За ними через дорогу - дун, в котором останавливается Коннстантин, когда бывает в Перте.

- А часто он здесь бывает? - спросил Белен глядя в ту сторону, куда указал ему торговец.

- Ну как сказать, - хмыкнул Аллен. - Я торгую здесь уже двадцать лет и на моей памяти он приехал сюда во второй раз. До этого король всех притенов посещал город три года назад, во время войны с англами. Видать, дело у него к тебе - серьезней некуда. Но, увы, а может и к счастью, дело это не мое. Так что, Белен, рад был знакомству, может, еще свидимся.

- Вполне возможно, - кивнул Белен, протягивая ему руку. Они крепко пожали друг другу предплечья и обозы Аллена вместе с повозками других торговцев двинулись к пристани.

- Хорошая была битва, - прохрипел Ансгар, его единственный глаз ярко-карего цвета весело блеснул под надвинутым на голову худом. Наемник протянул ему руку. - Если захочешь порезать англов, да так, чтоб их было раз в семь больше, - зови.

- А даже если захочу, - улыбнулся Белен. - Где тебя искать? Надо думать, в хмельном зале?

- Верно, парень! - хохотнул Ансгар. - Или где-нибудь неподалеку, под дубом!

Сирона положила руку на плечо Белена и когда он повернулся в ее глазах стояла легкая грусть.

- Не знаю, увидимся ли мы снова, - начала она, опустив глаза. - Хотя мне почему-то кажется, что увидимся. В общем, я пойду с Бедой в местный брох. Друидам, знаешь ли, иногда нужна помощь воинов. Ну, или охотников.

- Ты воин, Сирона, и очень хороший, - он постарался улыбнуться как можно мягче, коснувшись ее руки. - Последние несколько дней доказали это. Думаю, у тебя все обязательно получится. А ты уж пригляди за ней! Теперь она - твоя заноза в мягком месте!

Последние слова он произнес, обращаясь к Беде, который подъехал к ним на худеньком пегом жеребчике, которого друиду безвозмездно предоставили торговцы. Как пояснил Аллен, уважить друида - хорошая примета, сулящая прибыль. Тем не менее, жеребчик под Бедой будто начал расцветать. Он держал голову выше и даже, казалось, прибавил в весе. Будто друид щедро поделился со своим невыдающимся скакуном жизненной силой.

- Присмотрю, не волнуйся, - Беда не протянул Белену руки, вместо этого он поднял ее на уровень плеча, согнув в локте, прижал большой, средний и именной пальцы к ладони, а указательный и мизинец наоборот - оттопырил в стороны. Это был знак приветствия и прощания у друидов Кернунна. - Если будет время - приходи в брох, он у городской стены на севере. Поговорим. Кажется, у тебя было такое намерение.

- Верно, - кивнул Белен, он ответил друиду тем же знаком, сложив пальцы в условный образ рогатого бога. - Обязательно приду. Досточтимый.

Они еще раз разменялись улыбками и вскоре Белен остался один на пустынной дороге под бледным оком поднимающегося солнца, которое натужно стремилось пробиться через бесконечные серые облака, но тщетно - в этих землях люди видели незамутненный свет лишь по большим праздникам.

Хорошо хоть дождь кончился, подумал Белен, стягивая с головы плотный шерстяной худ темно-синего цвета. Он легонько толкнул лошадь (которую, кстати, еще предстояло вернуть Аллену) пятками в бока и неспешно двинулся к центру Перта, где его ждал король всех притенов. Коннстантин.

***

Дун оказался вторым каменным строением в Перте. Первым был брох, который Белен увидел издалека, съезжая с одного из перекрестков за хмельным залом. В этом не было ничего удивительного, все поселения притенов строились именно так - в центре каменная резиденция короля, вокруг - круглые дома, перемежавшиеся кузницами, дружинными казармами, хмельными залами и прочими постройками особого назначения, а где-нибудь на краю у самой стены или за ней стоял друидский брох. Исключение составляли небольшие города вроде Арброта, где не было каменного дуна, а полноценную оборонительную стену заменял частокол.

У внешних ворот дуна (высокого ступенчатого строения с разновеликими башнями из серого гладкого камня) стояли два рослых воина. Поверх коричневых в синюю полоску шерстяных рубах, спускавшихся до середины бедер, были надеты стальные кольчуги плотного плетения, доходившие до самого подола и скрывавшие руки до локтя. На воинах были простые круглые шлемы с бармицами, в руке у каждого - копье длиной в два брендана, на боку - по короткой секире.

Но главными защитниками ворот были вовсе не эти двое. Каждый из воинов держал в свободной руке стальную цепь из прочных тяжелых звеньев, которая оканчивалась мощным широким ошейником, замкнутым вокруг шеи... Белен никогда не видел таких псов. Они были большими и черными, словно волки, с хищными желтыми глазами и огромными пастями, из которых свисали розовые языки с тянущейся до самой земли сочной слюной. Огромные твари уставились на Белена с интересом, но без особой агрессии. И на то у них были причины - парень с трудом представлял себе противника, который мог бы представлять реальную опасность для этих чудовищ.

- Я Белен из Арброта, - отчетливо произнес парень. Он честно полагал, что с входом в дун будут проблемы. Его попросят спешиться, выложить все имеющееся оружие, показать содержимое переметной сумы и поясных кошелей...

- Мы знаем, проходи, - спокойно ответил один из стражников, не изменившись в лице. Над каждым из воинов в нише горел факел, его свет падал в лицо путнику, но не ослеплял самого стража. Белен сощурил глаза, пытаясь рассмотреть ответвившего ему воина. Это шутка такая или что? Откуда они могут знать, кто он такой? Ясно, шутка, стражи устали за ночную смену и решили побаловать себя развлечением - дурак поверит их словам, попытается проехать и псы тут же разорвут его на лоскуты.

- Проезжай, парень, - повторил страж. - Мы знаем, что ты прибыл по приказу Коннстантина.

- Но... - Белен смешался, ведь едва ли даже самые пустоголовые воины рискнули бы в своей дурацкой шутке упомянуть имя короля всех притенов. - Но откуда вы знаете, как я выгляжу?

- Друид сказал, - на этот раз страж соизволил повернуть к нему голову. Сквозь отсвет факела Белен все же различил глубокие серые глаза, которые смотрели уверенно и тяжело. - Даже кобылу твою описал с черным пятном на шее. Так что проходи, не то у нас появятся сомнения, а верно ли мы все запомнили.

Белен с бровями, приросшими к линии волос, поспешил проехать в ворота дуна. У его лошади, которую он ласково прозвал Брайса, что значит «быстрая», на шее действительно располагалось заметное черное пятно. Кобылка, которую ему дал Аллен, была довольно крупной и на диво скорой. Белен еще до того, как они по пути в Перт наткнулись на кранног, попробовал пусть ее в галоп и, вернувшись к обозам, не мог не заметить восхищенных взглядом Ансгара и других наемников. При этом сам торговец не успел дать лошади имя, так как купил ее пару дней назад в Арброте.

Он оставил лошадь у коновязи под навесом, нашел рядом мешок с овсом и щедро сыпанул из него в деревянное корыто перед мордой лошади. Рядом нашлось корыто с водой.

Коновязь была вычищена и хорошо освящена, рядом на привязи стояли еще две лошади. А чуть дальше, в глубине, располагалось каменное изваяние Эпоны. У притенов эта богине покровительствовала лошадям и много еще чему, коновязь они воспринимали чем-то вроде храма своей богини, поэтому здесь всегда были чистота и порядок.

Он двинулся вглубь дуна, пройдя еще одни ворота (в этот раз он даже не стал представляться, его пропустили без лишних вопросов), и оказался в каменном строении, ярко освященном факелами. Деревянные лавки, стол, ага - дверь. Таковых он насчитал целых три и все закрыты. В какую ж мне, успел подумать Белен, как ближайшая к нему тот час беззвучно отворилась.

Из прохода появился мужчина, высота которого в своей невообразимости могла тягаться лишь с его худобой. Длинная седая борода до самого пояса и выцветшие татуировки на лице говорили о том, что перед ним друид. И особенно хорошо об этом говорил Полумесяц Кернунна на лбу. Белен с удивлением узнал простое однотонное одеяние бледно-зеленого цвета, точно такое же носил Олан.

- Здравствуй, Белен, - друид (несомненно - верховный друид короля Коннстантина) слегка поклонился и осенил парня знаком Эзуса. - Меня зовут Альбион. Мы ждали тебя, ты пришел точно в срок. Пойдем.

Белен хотел было протянуть ему руку, но Альбион уже развернулся и удивительно скорым для своего возраста шагом направился вглубь дуна. Пока они поднимались на второй этаж и переходили из одного помещения в другое, Белен отметил, что имя друида идеально подходило его внешнему виду. «Альбион» на языке притенов в зависимости от контекста могло означать «белый», либо «высокий», но к друиду идеально подходили оба определения. В нем было не менее двух бренданов росту, а волосы, собранные в хвост у основания шеи, и гладкая ухоженная борода отливали белизной горных шапок.

Наконец, они вошли в длинный зал с низким потолком и узкими окнами. В дальнем конце зала за широким дубовым столом сидел человек. Высокий, широкоплечий мужчина в шерстяной рубахе сине-зеленого цвета с черными полосами. За спиной - толстый темно-красный плащ, отделанный у ворота мехом рыси, края соединены большой фибулой с огамами «луси» и «горт». На шее - мощная серебряная цепь из больших звеньев, гладких и блестящих, точно промасленных минуту назад. Звенья все испещрены тайными огамами. Такая цепь могла принадлежать только одному человек.

Мужчина повернулся к вошедшим и посмотрел на Белена. Глаза его, обрамленными синими разводами священных татуировок, чем-то напомнили парню глаза Беды - тоже зеленые, но другого тона, темнее и с черными вкраплениями. И были они вовсе не такие добрые и веселые, как у друида, но столь же необычные, Белен сказал бы - нечеловеческие.

Коннстантин встал из-за стола и подошел к Белену. Внезапно он улыбнулся, его губы, едва заметные из-за пышных усов, переходящих в не менее пышную бороду, растянулись, чуть обнажив удивительной белизны зубы.

- Рад встрече, Белен, - голос его был довольно груб, но звучал мелодично. Коннстантин протянул парню руку. Тот осторожно пожал корою предплечье, даже не представляя - как нужно здороваться с людьми ТАКОГО положения. Олан если и знал, забыл просветить его на этот счет.

Коннстантин, очевидно, остался удовлетворен таким приветствием. После того как они крепко сжали друг другу предплечья, король вернулся к себе за стол, махнув рукой. Белен не сразу понял, что король зовет его сесть напротив, помог Альбион - он легко толкнул парня в плечо и глазами указал на стул.

Коннстантин сел и бросил короткий взгляд на друида, тот кивнул и вышел, тихо притворив за собой дубовую дверь. Белен остался один на один с Коннстантином, самым могущественным человеком на севере, и от осознания этого факта парня невольно пробивала дрожь.

Комната скорее всего была личными покоями короля. Ее задняя часть отделялась от передней резной деревянной перегородкой, из-за которой просачивались отсветы пламени, недостаточно яркие для факела или жаровни, скорее от свечей. Передняя часть помимо дубового стола и пары стульев по разные стороны столешницы имела в своем распоряжении деревянное кресло справа от входа у окна и высокий шкаф у противоположной стены, заставленный книгами.

Книг было довольно много, учитывая, что в брохе Арброта Белен видел всего две, и больше нигде они ему не встречались. Он перевел взгляд на стол, посреди которого была расстелена карта обширной территории с обозначениями границ, городов и множественными пометками. Парень с минуту изучал карту, потом поднял глаза и увидел, что Коннстантин все это время наблюдал за ним. С легкой улыбкой на лице.

- Ты ведь недавно здесь, парень? - просто спросил Коннстантин. Как понял Белен, король вообще был довольно прост в общении, несмотря на свой исключительный статус.

- Недавно, - кивнул Белен. - Чуть более месяца.

- Чуть более месяца, - Коннстантин задумчиво постучал пальцем по столу. Белен обратил внимание на кольца, которыми были унизаны руки короля - два на левой руке и три на правой, все серебряные. А еще у него были длинные ногти, таких не отращивают ни воины, ни охотники, только друиды. Считается, что это помогает творить колдунства. - Долго же мне пришлось тебя ждать.

- Я не понимаю тебя, король, - Белен кое-что слышал о Коннстантине и знал, что это человек великой мудрости, который ни единого слова не произносит попусту.

- А ведь должен понимать, хоть я и не знаю - почему, - задумчивость на лице короля сменилась заинтересованностью. - Тебя нашли в кромлехе, это мне ведомо. Но откуда ты пришел - загадка.

Мгновение тишины растянулось для Белена в томительную вечность. Коннстантин слишком уж много знал о нем. Особенно если учесть, что Белен сам почти ничего не знал о себе.

- Я потерял память, - наконец сказал он. Его голос раскатился под низкими сводами комнаты, прорезав тишину, до того нарушаемую лишь редким потрескиванием догорающих факелов. Их никто не сменил, потому что они уже не были нужны - узкие окна давали на удивление много света. - Поэтому едва ли помогу тебе разгадать эту загадку.

- Это верно, - кивнул Коннстантин, скорее своим мыслям, чем словам Белена. - А знаешь ли ты, парень, для чего, а точнее - для кого, древние возводили кромлехи?

- Нет, - честно ответил Белен. - Это их храмы?

- О нет, - улыбнулся король, он прикрыл глаза и потер пальцами виски. - Это тюрьмы, Белен. Тюрьмы для существ столь могущественных и опасных, что люди не смогли уничтожить их. Но сумели сковать и обездвижить.

- Тогда я тем более не понимаю, как оказался в кромлехе, - парень покачал головой, бесповоротно потеряв нить разговора. Однако слова Коннстантина его заинтересовали, король явно к чему-то вел.

- Проблема в том, что и я этого не понимаю, - вновь улыбнулся Коннстантин, теперь уже не столь искренне. - Я вижу, что ты слишком силен для смертного. В тебе много сил, много знаний. И какое-то могучее устремление, которое некогда подчинило тебя. Но сейчас ты забыл о нем. Ты забыл обо всем. Скажу честно - это мне на руку, потому что без своей памяти, без своих знаний, ты как смертный. И подчиняешься тем же законам, что и смертные.

- Ты говоришь так, будто на самом деле я... - начал Белен, но не смог закончить. Не сумел оформить мысль в подобающие слова.

- Кто ты на самом деле - вопрос для меня второстепенный, - признался король. Он встал и прошествовал к окну. Не подошел, а именно прошествовал - каждое его движение было исполнено скрытого могущества. - Как я уже сказал, я ждал тебя. Ну, не конкретно тебя, но когда ты появился в Арброте, я это почувствовал и понял, что ты - тот, кто мне нужен.

- Твои слова порождают лишь еще больше вопросов, король, - внезапно у Белена появилась надежда. Быть может, этот удивительный человек сумеет помочь ему вспомнить, вспомнить все!

- Так задавай, у нас есть немного времени, - кивнул Коннстантин, он смотрел в окно и поглаживал бороду цвета угля в костре - черную с прожилками серой седины. - Но не обещаю, что мои ответы ты поймешь.

- Кто ты? - первым Белен задал самый очевидный вопрос.

- Ты должен был догадаться, - он мельком взглянул на парня и в его зеленых глазах промелькнул шальной огонек, которого Белен никак не ожидал увидеть во взгляде столь могущественной фигуры. В этом огоньке читалось неприкрытое безумство. Мгновение и огонек исчез. - Но все равно узнаешь, когда придет время.

- Таранис? - не подумав, обронил Белен. А потом подумал и понял, насколько глупо это прозвучало. С другой стороны, если предположить, что Коннстантин - бог, то каким богом он мог быть, если не великим громовержцем, легендарным защитником земли притенов?

Коннстантин лишь усмехнулся в усы, двусмысленно качнув головой, но промолчал, сфокусировав взгляд на чем-то, чего Белен со своего места не мог видеть.

- Забудь мою глупость, - поспешно сказал парень. - И ответь, почему ты не призвал меня раньше, если знал, что я здесь, в землях притенов?

- Потому что ты не принадлежал мне, - быстро ответил король, не глядя на Белена. - Ты не был притеном, не был частью моего эмпирея.

- Я не до конца понимаю твои слова, - протянул парень, ловя собственные ощущения. Он действительно понял не все, но что-то в глубине его сознания откликнулось на слова Коннстантина. Странное чувство, знакомое, но неуловимое.

- Я всегда говорю прямо, Белен, - король не отрывал взгляда от какого-то объекта вне дуна. - И всегда говорю так, чтобы меня могли услышать.

Белен перевел это как «переспрашивать бесполезно». Поэтому решился задать главный вопрос.

- Ты можешь вернуть мне память? - он хотел скрыть надежду в своем взгляде, чтобы не дать королю увидеть его слабость. Ведь хотя теперь он был притеном и Коннстантин был для него высшей властью на земле, он помнил, как Олан однажды сказал ему одну важную вещь. «Никому никогда не показывай свои уязвимые места, - изрек друид Арброта. - И чем могущественнее человек, что стоит перед тобой, тем надежнее держи свой язык и свои эмоции в узде».

- Полагаю, что могу, - Коннстантин оторвался от окна и вновь сел за стол. Он внимательно посмотрел на Белена. - Тут я вынужден перейти к пояснению нынешней ситуации. Ты нужен мне, Белен, потому что ты обладаешь достаточной силой, чтобы кое-что для меня сделать. Принести некую вещь. Быть может, ты слышал о ней от арбротского друида, кажется, Олан его зовут, добрый малый. Так вот я говорю о Клинке Нуады. Это древний бог племени туат, что было стерто из истории века назад предками притенов. Бог погиб, но его оружие осталось. И его мощь нужна мне, Белен, сейчас. Потому что грядет война. Такая война, которой притены еще не видели. Война с фоморами, тьмой, что придет из-за моря.

- Я слышал о фоморах, - кивнул Белен, пытаясь «переварить» услышанное. - Друиды называют так чудовищ из иного мира. Олан говорил, что некогда притены уже сталкивались с ними.

- Это было так давно, парень, что уже перестало быть правдой, - усмехнулся Коннстантин, в этот раз - совсем не весело. - Но фоморы - не миф, это реальная опасность, Альбион видел их черные паруса в неугасимом пламени. Да и я кое-что видел. И знаю, что для победы, нет - для выживания, нам нужна вся сила, которую мы сумеем собрать в своих руках. Клинок Нуады - сильнейшее из потенциально доступных нам орудий войны, что оставили древние.

- Ты хочешь, чтобы я нашел для тебя это оружие, - кивнул Белен. - Я понимаю. Но ты... со всем своим могуществом, почему ты сам не можешь сделать этого? Почему считаешь, что я преуспею там, где ты по какой-то причине... бессилен?

От парня не укрылось, что при слове «бессилен» где-то в глубине зеленых глаз короля проскользнула ярость, хотя он явно стремился не показать этого.

- Потому что есть законы, - спокойно произнес король. - Законы, которым вынужден подчиняться даже я, как ты говоришь - со всем моим могуществом. Клинок Нуады на Оркадских островах. Эти острова принадлежат притенам, верно. Я не буду утомлять тебя подробностями, скажу лишь, что там моя власть... ограничена. И армию на Оркады я отправить не могу, дабы не привлекать раньше времени ненужного внимания. Но в тебе я ощущаю потенциал, достаточный для того, чтобы сделать то, что необходимо.

- Странно все это, - проговорил Белен, для которого ситуация не особенно прояснилась, несмотря на ответы Коннстантина. - Но я притен, а потому - твоя воля моими руками, король.

- Моя воля твоими руками, воин, - ответил Коннстантин, завершив короткий ритуал. Ага, хоть что-то Олан не забыл мне рассказать, подумал Белен.

- Но в этом и для тебя есть польза, - поспешил добавить король, неотрывно глядя парню в глаза. Белен изо всех сил старался не отвести взгляда. - В благодарность я верну тебе память. Думаю, с Клинком Нуады у меня хватит на это сил. То есть ты не только станешь героем, дав мне оружие, которое позволит сокрушить фоморов, но и обретешь себя.

- О большем я не смею просить, - Белен встал из-за стола и почтительно поклонился. Коннстантин тоже встал и обошел дубовый стол. Белен обратил внимание, что хотя его стул и стул короля стояли по разные стороны стола, они были абсолютно одинаковыми. Простые деревянные стулья, которые можно найти в любом притенском доме.

- Я рад, что не ошибся в тебе, - он улыбнулся и протянул парню руку. - Уверен, что как только я верну тебе память, многое для тебя прояснится. Тем не менее, надеюсь, что ты не оставишь меня в одиночку биться с фоморами.

Белен понял, почему о Коннстантине ходили самые разные легенды. Этот человек действительно в буквальном смысле подавлял, когда находился рядом, заслоняя собой весь окружающий мир. Он свободно отвечал на любые вопросы, но при этом выходило, что, получив ответ, ты практически ничего не узнавал. К финалу разговора в твоей голове оставалось лишь то, чтобы было нужно Коннстантину. Наверное, таким и должен быть король, подумал Белен, пожимая его крепкое предплечье.

- Это мой долг, - сказал он. Прямо, без лишнего пафоса. - Я буду биться за тебя и за свой народ. Несмотря ни что.

- Я не ожидал другого ответа, но рад получить его, - кивнул король. - Кстати, в это путешествие можешь взять с собой, кого захочешь, благодарности моей будет достоин каждый твой спутник. Еще с тобой пойдет один из моих экзактаторов, Огмиос. Он встретит тебя у северных ворот на рассвете. Хорошо отдохни, ни в чем себе не отказывай. Вот возьми, - король снял с мизинца левой руки серебряное кольцо с двумя огамами - «луис» и «горт». «Пламя» и «поле». - Это символ моей власти. Каждый притен, которому ты его покажешь, выполнит любую твою просьбу.

Белен хотел было отказаться, он и думать не смел о том, чтобы обладать кольцом с личными огамами короля всех притенов. Ведь с таким кольцом он может отдавать приказы любому, в буквальном смысле - хоть Гволкхмэю, хоть королю Перта!

Но тут же парень осознал, что не может отказаться от кольца, ведь сама мысль о том, чтобы в чем-то отказать Коннстантину выглядела абсолютно нереальной. Кроме того, кольцо короля - не просто огромная власть. Это еще и огромная ответственность. Видимо, он действительно очень нужен Коннстантину, и успех его миссии имеет для правителя притенов первостепенное значение.

Белену все это не особо нравилось. Слишком быстро события сменяли друг друга, слишком кардинальны и бесповоротны были эти перемены. А главное - с каждым шагом он понимал все меньше. Но не смел отступать, потому что притены не отступают. И еще потому (хотя это, наверное, все же в первую очередь), что Коннстантин обещал вернуть ему память.

- Благодарю за оказанную честь, король, - Белен принял кольцо с легким поклоном. Нацепил на указательный палец правой руки, кольцо легло как влитое, и тут же волна колкой теплоты прокатилась по его телу.

- Что ж, на этом прощаюсь с тобой, мой верный воин, - Коннстантин уже возвращался за свой стол. - Альбион ждет тебя за дверью. Он разъяснит детали путешествия, можешь спрашивать его, о чем хочешь.

Белен кивнул и покинул покои короля всех притенов. Друид обнаружился в соседнем помещении, он действительно ждал парня все это время. Белен приступил к расспросам, но быстро понял, что друид под стать своему королю, только гораздо менее словоохотлив. Единственный вопрос, который вызвал у Альбиона некоторый интерес, коснулся Беды. Белен спросил, стоит ли ему взять с собой странствующего друида (отчего-то он не сомневался, что Беда с энтузиазмом воспримет эту идею).

- Исключительно скользкий человечек, - едва ли не презрительно ответил Альбион. Белена это удивило, ибо он полагал, что между всеми притенскими друидами царят добрые дружественные связи. С другой стороны, было очевидно, что Беда разительно отличается от других, ведь он не служит ни одному королю, не имеет своего броха.

- И все же перед знаниями его я нехотя склоняюсь, - медленно проговорил Альбион. - Мудрость его в своей всеохватности может поспорить разве что с бесконечной темнотой его натуры. Мне неведом источник, из которого черпает он свои силы. Посему - не доверяй ему, молодой воин.

Далее Альбион подробно изложил Белену суть его путешествия. А суть эта на первый взгляд не отличалась особой сложностью - нужно было всего-то пройти по тракту на север до Абердина, где их будет ждать корабль. На судне они проплывут вдоль восточного берега земли притенов до самых Оркадских островов. Их цель - безымянный остров на востоке (Альбион заверил Белена, что Огмиос, экзактатор Коннстантина, определит этот остров, едва увидит его).

Белен не стал ломать голову над тем, почему для столь простого задания потребовался именно он. Загадка эта на данный момент не имела решения как минимум потому, что парень даже не знал, что значит «именно он». Помочь в этом мог лишь Коннстантин, но лишь после того, как парень принесет ему Клинок Нуады. Получается замкнутый круг. А как выйти из замкнутого круга? Верно, войти в хмельной зал.

***

Белен покинул дун и удивился, увидев, что бледное пятно света за серой пеленой облаков, перевалило далеко за середину дня. Ему казалось, что он провел в обители короля не больше пары часов, но оказалось, что он пробыл там гораздо дольше.

Стоя у внешних ворот дуна, Белен в задумчивости похлопал лошадь по шее, Брайса добродушно крякнула. Она была сыта и готова к любому путешествию, чего нельзя было сказать о ее седоке. В дуне ему даже не предложили перекусить, да и не хотелось как-то. Зато теперь желудок Белена вовсю возмущался тем фактом, что хозяин уже достаточно давно не уделял ему должного внимания.

Парень вернулся к площади, на которой этим утром распрощался со своими попутчикам и направился в западном направлении, памятуя, что именно туда поехал Ансгар. Где-то там должен находиться хмельной зал, хотя вполне могло оказаться, что в таком крупном городе как Перт, таковых залов было два, а то и три.

Он двигался вдоль широкой дороги из камня, а вокруг него взад-вперед сновали люди, пешие и конные. Палаток и шатров с торговцами было сравнительно немного, и все же Белен впервые видел такое большое количество притенов в одном месте. Где-то звенел кузнечный молот, кто-то ругался, кто-то кого-то проклинал именем Домну, королевы фоморов.

Наконец Белен с облегчением увидел характерное длинное здание, выделявшееся из череды традиционных для притенского поселения круглых домов. Как он уже понял, хмельные залы везде строили одинаково. Он спешился, оставил лошадь у коновязи (как истинный притен не забыл снять с луки и прихватить с собой одну из секир) и толкнул приоткрытую дубовую дверь.

Парень слышал, что в землях англов и скоттов вот так просто нельзя оставлять свое имущество у привязанной в стойле лошади, ибо его могут украсть. Но для народа притенов подобное казалось немыслимым. Во-первых, лошадям покровительствовала Эпона, светлейшая из богинь этой земли, и приблизиться к ее животному со злым умыслом (пусть даже не в отношении самого животного) стало бы прямым нарушением закона предков. Во-вторых, честь для притенов (по крайней мере, для большинства) стояла гораздо выше материальной выгоды, какой-то бы существенной она не была.

Белен с нескрываемой радостью обнаружил, что хмельной зал Перта ничем не отличается от хмельного зала Арброта, кроме своих выдающихся размеров. Одно большое помещение, покатую крышу которого подпирали резные деревянные столбы, вмещало в себя десятки лавок и отдельно стоящих столов, примерно треть из которых была заполнена пьянствующими людьми. Белен слышал от Гволкхмэя, что в крупных городах хмельные залы часто являются еще и постоялыми дворами, поэтому направился напрямую к руису, так у притенов было принято называть владельца хмельного зала.

Любопытно, что слово «руис» имело значение «красный», в чем Белен увидел очевидную параллель. Владельцы хмельных залов обычно сами стояли за стойкой, принимая заказы посетителей. Они же нередко выступали главными поварами, так что рядом с ними неизменно находились жаровни и очаги. В результате, руисы всегда были красными от жара (таким был Винн из Арброта, таким был руис из Перта).

- Привет тебе воин, - косматый мужичина с большими и добрыми глазами расплылся в улыбке, как и положено хорошему хозяину, в дом которого только что вошел человек, готовый расстаться с парой медных, бронзовых, а быть может и серебряных колец с отчеканенными на них огамами короля всех притенов. - Меня зовут Гверн.

- И я рад встрече, руис Гверн, - Белен выложил на стойку перед собой руку с кольцом Коннстантина. Мужик вздернул бровь, на мгновение уголки его губ дернулись, затем онвзял себя в руки.

- О, так ты тот самый воин с востока, ради которого наш славный город посетил сам Коннстантин, пусть лета его будут долгими! - всплеснул руками Гверн. - Серебряное кольцо короля - знак высшего доверия! Я рад принимать тебя в своем доме, парень! Комнату, кромы? Может, деву?

- Благодарю за гостеприимство, Гверн, - Белен неловко склонил голову в уважительном поклоне. Он не привык к подобному вниманию и подобной обходительности, однако выбора у него не было. Парень как-то забыл уведомить короля о том, что в его поясном кошеле с пяток бронзовых колец, выданных еще Оланом. Этого хватило бы на добрый ужин, пару кружек кормы и комнату до утра, но не более.

С другой стороны, Белен отправился в это путешествие по воле короля. А все военные компании оплачиваются не участвующими в них воинами, так ведь? Дружину кормит и поет ее предводитель. Так что, поразмыслив, парень загнал угрызения совести поглубже, решив, что все происходит как должно.

Он снял комнату (таковые в хмельном зале действительно обнаружились, они шли рядком обособленных пристроек у дальней от входа стены), заказал жаренной оленины, каши, хлеба, да пару кружек «лучшей кормы во всем пограничье Аэнгуса». Гверн настаивал дополнить заказ Белена всем, чем попало, вплоть до баранины в яблоках и сисятой кухарки Меры, но Белен отказался. Он решил пользоваться возможностями, предоставленными кольцом Коннстантина, в пределах разумного.

Усевшись за деревянный стол в дальнем углу хмельного зала под чадящим пламенем факела, голод которого уже давно никто не утолял, парень прикрыл глаза и обхватил лицо ладонями. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями в попытке осознать, на что вообще согласился и чем ему светит грядущее путешествие на край мира.

Однако насладиться одиночеством Белену не удалось. Лавка, на которой он сидел, подпрыгнула, когда на нее обрушилось чье-то могучее седалище. Парень устало открыл глаза. Рядом с ним образовался Ансгар. Наемник выглядел точно так же, как и в момент их прощания на перекрестке, но без кольчуги и шлема. Лишь сейчас Белен заметил на нем и другие украшения, кроме бронзового торквеса - на каждом запястье воина красовалось по два браслета. Раньше такое количество браслетов он видел только у Ангуса.

По всему выходило, что Ансгар - настоящий ветеран и великий воин. В чем, строго говоря, Белен уже успел убедиться. При этом один из браслетов Ансгара оказался серебряным. Судя по виду - не самая чистая фракция, да и в сравнении с бронзовыми громадинами он казался едва ли не ниточкой, и тем не менее это был именно серебряный браслет с оскаленными мордами волков на оголовьях. Белен слышал, что такой браслет мог выдать только король, и только за особые заслуги.

- Мой старый друг, Белен! - прорычал Ансгар и звучно приложил ладонь к спине парня, того аж перекосило. Единственный глаз наемника смотрел весело, озорно. Он пил уже полдня, поэтому выглядел соответственно. Как человек, который пил уже полдня.

- Как дела, друг мой? Отчего решил заглянуть сюда, в это пропащее место? - и он расхохотался, вновь хлопнув Белена по плечу. В этот раз парень был готов к хлопку и предварительно сгруппировался. Тем не менее, его вновь ощутимо тряхнуло, что неудивительно, учитывая разницу в весе и медвежью силу наемника.

Прежде, чем Белен успел ответить, принесли его заказ. Гверн лично поставил перед ним тарелки с аппетитным свежеподжаренным мясом, дымящуюся кашу и целую гору ровно нарезанных ломтей хлеба, тоже - дымящегося, только что из печи. Рядом руис выставил две кружки кормы. Со словами «А вот это, брат, уместно!» одну из кружек тут же перехватил Ансгар.

- Наемник докучает тебе? - поинтересовался Гверн, с некоторым пренебрежением глядя на Ансгара. Пренебрежения могло быть в разы больше, но руис видел браслеты на запястьях воина.

- Отнюдь, Гверн, благодарю, - улыбнулся Белен. - Мы знакомы, и даже бились вместе.

- А посему, руис, неси своей лучшей кормы! Да поболе! - рыкнул Ансгар. - Я оплачу этому могучему воину столько кормы, сколько он сумеет выпить! Но клянусь секирой Тевтата, если он пьет так же как бьется, мне придстоит отдать тебе все, и свою душу в придачу!

Гверн снисходительно улыбнулся, кивнул Белену, мол, если что надо - я к вашим услугам, и удалился. Парень глотнул кормы и принялся за еду. Но едва первый кусок наивкуснейшей (или просто давно не ел?) оленины провалился в его горло, как на скамью по другую сторону стола рухнуло еще одно тело. Не так грузно, как Ансгар, поэтому Белен, еще не подняв голову от тарелки, предположил, что это либо подросток, либо девушка.

- Как же я рада видеть тебя, Белен! - вскрикнула Сирона и потянулась к нему обниматься через стол. Белен, натужно улыбаясь и прижимая свою щетину к девичьей щеке, подумал о том, что Перт, оказывается, не такой уж большой город. Он уже почти не сомневался в том, что где-нибудь рядом обязательно окажется Аллен, а потом и Беда невзначай заглянет в хмельной зал (он же, в конце концов, не обычный друид).

- А я вот у Беды в брохе была, интересно там. Но оказалось, что у местных друидов нет работы для меня, совсем. Что им надо то? Цветочки да травки правильные собирать, на это они детишек давно подрядили, - застрекотала охотница, которую, подумал Белен, с недавних пор справедливо называть и воительницей. - Зато в местной дружине место есть, можно за неплохое жалование подрядиться к ним вдоль пограничья ходить, да в англов постреливать. Они, конечно, посмеялись, когда я к ним в сторожевую башню заявилась. Но смеялись ровно до тех пор, пока я с сотни бренданов не разметала в щепки горшок, насаженный на ограду кузницы.

Белен кивнул, проглатывая очередной кусок оленины и смачно запивая его кормой. Кажется, жизнь налаживалась, по крайней мере для его желудка.

- Врешь, девчонка! - беззлобно хохотнул Ансгар. - С сотни бренданов ты и яиц моих не различишь!

- Твоих, надо думать, уж точно не различу! Даже с полусотни! - нашлась Сирона и кто-то за соседним столом смачно расхохотался. Наемник было сжал кулаки, но тут же расслабился и пригрозил девушке пальцем.

- Ну а ты по какому делу в Перте? - спросил Ансгар, дыхнув на Белена кислым и резким запахом, в котором ощущалась отнюдь не одна лишь корма. Кажется, ощущалось в нем то, что обычно варят подальше от городских стен и, неизменно добавляя в это варево мухоморов или иных «интересных» грибов, именуют получившуюся мерзостью «зельем друидов».

По слухам, это самое «зелье друидов» не только хмелит, но и силу дает неимоверную. Глядя на Ансгара, Белен подумал о том, что если это так, то наемник, вероятно, сутками пьет сей колдовской отвар. А еще от торговцев он слышал, что далеко на юге много веков назад некий народ, близкородственный притенам, благодаря лишь этому отвару отстоял свои границы, не допустив захватчиков (которых, разумеется, было в разы больше) под стены родных городов.

- Погоди, так это ты тот самый воин, что встречался с Коннстантином? - бровь Ансгара, та, что зиждилась над глазом с бельмом, вспорхнула к уложенной тростником крыше хмельного зала. Затем он перевел взгляд на руку Белена, несколько мгновений ему потребовалось, чтобы сфокусировать взгляд. Еще несколько мгновений он осознавал увиденное. Затем кивнул, очевидно - подтверждая самому себе свое умозаключение.

- Быстро же слухи тут расходятся, - покачал головой Белен, прикладываясь к кружке с кормой. Коннстантин сказал, что не хочет привлекать внимания, однако ж Белена в Перте уже буквально каждый пес знал. Стало быть, все не так просто и король явно недоговаривал. Или же Белен чего-то не понял, что немудрено.

За последние полчаса, пока Сирона рассказывала им о своих прогулках по Перту, а наемник все пытался над ней подшутить, им трижды приносили хмельное питье. Главным по истреблению кормы негласно назначили Ансгара. Свое согласие он выразил молчаливым опрокидыванием очередной кружки в глотку размером с устье полноводной Тэй.

- Здесь все быстро расходится, это же Перт, - многозначительно изрек Ансгар, Белен не до конца понял смысл его слов. - Значит, у короля ты был? Короля всех притенов? Коннстантина, стало быть?

- Ну и какой он? - тут же вклинилась Сирона, в своей манере не дав Белену ответить. - Такой как говорят - высокий, красивый, мудрый, великий воин...

- Все вместе, да, - поспешил перебить ее Белен. - Наш король именно таков, как о нем говорят. А если по делу... - тут парень внимательно посмотрел на Ансгара. Их глаза встретились и парню показалось, что взор наемника на некоторое время действительно прояснился от хмеля. - Помнишь, ты говорил, что если придется резать англов, я могу на тебя рассчитывать?

- Будь я проклят колдовством Домну, если не вспомню своих собственных слов! - и Ансгар звучно опустил кружку на стол. Да так, что дно металлической посудины, явно не рассчитанное на подобные нагрузки, прогнулось и, возможно, треснуло.

- Я не сомневался в этом, - поспешил успокоить его Белен. - В общем, англов не обещаю, но скотты встретиться могут, или еще кто. Мне надо попасть на Оркадские острова. Каждый, кто разделит со мной этот путь, получит благодарность короля Коннстантина.

- Да будь я проклят колдовством Домну, если... - начал Ансгар, подскакивая над столом с кружкой в руке, но Белен успел перехватить его и немыслимым усилием опустил обратно на лавку.

- Вот только лишней огласки не надо, - поспешил добавить он. - Целая дружина авантюристов нам ни к чему.

Номинально Коннстантин не ставил перед ним никаких ограничений, но Белен подумал, что крупный отряд, выдвинувшийся из города на север, гарантированно обратит на себя внимание. Кто-то обязательно попытается узнать цель их путешествия и рано или поздно узнает. Информация может попасть не в те уши, например - к тем же скоттам.

В итоге, все это может серьезно осложнить ему задачу. Одно дело, когда в Перте знают, что Коннстантин приехал в город ради встречи с неким молодым и никому неизвестным воином. И совсем другое, если весь север проведает о том, что крупный отряд наемников и ловцов удачи движется к Оркадам по личному приказу короля.

Кроме того, парень сомневался, что задание окажется таким уж сложным. Долгим - да, но едва ли сложным. Иначе вряд ли король дал бы ему в провожатые одного лишь экзактатора, каким бы великим воином тот ни был. Белен вообще не собирался никого с собой брать, но раз уж он встретил Ансгара, может статься, что это воля богов.

- Я тоже! - вскрикнула Сирона, тут же зажала себе рот руками и зашептала, подвинувшись ближе к Белену. - Я тоже отправлюсь с вами! Все равно мне тут...

- Не надо, - Белен действительно не хотел брать девушку с собой. Отчасти потому, что уже порядком устал от ее болтовни. Отчасти из-за своих сомнений в том, что походная жизнь (а путь все же намечался неблизкий) едва ли приведет девушку в восторг. - Дорога до Оркадских...

- Прошу, только не нужно меня отговаривать! - насела на него Сирона. - Сам посуди, что мне здесь делать? Наняться в дружину Перта я всегда успею. Пойти к охотникам - с моими навыками меня всегда примут. А вот дойти до самых Оркад... - она аж закатила глаза от восторга и неожиданно Белен понял, что она совсем еще девчонка. Молодая и не шибко умная. Однако уже успевшая отправить на тот свет с дюжину опытных воинов.

- Да пусть идет, Биле с ней, - вступил в разговор Ансгар. - Все равно сбежит где-нибудь в Уотерхеде. Девка же!

Белен поднял руку, пресекая попытку Сироны ответить на язвительное замечание наемника. Он наелся, напился и теперь собирался хорошенько выспаться. Корма расслабила его уставшее тело, так что парень ощущал, как максимум через полчаса глаза начнут неминуемо слипаться.

- Довольно! - он хлопнул ладонью о стол. Оба, Ансгар и Сирона, тут же замолчали и с самым серьезным видом уставились на него. Белен даже опешил, насколько безотчетно они его послушались. - Сирона, хочешь пойти с нами - иди, я не вправе тебе запретить. Но знай, что едва ли из этого получится беззаботная прогулка. Я надеюсь, что нам не придется обнажать оружие, но не могу быть в этом уверен. На суше нам могут встретиться отряды скоттов и другие северные племена. Коннстантин убил их вождей и подчинил их земли, не не все довольны таким исходом и не все признают его власть, пусть и скрывают это. Кроме того, половину пути мы пройдем по морю. А это, быть может, еще большее испытание, да и пираты в северных водах встречаются чаще, чем на юге.

Он взял кружку и одним большим глотком осушил ее, чтобы промочить горло. Наемник и охотница молчали.

- Я все сказал, решать тебе, - Белен кивнул Сироне и перевел взгляд на одноглазого воина. Тот выпрямился и расправил плечи, как на военном смотре. По лицу наемника блуждала хмельная полуулыбка, однако в глазах его парень читал решимость и безумие. Это ему подходило. - Буду рад, если твоя секира прикроет мне спину, Ансгар. Но помни, что выступаем завтра на рассвете. Встречаемся у северных ворот, там же нас будет ждать экзактатор Коннстантина.

- Король дал тебе лишь одного воина? - удивилась девушка. Белен отметил, что она ела, но совсем не пила.

- Экзактатор - не просто воин, милая, - поправил ее Ансгар. - Это лучшие из лучших. Ветераны, прошедшие десятки кровавых битв и выжившие там, где обычные люди умирают или ломаются. У каждого из них есть именной серебряный браслет с огамами Тевтата. Белен, а ты не знаешь имени этого экзактатора?

- Огмиос, - ответил парень, широко зевнув.

- О, мне знакомо это имя! - Ансгар сделал серьезное лицо, хотя, учитывая его нынешний уровень опьянения, мина вышла скорее забавной. - Я видел его отряд в деле, то была жестокая битва со скоттами у стен Инвернесса. Лет пять назад. В битве он словно сам Тевтат, известен как великий мастер копья. Я рад, что с нами будет этот воин! И поверь, если Коннстантин решил отправить его с тобой на север, значит дело серьезное. Один экзактатор стоит не менее дюжины притенских дружинников. И не менее трех десятков англов! Уха!

Ансгар решил, что отменно пошутил и раскатисто захохотал. Точно эхо грома, подумал Белен.

Затем он распрощался с охотницей и наемником, и отправился в свою комнату, несмотря на твердую убежденность Ансгара в том, что «вот еще по одной» и они гарантированно вместе отправятся на боковую.

Комната оказалась на удивление чистой. Невысокая кровать, деревянный сундук и колченогий столик у входа - вот и все ее убранство. Зато даже есть окно, выходящее в сад за хмельным залом. Белен разделся и оставил одежду на столике. Парень заранее договорился с Гверном, чтобы его одежду постирали и просушили к утру. Руис заверил Белена, что все будет исполнено в лучшем виде, потому как займется этим его старшая дочка, руки у которой - золотые, личико - премилое... На этом парень прервал хозяина хмельного зала, отлично понимая к чему тот клонит. «Будет достаточно, если она просто постирает и высушит мою одежду», - отрезал он.

Едва коснувшись кровати, Белен провалился в глубокий сон. Дубовая дверь и толстые стены отлично заглушали шум, что ни на миг не переставал витать в кислой от кормы и пота взвеси хмельного зала. Хотя, надо думать, что даже если бы он лег прямо там, на лавке посреди смеха, рычания, бульканья и чавканья, едва ли вся эта какофония простой человеческой радости помешала бы ему уснуть.

***

Наутро, как и обещал Гверн, одежда Белена была чиста и суха, и даже благоухала едва уловимым цветочным ароматом. Парень нашел ее там же, где и оставил, на столике у двери, аккуратно сложенную в стопочку. А поверх - узкое латунное колечко с незамысловатым узором. Не нужно было обладать мудростью верховного друида, чтобы понять, кому это колечко принадлежит и что значил сей недвусмысленный жест.

Он надел узкие шерстяные штаны темно-синего цвета, нацепил невысокие кожаные башмаки с уплотненной подошвой и скрыл голени под широкими обмотками, закрепив их на ноге кожаными шнурками. Поежился, надевая нижнюю двуцветную рубаху (видимо, дочка Гверна высушила ее над огнем довольно давно, так что все тепло успело покинуть шерстяную ткань), сверху надел вторую - из тонкой кожи светло-коричневого цвета. Застегнул ворот небольшой фибулой с изображением Зверя Эпоны, сверху надел худ землистого цвета, затем широкий плащ аналогичного тона. Плащ он скрепил фибулой большего размера в форме знака «варден».

Затем Белен надел оба пояса, как было принято у притенов. Первый - узкая полоска кожи с латунными пряжкой и охвостьем, к нему парень подвесил кошель, кожаный мешочек с кресалом и другой мелочью, и бытовой ножик. Ко второму поясу из простых бронзовых колец парень подвесил свои секиры. Потом закинул через плечо переметную сумку, взял со столика браслет Ангуса и королевское кольцо, осмотрелся. Вроде нечего не забыл. Хотя было ли ему, что забывать?..

Хмельной зал никогда не пустовал, даже в Арброте ранним-ранним утром несколько столов всегда принимали гостей. Хмельной зал Перта со вчерашнего вечера почти не изменился.

Возле стойки руиса Белен обнаружил Сирону. Девушка жевала лепешку и запивала ее молоком.

- Ты спать не ложилась, что ль? - с подозрительной полуулыбкой взглянул он на девушку.

- Вообще-то ушла через полчаса после тебя, и даже сняла соседнюю комнату. Думала, заметишь, - ответила охотница, бросив на Белена мимолетный взгляд. Нет, вовсе не было это никаким намеком. Просто констатация факта. Или же парень просто не рассматривал иных вероятностей.

Белен отметил, что Сирона преобразилась. Потасканную серую рубаху и перелатанный плащ сменили новые предметы гардероба. Теперь рубаха была коричневая с синими полосами, плащ тоже двуцветный - синий с медью. Нижняя рубаха, выдававшаяся из под верхней, как и прежде была матово серой.

Тем не менее, Сирона продолжала носить узкие штаны с широкими обмотками на мужской манер. С другой стороны, оно и понятно - ни воину, ни охотнику несподручно бегать по горам-долам в длиннющем женском платье. Не сказать, чтобы среди притенских воинов было много женщин, но встречались и редкостью не были.

Худ Сироны был выполнен в цвет с плащом, девушка разжилась парой новых бронзовых колец. А может они и раньше на ней были, просто Белен не замечал. К поясу Сироны слева был пристегнут тул со стрелами. Лук лежал рядом на стуле со снятой тетивой. На боевом поясе у девушки висел англский сакс, точно такой же был у Белена.

- Гверн! - позвал он руиса. - Мне тоже лепешку и молока будь добр!

Ансгара нигде не было видно, Сирона, само собой, едва ли могла помочь в установлении местонахождения наемника. Учитывая состояние, в котором бравый вояка пребывал минувшим вечером, он сейчас мог быть где угодно, возможно даже за пределами Перта. Однако Белен все же надеялся, что наемник не забыл о том, как согласился на путешествие к Оркадам и встретит их у северных ворот.

Так и произошло, правда по пути на немноголюдных улочках просыпающегося города им повстречался еще один человек, соизволивший принять участие в путешествии на север. И человека этого Белен ожидал увидеть меньше всего.

- А откуда ты узнал о том, куда меня отправил король? - спросил он прямо. Беда, только что преклонивший колено перед одним из многочисленных каменных ликов Кернунна, что встречались в Перта едва ли не под каждым дубом, улыбнулся и блеснул своими зелеными глазами.

- Альбион сказал, - хмыкнул друид. На нем, как и ранее, была однотонная друидская рубаха до середины бедра и неимоверно широкий плащ бистрового цвета с капюшоном. Для друида на нем было чересчур много украшений, и если бы не рубаха характерного тона и тату в форме Полумесяца Кернунна на лбу, Беда сошел бы за среднего земледельца или ремесленника. - Он же подсказал, где и когда тебя искать, если я... как же он сказал... Если я «соизволю в кои-то веки исполнить свой долг пред королем всех притенов». Да, примерно так.

- Странно, - заключил Белен. Беда импонировал ему, но ведь именно Альбион посоветовал не доверять этому необычному друиду. - Он говорил, что с тобой нужно держать ухо востро.

- Он это всем говорит, - с озорной улыбкой покивал Беда. - Потому что не понимает меня. Но силу мою признает. Потому и послал к тебе. А я и не прочь прогуляться до Оркад, тем более, что так далеко на север я еще не забредал. А ведь это уникальный опыт, там предки оставили много того, чего даже такие дремучие друиды как Альбион не понимают.

Ансгар ждал их у ворот, переговариваясь с королевским экзактатором Огмиосом. Короткая кольчуга наемника была вычищена от ржавчины и едва не блестела (интересно, подумал Белен, это он сам или кинул пару бронзовых колец ребятне, чтоб та отдраила доспех?). Шлем (тоже отчищенный) был пристегнут рядом с седельной сумкой на боку его черного жеребца. Рядом вдоль седла наемник приторочил двуручная секира.

Гардероб Ансгара тоже обновился, правда добавился лишь один новый элемент. Теперь серовато-зеленые штаны (надо сказать, видавшие всевозможные виды) и кожаная безрукавка поверх легкой рубахи дополнялись плотным шерстяным плащом карминового цвета с медным кантом. Наемник не носил ни худа, ни капюшона, голову его покрывала обычная шерстяная шапка с оторочкой из серого лисьего меха.

Что же касается Огмиоса, то королевский экзактатор производил впечатление. Он был на голову выше Ансгара и также широк в плечах. Из-под гривы густых черных волос на Белена смотрели внимательные карие глаза. Обладатель поистине эпических усов, ниспадавших чуть ли не до могучей груди двумя угольно-черными водопадами, не носил бороды. Позже Беда пояснил Белену, что именно так выглядели притенские мужчины в далеком прошлом - никакой бороды, но внушительные усищи.

Экзактатор был закутан в огромный плащ (ну как огромный - Огмиосу в самый раз, а Белену хватило бы, чтоб обернуться два-три, а то и четыре раза) коричневого цвета. Шапка на нем была как на Ансгаре, только мех не лисий, а волчий.

- Я Огмиос, - представился воин, протягивая Белену могучую пятерню. Рукопожатие у него, как и следовало ожидать, было стальным. Парню показалось, что его руку на миг передавили кузнечные клещи. - Буду рад сопровождать тебя и твоих людей к Оркадам.

Белен ответил сдержанным кивком. Он заметил, что у экзактатора на руках было четыре массивных браслета, причем все четыре из серебра. На одном из них, как и говорил Ансгар, были выгравированы символы Тевтата.

За Огмиосом переминался его жеребец, под стать своему хозяину, то есть неимоверно большой и столь же суровый, только что усов не хватало. К луке седла был приторочен большой круглый щит. Основное оружие экзактатор держал в левой руке, это было узкое копье не менее двух с половиной бренданов длиной с широким наконечником и массивным противовесом. На его боевом поясе покоился короткий клинок с необычным чуть изогнутым перекрестьем.

Так они и выехали из северных ворот Перта, впереди - Ансгар и королевский экзактатор на двух огромных черных жеребцах, затем Белен с Сироной, а замыкал их группу Беда на своей неказистой, но, как оказалось, исключительно выносливой кобылке.

Белен только диву давался, как круто порой судьба меняет человеческую жизнь. Меньше недели назад он даже не был притеном, и не представлял, чем ему заняться в этом мире, как найти себя. А сегодня он отправляется на край обитаемой земли по приказу самого Коннстантина, у него под руководством пусть и небольшой, но все же отряд отличных воинов. Теперь у него есть цель. И что важнее - у него есть надежда. Надежда на то, что он все-таки вернет себе память и покончит с мятежной неопределенностью, день ото дня подгрызавшей его душу призрачными клыками отчаяния.

Они двинулись к Ратрею, а потом к Уотерхеду, забирая восточнее, к побережью. Вопреки пророчеству Ансгара Сирона не сбежала от них. Напротив, девчонка держалась уверенно, кажется, путешествие ей нравилось.

Они ехали уже второй день и едва призрачное Око Эзуса опасно склонилось к горизонту за пеленой вездесущих облаков, Белен скомандовал привал. Они разбили небольшой лагерь в подлеске, в стороне от тракта. Каждый знал свою роль, поэтому все прошло быстро, и когда окончательно стемнело, на весело потрескивающем костре уже готовилась свежая оленина. Все-таки не зря Белен звал Сирону охотницей, они с наемником и экзактаторомтоже сумели бы поймать себе ужен, но едва ли молодого олененка, и едва ли меньше, чем за час.

Ансгар, Огмиос и Беда были опытными путешественниками и не стеснялись делиться знаниями. Ансгар учил Белена разводить разные виды костров (для готовки, бездымный, сигнальный), Огмиос подсказывал, где лучше поставить лагерь и где определить места для часовых. Беда указывал съедобные коренья и растения с целительными свойствами. Белен старался запомнить каждую мелочь, неожиданно осознав, что процесс восприятия новых знаний приносит ему глубокое удовлетворение.

Потом Ансгар отправился в дозор, Сирона укуталась в плащ и посапывала у самого костра на подстилке из валежника, а Огмиос отошел от лагеря, забрав из огня пару угольев (нет, не голыми руками, хотя Белен не удивился бы), чтобы свершить ритуал славления Тевтата. Для королевских экзактаторов этот ежедневный ритуал был обязательным и едва ли не инстинктивным, как зарядка или опорожнение.

Так Белен остался вдвоем с Бедой и парень, наконец, решился.

- Ты ведь слышал, что я потерял память? - спросил он друида. Спросил напрямую, без выкрутасов. К чему? Они считай боевые братья и хотя Альбион предупреждал Белена не доверять Беде, он же и отправил его с парнем. К тому же, странный друид Белену нравился, было в нем что-то глубокое, нечеловеческое, однако вовсе не пугающее, наоборот - таинственно-притягательное.

- Уши у меня есть, - улыбнулся Беда, глядя в пламя. - А раз ты не особо сей факт скрывал, значит не знать о нем я не могу. И я даже догадываюсь, какой вопрос ты задашь следующим.

- Ты можешь мне помочь? - Белен внимательно посмотрел на друида, тот не отрывался от огня. Желтые и багровые языки пламени отражались в его ярко-зеленых глазах неземными искрами.

- В твоем путешествии - да, с твоей памятью - не знаю, - друид перевел взгляд на парня. - Ты ведь не обычный. Духом притен - возможно, но пришел издалека. И сила в тебе такая, что мне не удается ее осмыслить. Лет семьде... семь назад меня бы это могло напугать, но я, кажется, разучился испытывать страх, - он тихонько посмеялся себе под нос, явно что-то вспомнив. - В общем, попробовать можно, да только гарантий дать не могу.

- Какие уж тут гарантии, - Белен выразительно посмотрел на Беду и постучал себя пальцем по голове. - Тут порой сам никаких гарантий себе дать не можешь.

- Ты не понял, - друид протянул руки к огню и вновь уставился в ярко полыхающий костер. Белен внезапно подумал, что Беда довольно молод для друида - ему ведь не больше тридцати пяти. С другой стороны, когда имеешь дело с ремесленниками омелы, ни в чем нельзя быть уверенным. - Я не о том, получится или нет. Я о том, что это может быть опасно. Это особая магия, мало кто понимает в ней хоть толику. Неверный шаг - и будешь слюни пускать до конца дней. Еще один шаг - и вырвется из твоей головы что-нибудь такое, что испепелит наши души вмиг.

- Даже так? - присвистнул парень, откровенно удивленный таким поворотом.

- Даже так, - серьезно ответил Беда и коснулся пальцем лба, как минуту назад сделал Белен. - Тут ведь целый мир, и он гораздо больше, и гораздо опаснее того, что окружает нас.

- Я готов рискнуть, - Белен в задумчивости опустил голову. - Но собой, не вами.

- Обычно этого достаточно, - хмыкнул друид, поднимаясь. - Так что давай попробуем. Не думаю, что кто из них, - и он обвел широким жестом их лагерь, имея ввиду спутников Белена. - Будет проклинать тебя и ненавидеть, если что-то пойдет не так и кто-нибудь из них неожиданно превратиться в... ну скажем, камень!

- Иногда я не понимаю, где у тебя проходит грань между шуткой и фактами, - заметил Белен, поднимаясь. На самом деле, он не ожидал, что друид согласится. Тем более - прямо сейчас. С другой стороны, уже в который раз он убедился - от друидов можно ждать многого, но лучше ничего не ждать, все равно их логика непостижима для людей.

- Обычно нигде, - запоздало ответил Беда. Он подобрал свою переметную сумку, брошенную недалеко от импровизированной скамьи, исполненной из отесанного ствола рухнувшего бука. Вскоре друид выудил оттуда пару кожаных мешочков и небольшую книгу. Книги Белену встречались нечасто, даже такие миниатюрные, так что парень буквально застыл на месте, ловя каждое движение Беды. Друид довольно небрежно полистал истертый пергамент, пока не нашел нужную страницу.

- Друидская магия? - спросил подошедший Огмиос. Его могучий глубокий голос с нотками звериного рыка (как у Ансгара) заставил Белена резко обернуться.

- Что-то вроде, - ответил парень. - Беда постарается помочь мне с памятью. Это может быть опасно, так что...

- Не уйду никуда, - перебил его экзактатор, усаживаясь на ствол бука. - Слыхал, как друиды говорят? Уйти нельзя от двух вещей - похмелья и судьбы. Если б я каждый раз бежал от опасности, пусть даже в тех случаях, когда от меня ничего не зависело, думаешь получил бы я это? - он поднял правую руку с серебряным браслетом, на котором красовался символ Тевтата. Точно такой же знак был набит на правой щеке экзактатора.

Вместо ответа Белен просто кивнул. И тут же подумал, может стоит разбудить Сирону и предупредить Ансгара, но потом поймал на себе взгляд друида, который скривил губы и мотнул головой, будто прочел его мысли. Парень тут же успокоился. Во-первых, может статься, что ничего и не произойдет. А во-вторых, Беда в отличие от него, хорошо понимает все риски, и если уж он спокоен и расслаблен, то к чему нагонять шороху?

Друид жестом указал Белену встать вплотную к костру напротив него. На парне была лишь одна нижняя рубаха и почти сразу он ощутил, как на груди и спине начинают зарождаться влажные змейки, жар от огня был силен. А друид, кажется, вообще не ощущал пламени. Он еще раз сверился со своей книжкой, затем посмотрел на небо, удивительно звездное для осенней ночи, удовлетворенно проворчал и бросил в огонь какое-то мелко молотое растение.

Резкий запах ударил Белену в нос, он тут же определил можжевельник. Но затем друид бросил в огонь другое растение, из пламени вверх взметнулись клубы удушливого смога, в котором парень не сумел разобрать ни одной нотки. Он конвульсивно закашлялся.

- Только не двигайся с места! - прикрикнул на него друид. - Хоть обоссысь, но ни шагу! А теперь закрывай глаза и давай мне руки.

Они обхватили предплечья друг друга над самым огнем. Жар усилился, неизвестная трава в костре все еще чадила черным горьким дымом. Парень вновь зашелся в кашле, но остался на месте, давясь конвульсивными позывами.

Беда стал нашептывать себе под нос и сначала Белен ничего не ощущал. Но потом в его голове появилась мысль, которая... исходила не от него. Он понял, что Беда постепенно проникает в его сознание и постарался инстинктивно открыться друиду. Белен чувствовал какое-то вошканье в своей голове, перед его мысленным взором проносились редкие вспышки и прострелы иллюзорных расплывчатых образов, в которых ничего нельзя было определить. Он догадывался, что у Беды ничего не выходит.

- Да что ж с тобой такое, - услышал он шепот друида, а потом новый поток неуловимых образов заполнил его сознание. Парень пошатнулся, и если бы не руки друида (оказавшиеся удивительно сильными!) неминуемо упал бы в огонь. Ноги подкашивались, но он честно старался не сделать ни шага в сторону.

- Я не могу, - Белен внезапно услышал в речи друида отдышку, Беда говорил тихо и прерывисто, воздух вырывался из его груди приглушенными хрипами. Похоже, атака на разум Белена далась ему нелегко. Но важнее было то, что друид все-таки не справился. - Не понимаю и не могу. Вижу тебя, но не могу понять...

- Может, хорош? - пророкотал откуда-то справа Огмиос. - А то выглядишь не очень, друид, чего доброго - дуба дашь. А я слыхал, ваш брат при смерти может наворотить ого-го! Например, брох в пыль стереть. Вместе со всеми его обитателями.

- Брешут все, - процедил сквозь зубы Беда. - Ладно, парень, можешь...

Белен резко открыл глаза, потому что друид недоговорил, а его тело жилистое скрутила резкая судорога, как по цепочке, передавшаяся молодому воину. Он зарычал от пронзительной боли и понял, что мир вокруг него стремительно меняется.

Сирона вскочила со своей лежанки, ухватившись за лук. На сонном лице читалось непонимание, но не испуг.

Белен увидел, как пламя костра закашляло, стало мутным и серым, а потом с глухим хлопком будто провалилось под землю, оставив после себя лишь холодные угли и горку пепла. Трава под его ногами пожухла и свернулась, стремительно покрываясь белым порошком. Деревья вокруг затрещал, будто выворачиваясь наизнанку, с них посыпалась мелкая труха и закапала какая-то отвратительная черная жижа.

Белен поднял глаза к небу и ахнул, увидев, что звездная чернота сменилась багровым заревом, по которому с невиданной быстротой неслись рваные тучи. Мир подернулся омерзительной рябью в последний раз и чудовищные метаморфозы прекратились.

- Это что за дерьмо? - Ансгар покинул пост часового и вернулся в лагерь, что с учетом обстоятельств можно было простить. Он крепко сжимал древко двуручной секиры, озирался по сторонам, в его глазах смешались непонимание и ярость. - Что за колдовство?

- Я не... - начал друид, но его прервал резкий оглушительный стрекот, донесший со стороны леса.

- Сирона, назад! - крикнул Белен. Он подхватил с земли свои секиры, снятые вместе с боевым поясом, и выступил вперед, заслоняя охотницу, которая ближе всего стояла к кромке леса. По правую руку от него застыл Ансгар, по левую - Огмиос. Экзактатор тоже был при оружии - в правой руке он сжимал длинное копье, а левую часть его тела прикрывал большой круглый щит с изображением головы Рогатого Бога, которого считали покровителем короля Коннстантина.

- Друид, Домну тебя забери, что происходит? - не оборачиваясь, прорычал наемник. Он сжал древко секиры, занесенной для вертикального удара, так сильно, что его пальцы обрели цвет золы.

- Я пока не могу сказать, - ответил друид, и впервые Белен не слышал в его словах уверенности. - Кажется, я все-таки добрался до какого-то рычажка в твоей голове, парень. Не знаю, что это - толи защитный механизм, толи ловушка. Но всплеск энергии оказался настолько сильным, что нас... Ох, это действительно непросто объяснить.

- Только не лги, друид, - Ансгар еще сильнее сжал секиру, так что древко натужно затрещало. - Мы в царстве Домну? Это мир фоморов?

- Нет, - покачал головой Беда. - И это не посмертный мир Биле. Я читал о чем-то подобном. Это мир особый, мир между миров. Или скорее...

- ... на изнанке миров, - закончил за него Белен. - У меня странное чувство. Будто я уже бывал здесь. И не раз.

- Не удивлюсь, парень, - ответил друид. - Может, все-таки что-то у нас получится и память к тебе вернется, хотя бы частично.

- Быть может, - глухо повторил Белен, который хотя и улавливал вспышки едва знакомых образов где-то в глубине сознания, совсем не был уверен в том, что этот эксперимент увенчается успехом хоть с какой-то стороны. Стрекот в полумраке меж деревьев повторился, уже гораздо ближе.

- Да только сейчас это не сильно важно, как по мне, - тихо сказал Огмиос. - Друид, ты знаешь, что приближается к нам?

Вместо Беды ответил Белен.

- Мантикоры, - произнес он, удивляясь тому, что знает не только название, но и внешний вид существ, которые вот-вот набросятся на них.

Первое тело, жуткая помесь льва и паука, вынырнуло из полумрака, высоко воздев черный скорпионий хвост. Огмиос сделал шаг вперед и выбросил в сторону твари руку с копьем. Сталь вспыхнула синим пламенем, разорвав грудь чудовища. Мантикора будто напоролась на невидимую стену. Экзактатор рывком выдернул копье и тварь бездыханным конвульсивно подергивающимся кулем рухнула на землю.

- Так просто? - хохотнул Ангсар. Но выводы наемника оказались преждевременными.

В следующее мгновение из черного зева изуродованного леса на них ринулись полчища стрекочущих созданий. Их небольшие полупрозрачные крылья не позволяли существам летать, но давали возможность высоко подпрыгивать и стремительно пикировать на своих жертв.

Белен откатился в сторону и земля в том месте, где он только что стоял, взорвалась фонтаном белесой пыли. Тварь выдернула хвост, развернулась и тут же получила два одновременных удара секирами - один в лоб, второй - в правый глаз. Парень вырвал оружие из головы монстра, который застрекотал еще более пронзительно. Он нанес еще один удар в затылок, но тут же был вынужден вновь сменить позицию, уворачиваясь от удара огромной клешни. У мантикор в передней части тела располагалась пара мерзких клешней, каждая - с добрый клинок длиной! И столь же смертоносная!

Белен увидел, как Ансгар буквально вбивает в землю очередную мантикору, а две другие твари, решившие зайти наемнику во фланг, получают по стреле в голову и замирают, медленно оседая на землю. Беда тем временем выкрикивал слова силы и, сплетая пальцы рук в тайные огамы, заставлял землю под ногами мантикор расходиться и смыкаться, но уже над их головами. Иногда он заставлял вывернутые наизнанку деревья с треском падать на монстров или вырывал из земли их острые корни, чтобы разить тварей снизу. Белен был поражен столь исключительным проявлением чистого волшебства!

Но наблюдать за друидом и восхищаться его силой было некогда. Парень ушел от одной клешни, потом от второй, развернулся в пируэте, ударил наотмашь одной секирой, потом вбил вторую в голову ближайшей мантикоры. Снова завертелся волчком меняя позицию. Неожиданно он оказался рядом с Огмиосом, который методично выбрасывал вперед руку с копьем и каждый его удар пронзал грудь или голову очередного монстра. Взмахи могучих хвостов и клешней он принимал на щит, который гудел при каждом ударе и расплескивал вокруг себя матово-синее сияние. Белен отметил, что этим странным цветом блестело оружие каждого из них.

Однако же они отступали. Мантикор становилось все больше и на смену одной сраженной твари тут же вставали две новые. Ансгар был далек от ощущения усталости, но уже начинал сбивать дыхание, а на его левом предплечье красовалась рваная рана. Огмиоса тоже зацепили, по левой ноге, неудачно выставленной вперед щита.

Подныривая под очередную мантикору и вспарывая ей живот секирами, перехваченными у самых лезвий, Белен лихорадочно просчитывал варианты. Встать в оборонительное кольцо у них не получится, потому как держать мантикор на расстоянии и не отступать мог лишь Огмиос, даже Ансгару приходилось маневрировать. Это вам не строй обученных щитовиков!

Бежать - еще более глупая идея, ведь мантикоры быстрее любого из них. Получается, выход всего один - стоять до последнего и погибнуть в бою, как и положено притену?

Он без труда принял эту мысль и не сомневался, что каждый из них в тот миг подумал о том же. А потом, когда несколько мантикор неожиданно оказались сзади, одна из тварей ударом клешни отбросила Беду, а вторая повалила на землю Сирону и Белен четко осознал, что не успевает помочь девушке, что-то в окружающем мире изменилось. Парень буквально кожей ощутил, что рядом появился кто-то еще.

А потом тылы мантикорских полчищ озарились ярким пронзительным светом. Белен прикрыл глаза, не переставая орудовать обеими секирами и в невероятных финтах уворачиваться от клешней, хвостов и челюстей. Твари синхронно застрекотали, точнее Белену так показалось. На самом деле стрекот зародился где-то в дальних рядах наступающего фронта, затем волной прокатился по монструозной стае, будто оповещая всех о новой опасности.

Почти сразу в равномерный стрекочущий ритм ворвались атональные ноты, а спустя пару мгновений Белен понял, что это уже никакой не ритм, это акустический хаос. Он был почти уверен, что речь идет о предсмертных криках мантикор, о криках ужаса, финальных воплях агонизирующих тел.

А потом они увидели своих неожиданных спасителей. Их было пятеро. Пять высоких сияющих воинов в золотых доспехах с полупрозрачными крыльями из тумана. Над головой каждого - кольцо чистого света. Они были вооружены копьями и щитами, но тот, что шел впереди, держал в руках два длинных клинка и клинки те пели гибельную песнь мантикорам. Этот воин отличался от остальных - у него за спиной было две пары трепещущих крыльев, а над головой - два сияющих кольца.

Ансгар заревел, а Огмиос расхохотался и два могучих воина с утроенной силой навалились на мантикор. Экзактатор пронзил грудь ближайшей мантикоры, рванулся вперед, одновременно нанося жестокий удар кромкой щита и сокрушая голову еще одного монстра. В это время слева от него Ансгар нанес секирой резкий дуговой удар, буквально срезая лицо стоявшего перед ним чудовища. Он убрал правую руку с древка, отклоняясь от клешни, рывком подтянул к себе оружие, и почти без замаха вогнал его в бок мантикоры. Навалился, перевернул тварь, вырвал топор и ударил существо в основание шеи, прерывая ее жизненный путь.

Стрелы Сироны не умолкали ни на минуту, а Беда шел в одном ряду с Ансгаром, взмахами рук заставляя белесую твердь подбрасывать мантикор в воздух и ломать их тела внезапно взметнувшимися ввысь каменными сталагмитами.

Вскоре Белен обнаружил, что вокруг не осталось мантикор. Они стояли на опушке у подлеска, тяжело дыша и водя безумными глазами из стороны в сторону. Пятеро сияющих воинов замерли перед ними. Остатки воинства мантикор стрекотали где-то в глубине леса, спасаясь бегством.

Белен сделал шаг вперед по направлению к четырехкрылому воину, тот зеркально повторил его действие. Парню не нужно было оборачиваться, чтобы узнать - его воины застыли за его спиной, готовые по малейшему сигналу вновь ринуться в битву. Земли притенов суровы, иногда здесь тебя спасают лишь для того, чтобы убить собственными руками. И хотя теперь они находились на изнанке этой земли, Белен не был уверен, что здесь действуют другие законы.

Он вгляделся в стоящего перед ним воина. Его доспехи были сработан с совершенством, которое, парень в этом не сомневался, попросту недоступно притенским кузнецам, равно как и кузнецам любого другого народа. Плавные изгибы корпусных элементов и золотые кольца кольчужных полотен были подогнаны идеально, без малейших зазоров и щелей, они казались легкими, но невероятно прочными.

Воин был выше Белена почти на две головы, но на месте лица в черноте шлема парень не смог различить ничего, кроме двух синих искорок. Глаза? Вероятно, но они не выражали ровным счетом ничего. В сравнении с ними даже искры костра полны эмоций!

На правом плече воина Белен увидел рваную рану - от хвоста или клешни мантикоры. Из раны на золоченый доспех вытекло немного жидкости, вероятно - это была кровь крылатых воинов. Она и по консистенции напоминала кровь, только цвет у нее было золотистый, отблескивающий ярким белым цветом, под стать доспехам этих странных созданий.

- Я кажется знаю, кто это, - тихо проговорил Беда. Он осторожно положил руку на плечо Белена. - Помнишь, ты рассказывал, как убил человека с юга? Он был жрецом и нес в наши земли волю своего бога. Так вот однажды я был у англов и видел там книги, что писали жрецы южного бога. В тех книгах были изображения крылатых воинов в золотых доспехах.

- Я и не сомневался, что они нам не друзья, - процедил Огмиос, плавно опуская копье в боевое положение. - Не знаю, почему они нас спасли, может статься, что и не спасали совсем.

- Они нам враги, Беда? - спросил Белен, с напряжением глядя на стоящего перед ним воина. Он был массивен, его длинные прямые клинки лучились невиданной мощью. Но страшнее всего было то, что воин стоял неподвижно, как и остальные члены его отряда. Люди не могут так стоять, словно камни.

- Я почти уверен в этом, - ответил друид. - Их бог жесток и непоколебим, я слышал, что многие из богов древности уже пали пред их мощью. Не ведаю, сколько в этом истины.

- Да к чему разговоры, - в словах Ансгара клокотала ярость, раж битвы все еще владел наемником, его секира требовала крови. - Ударим первыми!

- Не смей, - проговорил Беда и от твердости его голоса, в котором, казалось, звякнул кузнечный молот, Белену стало не по себе. - Это вам не... мантикоры. Это сильные воины, возможно - величайшие средь всех миров. Их зовут ангелами.

Белен тут же вспомнил это слово. А вместе с воспоминанием в его душе родилось чувство - неприкрытая, почти животная ненависть. Но не к ангелам, а к тем, кто направлял их клинки. Белен ничего не помнил об этом, но был уверен, что знаком с иным богом не понаслышке.

- Я думаю, они не понимают, как к нам относиться, - продолжил Беда. - В первую очередь, они не понимают, кто такой Белен. Быть может, нам удастся вернуться в мир живых, более не проливая крови.

Неожиданно предводитель Ангелов медленно приподнял руку и неуловимым движением вогнал один из своих клинков в землю, так чтобы меч мог стоять без посторонней помощи. Белен услышал, как за его спиной хрустнула от напряжения натянутая тетива, а над правым плечом плавно поднялось плотоядное лезвие огромной секиры.

Но ангел не выказал агрессии, напротив - он вытянул перед собой руку раскрытой ладонью вверх. Кто знает, что это значит, но не похоже на попытку атаки. Белен заткнул одну из секир за пояс и повторил жест Ангела, но руку вытянул ладонью вниз.

Все произошло очень быстро. Едва их ладони оказались точно одна над другой, кольца над шлемом Ангела вспыхнули с удвоенной яркостью, он сделал шаг назад и в следующее мгновение его левый клинок рванулся вперед, целя Белену в голову. Парень с большим трудом увернулся, просто заваливаясь на бок. Он успел нанести размашистый удар левой секирой, но не достиг цели - удар был блокирован щитом ангела, подоспевшего на помощь своему командиру.

Тут же из земли перед четырехкрылым ангелом выросло каменное щупальце и ударило воина в грудь, сминая золотой доспех и отбрасывая его на десяток бренданов. Секира Ансгара рухнула вниз со скоростью молнии, с ужасным скрежетом и разлетающимися снопами синих искр перерубив пополам подставленный под нее щит. Но ангел, в которого целил наемник, остался невредим. Он нанес колющий удар в лицо Ансгара, тот успел отклониться, и все же золотое лезвие прочертило на его скуле глубокую рытвину, со дна которой поднялась багровая влага.

В грудь ангела, ранившего Ансгара, устремилось копье Огмиоса. Другой ангел попытался подставить щит, прикрывая собрата, и сумел отклонить удар, так что копье ударило не в центр груди, а в плечо крылатого воина.

Одновременно Сирона выпустила стрелу в ангела, что навис над упавшим Беленом. Воин поднял щит, а когда опустил его, парень уже стоял перед ним на ногах с секирами в руках. Он нанес серию ударов, которые ангел умело блокировал. И хотя крылатый воин был хорош, он тоже оказался уязвим и видел далеко не все. Одну за другой Сирона всадила в его бок две стрелы. Другой ангел бросился на нее, но его ноги по мановению рук друида опутали ржавые корни уродливых деревьев, а в следующее мгновение секира Ансгара проломила его шлем.

Затем наемника отбросило ударом щита, но атаковавшего его ангела тут же заставил уйти в оборону Огмиос. Белен подскочил сзади к крылатому воину и ударил сразу двумя секирами в верхнюю часть спины. Стрела Сироны в шлем завершила дело.

Где-то за спиной зарычал Ансгар и почти сразу за ним вскрикнул Беда. Белен обернулся - четырехкрылый воин, изрядно помятый, но все еще живой, немыслимым образом оказался перед друидом и теперь сжимал его шею огромными руками, закованными в стальные рукавицы. А справа лишившийся оружия Ансгар с жестокой раной в боку лежал у ног ангела, который уже отводил копье для удара.

Белен метнул одну из секир. Метание никогда не давалось ему легко, но его неказистый бросок сделал главное - секира с силой врезала в плечо Ангела и тот промазал, вогнав копье глубоко в белесую землю, а не в голов наемника. Ансгар тут же пнул его в колено, ангел осел, к нему подскочила Сирона и вогнала сакс в основание шлема.

Белен бросился к друиду. Ангел, сжимавший его шею, вытянул руку с Бедой в сторону, а другую - навстречу приближающемуся Белену. Тут же один из его клинков метнулся в руку своего хозяина.

Белен атаковал ангела серией размашистых ударов, которые тот с легкостью отвел. Но Беда тоже не терял времени даром, он вскинул руку и правую ногу ангела мгновенно обвил толстый массивный корень. Еще один взмах и золотая сталь треснула с протяжным омерзительным хрустом. Ангел лишь склонил голову и резким движением отбросил друида, словно тряпичную куклу. Тот ловко перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. Красные следы от рук ангела на его шеи быстро проходили. Друид криво усмехнулся.

Почему-то Белену показалось, будто друид воспринимает все происходящее, как своеобразную игру, в которой он в любой момент может стать победителем, но не делает этого, потому что ему интересно. Парень тут же отмел эту глупую мысль, всаживая секиру в грудь четырехкрылого. Он не сумел выдернуть оружие с первого раза, а потому отпрыгнул, уходя от продольного удара.

Подбирая вторую секиру, которую он мгновением раньше метнул в другого ангела, парень оценил обстановку. Правый рукав Сироны обильно пропитался кровью, но в данный момент она сидела верхом на поверженном ангеле и с размаху вгоняла в его шлем одну из своих стрел. Прямо так - зажав ее в кулаке! Ансгар лежал рядом, тяжело дыша, и не спешил подниматься. Огмиос, прихрамывая, приближался к предводителю ангелов.

И прежде, чем Белен успел броситься на него, ангел что-то сделал. Он вновь вбил золотой меч в землю перед собой, как уже делал перед схваткой, положил руку на массивное навершие и запрокинул голову к небу. Затем в его грудь вонзилось копье Огмиоса, а в голову - секира Белена. Довершил убийство огромный булыжник, направленный рукой друида, который попросту смял шлем золотого воина, превращая его голову в стальной искореженный блин.

Небо разорвала холодная вспышка золотого света и мир начал меняться. Пространство вокруг вновь подернулось омерзительной рябью, деревья захрустели и начали принимать свой естественный вид. Трава под ногами зазеленела, а покрывавшая ее белесая крошка быстро растворялась. Два-три удара сердца и вместо багровых небес с рваными облаками Белен узрел над головой глубокую черноту, утыканную блестящими звездными осколками.

Но за миг до того, как они вернулись в мир живых, парень увидел кого-то. Человека, он стоял неподалеку от места битвы, у самого тракта. Невысокий, крепкий, чуть полноватый. Его одежда была грубой, темной и однотонной, такую не носят притены. Человек пришел издалека, как и сам Белен.

Издалека? Мысль была мимолетной, странной, но настолько четкой, что парень не мог не обратить на нее внимания. Издалека. И вновь где-то внутри родилось иллюзорное чувство узнавания. Он знал этого человека, точно знал. И этот человек был важен для него, возможно - они вместе сражались. Но где и когда - Белен не помнил. Зато помнил глаза этого человека, которые хорошо различил даже с такого расстояния. Глаза цвета золота.

А потом призрачный мир распался на стремительно тающие лоскуты и они оказались на земле. На той земле, где ночью в темном небе горят звезды, а костер весело потрескивает и роняет алые искры.

Их лагерь остался на прежнем месте, ветер легонько шуршал кронами деревьев. Несмотря на крупные желтые прорехи в зеленой листве, в этих краях осень отступала перед натиском фёна. Теплый ветер, что приходил с гор, разливался по долинам до самого побережья, неся с собой последние толики уходящего тепла.

Белен обратил внимание на костер, он почти не прогорел, хотя парню показалось, что их не было несколько часов. Но эту загадку он решил отложить до лучших времен и быстро осмотрел своих воинов - все были живы, хотя некоторые (особенно Ансгар) сильно ранены.

- Где ж мы побывали, во имя пресветлого Эзуса? - спросила Сирона, упав на коленки и уставившись прямо перед собой невидящим взглядом. Белен последовал ее примеру, тяжело опустившись на землю.

- Лимб, - устало проговорил он. - Я вспомнил, как называется это место. Лимб.

***

Ничто, кроме кровоточащих ран на телах воинов, не напоминало о том, откуда они только что вернулись. В первые несколько минут в лагере стояла гулкая тишина. Все собрались у костра и молча занялись перевязыванием ран. По удивительному стечению обстоятельств Белен оказался единственным, кто отделался парой ссадин и синяков. Беда по полученным повреждениям шел на втором месте - он каким-то непонятным образом вывихнул два пальца на правой руке, друид вправил их у огня с жутким хрустом, не изменившись в лице. Остальным досталось сильнее.

У Ансгара было разбито лицо и порван правый бок, к счастью, ангельское оружие не задело внутренних органов, по крайней мере наемник был в этом уверен. Хотя на данный момент его больше интересовало не собственное состояние, а корма в кожаной фляге.

У Сироны правая рука была рассечена в нескольких местах, девушка потеряла много крови. Она обработала раны настоем, который ей вручил Беда, потом друид помог охотнице перебинтовать руку, отметив, что уже через пару дней она вновь сможет уверенно держать лук.

Огмиоса ранили в ногу и правое плечо, но на мощном теле экзактатора эти раны казались царапинами. Тем не менее, подходя к костру, воин хромал. Он сам остановил кровь, сам умело перебинтовал свои раны, закончив с этим быстрее остальных. Сказывался огромный военный опыт, причем в этом деле Огмиос вполне мог быть помудрей друида. Или Беде было выгодно, чтобы остальные так думали? Отчего-то именно в этот момент Белен вспомнил слова Альбиона о том, что он не понимает, откуда Беда черпает свою силу. По идее это должно было пугать, но тогда парень не придал словам верховного друида большого значения.

Первой не выдержала Сирона.

- Ты сказал - Лимб, - девушка будто очнулась ото сна. Она посмотрела на Белена поверх языков пламени. - Сказал, что вспомнил это название. Так откуда ты его знаешь? И как мы туда попали? И что там были за существа? И почему...

- Воу, девочка, потише, - прервал ее Ансгар. Наемник вытянулся на своем плаще, уложив голову на сгиб локтя. - Думаешь, у других меньше вопросов?

- Думаю, не меньше, - вставил Огмиос, он сидел на поваленном буке рядом с Беленом. - А еще думаю, что у всех нас вопросы сейчас одинаковые. Так что давайте спокойно и по порядку. Белен, что ты знаешь о том месте?

- На самом деле, не больше вашего, - угрюмо заметил парень. Он медленно сжимал руку в кулак, а потом разжимал ее, снова и снова инстинктивно повторяя это движение. - Хотя, наверное, я действительно что-то знаю. Только не помню. Лишь название - Лимб. Но кто его так назвал и что это значит - мне не ведомо.

- Впервые слышу, - пояснил Беда, поймав на себе взгляд Ансгара и Сироны. - Но тот факт, что мы встретили там посланцев другого бога, меня настораживает. Это значит, что они если не обживают этот... Лимб, то, по крайней мере, достаточно изучили его, чтобы беспрепятственно по нему путешествовать.

- А крылатые уроды оказались крепкими! - хмыкнул наемник и Огмиос кивнул ему, изобразив на лице толи улыбку, толи оскал. - Хотя все было честно - пять на пять, и мы их разодрали. Значит, либо мы с вами достойные эпоса герои, либо...

- Все верно, - прервал его друид. - Ангелы - сильные воины. И если нам удалось их одолеть, значит у нас действительно слаженная партия. И многое нам по плечу. Только вот радоваться рано, потому что теперь они знают об этом, и в следующий раз их будет не пять.

- В следующий раз? - Белен внимательно посмотрел на друида. Он перестал сжимать и разжимать кулак. - Ты думаешь, это может повториться?

- Признаюсь, я не знаю, что думать, - развел руками Беда. - Попали мы туда случайно - это факт. Мне все же удалось пробиться к твоей памяти, к самым ее границам. И я что-то задел, какое-то воспоминание, настолько яркое и эмоциональное, что всплеска энергии хватило для создания разрыва между мирами.

- Как же это все интересно! - глаза Сироны вновь горели. Белен заметил за ней эту черту - девушка очень быстро приходила в себя после любых потрясений, легко возвращаясь к этой любознательной жизнерадостности. Удивительный дар. - А знаете, что я поняла - мы вернулись не так как пришли, верно? Это крылатый тот что-то сделал.

- Что-то сделал, - кивнул Беда. Он коснулся рукой лба, в том месте, где располагалась татуировка Полумесяц Кернунна. - Но не думаю, что это он нас вернул. Скорее он посылал кому-то знак или вроде того. Хотя я не уверен. А еще...

Друид хотел продолжить, но умолк, напоровшись на взгляд Белена. Парень как-то сразу сообразил, что хочет сказать Беда. Он тоже видел человека с золотыми глазами, хотя Белену показалось, что человек пришел именно к нему. Но теперь он хотя бы мог быть уверен, что это не было иллюзией.

Отчего-то парень не торопился говорить об этом другим. Во-первых, зачем? Ведь с этим золотоглазым человеком вообще ничего не ясно. А во-вторых, Белен был уверен, что человек как-то связан с ним, то есть это его дело, личное. Поэтому он и остановил Беду взглядом. К счастью, друид все понял. В разговор тут же вступила Сирона, так что никто и не заметил прецедента. Или же Белену так показалось.

- А наши боги знают об этом Лимбе? - спросила девушка, с интересом глядя на Беду. Рядом с костром на деревянной тарелке лежали ломти остывшей оленины. Сирона принялась методично их уплетать. Ансгар и Огмиос к еде не притронулись, оба были погружены в размышления, судя по лицам - не сказать, чтоб веселые. Охотница оказалась единственной, у кого путешествие в другой мир не отбило аппетит.

- Не уверен, - протянул Беда. Он толи не хотел отвечать на вопрос, толи действительно рылся в архивах своей памяти. - Я уже говорил, что встречал нечто подобное. В храме жрецов Мананнана в кранноге Лох-Брейден, где мы с вами и познакомились. А еще - в Дункелде есть старое святилище Эпоны, там у друидов сохранилась пара древних книг со страницами из чистого золота. Огамы там не совсем наши, но кое-что я разобрать смог. И помню о мире между мирами, что не похож ни на мир людей, ни на мир богов.

- Чем он опасен? - Огмиос как всегда, если и задавал друиду вопросы, то сугубо практические. И в какой-то степени ветеран был прав, первое, что нужно узнать о местности, в которой оказываешься против воли, это грозящие тебе опасности.

- Всем, - невесело улыбнулся Беда. - Буквально. Там ничего нельзя есть и даже желательно ничего не трогать. Почти все существа, что там живут, агрессивны. Иногда они даже прорываются в мир живых, отсюда и множественные легенды обо всяких чудищах.

- Вот и не верь бабушкиным сказкам, - подхватила Сирона. - Получается, миры часто соприкасаются. Ну, относительно.

- И время там идет иначе, - вступил в разговор Белен, который, как ни старался, больше ничего не мог вспомнить. Ни о Лимбе, ни о человеке с золотыми глазами. - Сколько мы там пробыли? Час, два? А костер совсем не прогорел.

- Я тоже заметил, - кивнул Огмиос. - Время там точно другое. Все другое. Хотя будто знакомое.

Они еще некоторое время поговорили о Лимбе и о своем странном путешествии в мир на изнанке мира. Вопросов оставалось много, а ответы если и были, то обычно лишь ставили новые вопросы. Беда совсем немного знал о Лимбе. Он рассказал, что многие существа, живущие там, - это воплощенные злость, ненависть и другие эмоции людей. Легенды притенов говорили, что соваться туда не стоит ни при каких обстоятельствах, и было совсем немного историй, повествовавших о путешествиях притенских богов в эти проклятые земли.

Об ангелах друид знал еще меньше. Слуги иного бога, безвольные орудия, воины. Вот и все. Но самое главное - ангел с четырьмя крыльями что-то почувствовал в Белене. Что-то такое, что заставило его тут же броситься в бой. Беда надеялся, что своим последним действием ангел не успел передать эти знания другим. Иначе у них могли возникнуть серьезные проблемы, ведь никто не знал, где пролегают границы возможностей нового бога из южных земель.

Утро встретило их хмурым сумраком и мелким переменным дождем. К счастью, фён подул сильнее, теплый ветер разгонял клубы холода, торопившие людей в объятия осени. Настроение отряда немного улучшилось. Учитывая ночные приключения, Белен решил нарушить устоявшийся порядок и поднять людей позже, за пару часов после рассвета.

Сирона все равно встала раньше и к тому моменту, как Ансгар, продрав глаза, бросился нагишом в протекавший неподалеку пруд, она уже подстрелила двух зайцев. Одного Огмиос тут же освежевал и они неплохо позавтракали. О путешествии в Лимб теперь вспоминали не так мрачно, будто это казалось кошмарным сном.

- А вот был бы трофей! - рассмеялся Ансгар, ехавший чуть впереди. Они вновь двигались по тракту, все больше забирая к востоку, в направлении Стоунхейвена, что стоял у самого побережья. Оттуда до Абердина - рукой подать, большая часть дороги осталась позади. - Если б ему крыло оторвать, а?

- Насчет крыла не знаю, - хохотнул в ответ Огмиос. Что у одного, что у второго смех напоминал грохот камней, перекатывающихся в холщовом мешке. - Хлипкие они какие-то, думается мне - растают, если их оторвать. А вот шлем или рукавица стальная - вполне себе трофей. Из такого умелый кузнец может что и скует.

- Это вряд ли, - подал голос Беда, в этот раз друид на своей кобылке двигался впереди всех. - Думаю, сталь там особая, земной огонь ее не возьмет. Это если только огонь Тараниса, небесный.

- Ты ничего не понимаешь в трофеях, друид! - беззлобно огрызнулся Ансгар. - В следующий раз точно что-нибудь оторву у одного из крылатых. Хоть палец с перчатки! Слышишь, Огмиос, один такой палец сойдет за твой серебряный браслет?

- Едва ли, друг мой, едва ли, - ответил Огмиос, чуть отставая, чтобы поравняться с Ансгаром. - А что, много у тебя особых трофеев? Вижу четыре браслета, круто для наемника. Как так вышло, Ансгар?

- Эх, беззаботная молодость, - улыбнулся воин. Он снял шапку и поскреб во мраке нечесаных волос. - Я сам то родом с севера, из Инбир-Ниса. В 12 лет убил сына местного короля за то, что эта мразь насильно испортила девку. Понятно, что все верно сделал, но по закону его судить надо было. Короче, сел я на корабль и два года плавал вдоль северного побережья. Раз с пиратами бились, я вроде даже зарезал кого-то в суматохе. Когда вернулся, история та подзабылась и был у нас уже другой король.

- Да и со старым проблемы не было бы, - вмешался Огмиос. - У притенов так заведено - сын отцу не наследует. Это у конченых англов, да скоттов так. Мы же лидеров выбираем по достоинству, не по роду.

Сказав это, экзактатор уважительно посмотрел на Белена. Парень кивнул ему, при этом едва не покраснев. Тот факт, что ветеран признает его как своего лидера, как ни крути, говорит о многом. Тем более, что сам Белен не был уверен в том, что заслужил в свое распоряжение столь могучих воинов.

- Так то оно так, - согласился Ансгар, он лихо приложился к фляге с кормой и протянул ее Огмиусу. - Но я ж закон преступил по сути, хоть и во благо. В общем, не важно. Прошел я значит, посвящение, - он деловито провел пятерней по лицу. Среди татуировок разной степени давности Белен рассмотрел Молот Тараниса, несколько огамов «нгител», довольно редкий огам «эдад» и еще несколько изящно переплетенных символов. - Мужиком стал и, не долго думая, в королевскую дружину. А был ли у меня другой путь? Дальше война со скоттами, в землях круитни был, сумасшедших, что нам родней считаются.

- А чего сумасшедших то? - встрепенулась ехавшая позади Сирона. - Я вообще-то из этого рода как раз. И не скажу, что сильно мы от притенов отличаемся.

- Судя по татуировкам ты и сама теперь притен, - поправил ее Огмиос. - А наемник имеет ввиду, как я понял, ваш обычай передавать правление по женской линии.

- По этому поводу и сами круитни много споров ведут, - невесело подтвердила Сирона. - Друиды говорят, что не всегда так было. Этот обычай принесли иноземцы с юга, и как вообще мы его восприняли - никто не помнит.

- Духом слабы, потому и восприняли, - констатировал Ансгар. Едва ли он хотел задеть девушку, просто не в его манере было скрывать свои мысли и намерения. Наемник всегда говорил, что думал. Не из глупости, а из естественной прямолинейности характера. - Англы вон уже давно под иноземцев стелятся. Что еще дальше за Южным морем я вообще боюсь думать.

- Его, кстати, на юге называют Северным морем, - донеслось со стороны Беды.

- Ну да это нормально, - наемник скривил губы дудочкой, у него это означало высшую степень пренебрежения. - У них там все не как у людей.

По своему обыкновению Ансгар тут же засмеялся собственной шутке. Его поддержал Огмиос, потом звонко захохотала Сирона и даже Белен проронил смешок.

- Ну да ладно, я ж о себе рассказывал! - отсмеявшись, продолжил наемник. - Вернулся я домой спустя много лет и понял, что мало мне родного Инвернесса, где одно развлечение - по выходным скоттов резать. И пошел на юг, где, как слышал, англы в пограничье воюют. Но в итоге англы оказались тем же дерьмом, что и скотты. Благо я там с друидами как-то забратался, у них и писать-читать обучился. Но и эта наука меня надолго не взяла. Из дружины Перта я скоро слинял и уже собирался ужраться до смерти в хмельном зале, как повстречал Аллена, торговца. Нанялся к нему обозы стеречь. В первый же день отмудохал начальника его охранения, от которого там было одно название и так себе спокойно поживал.

- Потом опять скучно стало, - ухмыльнулся Белен. - А тут я внезапно подвернулся, верно?

- Верно, парень! - хохотнул Ансгар. - Так что не надейся, я с тобой не до самых Врат Биле. Мне и с тобой станет скучно. Хотя, признаю, такими темпами нескоро.

- Да тебя быстрее какой-нибудь урод крылатый вскроет, - скривился Огмиос. - Должна же твоя хренова удача однажды закончиться.

- Не раньше, чем твоя! - огрызнулся Ансгар и тут же оба расхохотались.

Воины уехали вперед за друидом. Как-то невзначай Белен и Сирона остались вдвоем. Они ехали бок о бок, глядя друг на друга и по сторонам. Тут было, на что посмотреть, ведь они уже выехали из хмурых однообразных предгорий и спустились в лесистые равнины. От тракта то и дело отбегали дорожки поменьше, ближе к побережью городов было больше.

- Ну а ты? - Белен посмотрел на Сирону. Девушка в задумчивости (что случалось с ней крайне редко, по крайней мере, на его памяти) напевала себе под нос какую-то песню. - Твоя история?

- А? - отозвалась она, кажется, действительно сильно задумалась. - Да нет у меня никакой истории, Белен.

- Неправда, - улыбнулся парень. - У каждого есть своя история. У кого-то попроще, как у Ансгара. У кого-то посложнее, как, наверное, у Беды, который, я так думаю, полмира уже обошел.

- Наверное, - согласилась Сирона. - Не знаю, простая у меня история или сложная. Но она плохая.

- Не скажу, что не бывает плохих историй, - улыбнулся Белен. - Но знаю, что ими иногда делятся. И от этого становится легче. Не понимаю, с чего я так решил, ведь никто со мной своими историями не делился. Хотя может я просто не помню.

- Вот твою бы историю узнать, - Сирона мечтательно посмотрела на него. - Уверена, ты необычный. Сильный, смелый, умный, как мне кажется...

Она чуть покраснела и отвернулась. Белен честно не знал, как это воспринимать. Он питал к Сироне добрые чувства, но не видел в ней... своей половинки. А обходиться с ней как с простушками из Арброта ему не хотелось.

- Знаешь, ты, наверное, прав, - неожиданно она вновь повернулась к нему. От румянца не осталось и следа. - Я не думала, что кому-нибудь когда-нибудь расскажу свою историю. Просто не видела в этом смысла. Но расскажу сейчас, тебе. Не знаю, почему - что-то в тебе есть. Наверное, поэтому тебя выбрал Коннстантин. Поэтому за тобой идут Беда и Ансгар, поэтому Огмиос тебя уважает. Поэтому мы все тебя слушаем.

- Но теперь ты хочешь, чтобы послушал я? - он на мгновение задумался. Высоко над ними пролетел беркут. Добрый знак. - Смотри сама, я ж не настаивал.

- А порой этого и не надо, - улыбнулась она одними глазами. - Порой достаточно, чтобы человек просто захотел послушать. Ведь иначе историю не рассказать.

***

Белиссена родилась в городе Дюранаис под шорох волн, что неустанно бросались на каменистый берег по приказу Мананнана уже не первую тысячу лет. Это был небольшой, но очень старый город, сохранивший немало древних традиций.

Живописные фьорды, вгрызавшиеся в бесконечный монолит океана, всегда пробуждали в девушке тягу к странствиям. Может она и ушла бы из Дюранаиса, ведь ей шел уже четырнадцатый год и она казалась себе вполне самостоятельной. Вот только Белиссена никогда не отличалась хорошим здоровьем. Да и страшно было покидать родные места.

Но регулярные болезни - лишь полбеды. Ей плохо давалось все, за что бы она ни взялась. Рубахи выходили кривыми, даже обмотки получались с разными углами. Когда она мыла посуду, то одна из глиняных чашек обязательно падала на землю и разбивалась. Когда она посла овец, то одно из животных гарантированно терялось, либо падало с прибрежных скал, либо пару дней спустя его останки, над которыми плотно потрудились волки, находили в ближайшем подлеске.

Но больше всего она мечтала охотиться, ведь здесь, в Дюранаисе, уже давно не было войны и особым почетом пользовались охотники, не воины. Взять след, нагнать зверя и меткой стрелой прервать его жизнь. Не для забавы, а для того, чтобы твои близкие жили. Ей это казалось самым достойным из всех деяний, даже романтичным.

Быть может, дело в том, что ее отец был лучшим охотником в городе. Хотя родись она в семье рыбака или скотовода, думаете, было бы иначе? Вряд ли, порой судьба выбирает за нас.

Мать Белиссены была лучшей ткачихой, ее старшая сестра давно вышла замуж и прославилась по всему побережью, как умелая травница. Не будь у прекрасной Энии мужа, она вполне могла стать друидом.

Старший брат Белиссены уехал в Инвернесс, стал первым мечником короля Аэйра и, как говорят, отличился в войне со скоттами. Иными словами, одна лишь Белиссена осталась не у дел. Казалось, нет ей места в этом мире. Нет того, чем она могла бы заниматься и приносить пользу. А ведь этого ей хотелось больше всего на свете - приносить пользу людям, нести в их жизнь что-то важное и светлое. Да только много ли важного и светлого ты принесешь, если все время ходишь с простудой, костяные иглы в твоих руках выплетают из пряжи что угодно, только не ровное полотно, а сил у тебя слишком мало, чтобы оттянуть тетиву лука хотя бы до локтя.

А потом к пристани Дюранаиса подошел небольшой торговый корабль с востока и Белиссена случайно услышала, как его капитан говорил о том, что они пойдут к Оркадским островам. Девушка с детства любила сказки об Оркадах, которые ей рассказывала бабка. Как часто повторяла ей мать, бабка Белиссены, Аластриона, долго якшалась с друидами, ей даже пророчили будущее фламиники, друидской владычицы. Вот только бабка однажды встретила Алана и забыла обо всяких стихиях, богах и тайных огамах.

Тем не менее, Аластриона действительно многое знала, а может что-то и выдумала, Белиссену это не слишком волновало. Зато ее очень волновали рассказы бабки о том, как тысячи лет назад Оркады населяли великие предки народа круитни, пришедшие со звезд. Как они возводили города из камня и металла, касавшиеся небес и уходившие в землю на такую глубину, что даже демоны ночи из подземного мира пугались их силы. Бабка не раз говорила о том, что Оркады многое сохранили. Земля сохранила, хотя люди уже тысячу раз успели все позабыть.

- Я хочу пойти туда, с торговцами, - сказала Белиссена своей бабке в тот же вечер, когда к Дюранаису пристал торговый корабль под названием «Орэдат», что на языке круитни значит «Золото моря».

- Тебя ведь не отговорить, так? - спросила сморщенная старушка, едва шевеля губами. Вообще лицо ее давно напоминало каменную маску, и цветом и практически полным отсутствием мимики. Только глаза Аластрионы оставались яркими, как в молодости. Два блестящих изумруда на изрезанном тысячью ветров гранитном уступе.

- И родителям ты, конечно, не скажешь, потому что они не сумасшедшие, чтобы тебя отпустить, - продолжила бабка, как только Белиссена кивнула. - Это опасно, ты ведь понимаешь? И понимаешь, что я просто обязана рассказать об этом твоей матери.

- А ты понимаешь, что тогда я убегу на другом корабле, и это будет хуже, потому что никому не скажу и случись что, вы даже не будете знать, где искать меня, - на одном дыхании протараторила Белиссена. Вот это ей действительно удавалось - очень много говорить! Да только девушка не представляла себе, как можно этим принести кому-то пользу.

- Ох, и хитра же лисица! - хрипло рассмеялась Аластриона, чуть покачнувшись на деревянном стуле, таком же древнем, как и несостоявшаяся фламиника. - Но твоя правда.

- А еще я помню, как ты говорила мне следовать за этим чувством. У которого нет названия, - Белиссена мечтательно закатила глаза. - Ты ведь за ним следовала, когда повстречала дедушку Алана и отказалась от стези друида?

- О, ну если говорить по чести, - замялась бабка. - То было там много чувств, которым мне хотелось следовать. Ведь дед Алан... если б ты его только видела, дитя! Ну да ладно, сейчас не о том. Ты ведь помнишь разницу между сказкой и настоящим миром?

- Помню, ты говорила, - с готовностью кивнула Белиссена, осознав, что основной этап «переговоров» уже позади. - Сказка от настоящего мира отличается тем, что в настоящем мире все настоящее. И за все приходится платить.

- За все, детка, - глаза бабки недобро блеснули, но Беллисена была еще слишком мала, чтобы понять этот взгляд. - Никогда не забывай об этом!

- Не забуду! - пообещала девушка. Она порывисто обняла древнюю старуху, от которой пахло морем и можжевельником. - Благодарю тебя, бабушка! Я вернусь и обязательно расскажу тебе все!

- Обязательно расскажешь, - со вздохом проговорила Аластроина, когда Белиссена выбежала из круглого дома. Плотный шерстяной полог все еще колыхался. - Расскажешь и спросишь, почему я не остановила тебя. А я отвечу - потому что там, на Оркадах, твоя судьба.

Торговый корабль «Орэдат» отошел от пристани Дюранаиса через два дня. Он вез шерстяную одежду, несколько комплектов мечей, прибывших от кузнецов с юга, из Кеолдейла и Сарсгрума. А еще на его борту оказалась молодая девушка, она пряталась средь тюков с одеждой почти двое суток, пока один из матросов, что схоронил под лавкой у киля флягу с кормой, не наткнулся на нее. Белиссена попросту заснула, поэтому не успела среагировать.

Атти, капитан «Орэдата», больше напоминал медведя, чем человека, в прошлом - королевский экзактатор, он был суровым и рассудительным. Поэтому приказал высадить девчонку на берег в порту Скеррея, куда он намеревался зайти, чтобы пополнить запасы и забрать приготовленный груз - корму и зерно.

В Скеррее Беллисену выдворили с корабля и капитан даже дал ей пару бронзовых колец, чтобы девушка могла добраться до дома. Белиссена пообещала так и сделать, а через день ее вновь обнаружил среди тюков с одеждой один из матросов. В этот раз все произошло не случайно, Атти, у которого чутье было качеством профессиональным, приказал палубному мастеру по имени Бекан прошерстить груз на предмет наличия «неразумной девки». Бекан попытался возразить, но, получив оплеуху одним лишь капитанским взглядом, не рискнул позволить Атти пустить в ход волосатую руку, напоминавшую лапу лесного зверя.

Капитан лишь покачал головой, когда Беллисена кротко протянула ему ладонь с двумя бронзовыми кольцами.

- Я дал тебе шанс, девчонка, - пророкотал Атти, почесывая бороду, напоминавшую утес, обильно поросший мхом. - Второго не будет. Мы уже не будем заходить в города на материке, идем прямо к Оркадам. Простоим там три или четыре дня, если к моменту отплытия вернешься - я отвезу тебя в Дюранаис и возьму с твоих родителей плату, равную той, что потрачу на твое кормление в пути. Не вернешься - перестанешь быть моей проблемой.

- Благодарю вас, капитан Атти, - Белиссена поклонилась ему, едва сдерживая ликующую улыбку. Ведь в целом все шло в соответствии с ее планом.

- Пока не пристанем к берегу, держись рядом, - строго сказал капитан. - И поменьше говори с командой. У меня хорошие ребята, но в море все может случиться.

- Они могут?.. - внезапно Белиссена поняла, что могло быть для нее реальной опасностью. Девчонка сглотнула. Они никогда не отличалась храбростью и внезапно поймала себя на мысли, что вот-вот расплачется.

- За свою честь можешь не беспокоиться, - невозмутимо произнес Атти. Он внимательно посмотрел на перепуганную девчонку и немного смягчился. - Но Мананнан не всегда благосклонен к нам. Посреди лютого шторма кто-нибудь может просто выбросить тебя за борт, потому как издревле женщина на корабле считалась дурным знаком. Славь Эзуса, чтоб мы не встретили марула или наклави. Бекан со своими ребятами может и одолеют морскую тварь в бою, но предпочтут не рисковать и без раздумий выбросят тебя в море. Не вини их, у каждого из них дома жена и дети.

Толи Атти о чем-то догадывался, толи перед отплытием из Скеррея поговорил с местным друидом, но на третий день разразился ужасный шторм. Корабль шел прямо на Хой, но черные волны высотой до небес сбили его с курса.

Белиссена зарылась в тюки с шерстяной одеждой и воздала славу Эзусу, чтобы злой рок миновал «Орэдат». Она слышала, как волны в ярости бросались на борта корабля, многоголосый хор из отборной морской ругани регулярно прерывался громкими отрывистыми командами, а потом над морем прогремела песня. Песня на древнем чудовищном языке, на нем говорили создания, от века испытывающие к людскому роду лишь неприкрытую злобу.

Песня неслась над волнами, закручиваясь в вихри и обрушиваясь на все вокруг. Она была громче волн, громче раскатов грома, громче команд Атти, который, как слышала Белиссена, перестал раздавать приказы своим людям и вместо этого обратился к Мананнану. Но не с просьбой. Атти просил не спасти корабль, он просил не отдавать души его людей морю.

Белиссена, плача и кажется обмочившись от страха, не сразу осознала, почему Атти не просит у бога морей спасти корабль. Потому что спасти «Орэдат» уже нельзя. Бабка Аластриона рассказывала ей о том, что порой в самый лютый шторм моряки начинали слышать эту зловещую песню. Песню марула, морского фомора, с чьей силой не совладать никому.

Белиссена уже готовилась к тому, что сейчас Бекан и его люди схватят ее и бросят в океан, чтобы умилостивить чудовище. Но этого не произошло. Никто не пришел за ней, а потом мир вокруг наполнился грохотом и треском, тюки с одеждой перевернулись вверх тормашками и разлетелись в стороны, доски палубы и бортов треснули, из них хлынула вода и беспросветная чернота. Белиссена подумала, что вот-вот захлебнется, но одна из лопнувших досок ударила ее по голове и девушка провалилась в забытье.

Очнулась она, лежа на боку, вокруг раскинулся песчаный берег, высоко в небе стояло яркое солнце. Девушка закашлялась, обильно выплевывая соленую морскую воду. Она с трудом поднялась на четвереньки, села и осмотрелась. Позади, в море, за ее спиной стоял остров, на его берегу она увидела обломки корабля, о том, что это «Орэдат» она догадалась по деревянной резной фигуре на киле. Фигуру, изображавшую Зверя Эпоны, раскроила надвое чудовищная трещина.

Выходит, марул, наигравшись, выбросил корабль на небольшой островок, а ее, Белиссену, волны унесли дальше, к большому острову. Здесь на берегу кроме нее не было никого и ничего. Она не имела ни малейшего представления о том, что это за место. Но скорее всего это были Оркады, а Белиссена знала, что на Оркадах населены все крупные острова.

Она собралась с силами и пошла вглубь холмистого острова. Жажду она утолила из повстречавшегося ей ручья, вода была холодной, так что ломило зубы, но невероятно вкусной. Девушка несколько дней бродила по острову, может статься - ходила кругами, ведь она не умела ориентироваться. От голодной смерти ее спасали ручьи и ягоды, крупные синие ягоды, которые она повсеместно встречала на холмах. Она помнила, как Аластриона рассказывала ей про эти ягоды, что растут лишь на Оркадах и в некоторых районах близ Лох-Хейлен и Лох-Уоттен. Белиссена не помнила их названия, но знала, что они съедобны.

А потом на исходе очередного дня перед ней возник высокий утес с черным зевом пещеры, что была выложена серыми каменными блоками. Вокруг Белиссена увидела груды костей, отчего-то она сразу поняла, что здесь кости людей и птиц, но нет костей животных. К горлу подступил соленый комок, девушку затошнило.

Она хотела уйти прочь от утеса, но в сгущающихся сумерках за ее спиной стали возникать призрачные зеленоватые огни. Девушка услышала вой ветра, к которому примешивались иные звуки - стоны и шепот. Она увидела несколько черных птиц, что приземлились на землю вдалеке и обернулись златовласыми девушками. Любой круитни узнал бы в них бааван-ши, злобных духов из рода фоморов, чьи длинные платья скрывали ноги, оканчивающиеся копытами.

Гораздо ближе из темноты и сгустившегося тумана выступили силуэты огромных черных псов, это могли быть кон-анноны или бергесты, и те и другие у круитни считались предвестниками смерти.

Девушка с криком рванулась к утесу. Ее совсем не прельщала идея о том, чтобы войти в каменный туннель, но встреча с фоморами казалась более реальной опасностью. Глотая слезы, Белиссена пригнулась и вошла под каменные своды, сделала несколько неуверенных шагов сквозь полумрак и оказалась в узком помещении с высоким потолком. У потолка были расположены низкие широкие окна, сквозь которые в помещение проникал бледный свет убывающей луны.

Прямо перед собой она увидела глухую стену. Девушка не сразу поняла, чем эта стена отличалась от других. Стена была идеально гладкой, точно озерный покров. Белиссена сделала несколько шагов в направлении стены и замерла, услышав едва различимый шепот. Шепот доносился откуда-то снизу, будто из под каменного пола.

Девушка увидела, что слева и справа от нее у самой земли расположены два небольших лаза, явно не для человека, в них разве что кошка могла пролезть. Шепот доносился из лазов, из обоих одновременно. Потом что-то вылетело оттуда, будто смрадный ветер вытолкнул из черных дыр застоявшуюся пыль. Пыль завихрилась вокруг девушки, та зажмурилась и закашлялась.

Следующий порыв сухого удушливого ветра метнул пыль в сторону «идеальной стены», которая тут же подернулась рябью. На ум девушке вновь пришел образ озерного полотна, в которое теперь кто-то бросил камень. Стена некоторое время колыхалась, а потом из нее вышла женщина. Белиссену вырвало и ее мочевой пузырь непроизвольно освободился при виде чудовищного существа.

Женщина, вышедшая из стены, была высокой и худощавой. Ее тело покрывали кровоточащие лоскуты человеческой плоти и безумные украшения из перьев орлана. Там, где ее бледная кожа оставалась неприкрытой, Белиссена видела жуткие татуировки, нанесенные кровью, которая, казалось, наполняется изнутри трепещущим пламенем. Татуировки складывались в тайные огамы наподобие тех, что ей когда-то показывала Аластриона. Прочесть их девушка не могла, и хорошо, ибо любой, сумевший их прочитать, тут же лишался бы своей души.

На голове женщины из длинных спутанных волос вороньего цвета вырастали изогнутые козлиные рога. Груди женщины оставались неприкрыты и Белиссена видела, как из ее сосков вниз стекают густые капли черного маслянистого ихора. Лоно женщины также не прикрывалось, но девушка не рискнула опустить взгляд.

- Сколько же в тебе страха, дитя, - хрипло прошептала женщина. Ее голос был таким же сухим и затхлым, как и ветер, вырвавшийся из лазов в стенах. - Сколько ужаса, боли, непонимания. Я могла бы пить тебя вечно.

Слово «вечно» в ее устах обрело иной смысл, жестокий, полный нечеловеческого наслаждения. Женщина замерла в нескольких бренданах от упавшей на колени Белиссены. Ее ужасающее великолепие заставляло девушку раз за разом возвращаться к ней взглядом, хотя Белиссена совсем не хотела смотреть на эту мерзкую тварь, исполненную женственной страсти и вместе с тем внушающей инстинктивное омерзение.

- Однако ты слишком молода, - женщина говорила, почти не шевеля черными мертвенными губами, которые едва уловимо пульсировали. Белиссена не понимала, как в сумраке этого жуткого места могла различить эту деталь. Однако ж различила. - Тебя не должно быть здесь. Сколько же времени прошло?

Женщина слегка наклонила голову, глядя сквозь Белиссену. Ее глаза, заполненные блестящей чернотой, чуть сузились, а потом удивленно расширились. Губы женщины растянулись в улыбке, обнажая идеально ровные клыки, идеально белый тон которых портила редкая паутина хаотичных черных прожилок, или трещин.

- Ах, вот в чем дело! - она тихо и хрипло рассмеялась. Будто мелкие камешки пересыпали из одной глиняной чаши в другую. - Что ж, пусть так. Ты ведь, бедняжка, даже не поняла кто я, да? - она подошла к девушке и наклонилась над ней. - Не пугайся, дитя. Я та, кого вы зовете Домну.

Королева фоморов, владычица тьмы и гибельного забвения, воплощенная ночь и все ее ужасы. Белиссена едва не лишилась чувств от страха, а потом ощутила, как все жизненные процессы в ее теле остановились, когда Домну медленно, почти нежно обхватила ее за плечи и осторожно поставила на ноги. Ее прикосновения были неприятными, кожа ладоней была сухой и холодной, но Белиссена не сказал бы, что это прикосновение какого-то жуткого существа. Скорее старого больного человека. Вот только Домну не производила впечатление ни старой, ни большой.

- Удивительно, дитя! Здесь, на островах Оркни, тебе было предначертано встретить свою судьбу. Но кто бы подумал, что этой судьбой буду я, - она вновь хрипло посмеялась, ее глаза пристально смотрели на девушку и от этого взгляда Белиссене становилось жутко и хотелось кричать. - Повторюсь, не бойся меня. Ты уйдешь невредимой, даю слово. Я чту договор.

Белиссена не имела ни малейшего представления, о каком договоре упомянула фоморская владычица. Она стояла перед ней, трясясь всем телом.

- Как твое имя? - прошелестела Домну.

- Белиссена, - ответила девушка, не понимая, как ее губы еще не потеряли способность шевелиться.

- Зачем ты пришла сюда, так далеко от дома? - вновь спросила Домну, по-собачьи склонив голову на бок.

- Я не знаю, - честно призналась Белиссена. Она говорила будто против своей воли. - Я хотела увидеть это место, хотела увидеть мир, о котором мне столько рассказывали.

- Слепое любопытство, - Домну вновь обнажила клыки. - Так бывает. Ну а чего ты хочешь? Больше всего на свете?

- Хочу быть важной, - без запинки проговорила девушка. Слова лились из нее, точно вода из фляги. - Хочу приносить людям пользу.

- Важной можно быть по-разному, - заметила Домну, глядя прямо в глаза Белиссены. - И приносить пользу тоже можно по-разному.

- Я ничего не умею, у меня ничего не получается, - Белиссена очень хотела замолчать, она очень хотела отвернуться, но не могла. - Мои родители любят меня только потому, что они мои родители. Я не нужна, нигде.

- В моих силах это исправить, - Домну подошла к ней почти в упор. Белиссена неожиданно обнаружила, что не ощущает ее дыхания. - Ты хочешь, чтобы я это сделала?

- Бабушка, - Белиссена тяжело сглотнула, вязкий комок слюны будто расцарапал горло. - Моя бабушка говорила, что за все приходится платить.

- Твоя бабка? - Домну чуть сощурила глаза. - О, она могла стать... фламиникой. Но не стала. Глупышка поверила в то, чего нет. Но она права. Однако разве есть цена, которую ты не готова заплатить?

Белиссена поняла, что теперь она вновь контролирует свой язык и королева фоморов перестала вытягивать из нее слова.

- Тебя же презирают, девочка, тебя даже ненавидеть нельзя, насколько ты убога, - кончик носа Домну едва не касался ее собственного носа. Черные глаза смотрели в упор, не моргая. - Твой отец, Арлен, он жалеет тебя, потому что ты девочка. Будь ты мальчишкой, настолько же никчемным мальчишкой, он взял бы тебя с собой на охоту и оставил бы где-нибудь в чаще на растерзание волкам. А мать?

Белиссена молчала. Каждое слово Домну обжигало ей сердце. Каждое слово Домну было правдой.

- Твоя мать слишком добра, чтобы сказать тебе все как есть. Но вспомни, когда в последний раз она говорила с тобой, глядя прямо в глаза? Вот именно, то же касается твоей сестры и брата, то же касается всех, кто тебя знает, - Домну внезапно отступила на шаг, окидывая девушку оценивающим взглядом. - Ты даже внешне неказиста, и твои родители понимают, да ты и сама понимаешь, что с тобой никто не станет заключать семейного союза хотя бы из-за миленькой внешности. Потому что такой внешностью ты не обладаешь.

- В тебе нет ничего. В тебе нет смысла, - заключила Домну, с минуту помолчав. - А я могу дать тебе смысл. Дать то, чего ты хочешь. И какая разница, какую цену я возьму? Ведь ты станешь той, кем всегда мечтала стать. Ты восхищалась отцом? Ты станешь лучшей охотницей севера! Ты искренне удивлялась тому, как твоей матери так легко дается хозяйство? Тебе даже не придется ничего делать - земля сама начнет давать лучший урожай рядом с тобой, а скот не посмеет отойти от тебя на шаг и будет приносить тройной приплод! Ты поражалась своему брату, который ходит подле твоего короля? Ты будешь биться рядом с одним из величайших королей твоего народа! И даже больше, ты станешь героем! Хочешь ты этого, дитя? Отвечай мне!

- Хочу! - выкрикнула Белиссена и слезы покатились по ее щекам.

- Хочу! - закричала она во второй раз и начала рыдать, выплескивая из себя боль, копившуюся столько лет. Боль быть никому не нужной. Боль ничего не уметь. Боль быть не в состоянии сделать что-то полезное.

- Хочу! - прокричала она в третий раз, и Домну сделала к ней молниеносный шаг, обнимая девушку и прижимая к своей обнаженной груди. Белиссена не успела отстраниться, да и не смогла бы, если б захотела. Но она не захотела, потому что в объятиях королевы фоморов было спокойно и тепло. Внезапно все эмоции отхлынули, девушка почувствовала себя легко и свободно. Она глубоко вздохнула и поняла, что очень устала...

Белиссена открыла глаза и обнаружила, что сидит на каменному полу, прислонившись к стене. В низкие широкие окна под самым потолком светило солнце. Девушка вышла из каменного строения и потянулась навстречу дневному свету. Удивительно, но в последнее время она видела слишком много солнечных дней.

Она побрела прочь от странного утеса, гадая - было ли это наваждением, причудливым сном или... все случилось по-настоящему? Вроде бы в ней ничего не изменилось, так что, наверное, все это ей просто приснилось.

Дойдя до берега, она увидела лодку, а дальше, в море, довольно крупный корабль. Корабль назывался «Уатрела», что значит «Страшное обещание», он был назван в честь мифического судна древности. Он шел с Мейнленда к материку и остановился на этом острове (который все же оказался не обитаем), чтобы забрать кое-какие товары из временного склада, построенного моряками на берегу.

Капитана корабля звали Бойд, он выслушал рассказ Белиссены о крушении «Орэдата» и согласился доставить ее в Кросскирк, самую западную точку его торгового маршрута. Девушка предложила ему два медных кольца в качестве оплаты (те самые, что дал ей Атти), но Бойд лишь усмехнулся.

Удивительно, но корабль дошел до материка, не встретив шторма даже на горизонте. Более того, все путешествие им дул попутный ветер, а небо оставалось чистым. Моряки дивились столь благоприятному стечению обстоятельств и когда корабль пришвартовался в порту Кросскирка, они провожали Белиссену благодарными возгласами, полагая, что она - причина их удачи.

Девушка добралась до родного Дюранаиса через три дня. Бронзовые кольца Атти ей так и не пригодились. Случайный торговец согласился довезти ее бесплатно, после того, как она помогла одной из его кобыл разродиться жеребенком. Белиссена проходила мимо, когда услышала, как друид говорил хозяину лошади, что что-то пошло не так и кобыла не сможет воспроизвести на свет отпрыска. Друид уверил хозяина, что справедливо будет облегчить страдания животного, добив его, потому что иначе оно умрет в муках. Глава броха Кросскирка, возможно, сумел бы помочь, но сейчас его не было в городе.

Беллисена, оттолкнув служителя Кернунна, подбежала к лежавшей на боку лошади и, сама не зная, что делает, просто положила руки ей на живот. Кобыла тут же успокоилась, посмотрев на Белиссену черными заплаканными глазами. Девушка уверенными движениями нащупала через шкуру жеребенка и... резко развернула его таким образом, что он сумел, наконец, выбраться из материнской утробы. Девушка сама не поняла, как ей это удалось, но закричала от радости вместе с торговцем, который был счастлив, что ему не придется убивать любимую лошадь.

Друид лишь недоверчиво покачал головой, с прищуром глядя прямо в глаза Белиссене. Он чувствовал в ней что-то, но не смог облечь свои ощущения в надлежащую завершенную форму.

Прибыв в Дюранаис, Белиссена поспешила к родительскому дому. Небольшой город был растянут вдоль побережья на добрых два лейса. Ее, конечно, узнали, и когда она подходила к родному жилью, родители вышли ей навстречу. И тут ее ждал первый удар, первое из колец в счет долга Домну. Первое из мириад и мириад последующих.

Сердце матери, которая давно уже похоронила свою дочь, но теперь встречала ее со слезами искренней радости на глазах, не выдержало. Она упала на руки Белиссены с улыбкой на лице, но уже бездыханная. После похорон девушка все рассказала отцу (все, кроме встречи с королевой фоморов), тот молча выслушал и ничего не ответил. Через неделю на охоте его задрал медведь.

Боль в душе девушки была вдвое сильнее от осознания того, что ее родители не просто умерли, они умерли по ее вине. Белиссена взяла отцовский лук и отправилась в лес. Через несколько дней слух об охотнице, что может уложить зайца со ста бренданнов, разошелся далеко за пределы Дюранаиса. В тот сезон город собрал невиданный урожай, а животные принесли тройной приплод.

- Почему ты не остановила меня, бабушка? - спросила Белиссена, в очередной раз по просьбе Аластрионы пересказав ей свою встречу с Домной. Девушка знала, что не имеет права задавать этот вопрос. Но не было в ее голосе ни капли осуждения, она лишь хотела знать - что ее бабка ведала заранее.

- Потому что на Оркадах тебя ждала твоя судьба, - прокашлявшись, ответили Аластриона. В последние дни она плохо себя чувствовала. Белиссена интуитивно делала ей настои, которые в буквальном смысле подняли с постели уже с пяток жителей Дюранаиса, но Аластриона, кажется, готовилась вернуться к светлым берегам.

- И что теперь со мной будет, бабушка? - Белиссена хотела заплакать, но не сумела. После возвращения с Оркадских островов она не могла выдавить из своих глаз ни капли. И за это люто ненавидела себя. Хотя ушли не только слезы, ушел и страх, всякий страх.

- Я не знаю, дитя, - ответила Аластриона. - Но этим утром я была в брохе...

Она вновь закашлялась, а Белиссена подумала, что уж не бредит ли бабка, ведь она который день не может встать с постели.

- ... я была в брохе, и в неугасимом пламени узрела священные огамы, - продолжила Аластриона. На несколько мгновений ее взгляд прояснился, а язык обрел твердость. - Огамы те гласили: «Та, что найдет свет в земле притенов, трижды ступит на земли, некогда Домну ведомые, армаду фоморов встретит храбро, а после сердце разбитое на юг унесет, имя взяв Эскла...».

Это были последние слова, что Белиссена слышала от своей мудрой бабки. К вечеру Аластриона умерла. После погребального обряда Белиссена поняла, что в Дюранаисе ее больше ничто не держит, и ушла из города, который после ее отъезда вернулся к прежней жизни - не каждый сезон были хорошие урожаи, а скот порой рожал мертвое потомство.

Она сменила имя, теперь ее знали как Сирону. Она дошла до Кросскирка, а оттуда села на корабль, следующий к Оркадам. Надо ли говорить, что все путешествие корабль шел под полными парусами и стояла великолепная погода? Девушка попросила высадить ее у берега безымянного острова, который она теперь отлично знала. Вот только в каменной утробе памятного утеса ее ждала пустота. Не было там больше Домну, не было там ничего.

В ярости девушка раз за разом била в каменную стену, из которой некогда появилась Домну. Стена как прежде оставалась ровной, без единой выбоины или скола, но когда девушка разбила руки в кровь, серый камень неожиданно изошел трещинами и стена развалилась на две части. За ней Сирона обнаружила помещение, на полу которого лежал небольшой прямоугольник из незнакомого блестящего материала. Прямоугольник был легким и совершенно гладким, его лицевая сторона была отполирована до зеркальной безупречности. В нижней части прямоугольника Сирона обнаружила три странных огама, снизу размещалось маленькое идеально круглое отверстие, рядом еще одно - продолговатое.

Сирона взяла прямоугольник с собой, но лишь для того, чтобы в ярости подарить его морю. Через два дня тот самый корабль, что высадил ее на острове, проходил мимо и по уговору капитан отправил к острову шлюпку. Девушка все два дня просидела на берегу, слепо глядя на океан.

Вернувшись в Кросскирк, она побрела на юг. Сирона побывала во многих городах, и везде ее потом вспоминали с теплотой в сердцах. Она помогала женщинам при родах, полагаясь на свои ощущения, собирала отвары, о которых не слышал ни один друид. Она обучала охотников мастерству владения луком, в городах, где она останавливалась хотя бы на несколько дней, темные духи не творили своих мерзких дел, а торговля процветала.

Но саму Сирону окружала аура смерти. В Дорнахе она встретила молодого охотника Барра, сильного и умелого юношу со светлыми волосами и мудрыми серыми глазами. Она почувствовала, что между ними налаживается прочная глубокая связь, но через несколько дней, когда девушка твердо решила остаться в городе, охотник погиб, сорвавшись с утеса.

В Инвернессе ее сердце вновь встрепенулось при встрече с королевским дружинником Артом. Там же она встретила своего брата Эмриса, который вместе с Артом служил в дружине короля Аэйра. Через неделю Арт и Эмрис погибли в бою со скоттами у озера Лох-Фаннич.

Сирона дошла до Абердинна, где спасла от волков Гленна, сына местного короля Гилмора. Король обещал охотнице все, что она попросит. Сирона попросила круглый дом на краю города и чуточку покоя. Оказалось, что Гленн влюбился в свою спасительницу. Он был довольно навязчив, но хорош собой и умен, хотя и не особенно искусен в воинском ремесле. Сирона привязалась к нему, а когда почувствовала, что привязанность может перерасти в нечто большее, Гленн утонул во время шторма, возвращаясь на торговом судне из Петерхеда.

А через месяц Эния, сестра Сироны, незадолго до этого перебравшаяся с мужем в Абердин, пропала. Ее долго искали, но так и не нашли. Сирона прекратила поиски через три месяца с первыми заморозками. В тот же вечер она собралась и пошла дальше на юг, к пограничью Аэнгуса.

И все это время девушка не теряла присутствие духа. Она сама удивлялась этому, но никогда не срывалась, всегда улыбалась встречным, оставалась любознательной и разговорчивой. А по ночам прижимала коленки к груди и силилась выдавить из себя хоть одну слезинку, и все равно не могла.

Домну забирала у нее не только родных и близких, и даже тех, кто однажды мог стать таким. Королева фоморов уже тогда, на Оркадах, забрала у нее что-то очень важное. Что-то, что рождало в душе глупой девчонки не только страх, но и другие важные чувства. Теперь страха не было, и многих чувств тоже. Но не всех, это было бы слишком просто. Например, Домну будто в насмешку оставила ей любовь, но забрала сопереживание.

А потом, в Арброте девушка встретила Белена. Она ощущала в нем это - принадлежность к другому миру. Но было в нем что-то еще, рядом с ним Сирона будто избавлялась от своего проклятия. Она все так же могла уложить зайца со ста бренданов и, как оказалось, не только зайца. В ней по-прежнему не было страха и многие события, заставлявшие других женщин биться в истерике, не трогали ее. Но что-то в ней начинало пробуждаться. Будто говорливость, глуповатая, но искренняя улыбка и желание всюду совать свой нос переставали быть лишь маской. И однажды в ночь после битвы за Арброт она даже смогла проплакаться, по всем поводам сразу.

Поэтому она тоже решила стать притеном. Девушка знала, что имя «Белен» с притенского означает «сияющий» или, в зависимости от контекста, «свет». Не тот ли это свет, который она должна встретить, согласно пророчеству Аластрионы? Возможно, тем более, что охотница вновь держала свой путь к Оркадским островам, уже в третий раз. А еще Белен упомянул, что друиды Коннстантина говорили об армии фоморов.

Может, старая Аластриона вовсе не была безумна? Уже в который раз Сирона просто слушала свое сердце и шла навстречу судьбе.

***

Когда она закончила повествование рассказом о том, как пришла в Арброт и встретила там Белена, гулкая тишина повисла в пространстве меж двумя всадниками, нарушаемая лишь мерным перестуком копыт по утоптанной земле и редкими завываниями вновь похолодавшего ветра.

Парень подумал о том, сколько на самом деле скрывается за этой беззаботной улыбкой и говорливостью. Ведь она не такая, какой кажется. Совсем не такая. И с виду не подумаешь иначе, так умело она прячет свои чувства. То, что от них осталось.

Он не знал, что сказать ей. Слишком уж другую Сирону она ему описала. Та Сирона совсем не походила на охотницу, которую он знал. И пусть он знал ее совсем недолго, но за минувшие месяцы они вместе проливали кровь, вместе коротали вечера у костра. Вместе кутались в плащи под пронизывающим северным ветром, и вместе грелись кормой под проливным дождем. Эти несколько месяцев могли заменить десятилетия.

А главное - он не понимал, как она относится к нему. Он считал ее другом, верным и надежным. И тут же снова поймал себя на мысли о том, что она, быть может, видит в нем кого-то большего. Или хочет видеть. Но его сердце было занято, парень твердо знал это, хотя и не мог ответить - кем именно.

В итоге, он решил сказать то, что думал.

- Это трудно представить, - произнес он, тщательно подбирая слова. - Ты совсем другая.

- Стараюсь быть другой, - хмыкнула она. - Я же говорила, моя история - плохая.

- Но многим в этой истории было хорошо, - заметил Белен. - И твоя мечта, она ведь сбылась.

- Сбылась, - кивнула девушка. - И даже не скажешь, что сбылась не так, как я хотела. Потому что примерно так и хотела. Только...

- Без побочных эффектов? - спросил он, замечая, что они догоняют остальных. Он не ускорялся, Сирона тоже, значит - замедлились другие.

- Ага, - она улыбнулась. - Без побочных эффектов. И пока мы не присоединились к остальным, я хотела бы тебя попросить.

- Не говорить никому о твоей истории? - он попытался угадать ее просьбу, но тут же понял, что ошибся. Ну, разумеется, дело тут совсем в другом. - Ой, нет! Ты хочешь, чтобы я никому не называл твоего настоящего имени, так?

- Ага, - она внимательно посмотрела на него. - У меня с этим именем связаны не самые хорошие воспоминания.

- У кого там с каким именем что связано? - поинтересовался Беда, еще только приближавшийся к ним. Оказывается, у друида тонкий слух, подумал Белен, слишком уж тонкий, учитывая цокот конских копыт и завывания ветра.

- А я вот по этому поводу, по поводу имен, могу вам кое-что рассказать, - продолжил Досточтимый, как ни в чем не бывало. - Я слышал, что на востоке, за Штормовым Морем, и дальше на юге лежат земли, в которых люди носят множество имен. Одно имя для друзей, другое - для врагов, третье - для войны, четвертое - для мирного ремесла... Довольно интересно, не находите? И так же у других народов, что еще дальше на юго-западе.

- Брешут, - сухо заметил Ансгар. - Так далеко никто из притенов или скоттов не заходил. Англы, так те совсем ссыкуны, куда им соваться за Штормовое Море!

- Может, и брешут, - проговорил Огмиос, задумчиво пожевывая травинку. - Да только слышал я, что на юго-западе живут племена великих воинов. Точно как мы, только светлые, цветом волос и глаз. Один друид в Дункелде говорил, что мы с ними в родстве.

- Тоже, мол, на звездах родились? - рассмеялся Ансгар. - Брат, ты меня пугаешь! Отдай флягу с кормой, немедленно!

- Я не сказал, что согласен с этим, - огрызнулся экзактатор, и тут же оскалился в улыбке. - Ты, так точно не со звезд. Ты, как погляжу, из дерьма. Судя по величине - бычьего.

А потом они увидели впереди невысокие стены Стоунхейвена. Белен и его воины прибыли в город с первыми проблесками в сером небесном мареве, пополнили там запасы хлеба, вяленого мяса и, конечно, кормы, а потом двинулись дальше, и к вечеру их встретил Абердин.

***

Если Перт был исполнен таинственности и отличался органичной близостью к природе, то Абердин недвусмысленно провозглашал главенство человека и неумолимого прогресса над окружающим миром. Белен мог лишь дивиться тому, откуда в его голове возникают такие сравнения и понятия!

Тем не менее, Абердин действительно разительно отличался от Перта, хотя по величине и значимости города эти были вполне сравнимы.

Когда они смотрели на Абердин с холма, то из-за высокой городской стены не было видно даже крыш круглых домов, зато в низкое небо упирались десятки жирных черных столбов. Столько дыма могло быть только от больших кузниц, в которых одновременно работало сразу несколько человек.

Они вошли в город так же легко, как Белен себе это представлял - он просто показал стражам у ворот кольцо Коннстантина и лишние вопросы пропали сами собой. А ведь они могли возникнуть, уж слишком колоритный у них был отряд!

Изнутри город еще больше контрастировал с тем, что Белен видел в Перте. Здесь было много ремесленных мастерских, буквально - на каждой улице, и почти не было никакой растительности. Хотя он заметил пару раскидистых дубов, а под ними - изваяния богов, Кернунна и Тевтата. С другой стороны, всего два изваяния на такой большой город! В Арброте их и то было с пяток.

Отовсюду слышался лязг стали и удары молотов о наковальни. Но никто не суетился и торговцев на улицах не было, хотя Око Эзуса еще только начинало свое стремительное падение в загоризонтную бездну.

- Здесь принято иначе, - пояснил Беда. - Торгуют только на главной площади. Зато круглые сутки.

- А этот шум? - Сирона демонстративно зажала уши. - Тоже круглые сутки?

- Кроме шуток, девочка, - развел руками Беда. - Действительно, этот город не умолкает ни на минуту! А что ты хочешь, это крупнейший порт по всему западному побережью, центр торговли и ремесла.

- А брох? - Огмиос медленно осматривался, в его взгляде читалось недоверие. Собственно, оно читалось во взгляде каждого из них. Кроме, разве что Беды.

- А что с ним? - удивился друид.

- Обычно брох видно с любого места, - пояснил королевский экзактатор, смахивая в сторону прядь черных слегка вьющихся волос, выбившуюся из тугого хвоста на затылке воина. - Как и дун. Это всегда самые высокие здания.

- Ну, дун короля я вижу, - вставил Ансгар, щуря свой единственный глаз. - Вон, севернее. А броха действительно будто и нет.

- Есть, конечно, - успокоил их Беда. - Только он в низине, на север от порта. Утес, на котором он стоял, отчего-то провалился внутрь себя. Есть мнение, что виноваты углекопы. Но сие - дела дней давних.

- Утес рухнул? - нахмурился Белен. - А брох, тем не менее, устоял?

- Почти, - ответил Беда, разминувшийся с телегой, доверху забитой разномастным оружием. Оружие поблескивало в бледном темнеющем свете, недавно откованное оно все еще было покрыто маслом. - Обвалилась одна стена и просел верхний этаж. Но в остальном да, строение осталось в целости.

- Никак Эзус сохранил его! - констатировал Сирона. Девушка не переставала вертеть головой во все стороны. Белен поправил себя - не только Беду этот город не настораживает. Во взгляде охотницы он видел одно лишь восторженное любопытство. Но едва ли мог ее винить, ведь теперь парень знал - это одно из немногих чувств, оставленных Сироне королевой фоморов.

- Никак сохранил, - кивнул Беда. - Да только брох теперь в низине и его даже из порта не видно.

Не теряя времени, они пересекли Абердин насквозь, направившись прямиком к пристани. Там их должен был ждать корабль, носивший имя «Дуфльес», что значило «Темное пламя». Белен с самого начала хотел спросить у Беды о том, как родилось столь замысловатое название, но все забывал. Забыл и сейчас.

Корабль стоял у причала, небольшое изящное судно с кожаным парусом на высокой мачте и рядами щитов, притороченных к бортам. Белен пару раз ходил по морю из Арброта вдоль южного и восточного берега почти до устья Тэй, на которой стоит Перт. Он много раз видел такие суда. С низкими бортами, высоким килем и не менее высокой кормой, как и все корабли притенов, «Дуфльес» был короче и уже англских и скоттских кораблей. Такое судно отличалось быстроходностью и могло проходить по самым маленьким и мелководным рекам.

Однако высокая скорость и подвижность корабля имели оборотную сторону - он достигал пункта назначения быстрее и отлично противостоял штормам, но нес на себе меньше воинов. Это могло стать проблемой, учитывая, что в районе Абердина и дальше на север все чаще замечали пиратов.

Капитана они нашли в хмельном зале, что стоял тут же, у причала. Его звали Марвин, он был высок и довольно крепок, седина немилосердно исполосовала его черные прямые волосы, перехваченные на лбу узким кожаным шнурком. Почти все татуировки на его лице были посвящены морю - был там и символ Мананнана, и огамы, защищающие от морских чудовищ, и конечно Зверь Эпоны.

Марвин радушно поприветствовал Белена, даже не взглянув на кольцо Коннстантина (парень подумал, что капитану «Дуфльеса» его описали, и довольно подробно). Огмиоса капитан знал, потому что после приветствия последовали медвежьи объятия и довольно недружелюбный обмен колкостями, свойственный лишь старым добрым друзьям. Экзактатор категорично заметил, что у Марвина с каждым годом все больше вырастает брюхо в противовес его мастерству мореплавателя. Капитан ответил, что он хотя бы умеет считать до десяти, а что до его мастерства, то Огмиос в этом смысле лишен выбора, и если экзактатор прав, то в ближайшем будущем это не сулит ему ничего хорошего.

Марвин подозвал к себе невысокого сероватого мужчину, своего палубного мастера, распорядился заканчивать с погрузкой провизии и отыскать всех воинов. Белену он объявил, что «Дуфльес» в его полном распоряжении и может покинуть порт Абердина через два часа, не больше.

Капитан заказал у руиса еды и питья, чему Ансгар и Огмиос были только рады. Сирона тоже была не прочь перекусить, а вот Белену в буквальном смысле кусок в рот не лез. Он осушил кружку кормы и вышел из хмельного зала. Спать он не хотел, тем более, что им предстоял долгий путь по морю, где только и оставалось, что до отказа заполнять сном сменяющие друг друга дни и ночи, дабы хоть как-то ужать их серую монотонность.

Парень решил пройтись по Абердину, и хотя город ему не особенно нравился из-за своего металлического шума и вездесущего запаха гари, Белен не мог отрицать, что он по-своему красив и необычен. Когда еще ему доведется уделить пару часов праздному шатанию по прямым словно притенские копья улицам крупнейшего порта на западном побережье?

Но побыть в одиночестве Белену не удалось.

- Пресветлый воин Коннстантина! - услыхал он за спиной, едва дойдя до ближайшего перекрестка, где парень намеревался определиться с направлением импровизированной прогулки. - Друг мой милостивый!

Он обернулся и увидел Беду. Друид неспешно двигался к нему, как обычно - наперевес с улыбкой, полной энтузиазма.

- Вижу, пройтись тебе захотелось, парень, - продолжил Беда, поравнявшись с Беленом. - Позволишь к тебе присоединиться? Ибо от многодневного пребывания в седле у меня жутко свербит в одном месте, а ноги требуют работы.

- Смею ли я отказать друиду? - развел руками парень. На самом деле он был не против общества Беды. Даже наоборот, ведь им было, о чем поговорить.

- Как раз ты смеешь, если что, - уверил его Беда. - Я тут как-то бывал, в Абердине, и рекомендую нам с тобой прогуляться в его южную часть, где у городской стены меж круглыми домами и большими кузнями можно увидеть нечто интересное.

- Я не Сирона, друид, - укоризненно покачал головой Белен. - Не нужно распалять мое любопытство. Мне все равно, на каких улицах мы с тобой будем коротать время до отплытия.

- Тогда решено! - и Беда уверенно увлек Белена за собой в искомом направлении. - А что касается нашего пункта назначения, то в свое прошлое прибытие в Абердин я видел у южной стены каменную кладку, не такую, как притены используют для возведения дунов. Похожим образом выглядят стены брохов, но все равно не так. Камни слишком уж ровные.

- Древнее брохов? - Белен недоверчиво посмотрел на друида. Да, он точно не Сирона. Ему такие вещи были интересны, но не восхищали. Если б не Беда, он бы не особенно сокрушался, что не увидел этой самой кладки, хотя, надо думать, для странствующего друида это было загадкой, достойной целого пергаментного трактата. Мелким почерком.

- В самую суть, парень! - друид аж просиял. - Я тоже так подумал, но тогда у меня не было времени. Его и сейчас немного, но все же. От этой необычной кладки почти ничего не осталось, лишь пара небольших оснований, как я думаю - для стен. И еще каменный помост, или что-то в этом роде. Ну, сейчас все сам увидишь, тут недалеко!

Они с минуту шли молча. Беда посматривал по сторонам, а Белен собирался с духом. Отчего-то ему было непросто начать разговор, который он пообещал себе закончить до того, как они выйдут в море и направятся к Оркадам. По пути до Абердина момент как-то не представился, но теперь судьба подарила ему идеальное стечение обстоятельств.

- Что ж, пока давай обсудим кое-что другое, - предложил Белен, твердо взглянув на старого друида. - Ты ведь тоже видел его, верно?

Беда, разумеется, сразу понял, о чем речь. Он скривил губы и вернул Белену его пристальный взгляд, однако глаза друида не переставали улыбаться где-то в своей изумрудной глубине.

- Мужика, что как и мы был лишним в том падшем мире? - уточник Беда. - Да, видел. И думается мне, это было взаимно.

- Еще бы, он ведь смотрел прямо на меня, - кивнул Белен. - Но больше никто его не видел, только ты и я. Просто не заметили?

- Вряд ли, - хмыкнул друид, он на мгновение замедлил шаг, ориентируясь, потом свернул в узкий проулок. - У девчонки глаз-стрела, а эти двое слишком опытны, чтобы упустить столь примечательную деталь. Почему ты его видел, я могу понять, он к тебе приходил. Или за тобой.

- Скорее второе, - нахмурился парень. - Чем-то нехорошим от него повеяло. Но мы явно знакомы и он точно знает, кто я.

- Жаль, что при этом он, вероятно, желает тебе смерти, - констатировал друид. - А если не смерти, то уж точно - не благополучия. Но остается неясным, как и почему его увидел я.

- Ты ж друид, - хмыкнул Белен, внимательно осматривая проулок, в котором они оказались. Узкий и темный, зажатый меж двух рядов высоких круглых домов.

- О, ну это железное объяснение! - развел руками Беда. Он будто ничего и не заметил, а вот у Белена появилось некоторое предчувствие. Легкое беспокойство. - Если бы мне платили по бронзовому кольцу каждый раз, когда я слышу фразу «ты ж друид»...

- В другой раз, батя, - внезапно дорогу им загородил здоровенный детина, эталонный такой бандюган - лысый и с кривой улыбкой, демонстрирующей отсутствие передних зубов. Татуировок на его лице не было, значит, скорее всего, скотт.

- Сегодня, уж не обессудь, тебе нам придется заплатить, - донеслось из-за спины Белена. Там выросли еще двое, почти точные копии первого. Парень, честно говоря, не понял, откуда они появились, скорее всего - вылезли из проемов между домами, вот только как они туда уместились при своих габаритах?

Налетчики были крепкими и сильными, несмотря на не самые атлетичные фигуры. Первый сжимал в руке короткий меч, подернутый разводами ржавчины, у двух других были ножи, не менее зловещего вида, и у одного маленький круглый щит. Тот факт, что они использовали короткое оружие, оптимальное для колющих ударов в узких пространствах, где особо не размахнешься, показательно контрастировал с физиономиями налетчиков, потому что явно указывал - не так уж они и глупы!

Белен с улыбкой вздохну и посмотрел на Беду.

- Разомнемся, бать? - спросил он и, не дожидаясь ответа друида, выхватил из-за пояса секиру. Вторую секиру Белен доставать не стал, вместо этого утопил в правой ладони рукоять сакса.

Он резко крикнул и пошел на двух громил, опустив руки. И вновь с удивлением отметил, что они не так тупы, как могло бы показаться, - вперед вышел тот, что был со щитом, второй двигался чуть позади справа, прикрывая товарища с той стороны, где ему сложнее было обороняться. Хорошая тактика, но не против такого бойца, как Белен.

За два брендана до громил Белен вскинул секиру по широкой дуге, подцепляя снизу щит первого налетчика. Как только щит подскочил на уровень глаз противника, блокируя ему обзор, Белен сделал шаг вперед и полоснул его саксом по руке, сжимавшей зазубренный нож. Он мог без труда вогнать лезвие в грудь или горло врага, но отчего-то не захотел его убивать.

Второй громила, надо отдать ему должное, среагировал довольно быстро, хотя и протупил почти две полные секунды. Он загородил товарища, выронившего и нож и щит, и замахнулся своим ножом. Белен пригнулся, вновь отправляя секиру по дуге, но теперь - параллельно земле. Он подцепил налетчика за штанину и рванул на себя, тот сразу же потерял равновесие и кулем свалился на землю.

Парень тут же вновь отправил секиру в полет, успев предварительно развернуть ее обухом. Раздался глухой удар, под кожаной рубахой налетчика сломалось ребро, а то и два. Белен нанес еще один быстрый удар, в этот раз - по руке, которая потянулась за выпавшим ножом. Раздался хруст. Белен нанес третий удар, дробя колено противника.

К этому моменту очухался первый, и даже взял в левую руку нож слабо постанывающего товарища, который из-за болевого шока находился где-то на границе яви и спасительного забытья. Он сделал несколько неуклюжих, но довольно быстрых выпадов, от которых Белен легко ушел, сделав пару шагов назад. Про себя парень отметил, что в условиях бесчестного поединка на узких улочках налетчик мог представлять некоторую опасность для большинства не особенно умелых воинов. Хотя он скорее практиковался с женщинами и стариками, и Белен был намерен это исправить.

Секира вспорхнула извилистой молнией и пробила ладонь громилы, тот заорал. Белен дернул левую руку на себя и пригвоздил предплечье противника к стене ближайшего круглого дома, с размаху вогнав в него сакс. Он сделал шаг вперед, намеренно с усилием наступив на постанывающего на земле ублюдка и порадовавшись гулкому треску еще одного ребра, затем ударил второго коленом в пах. Когда тот согнулся, Белен саданул его локтем чуть ниже шеи и выдернул сакс.

Добивать поверженного врага бесчестно, но лишь в том случае, если враг знает, что такое честь. Второму налетчику, что теперь улегся рядом с первым (тот, наконец, замолчал, но непременно был жив), Белен сломал запястье, локоть и тоже колено, только левое. Закончив жестокую работу, которая, справедливо это отметить, принесла ему некоторое наслаждение, он неторопливо обернулся. Беда стоял над громилой, тот застыл перед друидом на коленях, его лицо, обращенное в нечитаемое месиво, заливали слезы и кровь. Он молил друида не отправлять его в лапы подземным чудовищам.

В принципе, их можно было убить, ведь они были скоттами, не людьми. Да только это не родное пограничье Аэнгуса, где смерть ближнего - обыденность. Тут законы Коннстантина чтут пуще закона Предков, и три трупа, да еще и скоттов, которые официально теперь были союзниками притенов, могли вызвать много вопросов.

Они обменялись молчаливыми взглядами и парень кивнул друиду, мол, веди, чего встал. Проходя мимо все еще дрожащего на коленях детины, он вытер о его рубаху сакс и вернул нож за пояс. Белен несколько удивился ситуации. Не тому, как легко они разделались с грабителями, исход этой схватки был очевиден. Он удивился тому, насколько хладнокровно калечил уже сраженных врагов. Не убивал, именно калечил. По закону притенов это было справедливо, вполне, но парень делал подобное впервые и его чувства... стоп, а с чего он взял, что это впервые? Он ведь помнит лишь два последних месяца своей жизни.

Белен уже начал порядком уставать от загадок собственного прошлого.

- Пепел Дану! - воскликнул Беда. Фраза происходила из друидского лексикона и обычно выявляла исключительную степень удивления. Настолько исключительную, что фразу эту никогда не применяли. - А вот этого я не ожидал!

Они вышли из проулка и Белен увидел широкую ровную площадку, которая представляла собой одно сплошное пепелище. Видимо, раньше здесь стояло не менее двух дюжин круглых домов и еще какие-то строения. Дома вплотную подступали к городской стене, которая теперь почернела и местами обуглилась, но выдержала натиск пламени, не иначе как была обработана особыми составами.

- Я так понимаю, ты меня вел сюда, - не спросил, сказал Белен.

- Сюда, - согласился Беда. Его глаза были широко раскрыты, друид покусывал нижнюю губу. - Вот только... когда же это произошло? Эй, уважаемый!

Он поспешил к невысокому человеку, одетому в коричневую с зеленым шерстяную рубаху и черный худ. Человек стоял на остове круглого дома, с печальными вздохами копаясь носком в золе и пепле.

- Добрый человек! - вновь обратился к нему Беда. Мужчина вскинул голову, будто пробуждаясь ото сна, он затравленно оглянулся и лишь затем сфокусировал взгляд на Беде.

- Друид, - он глубоко поклонился. - Прости, я не сразу услышал тебя. Это был мой дом.

- Мне жаль, что так случилось, - участливо произнес Беда. - А не подскажешь мне, что здесь произошло?

- А никто и не знает, - ответил человек, голос у него был низкий и тихий, насквозь пронизанный вселенской тоской. Но винить его Белен не мог, этот мужчина потерял свой дом. - Что-то громыхнуло посреди ночи и с десяток домов сразу повспыхивали один за другим! Не прошло и минуты, как весь район уже пылал.

- А ты где был? - прищурился друид. - Едва ли спящий спасется из такого пламени.

- А меня Эзус уберег, не иначе, - мужчина сотворил знамение своего бога и с искренней благодарностью посмотрел в низкое серое небо. - И жену мою тоже. Я в хмельном зале был, в порту, а она не легла еще, потому как ждала меня... чтобы всыпать за ночные мои гуляния. Потому и успела выскочить! Выскочила - глядь, а дом то уже со всех концов пылает! Ничего не спасли, ничего!

Мужчина уронил голову на грудь, вновь уткнувшись в землю, обильно покрытую мокрой от дождя золой.

- А тушить то не пробовали? - вновь спросил Беда. - Или... не тушилось?

- А откуда знаешь, друид? - мужчина посмотрел на него со смесью недоверия и восхищения. - Верно говоришь, никак огонь тот гаснуть не хотел, будто от воды еще ярче вспыхивал! С севера, вон видите, кто-то вумный сразу приказал ров вырыть, а на юге и вон, на востоке, другие дома слишком близко стояли, рыть было невозможно, так песка с берега натаскали и закидали огонь, преграду сделали. Как стена городская устояла - тока диву даюсь!

- И что, оградили огонь, и ждали, пока догорят дома? - Беда посмотрел на мужчину с вызовом, тот как-то сразу съежился под суровым взглядом друида.

- А что сделать то могли, многомудрый? - всплеснул руками мужчина. - Дружинники набежали, водовозы. А толку? Не погасить! Так стояли и смотрели, ага.

- Правильно сделали, - друид мгновенно смягчился. Белен не сразу понял, что Беда так незамысловато подшутил над мужиком - сначала вроде разгневался и тут же похвалил. Для мужика эта игра оказалась излишне сложна, поэтому он, согласно плану друида, сначала едва не обделался, а теперь смотрел на «многомудрого» с нескрываемым восхищением и гордостью в глазах.

- Еще что известно? - спросил Беда, сполна насладившись эффектом своей небольшой шалости. - Знаешь, были тут камни старые? Что с ними?

- А ничего с ними, друид, - ответил мужчина. - Стоят себе, только почернели.

Беда сотворил знак Кернунна - выставил вперед правую руку, оттопырив указательный палец с мизинцем, а средний и именной прижав к ладони. Мужчина в ответ поклонился едва ли не до земли.

Друид, тут же потерявший к двуногому источнику информации всякий интерес, двинулся через пепельную пустошь. Белен пошел за ним, отмечая, что от круглых домов почти ничего не осталось, будто здесь действительно бушевало колдовское пламя.

- Ты что-то знаешь об этом? - спросил он друида, когда они удалились от мужика на достаточное расстояние, чтобы он не мог их слышать.

- Нет, но могу себе представить, - ответил друид, внимательно шаря глазами по земле. - Я же говорил, здесь кто-то был до нас, и до наших предков, что возвели брохи. Другой народ. И знания у них были другие. Я порой нахожу их следы. Пожар, думаю, случился из-за того, что какое-то колдовское устройство сработало. Не иначе.

- А пламя ты такое уже видел? - Белен проследил за взглядом друида. Тот смотрел на почерневший каменный остов, выдававшийся из земли на пол брендана. - Не зря же вопрос такой задал мужику.

- Видел я такое пламя, - медленно проговорил Беда. - Рядом с Обаном, что на западе у самого побережья, крепость там. Ее заложили предки притенов, но не абы где. Я там нашел катакомбы с такой же кладкой, - он ткнул изящным тонким пальцем в сторону почерневшего остова. - Много там было чего интересного, но когда я уходил, что-то в южной части катакомб загромыхало. Не ведаю, отчего так произошло, может, я что потревожил. В итоге, едва успел выбежать из под каменных сводов, а за мной оттуда пламя вылетело и расплескалось, точно вода. Деревья сразу загорелись, трава, земля. Я пламя то пробовал потушить, даже колдовством, но без толку. Пока само не догорело.

- Вот зачем мы здесь, - смекнул, наконец, Белен. - Ты надеялся найти что-нибудь, что помогло бы тебе разгадать эту загадку? Да только теперь мы тут вряд ли что-то найдем.

- Может и так, - покивал Беда. - А может и наоборот. Теперь ничто обзору не мешает.

- Ну-ну, - Белен скрестил руки на груди и медленно пошел за друидом, который побрел вдоль каменного остова с необычной кладкой. - Ничто, кроме пепла.

А потом на месте, как они поняли, сгоревшей кузницы Беда действительно нашел нечто примечательное. Он будто почуял это (может не будто, а действительно почуял, подумал Белен), упал на колени и стал осторожно разгребать пепел. Друида совсем не волновал тот факт, что его темно-зеленая туника быстро превращалась в грязно-черную тунику.

Колдовской огонь сожрал все, до чего добрался. А добрался он до многого, судя по тому, что Беда углубился в пепел почти на брендан, пока не нашел то, что искал. Он счистил остатки пепла с квадратного объекта, это была идеально ровная каменная плита со стороной около полутора бренданов, очевидно закрывавшая какой-то проход. На плите был выгравирован символ - стилизованный меч лезвием вниз на фоне толи чаши, толи кубка.

Парень удивленно хмыкнул и посмотрел на Беду. У того глаза в буквальном смысле пылали. Белен подумал, что если бы здесь была Сирона, то он гарантированно лишился бы члена отряда - у охотницы от восторга точно отказало бы сердце.

Друид убрал пепел с краев плиты и Белен увидел небольшие углубления, за которые плиту можно было поддеть.

- Сколько веков Абердину? - неожиданно спросил парень. - И за это время никто не нашел это? Чем бы оно там ни было.

- Вот именно, парень, - возбужденно ответил друид, поднимаясь с колен. - Город стоит здесь много веков, и дома тут были всегда. Я даже думаю, что кузницы на этом месте стояли со времен предков притенов, сменяя одна другую. А кому придет в голову копаться под кузницей? Просто - зачем? Тут всегда кипит работа и людям не до тайн древности.

- Хочешь что-то хорошо спрятать... - начал Белен.

- ... положи на самое видное место, - закончил Беда. - Но я пока не уверен, что кто-то что-то здесь спрятал.

- Тогда почему бы нам это не выяснить? - спросил Белен и погрузил пальцы в углубления в плите со своего края, Беда без лишних слов последовал его примеру.

***

Парень мимолетом удивился внезапно вспыхнувшему в душе огоньку авантюризма. С другой стороны, не сказать, чтобы он сейчас куда-то спешил, и если удастся помочь друиду в разгадке какой-то жутко интересной тайны давно сгинувшего народа, то... почему бы и нет?

Он посмотрел на Беду, тот кивнул ему и Белен потянул изо всех сил. Сначала плита не поддавалась, но потом стала едва заметно шевелиться и, наконец, они со скрежетом вытащили ее из пазов, отложив в сторону. Белен тяжело выдохнул, а у Беды на лбу выступили бисеринки пота.

Из черного зева пахнуло... ничем. Белен ожидал затхлости, возможно даже сладковатого привкуса тлена, но темнота внизу вообще никак не пахла, разве что воздух там был не такой холодный, - парень почувствовал, как по его пальцам, упершимся в каменную окантовку прохода, приятно заструились потоки тепла.

Со стороны Беды в темноту уходила узкая каменная лестниц. Вопроса о том, что, быть может, не стоит спускаться, ибо едва ли можно предсказать, что находится там, внизу, в катакомбах вековой, а быть может и тысячелетней давности, не возникло. Беда достал из переметной сумки два коротких факела и вручил один из них Белену. Парень фыркнул, отчего-то в его сознании прочно засела мысль о том, что друид мог бы просто зажечь в воздухе светящийся шарик или что-то подобное. Он, конечно, такого никогда не видел и даже не слышал о подобном, но образ казался реальным, почти обязательным.

Кресало в руках друида огрызнулось снопом искр и пропитка факела мгновенно занялась бездымным пламенем, с каждым мгновением становясь все ярче. Белен подставил свой факел к огню, а потом Беда спустил ноги на верхнюю ступень, взглянул на парня, весело подмигнул ему, и юркнул в темноту. Белен последовал за ним, стараясь без надобности не касаться стен.

Проход почти сразу стал расширяться, а угол спуска увеличился. Стены разошлись в стороны, ступени стали шире и выше. Они спускались минут пять или чуть больше, пока лестница не закончилась коридором, уходящим вперед параллельно земной поверхности. Парень обернулся и посмотрел вверх. Сначала он ничего не увидел, затем убрал факел за спину и всмотрелся в темноту, за которой маячили расплывчатые светлые пятна - наследие яркого факела, поразившего сетчатку глаз. Чуть погодя он увидел мутное и такое далекое пятнышко серого света.

- Чего остановился? - донеслось сзади, в голосе друида звучало нетерпение. - Не в последний раз его видишь. Это я тебе могу обещать.

Не то, чтобы Белену этого хватило, но он тут же отвернулся и пошел вслед за друидом. Через десять бренданов коридор кончился и они оказались в большом зале с высоким потолком. Зал был совершенно пуст, но перед ними в стене располагались две двери, и еще одна в стене справа. Двери были довольно необычными, Белен подошел к одной и прикоснулся к ней. Определенно металл, но безупречно гладкий, как сталь клинка. Он никогда не видел таких дверей. Начнем с того, что он вообще не видел у притенов металлических дверей, даже в дуне Перта!

Но самое главное - на дверях не было ручек, на них не было даже петель! Белен попробовал поддеть дверь с торца, но не вышло, несмотря на то, что никто не ухаживал за этим помещением многие века, камень и сталь выглядели совершенно, они идеально примыкали друг к другу и парень даже подумал, что, быть может, это вовсе не двери.

Он посмотрел на Беду, тот стоял напротив крайней правой двери.

- Любопытно, - проговорил друид. Парень подошел к нему и заметил, что Беда смотрит вовсе не на дверь, а чуть левее. Он проследил за его взглядом и увидел (чуть ниже уровня своего лица) небольшой квадрат с горизонтальной прорезью, тоже из металла.

- Это... замок! - он почти сразу догадался об этом и не мог скрыть восторга, которого друид, однако, не разделил.

- Полагаю, да, - ответил он. - Только вряд ли у нас найдется для него ключ. - Хотя...

Он пошарил в переметной сумке и достал из нее металлический штырь длиной в ладонь. Поднес факел к прорези и засунул в нее штырь. Пошебуршал там из стороны в сторону, попробовал просунуть штырь глубже, но тот во что-то уперся, не дойдя и до середины. Друид вынул штырь, осмотрел его и спрятал в сумку.

- Приключение закончилось, так и не начавшись, - хмыкнул парень. - А жаль, мне уже почти стало не все равно.

- Погоди, - одернул его друид, подойдя к другой двери, он попытался провернуть те же манипуляции с ее замком. - Быть может, что-то получится.

- Да брось, - улыбнулся Белен. Он достал секиру и с размаху нанес удар по двери, с замком которой возился друид. Раздался оглушительный звон, который с десяток раз отразился от стен и потолка, обрушив на барабанные перепонки чудовищную какофонию. Он скривился и поднес факел к двери. Почти сразу нашел место, в которое пришелся удар, - едва заметная царапина.

- Если эта дверь, о если это вообще дверь! Так вот если она хотя бы с палец толщиной, то ее ничем не проломить. Я такого металла еще не видел, - констатировал Белен. - Нам не открыть проход...

Внезапно что-то щелкнуло в глубине стены и прорезь в замке начала наполняться багровым светом. Свет был неярким, бледным, он то угасал, то вспыхивал вновь. Беда аж подскочил от удивления.

- Ты сказал... открыть проход, - медленно произнес он и его губы плавно разошлись в стороны. - А если... закрыть проход!

Бледное пламя в прорези тут же погасло.

- Магия древних? - недоверчиво спросил Белен, в очередной раз радуясь тому, что здесь нет Сироны.

- Верно, - кивнул друид. - Открыть проход!

Пламя в прорези вновь загорелось, стало хаотично перемигиваться. Было в этом перемигивании что-то неправильное, будто магический огонь пытался разгореться в полную силу, но никак не мог, потому что древнее колдовство, питающее его, почти иссякло.

- Отлично, замок готов с нами дружить, - сказал Белен и в упор уставился на друида. - Вот только ключа у нас все равно нет.

- А я так думаю, что ключ тут и не нужен, - ответил друид, с прищуром глядя на прорезь. Перемигивающееся магическое пламя то и дело озаряло его лицо багровыми всполохами, в свете которых зеленые глаза друида казались зловеще-черными. - Точнее, нужен, но не тот, что мы подумали вначале.

- Нужно что-то еще сказать? - парень задумчиво почесал щетину на подбородке. - Но что? Именем короля Коннстантина? Именем древних? Слава Таранису?

- Не думаю, что древние знали Коннстантина, - заметил друид, он не понял иронии, либо сделал вид, что не понял. - А вот Тараниса могли знать, но, быть может, под другим именем. Или не был он для них так важен, как для нас. Ну ка, держи!

Он протянул Белену свой факел и стал рыться в переметной сумке. Вскоре извлек оттуда небольшой прямоугольный объект, в котором парень мгновение спустя признал книгу. Вот только страницы в ней были не пергаментные. Он присмотрелся - тонкий матовый материал, слегка прозрачный, особенно по краям. Друид перелистывал страницу за страницей, а потом остановился, ткнув пальцем в изображение меча на фоне кубка-чаши, выведенное тонкими ровными линиями белого цвета.

- Ага, ага, - бормотал друид, всматриваясь в огамы, нанесенные на страницу под символом. Белен не мог их прочитать, вроде бы знакомые черточки - горизонтальные, вертикальные и диагональные, но пересекаются в совсем незнакомых узорах. Притены так не пишут.

- Кажется, можно кое-что попробовать, - сказал Беда. Его пальцы, перебегавшие от одной строчки к другой, внезапно замерли. Он кашлянул и посмотрел на Белена. В его глазах парень читал восторг, надежду, фанатизм, мольбу, даже, быть может, ярость, тысячу эмоций, сложившихся в непередаваемый водоворот чувств.

Белен кивнул, поспешно отведя взгляд. Все это попахивало безумие, но, с другой стороны, Беда не зря известен, как великий мудрец. Был, конечно, и другой вариант, в который верить не хотелось. Друид мог просто ополоуметь. Парень слышал от Олана, что такое порой случается с друидами, от обилия знаний.

- Ладно, пробую, - Беда глубоко вздохнул, прежде чем произнести следующую фразу. - Сила еще не есть справедливость.

Белен честно этого не ожидал, да и друид тоже. Однако магия древних, кажется, еще жила в этих стенах, хоть и на последнем издыхании. Красное пламя в проеме замка окончательно погасло, зато металлическая дверь - о, все же это была дверь - вздрогнула и беззвучно отъехала в сторону, открывая проход.

Белен и друид переглянулись.

- Погоди, - произнес Беда, делая предостерегающий жест рукой. - Давай попробуем другие.

Парень так и не понял, насколько это было осмыслено - попробовать открыть другие двери, не изведав проход за первой, но он не стал спорить. Тем более, парой минут позже оказалось, что замки на других дверях не реагируют ни на какие слова, магия в них была мертва.

Беда двинулся первым. И едва он переступил низкий порог, как высоко над его головой что-то вспыхнуло ослепительно-белой молнией, потом хлопнуло и тут же погасло, а на пол посыпалась мелкая крошка. Друид инстинктивно сделал шаг назад, а Белен выхватил секиру.

С минуту они стояли молча, почти не дыша. Но ничего не происходило.

- Ловушка? - одними губами спросил парень.

- Не знаю, - неслышно ответил Беда, пожав плечами.

Они постояли так еще минуту, затем друид предпринял новую попытку переступить порог. В этот раз ничего не произошло и Беда сделал еще один шаг вперед. Вновь ничего, никаких вспышек и хлопков.

Они двинулись по неширокому коридору с высоким потолком, он был таким же пустым и безжизненным, как и предыдущее помещение. Подняв факел над собой, Белен увидел на потолке какие-то полукруглые объекты, отражавшие свет факела.

Коридор закончился дверью, такой же, как и та, которую они миновали благодаря странной фразе, произнесенной друидом. Только эта дверь была открыта, так что они беспрепятственно миновали еще один невысокий порог и оказались в следующем помещении. Оно тоже было пустым, но довольно большим, а прямо перед ними...

- Тролль! - ахнул Беда. - Дух камня!

- Чтоб мне Вратами Биле пройти раньше времени! - ругнулся Белен. Перед ними возвышалось огромное существо, ростом до самого потолка, то есть - не меньше семи бренданов. Своими очертаниями оно напоминало человека, но казалось высеченным из камня - рубленые угловатые формы рук и ног, могучий торс, никаких признаков пола. Голова существа была опущена, нет - вдавлена в грудь, будто от сильного удара, тролль неподвижно стоял на коленях, раскинув в стороны огромные руки. Одна из этих исполинских рук оканчивалась титаническим клинком (нет, он не держал клинок в руке, клинок был у него вместо ладони!), а другая - десятком узких длинных трубок, сплетенных вместе.

- Жуткая тварь, - непроизвольно проговорил Белен и тут же с ужасом взглянул на Беду. Так, глядишь, оскорбит он древнего духа и тот обидится. Но друид только молча смотрел на тролля. Наконец оцепенение отпустило многомудрого. Он бросил на парня шальной взгляд и двинулся к троллю.

- А он нас не прикончит? - с сомнением произнес Белен. - Выглядит слишком уж... грозно.

- Думаю, нет, - произнес Беда. - Думаю, магия в нем умерла!

Нужно ли говорить, что после этих слов тролль встрепенулся, а входная дверь беззвучно закрылась за их спинами? Огромная туша поднялась с колен, голова со скрежетом выдвинулась из тела и воззрилась на друида узкой прорезью, заменявшей ей глаза (как на дверном замке, прикинул Белен, только раз в пять больше).

Без лишних разговоров тролль сделал шаг вперед, преодолевая сразу с пяток бренданов, и замахнулся на друида левой рукой, той, что оканчивалась клинком. Сталь блеснула безупречной наточкой, которая за минувшие века даже не думала становиться хуже, и стремительно ринулась к Беде.

Тролль двигался очень быстро для своих габаритов, но друид оказался быстрее. Он откатился в сторону, пропуская чудовищный клинок над головой, выронил факел и выставил вперед освободившиеся руки. Пальцы Беды переплелись в тайном огаме, затем он коснулся ими каменного пола и выкрикнул «Ур!».

Пол дрогнул, друид резко вскинул руки, все еще сведенные в сакральном знаке, и вслед за его движением из пола вырвался увесистый валун. Угловатый камень устремился вперед и с треском врезался в центр груди тролля, разлетаясь мириадами осколков. Тролль сделал два шага назад и вновь занес руку для удара. На его торсе не осталось никаких следов.

В этот раз исполинский меч пролетел по правую руку верткого друида. Беда подхватил с земли оброненный факел и подбросил его вперед и вверх, затем вновь выставил руки перед собой, сплетая пальцы в очередном огаме. Когда факел оказался ровно напротив рук друида, нацеленных на тролля, он выкрикнул «Льёс» и пламя маленького факела тут же превратилось в широкий конус огня. Огонь обуял тролля, на миг скрыв его фигуру. Когда огонь рассеялся, парень увидел, что тролль остался невредим и вновь идет на друида.

Белен бросился вперед, выхватывая вторую секиру. Он прыгнул, ловко подгадав момент, и приземлился точно на руку тролля чуть выше клинка. Чудом сохраняя баланс на движущейся руке, он сделал несколько шагов вперед и оказался на плече тролля. Парень замахнулся обеими секирами и опустил их на голову чудовища. Раздался гулкий звон, одна из секир просто отскочила от головы тролля, другая переломилась у основания и Белен отбросил бесполезную палку.

Тролль плавно повернул голову к парню. В отсветах факелов, валявшихся на полу у ног монстра, его вытянутая голова, лишенная лица, выглядела ужасающе. Белен вновь замахнулся, целя в прорезь, мерцающую глубоким багровым светом, ударил. Узкое лезвие секиры вошло точно в прорезь, но не нанесло видимого ущерба. В то же мгновение тролль резко дернул плечом и Белен полетел на пол. Он успел сгруппироваться и поджать ноги, приземлился на носки, тут же откатился в сторону. В место его приземления мгновением позже вонзился клинок тролля.

- Попробуй еще что-нибудь! - крикнул он друиду, шаря взглядом в поисках секиры, которая вылетела из руки, когда он свалился с плеча чудища. - Другую стихию!

- Думаешь, это так просто? - скривился друид, на его лбу блестел пот, он тяжело дышал. - А ну так!

Он снова сложил пальцы в замысловатый огам, выбрасывая перед собой руки и выкрикивая тайное слово силы. Воздух перед друидом сгустился и обрушился на тролля полупрозрачной волной. Чудовище отступило, в этот раз - лишь на шаг, и выставило вперед правую руку, которая оканчивалась не клинком, а переплетенными трубками. Послышался нарастающий гул, а потом собранные вместе узкие трубки налились багрянцем и выплеснули шквал пламени.

Друид едва успел откатиться в сторону, но тролль повел рукой вслед за ним и столб огня повиновался его движению. Касаясь стен и пола, ревущее пламя выгрызало из камня огромные куски, обращая их мелкой крошкой и разбрасывая ее вокруг. Белен и Беда бежали вдоль стен, обгоняя пламя, перечертившее комнату и наполнившее пространство вокруг нестерпимым грохотом, а когда не успевали - просто перепрыгивали или перекатывались под ним.

Друиду каждый следующий перекат давался все труднее, он потратил на свою магию слишком много сил и готов был упасть на изуродованный пламенем тролля пол в любую минуту. Белен так и не нашел свою секиру, поэтому выхватил из-за пояса сакс, хотя понимал, что он бесполезен. Против древнего монстра было бесполезно все. Или нет?

- Заклинание! - прокричал Белен сквозь рев правой руки тролля. - Беда, твоя книга! С ее помощью ты открыл магическую дверь, может там и для тролля что-то найдется!

- Лягвии фламиники! - громко выругался друид, но парень почти не слышал его. - Попробуй отвлечь тролля! Дай мне время!

Белен едва расслышал слова, но безошибочно понял, что от него требуется. Он перехватил сакс за лезвие и метнул его. Как учил Ансгар. Парень прицелился, сделал широкий замах и, полностью распрямив руку, закрутил нож резким движением запястья. Гибельное лезвие легко сорвалось с пальцев и, сделав два оборота, вонзилось в ногу тролля.

Бросок вышел отличный, он не нанес чудовищу видимого ущерба, но сделал главное - привлек его внимание к Белену. Правая рука тролля на пару мгновений прекратила изрыгать пламя, монстр перевел ее на парня и вновь начал творить свое грохочущее колдовство.

Позже Белен вспоминал эти мгновения, отчетливо понимая, что там, в каменной утробе древних подземелий, они казались ему долгими часами. Он бегал от стены к стене, то отдаляясь от тролля, то опасно приближаясь к нему. Когда он подходил слишком близко, чудовище пускало в ход руку с огромным мечом, не переставая при этом изрыгать огонь другой рукой. Ситуацию осложнял тот факт, что единственный факел, освещавший тролля (второй забрал друид и забился с ним в дальний угол), валялся поодаль и уже догорал.

Белен дважды попался - первый раз лезвие огромного клинка полоснуло по ноге, прорезав штаны и оставив глубокую рану на лодыжке. Второй раз его плеча коснулся магический огонь тролля, одежда мгновенно вспыхнула ярким пламенем, а кожа под ней - нестерпимой болью. Парень рухнул на землю, пытаясь сбить пламя, а потом вновь подскочил, убегая от размашистого удара исполинского меча.

И когда парень неожиданно понял, что тролль загнал его в угол, когда он осознал, что если даже сумеет увернуться от магического огня, перепрыгнуть его, то в воздухе обязательно напорется на подставленный клинок, когда он судорожно сглотнул, готовясь к прыжку, который, как он понимал, станет последним в его жизни, Беда выкрикнул слова.

- Справедливость и есть сила! - друид сумел перекричать даже грохот пламени тролля, вложив в этот крик все свое отчаяние. Он ведь отлично видел, в каком положении находится Белен, и понимал, что за гибелью парня последует его собственная гибель.

Слова сработали. Тролль тут же прекратил изрыгать колдовской огонь, он отошел от Белена и встал в то место, где находился до их прихода. Затем чудовище медленно опустилось на колени и вжало голову в грудь. Багровое пламя в прорези лица медленно погасло. Белен бросил взгляд на входную дверь - та плавно скользнула в сторону, открывая проход.

Некоторое время они стояли на своих местах, тяжело дышали, приходили в себя. Затем Белен подобрал почти сгоревший факел и двинулся по комнате в поисках своих секир (или того, что от них осталось). К тому моменту, как он нашел оба оружия, Беда достал из переметной сумки новый факел и поджег его от своего старого, тоже почти догоревшего.

- Дерьмовые у них заклинания, - констатировал парень, подходя к Беде. - Что это вообще за заклинания? Ай, не хочу я знать! Давай выбираться отсюда, пока эта глыба камня вновь не проснулась.

Он с опаской приблизился к правой ноге тролля и рывков выдернул из нее свой сакс. Осмотрел сначала нож, потом ногу тролля. Нет, это был не камень. Будто бы металл, но какой-то тусклый, не отражающий света и (парень осторожно коснулся ноги чудовища) чуть теплый.

- Уйти сейчас? - друид воззрился на него, как на умалишенного. - Посмотри туда, за его спиной дверь! Открытая! Она открылась после того, как тролль... вновь заснул.

- Я не уверен, что хочу туда идти, - честно признался Белен. - Все эти тайны весьма любопытны, соглашусь, да только там может быть еще один тролль, на которого заклинание может не подействовать.

- Одним глазком, - Беда посмотрел на него почти просительно. - И если там еще коридор или, упаси Эзус, еще тролль, то мы покинем это место. Идет?

Белен не ответил. Он молча прошел за спину тролля к открытой двери, Беда поспешил вперед парня, освещая путь.

За дверью не оказалось еще одного коридора, и еще одного тролля там тоже не было. Зато там была небольшая комната, уставленная странными предметами различных геометрических форм. В основном там были кубы и узкие вертикальные плиты из такого же, как и тело тролля, черного металла, который не отбликивал свет, а, казалось, поглощал его. Вдоль правой стены располагались вытянутые полусферы из непрозрачного материала, вдоль другой тянулись ряды узких плит до самого потолка, в некоторых местах они были пересечены горизонтальными и вертикальными полосами, под или над которыми располагались строчки неведомых огамов.

Место подавляло своей инаковостью, Белен не мог даже представить, что притены или любой другой народ из мира живущих способны создать такое помещение и наполнить его столь странными и непонятными объектами.

У противоположной от входа стены стоял большой стол, Беда уверенно направился к нему, игнорируя вероятность ловушек и иных опасностей. Однако ничего не произошло. Стол был изготовлен из все того же черного металла, его столешница представляла собой идеальный круг. С дальней от них стороны в столешнице располагалось небольшое углубление, в нем что-то лежало. Белен присмотрелся и увидел, что такие же углубления, только скрытые запорами, едва различимыми на идеально ровной поверхности стола, находятся и в других его частях, располагаясь по периметру через равные промежутки. Всего углублений было двенадцать.

В открытом углублении обнаружилась миниатюрная книга, точно такая же, как и у Беды, из такого же непонятного чуть прозрачного по углам материала. Только огамы на обложке были другие. Беда даже не стал ее листать, сразу сунул в переметную сумку, взглянул на парня и кивнул.

Обратный путь занял немного времени. Честно говоря, Белен несколько опасался, что каменная крышка, ранее скрывавшая спуск в это таинственное подземелье, может вновь оказаться на своем месте. Мало ли, кому то не понравится черная дыра посреди пожарища. Например, тому удрученному мужику, что выжил лишь потому, что в тот счастливый момент набирался кормы в хмельном зале. Он то вполне может принять уводящий под землю лаз за дверь в мир Домны!

Однако они благополучно выбрались из-под земли под ясные очи Эзуса, который порадовал их золоченым пламенем своего единственного глаза. Впервые за многие дни серые низкие облака разошлись и прозрачный солнечный свет наполнил поднебесный мир.

- И что это за дерьмо, а? - спросил Белен, отряхиваясь. - Что это за дерьмо, многомудрый Беда? А, досточтимый? Где мы с тобой побывали?

- Ты и сам, верно, догадываешься, парень, - Беда, вместо того, чтобы попытаться хоть как-то привести в порядок перепачканную одежду, полез в переметную сумку, чтобы извлечь на свет свой драгоценный артефакт. Книжку, из-за которой они чуть не погибли под колдовским пламенем тролля. Тролля! Белен до сего дня, мягко говоря, не сильно верил в их существование.

- А все ж поясни, друид, - парень посмотрел на него. - Здесь раньше был другой город, так? Очень давно. Город древних. И наследие их еще живо. Поэтому из-под земли выплеснулся магический огонь, в мгновение око обративший в пепел целый район. Поэтому и утес обвалился, на котором брох стоял. Потому что подземные лабиринты древних хоть и простояли века или даже тысячелетия, а все ж не вечны. Тоже разрушаются.

- Ну на что тебе ответы мои, а? - хохотнул Беда, переводя взгляд с Белена на свою драгоценную книжку. - Все ты верно усвоил, я бы лучше не рассказал.

- Клянусь Тевтатом, - Белен придвинулся к друиду вплотную. - Если ты мне не расскажешь все, что знаешь, я выкраду у тебя эту чертову книжку, когда ты заснешь и выброшу ее в море. Или сожгу!

- Спокойно, парень, - кажется, гневная тирада Белена не особенно впечатлила друида, но книжку он все же убрал обратно в сумку. - Что ты хочешь знать? Ты прав, был тут город. Древний. И таких городов по всем притенским землям полдюжины. Это из тех, что я знаю, думаю - их больше. И на западе они есть, и на севере. А на Оркадах, как я слышал, самые древние стоят.

- Потому ты и присоединился к нам, - констатировал Белен, но тут же смягчился. А мог ли он за это винить друида? Едва ли.

- К чему лукавить? Да, поэтому и присоединился, - признался друид. - Но не только. Еще и потому, что ты сам мне интересен. Тайна в тебе не хуже той, что эти катакомбы скрывают.

Он ударил ногой по земле и кивнул.

- А тайн там, поверь мне, тьма, - он, наконец, обратил внимание на заляпанную грязью и пеплом одежду. Попытался хоть что-то стряхнуть. - А о древних мало известно, почти ничего. В основном - устные предания, которые переврали уже тысячу раз. Ты легенду об Артуре слышал?

- Олан, друид из Арброта, как-то рассказывал нам, - кивнул Белен. - Король толи англов, толи притенов, великий воин.

- Ну-ну, - Беда иронично причмокнул губами. - И сколько той легенде, как думаешь?

- Века три? - наугад предположил парень. - Четыре?

- Примерно так и думают, - кивнул Беда, но от Белена не укрылся озорной огонек в его зеленых глазах. - Даже досточтимый Альбион так считает. Да только легендам тем больше двух тысяч лет. И переврать их с тех пор успели...

- ... сотни раз, я понял, - перебил его Белен. - А ты откуда знаешь, что переврали? И как было на самом деле?

- А оттуда и знаю, - Беда любовно погладил переметную сумку, явно намекая на тайные книги. Парень невзначай подумал, что видел у друида одну, теперь вот у него еще одна есть. А сколько всего? - Я немало времени и сил положил на то, чтоб разобрать огамы древних. Не все понял, но кое-что все же сумел перевести.

- Удиви меня, - Белен сложил руки на груди.

- Не смогу, - Беда поджал губы, словно ребенок. - Потому что не поймешь и половины. Кажется мне, что если б вернуть тебе память, то что-то точно бы понял, может и все. А так...

- Хорош уже, - Белен посмотрел на солнце, прищурился. - Говори, что знаешь. И поскорей, нам пора. Но не сдвинемся с места, пока не скажешь.

Беда сурово посмотрел на него. Сплюнул под ноги.

- Знаю, что «Артур» - это название штурмового атмосферного крейсера класса «Пендрагон», а «Камелот» - класс орбитальных кораблей-носителей. Знаю, что «Ланселот», «Гавейн», «Персиваль» - это тоже атмосферные крейсеры, только линейные. Знаю, что «Мордред» - это, по всей видимости, тоже крейсер, как и «Артур» - штурмовой, но уже класса «Моргана», последнего технологического уровня. Знаю, что в определенный момент у древних началась война, гражданская, о причинах не ведаю, вроде как «Мордред» попал под управление противников действующей власти. Закончилось все плохо, гибелью империи древних. Технологическим упадком, деградацией. Это все.

Белен смерил друида взглядом. Может, он и правда двинулся, подумал парень. Мозг не выдержал напряжения, слишком много знаний бедняга пытался в него вместить.

- Как и говорил, ты больше половины не понял, - резюмировал Беда. - А что понял, так это только названия - Артур, Камелот, Мордред... Но я честно надеялся на другое.

- На то, что я смогу что-то вспомнить? - Белен двинулся в направлении порта, друид последовал за ним. - Честно говоря, и я на это надеялся. Поэтому и насел на тебя, прости.

- Не за что, ты все верно сделал, - Беда по-отечески положил Белену руку на плечо. - Нужно было здесь и сейчас тебе это услышать, пока эмоции от посещения подземелий свежи. Ну так что? Есть хоть что-то?

- Вообще ничего, - Белен устало уронил голову на грудь, потер глаза рукой. - Ни одной эмоции. Видимо, не то. С древними я не связан.

- Рано такие выводы делать, парень, - не согласился друид. - Память - вещь тонкая, что-то ее мотивирует, а что-то наоборот, заставляет скрывать воспоминания в самых тайных уголках.

- Или даже подменять, - неожиданно для себя сказал Белен.

- Или так, - кивнул друид. - В любом случае, мы сегодня ничего не потеряли. И даже наоборот, приобрели. Может, в этой книге, - он хлопнул ладонью по переметной сумке. - Что-то очень-очень важное, что поможет мне понять больше. Ну да это все после. Не знаю, как ты, я бы сейчас оленинки отведал. До отвала! Магия, знаешь ли, штука затратная, в плане сил физических.

Белен улыбнулся и посмотрел на друида, который будто сразу постарел лет на пять. Видимо, колдовство действительно оставляло свой след. С другой стороны, Белен подозревал, что стоит друиду хорошо поесть и поспать, как потерянные годы вернуться к нему с излишком. Ведь он магию не в первый раз применяет, и, вероятно, не в десятый. А выглядит лет на тридцать пять, ну сорок. Выводы напрашиваются сами собой.

В порту их действительно уже ждали, «Дуфльес» был готов выдвигаться в путь. Небольшой корабль вместил дюжину крепких вояк плюс капитана Марвина и отряд Белена в пять боевых единиц, считая его самого. Вполне достаточно, чтобы и с пиратами повоевать.

Белен сразу же кивнул Марвину отшвартовывать судно. В принципе, здесь было бы уместно слово «приказал», но парень никак не мог вжиться в роль лидера, могущего приказывать таким матерым волкам как Ансгар, Огмиос, а теперь и Марвин. Нужно сказать, что в роль эту он и не особенно хотел вживаться.

Друид стал было сопротивляться такой поспешности, но Белен резонно заметил, что поесть он может и на корабле, благо - грести его не заставят, ибо он «многомудрый». Друиды, как известно, в землях притенов были уважаемы самым исключительным образом.

Вскоре они оставили Абердин за кормой и двинулись на север вдоль побережья. Солнце продолжало светить, а кожаные паруса полнились попутным ветром. Впереди их ждал финальный отрезок пути к Оркадам, но теперь уже не по суше, а по морю. И эта дорога обещала быть вдвое быстрее, но втрое опаснее.

***

В двух лейсах к западу на невысоком утесе раскинулся портовый город. У пристани стояло несколько кораблей, Белен даже смог рассмотреть рыбацкие лодки, лениво снующие на некотором удалении от берега.

- Это Сиан Фадрайг, - хрипло проговорил Марвин, проследив за взглядом Белена. - Хороший город.

- И девки там хорошие, - поддакнул палубный мастер «Дуфльеса» по имени Арт. Он был невысок и сероват, что кожей, что цветом глаз. Довольно груб, но, по словам Марвина, если дело доходило до драки, не многие могли с ним справиться. На это замечание Ансгар и Огмиос лишь переглянулись, отразив недвусмысленные улыбки друг друга.

Сначала Белена их поведение удивило, ведь Ансгар - так тот всегда за добрую драку, а тут и повод намечался вполне себе. Но позже парень понял, что недооценил наемника. Тот был опытный воин и не хуже королевского экзактатора понимал, что корабль, на котором им плыть на север больше недели, не лучшее место для глупых стычек. В такой ситуации команда корабля неизменно превращается в пеструю, но дружную семью. А если не превращается, то ей, Домна побери, стоит это сделать, иначе морские фоморы в два счета приберут их к своим хладным осклизлым рукам!

Белена устраивал план Марвина, который предложил вообще не заходить в порты, а двигаться напрямую к Оркадам, чтобы не терять времени, - это первое. Держаться в двух-четырех лейсах от берега, чтобы не потеряться в бурю и не провоцировать лишний раз морских разбойников, - это второе. И третье - придумать Сироне какое-нибудь занятие, иначе, Белен с улыбкой дословно припомнил слова капитана, девка мне голову так заглумит, что я и с открытыми глазами курс потеряю.

Охотницу взял на себя друид, они сидели на корме и о чем-то оживленно беседовали, по обрывкам разговора Белен понял, что Беда повествует о роанах, морских жителях, что в море обретают вид тюленей.

Паруса прогибались от неожиданно сильного южного ветра, так что в веслах не было необходимости. Команда занималась всем тем, чем принято заниматься у воинов в краткие моменты отдыха. То есть большая часть похрапывала на длинных и широких лавках, кто-то с обреченным видом жевал вяленое мясо, запивая водой (никакой кормы Марвин на своем судне не допускал).

Ансгар и Огмиос играли в товисах, игру, довольно популярную среди королевских дружинников, но почти не встречавшуюся среди наемников и прочих воинских групп. Оказалось, что у экзактатора была с собой игральная доска с расчерченным полем и фигуры, довольно грубой работы, зато не из дерева, а из кости.

Суть товисаха казалась простой лишь на первый взгляд. Игральная доска поделена на сорок девять равновеликих клеток. У каждого из игроков по группе фигур - условных воинов, но у одного есть особая фигура - король. Задача игрока, у которого есть король, провести эту фигуру в любую из угловых клеток. Задача другого игрока - зажать короля своими фигурами с четырех сторон.

Игрок с королем расставляет фигуры вокруг центральной клетки, которая называется дун. Занимать дун может только король. Если фигура одного из игроков оказывается зажата меж двух фигур противника, то она удаляется с игровой доски. Фигурой противника также считается край доски и дун. Фигуры могут перемещаться в любом направлении на любое число клеток, но по одной фигуре за ход. Игроки делают ходы поочередно.

В разных регионах существовали свои нюансы, но основные правила выглядели так. Белен как-то видел товисах в Арброте. Тогда два дружинника короля Гволкхмэя, изрядно набравшись кормы, доигрались до той самой степени, когда в ход пошли не только крепкие словечки, но и выхваченные из-за поясов боевые ножи.

Товисах предлагал каждому найти свой путь к победе, но чтобы выиграть приходилось довольно сильно напрягать голову. Белену игра нравилась, но сам он не решился сыграть с Огмиосом, зато Ансгар с улыбкой принял вызов боевого брата и, как оказалось, не уступал королевскому экзактатору в хитрости.

- А ты оказывается тугодум, - поднарчивал его Огмиос. - Секирой каждый махать горазд, а вот мудрость проявить - это уже не по твоей части, да, наемник?

- Чресла Тевтата, ты мне больше нравился молчаливым! - прорычал в ответ Ансгар, не отрываясь от доски.

- Ну, это мне совсем не мешает, брат, - парировал Огмиос, он играл за воинов, которым нужно было остановить вражеского короля и он успешно прорядил порядки Ансгара, оставив тому всего 5 фигур. Сам экзактатор потерял менее половины своей армии, у него было 11 фигур, и он явно побеждал, раз за разом отгоняя короля Ансгара от боковых клеток.

- Знаешь главную ошибку великого воина? - спросил наемник, довольно хитро обманув экзактатора и последовательно «съев» две его фигуры.

- Просвети, - Огмиос сосредоточился, намереваясь как можно скорее разделаться с вражеским королем, но был вынужден отвести своих воинов, чтобы не потерять их.

- Главная ошибка великого воина - считать себя великим воином, -он вновь удивил экзакзтатора, «съев» еще две фигуры и не подставив при этом ни одной своей.

Белен с интересом наблюдал, как желваки Огмиоса напряглись, а левая ладонь, что упиралась в лавку, непроизвольно сжалась в кулак. Экзактатор был гораздо сдержаннее наемника, но его эмоции парень читал с легкостью. Чего, кстати, нельзя сказать о друиде, который вечно, что называется, себе на уме. Наверное, за это его Альбион и не любит, подумал парень.

А ситуация на игровой доске стремительно менялась. Огмиос больше не подставлялся, вел себя осторожнее и даже убрал с доски еще одну фигуру Ансгара, наемник ответил ему тем же и удачно продвинул короля к верхней правой клетке. Теперь его замысел стал очевиден, Огмиос все отлично видел, но, кажется, совсем не знал, как этому противостоять. Белен призадумался, потому что тоже не находил выхода.

И когда Ансгару оставалось сделать победный ход, доведя короля до угловой клетки, что-то довольно сильно ударило корабль в днище, так что судно резко накренилось на один борт. Костяные фигуры градом посыпались с доски.

- Это что? - Белен уставился в воду за бортом, а его правая рука непроизвольно сжала древко секиры.

- Морской фомор? Фуа? - спросил кто-то из команды.

- Небось марул? Сгинем же тогда! - вторил ему другой голос.

- Марул днем? Ты пронес на корабль корму? - возмутился третий.

- А ну рты! - рявкнул с киля Марвин. Капитан сузил глаза так, что они стали похожи на две щелочки меж досками стены круглого дома, и, не мигая, смотрел за правый борт.

Белен подошел к нему и в первое мгновение потерял дар речи. Тут же рядом оказалась Сирона, она не сразу различила темное продолговатое нечто на глубине трех-четырех бренданов, а когда поняла, что это, тут же зажала руками рот, чтобы не вскрикнуть. Если бы Домна не отняла у нее способность бояться, именно это чувство испытала бы охотница.

- Эзус защити верных сынов своих, - без особого энтузиазма проговорил Марвин, осеняя себя защитным знаком своего бога.

- Едва ли, друг мой, едва ли, - ответил ему Беда. Друид тоже смотрел за борт с кормы, он прикусил губу и прищурил глаза. - Насколько я могу судить, это стурворм. И если он не в духе, нас от него ничто не защитит.

Белен хотел было спросить, что это за стурворм, но существо под водой начало двигаться и он тут же все понял. Стурворм являл собой морского змея поистине исполинских размеров - тело не менее десяти бренданов в обхвате и длиной... а вот здесь парень терялся в догадках. Тридцать, сорок бренданов? Змей, на теле которого он различал кривые кожаные плавники, мог быть очень, очень длинным.

- А он, он опасный? - неуверенно спросила Сирона, неотрывно следя за пластичными движениями змея.

- Может быть, - просто ответил Беда. - А может и не быть. Я слышал, как он топил с десяток судов одним ударом хвоста. Но бывает, что просто проходит мимо. Главное - если поднимет голову, не смотрите ему в глаза. Точнее - в глаз, он у него один и, как говорят легенды, может испепелить человека.

- Сказки все, - хмыкнул кто-то за спиной друида. Белен не видел этого, но друид посмотрел через плечо, безошибочно вычислив автора высказывания, и так на него посмотрел, что мужик тут же заткнулся и уставился в палубу.

- А ты его магией своей не можешь как-то... спровадить? - вступил в разговор палубный мастер. Он, как и Белен (как и почти все члены команды), инстинктивно положил руку на оружие. Хотя было очевидно, что ни мечи, ни секиры, ни копья здесь не помогут.

- Боюсь, его это лишь разозлит, - развел руками друид. - Вообще обычно его встречают гораздо севернее, ближе к Оркадам. Странно, что он заплыл так далеко на юг.

- Недобрый знак, - констатировал Арт, в очередной раз осеняя себя знамением Эзуса.

- Да поди разбери, - буркнул Огмиос и команда одобрительно загудела, явно поддерживая такое мнение. Никому не хотелось, чтобы появление стурворма было недобрым знаком.

- Есть у него и другое название, - задумчиво проговорил Беда, глядя, как под водой в опасной близости от борта движется огромное длинное тело. Стурворм вновь задел корабль и его тряхнуло еще сильнее, чем в первый раз. Белен подумал, что змей, вероятно, этого даже не почувствовал.

- Да, его многие народы на юге знают, - кивнул Марвин. - Но называют иначе. Никак не могу вспомнить...

На мгновение Белен вновь испытал то странное чувство, будто память готова была выдать ему желаемое - крупицу прошлого, пусть даже песчинку, но очень важную. Парню показалось, что это было как-то связано с другим именем стурворма. Он задержал дыхание и с надежной посмотрел на Марвина, потом на Беду.

- Нет, никак не вспомнить, - вздохнул капитан. - Вроде на букву «л» начинается, но... никак.

- Будто из головы напрочь вышибло, - кивнул Беда. А Белен уже почти вспомнил, что-то крайне значимое для него. Но прошло мгновение, второго имени стурворма никто так и не произнес, и чувство исчезло. Он вновь стал Беленом, притеном, который сам не знал, кем был и куда шел.

Хотя как раз сейчас он видел свою цель довольно ясно. Оркады. И цель эта выглядела вполне достижимой, если только у стурворма не начнется мигрень. Или что-то там может вывести морскую тварь из себя?..

Но чудовище вскоре ушло на глубину и больше не появлялось. Даже морду не показало, и воин из команды Марвина, что сомневался в словах Беды насчет испепеляющего взгляда, облегченно вздохнул по этому поводу. Верно, подумал Белен, страшные легенды принято считать лишь легендами и не верить в них до тех самых пор, пока они не трутся о днище твоего корабля, а ты внезапно понимаешь, что вздумай эта «легенда» вильнуть хвостом, как жизнь твоя окончится в муках.

***

Уже в темноте они зашли в небольшую рыбацкую деревушку на побережье Стратбега. Это была вынужденная мера - стурворм повредил правой борт и тому требовался легкий ремонт.

Ансгар, пробыв на берегу менее часа, вернулся с улыбкой до ушей и едва держась на ногах. По предположению Огмиоса, наемник выпил не меньше ведра кормы, хотя непонятно, где он смог найти хмельной напиток в незнакомом городке, считай ночью, да еще и за столь короткий срок. Однако Ансгар поступил по чести - Марвин запретил употреблять корму на борту судна, но ничего не говорил о ситуации, когда корма уже находится в одном из членов команды, причем в исключительном объеме.

Дальше начиналась самая трудная часть пути, так как им предстояло отойти от берега на значительное расстояние, потеряв его из виду. Марвин вел «Дуфльес» на северо-северо-запад, напрямую к Акергилу, это стандартный маршрут для всех торговых судов, идущих на север. Вот только удаление от берегов, хоть изредка, но все же патрулируемых юркими суденышками с отрядами дружинников, снаряжаемых местными королями по приказу Коннстантина, существенно повышало риск встретиться с пиратами.

Некоторые торговые корабли предпочитали не рисковать и продолжали идти по побережью, делая крюк в сотню лейсов. Импровизированный совет, состоящий из Белена, Марвина, Ансгара и Беды (Огмиос и Сирона на тот момент спали) единогласно решил, что терять лишнее время глупо. Тем более, что они вовсе не торговцы, а «Дуфльес» имеет силуэт боевого корабля, что едва ли привлечет внимание морских головорезов.

Но под утро, когда большая часть опасного отрезка осталась позади, Марвин напряженно уставился на северо-запад, сжав кулаки. Белен долгое время вглядывался в горизонт, где серое монотонное небо почти сливалось с не менее серым и не менее монотонным полотном моря, но ничего не увидел. Точнее - сразу не увидел. Через несколько минут он различил на сером фоне черную точку, плавно, но уверенно вырастающую в размерах. Точка двигалась им наперерез и могла быть только кораблем. А если учесть, откуда двигался этот корабль, то едва ли он мог принадлежать притенам или соседним племенам.

Белен прикрыл глаза, делая глубокий вдох, и положил руки на оголовья секир. Марвин кивнул Арту и тот скомандовал воинам взяться за весла, первым же усаживаясь на широкую лавку. Двенадцать здоровых крепких мужчин без лишней суеты заняли каждый свое место и по команде палубного мастера принялись грести. Гребли ровно и мощно, слаженно. Корабль существенно ускорился, причем ветер все еще был попутным, и довольно сильным. У них были все шансы уйти от нежданных гостей.

- А может кто из наших? - Огмиос посмотрел на капитана, который так и стоял на киле, не сменив позы. - Штормом выбросило в море, теперь вот возвращается. Или в тумане с курса сбился.

- Нет, - покачал головой Марвин. - У них парус не из кожи, такие в ходу на юге и далеко на востоке. И знак на нем. Не наш совсем.

Белен снова посмотрел на черную точку у горизонта, она приблизилась, но парень все равно едва мог разобрать очертания корабля. Каким же сверхъестественным зрением обладает Марвин? Во славу Эзуса, Коннстантину служат великие люди, с такими и мир покорить - плевое дело!

- То есть все-таки пираты, - констатировал друид, зеленые глаза поблескивали, отражая свет солнца, а на губах играла переменчивая улыбка. - Но почему с востока идут? Там нет островов, где они могли бы устроить себе пристанище.

- Суша там есть, как я слышал, - вновь заговорил Огмиос. - Но далеко, слишком далеко, чтобы одинокий корабль мог преодолеть такое расстояние.

- Ага, ага, - закивала Сирона. - Мне бабка рассказывала, что именно там обитают фоморы. Там они выходят из-под земли и живут как люди. Она говорила, что фоморы придут в мир живых с востока перед концом времен.

На этот раз никто из команды не рискнул вставить замечание о несостоятельности подобных утверждений в силу их очевидной нереалистичности. Гребцы были слишком заняты, а люди Белена, видимо, достаточно умны, чтобы понимать - в этом мире возможно все. Особенно если учесть, что на деле он совсем не такой, каким кажется.

Вскоре Белен уже смог отчетливо различить и сам корабль, и его парус. Судно напоминало «Дуфльес», но длиннее, а на его киле красовалась огромная резная фигура. Марвин, скорее всего, уже мог сказать, что изображает фигура, но у парня зрение было не столь острым.

- Не уйдем, - прогудел Ансгар, уже сжимавший в руках свою двуручную секиру. - У них гребцов больше!

- Но и корабль тяжелее, - сквозь зубы проговорил Марвин. - Не в этом дело. Смотри, - он ткнул пальцем в парус. - Ветер меняется. В их пользу, с южного на юго-восточный.

Наемник сплюнул за борт и зарычал.

- А ну ка, доверь мужское дело настоящему мужчине! - он отбросил свою секиру и схватил под мышки ближайшего гребца, буквально подбрасывая его в воздух. Сам тут же уселся на лавку и схватился за весло.

Огмиос сделал шаг вперед и другой гребец, сидевший по левую руку от Ансгара, без лишних слов вскочил со своего места. Хотя никто в команде Марвина не отличался недостатком физической силы, наемник и королевский экзактатор выглядели массивнее и мощнее любого из них. И через мгновение Белен убедился в том, что форма в данном случае в полной мере соответствовало содержанию.

Судно еще немного прибавило в скорости, но как вскоре стало ясно - недостаточно. Марвин скрипнул зубами, впиваясь пальцами в борта корабля с такой силой, что они мгновенно побелели. Никто из них не был трусом, каждый был готов биться и даже умереть. Но выбирать бой, когда его можно избежать - верх глупости. Даже притены, которым, казалось, известна лишь одна форма существования - война, отлично это понимали. Быть может - больше других.

Через несколько минут, когда нежданный гость приблизился достаточно близко, чтобы Белен мог отчетливо различить символ на черном парусе и однотонные щиты, притороченные к бортам корабля, стало очевидно, что «Дуфльесу» не уйти от настойчивого преследователя. Марвин посмотрел на палубного мастера и коротко кивнул, а сам раскрыл невысокий сундук, стоявший у кормы, извлекая оттуда шлем и оружие. Была там и кольчуга, но ее капитан не тронул, ибо для боя на море тяжелый доспех - не лучший выбор.

Воины перестали грести и в мгновение ока достали из-под лавок саксы, мечи и секиры, нашлось даже пару копий, не считая копья Огмиоса. Щиты, развешенные по бортам, тут же вспорхнули в воздух, чтобы занять свои законные места в сжатых кулаках готовых к бою воинов. Щита не было только у Марвина, капитан в правой руке сжимал секиру, в левой - сакс. Никто не надел доспеха, кроме Ансгара, но наемник свою короткую кольчугу попросту не снимал, как приметил Белен - нигде и никогда. Он бы не удивился, узнав, что Ансгар даже спит в ней. Без штанов, но в кольчуге.

По команде Арта воины собрались по правому борту и сформировали строй таким образом, чтобы щит каждого из них своим правым краем накрывал левый край щита стоящего рядом бойца. Они остановились за полтора брендана от борта, чтобы оставить идущим на абордаж противникам минимум места для маневра. Во второй ряд встали два копейщика и три лучника, хотя едва надобность в луках и длинномерах отпадет, эти воины вытащат из-за поясов мечи, секиры и саксы и пойдут в ближний бой по подмогу первому ряду.

Огмиос занял место на фланге у кормы, Ансгар поднял повыше свою двуручную секиру, намереваясь опускать ее на головы врагов из-за строя щитовников. Сирона наложила стрелу на тетиву лука и замерла у киля, рядом с друидом. Белен подошел к Марвину, они с капитаном заняли позицию в центре за спинами остальных воинов. У них не было щитов и пока строй (наш или вражеский) не будет прорван, они не смогут вступить в бой.

- Строй держать! - рявкнул Арт. Несмотря на то, что он был самым низкорослым в команде, Белен сразу понял, что палубный мастер пользовался у воинов исключительным уважением. Да и голос у него был под стать должности. - Братьев прикрывать! Богов, отцов чтить! И ни шагу назад! Как поняли?

- Гневом Тараниса! - отозвался хор луженых глоток, клинки и секиры слаженно ударили в щиты. - Честью Тевтата! - и секиры с мечами вновь громыхнули о дерево щитов, в этот раз - дважды. - Волей Эзуса! - и воины дробно заколотили в щиты своим оружием, а те, у кого щитов не было, били древками о лавки и дно корабля.

- За землю и честь притенов! - пролаял Арт, завершая ритуал подготовки к бою. Он ловким движением выхватил из-за пояса сакс, полоснул им себя по левой щеке, чуть ниже татуировки со Зверем Эпоны, и вскинул нож вперед и вверх, чтобы капли крови полетели как можно дальше.

Белен уже не первый раз видел этот ритуал, поэтому мог с уверенностью сказать, что сие действо, уходящее своими корнями в далекое прошлое народа притенов, являло собой вовсе не бессмысленный набор пафосных фраз. Ритуал настраивал воинов, ритмичные удары оружием о щиты вкупе с громоподобным хором выбивали из головы лишние мысли, заставляли сердце биться часто, но ровно. Воины дышали глубоко и сильно, их зубы смыкались, а губы растягивались в зверином оскале. Они входили в боевой транс, в котором есть только твой меч и меч врага. Больше ничего.

- Лукам бить по моей команде, - продолжил палубный мастер уже спокойнее. - Натянуть тетивы, когда они будут в пятидесяти бренданах. Щитам внимательно - ловить стрелы и метательные копья, защищать второй ряд, но и о себе не забывать. И главное - никому не умирать, не сегодня!

Корабль под широким черным парусом подходил все ближе к дрейфующему «Дуфльесу». На парусе был изображен символ, которого Белен никогда не видел, - три равносторонних треугольника, частично вписанные один в другой. Теперь парень мог различить фигуру, вырезанную на киле корабля, это был морской змей с огромными выпученными глазами и клыками не меньше полутора бренданов длиной. Он уже видел и вражеских воинов - их округлые шлема зловеще поблескивали, как и их длинные прямые клинки. Почти все были одеты в широкие серы плащи, под стать цвету однотонных щитов.

Марвин приказал убрать парус, чтобы его не повредили в схватке. Над кораблем повисла натянутая тишина, прерываемая гулким дыханием воинов и редкими ударами волн о деревянные борта «Дуфльеса».

- Слышь, друид, - внезапно подал голос Ансгар. Наемник говорил, не оборачиваясь, не отрывая взгляда от приближающихся врагов. - А ты ведь можешь их встретить, а? Колдунством своим.

- Твое дело - секира, наемник, - ответил Беда тоном человека, которому указали на то, что он и так собирался сделать.

Когда вражеский корабль приблизился на расстояние в пятьдесят бренданов лучники как по команде вскинули свое оружие, Сирона не осталась в стороне. Беда выступил вперед, протянул руки в сторону вражеского корабля, сплел пальцы в тайный огам, ведомый лишь верховным друидам, и произнес слово силы.

Белен ожидал увидеть волну, сбивающую с ног вражеских воинов, а возможно и переворачивающую их корабль, вроде той, что Беда применил против саксов у краннога Лох-Брейден. Но ничего не произошло. Друид тряхнул головой и повторил действие. Снова никакого результата.

- Это не пираты, - внезапно сказал Марвин.

- С языка снял, - буркнул Беда. Впервые на его лице Белен видел искреннюю ярость.

- Твое колдовство на них не действует? - спросил парень. - Такое возможно?

- Возможно, если среди них есть друид не слабее меня, - процедил сквозь зубы Беда. - Но признаюсь, я таких не встречал. Поэтому вероятнее, что их прикрывают чары какого-то оберега. Оберега древних.

- И это хуже, чем если бы среди них был друид не слабее тебя, - мрачно проговорил Марвин, переводя взгляд с вражеского корабля на Беду.

- Да, - еле слышно ответил Беда. - Гораздо хуже.

- Лукам - бей! - выкрикнул Арт. Тут же четыре стрелы вспороли воздух и по дуге ушли в сторону приближающегося корабля. Почти сразу стрелы полетели в ответ, на одну меньше. Две врезались в самый край борта, одна - в щит воина, что стоял перед Ансгаром.

- Бить без команды! - выкрикнул палубный мастер. Началась дуэль лучников, которая, впрочем, вряд ли могла дать существенный эффект на таком расстоянии. С обеих сторон стояли обученные щитовики, у которых из-за круглых щитов выглядывали только навершия шлемов, да клинки с секирами. Тем не менее, Сироне удалось ранить одного из врагов в ногу, и еще одного - в плечо. И все же впервые ее стрелы принесли ущерб, но не смерть.

- Отродья фоморов, - проговорил кто-то из команды. - Павшие воины, продавшие свои души Домне и королям ночи, чтобы вернуться в мир живых ради мести!

- А если и так! - прорычал Ангсар прежде, чем Арт успел отругать своего человека. - А если и так, а! Клянусь молотом Тараниса, у них тоже идет кровь, наша девчонка это вам доказала!

- И это значит, что победа наша будет славной вдвойне! - пророкотал Огмиос и воины одобрительно заревели в ответ.

- Ну, я примерно к этому и вел, - хмыкнул воин, заговоривший о фоморах. Бойцы гулко засмеялись, не особенно заметив очередную порцию стрел, что враги выпустили в них.

Улыбнулся даже хмурый Марвин, который все это время хранил молчание. Несмотря на то, что он был капитаном корабля, в бою командование переходило к Арту, который совсем не зря занимал должность палубного мастера. Как воин он был опытнее Марвина и капитан доверял ему. Тем не менее, как заметил Белен, Арт ни в коей мере не подрывал авторитет своего командира и прежде, чем отдать приказ воинам, смотрел на капитана и ждал его легкого кивка. Воины это видели.

Кем бы ни были люди на вражеском корабле - фоморами или пиратами с востока, которые решили соригинальничать в попытке навести ужас на своих противников, - в дисциплине им нельзя было отказать. Вражеский корабль опустил парус в последний момент и с разгона ударился своим высоким носом в киль «Дуфльеса», так что притенский корабль натужно затрещал, вздрогнув всем своим деревянным телом. Тут же два судна сцепились бортами, со стороны чужого корабля полетели металлические крючья, что впивались в борт «Дуфльеса» и притягивали его к себе. Еще мгновение и вражеские воины, прикрываемые лучниками, ринулись на притенов.

Первый воин, рискнувший ступить на палубу притенского корабля, получил стрелу в шею и молча завалился на бок, безжизненным кулем распластавшись между двумя бортами. Второго Огмиос достал копьем в бок и воин свалился обратно, на свой корабль. Третий высоко поднял щит и сумел перепрыгнуть на небольшой островок палубы, что ему оставили воины Марвина. Его тут же атаковали со всех сторон, резанули плечо и одновременно ногу, но почти сразу воина в сером плаще справа прикрыл товарищ, а мгновением позже еще один щит подставили слева.

Врагов было больше двух дюжин и они стремились как можно эффективнее использовать численным перевес в быстрой стремительной атаке. У них тоже были копья и две двуручные секиры. Белен увидел, как Ансгар опустил свое оружие на шлем воина, который имел неосторожность высунуться из-за щита, и тот рухнул на палубу с пробитой головой. Но тут же по шлему наемника чиркнуло вражеское копье и Ансгар был вынужден отступить.

Затем наемник вновь придвинулся вплотную к переднему ряду и, выждав момент, зацепил своей секирой вражескую, с ревом дернув ее на себя. Противнику хватило ума тут же выпустить из рук свое оружие. Вероятно, теперь он достал из-за пояса меч или нож, за рядом вражеских щитовиков его не было видно.

В плотном строю воины не столько били друг друга оружием, сколько давили щитами, работали в основном копья и двуручные секиры. Сирона изредка выпускала стрелы, но не по строю, а по лучникам, что таились за ним. Одного она сумела поразить в грудь, после чего другие стали гораздо осторожнее и один раз едва не ранили девушку - друид в последний момент схватил ее за плечо и рывком усадил на палубу. Вражеская стрела пролетела над головой девушки, всколыхнув растрепанные волосы.

Сам же друид быстро перебегал взглядом с одного воина на другого, Белен догадался, что Беда искал источник блокирующих чар. И судя по всему, никак не мог его найти.

Внезапно один из воинов Марвина упал с раздробленной ключицей, его братья не успели сомкнуть щиты над залитым кровью хрипящим телом и в проем сумел вклиниться воин в сером плаще. Ансгар подскочил к нему и попытался ударить древком секиры в голову, но тот ловко ушел от удара, перекатился, освобождая дорогу следующему бойцу.

Прежде, чем притены сумели залатать пробоину в строю, за их спинами оказалось четыре вражеских воина. В другой ситуации это стало бы переломным моментом, за которым последовало бы немилосердное истребление притенов. Но сейчас против четырех высоких фигур в серых плащах встали Марвин, Белен и Ансгар.

Наемник нанес быстрый рубящий удар сверху, вражеский воин подставил щит, отводя секиру по касательной, одновременно делая шаг в сторону и пытаясь достать Белена колющим ударом прямого меча. Парень легко отвел оружие в сторону одной секирой, но вместо того, чтобы атаковать второй, ловко прихватил вражеский клинок почти у самой рукояти и дернул на себя. Воин, не ожидавший столь умелого владения двумя секирами, выпустил оружие из рук и сразу же отступил, прикрываясь щитом.

Белена атаковал второй воин, он тоже был вооружен щитом и длинным мечом. Парень ушел от рубящего удара блестящего клинка, но едва не напоролся на кромку щита, которую воин выбросил прямо перед собой. Его прикрыл Марвин - капитан нанес два быстрых удара по вражескому щиту, затем поддел его секирой снизу, но рванул не в сторону, а вверх, раскрывая противника и одновременно закрывая ему обзор. Сакс капитана уже двигался к боку врага, когда тот сделал, вероятно, единственно верный ход - он просто бросил щит и отступил на шаг назад.

Капитан едва не угодил под удар третьего воина, который, как понял Белен, был у врагов за командира. Он отдавал короткие рыкающие приказы, его речь была непонятна и сквозила лютой злобой. Слова были резкими, отрывистыми, с ярким и мягким «р» и часто встречающимся звуком, что находился на самой границе «о» и «ё», в языке притенов такого звука не было.

Марвина спасла Сирона, о которой как-то все позабыли. Ее стрела вспорола серый плащ и угодила в правое колено воина, тот рыкнул точно дикий пес и попытался отступить, прикрывшись щитом. Марвин и Белен тут же насели на него, нанося попеременные удары. На помощь воину поспешил его боевой брат, но взмах клинка был остановлен ударом секиры Ансгара, который отрубил бойцу руку повыше запястья. Но наемник и сам подставился под удар - третий воин резанул его по открытому плечу, а потом нанес мощный колющий в грудь. Не будь на Ансгаре кольчуги, эта схватка стала бы для него последней. Клинок перерубил пару клепаных колец, но не сумел войти достаточно глубоко, чтобы оборвать жизнь могучего воина. Тем не менее, силы удара оказалось достаточно, чтобы бросить наемника на палубу.

Белен отвел оружие врага в сторону, получил легкий удар в ногу и почти сразу гораздо более увесистый в плечо - командир серых плащей орудовал своим клинком с невероятной скоростью. Даже со стрелой в колене он оставался грозным противником. Парень поспешно отступил, отводя меч врага в сторону, слева от него Марвин обменивался ударами с другим вражеским воином.

Парень нанес удар, потом еще один, ушел от продольного взмаха, вновь ударил, замахнулся второй секирой и неожиданно толкнул врага ногой в подставленный щит. Воин не устоял и упал на спину. Белен, получивший секундную передышку, попытался оценить обстановку. Будь на вражеском корабле англы или скотты, воины Марвина уже давно раздавили бы их как клопов. Но серые плащи не уступали притенам ни в ярости, ни в воинском искусстве, а так как численный перевес был на их стороне, то они закономерно брали верх.

Уже три щитовика Марвина лежали на палубе без движения. Арт бился сразу с двумя вражескими воинами, весь в крови, увы - не только чужой. Еще два воина в серых плащах наседали на Огмиоса и королевский экзактатор умело сдерживал их, но именно что сдерживал, сам он не мог потеснить врагов или заставить отступить. Сирона со свежим кровоподтеком на щеке, пряталась за бортом, два вражеских лучника не давали девушке высунуться.

Белен крутанул свои секиры в воздухе, хрустнул шейными позвонками, поведя головой из стороны в сторону, и, зарычав, бросился на врага, который уже успел подняться с палубы и занял оборонительную стойку. Парень успел подумать, что хотя гибель в бою - далеко не худший вариант (более того - это лучшая гибель, о какой только мог мечтать притенский воин!), на самом деле ему было обидно умирать вот так, от меча неизвестного воина с неизвестного корабля, напавшего на них по неизвестной причине. В буквальном смысле - ни за что, ни про что. Какая уж тут поэзия, какая эпичность!

Но потом сквозь лязг стали и какофонию людских криков, в которых смешивались в равных пропорциях боль и ярость, он уловил несколько негромких слов, произнесенных на языке притенов. Слова были незнакомыми, но от каждого из них парня тут же прошиб холодный пот. Это были древние слова, пришедшие из тех времен, когда мир был юн, а предки притенов находились на пике своего могущества.

Это были слова силы. Их произнес друид. Он стоял спиной к битве у левого борта «Дуфльеса». Глазами, яркий изумруд которых сменился непрозрачными бельмами, Беда смотрел в морскую синеву. Его пальцы были перекручены так, как их не в силах перекрутить человек, не получив при этом с пяток переломов. Его губы, мертвенно бледные, шевельнулись в заключительном слове древнего заклинания

А потом бельма соскользнули прочь, друид с хрустом расцепил пальцы и обернулся.

- На палубу лечь! И не подниматься! - проревел Беда с такой силой, которой нельзя было не подчиниться. Все без исключения, в том числе - Белен, Марвин, Арт и остальные воины, рухнули на палубу как подкошенные. Бойцы в серых плащах на несколько мгновений опешили, многие замерли с занесенными для удара мечами и секирами. Это стало их последней ошибкой, буквально.

Вода по левому борту от «Дуфльеса» вспенилась, забурлила, под ней виднелось что-то большое и темное. А через мгновение над разорванным в клочья морским полотном вздыбилось исполинское тело стурворма. Змей был огромен, его плоть покрывала вовсе не чешуя, как гласили легенды, это были угловатые черные наросты, что соединялись между собой блестящими прожилками цвета стали. Сами по себе наросты были жесткими, но в местах соединения они позволяли телу змея изгибаться самым невиданным образом.

У него были парные плавники, широкие и тонкие, словно мясницкие ножи. А голова... Белен, памятуя легенду об испепеляющем взгляде стурворма, не рискнул смотреть на голову чудовища.

- Не смотреть! - успел прокричать друид, и тут же его голос утонул в чудовищном скрежете, от которого у Белена из ушей пошла кровь. Скрежещущий рев сорвался на высокую ноту и резко стих, тут же сменившись душераздирающими воплями дюжины глоток.

Воины кричали страшно, но недолго. Почти сразу их крики сменились звуками падения на деревянную палубу, но падали уже не люди, падали шлемы, щиты, клинки. Затем ужасный скрежет вновь разнесся над волнами и Белен едва не лишился чувств от боли, железным кольцом сдавившей голову. Звук завершился почти что писком и растворился в звенящей тишине.

За левым бортом раздался громкий всплеск (столь громкий, что его отчетливо услышали даже уши Белена, пораженные невероятным акустическим ударом), после чего корабль резко накренился на один борт, потом тут же на другой. «Дуфльес» немилосердно замотало по волнам, так что он несколько раз с треском ударился о чужое судно.

Парень медленно открыл глаза и попытался встать. Едва он поднял голову, ему замутило и пришлось раскорячиться на четвереньки, чтобы сохранить равновесие. Он прикрыл глаза, медленно вздохнул, вновь разжал веки и попытался подняться. На второй раз это удалось, правда - с помощью борта, в который он вцепился обеими руками.

Он увидел, что Марвин и Ансгар испытывают не меньше трудностей, старясь принять относительно вертикальное положение. Сирона, как и большинство остальных воинов, лежала без сознания.

Что касается серых плащей, то они не рухнули на палубу и не закрыли глаза, уткнувшись в просоленные доски, когда Беда произнес свое ужасное заклинание. Они остались стоять, они смотрели на поднявшегося из воды стурворма и змей испепелил их. Один там у него был глаз, два или десять - этого никто из них теперь не скажешь. От людей остался лишь пепел, уже раздуваемый порывами ветра, который вновь сменился на строго южный.

От воинов не осталось даже одежды, зато их доспехи и оружие нетронутыми валялись на палубе.

- Домна вас всех забери, что это было? - первым пришел в себя королевский экзактатор. - Это... это стурворм уничтожил наших врагов? Но как?

- Заклинание древних, - ответил за друида Белен. Он оперся на деревянный борт спиной и подставил ветру лицо, покрытое кровью и потом. - Врагов защищал оберег и Беда не мог воздействовать на них напрямую.

- Поэтому решил натравить на них морскую зверушку, ха! - наемник уже твердо стоял на ногах и осматривался. На его лице блуждала безумная улыбка. - Это ж какая мощь! А вы говорили - сказки. Вот вам и сказки!

- Я не думал, что получится, - упавшим голосом проговорил Беда. Изумруд его глаз едва сиял, лицо побледнело и осунулось, он вновь постарел за какие-то мгновения, в этот раз - лет на двадцать. Друид с кряхтением сел, привалившись спиной к мачте. - Такие заклинания... их никто никогда не использовал.

- Зачем они тогда? - Огмиос подошел к друиду и протянул ему флягу с водой.

- Я имею ввиду, - тихо проговорил друид, сделав несколько судорожных глотков. - Никто из притенов такого не делал. Но наши предки, они...

- Могли управлять стурвормами, - голос Арта звучал глухо, будто издалека. В нем легко читались восхищение и трепет. - Ты это хотел сказать, друид? Наши предки могли подчинять себе морских чудовищ?

- Нет, - покачал головой Беда, вновь приложив иссушенные губы к фляге. - Я думаю, наши предки не просто управляли стурвормами. Я думаю, наши предки создали стурвормов.

Этого откровения оказалось достаточно, чтобы над двумя кораблями, что дрейфовали, сцепившись штурмовыми крючьями, повисла беспокойная тишина. Тишина, полная невысказанных вопросов, неописанных кошмаров и неразгаданных тайн.

Остальные воины стали приходить в себя. Белен подошел к Сироне, осторожно приподнял девушку, усадив у борта. Она медленно открыла свои бледно-синие глаза. Еще несколько мгновений и ее взгляд стал осмысленным. Она отпила пару глотков из предложенной фляги с водой, а потом, окончательно придя в себя, начала сыпать вопросами. Белен перенаправил этот поток Беде, тот отмахнулся в сторону Марвина, друиду сейчас было не до лекций.

Оружие воинов в серых плащах они не взяли, побросали его обратно на вражеский корабль. Никто не рискнул ступить на борт неизвестного судна, кроме Беды, за которым тут же отправились Марвин и Белен. Друид искал оберег, блокировавший его силу.

- Он похож на притенские корабли, - сказал Марвин, обводя взглядом опустевшее вражеское судно. - Смотри, те же широкие лавки поперек борта, под ними - оружие и вещи воинов. Одна мачта посредине, низкие борта, высокие киль и корма.

- Однако гораздо больше любого из притенских кораблей, - добавил Белен.

- Верно, - кивнул капитан. - И сложен иначе, у него малая осадка, в этом все дело. При таком же силуэте он быстрее и маневреннее. Особенно если им управляем умелый капитан.

- Ты видел такие раньше? - спросил Белен, прохаживаясь вдоль борта. Действительно, изнутри этот исполин почти не отличался от притенского корабля, разве что выдающиеся размеры бросаются в глаза. - Знаешь, кто мог построить такой?

- Он точно не с юга, - уверенно заявил Марвин, касаясь рукой мачты со сложенным черным парусом. - Может, и правда - с востока, где, по легендам, лежат земли фоморов.

- Херня это все, легенды ваши! - рассмеялся Ансгар. Наемник стоял меж двух кораблей, одной ногой - на борту притенского, другой - на борту вражеского. - Друид, управляющий морским чудищем, - вот, что достойной стать легендой! А, Досточтимый, как думаешь? Я, кстати, со всем уважением!

Беда не ответил. Он стоял перед раскрытым сундуком на носу чужого корабля. Это был капитанский сундук, точно такой же стоял на киле «Дуфльеса» и принадлежал Марвину.

Друид порылся в переметной сумке и извлек на свет белую льняную тряпицу. Он обернул тряпицей руку и осторожно засунул ее в сундук, затем достал оттуда круглый объект, небольшой - с ладонь размером. Белен подошел, чтобы поближе взглянуть на артефакт, который, вероятно, как раз и блокировал силу Беды.

- Это он твое колдовство отводил? - спросил парень, заглядывая друиду через плечо.

- Он, - едва слышно ответил друид. На белой тряпице лежал серебряный кругляш с филигранной резьбой. По контуру кругляша располагались незнакомые огамы, не притенские, похожие на те, что Белен видел в одной из тайных книг Беды, но именно что похожие, не один в один. В центре находилась фигура с девятью углами, в каждом из углов - огам в кругу. В фигуру было вписано изображение рогатой змеи в форме стилизованной молнии. Змея была выполнена из яркого бело-желтого металла. Явно не латунь и не бронза, очевидно - золото.

- Чтобы это ни было, сделано рукой мастера, - покачал головой Марвин. - Я такого никогда не видел, хотя до южной земли порой ходил с торговыми кораблями.

- Это не удивительно, - тихо проговорил Беда. - Удивительно то, что этого никогда не видел я. Ничего похожего. Думал, что найду что-то, что осталось от древних, но нет. Я даже представить не могу, кто эту вещь сделал. Она... нечитаема для меня.

В итоге, неизвестный корабль решено было поджечь и отправить восвояси, на восток. Марвину это решение далось тяжело, капитан лучше остальных понимал, что перед ним - истинный шедевр судостроения. С другой стороны, по всему выходило, что судно действительно принадлежало приспешникам фоморов и придать его огню в этом случае было бы самым правильным решением.

«Дуфльес» вновь поднял парус и двинулся на север. Марвин потерял пятерых воинов, Ансгар и Огмиос были серьезно ранены. Собственно, незначительные раны обнаружились у каждого, ни один из притенских воинов не избежал вражеского клинка, стрелы или секиры. Даже Сирону фоморская стрела умудрилась чиркнуть по щеке. А пройди она чуть правее и девчонка могла не выжить.

Погибших обернули в серое полотно и отдали в объятья океана. У притенов, чтобы умерший смог пройти Врата Биле, владыки смерти, его надлежало принести в жертву одному из трех вышних богов. Жертвы Тевтату забирала водная стихия, Таранис принимал погибших через священное пламя, а жертвы Эзусу подвешивали на деревьях. В данном случае выбор ритуального жертвоприношения был очевиден.

Они продолжили свой путь, залечивая раны, горюя о погибших и пытаясь осмыслить случившееся. Воины с востока, молчаливые и смертоносные, их странный корабль, что превосходил притенские по всем пунктам. Заклинание друида, призвавшее на помощь стурворма, и серебряный амулет невиданной силы. Слишком много вопросов вертелось в голове Белена и, как обычно, на языке Сироны.

Парень поймал себя на мысли, что все это происходит уже не где-то в стороне. То есть раньше ему было плевать на Коннстантина и его задание, на якобы приближающуюся армию фоморов и некий артефакт, что поможет королю всех притенов остановить нашествие чудовищ. Теперь же он чувствовал важность происходящего и понимал, что находится если не в самом центре событий, то где-то очень-очень близко к этому центру.

Ощущал ли он ответственность? Да, но не за «судьбы мира», а за людей, которые уже в который раз чуть не погибли рядом с ним. Ведь сегодня Сирона, Ансгар, Беда и Огмиос могли умереть. Вне всяких сомнений - из-за него, ведь предположить, что корабль с фоморами встретился им случайно - значит врать самому себе. Это понимали все, но никто не смел винить Белена. Да и есть ли смысл в таком обвинении? Ведь они отлично понимали и то, что речь изначально шла об особом задании, которое на их плечи возложил сам Коннстантин.

Но помимо ответственности Белен ощущал и кое-что другое. Он пообещал себе, что когда (и если) это приключение закончится, он больше никогда ни на что подобное не подпишется. Потому что нет ничего страшнее, чем держать в своих руках жизни людей и сталкиваться с обстоятельствами, когда эти жизни едва ли зависят от твоих решений. А как раз сегодня их поджидали именно такие обстоятельства, и в итоге треть команды погибла.

Парень ощутил в душе пятно пустоты, выжженное смертью тех, кто сражался с ним бок о бок. Тех, кто сражался за него. Но пустота недолго оставалась пустотой, очень быстро ее сменили ярость и гнев. Эти чувства в последнее время нравились Белену все больше. Он внезапно вспомнил, как покалечил налетчиков в Абердине. И тут же сопоставил новые чувства со своим поведением в бою с серыми плащами.

Впервые он бился вовсе не с холодным сердцем, он ненавидел своих врагов и желал им жестокой участи. Он вспомнил, как вырвал меч из рук противника, демонстрируя свое превосходство, хотя мог поразить его секирой в плечо или в шею. Но Белен хотел, чтобы враг боялся его, чтобы он понял, что обречен и умер со страхом в глазах.

А потом, когда он мог обрушить сокрушительный удар на шлем врага, он просто пнул его ногой в щит. Пренебрежительный, даже презрительный удар! Он вновь играл с противником, забыв обо всякой ответственности. Ведь в тот самый момент вокруг него умирали притены!

То есть тогда он ни о какой ответственности не думал. Удивило ли это его, напугало? Он не был уверен. Он уже ни в чем не был уверен, лишь хотел, чтобы этот безумный поход поскорее закончился. Тогда Коннстантин выполнит свое обещание - вернет Белену память. И что потом? Какая разница! В любом случае, будет иначе, и это главное.

Он все глубже погружался в пучину невеселых размышлений, но внезапно перед его невидящим взором возникло улыбающееся лицо Сироны. Он моргнул и сфокусировал взгляд на девушке.

- Что-то ты слишком далеко ушел, - проговорила Сирона, присаживаясь рядом.

- А? - встрепенулся Белен. - Ну да, сейчас всем нам есть о чем подумать.

Он кивнул в сторону Марвина, капитан стоял на носу корабля и угрюмо смотрел на восток. Рядом застыл Беда, его взор был прикован к серебряному фоморскому артефакту, друид держал его перед собой на вытянутой руке. Артефакт по-прежнему был завернут в белую льняную тряпицу, словно священный серп для срезания омелы.

Оба, Марвин и Беда, были погружены в собственные мысли. Напряженные позы, суровые взгляды и сжатые в тонкую полоску губы говорили о том, что мысли те были не самыми жизнеутверждающими.

- Я не об этом, - покачала головой Сирона. - Ты совсем уж сильно задумался, у тебя даже глаза цвет поменяли. Ты, может, вспомнил что-то?

Девушка участливо заглянула ему в лицо. От такого проявления искренности у Белена как-то сразу полегчало на душе.

- Нет, не вспомнил, - он попытался улыбнуться. - Просто понял, что сильно изменился в последние недели.

- Знаешь, все мы изменились в последние недели, - девушка достала флягу с водой и немного отпила. Потом запрокинула голову к небу и глубоко вздохнула. - Огмиос стал более разговорчив, не заметил? А Ангсар напротив, начал демонстрировать зачатки интеллекта.

Наемник обязательно осклабился бы на такое замечание и что-нибудь ответил, но сейчас Ансгар спал. Наемник больше других пострадал от фоморских клинков, потерял немало крови, но Беда заверил, что ничего серьезного - среди десятков других шрамов на теле ветерана пару новых никто и не заметит.

- Но я, как мне кажется, стал меняться в худшую сторону, - ответил Белен. - Радует лишь, что скоро наше путешествие завершится. Уж как-нибудь да завершится. Не готов я к такой ответственности.

- А по-моему ты отлично справляешься, - не согласилась девушка и вновь внимательно посмотрела на Белена. - Как ни крути, мы все живы и относительно невредимы, до сих пор не сбились с пути, слава Эзусу, почти у цели. И сколько при этом пережили!

- Да только моей заслуги в этом нет, - усмехнулся парень. Он осторожно согнул и разогнул левую руку, которая была перемотана от запястья до самой ключицы. - Это все ваша заслуга. Каждого из вас.

- О, а разве не так определяется настоящий лидер? - развела руками Сирона. - Он потому и лидер, что умудряется собрать вокруг себя исключительных личностей, каждая из которых сама в одиночку в состоянии управлять своей судьбой. Но вместо этого они выбирают идти за ним, и мне кажется, это многого стоит!

- Ты слишком много общаешься с друидом, - попробовал пошутить Белен. На самом деле ему просто хотелось сменить тему. Девушка улыбнулась. - Сама то как? Говоришь, все изменились с начала путешествия. А ты изменилась?

На мгновение ее улыбка померкла и Белен понял, что затронул единственную тему, которой охотница предпочитала не касаться.

- Едва ли, - пожала она изящными плечиками. - Думаю, с некоторых пор ничто во мне уже не сможет измениться.

***

Позже Белен много думал о том, каково должно быть Сироне, ведь она в третий раз возвращается на Оркады, в место, которое навсегда изменило ее жизнь, причем не самым лучшим образом. Однако их интересовал совсем не тот остров, на котором бывала охотница.

Ближе к вечеру «Дуфльес» прошел мимо Акергилла и двинулся дальше на север, до Оркадских островов оставалось совсем немного. Это если Мананнан и дальше будет на их стороне и корабль не попадет в шторм, подумал Белен, и тут же отогнал от себя эту мысль, чтобы не думать о плохом. Он не сомневался, что подобные мысли посетили в тот вечер каждого члена их команды.

Белен оказался прав, остров, на котором была Сирона, они оставили по правую руку и двинулись дальше на север, чуть забирая к западу. На группу безымянных островов слева Огмиос даже не взглянул. Парень подумал о том, что королевский экзактатор, вероятно, не раз бывал на Оркадах и неплохо здесь ориентироваться. Что не удивляло, учитывая возраст ветерана и его послужной список, выраженный в серебряных браслетах.

Вскоре они причалили к скалистому берегу большого острова, что давно маячил на горизонте, растянувшись на многие лейсы в обе стороны. Маленький порт, принявший «Дуфльес» в свои объятия, Огмиос назвал Йорфуром. Белен сразу смекнул, что название это пришло не из языка притенов.

- Верно мыслишь, парень, - кивнул Беда, едва они ступили на твердую почву и Белен решил огласить свою догадку. - Город основан не притенами. Не знаю кем, никто не знает. И что название это значит можно только догадываться.

- А мне вот плевать, что оно значит, - пророкотал Ансгар, воин стоял рядом и энергично хрустел шейными позвонками, наклоняя голову в разные стороны. - Другое дело, что здесь, похоже, даже хмельного зала нет! Все же надо было кормы припрятать, надо было...

Белен улыбнулся и подумал о том, что вывод Сироны о «зачатках интеллекта» оказался довольно поспешным.

- Тем не менее, мы остановимся здесь на ночь, прежде чем двинуться вглубь острова, - твердо сказал Белен. Он хотел, чтобы люди хорошо отдохнули после изматывающего путешествия по морю.

- Мудрое решение, - друид коснулся его плеча. - Пойдем одни, без Марвина и его команды?

Вопрос был провокационным, особенно если учесть, что капитан стоял рядом. С другой стороны, этот вопрос надлежало решить как можно быстрее. Белен посмотрел на капитана, тот поймал его взгляд.

- При всем уважении, капитан Марвин, - проговорил парень. - Но вы останетесь в Йорфуре. Не думаю, что в конечном пункте нашего путешествия у нас возникнут серьезные проблемы, это малообжитые земли.

- При всем уважении, - капитан, кажется, совсем не обиделся, но с таким решением был категорически не согласен. - Но никто не знает, что ждет вас там. А мои воины доказали, что на них можно положиться.

- В твоих воинах я уверен, Марвин, как и в тебе, - Белен взглянул на капитана по-другому, мягче, по-дружески. - Но это не море. Здесь, на суше, мы чувствуем себя гораздо увереннее. Если нам встретится что-то, что потребует помощи твоих людей, мы вернемся, не сомневайся. Я никем не намерен рисковать. И твоей командой тоже, ты ведь сам сказал, что впереди - неизвестность.

Марвин кивнул. Не потому, что доводы Белена показались ему убедительными. Гораздо убедительнее был взгляд парня, слишком молодого, чтобы отдавать приказы настоящему морскому волку, но умеющего не допускать сомнений в глазах и в голосе. Он принял решение и не собирался его менять, капитан отлично это видел, а потому в мудрости своей решил избежать бесполезного спора.

Хотя хмельного зала в Йорфуре действительно не было (куда там, всего дюжина домов), нашлось что-то вроде постоялого двора и весьма сносного. Там они и заночевали, причем Ансгар все ж таки умудрился где-то раздобыть кормы, которая оказалась под стать постоялому двору, то есть весьма сносная.

С первыми лучами серого рассвета они двинулись вглубь острова, снова на север. Марвин остался в Йорфуре с простым указанием - если Белен не вернется через два дня, капитан со своими людьми пойдет за ним. Сначала парень подумал, что если задача не будет выполнена, необходимо как можно скорее предупредить об этом Коннстантина, поэтому справедливо послать Марвина не на его поиски, а обратно, в Абердин. Но, во-первых, на это капитан точно не согласится, ибо не к чести притена бросать брата в беде или неизвестности. А во-вторых, отчего-то парень не сомневался, что если его поход закончится неудачей, король всех притенов сразу же об этом узнает, без всяких гонцов.

Они шли через зеленую равнину, подернутую проплешинами травы, сдавшейся неумолимому наступлению осени. Ветер дул холодный, пронизывающий буквально до костей, несмотря на плотную шерсть верхних рубах и широких плащей. И ни единого деревца вокруг, вообще ничего.

- Ты бывал здесь раньше? - спросила Сирона, обращаясь к Огмиосу. Белен и сам хотел задать этот вопрос, но охотница его опередила.

- Здесь нет, - покачал головой экзактатор. Едва они покинули портовый городок, Огмиос снова вернулся в свое обычное состояние - угрюмое и молчаливое. - Пару лет назад мы с Коннстантином были в Йорфурте, но пошли не на север.

- На запад, - предположил друид и лучезарно улыбнулся, поймав на себе тяжелый взгляд Огмиоса. - К мысу Танкернесс.

- Откуда знаешь? - экзактатор не выразил удивления, просто задал вопрос.

- Коннтантин нашел там кое-что интересное, не так ли? - изумрудные глаза Беды вновь заблестели, как при их с Беленом первой встрече в кранноге. Или как в подземельях под Абердином. - Наследие предков нашего народа. Вот только не нашлось там того, что король всех притенов мог бы использовать в своих целях.

- Альбион сказал? - нахмурился Огмиос. Он шел впереди и Белен заметил, как экзактатор постепенно начал заворачивать влево, к востоку.

- Он рассказал о самом путешествии, - кивнул друид. - А то, что там ничего не было, я и сам догадался. Я ведь и сам путешественник, исследователь, помнишь?

- Авантюрист, - оскалился экзактатор, хотя тона его Белен не понял.

- Называй, как хочешь, - пожал плечами Беда. - Но мне кое-что удалось узнать о наших предках. К примеру, я знаю, что из западных регионов Оркадских островов они ушли раньше, чем из других мест. Именно ушли, то есть сами. А это значит, забрали с собой все ценное.

- Тогда куда мы идем? - быстро вставил Белен, ловя момент, пока Огмиос вновь не погрузился в молчание.

- Уверен, экзактатор не скажет, куда конкретно, - хитро улыбнулся друид. - Хотя он, вероятно, и сам не знает.

Огмиос почел за лучшее проигнорировать колкость Беды.

- Ну а ты ведь знаешь, зачем? - Белен посмотрел на шагавшего рядом друида. - Уже догадался?

- Думаю, да, - ответил Беда. - Думаю, мы идем к двум большим озерам на северо-востоке. На одном из них раньше стоял кранног, но его давно покинули. А вот возле второго...

- Скажи мне правду, друид, - Огмиос посмотрел на Беду через плечо. - Неужели можно столько знать о месте, не побывав в нем?

- Ну, отвечу так. Ничто не заменит живой опыт, но, читая, слушая и думая об этом всем на досуге, можно узнать столько, сколько иным не постичь и за десять жизней, - изрек друид, толи не заметив, толи проигнорировав явное недоверие в голосе экзактатора.

Позже оказалось, что их путь через остров составлял чуть более восьми лейсов, обычно это не больше двух часов по пересеченной местности. Но фактически шли они с утра и до вечера. Как так получилось - не знал даже Беда. Причем они не плутали, столь опытные воины и охотница однозначно заметили бы это.

Так или иначе, но к вечеру Сирона увидела на горизонте холм, явно выдававшийся из окружающегося пейзажа, и тут же заявила об этом во всеуслышание. Белен подумал, что если бы с ними был Марвин, капитан увидел бы объект первым, едва тот возник на горизонте.

Холм действительно привлекал внимание, он имел форму идеальной полусферы и хотя его покрывал плотный слой травы, было очевидно, что объект имеет искусственное происхождение. Подойдя ближе, они увидели, что внутрь холма ведет узкий проход, обложенный глыбами серого камня. Камни имели разный размер, но их грани были идеально прямыми и уложены друг на друга без малейшего просвета.

Позже друид расскажет Белену, что это особая кладка - блоки разных размеров делают строение более устойчивым к движениями земли. Сейчас Оркады спокойны, но в далеком прошлом землетрясения в этом регионе происходили регулярно.

- А может, дождемся утра, прежде чем входить? - неуверенно предложила Сирона, и лишь Белен знал истинную подоплеку этих слов.

- Не думаю, что внутри нас ждет армия фоморов, - ответил Беда, возможно - пошутив.

- А я думаю, что нас там вообще ничего не ждет, - заметил Ансгар. Наемник все еще прихрамывал, но выглядел хорошо.

Все уставились на Белена. Парень кивнул. Он не хотел будоражить давние страхи Сироны, но не видел смысла дожидаться утра. У них есть еще как минимум час, прежде чем придется зажечь факелы, этого должно хватить. Да и что может ждать их внутри? Действительно, не отряд же фоморов! Холм то небольшой, едва ли туда с десяток воинов поместится! Отчего-то Белен даже не подумал о том, что под холмом может обнаружиться спуск в подземные лабиринты, наподобие тех, что они с Бедой исследовали в Абердине.

А еще он не подумал о том, что кто-то может поджидать их раньше. Как только они подошли к холму на тридцать-тридцать пять бренданов, по земле прокатилась легкая дрожь. Все тут же похватались за оружие. Дрожь повторилась, а потом вечернее безветрие нарушил протяжный вой, ставший предвестьем мощного подземного толчка.

Перед входом в холм начала сгущаться темнота. По мере того, как вой становился громче и выше, темнота сгущалась все плотнее. Наконец, звук внезапно исчез, оставив после себя напряженно звенящую тишину, а из клубка мрака со звуком лопнувшего пузыря вывалилось нечто.

Аморфное серое тело с десятком раззявленных пастей, усеянных длинными острыми клыками, и повсюду бешено вращающиеся угольно-черные глаза с алыми зрачками. Существо постоянно изменялось, бурлило изнутри, будто не было привычно к тому, чтобы сохранять одну и ту же форму длительное время. Оно чуть продвинулось вперед и выбросило в стороны дюжину щупалец разной длины, каждое из которых было усеяно черными шипами, сочащимися густым ихором.

- А вот это финал, друзья мои! - воскликнул Беда с улыбкой от уха до уха. Белен не сразу понял, что веселье друида, похоже, результат истерики. - Это Мату!

- Мату? - ойкнула Сирона, непроизвольно вздрогнув. - Мне бабка рассказывала. Это страж Врат Домны, палач королей ночи.

- Насрать, кто это! - рявкнул Ансгар, крепче перехватывая двуручную секиру и делая шаг вперед. - Как убить эту тварь?

- Да в том то и дело, - покачал головой Беда.

- Никак, - закончила за него Сирона.

В следующее мгновение одно из щупалец метнулось вперед, но не к наемнику, который стоял к Мату ближе всех, а к Белену. Парень едва успел увернуться и тут же, не раздумывая, погрузил одну из секир в извивающийся отросток. Тварь пискнула, из раны брызнула черная непрозрачная жижа. Белен извлек оружие и ужаснулся, узрев, как рана на теле твари затягивается прямо на его глазах.

Тут же в него полетело еще одно щупальце, и такие же отправились познакомиться с каждым членом отряда. Свистнула стрела, и тут же другая. Обе угодили в глаза Мату. Первая просто пропала в глубинах алого зрачка, вторая попала в черную радужку и глаз лопнул, точно перепевшая слива, вываливая наружу свои коричневые внутренности с белесыми прожилками. Однако через мгновение на месте старого глаза уже начал появляться новый.

Белен закрутился волчком, уходя от неустанно атакующих щупалец. Он рубил и кромсал их, краем глаза заметив, как Ансгару удалось перебить один из отростков пополам. Сперва парень подумал, что отрубленное щупальце сейчас же поползет обратно к хозяину, чтобы срастись с ним, но ошибся - отросток просто всосался в землю, ничего после себя на оставив. Зато из обрубка появилось сразу два новых щупальца.

Тварь жутко верещала, причем не только тогда, когда его атаковали. Похоже, кричать ему нравилось и оно намеревалось делать это каждое мгновение своего пребывания в мире смертных.

- Не дайте ему коснуться вас! - услышал он вопль Беды. - На шипах яд!

Белен не стал задумываться, насколько правдивы эти сведения, вероятно почерпнутые друидом из мифов и легенд. Мату был полной противоположностью тролля, которого они встретили под Абердином. Если тролль перемещался плавно, не делая ни единого лишнего движения, а в самой его сути читалась жесткая непререкаемая логика, то страж Врат Домны являл собой воплощение экспрессии. Он не просто что-то защищал, не просто стремился остановить нарушителей любыми средствами, как это делал тролль. Мату нравилось то, что он делал, иногда он целенаправленно останавливал атаки, которые могли нанести ущерб Ансгару, Огмиосу или кому-то еще. Он будто играл с ними, понимая, что неуязвим для их примитивного оружия.

Друид сказал, что стурворма создали древние. Белен был склонен полагать, что они же создали и тролля под Абердином. Но кто тогда создал эту тварь? Уж точно не предки притенов!

Он выполнил перекат, уходя от очередного щупальца, нанес размашистый удар, потом еще один, раз за разом погружая секиры в хлюпающую плоть. Один из шипов едва не зацепил его по груди, парень успел вовремя отпрянуть назад.

- Огмиос! Беда! - выкрикнул он. - Постарайтесь подойти к нему в упор, может там есть слабые места! Мы отвлечем!

По крайней мере, попробуем, добавил он про себя. Парень забросил одну из секир за пояс, выхватил сакс и метнул его в узкое и длинное щупальце, что летело в спину Ансгара. Потом вновь выхватил секиру и буквально ввинтился в хаотичные переплетения черных жгутов, выполняя классическую мельницу.

Наемник зарычал и бешено завращал секирой, орошая землю вокруг мутной чернотой, которая почти сразу скрывалась под слоем зеленой травы, не такой сочной как летом, уже довольно блеклой, готовой к приходу суровой северной зимы.

Сирона стояла дальше всех, до нее щупальца пока не доставали. Девушка выпускала стрелу за стрелой, то по глазам Мату, то по щупальцам, которые намеревались достать Белена или наемника со спины или с фланга.

Тем временем Огмиос, вскинув щит, ринулся вперед, за ним по пятам, буквально - в его тени, двигался друид. Они довольно быстро подобрались к Мату вплотную, так как Белену и остальным действительно удалось отвлечь чудовище. Огмиос кивнул Беде и с разворота перебил одно из щупалец широким клинком своего копья.

Друид бегло окинул взглядом тело Мату, сложил пальцы в тайный огам, выбросив руки перед собой, и произнес слово силы. Пламя, сорвавшееся с его рук, озарило поле боя вспышкой невиданной яркости. В разгаре схватки Белен даже не вспомнил о том, что в прошлый раз для подобного фокуса друиду потребовался факел.

Колдовской огонь хлестнул раздутое тело Мату, во все стороны брызнули полыхающие ошметки аморфной кожи, обугленные куски черной плоти и шипящие сгустки ихора. Чудовище заревело, запахло паленой плотью. Но когда пламя угасло, огромный кусок, вырванный огнем из тела Мату, уже начал затягиваться. Огмиос, не растерявшись, нанес несколько колющих ударов в самый центр обугленной плоти, но ничего не произошло. Похоже, у Мату вообще не было внутренних органов.

- За мной! - крикнул друид и, уходя от размашистого взмаха короткого щупальца, метнулся за спину твари. Огмиос выполнил перекат, отмахнулся от выброшенного ему навстречу отростка, и двинулся следом. Почти сразу из-за спины Мату послышался крик друида «Ур!». Тут же переменчивое тело чудовища пронзил длинный каменный сталагмит, в мгновение ока выросший прямо под ним. Тварь протяжно мяукнула, сжалась и раздробила камень внутри себя, так что верхняя часть каменного копья рухнула перед ней на землю.

Беда с Огмиосом появились из-за спины чудовища, Мату в отместку за их тщетные попытки удвоил число атакующих щупалец. А потом вскрикнул Ансгар и Белен сразу понял, что ничего хорошего этот крик не предвещает. Ибо наемник кричал от боли крайне редко.

- Член Тараниса! - рявкнул Ансгар, перерубая щупальце, один из шипов которого полоснул его по левому предплечью. - Жжет как!

Парень не знал, как действует яд Мату, но раз друид предупредил о нем, значит ничего хорошего наемнику не светило. Как обычно, опасение за жизнь другого подстегнуло мыслительный процесс. Белен лихорадочно искал выход и не находил его, пока, уходя от очередного выпада черного щупальца, не задел рукой один из кожаных мешочков на поясе.

В мешочке болталось кресало и... оберег, который он целую вечность назад снял с шеи жреца южного бога. Все, кто видел тот оберег, говорили, что в нем скрыта некая сила, но, как выразился Альбион, сила спящая. Никто не ведал, что это за магия и как ее пробудить, но выбора у Белена не оставалось.

Он бросил взгляд на Ансгара, наемник держался.

- Прикрой его! - рявкнул он Сироне, а сам откатился в сторону, подальше от беснующихся щупалец. Пальцы, разгоряченные боем, не хотели его слушаться, шнурок на мешочке никак не поддавался, наконец Белен со злобой попросту разорвал мешочек пополам. На землю упало кресало и оберег жреца. Парень отбросил бесполезную секиру и схватил оберег, выставил его перед собой в сторону Мату.

- Именем Эзуса, Тевтата, Тараниса, Эпоны! Именем кого угодно! - закричал он. Никакого эффекта. Одно из щупалец устремилось к нему, он ударил его секирой, потом еще раз. Встал на отросток ногой и третьим ударом перебил его. Вновь поднял руку с амулетом.

- Действуй! Убей! - кричал он. - Друид! Дай мне слова силы, что подойдут!

Но друид был очень занят, их с Огмиосом прижимала целая волна щупалец, так что Беде пришлось достать свой сакс и прикрывать экзактатора с фланга.

- Помоги! - выкрикнул, наконец, Белен. - Не знаю, кто ты и как, но помоги!

И вновь ничего. А потом в голове парня возникли слова. Это были ни его мысли, да и не знал он таких слов, даже не догадывался, что они могут значить. Но времени разбираться не было и он просто произнес: «Credo in Deum, Dominum nostrum, In nomine Christum. Amen».

На мгновение мир сдвинулся с места. Дрогнул, а потом вернулся на знакомую колею. Щупальца Мату замерли как по команде, тварь воззрилась на Белена десятками своих черных глаз, затем отрывисто вскрикнула. Парню показалось, что это был крик удивления.

Ослепительный свет ударил из оберега в сторону Мату. Оберег обжег пальцы Белена и тот выронил его, точнее оберег сам стек на землю блестящими каплями священного металла. Луч света, превзошедший по яркости даже колдовское пламя Беды, сиял всего одно мгновение, но его хватило, чтобы Мату взбух изнутри, а потом с громким хлопком разлетелся на мелкие кусочки, почти сразу теряющие плотность и исчезающие в переливах неземного свечения.

Белен ощутил невероятную усталость и буквально упал на пятую точку, краем глаза наблюдая, как Беда подбегает к покачнувшемся Ансгару и начинает рыться в своей переметной сумке.

Когда парень немного пришел в себя, друид и Огмиос уже оттащили наемника поближе к холму и усадили его на землю, прислонив к каменной кладке прохода.

- Это страшный яд, - проговорил Беда, покачав головой. Как и раньше, после применения стихийного колдовства он заметно осунулся и постарел. Но не так сильно, как после призыва стурворма.

- Он выживет? - спросила Сирона. Она сидела рядом и держала наемника за руку. Тот смотрел прямо перед собой и тяжело прерывисто дышал.

- Не хочу обнадеживать, - уклончиво ответил друид. - Но он крепкий. О таком яде, как вы понимаете, я знаю лишь...

- ...из мифов, - перебила его Сирона.

- Верно, - кивнул друид. - То есть гарантий никаких. Никто не ведает, как он действует. Я обработал рану всем, что у меня есть под рукой. Не знаю, поможет ли. Время покажет.

Белен опустился перед Ансгаром на колено.

- Что ж ты за вояка такой, - проговорил он, глядя наемнику в глаза. - Сколько тебя знаю, в каждом бою тебя кромсают, режут, бьют. На тебе шрамов больше, чем шлюх в Абердине.

- Но не больше, чем я оприходовал, - чуть улыбнулся наемник.

- Да погоди, я не сказал главного, - продолжил парень. - Я не сказал, что, несмотря на свои ранения, ты умудряешься выживать, всегда. Не теряй этот дар, по крайней мере, не при мне.

- А то что? - хрипло усмехнулся Ансгар. - Расплачешься?

- По тебе будут плакать разве что твои шлюхи, да и то вряд ли, - улыбнулся Белен и протянул наемнику руку. Тот сжал его предплечье.

- Врата Биле ждут меня, парень, - тихо проговорил он. - Но я думаю, пусть они подождут еще немного.

Белен оставил Сирону с наемником, и вошел в холм в сопровождении Огмиоса и друида. Внутри было темно, к тому же вечер уже почти проиграл свою битву с ночью, так что Беда достал и поджег пару факелов.

Как и предположил Белен, в холме их ждало небольшое помещение, квадратная комната, чуть вытянутая вверх и в стороны. В противоположной от входа стене, равно как и в боковых стенах, располагались узкие невысокие проходы, поднятые над землей на два-два с половиной брендана. Чтобы пролезть в такой проход, нужно было очень постараться, особенно Огмиосу.

Проходы были украшены серебряными плитами, на которых Белен рассмотрел огамы и другие знаки, некоторые из них казались узнаваемыми, например, Полумесяц Кернунна, правда немного измененный. На полу в углах комнаты стояли вытянутые пирамиды из зеленоватого камня, украшенные золотыми полосками.

Они поочередно осмотрели боковые помещения. В каждом из них располагался серый каменный постамент, а вокруг - несколько объектов геометрически правильных форм из все того же зеленоватого камня. Тихо и спокойно. И никакого намека на Клинок Нуады.

- Попасть сюда было непросто, - медленно проговорил Огмиос. - Было бы жестоко ничего не найти.

- Но еще хуже было бы не догадаться, как найти то, что здесь есть, - добавил Белен.

- Парень прав, - Беда пробегал глазами по огамам и символам, высеченным на серебряных плитах. - Мату явно не зря защищал это место. Но у меня другой вопрос - отчего фоморы сами не взяли то, что здесь есть?

- Или не уничтожили, - резонно добавил Огмиос.

Повисла тишина. Белен обратил внимание, что хотя каменный коридор, ведущий внутрь холма, составлял в длину не более семи бренданов, все звуки снаружи будто не добирались до сюда. Тут было очень тихо, просто нереально тихо. И это навело парня на определенные мысли, справедливость которых мгновением позже подтвердил Беда.

- Это вроде бы и притенское письмо, но какое-то другое, - проговорил друид, продолжая изучать огамы. - Я могу прочитать многое, но не все. А из того, что читаю, мне ясна лишь половина. Речь идет о богах, о том, что им здесь не место. Точнее...

- У них тут нет власти, - закончил за него Белен.

- Примерно так! - друид обернулся и с удивлением посмотрел на парня. - Откуда ты знаешь?

- Коннстантин говорил о чем-то подобном, - свои мысли о том, что король всех притенов может оказаться Таранисом, парень решил пока приберечь.

- Верно-верно, - залепетал Беда. - У Богов тут нет власти. Ни у кого тут нет власти, это что-то вроде нейтральной территории. Думаю, изначально Клинок Нуады тут хранить не планировали, но принесли сюда, чтобы до него не могли добраться... не знаю, фоморы, наверное.

- То есть о нем тут не сказано? - прямо спросил Огмиос.

- Вроде бы нет, - покачал головой друид. - Повторюсь, я не все понимаю, но тут ни о каких артефактах речь не идет.

- Приплыли, - вздохнул Огмиос, привалившись к стене. - В прямом смысле.

- И все же у меня есть идея, - Белен подошел к друиду. - Ты сказал, что здесь ни у кого нет власти. Это место будто изолировано от окружающего мира, так? А что если оно позволяет попасть в Лимб, но в такое же изолированное место, куда нельзя попасть иным способом.

- Даже через сам Лимб, - проговорил Беда, его глаза сузились, а желваки напряглись, так происходило всегда, когда друид о чем-то интенсивно размышлял. - Я понял, что ты хочешь. Но это риск.

- Погодите-ка, - Огмиос отстранился от стены, которую подпирал. - Уж не хотите ли вы повторить то сумасшествие, которое произошло на привале по пути в Абердин?

- Именно! - просиял Беда. - Я снова влезу в голову нашего дорого Белена, и постараюсь найти там тот же рычажок, на который напоролся в прошлый раз.

- Но не думаю, что нам с кем-то придется драться, - задумчиво проговорил Белен, успокаивая толи Огмиоса, толи себя самого. - По крайней мере, Ангелы там вряд ли будут. Все-таки мы пойдем в особую часть Лимба. Оружейную, возможно.

- Или карцер, - буркнул Огмиос. - Я понял. Тогда пойду предупрежу Сирону и наемника. Без меня не уходите, мало ли - что там ждет.

- На самом деле я удивлен, что он так легко согласился, - проговорил Беда, осторожно укладывая факел на пол посреди комнаты.

- А я нет, - сказал Белен. - Он с самого начала был готов на все. И не в его правилах рассуждать. Хотя что-то в этом есть, я с тобой согласен. Просто я всегда относил это насчет характера Огмиоса.

- Посмотрим, - рассеянно ответил Беда, занятый настроем на ритуал. - Надеюсь, у меня хватит сил. А то после боя с Мату я, знаешь ли, поистрепался.

Вскоре вернулся Огмиос. На молчаливый вопрос Белена он просто кивнул, мол, все там, снаружи, в порядке. Парень встал напротив Беды таким образом, чтобы горящий на полу факел оказался ровно между ними. Как и в прошлый раз, он протянул руки друиду ладонями вверх и тот обхватил его предплечья.

Белен закрыл глаза.

В этот раз Беда гораздо быстрее нащупал нужную тропку к сознанию парня, тот почти сразу ощутил в своей голове шевеление чужой мысли. Он не сопротивлялся, облегчая друиду работу. Прошло несколько минут, но ничего не происходило, где-то в его голове шарился Беда, но мир не спешил меняться.

- Я понимаю ваше нетерпение, друзья, - процедил друид. Если бы Белен открыл глаза, то увидел бы, как на лбу Беды скапливаются мелкие бисеринки пота. - Но это сложнее, чем кажется. И сложнее, чем я думал. Все будто встало с ног на голову.

- Не отвлекайся, - Огмиос с копьем наизготовку стоял в углу комнаты. - Делай, что нужно.

- На самом деле, это не отвлекает, - ответил друид. - Я свободно могу одновременно... Ага!

И тут мир дрогнул. Белен раскрыл глаза, но, памятуя указания друида, не шелохнулся. Пространство вокруг подернулось ядовитой рябью, от созерцания которой хотелось как можно скорее избавить свой желудок от содержимого, до последней капли. Мир начал меняться, каменная кладка посерела и изошла трещинами, серебро пластин с огамами потемнело, стало почти черным, а письмена на нем истерлись до неузнаваемости.

Зато проходы в боковые комнаты озарились изнутри ярким переливчатым свечением неопределенного тона. Белен попытался подобрать название этим постоянно меняющимся цветам, но понял, что в мире живых таких цветов попросту нет.

- Мы на месте, - проговорил друид, отступая на шаг. Белен посмотрел себе под ноги - от факела, минуту назад ярко пылавшего, остался лишь черный огарок и немного пепла вокруг.

Он обернулся - входной арки не было, на ее месте - глухая голая стена, вся в выбоинах и сколах. Парень подошел к одному из боковых проемов и заглянул в него. Внутри, как и в реальном мире, посреди комнаты располагался небольшой постамент, на котором... парень не сразу понял, что видит. Больше всего это напоминало клок мрака, будто разрыв на яркой ткани, из которого проглядывает угольно-черная подкалка.

Белен прошел вдоль стены к следующему проему, там на постаменте он увидел точно такой же трепещущий разрыв в пространстве. А вот посреди комнатки за третьим проемом располагалась вовсе не пугающая чернота, а некий объект. До сего момента Белен представлял себе Клинок Нуады... как клинок! Может какой-то необычный, например - очень большой или с оригинальным перекрестьем, но именно клинок.

То, что он видел перед собой, клинком не являлось. Подобного он не созерцал никогда прежде, предмет состоял из нескольких переплетающихся между собой трубок разного размера. Трубки матово поблескивали, они казались металлическими, но Белен не мог этого гарантировать. Объект изобиловал выступами и мелкими элементами, также на нем располагалось несколько знаков, которые могли быть огамами.

- Везде одно и то же, - проговорил у него над плечом друид.

- В смысле? - не понял парень. Он продолжал изучать объект, удивляясь, что Беда до сих пор не прокомментировал странный вид «Клинка Нуады». Ведь других артефактов здесь не было, а значит - это и есть клинок. Скорее всего, какое-то оружие древних, названное клинком метафорически.

- А в том смысле, что нет здесь ничего! - фыркнул Беда. - Все три комнаты пусты. Во всех трех, видимо, что-то хранилось, но теперь там нет ничего. Только эти сгустки черноты. Разрывы континуума.

- Но ведь пусто не во всех комнатах, - не согласился с ним Огмиос. Он стоял рядом с Беленом. - Вот же, здесь что-то есть.

Беда проследил за взглядом экзактатора, но его глаза не остановился на артефакте. Друид будто бы не видел его.

- Ты о чем? - он вопросительно посмотрел на Огмиоса, потом перевел взгляд на Белена. - Постойте, вы хотите сказать, что в этой комнате, в отличие от остальных, что-то есть?

- Что-то здесь точно есть, - ответил экзактатор. - Правда, я бы не сказал, что это клинок. Вообще не похоже на оружие.

- Ты ничего не видишь? - Белен ткнул пальцем в сторону постамента, на котором в переливах неземного сияния покоился «Клинок Нуады».

- Только разрыв в пространстве, будто чернильная клякса, как и в других комнатах, - Беда выглядел удивленным. Потом в его зеленых глазах что-то промелькнуло и он отвернулся. - Ладно, раз я там ничего не вижу, то и забрать оттуда ничего не могу.

Он вопросительно посмотрел на Белена.

- А не может там быть ловушки? - прищурился экзактатор. Он как-то странно посмотрел на друида, будто на мгновение увидел в нем кого-то другого. От взгляда Белена не укрылось, как экзактатор поудобнее перехватил копье.

- Не думаю, что этим миром кто-то может манипулировать в достаточной степени, чтобы устраивать здесь еще и ловушки, - продекламировал друид и вновь уставился на Белена.

- Однако ж это место не само по себе возникло, значит, древние неплохо знали законы Лимба, - парень не опустил взгляда. Что-то в поведении Беды ему не нравилось, но он никак не мог понять, что именно.

- Резонно, - друид оттопырил нижнюю губу. - Позволь-ка.

Он протиснулся между Беленом и Огмиосом к узкому проходу и просунулся в него до пояса. Что-то пошептал, поерзал там и вылез обратно.

- В общем-то, я могу дотянуться до постамента, но не вижу, что на нем лежит, - резюмировал друид. - И не уверен, что смогу взять «Клинок Нуады», раз он мне не показывается. Тут верно замешана магия древних, но в чем суть таких метаморфоз - не пойму.

Белен тут же понял, что друид ему врет. Впервые Беда слукавил, возможно и не соврал в полном смысле слова, но что-то утаил. Быть может, какую-то догадку. Тем не менее, парень не ощущал с его стороны никакой враждебности и не хотел верить в то, что Беда может что-то замышлять против него. Вести двойную игру - вполне, но вряд ли он мог подвергнуть жизнь Белена опасности. Почему-то парень в этом не сомневался.

Поэтому он просто отстранил Огмиоса, который было заступил ему путь, и полез в узкий проход. Он лег на живот, подтянулся и осторожно взялся за «Клинок Нуады» в самой узкой его части. Ничего не произошло, никаких ловушек, никаких новых ощущений. Он выкарабкался обратно в главное помещение, держа в руках артефакт.

- Неугасимое пламя Эзуса, теперь я его вижу! - Беда аж открыл рот от восторга. Он буквально прилип взглядом к артефакту, но даже не пытался протянуть к нему свои любопытные руки. - Выглядит, конечно, странно, но я не сомневаюсь, что это и есть «Клинок Нуады». Великое оружие древнего бога клана туат!

- Отлично, - хрипло выдохнул Огмиос. - Стало быть, мы можем выбираться отсюда?

- Но как? - спросил Белен и перевел взгляд с «Клинка Нуады» на друида. Оружие древних, кстати, оказалось совсем не тяжелым, хотя выглядело довольно массивно. Его вес едва ли превышал вес пары добрых клинков.

- В прошлый раз помог пернатый друг, точнее недруг, - улыбнулся Беда, обводя цепким взором помещение. - Явного выхода тут нет, оно и понятно. Тогда, видимо, нам нужно намерение.

Огмиос вскинул черную бровь и уставился на друида, требуя разъяснений.

- Хочешь сказать, нам просто нужно... - начал Белен.

- Верно, - тут же перебил его Беда. - Нам просто нужно захотеть вернуться. Другого пути я на данный момент не могу придумать. Лезть к тебе в голову здесь, в Лимбе, я не рискну. Да и не смогу, наверное.

- Что ж, давайте попробуем, - пожал плечами парень. - Просто... думаем о возвращении обратно, на Оркады, в холм.

Он прикрыл глаза и попытался представить себе ровную каменную кладку из серого камня, серебряные пластины вокруг узких проходов в боковые помещения, факел, горящий на полу...

- Кажется, выходит, - донесся до него голос экзактатора.

Парень открыл глаза и увидел, как мир вокруг пульсирует, его вновь покрывает уже знакомая рябь. Белесая пыль на полу становится полупрозрачной и исчезает, кладка стен выравнивается и приобретает естественный цвет. А потом - вспышка вновь загоревшегося факела, показавшаяся ослепительной в сумраке под каменными сводами.

- Слишком легко, нет? - парень взглянул на Беду, потом на Огмиоса.

- Ну, на самом деле, совсем не легко, если вспомнить Мату, - справедливо заметил Беда. - Победа над которым, кстати, тема отдельного разговора.

- Только давайте об этом потом, - королевский экзактатор неожиданно проявил нетерпение. - Мы взяли то, зачем пришли. Пойдемте, это место меня угнетает.

Белен вышел из холма вслед за Огмиосом, Беда двигался следом. В неярком свете ущербной луны парень увидел Ансгара, который так и сидел, прислоненный спиной к каменной кладке коридора. Рядом на корточках сидела Сирона, при виде Белена и остальных девушка поднялась.

- Он держится, - ответила она на вопрос, который прочла в глазах Белена. - А вы? Нашли то, ради чего мы проделали весь этот путь?

- Нашли, - парень кивнул, протягивая охотнице «Клинок Нуады». - Выглядит странно, но похоже это и есть артефакт, который нужен нашему королю.

Он хотел добавить что-то еще, но краем глаза заметил, как королевский экзактатор что-то достает из переметной сумки и бросает на землю. Еще мгновение и Огмиос сложил руки перед своей грудью, сплетая пальцы в замысловатый огам.

- Стрейф муин конн! - выкрикнул экзактатор и отступил на шаг от объекта, брошенного на землю.

- А я ведь догадывался! - прошипел друид, глядя на Огмиоса глазами, превратившимися в две узкие щелочки. - Но никак не мог понять! А ведь ты...

Его дальнейшие слова утонули в нарастающем шорохе, который будто доносился одновременно со всех сторон. Подул ветер, но не холодный, а наоборот - теплый, даже горячий. Мелкие частички земли и пожухлые травинки поднялись в воздух и стали вращаться вокруг объекта, брошенного Огмиосом на землю. С каждым мгновение они ускоряли свой бег, ветер дул сильнее, а потом источник непонятного звука резко сфокусировался во вращающейся круговерти. Раздался треск, как от разряда молнии, но гораздо тише и ветер пропал, частички земли, пыли и травинки, поднятые в воздух магией артефакта, плавно опустились на землю.

Над тем местом, куда Огмиос бросил колдовской камень, плавно разгорелось белое пламя, образовав высокий овал, из которого мгновение спустя вышел Коннстантин. Король всех притенов, великий и непобедимый. Он выглядел несколько иначе, чем его запомнил Белен. Все так же высок, широкоплеч и красив собой, с густой черной бородой и усами. Но глаза его, некогда ярко-зеленые, почти как у Беды, теперь были лишены зрачков и горели изнутри мистическим пламенем. Пламя выходило за границы глазниц и источалось в мир полупрозрачной зеленоватой дымкой.

Король улыбался, не скрывая идеально белых зубов, каждый из которых был заострен, словно клык. И все же я был прав, ошалело подумал Белен, Коннстантин - бог. Хотя едва ли Таранис, скорее...

- Илданах! - друид не сказал, выплюнул это имя. - Я должен был понять!

- Видимо, не так уж ты умен, как о тебе говорят, дорогой братец, - рассмеялся Коннстантин. Он запрокинул голову и его раскатистый смех пронесся по равнине до самого горизонта. Король-бог источал вокруг себя ауру силы, но какую-то непостоянную, колкую. Будто в мороз надеваешь плотную шерстяную рубаху не самой тонкой работы. Вроде и защищает от холода, но коже неприятно.

И тут Беда начал меняться. Он стал выше на три головы, сравнявшись в росте с Коннстантином, который смотрел сверху вниз даже на могучего Огмиоса. Друид поморщился, когда из его головы, прямо из черепа, проклюнулись два изогнутых костяных отростка, они вырастали на глазах, на них появлялись новые отростки, поменьше, и вот уже костяная конструкция обрела свой окончательный вид - вид раскидистых оленьих рогов.

Глаза Беды тоже где-то потеряли свои зрачки, глазницы наполнились пламенем, зеленым, как у Коннстантина, но не таким ярким и оттенок был гораздо темнее, по краям обращаясь в матовую черноту, поглощающую из окружающего пространства мельчайшие частички света. Он тоже улыбался, и зубы у него были вполне человеческие по форме, но почти вдвое больше, чем у обычного человека, а боковые клыки настолько длинные, что не могли спрятаться за губами, сменившими оттенок с бледно-розового на коричневый, древесный.

- Кернунн, - ошарашено произнес Белен, без труда узнав возникший перед ним образ. Происходящее начинало сводить его с ума. И надо сказать, не только его. Сирона, быть может, впервые в своей жизни буквально потеряла дар речи. Ансгару же было не до всех этих метаморфоз, борясь с ядом Мату, он поглядывал на богов с отстраненной полуулыбкой, очевидно, принимая происходящее за галлюцинации.

- Верно, Белен, перед тобой - бог, которого почитают умнейшим и всезнающим! Он покровительствует мудрецам, искателям истины, друидам. Владеет тайными знаниями, ему ведомы законы природы и все живое слушает его, - произнес Коннстантин, стараясь придать своим словам как можно больше пафоса. - На деле, как ты видишь, все несколько скромнее.

- О, зато ты, мой эгоцентричный брат, вполне себе соответствуешь, - Кернунн театрально развел руками. Он говорил медленно и негромко, у него был очень красивый низкий голос, который никак не вязался с полубезумной улыбкой и тем более - с откровенно придурковатым образом странствующего друида Беды. - Полагаю, нужно пояснить присутствующим, кто ты есть, ибо твое естество от природы лишено выразительных черт, - он чуть склонил голову, явно намекая на свои рога. - Исключая разве что желание все и всегда контролировать. Что ж, Белен, Сирона, остальные, позвольте представить вам моего дражайшего брата, которого вы, верно, знаете под именем Луг.

- О, ну совсем не обязательно, - Луг мягко прервал своего божественного брата. - У меня десятки имен, да только не в них суть. Важнее то, что, насколько я могу понять, ты все это время преследовал моего посланника лишь затем, чтобы заполучить «Клинок Нуады» в свое безоговорочное распоряжение, верно? Да только ты, всемудрейший, не ведал, что хранилище надежно защищено от таких как мы. Могу поспорить, ты даже не видел клинок, пока Белен его не коснулся.

- Ты хорошо осведомлен, брат, не буду спорить, - спокойно ответил рогатый бог. - Да только твой рассудок, как это уже бывало, затмили твои собственные страсти, необузданные и опасные. Мне не нужен «Клинок Нуады» как оружие, ибо я ни с кем не воюю. Я заберу его, чтобы ты и подобные тебе не получили доступ к оружию, с мощью которого...

- Я вынужден перебить тебя, братец, - покачал головой Луг. - Ибо ты заблуждаешься - война давно идет, и в ней гибнут братья, наши с тобой братья. Там, на юге. Там какая-то смутная опасность, которую, я знаю, ощущаешь и ты. Но иная угроза идет с востока. Ты знаешь, ты слышал, не мог не слышать, что там собирается армия фоморов и их боги вскоре приведут ту армию к нашим берегам.

- Это я слышал, - кивнул Кернунн. - И даже видел, в тех истоках мира, что никогда тебе доступны не будут из-за твоей гордыни. И я знаю, что у фоморов и их богов нет подобного оружия. Они, как и мы, утеряли связь с прошлым.

- Так ты хочешь, чтоб мы бились на равных? - Луг, кажется, начинал терять терпение. Пламя его глаз разгоралось все ярче, из них начали вылетать мелкие изумрудные искорки. - Для тебя это игра? Как обычно? О, наш всесветлый отец, почему из всех братьев мудрейшим зовут именно тебя, если на деле ты самый близорукий из нас! Даже Тевтат...

- Не вмешивай его, - резко бросил Кернунн. Белен только сейчас заметил, что он был даже выше Луга, но уступал ему шириной плеч. Рогатый бог сделал шаг вперед. - Это наш с тобой спор. Как всегда.

- Как всегда? Как всегда твой блудливый язык заставил остальных молчать! - вскричал Луг. - Как всегда они остались в стороне, в нерешительности, неспособные взять на себя ответственность!

- А ты значит готов? - спросил Кернунн, его слова сквозили легкой усмешкой. - Готов взять в руки оружие, которому в этом мире ничто не в силах противостоять?

- А что я делаю в последние пятьсот лет? - Луг продолжал яриться. - Делаю то, до чего ваши божественные ручонки не доходят! Я направляю свой народ! Защищаю его! Всеми силами.

- А ты у него спросил? - Кернунн подошел к брату почти в упор, пламень его глаз наполнился глубокой чернотой с едва уловимым зеленым оттенком. - У народа? Нужно ли ему, чтобы его направляли? Нужно ли ему, чтобы им помыкали? Или, быть может, он давно готов взять судьбу в собственные руки!

- О, да сколько можно! - вновь зарычал Луг. - Маг Туиред вас ничему не научил? Совсем ничему?

- Научил тому, что нужно сдерживать своим эмоции, - парировал Кернунн. - Но мы отклоняемся от темы, - неожиданно он посмотрел прямо на Белена. Парень непроизвольно сделал шаг назад. - Белен, все, что я говорил тебе - правда. Ты действительно загадка для нас. Мы не знаем, кто ты и откуда, а главное - зачем пришел. Но сейчас ты держишь в руках оружие, способное изменить весь мир.

- Я тоже не лгал тебе, парень, - Луг смягчился и перевел взгляд на Белена, который так и стоял молчаливым истуканом, с древним артефактом в руках, пред двумя богами, не в силах вымолвить ни слова. - Даже мой брат не может отрицать того, что нас ждет война с фоморами. И это будет жестокая война, многие погибнут - люди, боги. Оружие, что ты держишь в руках, «Клинок Нуады», может склонить чашу весов в нашу пользу.

- Но гарантий нет, - отрезал Кернунн. - Никто уже тысячи лет не использовал его. Никто не знает, как это оружие работает и каков эффект. Может статься, что последствия такой победы будут катастрофическими для всего мира. Лично я думаю именно так.

- На основе изученных тобой текстов, памятников и прочей шушеры, ну конечно! Ты ведь всегда был другим, да Кернунн? Да что с тобой не так? - вновь взорвался экс-Коннстантин. Он тут же глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. - Короче, парень, глупо думать, что я могу навредить собственному народу.

- Но даже если победишь фоморов, глупо думать, что тут же избавишься от столь могучего оружия, не так ли? - Кернунн наклонил голову на бок, с прищуром взглянув на брата. - Зная тебя, думаю, что все будет наоборот - ты применишь его во второй раз, уже по менее существенному поводу. А потом еще раз, и еще. Нетрудно предположить, чем все закончиться.

- Я прошу прощения, - Белен деликатно кашлянул. Два бога тут же прекратили перепалку и воззрились на него своими нечеловеческими глазами. Парень собрался с духом и продолжил. - А мне нельзя просто оставить это здесь и пойти прочь с друзьями? А потом вернуться, когда вы разберетесь? Просто ведь Конн... то есть Луг обещал мне память вернуть.

- Думаешь, сумеешь? - Кернунн смерил брата цепким взглядом. - Преуспеешь там, где я не смог? Ты ведь сказал, что не лгал парню.

- А я и не лгал! - огрызнулся Луг. - Я действительно могу. Представь себе, в кои-то веки мне известно что-то такое, о чем мой многомудрый братец не ведает!

- Получается, вы просто нами манипулировали, - неожиданно проговорила Сирона. В свете происходящего Белен совсем забыл и о ней, и об Ансгаре. Точно, наемник!

- Ансгар умирает от яда Мату! - выпалил парень, переводя взгляд с одного бога на другого. - Помогите ему! Вы же боги!

- Сколько прошло? - спросил Луг, деловито глядя на Кернунна.

- Два часа, - констатировал тот.

- Значит, выживет, - пожал могучими плечами Луг. - Крепкий наемник то ваш!

- Выживет, - кивнул Кернунн. - Это точно. Не волнуйся, Белен. День-другой его полихорадит, но потом пойдет на поправку. Яд Мату убивает в течение двух часов или не убивает вообще. Мы уже видели такое, да, брат?

- Ага, - согласился Луг. - Треклятый Маг Туиред!

- А ведь ты... - Кернунн внимательно посмотрел на Сирону. - Теперь, в своем истинном обличье, я, наконец, понял. На тебе печать Домну.

- Бедно дитя, - Луг покачал головой, голос его стал мягче. - Думаю, мы сможем это исправить. Это проще, чем помочь Белену с его... проблемой.

- Но это не отменяет того, что вы просто играли нами, - Сирона с нескрываемой злостью смотрела на двух богов. - Передвигали, как фигуры в товисахе. И ничего наши жизни для вас не значат!

Белен внезапно подумал о том, что среди чувств, не ведомых Сироне, числится не только страх. По всей видимости, благоговейный ужас пред богами, свойственный смертным, ей тоже не известен.

Боги переглянулись.

- Это не так, воительница, - медленно произнес Луг.

- Скажем честно, не совсем так, - поправил его Кернунн.

- Понимаешь, - продолжил Луг, глядя то на Сирону, то на брата. - Наша власть не так безгранична, как думают смертные.

- В конце концов, это вы нас создали, - пожал плечами Кернунн. - И в этом мире, и в прочих вы сильнее. Для вас нет ограничений.

- Поэтому вы бессмертны? - Сирона не опустила взгляда. - Потому что слабее? И по той же причине любой из вас щелчком пальцев может испепелить целый город?

- Прозвучит парадоксально, но да, именно поэтому, - кивнул Кернунн. - Многое тебе будет сложно понять, но я могу постараться...

Белен смотрел на девушку, пусть и одаренную (или, скорее, проклятую) силой королевы фоморов, но все же простую смертную, которая так непринужденно обвиняла двух древних богов своего народа в трусости. В том, что они не в состоянии сами решать свои проблемы. В том, что с легкостью манипулируют людьми, без труда жертвуя ими. И пусть даже их порывы честны и благородны, зато их методы... бесчеловечны? Или как раз наоборот? Ведь именно так люди обычно поступают друг с другом.

Такая простая мысль, но при других обстоятельствах вряд ли он хотя бы задумался об этом. Боги и люди, оказывается, не столь различны меж собой! А потом он что-то вспомнил. Или ему показалось, что вспомнил. Мимолетная вспышка озарила память чередой образов. Он знал их, богов. Многих. А они знали его. И было это там, в другом времени, но мир был тот же самый. С кем-то они сражались, кого-то победили. И он, Белен, был очень важен для них. Но ушел. Потому что они чего-то ему не сказали, не оправдали ожиданий, пусть даже излишне идеализированных. Но была ведь и другая причина, так?..

Слишком мало, но хоть что-то. Он силился уцепиться за эти смутные воспоминания, найти хоть один устойчивы образ. Но не смог. Зато происходящее стало видеться ему гораздо яснее.

- В общем, забрать его сами вы не можете, - констатировал он. В этот момент Кернунн и Сирона о чем-то спорили, но после слов Белена оба внезапно замолчали. - Нужно, чтобы я сам, добровольно отдал его кому-то из вас. Так это работает.

Он посмотрел на Луга, потом на Кернунна. Оба ему импонировали, но оба с легкостью играли жизнями людей. Можно ли винить их за это? Едва ли, ибо, как сказал Кернунн, их создали люди. И если люди лгут, убивают и придают, то чего ждать от людских богов? Эти двое на самом деле лучше многих. Но и они играют в игры, а Белену очень не хотелось вновь становится лишь фигурой на игровой доске, пусть и самой важной доске во Вселенной.

Он осторожно положил «Клинок Нуады» на землю, а потом молниеносным движением выхватил свои секиры и по широкой дуге обрушил их на оружие древних. Отчего-то он знал, что если бы Ансгар изо всех сил ударил по клинку своей двуручной секирой или Сирона выпустила в него хоть дюжину стрел, то ничего бы с артефактом древних не произошло. Но он был другим. Он не понимал, в чем и как, но знал это совершенно точно.

А еще он знал, что его сил хватит, чтобы уничтожить «Клинок Нуады». Так и произошло. При соприкосновении секир Белена и оружия древних в замершей тишине разнесся оглушительный треск. Во все стороны полетели снопы обжигающих искр. От боли в запястьях парень выпустил оружие из рук. Секиры скрылись в белоснежном всполохе пламени, которое почти сразу опало.

На земле, в пяточке выгоревшей травы лежали два бесформенных куска металла, которые раньше были узкими боевыми секирами. Оружие древних разлетелось на мелкие части, многие из них расплавились, другие обуглились и почернели, какие-то попросту испарились в магическом взрыве. В воздухе повис резкий неприятный запах, который Белен будто бы хорошо знал в прошлом, но сейчас не мог определить.

- Вот так просто, - хмыкнул Кернунн. - Взял и... Хотя, может это к лучшему.

- Да ты... издеваешься?! - Луг метал гневный взор от Белена к Кернунну и обратно, адресуя свой вопрос им обоим в равной степени.

И тут белый овал, из которого ранее появился король-бог, замерцал и с легким шипеньем погас, оставив после себя лишь быстро улетучивающуюся дымку.

- Истина земли и неба, еще и это! - взревел Луг, а потом грозно посмотрел на экзактатора. - Огмиос! У тебя было простое задание! Ты не мог за порталом последить?

- Задание было портал активировать, а не следить за ним, мой король, - спокойно ответил экзактатор. - Да и как мне за ним следить? Я во всех этих колдунствах, мягко говоря, не силен.

Луг сжал кулаки с такой силой, что они захрустели. Кернунн подошел к нему и положил руку на плечо брату, то скинул ее. Белен заметил, что бог друидов стал ниже, а рога его уже были не столь раскидисты. Кернунн продолжал меняться, все больше походя на Беду, вечно улыбающегося странствующего друида, которому до всего есть дело.

- Не переживай, брат, хоть разомнешься, - хмыкнул он. - Только облик прими человеческий. Так попроще будет.

- Попроще, - эхом повторил Луг, его рост тоже стал уменьшаться, а глаза постепенно принимали человеческий вид. Только изумрудный блеск никуда не делся. И этот блеск древний трикстер направил на Белена. Не со злобой или обидой, а с разочарованием. Будто хлыстом стеганул, подумал парень, с другой стороны - ведь и убить мог.

Беда и Огмиос помогли Ансгару подняться и двинулись, поддерживая наемника с двух сторон, вслед за Коннстантином, который безошибочно зашагал на юг, в сторону Йорфура. Белен и Сирона переглянулись и пошли следом.

Отчего-то на душе у парня было светло, будто он сделал что-то важное, правильное. Жаль только, что, как часто это бывает, человеческая природа, склонная, несмотря ни на что, воспринимать окружающий мир в положительных тонах, ошибалась. И довольно сильно.

***

Путь до Абердина проходил в абсолютном молчании. Только ветер изредка подвывал, туго натягивая парус «Дуфльеса». Капитан Марвин и его команда второй день не дышали, так как не смели позволить себе подобного в присутствии короля всех притенов. Который по совместительству оказался богом Лугом, но об этом никто не спешил распространяться. По очевидным причинам.

Белену и Сироне говорить не хотелось из иных побуждений, они чувствовали себя несколько обманутыми. Парень не рискнул бы утверждать, какие чувства бушевали в душе охотницы, но лично он пребывал в смятении. Тот факт, что все они оказались лишь тряпичными куклами в руках богов, несколько... расстраивал, но не удивлял.

Важнее казалось то, что боги жили не «где-то там», в ином мире, идеализированном и отточенном веками фанатичной веры, хотя так и не обретшем четких очертаний. Боги вот так запросто бродили среди людей, участвуя в жизнях этих людей самым непосредственным образом. Это казалось Белену важным, потому что отражалось эхом воспоминаний от сводов его прошлого, что были затянуты непроглядной дымкой амнезии. Он вспомнил отдельные фрагменты там, на Оркадах, и чувствовал, что может вспомнить что-то еще.

Жаль, что Коннстантин (который Луг) вряд ли вернет ему память, ведь парень, по сути, не просто провалил задание, он целенаправленно сжег все мосты, за шаг до победы. На самом деле, на месте Луга он, скорее всего, убил бы смертного за такую дерзость. Или глупость, тут как посмотреть. Тем не менее, когда на горизонте появились очертания суши, которая была ни чем иным, как побережьем Стратбега, Коннстантин подошел к Белену, который стоял у кормы и глядел в серую даль.

- Может, это действительно к лучшему. То, что ты сделал с «Клинком Нуады», - задумчиво произнес король всех притенов, в его голосе Белен почувствовал некоторую мягкость, ранее им не замеченную.

- Ты действительно так считаешь, король? - парень посмотрел в его нечеловеческие глаза. - Я ведь подвел тебя, не выполнил обещания. Хреновый из меня вышел притен.

- Не худший, - хмыкнул король. - А может и лучший. Что до твоего вопроса - да, я действительно так считаю. Только не смей рассказывать об этом моему брату.

И он мимолетно стрельнул глазами в сторону Беды (того, который Кернунн). Друид стоял у киля рядом с Марвином и делал вид, что смотрит на далекую сушу. В действительности Досточтимый боковым зрением наблюдал за королем и молодым притеном.

- Кроме того, если буквально вспомнить наш разговор в Перте, - продолжил Коннстантин. - Ты обещал не принести мне оружие, а найти его для меня. И с этой точки зрения ты выполнил свое обещание.

- Не справедливо, - покачал головой парень. - Даже если сказано было так, ясно же, что имелось ввиду.

- Не перебивай, - Коннстантин повысил голос, совсем немного, но этого хватило, чтобы Белен тут же прикусил язык. - В общем, я верну тебе память, как и обещал. Поэтому из Абердина мы поедем в Арброт, я смогу провести ритуал только в том кромлехе, где тебя нашли.

- Но... - парень не сразу совладал с нахлынувшими чувствами. - Благодарю тебя, король. Но не быстрее ли будет продолжить путь по морю?

- Быстрее, - легко согласился Коннстантин, с легкой улыбкой поглядывая на своего брата, который продолжал делать вид, что его в данный момент больше всего интересуют приближающиеся берега, известные ему лучше, чем любому живому существу в этих землях. - Но не эффективнее. Я король притенов, и я должен время от времени бывать там, где обычно короли не бывают. Я говорю о восточном тракте, что ведет от побережья Абердина на юг, к пограничью Аэнгуса.

- А как же война? Фоморы? - удивился Белен.

- Полагаю, у нас еще есть время, - пожал плечами король. - А к войне я готов. Всегда был.

На это разговор завершился. Меньше чем через два часа они пристали к порту Абердина, где Коннстантин щедро вознаградил капитана Марвина и его команду за помощь. Капитану он даровал серебряный браслет, а каждому из его воинов дал по кожаному кошелю с медными и серебряными кольцами. Ансгар, весь обратный путь сражавшийся с ядом Мату, наконец, пришел в себя и предположил, что на ближайшую неделю люди Марвина поселятся в одном из хмельных залов Абердина. На что Марвин гордо ответил, мол, наемник плохо знает морских волков, способных просадить королевскую благодарность всего за пару дней.

Белен не ожидал вновь встретить Брайсу, тем не менее, лошадь дожидалась его в местной конюшне, где он ее и оставил, заблаговременно продемонстрировав конюшему кольцо с огамами короля. Все же авторитет Коннстантина среди его народа был непререкаем.

Они двинулись вдоль побережья, но не по тому же тракту, который привел их в город из Перта. Это был другой тракт, поменьше, и вел он напрямик к Арброту, почти все время - вдоль берега. Через Стоунхейвен, Инверберви и Монтроз.

И хотя Коннстантин путешествовал инкогнито (вроде как), их в Арброте уже ждали. Король всех притенов не любил пафоса и больших процессий, о чем Гволкхмэю было хорошо известно, так что встречал их только сам король Арброта и его верховный друид Олан.

- Встретимся на рассвете у броха, - кивнул ему Коннстантин и отправился с Гволкхмэем в арбротский дун. Белена это устраивало. На самом деле, он готов был ждать столько, сколько придется, лишь бы Луг действительно сумел вернуть ему память.

Огмиос, которому король дал вольную до завтрашнего дня, с радостью согласился на предложение Ансгара отправиться в местный хмельной зал. Благо, король не забыл отблагодарить за службу своих верных подданных и пояса у обоих серьезно потяжелели от кожаных кошелей с серебряными кольцами.

Сирона и Белен направились в брох вместе с Оланом, им было, что рассказать друг другу. Беда пошел с ними.

- Зачем ты здесь? - спросил Белен, когда они с друидом чуть отстали от Сироны и Олана. - Не пойми меня неправильно, я уже смирился с тем, что вы с братом лишь умело направляли нас. И обиды не таю, честно. Но не пойму, почему ты решил пойти с нами в Арброт.

- Действительно не понимаешь? - улыбнулся друид. Он перестал быть мудрым и всезнающим Кернунном, вновь превратившись в мудрого и всезнающего Беду. Разница между этими двумя ипостасями была в том, что Беда чаще улыбался. И у него не было рогов.

- Нет, - покачал головой парень. - Может, просто недостаточно глубоко размышлял над этим.

- Тогда не будем зря напрягать твой мозг, - подмигнул ему друид. - Я пошел с вами, потому что своими глазами хочу увидеть ритуал, о котором говорит мой брат.

- Ага! - Белен демонстративно ударил себя ладонью в лоб. - А я ведь мог догадаться, это ж совсем несложно! Ты не веришь, да?

- Не верю, - кивнул друид. - Теперь уже ты не пойми меня неправильно, - он попытался скопировать тон Белена. - Я буду искренне рад, если у него получится вернуть тебе память. Но я уверен, что не выйдет.

- Потому что не вышло у тебя? - прямо спросил Белен.

- Да, - честно ответил друид. - Потому что не вышло у меня.

На ночь Беда остался в брохе, а Белену с Сироной выделили по комнате на постоялом дворе рядом с портом, недалеко от хмельного зала. Они шли молча. Охотница думала о своем, а Белен не мог не предвкушать завтрашнее утро, представляя, как древний бог возвращает ему память. Но его грезы были немилосердно прерваны громкими криками, что доносились со стороны порта.

Они с Сироной переглянулись и бросились к берегу. К тому моменту, как их кожаная обувь коснулась бревен причала, там уже было немало народу, включая Ансгара и Огмиоса, что не удивительно - с огромными кружками кормы в руках.

- Там, там, глядите! - донеслось из толпы.

- Зовите воинов! - крикнул кто-то. - Сообщите королю!

Белен протиснулся ближе к кромке воды и посмотрел вдаль, куда были направлены взоры остальных. Он сразу же увидел то, что вызвало всеобщий ажиотаж, и его сердце на несколько долгих мгновений замерло в груди.

- Фоморы, - губы парня непроизвольно обронили это слово. И тут же люди вокруг начали повторять его с разными интонациями, в основном - с неподдельным ужасом. Парень отметил, что это правильная эмоция, им действительно стоит бояться. Им всеми.

В стремительно надвигающихся сумерках к берегу двигались корабли. Точно такие же корабли, как тот, что напал на «Дуфльес». Их были десятки, десятки огромных боевых судов с жуткими резными фигурами на килях. Они двигались без всякого строя, но была в этом какая-то хаотичная закономерность и очень скоро Белен понял, какая именно. Меж кораблей под водой что-то двигалось, порой он замечал всплывающие черные спины, поблескивающие осклизлой чешуей, а порой это были огромные плавники или хвосты исполинских размеров. Фоморы привели с собой морских чудовищ, возможно стурвормов или кого похуже.

Арброт среагировал быстро, Белен отдал должное дисциплине воинов Гволкхмэя. Тут же подняли всеобщую тревогу, ибо было ясно - корабли с черными матерчатыми парусами идут не на мирные переговоры. Но когда лучники из дружины короля Арброта дали первый залп огненными стрелами по вражеским кораблям, тут же в ответ полетели чужие стрелы, и было их гораздо больше.

Дружина Арброта насчитывала всего сотню воинов, и хотя это были отчаянные и опытные рубаки, не раз бившие англов в пограничье, они явно уступали нападавшим в числе. И это было большой проблемой, потому что Белен отлично помнил, что фоморские воины в бою не уступали притенам ни в ярости, ни в воинском искусстве.

Внезапно на носу ведущего корабля он увидел фигуру и в первое мгновение подумал, что ему привиделось. В нынешней обстановке это было бы закономерно - сумерки вот-вот сменятся непроглядной темнотой, обзор то и дело заволакивают рваные лохмотья дыма (в порту слева что-то загорелось - лучники фоморов тоже били огненными стрелами). Но потом парень присмотрелся внимательнее и понял, что глаза не подвели его.

На носу вражеского корабля стоял тот самый человек, которого он видел в Лимбе по дороге из Перта в Абердин. Невысокий, крепкий, будто бы чуть полноватый, в одежде темных тонов, которые в сумерках сливались в единое черное полотно. И вновь то самое чувство - человек пришел издалека, как и сам Белен.

Корабль подошел ближе и парень увидел его глаза. Они чем-то напоминали глаза Беды или Коннстантина, скорее всего - своей нечеловечностью, но оттенок у них был совсем другим. Это были яркие золотые глаза. И они лучились неприкрытой ненавистью. Ненавистью к нему, Белену.

Парень глубоко вздохнул и удобнее перехватил секиры, глядя на приближающиеся фоморские суда поверх шлемов первого ряда. Справа от него замерли Ансгар и Огмиос, слева стояли Сирона и Беда. Позади на холме, парень знал это, с обнаженным мечом в руке застыл Коннстантин, подле него - Гволкхмэй, Олан и другие. Приенские воины - мужчины и женщины - были готовы к бою. Возможно, своему последнему бою на этой земле.

А потом ведущий корабль могучим носом протаранил бревна пристани. Огромный резной дракон, установленный на его киле, дрогнул от мощного удара, но выдержал, в отсветах разгорающегося пламени он выглядел зловеще, словно одно из чудовищ подземного мира.

Вслед за первым кораблем к пристани подошли остальные, их было много, Белен перестал считать после тридцатого. А потом рослые воины с длинными мечами и круглыми щитами спрыгнули с кораблей и рванулись в бой, рыча толи молитвы, толи проклятья на незнакомом лающем языке. Притены ответили слаженным криком «За предков и короля!» Так началась битва, положившая конец одной истории и ставшая началом другой.